Сказано — сделано. Не откладывая в дальний ящик задуманное, я отправился в туалет, где достал из внутреннего кармана пиджака небольшой мешочек, набитый травяной смесью, с помощью которой я и собирался призвать Жанну.
Зелье, размещенное на бачке унитаза, полыхнуло оранжевым пламенем, и я, поморщившись, глянул на потолок. Всякий раз забываю про пожарную сигнализацию. Не хватало только, чтобы она сейчас сработала!
Но нет, обошлось. Впрочем, я почти сразу забыл о своих опасениях, поскольку время не ждало. Здесь все решали секунды, упустил миг — начинай сначала.
От черного пятна, которое оставило сгоревшее зелье, отделилось маленькое облачко и зависло в воздухе.
— Жанна, верная помощница моя, — нагнувшись к нему, тихо, почти неслышно, шепнул я. — Приди ко мне.
Сейчас-то я имя назвал, на пару с отличительным признаком, и порошку сжег всего ничего. А в первый раз у меня ума хватило запалить полную пригоршню этой смеси, а после пафосно произнести: «Меня кто слышит? Эй, вы где все?». Неудивительно, что потом такое столпотворение началось.
Облачко сжалось и разжалось, словно маленькое сердце, а после растаяло в воздухе.
Повторюсь — тянуть нельзя. Облачко это все равно секунд через пятнадцать-двадцать исчезнет, ему плевать, успел ты чего сказать или нет.
И что удобно — ждать результата почти не нужно. Еще вонь от сгоревшего зелья не развеялась, а моя призрачная соратница уже печально произнесла у меня за спиной:
— Ты меня долго не звал. Я надоела тебе?
— Дай хоть из кабинки выйти, — попросил я ее. — Нашла место, где отношения выяснять.
При всех своих недостатках и почти тотальной необразованности, Жанна все-таки была девушкой сметливой, потому довольно быстро уяснила, что именно от нее требуется.
— Смотреть за теми двумя, которых ты назовешь именем «Слава» и слушать все, что они будут говорить, — послушно повторила она. — А эти двое — они геи?
— Откуда такие выводы? — опешил я.
— Так из твоих слов, — резонно объяснила мне Жанна. — Если двое мужчин приехали вместе и уедут вместе, то они, скорее всего, геи. Нет-нет, ты не думай, я нормально отношусь…
— А я — нет, — мне даже в голову не пришло ее дослушивать. — Причем совершенно!
— Если они не геи, то, по идее, каждый поедет к себе домой, — продолжила логично рассуждать мертвячка. — И за кем из них мне следовать?
— В этом случае ни за кем, — подумав, ответил я. — Тогда можешь быть свободна. Но если все же в одной машине отбудут — следи. Ну а дальше по ситуации. Как поймешь, что больше ничего интересного не услышать, возвращайся к моему дому и дай о себе знать.
— Ясно, — гротескно козырнула Жанна.
— Геи, — хмыкнул я и погрозил ей пальцем. — Придумает же!
С этими словами я вышел из туалета, у двери наткнувшись на бородатого байкера в косухе и цепях.
— Мужик, ты главное резко не бросай, — басовито посоветовал он мне. — С крепкого на пиво сходи, мягонько так. Главное — не на винище, толку не будет. Но — пора тебе. Если человек в туалете сам с собой разговаривает в голос — это звоночек. Ты мне поверь, я знаю, сам через это проходил!
Меня похлопали по плечу и одарили сочувствующим взглядом.
Нет, есть все-таки у нас еще хорошие и добрые люди. С виду — чистый зверь. А на деле — душа-человек!
Но в целом вечер вышел хоть куда, давно мне не было так весело и легко, особенно учитывая то, что кроме Олега я никого до этого не знал. Да что там — даже накануне, когда я бодро напивался в компании Ленки и Наташки, которые мне, в общем-то, почти родня, и то скучнее было. К тому же эти две красавицы в конце концов еще и забыли меня пьяненького в баре.
