Что потом происходило в бывшем губернаторском доме, Аню не интересовало. А вот что вечером приехала Нина…
Усталая, но очень довольная жизнью. Сенсация, которая перепала лично ей, – это хорошо. И благодарность от знакомых – тоже.
– Ребята, вечер добрый!
– Добрый, – отозвалась Аня.
Эреш кивнул.
– Да, вечер сегодня добрый.
– Я договорилась в морге, – взяла быка за рога Нина. – Нас ждут.
– Я хотел бы сам срезать волосы, – Эреш смотрел серьезно. – Это возможно?
– Разумеется!
Нина светилась собственным светом, так, что Аня мгновенно заподозрила неладное.
– Нина?
– Ань, я такая довольная!
– Что случилось?
– Лешкина тетка с лестницы скатилась! Приехала поругаться, мол, мы ее супруга довели, на глазах у Алешки оступилась – и по лестнице загремела. Всеми костями. Даже к нам войти не смогла, не успела. Какое же чудо ваш хранитель!
Аня только головой покачала.
– Ты смотри там, осторожнее. А то разоришься.
– На что?
– На похороны…
– Это те расходы, которые я возьму на себя с радостью, – Нина небрежно повела плечами. – Лучше один раз похоронить, чем всю жизнь кормить!
Эреш выключил статью о вавельском проклятии, которое изучал на досуге, и поднялся из-за компьютера. А интересно у них тут живут, не имея сильных лей-линий научились пользоваться магией крови или магией смерти…
Интересно, а некроманты здесь водятся? Не шарлатаны, а настоящие?
В морге было тихо, прохладно и воняло формалином.
Отвратительно воняло.
Нина вздохнула.
– Волосы мыть придется.
– И одежду стирать, – согласилась Аня. – Всю жизнь практику в морге ненавидела. Воняешь потом, как фабрика ароматизаторов.
– А ты купи натуральное мыло, – Нина препиралась больше из чувства самосохранения. Все же морг, а соприкосновение со смертью отвратительно действует на живых. И надо отвлечься да хоть чем! Хоть бы и спором…
– Оно стоит дороже чугунного моста, а запах отбивает на порядок хуже.
– Нинок, привет!
Вышедший к ним мужчина обладал роскошным пивным животиком и выдающейся плешью. Но Нина расцеловалась с ним, как с родным.
– Ленечка! Солнышко мое!
– Это ты освещаешь нашу угрюмую обитель, словно солнце, – не остался в долгу мужчина. – Это и есть твой экстрасекс?
– Леня!
Эреш и не подумал оскорбляться. Не понял юмора.
– Где девушка?
Леня кивнул в сторону прохода, из которого особенно сильно несло формалином.
– Там. Не боишься?
– Покойников? Они же уже мертвые…
Василиск опять не понял юмора. Аня покачала головой и взяла его под руку.
– Идем? Нин, может, ты нас на улице подождешь?
Предложение было принято единогласно.
Да уж, некоторые вещи не меняются.
Тусклые лампочки, металлические столы и ощущение… пустоты, наверное.
Смотришь, и понимаешь, раньше это был человек, а теперь – нет. Теперь от него осталась пустота. Просто оболочка, как ненужная одежда, которую сбросил где попало нетерпеливый ребенок, и от этого особенно тоскливо, ведь никто не знает, что там, за чертой.
Даже если догадываешься или знакомый некромант шепнул – все равно неуютно.
Невезучая падчерица лежала на одном из столов.
– Перелом основания черепа, – порадовал Леня. – Ну и так, по мелочи… неплохой домик, кстати. Тело отлично сохранилось.
Аня поморщилась, Эреш и ухом не повел. Подошел, пригляделся, кивнул себе – и аккуратно срезал прядь волос с головы трупа.
Аниными маникюрными ножницами, паразит такой! И когда успел их утащить? Теперь ножнички только выкинуть, а они ей так нравились…
Леня посмотрел с уважением. Кажется, настолько спокойные люди ему встречались нечасто.
– Это все? Или тебе еще чего… кровушки нет, но могу пару сосудов в пакетик сложить. Или мозга наковырять?
– Спасибо. Пока не требуется, – отмахнулся Эреш.
– Ну, как хотите, – обиделся Леня. – Была бы честь предложена.
– Чести вы наковырять не предлагали, – василиск даже не издевался. Он не настолько хорошо владел русским языком, чтобы оценить весь юмор. – Только мозг и сосуды.
Леня грозно засопел, но, прежде чем он разразился возмущением, Аня улыбнулась и защебетала о своей великой благодарности. Не надо подводить Нину, она искренне старалась.
Но – не даром.
За свои великие старания Нина попросила присутствовать при ритуале упокоения.
Эреш подумал и согласился. Но оговорил, что это будет только завтра. Надо дать ночь девушке, пусть решает сама.
Мстить или нет, и если да, то как…
Это ее право.
Аня попробовала отговорить василиска, но Эреш только головой покачал.
– Она имеет право на месть.
– Даже если может развеяться?
– Аня, милая, это свободный выбор каждого. Верить – не верить, любить – ненавидеть, мстить – простить. Свободный выбор. Если я сейчас закрою ей эту возможность, то приму часть выбора и судьбы девушки на себя. Зачем?
– Чтобы она себя не уничтожила.
– Это ее выбор.
– А если она не понимает, что делает?
– Это не ребенок. Это вполне взрослая девушка, – Эреш коснулся пряди волос, – даже не девушка. Женщина. Сообразит.
Аня только рукой махнула.
Ладно. Пусть василиск сам решает, ему виднее…
– Может, тогда завтра поездим, дома́ посмотрим?
– Хорошая идея.
С утра Аня вооружилась адресами и даже ключами и поехала на заправку.
