Одиночество оказывает сильное влияние на характер и привычки. Человек приучается жить только с собой и своими заботами. И чем дольше протекает одинокое существование, тем сложнее ему впустить кого-то другого в свою жизнь. Появляется определенный распорядок дня, небольшие ритуалы, которые со временем превращаются в устоявшиеся обычаи, своего рода трафарет, что отсекает все лишнее.
Втиснуться в жизнь такого человека против его воли необычайно сложно. Чтобы не вызвать неприязнь, необходимо учесть все особенности и предпочтения индивидуума. Или нагло и нахраписто влезть в грязных сапогах на накрахмаленную белую скатерть и навлечь на себя гнев обладателя этой самой скатерти. Я выбрал наиболее простой вариант.
— Может, его дома нет? — смущенно заметил корл.
Я понимал друга. Румис был приятелем Троуга. У меня имелось предположение, что они прокручивали какие-то темные делишки. По крайней мере, Модификатор не производил впечатление законника. И наличие Троуга в моей компании однозначно повлияло бы на ухудшение его отношений с Румисом.
— Сереж, и правда, поздно уже, — вступилась Рис, — все лавки закрыты. Мы внимание привлекаем.
Действительно, кроме нас на пустынной улице находился только Страж. Последний даже не скрывал, что проявляет к странной троице интерес. Остановился на пересечении улочек и сложил руки на груди. Как быстро получится его убить в случае чего?
— Я не собираюсь ждать до утра, — постучал я еще раз.
Наконец в доме заскрипели половицы и раздались шаркающие шаги. У двери Модификатор замер, будто высматривая, кто пришел. Странно, учитывая, что «глазка» здесь не было. И спустя еще с полминуты нам открыли.
— Троуг, Рис… ты, — хмуро обвел он нас взглядом, — чего вам надо на ночь глядя?
— Поговорить, — сказал я. — Если ответишь всего на пару вопросов, получишь полкило пыли.
Для убедительности я достал из инвентаря увесистый мешочек с деньгами и потряс им перед носом Румиса. Приятно запахло шоколадом и корицей, а сонные глаза Модификатора вдруг обрели осмысленность. Торгаш, что с него взять. Они всегда пекутся о своей выгоде. А если уж и делать ничего не надо, а лишь поговорить — то, считай, с «коммерсом» вопрос решен.
Румис посмотрел на Стража более недружелюбно, чем на нас — хороший знак. Собственно, не сомневался, что у него есть определенные разногласия с законом. Поэтому, когда Модификатор отошел в сторону, пропуская непрошенных гостей в дом, я едва заметно улыбнулся.
Навык Убеждения повышен до двадцать четвертого уровня.
— Только быстро, если уж пришли по делу в столь поздний час.
Он провел нас в комнату на нижнем этаже, где я в свое время изучал умения. Румис хлопнул в ладоши и бра, еле горевшие, вспыхнули ярче. Ну вот, такой «романтик» нарушил. Перг-механоид уселся за круглый стол, на котором, как и в прошлый раз, красовался самовар, и жестом предложил нам присоединиться.
— Слушаю.
— Мы ищем один предмет, — начал я.
— Ищущий ищет предмет, надо же.
Румис серьезно кивнул, и я понял, что он едва сдерживает раздражение. Конечно, ввалились на ночь глядя, уселись за столом, заходят издалека. Он не девушка, долгие прелюдии ни к чему. Если бы не жирный куш в виде денег, Модификатор бы выставил нас за дверь, не задумываясь. И добрые приятельские отношения, точнее былые контрабандистские дела Румиса и Троуга не помогли бы.
— Камень. Обладающий определенными волшебными свойствами. В руки его взять крайне затруднительно. Чревато ожогами и другим магическим геморроем. Его могут использовать как реликвию.
— И все? Как выглядит, называется, поконкретнее с его свойствами? — изумленно развел руками Румис. — С чего вы вообще решили, что знаю об этом неизвестном даже вам камне?
Я понимал, что он прав. Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Слишком мало вводной информации. Будь тут магический гугл, он бы выдавал пустую страницу поиска. Но вместе с тем внутри меня была определенная уверенность, что мы пришли именно туда, куда нужно.
— Ржавчина на твоем сочленении не беспокоит? — спросил я скорее наобум, чем руководствуясь какой-то стратегией.
