Глава 1

Мы уходили из города ранним утром, словно воры, которые торопятся покинуть дом, пока туда не вернулись хозяева. Первыми вышла лёгкая кавалерия Китежа и Амстера, которая немедленно рассеялась по окрестностям, выискивая возможные неприятности. Потом раздался мерный топот тяжёлой пехоты Китежа. После по улицам проследовала тяжёлая тевтонская кавалерия. Последними покидали Лукерий рогнарцы. На это зрелище посмотреть стоило: рогнарцы не вышли, а вывалились из города. Поддерживая своих товарищей, они тащили за собой бутылки с вином, а следом бесконечным потоком ехали телеги с наворованным добром. Я даже не подозревал, что в городе могло быть столько вещей: для их перевозки использовали даже телеги из-под провианта.

— Если наш поход затянется и у нас подойдёт к концу еда, то я с ними делиться не собираюсь, — процедил Герхардт. — Пусть своё ворованное барахло жрут, скоты!

Рогнарцы выползали больше двух часов. В основном задержки вызывались тем, что многие рогнарские офицеры везли за собой не одну телегу, а несколько. Эти телеги застревали в воротах и мешали друг другу. Вдобавок какой-то ретивый вояка по приказу Ауредия поджёг город. Повалил дым, началась паника. Телеги, застрявшие в воротах, загородили единственный выход. Кто-то пытался затащить телеги обратно, их владельцы ругались и тащили в другую сторону.

Весь этот бардак очень хорошо просматривался с холма, где находились Герхардт, Аскольд и ещё несколько командиров полков тевтонской, китежской и амстерской армии. Все они мрачно наблюдали за этим хаосом, и никто не произнёс ни звука. Солдаты тоже молчали.

А пожар в городе становился с каждым мгновением всё сильнее, огонь подступил к воротам, и паника усиливалась. На холм прискакал Ауредий.

— Что встали, кретины?! — с ходу завопил он. — Немедленно помогите моим солдатам вытащить вещи! Они же сгорят! — «Кто сгорит? Вещи или солдаты?» — чуть было не спросил я. — Ну что стоите?!

— Мы не носильщики, — угрюмо заметил Аскольд.

— Так тебя, болван, никто не заставляет носить! Прикажи своим бездельникам! Всё равно стоят и ничего не делают!

Я заметил, как побелели костяшки пальцев у Аскольда на мече.

— Мои солдаты тоже не носильщики, — глухо заметил он. — Пусть ваши храбрецы бросают награбленное барахло и выматываются из города. А нет, так пусть горят.

— Да как ты смеешь?!! Да я прикажу… — Ауредий внезапно замолк, наткнувшись на ледяные лица полковников. Каким-то шестым чувством он понял, что сейчас перегибать палку не стоит. Ещё миг, и эти люди просто убьют его на месте, и никто защитить его не сможет. Ауредий страшно побледнел, резко развернул коня и ускакал.

В огне погибла почти тысяча человек вместе со своими телегами, которые они так и не решились оставить. Солдаты шли мрачные и злые. Телеги, тащившие за армией барахло, страшно тормозили движение, и мы еле-еле плелись. Так мы двигались два дня.

Как ни странно, но нас никто не тревожил. Изредка показывались одинокие всадники, некоторое время они сопровождали нашу колонну, но потом без выстрелов растворялись вдали. Герхардт после каждого совещания становился всё мрачнее. Судя по тому, что менять направление мы не собирались, убедить Ауредия повернуть домой не удавалось. Богатства Ротона не давали нашему командующему покоя.

Почва вокруг становилась всё более каменистой. Мы приближались к горам.

— Почему нас не атакуют? — спросил я однажды Герхардта. — Ты ведь сам говорил, что за то время, что мы торчали в городе, имперцы должны уже успеть приготовиться.

Герхардт мрачно посмотрел на меня:

— Кто ж мог предположить такую «гениальность» нашего командующего? Скорее всего, они ждали нас на дороге домой, и наше движение к Ротону оказалось для имперского командующего полной неожиданностью.

— Так значит, всё не так плохо? Ведь мы сделали то, что противник не ожидает.

Герхардт сочувственно посмотрел на меня:

— Егор, мы сейчас плетёмся как черепахи. Имперская армия может догнать нас в любой момент.

— Почему же до сих пор не догнала?

— Наверное, их командующий считает, что мы задумали какой-то отвлекающий манёвр.

С этого момента Герхардт брал меня на каждый совет, собираемый Ауредием. Там Ауредий для начала говорил часовую речь о нашей победе, потом пытался переспорить офицеров союзников, убеждая их в необходимости похода на Ротон. Рогнарские офицеры кричали о трусости союзников. Такой перебранкой заканчивался каждый совет, после чего мы по-прежнему продолжали медленно плестись к Ротону.

— Герхардт, я вовсе не желаю выслушивать трепотню Ауредия. Зачем вы постоянно таскаете меня на этот совет? Даже ваши офицеры заметили, что я всегда оказываюсь вестовым, когда вы туда едете.

— Так надо, — отрезал Герхардт. — Но учти, если Ауредий продолжит командовать, мы все погибнем.

Я замер с открытым ртом, поражённый внезапной догадкой. Он ведь хочет, чтобы я сместил Ауредия! Я ведь единственный, кто обладает такой возможностью! Я ведь даже старше Ауредия по званию! Тот генерал, а я полный генерал! К тому же я член высшего совета. Но ведь при всём при этом у меня всё равно нет власти сместить командира, назначенного пусть и чужим, но монархом! Да и что мне потом делать? Допустим, я смещу его, а дальше? Ведь тогда я должен буду занять его место! Уж лучше Ауредий, чем я! Я же ведь таких дел натворю! Ну нет. Я догнал Герхардта и пристроился рядом с ним. Тот сделал вид, что не заметил моей отлучки.

Совершенно неожиданно слова Герхардта о движении противника подтвердил один крестьянин, который появился в расположении наших частей. Ауредий как раз собрал очередной военный совет.

— Это, с кем я тут могу поговорить? — спросил он у остановившего его часового. — По важному делу. — Тот направил его к палатке командующего.

— Чего тебе? — Ауредий с презрением оглядел оборванного крестьянина.

— У меня есть кое-какие сведения, и я готов ими поделиться. Только мне нужны двадцать динаров.

— И ты думаешь, холоп, что я дам тебе столько денег?! — взревел Ауредий. — Тебя всыпят плетей, после чего ты мигом расскажешь всё, что знаешь.

Я поспешно вышел вперёд и вложил в руку крестьянина двадцать динаров. Ауредий осёкся и с возмущением уставился на меня:

— Что это за щенок?! Ты куда лезешь?!

Я обернулся и пристально посмотрел на Ауредия. Тот поперхнулся словами и побледнел, со страхом глядя на меня. Потом сообразил, что его испуг слишком заметен, и попытался принять прежний вид.

— Говори, — потребовал я у крестьянина.

— Большая армия очень быстро прошла вчера через соседнюю деревню и двинулась к Торнейскому перевалу. Я слышал, что там было около пятидесяти тысяч солдат.

— Лжёшь!! — завопил Ауредий. — У имперцев в этом районе нет таких сил! Наша разведка перед походом проверила: здесь у них всего пять тысяч, которые мы разгромили при подходе к Лукерию.

Наверное, этот разгром приснился Ауредию. И насчёт того, что нет таких сил… возможно, их раньше не было, но мы неделю проторчали в Лукерии. Если прав Герхардт, а я склонен ему верить, то совсем недавно эта армия стояла на дороге к Рогнару, загораживая наши возможные пути отхода. Когда их командир получил известие о маршруте нашего движения, то он помчался нам наперерез. Да, тогда он как раз и должен пройти той дорогой, про которую говорил этот крестьянин.

Подробнее расспросив крестьянина, даже я, не очень разбирающийся в тактике человек, понял, почему их командир отказался атаковать нас сейчас. Вокруг открытое пространство, и мы обязательно заметим его армию задолго до её появления. А у него в основном лёгкая пехота, и он не хочет подставлять её в поле под удар тяжёлой баронской конницы или под пики тяжёлой пехоты Китежа, даже имея численное преимущество. Ауредий же продолжал кричать об обмане. Конечно, учитывать то, что крестьянина специально подослали, необходимо, но всё же проверить его рассказ следовало бы. Ауредий же отказался даже послать разведку. После чего приказал выгнать крестьянина.

Я молча протянул руку и посадил крестьянина себе за спину. Потом развернул Урагана и отправился к своему полку.

— Полковник, — закричал Ауредий. — Остановите своего вестового! Что он вообще себе позволяет?

— Кто я такой, чтобы запрещать ему что-либо, — зловеще спокойно ответил Герхардт. Его в этот момент никто не понял…

Я ссадил крестьянина, как только мы отъехали от ставки. Тот удивлённо смотрел на меня и молчал.

— Почему ты решил помочь нам? — спросил я. — До сих пор твои сородичи не особо рвались помогать в войне против Сверкающего.

— Потому что они дураки, — заявил крестьянин. — Пусть сейчас этот Сверкающий хорош, но он чёрный маг, а это рано или поздно скажется. Мой отец всегда говорил, что доверять чёрному магу нельзя, даже если он творит добро, ибо за добром обязательно прячется зло.

— Значит, про армию ты сказал правду?

— Да, милорд.

— И ты знаешь эти места?

— Я родился здесь, к тому же у меня очень непоседливый характер, и я часто ездил с караванами.

— Хорошо. Хочешь заработать?

— Каким образом?

— Будешь проводником.

— Мне кажется, что ваш командующий не очень верит мне.

— Это временно. Как только он убедится в наличии твоей армии, он будет доверять тебе больше. Но ты понимаешь, что если ты обманул, то…

— Я умру.

Я холодно посмотрел на него:

— Есть вещи гораздо хуже смерти.

Крестьянин испуганно отпрянул.

В этот момент нас догнал Герхардт.

— Еле вырвался, — весело сообщил он. — Этот Ауредий устроил мне головомойку из-за тебя. — Что-то не выглядит он огорчённым. Словно прочитав мои мысли, полковник пояснил: — Наконец-то ты очнулся и реально посмотрел на вещи. Правда, ещё не до конца, но я надеюсь… Егор, Ауредий погубит нас всех, подумай об этом.

— Полковник, определите этого человека на довольствие и распорядитесь выдать ему подходящую одежду.

Герхардт усмехнулся и поднёс руку к козырьку.

— Конечно, господин генерал, — но сказал он это довольно тихо, так что его расслышал только я.

— Зачем наш полковник притащил этого оборванца? — недоумённо спросил меня Артер, наблюдая, как крестьянин моется. Рядом с ним сидел Рон и чистил оружие. Мальчишка уже вполне освоился с походной жизнью, и каждый вечер он засыпал меня ворохом различных историй услышанных от солдат. Теперь, демонстрируя солидарность, он с таким же немым вопросом смотрел на меня.

— Не судите по виду. Этот человек прекрасно знает все здешние места.

— А, проводник. — Артер вмиг потерял к крестьянину интерес. — Интересно, а что нас ждёт впереди? — вот этот вопрос его занимал гораздо больше.

— Наверное, бой. Вряд ли имперцы будут настолько глупы, что позволят захватить Ротон.

— Можно было бы посмотреть по карте, но она у полковника. — Артер печально вздохнул. — Вряд ли он нам даст её.

— Карта, — я задумчиво посмотрел вдаль. — Конечно, как же я раньше не догадался, что у Герхардта должна быть оперативная карта.

— Оперативная? — изумился Артер. — Ты хотел сказать — тактическая! Оперативная может быть только у командующего.

— Да нет, именно оперативная. Я сам видел, как её вручали Герхардту и другим командирам союзников. Видишь ли, Ауредию с самого начала не сильно доверяли и подобные карты выдали всем полковникам союзных армий.

— Откуда ты знаешь? — Артер смотрел на меня с таким удивлением, будто у меня выросли крылья.

— Я был там, когда выдавали карты.

— Стойте! Тпру, — Рон поспешно вклинился в нашу беседу. — Может, вы объясните мне, в чём разница между оперативной картой и тактической? И почему оперативная может быть только у командующего?

— У оперативной карты меньше масштаб. Ясно?

— Угу, — ответил мне Рон. — А что такое масштаб?

— Тьфу. Ну, как объяснить… Оперативная карта включает в себя изображение всей этой провинции, в которой мы ведём войну. А теперь представь, что эту карту поделили на несколько квадратов и укрупнили их.

— Они будут подробней, — вмиг сообразил Рон.

— Правильно, — подключился к объяснению Артер. — Штабу главного командования любой армии вручаются две оперативные карты тех районов, в которых им предстоит вести боевые действия. Кроме них им даётся ещё множество копий более подробных карт каждого района. Такие карты и называют тактическими, и они вручаются командирам полков. Кроме того, они даются командирам авангарда и арьергарда. Когда отряд покидает тот район, который изображён на их картах, то карты сдаются в штаб и выдаются другие.

— А если армия покинет район действия оперативной карты?

— Ну, Рон. Когда планируют войну, то зону действия каждой армии определяют заранее, и если есть вероятность, что армия покинет район оперативной карты, то им выдаётся и карта соседнего района.

— Но всё же наш полковник получил и оперативную карту?

— Да, — признался я. — И честно говоря, я рад этому. Тот человек, что распорядился сделать это, очень умён.

— И он знал, кто такой этот Ауредий, — поддержал меня Артер. — Только зачем он вообще тогда разрешил этот поход?

— Если ты помнишь, поход нам разрешили только до границы.

— Но ведь если каждому полковнику выдали оперативную карту этого района империи, то, значит, предполагали, что мы здесь окажемся?

— Боюсь, Артер, что выдача карт была самодеятельностью какого-то офицера организационной службы. И ему ещё достанется за это. Не знаю, кто он такой, этот офицер, росич или тевтон, однако огромное ему спасибо. И, думаю, что не в его власти было отменить этот поход.

— Боюсь, что ты прав, — вздохнул Артер.

Полковника я застал в его палатке во время следующего привала. Вообще что-то часто мы стали привалы делать. Никак телеги Ауредия не поспевают по каменистой почве.

Часовой удивлённо посмотрел на меня, когда полковник сам вышел мне навстречу и услужливо откинул передо мной полог.

— Меня ни для кого нет! — бросил Герхардт часовому.

— Зачем всё это? — раздражённо спросил я.

— Надо. Егор, пойми, хочешь ты того или нет, но рано или поздно тебе придётся убрать этого идиота. И лучше бы сделать это рано.

— Нет.

— Тогда зачем же ты пришёл?

— Мне бы хотелось посмотреть на карту.

Герхардт рассмеялся, а потом достал просмолённый матерчатый мешок, герметично закрытый. Развязав его, он поинтересовался:

— Какую тебе?

— Лучше оперативную.

Полковник уверенным движением достал один из листов и развернул его на столе. Карта оказалась довольно приличных размеров, и чтобы найти тот район, который меня интересовал, пришлось убрать со стола края карты так, что те свешивались почти до пола. Место нашей стоянки я нашёл сразу. Герхардт каждый раз отмечал наш маршрут. Оказалось, что от Рогнара мы уже удалились на довольно приличное расстояние. Измерив кратчайшую дорогу, я высчитал, что на обратный путь нам придётся затратить не меньше двух недель, и это если идти очень быстро, а не так, как сейчас. При этом дорога шла почти рядом с горами, и перекрыть её в случае необходимости можно в очень многих местах. Тем более что иногда эта дорога шла и по горам. А где этот чёртов Ротон? Ротон оказался довольно крупным городком, зажатым в горах. Посмотрев на это место, я охнул:

— Ну нет! Если мы попадём в этот Ротон, то имперцам достаточно перекрыть два горных перевала, и мы окажемся в ловушке. Конечно, эти горы не очень высокие, и при желании можно прорваться через них, но…

— …но это будет слишком дорого стоить. Верно. Только, боюсь, имперцы не пропустят нас к Ротону.

— Почему? Вы сами говорили, что город хорошо укреплён, и нам его не взять, а припасов у нас почти нет. Мы же просто помрём с голода под его стенами.

— Так-то оно так. Но ведь рудники находятся не в городе, и мы можем разрушить их. А оно Сверкающему надо? Нет, нас встретят здесь. — Палец Герхардта уверенно упёрся в какую-то точку на карте. — Вот здесь, у Торнейского перевала.

— Почему? — удивлённо спросил я. — Разве на самом перевале не лучше?

— В данном случае нет. Посмотри, этот перевал довольно широк, и горы здесь пологие, тем не менее они всё равно не дадут использовать ни нам, ни имперцам всех своих сил. Бой придётся вести очень ограниченному количеству людей. А пологие склоны гор делают очень вероятными обходы. Нет, здесь всё непредсказуемо, и, пожалуй, тяжёлая пехота Китежа в таком месте может оказаться сильнее пехоты имперцев. А вот если они встретят нас у перевала… Смотри, каменистая почва не даст в полной мере использовать нашу тяжёлую кавалерию. К тому же это поле сужается к перевалу, так что при возможном отходе они смогут укорачивать свой фронт. Но главное, поле не очень ровное, и здесь имеет превосходство лёгкая пехота, а тяжёлая только расстроит свои ряды. И не забывай про пусть и небольшое, но численное превосходство врага.

— И что бы вы сделали в этом случае?

— Я? — Герхардт задумчиво посмотрел на карту. — Я бы никогда не попал в такое положение.

— Но мы-то уже попали, и надо что-то делать!

— Не знаю.

— И я не знаю, а вы хотите, чтобы я занял место Ауредия. Сами подумайте, что союзники не все меня поддержат, я же всё-таки ребёнок. Но рогнарцы не поддержат точно. А их ведь как-никак двадцать тысяч. Вам нужна небольшая гражданская война на виду у неприятеля?

Герхардт ошеломлённо посмотрел на меня.

— Об этом я не подумал. У тебя же нет доказательств, что ты член высшего совета…

— Да даже если бы и были, то высший совет не указ Ауредию. Он вполне резонно может сослаться на мнение своего монарха, которое в данном случае гораздо важнее. Ведь он командует большим отрядом, чем союзные силы вместе взятые.

— Да эту шваль можно разогнать за полчаса… — начал было Герхардт, потом замолчал и тихо закончил: — Но это, наверное, не самая подходящая идея в данной ситуации. А они тебя никогда не признают.

— Вот именно. Вы по-прежнему будете настаивать на попытке смещения Ауредия?

Герхардт промолчал.

— Ну почему ты так молод?! — с отчаянием вскричал он.

— Может, ещё выберемся…

— Этот идиот ничего не желает слышать! Он и не видит ничего, кроме складов с серебром Ротона. Все факты, которые его не устраивают, он попросту игнорирует!

Как и предсказывал Герхардт, имперская армия встретила нас у перевала. Чёткие ряды пехоты, конница, отодвинутая слегка назад (и здесь Герхардт оказался прав — поле совсем не годилось для использования кавалерии). Я прикинул силы. Крестьянин не соврал, здесь не меньше пятидесяти тысяч. Но самое скверное то, что у противника много лёгкой пехоты. Гораздо больше, чем у нас.

По всем нашим полкам понеслись вестовые с приказом изготовиться к бою. Всюду стоял шум и гам. Враг был замечен давно, но, казалось, он застал нас врасплох. Поднялась жуткая неразбериха, в которой большую роль играли именно рогнарцы со своими телегами с барахлом. Везде слышалась ругань.

— Куда прёшь, зараза?! Не видишь, пехота идёт?!

— Обозы вертай! Обозы назад!

— Конница, откати! Освободи дорогу, я сказал!

Я, как обычно, находился рядом с Герхардтом и с высоты холма наблюдал за всей этой суетой. Рядом стоял бледный Ауредий.

— Что делается? Что делается? — растерянно повторял он. — Откуда здесь армия? Её не должно быть здесь! Ведь разведка говорила, что в этом районе у Сверкающего не больше пяти тысяч солдат, а их мы разбили! Мы ведь разбили их! Разбили!

Пока он причитал, офицеры пытались навести порядок.

— Оставайся здесь, — велел мне Герхардт и поскакал к своему полку. Рядом стояли встревоженные Рон и Артер. Никто ничего не понимал.

Враг, естественно, не стал ждать, пока мы выстроимся для боя, и решительно двинулся вперёд. В наши ряды полетели первые стрелы. В ответ грянул нестройный залп с нашей стороны, который не причинил врагу никакого вреда.

Первыми под удар попали рогнарцы. Ауредий поставил их впереди войска, чтобы иметь возможность беспрепятственно заниматься «реквизицией» — как он это называл. Рогнарцы же рассчитывали, что им придётся грабить Ротон, поэтому с радостью шли впереди армии, но они совсем не рассчитывали на то, что им придётся сражаться. Первым побежал полк Зетия, собутыльника Ауредия. Сам Зетий незадолго до этого появился у нас на холме.

— Всё пропало! Мы разбиты! — вопил он.

— Полковник! — в ярости закричал Артер. — Вы оставили свой полк! — В этот момент Артер не думал, что перед ним взрослый, более того, старший по званию! Видя такое пренебрежение долгом, он просто не смог сдержаться.

— Ах ты щенок! — заорал в ответ Зетий. — Сейчас я покажу, трус я или нет! — Он обнажил меч и бросился на Артера.

Я выехал вперёд и остановился у него на пути.

— С подростком воевать храбрости у вас хватает! — в бешенстве заявил я ему. — Лучше бы вы так же храбро сражались там. — Я махнул на поле.

— А ну прочь, щенок!

Но в этот момент на холме стали собираться остальные командиры полков рогнарской армии. Покинутые командирами, рогнарцы уже не могли оказывать сопротивление и побежали. Поле было не слишком широким, и бежать они могли только назад. В результате рогнарцы налетели на ряды китежской пехоты, которая выдвигалась вперёд. Росичам, чтобы вступить в бой, приходилось прорубаться сквозь своих союзников.

Зетий с появлением остальных вмиг забыл об обиде.

— Бежать! Всё погибло! — Эти крики слышались чаще всего.

Вестовые из союзных полков, глядя на это зрелище, поскакали назад к своим, справедливо решив, что здесь им делать нечего.

— Егор, поехали отсюда! — Артер схватил меня за руку, злобно глядя на Ауредия и его друзей, которые в панике метались по холму.

— Подожди! Я хочу досмотреть. — Я достал бинокль, который возил с собой, и стал наблюдать за боем. В результате катастрофу я видел до конца.

Некоторым отрядам Амстера и Китежа удалось добраться до врага, и они вступили в бой, но максимум, что они могли, так это задержать продвижение противника. В этот момент во фланг ударил ещё один полк имперцев. Дальше битва превратилась в побоище.

Тут на холме появился тевтонский отряд.

— Егор, где ты?! — Герхардт оказался около меня. — Быстро уходим! Скоро имперцы будут здесь. — Потом он повернулся к рогнарцам: — И вы, господа, если хотите, то можете присоединиться к нам.

— Конечно-конечно, господин полковник, — льстиво заметил Ауредий. — За мной, господа.

— Рон, держись рядом! — велел я. — Артер, пожалуйста, присмотри за Роном.

Тот кивнул и пристроился рядом с мальчишкой. Мы спустились с холма и оказались в потоке отступающих войск. Полки перемешались, и теперь пешие росичи шли рядом с конными тевтонами, здесь же шагали амстерцы. Возле нас остановился Аскольд.

— Герхардт, отводи остальных, я задержу их насколько смогу. Всем всё равно не уйти.

Герхардт мрачно кивнул.

— Что он имел в виду? — спросил я.

Герхардт промолчал.

Эти мгновения запомнились мне на всю жизнь. Когда-то я считал, что нет ничего хуже, чем убивать кого-то, теперь знаю, что есть. Гораздо хуже смотреть, как убивают твоих друзей, зная, что ты не в силах помочь им. Рогнарцы бежали так, что сносили все кордоны, с помощью которых их пробовали задержать. Они путали весь порядок. Только отъехав подальше, мы могли перевести дух.

— Егор, — позвал меня Герхардт. — Ты спрашивал об Аскольде. Пошли, я хочу, чтобы ты это видел.

Герхардт быстро поехал к ближайшему холму. За мной увязались Рон и Артер. Поднявшись на холм, Герхардт указал на то поле, откуда мы только что бежали. Удалиться мы успели километров на пять-шесть, не больше, но отсюда было видно всё. Я поднёс к глазам бинокль: китежский полк стоял поперёк дороги, по которой мы отступали, и отбивал атаки превосходящего по численности врага. Первая его шеренга уже полегла вся, но вторая, стоя на коленях, отбивала атаку короткими копьями. Более мощные лежали на их плечах, и держала их третья линия. Враг наседал отовсюду. Его было в десять раз больше, но он никак не мог сломить этого отчаянного сопротивления. А в самой гуще битвы гордо реяло знамя китежского полка. Вот противник пошёл в обход, и вскоре полк уже сражался в окружении, но он сражался. Он сражался, давая нам драгоценные мгновения для отступления. Каждая лишняя минута спасала жизнь сотне наших солдат. Росичи, казалось, понимали это — далёкое эхо донесло до нас громовое «ура!», и вот враги попятились, они побежали. Правда, они тут же восстановили порядок и снова пошли в атаку, но тем не менее они отступили. Тут из-за поворота вылетел отряд тевтонов и амстерской лёгкой конницы. Они врубились во фланг наступающим врагам, прорываясь к своим товарищам. Они пробились, но я видел, что из этого отряда осталась едва ли сотня человек.

Вот знамя китежского полка покачнулось, упало, но через секунду оно снова гордо реяло над полем битвы. Отчаянное сражение продолжалось. Этот одинокий китежский полк не мог победить! Он проигрывал, но тем не менее он побеждал. Он умирал, но жил. В невольном жесте я обнажил свой меч и вскинул его в воинском салюте. Я услышал, как сбоку от меня так же прошелестело доставаемое оружие, но я не обернулся. Я не знаю, сколько мы так стояли, замерев и наблюдая за неравной битвой. Знамя полка упало снова и теперь уже больше не поднялось. Вскоре смолк и шум битвы. Полка больше не существовало.

Я резко обернулся и увидел, что Рон плачет. Герхардт мрачно сжимал рукоять меча.

— Они все погибли, — тихо сказал Артер.

— Нет!!! — в ярости закричал я. — Они живы! Они живы, пока живы мы! Они ведь пожертвовали собой, ради того чтобы спасти нас!

Устыдившись своей реакции, я отвернулся. Вдруг почувствовал чью-то руку на плече.

— Ты прав, малыш. Прав. Но нам надо уходить. И, думаю, сегодня преследования не будет.

Мы быстро спустились с холма и бросились догонять своих. Офицеры уже успели навести порядок, и полки снова приняли свой более-менее прежний вид. Из особо пострадавших полков людей разбросали по остальным, заполнив ими образовавшиеся бреши.

— Энинг, слава богу! — приветствовал меня Готлиб. — Я уж опасался худшего.

— Ничего, я ещё жив. Какие потери, Готлиб?

— Небольшие. Нам повезло. Всего двое. В полку побольше.

— А что осталось от армии?

Готлиб пожал плечами:

— Кто ж его знает. Надо бы остановиться и посмотреть, но сейчас лучше не останавливаться. Так что шагаем.

— Рогнарцы?

— Эти скоты разбежались во все стороны, как тараканы. Надеюсь, имперцы займутся этими свиньями и на время оставят нас в покое.

Среди остатков армии я заметил и Ауредия вместе с его штабом и рогнарскими полковниками, которые бежали из своих полков и потому уцелели. На Ауредия было жалко смотреть. Он дрожал, волосы растрёпаны, а в глазах застыл страх. Этот сгорбившийся человек постарел лет на тридцать за этот день, но жалости к нему я не испытывал. У меня перед глазами до сих пор стояли картины той бойни, в которую он нас загнал. Не мог забыть я и погибающий китежский полк, и храбрую, но гибельную атаку тевтонского отряда, пробивающегося им на помощь.

В этот же день я отыскал Угланда и всё ему рассказал.

— Запишите это, Угланд. Обязательно запишите. И перечислите имена всех тех людей. И помните, всегда помните, что вы сейчас живы только благодаря им!

Угланд серьёзно кивнул, записывая за мной в свою тетрадь.

Мы шли уже два дня. Шли не зная куда, не имея никакого плана действий, под проливным дождём. Формально у нас был командир — Ауредий всё ещё оставался командующим, но он не пользовался никаким авторитетом, и его никто не слушал. На первом же привале удалось подсчитать количество людей. Оказалось, что от армии осталось всего около пяти тысяч человек. Так мы и шли под дождём. Этот дождь, по сути, спас нас, размыв дороги. Сегодня утром дождь прекратился.

— Пошли, — пригласил меня Герхардт. — Кажется, Ауредий наконец очнулся от меланхолии и созывает военный совет. — Полковник пристально посмотрел на меня. Несколько секунд мы мерились взглядами.

— Пошли, — наконец кивнул я. — Но мне надо кое-что захватить.

В палатке я надел орден Чести и Золотую Гривну. Не желая сразу привлекать внимание, я надел плащ и запахнул его так, чтобы ордена никто не увидел. После дождя никого не удивит, если я приду в плаще. А генеральский жезл я заткнул за пояс. Осмотрев себя и убедившись, что ни орденов, ни жезла не видно, я вышел из палатки.

— Я готов, господин полковник.

Герхардт в один миг уловил мою интонацию и под ошарашенными взглядами солдат поклонился мне. Что ж, им недолго осталось удивляться. Только вот примут ли они меня? Согласятся ли выполнять приказы подростка? Полный сомнений, я вошёл в шатёр к Ауредию. Здесь уже собрался весь штаб, все офицеры уцелевших полков. Были здесь и полковники рогнарской армии. Герхардт уселся на свободное место за столом, я остался стоять у входа. Кажется, ждали только Герхардта.

Ауредий обвёл нас всех тусклым взглядом:

— Господа, я собрал вас, чтобы сообщить: я принял решение капитулировать, поскольку не вижу другой возможности спастись. Я приказываю…

— Ах, приказываешь? — зловеще спросил один из китежских офицеров. — Хватит! — Он встал и оглядел всех. — Не знаю, как вы, но я капитулировать не собираюсь!

— Полковник, — гневно закричал Ауредий. — Это приказ!

Полковник перегнулся через стол и в упор посмотрел на Ауредия.

— Да? — зловеще спокойно спросил он.

— Хватайте его! — в ужасе закричал командующий.

Несколько человек из его штаба дёрнулись было выполнить приказ, но, наткнувшись на ледяные взгляды остальных, не рискнули. Нет, союзников в палатке находилось меньше, чем рогнарцев, но у рогнарцев оставался лишь небольшой отряд в двести человек, а у союзников сколько? Эти подсчёты вмиг охладили горячие головы.

— Господа! Кто за то, чтобы отстранить Ауредия от командования? — повернулся к нам китежский полковник.

— Вы не можете меня отстранить! — завопил Ауредий. — Меня назначил король! Это мятеж! Вас всех повесят!

— Господа? — Полковник продолжал смотреть на своих коллег.

— Это действительно незаконно, — неуверенно отозвался Зетий.

— А вы что скажете, господин Герхардт?

— Даже не знаю, Святополк. Но Ауредий действительно больше не может командовать. Однако кто будет вместо него? Мы все равны.

— Это мы решим после!

— Нет, Святополк, так не пойдёт, — остановил его офицер из Амстера. — Нас ведь действительно могут повесить за мятеж. Тут надо всё обдумать.

Обдумать? Где они время решили взять? Я не выдержал, подошёл к столу и со всей силы грохнул жезлом по нему. Жезл оказался крепким. От него не отлетел ни один камешек.

Сначала все гневно повернулись ко мне, но по мере того, как они осознавали, чем я стукнул по столу, гнев сменялся недоумением, а потом удивлением. Я специально не убирал жезл, давая возможность разглядеть его всем желающим. Постепенно воцарилась мёртвая тишина.

— Хватит болтать!!!

— Э-э, что? — Святополк недоумённо посмотрел на меня. — Ты кто такой и откуда у тебя эта штука? Парень, ты знаешь, что бывает за незаконное присвоение… э… — под моим пристальным взглядом он растерялся и замолчал.

— Могу подтвердить, что жезл принадлежит этому человеку по праву, — вмешался Герхардт. — Я сам был свидетелем вручения жезла. Всё законно. У меня есть даже копия приказа короля Отто.

— Да что здесь происходит?! — не выдержал кто-то.

Я молча скинул плащ под ошеломлёнными взглядами присутствующих.

— Меня зовут Энинг Сокол. Рыцарь Ордена, кавалер ордена Чести и Золотой Гривны. Полный генерал тевтонской армии и член высшего совета союзников. Барон Веербаха.

Только ошеломлением всех присутствующих можно объяснить ту тишину, что воцарилась после моих слов. Я не нарушал её и ждал.

— Милорд может это доказать? — спросил кто-то.

— Доказать что? Что я генерал? Вот жезл, а Герхардт может подтвердить мои слова. Что я кавалер ордена Чести? Так любой амстерец может рассказать, за что рыцарь Энинг получил его. С Золотой Гривной сложнее, но тут вам придётся поверить мне на слово.

— Хорошо, — заговорил Святополк. — Так что вы хотите, милорд?

— Я хочу отстранить Ауредия от командования. Как старший по званию, я беру командование на себя!

— Ребёнок…

— Да, ребёнок, чёрт возьми!!! — вскипел я. — Пусть я ребёнок, пусть я плохо разбираюсь в тактике!.. — Я гневно обвёл присутствующих взглядом. — Надеюсь, всем ясно, что Ауредий не может дальше командовать…

— А вы считаете, что сможете лучше? — насмешливо спросил один из амстерских полковников.

Я резко обернулся:

— Лекор? Правильно?

Полковник удивлённо кивнул.

— Лекор, скажите мне, кто сможет командовать хуже Ауредия?

Моё замечание вызвало смех. Люди задвигались.

— Я протестую! — завопил Зетий. — Неужели вы подчинитесь ребёнку?! Это же смешно.

— О да! — Я медленно обернулся к нему. — Это очень смешно. Но хочу кое-что спросить у вас, господин Зетий. А также у вас, господа рогнарские полковники. Почему вы здесь?

— Что? — Зетий удивлённо моргнул.

— Я спрашиваю, почему вы здесь? Насколько я понял, это совет штаба и полковников.

— Я полковник!!!

— Да? Тогда я хотел бы проинспектировать ваш полк.

Раздались смешки. Кажется, союзные офицеры стали наслаждаться происходящим.

— Мой полк погиб в бою! — в ярости завопил Зетий. — И ты прекрасно это знаешь, щенок! Он яростно дрался!

— Оставим пока щенка в покое, — холодно сказал я в наступившей тишине. — Твой полк яростно дрался и погиб. Хорошо. Тогда почему ты жив?! Почему?! Можешь не отвечать! А жив ты, потому что бежал из полка! Бежал ещё до того, как он даже вступил в бой! Опровергни меня, если сумеешь!

— Я сумею! О, я сумею! — Зетий достал меч и рванулся ко мне.

— Оставьте его! — велел я, видя, что его пытаются остановить. Всё-таки он не слышал обо мне. Не слышал и о рыцарях Ордена. Я чуть отскочил и, пока мой враг выпутывался из полога, сообщил: — Зетий, за побег с поля боя я приговариваю вас к смерти. — Зетий взревел и бросился на меня. Его меч отлетел в сторону, а шеркон пронзил сердце. — Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, — закончил я. Потом повернулся к рогнарским офицерам: — Кто ещё желает высказать претензии?.. Я так и думал. Отныне на советах будут присутствовать только мой начальник штаба и командиры союзных частей. От тевтонов будет полковник Герхардт. От Китежа мне бы хотелось видеть Святополка. От Амстера Лекора. Есть возражения?

Возражений не было. Я просто задавил всех. А скорая расправа над Зетием окончательно убедила полковников, что я могу командовать.

— А кто будет от Рогнара? — вдруг спросил Ауредий.

Я повернулся к нему:

— Как только здесь появится рогнарская армия, так сразу на совете появится и рогнарский представитель. Всё, все свободны. Остаются только те, кого я назвал. Господин Ауредий, вам лично я советовал бы отправиться к себе и не показываться мне на глаза.

Ауредий поспешно выскочил из шатра.

— Рутор, — позвал я одного из офицеров. — Распорядись о смене часовых. Не хочу, чтобы нас охраняли рогнарцы.

Названный мной офицер серьёзно кивнул и вышел. Я же посмотрел на единственного рогнарца, оставшегося в шатре, — начальника штаба.

— Если ты не хочешь проблем, то выполняй всё, что я тебя прошу. Ясно?

Офицер испуганно кивнул.

— Тогда доставай карты.

— Минутку, генерал, — с лёгкой насмешкой спросил Святополк. — У меня один вопрос. Если ты знал, что Ауредий не годен для командования, то почему только сейчас заявил свои права? Почему ты раньше не отстранил Ауредия? Ты ведь понимаешь, что все, кто погиб в бою, погибли и из-за тебя тоже?

— Понимаю, — ответил я, глядя ему в глаза. — Мой учитель говорил, что у каждого человека свой ад. Не лезь в мой! А почему я не сместил Ауредия раньше… А ты поддержал бы такое смещение?

Святополк отвёл глаза.

— Вот видишь. Ну если вопросы закончились, тогда слушайте, что надо сделать… Необходимо выделить столько лошадей, сколько возможно без потери боеспособности частей. Лекор, пусть твоя лёгкая пехота перегрузит все оставшиеся продукты с телег на коней. Телеги…

— Уничтожить, — кивнул Герхардт.

— Нет. Телеги передать росичам. Святополк, сажай своих людей на телеги, сколько уместится. Двигаться будем быстро. Как только те, кто идёт пешком, устанут, они поменяются местами с теми, кто едет на телегах. Я примерно прикинул, если на каждую телегу посадить по десять пехотинцев, то как раз в три смены можно ехать. Святополк, проследи за сменами.

— Нам не хватит лошадей для всей еды, — возразил Лекор.

— Значит, эти припасы придётся уничтожить.

— Но…

— Лекор, сейчас наше спасение в скорости. Может, нам придётся голодать, но это лучше, чем если нас догонят. — Я украдкой вопросительно посмотрел на Герхардта. Тот ободрительно кивнул и улыбнулся. — Все приготовления закончить за час. Всё.

— Невозможно! — возмутился Лекор.

— Надо! — отрезал я. — И ещё. Вы теперь мои личные помощники и мой штаб. Пусть каждый в своём полку назначит командиров, вам теперь не до этого будет. Свободны!

Все четверо поклонились и покинули шатёр.

— И распорядитесь, чтобы в ближайшие десять минут меня никто не беспокоил! — крикнул я вслед.

Убедившись, что все ушли, я рухнул на пол и заревел. Я не готов к такому! Раньше, когда я отвечал только за себя, всё было просто. Потом у меня появилась компания, но они люди взрослые и сами могли позаботиться о себе. Когда же мне приходилось принимать какое-нибудь важное решение, то я, как правило, вынужден был действовать очень быстро и не задумывался о последствиях. Просто счастье, что мне до сих пор так поразительно везло. Сейчас ситуация изменилась. Изменилась в корне. Я уже просто не имею права принимать решения без оглядки на последствия. Теперь мне требуется очень холодная голова. Вот где пригодился бы мой брат. Витька всегда умел обдумывать каждую проблему серьёзно, не примешивая эмоций. Он не умел соображать быстро, но зато, если у него было время, всегда приходил к верному решению. Он не знал равных в анализе. Я же действовал спонтанно и не любил долгих разжёвываний, предпочитая принимать решения быстро. Если я начну задумываться, то буду сомневаться, а потом просто запутаюсь в противоречиях. А сейчас нам необходим именно анализ и долгое размышление. В общем, требовалось то, в чём я не силён. И ведь теперь от моих решений будет зависеть уже не только моя жизнь, но жизнь каждого из нашего отряда! О боже, зачем я влез в это?!

Тут полог шатра откинулся, и кто-то вошёл.

— Я же просил не беспокоить меня! — закричал я, поспешно отворачиваясь.

— Это я, — несмело произнёс Рон.

Я повернулся. Вот уж от кого не следовало таиться, так это от Рона. Уж он-то знает меня как облупленного.

— Что ты здесь делаешь?

Рон помялся.

— Герхардт попросил, чтобы я пришёл. Он сказал, что тебе требуется помощь.

— О господи, Рон! — Я в отчаянии уставился на него. — Помощь? Я вообще не представляю, что делать!

— Ты справишься.

Его уверенность неожиданно подбодрила меня.

— Справлюсь или нет, не знаю, но я буду стараться. Очень стараться. А сейчас, Рон, позови Трела.

— Крестьянина? Проводника?

— Да. Мне надо поговорить с ним.

— И привести себя в порядок, — понятливо кивнул Рон и выскочил из шатра прежде, чем я успел что-либо сказать в ответ.

Я поспешно сполоснул лицо из фляги и нагнулся к карте. Так, мы сейчас вот на этой дороге. Она шла вдоль гор под прямым углом к той, по которой мы двигались к Ротону. Дорога пусть и не самая короткая, но вела нас домой. Только вот не было у меня уверенности, что домой она нас всё же приведёт.

— Звали, милорд? — В шатёр заглянул Трел. Он с некоторой опаской смотрел на меня.

— Проходи. — Следом за проводником вошёл Рон и замер позади него, всем своим видом говоря, что уходить не собирается. — Ты карту читать умеешь?

— Нет, милорд. — Трел явно не знал, как ко мне обращаться в свете теперешних событий.

— Ладно. Тогда рассказывай о той дороге, по которой мы сейчас идём. Подробно, а я постараюсь отследить твой рассказ по карте.

Крестьянин облегчённо вздохнул:

— Ну, эта дорога ведёт до самого Рогнара. Ещё во времена королевств по ней возили серебро из рудников Ротона. Дорога пересекает реку Уру. Через неё перекинут мост. — Я быстро отыскал эту реку на карте.

— Там можно переправиться вброд?

— Нет, милорд. Река берёт начало в горах, и она очень быстрая. К тому же у неё очень крутые берега. Тот мост — единственная возможность для переправы. Выше по течению вообще нет больше мостов, а вниз только через сорок километров. Понимаете, милорд, эти места населены слабо, и здесь мосты особенно не нужны.

— То есть если имперцы запрут этот мост, то мы пройти не сможем?

Крестьянин замялся:

— Мне не хочется огорчать вас, милорд, но боюсь, что имперцы так и сделают.

Я ещё раз посмотрел на карте то место:

— Опиши местность перед мостом.

— Ну, справа от дороги голая степь, если не считать обрывистого берега реки. — Ага. Я мысленно построил поперёк дороги солдат. Справа оказался открытый фланг. Причём поле идеально подходит для кавалерии. Построить поперёк дороги ограждения? Тогда она окажется заблокированной для собственных передвижений. — А слева от дороги существует узкий проход между горами и рекой. Склоны горы там крутые, и по ним не пройти. Дальше этот проход расширяется, образуя довольно большое поле. За полем находится лес, он подступает почти к реке. Эта поляна оказалась как бы между деревьями и горами.

Так. Вот она, эта поляна. Вот проход. Не такой уж он и узкий. Дорога идёт практически вплотную к этому проходу. Как они могут загородить дорогу около этого моста? Честно сказать, я не знал. Даже не знал, какими силами они могут попытаться это сделать.

Ага, а это что?

— Минуту! Ура ведь небольшая река? Сам сказал, что она берёт начало в этих горах. Можно её обойти?

— Можно. Скоро будет дорога налево. Там она раздваивается, но обе они уходят в горы. Та, что идёт правее, узка и не очень удобна, но пройти по ней можно. Но там есть места, где даже горсть солдат задержит армию. Она идёт через горы, спускается с них и доходит до порта Рек-Нарт. Дорога, расположенная левее, гораздо шире и удобней, но ведь и охранять её будут получше. Она ведёт к порту Рек-Ктарг, но эта дорога гораздо длиннее первой. — Крестьянин помялся. — В каждом порту сейчас полно солдат из-за ваших десантов. Оттуда перебросить часть сил в эти проходы нетрудно. Конечно, если вы пройдёте по любой из этих дорог, то, перевалив через горы, сможете по полям выйти к восточным границам Рогнара. Если идти по более удобной дороге, это займёт, правда, чуть больше времени.