Паша с радостью выдал женщине и адреса домов, которые числились за агентством, и даже ключи… Прекрасно понимал, что Аня ничего не возьмет, а после квартиры, на которую, кстати, уже нашелся покупатель за такую сумму, что гонорар Эреша смотрелся жалко рядом с их комиссионными, и вовсе проникся к Ане доверием и любовью.
Дома, увы, разочаровывали.
Один был на две семьи, второй с миниатюрным участком, третий стоял рядом с дорогой, что тоже неудобно, мало ли кто и что там разглядит, четвертый сыпался на глазах, пятый…
Девятый дом Аню вообще добил.
– Это еще и продают? – возмутилась она. – Да надо бутылки сдать, а на полученную сумму снести здесь все на фиг!
И выскочила за дверь, пока ей на голову мокрица не шлепнулась.
– Здрасте! – раздался голос из-за забора.
Ну вот, еще и это…
– Здрасте, – не особенно любезно отозвалась Аня.
Но тетку лет пятидесяти это не смутило. Тетка была вообще из несмущаемых и непотопляемых. Полная, крепко сбитая, этакая нормальная русская баба от печи и сохи. Такая и навоз может вилами разбросать, и изменника ими же приветить.
– Вы Федькин дом покупать собрались, что ли?
– Ни за что! – искренне отозвалась Аня. – Я не энтомолог…
– Чего?
– Тараканов не развожу. И блох тоже.
– Да там и клопы могут быть, – «порадовала» тетка, – вот уж пьянь ненадобная…
– Помер хозяин, что ли?
Аня интересовалась просто так, чтобы что-то спросить, но тетка покачала головой с та-а-ким выражением.
– Что вы! Женился!
У Ани непроизвольно открылся рот. Эреш присвистнул.
– Нашлась же героиня!
– Да что вы, тут такая история!
Аня поняла, что историю придется выслушать. Не удирать же от разговорчивой тетки к машине со всех ног? Смешно…
– Какая?
– Тут у нас семья поселилась в Буденовке.
– Это где?
– Это аккурат километрах в пятнадцати. Только у нас народу побольше. Вот и приехали туда… переселенцы.
Аня почему-то насторожилась.
– И?
– Федьку стали к себе звать иногда, починить там или прибить чего…
Глаза женщины приняли форму больших кругов.
– Не поняла?
– Вот и мы не поняли. А потом оказалось, что на Федьку тамошняя баба глаз положила. Любовь у них вспыхнула, да такая, что она мужа выгнала. А с Федькой, наоборот, жить стала.
– Это что же там за муж такой?
Вопрос был вполне логичным. Судя по состоянию дома, Федя находился где-то на уровне помоечной крысы. Какая там любовь, на одной бане разоришься!
– Да уж не знаю, а только Федька приезжал при этой бабе сюда. Сытый, довольный, говорил, что при деньгах будет…
– Ну…
– И главное, баба-то такая, все при ней, уж нашла б себе кого получше…
– Поедем?
Эреша все эти мексиканские страсти на фоне родных осин не волновали. Аню тоже. Цепляло что-то такое… подсознательное, но что?
– Поехали, – согласилась Аня, – у нас еще три дома в списке.
Увы, из трех домов не подошел ни один. Поиски базы за городом продолжались.
Вечером Нина привычно позвонила в дверь.
Аня посмотрела на нее и пошла к холодильнику.
– Лимончик будешь?
– Нет. А зачем?
– Зависть берет на твою довольную физиономию смотреть.
– Анечка, милая, я СЧАСТЛИВА! – Нина сделала круг по комнате, чудом не вписавшись в угол стола, раскинула руки и упала на диван.
Мурчик с яростным мявом цапнул негодяйку, которая придавила ему хвост, за руку, но вместо трепки был пойман и крепко поцелован в розовый нос.
Кот обиделся, ответил кошачьим матом и удрал под диван. Чиститься от помады.
– Что случилось?
– К нам никто из Лешкиной родни не приходит!
– Так это же здорово!
– Не то слово…
Счастьем в голосе женщины можно было самолеты заправлять. Нефти по стране так точно меньше добывалось…
– А муж?
– Лешка меня вчера пытался расспрашивать, мол, это точно не моих рук дело?
– И?
– Не моих ведь! Твоего друга!
Крыть было нечем. Пирамидка из мориона действительно была делом рук василиска.
– Кстати, он еще штучки три-четыре не сделает?
– Сделает, – ответил Эреш, выходя из комнаты. – Кровь несите.
Нина повисла у змея на шее, крепко поцеловала, и Аня ощутила укол… ревности?
Я не поняла, что тут происходит? Своего василиска заведи и целуйся, вот…
Костер, в котором дымятся не только ветки, но и трава, и цветы. Лично Аня на рынок за ними ездила.
Эреш, протянувший над ним руки.
И – нет. Это не шашлычки на природе. Потому что в одной руке у василиска была прядь волос девушки, а в другой кулон из лунного камня. Большая капля, свисающая с тонкой цепочки.
– Подойдет, – объяснил василиск. – Для девушек – в самый раз. Для женщин тоже неплохо.
Аня не разбиралась, а потому предпочла поверить на слово.
Волосы полетели в костер.
Не было ни заклинаний, ни ритуалов, ничего не было, просто Эреш шевельнул рукой – и в облаке дыма над костром начал формироваться силуэт девушки. Светлый и прекрасно различимый в темное время суток. Она сияла собственным светом. Казалось, что василиск тут и ни при чем. Если бы по его вискам не катились крупные капли пота, а зубы не были стиснуты так, что клыки из-под губ выглянули…
Аня вцепилась в руку Нине, но женщина не была в претензии, «цеплялки» были вполне взаимны. Но Анне не повезло больше. Понаотращивали некоторые журналистки когти. У Ани-то, как у массажистки, ногти были коротенькие.