На первый взгляд я произнес тарабарщину. Но вот глаза Румиса удивленно расширились, словно мне удалось острым предметом задеть у него набухший фурункул. Возникло странное чувство превосходства над Модификатором, потому что я знал — теперь он полностью в моих руках.
Черная маска появилась возле лица, будто только того и ждала. Я надел Лик и ощутил, как по телу пробежала дрожь. Мир потускнел, и Румис вместе с ним. Он превратился в крохотного перга, что пытается скрывать свои жалкие секретики. Я протянул руку и сказал лишь одно слово.
— Расскажи.
Модификатор хмыкнул, разве что средний палец мне не продемонстрировал. Мол, еще чего захотел. Вот только не прошло и пары секунд, как его рот открылся и начал произносить разные слова. Явно против воли своего обладателя.
— Я стал механоидом не совсем законным способом. Тогда нужные м… — в это время Румис закрыл предательский рот ладонями. Ну ей богу, как ребенок.
— Друзья, подержите, пожалуйста, нашего собеседника. А то ему трудно с руками во рту делиться ценной информацией.
Рис с Троугом сначала переглянулись. Видимо решали, под какую статью Игрового мира я их сейчас подвожу. Но думали недолго, потому что руки Модификатора почти синхронно упали на стол.
— Давай еще раз. С самого начала.
— Я стал механоидом не совсем законным способом. Тогда нужные люди познакомили меня с Летреном, управителем Четвертого порядка. И я понял, что с ним можно заработать неплохие деньги. Единственное, мне надо было стать своим…
— И ты стал механоидом?
— Заменил часть себя, — кивнул Румис, — самую незаметную часть, потому что для всех остальных я остался пергом. Модификатором-пергом. Сделал документы с правом вхождения в Город вплоть до седьмого порядка. Этого было достаточно.
— В чем суть вашего с Летреном дела?
— Ему поставляют клиентов. Тех, кому нужно в скорейшее время стать механоидом. Минуя очередь и бюрократические процедуры.
— Все равно не понимаю, — искренне признался я, — какой в этом смысл?
— С Мехилоса выдачи нет, — подала голос Рис, — мир механоидов гарантирует гражданам полную безопасность от посягательств неграждан.
— Так почему бы не сделать это все официально? — спросил я.
— Потому что преступникам не дадут гражданство, — пояснила девушка, — ты же не думаешь, что там проходной двор? Необходимо внести крупную сумму и доказать, что ты чист перед законом в ближайших мирах.
— Что-то мне подсказывает, что вы это делаете быстрее и по ценам гораздо выше рыночных, — предположил я.
— И от клиентов у него отбоя нет. С Отстойника и Пургатора клиенты проходят через меня, существами из центральных миров занимается Ораэль.
— Погоди, погоди, а твой Летрен не такой роботизированный крокодил?
— Да, он кроколюд.
— А Ораэль — иорольф? — встало все на свои места.
— Именно.
— Как часто они тебя посещают?
— Перед поставкой крупной партии и через день после сделки. Считаем выручку, делим. Потом составляем списки и берем предоплату. Согласовываем с Ораэлем количество клиентов, которые пойдут на трансформацию. Ждем, пока Летрен не наберет необходимое число квот и не даст отмашку.
— Почему здесь? Не проще встречаться в Пургаторе или тебе наведываться в Мехилос?
— В Мехилосе слишком много ушей и глаз. Немногим меньше в Пургаторе и других соседних мирах. Отстойник в этом плане самое тихое и спокойное место.
— Почему бы просто не подделывать бумажки без пихания в себя всех этих железок?
— Если любая проверка выявит хоть одну подделку документов — скандал будет неимоверным. Проведут расследование и весь бизнес может рухнуть. А он приносит Летрену слишком много денег.
— И когда стоит ожидать твоих друзей?
А вот теперь Румис замолчал. И, по всей вероятности, сообщать явки и пароли он явно не собирался. Ну конечно. Болтовня не просто развязывала язык — собеседник вытаскивал самое грязное белье и махал им перед твоим носом. Вот и Модификатор открыл свой секрет. Он поставщик живого товара, который, для удобства, сам стал механоидом. А вот на дополнительные вопросы отвечать уже не собирался. Ну что ж…
— Можете его больше не держать, — сказал я, поднимаясь.
— Выметайтесь отсюда, — постепенно приходил в себя Румис, — и чтобы я больше ноги вашей здесь не видел.
— Не торопись.