Я наслушался забавных историй из прошлого каждого из них, сделав вывод, что не только мне в самом начале приходилось лихо, узнал подробности о «старшаках», которые в нынешнем времени ничего не понимают и даже не стремятся этого делать, и пришел к выводу, что крайне своевременно встретился с Олегом. Пропусти я нынешний ведьмачий круг, еще бы год пришлось ждать, а это не очень хорошо. Это не то чтобы прямо инициация, но очень важное мероприятие. После этого действа я стану полноправным ведьмаком, который может рассчитывать на помощь коллектива, если совсем уж беда нагрянет. По мелочам беспокоить не принято, но если совсем «труба» — то можно.
Интересно, Кощеев отпрыск по шкале неприятностей где находится? Мелочь он или нет?
Покинули мы заведение ближе к полуночи, долго прощались у освещенного входа, хлопали друг друга по плечам и обменивались рукопожатиями.
— Завтра днем созвонимся, — на прощание сказал мне Слава Два. — К четырем будь готов, мы за тобой заедем.
— Но сначала за мной, — напомнил Олег и строго помахал пальцем у носа Славы Раз. — Не забываем!
— Да о тебе забудешь, — хором сказали друзья, а после полезли в такси. Жанна скользнула следом за ними и помахала мне рукой, прежде чем машина, мигнув красными огнями, скрылась в московской ночи.
Следом за ними отбыли остальные участники пирушки, и мы с Олегом остались вдвоем.
— Пошли по набережной пройдемся, — предложил ведьмак. — Проветримся и заодно поговорим. А потом уж машинки вызовем.
— Не вопрос, — сразу же согласился я. — Слушай, весь день голову ломаю — что ты такое выяснил, о чем по телефону говорить нельзя? Соломин — шпион?
— Соломин — идиот, не сказать хуже, — в тон мне ответил Олег. — Он, похоже, связался с кем-то очень и очень… Даже не знаю … Темным? Звучит претенциозно. Опасным? Много чести. В общем, с кем-то из наших, но не из наших. Вот так вот кривенько объяснил, зато суть отражена верно. Как вариант — это колдун. Не новичок, но и небольшой умелец. Скорее всего из самоучек, но уже с кровью на руках.
— С последнего пункта поподробнее, — попросил я. — Что значит «с кровью на руках»?
— Все время забываю, что ты ряда общеизвестных вещей не знаешь, — досадливо поморщился Олег. — Ладно, смотри. Колдун — это не наследственная профессия, как, например, у травниц, и не насильно навязанное тебе жизненное предназначение, как у нас. Колдун — призвание, как у художников и артистов. Это сознательный выбор жизненной позиции, если хочешь. И сразу оговорюсь — не все колдуны злодеи. Далеко не все. Хватает среди них таких, что людей вполне уважают, и даже им помогают. Не безвозмездно, разумеется, но берут они за свои услуги деньги, а не души, что, согласись, далеко не самый скверный вариант.
Олег достал из кармана сигареты и зажигалку, собираясь закурить.
— Надо же. — Я воспользовался заминкой и вставил свою пару слов. — Мне казалось, что любой колдун — зло.
— Нет, — затянувшись, возразил мне ведьмак. — Совсем не любой. Но такие есть. И, что примечательно, в основной массе своей это самоучки. Сначала они получают колдовскую книгу, как им думается, совершенно случайно, потом начинают с ней экспериментировать, познавая мир Ночи и попутно познавая силу первой власти над людьми, ну а потом… Потом они встают перед выбором, кем быть. Остаться человеком или перейти на другую сторону бытия.
— И какова статистика? — заранее зная ответ, поинтересовался я.
— Понятия не имею. Я за этой публикой не слежу. Но, думаю, неутешительна.
Прав был Лагутенко, «мастерами кунг-фу не рождаются».
— А почему ты думаешь, что Соломин связался с колдуном? — отметя пяток вопросов, касающихся мелких деталей, спросил у Олега я. — С чего ты это взял?
— Да потому что этот хрен моржовый вконец оборзел, — пыхнул дымком мой спутник. — Не поверишь — он меня послал. Не выбирая выражений.
— Ну так ты его тоже посылал, судя по рассказам. И не раз. Вот он ответочку и включил.
— Но он-то мне не нужен, — резонно заметил ведьмак. — В смысле — по жизни. Что есть, что нет — никакой разницы. У меня и без него клиентуры хватает. А вот я ему — другое дело. И тут — на тебе. Соломин высказывает мне все, что наболело, а под конец еще обещает состроить козью рожу. Сашка! Каково? Откуда такая смелость? До того год за годом был тише воды, ниже травы, а тут поглядите. Вывод?