– Ты пришла.
Первым произносит слова тот, кто призвал. И он же произносит последние…
– Да.
– Тебя отпустить – или ты будешь мстить?
Призрак не колебался.
– Мессссти! Я хочу мести!
– Ты понимаешь, что можешь исчезнуть навсегда?
– Да.
– Тогда… посмотри на этот кулон.
– Да.
– Сейчас я отпущу тебя. У тебя будут ровно сутки с этой минуты. Если справишься – через сутки окажешься рядом со мной, и я отпущу твою душу. Если нет… Твое право и твой выбор.
– Мой выбор…
– Будь по-твоему.
Эреш сделал жест рукой с кулоном и прошипел сложную фразу. В следующий миг девушку-призрака словно бы стянуло в одну сияющую точку, и эта «мошка» пролетела через кулон.
Свернулась, блеснула, а потом лунный камень на секунду помутнел, блеснул кровью, и девушка появилась снова.
С другой стороны костра и камня.
И выглядела она уже иначе.
Не бледный сгусток дыма, но вполне плотное… нечто. Человекообразное, уже не такое прозрачное и расплывчатое, оформленное, не облачко, а тучка.
А еще оно было опасным. Аня понимала это вполне отчетливо. Злым, опасным, жестоким…
– Сутки, – напомнил Эреш.
Девушка запрокинула голову и рассмеялась. Негромко, жестоко, страшно…
– Я запомню. Благодарю тебя, чешуйчатый…
И поляна опустела.
Остались только примороженный след травы над тем местом, где завис призрак, и кулон в руках Эреша.
Лунный камень поменял свой цвет на розоватый.
Аня медленно отцепилась от подруги.
– Эт-то все?
Голос был словно чужой.
– Да.
– А…
– Теперь остается только ждать, – пожал плечами василиск. – Я ее отпустил, а уж что она решит дальше – ее дело. Если переоценит себя и свои силы, то развеется и камень рассыплется в пыль. Если вернется – я уничтожу камень и отпущу ее.
Аня кивнула.
– Поедем домой?
– Нина потерла лоб.
– Да… жуть какая-то.
Эреш пожал плечами.
– Вы, люди, вообще так странно друг к другу относитесь. Нас мало, и мы друг друга бережем. А вы плодитесь, как крысы, вот и не понимаете ценности жизни.
– Мы начинаем…
– Говорить. Я много красивых слов видел, читал… но не делать, верно?
Крыть было нечем. Оставалось загрузиться в машину и отправиться домой.
Утро началось несахарно. Звонком в дверь.
– Тетя Аня!!! Откройте, пожалуйста!!!
Аня распахнула дверь, и две малышки протянули ей полотенце, на котором лежал и тяжело дышал серый здоровущий кот.
– Помогите ему! Пожалуйста!
Больше вопросов не было.
Забыты были и завтрак, и василиск…
Если ты медик, ты поневоле будешь мерить давление, делать уколы, а то еще и таблетки соседкам рекомендовать. Куда деваться? При этом ни границ, ни праздников, ни элементарной благодарности соседи часто не знают. К тебе могут вломиться в любой момент дня и ночи, и не дай бог отказать. Заклюют!
Ане было плевать на общественное мнение. С Революцией в соседках ты все равно хорошим человеком не будешь, а раз так – чего стараться. Проще оправдывать плохие слухи.
Но в некоторых случаях…
Животным она в помощи отказать не могла.
Сделать укол коту или собаке, дать лекарство, оказать первую помощь…
Человек сам выбирает и дорогу, и все последствия. А что могут сделать животные, которые любят нас, какими бы тварями мы ни были, и беззащитны перед грубой силой?
Все три Аниных кота были приобретены именно так.
Мурчика выкинули на дорогу из машины, Димона скинули в канализационный люк, а Лапку пытались закидать камнями. В последнем случае Аня попала к началу «веселой игры» и отвесила таких люлей малолетним живодерам, что родители одного из них попробовали прийти пожаловаться.
Визга стояло…
Аня орала так, что слышал весь квартал. Обещала, что сходит в школу, что оповестит все газеты, что выложит развлечения милой деточки во всех соцсетях, что найдет кому и как рассказать, что родителям в лицо плевать будут…
Если те надеялись на победу, то жестоко ошибались. Аня церемониться не собиралась, под конец пообещав, что с работы их семейку тоже выкинут с волчьим билетом. Всю.
Как?
А вот так.
Медики – это сообщество. Мы вместе учились. Вместе работали. Вместе проходили практику в морге или гнойной хирургии, вместе, вместе, вместе…
И к концу обучения у тебя в памяти набирается достаточно знакомых лиц.
Если ты остаешься работать в профессии, это важно.
Да, срабатывает не для всех. Есть и балласт, и откровенный мусор, но дельные люди друг друга знают. И принцип «ты – мне, я – тебе» работает для многих и многих.
Для Ани работал. И выйти на работодателя отца семейства ей было несложно. А начальнице мамочки малолетнего подонка она и так массаж делала.
В итоге Лапка осталась жить у нее в квартире, а с мелкими негодяями провели воспитательную работу. И это правильно. Если хочешь поиздеваться над слабыми, не забывай – всегда найдется тот, кто сильнее тебя.
Серого кота Аня тоже знала, он жил во дворе, огуливал кошек в свое удовольствие…
Сейчас котяра был в жалком состоянии. Выдрана клочьями шерсть на боку, сломана лапа, может, и внутренние повреждения…
– Везти в лечебницу надо.
Эреш осмотрел животное взглядом крупного хищника.
– Его точно били. Ногами.