Я молчал, рассматривая карту. Это был тупик, и я понимал это. Все перевалы на обеих дорогах наверняка уже перекрыты или будут перекрыты в самое ближайшее время. Им идти из портов гораздо ближе, и дороги для них намного удобней. А такие важные порты наверняка имеют даль-связь, и там уже знают, куда мы движемся. А за нами идёт погоня: враг ведь уже отдохнул. Впереди, возможно, перекрыта и переправа. Остаётся только идти в поля в надежде, что где-нибудь удастся переправиться через реку. Но это решение тоже не лучшее. В поле нас быстро догонят и сомнут превосходящими силами. Тут я заметил, что уже давно стою над картой с пальцем, упёртым в точку пересечения трёх дорог. Я задумчиво посмотрел на это место. Ладно, пусть эта точка будет точкой принятия решения. Именно там я и обдумаю дальнейший путь. Карандашом я поставил в этом месте жирный знак вопроса.

— Ладно, я понял. Иди, только недалеко. Постоянно будь рядом со мной.

Крестьянин поклонился и вышел.

— Рон, позови Лекора.

— Я что у тебя тут, посыльный? — возмутился мальчишка.

— Рон, пожалуйста.

Рон вернулся быстро.

— Слушаю? — Лекор остановился передо мной. Я показал на карту. Лекор мельком посмотрел на неё. — Милорд, у меня есть такая же, и я её изучаю на каждом привале и, по правде говоря, выхода не вижу.

— Именно поэтому вы согласились с моим командованием?

Лекор замялся:

— Хуже чем есть, быть уже не может. А я кое-что слышал об Энинге Соколе и его нестандартных решениях. Может быть, это нас и спасёт.

— Возможно. Но для принятия любых решений, стандартных или нет, нужна информация. И нам она нужна позарез.

— Я понимаю, милорд. Я пошлю своих людей.

— Снабди их даль-связью. У нас есть она?

— Не очень много. Четыре пары.

— Этого хватит. Пусть они посмотрят впереди. Особо меня интересует мост. Охраняют его или нет.

— Сделаю. — Лекор собрался выйти.

— Ещё. — Я ткнул пальцем в вопросительный знак на карте. — Когда мы будем здесь, все ваши разведчики должны вернуться к армии. Если кто опоздает, то ждать мы не будем. — Я прикинул расстояние от места нашего теперешней стоянки до определённой мной точки. — А это будет послезавтра в полдень.

Лекор хотел было возразить, но промолчал. Поклонился и вышел. Я же в изнеможении откинулся на кровать. Потом посмотрел на часы. Час уже прошёл. Значит, пора отправляться.

— За мной, Рон. — Я выбрался из палатки.

Глава 2

Слухи по лагерю распространялись с поразительной скоростью. И когда мы с Роном вышли из шатра, то вокруг уже собралось множество любопытных, которые быстро умолкли, едва я оказался перед ними. Под общими взглядами я почувствовал себя крайне неловко, но вида старался не показать. К счастью, меня выручил Герхардт.

— Всё готово, милорд.

Я кивнул:

— Хорошо. Герхардт, распорядись, чтобы вестовые были рядом со мной постоянно, а не только во время боя. — Герхардт кивнул, принимая приказ. — А теперь давай навестим то, что осталось от доблестной рогнарской армии.

— Милорд, — Герхардт неуверенно посмотрел на меня. — Может, стоит захватить с собой солдат?

— Вы чего-то опасаетесь? — Я искоса посмотрел на полковника, понимая, что нас сейчас слушает половина армии, а другая половина узнает о разговоре через десять минут.

— Им могло не понравиться, как вы обошлись с ними на совете, — уклончиво ответил полковник.

— Я обошёлся с ними так, как они того заслуживают. Ладно, поехали и посмотрим, в самом деле мне есть чего там опасаться или нет.

Я быстро вскочил в седло и направился к тому месту, где располагались рогнарцы. Герхардт вынужденно последовал за мной. Тут я заметил, что ко мне присоединились Лекор и Святополк. Лекор подъехал поближе.

— Разведчики отправлены, милорд.

Я кивнул, отметив про себя, что меня никто не называет генералом, как полагалось бы, а только милордом, как бы признавая только этот титул.

Рогнарцы устроили привал чуть в стороне от остальных. И по всему видно, что солдаты пребывают не в самом лучшем настроении. Их осталось человек двести, и они мрачно провожали нас взглядами. Тут и там некоторые отдельные личности перебегали от одной кучки солдат к другой, после чего те поднимались и понемногу подтягивались к нам. Герхардт с тревогой наблюдал за всем этим.

— Милорд, я заметил здесь почти всех офицеров Ауредия.

Я пожал плечами:

— Естественно. А куда им ещё идти?

— И, кажется, нас окружают, — заметил Святополк.

Нас действительно окружали, отрезая дорогу к своим частям. Я некоторое время наблюдал за происходящим, ощущая всё возрастающую напряжённость. Потом обратился к солдатам:

— Где ваш командир?!

Солдаты угрюмо молчали.

— Какое ты имел право отстранить командующего!!! — вдруг выкрикнул кто-то в задних рядах, явно не простой солдат.

— По праву старшего по званию и по причине катастрофы, постигшей нас по его вине! Но я хочу говорить с вашим командиром!

Вперёд пробрался мрачный тип и остановился передо мной. Я соскочил с коня и встал напротив. Поняв, что я первым говорить не стану, он нехотя представился:

— Майор Саркет. Милорд, я возражаю против захвата вами командования. Мой король назначил командира…

— Захвата? — перебил я его. — Начнём с того, что я старше по званию.

— Вы могли заявить об этом ещё в начале похода.

— Мог бы, но не делал это по некоторым причинам. Майор, вы помните, какие приказы были отданы Ауредию перед походом? Только выгнать имперцев из Рогнара! Поход к Лукерию — прямое нарушение приказов командования. И ваш король не имел права ставить Ауредия командующим над всеми союзными силами без согласования с высшим советом!

— Они были согласованы…

— Не были! Не были, майор, я сам член высшего совета и знаю, какие приказы отдавались! Ауредия назначили командующим только для короткого похода! Майор, я не буду решать за вас: вы с нами или против? Я понимаю, что сил у нас и так немного, но я не буду держать часть, в которой не уверен. И если вы скажете «да», то я намерен добиваться подчинения. Решайте, майор! Но сначала подумайте, стоит ли следовать советам людей, которые бросили свои полки в самом начале битвы и бежали, оставив их погибать?

— Они мои командиры!

— Возможно, но ваши солдаты — ваши подчинённые! Вы отвечаете за них. Почему вы сохранили свою часть, а эти щёголи и трепачи нет? Почему их полки разбежались, а ваша часть нет?

— Смерть мятежникам!!! — выкрикнул кто-то.

— Смерть?!! — Я в ярости обернулся к толпе. Потом снова посмотрел на майора. — Этих ты будешь слушать? Людей, готовых сдаться из-за трусости, которая их и привела к такому положению? Которые чувствуют себя смелыми только за спинами солдат? Вот, — я чуть ли не силой впихнул свой кинжал в руку Саркета и приставил остриё к своему горлу. — Решение за вами, майор.

Тот недоумённо и испуганно посмотрел на кинжал в своей руке, потом перевёл взгляд на меня.

— Ну, майор? Ваше решение?

— Энинг? — испуганно охнул сзади Герхардт.

— А ну тихо! Майор?

Тот несколько секунд рассматривал меня. Потом опустил руку.

— Майор, это измена!!! — завопил кто-то. — Убейте мятежников!!!

Майор резко всадил кинжал обратно мне в ножны. Затем повернулся к солдатам:

— Ну что встали?! Это вам цирк?! А ну по местам!!! К выступлению подготовиться!! — Дождавшись, когда солдаты нехотя разойдутся, он повернулся ко мне: — Каковы ваши дальнейшие приказы, милорд?

— Мои приказы? У вас ведь в основном лёгкая пехота осталась? Лекор, принимай под своё командование новую часть. Майор, вы поступаете в распоряжение полковника, и отныне ваше место будет среди амстерцев. Больше чтоб я не видел подобной изоляции.

— Милорд… — протестующе начал Лекор.

— Есть возражения? — повернулся я к нему.

Тот смутился:

— Нет, милорд.

— Замечательно. Тогда выступаем. — Я вскочил в седло, развернул Урагана и поехал сквозь строй расступившихся рогнарских солдат.

— Это измена!!! — услышал я чьи-то вопли за спиной. — Арестуйте их!!! Не дайте им уйти!!! — Потом послышался глухой удар, всхлип и звук падающего тела. Крики прекратились. Я даже не обернулся.

Когда мы отъехали от рогнарцев, я повернулся к офицерам:

— Выступаем через десять минут. Отправляйтесь по своим отрядам.

Все трое слегка поклонились. Потом развернули коней и отправились по своим полкам. Только Герхардт обернулся и уважительно поклонился… ещё раз.

— Энинг, я так за тебя испугался! — заметил Рон, когда офицеры уехали. — Зачем ты это сделал? А если бы он ударил?!!

— Всё же обошлось, — устало заметил я.

— Ага, — Рон всхлипнул.

— Ну-ну. — Я успокаивающе похлопал его. — Ведь действительно всё обошлось.

К счастью, Рон просто не умел долго сердиться или обижаться и к нашему возвращению уже пришёл в себя. Около теперь уже моего шатра стояли вестовые, за которыми посылал Герхардт. Здесь же стоял и Артер, смотря на меня круглыми от удивления глазами. В то же время я заметил в них обиду.

— Артер, пошли, пройдёмся немного, пока убирают шатёр.

— Это приказ? — спросил он, с вызовом глядя на меня.

— Нет. Если не хочешь, можешь не ходить. Но мне кажется, что ты сам хочешь поговорить.

Артер неохотно поплёлся следом.

— Рон, а тебе совсем не обязательно слушать наш разговор.

— Па-а-думаешь!

— Стоп. — Дождавшись, когда Рон отойдёт, я повернулся к Артеру и остановил его попытку заговорить. — Я догадываюсь, что ты хочешь сказать. Но прежде подумай, неужели было бы лучше, если бы я тебе всё рассказал с самого начала? К тому же ты сам говорил, что мы ещё плохо знаем друг друга, чтобы доверять все свои тайны!

Артер нехотя кивнул:

— Наверное, ты прав. Я действительно не мог ожидать от тебя такой откровенности. Но всё равно…

— Подожди. Я чувствую, что сейчас ты скажешь что-то, о чём впоследствии будешь жалеть. Да и я в ответ наговорю много лишнего. Давай так, мы немного успокоимся, а ты переваришь новость. Только потом поговорим. Хорошо?

— Ладно.

— В таком случае пора в путь. Мы и так уже задержались на этом привале дольше, чем необходимо.

Армия теперь двигалась вперёд гораздо быстрее, хотя Лекор и считал, что это невозможно. Идея с телегами себя полностью оправдала. Жаль только, что их не очень много. Тогда можно было бы двигаться ещё быстрее. Уже после выступления я обнаружил, что Лекор позаботился не только о разведчиках впереди, но и о разведке сзади, отправив несколько отрядов проследить за погоней. Через несколько часов разведчики принесли первые сведения: враг оказался гораздо ближе, чем мы думали. Оказалось, что имперский командующий послал в погоню десятитысячный отряд, а сам, не спеша, двигался следом. Именно этот авангард и догонял нас сейчас. Это встревожило всех офицеров так, что я вынужден был устроить небольшое совещание прямо на ходу.

— Может, мы успеем уйти? — предположил Лекор. — Мы ведь сейчас двигаемся гораздо быстрее, чем раньше.

— А что дальше? — Святополк вопросительно посмотрел на него. — Впереди нас наверняка ждёт бой, если мы хотим вырваться из этой ловушки. Наступающий нам на пятки авангард вражеской армии — как раз то, что нам в этом случае нужно.

— Тогда надо разбить этот резвый авангард! — высказал предположение Герхардт.

Лекор сардонически посмотрел на него:

— Чем разбивать? Он нас превосходит по численности в два раза.

— Врага бьют не числом, а умением! — вмешался Рон, который явно высказал не свою мысль, а Артера, ехавшего рядом с ним.

— Рон, уши оборву, — пообещал я. — В другой раз, может, ты и был бы прав, но после недавнего поражения мы ещё только-только начали приходить в себя. Нет, сейчас бой принимать нельзя. Для начала надо навести порядок в нашей армии.

— У тебя есть предложение? — Святополк с трудом скрыл сарказм.

— Как ни странно, есть. Я предлагаю после привала поменять порядок движения. Пусть впереди идёт лёгкая кавалерия Китежа и Амстера вместе с лёгкой пехотой. Не очень далеко, но и не очень близко. Если они встретят неприятеля, то пусть шлют гонца, а сами немедленно отступают. Китежская пехота, наша основная ударная сила, за это время успеет построиться в боевые порядки. А тевтонская конница пусть едет сзади. Сейчас нас могут догнать либо лёгкая кавалерия, либо лёгкая пехота. И с тех и с других бароны смогут сбить спесь. А если противник окажется сильней, то они также могут послать сообщение и быстро догнать основные силы. А пехота Китежа опять-таки сумеет построиться для боя. К тому же у нас будет время, пусть и ограниченное, занять ту позицию, которая окажется выгодней. И пусть с тевтонами поедет небольшой отряд лёгкой конницы, человек двести. Они могут обстреливать, только не рискуя, вражеский авангард. К тому же в этих стычках можно поднять и дух войска. Не думаю, что вражеский командир будет ожидать от нас активных действий.

Герхардт удивлённо посмотрел на меня:

— А ведь парень прав, чёрт возьми. Как же я сам не догадался о таком порядке?!

— Наверное, потому, что вы не привыкли иметь дело ни с чем, кроме тяжёлой конницы, — заметил Святополк задумчиво, — а я не очень представлял боевые возможности ваших отрядов. Хм, а ведь может действительно получиться.

— Тогда почему бы не поменять порядок сейчас? — спросил Лекор. — Зачем хорошую идею откладывать?

— А затем, что мы быстро не перестроимся, — пояснил Герхардт. — Только путаницу внесём. Нет, Энинг прав, стоит дождаться привала.

После привала эту идею осуществили на практике. Вскоре начали поступать первые сообщения о стычках с вражеским авангардом. Благодаря даль-связи мы имели оперативную информацию. Как и предполагалось, враг к нашим активным действиям готов не был. Поэтому Торнблод, принявший командование над всеми тевтонскими силами (Герхардт остался рядом со мной, хотя и протестовал против этого), молниеносно расправился с теми кавалерийскими отрядами, которые вырвались слишком вперёд. Об этих победах я велел сообщить всей армии. Ещё несколько таких мелких стычек заметно подняли боевой дух войска. Некоторые, видя, что я разговариваю по даль-связи с Торнблодом, криками подбадривали союзников. Но, несмотря на эти мелкие победы, замедлить движение вражеского авангарда не удалось. Имперский командир просто подтянул разрозненные отряды разведчиков ближе к основным силам. Пришлось увеличить скорость и уменьшить время отдыха.

Так мы и шли, старясь как можно дальше оторваться от преследователей. Я на ходу учился организовывать марши у Герхардта, Лекора и Святополка. Понимая своё полное невежество в вопросах организации, я предоставил всё это им, сознавая, что они справятся гораздо лучше меня. Главное — как можно меньше вмешиваться в их действия. Как я говорил когда-то Артеру: лучше доверить дело профессионалам. На себя же я взял роль арбитра, когда требовалось из нескольких решений принять одно — здесь я больше полагался на здравый смысл, чем на знание тактики или стратегии. И, судя по тому, что мои решения встречались без споров, я пока справлялся. Иногда, правда, мне приходилось выполнять и роль громоотвода, когда кто-нибудь из этой троицы затевал ссору, доказывая, что надо делать так, а не иначе. И с каждым новым переходом ссоры возникали всё чаще, раздражение нарастало.

— Мы не можем так бежать! — постоянно говорил Герхардт. — Пока у нас есть возможность, мы должны выбрать место и вступить в бой! Необходимо разгромить преследующий нас авангард!

— А почему вы думаете, что нам это удастся? — осведомился Лекор. — Их в два раза больше, чем нас.

— Врагов не считают, их бьют! — горячился Герхардт.

— Допустим, мы победим, — заявил более спокойный Святополк. — Но вопрос в другом: какой ценой мы добьёмся победы? Если мы победим и потеряем много солдат, то какой толк будет в ней?

— А если они не примут бой? — задумчиво спросил я. — Я бы на их месте так и сделал.

— Что?

— Ну, подумайте, ведь им не надо нас разбивать прямо сейчас. Допустим, мы займём выгодную позицию, это увидит командир преследующего нас авангарда. Что ему стоит просто встать напротив нас и ожидать, когда подойдут основные силы? Мы не сможем уйти с позиций на виду противника, а если сами пойдём в наступление, то это резко уменьшит наши шансы на победу, поскольку придётся покинуть укреплённые позиции.

Трое полковников растерянно переглянулись.

— Командир не захочет делить победу, — неуверенно возразил Герхардт.

— А если захочет?

— Пожалуй, эта идея не самая лучшая, — признал после небольшой паузы Святополк.

После этого совещания мы снова отправились в путь. Несмотря на телеги, в которых ехали пехотинцы, общая усталость была значительной. Я понимал, что так долго продолжаться не может. Мне самому уже требовалось прибегать к дей-ча, чтобы не заснуть на ходу от усталости, а что делать остальным, кто не владеет этой техникой? Долго так продолжаться не могло. Однако скрепя сердце я вынужден был отдать приказ увеличить скорость движения.

— Солдаты долго не выдержат так, Энинг, — осуждающе заметил Герхардт.

— Долго не надо. Нам необходимо успеть к перекрёстку и чтобы там нам никто не мешал хотя бы в течение шести часов. Есть у меня одна идея… — я забрал тактическую карту того района у своего начальника штаба и теперь изучал её каждую свободную минуту, выискивая возможность выхода. Идеи у меня не было, но надо же что-то сказать, чтобы ободрить людей. — Трел, — повернулся я к крестьянину, который теперь постоянно находился рядом со мной, поскольку мне часто требовалось уточнить ту или иную информацию по местности. — Ты знаешь левую, более удобную дорогу?

— Это которая к ведёт к Рек-Ктаргу?

Я сверился с картой:

— Да.

— Что можно сказать? Это караванная дорога, которая связывает остальную часть империи с портом. Она широка и удобна, правда, в ней есть одно место… Там идёт плавный подъём, который резко переходит в крутой спуск. И это место не самое широкое. Но вообще-то это самый опасный отрезок на всей дороге. Только если вы захотите там устроить засаду, ничего у вас не выйдет, — поспешил добавить крестьянин, увидев мою заинтересованность. — Спрятать армию, даже такую небольшую, там можно только на спуске, и в этом случае вам придётся атаковать снизу вверх.

— Не слишком ли ты хорошо разбираешься в тактике для простого крестьянина? — подозрительно спросил Святополк. Меня это тоже заинтересовало, и я вопросительно посмотрел на Трела.

Тот пожал плечами:

— Я и не говорил, что всю жизнь был крестьянином. Я довольно долго служил в имперской армии…

— И не рядовым, — заметил я. — Хотя и не старшим офицером. Скорее, сержантом.

Трел удивлённо посмотрел на меня:

— Как вы догадались, милорд?

— Просто, — улыбнулся я. — Ты иногда употребляешь очень характерные словечки, которых я уже наслушался от младших командиров как в нашей, так и в рогнарской армии.

— Да, — Трел озадаченно почесал затылок. — Придётся следить за собой.

— А почему ты помогаешь нам? — Сбить Святополка было трудно.

— А потому, что меня разыскивают за преступление, которое я не совершал, потому, что я знаю, кто его совершил, и у этого человека хватит власти, чтобы меня повесить. А мне этого не хочется. К тому же я не верю Сверкающему. Возможно, будь он не чёрный маг, я бы и сохранил ему верность, но не в этом случае.

— И мы должны тебе верить?

— У нас пока не было возможности усомниться в нём, Святополк. — Я поспешил прекратить дискуссию. Сейчас меня больше заинтересовало то опасное место, про которое говорил Трел. Какая-то мысль никак не давала мне покоя. — Ладно, всем отбой, мне нужно побыть одному.

На следующем привале я всматривался в линии карты до рези в глазах. Я вытребовал самую подробную карту того места и изучал её самым внимательным образом, пока не понял, что занимаюсь ерундой. Главное ведь даже не то, что там можно устроить засаду. Главное — то, что делать дальше. А дальше могла быть только гибель, даже если мы разобьём авангард вражеской армии. Впереди нас ведь будут всё равно ждать. А позади как раз подойдут главные силы. И окажемся мы между двух огней. Возможно, на менее удобной дороге до Рек-Нарт нам больше повезёт? Я достал оперативную карту и посмотрел на неё. Нет, та же проблема. Полностью разгромить врага нам не удастся, и те успеют предупредить дозоры. Дорога же здесь гораздо более удобна для сопротивления, и в этих ущельях даже двести солдат смогут задержать целую армию. Я в раздражении бросил карандаш на карту. Прошёлся по палатке и снова замер перед картой. Протянул руку, чтобы убрать мешающий карандаш, и замер. Карандаш лёг так, что пересёк обе дороги. Один его конец лежал как раз на том опасном участке дороги на Рек-Ктарг, о котором говорил Трел. А если… Я даже затряс головой. Ведь эти горы не могут быть совсем непроходимыми! Не Кордильеры же они, в самом деле, и не Памир. Я снова стал ползать по карте. Рискованно, но другого выхода, похоже, нет. Осталось получить ответы только на два вопроса: сможем ли мы справиться с авангардом и возможно ли сделать то, что я задумал. На следующем привале я потребовал тактические карты этих двух дорог и снова засел за них. Несколько раз Герхардт пытался отвлечь меня какими-то проблемами, но я прямо послал его к чёрту, велев разбираться самому. Наконец, к моей радости, я на одной карте отыскал еле заметный пунктир, который должен означать тропинку. Правда, на смежной с ней карте этой тропинки не оказалось, но всё же уверенность в успехе моей авантюры появилась.

Так, а что дальше? Я снова полез в оперативную карту. Вот дорога выходит из гор… Стоп, а зачем нам покидать горы? С той стороны они пологие, и там перемещаться можно даже без дорог. А если повернуть вот сюда, то куда мы попадём? Я проследил путь и даже охнул от неожиданности. Вот так сюрприз. Если кто-то решил держать мост через реку Уру, то для них это и в самом деле может оказаться сюрпризом. Кто сказал, что прямая — самый короткий путь к цели? Я быстро достал линейку и измерил все нужные мне расстояния. Потом прямо на полях карты, за неимением бумаги, посчитал то время, которое мы можем затратить на дорогу, и на всякий случай накинул дня два. Преимущество моего плана заключалось ещё в том, что он практически исключал возможность появления на поле боя главных сил противника. Недостатком… да-с, недостатком было то, что если на каком-то этапе он сорвётся, то эти самые главные силы и не понадобятся. К счастью, мой план не очень сложен и рассчитан как раз на те вполне очевидные действия, которые делает сейчас враг и которые действительно обеспечивают ему победу. Вряд ли он заподозрит что-то. Но в каждой ловушке есть выход, и я надеялся, что именно эту щёлку враг пропустил. Я сложил карты и сунул их подбежавшему начальнику штабу, оставив у себя только оперативную карту.

— Ну что, надумал что-то? — ко мне подъехал Герхардт.

Мне захотелось прямо сейчас поделиться с ним своими мыслями, но огромным усилием воли сдержал себя. И дело тут вовсе не в недоверии. Виной всему мой проклятый характер. Мой план вовсе не безупречен, более того, даже толком не проработан. Я слишком много оставил на импровизацию, всё-таки трудно заранее сказать, как отреагирует противник. Герхардт обязательно начнёт разбирать этот план по косточкам и найдёт много неувязок и ошибок. А зная себя, я понимал, что начну сомневаться, а потом и вовсе откажусь от него. Но и молчать нельзя. Всё-таки я не профессионал. Мой план — это импровизация, замешанная на логике с толикой интуиции и здравого смысла, а также знаний, почерпнутых из немногих приключенческих книг. Слишком слабый фундамент. Поэтому я просто поделился своими рассуждениями о возможности ловушки для противника на любой из горных дорог и возможных последствиях. Потом попросил обдумать ситуацию и представить планы по возможному выходу из этой ловушки.

Ночью, когда мы остановились отдохнуть и выставили усиленную охрану из-за близости врага, я заметил, что теперь уже Лекор, Святополк и Герхардт обложились картами и ползают по ним при свете факелов, о чём-то оживлённо споря.

В пять утра, когда мы стали собираться в дорогу, все трое подъехали ко мне. Все довольно угрюмы. Это настолько бросалось в глаза, что солдаты с тревогой поглядывали на них.

— Милорд, — начал Герхардт. — Мы обдумали ситуацию. У нас есть одно предложение. — Герхардт отвёл глаза.

— Слушаю.

— Мы не должны лезть в горы. Наши солдаты не имеют опыта войны в них. Мы предлагаем идти прямо и постараться прорваться сквозь заслоны, выставленные на мосту через реку.

— В то время когда нас по пятам преследует авангард врага? — недоверчиво спросил я.

— Верно, в этом случае у нас нет никаких шансов. Но у развилки мы можем отправить небольшой отряд в горы, якобы арьергард армии. За ним наверняка увяжется и вражеский авангард. Это даст нам гораздо больше времени.

— А что будет с тем отрядом?

Герхардт посмотрел мне в глаза:

— Он погибнет. Но, погибнув, он может спасти остальных. И я сам возглавлю этот отряд. Арьергард должен быть из тевтонов, поскольку враг уже привык к этому и ему покажется подозрительным, если мы этот порядок поменяем.

— Нет! — выдохнул Рон, прислушивающийся к нашим словам.

— Само собой, пойдут только добровольцы.

— Я пойду! — Артер выскочил вперёд из-за спины Рона.

Я вырвал карты из рук Герхардта и сунул их в седельную сумку:

— Никто не пойдёт. По крайней мере пока. До перекрёстка ещё сутки пути. Там видно будет. А вы, Герхардт, всё же постарайтесь обдумать другой вариант. Может так получиться, что ваш план окажется бесполезным. В частности, в том случае, если реку держат гораздо большие силы, чем мы думаем.

Этот день прошёл спокойно. Солдаты упорно шли вперёд, превозмогая усталость. Вражеский арьергард не отставал. По сути, шла гонка, кто успеет первым. Судя по докладам нашего арьергарда, мы эту гонку выигрывали с шестичасовым отрывом. Именно столько времени мне и нужно. Всё это время мне не давал покоя план, предложенный Герхардтом.

Ночь прошла тревожно, каждую минуту ожидали нападения, хотя всем было известно, что враг ещё далеко. Утром снова изматывающий марш. К перекрёстку мы подошли даже раньше полудня. Я велел разбить лагерь.

— Энинг, зачем? — Герхардт подъехал ко мне.

— Дождёмся разведчиков Лекора. Они должны скоро вернуться.

— Лучше отправляться вперёд. Пойми, это единственно возможный вариант.

— Нет. Герхардт, займись устройством своих людей.

— Энинг…

— Это приказ!

Герхардт поклонился и удалился. Следом подошёл Лекор. После того как и ему не удалось убедить меня принять их план, подъехал Святополк. Я послал их всех к чертям и велел не беспокоить меня до тех пор, пока не появятся разведчики.

Разведчики Лекора стали возвращаться через час. Новости, доставленные ими, заставили нахмуриться всех. Врагов, которые перекрывали дорогу, оказалось значительно больше, чем предполагали Герхардт и остальные. Даже значительно больше, чем предполагал я. Из известий, принесённых разведкой, следовало, что имперцев около пятнадцати тысяч и они не просто стоят там лагерем, а построили укрепления. Сначала в оценке численности усомнились, но следующий отряд разведчиков доставил пленного, который полностью подтвердил эти данные. Положение было настолько серьёзным, что совет собрался в несколько расширенном составе. Пригласили даже Ауредия. Здесь же присутствовал и Угланд. Вообще-то он присутствовал на каждом совещании и что-то постоянно записывал. Однако сам он предпочитал молчать и не привлекать к себе внимания.

— Я говорил, что надо сдаваться! — сразу закричал Ауредий. — Теперь убедились, что мы полностью окружены?

— Мы можем уйти в поля, — предложил кто-то из рогнарцев. Это предложение было настолько глупым, что на него даже не стали отвечать.

— Интересно, почему они с такими силами не выступили нам навстречу? — задумчиво проговорил Святополк.

— А зачем? — осведомился Герхардт. — Ведь есть возможность разминуться с нами, а мост в данном случае объект стратегический и требует охраны.

— К тому же у них много новобранцев, — добавил разведчик, который делал доклад.

— Ясно. В любом случае, они зажали нас крепко. Энинг, чёрт возьми, ты прав, наш план теперь никуда не годится.

— Верно. — Я подвинул к разведчику карту. — Покажи, где у имперцев укрепления?

Разведчик наклонился.

— Вот здесь, милорд, — показал он.

— Что?! — изумился я. — Они не перекрыли дорогу, а встали вдоль неё?!

— Это самое разумное решение, Энинг, — поспешно вмешался Герхардт, спасая меня от проявления невежества в тактике. — Смотри, своим правым флангом они упираются в крутой склон, с этой стороны к ним не подойти. А левый фланг упирается в реку. Мост же один. В результате мы будем вынуждены идти в непосредственной близости от укреплений. Нам повезёт, если успеет переправиться человек двести. Если же у них есть хотя бы две тысячи лучников, то не переправится никто. А судя по всему, лучники у них есть. К тому же сама дорога осталась свободной, и их отряды могут двигаться по ней беспрепятственно.

— Хорошо. — Я недоверчиво уставился на карту. В этот момент подобное построение имперцев показалось мне знаком свыше. — Очень хорошо! — Я не скрывал радости. — Вот что, выступаем через пять часов. Если кто-то из разведчиков не вернётся, то пусть присоединяются к отряду Герхардта. Герхардт, я принимаю ваш план, только немного изменю его. Вы задержитесь здесь, а потом уведёте вражеский авангард в горы. И сделаете это демонстративно.

— Но тогда враг может не поверить, что мы в самом деле туда ушли.

— Тем лучше! Если не поверит, то это снимет с моих плеч часть проблемы! Всё, все свободны, господа! Лекор, распорядитесь, чтобы людей накормили.

— Но… — Святополк недоумённо посмотрел на меня.

— Все свободны, — повторил я.

Дождавшись, когда все покинут палатку, я устало опустился на пол. Дай бог, чтобы у нас всё получилось.

— Неужели вы доверитесь мальчишке?! — услышал я гневный голос Ауредия. — Он же приведёт нас к гибели…

— Заткнись, ты… — услышал я голос Святополка. — Уж ты бы молчал.

В палатку вошёл Рон.

— Чегой-то они какие-то пришибленные ушли? — поинтересовался он, удивлённо оглядываясь.

— Рон, когда же ты научишься хорошим манерам? Разве так хорошо говорить о взрослых?

— А если это правда? — увидев мою реакцию, он поспешно поднял руку и сказал: — Только не надо говорить: «Уши надеру». Считай, что ты уже сказал, а я уже услышал.

Я расхохотался:

— Ты большой шутник.

— С кем поведёшься… — в тон мне заявил этот нахал. — А всё-таки, что случилось?

— Ничего. Только что я принял решение, и это для всех оказалось новостью.

— Не понял? А разве не ты командующий?

— Ох, Рон. Неужели ты не сообразил? Герхардт выдвигал меня в командиры только потому, что был уверен, что на самом деле командовать будет он или кто-нибудь другой. Для всех оказалось неожиданностью моё решение.

Тут полог палатки откинулся, и вошли Герхардт, Лекор и Святополк. Заметив Рона, они остановились.

— Энинг, нам бы хотелось поговорить с тобой наедине.

Я мотнул головой Рону, и тот поспешно вышел.

— Можете не говорить, я знаю, зачем вы пришли. Вы хотите сказать, что я не имею опыта в командовании армией, что мне лучше бы доверить это дело вам, что лучше для всех доверить дело профессионалам. Но вы, профессионалы, не могли предложить ничего лучше, как пожертвовать частью армии. Такой профессионализм меня не устраивает. И что бы вы там ни думали, хотите вы этого или нет, но командующий я! И только за мной окончательные решения! Я готов признать вашу опытность и прислушиваться к советам, но только к советам! Советы я выслушал, теперь дело за решениями! Если вас что-то не устраивает, то можете подать в отставку.

— Не думаю, что это хорошая идея, — задумчиво проговорил Герхардт.

— Я тоже. И, честно скажу, я буду очень разочарован, если вы это сделаете. А теперь решение за вами. Или вы отправляетесь выполнять мои приказы, или пишите заявления об отставке.

— Или — или? — криво усмехнулся Святополк.

— Да! Здесь армия, и приказы командующего должны выполняться беспрекословно. И я не могу позволить споры с вами на виду всей армии.

— Что ж, — Лекор задумчиво посмотрел на меня. — Ты прав, у нас действительно нет идей, а у тебя, судя по всему, они есть. Возможно, они безумны, но это лучше, чем их отсутствие. И, по-моему, ты только что доказал своё право на командование. — Он поклонился и вышел. За ним вышли и остальные.

От отчаяния, или они действительно решили, что я заслуживаю доверия, но с этого момента никто не оспаривал моё право на командование.

Времени было достаточно, и солдаты хорошо отдохнули, вскоре у разведённых костров раздались песни. Просто поразительно, как люди могли забывать все беды. Уже никто не вспоминал, что мы недавно потерпели поражение, что враги, по сути, окружили нашу небольшую армию со всех сторон и нам всем грозит плен или гибель.

Что такое пять часов для измученных предыдущими маршами солдат? Да, это время достаточно для отдыха, но его всё же мало, чтобы действительно набраться сил. Они пролетели быстро. Вскоре протрубили трубы, и люди нехотя вставали с земли, снова брали в руки оружие и строились в колонны. Но общее удивление вызвало то, что мы двинулись не прямо, а повернули в горы, правда, там мы пошли по более широкой левой дороге, а не по правой. Однако это всё равно не вызвало энтузиазма.

— Герхардт, ты понял? Дождёшься приближения врага и уйдёшь следом за нами. Не медли, догоняй сразу.

— Я понял, но всё равно не понимаю.

— Вот и хорошо. Надеюсь, и враг не поймёт.

Вскоре мы втянулись в горы. Колонны двигались по медленно поднимающейся дороге. Я не торопил движение, и солдаты, измученные предыдущими форсированными маршами, могли немного передохнуть.

— Милорд, разве нам не надо спешить? — Святополк удивлённо посмотрел на меня.

— Не в этом случае.

— Но ведь нас догонят!

— Верно. Но не сейчас. Не забывай, что противнику тоже надо отдыхать.

— О да, нас догонят не сегодня, а завтра! Это послужит нам всем утешением.

— А завтра мы уже будем у перевала.

— Что? Ты хочешь принять бой на том перевале? Но это невозможно! У нас же за спиной будет крутой склон! Если нас оттеснят на него, то это для нас катастрофа.

— Возможно, но это единственное удобное место для боя на этой дороге.

Сам я в этот момент размышлял над словами Святополка. Он сказал, что если они оттеснят нас на склон, то это для нас катастрофа. А что, если противника оттеснить на склон? Это может уравновесить его превосходство в силах. Но вот как поменяться с ним местами? На склонах, пожалуй, можно рискнуть спрятать наши небольшие силы, но ведь это быстро засекут, и враги просто не пойдут дальше. Надо сделать что-то такое, что трудно предсказать, и при этом у врага не должно остаться времени на размышления.

Когда солнце перешло зенит и стало клониться к закату, был сделан привал. Здесь нас догнал Герхардт.

— Почему вы здесь? — сердито набросился он на Святополка. — Противник уже близко. Боюсь, что завтра он догонит нас.

Святополк молча кивнул на меня.

— Люди должны отдохнуть, Герхардт.

— Да! На том свете у всех будет время отдохнуть!

Правда, Герхардт быстро остыл и виновато посмотрел на меня.

— Ты был прав, Энинг. Когда мы входили в ущелье, то поймали несколько вражеских разведчиков. Они получили приказ проследить за тем, куда повернёт армия. У них была даль-связь.

— Ага, — усмехнулся я. — Значит, ваша хитрость всё равно бы не удалась. Хотя жаль. Я-то надеялся, что враг сочтёт твоё демонстративное движение в горы отвлекающим маневром и пойдёт прямо. Или хотя бы разделит свои силы. Что ж, значит, придётся иметь дело со всем авангардом. А вот его разбить нужно обязательно.

— Зная тебя, — Герхардт задумчиво посмотрел на меня, — я могу предположить, что наше медленное движение есть какой-то твой хитрый план, но никак не могу понять, в чём он заключается.

— Всё просто. Битва неизбежна, так пусть враги выматываются в погоне за нами, а наши солдаты будут идти медленно и отдыхать.

— Ах вон что. — Герхардт удивлённо посмотрел на меня. — А ведь ты прав! Имперцы действительно идут форсированным маршем и на каждом привале буквально падают от усталости.

— Вот и хорошо.

К утру противника заметили наши дозоры. Кажется, враги шли всю ночь. Что ж, это нам на руку. Никогда не стоит недооценивать противника. Утром мы снялись с лагеря, но теперь уже наша конница ни на минуту не оставляла вражеский авангард без внимания и постоянно докладывала о его перемещениях. Как я и думал, их командир гнал свой отряд почти всю ночь, делая лишь короткие остановки. Сейчас, поняв, что оказался слишком близко от нас, он слегка отошёл и занял оборону, опасаясь нашего наступления на его уставшие части.

— Жаль, — с сожалением заметил Лекор, выслушав сообщения своих разведчиков. — А то можно было бы атаковать их.

Как бы то ни было, но нас временно оставили в покое. Однако уже ни у кого не было сомнения, что сегодня или завтра утром произойдёт бой. Солдаты чистили оружие, проверяли доспехи. Все были непривычно молчаливы.

— Герхардт, принимайте командование.

— Что?! — Герхардт удивлённо посмотрел на меня.

— Берите командование и отступайте к перевалу. В сражение не вступать. Лекор, вы поедете со мной.

— Но куда?!

— К перевалу. Если там должна решиться наша судьба, то я хочу сначала осмотреть это место.

— Бой на перевале?! Энинг, ты рехнулся! Это противоречит всем тактическим приёмам!

— Вот и хорошо. Значит, враг тоже не ожидает этого.

— Ладно, пусть не ожидает, но нас просто спихнут по крутому склону вниз!

— Вот в этом я и хочу убедиться. И не утомляй людей быстрым маршем. Всё.

Со мной отправились Лекор, Рон, Артер и небольшое кавалерийское соединение в качестве охраны. Все были молчаливы, а Лекор неодобрительно косился на меня. Я же молчал. До перевала мы добрались через три часа.

Первое, что я увидел, — крутой склон, уходящий вниз. И это дорога?! Но, присмотревшись внимательней, я всё же вынужден был признать, что она проходима. Конечно, с проблемами, но пройти здесь можно. Герхардт прав, если нас застанут при спуске, то это катастрофа. Нас просто расстреляют сверху из луков. Или спустят что-нибудь по этому склону. Спустят? А это мысль. Если нагрузить наши телеги камнями, а потом спустить их по этому склону на врага, то… Вот только проблема оставалась та же: как оказаться наверху, а противника заставить спуститься вниз? Может, спрятаться и пропустить противника? Я осмотрел склоны гор, возвышающиеся по бокам дороги. Спрятаться, конечно, можно, но это без гарантии. Противник может заметить. К тому же у него будет время сообразить.

А это что? С того места, где я стоял, почти у самого начала спуска была видна расщелина в горе. Я проследил, куда она идёт. Потом вернулся по дороге назад. Ничего не понимаю. Расщелина исчезла. Тогда я сошёл с коня и стал обследовать придорожные кусты. Расщелину я обнаружил только через двадцать минут поисков, настолько зарос вход. Забравшись в неё, я увидел, что это узкий клин между двумя горами. Поместиться здесь могло не больше тысячи человек. И то им придётся тесниться, как килькам в консервной банке. Жаль, а то здесь можно было бы спрятаться. Я выбрался оттуда.

— Ну что? — спросил Лекор.

Я покачал головой:

— Кишка. Там разместится не больше семисот человек.

— Да и выход не слишком широк. Неудобно.

— Я не планировал устраивать там засаду. Хотя… Хм… — Я задумчиво уставился на вход в расщелину.

Собственно, расщелина мне и не нужна особо, здесь могло подойти любое укрытие, а спрятать семьсот человек легче, чем пять тысяч. А если врага занять, так те и вовсе ничего не заметят. Я ещё раз посмотрел на вход в расщелину, потом повернулся и бросился к началу склона.

Что ни говори, а вид отсюда открывался великолепный. Внизу, там, где заканчивался спуск, раскинулась чудесная долина, по которой текла река. Даже отсюда была видна изумрудная зелень внизу. Я нехотя оторвал взгляд от этого чудесного зрелища и вернулся к насущным проблемам. Склон слегка поворачивал влево, упираясь в гору. Гора довольно крутая, и без специальных средств залезть на неё проблематично. Слева же на некотором расстоянии шёл обрыв. Он не слишком глубок, метров семь, не больше, но начинался он не у самой дороги, а чуть дальше. Я быстро сбежал вниз и отсчитал количество шагов от дороги до обрыва. Получилось около сотни. Просто замечательно. Правда, мне пришлось продираться через кусты, но это мелочи. Гораздо важнее то, что здесь можно поставить солдат.

— Артер!!! — крикнул я. — Скачи к Герхардту и передай, что я хочу видеть всех командиров полков. Пусть оставляют командовать своих заместителей, а сами мчатся сюда.

— Что ты задумал? — спросил Лекор.

— Не знаю… пока. Лекор, как вы думаете, на этом склоне можно построить солдат?

— Кому взбредёт в голову их здесь строить? — недоумённо спросил он. — У них же за спиной обрыв окажется. Сверху же их могут обстреливать лучники.

— Представьте, что вы командуете десятитысячным авангардом и преследуете разбитого врага. Тут вы видите, что противник выстроился на этом склоне вдоль спуска спиной к этому обрыву. Ваши действия?

Лекор недоумённо посмотрел на меня:

— Прежде всего, как я уже говорил, мне трудно представить такого командующего, который сделает такую глупость, но если вопрос ставится так…

— Только так!

— Тогда я ставлю наверху лучников, спускаю своих солдат и атакую одновременно с фронта и своего правого фланга. С учётом преимущества в численности и расположения лучников… не думаю, что здесь возникнет проблема. А мой противник будет лишён вообще какого бы то ни было манёвра.

— Так я и думал, — кивнул я. — Что ж, Лекор, слушайте приказ. Начиная от этих кустов, — махнул я рукой, — определите протяжённость фронта с учётом того, что главные силы сосредоточатся от указанного мной куста до, — я посмотрел вниз, — примерно вон того дерева. Здесь метров пятьсот, но можно фронт спустить ещё немного, но только немного. Именно на этом участке должны быть сосредоточены главные силы…

— Это сумасшествие!!! Это наша гибель!!! Допустим, я могу признать, что построить солдат на таком крутом склоне можно, допустим, у нас есть шанс — всё-таки мы не сражаемся сверху вниз, но твоё предложение ограничить фронт непозволительно ослабляет левый фланг. Когда противник спустит своих солдат и ударит туда, то хоть и будет частью действовать снизу вверх, но он сможет компенсировать это, создав там почти четырёхкратное превосходство. А мы даже резервов подбросить не сможем!

— Вы бы так действовали? — спросил я задумчиво.

— Да, чёрт возьми!!! Я бы не оставил от того фланга ни клочка, а потом двинулся оттуда и с фронта.

— Что ж, хорошо. Рассчитывайте фронт, Лекор. Возьмите солдата и отметьте эту ширину.