— Появился некто, пообещавший сделать то, от чего ты отказался, — уверенно заявил я. — Других вариантов нет.
— Верно, — хлопнул меня по плечу ведьмак. — Добавь сюда странную историю, произошедшую с твоим подопечным, и получишь вполне связную версию. Кстати, тебе тоже были обещаны крупные неприятности.
— А про меня Соломин откуда узнал? — я даже остановился.
— Непосредственно про тебя — ниоткуда. — Олег достал из кармана переносную пепельницу и щелкнул ее крышкой. — Речь шла о тех, кто помог обчистить сейф, а это, собственно, вор и тот, кто его навел. Последний — ты. Но я бы на твоем месте особо не нервничал. Даже хороший колдун вряд ли сможет отследить дорожку к твоему дому. Следы мертвых видят далеко не все, да и времени прошло много. Относительно же меня можешь быть спокоен — свои своих не сдают.
Да елки-палки! Тут с одним колдуном не знаешь, что делать, а уже второй на подходе.
— Хотя, если свести все петли воедино, поставить «наружку» за твоими нанимателями, собрать доказательную базу… — продолжал вещать Олег, туша сигарету. — Но это работа специалистов другого профиля, никак не чернокнижного. У Соломина, разумеется, есть служба безопасности, в которой работают неплохие профи, но он их подключать не станет. Велика возможность утечки информации о том, что именно подрезали из сейфа, а ему огласка не нужна. Так что шансы найти проблемы на свою голову у меня куда выше, чем у тебя.
— А тебе это, я так понимаю, пофиг?
— Не то чтобы… — Олег убрал пепельницу обратно в карман. — Хотя — да, пофиг. Я свой страх давно пережил, так с нами всеми бывает. В смысле — с ведьмаками. Сначала страшно, потом интересно, потом… Потом у каждого свое. Мне вот скучно, Славки себя в бизнесе нашли, фирму открыли, совмещают приятное с полезным, Дэн по полгода в Индии сидит, кобр дрессирует. Его путь — болота, змеи и яды, а там этого добра полно. Говорят, в старые времена каждый из нас появлялся на свет зачем-то, была некая высшая цель в этом, промысел, так сказать. Вот только времена изменились, а цели то ли измельчали, то ли вообще исчезли. Потому мы просто существуем, в отличие от ведьм или волкодлаков. Те хоть как-то знают, зачем рождены и чего хотят от этого мира. А мы — нет.
— Безрадостная картина, — признал я. — Из оптимистичных моментов только одно — со временем, возможно, и от меня страх уйдет. Хотелось бы.
— А чего бояться? — рассмеялся Олег и, встав спиной к темной глади реки, оперся руками о низкий гранитный парапет. — Смерти? Так ее нет, тебе ли не знать? Глада, хлада и мора? Или какого-то самопального колдуна, который может свести со мной счеты по заказу барыги?
— Например, — раздалось шипение у меня над ухом, а после черная тень, которую я успел заметить краем глаза, вбила свою ладонь в грудь Олега.
Что-то сверкнуло, и мой новый приятель без крика перевалился через парапет и канул в темноту воды.
Не скажу, что я потратил эти секунды зря, заветную иглу я достать успел, и даже попробовал пустить ее в ход, только вот рука ткнулась в пустоту.
Черная тень оказалась невероятно, сверхъестественно быстра, там, где она стояла секунду назад, уже никого не было.
— Пора. — Шипение раздалось у меня за спиной, я моментально развернулся на месте, а после понял, что больше никаких движений сделать не смогу, поскольку руки и ноги словно стянули крепкими веревками. Именно веревками. Это не то, что я проделывал с Ряжской, тут нечто другое, менее впечатляющее, но настолько же эффективное.
И, похоже, губительное для меня.
Последнее, что я увидел, это асбестово-белое лицо в обрамлении капюшона угольно-черного «худи», да страшные глаза со зрачками-точками.
И все. А потом я полетел с набережной вниз, сопровождаемый словами:
— Ничего личного.