Аня кивнула, схватила ключи от машины, подхватила кота, да и была такова. Какие там василиски… животное надо было срочно под капельницу, на рентген… да много куда!
Эреш посмотрел ей вслед долгим взглядом и обратил свое благосклонное внимание на малышек.
– Девочки, давайте вы руки помоете, а я вас конфетами угощу.
Девочки переглянулись.
К незнакомому дяде они бы не подошли, но это ж тети Анин дядя, то есть почти свой. А потому…
– А какие конфеты?
– Не знаю. Но вкусные.
Разумеется, гад преследовал свои цели.
За конфетами и газировкой Эреш осторожно выспросил у девочек, что тут за живодеры в округе объявились, где их можно найти и давно ли они этим промышляют. Расстраивать
Что за наглость! Просто смертельная…
Компания Большого Медведя приятно проводила время за гаражами. Попивала пивко, покуривала сигаретки…
Почему Большой Медведь?
А потому что главаря действительно звали Михаилом. Мишка Курбаш, кошмар и ужас всего квартала, недавно отсидевший, вернулся домой и принялся сколачивать себе кодлу. Подобрал двоих хулиганов, по которым детская комната полиции плакала, себе в адъютанты и принялся дрессировать молодежь.
Как?
Вот так…
С помощью плохих поступков. Очень легко в компании подвигнуть ребенка на гадости. Стоит только взять «на слабо». Ты же не боишься? Ах, боишься? Нехорошо-о-о? Фу, маменькин сынок, иди отсюда! Кому ты такой нужен…
Добавить сюда еще и блатную романтику, которая последнее время лилась с экранов… Никто ведь не рассказывает, как оно на самом деле? Как платят здоровьем, годами жизни, сколько болезней у тех, кто побывал за колючей проволокой, как калечат за неосторожное слово, как ломается потом жизнь, причем не только у самих заключенных, но и у их родных, близких, их родителей и детей…
Это ведь бравада по большому счету, что в нашей стране все честные люди сидели. И красиво звучит это только в романах. А в жизни…
В жизни – не дай бог такого никому.
Но кто в двенадцать – пятнадцать лет думает о собственных детях?
Да никто! И мало кто из ребят подумает – вот я сейчас отсижу, а потом, если захочу жить нормальной жизнью, у моего сына в анкете будет папа-уголовник. А ведь будет…
И травят за это, и издеваются, и общаться брезгуют… да много чего бывает[8].
Так что мальчишки тянулись к Михаилу, и тот не отказывал себе в удовольствии. Сбивал банду.
Сейчас, с самыми доверенными, он сидел за гаражами, и отдыхал. Про кота Мишка и думать забыл. Кот?
Какой еще кот?
Ах, этот…
Ну, не было б кота, была б собака. Или машина. Или квартира, кошелек, магазин, бомж, в конце концов, над которым поиздевались бы так же, как и над животным. Дорога хоть наверх, хоть вниз, всегда начинается с первого шага, и ничего лучше, чем жестокость, чтобы привязать к себе мальчишек, еще не придумали.
Шакалы, гнусная стайка, связываться с которой было откровенно опасно. Но даже шакалы иногда млеют на солнышке.
И вот в такой момент из-за угла гаража вышел мужчина, который вел за ручку ребенка. Девочку.
– Они?
– Да…
– Замечательно…
Мишка воззрился на мужика. Странный он какой-то. Волосы светлые, одежда самая простая…
– Эй, ты кто такой?
Эреш даже и не подумал отзываться. Вместо этого он ловко подхватил девочку под мышки и взглянул ей в глаза.
Миг – и та застыла столбиком.
Ничего плохого василиск не планировал, просто не стоит малышке видеть того, что здесь произойдет. И помнить – тоже. А отпускать ее одну бродить по сомнительным местам, где водятся такие… Мишки… нет уж!
Загипнотизировать, благо у змей это врожденный талант, и пусть посидит себе в уголке. К примеру, на крыше гаража.
Посадить туда малышку было делом еще двух секунд. А вот теперь…
Мишка хотя сообразительностью и не отличался, но опасность почувствовал. Всей своей паскудной шкурой.
– Мужик, тебе чего?
– Пустяк, – мило отозвался Эреш. – Смотрите на меня, твари!
И в следующий миг его глаза вспыхнули расплавленным золотом.
– Вы все придете сегодня ночью на сорок пятый километр Ивановского шоссе, как раз к указателю. Там свернете в лес и пойдете налево. Увидите костер, остановитесь. Из города уйдете на закате, всем будете говорить, что это ваше дело. Идете к девочке на свидание.
Парни кивали с тупейшим выражением лиц. Эреш улыбнулся краешками губ.
Гипнотизировать людей тяжело?
Конечно! При наличии у людей разума и силы воли. А эти-то… пфф! Такой швали на любой помойке полно!
– Сейчас я уйду. Ровно через десять минут вы очнетесь и ничего не будете помнить. Ни о нашей встрече, ни о разговоре. Время пошло.
Эреш подхватил девочку на руки и отправился обратно. В себя он привел малышку уже выйдя из гаражей, и та захлопала глазами.
– Дядя Эреш, а что…
– Все в порядке. Мишка пообещал мне больше так никогда не делать.
– Правда?
– Да. Мы при тебе поговорили, помнишь?
– Д-да…
В детский разум Эреш вмешиваться сильно не хотел. Все же наведенные воспоминания – это воздействие на разум. А когда он только формируется…
Это шакалят уже не жалко, а девочку-то за что?
Поэтому самое минимальное воздействие.
Она привела Эреша.
Она ждала за углом гаража, а он о чем-то разговаривал.
Они вместе ушли. Все.
И больше она ничего не знает. Да и не надо.
Аня вернулась через два часа после Эреша. Расстроенная и грустная.