Я медленно достал из инвентаря свои игрушки. Меч лег в правую руку, плазмомет в левую. Нет, я еще не окончательно двинулся кукушкой. Убивать Румиса не было никакой необходимости. Более того, он пока очень мне нужен. А вот припугнуть, может даже немного «физически воздействовать» — это сколько угодно. Мне необходима информация, и она у Модификатора есть.
— Сергей, — обеспокоенно протянула Рис.
— Я просто кое-что спрошу, — улыбнулся ей, однако девушку подобный ответ явно не успокоил.
Я резко вскочил и пнул ногой стол. У Румиса не было отката по времени, да и с реакцией оказались явные проблемы. Поэтому он попросту завалился на пол, прямо как сидел на стуле — лишь руками всплеснул. Звякнул, грохнувшись об пол, самовар. Крышка отлетела и из него даже вытекла вода. Надо же, я думал, что он больше бутафорский.
Приблизился к Румису, обойдя мокрый пол, ногой оттолкнул стол и прислонил к его шее клинок. От меня не укрылось, что Модификатор, пока я делал несколько шагов, успел накинуть на себя защиту. Что бы там ни было — Игрок он опытный. Тем вдвойне приятнее смотреть, как Грам оставляет на его шее небольшой порез, сбив за одно прикосновение все Покровы.
— Неприятно, когда чувствуешь себя беспомощным, правда? Я спрошу еще раз, и от твоего ответа зависит, что будет дальше. Когда ты встречаешься с Летреном?
Навык Убеждения повышен до двадцать пятого уровня.
— Завтра, завтра, — залепетал Румис, — к вечеру должен прийти вместе с Ораэлем. Принести мою часть денег и договориться о новой партии.
— Видишь, не так это было и сложно, — сказал я, убирая меч, — Стражам, ты, конечно, жаловаться не будешь. После всего рассказанного, это было бы глупо. И своим компаньонам ничего не скажешь. Напротив, устроишь нашу встречу. Мне нужно с ними поговорить.
На это Румис, все по-прежнему отдыхавший на полу, отрицательно замотал головой. Я изумленно приподнял бровь и прислонил K133 к его дурной башке.
— Можешь убить меня, но я не стану устраивать западню Летрену.
Вот умеет Модификатор обескураживать. Если честно, я растерялся. Не потому, что мои слова расходились с делом. Я бы легко убил сейчас Румиса, стоило тому начать играть в героя и посылать меня на три веселых буквы. Однако тут было нечто другое. Нечто, чего я пока не понимал.
— Летрен стоит того, чтобы умереть за него? — начал я прощупывать почву, пока не зная, на какие точки надо давить.
— Дело не в этом. Если я предам его, то смерть самое лучшее, на что я могу рассчитывать. Ты не знаешь этого кроколюда.
— Значит, он страшный и ужасный. Ходит по Таврическому саду и пугает грязных детишек, — облегченно сказал я.
Облегченно не потому, что мне такие люди, то есть существа, нравились. Просто мне была ясна категоричность Румиса. Летрен, получается, крокодил во всех смыслах. Впрочем, я и не собирался его жестко прессовать. Как понял, он любит деньги. Значит, мы договоримся.
— Я не хочу причинять вред Летрену или Ораэлю. Мне лишь надо поговорить с твоим боссом.
— Поклянись.
Я хмыкнул. Видимо, он действительно сильно боится патрона, раз выдвигает такие дерзкие требования. Однако на других условиях мы с ним явно не договоримся.
— Клянусь, что не причиню вреда Летрену, Ораэлю и тебе на завтрашней встрече.
Обжегшись на Липком, я тщательно подбирал слова. Поэтому сказал лишь про завтра. Что, к примеру, я могу нашинковать того же Летрена дня через два — упоминать не стал.
— И придешь только один. Без них.
— Идет.
— Хорошо. Тогда с тебя еще полкилограмма. За то, что устрою встречу.
— Смотрю не только твой шеф любит деньги, — подал я руку Модификатору.
Он оперся на нее и поднялся. Я убрал плазмоган, поставил стол на место и вывалил на него килограмм пыли. Самые большие деньги в жизни, что я отдавал за услуги. Румис мгновенно смел их в инвентарь и протянул мне ладонь, другой держась за свежую царапину на шее. Мы обменялись рукопожатиями, закончив эти своеобразные переговоры.
— Пойдемте, — кинул я Рис и Троугу.