— Тогда необходимо поднять фронт вверх по склону и закрыть вон ту площадку. — Лекор показал просторную площадь чуть выше тех кустов, откуда я приказал строить пехоту. — Если мы не сделаем этого, то её займёт враг, и тогда нас будут атаковать и оттуда.

— Нет. Та площадка для нашей конницы. Лекор, не спорьте! — Я достал тактическую карту и, не обращая внимания на возражения Лекора, углубился в её изучение. Лекор с неохотой принялся за дело. Я же сложил карту и, выбравшись на дорогу, вскочил на коня. Миновав найденную мной расщелину, я проехал ещё немного. Вот здесь нас и должны будут догнать. Я ещё раз осмотрелся. Потом стал мерить шагами ширину дороги в этом месте. Правда, это я делал больше для того, чтобы показать всем, что я чем-то занят. Я ждал полковников.

Те появились через полтора часа на взмыленных лошадях. Я собрал их всех и быстро объяснил свой план.

— Это нарушение всех тактических законов, это полное безумие, — задумчиво проговорил Святополк, — но именно поэтому всё может получиться. Я за.

Остальные были менее снисходительны и спорили до тех пор, пока я не прикрикнул на них. После этого споры мгновенно прекратились. Отдав каждому приказ, я отправил их знакомиться с местностью.

Жаль, что не было Герхардта, но оставлять армию вообще без командиров не стоило. Хотя и без него проблем выше крыши, Герхардт же наверняка пустился бы в долгий спор. Впрочем, и сейчас мне пришлось выслушать множество аргументов против и даже принять кое-какие поправки к плану. Я больше полагался на здравый смысли и психологию людей этого мира, которую довольно неплохо изучил. Реакция же полковников только подтвердила моё мнение. Они никак не хотели понять, что спастись мы можем только в том случае, если отбросим все известные тактические приёмы. Они же, основываясь на своём опыте, никак не могли на это решиться. В этом отношении мне всё-таки легче — я вообще не знал никаких тактических приёмов, и мне нечего было отбрасывать. И там, где у этих людей весь их опыт восставал против таких действий, я не видел ничего особенного, обыкновенная хитрость. Хотя, возможно, будь у меня такой же большой опыт сражений, я бы тоже не рискнул проделать то, что намеревался. Когда подошла наша армия, мне пришлось выслушать много «лестных» слов от Герхардта, но тот уже ничего изменить не мог.

Закипела работа: с телег сгружали продовольствие. Вместо него загрузили камни, а потом спрятали их в стороне от дороги, недалеко от расщелины. Если особо не приглядываться, то незаметно. Потом армия вернулась немного назад, и люди сели на землю, приготовив оружие. Несколько отрядов конницы умчалось навстречу противнику.

— Ну всё, теперь только ждать. — Я нервно схватился за бинокль, посматривая то вперёд, то назад.

— Я всё равно считаю, что твой план безумен, — проворчал Герхардт.

— Но у него есть и преимущества.

— Возможно, — нехотя признал полковник. — Иначе я просто не согласился бы с ним.

Я промолчал, втайне считая, что выбора у Герхардта не было. Думаю, что я всё равно настоял бы на своём. Но вот если мы сейчас проиграем, то Герхардт мне этого никогда не простит. Впрочем, если мы проиграем, то вряд ли это будет слишком сильно волновать меня.

— Едут!!! — Из-за поворота вылетел всадник.

— Ну, с богом. — Я махнул рукой, и солдаты мигом построились в походные колонны.

Что ж, теперь поздно что-то менять. Кажется, всем объяснили, что надо делать. Прозвучала команда, и солдаты двинулись к склону. Создавалось полное впечатление, что нас застали на марше. Что ж, надеюсь, так враг и подумает.

Вот показались первые вражеские всадники. В наших рядах поднялась обычная в таких случаях суматоха. Колонна начала перестроение, зазвучали команды, лучники открыли стрельбу по вражеским всадникам. Те стали стрелять в ответ. Это были первые выстрелы начинающейся битвы.

Глава 3

Вслед за всадниками показались и вражеские пехотинцы. Они бежали по дороге, на ходу перестраиваясь для битвы. Этим они демонстрировали поразительную выучку, но отнюдь не талант их командира. Собственно, какая для него разница, когда он нас догонит? Даже не так, зачем ему вообще нас догонять? Шёл бы чуть позади, и всё. Рано или поздно, но мы всё равно очутились бы в его руках. Всё же поспешность никогда до добра не доводит.

Имперцы, перестроившись на ходу, попытались атаковать отступающие отряды, но те, увеличив скорость, ушли из-под удара, а во фланг слишком вырвавшимся отрядам ударила баронская конница. Возникла заминка, и командир имперцев вынужден был направить своим помощь. Пока всё хорошо. Постепенно, шаг за шагом, но в битву втянутся все силы врага. Мы же продолжали поспешно отступать.

Противник знал о крутом спуске, не мог не знать о нём и поэтому спешил. Сразу было видно, что он хочет завязать бой именно в тот момент, когда мы начнём спуск и окажемся уязвимы. Вот только и мы хотели того же. А когда желания двух противников совпадают, то мало что может помешать этому случиться.

— Кажется, они клюнули на приманку, милорд, — сообщил Лекор, но в его голосе слышалось больше недоумения, чем радости.

— Ничего удивительного, вы же сами сказали, что действовали бы точно так же. Вся беда ваших тактических приёмов в их предсказуемости.

Герхардт наградил меня странным взглядом.

— Кажется, пора отходить, — сообщил он.

Я кивнул. Трубач рядом со мной протрубил сигнал, и мы двинулись следом за нашими отрядами. Конница сдерживала натиск вражеской пехоты. Наша пехота под её прикрытием уже выстраивалась для боя недалеко от входа в расщелину, где были заранее спрятаны около семисот человек со строгим приказом ждать сигнала. Заметив готовые для боя ряды пехоты, враг бросил в бой дополнительные силы. Из-за того, что имперцы втягивались в сражение без плана, сумбурно, они вынуждены атаковать в лоб. Мы отходили, они шли вперёд. Весь их план заключался в том, чтобы рвануться вперёд, прорвать наш строй решительным натиском. Но китежские офицеры были опытными людьми: едва возникала опасность прорыва, как весь фронт отходил назад, заставляя противника начинать сначала.

Я мог видеть в бинокль мечущуюся фигуру имперского командующего, который пытался в сумбурную схватку внести порядок. Ему это даже удавалось, но слишком медленно. И пока он занимался наведением порядка, он не мог много внимания уделять происходящему вокруг. Он видел только, что настиг нас внезапно, что мы вынуждены пятиться. Ловушка? Да какая ловушка? Когда её успели приготовить? За многими неотложными делами он упускал главное: картину сражения целиком. Тут я поймал себя на том, что размышляю, как бы сам поступил на месте врага.

— Ему надо поручить офицерам навести прядок, а не самому дёргаться. И надо срочно отвести назад кавалерию, которая только путается в ногах у пехоты! Конница здесь совершенно лишняя!

Герхардт проследил за моим взглядом.

— Может, сбегаешь посоветуешь ему? — довольно едко осведомился он.

— Наверное, я увлёкся, — виновато признал я.

— Наверное. Но ты прав, твои меры в самом деле разумны, но только в том случае, если знать о подготовленной ловушке.

Мы тем временем продолжали отступать, это уже походило на бегство. И это ещё больше распаляло вражеских солдат, которым казалось, что нужно ещё одно усилие, и мы сами покатимся с горы. Вот мы уже отошли к началу спуска, вот перевалили через него.

— Конницу вперёд! — бросил я через плечо, каким-то шестым чувством почувствовав, что сейчас важен каждый миг и что притворное отступление может превратиться в самое настоящее бегство. Слишком неуверенно должны были чувствовать себя солдаты, смотря снизу вверх на наступающего противника. — Надо отвлечь врага!

Тотчас один из вестовых сорвался с места.

— Энинг, зачем? — Лекор удивлённо посмотрел на меня. — Ведь по плану…

— К чёрту план! Нашим солдатам надо дать передых, слишком давят на них!

Герхардт одобрительно кивнул.

Конница поспела вовремя. Кавалеристы врубились в расстроенные наступлением ряды вражеской пехоты и отвлекли её, дав нашим возможность слегка передохнуть и поправить свои ряды. Наш левый фланг стал поспешно спускаться, заворачивая вправо. Поскольку вся наша кавалерия находилась на нашем правом фланге, то там она смогла задержать наступление, на левом же фланге враг, не задумываясь, бросился следом. Если бы имперский командующий управлял битвой, то, возможно, он и не погнал бы своих солдат вниз по склону, а велел им отойти, выровнять ряды и только потом двинул их вниз. Но из-за того хаоса, который царил сейчас на поле битвы, каждый офицер оказался вынужден действовать на свой страх и риск, не согласовывая своих действий с соседями и не получая приказов сверху. Причём мы находились ничуть не в лучшей ситуации. Наше преимущество заключалось лишь в том, что ещё до боя я подробно обсудил с каждым полковником их действия. У врага же никакого плана не было. Для них бой и в самом деле возник стихийно и постепенно разросся в решительное сражение. Именно поэтому вражеский правый фланг бросился за отступающим нашим левым флангом, полностью уверенный, что остальные отряды поддержат его.

Однако не зря у нас на правом фланге были сосредоточены основные силы. Здесь отступление проходило гораздо медленней. Вскоре случилось то, что и должно было случиться. Наш левый фланг описал дугу и встал вдоль дороги с обрывом за спиной. Враг невольно повторил наше движение и оказался напротив нас. Кажется, имперский командующий наконец сообразил, что в этой ситуации мы сумели уравнять возможности и избежать угрозы сражения снизу вверх. Теперь обе наши армии оказались в одинаково неудобных положениях.

Однако имперский командир среагировал быстро и точно, что доказывало его опытность. Поняв, что не может отозвать солдат снизу, он моментально разглядел наши слабые места и, обнаружив, что внизу у нас мало солдат, он направил туда резервы с приказом обойти наш левый фланг и атаковать одновременно с фланга и фронта. А на горе построил лучников, которые открыли огонь сверху.

Я увернулся от очередной стрелы, выжидая момент, когда можно будет отдать приказ засаде. Вместе со всеми офицерами мы оказались с конницей, которая встала на правом фланге наших войск. Пожалуй, им здесь было сложнее всего: с фронта атаковала пехота, и кавалерия просто не могла отбиваться на таком узком месте; сверху сыпались стрелы, унося то одного, то другого человека.

— Энинг, пора! — чуть ли не простонал Герхардт. — Нас сейчас зажмут с двух сторон.

— По-моему, не пора. — Я в бинокль смотрел вниз, где только ещё начинало разгораться сражение.

Тут к нам подскакал парламентёр под белым флагом.

— Наш командир предлагает вам сдаться! — прокричал он. — Всем гарантируем жизнь! Сдавайтесь, вы же видите, что ваше положение безнадёжно!

Герхардт послал его подальше.

— По-моему, нам всё же стоило остаться вежливыми.

Герхардт послал меня вслед за парламентёром вместе с вежливостью. Обстановка накалялась.

— Неужели мы так предсказуемы? — задумчиво заметил Лекор, который наблюдал за действиями вражеских солдат.

— Ты прав. — Герхардт с сожалением посмотрел вокруг. — Вражеский командир действует абсолютно правильно и умело. Он очень мудро сумел распорядиться своими силами в непростой ситуации. Пожалуй, и я лучше ничего не придумал бы. Но именно это его и погубит. — Герхардт зло вырвал стрелу из своего щита. — Проклятье, до этого момента я не думал, что все наши тактические приёмы можно обернуть против нас!

— Всё когда-нибудь случается в первый раз, — утешил я его. — Но вот теперь действительно пора. — Я достал две палочки даль-связи: — Начинайте.

— Ясно, милорд.

Теперь обо всём, что происходило наверху, можно было судить только по шуму. Я представил, как на склон горы поднялись пятьдесят самых лучших лучников нашей армии и разом выпустили стрелы. Вот стали падать на землю те, кому не повезло оказаться под этим беспощадным огнём. Вот из укрытия стали выскакивать те пехотинцы, что сидели в засаде. Из-за переполоха, устроенного лучниками, их замечают не сразу. Пехотинцы сразу строятся в атакующие колонны и скорым шагом бегут вперёд. За ними лучники, на ходу стреляя в солдат.

В бинокль я видел, как обернулся вражеский командующий, видел, как вдруг суетливо забегали люди. Вражеские лучники прекратили обстреливать нас и стали торопливо поворачиваться. Вот один из лучников схватился за грудь и покатился вниз по склону. Вот ещё один. Я видел, как некоторые начали поспешно сбегать по склону вниз.

— Сейчас, милорд, мы пускаем телеги! — сообщил голос по даль-связи. — Милорд, они в панике! Кажется, этого они не ждали!

Я заметил, что атакующие нас солдаты, поняв, что наверху происходит что-то не то, замерли и с тревогой стали смотреть туда. Если бы они сейчас оставили нас и бросились на подмогу, мой план мог закончиться катастрофой. Но из-за крутого склона они ничего разглядеть не могли, и никто из офицеров не мог понять, что там происходит и требуется ли там помощь. Они видели, что какие-то люди стояли наверху и махали руками, но из-за шума битвы ничего расслышать не могли. Пока хоть кто-то что-то сообразил, наверху уже показался ряд китежских пехотинцев, который сбросил вниз последних вражеских солдат. Только тогда все поняли, что происходит. Уже не обращая внимания на нас, кто-то из имперских офицеров принял решение и со своим отрядом поспешно бежал наверх. Из наших рядов тут же полетели стрелы, но имперцы не отвлекались: они понимали, что если им снова не удастся утвердиться на вершине, то им придётся бежать по склону вниз и сражаться с наступающими сверху. И они прекрасно понимали, чем им это может грозить.

Но тут ряды росичей раздвинулись, и показались телеги, загруженные камнями. Поднатужившись, их спихнули вниз. Теперь имперцы бежали вниз, причём гораздо быстрее. Около пятидесяти телег заскользили по склону, постепенно набирая скорость. Некоторые камни валились с них, но также катились вперёд. Телеги на всей скорости врезались во вражеские ряды, неся смерть и сея хаос. Вот одна из телег застряла в телах солдат, попавших ей под колёса. Её тут же догнала другая телега, ударившись в неё, она перевернулась, выбросив вперёд, как из катапульты, свой груз.

Стоя в стороне от дороги, мы могли безопасно наблюдать за происходящим. А телеги всё неслись вперёд. Кто-то успевал отпрыгнуть с пути катящейся смерти, кто-то попадал под колёса. Началась паника. Многие, побросав оружие, пытались бежать вниз, кто-то кидался на наши копья.

— Герхардт! — Мне пришлось позвать его дважды, прежде чем он оторвался от этого зрелища.

— Что?

— Бери всю конницу и атакуй!

— Что?! На таком крутом склоне?!

— Нет. Просто пройдите сквозь вражеские ряды после телег и добавьте хаоса, но не останавливайтесь. Постарайтесь как можно скорее оказаться в долине. Там, наверное, будет много бегущих. Сделайте вид, что преследуете их, а сами спрячьтесь где-нибудь.

— Зачем? — недоумённо спросил он.

— Смотри, — я постарался не выказать раздражения. — Их командир — человек опытный, что он уже доказал. Сейчас он попытается поскорее спустить свои отряды в долину и там на ровном месте организовать сопротивление. Несмотря на устроенный хаос, телеги всё же не разгромили врага, а значит, бой продолжится в долине. Когда враг попробует дать нам отпор, тогда и атакуй.

Герхардт кивнул, обнажил меч и рванулся вперёд. За ним помчались остальные. Кавалерия влетела в расстроенные ряды, добавляя паники. Взметнулся вихрь ударов, но кавалеристы не стали задерживаться и понеслись вниз по склону, настигая бегущих и внося ещё больший хаос.

Не дожидаясь приказа, двинулась вперёд и пехота. Теперь враг понимал, почему именно на правом фланге у нас сосредоточены почти все силы. Удар тысячи копий по расстроенным рядам имперцев был страшен и сокрушителен. Теперь уже мало кто думал о сопротивлении: только о бегстве, только о спасении. Вражеские солдаты, попавшие под удар сначала телег, потом конницы, а теперь и пехоты, не выдержали и побежали. Росичи наступали мерно и неумолимо, обходя растерзанные телегами тела и сами телеги, застрявшие на дороге. Следом шли лучники. Благодаря тому что они находились выше, они могли беспрепятственно обстреливать вражеских солдат поверх голов своих. По мере движения вниз к левому флангу присоединялись остальные наши солдаты, увеличивая фронт. Имперцы отступали. Их командир понимал, что после всего случившегося достичь долины — единственная надежда для оставшихся в живых. Я видел, как он старается сохранить порядок на своём правом фланге, менее всего пострадавшем в этой суматохе. По сути, командир имперцев отдал нам на растерзание свой левый фланг и центр, чтобы спасти правый фланг. Бегущих солдат расстреливали сами имперцы, чтобы они не опрокинули те порядки, что ещё сохранялись. Это было жестоко, но необходимо.

Я поспешно отвернулся, проглотив комок в горле и с трудом борясь с тошнотой, когда мы проходили мимо кучи того, что когда-то было людьми. Здесь столкнулись сразу несколько телег, погребя под собой целый отряд имперцев.

— Это уже не бой. Это бойня!

— Думаю, если бы подобное устроили имперцы, они бы не сильно горевали, — поспешно сообщил Святополк, рядом с которым я шагал. Около меня шёл и бледный Рон. Пару раз его даже вырвало, и теперь он старался как можно меньше смотреть по сторонам.

Китежане продолжали движение вниз, строго соблюдая строй. Разрозненные толпы, в которые уже давно превратилось вражеское войско, просто не могли оказать сопротивления. Единый вдох тысяч людей — копья отходят назад, выдох — устремляются вперёд, пробивая доспехи и тела. Вдох — копья отходят, выдох — удар. Вдох, выдох, Отвести копьё, ударить. Слышались команды, свистели пролетающие над головой стрелы, а далеко впереди было видно, как поспешно откатываются назад сохранившие стройность ряды имперских солдат. Всё-таки их разгромленный фланг и центр сыграли свою роль. Они замедлили наше продвижение. И когда мы наконец спустились в долину, то здесь уже стояли ряды оставшихся в живых вражеских солдат. Они по-прежнему превосходили нас по численности, но тем не менее прекрасно понимали, что шансов у них мало. Они двигались всю ночь, потом после короткого отдыха снова марш-бросок и сразу в бой. Наши же солдаты, наоборот, хорошо отдохнули ночью, потом неспешный марш и снова отдых. А сейчас была победа над превосходящим врагом, и это, казалось, придало всем дополнительные силы.

Тут из-за деревьев неожиданно показался отряд конницы. До этого момента я и не представлял, насколько красивой может быть атака баронской кавалерии. Полторы тысячи всадников, закованных в железо с ног до головы, склонив копья, неслись в тыл вражеских рядов. Они не кричали, только мерный топот и склонённые жала. Зрелище было завораживающее. Всадники на всей скорости врубились в тыл имперцев. Они мигом разрезали строй и стали двигаться вперёд, как мощный ледокол среди льдин. Ряды имперцев дрогнули и побежали. Тут же за ними сорвалась наша лёгкая конница.

— Пусть долго не преследуют, — устало попросил я. — Только до конца долины.

Вот теперь всё. Победа. Но она меня не радовала.

— Там я вижу деревню, — махнул я. — Там и остановимся. Надо отдохнуть.

Спорить никто не стал.

Через шесть часов отдыха я всё ещё пребывал в дурном настроении. Этот бой произвёл на меня тяжкое впечатление. Хотя пленные уже убрали и похоронили все трупы, я всё ещё ощущал напряжение боя. Кругом веселились солдаты. Вот уж для кого подобные картины привычны. Они радовались победе и тому, что остались живы. И было чему радоваться. По подсчётам, враг потерял до шести тысяч своих солдат, и это только те, кого остался на поле боя. А сколько ещё погибнет во время преследования? К тому же у нас оказалось около тысячи пленных вместе с их командиром. Разгром полный. Вряд ли спасётся больше шести сотен. Герхардт вообще был уверен, что спасшихся будет едва ли сто человек. С нашей же стороны погибло сто пятьдесят и триста десять ранены. С учётом медицины этого мира, скорее всего, все они встанут в строй через неделю. Всё это наполняло людей необычайным энтузиазмом, и они были готовы хоть сейчас снова ринуться в бой.

В деревне нас встретили сначала настороженно, но, видя, что мы не грабим, не врываемся в дома, жители стали покидать укрытия.

— Прибью каждого, кто попадётся на мародёрстве! — пообещал я. Герхардт, Святополк и Лекор меня поддержали. Был отдан приказ расплачиваться за всё, что нам надо.

— Расплачиваться? Да где нам взять деньги? — изумился Герхардт. — После нашего разгрома пропала вся казна. А если у кого что и осталось, так ему и самому нужно.

— Заберите у врага, — отрезал я.

— У мёртвых? Разве это не напоминает мародёрство?

— Возможно, но нам деньги нужнее, чем им. К тому же в противном случае нам придётся грабить местных жителей. А я предпочитаю взять у убитых, чем отбирать у живых.

Постепенно все устроились. Домов на всех не хватило, но это никого не расстроило. Солдаты ставили палатки, уже варилась похлёбка, многие, скинув одежду, купались в реке. Я сам с большим наслаждением избавился от пропылённой, пропитанной своим и конским потом одежды, которую носил почти десять дней.

Всем казалось, что главные проблемы решены. Даже мои помощники поддались общему благодушному настроению. Герхардт объезжал войска, Лекор занимался их устройством, а Святополк допрашивал пленных. Вскоре он доложил мне, что главные силы имперцев шли в полутора сутках от авангарда, и, следовательно, у нас есть достаточно времени для отдыха.

— Правда, нам надо всё же поспешить, чтобы пройти перевалы до их подхода.

— Ты считаешь, что это нам удастся? — только и спросил я.

— А почему нет? — удивился Святополк. — Победили же мы имперцев сейчас. Кстати, не хочешь поговорить с их командиром? Он уж очень просил о встрече с тобой.

— Со мной?

— Ну, не конкретно с тобой, а с командующим нашими силами. То-то он удивится, когда тебя увидит, — усмехнулся полковник.

— Лучше отведи его к Ауредию. У того лучше получится разыграть победителя.

— Ничего не выйдет, — рассмеялся Святополк. — Оказывается, наш друг знает Ауредия. Кажется, там, в империи, о нём не слишком высокого мнения. Вообще мне показалось, что имперцы знают всё о каждом высшем офицере всех восьми королевств.

— Тогда позови Угланда.

— Угланд занят. Он сразу после битвы засел за свою тетрадь. Так что если не хочешь встречаться, так и скажи. Да, вот что нашли у их командира. — Святополк положил на стол палочку даль-связи. — Полагаю, что это связь с командующим всеми имперскими силами.

Я повертел палочку в руке:

— Ладно, зови. Как хоть его зовут?

— Северий Пларк. Генерал империи.

Вскоре в комнату ввели высокого плотного человека. Он огляделся, заметил Святополка и кивнул:

— Что вы решили с моей просьбой?

Святополк усмехнулся:

— Командующий согласился вас принять.

Я понял, что Святополк сейчас намерен пошутить, и поспешно вмешался:

— Зачем вы хотели меня видеть?

Северий недоумённо посмотрел на меня. Потом на ухмыляющегося Святополка.

— Что за шутки?! — вскипел он.

— Никаких шуток, — поспешил успокоить его Святополк. — Разрешите представить полного генерала тевтонской армии Энинга Сокола.

— Да за это я вас… — начал было Северий, но вдруг осёкся и ещё раз посмотрел на меня. — Энинг Сокол? Я слышал о тебе! Говорят, что ты рыцарь Ордена, но генерал…

— Всё верно. Так получилось, что по политическим соображениям король Отто дал мне звание полного генерала. А когда начался этот поход, я оказался с одним из тевтонских полков. Когда же Ауредий собрался капитулировать, то я сместил его. Хотя, должен признать, без большой охоты. Вот так я и стал командиром разбитой армии.

— Хм, без большой охоты? Если действительно вы, милорд, провели сегодняшний бой, то вы зря не приняли командование раньше. Должен сказать, что я до последнего мгновения был уверен в победе. Ума не приложу, откуда там взялись ваши солдаты? У вас же не было времени их прятать.

— Время было. Мы оказались здесь на несколько часов раньше вас, а потом просто ждали, когда вы нас догоните.

— Что?!! Чёрт возьми!!! Какой же я кретин! — Северий схватился за голову. — Я так радовался вашим очевидным ошибкам, что не разглядел ловушки! А ведь всё указывало на неё! Теперь я это вижу.

— Теперь поздно, — жёстко заметил я. — А что касается командования… это не слишком приятное занятие. Ссорятся короли, а гибнут солдаты. — Тут я понял, что объяснять что-либо этим людям просто бесполезно, и махнул рукой. — Всё равно вы меня не поймёте.

Тут неожиданно прозвучал вызов по даль-связи. Северий потянулся было к ней, но замер.

— Берите, — подтолкнул я её. — В конце концов, это ваше.

Северий натянуто улыбнулся и взял даль-связь:

— Слушаю.

— Пларк, чёрт тебя возьми! Почему запаздываешь с докладом?

— Простите, господин генерал, но боюсь, что я больше не смогу ничего вам докладывать. Дело в том, что я в плену.

— Хватит шутить!!! — взорвалась палочка.

Я протянул руку и взял её:

— Вынужден вас огорчить, господин генерал, извините, не знаю вашего имени, но Северий Пларк действительно наш пленник. Боюсь, вам придётся забыть о своём авангарде. Едва ли от него осталось больше трёхсот человек.

Связь оборвалась.

— Энинг, не похоже на тебя так хвастать, — заметил Святополк. — Тем более, это злорадство по поводу потерь. Мне казалось, тебя они огорчают.

— Верно. И я не хвастал и не злорадствовал.

— Было похоже.

— Возможно. Но я этого и хотел.

— Зачем?

— Естественно, чтобы разозлить их командира. Сейчас он наверняка обдумывает планы мести. Злость — плохой советчик.

— Чёрт возьми, — одновременно вскричали Пларк и Святополк.

— Ты никогда ничего не делаешь просто так, да? — поинтересовался Северий.

— Сейчас да. Просто не имею права. Солдаты могут праздновать победу, но мы ещё не выбрались. Впереди закрытые перевалы, а позади идёт тридцатипятитысячное войско. Мы по-прежнему между двух огней.

Неожиданно Святополк встал и отдал мне честь:

— Желаю хорошо отдохнуть, господин генерал. — Потом вышел и увёл Северия.

Я усмехнулся. Уже генерал, не милорд.

Но не успел я закрыть глаза, как ко мне влетел Ауредий. Звания генерала его никто не лишал, и он всё ещё был в армии вторым человеком после меня, хоть и формально. Поэтому часовые просто не рискнули его остановить.

— Это неслыханно! — вопил он. — Милорд, вы нарушили все правила войны!

— А у войны есть правила? — сухо осведомился я, но Ауредий меня не слышал.

— Вы не можете так нарушать основы тактики! Я посвятил её изучению всю свою жизнь и подобного нигде не встречал!

— Может, именно поэтому мы и победили? — Я всё ещё старался сохранить терпение.

— Абсурд!!! Чистое везение! Но не полагайтесь на везение! Милорд, я понимаю, что вы ещё неопытны…

— Убирайтесь к дьяволу со своим опытом!!! — Он меня достал. — Ваш опыт привёл нас к катастрофе, а вы ещё вздумали учить меня?!! Я не желаю проигрывать по правилам!!!

— Я вижу, что вас уже не переубедить! Я буду жаловаться вашему королю!!! — Ауредий вылетел из дома, хлопнув на прощанье дверью. Ведь встречаются подобные дураки. Давно ли он требовал капитулировать, а сейчас уже расхаживает с видом победителя. Я зло плюнул и снова лёг. Три часа битвы вымотали меня так, будто это не солдаты сражались, а я, причём в одиночку, и не три часа, а минимум целый день.

Вечером Герхардт сообщил, что в армии всё в порядке, моё присутствие не требуется и я могу продолжать отдыхать. Он сочувственно посмотрел на меня. Кажется, и сейчас каждый норовит взять на себя заботу обо мне. Но чёрт меня побери, если я буду возражать. Глупая, глупая, глупая война!!! Почему кому-то вечно не хватает власти, а кто-то должен погибать, добывая эту власть для него? Наверное, я ещё слишком мал для таких вопросов.

Я проснулся в шесть утра и вышел из дома, который предоставили мне местные жители. Они уже знали, что именно я командую войском. Поэтому едва я появился на крыльце, как показались любопытные, которые опасливо косились в мою сторону, держась поодаль. В деревнях вообще встают рано, и шесть утра для людей — уже разгар рабочего дня.

Подошёл Герхардт:

— Всё в порядке, господин генерал. — Ну вот, и этот туда же.

— Хорошо. Поднимайте людей. Через три часа выступаем. И где Рон? Я его вчера вообще не видел.

— Рон решил записаться в полк, — усмехнулся Герхардт. — Не волнуйтесь, генерал, я пристроил его к делу. А сейчас он отдыхает вместе со своим другом и остальным полком.

— Ну-ну. Ладно, поспрашивайте местных, может, кто согласится быть нашим проводником. И не скупитесь на деньги. Проводник нам нужен позарез.

— Но зачем? Дорога одна, а Трел её знает.

— Возможно, но Трел знает только дороги. Нет, сейчас мне нужен человек, который действительно знает местность. Человек, который вырос в этих горах.

— Хорошо, милорд.

Но здесь неожиданно возникла проблема: никто из местных не хотел служить проводником. Местные жители благодарили нас за хорошее обращение, приносили еду (за деньги, конечно), но все в один голос утверждали, что местности не знают, поскольку за пределы долины не ходят. Это была настолько явная ложь, что выведенный из себя Герхардт просто притащил ко мне одного.

— Вот. Он охотник и, значит, знает местность.

— Понятно. Ты сможешь быть проводником? — обратился я к охотнику.

— Нет, милорд, — испуганно ответил он. — Я не покидаю долину.

— Врёт! — Герхардт потянулся к мечу.

Я искоса посмотрел на него:

— Что ты хочешь сделать мечом?

— Я хочу заставить этого лживого сукина сына послужить нам проводником!!!

Охотник заметно побледнел, но было видно, что это не убавило его решимости.

— Повесить парочку жителей, а если никто не согласится, то ещё парочку! И так до тех пор, пока кто-нибудь не проявит благоразумия! — заявил оказавшийся здесь же Ауредий.

— Господин Ауредий, если я захочу услышать ваше мнение, то обязательно спрошу, а до тех пор я не желаю вас слушать.

Ауредий покраснел и с яростью уставился на меня. Я выдержал его взгляд, и тот сдался. Ругаясь себе под нос, он ушёл. Я повернулся к охотнику:

— Почему ты боишься сказать правду?

— Я не боюсь, милорд. Я действительно…

— Охотник не может не покидать долины, иначе он умрёт с голода. Это слишком очевидная ложь. Я же спрашиваю про твои истинные причины, почему ты не хочешь служить нам?

— Истинные причины? Хорошо, — вдруг разозлился он. — Причины таковы, что это вы пришли на наши земли! Не спорю, вы ведёте себя прилично, но вы здесь чужие! Что вам здесь надо?! Это не ваша земля! Сверкающий дал нам мир, законы! А вы хотите отнять всё это?! Снова восстановить прежние королевства?! Я не буду помогать захватчикам! А теперь можешь убить меня! Я не боюсь смерти!

Я некоторое время молчал.

— Зачем? — поинтересовался я.

— Что зачем? — растерялся охотник.

— Зачем мне тебя убивать? За то, что ты высказал свои взгляды? Если бы я убивал каждого, кто не согласен со мной, то у меня давно не осталось бы друзей. Ты высказал свою точку зрения, я её выслушал. Я могу быть не согласен с ней, но не могу не уважать её. Что изменится, если я убью тебя? Конечно, мёртвый не спорит, но мёртвого невозможно и переубедить. А вдруг он был прав? Тогда теряется возможность научиться чему-нибудь самому.

Охотник ошарашенно уставился на меня.

— Ты странный, — чуть ли не обвинительно сказал он.

— Возможно. Мне многие так говорят.

— Ты хочешь переубедить меня?

— Нет, но я хочу сказать своё мнение. Выслушаешь ли ты меня так же, как я выслушал тебя? Я имею в виду: действительно выслушаешь или отмахнёшься от моих слов, пропустив их мимо ушей?

— Я… я постараюсь… милорд.

— Хорошо. Ты говоришь, что мы завоеватели? Возможно. Мы действительно пришли на ваши земли. Но только сеющий ветер в чужих краях пусть не удивляется, если буря вернётся к нему в дом. Я уверен, что ты хочешь мира, но Сверкающий хочет господства над миром!

— Слова! — Охотник осмелел настолько, что даже перебил меня.

— Да? Что ж, поговори с кем-нибудь из тевтонов. Спроси, у кого из них на королевском пиру погибли дети или родители в результате попытки переворота, подготовленной Сверкающим. И это не слова.

— Но ведь шла война, — в голосе охотника уже появились неуверенные нотки.

— Хорошо. Тогда подойди и поговори с жителями Амстера, как с помощью подкупленных Сверкающим предателей едва не открылись ворота города. Тебе рассказать, что делают солдаты в захваченных городах? Или ты сам догадаешься? Поговори с китежанами, тебе они расскажут, как Сверкающий едва не отравил княжну и не спровоцировал войну с Тевтонией. Тебя ведь не тронуло бы горе людей, потерявших на войне всё. Конечно, эти разрушения ведь не затронули бы твою деревню! Сверкающий для вас хорош! Он остановил войны! Он дал справедливые законы! Он хочет покорить мир? Так что ж? Он и миру даст такие же справедливые законы. Только вы забываете, что с помощью этого, — я бросил к ногам охотника свой меч, — ещё ни одному народу не принесли счастья. Ты можешь сказать, что вы не виноваты! Но если, допустим, ты пойдёшь в соседнюю деревню и начнёшь там устанавливать свои порядки, да ещё приведёшь с собой на помощь деревенских молодцов, станешь ли ты обижаться, если тебе там накостыляют? Удивишься ли ты, если оттуда нагрянут в вашу деревню? Лично мне нет дела до вашего Острова. И если сегодня Сверкающий сломает себе шею, то уже завтра меня здесь не будет. Хочу ли я восстановить ваши королевства? Да мне плевать на них! Это ваши проблемы! Хотите такого мира? Пожалуйста, но не лезьте со своими истинами в чужие дома! Китежане вечно воевали с Византией. С Тевтонией у них тоже были напряжённые отношения. Амстер всегда соперничал с бриттами и галлийцами. Подумай, охотник, что могло сплотить все эти разные страны? Что могло их сплотить настолько, что они выступили общим фронтом, забыв все старые обиды? — Начав говорить, я всё больше распалялся. — Не знаешь? У тебя ведь не могут быть со всеми соседями хорошие отношения! С кем-то ты в ссоре, с кем-то ругаешься, с кем-то даже дерёшься, но если в деревню приходит хищник, то разве не встанешь ты вместе со всеми на защиту? Когда появляется общий опасный враг, разве не забываете вы все ссоры? Вот ответ.

— Значит, мы хищники? Забрались к вам в дом?

— Ты сам сказал. Сверкающий — маг смерти, и этим всё сказано. Он своими заговорами настроил против себя всех и объединил многих старых врагов, заставив их забыть прежние обиды.

Охотник выглядел довольно мрачно.

— Мне надо подумать, милорд.

— Думай. Я тебе не мешаю. — Я подобрал меч, только сейчас сообразив, что нас слушала почти вся деревня и многие солдаты, свободные от дел. Едва я отвернулся, как услышал за спиной бурное обсуждение моей пламенной речи.

В течение тех часов, что остались до выступления, я мотался по всему лагерю, проверяя припасы, состояние раненых. Неоднократно мне попадался на глаза тот охотник. Он ходил по лагерю и о чём-то расспрашивал солдат. Несколько раз ко мне подходил Ауредий с неизменным требованием повесить этих наглецов. Оказывается, он захотел преподать мне урок и сам пытался убедить жителей стать проводниками. Как он это пытался делать, я не видел, но догадаться о результатах мог по тому, что после каждой попытки он подходил ко мне с требованиями о репрессиях.

— Ну что вы ко мне пристали? Неужели кроме как вешать вы ничего больше делать не умеете? У вас что, хобби такое?

Ауредий, кажется, обиделся.

Уже отчаявшись найти проводника, я велел выступать. Решено было оставить вражеских раненых в деревне под присмотром нескольких здоровых пленных, что вызвало недовольство рогнарских офицеров. Однако остальные меня поддержали, посчитав, что не стоит делать войну более жестокой, чем она есть. Этот поступок удивил как крестьян, так и Северия, который лично поблагодарил меня. В результате деревенские провожали нас как своих. Правда, служить проводниками все по-прежнему отказывались. Тут ко мне подошёл всё тот же охотник:

— Милорд, я согласен помочь вам.

— Почему? — спросил я.

— Я долго думал над вашими словами, милорд. Я чувствовал, что вы не врали. Может, вы и правы, мы все действительно законченные эгоисты, потому что позволяем своим правителям делать всё, что им заблагорассудится, в чужих землях, если они потакают нам и хорошо устраивают жизнь дома. Да, потом грех жаловаться, что гроза приходит в наш дом. Я разговаривал с вашими солдатами, и они рассказали кое-что ещё. Они уверены, что вы рыцарь Ордена. Это так?

— Да.

— Тогда скажите, что вы, лично вы делаете на этой войне?

— Сначала я хотел всего лишь вернуться домой, но Сверкающий решил, что я угрожаю ему, и нанял убийц. Я был втянут в эту войну против воли, и мне, честно говоря, не хочется её продолжать. У меня просто нет выбора. К тому же Сверкающий — виновник гибели моих друзей.

— Вы хотите отомстить?

— Отомстить? Нет. Месть — гибельное чувство. Но пока жив Сверкающий, он никогда не даст мне покоя. Ни мне, ни всем тем, кого я люблю. Так получилось, что мне нравится Амстер, а он пытался его уничтожить. Я считаю Китеж своей родиной, но Сверкающий напакостил и там. Я барон Тевтонии и едва не погиб вместе с семьёй во время попытки переворота. Просто получилось так: чтобы жили все те, кого я люблю и уважаю, должен уйти Сверкающий. Вот и всё. И знаешь, пусть останется ваша империя, но без Сверкающего.

— Я так и думал. Я помогу вам.

— Что ж, тогда веди.

Мы двинулись в путь.

— Знаете, милорд, — заметил Герхардт, когда деревня скрылась из вида, — вы умеете превращать людей в своих друзей. Настоящих друзей. Это довольно редкий дар. Я ведь не думал, что без угроз удастся заполучить проводника, и не вмешивался только потому, что считал, что он нам и не нужен. Я ошибался. Вы сумели не просто получить проводника, но обрели союзника и друга.

— Спасибо. Но сейчас, Герхардт, мне надо поговорить с Кроулом. Надо же объяснить ему, зачем нам проводник.

— Кроул — это имя охотника?

— Да. А вы могли бы поинтересоваться его именем, прежде чем тащить ко мне. Может, тогда и вам удалось бы стать его другом.

— Возможно, — задумчиво заметил он.

Я догнал Кроула, слез с коня и зашагал рядом с ним, объясняя, что я от него хочу.

— Это рискованно, милорд, — наконец ответил он после раздумья.

— Знаю, но другого выхода нет.

— Милорд, вряд ли вы знаете, насколько это рискованно. Ведь там, где вы хотите пройти, дорог нет. Только охотничьи тропы. Вам придётся бросить почти весь ваш багаж.

— Придётся бросить не только багаж. Боюсь, что мы и продовольствие сумеем унести не всё.

— Значит, вы действительно всё понимаете. Хорошо, я проведу вас.

— А можно сделать так, чтобы на другую дорогу мы вышли позади всех заслонов?

— Нет. Может, мы и минуем пару застав, но главные силы расположены во Врегорском ущелье. Там самое удобное место, и обойти его никак нельзя. Единственное, что я могу обещать, это вывести вас к самому ущелью.

— Откуда ты знаешь, что именно там расположены главные силы?

— Милорд, я с детства хожу по этим горам. Здесь от меня нет тайн.

— Ясно. А что это за ущелье?

— Узкая дорога с нависающими над ней скалами с одной стороны и обрывом с другой. Потом дорога чуть расширяется. Насколько я знаю, именно на одной из нависающих скал сидят защитники. Там построен небольшой укреплённый пункт. Он держит под обстрелом весь путь.

— Обойти его, конечно, не удастся?

— Если бы его можно было обойти, то его там не построили бы. Подойти к нему можно только по той горе, где сейчас сидят защитники. С дороги к нему просто не забраться.

— Понятно. Но по горе к нему забраться можно?

— Можно, если никто мешать не будет.

— Ладно, понял. Эту проблему решим на месте. Сейчас главное — совершить задуманный переход. По крайней мере там нас не ждут, и есть вероятность, что заставу если не сняли, то хотя бы ослабили.

— Возможно. Но, милорд, у меня сложилось такое впечатление, что никто не знает, что вы задумали.

— Верно. Чем меньше людей знает, тем меньше вероятность утечки информации. Я слишком уважаю имперских солдат и их командиров, чтобы недооценивать их.

— И когда вы сообщите своим эту новость?

— Сразу, как только вы скажете, что пора сворачивать.

— Тогда можете уже сообщать. Мы свернём сразу вон за той горой.

Я посмотрел в указанном направлении. Да-с. Втайне я надеялся, что это произойдёт немного позже. Ну что ж, сейчас так сейчас. Вздохнув, я направился к своим помощникам.

— То есть как бросить телеги?! Энинг, мы и так потеряли их слишком много! Мы не сможем везти припасы без них!

— Герхардт, ты слышал приказ? Всю еду с телег перегрузить на лошадей! Мы захватили их достаточно, но если не хватит, то спешить всадников. Солдаты пусть также возьмут трёхдневный запас с собой. Остальное бросить. Всё! Срок исполнения — два часа! — Я развернулся и, не слушая возражений Герхардта, Лекора и Святополка, отправился поговорить с Кроулом.

По дороге я зашёл в свой бывший полк. Рон на пару со Свольдом старательно чистили котлы.

— Рон, что случилось?

— Наказали, — хмуро отозвался он. — Сержант сказал, что если я хочу быть солдатом, то и ответственность у меня должна быть такая же.

— Ясно. Хочешь, я поговорю с сержантом? — Вопрос я задал больше для того, чтобы проверить Рона.

— Я тебя тогда сразу пришибу! — прошипел он. — Я не нуждаюсь в покровителях!

— Ладно-ладно. Работайте, друзья-приятели. За что вас хоть наказали?

Рон выразительно возвёл глаза к небу и замолчал.

— Ну-ну, не хочешь говорить — не надо. Ладно, работайте.

Кроула я нашёл быстро. Я достал карту и стал расспрашивать его о маршруте, нанося на карту отметки. Тот с интересом смотрел на бумагу в моей руке, но ничего не спрашивал.

— Ладно. Главное я понял. — Я свернул карту. — Надеюсь, в реальности у нас получится так же хорошо, как на бумаге.

— Надеюсь, милорд.

Как я и приказал, через два часа всё было готово. Офицеры хоть и не понимали моего приказа, но он был выполнен быстро и точно. И ещё я обратил внимание на то, что на этот раз спорили со мной гораздо меньше, чем обычно.

— Приказ выполнен, — доложил Герхардт. — Может, теперь ты объяснишь, зачем это было надо?

Я задумчиво посмотрел на горы:

— Что я буду делать? Вопрос неверен, Герхардт. Правильно сказать, что мы будем делать.

Герхардт издал нечто, что очень сильно напоминало рычание. Я понял, что ещё мгновение, и он начнёт вытрясать из меня сведения в буквальном смысле.

— Тебе не кажется, что нам нельзя двигаться по этой дороге? Туда убежали остатки вражеского авангарда, и они наверняка уже подняли тревогу…

— А я и предлагал идти форсированно вперёд!