В воду я вошел неудачно, врезавшись в нее спиной и мигом потеряв ориентацию в пространстве. Ну и, понятное дело, камнем пошел на дно. Москва-река — не Яуза, тут и у берега глубина изрядная. Ну как изрядная? Где три метра, где шесть, а у Перервы вроде как даже шестнадцать.
Но лично мне и двух — за глаза. Особенно в нынешнем состоянии, когда я ни рукой, ни ногой шевельнуть не могу.
Не хочу умирать! Не хочу!
Вот только никого мои треволнения не печалили. Да и кто их мог услышать? Серые безжизненные воды Москвы-реки за века в себя такое количество утопленников всех видов приняли, что их даже сольный концерт Садко в сопровождении оркестра гусельников не растрогал бы. Что тогда говорить о предсмертных терзаниях какого-то глупого и нерасторопного ведьмака?
Я задергался, как рыба, попавшая на крючок, но толку от этого не было, только еще ниже ушел, а через пару минут мои ноги коснулись склизкого дна реки.
В висках стучало, вены на лбу, скорее всего, набухли так, что вот-вот прорвутся, перед глазами поплыла багровая пелена.
Тут я еще и на дно завалился, влекомый течением, отчего остатки воздуха вылетели из моей груди, а в рот хлынула вода.
Вот и все, я утонул.
И каково же было мое удивление, когда я осознал, что могу дышать! Мало того — что я лежу не на дне реки, а на камне, холодящем кожу через мокрую одежду, и что меня вот-вот вырвет.
Это, собственно, немедленно и случилось. Хорошо хоть голову повернуть успел в сторону, себя не забрызгал.
Что ел в ресторане, что не ел. Нет, не впрок мне идут посещения подобных мест, один вред от них. Надо дома питаться, там дешевле, там надежней. Да и вкуснее.
Но это все ладно. Я снова могу двигать руками и ногами! И это — здорово.
Правду говорят люди — прежде чем кого-то карать, испытай наказание на себе и пойми, насколько тот человек этой муки достоин. Может, зря я Ряжскую тогда обездвижил? Может, как по-другому поступить стоило?
— Вот же сука! — послышался рядом голос Олега. — Тварь! Ну все, теперь мне долго скучно не будет, теперь у меня дело есть.
Я оперся ладонями о гранит, привстал и повертел головой. Понятно, один из спусков к реке, которых тут, на набережной, немало. Вот только там, где нас прихватил загадочный гад в «худи», ничего подобного не имелось, это уж точно. Вопрос — как я сюда попал? Да еще и живой?
Или уже неживой? Все мертвецы поначалу уверены в том, что они все еще существуют, мне ли не знать?
Я ущипнул себя за руку. Больно.
— Ну ты глянь, Сашка? — Олег, голый по пояс, показал мне свою дорогую кожаную куртку, на которой красовалась изрядных размеров дыра, аккурат в том месте, куда его ударил ладонью нападавший. На груди, к слову, у него красовался огненно-красный ожог — На заказ делали! А теперь все, теперь только в помойку! Не прощу!
— Это ты меня спас? — кряхтя я пододвинулся к стене и оперся на нее спиной. — Из реки вытащил? Я думал все, пипец мне. Уж и воды хватанул…
— Да какой там! — отмахнулся Олег. — Меня самого еле откачали. Огонь же! Мой главный враг. Будь этот дурак посмекалистей, так ни за что меня в воду бросать не стал бы, она одна меня спасти могла. Ну и водяницы, понятное дело. Они и пламя в груди потушили, и меня подлечили. И тебя, кстати, тоже они вытащили, в счет старого долга. Вот тебе и ответ на твой вопрос, чем тебя одарили. Ну помнишь, ты у меня спрашивал при первой встрече, что, мол, и как? Так вот — шанс на жизнь тебе та русалка дала, тот, с которым сухим из воды выходят. Точнее — три шанса. Еще точнее — уже два. Мне их старшая так и велела тебе передать, мол: «Еще два раза в смертный час вода не причинит тебе вреда».
Стоило оно того тогда, осенью. Стоило. Это, выходит, я той ночью не Аглаю пожалел, а себя спас.
Тьфу, какая чушь в голову лезет.