– Кот выживет. Но лечить придется долго. Ребра сломаны, шерсть выдрана, да и вообще плохо животному. Твари!
– Но поправится? – Эреш приобнял женщину за плечи, ненавязчиво направляя в сторону кухни.
– Да… Я у тебя деньги взяла, я отдам…
– Ань, по попе дам. Больно.
– Чего?
– Того. Думаешь, мне на животное денег жалко? Еще заработаем!
Аня так не думала и чуть расслабилась.
– Все равно, нехорошо получилось.
– Ерунда.
– Просто пришлось кучу разных процедур оплачивать, анализы, коту минимум месяц лежать в клинике, а это тоже деньги…
– А потом его куда?
– Пристраивать буду, – мрачно ответила Аня. – Не пристроится, будет у меня жить, что теперь?
– Да ничего. Будем искать хозяина.
– Будем. Вон Нину озадачу.
– Давай. А я кота потом заговорю.
– В смысле?
– В буквальном. Коты – хорошие доноры энергии, ты не знала?
– Откуда бы?
– Это так. Но когда сами захотят. Тогда и лечить будут, и помогать, но только если любят. Им это тоже дорого обходится, сама понимаешь…
– Лечить всегда тяжело.
– Я зверя заговорю, будет в доме – и всегда там будет спокойно и уютно.
– Так можно?
Эреш пожал плечами.
– Не совсем с котом, это накладывается на кристалл, ошейник надевается на кота, работает в комплекте, с привязкой к живому существу. Вот как пирамидка с Ниной.
– Поняла. А если кот помрет?
– На потомках ошейник может и сработать. На другом коте, не родном по крови, будет бесполезная побрякушка.
– Ясно. А… пока вспомнила! Что с кристаллом?
Эреш продемонстрировал лунный камень.
– Пока девчонка жива. Ну… насколько это реально. Не развеялась.
– Это хорошо. Жаль ее…
– Да, красивая была самка. Жалко.
– Самка? – от души разозлилась Аня. – Ах ты… самэц!
– Настоящий! У меня и хвост есть!
Подействовало отлично. Аня отвлеклась от переживаний, а Эреш того и добивался.
До вечера им пожить спокойно не дали – позвонила Инна. Второй риелтор, с которым созванивалась Аня.
– Ань, посмотришь дома?
– Конечно. Ты мне покажешь, или мне самой за ключами съездить? И самостоятельно?
– Второй вариант тебе подойдет?
– Вполне.
– Я с Темкой поговорила, ну, ты нашего шефа помнишь…
– Помню.
– Он сказал, чтобы я тебе спокойно давала ключи. Ну и… у него сын спину сорвал. Посмотришь, как момент будет?
– Мне еще на неделю сеансов, потом пусть записывает ко мне мальчишку. Расценки он знает?
– Конечно. Ань, заранее спасибо. Хочешь, я мимо буду пробегать, закину ключи?
– А давай…
Ехать Ане категорически никуда не хотелось. Наездилась с утра. Ну не сволочи, а?
Эреш понял, что подругу опять надо отвлекать, и принялся расспрашивать про дома. Но Аня и сама мало что могла сказать. Посмотрим…
Инна себя долго ждать не заставила. Возникла на пороге, поправила модную рваную челку и многообещающе улыбнулась Эрешу.
– Здравствуйте…
Грудной голос, роскошный бюст, полкило косметики… Эреш взирал на это спокойно. Аня ему нравилась намного больше.
– Добрый день.
– Инна, привет.
– Аня, солнышко, доброго дня. Вот, смотри, ключики и адреса. Шеф сказал, что это не дома, а угробище…
– Прямо так и сказал?
– Еще конкретнее, – Инна продолжала стрелять глазами в Эреша так, что плотность огня оставила далеко позади ПКТ и приближалась к АК.
Змей игнорировал женщину с потрясающим безразличием. Ну да, василискам на АК плевать, их гранатой надо.
Наконец Инна ушла, а Аня поинтересовалась у друга.
– Слушай, а Инна тебе… никак?
– Нет.
– А то смотри, она хоть и замужем, но маленькие радости себе позволяет. Или… я не подумала. Тебя, наверное, люди не привлекают?
Эреш вздохнул.
– Привлекают, не привлекают… Аня, я могу поразвлечься с человеком, но дальше – пустота.
– То есть?
– В нашем мире есть три расы. Мы, люди, аршассы. Люди могут скрещиваться с нами, но… мы ценим своих детей. А люди нам их родить не смогут.
– Почему?
– Вы яйца не откладываете.
– Серьезно?
– Вообще-то нет. Это шутка. Могут у людей и василисков быть общие дети, могут. Но тут есть ряд условий. Вы живете на порядок меньше, чем мы. Вы более слабые и хрупкие. Вы… другие. Сама понимаешь, чтобы связаться с человеком, нам нужны очень серьезные причины.
Аня понимала.
– Разница характеров, взглядов…
– У вас это называется мен-та-лет.
– Менталитет.
– Да. И добавь разницу магии.
– Люди ею тоже владеют. У вас…
– Да. Но вы все же люди, а мы – змеи. И если появляются детеныши, василиску приходится определять, кем они будут, на ранних стадиях, подпитывать их мать силой, магией, часто и кровью…
– Это преодолимо. Разве нет?
– Это – да. А вот другое… Мы любим один раз, а люди – каждый раз.
– Вы – однолюбы?
– Да. А люди нет. И вручать свое сердце человеку, который его разобьет… знаешь, примеры были, и мне они не нравятся.
Аня задумчиво кивнула.
– Мне бы тоже не понравилось. Но сердцу не прикажешь.
– Всегда можно справиться с самой безумной любовью. Можно, поверь мне.