— И что бы это нам дало? Там ведь и так укрепились хорошо. А когда узнали, что мы идём по этой дороге, то наверняка перебросили ещё сил. А сзади идёт главная армия. Мы зажаты здесь.

— Так что ты предлагаешь?

— Простую вещь. Пойти туда, где нас не ждут. Я предлагаю с этой дороги перейти на другую.

— Это которая на Рек-Нарт? Но мы не можем, позади армия… Постой! Ты предлагаешь пройти по горам?!! Ты сумасшедший! Там же нет дорог… Сукин ты сын, так вот зачем тебе нужен был проводник!!! Вот зачем мы разгружали телеги… Но Энинг, у нас почти нет припасов, а горы…

— У нас нет выбора, Герхардт. И я надеюсь, что подобного манёвра от нас никто не ждёт. Пусть это будет сюрпризом.

— Ещё бы! Конечно, не ждут! Но… А ты прав, у нас действительно не очень большой выбор. Ладно, пойду обрадую остальных.

Горы возвышались со всех сторон. Дорог здесь действительно не было — только тропы, такие узкие, что два человека с трудом могли разойтись на них. Конечно, это не Альпы и не Памир. Больших пропастей здесь не было, но лично я всегда считал, что человеку совершенно безразлично, с какой высоты лететь, с трехсотметровой или десятиметровой. Результат в любом случае был один. Пока мы шли, я уже три раза слышал крик падающего человека и всякий раз вздрагивал, вжимая голову в плечи, стараясь убедить себя, что я здесь ни при чём. Первые сутки были ещё ничего. Конечно, нам приходилось карабкаться по склонам, приходилось обвязываться верёвками и затаскивать друг друга и лошадей. Ночь мы провели на камнях, не было сил даже поставить те палатки, что ещё оставались у нас. А вот второй день превратился в кошмар. Мы вышли к звериной тропе и теперь гуськом шли по ней. Один за другим долгие часы. Малейшая ошибка, и человек летел в пропасть. Вот опять крик. С трудом подавляю желание зажать уши и закрыть глаза. Закрыть глаза означает умереть. Здесь нельзя отвлекаться ни на мгновение. Я сам видел, как человек попытался отмахнуться от какого-то докучливого насекомого, отвлёкся, наступил не туда и покатился вниз, увлекая за собой груду камней. Но порой желание закрыть глаза становилось невыносимым. Пусть смерть, но это легче, чем видеть, как срываются люди в пропасть.

— Герхардт, — онемевшими пальцами я сжал даль-связь. — Как там?

— В порядке. Двигаемся. Я ожидал худшего.

Худшего? Что может быть хуже этих криков? А ржанье коней, падающих вниз?

Я шёл впереди армии в головной колонне. Лекор шагал в середине, а Герхардт замыкал шествие — такой порядок мы установили при движении.

Ночевать нам пришлось здесь же, на этой тропе. Это был настоящий кошмар. Невозможно развести костёр, и поэтому пришлось питаться сухим пайком. Тем, что с собой захватили солдаты. Достать запасы с коней не было никакой возможности. Повезло тем, кто оказался рядом с ними.

— Ничего, милорд, — утешил меня Кроул, который лежал рядом со мной. — Сегодня мы прошли самую опасную часть пути. Завтра будет легче. Думаю, к вечеру мы выйдем на более хороший путь.

— А когда мы выйдем на дорогу?

— На следующее утро. Это я вам обещаю.

К вечеру и правда стало полегче. Мы спустились с гор пониже и на привале даже смогли пообедать, или, если точнее, поужинать. Здесь я узнал о потерях: погибло пятьдесят три человека.

— Не расстраивайся, Энинг. — Герхардт хлопнул меня по плечу. — Я ожидал гораздо худшего.

В пять утра мы снова двинулись в путь. Никого подгонять не пришлось. Всем хотелось покинуть эти горы как можно скорее.

Как и обещал Кроул, к десяти часам утра мы вышли к дороге. Однако я приказал остановиться.

— Энинг, что ещё? Мы уже почти дошли. — Герхардт устало смотрел вперёд. Ему явно не терпелось оказаться на настоящей, ровной и широкой дороге.

— Верно. Но впереди Врегорское ущелье. А там, по словам Кроула, есть застава, и не маленькая. Поэтому вы здесь располагайтесь на отдых, а я с Кроулом схожу посмотрю. Здесь недалеко, километра три. Часа через два-три вернусь.

— Энинг, это опасно! Возьми охрану.

— С охраной ещё опасней. Что может быть обычней, чем охотник с сыном в горах? А вот охотник с большой компанией уже подозрителен.

— И ты доверишься этому…

— Да. Доверюсь. Только мне надо переодеться, а то сейчас меня ни один болван не примет за сына охотника.

Переодевание много времени не заняло. Простая куртка из дублёной кожи, такие же штаны. Простой ремень с притороченным к нему охотничьим ножом. И удобная обувь с жёсткой подошвой.

Когда армия осталась уже позади, Кроул повернулся ко мне:

— Милорд, почему вы поверили мне? Я ведь могу вас сейчас просто отвести к своим? Вы не боитесь этого?

— Нет. Если бы вы этого хотели, то не стали бы задавать вопросы.

— Но вы пошли со мной ещё до того, как я задал этот вопрос.

— Кроул, помните наш разговор в деревне? Вы готовы были умереть за свои убеждения. Мне кажется, что подобный человек не способен на предательство.

Кроул только покачал головой и двинулся вперёд. Не выходя на дорогу, мы шли параллельно ей охотничьими тропам. Первым патруль заметил Кроул. О чём-то переговорив с солдатами, он двинулся дальше, ведя меня за собой. Солдаты проводили нас равнодушными взглядами. Очевидно, охотники были здесь делом привычным.

— Кроул, куда ведёт эта тропа?

— Как раз на ту скалу, что нависает над ущельем. С дороги на неё не забраться. Только отсюда. Правда, если пройти немного дальше, то оттуда тоже можно будет подняться, но для этого необходимо миновать засаду, как вы поняли.

— А укреплённый пункт, ну вы про него говорили, к нему можно здесь пройти?

— Можно, если слегка отклониться влево. Но тут надо знать дорогу.

— Сможешь провести?

Кроул некоторое время разглядывал меня.

— Да, — наконец сказал он. — Раз уж взялся, то я должен довести дело до конца. Только, милорд, обещайте пощадить пленных.

— Ты ведь уже мог убедиться, что я не сторонник жестокости.

— Но тот человек, Ауредий, кажется…

— А тот человек может говорить всё, что ему вздумается. И ещё. Если ты поможешь нам, то обещаю отпустить всех пленных солдат, которых мы захватим здесь, сразу, как только это будет безопасно для нас.

— Безопасно для вас?

— Я не могу отпустить их сразу! Тогда все узнают, где мы, а я пока этого не хочу.

— Хорошо, я верю вашему слову, милорд. Давайте поднимемся вон туда. Оттуда всё будет хорошо видно.

Я посмотрел в указанном направлении:

— Хорошо. Ведите.

Чтобы пройти туда, пришлось ещё раз миновать часовых, но они даже не стали нас останавливать. Я старательно запомнил все места, где они находятся, и догнал Кроула, который погрозил мне пальцем.

— Вот я тебе, шельмец! — Он отвесил мне лёгкий подзатыльник под добродушный смех солдат.

— Давно мечтали это сделать, да? — сухо осведомился я.

— Конечно! — усмехнулся Кроул. — Не мог же я упустить такой шанс! Никто и не поверит, что я ударил рыцаря и барона, а тот ничего мне не сделал.

Я наградил Кроула злым взглядом, потом усмехнулся.

— Что ж, тебе действительно будет о чём рассказать. Ладно, пошли.

Глава 4

Вернулись назад мы только через четыре часа. Кроул был прав, с горы действительно открывался замечательный вид и все позиции противника смотрелись как на ладони. Мне даже удалось приблизительно подсчитать численность противника. Не думаю, что там их больше тысячи. Впрочем, в том месте эта тысяча вполне могла задержать армию и в сорок тысяч человек, а может, даже и большую. Единственное наше преимущество в том, что здесь нас не ждали.

Едва вернувшись, я сразу созвал всех командиров и расстелил карту.

— Значит, так, — начал объяснять я, сразу показывая на карте. — Главные силы противника расположены вот на этой горе. С дороги на неё забраться очень трудно. Кроме того, они могут отступить вот сюда. Здесь у них укреплённый пункт.

— А почему они сразу там не засели? — спросил кто-то из офицеров.

— Если кого-нибудь возьмём в плен, то обязательно спросим. Хотя я думаю, что здесь им без разницы, где сидеть. Просто на этом склоне они могут с максимальной эффективностью использовать все свои силы, в то время как там они вынуждены будут действовать на очень небольшом участке. Это просто запасной вариант. Я же предлагаю сделать следующее: сейчас главные наши силы выходят на дорогу и движутся по ней. А по горам в тыл защитникам пойдёт другой отряд численностью в полторы тысячи человек. Думаю, этого достаточно, чтобы заставить противника отойти. Понятно, что в тыл пойдёт лёгкая пехота и лучники. Возглавит её полковник Рейкор.

Названный мной полковник встал и поклонился всем. Я даже удивился, что никто не стал спорить, как случалось раньше. Все признали мой план и готовы были выполнить его.

— Но это не всё. Рейкор, когда противник отойдёт, ты сам задержись на этой горе.

Рейкор удивлённо посмотрел на меня, но снова кивнул.

— Второй отряд пойдёт впереди первого. Его задача будет посложнее. Они должны захватить укрепления врага. Кроул сказал, что сможет провести их в обход заставы. Только придётся снять часовых. Они стоят здесь и здесь, — я показал на карте. — Этот отряд будет меньше первого. Не думаю, что сейчас в укреплениях много солдат. Скажем, пусть пойдёт человек двести, и возглавит его… — я обвёл взглядом присутствующих и тут наткнулся на чуть ли не умоляющий взгляд рогнарского майора Саркета. Хоть я и приказал им не отделяться от основной армии, но после всего случившегося мнение союзников о рогнарцах было настолько низко, что к ним относились едва ли не с презрением, хотя часть майора этого совсем не заслуживала. Ясно, что те страдали от такого обращения и всячески пытались убедить своих союзников, что им можно доверять. — Этот отряд возглавит майор Саркет.

Офицеры задвигались — это решение им явно не понравилось.

— Но, господин генерал, справятся ли они? — Кажется, этот вопрос разом возник у всех присутствующих.

— Вот и проверим. Всё, споры окончены! Первым выступает отряд майора. Он снимает часовых и захватывает укрепление. Следом идёт отряд Рейкора. Все свободны.

После совещания меня догнал Герхардт.

— Сомневаешься, что Саркет справится? — сразу спросил я его.

— Да. Рогнарцы до этого не отличались высокой боеспособностью.

— А тебе не кажется, что человек, сумевший сохранить свой отряд в том хаосе, что творился после нашего поражения, заслуживает большего доверия? Нет, Герхардт, именно этот отряд справится. Он справится даже лучше, чем любой другой отряд нашей армии.

Это заявление вызвало такое удивление Герхардта, что я вынужден был пояснить:

— Понимаешь, эти люди чувствуют себя париями среди нас. Они довольно остро переживают позор своих войск. Ведь что ни говори, но не понимать, кто главный виновник такого разгрома, они не могут. Разве ты не видел, что в предыдущем бою они чуть ли не кидались на врага? Они хотят утвердиться в армии, хотят заслужить уважение своих новых товарищей. И успех или неуспех этого дела для них не просто тактическая победа или поражение. От этого для них зависит всё. Если они проиграют, то у них не будет никаких шансов добиться уважения, а это для них сейчас поважнее даже жизни. Нет, Герхардт, эти люди сделают всё возможное и невозможное, чтобы победить.

Герхардт очень странно посмотрел на меня:

— Ты уверен, что раньше не водил армии в бой? Это слова не ребёнка, а полководца! Причём полководца талантливого.

— Нет, Герхардт. Просто у меня были очень хорошие учителя. Ладно, пора двигаться. Дождёмся только сигнала майора.

Ждать пришлось минут сорок, когда прозвучал сигнал даль-связи и майор Саркет доложил, что задача выполнена. Я дал команду на движение.

— Может, развернуться в боевые порядки? — поинтересовался Святополк.

— Нет. Рано. Двигаемся в походной колонне. Мы ведь не знаем о засаде.

Скоро наш отряд втянулся в ущелье. Святополк мрачно смотрел на крутые склоны окружающих гор.

— Да-с, если бы мы тут вляпались в засаду, то долго бы нам пришлось здесь стоять, пока сзади не подошли отряды главных имперских сил и не расплющили бы нас в тонкий блин. Кажется, вон про ту вершину ты говорил? — Святополк указал рукой.

— Да, именно там и располагается застава.

— Разворачиваться?

— Зачем? Идём, как шли.

— Но ведь там засада?

— А о засаде позаботится Рейкор. Именно для этого его и послали.

Однако это не вдохновило Святополка, и он нервно смотрел на горы, в любой момент ожидая града камней на голову.

— А если они ещё не дошли?

— Дошли. Смотри. — Я указал на гребень горы.

И действительно, там поднялась какая-то суматоха. Солдаты тревожно сжимали копья и посматривали на офицеров, ожидая команды к бою. Сами офицеры кидали такие же взгляды на меня, готовые в любой момент подхватить мой приказ. Наверху показались какие-то люди, до этого старательно прятавшиеся. Они суетливо стреляли из луков куда-то назад и спешно отходили по горе параллельно дороге, с явным намерением опередить нас. Вот на горе снова появились люди, в которых мы узнали амстерцев из отряда Рейкора. Они обстреливали поспешно отступающего врага.

Дорога резко поворачивала и выходила из ущелья. Как я знал по карте, здесь было небольшое широкое пространство.

— К бою! — приказал я. — Развернуться в атакующие колонны!

Это вызвало удивление. Зачем разворачиваться для боя, если враг уже отступает? Ответ получили быстро. Едва вышли из ущелья, как стало видно, что противник поспешно направляется на гору, на которой стоит что-то напоминающее крепость. Однако в это мгновение флаг империи неожиданно упал и на его место поднялся сначала рогнарский флаг, а потом взвились флаги союзников. Имперцы резко затормозили, у них хватило ума понять, что если их укреплённый пункт захватили, то сейчас атаковать его — форменное самоубийство, поскольку сзади наступал полуторатысячный отряд Рейкора. По дороге же шли наши главные силы, разворачивающиеся в боевые порядки.

Имперцам оставался только один выход — встать на открытом месте спиной к горам и умереть, поскольку шансов уцелеть у них не было. Мы зажали их со всех сторон, и отступать им было некуда.

Наши отряды ждали только приказа. Ко мне подъехал Герхардт.

— Они в ловушке, господин генерал, — сообщил он. — Прикажете атаковать?

Я молча разглядывал строй врага. Они понимали, что у них нет шансов, но стояли твёрдо.

— Нет. Пошлите парламентёра. Пусть сдаются.

— А что им обещать? — удивился Герхардт.

— А что в такой ситуации можно обещать? Жизнь, конечно.

Парламентёра выбрали довольно быстро, и тот, найдя белый флаг, поскакал навстречу неприятелю. Несколько минут мы с тревогой наблюдали за переговорами. Вот наш парламентёр подъехал к строю. Вот он о чём-то говорит с вражеским командиром. Наконец переговоры завершились, и парламентёр вернулся.

— Они отказались, господин генерал, — сообщил он. — Сказали, что готовы умереть.

— Ах, умереть. Лучники, вперёд! — Дождавшись, когда команда будет выполнена, я снова повернулся к парламентёру: — Иди и скажи, что я хочу поговорить с их командиром. Пусть выедет в центр между нашими войсками.

Парламентёр ускакал.

— Энинг, ты уверен…

— Уверен. Пока есть возможность закончить всё без бойни, я буду действовать только так. В конце концов, должны же они понимать, что у них нет никаких шансов.

— Не слишком рассчитывай на это.

В этот момент от строя неприятеля отделился человек и быстро зашагал по направлению к нам. Наши ряды расступились, пропуская меня. Ураган одним махом одолел расстояние до центра пустого пространства между готовыми к битве частями. Я спрыгнул с коня перед имперским офицером.

— Что это за шутки? — сердито спросил он, глядя на меня.

— Это не шутка. Именно я хотел поговорить с вами.

— Но мне сказали, что я буду вести переговоры с командующим союзников?!

— Верно. Я и есть командующий союзными силами. Зовите меня Энинг. Энинг Сокол.

— Энинг Сокол? — Мой собеседник напрягся. — Вот, значит, ты каков. Меркий Лауре, полковник пятого полка Рек-Нартовского гарнизона.

— Я хочу предложить вам сдаться. Вы же должны понимать, что у вас нет шансов.

— Возможно, но мы можем унести с собой как можно больше ваших солдат.

— В этом нет никакой пользы ни для вас, ни для вашего командования. И посмотрите туда, — я махнул рукой за спину. — Видите лучников? Так вот, если вы не капитулируете, то я прикажу открыть огонь. Поверьте, стрел у нас хватит на всех. Мы просто перестреляем вас или заставим выйти из-под прикрытия скалы и начать наступление.

— Это бесчестно, — взъярился Меркий. — Ведите бой по правилам!!!

— Нечестно!!! — в свою очередь рассердился я. — А война вообще нечестная вещь! И я не собираюсь класть своих людей из-за глупых предрассудков! В общем, так, даю десять минут. Если через десять минут не будет ответа или он будет отрицательным, то я прикажу открыть огонь! Если вы сдадитесь, то обещаю сохранить вам жизнь, более того, когда это будет безопасно для нас, я отпущу всех солдат, оставив в плену только вас и ваших офицеров. А теперь, господин полковник, решение за вами! Отвергнете моё предложение, и вы обречёте на бесполезную гибель своих солдат. Сдадитесь — спасёте людей, и они даже скоро окажутся на свободе! Десять минут, господин полковник! — Я вскочил на коня и, не слушая возражений, вернулся к своим.

Через пять минут враг капитулировал.

— Замечательная победа, Энинг! — От избытка чувств Герхардт стукнул меня по спине. — Мы не потеряли ни одного убитым или раненым.

— Что радует меня не меньше, так это то, что и наш противник не потерял ни одного человека, за исключением оглушённых часовых и тех солдат, что были слегка помяты при взятии вражеского блокпоста.

— Чего?

— Блокпоста, — повторил я, кивая на укреплённый пункт на горе.

— Странное название, но действительно подходит. Он и в самом деле блокирует дорогу. Что ж, пусть будет блокпост. Но ты странный всё-таки. Тебя радует, что противник не понёс никаких потерь.

— Какой есть, — огрызнулся я. — Ты устроил пленных? Их ведь теперь почти две тысячи, половина нашего отряда. Если они что-нибудь задумают…

Герхардт посмотрел на меня как на идиота:

— Энинг, мы же забрали их защитные амулеты! Если они попытаются что-нибудь сделать, то наши маги вмиг их успокоят.

— Хм… да, — я за кашлем постарался скрыть замешательство. Опять я забыл про магию. Казалось бы, должен уже привыкнуть. — Хорошо. Тогда немного отдохнём и двинемся дальше.

В путь мы отправились через час. Опять дорога под ногами, непрочные на вид мосты, переброшенные через пропасти, редкие кусты и горы, всё те же надоевшие горы вокруг. Однако больше таких узких мест нам не встречалось. Отсутствовали и заставы, если не считать нескольких малочисленных отрядов, которые быстро засекали наши разведчики. Как правило, дело кончалось тем, что, ошарашенные нашим появлением, они сдавались без боя. Впереди больше препятствий не было.

— Не понимаю, — заметил я Меркию. — Все так удивляются нашему появлению, как будто у вас не было даль-связи.

— Даль-связь у меня была, но только с Северием. Это через него я получал приказы. Я и пытался связаться с ним, но безуспешно. Теперь я знаю почему.

— С Северием? Но у него мы нашли только одну даль-связь со своим командующим.

Меркий пожал плечами:

— Северий не стал вам докладывать об этом. Просто он потерял остальные во время боя у перевала. По его словам, там было довольно жарко.

Этому можно поверить. Северий действительно оказался в самой гуще сражения. И логично, что именно у него была даль-связь с начальниками застав на перевалах. В конце концов, именно с ним они должны взаимодействовать. Что ж, теперь всё это обернулось против них.

Через четыре дня мы перешли последний перевал и спустились в долину. Горы кончились. Впереди пролегала ровная и прямая дорога, уходящая к побережью. Солдаты радовались как дети, что наконец покинули проклятые горы. Я невесело усмехнулся: скоро придётся их разочаровать. Ко мне подъехал Кроул:

— Милорд, вы обещали отпустить всех пленных солдат, захваченных в ущелье.

— Я обещал отпустить, как только это будет безопасно для нас. Время ещё не настало.

— Почему? Вы покинули горы, и теперь вам по полям до Зурелеака. Это соседнее королевство с Рогнаром. Кажется, оно тоже ваш союзник.

— Я же сказал, время ещё не настало. А ты можешь быть свободен. Если тебе нужны деньги…

— Мне не нужны деньги! Я сделал то, что сделал, не из-за них! И я останусь с вами до тех пор, пока не буду уверен, что вы сдержали своё слово, милорд.

— Хорошо. А по полям у нас не получится уйти? Ты не думал, что в этом случае мы вынуждены идти почти вплотную с портами империи? Насколько я знаю, в портах сейчас полно войск.

— Можете сказать за это спасибо вашим десантам.

— В данном случае неважно, кому сказать спасибо. К тому же у нас просто не хватит еды, чтобы дойти до Зурелеака. Нам нужна дорога.

— Тут нет дорог!

— Тут нет. Но кто нам мешает вернуться на ту дорогу, с которой мы вошли в горы? Для этого всего лишь надо пройти немного на запад, а потом повернуть на север. Мы как раз выйдем к тому месту, где стоит мост через Уру.

— А?! — Кроул ошеломлённо уставился на меня. — Вы с самого начала планировали это?! — негодующим тоном продолжил он.

— Да. И ты понимаешь, что теперь я не могу тебя отпустить? Придётся тебе побыть ещё с нами.

Тут к нам подъехал Герхардт со Святополком. За ними плёлся и Ауредий.

— Энинг! Мы прошли! Мы прошли эти чёртовы горы! А имперский командующий может ещё десять лет искать нас на дороге на Рек-Ктарг!

— Не думаю, что он такой идиот. — Словно в ответ на мои слова, задребезжала палочка даль-связи. А я и забыл про неё. Забрал у Северия и сунул себе в карман.

— Да?

— Приветствую тебя, Энинг Сокол, — услышал я знакомый голос. — Твой марш на другую дорогу, должен признать, гениален. Я три дня шёл вперёд, пока не сообразил, что тебя уже нет на той дороге. Ещё сутки мне понадобились на то, чтобы понять, куда ты делся вместе с армией. Прими моё искреннее восхищение. Но всё же я надеюсь, что наша игра ещё не окончена.

— А я и не играю. И откуда вы узнали моё имя?

— Очень просто. Мне сказали об этом в деревне. Я сначала не поверил, когда крестьяне в один голос утверждали, что союзниками командует мальчишка. А потом кто-то вспомнил, как к тебе обращались. Тогда-то я и понял, кто ты. Кстати, крестьяне рассказали мне и о битве на перевале. Я думал обвинить Северия в некомпетентности, но теперь сомневаюсь, что и сам действовал бы лучше.

— Простите, но вы связались со мной только для того, чтобы засыпать меня комплиментами?

— Ты не поверишь, но именно для этого я и связался с тобой. Просто мне захотелось поговорить с человеком, который почти сумел вырваться из ловушки.

— Почти?

— Уж не думаешь ли ты, что уже победил? Если так, то я буду разочарован.

— Не думаю. Кстати, вы так и не представились.

— Неужели ты не знаешь?

— Знаю. Но вежливые люди всё-таки представляются.

Мой собеседник расхохотался:

— Хорошо-хорошо. Я полный генерал Артерийской империи, губернатор Сьерской провинции, где мы с вами и находимся, Алегро Васпоран.

— Очень приятно. А теперь, господин Алегро, я очень сожалею, но у меня нет времени на разговоры с вами. До свидания.

— До свидания, Энинг. И спасибо за то, как вы обошлись с нашими ранеными. Кстати, я ещё надеюсь встретиться с тобой.

Связь оборвалась. Я ещё некоторое время сжимал уже замолчавшую палочку. Потом повернулся к полковникам:

— Герхардт, Святополк, распорядитесь о разбивке лагеря. Отдых четыре часа. И попросите Лекора проверить наши запасы еды. На сколько нам их хватит?

Святополк и Герхардт кивнули и поспешили выполнять приказ.

Через три часа ко мне подошёл мрачный Лекор.

— Милорд, еды у нас максимум на три дня. Если экономить, то можно растянуть на пять. У нас слишком много погибло лошадей с поклажей в горах.

— Хорошо. Этого хватит.

— Хватит? Куда хватит? Нам не дойти с таким запасом до Зурелеака.

— А кто сказал, что мы туда пойдём?

— Но… но куда же мы пойдём?

— Естественно, обратно на ту дорогу, с которой сошли в горы. Только, конечно, не таким путём, как мы шли сюда. Подозреваю, что Алегро уже перебрасывает свою армию по нашему маршруту. Упрямства у него хватит. Так что надо спешить.

— Обратно?

Я нахмурился:

— Я что, непонятно сказал? Мы выйдем к самому мосту через Уру.

— К мосту?

— Да что с вами, Лекор? Вы не заболели?

— Нет, генерал, я здоров.

— Хорошо. Тогда ты понимаешь, что не стоит говорить о том, что я тебе сейчас сказал, каждому встречному. Только Святополку и Герхардту.

— Конечно, генерал. — Лекор поспешно уехал.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — поинтересовался Герхардт, когда мы уже были в пути. — Мост всё-таки охраняют пятнадцать тысяч войск.

— Надеюсь, что уже нет. Зачем держать там столько сил, если известно, что мы туда не идём?

— Но мы идём туда!

— Идём, но враг-то откуда это знает? Кстати, надо принять особые меры безопасности. Пусть разведчики ловят каждого встречного и ведут сюда. Отпустим всех сразу. И надо усилить контроль за пленными.

— Сделаю, — вздохнул Герхардт.

Я удивлённо посмотрел на него:

— Что с тобой? Ты даже не споришь?

— А зачем? Всё равно сделаешь по-своему. А как я уже успел убедиться, твои идеи хоть и кажутся бредом сумасшедшего, но, как правило, срабатывают. Причём срабатывают с очень большой эффективностью.

— Если ты решил переложить все проблемы на меня, — сухо заметил я, — то советую забыть об этом. Между прочим, большинство моих идей родилось в спорах с тобой, Лекором или Святополком.

— Учту. Обещаю спорить с тобой. Но только тогда, когда буду считать, что в этом есть необходимость. А пока я её не вижу. Шагаем.

Таким образом мы шагали уже три дня. Живописные поля сменялись каменистыми предгорьями. Иногда нам даже приходилось снова лезть вверх, но склоны были пологи и позволяли нам двигаться без особого труда. Но всё же настал тот день, когда нам снова пришлось углубиться в горы, чтобы выйти к истоку Уры. Снова всем надоевшее карабканье по горам. Конечно, можно обогнуть Уру и выйти на дорогу на другой стороне, но тогда пришлось бы продираться по почти непроходимым горам, которые тянулись до самого Рогнара. Возможность была либо пройти по мосту в плодородные области империи и вернуться по ним в Рогнар, либо идти вдоль побережья до Зурелеака. Всё-таки тот мост и в самом деле стратегический объект. Пока имперцы его удерживают, у них ещё остаются шансы поймать нас. Поэтому и Алегро не терял надежды на встречу со мной. Всё-таки я прав в своём решении вернуться на старую дорогу. Только вот что делать с теми пятнадцатью тысячами солдат, что засели на том мосту? Впрочем, идеи у меня имелись. Всё-таки мы действительно должны свалиться им на голову совершенно для них неожиданно. К тому же с тыла. На это у меня и была основная надежда. Поэтому я и преодолевал сопротивление солдат, снова гоня их в ненавистные им горы.

На четвёртый день пути, когда уже запасы еды катастрофически таяли, мы наконец начали спуск вдоль русла реки Уры. Здесь река сбежала с гор и потекла по равнине, но перейти её в этом месте не было никакой возможности: быстрый поток, крутые, обрывистые берега и никакого строительного материала под руками. К тому же спуститься с гор в этом месте довольно трудно. Прыгнуть в водопад вряд ли кто рискнёт. Так что мы вынужденно продолжили движение по горам. Только на следующее утро мы смогли спуститься, почти у самой позиции, занятой неприятелем. Понимая, насколько мы близко к врагу, мы вели себя крайне осторожно, рассыпав во все стороны отряды разведчиков. Вскоре только гора отделяла нас от неприятеля, и по-прежнему никаких следов дозоров. Всё-таки отсюда нас совсем не ждали.

— Догадываюсь, что ты сам захочешь провести разведку? — поинтересовался Герхардт.

— Точно.

— Но на этот раз я поеду с тобой. И Святополк поедет.

— Разве я спорю? Объявляйте привал. И чтоб тихо было! Никаких костров и никакого шума. Особо следить за лошадьми.

— Да не волнуйся ты. Наши маги глушат все звуки, и нас никто не услышит, если, конечно, специально не будут прислушиваться. Но мы ведь не так уж и близко к неприятелю находимся.

Герхардт оказался прав. Нам пришлось взобраться на самую верхушку горы, чтобы разглядеть лагерь имперцев. Я поудобней устроился на скале и достал бинокль. В лагере царила настоящая идиллия. Лениво бродили солдаты, горели костры. Чуть в стороне шли занятия с новобранцами. Виднелась насыпь с частоколом, возведённая вдоль дороги от горы до реки. По ней ходили часовые. С этой же стороны перед насыпью простиралось большое поле. С востока оно ограничивалось горами, а с запада — деревьями, выросшими вдоль обрыва реки. Жаль, правда, что у реки деревья не очень частые, а то можно было бы подобраться почти вплотную. А так заметно будет, да и шум выдаст. Стоп! А если чем-нибудь отвлечь врага? Чем-то таким, что тот просто не услышит шума? Что может заглушить передвижение войск? Ответ напрашивался довольно парадоксальный: только передвижение войск.

— У кого-нибудь есть идеи? — спросил я.

— По полю нас сразу заметят! — категорично заявил Святополк. — А если попробовать вдоль реки среди деревьев… быстро не получится.

— Кавалерия там пройти не сможет.

— Думаю, сможет.

— Нас услышат.

— Возможно. — Я глядел на поле, пытаясь сообразить, как можно отвлечь неприятеля.

— Может, стоит подождать, когда имперцы устроят тренировку, и за этим шумом пройти вдоль берега? — спросил Святополк.

— А если у них через трое суток тренировка? Нас обнаружат к тому времени, — возразил Герхардт.

Я дёрнулся:

— Повтори!

— Что? — непонимающе уставился на меня Герхардт. — Нас обнаружат…

— Не ты, Святополк. Что ты там сказал насчёт тренировки?

— Ну, разведчики ведь нам сказали, что у них тут много новобранцев. Надо же им тренироваться? А во время манёвров обычно стоит шум не меньше, чем в настоящей битве.

— Та-а-ак. — Я задумчиво уставился на поле. — Герхардт, берёшь всю тяжёлую кавалерию и выводишь её вдоль реки. Что касается манёвров, то будут манёвры. Шум будет такой, что они не только конницу, но и конец света пропустят. Всё, уходим.

— Что ты задумал? — поинтересовался Герхардт.

— Атаку. По полю ведь незаметно не подойти к имперцам?

— Да.

— А если мы всё же пойдём? Что они будут делать?

— Будут строиться для боя. — Герхардт замер с открытым ртом. — Чёрт возьми! Чем не манёвры?

— Да, за поднятым шумом они вас не услышат, — признал Святополк.

— А мы постараемся ещё больше внести сумятицы. Только ты, Герхардт, не торопись.

— Постараюсь, — усмехнулся он.

Отряды подняли, и скорым маршем они двинулись в сторону неприятеля. Вскоре Герхардт отделился от нас со всей баронской конницей и свернул в сторону леса. Остальные отряды: лёгкая пехота Амстера, тяжёлая пехота Китежа и лёгкая кавалерия — двинулись в обход скалы. Старясь как можно дольше остаться незамеченными (чем позднее нас увидят, тем больше будет переполох), мы миновали скалу.

— Всю кавалерию на левый фланг, — распорядился я. — Пусть наш правый фланг упрётся в гору.

— Зачем это? — поинтересовался Лекор, когда вестовые передали мой приказ.

— Для массовости. Пусть думают, что здесь вся наша кавалерия. К тому же на правом фланге она всё равно не сможет действовать в полную силу.

Лекора с нами в разведке не было, и он вопросительно посмотрел на меня. Пришлось рассказать ему об особенностях местности.

Рядом со мной ехали Рон и Артер. Рон заметно нервничал.

— Энинг, там правда пятнадцать тысяч солдат?

— Правда.

— А нас пять тысяч?

— Чуть меньше. Но не ты ли говорил, что врага бьют не числом, а умением?

— Не я. Это Артер.

— Внимание! — Я привстал в стременах. — Выходим из-под прикрытия горы! Вперёд!!!

Чётко, как на параде, разбитые на полки, на поле стали выходить китежские отряды. Тут же слева к ним присоединилась кавалерия. Печатая шаг, шли взводные колонны, выставив вперёд мощные копья. Между ними были небольшие промежутки для лёгкой пехоты. Чуть сзади шли ещё отряды тяжёлой пехоты, готовые в случае необходимости прийти на помощь колоннам первой линии.

Нас заметили. В бинокль мне было видно, как изумлённо уставились на нас солдаты. Но вот кто-то самый сообразительный наконец очнулся и, что-то крича, бросился в лагерь. Вскоре до нас донёсся звук била. Имперские солдаты выскакивали из палаток, удивлённо озирались, потом бросались обратно за оружием. Переполох поднялся страшный.

— Звук!!! — приказал я.

Тотчас тысячи мечей одновременно стали бить по щитам. Под этот мерный, сводящий с ума стук мы продолжили сближение.

Всё-таки новички или нет, но имперские солдаты быстро пришли в себя и теперь поспешно строились для боя, занимая позиции лицом к нам. Им пришлось оставить свои теперь уже бесполезные укрепления и встречать врага в чистом поле. Мне было видно, как нервничает вражеский командир из-за того, что у них в тылу оказалась река. Всё же он постарался отойти от неё подальше, чтобы сохранить возможность манёвра, оставив за фронтом как можно больше свободного пространства для переброски резервов. Только теперь это играло на руку нам.

— Опять тактические правила оборачиваются против них, — заметил Лекор. — Я уже начинаю думать, что они не просто бесполезны, но и вредны.

— Думаю, что не стоит впадать в другую крайность, — ответил я. — Отрицание всяких правил так же ошибочно, как слепое следование им. Лично я считаю, что устав подобен костылю: для хромого он опора и помощник в ходьбе, а для бегуна — оковы на ногах… Только бы они не догадались перекрыть узкий проход между берегом и деревьями.

— Неплохо сказано! Надо будет запомнить. Вполне возможно, что ты прав. А что касается того прохода… не перекроют. Оттуда не ждут атаки. Атака оттуда — нарушение основ тактики… и верно, что костыль… Так, а сейчас, кажется, будет жарко.

Мы сближались под всё тот же грохот ударов. Вот в нас полетели первые стрелы, но ответных выстрелов не последовало. Чётко печатая шаг, наша пехота шла навстречу врагу. Было видно, что это сильно нервирует вражеского командира. Он не понимал наших действий и от этого нервничал ещё сильнее. По его представлению, мы должны были ударить конницей, которая посеет хаос, а там уже подойдёт пехота. Вместо этого — удары мечей и чёткое движение вперёд. Имперскому военачальнику просто не хватило времени обдумать ситуацию, за что он и поплатился.

Обстрел нарастал, но пока он оставался неорганизованным и не причинял особого вреда. В этот момент позади вражеского фронта раздался мерный топот тысяч копыт тяжёлой конницы. Желая оставить больше пространства между рекой и фронтом, имперский военачальник дал возможность всем тевтонским всадникам покинуть узкое место и разогнаться для атаки. Наши действия прекрасно скрыли их движение, и теперь они неслись точно в тыл имперской армии. Причём выбор цели был великолепен. По сути, они могли ударить в любое место вражеского фронта. Герхардт вмиг оценил преимущество своего положения и разделил свой отряд. Большая часть всадников ударила по центру, а остальная часть, во главе с ним самим, помчалась к тому месту, где возвышался штандарт командира. Они вмиг раскидали немногочисленную охрану и на полной скорости заскочили на холм, с которого имперский командир планировал управлять битвой. Атака первого отряда тоже принесла успех. Имперцы пали жертвой всё тех же тактических правил. Копируя тактические приёмы византийской армии, имперцы переняли и их построение, когда в первых рядах стоят новички, а за ними ветераны, готовые в случае необходимости поддержать их. Это почти всегда оправдывает себя, но не в этот раз. Услышав позади топот сотен коней, шум разгорающейся битвы, новички стали оборачиваться, чтобы посмотреть, что там происходит. Ветераны такой ошибки не сделали бы никогда. Они бы доверили отражать атаку с тыла своим товарищам, а сами сосредоточились на более насущной для них проблеме, а именно — наступающей с фронта тяжёлой пехоте. Новички обернулись, не все, но обернулись, при этом их щиты ушли в сторону, открыв людей.

Китежские офицеры были слишком опытны, чтобы не воспользоваться этой ошибкой. Команда и первые линии пехоты опускаются на колени. Тотчас сотня тяжёлых луков бьёт почти в упор по открывшемуся врагу. С такого расстояния для стрел с калёными наконечниками доспехи что бумага. Только тяжёлый пехотный щит может защитить человека. После залпа сразу несколько десятков человек валятся на землю, пронзённые стрелами. Тем самым они открывают своих товарищей, стоящих за ними. У второго ряда щиты находятся за спиной. Чтобы их перебросить вперёд, нужно время. У них только тяжёлые копья, которые до этого лежали на плечах погибших. Поэтому второй залп собирает более богатую жатву. А следует ещё третий, четвёртый. После пятого новички не выдерживают и начинают пятиться. Тотчас звучит новая команда, и строй китежской пехоты поднимается. Разом тысячи копий направляются вперёд. Команда — и китежане переходят на бег. Разбег, дружный выдох, и тысяча копий разом бьёт по вражеским солдатам, уже не защищённым щитами первой линии. Росичи немного отступают, и снова короткий разбег, удар. Эти одновременные удары леденят сердца, вызывая страх, а тут ещё позади шум разгорающейся битвы, навстречу росичам прорываются всадники, полностью закованные в железо. В этот момент, подрубленный, падает штандарт командующего. Это решает исход битвы. Лишённый единого командования, зажатый с двух сторон, враг не выдерживает и начинает отступать в сторону от укреплений, в поле. Некоторые отряды ещё сохраняют строй, но многие уже просто бегут. Спасайся кто может. Герхардт же развернул свою кавалерию с холма и ударил по левому имперскому флангу, оттесняя его от укреплений. Под ударами с фронта и тыла он быстро рассыпался, и солдаты бросились наутёк.

Лекор чуть ли не за руку меня хватал:

— Энинг, надо ударить нашей кавалерией по правому имперском флангу, и тогда мы захлопнем мышеловку! Они все попадут в кольцо!

— В кольцо? Лекор, их там пятнадцать тысяч! А нас меньше пяти! Если мы окружим их, то они будут драться хотя бы от отчаяния, но если мы оставим им возможность уйти, то они вскоре побегут!

— Но наш удар им поможет побежать!

— Только попробуй двинуться без команды! — в конце концов не выдержал я. Лекору пришлось смириться.

Как я и ожидал, увидев перед собой свободное место, враг толпами устремился туда. Причём бежали пехотинцы так быстро, что опрокинули некоторые ещё продолжавшие сопротивляться части. Вскоре бегство стало повальным.

— Вот теперь пора.

Лекор, до этого в нетерпении горячивший коня, гикнул и во главе всей лёгкой конницы помчался в атаку. Это довершило разгром. С этого момента никакого организованного сопротивления не существовало. Тевтонская кавалерия мигом подавляла все попытки организоваться. Потом подходила тяжёлая пехота Китежа и довершала то, что начинали делать бароны. Лёгкая же кавалерия носилась по всему полю, преследуя бегущих.

— Вперёд! — Я сам повёл резервы. — Главное, не дать врагу вспомнить, что их больше, чем нас!

Через час всё закончилось. Кавалерия умчалась преследовать бегущих, лёгкая пехота рассыпалась по полю, ища раненых и подавляя малейшие попытки сопротивления. Китежане с баронами расправлялись с теми, кто отказывался сдаться. Пленных сводили толпами. Их уже никто не считал. Только маги отбирали у них защитные амулеты.

Постепенно всё успокоилось. Стали возвращаться конники, посланные в погоню, подбирали убитых. Сюда же привели и тех пленных, что захватили раньше и оставили на время боя под небольшой охраной в тылу. Они брели по полю, угрюмо взирая на побоище.

— Полная победа! — радостно кричал Герхардт, шатающейся походкой бредя по полю, ведя за собой своего коня. — Нет, ты видел?! Как мы их!

— Да видел я, видел, — постарался успокоить я его.

Постепенно в войсках восстановился порядок.

— Энинг, с нашей стороны двадцать три человека погибли и девяносто раненных, десять опасно, — доложил Святополк.

— Хорошо. А потери неприятеля?

— Всё ещё подсчитываются. Но они уже перевалили за три тысячи. И ещё четыре тысячи пленных.

— Теперь пленных больше, чем нас.

— Верно. Неплохой результат. И ещё, тут обнаружены огромные запасы продовольствия. Нам их хватит надолго. Кроме того, нам удалось захватить всю казну армии. Им как раз привезли жалованье. И теперь у нас вдоволь повозок. Хватит не только для наших припасов, но и посадить на них всю пехоту. Похоже, наше дальнейшее путешествие превратится в лёгкую прогулку. И ещё одна приятная новость: их командир оказался настолько ошеломлён нашим появлением, что не успел связаться с командованием и доложить об этом. А потом его захватили бароны. Так что никто не знает, где мы.

— Это ненадолго. Как только убежавшие с поля боя доберутся до ближайшего города, об этом станет известно всем.

— Но нам это будет уже всё равно.

— Возможно. Святополк, распорядитесь по поводу похорон погибших. И наших, и имперцев. Пусть они сделают это так, как велит им их обычай. Пленные пусть этим и займутся. Там же у них наверняка есть священник, или как там он у них называется.

— Сделаю, генерал.

В течение дня ко мне один за другим приходили остальные полковники. Кто-то за распоряжением, кто-то хотел что-нибудь узнать. Солдаты устраивались в захваченном лагере. Пленные занимались похоронами. К вечеру потери имперцев удалось установить более точно: четыре тысячи пятьсот шестьдесят. Сколько погибнет при бегстве от наших кавалеристов, оставалось только гадать.

Утром стали возвращаться кавалерийские отряды, посланные в погоню. Они доложили, что преследовали бегущих почти всю ночь. Армия имперцев в этом районе перестала существовать. Нет, конечно, всех перебить не могли, но разбежались имперцы настолько быстро, что теперь потребуется очень много времени, чтобы их собрать, и ещё больше, чтобы снова сделать их боеспособной силой.

— В общем, победа полная, — доложил Лекор. — А сейчас извини, пойду спать. Всю ночь в седле.

Лекор вышел от меня и, пошатываясь, отправился в свою палатку.

Этот день мы потратили на отдых и ожидание наших разведчиков, постепенно возвращавшихся к армии. Все отдыхали, радуясь тому, что нам удалось вырваться из ловушки. Теперь уже действительно удалось. Именно в этот момент и пришёл вызов от генерала Алегро.

— Поздравляю, — кисло сказал он. — Кажется, вам всё же удалось вырваться. Энинг, ты догадываешься, где мы?

— Полагаю, ищете нас вдоль побережья.