— Пижон с конфетной фабрики! — продолжал разоряться Олег, глядя на дыру в куртке. — Ух, я его встречу!
— Или он нам второй раз «ух» устроит, — сплюнул я и вытер мокрое лицо. — Ругайся не ругайся, а отработано красиво.
— Меня врасплох застал, а ты еще зеленый совсем, — возразил мне ведьмак. — И потом — злодей явно кровью «забросился». Ты его глаза видел? Зрачков практически нет.
— Вот сейчас неясно, — просипел я, трогая горло, которое саднило нестерпимо, то ли от того, что воды холодной наглотался, то ли после того, как эту воду из себя изверг. — Так это чего, это нас вампир чуть не угробил?
— Хремпир! — рявкнул Олег и злобно скомкал пачку мокрых сигарет. — Граф Фигакула! Колдун это был, колдун! Как видно — тот самый, правильно я все просчитал. А кровь ему силу дает. Своей-то у него откуда взяться? Самоучка, как и сказано выше. В обрядах за кладбищенской оградой он не плясал, через посох не прыгал, наставника своего не убивал. Как бы так тебе объяснить… Это как с самоучителем пробовать машину водить. Вроде бы все написано верно, и картинки есть, но пока ездить научишься, не одну «тачку» разобьешь. А с наставником раз-два — и поехал. Вот и тут то же самое. Он азы выучил, а силенок нет. И что тогда?
— Что?
— Кровь. — Олег тоже присел и оперся спиной о гранит. — Она, родимая. Чего ты дергаешься? Это жизнь. В ней знаешь сколько мощи? Даже полный бездарь много чего натворить сможет, если ее в ход пустит.
Чего дергаюсь? Больно часто про неприятные вещи, вроде обрядов на крови, вокруг меня упоминать стали. Это немного нервирует.
Ну и холодно еще. Весна хоть в этом году и теплая, но апрельская ночь — не августовская. Да после водной процедуры.
И вот тут меня вывернуло наизнанку второй раз, еле вскочить успел. Пришло осознание того, что произошедшее со мной несколько минут назад приключение — настоящее. Это не кино, не книга, не сон. Все взаправду. И вода, которая хлынула ко мне в легкие — тоже. Кабы не дар Аглаи, лежать мне сейчас на дне, перемещаться вниз по течению. Нет, Олег меня, может, и нашел бы потом, но толку-то от того?
Вот как тут не вспомнить еще одну мудрую фразу, которую не знаю кто произнес — спешите делать добро. Оно и вправду всегда возвращается.
Как и зло.
— Слабоват ты в коленях, брат-ведьмак, — хмуро буркнул Олег. — Я только кровь упомянул, тут тебя и стравило. Давай, как-то закаляй дух. Иначе не выжить тебе.
— Да не в крови дело, — вытер я рот. — Накатило просто.
— Это бывает, — признал мой товарищ по несчастью. — Слушай, я, наверное, с вами завтра уже не еду. У меня, как ты видел, дела личного свойства появились.
— Уверен, что один справишься? — усомнился я. — Ты что хочешь говори, а этот гад силен.
— Мне его поймать надо до того, как он сдохнет. — Олег извлек из кармана джинсов комок, в котором угадывались деньги. — То есть — спешить нужно.
— Думаешь, не ты один на него зуб имеешь?
— Это тут при чем? — поморщился Олег, отлепляя одну купюру от другой. — Хотя не исключено, не исключено. Тут дело в другом. Если он себя постоянно кровью разгоняет, это плохо кончится. Я ж сказал — самоучка. Ни один настоящий колдун, ни одна ведьма использовать кровь в таких количествах не станут. По граммчику в обрядах раз в квартал — да. Но постоянно? Вот скажи — ты же концентрированную серную кислоту не пьешь на завтрак вместо чая? Правильно. А кровь для таких как он — это, по сути, она и есть. Препарат силы немалой и разрушительности такой же. Только этому уроду никто ничего не объяснил, и он думает, что так поступают все остальные колдуны. Поверь, я знаю, что говорю. А еще он шалеет от собственной силы, считая себя всемогущим. Нет, оно и понятно — вчера ты обычный дрищ, а сегодня — полубог. И сделал его таким какой-то несложный ритуал. Само собой, он теперь не остановится. То есть — будут новые жертвы, но даже не это главное. Эта тварь хотела меня убить, я такого не прощаю, потому хочу забрать его жизнь до того, как он окончательно перестанет быть человеком. А это случится очень скоро.