Аня и не сомневалась. Рано или поздно убивается любое чувство. Убивается, перерождается, подменяется… это и в нашем-то мире делать умеют, а у василисков…
– Мы – змеи. И манипуляции с сознанием – наш хлеб.
– А потом манипулятору не прилетает?
– Нет. Мы же ничего не изменяем, так, слегка корректируем. И клятвы даем, и обязательства… это все не так просто. Целители душ – уважаемые змеи.
Аня кивнула.
– Ну что, съездим хотя бы в один дом? – предложил Эреш.
Ехать женщине не хотелось. Но…
Сидеть дома? Это было еще противнее.
Аня почесала за ухом Лапку и поднялась со стула.
– Сейчас переоденусь и поедем.
С утра она выскочила из дома как была. В домашних драных джинсах и старой рубашке. Сейчас надо бы хоть рубашку поменять…
Эреш кивнул и тоже отправился переодеваться.
Первой деревней оказалась Семиренка. И названа она была не просто так. Яблони были везде, скорее всего, того самого сорта. Жаль, для яблочек рановато. А год будет хороший, фруктовый, надо будет потом приехать, прикупить пару ящиков…
Аня остановилась у первого же дома.
– Как нам проехать к шестьдесят первому дому?
Женщина, у которой она спрашивала дорогу, только головой покачала.
– Не местные, что ль?
– Нет. А что?
– Да местные все знают. Туда и не ходит никто…
Кивок в сторону низинки послужил подтверждением.
Деревни часто строятся рядом с речками. Вот и эта тоже была построена на реке, но со временем вода ушла, и осталась речушка – комариная радость. Впрочем, рядом с речкой стоял дом.
Хороший, крепкий, деревянный… про такие дома говорят – сто лет простоит.
И…
Что ждет заброшенный дом? Хоть в деревне, хоть в городе?
Да ничего хорошего.
Стекла побьют, крыша провалится, лопухами все зарастет, сортир и гадючник внутри устроят, ночевать будут кому захочется, хорошо, если не подожгут.
А к этому дому даже тропинка не вела. Интересно…
Аня, недолго думая, об этом и спросила. Женщина весело рассмеялась.
– Да кто ж тронет-то? Это ж дом деда Михея!
– И что?
– Он знахарем был. Травы, ну и так, по мелочи, спины правил… как помер, дом его родне отошел.
– Они и продают?
– Ага. Только не покупает никто.
– Почему?
– Потому что. Нечисто там…
– Плохо, в смысле?
Тетка фыркнула. Весело и живо.
– Смотря кому.
История была душераздирающая.
Аня правильно угадала историю заброшенного дома. Только не в этом случае.
На дом деда Михея покусился местный алкаш – Васька. Спер у своей супруги деньги, купил две бутылки самогонки, забрался в старый дом…
Что уж там происходило – неизвестно. Сам исцеленный молчал как рыба. Но с той ночи больше ни глотка самогонки в рот не взял.
Олька, его жена, о таком счастье раззвонила по всей округе, ну и…
Часто дом не использовался, вот и тропинки не было. Так, раз в месяц, а то и в два, для своих… Городские если и знали, то не верили, а убеждать… зачем? Заняться, что ли, людям нечем? Работы хватает…
Почему дом не продавался?
Жить там неуютно. А вот на разок, переночевать, излечиться от плохого дела… что самое интересное, действовало только на пьяниц. На наркоманов – нет. А жаль…
Но и так было неплохо. Главное, языками сильно не трепать… а алкашни в селе и не осталось. В магазин и водку-то не привозят, лежат две бутылки, если кто растереться решит, ну и для приезжих. Свои не употребляют. Вообще.
– Интересно, – кивнул Эреш.
И направился напрямик к дому. Это надо было осмотреть своими глазами.
Аня медленно шла за своим (с каких это пор? А-а, неважно!) змеем.
И с каждым шагом нарастало… нечто. Больше всего это напоминало давление на разум, на чувства, на эмоции, то самое, нутряное и подсознательное…
Неприятие?
Неприязнь?
Нет. Скорее, брысь отсюда, тебе тут не рады! Шугают, как кошку с грядок!
Ей хотелось развернуться и уйти отсюда. Побыстрее и подальше.
А Эреш шел впереди как ни в чем не бывало, иногда только отводя лопухи с дороги. На него это нечто не действовало.
Аня невольно уцепилась за его ладонь, и только тогда Эреш соизволил обернуться.
– Что-то не так?
– А ты не чувствуешь?
– Нет…
– Когда я держусь за тебя, становится легче. А так… давит.
Эреш кивнул и ловко перехватил Аню под руку.
– Попробуем так… не давит?
– Нет. Так лучше. Но идти неудобно…
Эреш пнул мыском ботинка особенно наглый лопух и пожалел, что нельзя принять привычную форму. Но здоровущий василиск – не то, что стоит демонстрировать в русской деревне образца двадцать первого века. Ох не то…
Не оценят. Разве что психиатры.
Домик выглядел так, словно хозяин его только вчера оставил. А это было странно.
Не растащили забор, не побили окна, не исписали все подряд матерными надписями… почему?
Эреш медленно обратил развернутую ладонь к домику. Прислушался, искренне жалея, что он не в истинной форме и не может еще и принюхаться как надо.
В домике была сила.
Не злая, не добрая, она просто была. Эреш приглядывался к ней, она – к нему. Стоило войти внутрь и попробовать пообщаться, главное, чтобы за агрессию не приняли. А могут, вон Аня стоит вся белая. Явно чувствует. А вот на василиска такое не действует, его чем посерьезнее надо встречать.
– Аня, ты не хочешь меня подождать здесь?
Аня решительно замотала головой.
– Нет! Я с тобой!
– Тебе может стать плохо.
– У меня нашатырный спирт есть, – отмахнулась женщина, доставая из сумочки флакон.