— Верно. Подозреваю, на это ты и рассчитывал, когда двинулся к мосту. Вот уж не думал, что у тебя хватит нахальства вернуться на старую дорогу против пятнадцатитысячного войска. Опять преподнёс сюрприз. Знаешь, когда эта война кончится, мне бы хотелось встретиться с тобой.

— Может, ещё и встретимся. Прощайте, генерал.

— Прощайте, генерал. — Последняя фраза у Алегро прозвучала очень уважительно.

Связь оборвалась, и я поймал заинтересованный взгляд Рона.

— Алегро поздравил нас, — сообщил я ему без всякой необходимости — тот всё слышал. — Вот так вот. А мы всё-таки вырвались. Теперь у вражеской армии нет никаких шансов догнать нас.

— Значит, скоро мы будем дома? — Рон с надеждой посмотрел на меня.

— Нет, не будем, Рон. Вырвемся мы или нет, но война продолжается и неизвестно сколько продлится. Знаешь, надо заканчивать её как можно скорее. Увидев войну вблизи, я понял, что любая затяжка просто преступление. Впрочем, ты и сам всё понимаешь. Ты видел то же, что и я.

Рон кивнул.

В этот же день я выполнил своё обещание и отпустил всех солдат, захваченных в ущелье. Не веря своему счастью, те поспешно собрали выданные им припасы и быстро покинули лагерь, пока мы не передумали. Я велел нескольким кавалеристам проводить их и вернуться. Ушёл и Кроул, как только убедился, что я сдержал своё слово. Денег он так и не взял. Правда, мой жест вызвал бурю протеста со стороны Ауредия, который считал этот поступок идиотизмом.

— Я обещал, — устало повторил я.

— Да мало ли, что ты обещал!!!

— Уйди, — попросил я Ауредия. Кроме него ведь никто и не спорил. Даже Герхардт.

— Возможно, ты и не прав, но ты обещал, и ты не можешь нарушить своё слово, — заметил он мне тогда.

С трудом мне удалось отделаться от Ауредия. А на следующий день мы выступили в поход. Перейдя мост, подожгли его. Сожгли даже сваи, чтобы было трудней навести новый. Все запасы оружия, обнаруженного в лагере и не нужного нам, мы побросали в реку.

Стоя на берегу и глядя на пылающий мост, я только сейчас поверил, что мы действительно выбрались. Впереди у империи войск не было. Почти все боеспособные отряды отозвали, ещё когда мы вторглись сюда во главе с Ауредием. Спеша собрать силы для отпора, имперский командующий опустошил почти все гарнизоны, которым непосредственно не угрожали. Поэтому мы шли, не встречая никакого отпора. Мы проходили мимо богатых деревень и небольших городков, которые спешили открыть ворота перед нами, не рискуя оказать сопротивления. Я строжайше запретил грабежи и мародёрство. Пришлось даже повесить двоих рогнарских полковников, которые в одной из деревень слишком злоупотребили своими правами победителей. Ауредий сопротивлялся этому решению яростно, но я настоял на жёстком приговоре. Известие об этом вмиг распространилось по округе, и теперь люди знали, что за нужные нам вещи мы расплачиваемся, дисциплина в войске поддерживалась суровая, и не возникало никаких инцидентов. А если и случались, то разбирательство шло беспристрастно, и никакие заслуги не могли спасти негодяя, если его вина доказывалась.

— Не кажется ли тебе, что ты действуешь немного жёстко? — поинтересовался у меня Герхардт после казни двух рогнарских полковников. — Всё-таки они люди знатные.

— Плевать. Они убили дочь крестьянина, сначала поиздевались над ней, а потом убили. И лучше проявить жёсткость сейчас, чтобы все поняли, что перед законом все равны, чем пожинать плоды жалости потом.

— Я не говорю, что ты не прав, но ни Ауредий, ни рогнарские полковники тебе этого не простят. Ты ведь мог бы просто вызвать их на поединок.

— Это было бы то же убийство. У них не было шансов даже вдвоём.

— Именно, но зато ты не нажил бы столько врагов. Поединок чести — это понятно для всех и даже почётно, в отличие от петли.

— Именно, Герхардт. Именно. А я вовсе не хотел, чтобы они сохранили честь. Все должны понять, что преступник умрёт как преступник и никакого снисхождения к нему не будет. А что касается вражды Ауредия… переживу.

— Он очень влиятельная фигура при дворе.

— Плевать.

— А зря. Энинг, ты всё-таки большой максималист. Ты хочешь либо всё, либо ничего. Это не самое мудрое правило. Научись компромиссам.

— Может и научусь, со временем.

— Если доживёшь, — шёпотом заметил Герхардт, чтобы я не услышал. Но я услышал.

В последнее время, когда стало уже понятно, что мы спаслись, я постоянно ощущал какую-то непонятную усталость. Утром мне требовалось прилагать огромные усилия, чтобы встать, при этом от усталости я едва не падал. И это при том, что теперь мы двигались неспешно и хорошо отдыхали в пути. Даже дей-ча не помогало. Я едва не падал из седла. Конечно, я старался не показать вида, и, похоже, мне это удалось. Каждый день я заставлял себя беседовать с Угландом, который засыпал меня вопросами, касающимися этого похода. Похоже, он хотел знать даже мои мысли перед каждым боем. Утром я заставлял себя встать и одеться, потом так же заставлял заниматься необходимыми делами. Но с каждым разом делать это было всё сложнее и сложнее. Сложнее стало и скрывать своё состояние от окружающих. К счастью, поход уже подходил к концу, и через десять дней мы вышли к границе Рогнара.

— Ну вот и всё. Дошли. — Я, потеряв контроль над собой, всхлипнул и повалился из седла. Что-то тревожно закричал Герхардт. Ко мне бросилось несколько солдат. Сквозь них протолкался Святополк.

— Энинг, что с тобой? Ты слышишь меня? — Голос пробивался как сквозь вату.

— Слышу, — с трудом сказал я. — Слышу. Просто спать хочу. Устал очень. Вот посплю, и всё будет хорошо.

— Врача!

— Я врач. — Голоса путались, и я не мог различить, какой кому принадлежит. Кто-то щупал мой пульс, что-то ещё делал.

— Ясно.

— Что-нибудь серьёзное? — узнал я встревоженный голос Герхардта.

— Нервное истощение! Я мог бы догадаться и сразу! Я же видел… но он так держался, что ничего нельзя было заподозрить.

— Но от чего это?

— А что вы хотите? Он же ещё ребёнок! Похоже, он всю кампанию провёл на одних нервах. Боюсь, я даже представить не могу, чего она ему стоила!

— Но что делать, доктор?

— Ничего. Он сам должен захотеть поправиться. Понимаете, сейчас подорваны его силы, и он устал настолько, что может просто расхотеть жить. Главное, не дать ему это сделать. Надо заставить его снова полюбить жизнь! Пусть рядом с ним всегда будут люди, которых он любит, может, это заставит его бороться с апатией. Если что-то его заинтересует в жизни, то это его вытащит.

Какие пустяки. Мысли ворочались с трудом. Мне был вообще непонятен этот спор. Как будто есть какая-то разница между жизнью и смертью.

— Но почему сейчас?

— Неужели не ясно? Я же говорю, что он держался только на нервах. Пока поход был не закончен, он цеплялся за жизнь. Он считал, что его долг — довести дело до конца…

— …а сейчас всё закончилось.

— Вот именно.

— Энинг! Энинг! — Знакомый голос. — Егор!

Это имя помогло мне набраться сил, и я увидел заплаканное лицо Рона.

— Егор, очнись.

— Рон, прекрати реветь. Мне что, уже и отдохнуть нельзя?

Склонённый надо мной доктор облегчённо вздохнул.

— Говори с ним, говори, мальчик, — прошептал он.

И Рон говорил. Говорил сбивчиво и торопливо, в результате чего половину слов я просто не понимал. Он говорил о моих родителях, о Нарнахе, об Ольге.

— Рон, остановись, пожалуйста, — чуть ли не простонал я. — У меня уже голова болит. Дай поспать.

— Дайте ему поспать, — попросил доктор. — Пусть отдохнёт.

Дальше я уже ничего не помнил. Проснулся я ничуть не отдохнувшим. Только спать не тянуло, а так я чувствовал себя совершенно разбитым.

— Ты как? — Надо мной склонился встревоженный Рон.

— Нормально, — соврал я. — Сколько я спал?

— Почти двое суток.

— Что?! Двое суток?! — Я приподнялся на локте, обнаружив, что лежу на телеге, которая катится следом за другими телегами. Рядом шагали солдаты, которые с тревогой смотрели на меня. — Что со мной, Рон?

— Доктор говорит, что ты просто переутомился и это пройдёт.

— Наверное, он прав. Ладно, помоги мне встать. — Я с трудом поднялся и, шатаясь, двинулся по дороге. И сразу сообразил, что если я так буду плестись, то вскоре отстану от армии. — Рон, где мы?

— Вчера пересекли границу Рогнара.

— Вчера? Но почему? Мне помнится, что подошли мы к ней позавчера.

— Да, — Рон виновато посмотрел на меня и вздохнул. — Доктор велел не говорить. Просто он попросил дать тебе покой, чтобы тряска от движения не помешала отдыху.

— Глупости, — рассердился я. — Тряска ничуть не помешала бы мне!

— Это вы так думаете, молодой человек, — неожиданно раздался позади меня чуть хрипловатый голос. Я резко обернулся и обнаружил мага-врача нашей армии, начальника всей госпитальной службы. — Но вы действительно нуждались в отдыхе и даже сейчас нуждаетесь. А лишний день ничего не решал.

— Но солдаты хотели бы поскорее попасть домой!

— Да. Мы всё рассказали солдатам и попросили их задержаться. Никто не возражал. Если не считать Ауредия. Кстати, кажется, в связи с вашей болезнью генерал снова начал командовать.

— Ну и пусть командует, — отмахнулся я. — Теперь-то он справится.

— Это точно. — Ко мне подходил ухмыляющийся Герхардт. — Сейчас он справляется. В каждом селении, мимо которого мы проходим, он устраивает марш победы. Очень ругал тебя, что ты отпустил пленных.

— Пусть ругается. Здравствуй, Герхардт. Рад тебя видеть.

— Я тоже рад.

— Доктор, как он?

— Разве не видите? — слегка раздражённо заметил тот. — Милорд ещё не восстановил силы. И сделать это будет непросто. — Врач оценивающе посмотрел на меня. — Милорд, если хотите выжить, то боритесь. Не поддавайтесь апатии, не дайте ей завладеть вами. Хорошо, что встали, вам полезны пешие прогулки.

— Полезны, только, боюсь, я не поспею за армией.

— Об этом не беспокойся. — Герхардт сорвался с места и умчался куда-то вперёд.

— Куда это он? — удивлённо спросил я.

— Подозреваю, что к Ауредию, — ответил врач.

Подтверждая эти слова, впереди послышалась чья-то ругань. Что там происходило, я не видел, но вскоре солдаты резко сбавили шаг и пошли заметно медленней. Тут ко мне снова подъехал Герхардт, за ним Ауредий.

— Полковник сказал мне, — заговорил он, бросив злой взгляд на Герхардта, — что доктор советовал вам идти пешком, но вы не поспеваете за армией, милорд. Я велел идти помедленней.

Перехватив насмешливый взгляд Герхардта, адресованный Ауредию, я понял, кто на самом деле велел.

Тут подъехал Артер. Доктор обратился к остальным:

— Господа, прошу оставить моего подопечного в покое. Пусть он побудет с друзьями. Это для него лучше всех лекарств.

Никто не возразил, и вскоре я уже шагал рядом с Артером и Роном. Поскольку Рон почти всё время сидел рядом со мной, то он мало что мог рассказать о делах армии. Артер в этом отношении знал больше, тем более что он, как вестовой, постоянно находился рядом с командованием.

— Ауредий сразу заявил о своих правах на командование, как только ты заболел, — рассказывал Артер. — Ему никто и не возражал. Герхардт, Святополк и Лекор больше тревожились о твоём здоровье, а на остальное им было плевать. В конце концов, мы же уже у своих, а вернуться можно и под командованием Ауредия. Тот в первой же деревне устроил что-то типа триумфального шествия. Сам же он гордо ехал впереди на белом коне. Неизвестно, где откопал его только.

Представив это зрелище, я расхохотался:

— Жаль, что я этого не видел.

— Неужели тебе всё равно, что он присвоил твою славу?!

— Абсолютно. Артер, если я что и понял, так это то, что слава не самая нужная вещь на свете. Если Ауредию нравится изображать из себя победителя, то пусть себе. Кого, в конце концов, он обманет, кроме самого себя? А обманывать себя — не самое лучшее занятие.

Артер широко открытыми глазами смотрел на меня.

— Слушай, а ведь ты прав! Он же ведь этим парадом выставил себя на посмешище! Ведь каждый знает, кто истинный победитель. — Но Артер тут же скис. — Но ведь он убедил в этом всех жителей той деревни. А вскоре они разнесут эту новость по всей стране.

— Ты считаешь, что правду можно спрятать? — усмехнулся я. — Знаешь, я был бы рад, если бы ему все поверили и забыли обо мне, но боюсь, что это невозможно. А Ауредий может сколько угодно изображать из себя победителя, но правда всё равно станет известна. К тому же не забывай об Угланде. Уж он-то описал в своих записках всю правду.

— А ведь верно! — Артер и Рон переглянулись и расхохотались. — Об этом Ауредий не подумал!

— Вот именно. Кстати, кто знает, сколько нам ещё идти?

— До столицы два дня. Ауредий уже послал гонца с сообщением о нашем прибытии. Представляю, что там будет твориться! Ведь нас наверняка уже похоронили! — Артер весело посмотрел на меня. — Вот будет сюрприз!

— Люблю сюрпризы, — буркнул я. — Ладно, ребята. Что-то я устал. Отдохну немного. — Я снова забрался на телегу и сам не заметил, как погрузился в сон. А через день мы подъезжали к Горогону.

Глава 5

Уже издали можно было заметить огромные толпы народа.

— Ты гляди, как нас встречают! — восторженно воскликнул Рон.

Я только усмехнулся. Я ехал рядом с Роном и Артером, но предпочитал больше слушать их болтовню, чем говорить сам. Мне ещё не совсем удалось восстановить силы, хотя врач считал, что я явно иду на поправку. По крайней мере, как он говорил, я больше не теряю сил. Он категорически запретил мне заниматься какими бы то ни было делами, и Герхардт, Святополк и Лекор приняли это замечание врача близко к сердцу.

— Ты отдыхай, — настойчиво посоветовал мне Герхардт. — Незачем тебе сейчас лезть в дела армии. Ауредий хоть и дурак, но привести армию из одного пункта в другой сможет. А если возникнет какая-нибудь проблема, то я тебе об этом сообщу. Обещаю.

Вот кто обрадовался такому положению вещей, так это Ауредий, который теперь развернулся в полную силу. Ещё задолго до столицы он заставил солдат начистить оружие и построиться в ровные шеренги. Солдаты, которым не терпелось поскорее закончить затянувшийся поход и вернуться в лагерь, глухо ворчали. В конце концов я всё же рискнул появиться на совещании, после чего Ауредий без всяких намёков свернул большую часть своих мероприятий по победному маршу.

— О какой победе вы говорите, господин Ауредий? — поинтересовался я у него после совещания. — Мы отправились в поход, имея тридцатитысячную армию, а возвращаемся с пятью тысячами! Если это победа, то можете называть меня Сверкающим!

— Но мы всё же вырвались из ловушки! Мы разгромили превосходящие силы!

— Вы себя тоже включаете в это «мы»? — с сарказмом спросил я.

Ауредий сарказма не заметил:

— О! Мне кажется, милорд, мои советы были небесполезны.

О чём можно говорить с этим человеком? Это какой же глупостью надо обладать, чтобы праздновать победу с остатками армии, да ещё утверждать при этом, что это именно он чуть ли не в одиночку всё и сделал? Самое интересное, что Ауредий сам верил всему тому, что рассказывал про себя. Солдаты на это злились, я же хохотал от души, когда до меня доходило кое-что из его рассказов. Рон обижался на меня за то, что я не ставлю нахала на место.

Но теперь всё это уже неважно. Мы вернулись! Конечно, война не закончена, а впереди новые бои, но мы действительно вырвались из ловушки, и это вселяло оптимизм. А впереди шумел народ, вышедший встречать героев.

— Интересно, заметят они, что здесь почти нет рогнарских солдат, одни полковники без полков? — поинтересовался Артер.

— Сейчас вряд ли, но позже задумаются.

Полки чётко печатали шаг, а впереди, как и положено полководцу, на белом коне лихо гарцевал Ауредий, посылая дамам воздушные поцелуи и небрежно кланяясь кавалерам.

— Неужели он и в самом деле такой дурак? — Артер недоумённо покачал головой. — Как же он стал полководцем? Ведь он же для своих опасен больше, чем для врага!

— У каждого свои недостатки, — философски заметил я. — К этому надо относиться терпимее. Правда, — добавил я, немного подумав, — не в том случае, когда от этих недостатков зависит множество жизней.

— Вот именно, — с сарказмом заметил Артер. — И я ещё менее склонен быть терпимым к недостаткам этого человека, зная, что от них зависит моя жизнь.

Толпа, заполонившая обочины дороги, приветствовала нас восторженными криками, в нас полетели букеты цветов. Нас буквально засыпали ими. Я подхватил один, чтобы тот не заехал мне по лицу. В этот момент я увидел, как из ворот нам навстречу выехала целая кавалькада всадников во главе с каким-то пухлым человечком. Почему-то он напомнил мне Карлсона, только выражение лица у него было не озорное и проказливое, а надменное и презрительное. Рядом с ним я с удивлением увидел Ратобора. Он тревожно высматривал кого-то среди наших солдат.

— Я приветствую воинов, вернувшихся со славной победой, — важно заговорил толстяк. Я заметил, что при этих словах Ратобор скривился, но промолчал. — Вы доказали, что вам нет равных на поле боя. И я счастлив наградить славного полководца, приведшего вас к победе! Отныне граф Ауредий становится полным генералом, к его титулу добавляется приставка Вершинный, в память о том, какие вершины он покорил. Также жалую его высшей наградой королевства Рогнар — орденом Золотого Гепарда. Надеюсь, наши доблестные союзники также по достоинству оценят его подвиг.

— Рад служить, ваше величество, — с энтузиазмом отозвался Ауредий. Только сейчас, после слов Ауредия, я сообразил, что этот толстяк — король Рогнара.

Король поднял руку, ожидая реакции солдат. Не знаю, чего он ожидал, наверное, криков радости, но боюсь, его ждало разочарование. Солдаты глухо заворчали. Один за другим они поворачивались в мою сторону. Постепенно вся наша немногочисленная армия стал смотреть на меня. Король растерянно озирался, не понимая, что происходит. Ратобор проследил направление взглядов и увидел меня. Ратобор как-то сразу обмяк, сказал что-то кому-то за спиной, соскочил с коня и бросился ко мне.

— Энинг, ты жив! — Я и без того был в центре внимания, но после этого на меня уже смотрела вся округа.

— Ваше величество, — я поспешно соскочил с коня и поклонился.

Ратобор несколько секунд разглядывал меня, потом неожиданно стиснул в объятиях.

— О боже, если бы ты знал, как я переживал за тебя! — Совершенно не готовый к такому проявлению чувств, я только удивлённо хлопал глазами. Ратобор отпустил меня, дав возможность вдохнуть воздух.

— Энинг, как ты посмел так пугать меня!!! — Я ошарашенно обернулся. В тот же миг плачущая Ольга повисла у меня на шее. — Ты, придурок недобитый! Ты знаешь, как я переживала, когда стало известно, что ваша армия разбита?!

— Ольга? Ты как здесь очутилась? — только и смог сказать я, полностью сбитый с толку.

— Что я могу сказать? — усмехнулся Ратобор. — Она просто заставила меня взять её с собой. А ты мою дочь знаешь. Лучше держать её при себе, чем ждать неприятностей. Но тут с тобой ещё один человек хочет поговорить.

Я поднял голову, готовый к любым неожиданностям. За спиной Ольги, насмешливо наблюдая за нами, стоял Витька, одетый в элегантный костюм, с гигантским пером в шляпе, которое качалось при каждом его движении. За поясом висел лёгкий меч. Только тут я сообразил, что всё ещё держу в руке букет, который поймал в воздухе. Я отступил на шаг и, опустившись на колено, вручил его Ольге.

— Ты, как всегда, неподражаем и непредсказуем, Энинг, — усмехнулся Ратобор.

— Слушай, Витька, а ты-то как здесь оказался? — поинтересовался я, когда всё более-менее успокоились.

— Ну, — пожал Витька плечами. — Родители очень волновались, особенно после того, как ты умудрился сломать даль-связь и не отвечал ни на один вызов. Вот я и решил, что мне стоит быть к тебе поближе.

— Прямо вечер встреч.

Король утратил надменность и удивлённо наблюдал за происходящим.

— Прошу прощения, ваше величество, — извинился Ратобор. — Но я так обрадовался, когда увидел своего хорошего друга живым, что, кажется, забыл о приличиях. Позвольте представить вам рыцаря Ордена, кавалера ордена Чести и Золотой Гривны, барона Веербаха и моего друга Энинга Сокола. Вы наверняка слышали о нём.

Король выглядел не то чтобы ошеломлённым, но растерянным.

— Очень приятно, — пробормотал он.

— Я тоже рад лицезреть образец мудрости и светоч этого мира, ослепляющий своим умом каждого смертного.

Король, услышав такое, просиял. Однако Ратобор украдкой показал мне кулак. Ольга прыснула у меня за спиной и сделала вид, что закашлялась. Витька поспешно отвернулся.

— И я рад засвидетельствовать своё почтение вашему избраннику, гениальному стратегу, господину Ауредию, — продолжил я свою речь. — Поистине его заслуги перед нашей и вашей армией безграничны.

Ауредий был всё же не до такой степени дурак, чтобы не понять, что над ним смеются. Он побелел от гнева, но ничего сказать не решился.

— А какие заслуги у Ауредия? — удивлённо прошептала Ольга мне на ухо.

— Огромные, — также шёпотом ответил я.

Чтобы не мешаться под ногами у солдат, мы немного отошли в сторону. Тут я увидел, что к нам с решительным видом направляется врач.

— Одну минуту, ваше величество. — Врач протиснулся мимо опешившей охраны князя. — Я так понял, что вы очень хорошо знаете этого молодого человека.

— Верно, — ответил удивлённый Ратобор.

— В таком случае прошу вас проследить за тем, чтобы он не испытывал серьёзных нагрузок, особенно на нервную систему. Сами понимаете, что для подростка те испытания, которые пришлось пережить ему, не самым благоприятным образом сказались на здоровье. Я настаиваю на полном покое хотя бы в течение двух недель.

— Минуту, о каких испытаниях вы говорите? — тут же влезла Ольга.

Но ответить врач не успел. Пока мы разговаривали, Ауредий демонстративно перебрался на другую сторону дороги. Кажется, он так и не простил мне моей насмешки. Король Рогнара тоже оказался рядом с ним. Король настаивал на торжественном марше победителей и прислал к Ратобору своего слугу.

— Марш победителя? — чуть ли не выплюнул Ратобор, когда слуга отвлёк его от разговора с врачом. — От армии осталось едва шестая часть, и это называется победой?

— В конце концов, они действительно вырвались из этой переделки, — неуверенно заметил кто-то из свиты Ратобора. — Мы ведь не верили, что вообще кто-то спасётся. А они не только вернулись, но и привели пленных.

— Почести полководцу?! — неожиданно услышали мы гневный крик Герхардта. — Хорошо, будут почести!!!

Я повернулся посмотреть, что происходит. Герхардт всей своей массой нависал над щуплым посланцем короля. Отвернувшись от испуганного таким обращением придворного, он встал лицом к строю солдат.

— Слушай меня!!! Его величество Элоир V, король Рогнара, предлагает воздать почести тому, кто вытащил нас всех из ловушки!!!

— Что происходит, Энинг? — встревоженно спросил Ратобор. — Почему все так возбуждены? Кажется, мне стоит узнать, что на самом деле произошло в этом походе.

— Это не так сложно, ваше величество.

Ратобор с подозрением уставился на подошедшего к нам человека:

— Кто вы такой?

— О, прошу прощения. Меня зовут Угланд. Я историк и был летописцем этого похода. В этой тетради все мои записи.

— И вы отдаёте её мне?

— Да. Ауредий сейчас на седьмом небе, но боюсь, что вскоре он всё же вспомнит обо мне и постарается завладеть этими записями. Я был бы вам очень благодарен, если бы вы позаботились о них.

— Почему я должен о них заботиться? — удивлённо спросил князь, но Угланд уже исчез в толпе.

Тут Ольга выхватила тетрадь из рук отца, открыла её наугад и стала читать.

— Смирно!!! — послышалась команда Герхардта. Рядом с ним я увидел Святополка и Лекора. Вокруг засуетились зрители, стараясь пролезть в первые ряды в предвкушении незабываемого зрелища.

— Пойду-ка я всё же постараюсь убедить Элоира отменить этот марш, — встревоженно проговорил Ратобор.

— Что здесь всё-таки происходит, Егор? — поинтересовался Витька.

— Боюсь, что для меня ничего хорошего. Герхардт сильно разозлился, чтобы думать о последствиях. Боюсь, он что-то учудит.

— Вперёд, марш!!!

Чёткие колонны солдат двинулись вперёд. Казалось, даже кони прониклись важностью момента и ровно держали строй. Сверкал лес копий. Ауредий выпрямился в седле, гордо поглядывая вокруг. Когда колонны поравнялись с ним, он поднял в приветствии руку. Я понял, что происходит что-то не так, когда тот нервно дёрнулся и суетливо оглянулся на своего короля. Но тут армия поравнялась с нами.

— Равнение на-пра-во!!! — Шагающие солдаты как один повернули головы в мою сторону. В воинском салюте вскинулись мечи.

— Нет, Герхардт, — прошептал я. — Зачем!

Однако, вопреки своим словам, я почувствовал, как к горлу поднимается ком. Я медленно обнажил меч. В полной тишине, нарушаемой только ударами сапог, солдаты прошагали мимо.

— И что это должно значить? — поинтересовался Витька.

Тут я заметил, что ко мне направляются Ратобор и Элоир, взгляд которого не предвещал ничего хорошего.

— Хотел бы я знать, что здесь происходит? — грозно спросил он.

— А мне кажется, всё понятно! — Ольга, которая до этого увлечённо читала тетрадь и про которую все забыли, вдруг выбралась вперёд. — Вот, прочти, отец. — Она сунула тетрадь Ратобору, пальцем показав несколько строк.

Ратобор машинально посмотрел, куда показывала дочь, заинтересовался и начал читать.

— Что это? «Генерал Ауредий собрал совет и сообщил своё решение о капитуляции, заявив, что не видит способа вырваться из окружения. Когда остальные полковники отказались, он пригрозил им обвинением в мятеже. Тогда встал один из вестовых, пришедших вместе с полковником Герхардтом, подошёл к столу и объявил о том, что отстраняет генерала Ауредия от командования на основании того, что является старшим по званию. Это настолько удивило всех, что несколько секунд никто не мог произнести ни слова. Но удивило их не то, что человек с таким званием долгое время не открывался никому, а то, что этот человек оказался подростком…»

Ратобор с шумом захлопнул тетрадь.

— Так. Сейчас не время и не место разбираться с этим. А с тобой, Энинг, я хотел бы поговорить отдельно.

— А что тут говорить?! — взвилась Ольга. — И так всё ясно! Этот Ауредий просто трус! Дурак и трус! После того как он загнал армию в ловушку, то не нашёл ничего лучшего, как только сдаться!

— А с вами, леди, пока никто не разговаривает! Всё.

— Это ложь! — чуть ли не взвизгнул король Элоир. — Ауредий — мой лучший полководец!

— Ваше величество, мне кажется, это лучше обсудить не здесь.

Король нервно оглянулся:

— О да! Прошу всех во дворец.

— Только пусть сначала устроят солдат, — устало попросил я. — И пленных.

Ратобор как-то странно посмотрел на меня, но только кивнул.

В личном кабинете короля (довольно просторном, надо сказать) собрались все заинтересованные стороны. Здесь были Ауредий, Ратобор, принц Отто, я и сам король Элоир. Неизвестно каким образом, но Ольге тоже удалось настоять на своём присутствии. Однако князь строго-настрого запретил ей влезать в беседу, и она, насупившись, сидела чуть в стороне. Кроме того, Ратобор принёс футляр даль-связи, так что в разговоре могли принимать участие Мервин, король бриттов и премьер-министр Византии, который представлял императора.

— Рассказывайте, граф, — обратился к Ауредию король.

Тот начал рассказ. Довольно пространный и от начала до конца лживый. Он рассказал, как в самом начале нам удалось разгромить основные силы имперцев и занять с боем город Лукерий. О каком бое он говорил, я так и не понял. В город мы вошли совершенно свободно. Потом рассказал о походе на Ротон, на котором якобы настояли офицеры. Рассказал о некомпетентности разведчиков, которые не доставили нужных сведений, в результате имперцы застали нашу армию врасплох.

— У нас не было никакой разведки, — глухо заметил я. — О ней просто никто не позаботился.

— Молчи! — приказал мне король. — Для оправданий у тебя ещё будет время!

Для оправдания? Выходит, он меня уже осудил? Ну-ну.

Ауредий, торжествующе ухмыльнувшись, уверенно продолжил повествование о своих подвигах. Как он храбро вёл себя в бою, благодаря чему были спасены остатки армии. Как ему потом все предлагали сдаться, и как он отказал трусам.

Всё это время Ратобор читал тетрадь Угланда. Кажется, он сравнивал рассказ с записями. Через плечо князя тетрадь читал и Отто.

Вскоре Ауредий выдохся и замолчал.

— Граф, — очень тихо спросил Ратобор. Если бы Ауредий знал Ратобора получше, то он испугался бы. Этот тихий голос князя не предвещал ему ничего хорошего. — Прежде всего, кто дал вам право углубляться на территорию империи? Решением высшего совета вы были назначены главнокомандующим только на время похода на территории Рогнара.

— Мы так и хотели, — важно кивнул он. — Но совет офицеров большинством голосов решил…

— Я не понял, кто командовал, вы или совет? Что за голосование вы устроили в армии? У вас были чёткие приказы высшего совета, которым вы обязаны следовать. Хорошо. Вы захватили Лукерий, почему сразу не повернули назад?

— Я хотел, — уже менее уверенно проговорил Ауредий, — но совет…

— Совет? — мягко переспросил Ратобор.

— Князь, — поспешно пришёл на выручку Ауредию король. — Стоит ли об этом говорить? В конце концов, он же вернулся с победой!

— Гибель большей части армии вы называете победой, ваше величество? — вежливо спросил Ратобор. — Мне это кажется сомнительным. Ладно, выслушаем другую сторону. — Ратобор повернулся ко мне.

— Присутствующий здесь рыцарь не может быть свидетелем, — закричал Ауредий. — Он убийца, и я готов доказать это! Он убил двоих полковников рогнарской армии!

Все повернулись ко мне.

— Их повесили по приговору военного трибунала. Я же этот приговор только утвердил.

— Гнусное судилище! Эти офицеры были цветом рогнарской армии!

— Что?! — одновременно с Ауредием заговорил король. — Как ты осмелился, мальчишка! Я требую сурового наказания за убийство!

Я заметил, что даже князь с Отто смотрели на меня удивлённо.

— Наказания? — Я молча подошёл к Ауредию. Тот отшатнулся, но я протянул руку и ухватил его за орден, пожалованный ему сегодня королём. — Красивый. Полагаю, именно его тебе вручили за вывод армии из окружения. Значит, именно ты командовал ею?

— Да, и не трогай его своими грязными руками!

— Не буду. Но скажи, если ты командовал, то как ты допустил это судилище? Ведь командующий обязан утверждать смертные приговоры людям подобного ранга своей подписью. Значит, ты утвердил их. Какие же претензии ты предъявляешь ко мне?

— Но… а… Ты гнусно узурпировал власть в сговоре со своими полковниками.

— Так, значит, всё-таки власть была у меня? Тогда этот орден по праву мой. А насколько я знаю, судить кавалеров этого ордена за прошлые грехи никто не может.

— А… Но ведь я вывел армию из окружения…

— Господин Ауредий, вы уж определитесь. Либо вы вели армию и обладали всей полнотой власти, а значит, именно вы утвердили смертные приговоры; либо этих полковников казнил я, узурпировав вашу власть, но тогда именно я и вывел армию из окружения.

Ауредий беспомощно смотрел на меня, не находя, что сказать. Ратобор и Отто с интересом наблюдали за ним. Элоир же растерянно озирался по сторонам, пытаясь определить свою линию поведения.

— Мне кажется, Энинг поднял важный вопрос, — неожиданно раздался голос Мервина. Я сообразил, что это даль-связь. — Всё-таки кто командовал армией после разгрома у перевала? Насколько я понял из рассказа князя, армия отдала честь именно Энингу, а не Ауредию. Вряд ли кучка ненавидящих его офицеров, как утверждал господин Ауредий, смогла бы организовать подобное.

— Хороший вопрос, — заметил Отто. — Поэтому я пригласил на нашу встречу полковников Герхардта, Святополка и Лекора. Кажется, именно они были ближайшими помощниками командующего, кто бы им ни был. Есть у кого возражения?

Возражения были только у Элоира, большинство высказались за. Противостоять воле монархов самых могущественных стран планеты Элоир не мог. Вскоре уже перед нами стоял Герхардт и делал обстоятельный доклад.

Он подробно говорил о наших злоключениях. О грабежах в городе, о повальном пьянстве среди рогнарских солдат. О пожаре в Лукерии. О том, как Ауредий потащил всех к Ротону. Подробно остановился на злополучной битве при перевале.

— Мы лезли как бараны. Дошло до того, что я вынужден был тайком от командующего посылать разведку, поскольку тот отказывался это делать, считая, что опасности нет. Крестьянина, который принёс нам вести о том, что большая имперская армия обогнала нас, он приказал высечь за обман. Только вмешательство Энинга спасло его.

Дальше его рассказ звучал довольно глухо. Рассказал он о бегстве рогнарских полковников из своих полков, в результате чего полки погибли, а сами полковники уцелели.

— Ложь! — вскричал король.

— Ложь? — спокойно переспросил Герхардт. — Ваше величество, посчитайте количество рогнарских полковников и количество рогнарских солдат.

Элоир тяжело задышал, но перебивать не стал. Зато когда Герхардт стал описывать последний бой полка Аскольда, уже не выдержал Ратобор.

— Сколько хороших людей угробил, скотина, — прошипел он, бросив в сторону Ауредия зловещий взгляд.

Дальше рассказ шёл об отступлении и знаменитом совещании.

— Я чуть ли не силой заставил Энинга принять власть. Я уже благословлял то мгновение, когда он появился в моём полку. Я понимал, что у него мало опыта, но ведь главное было убрать того идиота, что командовал нами, только тогда у нас появлялись хоть какие-то шансы. А что касается опыта… так он был у меня. Я переговорил потом с несколькими полковниками, и все со мной согласились. Мы тогда рассчитывали совместно вырабатывать планы, прикрываясь Энингом. — Я удивлённо посмотрел на Герхардта. Я, конечно, догадывался об этом, но всё же… И ещё я заметил, как насмешливо переглянулись при этих словах Ратобор с Отто. — Но мы быстро поняли, что Энинг не намерен оставаться простой марионеткой. Армия действительно приобрела довольно жёсткого командующего. Я тогда даже растерялся. Никак не ожидал подобного от подростка. Но как бы то ни было, он ни на мгновение не упускал власть. А потом я вынужден был признать, что он действует гораздо лучше, чем действовал бы я. Он был абсолютно непредсказуем, и эта непредсказуемость, я уверен, спасла нас всех.

Герхардт рассказал о дальнейшей кампании весьма подробно. Ничего не приукрашивая, ничего не утаивая. Следом за ним выступили Святополк и Лекор. Все они рассказали почти то же самое, только, понятно, со своих позиций. И все сходились в одном — мои действия они считали нарушением всех тактических норм и правил, но именно они принесли нам ошеломляющий успех.

После этого привели пленных.

— Ауредий? — вскинулся Северий после первого же вопроса. — Ваши величества, я имею титул князя и прошу меня не оскорблять. Я требую к себе уважительного отношения!

— Но вас никто не думал оскорблять, — удивлённо проговорил Отто. — Если невольно мы оскорбили…

— Ещё как! Вы подумали, что этот надутый павлин Ауредий мог одержать надо мной победу! Я такого оскорбления не заслужил. И я могу с точностью до дня сказать, когда у вас сменилось командование. Именно в тот день тактика вашей армии резко изменилась. Прав был Алегро, мне тогда надо было быть осторожней.

Это разбирательство шло до позднего вечера, и, честно говоря, оно надоело мне до чёртиков. В конце я едва не заснул. Наконец моё состояние заметил Ратобор и предложил отложить совещание. На следующий день ничего нового не случилось. В принципе, уже никто не сомневался в том, что Ауредий не заслуживал той славы, что получил по милости короля. Однако сам Элоир, вопреки всем фактам, продолжал осыпать того наградами, словно желая доказать всем, что его друг не может быть дураком. В пику мне он потребовал провести расследование по поводу правомочности моих действий по смещению законного командующего и казни полковников.

— Об этом не беспокойся, — заметил мне Ратобор. — Весь высший совет за тебя. Должен признать, что многие восхищены твоими действиями, хотя не все одобряют. Но раздражение на Элоира так велико, что тебе простили бы даже явные злоупотребления властью.

— Явные? — вскричал я. — Хотите сказать, что я чем-то злоупотребил?! Да?!

— Ну, не горячись. Всё-таки ты не имел права казнить полковников…

— Я был командующий. Я читал устав. И если бы ситуация повторилась, то я сделал бы то же самое. К тому же решение вынес не я, а трибунал. Я в его совете не участвовал!

— Но одобрил его ты.

— А я разве отрицаю?

— Вот этого тебе и не простят. Берегись, Энинг. Высший совет может оградить тебя от официального преследования, к тому же ты не подданный Рогнара, и, значит, для официальных действий нужно одобрение короля Отто. Или, в данном случае, его представителя принца Отто. Думаю, ты без труда догадаешься, какой ответ получит Элоир, если попытается обратиться к нему.

Вскоре Ратобор сообщил, что Элоир наградил и меня орденом Золотого Гепарда. Я вежливо поклонился, а после церемонии «забыл» орден в зале.

— Я не намерен носить эту пародию на награду, — прямо заявил я приехавшему для объяснений Ратобору. — Какова его цена, если им награждены такие люди, как Ауредий и все его полковники, и не вспомнили ни одного истинного героя. Надеюсь, вы будете более справедливы. Но предупреждаю, я откажусь и от Золотой Гривны, если её наденет Ауредий.

— Ого, ты ставишь мне условие? — холодно спросил Ратобор.

— Даже не думаю. Просто честно предупреждаю о своих намерениях.

— Что ж, ты прав. Элоир действительно обратился ко мне с такой просьбой. Только ты забыл, что я здесь ничего не решаю. Я не обладаю властью награждать этим орденом. Я могу только представить к нему, а решение остаётся за советом из десяти кавалеров этого ордена. Причём любой другой обладатель этого ордена может оспорить решение совета. И поскольку ты кавалер этого ордена, причём ближайший к месту событий, то ты наверняка попадёшь в этот совет. В связи с этим у Ауредия очень мало шансов получить орден.

— Ой, я забыл об этом. — Я смущённо посмотрел на Ратобора.

— А я нет, — отрезал тот. — К тому же ты ещё забыл о рукописи Угланда. Я приказал её отправить в Китеж. Она будет напечатана, и любой желающий сможет прочитать о вашем походе. После этого у Ауредия вообще не останется никаких шансов ни на один европейский орден.

— О боже! Вы хотите размножить записки?! Представляю, что там про меня написал Угланд!

— Много лестного, но есть и замечания в твой адрес, правда, многое он списывает на твой возраст и юношеский максимализм. Он пишет, что иногда ты действовал неоправданно жёстко.

— Неправда!!! Я никогда не был жесток!

— Не жесток. Я не говорил про жестокость, я говорил про жёсткость. И в этом я не на стороне Угланда. Я могу представить ту ситуацию, в какой тебе приходилось действовать. И с моей точки зрения, ты был чрезмерно мягок. И я могу только удивляться тому, что тебе удалось хоть что-то сделать. Наверное, всё же у тебя действительно есть талант полководца, хотя многие полагают, что тебе просто повезло.

— А вы?

— Я? А что я? Меня там не было, но из рассказов солдат я вынес мнение, что всё же везение в твоих действиях сыграло не самую большую роль. Ты действовал нестандартно, и это сбило твоих противников с толку. Ладно, отдыхай. Завтра к тебе ещё два друга приедут.

— Кто?

— Кто? — усмехнулся Ратобор. — Ладно, так и быть, скажу. Завтра прибудет эскадра с эльфийскими лучниками на борту и магом, за которым ты ходил в другой мир.

— Эльвинг понятно, я получил от него письмо, что они застряли у бриттов, поскольку у тех ещё не были готовы их отряды лучников, но Аркадер? Я думал, он приедет сюда одним из первых?

— Мы тоже так хотели, но Серафим сообщил, что здесь готовилось покушение на него. Мы решили не рисковать. Если твой Аркадер погибнет, то вся наша операция потерпит крах. У нас нет другого мага, способного бросить вызов Сверкающему.

— И Аркадер согласился сидеть в Амстере под охраной? — с сомнением спросил я.

— Нет, — улыбнулся Ратобор. — Он спорил. Особенно он разбушевался, когда мы получили известие о гибели вашей армии. Но нам всё же удалось убедить его. Завтра приходит последний, самый крупный караван, после чего можно будет начать кампанию.

— А драконы? Их перевезли?

Ратобор только улыбнулся и вышел из комнаты, которую мне отвели в Горогоне как члену высшего совета. Когда дверь за Ратобором закрылась, в комнату несмело заглянул Рон.

— Энинг, можно к тебе? — спросил он.

— Что случилось, Рон?

— Я боюсь.

— Что? — Это признание совершенно не вязалось с Роном. Он скорее позволит открутить себе голову, чем признается в том, что он чего-то боится.

— Нет. Понимаешь… Я не то чтобы боюсь, но… даже не знаю, как сказать… Вот мы с друзьями лазали по канатам большого фонаря на площади. Было страшно, но мы лезли. Потом я боялся во время боёв. В недавнем походе. Но сейчас… Энинг, понимаешь, я боюсь всех этих придворных. Тут никогда не поймёшь, у кого что на уме. Сами улыбаются, и слова такие вежливые… но в них такая злоба. Знаешь, лучше бы ты никогда не становился бароном и генералом! Пока мы просто путешествовали, то всё было просто и понятно, а сейчас… Ой. — Рон испуганно посмотрел на меня. — Я, наверное, не то говорю.

— Да нет, Рон. Всё правильно. Я и сам не в восторге от всего этого. Мне легче в том отношении, что пока у меня есть цель — Сверкающий, то я могу игнорировать все мелкие неудобства, но вот что делать, когда всё закончится… Знаешь, я тоже боюсь. Я боюсь того, что со мной делают помимо моей воли! Я не хотел никакой славы полководца. Я не хотел становиться знаменитым, но ты сам видишь, что получилось! Ладно, Рон. Об этом будем думать позже, если справимся со Сверкающим. Но знаешь, мне почему-то не хочется его убивать.

— Но он же враг!

— Почему? Ты же видел, как к нему относились люди? Он дал справедливые законы, наладил торговлю. Единственное, что можно поставить ему в вину, так это то, что он стремится покорить мир. Эх, Рон, если бы всё было так просто: враг — друг, и не надо ни над чем думать. Но зачастую бывает так, что враг симпатичней друга.

— Не бывает!

— Да? Тогда кто тебе более симпатичен: Элоир или Сверкающий?

Рон задумался.

— Сверкающий, — нехотя признал он. — Но Элоир не друг! Он просто союзник. У него свои интересы, а у нас свои.