— Если не сложно — поясни последнюю фразу, — попросил я, достав из кармана пиджака телефон, увы, безнадежно испорченный водой. — С чего ты взял, что он со дня на день окочурится? Мне рассказывали, что у колдунов душа к телу гвоздями прибита.
— Ты меня вообще слушаешь? — Олег разложил купюры на камнях, точнее — прилепил их к ним. — Я не сказал, что этот поганец умрет. Фраза звучала как «перестанет быть человеком». В нем и сейчас людского уже немного осталось, а скоро вовсе ничего не будет. И тогда он начнет отдавать долг тем, кто ему книгу подсунул и немного могущества отсыпал на время. Штатная история. Этот дурак не первый и не последний. Каким образом он отрабатывать должок станет — объяснить?
— Догадываюсь — я ногтем подцепил крышку телефона и снял ее — Все, точно хана аппарату.
— И потом… — Олег помялся. — Боюсь, он слышал наш разговор, и понял, что ты тоже в теме. Ну, по Соломину. Само собой, он уверен, что мы мертвы, но кто знает? Так что оно и хорошо, что ты завтра с парнями в поля умотаешь. А я сначала проведаю бывшего клиента, чтобы выяснить ряд моментов, ну а после поеду к этому красавцу. Уверен, адрес мне господин Соломин предоставит.
Всем хорош Олег, но очень уж самоуверен. Интересно, а я со стороны в последнее время не так ли выгляжу? Если да — то надо в себе что-то менять. Так не пойдет.
Тем временем мой новый друг определил наше местоположение и вызвал такси. У него телефон оказался водонепроницаемый.
— И как мне в него садиться? — вопрошал он у меня, вертясь на месте с разведенными в стороны руками. — Боюсь, меня даже за двойной тариф в таком виде в машину не пустят!
— Не такая уж большая дырка в куртке. Сойдет, — высказался я по этому поводу, но мигом замолк, как только Олег печально мне подмигнул через отверстие в кожанке. То ли заклятие еще действовало, то ли кожа была специфическая, но за минувшую четверть часа дыра увеличилась вдвое. — Ладно. Держи мой пиджак. Только чур с возвратом!
— Другое дело, — обрадовался Олег. — Из карманов все забери, хорошо? А то тащись потом к тебе, вези какую-нибудь визитницу. И «нет» не скажешь, ты же вроде как благодетель.
Я распихал свое добро по карманам потихоньку подсыхающих брюк и протянул ведьмаку свой пиджак.
— Ты вот что, — попросил я его. — Не застегивай его. Пожалуйста.
А как по-другому? Олег куда массивней, чем я. В плане мускулатуры. Как бы он вообще не лопнул у него на спине.
— Слушай, а как вообще к самоучкам книги попадают? — спросил я у ведьмака, пока мы стояли и ждали такси. — Вот ты сказал, что кто-то им их подсовывает. Кто?
— Есть такие, — неохотно ответил Олег. — Долгожители, блин. Им человека с пути сбить и под себя подмять всегда в радость. Да и выгода тоже немалая. Душа-то им достается, целиком и полностью. Ритуал, что на крови проводится, заклинанием сопровождается, понимаешь? А заклинание это и есть процедура передачи души в обмен на черную силу. А кровь — это как печать на документе. И главное — не подкопаешься. Человек сам все затеял? Сам. Сделал все сам? Точно так. А они, стало быть, ни при чем. Нет-нет-нет.
— А «они» — кто? — настырничал я. — Объясни.
— Нет, — покачал головой Олег. — Не скажу. Это та тема, Сашка, в которой каждый для себя сам разбирается. Таков Покон. Ты не думай, я не боюсь, просто так заведено. Ты сам должен выбрать свой путь под Луной. И я сейчас не о наших ведьмачьих делах. О другом речь. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнул я. — Все равно спасибо. За то, что хотя бы направление указал.