Вонь исходила даже от закрытой склянки. Эреш поморщился, но больше отговаривать женщину не стал. Поднялся на две ступеньки, самые обычные, деревянные, крашенные желтой краской, и толкнул дверь.
Та скрипнула и отворилась.
Что поразило Аню?
Запах. То есть его отсутствие.
Жилые дома пахнут очень по-разному, как и их владельцы. Кто-то хуже, кто-то лучше, но все заброшенные дома пахнут одинаково. Пустотой и холодом. Тоской и отчаянием. Предвестниками близкого разрушения…
Этот дом пах так, словно его хозяин вышел за дверь только сейчас и скоро вернется. Теплым хлебом, нагретым солнышком деревом, чуть-чуть лаком и краской.
– Эреш?
Но змей уже не слышал и не слушал. Вместо этого он прошипел нечто замысловатое и сделал жест рукой. Словно занавеску отодвигал.
И…
– Какого-растакого?!
Аня открыла рот.
И надо бы уже привыкнуть ко всей этой… ненормальщине, а поди ж ты! Зависший в воздухе призрачный дедушка лет семидесяти на вид выглядел почти живым. Ярким, четким, очень активным…
Вчерашняя девушка рядом с ним была акварельной картинкой. А этого рисовали маслом и широкими мазками, не иначе. Разница как между клубничкой и арбузом, вроде бы обе ягоды, но какие!
– Чего приперлись, спрашиваю?
Эреш фыркнул. Очень по-человечески.
– Домик твой вот купить предлагают. Продашь, хозяин?
Призрак подплыл чуть ближе, пригляделся.
– Вот еще! Гадючник-то устраивать!
Аня аж рот открыла.
– Вы… вы… а это…
– Рот-то прикрой, ворона залетит, да там и издохнет, – огрызнулся призрак. – Чего уж тут, вижу я, что это за тварь, у нас такие тоже водились, давненько, правда.
Эреш насторожился.
– Когда?
– Да уж лет пятьсот тому как… Ушли потом. Вы ж гадины скользкие, хвостом махнули, и только тень мелькнула.
– Какие есть, – отмахнулся Эреш. – Никого не осталось? Или найти как-то…
– Если только на Урале. Но сам понимаешь, чужаков нигде не любят.
– Урал? – Эрешу что Урал, что Замбези, географию Земли он просто не знал.
– Объясню, – кивнула Аня. – Но там правда сложно. Это тайга?
– Я их что, по хвостам считал? Могли и оттуда уползти, – отмахнулся призрак. – Это моя прапра… там еще сколько раз прабабка их застала, а уж потом… Сама понимаешь, ни к чему им такая известность.
– Кто бы сомневался, – кивнул Эреш. – Ну так?
Призрак пригляделся еще раз.
– Нет. Тебе я дом не продам. А вот поменяться можем. Баш на баш…
– И что тебе надо? – Эреш смотрел спокойно. Подумаешь, призрак.
– Наследника.
– Так у вас же есть вроде? – удивилась Аня.
Дед Михей сплюнул. Аня пронаблюдала светящуюся пустоту на месте рта и полет кусочка тумана к земле. Интересно… и не давит сейчас, когда призрак появился.
– Витька? Кой он наследник? Пьянь он и быдло!
– Подробности? – Эреша не интересовали ценные взаимоотношения призрака с его бывшими родственниками.
Дед Михей поморщился, но принялся рассказывать.
Род у него был древним. И ведовским. Жрецы старых богов, ведуны, знахари. Именно потому, что молились своим, знали и ведали многое, что от других было скрыто.
Но уберечься и им не всегда удавалось.
Деду Михею на момент смерти было около ста двенадцати лет.
Сам он выжил. Во всей войнах, во всех послевоенных страхах и смертях, а вот любимую у него война забрала. Не сберег.
Пытался откупиться своими годами, хоть что отдать… не приняли.
Оставалось лишь смириться с тем, что род оборвется.
Витька?
У Михея была сестра, у той дочь, у той сын, а у сына – Витька. Рвань и пьянь. Нашего плотника троюродный плетень, которому и досталось все же имущество деда Михея. А вот родовых способностей – никаких.
Ведуны же…
Дед Михей тоже не мог умереть просто так. Не передав силу, знания, не проведя посвящение. А посвящался их род…
Велесу.
И просьба сразу: не путать с Волосом, тот как раз был так себе. А вот Велес, из старших славянских богов, был достаточно сложным существом. Как в легендах, так и в общении. И служить ему было сложно.
Сейчас призрак хотел, чтобы Эреш нашел ему наследника или наследницу, а потом и провел посвящение. Выкупил дом и отдал его следующему ведуну.
Аня только головой покачала.
– А не до фига ли будет? Вы, уважаемый призрак, от скромности не умрете.
– Это верно, я уже помер. И не от скромности, а от старости, – усмехнулся призрак. – Но я и заплатить готов. Я правильно понимаю, ты, гаденыш, не отсюда?
Эреш раздосадованно зашипел.
– Допуссстим.
– А ведь Велес – он тоже на границе между мирами стоит. Не знаешь?
– Откуда бы?
– И в Яви он ходил, и в Нави, и змеем перекидывался, и ведал многое… дорожку я тебе не покажу, сам понимаешь. А вот калиточку отворить могу.
Эреш весь аж подобрался, как для прыжка.
– Калиточку?
– Куда ты попасть хочешь, я не знаю. Но была у меня одна любопытная вещица, дорожку она отворит к тем, кто тебе по крови родня. Интересуешься?
Эреш не колебался ни минуты.
– Да.
– Ее, правда, силой подпитать надо будет, времени уж сколько прошло…
Аня покачала головой. И так было ясно, что они на крючке.