— Ладно, Рон. Это всё слишком сложно. Может, ты и прав. Но я не хочу убивать Сверкающего. Тем более Мечом Судьбы. Мне не нравится эта ситуация. Мне не нравится вся эта война. И вообще мне многое не нравится, но это не причина, чтобы не спать. Иди ложись.

Рон печально вздохнул и отправился к себе. Мне же не удавалось заснуть часов до трёх ночи. Мне всё не давала покоя эта ситуация. Судя по всему, Сверкающий к войне готов. Это видно по той скорости, с которой одному из его губернаторов удалось собрать армию для отражения нашей атаки. Правда, непонятно, почему он сам не перешёл в наступление, но этот вопрос можно было задать только самому Сверкающему.

Утром меня разбудил брат. Его статус в армии был сомнителен, поскольку он не записывался в полк, поэтому поселился в той же квартире, что и я с Роном, благо комнат здесь аж шесть штук. Внизу ещё размещались десять человек из отряда Готлиба — полагающаяся мне охрана. Готлиб хотел дать больше, но я отказался от такой чести.

— Вставай, соня! Врач сказал, чтобы ты как можно больше гулял. Поэтому я намерен вытащить тебя сегодня на конную прогулку.

— Какую прогулку?

— Дальнюю. Вставай. Вот я тут приготовил тебе. — Только сейчас я обратил внимание на то, что рядом выложена вся моя походная одежда.

— Ты что, Витька, с дуба рухнул? Я никуда не собираюсь!

— А куда ты денешься? Между прочим, если тебе интересно, то Ольга уже готова и ждёт только тебя. Но если ты не хочешь ехать, то я так и передам. — Витька повернулся, чтобы выйти.

— Стой, ты, придурок! — Я поспешно выскочил из кровати, запутался в одеяле и упал. Несколько мгновений с руганью выпутывался из этих «сетей».

— Егор, где ты таких слов набрался?! — ошарашенно спросил Витька.

— Посиди-ка месяц у солдатского костра, посмотрю, каких слов ты нахватаешься. И чем насмешничать, лучше пошёл бы разбудил Рона.

— Слушаюсь, товарищ генерал. Хотя нет, господин генерал. По-моему, так. — Витька шутливо отдал мне честь.

— Так. А теперь можете идти.

Торопливо одевшись, я выскочил из дома. Слуга, подведший мне Урагана, еле успел отскочить в сторону, когда я галопом рванул со двора. За мной выехали Витька и Рон. Следом все десять человек охраны. Как я успел убедиться, охрана была здесь нелишней. Вельможи Рогнара так и не простили мне позора Ауредия. Только в эти дни я по-настоящему понял, какими ничтожествами окружил себя Элоир. Среди них Ауредий действительно мог служить образцом ума и многих других талантов. Я ещё мог понять родственников тех полковников (а все они были людьми знатными), которых казнили по моему приказу, но остальные доставали меня потому только, что меня терпеть не мог король. Как и сами эти люди, все их придирки были мелочными. Это можно было бы игнорировать, но вчера на меня бросился из-за угла какой-то идиот с ножом. Вот это уже серьёзно. Ведь ясно, что сделал он это не по собственному почину. Напал он на меня в тот момент, когда я был один, и потому об этом никто не узнал, а я не стал рассказывать. Тем более что после того, как я с тем убийцей побеседовал, он клятвенно меня заверил, что больше не будет пытаться меня убить. Конечно, верить таким людям не стоит, но, думаю, ему будет трудно повторить нападение без руки. А я пообещал ему отрубить и вторую в случае ещё одного покушения. Это получилось случайно, просто слишком быстро он выскочил, а я отреагировал чересчур резко, но не воспользоваться ситуацией было бы ошибкой.

— Ты о чём задумался? — догнал меня Витька.

— А? Да так, размышляю о тех неприятностях, которые могут обеспечить мне здешние аристократы. И вот думаю, к счастью или к несчастью, но моё теперешнее положение не позволяет мне принимать вызовы на дуэли.

— А тебе бы хотелось? — удивлённо спросил Витька.

— Знаешь, это всё-таки лучше, чем удар ножом из-за угла или яд в стакане.

— А ты этого опасаешься?

— Не то чтобы опасаюсь, но есть я предпочитаю вместе с солдатами вовсе не потому, что их кормят деликатесами. Скажи честно, если бы Ауредий предложил тебе стакан вина, ты бы выпил?

— Я плохо знаю Ауредия, но успел познакомиться с некоторыми другими милыми людьми. И, пожалуй, ты прав.

В этот момент мы въехали во двор того особняка, где остановился Ратобор со свитой. Ольга, одетая в походный костюм и со спрятанными под шляпу волосами, уже ждала нас. В этой одежде её почти невозможно было принять за девчонку, и вряд ли кто узнал бы в ней дочь великого князя. Сам князь стоял в стороне и делал вид, что не обращает на дочь никакого внимания. Кажется, опять поругался с ней. Впрочем, как я успел уже убедиться, все эти постоянные перепалки дочери с отцом были следствием схожести их характеров, и, насколько я мог судить, победа в этих спорах почти всегда оставалась за Ольгой. Было видно, что князь очень любит дочь, наверное, даже больше всех остальных детей. Ольга об этом знала и беззастенчиво пользовалась.

Князь подъехал ко мне:

— Ольга уговорила меня отпустить её с тобой. То, что ты уезжаешь, это правильно. Пусть тут всё немного утрясётся.

Я ничего не понимал. Витька вытащил меня из постели сообщением, что мы отправляемся на прогулку, князь сообщает, что мне, оказывается, надо ненадолго покинуть столицу. Кажется, князь догадался о том, что я ничего не понимаю, по моему растерянному виду.

— Тебе что, брат ничего не объяснил? Ладно. Вчера я посовещался с врачами, и те настойчиво советовали тебе отдохнуть. Лучше всего будет обычная прогулка. Твой брат предложил съездить в порт и встретить прибывающих сегодня твоих друзей. Впрочем, в порт вы не успеете, но обязательно встретите их по дороге. Этим мы убиваем сразу двух зайцев: ты на время покидаешь «гостеприимный» город, оказываясь подальше от жаждущих твоей крови вельмож, и восстанавливаешь свои силы. — Тут князь неуверенно оглянулся. — Только вот Ольга настояла на том, чтобы ехать с тобой. Ты уж пригляди за ней, сам знаешь её характер.

Было ясно, что исчезнуть на время из города — прямой приказ. И не только Ратобора, но и всего высшего совета.

— Я бы дал вам в сопровождение Илью Муромца, — сказал Ратобор, — но тогда, боюсь, вы будете привлекать слишком много внимания, а этого мне хочется меньше всего. А так что может быть обычней небольшого отряда союзников, направляющегося куда-то по своим делам?

— То есть вы, ваше величество, хотите, чтоб наш отъезд был тайным?

— Именно. Я уже сказал, что моя дочь заболела и теперь лежит у себя. С тобой и того проще. У тебя в отряде ведь есть мальчишка Свольд?

— Есть. Но при чём тут он?

— При том. Я поговорил с ним, и он согласился временно побыть тобой.

— Что?! А вы не подумали, что это может быть для него опасным?

— Подумали. Но, между прочим, сейчас начинаются учения по взаимодействию различных частей армии. Поэтому Свольд в твоей одежде будет постоянно среди солдат. Кто ему там может угрожать? А на учениях ему якобы занездоровится, так что никого не удивит, если в основном он будет проводить время в палатке. Поэтому с теперешней стражей тебе придётся расстаться. Она будет сопровождать второго тебя в полк. — Князь обернулся.

Я чуть не упал от удивления. Мне навстречу шёл я. Те же доспехи, тот же меч.

— Свольд? — недоверчиво спросил я.

Мальчишка неуверенно кивнул.

— Ничего необычного, — усмехнулся Ратобор. — Чуть-чуть магии, чуть-чуть грима, и вот результат. И не переживай, ему ничего не угрожает.

— Милорд, — неожиданно заговорил Свольд. — Не бойтесь за меня. Для меня честь — помочь вам. Ведь и вы помогли нам с сестрой.

Ох, не нравилось мне всё это, но я вынужден был признать правоту князя. Мне действительно стоило на время исчезнуть из города, пока эмоции немного улягутся. И лучше сделать это тайно, чтобы ненароком не увезти проблемы за собой.

— Но Артер, — возразил я, — сразу догадается.

— Об этом не волнуйся. Артер всё знает. Энинг, неужели ты считаешь, что я упущу из вида твоего друга? И он полностью согласен с нами и готов помогать по мере сил.

Кажется, князь обо всём договорился не только со Свольдом и Артером, но и с Готлибом, так как вся моя охрана пристроилась позади Свольда. На смену им шестеро других солдат подошли ко мне. Один из них слегка поклонился и встал рядом.

— Эти люди поедут с тобой, Энинг, — сообщил князь. — Командира зовут Василь Сулваев. Он всё знает. А теперь в путь. Только, Энинг, пока не покинули город, ты бы хоть снял свои доспехи. Слишком уж они приметны.

Я молча стянул кольчугу и засунул её в мешок, который привесил к заводной лошади. Шеркон сунул в чехол у седла, оставив на поясе только кинжал. Впрочем, быстро извлечь меч не составляло никаких проблем, поскольку рукоять лежала как раз у моей правой руки. Немного подумав, я спрятал свой обруч. Князь одобрительно кивнул.

— Я всё время забываю о твоей необычности. Я ведь хотел попросить тебя временно снять обруч, но ведь ни один рыцарь не сделает этого даже под угрозой смерти. Я должен был догадаться, что для тебя это не имеет никакого значения.

Вскоре все в городе могли видеть, как из главных ворот особняка выехал рыцарь Энинг и в сопровождении охраны отправился в свой полк. И мало кто обратил внимание на других людей, которые, особо не скрываясь, покинули тот же двор спустя час после отъезда Энинга. Этот отряд привлекал внимание только тем, что в его составе находились три ребёнка. Совсем ещё мальчишки. Двое чуть постарше, а третий, самый младший, — лет двенадцати на вид. С ними же ехал юноша примерно восемнадцати лет, в богатой одежде. Остальные явно были его охраной.

— Глупый карнавал, — прошипел один «мальчишка». — Я отцу так и сказала.

— Сказал, — поправил я.

— Что?

— Сказал, Юкки. — Это имя Ольга выбрала для себя сама, не знаю уж, где она его откопала. — Привыкай. Или лучше молчи, пока мы не покинем город.

Ольга только фыркнула.

— Крадёмся как воры, — буркнул Рон. — А всё потому, что некоторые решили, что Ауредий — гений.

Витька, как и полагалось важному господину, ехал впереди, мы сразу за ним, а следом уже охрана. На слова Рона он обернулся и хмыкнул:

— Лучше уж так. Всё-таки мой брат умеет наживать себе врагов.

Так мы и покинули город. Стража у ворот не обратила на нас никакого внимания, поскольку и солдат, и офицеров союзников в Рогнаре было полно и к ним уже так привыкли, что просто не замечали.

Честно сказать, я был согласен с Роном. Мне совершенно не нравилось, каким образом мы покидаем город. Не будь этого, как врачи называют, нервного истощения, то я никогда не согласился бы бежать. Но я понимал, что отдых мне не помешает. Я действительно чувствовал себя разбитым и уставшим, и это состояние всё никак не проходило. Я раздражался по пустякам, уставал от малейшей физической или умственной работы. В надежде восстановить свои силы я и согласился на это путешествие.

Покинув город, мы ещё довольно долго ехали мимо военных лагерей, во множестве раскинутых союзниками. Чуть в стороне виднелись военные машины византийцев, которые те проверяли после морского путешествия. Вид этих машин настолько увлёк Рона, что он не спускал с них глаз.

— Да, всё же хорошо, что подобных монстров не было у стен Амстера, когда его атаковали бритты и галлийцы. Они бы вмиг расколотили стены.

— Не всё так страшно, Рон, — успокоил я его. — На каждую уловку есть другая уловка. Да вот спроси Ольгу. Китежане постоянно воевали с Византией. Спроси, насколько эффективны эти машины.

— Пока с ними не научились бороться, очень эффективны, — призналась Ольга. — А впоследствии наши инженеры научились создавать подобные машины не хуже византийских. Однако ты, Энинг, всё же не совсем прав. Думаю, Амстеру пришлось бы гораздо хуже, будь тогда там такие машины. Бритты и галлийцы в этом случае не сняли бы так просто осаду, когда провалился план с предательством.

— Слушайте, вы, конспираторы, — зло прошипел Витька. — Полагается, что мы путешествуем тайно. И в этом случае вовсе не обязательно во весь голос орать ваши имена. Егор, я о тебе был лучшего мнения. А ты? Я всегда знал, что девчонки не умеют держать язык за зубами.

Ольга гордо вскинула голову:

— Ты разговариваешь с принцессой!

— Да? А я думал, что разговариваю с неким мальчишкой по имени Юкки. Но если вы принцесса, то прошу прощения. Тогда вас необходимо срочно доставить к отцу.

Ольга была не дура и быстро поняла, что не права.

— Прошу прощения. Мы действительно увлеклись. Ну ладно, Юкки так Юкки. А ты что скажешь, Егор?

— А что я скажу? В кои-то веки мой брат прав. Даже как-то необычно.

— Ах, необычно?! — возмутился Витька. — Ну, погоди!

Так, переругиваясь и перешучиваясь, мы двигались в сторону порта. Спешить нам было некуда, поэтому лошадей старались не утомлять. Дорога одна, и разойтись с друзьями мы не могли. Я примерно посчитал, что встретиться с ними мы должны будем завтра.

Что ж, очень хорошо, а пока можно отдыхать. Восстанавливать силы. Было просто замечательно, что никуда не надо спешить, нет никаких срочных и важных дел, ни за кого не надо отвечать и бояться, что твои решения могут принести кому-то смерть. Это было настолько великолепное ощущение, что я сам не заметил, как моё настроение поднялось. Впервые за полтора месяца я почувствовал себя счастливым и беззаботным.

— Играем в догонялки! — крикнул я, хлопая Рона по плечу.

— Нечестно! — завопил он, срываясь с места и пятками колотя своего коня. Потом резко развернулся и хлопнул Ольгу. — Води.

Витька несколько секунд наблюдал за нами. Потом не выдержал.

— Это неплохая практика для наездника, — оправдался он. — Мне необходима тренировка.

Я сделал вид, что поверил ему. Уж я-то слишком хорошо знаю своего брата. Ему просто скучно.

Ближе к вечеру мы нашли приличный постоялый двор, в котором и обосновались до утра.

Глава 6

Вот уже и порт скоро, а наших друзей всё нет и нет. Не знаю уж, что их задержало, но с отрядами бриттских лучников мы столкнулись только когда они покидали портовый город. Не желая мешать, мы съехали с дороги.

— Витька, — попросил я. — Ты бы отыскал Аркадия и Эльвинга и предупредил их, что мы тут тайно.

— Конечно, всегда я. Я тебе что, мальчик на побегушках? — возмутился Витька. Однако всё же поехал в сторону проходившего отряда. Вскоре нам навстречу уже скакали Аркадий и Эльвинг.

— Егор. — Аркадий резко осадил коня. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть. После последнего сообщения я места себе не находил.

Тут подъехал Эльвинг, и мы с ним обнялись.

— Я знал, что всё это ерунда, — сообщил он. — Ты и не из таких ловушек выбирался.

Я хотел ответить, но тут увидел, как по дороге на мощных телегах двигались какие-то большие ящики под присмотром амстерских офицеров.

— Что это? — удивлённо спросил я.

— Это? — обернулся Аркадий. — Понятия не имею. Мне под большим секретом сказали, что в них какие-то горексы. Но что это такое и с чем это едят, не знаю.

— Ого! — невольно воскликнул я. Значит, высший совет всё-таки реализовал эту идею. Я насчитал около двадцати ящиков. Хватит ли? Впрочем, я тут же подумал, что амстерцам лучше знать возможности горексов.

— Твоё «ого» означает, что ты знаешь, что это за штуки? — поинтересовался Аркадий.

— Нет, просто я знаю, кто такие горексы.

— Вот как? Оказывается, это живность?

— Точнее, магические создания, которые питаются магией. Полагается, что они будут сражаться с теми тварями, что сейчас создаёт Сверкающий.

— Ого! — теперь уже воскликнул Эльвинг. — Лихо! А что за тварей создаёт Сверкающий?

— А кто его знает. Мне самому об этом сказал Ратобор, а тому сообщил патриарх Серафим.

— Тогда этому можно верить, — кивнул Эльвинг. — И будем надеяться, что горексы с теми тварями справятся. И кому пришло в голову использовать их?

— Вообще-то мне, — признал я.

— Ну тогда точно всё получится.

— Подобная вера в мои силы очень успокаивает, — вяло отозвался я. — Но ведь ещё ни разу горексов не применяли против тварей, созданных для войны.

— Всё когда-нибудь происходит первый раз, — успокоил меня Аркадий. — Но мне непонятно, к чему такая тайна? Чужие имена, внешность.

Эльвинг также заинтересованно посмотрел на меня, ожидая ответа.

— Я под своим именем путешествую, а не под чужим.

— Мне казалось, что имя Энинг тебе больше нравится.

— Неверно, Аркадий. Имя Егор мне нравится больше. Просто здесь я более известен как Энинг, вот и приходится носить его.

— Теперь я тебя буду звать только Егор, — усмехнулась Ольга.

— Всё это хорошо, но ты так и не ответил на вопрос.

— Потому что у нашего друга поразительная способность наживать себе врагов, — опять вмешалась Ольга. — А на этот раз в его врагах сам король Рогнара вместе со всеми своими подлизами. Я вам по дороге расскажу.

Слегка опередив охранников, мы двигались следом за пришедшим подкреплением и телегами с горексами. Ольга ехала рядом с Эльвингом и Аркадием и рассказывала им о моих приключениях, о которых прочитала в записях Угланда. Я уже сильно жалел, что тогда уговорил Мервина приписать его к армии в качестве летописца. Если б раньше знать, чем дело обернётся…

Аркадий с Эльвингом выглядели удивлёнными, но гораздо менее, чем я ожидал.

— За время пути я успел поговорить с Эльвингом о ваших прошлых приключениях, но всё же я никак не ожидал подобного.

— Ерунда всё это, — хмуро буркнул я. — В основном всю работу выполняли Герхардт, Святополк и Лекор. Я же только идеи подкидывал.

— Идеи тоже дорого стоят. Тем более, — Аркадий опасливо оглянулся, — на высшем совете сошлись на моей кандидатуре на пост главнокомандующего всеми вооружёнными силами. Но об этом пока не стоит говорить.

— Всё-таки вас назначили?

— Кажется, ты, Егор, не сильно удивлён?

— Нет. Ратобор однажды намекнул мне, что требуется какой-нибудь независимый от всех кандидат.

— Вот именно, независимый, — буркнул Аркадий. — Там у них кошмар что творится! Тевтоны не доверяют китежанам, те тевтонам. Амстерцы с подозрением косятся на бриттов, а византийцы на всех. Эльфы вообще стараются держаться подальше от людей… прости, Эльвинг.

— Ничего. Тем более, это правда. Я старался сделать так, чтобы они почаще встречались с людьми, но безуспешно. Многие просто считают, что им незачем общаться с этими лживыми созданиями. Это про людей.

— Да уж, — усмехнулся Аркадий. — С вашим-то талантом ничего удивительного нет в том, что вы так относитесь к людям.

— Этот талант стал нашим проклятьем, — буркнул Эльвинг.

— Как и дар моего камня, — тихо сказал я.

— Что? Какой дар, какого камня? — не понял Аркадий.

— Рыцарского камня. Разве тебе Мастер не говорил об этом?

Аркадий замолчал, прислушиваясь к чему-то в себе. Потом нахмурился. Было видно, что он мысленно с кем-то спорит.

— Вот что. Тут Мастер мне кое-что сказал… Правда, я не всё понял, но он уверяет, что ты поймёшь, поэтому буду просто говорить его словами. — Аркадий опять нахмурился, к чему-то прислушиваясь. — Мастер считает, что лучше, если он поговорит с тобой напрямую, и просит меня на время уступить контроль над моим телом. Говорит, что с тобой он это уже проделывал.

— Это точно… не самое приятное воспоминание. Нет, ничего страшного, но ощущения странные.

— Так всегда бывает, — услышал я знакомый голос.

Я резко обернулся. Лицо Аркадия застыло и ничего не выражало. Сам он сидел в седле как палка, лишь слегка покачиваясь в такт движению лошади. На него изумлённо смотрела Ольга. Рон и Эльвинг уже видели, как подобное происходит, поэтому оставались спокойными.

— Мастер, это вы? — несмело спросил я.

— А ты кого ожидал услышать? Конечно, я. Аркадий согласился на время предоставить мне своё тело.

— И о чём вы хотели со мной поговорить?

— О твоём рыцарском камне. Я так понял, что ты не слишком доволен подарком.

— Это не самое лучшее, что он мог дать.

— Ты зря так говоришь. Это самый большой дар, которым может обладать человек, — дар понимания другого. Только… знаешь, пора тебе узнать правду. Нет никакого дара камня.

— Что?!! Как нет? Но я же чувствую!

— Егор, нет никакого дара. Камень — это всего лишь инструмент. Можешь назвать его усилителем. Он же ведь не разумный организм и думать не умеет. Вся его суть в том, что он усиливает способности людей. Не намного, но усиливает. При испытании люди подсознательно пытаются чего-то достичь, камень считывает эти желания и усиливает их. Поэтому после них люди становятся выносливей, сильнее. Камень даёт эти качества. Вернее, не даёт, а усиливает то, что уже есть. Видишь ли, все рыцари подсознательно мечтают стать самыми лучшими бойцами. Но нельзя просто усилить, это происходит за счёт чего-то. Поэтому камень забирает у организма то, что сами люди считают менее важным. Камень не думает, он идёт за пожеланием людей. Беда в том, что сами люди не знают, что важно, а что нет. Поэтому когда говорят, что после инициации камня глупеют, — в этом есть доля истины.

— То есть я поглупел?

— Ты не дослушал. Запомни главное, камень не думает, он только идёт вслед за желанием людей. Ты разве мечтал обрести силу? Понимаешь, при испытании Ордена вдруг выяснилось, что камень усиливает вовсе не то, что при обычном способе. Сами орденцы не очень старались разобраться в этом феномене, но меня он заинтересовал. Видишь ли, при том испытании, что придумали рыцари Ордена, сила и выносливость играли не самую важную роль. Их испытание гармонично развивало всё, что было в человеке: смелость — умение преодолеть страх, камень помогал в этом; доброту, храбрость, сообразительность — это ты и сам мог понять, выносливость — как одно качество из многих. Теперь ты понял? Наверное, мой урок по пониманию другого человека произвёл на тебя такое впечатление, что ты очень сильно захотел никогда не допускать такой ошибки, какую допустил Деррон. Вот камень и усилил твоё умение понимать других людей. Заметь, не дал, а усилил. Если бы ты сам не обладал умением сопереживать, а это и есть понимание, то камень ничего не мог бы сделать. На сколько ноль ни умножай, кроме нуля ничего не получишь.

— А что камень у меня уменьшил? — с тревогой спросил я. — Вы ведь говорили, что он уменьшает то, что люди при испытании считают неважным.

— А что ты считал у себя неважным? — усмехнулся Мастер.

Я задумался.

— Ничего, — признал я. — Я тогда больше всего боялся потерять себя, забыть, кто я такой.

— Вот ты и ответил на свой вопрос. Главное, помни: камень всего лишь инструмент. Как долото или кисти, но в руках мастеров они способны создать шедевры.

— Я всегда предполагал нечто подобное, — заметил Эльвинг. — Мне приходилось разговаривать с людьми до того, как они стали рыцарями, и после. Я чувствовал разницу, но никак не мог понять, в чём она.

— А всё-таки эти камешки нечто интересное. Жаль, что в нашем мире их нет. — Аркадий с облегчением потянулся. — А знаешь, ты прав. Ощущение действительно не из приятных.

— Наверное, — задумчиво согласился я. — Извините, но мне надо подумать. Я хочу побыть один.

Я дал шпоры коню и резко вырвался вперёд. Ольга хотела поехать следом, но её удержал Аркадий:

— Оставь его. Ему действительно стоит побыть одному.

На привале я вновь присоединился к друзьям.

— А где Далила? — спросил я Аркадия. — Я думал, она с тобой приедет.

— Я тоже так думал, — хмуро ответил Аркадий. — Она решила ехать следующим кораблём.

— Вы что, поссорились? Из-за чего? — изумился я.

— А вот это тебя, мистер любопытный нос, не касается.

Однако были видно, что Аркадий не слишком хорошо себя чувствует. Ну-ну. Но здесь помочь я ему ничем не мог. Пусть сами разбираются. В данный момент меня занимали другие мысли, они пришли мне в голову, когда я пытался разобраться в себе. Ведь совершенно ясно, что те два дня, когда мы отсутствовали в столице Рогнара, мало что изменили. Вряд ли за это время всё успокоилось. Уж Ауредий точно ещё мечет пламя. И не то чтоб я боялся, но у меня возникла одна мысль… уж очень не понравилось мне то, что я видел в том памятном походе по владениям Сверкающего. Стараясь делать всё незаметно, я отодвинулся в сторонку и достал даль-связь с Ратобором, которую выпросил на время у Аркадия. Ратобору я и изложил свой план.

— Ты рехнулся? — вежливо спросил тот.

— Почему? Вы же сами говорили, что вам не хватает данных? К тому же я не собираюсь воровать военные секреты, но разобраться в настроениях людей не помешает. Поймите, большинство жителей империи поддерживают Сверкающего. Поддерживают во всём. Лишь очень немногие понимают опасность того, что Сверкающий — маг смерти.

— И ты хочешь разубедить всех этих людей? — ехидно поинтересовался Ратобор.

— Нет! Я хочу составить своё мнение до того, как наши армии перейдут границы империи! Послушайте, ведь нет никакой опасности, а узнать мы можем многое! Вы ведь сами говорили, что у меня необычный взгляд на вещи! А вдруг именно этот необычный взгляд может нам пригодиться?

Это заставило Ратобора задуматься. В конце концов после долгих препирательств и многих аргументов с моей стороны Ратобор начал сдаваться.

— Вот что, — в конце концов заявил он, — позови Аркадера. Если он не будет возражать, то и я не буду и уговорю остальной высший совет.

Вскоре Аркадий и Ратобор о чём-то оживлённо спорили. И пока они спорили, я связался с родителями. Нарнах выполнил своё обещание и передал им новую даль-связь, а вторую палочку доставил Витька. Понятно, что маме хотелось знать обо мне всё: что я делаю, какие у нас планы на будущее, как здоровье. Видя, что я разговариваю с родителями, мне на помощь пришёл Витька. Вдвоём мы сумели убедить их, что и в самом деле у нас всё в порядке.

— Думаю, что не стоит рассказывать им о твоих похождениях.

— Бесполезно, — вздохнул я. — Ратобор отправил заметки Угланда в Китеж, и вскоре те будут изданы. Так что, думаю, родители их прочитают.

— Да-а! — Витька почесал голову. — Ладно, будем надеяться, что они всё же не попадутся им на глаза, пока мы не вернёмся. А вот когда вернёмся, то там уже и волноваться нечего будет. А с кем это Аркадий так оживлённо разговаривает?

— С Ратобором. Обсуждают план кампании. А ты Ольгу не видел?

— Нет. Странно, я её действительно не видел уже минут двадцать.

— Куда она могла деться?

Я с тревогой оглянулся и тут, к собственному удивлению, увидел её рядом с Аркадием. Она вырвала у того из руки палочку даль-связи и о чём-то бурно спорила с отцом. Ошарашенный Аркадий лишь хлопал глазами. Я поспешно подошёл.

— Ты обещал, отец, не мешать нам!!! — услышал я её гневный голос.

— Да, но это…

— Ерунда! Ты сам знаешь, что это может оказаться полезно для нас.

— Ну и девчонка! — восхищённо заметил Аркадий. — Но знаешь, я бы не хотел иметь такую дочь. Она же любого раньше времени в гроб загонит!

— Что происходит?

— А то, что, когда ты якобы незаметно отошёл поговорить с князем, твоя подружка заметила это и просто подслушала весь твой разговор с Ратобором. А сейчас она доказывает отцу, что должна пойти вместе с тобой.

— Нет! — выдохнул я. — Это опасно!

— Да? — с ехидцей спросил Аркадий. — Мне кажется, кто-то тут сказал князю, что никакой опасности для ребёнка это не представляет. Вряд ли его кто заподозрит. А кто может заподозрить брата и сестру? Между прочим, её предложения более разумны, чем твои. И на твоём месте я бы не спорил с ней. Если она сумеет убедить отца, то у тебя нет никаких шансов. И если я правильно понял, то и Рона тебе придётся взять с собой.

— Ну с Роном всё ясно. Честно сказать, это даже необходимо, всё-таки я ещё не очень хорошо знаю этот мир. Но Ольга…

— На твоём месте я бы уже привыкал к этой мысли.

Аркадий оказался прав. Но сначала мне пришлось выслушать очень многое от князя и за мою дурацкую идею, и за то, что я сумел убедить его принять её, и за то, что не мог поговорить с ним втайне от дочери.

— Как ты собираешься путешествовать в тылу противника, если даже девчонку не сумел обмануть?

— Хороший вопрос. А сколько раз вам удавалось её обмануть?

Некоторое время князь молчал.

— Тебя никто не предупреждал, что побеждать в спорах с коронованными особами — опасное занятие? Ладно, я сообщу тебе решение высшего совета. В конце концов, из этого действительно может что-то получиться. Твоё везение может принести неожиданные результаты, как уже было в Парадизии. Может оказаться, что мы вообще зря армию перебрасывали, а стоило с самого начала отправить тебя в тыл врага. — Князь отключился.

Вот ведь напомнил. По-моему, теперь этой Парадизией мне будут при каждом удобном случае в глаза тыкать.

Аркадий, стоявший рядом, откровенно наслаждался происходящим.

— Знаешь, а князь абсолютно прав, у тебя нет никакого уважения к старшим. Хоть бы из вежливости оставил за ним последнее слово. Но это так… А теперь давай поговорим серьёзно. Всё-таки я как-никак главнокомандующий объединённых сил, хотя об этом ещё мало кто знает кроме высшего совета. Вот ведь досталась мне радость командовать подобным сборищем.

— Почему сборищем?! — возмутился я. — Между прочим, здесь собраны лучшие части всех великих государств этого мира! Баронская тяжёлая конница, китежская тяжёлая пехота и лёгкая кавалерия, амстерская лёгкая пехота, византийские инженеры и военные машины, бриттские и эльфийские лучники.

— Остынь. В данном случае слово «сборище» я использовал в том смысле, что они сбрелись сюда из разных мест. Ничего обидного. А что касается лучших частей… как ты думаешь, что будет, если взять лучшие части у паровоза, стиральной машины, башенного крана и попробовать собрать из них что-нибудь?

— Не думаю, что что-нибудь получится, — согласился я. — Но, с другой стороны, а какие части у паровоза, стиральной машины и башенного крана лучшие?

— Туше, — рассмеялся Аркадий. — Действительно, выбрать лучшие части будет проблематично.

Дальше мы продвигались молча. Я размышлял над своим планом. По какой-то причине я чувствовал, что ключом к победе над Сверкающим может стать предсказание, о котором все слышали, но которое никто не читал. Конечно, было бы неплохо его узнать, но где? И почему никто не проявляет к нему интереса? Все буквально зациклились на подготовке к вторжению. Но всё это бессмысленно, если жители империи поддержат Сверкающего, а они его обязательно поддержат. За Сверкающим можно будет лет сто гоняться по всему материку, даже если союзные силы будут одерживать одну победу за другой. Всё-таки интересно, как можно убить чёрного мага? Можно ли это сделать простым ножом? Скорее всего, можно. Мастер говорил, что магия смерти не делает человека неуязвимым, просто очень могущественным. И был ещё Меч Судьбы, о котором все забыли. Включая и меня. Какую роль во всём этом должен сыграть он? Вопросов много — ответов нет. А получить их можно только в одном месте — в столице империи Сверкающего, во дворце. Дворец должен быть целью, дворец, а не Сверкающий. Проникнув туда, наверняка удастся получить ответы на многие вопросы. Однако я понимал, что убедить в этом остальных будет не так-то просто. Нужны веские доказательства. Пока же это всё только мои ощущения, мои догадки, основанные скорее на интуиции, чем на фактах. Подобные аргументы высший совет не примет. Правда, и у меня были сомнения в том, что мне удастся найти эти самые факты, но попробовать стоило.

Вскоре пришло сообщение от князя о том, что высший совет хоть и со скрипом, но одобрил мою авантюру. В связи с этим Аркадий отъехал в сторону, чтобы его никто не слышал, и стал совещаться с Ратобором.

— Жаль, мне с тобой нельзя, — подъехал ко мне Эльвинг.

— Жаль, — признал я. — Ты бы мне здорово помог, но эльфы слишком заметны, и это привлечёт к нашей группе лишнее внимание. А это как раз то, что нам надо меньше всего.

— Знаешь, наверное, я впервые в жизни пожалел, что я эльф. — Эльвинг немного помолчал. — Ты с Роном уже говорил?

— Говорил. Он в восторге от нового приключения. Да что ты спрашиваешь, мог бы и сам догадаться.

— Хм, приключения… надо бы вежливо разубедить его в этом. В вашем случае чем меньше приключений, тем лучше для здоровья. Энинг, я ведь тебя знаю, не встревай ни в какие неприятности, даже если ты увидишь явную несправедливость! Если Сверкающий узнает, что ты находишься в его владениях, то он устроит такую охоту на тебя…

— Да понимаю я всё…

— Можешь не волноваться, Эльвинг, — пообещала Ольга. — Я за ним пригляжу.

— Вот этого я и боюсь, — буркнул эльф. — Уж ты-то авантюристка почище Энинга будешь.

Я бросил на друга осуждающий взгляд, который тот просто проигнорировал.

— Жаль, что ты не под своим именем путешествуешь, — заметил Эльвинг, переменив тему. — Ко мне постоянно пристают другие эльфы. Требуют, чтобы я им тебя представил. Ха, знали бы они, с кем я сейчас разговариваю.

— А что ты им сказал? — с интересом спросил я.

— Сказал, что мы познакомились с тобой во время путешествия. И что однажды ты помог мне. Как видишь, я им даже не соврал.

— Ага, тебе это было бы проблематично сделать.

— Верно, — усмехнулся эльф. — Поэтому я предпочитаю говорить только правду.

— А это не лицемерие называется? — поинтересовалась Ольга. — На мой взгляд, это тот же обман.

Аркадий, который в этот момент подъехал к нам, избавил Эльвинга от ответа.

— Вот что, Егор, — сразу начал он. — Высший совет, хоть и с большой неохотой, но согласился с твоим планом. И, думаю, не последнюю роль в этом сыграли события в Парадизии…

— Далась им эта Парадизия!!! — взорвался я. — Неужели они действительно ожидают, что здесь произойдёт то же самое?!

— Ожидают, не ожидают, но надеются, — усмехнулся Аркадий. — Но не это важно. Мне кажется, что многие в высшем совете просто опасаются тебя. Но вот драконы были недовольны.

— Драконы? — изумился я. — А они при чём?

— А при том, что, насколько я помню, ты носишь официальный титул Защитник Драконов. Ратобор сообщил мне, что связался с драконами и те были не слишком довольны. Они надеялись, что ты будешь представлять их на совете. Но Ратобор успокоил их, так что их одобрение тоже получено. Правда, при разговоре с Ратобором у меня сложилось впечатление, что драконы просто не поняли ситуации. Кажется, они не слишком хорошо понимают людей.

— Как и люди их, — буркнул я. — Не стоит забывать, что почти три тысячелетия драконы из людей встречали только рыцарей — охотников на драконов. Это как-то мало способствовало взаимопониманию.

— Может, ты и прав, но давай отложим эту, безусловно, интересную тему до того момента, когда мы будем сидеть в тёплой комнате у камина, а Сверкающий станет историей. Пока же стоит обсудить более насущные проблемы. Вот что, на ближайшем привале мы займёмся инструктажем. На этот счёт я получил от Ратобора очень чёткие инструкции и намерен их выполнить, поскольку считаю их очень полезными. Заодно необходимо обсудить то, каким образом вы окажетесь в тылу врага, и способ связи.

В тёмную безлунную ночь небольшой курьерский корабль вооружённых сил Амстера бесшумно скользнул в неприметную бухту. Там он быстро спустил паруса, и от него отделилась лодка. Уключины у вёсел, аккуратно обмотанные тряпками, практически не производили шума, но маг корабля всё равно перестраховался и заглушал звук таким образом, чтобы он не уходил от лодки дальше чем на три метра. Лодка пристала к берегу, и из неё не очень ловко выбрались на песок три высокие фигуры, закутанные с головы до ног во что-то напоминающее простыни. Одна из фигур на миг потеряла равновесие, но тут же выпрямилась. В движениях этих трёх человек было что-то неестественное, но вряд ли кто сообразил бы, в чём эта неестественность заключается. По крайней мере двое моряков в лодке даже не пытались думать над этим, прекрасно помня древнюю истину: чем меньше знаешь, тем дольше живёшь и крепче спишь.

Об этих таинственных фигурах потихоньку судачил весь небольшой экипаж курьера. Всё началось с того, что на корабль прибыл посланник с каким-то пакетом. Едва прочитав его, капитан стал нервным и раздражительным. Ночью он приказал всем быть готовыми к отплытию. Вскоре к трапу подъехала карета, из которой выбрались три таинственных человека довольно высокого роста, с ног до головы закутанные в нечто вроде паранджи. Каждая из фигур несла с собой небольшой мешок с вещами. Как только троица поднялась на палубу, капитан приказал отплывать…

Высадив пассажиров, лодка моментально развернулась и поплыла к кораблю.

— Уф, — заметила одна из таинственных фигур. — Наконец-то можно избавиться от этой простыни. Два дня в ней — это уже чересчур.

— Подожди, лодка ещё недалеко, — вмешалась другая фигура.

— Да ладно тебе, Оль. Кто в такую темень что разглядит?

Подавая пример, я скинул свою «накидку» и уселся на песок, отвязывая от ног специальные насадки, которые довольно заметно увеличивали наш рост. Рядом плюхнулся Рон и начал с остервенением рвать верёвки.

— Надоели до чёртиков, — пожаловался он. — И зачем весь этот маскарад?!

— Вопросы не ко мне. На этом настаивал Ратобор.

— Зато теперь никто не знает, как выглядели три шпиона, высадившиеся на берег, — заступилась Ольга за отца. — Даже если весь экипаж курьера попадёт в плен, то они ничего про нас сказать не смогут.

— Ладно. Прав Ратобор или нет, принимая такие меры предосторожности, теперь это уже не имеет никакого значения. Давайте переодеваться. — Я залез в свой мешок и достал из него обычную одежду крестьянского мальчишки.

Ольга хмыкнула и со своим мешком отошла в сторону. Что касается Рона, то он уже давно распотрошил свой мешок и старательно изучал его содержимое, как будто ни разу не видел его. Вскоре мы все трое рассматривали на себе новые наряды.

— Да-с, бывало и лучше, — прокомментировал я, оглядывая себя.

Не слишком новые брюки из простой холщовой ткани, такие же холщовые рубашки с живописными прорехами на них. Затёртые до дыр рукава. Ольгин наряд был поцелее, но зато более грязен. Она с некоторой брезгливостью осмотрела свою длинную юбку. Потом провела рукой по волосам. Она всё ещё не могла привыкнуть к тому, что ей пришлось постричься короче, поскольку крестьянские дети никогда не носили таких длинных причёсок.

— Что? Уже жалеешь, что отправилась с нами?

Ольга бросила на меня сердитый взгляд:

— И не надейся! Но одежду можно было подобрать почище и не такую рваную.

— Ха, — усмехнулся Рон. — Кто бы тогда поверил, что мы беженцы?

Это была наша легенда. Дело в том, что, пока союзники накапливали силы, все восемь королевств решили доказать свою полезность и беспрестанно совершали нападения на приграничные области империи, иногда углубляясь довольно далеко. Что они там творили, я боялся даже представить. Дошло до того, что союзники почти в ультимативной форме потребовали прекратить подобные рейды. Но это мало помогло. Ратобор заставил меня прочитать все отчёты патриарха Серафима об этих нападениях, чтобы я знал, что надо отвечать на вопросы. Конечно, князя совершенно не интересовало, что после такого «занимательного» чтения я не мог спокойно спать два дня. Сейчас мы находились как раз около одной из тех деревень, что сегодня подверглись нападению рогнарской конницы. Именно туда и лежал наш путь. Мы должны были присоединиться к потоку беженцев… если тут осталось кому убегать. Идти туда совершенно не хотелось, но выбора не было.

От всех наших шпионских улик мы избавились довольно быстро. Потом закинули за спины тощие котомки с небольшим запасом еды и зашагали в сторону деревни. Я двигался впереди, постукивая посохом по дороге. На самом деле это не совсем посох. Это была наша даль-связь. Когда встал вопрос о необходимости поддерживать связь, то долго гадали, куда спрятать палочку даль-связи. В рукоять ножа, сделать что-то типа украшения или детской игрушки. Но в случае подозрения такая даль-связь находилась довольно быстро, поскольку противник поднаторел в отлове вражеских шпионов. Тогда-то я и предложил не прятать даль-связь, а выставить её напоказ. Сделать не маленькой, а большой. Так и появился этот посох.

Мы вскарабкались по склону обрыва и выбрались на дорогу. А вскоре уже показалась деревня… вернее, то, что от неё осталось. Везде торчали обгорелые остовы домов. Некоторые ещё горели, освещая окрестности. На улицах лежали трупы. Ольгу замутило. Я поспешно прижал её к себе, повернув ей голову в сторону от неприятного зрелища.

— Зачем отец велел нам обязательно посетить это место? — просипела она.

— Полагаю, чтобы заставить нас передумать, — ответил я.

— Ах так! — Ольга вывернулась из моих рук. — Ничего не выйдет! — Она решительно зашагала вперёд. Правда, её решимости хватило ненадолго, и вскоре она снова шла около меня, крепко держась за мою руку.

— Зачем они это делают? — недоумевал Рон. — Зачем все эти убийства? Ведь крестьяне совершенно не могли сопротивляться! Ну разрушили бы здесь всё, но зачем убивать?

Всё-таки Рон хоть и не родился в Тевтонии, но помнил их законы: не убивать не носящих оружие. А здесь было именно убийство безоружных. Причём не просто убийство, а с каким-то садизмом. Я заглянул за один из обгоревших остовов дома и поспешно выскочил оттуда, с трудом сдерживая позывы к рвоте. Рон следом за мной тоже решил посмотреть. Я поспешно схватил его за руку.

— Рон, поверь, тебе не захочется это видеть.

Рон заметил мой бледный вид и испуганно кивнул. Ольга тоже поспешно отошла от разрушенного дома подальше. Иногда нам встречались бродящие среди развалин люди. Мы пытались им помочь, но создавалось впечатление, что им всё равно. Их уже ничто не интересовало. Наконец нам удалось найти уцелевших жителей деревни, которые в развалинах искали остатки своих вещей и складывали их в одну кучу.

— Вы кто такие? — устало спросил один из людей, останавливая нас.

— Мы бежим от рогнарцев, — поспешно заговорил я. — Надеялись найти здесь кров на ночь и еду.

— Да… теперь и нам придётся искать. — Человек равнодушно отвернулся и принялся снова копаться в вещах.

— Да что же с ними?! — чуть не заплакала Ольга.

— А ты как думаешь? — Я огляделся вокруг. — Ладно, от нашего стояния пользы не будет. Надо помочь.

Некоторое время мы занимались тем, что помогали крестьянам разгребать завалы сгоревших домов в поисках уцелевших вещей. Даже Ольга не жаловалась, руками оттаскивая сгоревшие балки в стороны, хотя она вряд ли привыкла к такой работе. Иногда из-под руин извлекали полусгоревшие трупы. Сначала мы отворачивались, но постепенно привыкли и уже не обращали на них внимания.