Уже оказавшись почти у двери обернулся, задав интересующий меня вопрос.
— А что со ржавчиной?
Модификатор на несколько секунд замер. Видимо, обдумывал, отвечать мне или нет. А что — власти слова над ним я больше не имею. Меч не направлен на горло пергу — можно и покочевряжиться. Или вовсе пойти в отказ. Однако Румис заговорил.
— Летрен экономит на всем. Даже для своих. Имплант, что он достал, и с самого начала не выглядел новым, а теперь покрылся странными пятнами. Придется менять.
— Жлоб он, — коротко ответил я и вышел наружу.
Собственно, очень хорошая схема. Экономить на нелегалах, вставляя им дешевенькие детали б/у. А что? Жаловаться они не побегут. Нелегалы не любят привлекать к себе внимание. Поэтому Летрен волен диктовать им любые условия — в пределах разумного. Что до самих деталей — так все так делают. Многие наши компании перешли с практически вечных железных запчастей на пластиковое фуфло с одной лишь единственной целью. Чаще ломается — чаще чинишь. Или еще лучше, покупаешь новое. М — маркетинг.
— Это все неправильно, — негромко сказала Рис.
— Ничего страшного. Он торговец. И умеет разграничивать личную обиду и выгоду. Меньше чем за десять минут он заработал килограмм пыли. А то, что я его немного помял… Закроет глаза.
— И у тебя нет никаких границ, через которые ты не переступишь ради достижения цели?
— Разве так не должно быть? — ответил я вопросом на вопрос.
— Даже у Игроков с темной кармой существует нечто, что они никогда не сделают. Темная карма не значит, что ты плохой. Просто у тебя свой взгляд на определенные вещи. Как и светлая карма не делает из Ищущего святошу. А ты… ты…
Она замолчала, задохнувшись и не в силах продолжить. Троуг потупил взор как девица из высшего общества, услышавшая матерное слово. Я разглядывал своих друзей, очертания которых еле просматривались в темноте, и чувствовал подкатывающую злобу.
— Договаривай, что я?
— Ты становишься другим. Словно после смерти Охотника все то темное, что было в тебе, выплеснулось наружу. И оно затмило светлое. А ты не такой. Это не ты настоящий. Будто кто-то другой говорит за тебя.
— Откуда ты знаешь, кто я такой? Из-за того что посидела пять минут среди моих родных? Или потому, что мы вместе отбивались от рахнаидов? Или потому, что я спас тебя и подстраховал с младшим братом? На моем месте мог быть кто угодно! И ты не знаешь, кто я такой!
Мне показалось, что глаза Рис блеснули в тусклом фонарном свету. Она не ответила, лишь резко развернулась и побежала прочь. Я хотел крикнуть девушке что-то вслед. Обидное, хлесткое, однако ничего не приходило в голову. Стоял, тяжело дыша и выпуская пар изо рта. Зато сказал Троуг.
— Знаешь, Серега. Мы часто ведем себя как мудаки. Однако одни это осознают, а другие нет.
И он побрел вслед за Рис. Не подал руки, не похлопал по плечу, даже не махнул на прощание.
— Да и пошли вы! — крикнул в крепкую спину Троугу. Рис уже скрылась из виду.
С другой стороны показалась фигура в черном. Страж прошел мимо, сделав вид, что меня не существует. Словно не заметил перебранки. Думаю, скажи он хоть слово, чтобы я вел себя тихо, это бы стало последней каплей. Но он промолчал. А я остался совсем один, в темноте. Темнота была снаружи и внутри.
Злость постепенно отступала, оставляя после себя обугленные куски души. Нет, так не должно быть. Я не могу позволить Ликам окончательно поработить меня. Иначе буду жить лишь от одной вспышки гнева к другой. Охотник, мудрый и опытный Охотник не зря писал об этом. Я должен все контролировать.
И еще этот долбаный меч. Каждый раз, когда беру его, хочется пустить клинок в дело. Кажется, что он жаждет крови. Как же все оказалось непросто. У меня в руках была необыкновенная мощь, за которую стоило заплатить не менее дорогую цену. Я одновременно силен и слаб как никогда.
По щекам текли горячие слезы, что скатывались к подбородку и там уже замерзали. Тело словно одеревенело. После выплеска огромного количества адреналина накатила апатия. Я стоял на темной улице общины и чувствовал себя одиноким. Наверное, как никогда в жизни.