– Насссследника, говоришшшшь…
– Говорю. Значит так, домик мой выкупишь. Сможешь?
– Ссссмогу.
– Ты не шипи, не шипи. Я тебя, как гаденыша, в костер бросать не буду, все понимаю. Выкупишь мой домик, поговорим подробнее. Расскажу и как тропинку найти, и как ритуал провести. Возьмешь меня с собой, вместе посмотрим все.
Эреш кивнул, успокаиваясь.
– Ладно.
Аня кашлянула.
– Уважаемый…
– Михей. Так и зови.
– Уважаемый Михей, а вы алкоголиков лечили?
– Вот еще, лечить их, – перекосился призрак.
– То есть?
– Напугал до грязных штанов, вот и все. А уж потом решают для себя, кто пить бросил, кто не бросил, но людям со стороны посмотреть на свою душонку обычно с лихвой хватает. Чего их лечить-то, таких шпыней ненадобных?
Аня посмотрела недоуменно.
– Ну…
– Ты, девка, пойми. Если человек свою жизнь и судьбу, считай, в навоз втоптал, да не от горя или беды, а просто потому, что так легче живется, ничего с ним никто не сделает. И не надобно. Это испытание, выдержишь – что-то узнаешь, нет – так и цена тебе невысока.
– Огонь, вода и медные трубы?
– Именно. Каждый их в своей жизни проходит, только не всегда понимает, что это – оно. Потом уж осознание приходит.
– А если вообще их не проходить?
– Родиться не надо было. Богами мы сотворены, чтобы стать им помощниками, для того и на землю приходим, для того и учимся, и стараемся. Недаром же ранее говорили «отрок Божий», а ныне «раб Божий». Но говорить-то всяко можно, а делать надлежит как по прави.
– Если б люди знали, как оно – правильно, – вздохнула Аня.
– А чего ты не знаешь? Не убий, не укради, чти родителей своих… какое-такое знание от тебя закрыли? Как человеком быть? А все просто. Не делай другому того, чего себе не желаешь, вот и вся мудрость.
– Что-то не помогает.
– Ой ли? – сощурился призрак. – А то я не вижу? Ты вот не подличаешь, зла в мир не несешь, помогать стараешься, хоть разумным тварям, хоть неразумным, ну и получаешь в ответ. Руки-то у тебя золотые, небось слышала, и не раз?
– Это и раньше было.
– Ой, не то было. Не совсем…
– Я же училась! – возмутилась Аня.
– Ты – училась. Мир – смотрел.
– Что-то он на стольких тварей просто смотрит! Нет бы – пнуть.
Призрак дробно захихикал.
– Говорят же, ты на людей плюнешь – они отвернутся. Они на тебя плюнут – утонешь. Стоит ли ради одной мрази по миру потоп-то устраивать?
Эреш кашлянул.
– Уважаемый, это интересно. Но…
– Домик мой выкупите. Там и поговорим.
И призрак рассеялся в воздухе.
Эреш выругался на своем, гадском…
– Пошшшшшли отссссюда. Вот ссссволочь!
И показалось Ане – или нет? Но в воздухе прямо-таки повисло дробное хихиканье.
В машине Эреш так хлопнул дверцей, что едва ручка не оторвалась. Аня покачала головой.
«Коровка»-то в чем виновата?
Но лезть с вопросами она не стала. И молчала, пока Эреш не зашипел раздосадованно на своем языке. Все, плотина прорвана, говорить можно.
– А перевести можно? Или хотя бы помедленнее? Я записываю…
Эреш смутился.
– Извини. Это…
– Не для дам. Я поняла. А чего ты злишься?
Василиск задумался.
– А чего он…
Аня от души фыркнула.
– Что, обнаружилось, что тут и похлеще гады ползают? Ты уже привык, что самый крутой, а тут… на хвост наступили?
Эреш возмущенно фыркнул.
– Вот еще! Не дорос он до моего хвоста!
– Но…
– Да!
– Ну и чего ты шипишь? Ты же все равно будешь в выигрыше? А он уже помер…
С такой точки зрения Эреш ситуацию не рассматривал. Но…
– Тоже верно.
– Главное, чтобы не обманул.
Василиск пакостно усмехнулся.
– Не рискнет. За наследника побоится. Слушай, а кто такой Велес?
Аня потерла лоб.
– Знать бы…
– Бог ведь!
– И что?
Теперь большие глаза сделались у василиска.
– Как – что?
– Ну так… люди столько богов уже перебрали за свою историю, всех помнить никакой памяти не хватит.
Кажется, Эреш сообразил.
– А вы сейчас другому богу поклоняетесь?
– Ага. А про этого почитать можно.
– А как вы их выбираете?
– Кого?
– Богов…
Аня задумалась.
– Как-как… Мы выбираем, за нас выбирают, громко орут, судом угрожают…
– Вам что – приказывают, в кого верить?
Аня вздохнула.
Вот как ты объяснишь василиску такие сложности? К примеру, крещение Руси огнем и мечом, кровавые распри на почве никонианства или совсем новенькое – закон об оскорблении верующих? Она честно попробовала. Но добилась только недоуменного взгляда.
– А это принято для всех богов?
– Нет.
– А почему?
– Не знаю…
– А если я не верю в конкретного бога и меня оскорбляют попытки принуждения?
– Что я тебе могу сказать? Спасибо, что пока под конвоем не водят.
Эреш только головой покачал.
– Какие вы, люди, сложные.
Аня скорчила рожу.
Сложные…
Да не люди сложные, а финансовый вопрос! Кушать-то всем хочется…
И чтобы не отвечать на расспросы, она сунула Эрешу телефон.
– Читай. Вот тебе про Велеса.
Остаток пути до дома василиск был надежно нейтрализован.