— Надо бы похоронить погибших, — несмело предложила Ольга.

— Не надо, девочка, — ответил один из жителей деревни. — Скоро сюда приедут наши, они и похоронят. А нам надо уходить.

Я заметил, что все оставшиеся в живых собрались здесь, принеся свой нехитрый крестьянский скарб. Дети цеплялись за одежду родителей… если те остались в живых. Таким ещё повезло. Я же видел и тех детей разных возрастов, кто, сжавшись, сидел в стороне, испуганно глядя по сторонам. Ольга некоторое время наблюдала за ними. Потом подошла к одному мальчишке лет десяти и о чём-то с ним заговорила. Что она там делала и что говорила, я не понял, но вскоре он уже присоединился к общей работе. Его примеру последовали остальные дети, кто постарше. Самых младших Ольга собрала в одном месте, заставив Рона присматривать за ними.

— Я что тебе, нянька?! — возмутился Рон.

Ольга одарила его таким взглядом, что тот мигом проглотил все возражения и, что-то бурча под нос, пристроился рядом с четвёркой детей от двух до пяти лет.

Вывозились мы капитально. Теперь уже не только наши одежды, но и мы сами выглядели замарашками. Но это и к лучшему — кто теперь усомнится в том, что мы беженцы?

К рассвету прискакал отряд из десяти солдат. Они молча оглядели то, что осталось от деревни.

— Вовремя они прибыли, — процедила Ольга.

— Да даже если бы они прибыли вовремя, что бы они сделали вдесятером?

— Но неужели они не могли… да нет, скорее всего, не могли. Ведь сейчас Сверкающий собирает все свои силы.

— Тихо! — оборвал я её. — Пошли к Рону. Сейчас нам лучше быть вместе.

Рона мы нашли быстро. Он посадил всех своих подопечных перед собой и что-то им рассказывал. Одна из девочек, лет четырёх, не больше, увидев нас, поднялась и приложила пальчик к губам.

— Тисе, дядя Лональд лассказывает казку.

Я почувствовал, как против воли мои губы растягиваются в улыбку.

— Только попробуй пошутить по поводу этого «дяди», — прошипел он.

Мы с Ольгой переглянулись и расхохотались. Это выглядело довольно неуместно, но мы отчаянно нуждались в разрядке накопившегося нервного напряжения, а Рон выглядел так забавно.

Дети испуганно прижались к Рону.

— Что здесь происходит? — спросил один из солдат, подъехавший к нам.

— Они смеются на дядей Лональдом, — пискнула всё та же девчонка. — Нехолошие!

Солдат посмотрел на воинственную девчушку и тоже усмехнулся:

— А где же твой дядя Лональд?

— Не длазнись, — сурово отрезала пигалица. — Вот он дядя. — Девчушка прижалась к Рону. Тот беспомощно посмотрел на меня и покраснел как рак.

Солдат снова усмехнулся, потом достал из седельной сумки сушёные фрукты и протянул их детям. Те бросились было к ним, но Рон мигом навёл порядок, забрал их и поровну поделил между всеми.

— Ого, какой у вас суровый дядя, — рассмеялся солдат, отъезжая.

Я заметил, что офицер в это время разговаривает с оставшимися в живых взрослыми. Солдаты же помогали делать носилки для раненых. Вскоре все оставшиеся в живых жители деревни покидали пепелища своих домов под охраной солдат. Мы шли вместе со всеми, посчитав, что это будет для нас лучше всего. Четверо маленьких детей, оставшихся без родителей, шли рядом с Роном, отказываясь оставить его хоть на минуту. Рон сначала злился, но потом смирился. Мне же досталась та самая пигалица, что так лихо отбрила солдата. Она представилась как «Локсана» и теперь ехала у меня на загривке:

— Мой папа всегда так возил меня.

На мои протесты, что я не папа, она ответила:

— Дядя Лональд сказал, что ты папа.

Я наградил Рона злым взглядом. Тот ответил мне ехидной улыбкой, как бы говоря: «Теперь будешь знать, как дразниться». Ольга рассмеялась и заметила, что раз я стал папой, то должен её нести. Пришлось нести… под завистливые взгляды остальной компании. Все они были слишком малы, чтобы понимать, что на самом деле случилось в деревне. Да, сначала они испугались, когда «плишли шумные дяди», но сейчас они воспринимали всё как игру. Впереди же их ждало весёлое путешествие, после которого можно будет вернуться к папам и мамам. Они ещё не понимали, что у них больше нет пап и мам и что некуда им уже возвращаться. У них не осталось ничего и никого.

Мы двигались медленно, поскольку дети просто не могли поспеть за взрослыми. Всего нас собралось не больше тридцати человек взрослых и около десятка детей, не считая четверых малолеток, которые семенили сейчас рядом с Роном. Я заметил, что многие женщины, очевидно потерявшие своих детей, взяли к себе тех, кто потерял родителей. Некоторые дети остались в деревне, мимо которой мы прошли около полудня. Остался и один мальчик из тех, кто шёл рядом с Роном, самый маленький, так что Рону даже приходилось порой нести его на руках. Но всех людей та деревня принять не могла.

Так мы и шли от деревни к деревне, где постепенно оставались люди. Через два дня нас осталось только девять человек, не считая меня, Рона и Ольги. Из «гвардии» Рона осталась только «Локсана», которая ни в какую не хотела покидать «дядю Лональда». Всякий раз, когда её хотели забрать, она поднимала такой крик, что вскоре от неё отступались.

— Видно, полюбился ей твой брат, — говорили мне они. — Бог свёл их.

Не знаю, бог свёл или нет, но я с ужасом думал о том моменте, когда нам надо будет двигаться дальше. Мы же не на прогулке! Я заметил, что Ольга также озабоченно хмурится, с тревогой поглядывая на нашего невольного спутника.

Вскоре мы попрощались с последним человеком из тех, с кем начинали этот путь. За эти два дня мы успели познакомиться со многими. Женщины подлатали наши одежды. Мы их даже выстирали в речке, мимо которой проходили. К этому процессу деревенские подключили и Ольгу. Она вернулась немного озадаченная и растерянная.

— Знаешь, — призналась она мне, — раньше мне не приходилось ничего стирать. Я и не знала, насколько это утомительное занятие.

— Надеюсь, никто не заподозрил, что ты не та, за кого себя выдаёшь? — испугался я.

— Да нет. Там все в основном заняты собой и своим горем. Они меня жалели. Знаешь, после того, как с нами обошлись, даже неловко шпионить против них.

— Так ведь мы и шпионим для того, чтобы сделать войну как можно короче и чтобы таких людей было как можно меньше.

— И ты надеешься, что у тебя получится?

— Не знаю, но знаю, что буду жалеть всю жизнь, если не попробую.

— Вы уверены, что хотите продолжить путь дальше одни? — К нам подъехал один из солдат.

— Да, — ответил я. — Мы должны найти наших родственников. Они живут недалеко от столицы.

— Ну ладно тогда. А что вы будете делать с малышкой? Кажется, она так и не хочет с вами расставаться.

— Даже не знаю, — совершенно искренне ответил я. — Наверное, возьмём её с собой, может, в той деревне, где живёт наша тётя, кто-нибудь её возьмёт к себе, если уж она так привыкла к моему брату.

Солдат забрал мою котомку, сложил туда запасы еды и вернул мне.

— Спасибо, — поблагодарил я его.

— Кушайте, вам нужны силы, чтобы дойти. Еда лишней не бывает, а нам пора. — Он махнул рукой на прощанье, и вскоре весь отряд скрылся за горизонтом.

— И это наши враги. — Ольга заглянула мне в котомку. — Ты знаешь, я никогда не чувствовала себя так паршиво.

— Я тоже, — со вздохом признался я. Потом завязал котомку, закинул её за спину и зашагал по дороге. Ольга пошла следом. Замыкал шествие Рон, волоча на буксире «Локсану», которая всё время отвлекалась, заметив очередной «класивый цветочек».

— А что с девочкой будем делать? Не тащить же её и в самом деле за собой? — Ольга тревожно оглянулась.

— Может, в столице пристроим её куда-нибудь.

— Если она согласится пристроиться.

Из-за девочки мы передвигались довольно медленно. Порой то я, то Рон тащили Роксану на загривке. Однако выяснились и положительные стороны её присутствия в нашей компании. Люди гораздо охотней помогали нам, видя четырёхлетнюю девочку. И там, где нас обычно пустили бы только на сеновал, вынеся что-нибудь пожевать, теперь провожали в дом и угощали достаточно хорошо, по крайней мере девочек. Люди в империи были довольно зажиточны, война этих мест ещё не коснулась. Только изредка приходилось ночевать под открытым небом, когда мы оказывались в стороне от жилых мест. Так мы прошагали пять дней. Когда до Атрерии — столицы империи — оставалось не больше полутора суток ходьбы, неожиданно полил дождь, вымочив нас до нитки. Прятаться было некуда. Поэтому мы с Роном скинули рубашки, разулись и зашагали по лужам босиком. Ольга завистливо посмотрела на нас. Потом подоткнула юбку и тоже разулась.

— Чёртово платье! Если бы вы знали, как оно бывает неудобно в некоторых моментах.

— Да, путешествовать лучше всё же в штанах, — признал я. — Это гораздо удобней и практичней.

— Тебе надо было мальчишкой нарядиться, — заметил Рон. — У тебя это здорово получается.

— Нет, — отрезал я. — Пока нет крайней необходимости, лучше быть самими собой. Так безопасней.

— Егор, тебе никто не говорил, что ты ужасный зануда? — вежливо поинтересовалась Ольга.

— Нет, — растерялся я.

— Тогда я исправлю эту оплошность. Между прочим, ты укрытие искать не собираешься? Или ты думаешь, что я и дальше намерена шагать под этим дождём?

Пришлось свернуть в небольшой подлесок, где мы с Роном быстро соорудили шалашик, где девчонки и устроились. Мы с Роном тоже сунулись туда, но Ольга нас не пустила.

— Нечего вам тут делать. Это для девочек. А вы можете и под дождём побыть, раз такие закалённые. Ещё для двоих места здесь не хватит всё равно.

— Нет в жизни справедливости. — Я печально вздохнул. — Хоть вещи наши положи.

Пристроив там наши котомки с рубашками и обувью, мы принялись строить укрытия и для себя. Закалённые мы там или нет, но прыгать под дождём всё же не очень приятно и очень мокро. Рон тоже от подобного душа в восторг не приходил.

— Потерпи немного. Дождь кончится, тогда мы разведём костёр и обсушимся.

— Я и терплю. — Рон чихнул. Ну вот, ещё не хватало, чтобы кто-нибудь заболел. Скорее бы дождь кончился, что ли. Но изменить погоду, увы, не в нашей власти, поэтому оставалось только ждать.

Глава 7

Часа через три дождь закончился, и мы смогли, с трудом набрав более-менее сухих веток, развести костёр и согреться. К счастью, никто не заболел. После того как все немного обсохли, наше путешествие продолжилось. Заночевав в ближайшей деревне, к полудню мы подошли к воротам столицы империи Сверкающего.

— Дошли. — Рон плюхнулся на траву и стал рассматривать городские укрепления. — И что теперь?

— Хороший вопрос. — Ольга вопросительно посмотрела на меня.

— А что теперь! Войдём в город.

— И что мы там будем делать?

— Пока не знаю, — честно признал я. — Лично я собираюсь действовать по обстановке. К тому же нам надо куда-нибудь пристроить наше сокровище.

Словно почувствовав, что разговор идёт о ней, Роксана подняла голову и посмотрела на меня. Потом подошла и протянула сорванный цветок.

— Возьми. Он холоший. И класивый, — добавила она, чуть подумав.

— Красивый, — согласился я, принимая подарок. — Ладно, пошли. Сидеть тут бессмысленно. Под сидячий камень, как известно, вода не течёт.

— Вода не течёт под лежачий камень. Про сидячий ничего не говорится.

— И кто-то уверял, что зануда я.

Ольга возмущённо фыркнула, потом расхохоталась.

— Ладно-ладно, больше не скажу ни слова о твоём занудстве. Признаю свою ошибку. Больше этого не повторится. А теперь вперёд! Ведите нас, господин генерал! — Обижаться или сердиться на неё было совершенно невозможно, и я присоединился к её смеху.

У ворот нас встретил усиленный наряд солдат. Один из стражников поинтересовался, кто мы такие и куда идём. Я как можно более подробно ответил, что мы бежим от набегов, в результате которых погибла вся наша деревня. И теперь мы идём к родственникам.

— Ваши родственники живут здесь, в Артрерии?

— О нет, что вы, господин офицер. Просто так короче идти. По крайней мере именно так мы ездили к ним раньше.

— Я не офицер, — смутился солдат.

— О, вы им обязательно будете, — чирикнула Ольга. — У вас вид настоящего офицера.

— Ладно-ладно, проходите, не задерживайте других людей, — смутился солдат. — И, так и быть, как беженцев мы пустим вас без входной пошлины.

— Благодарю вас.

Мы быстро прошмыгнули мимо стражников.

— Кажется, пронесло.

— А что тут такого сложного? — удивлённо спросила у меня Ольга. — У них нет оснований нас задерживать.

— Подождите! Стойте!

Мы разом обернулись. За нами бежал один из тех солдат, что я видел в карауле. Он размахивал руками с явным намерением привлечь наше внимание. Вроде никакой угрозы от него не было, но я напрягся. Встревоженно взглянули на меня Рон и Ольга. Роксана, учитывая её возраст, осталась ко всему равнодушной.

Солдат подбежал к нам и остановился, переводя дух.

— Ребята, я слышал, что вы беженцы? Вы из одной деревни?

— Не совсем, — осторожно ответил я.

— А вам какое дело? — одновременно со мной спросил Рон.

— О, я не хотел вас обидеть. Ведь, если я правильно понял, вся ваша родня погибла, и вы идёте к родственникам.

— Сестре моей матери, — уточнил я.

— Да-да. Но ведь здесь в городе у вас никого нет?

Все эти вопросы насторожили меня, но лгать необходимости я не видел.

— Нет.

— Вот именно. А вы ведь наверняка под дождь попали, вам надо где-нибудь остановиться, отдохнуть, обогреться, с вами ведь девочка маленькая. Я тут знаю место, где вы найдёте кров и пищу. Один мой знакомый специально организовал приют для беженцев. Их сейчас много направляется с юга. Вам же придётся всего лишь помочь ему кое в чём по хозяйству.

— Мы подумаем, — осторожно ответил я. Не нравилось мне это предложение, хотя я и сам не мог объяснить почему. Тут одно из двух: либо этот знакомый солдата и в самом деле такой альтруист, проявляющий заботу о ближних (во что я верил с трудом); либо он просто использует в своих целях дешёвый труд беженцев. Правда, непонятно, что можем сделать мы, дети. А раз мне что-то непонятно, то я намеревался держаться от этого подальше.

— Вот здесь записан адрес… хотя вы же читать не умеете. Тогда просто покажите бумажку прохожему, и он вам объяснит дорогу. А если идти отсюда, то это недалеко. Сейчас прямо по улице, и у ближайшего поворота свернёте направо. Увидите высокий пятиэтажный дом. Вы его ни с чем не спутаете, он довольно приметный. Напротив этого дома и располагается приют моего знакомого. Ну, всего хорошего. Желаю удачи. — Солдат повернулся и, насвистывая какую-то песенку, удалился.

То, что он не стал убеждать нас или настаивать, чтобы мы обязательно отправились к его знакомому, частично рассеяло мои подозрения.

— Мы пойдём туда?

Я открыл рот, потом закрыл и посмотрел на Роксану.

— Не стоило бы, — несмело возразил я. — Не нравится мне это предложение.

— Девочке нужен отдых, — напомнил Рон. — К тому же она может и заболеть. Хоть мы и высушили свою одежду у костра, но ей всё равно нужна тёплая постель.

— Ты знаешь, — неуверенно начала Ольга. — В другой раз я согласилась бы с тобой, Егор. Мне тоже не нравится всё это. Но сейчас… Роксане действительно нужен отдых. И горячая еда. В конце концов, солдат не настаивал. А уйти мы всегда сможем, если заметим, что там что-то не так.

— А, ладно. — Я махнул рукой. — Может, у нас у всех и в самом деле паранойя. Нам в каждом слове какой-то заговор мерещится. Вполне возможно, что это действительно какой-нибудь богатый человек решил помочь беженцам. Идём.

Пятиэтажный дом, о котором говорил солдат, мы нашли довольно быстро. Его действительно невозможно не заметить хотя бы уже потому, что он тут один такой высокий. Остальные дома, располагавшиеся вокруг, максимум трёхэтажные. Напротив этого дома мы не сразу отыскали небольшую двухэтажную постройку, по внешнему виду напоминающую трактир. Впрочем, трактиром это точно не было. Никто не станет прятать трактир в глубине сада. Сам дом оказался довольно симпатичным.

— Мило, — заметила Ольга. — Мне кажется, что здесь не может быть никакой опасности.

— Ага, — буркнул я. — Если бы зло было так легко распознать… — Но поскольку ничего конкретно я возразить не мог, то ограничился только этим бурчанием.

Ольга первая поднялась на крыльцо и осторожно постучала.

Дверь открыла какая-то хмурая старуха в цветистом платье. Она несколько секунд разглядывала нас и вдруг расплылась в приветливой улыбке.

— Вы к кому, ребята? А, знаю, вам сказали, что здесь можно найти приют. Проходите, проходите! Ох ты, боже мой, какая кроха с вами! Что же вам пришлось пережить?! Ну, проходите, проходите же.

Старуха чуть ли не силой завела нас в дом. Внутри оказалось чисто и просторно. Вся обстановка была какой-то домашней и умиротворяющей. Старуха подвела нас к одной из дверей и осторожно постучала.

— Господин, — заглянул она внутрь. — Тут ещё пришли.

Я не слышал, что ответил ей таинственный господин, но старуха тут же посторонилась, пропуская нас. Мы переглянулись и несмело двинулись к двери. Старуха нас не торопила, она просто ободряюще улыбалась и ждала, когда мы войдём. Я вздохнул, что ж, если мы сами пришли сюда, то глупо сейчас бежать, и вошёл первым.

Комната, в которой мы оказались, была обставлена довольно просто, без всяких излишеств и украшений. В центре комнаты стояло кресло, в котором, удобно устроившись, сидел лысоватый человечек. Он добродушно улыбался и молча ждал, когда мы войдём. Также молча показал на стулья. Мы расселись. Человек хлопнул в ладоши. В тот же миг распахнулись широкие створки второй двери, и слуги внесли в комнату большой стол. Когда его установили, слуги принялись расставлять на нём многочисленные угощения.

— Кушайте, ребятки. Вы ведь проделали долгий путь и наверняка проголодались.

— Да нет, — пробормотал я, проглатывая слюнки, — мы вообще-то ели.

Человек рассмеялся:

— Не стесняйтесь. Ешьте и рассказывайте о себе.

Я счёл это любопытство естественным и стал рассказывать нашу легенду. О деревне, на которую напали рогнарцы, о том, как мы уцелели потому, что спрятались в лесу. Как потом пошли к своим родственникам, которые живут где-то недалеко от столицы. И рассказал о том, как с нами оказалась Роксана.

— Значит, вы не из одной деревни?

— Нет. Роксана из другой. Просто она очень привязалась к моему брату и не хочет с ним расставаться. А я даже не знаю, что с ней делать. Наверное, возьмём её с собой. Нашей тёте будет не под силу прокормить всех нас, но, возможно, её возьмёт кто-то из соседей.

— Мудрое решение. Раз девочка так привязалась к твоему брату, то не стоит их разлучать. Ну а меня зовут Грогий Ворклав. Я купец. Я ведь сам раньше был очень беден, а потом мне удалось разбогатеть. Тогда-то я и поклялся, что буду помогать всем бедным людям, нуждающимся в помощи. Когда же началась война и появились беженцы, то я решил отдать этот дом под гостиницу для них, а потом помогать им обустроиться. Находил им работу. Устраивал слугами в хорошие дома. Вам, как я понял, всё это не надо. Что ж, оставайтесь в моём доме сколько хотите, а когда надумаете уходить, просто скажите мне. Я вам дам денег на дорогу. Нет-нет, не спорьте. Я не обеднею, если поделюсь несколькими несчастными медяками с такими бедняками, как вы. Марта проводит вас.

В комнату вошла встретившая нас старуха. Подслушивала она, что ли? Рон быстро набрал небольшой запас еды для Роксаны. Потом смутился и вопросительно посмотрел на хозяина. Тот ободряюще улыбнулся.

Старуха провела нас к двери одной из комнат.

— Устраивайтесь, ребятки. Я понимаю, что вам сейчас не захочется расставаться, поэтому занимайте эту комнату. Однако девочкам всё же лучше быть отдельно. Поэтому на всякий случай я открою соседнюю комнату. — С этими словами старуха удалилась.

Мы осторожно вошли в комнату. Она оказалась довольно просторной. Мебели было мало, только самая необходимая. Лично у меня эта комната вызвала неприятные ассоциации с больничной палатой.

Рон плюхнулся на ближайшую кровать.

— Вот это человек, — восхищённо протянул он. — Правда хороший?

— Не знаю, — с сомнением заметил я, внимательно осматривая комнату.

— Что тебя тревожит? — Ольга встревоженно наблюдала за мной.

— Если бы я знал. Понимаешь, у меня на родине говорят, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

— Хм! — Ольга цокнула языком. — Хорошее выражение, надо будет запомнить. Но не кажется ли тебе, что подозревать этого милого человека уже чересчур?

— Можешь считать, что я параноик, но мне здесь не нравится. Слишком всё хорошо, чтобы быть правдой. Смотри, он говорит, что помогает всем беженцам, но дом этот не очень велик. Сколько в нём можно разместить людей? Если он решил помогать, то почему бы ему не устроить палаточный лагерь? Сейчас лето, тепло, а в таком лагере поместилось бы гораздо больше людей.

— Может, он не может помочь стольким людям сразу?

— Зато может отдать свой дом целиком беженцам и устраивать такие угощения?

— Но ведь мы дети, поэтому он и накормил нас так.

— Хм, возможно. Однако весь этот дом напоминает мне мышеловку, а всё остальное — тот самый бесплатный сыр. Вот что, сегодня мы здесь переночуем, а завтра уйдём.

— Тебе всегда опасности мерещатся. — Рон фыркнул. — А ты подумал о Роксане? Здесь у нас хоть крыша над головой будет.

— Подумаем, — нехотя согласился я.

До вечера мы с Ольгой бродили по городу, прислушиваясь к разговорам людей, оставив Рона и Роксану в доме Грогия Ворклава. Основной темой разговоров была война. При этом очень хорошо работала пропаганда Сверкающего, которая убеждала всех, что союзники хотят разрушить империю и вернуть эпоху королевств, поскольку они опасаются появления новой силы, могущей бросить им вызов. И этому верили. Люди готовились к войне. Готовились серьёзно и основательно. В город свозились припасы, добровольцы тренировались на площадях сражаться на мечах. Некоторое время мы с Ольгой наблюдали за такой тренировкой из толпы других детей, которые с восторгом следили за своими будущими защитниками. У многих там были братья или отцы.

— Но это несерьёзно, — хмуро заметила Ольга, когда мы выбрались из толпы. — Нельзя научиться владеть мечом походя. Для этого нужны серьёзные тренировки, и не по два часа в день, как это делают они.

— А им и не надо хорошо владеть мечом, — возразил я. — Копьё они удержат, и ладно. Один на один им сражаться вряд ли придётся.

— Верно, но они всё равно не будут серьёзными противниками для настоящих солдат.

— Будут. Поверь мне. Ибо они будут сражаться за то, во что верят, за будущее своих детей. Знаешь, если бы удалось убедить их, что мы сражаемся не против империи, а против Сверкающего… но это только мечты.

— Вот именно.

Мы ещё походили по городу, но везде наблюдалась одна и та же картина: купцы несли деньги, жертвуя их на войну, крестьяне толпами шли записываться добровольцами в полки, отовсюду свозилось оружие, обмундирование, продовольствие. В дом Грогия мы вернулись уставшими и подавленными. По всему выходило, что эта война лёгкой не будет. И самое неприятное заключалось в том, что за Сверкающего будут сражаться те люди, которые сами же потом и пострадают от него. Не важно, что сейчас он справедливый правитель, но ведь недаром его называют «маг смерти». Не может человек быть хорошим, если для подпитки своих сил он использует жизни других людей. И ведь поговори с кем-нибудь из этих добровольцев, что стекались сейчас в армию Сверкающего, о магах смерти, и все будут проклинать их, говорить об их жестокости, об их подлости и коварстве. Но переведи разговор на Сверкающего, и сразу все глупеют на глазах. Они как будто не хотят замечать, что Сверкающий и есть тот самый маг смерти, о ненависти к которым они распространялись минуту назад. Они с гордостью начнут говорить о его справедливости, о его законах, о том, что при нём всем стало жить лучше, что он прекратил разбои на дорогах, прекратил кровавую усобицу королевств. И никто не хотел слышать о том, что рано или поздно, но сущность чёрного мага возьмёт верх, и тогда эту самую кровавую усобицу люди будут вспоминать как эпоху невиданного благоденствия. Но что хуже всего, пострадает и весь остальной мир. Это будет как болезнь. Весь этот остров будет походить на гигантскую кровоточащую рану на теле этого мира. И болезнь будет распространяться, захватывая новые области. И эти, в общем, всем известные истины никак не хотели проникать в головы жителей империи. Они видели, что сейчас хорошо, а что будет завтра… пусть об этом голова болит у кого-нибудь другого.

— Спим все здесь, — велел я. — Девочки ложатся вот на эти кровати, а вот этой простынёй мы огородим их угол.

— Егор, ты всё ещё боишься? — Рон безнадёжно махнул рукой. — Я же тут уже всё разведал. Познакомился с некоторыми другими беженцами. Они все очень хорошо отзываются о нашем хозяине.

Я ненадолго усомнился в своих ощущениях. В самом деле, если люди живут здесь и говорят о хозяине только хорошее, то, возможно, я не прав?

— А как давно они здесь? Ну те, с которыми ты разговаривал.

— Они говорят, что прибыли сегодня, как и мы.

— Что? — Я озадаченно посмотрел на Рона. — А ты не встречал никого, кто живёт здесь хотя бы сутки?

— Нет. — Рон растерянно смотрел на меня. — А ведь действительно. Все, с кем я разговаривал, прибыли только сегодня.

— И что это значит? — встревоженно спросила Ольга.

— Не знаю. Но думаю, будет лучше, если мы переночуем, не раздеваясь. В общем, так, все ложитесь спать, а я останусь караулить.

— Это нечестно, Егор. — Рон вызывающе уставился на меня. — Будем стоять по очереди!

— Рон, я не собираюсь спорить. Во-первых, я могу отдохнуть на вахте с помощью дей-ча, и ты это отлично знаешь. Поэтому для меня вахта, в отличие от любого из вас, не будет обременительной. Во-вторых, от того, кто стоит на часах, могут потребоваться мгновенные действия, а если я лягу спать, то, как быстро я ни проснусь, моя реакция будет медленней обычной. Всё, спор окончен. Или ты хочешь получить мой приказ?

Рон под моим пристальным взглядом поёжился.

— Ну ладно, ладно. — Он нехотя отправился в кровать.

— Может, действительно стоило разделить вахты? — несмело спросила Ольга.

— Не начинай хоть ты! — простонал я. — Ложись лучше.

Дождавшись, когда все улягутся, я погасил свет. Потом подумал и, притащив табуретку, вытащил из пазов все шары со сгущённым светом. Теперь никто при всём желании не смог бы включить освещение в комнате. Затем я сложил одеяло на своей кровати таким образом, что казалось, будто там кто спит. Сам я отошёл в самый тёмный угол, сел по-турецки за кровать, положил рядом с собой посох и засунул за пояс нунчаки. Нунчаки я рискнул взять с собой по той причине, что подобное оружие в этом мире неизвестно. Да никто и не примет их за оружие. Они ведь больше походили на обычный крестьянский цеп, только сделанный более тщательно. Именно на этой версии я и собирался настаивать, если кто обнаружит их у меня в мешке. Впрочем, вряд ли кто ими заинтересуется.

Устроившись в своём углу поудобнее, я закрыл глаза и быстро погрузился в транс. Потянулся, отделяя душу от тела. Впрочем, подобное определение мне никогда не нравилось, и я предпочитал называть это упражнение выходом в астрал. Некоторое время я любовался видом собственного тела, потом приблизился к двери и настроился на неё. Теперь, стоило кому-нибудь подойти к ней, как я немедленно почувствовал бы это. Проверив все углы комнаты, я вернулся в своё тело и стал упражняться в дей-ча. Подобные упражнения уже стали для меня настолько привычными, что я проделывал их чисто машинально. Проделав весь комплекс, я расслабился, успокаивая напряжённые работой мышцы. Тут мне пришло в голову, что, освободившись на время от тела, я мог бы произвести небольшую разведку по всему дому. Обругав себя за то, что сразу не сообразил сделать это, я вторично вышел из своего тела и, установив более тесный контакт с дверью, отправился на разведку.

В коридоре всё было спокойно. Я попробовал уловить биополе людей и тут же обнаружил его в кабинете Грогия. Биополе было активным — значит, человек не спал. К тому же он явно не один. Интересно, почему в такой поздний час наш уважаемый хозяин, вместо того чтобы мирно спать, сидит с кем-то в своём кабинете? Конечно, у него вполне могла быть бессонница, но зачем тогда кого-то тащить к себе в кабинет? Чтобы не скучать? Пользуясь биополем Грогия как маяком, я отправился туда.

В комнате кроме Грогия оказалась ещё и Марта, та старуха, что отворила нам дверь. Здесь же находился ещё один человек, которого я до этого не видел.

— Это грабёж, господин Грогий! — возмущался он. — Двести динаров! Это неслыханно!

— Господин Ролокон, моя цена основана на разумных цифрах. Вот, посмотрите сами. — Грогий протянул своему собеседнику какой-то листок. — Здесь полный расклад цен на товар на рынках Востока. Как видите, я предлагаю вполне приемлемую цену.

Всё ясно. Я потерял всякий интерес к разговору. Купец обсуждает какую-то сделку.

— Но ваш товар…

— Вполне хорош. Вы сами могли в этом убедиться.

— С вами, господин Грогий, трудно иметь дело.

Грогий только усмехнулся в ответ.

— Вам помочь или справитесь своими силами?

— Я сам всё сделаю! Зная вас, я не удивлюсь, если вы накинете цену за помощь!

— Возможно, — хихикнул Грогий.

Сейчас я поражался произошедшей в купце перемене. Когда мы разговаривали с ним в этой комнате, то он скорее походил на доброго дедушку, чем на купца. Я ещё удивлялся, как такой рохля смог преуспеть. Сейчас же это был совсем другой человек: жёсткий, волевой, решительный, точно знающий, чего он хочет. А то, что было раньше, оказалось всего лишь маской для одурачивания наивных простаков.

В этот момент Ролокон достал кошелёк и старательно отсчитал двести динаров. Интересно, что это за товар такой? Не желая больше задерживаться, я быстро покинул кабинет. Тут меня ждал сюрприз. В коридоре оказалось шесть человек, которых не было в тот момент, когда я проник в комнату. Пятеро из них были вооружены дубинками, обёрнутыми тряпками. Шестой казался безоружным и являл полную противоположность остальным пятерым. Если те представляли собой типичных громил, то шестой — сухенький старичок с небольшой бородкой. Интересно, что здесь происходит? Уж не собираются ли они напасть на нашего хозяина? Или, наоборот, Грогий вызвал их, опасаясь нападения?

В этот момент открылась дверь, и в коридор вышел сам Грогий вместе со своим собеседником. Старуха осталась внутри.

— Итак, ребята, за дело, — кивнул Ролокон тем, кто ждал у двери.

Громилы молча развернулись и направились по коридору.

— Только без шума, — попросил Грогий.

Ролокон наградил его насмешливым взглядом:

— Боитесь, что о ваших делишках узнает внутренняя стража?

— Вам-то хорошо, — огрызнулся Грогий. — Вы сели на корабли и ищи ветра в поле, а мне здесь жить. Я и так постоянно иду на риск! Каждый раз просыпаюсь в ужасе, что внутренняя стража выследила меня…

— Тогда бросайте это дело, — дружелюбно посоветовал его собеседник.

Да что здесь происходит?!!

Тут громилы подошли к одной из комнат. Один из них достал фонарик, коснулся рукой освободителя заклинаний на ручке. Тотчас из небольшой дырки в тёмной сфере, закрывающей шар со сгущённым светом, ударил лучик. Таким приспособлением удобно пользоваться, если не хочешь, чтобы тебя обнаружили. Трое вместе со стариком вошли в комнату, остальные остались снаружи. Я с любопытством наблюдал за происходящим. Лучик фонаря обежал помещение, на мгновение высветив кровати со спящими людьми. Рядом лежала рваная крестьянская одежда. Так, кажется, это беженцы.

Тут вперёд вышел старичок. Он достал какую-ту штуку, которую поочерёдно направил на каждого человека в комнате. Вот он нахмурился и указал на одного из спящих.

— У этого амулет. — Его голос звучал по-старчески дрябло, но в нём чувствовались стальные нотки. После этих слов к человеку тотчас подошли двое громил и встали с дубинками наготове. Сам старичок вышел в центр комнаты, поднял руки и стал что-то громко говорить, однако стараясь никого не разбудить. Я почувствовал волну магии. По крайней мере я ощущал это как волну. Мастер говорил, что, находясь вне своего тела, человек начинает ощущать многие нематериальные вещи. И сейчас я отчётливо ощущал магию, направленную на спящих. На всех, кроме того, у которого был амулет.

Последствия магии проявились немедленно. Все пятеро встали и как сомнамбулы стали одеваться. Последний остался лежать. Тут же один из громил точным движением оглушил его дубинкой. Крестьянин обмяк. Старичок подошёл к нему, несколько мгновений пристально рассматривал. Потом нагнулся и резким движением оторвал от рубашки, которую человек не снял даже во сне, какую-то тряпку.

— Всё. Вот он, амулет, — сказал он, протягивая оторванную тряпку Ролокону.

Тот кивнул:

— Забирайте их.

Пятеро крестьян, двигаясь как во сне, покорно вышли в коридор. Шестого вынесли и бросили на пол. Те, что оставались в коридоре, достали верёвки. Действуя быстро и сноровисто, сразу чувствовался большой опыт, они поочерёдно связали всех шестерых и заткнули им рты. После чего их оставили сидеть в коридоре, а сами двинулись к следующей комнате.

Да что же это происходит?!! Что же тут де… Фигурально выражаясь, я замер с открытым ртом. Так вот о каком товаре говорил Грогий! Якобы оказывая помощь беженцам, он собирает их в своём доме, а потом продаёт всех в рабство, которое ещё существовало во многих районах этого мира. Конечно, все эти люди — беженцы, у них не осталось ни родных, ни знакомых! Никто и не вспомнит о них. А если и вспомнят, то посчитают погибшими. Вот он каков, этот альтруист! Негодяй и подонок! Ясно и присутствие мага. Ведь как ни дёшевы бывают защитные амулеты, но они всё равно стоят денег, и очень многим крестьянам они не по карману, да и не нужны они им по большему счёту. Конечно же, таких людей удобней всего подчинить с помощью магии. А если у кого и окажется защитный амулет, то с ним разберутся громилы с дубинками. Всё продумано очень хорошо. Даже отдельные комнаты. Ведь удобней разбираться с шестью людьми, чем с несколькими десятками, если вдруг кто проснётся и поднимет крик. Сами же крестьяне, утомлённые долгим переходом и добравшиеся до безопасного места (как они считают), спят без всяких опасений и довольно крепко.

Я рванулся назад и в тот же миг очутился в своём теле. Быстро поднялся с пола и растолкал всех, кроме Роксаны, которая в данной ситуации ничем нам помочь не могла.

— Что случилось, Егор? — недовольно спросила Ольга. Однако её недовольство вмиг пропало, когда я рассказал о том, что видел.

— Какой негодяй!!! — Она даже задохнулась от гнева. — Подонок!!! Вот, значит, как он помогает несчастным беглецам!!!

— Тихо, — прошипел я. — Возмущаться потом будешь. Не забывай, что если мы не выберемся отсюда, то рискуем оказаться в том же положении, что и остальные беженцы.

— Рыцарь Ордена Энинг, ты обязан помочь этим людям! — Раз уж Ольга заговорила таким образом, то, значит, она приняла решение, от которого не отступит. Что-что, а её упрямство я знал.

— Нам бы самим кто помог, — буркнул я. — А ты что скажешь? — повернулся я к Рону.

— Уходить нам надо. А если можно будет, то и остальным помочь.

— Если можно будет? — возмутилась Ольга.

— А ну тихо! — прошипел я. Все заткнулись, испуганно глядя на меня. — Вот так-то, а теперь быстро поднимайтесь. Ольга, разбудишь Роксану и поможешь ей одеться. — Ольга кивнула. Я же прокрался к двери и стал внимательно слушать. Рон в это время подошёл к окну, изучая возможность побега через него.

Некоторое время все были заняты. Тут я отскочил от двери.

— Сюда идут, — сдавленно прошептал я. Все испуганно замерли. — Вот что, — решил я. — Все в кровати и натяните одеяла. Делайте вид, что спите. Оль, объясни Роксане. Скажи… скажи, что это игра, что ли.

— Не учи, — буркнула она, поспешно укладывая в постель девочку. Рон уже юркнул в свою кровать.

Я же подошёл к двери и стал слушать. Вот шаги остановились около неё.

— Так вы говорите, что дети спят здесь? — услышал я знакомый голос Ролокона. — Двое мальчишек и две девчонки?

— Одна девочка совсем малютка. — Это уже старуха, которая нас провожала. — Ей года четыре, не больше. А вот вторая красавица.

— Что ж, хорошо. Тогда её можно будет продать на Руленейском базаре. Если она и правда так хороша, как говоришь. Ну а мальчишки… их тоже можно будет пристроить.

Я почувствовал, как к горлу подступила волна холодного бешенства. Значит, продать на базаре? Ну-ну! Я отошёл чуть назад и аккуратно положил на пол посох таким образом, чтобы один его конец смотрел на дверь. Подсунув под посох ногу, другой я наступил на его конец. Ну что ж, милости прошу, господа работорговцы.

Дверь тихонько скрипнула и отворилась. Поскольку в коридоре горел свет, хотя и не очень яркий, он осветил часть комнаты.

— Кто там? — спросил я, стараясь, чтобы незваные гости не почувствовали мою ярость. Я сейчас интенсивно проводил упражнения, пытаясь её подавить, ибо разъярённый боец — мёртвый боец, как учил меня Деррон.

Некоторое время за дверью царило растерянное молчание.

— Это я, милок, — наконец заговорила старуха. — Просто хотела проверить, всё ли у вас в порядке. Ты почему не спишь? Может, чего надо?

— Всё в порядке, благодарю вас. Ничего не нужно. А не сплю… мы уже привыкли кого-нибудь оставлять бодрствовать на всякий случай. Мало ли что. Сейчас моя очередь дежурить.

— Это разумно. Но здесь вам ничего не угрожает.

— Возможно. — Всё, пора. Я выдохнул. — Кроме Руленейского базара. Кажется, вы именно о нём говорили? У дверей такая плохая звукоизоляция, не правда ли?

Опять тишина. Потом, уже не стараясь остаться незамеченными, вошли все те же трое громил со старичком.

— Что ж, я рад, что ты всё узнал, — прошамкал он. — Не люблю обманывать детей.

Он поднял руки и стал что-то говорить. Я с интересом наблюдал. Старик нахмурился, попробовал ещё раз.

— Что, не получается? — сочувственно спросил я.

— У него амулет, взять его! — Приказ был немедленно выполнен, точнее, его попытались немедленно выполнить. Первый громила резко бросился на меня с верёвкой наготове. Остальные метнулись к Ольге и Рону. Роксану взял на себя старик-маг.

Я резко перенёс тяжесть на правую ногу. Посох тут же встал под углом к полу. Именно на этот конец и налетел несчастный громила. Причём я не совсем правильно рассчитал рост этого идиота, и в результате он налетел не животом, как я рассчитывал, а тем, что чуть ниже. Налетел всей своей массой. Посох только чудом не сломался. Вой раздался такой, что я втянул голову в плечи. Я не хотел этого, честное слово, не хотел. Ну ладно, не смертельно… разве что детей иметь не сможет.

На этот вой обернулись все. Даже Ольга с Роном испуганно вскочили с постелей. Воспользовавшись этим, я, как в игре «городки», метнул посох. Вращаясь, тот угодил точно в лоб второму громиле, что пытался схватить Ольгу. Он крякнул и опрокинулся на пол. Хоть голова у него была и не из слабых, но и удар всё же оказался довольно силён. Не теряя времени, Ольга схватила посох и со всей силы огрела им того типа, который пытался поймать Рона. Тот покосился на улёгшееся перед ним тело и показал Ольге большой палец. Ольга самодовольно ухмыльнулась и, опершись о посох, грозно уставилась на обалдевшего от такого развития событий мага.

— Ну, тебе тоже дать?

Тот задом пятился к двери. Так задом он и налетел на подмогу, которая в этот момент ворвалась в комнату. Проворно работая локтями, он растолкал своих помощников и выскочил в коридор. Те растерянно проводили его взглядами, не понимая, что происходит. В комнате было довольно темно, и всё, что они могли видеть, — трое их друзей, валявшиеся на полу. Один стонал, двое других не подавали признаков жизни. Я, воспользовавшись их растерянностью, проскользнул вдоль стены и захлопнул дверь. Теперь комнату освещал только лунный свет, с трудом пробивающийся сквозь деревья.

Двое громил осторожно двинулись вперёд, выставив перед собой дубинки. Один развернулся к двери, намереваясь её открыть. Я плавно достал из-за спины нунчаки. Через мгновение те двое повернулись на крик своего товарища. Вот уже один с отчаянием колотит рукой по освободителю заклинаний, тщетно пытаясь зажечь в комнате свет. Лёгкий свист нунчак, вскрик и звук падающего тела. Никого убивать я не собирался, поэтому бил не в полную силу.

— Быстро! — велел я, освещая пространство вокруг трофейным фонариком.

— В окно? — мигом вскочил Рон.

— Зачем? В дверь. В окно долго. Ольга, хватай Роксану. Рон, возьми посох. Он тебе пригодится.

— Я и сама неплохо им орудовала! — Но это было единственным возражением Ольги. Она прекрасно понимала, что сейчас не время и не место для споров.

Я подошёл к двери, резко распахнул её и тут же упал, перекатившись по полу. Сделано это было вовремя, так как над головой в тот же миг просвистел чей-то клинок. Я взмахнул нунчаками, и хозяин клинка рухнул на пол, держась за сломанную ногу. Я вскочил, оценивая ситуацию. Так, кажется, колдун успел поднять тревогу, и здесь были ещё трое слуг, вернее, уже двое, поскольку один явно выбыл из строя. Но они оказались вооружены не дубинками, обёрнутыми тряпками, а короткими мечами. Кроме них здесь же болтался сам колдун, Ролокон и Грогий. Из-за спины Грогия испуганно выглядывала старуха.

Воспользовавшись моментом, колдун метнул в меня молнию. Не ожидавший такого, я отшатнулся, но молния рассыпалась безобидными искрами по моей груди.

— Я не могу! — истерично выкрикнул колдун. — У него какой-то мощный амулет!

— Нет у меня никакого амулета, — пробормотал я, бросаясь вперёд.

Как и ожидалось, никто из них не знал защиты от такого диковинного оружия, что было у меня. Два удара, и слуги мягко оседают на пол, мечи, вырванные мощными ударами, унеслись куда-то вдаль по коридору. Я шагнул вперёд.

— Не подходи! — испуганно взвизгнул Ролокон, дрожащими руками пытаясь достать кинжал откуда-то из складок одежды.

Внимание всех оставшихся на ногах людей полностью сосредоточилось на мне, и это оказалось ошибкой. Рон пробрался вдоль стены и, когда Ролокон наконец достал свой кинжал, ударил его по руке посохом. Ролокон взвыл, держась за сломанную руку.