— Это всегда пожалуйста, — повеселел Олег. — И вообще — ты хороший парень. Появился на горизонте — и все, скуки как не бывало. О, а вот и такси, обе машины. На, держи денежку. Да бери, твои в кармане до сих пор мокрые лежат. И давай телефон подсуши или новый купи. Я тебе завтра звякну, расскажу последние новости.
Мы обнялись на прощание, и я полез в машину, не особо обращая внимание на чуточку удивленный взгляд шофера. Почему чуточку? Это Москва. Здесь для полного изумления всего лишь мокрой одежды мало, наши водители и не такое видели.
— Очень извиняюсь, но деньги покажите, — попросил водитель, увидел, как я помахал более-менее платежеспособной пятитысячной купюрой, и, взревев мотором, двинулся в путь.
В машине на меня навалилась усталость, замешанная с досадой. Даже нет, «досада» не то слово, оно не очень верно отражает ход моих мыслей.
Это была злость на себя самого. Сильная и неприкрытая.
Сегодня я мог умереть. Совсем. Навсегда. Сейчас мое тело могло медленно плыть в сторону шлюзов, и вокруг него кружились бы рыбки.
И винить в этом кого-то постороннего не имеет смысла. Знал, что жизнь больше никогда не будет такой, как раньше? Знал. Был в курсе, что раньше или позже появятся те, кто захочет убить? Был.
Что сделал для того, чтобы остаться в живых? Ни-чего. Два дня прошло с тех пор, как Морана заклятие огня подарила, два дня! Первое серьезное заклятие, применение которого следовало отточить до идеала, чтобы пускать его в ход на уровне инстинктов. Вот так таки закрыться дома, разобрать его на запчасти, чтобы понять, как оно работает, а после заточить под себя. А я даже пальцем не шевельнул. День рождения отгулял, на вечеринку сходил, а самое важное — оно подождет.
И вот результат. Меня спеленали и утопили. А я только и успел что иголочку достать. Иголочку. Тьфу. Даже не смешно…
Кстати — она тоже сгинула. То ли на камнях набережной осталась, то ли на дне реки лежит.
Короче — до самого дома я себя поедом ел, из машины вылез злой и раздраженный и, когда Жанна, отиравшаяся у подъезда, заметила меня и удивленно хлопала ресницами, сразу рявкнул:
— Даже не спрашивай!
— Хорошо, не буду, — покладисто ответила девушка, а после добавила: — Хотя и очень хочется!
— Понимаю. — Я плюхнулся на лавку. — Но не надо.
— Не в духе, — подытожила мертвячка и присела рядом со мной. — Случается. У меня тоже раньше так бывало. Вот я как-то раз пошла в салон, на маникюр, а моего мастера не оказалось, она в этот день…
— Жанна, очень тебя прошу — не сегодня! — взмолился я. — Мне и так хреново. Лучше рассказывай, что там эти двое.
— Они не геи! — радостно сообщила мне девушка. — Точно тебе говорю! Они еще когда в машине ехали, проституток вызвали. Сам рассуди — зачем геям проститутки?
— И в самом деле, — согласился с ней я. — Ни к чему. Это все?
— Нет, — помотала головой Жанна. — Еще они против тебя ничего не замышляют. Наоборот, — очень рады, что познакомились, и уверены, что ты поможешь им решить их проблему. Какую именно, не знаю, они не сказали, но поняла, что вы завтра куда-то отправляетесь вместе. Очень хорошо о тебе отзывались, мне даже приятно стало.
— Не понял?
— Ну мы с тобой вроде как уже друг другу не чужие, — потупилась мертвячка. — За это время сблизились. Не так, как мужчина и женщина, но все же… Конечно, мне приятно, что о родном человечке хорошее говорят.
— Жесть, — только и смог произнести я, а после поднялся с лавки. — Спасибо тебе. Все, свободна.
— А можно я завтра с вами поеду? — робко попросила она. — Хоть какое-то разнообразие. Пожалуйста!
Вот еще новости. Впрочем… Почему бы и нет?
— Ладно, — подумав еще пару секунд, разрешил я. — Но только не болтать в дороге и в туалет не проситься по старой привычке. Сидеть тихо, как мышь.
Жанна изобразила пантомиму с закрытием рта на замок и выбрасыванием ключей в соседние кусты.
— Гляди у меня! — погрозил я ей пальцем и пошел домой.