— Ах ты щенок!

Однако эта мгновенная задержка оказалась спасительной для Грогия, который развернулся и бросился бежать по коридору. Я побежал за ним, подняв по дороге кинжал Ролокона. Но за поворотом наскочил на трёх слуг, которые, вооружившись чем попало, двигались на шум. Пришлось немного задержаться.

— Догнал? — Из-за поворота выскочил Рон. Потом он увидел валявшуюся у моих ног троицу, хмыкнул. — Ясно. А я там с магом разбирался. Вредный старик оказался. Молниями швырял.

Я нервно хмыкнул. Впрочем, ни за Ольгу, ни за Рона можно было не переживать. У Ольги наверняка самый лучший защитный амулет, который только могут создать маги этого мира. Рону же я дал амулет, изготовленный Мастером, и это было для него лучшей рекламой. Из-за поворота коридора появилась Ольга, держа на руках испуганную Роксану.

— Уходим быстро.

Однако быстро уйти нам не удалось. От поднятого нами шума проснулись остальные обитатели дома. Они выскакивали из комнат и удивлённо озирались, пытаясь разобраться в происходящем. Ольга сунула Роксану Рону, вскочила на стул, стоящий у стены, и, не стесняясь в выражениях, рассказала о том, что здесь происходит. Мне оставалось только восхищаться её находчивостью. Пока мы с Роном, раскрыв рты, наблюдали за её решительными действиями, она быстро взяла ситуацию под контроль. К её словам сначала отнеслись недоверчиво, но вскоре все увидели жертв «доброго» хозяина, которые неподвижно стояли вдоль стен. Те же, кому повезло оказаться с амулетами, лежали на полу. Все были надёжно связаны.

Я быстро прошёл вдоль строя, разрезая путы. Потом попробовал привести кого-нибудь в чувство. Но даже хлопанье по щекам не помогло.

— Отойди! — Ольга отстранила меня. Потом вышла вперёд, опустила голову, сосредотачиваясь. Вдруг резко подняла руку, направив её на неподвижных людей, вскинула голову. Я заметил, что от напряжения на лбу у неё выступили капельки пота. И вот её рука бессильно упала. Словно повторяя это движение, рухнули на пол и все заколдованные люди. Правда, они в тот же миг стали подниматься, затравленно озираясь по сторонам.

— Я и не знал, что ты владеешь магией, — тихо заметил я.

— Скажем так, — хмыкнула Ольга, — я училась защищаться от магической атаки не только с помощью амулетов.

Вокруг поднялся шум, пришедшие в себя крестьяне стали рассказывать о произошедшем с ними.

Когда люди услышали их рассказ (оказалось, что заколдованные прекрасно понимали, что с ними происходит, только шевелиться не могли), то отпали все сомнения. Подобный обман вызвал такую ярость, что беженцы бросились громить вдруг ставший ненавистным дом. Испуганно голосили женщины, жались к стенам дети. Обалдевший от всего происходящего, я прижался к стене, чтобы меня не опрокинули носящиеся по коридору люди. Тут чья-то рука ухватила меня за запястье и вытянула из толпы.

— Ты долго собираешься здесь стоять? — поинтересовалась Ольга. — Пора сматываться. Не думаю, что стоит ждать внутреннюю стражу.

Я кивнул, и мы все вчетвером выскочили из дома, где беженцы избивали слуг, подвернувшихся им под горячую руку.

— Нам надо покинуть город, и как можно скорее!

— Зачем? — удивлённо посмотрел я на Ольгу. — Мы ещё не сделали то, что хотели.

— Энинг, ты что, заболел?! Где твои мозги? Как ты думаешь, сколько времени потребуется разведке Сверкающего, чтобы сложить два и два? А ведь разведка наверняка заинтересуется происшедшим, когда до них дойдут слухи о том, что ребёнок расправился с несколькими взрослыми неслабого сложения. А слуги, которых схватит внутренняя стража, очень подробно опишут тебя. И твоё необычное оружие. Или ты думаешь, что те, кого ты избил, будут молчать?

А ведь верно!

— Но ведь до разведки эти слухи должны ещё дойти, — возразил я.

— Именно поэтому я считаю, что у нас есть шанс убежать, если мы покинем город немедленно.

— Тогда чего мы встали? Пошли быстрее!

— Ты действительно здоров? — поинтересовалась Ольга, подозрительно косясь на меня. — Может, тебя по голове стукнули?

— Так, что я ещё упустил?

— А то, что городские ворота на ночь обычно закрывают. Как ты собрался уходить из города? Со стены прыгать?

Вот об этом я действительно забыл. Несмотря на то что в этом мире я уже довольно давно… относительно, но я всё ещё допускаю иногда ляпы.

— Ладно, понял. Значит, ждём утра и драпаем. — Я с досадой стукнул кулаком по стене ближайшего дома. — Вот ведь повезло! Только прибыли и уже бежим! И ведь не сделали ничего из того, что хотели. А всё потому, что сунулись куда не следует!

— Зато мы прекратили торговлю людьми. И подумай о тех людях, что благодаря нам не окажутся на невольничьих рынках.

— Хватит вам спорить! — Рон сердито посмотрел на нас. — Вам не кажется, что пора искать место, где можно переночевать?

— О, верно. — Я виновато посмотрел на Рона с Роксаной. — Извини.

Переночевали мы в городском парке, а утром, смешавшись с толпой крестьян, покидающих город, никем не замеченные (по крайней мере мы на это надеялись), вышли из столицы империи Сверкающего. А потом у ближайшей развилки свернули в лес.

— Мы должны запутать возможную погоню, — объяснил я свой план. — Насколько я помню карту, пройдя через лес, мы окажемся на торнерийской дороге, которая выведет нас к побережью. К тому же мне не хочется покидать империю, так ничего и не добившись, а на той дороге есть несколько важных пунктов.

Ольга только хмыкнула и посоветовала не перехитрить самого себя, но больше спорить не стала.

На следующее утро мы действительно вышли на дорогу и двинулись по ней в сторону побережья. Но неприятности к нам подкрались с той стороны, откуда мы не ждали…

Подойдя к деревне, Рон, как обычно, собрался пойти туда вместе с Роксаной, добыть что-нибудь поесть. Как мы заметили, у Рона был неподражаемый талант лицедея. И «беглецу от гнусных захватчиков, оставшемуся с младшей сестрой на руках», охотно помогали все. Причём куда охотнее, чем когда мы ходили вчетвером. Именно поэтому, не имея никакой необходимости заходить в деревню вместе, мы отправили туда Рона с Роксаной, а сами устроились чуть в стороне от дороги, дожидаясь их.

— Что-то долго нет Рона, — заметил я. И тут, словно в ответ на мои мысли, к нам бросилась зарёванная Роксана.

— Они… они… дядю Лональда схватили, — заревела она, уткнувшись в меня.

— Кто? — вскочил я.

— Сядь! — тут же осадила меня Ольга. — Если ты её напугаешь, то ничего не добьёшься. Дай-ка я поговорю. Роксана, расскажи, что случилось?

Несколькими словами Ольге действительно удалось успокоить девочку, и та пустилась в сбивчивый рассказ. Если коротко суммировать всё, что она наговорила, то получалось следующее: в деревне их встретили хорошо, дали разных вкусных вещей. Рон с Роксаной уже возвращались, когда Рон заметил, что за ними кто-то едет. Почему Рону показалось это подозрительным, я не понял, но он за ближайшим поворотом толкнул Роксану в кусты и велел бежать к «дяде Еголу». Дальше Рон бросился в поле, уводя погоню от того места, где спряталась Роксана. Двое всадников, выехали из-за поворота и, увидев, что мальчишка удирает по полю, поскакали за ним. У Рона не было никаких шансов уйти, но он дал необходимое время, чтобы ушла Роксана.

— Ты видела, кто за ним гнался? — спросила Ольга.

— Да. Это был тот плохой дядя из дома. Дядя Лональд его палкай по луке удалил.

— Ролокон, — выдохнул я. — Вот нарвались! И что ему здесь понадобилось?

— То же, что и нам, — мрачно ответила Ольга. — Он просто удирал той же дорогой. Вот и нарвались. Что ты собираешься делать?

— Сначала уйдём отсюда. Ролокон почти наверняка захочет поймать и нас.

— Вряд ли. После случившегося.

— Побежал же он за Роном! Но захочет он отомстить или нет, а нам в любом случае необходимо уйти отсюда. Я вас спрячу с Роксаной, а сам схожу разведаю. Рона я не оставлю.

— Но…

— Понимаю. Я бы взял тебя с собой, но Роксану одну не оставишь. А время на её устройство терять мы не можем. Если Ролокон верхом, то нам его не догнать. Я всё же надеюсь, что он захочет задержаться, чтобы поймать нас всех. А теперь уходим, и быстро!

Ольга сдалась и молча двинулась за мной в сторону леса. Некоторое время мы продирались через густой подлесок, по дороге выясняя у Роксаны подробности.

— Вот здесь подходящее место. Спрячьтесь и ждите меня.

Ольга спорить не стала и, подхватив Роксану, нырнула в овраг. Растительность так густо покрывала его склоны, что обнаружить их там будет довольно проблематично. А шум пробегающего по дну оврага ручья скрывал шум, производимый людьми. К тому же и за водой им ходить далеко не надо.

Убедившись в том, что девчонки устроились, я выбрался из оврага и двинулся в сторону дороги, оставив свой посох Ольге, рассудив, что он ей может понадобиться, если я не вернусь.

Как ни странно, но Ролокона я разыскал быстро. Едва выйдя из леса, я столкнулся с людьми, которые методично обыскивали кусты у дороги. К счастью, я вышел позади них и успел вовремя нырнуть обратно.

— И зачем ему эти дети понадобились? — ворчал один из них.

— А чёрт его знает! Говорю, сваливать надо, а он «разыщите этих детей, и тогда нам и бежать не придётся».

— Кто хоть эти дети?

— А кто ж его знает. Какие-то крестьяне.

— Так, может, поймаем каких-нибудь здешних деревенских?

Один из собеседников на миг задумался.

— Не-е, — протянул он. — Хозяин вроде как о конкретных детях говорил.

Я едва сдержался от того, чтобы не запрыгать на месте от радости. Значит, Ролокон решил разыскивать нас! Значит, он никуда не уехал! Некоторое время я решал, что делать: идти разыскивать Ролокона или проследить за этими типами, когда те будут возвращаться обратно. Оба варианта были одинаково рискованны, и каждый из них имел свои плюсы и минусы. В конце концов я решил попробовать разыскать Ролокона самостоятельно. Вряд ли он прячется слишком уж тщательно. Если он позволяет себе тратить время на наши поиски, значит, не чувствует опасности для себя.

Стоянку Ролокона я разыскал быстро. Он вместе со своими людьми съехал с дороги и устроился на лесной полянке. Ого! А у Ролокона большие силы. На поляне расположился целый отряд.

Потратив некоторое время на то, чтобы преодолеть часовых, я пробрался к лагерю так близко, как мог, подсчитывая примерное количество людей. Выходило человек тридцать. Интересно, откуда эти люди взялись? Хотя… Ведь Ролокон приехал за рабами, не мог же он ехать обратно всего лишь с теми шестью слугами, что я видел. Скорее всего, основные силы ждали его за пределами города. Правда, оставалось непонятно, как он планировал вывести рабов незаметно из города, но в данной ситуации это волновало меня меньше всего.

Где же Рон? Тут чуть в стороне неожиданно раздался какой-то странный свист, а потом вскрик. Я вздрогнул и быстро пополз в сторону. Выглянул из-за куста и чуть не вскрикнул сам — почти рядом со мной стоял Ролокон. Туго перевязанная правая рука у него покоилась на перевязи, зато левой он держал плётку, которой нервно постукивал по голенищу сапога. Но вовсе не это заставило меня вздрогнуть. Дело было в том, что перед Ролоконом висел Рон. Рона подвесили за руки таким образом, что его лицо оказалось как раз на уровне лица Ролокона. Его ноги, туго стянутые кожаным ремнём, болтались примерно на высоте полуметра от земли. На земле валялась и разорванная рубашка Рона.

— Ну? — рявкнул Ролокон, почти вплотную подойдя к Рону. Тот дёрнулся, пытаясь отодвинуться, но только закачался на верёвке. — Говори, где твои друзья?!

Рон затряс головой. Ролокон выругался, поднял руку. Снова раздался свист плётки. Мальчишка вскрикнул, изогнувшись в попытке уклониться от удара, задёргал связанными ногами. Но тут его настиг ещё один удар, потом ещё.

— Я не знаю, — простонал Рон. — Честно, не знаю!

— Врёшь, сопляк! — Последовал ещё один удар. Я схватился за кинжал, дав себе слово, что если этот тип ещё хоть раз ударит Рона, то он труп.

К счастью, прибегнуть к этому самоубийственному плану мне не пришлось. Неожиданно показалось ещё одно действующее лицо, в котором я с удивлением узнал Грогия.

— Прекрати, ты, идиот! — завопил он. — Зачем товар портишь?

— Если ты помнишь, то я его купил у тебя и теперь волен делать с ним всё, что хочу! — зашипел Ролокон. — И я всё равно узнаю, где остальные!

— И дальше что? — Грогий зло сплюнул. — Ты всегда был слишком эмоционален. С чего ты решил, что мальчишка знает, где остальные?

— Они были вместе.

— Да, были, чёрт возьми! И если бы ты не схватил его, то мог бы проследить за ним, и он сам привёл бы тебя к остальным. И где девчонка? Я слышал, он был в деревне вместе с ней! Ты идиот, Ролокон! Не смог проследить за мальчишкой, упустил девчонку, которая наверняка уже сообщила о том, что ты схватил их друга. Так что даже если этот, — Грогий кивнул на Рона, — скажет тебе, где остальные, то ничего ты там не найдёшь, разве что следы!

Эта отповедь неожиданно успокоила Ролокона.

— Что же делать?

— Ждать. Они ведь постараются освободить своего друга. Ждать и готовиться. Я специально не стал тщательно скрывать стоянку, так что они нас найдут. — Ого, так, оказывается, я вовсе не случайно нашёл их так быстро! — Ну а когда они нас найдут, то… надеюсь, тридцать твоих людей справятся с тем мальчишкой.

Ролокон лишь хищно улыбнулся.

— Ладно, — согласился он. — Пойдём отсюда. — Ролокон концом плётки поднял подбородок Рона. — Тебе повезло, щенок. И молись, чтобы мы схватили твоего друга. Если нет, то ты ответишь за всех.

— Вам никогда не поймать его, — хрипло заметил Рон. — Лучше бегите, а то он действительно найдёт вас.

Ролокон усмехнулся и зашагал следом за Грогием к костру. Рон проследил за ними взглядом. Убедившись, что на него никто не смотрит, он подтянулся на связанных руках и попробовал зубами развязать узел. Но силы оставили его, и он снова повис на верёвке. Однако через минуту он попробовал снова и снова с тем же результатом. Я поймал себя на глупой мысли о том, что сейчас по Рону можно изучать строение человека, поскольку сейчас можно разглядеть каждое ребро, рельефно выступающее у него.

Поняв, что освободиться ему не удастся, Рон сдался и обречённо расслабился, стараясь только, чтобы верёвки причиняли как можно меньше боли.

Я хотел было уже выскочить из кустов, перерезать путы, а потом попробовать удрать, но быстро подавил первый порыв. Даже если удастся освободить Рона быстро и незаметно, невозможно будет убежать с ним. Потребуется некоторое время, чтобы восстановилось кровообращение в его связанных ногах. И если кто обернётся, посмотрит на пленника, то мы станем лёгкой добычей — сам-то я, может, и смогу отбиться, но вот Рон!

— Прости, Рон, — прошептал я. Словно услышав меня, Рон поднял голову и посмотрел на кусты, за которыми прятался я. — Прости. Но я вернусь! — Я с ненавистью посмотрел в спину Ролокона. — Обещаю! И тогда кое-кто пожалеет о том, что посмел тронуть тебя. — Я бесшумно скользнул обратно к лесу.

Через полчаса я уже был у Ольги и рассказывал о том, что видел.

— И ты оставил его там!

— Остынь. Я не мог ему помочь. Дождёмся вечера, тогда посмотрим. И тогда кое-кто пожалеет о том, что схватил Рона. — Я сказал это так, что Ольга в страхе отшатнулась.

— Стоит посочувствовать им, — заметила она немного погодя.

— Не стоит. Ты никогда не задумывалась, что иногда полезно плохо учить уроки?

Ольга ошеломлённо уставилась на меня.

— Мои учителя сочли бы подобное заявление святотатством, — наконец заявила она.

— И тем не менее плохо выученный урок нам поможет. Понимаешь, когда я учился у Мастера медицине, то однажды смешал немного не то, и получился очень интересный результат. Сейчас попробуем повторить тот опыт. — Я достал из наших котомок небольшой глиняный кувшин — в одной деревне нам дали в дорогу молока, заглянул внутрь. — То, что надо.

Дав каждой девчонке задание, я стал готовить нужную смесь. Роксану заставил камнем растирать те семена, что я попросил раздобыть Ольгу, потом опустошил свою «аптечку», в которую было уложено несколько необходимых трав. Развёл костёр.

— И что это будет? — с интересом спросила Ольга.

— Потом узнаешь, а сейчас не отвлекай меня.

Со своей смесью я провозился почти до самого вечера — хоть состав и был довольно прост, но, чтобы найти нужные ингредиенты в лесу, потребовалось время.

— Отойди, — потребовал я у Ольги. Та поспешно отскочила. Я осторожно подошёл к кувшину и на вытянутой руке бросил туда горсть натолчённой смеси. Реакция началась немедленно, и из кувшина повалил густой белый дым. Я задержал дыхание и поспешно обмотал кувшин мокрой тряпкой, после чего старательно замазал всё глиной. Только убедившись, что через тряпку не проникает никакой дымок, я расслабился и начал дышать.

Упаковав кувшин в небольшой мешок, я повесил его за спину.

— Ну всё, я пошёл.

Ольга вцепилась в мою руку:

— Егор, ты только вернись, пожалуйста!

— Ладно, — смущённо пообещал я. — Но если что, сообщи по даль-связи отцу и пробирайся к месту встречи с курьерским кораблём.

Ольга кивнула и поспешно отвернулась. Я быстро зашагал к лагерю Ролокона. Здесь меня ждал небольшой сюрприз — патрули вокруг лагеря оказались усилены. Но гораздо больший сюрприз ждал меня тогда, когда мне наконец удалось миновать часовых. В лагере оказался целый отряд солдат. Именно солдат. Все они были вооружены отличным оружием, в доспехах. Я уже было подумал, что солдаты нашли беглецов, но быстро понял, что эти солдаты вовсе не охранники — они гости. Офицер сидел у костра рядом с Грогием и Ролоконом, о чём-то оживлённо беседуя с ними. У костра я разглядел и Рона, который лежал чуть в стороне. Ага, значит, мне в любом случае туда.

Подобраться почти вплотную к костру мне удалось, только применив почти всё, чему меня учил Деррон. Вскоре я уже надёжно спрятался в кустах почти около самого костра. С помощью дей-ча я усиленно отводил внимание всех людей от того куста, за которым прятался. Преимущество этого места заключалось ещё и в том, что я оказался как раз напротив Рона, который безуспешно пытался освободиться от верёвок, стягивающих его. Но сейчас меня всё же привлекал не он (главное, живой), сейчас меня интересовало, что здесь делают солдаты. К счастью, разобрать слова людей у костра можно было без труда из-за того, что разговор вёлся на повышенных тонах.

— Я уже сто раз слышал ваши оправдания! — кричал офицер. — Мой господин согласился простить вас и выпустить из империи, если вы предоставите мне того, о ком я говорил, а вместо этого вы суёте мне какого-то мальца!

— Я уже говорил вам, господин офицер, — терпеливо повторял Грогий, — что этот малец — друг того человека, который вас интересует. И он обязательно придёт, чтобы его освободить.

— Знаете, — едко отозвался офицер, — мне что-то не хочется быть здесь, когда он придёт. Я-то думал, что вы уже схватили его, и привёл с собой только пятнадцать человек!

— Вы считаете, что этого мало? — удивлённо поинтересовался Ролокон. — Кто же такой тот мальчишка?

— А вот этого вам знать совершенно не обязательно.

М-да… Мы всё-таки недооценили разведку Сверкающего. Они разобрались в деле Грогия гораздо быстрее, чем я рассчитывал, и, естественно, объявили наш поиск. Об этом узнал Грогий и, когда к нему попал Рон, попытался купить себе прощение, выдав меня.

Я достал кувшин, оценил направление ветра и, вспоров кинжалом тряпку, метнул его чуть в сторону. Из кувшина повалил густой белый дым, который, однако, быстро и рассеивался, так по крайней мере казалось. Однако на самом деле хоть он и стал бесцветным, но никуда не делся. Этот дым был значительно тяжелее воздуха и теперь стелился у земли, двигаясь в сторону лежащих людей. В первое мгновение никто не понял, что произошло. Кто-то стал принюхиваться, кто-то удивлённо смотрел на кувшин, всё ещё извергающий белое облако. Я поспешно достал заранее приготовленную повязку, смочил её водой из фляжки и повязал на лицо.

Вот дымом накрыло сидящих у костра. Я отсчитывал секунды. Началось! Вот один вскочил на ноги, что-то вопя о чудовищах и размахивая мечом. На него уставились остальные, но вскоре к этому человеку присоединился ещё один, потом ещё. Вскоре уже почти всё что-то кричали, махали мечами, суетились. Как в своё время я смог убедиться, галлюцинации, которые вызывает этот газ, чрезвычайно реалистичны, хотя сам газ безвреден абсолютно.

Вот кто-то принял своего товарища за… а кто его знает, за кого он его принял, но набросился на него с остервенением небывалым. Вскоре вокруг уже кипел настоящий бой. Я метнулся из-за куста к Рону, но всё же опоздал — на Рона газ уже подействовал, и он яростно извивался в верёвках, пытался разорвать их напряжением всех сил, что-то мыча сквозь кляп. Я поспешно нагнулся к нему. Рон задёргался, с ужасом глядя на меня.

— Ладно, некогда мне с тобой возиться. — Я перевернул Рона на живот и положил руку ему на затылок, послав мягкий ток биоимпульса. Рон дёрнулся и обмяк. — Отлично, поспи немного. — Я быстро разрезал верёвки, вытащил кляп и обмотал его голову мокрой тряпкой. Потом поднял его и потащил к стреноженным лошадям. Несколько раз пришлось, правда, уворачиваться от людей, которые метались по поляне. Хаос царил страшный. — Держись, Рон, — просипел я сквозь тряпку. — Сейчас. — Эх, надо бы Ролокона отыскать и всыпать ему хорошенько, но некогда. Ладно, с ним разберутся солдаты, когда выяснится, что мы удрали. Ведь нет меня, нет и сделки.

Надо спешить. Несмотря на все принятые мной меры, газ всё-таки постепенно начал просачиваться сквозь тряпку. Я быстро отвязал всех лошадей, выбрав троих, которых оседлал с такой скоростью, на какую был только способен. Потом поднял с земли Рона и с трудом взвалил его на спину одной из лошадей, сам вскочил в седло другой. Дав коню шенкелей, я направился в сторону леса, уводя за собой ещё двух. Остальные, надеюсь, разбегутся сами. Выбравшись на дорогу, я поспешно снял Рона, свешивающегося с седла как куль, и, опустив его на землю, сорвал тряпку. Снял повязку и с себя, жадно дыша свежим лесным воздухом.

— Ну вот, вырвались, — выдохнул я. — А я ведь не верил! Сам не верил, что получится. Вот так! — Я рухнул на землю и несколько секунд лежал абсолютно неподвижно, наблюдая за звёздным небом. Потом словно очнулся и вскочил. — Чёрт, там же Ольга с ума сходит! Да и Рону нужна помощь.

Несмотря на темноту, я всё же заметил у него на спине множество шрамов от плётки. Всё-таки жаль, что мне не встретился Ролокон. Очень жаль. Ладно, сейчас надо найти девчонок, потом привести в чувство Рона. А пока пусть поспит. По крайней мере сейчас он не чувствует боли. Стараясь действовать аккуратно, я заклеил его раны листами подорожника. Потом осторожно надел на Рона рубашку. Ну вот. Теперь можно и двигаться.

Глава 8

Когда я снял Рона с лошади и осторожно положил на землю, Ольга сначала испугалась, но, поняв, что тот всего лишь спит, тут же принялась осматривать его раны. Обругала меня за то, что я их хорошо не промыл.

— Но у меня не было времени! — попытался оправдаться я.

— Зато сейчас есть! — отрезала она. — Будешь воду носить.

Поскольку кувшин остался на той поляне, пришлось мне бегать за водой с фляжкой. Хорошо ещё вода недалеко.

Когда Рон очнулся, он сперва даже не понял, где находится. Потом разрыдался:

— Егор, я уж и не верил, что ты меня найдёшь! Это ведь ловушка была!

— Знаю, — я успокаивающе положил руку ему на плечо. — Я всё видел. Но нам нужно уходить. Рон, ты идти сможешь?

Рон поморщился и кивнул:

— Я постараюсь.

Всё-таки хорошо, что я догадался прихватить лошадей. От побоев Рон совсем ослаб, чтобы идти пешком. Я видел, как он морщился всякий раз, когда лошадь делала резкое движение. Часто приходилось останавливаться, чтобы поменять Рону повязки, поскольку старые успевали пропитаться кровью (от езды у Рона открылись и кровоточили раны). А так как новых взять было негде, приходилось стирать старые и использовать их. Всякий раз при этом я морщился и старался положить как можно больше трав на раны, чтобы, не дай бог, Рон не схватил заражение. Однако мальчишке становилось всё хуже.

— Нам надо остановиться.

— Знаю. — Я поддержал Роксану, которая постоянно крутилась передо мной. Кажется, езда верхом доставляла ей массу удовольствия.

— Тогда почему мы не останавливаемся?!

— Потому что у нас за спиной погоня. Нам надо оторваться от неё.

— Мы и так уже петляли до невозможности! А ты ещё не пропустил ни одного ручья! Что тебя в воду тянет?

— Чтобы собаки не взяли след.

— О-о. Но нам всё равно придётся где-то остановиться.

— Не надо, — слабо запротестовал Рон. — Я ещё могу ехать.

Я с тревогой посмотрел на мальчишку. Просто удивительно, как он до сих пор держится?

В этот момент мы выбрались на небольшую полянку, но не успел я издать облегчённый вздох, как нам навстречу вышел довольно крупный мужчина в одежде из шкур и с луком наготове. Впрочем, шкуры были обработаны тщательно, и одежда из них выглядела аккуратной и удобной. Как раз именно то, что нужно для путешествия по лесу. Но самое неприятное заключалось в том, что этот человек держал лук наготове и стрела, наложенная на тетиву, смотрела точно на нас. Однако, заметив, что перед ним всего лишь четверо детей, он опустил лук. На его угрюмом лице проступило такое изумление, что я вмиг сообразил, что к погоне он не имеет никакого отношения.

— Что вы здесь делаете? — удивлённо спросил он.

— Помогите нам, пожалуйста, — попросила Ольга. — За нами гонятся, и наш товарищ ранен.

Зачем она сказала, что за нами гонятся? А если человек выдаст нас? Но мне в который раз пришлось убедиться в том, что Ольга умеет отлично разбираться в людях.

— Гонятся? Ранен?

В этот момент Рон просто свалился с коня. Я соскочил с седла и бросился к нему. Поспешно отстегнул от пояса фляжку с водой и приложил к губам Рона. Тот сделал глоток. Тут я почувствовал, как чья-то сильная рука отодвигает меня в сторону. Наш недавний собеседник некоторое время рассматривал Рона.

— Вы поможете дяде Лональду?

Я резко обернулся. Роксана доверчиво смотрела на мужчину, дёргая его за рукав. Глаза мужчины блеснули. На миг в них промелькнуло какое-то непонятное выражение.

— Конечно, помогу, малышка. Что с ним? — спросил он меня уже совсем другим тоном — жёстким и требовательным.

Я сразу понял, что сейчас лучше ничего не скрывать. Поэтому просто задрал на Роне рубашку и размотал повязки. Некоторое время мужчина молча изучал шрамы.

— Кто его так? — Вопрос прозвучал обыденным голосом, но у меня по спине отчего-то пробежал холодок.

— Работорговцы. — Я коротко рассказал о случившемся.

— Это они за вами гонятся?

— Возможно. — Почему-то врать этому человеку было очень трудно. — Хотя вряд ли. — Я вздохнул и ринулся головой в омут. — На самом деле за нами гонятся солдаты. — Помощь нам нужна была отчаянно, и этот человек единственный, кто мог нам её оказать. Если уж он нас захочет предать, то пусть сделает это сейчас. По крайней мере с одним я могу справиться.

Человек с интересом посмотрел на меня:

— И что вы такого сделали, что за вами гонятся солдаты? На опасных преступников вы не похожи.

— О, мы шпионы союзников, и разведка Сверкающего об этом узнала. Теперь они горят желанием побеседовать с нами, — совершенно искренне ответил я.

Человек хмыкнул:

— Что ж, не хочешь говорить, не надо. — Он молча поднял Рона. — Идите за мной.

Ничего не оставалось, как выполнить эту просьбу, больше похожую на приказ. Незнакомец не вызывал особого доверия, а потому… я на всякий случай нащупал рукоятку кинжала, спрятанного у меня в одежде.

Человек петлял такими тропками, что я уже давно потерял всякую ориентацию. Для меня оставалось загадкой, как он находил дорогу и по каким ориентирам определял, где необходимо сворачивать налево, а где направо. Я уже начал волноваться, когда деревья неожиданно раздвинулись, и мы оказались на большой поляне посреди леса. На поляне стоял довольно просторный дом, сразу видно, сделанный из того материала, что оказался под рукой, то есть из дерева. Позади дома виднелся аккуратный огородик, в загоне блеяли козы. Сразу чувствовалось, что здесь живёт рачительный хозяин.

Не останавливаясь, человек прошагал к дому, пинком распахнул дверь и внёс Рона внутрь. Уложив на кровать, он стал сноровисто раздевать его. Рон попытался слабо сопротивляться.

— Лежи, — буркнул человек.

Раздев Рона по пояс, он уложил его на живот, достал с полки какую-то баночку и стал осторожно мазать раны Рона. Заметив наши встревоженные лица, он успокаивающе улыбнулся.

— Не переживайте. Ничего с вашим другом не будет. Шрамы, конечно, не очень хорошо выглядят, но ничего опасного. Через двое суток заживёт. Его только не надо трогать.

— Двое суток! Мы не можем столько ждать! Нас найдут солдаты! — Я встревоженно посмотрел на Ольгу.

— Успокойтесь. Здесь вас никто не найдёт. Да и не будут вас долго искать. Не знаю уж, что вы там натворили, но не думаю, что что-то уж особенное. Поищут для вида и перестанут.

Мы с Ольгой переглянулись. И она, и я знали — Сверкающий не остановится ни перед чем, чтобы добраться до меня.

— Мне кажется, что вы не всё мне говорите! — нахмурился человек.

— Фрегор! — неожиданно раздался крик. — Мы вернулись!

Дверь распахнулась, и в дом вбежали два подростка примерно моих лет. Сначала я подумал, что они оба мальчишки, но быстро понял, что мальчишка здесь только один. Вторая оказалась девчонкой. Впрочем, моя ошибка была простительной, поскольку у обоих были одинаковые волосы до плеч, оба в штанах и в одинаковых рубашках. У обоих за поясами висели охотничьи ножи. Только мальчишка держал в руке лук. А вот девочка несла каких-то убитых зверушек. Кажется, они только что вернулись с охоты. Заметив нас, они ошеломлённо замерли, разглядывая незваных пришельцев. Мальчишка даже схватился за нож.

— Всё в порядке, Эдрум. Я встретил этих путешественников в лесу. Им нужна была помощь. Одни люди не слишком хорошо обошлись с их другом.

— Что с ним? — Девочка поспешно подошла к кровати и взглянула на Рона. — О боже, кто с ним такое сделал?

— Они говорят, что работорговцы.

— Какие работорговцы? — Мальчишка, которого мужчина назвал Эдрумом, подозрительно уставился на нас.

— Вот что. — Фрегор, если это действительно было его имя, поднялся. — Эдрум, Люсия, проводите гостей и покажите им тут всё. Уверен, что они сами вам всё расскажут. А сейчас не мешайте мне. Идите, — повторил он, заметив, что я не слишком горю желанием покидать своего друга.

Тут Ольга схватила меня за руку и потащила из дома.

— Пошли. Фрегор знает что делает. И прекрати вечно во всём винить себя!

— Вы идите, — попросил Рон. — Егор, не волнуйся.

— Странное имя у твоего друга, — добродушно усмехнулся Фрегор. Это было последнее, что я услышал. Потом дверь в комнату закрылась.

Эдрум и Люсия провели нас за дом, где на небольшой полянке вполне можно было посидеть. Однако сидеть я не мог и вскоре уже метался по этой полянке.

— Не обращайте на него внимания, — посоветовала Ольга.

Я поспешно взял себя в руки.

— Просто я сильно переживаю за Рона.

— А он кто тебе? — поинтересовалась Люсия.

— Брат.

— Ага, как же. Брат. — Эдрум презрительно сплюнул. — Вы же совсем не похожи!

— Брат, — повторил я, бросив взгляд на Эдрума. — У нас разные родители, но он мой брат.

Эдрум секунду смотрел на меня, потом кивнул:

— Я понял. А что же с вами всё-таки произошло?

Я коротко рассказал о произошедшем (естественно, всё по нашей легенде о беженцах).

— Вот оно что? — Люсия недоверчиво смотрела на меня. — И как Сверкающий допускает подобное. И где? В собственной столице!

— Да что ты знаешь о Сверкающем? — раздражённо бросила Ольга. — Живёте здесь…

— Ты напрасно так говоришь. — Эдрум покачал головой. — Мы не сидим тут безвылазно. Иногда мы ходим в ближайшую деревню, если нам что понадобится. Сверкающий — великий правитель… хотя, — мальчишка на миг задумался, — Фрегор почему-то не любит его. Называет не иначе, как узурпатор.

— Но он действительно узурпатор. Он прогнал законного правителя и сам сел на его место.

— Да что вы понимаете, мисс! — Эдрум разгорячился и вскочил. — Старый король, которого сверг Сверкающий, был очень плохим! Нам об этом Фрегор много рассказывал. А Сверкающий объединил все королевства! Он прекратил бесконечные войны! Если бы я мог, то обязательно пошёл бы сражаться с захватчиками, которые сейчас идут на нас.

— Не горячись, Эдрум, — услышали мы спокойный голос Фрегора, который как-то вдруг оказался рядом. Правда, я услышал, как он подходит, но решил не подавать вида. Крестьянский мальчишка не может услышать воина, а то, что этот Фрегор — воин, я не сомневался. — Прежде чем решать, за кого выступать, сначала узнай правду, а потом только принимай решение. Решения, принятые под воздействием эмоций, как правило, всегда ошибочны. Разве не этому я тебя учил?

— Да, Фрегор. — Эдрум смущённо потупился.

— Что с Роном? — вмешался я.

— С твоим другом всё хорошо. Сейчас он спит. — Фрегор протянул руку и ухватил меня за плечо прежде, чем я сорвался с места. — Оставь его, пусть пока отдохнёт. Поверь, сон для него сейчас гораздо полезней твоей встревоженной физиономии.

Я нехотя опустился на траву.

Первые сутки прошли спокойно. Я всё же навестил Рона, но он спал, и я поспешно ретировался, чтобы его не потревожить. Эдрум и Люсия устроили нам небольшую экскурсию по лесу, которая, правда, омрачилась тем, что Ольга и Эдрум принялись горячо спорить по поводу Сверкающего. Эдрум считал его величайшим правителем мира, а Ольга называла его величайшим злодеем мира. Ни я, ни Люсия в спор не вмешивались.

— Сверкающий — великий правитель! — убеждённо повторял Эдрум. — Он готов рисковать ради своих подданных! Ты можешь назвать хоть одного другого правителя, который так много делает для страны?

— Да!!! Например, великий князь Китежа! — При этих словах я едва не застонал.

— Ну, — Эдрум почесал затылок. — Ничего не могу сказать. Просто не знаю. Но я считаю, что все, кто воспитывается во дворце, рохли. Из таких не получится настоящих королей! Куча слуг, готовых выполнить любое желание, няньки разные. Я уверен, что дети этого твоего князя даже обувь самостоятельно надеть не смогут.

— Ах, обувь надеть не смогут! — В голосе Ольги появились опасные нотки. Я заметил, что она поудобней перехватила посох. — Да я…

— Вы оба не правы, — поспешно вмешался я, догадываясь, что сейчас скажет Ольга. — Сверкающий — маг смерти, и одно это делает всю вашу дискуссию бессмысленной.

— Дискуссия… Какие словечки для крестьянина, — хмыкнул Эдрум, успокаиваясь. Ольга тоже взяла себя в руки.

— Ты тоже говоришь не как обычный отшельник, — отрезала она.

— Ну… нас учил Фрегор. Мне кажется, что он знает абсолютно всё.

К счастью, на этом спор оборвался.

На следующее утро я был свидетелем занятий Фрегора со своими подопечными. Я так и не определился, кто он для них. Отец, не отец. Может, дядя? Тоже не похоже. Скорее всего, просто подобрал каких-нибудь сирот.

Занятия Фрегор начал с пробежки. После неё все трое стали делать различные упражнения, в которых я с удивлением узнал разминочные упражнения воинов. При этом Фрегор не делал скидки для Люсии, требуя с каждого одинаково. После часа подобных упражнений, когда и Эдрум и Люсия уже еле стояли на ногах, Фрегор вынес деревянные мечи.

Фрегор фехтовал великолепно. Эдрум уступал ему ненамного. Люсии фехтование давалось трудней, но порой она откалывала такие финты, которые ставили в тупик её наставника. Из-за этого она добиралась до него чаще, чем её… кто? Брат?

— Вот здорово. — Ольга подошла ко мне и тоже стала наблюдать за учёбой. — Кажется, этот Фрегор — весьма загадочная личность. Посмотри, как он владеет мечом. И заметь, девочку он учит наравне с мальчишкой.

— Мне кажется, что ты смогла бы не хуже.

Ольга критически посмотрела на бой.

— Неплохо бы выяснить.

— Эй, не забывай, что мы всего лишь крестьянские дети! Мы не умеем пользоваться мечом.

— Да помню я, помню. Но всё же интересно, кто же такой наш гостеприимный хозяин.

После обеда на улицу вышел Рон, которому Фрегор разрешил посидеть на солнышке.

— Только постарайся не делать резких движений, — предупредил он. — А я схожу, посмотрю, кто там за вами гонится. Не стоит упускать их из вида.

Эдрум и Люсия о погоне услышали впервые.

— А кто за вами гонится? — поинтересовалась Люсия. — Те самые работорговцы?

— В том числе, — буркнул я.

— А как вы сумели от них сбежать?

Вот ведь любопытная девчонка. Всё-то ей знать надо.

— Просто нам повезло подслушать разговор работорговцев. Когда мы сообразили, кто эти люди, то очень быстро убежали.

— Понятно. — Узнав всё, что хотела, Люсия потеряла к беседе всякий интерес. Она уселась на поваленное дерево, достала какой-то кругляшок из кармана и стала вертеть им перед собой, любуясь игрой света.

Сначала я не обратил на это никакого внимания, только отметил, что кругляш похож на рыцарский камень, только сделанный в виде пластинки.

— Что это? — спросил Рон, пододвигаясь поближе.

— Это? — Люсия неожиданно смутилась. — Когда я однажды убирала в комнате Фрегора, то нашла это у него под кроватью. Он забился в щель. Я решила, что раз этот предмет потерялся, то он никому не нужен. А мне он понравился. На нём изображён алый кенгуру с драконом. Так красиво.

— Что?!! — Я как сидел, так и подпрыгнул метра на три. — Покажи!!! — Я подскочил к Люсии и вырвал кругляш у неё из рук так, что та испуганно отшатнулась. Это было именно то, о чём я и подумал! Я видел изображение этого предмета у Мастера, а потом в университете в той книге, которую показывал мне Угланд! Алый кенгуру с драконом! На зелёном фоне рыцарского камня! Как же, потерялась она! Фрегор сам спрятал её там! Ему просто в голову не пришло, что кто-то может полезть под кровать и заглянуть в щель.

— Эй, полегче с Люсией! — Эдрум грозно наступал на меня, но, увидев моё лицо, удивлённо замер. — Что с тобой?

Я сложил цепочку со знаком и спрятал её в карман.

— Эй, это моё! — возмутилась Люсия.

— Твоё? — посмотрел я на неё. — Нет. Я отдам это только Фрегору.

— Фрегору? Да что в этой штуке такого?! — возмутился Эдрум.

— Штуке? А ты знаешь, что это такое? Это, к твоему сведению, не штука, а смерть. Или богатство, как повезёт. Если бы эту штуку увидел у твоей сестры кто-нибудь посторонний, то кончиться всё могло очень печально… для всех вас.

— А в чём дело? — Ольга смотрела на меня с таким же удивлением, как и остальные. Я молча достал знак и показал его ей. Та некоторое время недоумённо его разглядывала. Потом смертельно побледнела. — Он похож на…

— Вот именно.

— Но чей это знак?

— Пока не скажу. Дождёмся Фрегора. Но мне о многом с ним придётся поговорить.

Фрегор вернулся под вечер. Сразу было видно, что он сильно озадачен.

— Что вы там такого натворили? — с ходу спросил он. — У меня сложилось впечатление, что вас ищет чуть ли не вся армия Сверкающего. Лес буквально кишит солдатами. Вы знаете, что за вашу поимку объявлена крупная награда?

Это заявление огорошило Люсию и Эдрума настолько, что они даже забыли о знаке.

— Награда за поимку? Но работорговцы…

— При чём здесь работорговцы, — отмахнулся Фрегор. — Наших друзей ищет специальная служба Сверкающего. А эти люди воров не ловят. Впрочем, и убийц они не ловят. Они охотятся только за теми, кто как-то угрожает существованию империи. Вам, ребятки, не кажется, что пора рассказать правду?

— Возможно, — кивнул я. — Только давайте так: правду за правду.

— Что ты имеешь в виду? — удивлённо спросил Фрегор.

Я достал из кармана знак и показал его. Фрегор смертельно побледнел, вскочил с места, бросился было ко мне, но по дороге замер. Ему явно не хватало воздуха. Он рванул воротник.

— Фрегор, что с тобой? — Люсия испуганно бросилась к опекуну.

— Ничего, Люсия, всё в порядке. Откуда он у тебя? — хрипло спросил Фрегор.

— Им Люсия играла. Я увидел.

Люсия кивком подтвердила мои слова.

— Я убирала у тебя и нашла его под кроватью. Я думала, что он никому не нужен, и взяла его себе. Я хотела тебе его показать, но всё время забывала. Я не знала, что эта штука так важна.

— Да что это такое? — возмутился Эдрум.

— Это, — ответил я, глядя на Фрегора, — королевский знак. Алый кенгуру с драконом — символ королевства Шантар. Это королевство первым покорил Сверкающий пятьдесят лет назад. Артрерий — бывшая столица Шантара.

Фрегор выдохнул сквозь сжатые зубы.

— И ещё мне совершенно точно известно, что этот знак был у сына Олуэра — тогдашнего короля Шантара — во время бегства сводной сестры королевы Шантары. Если я правильно помню, то сводная сестра королевы как раз в тот момент находилась в Шантаре вместе со своей дочерью, которой в то время был примерно год или чуть меньше. Когда появился Сверкающий, она взяла сына короля Шантара, свою дочь и попробовала бежать с одним солдатом из охраны. С тех пор этот знак нигде не могли найти. Считалось, что его потеряли во время бегства.

Я замолчал, ожидая реакции Фрегора.

— Ты не крестьянин, — заявил он мне немного погодя. — Крестьянин просто не понял бы, что это такое.

— Правду за правду, — отрезал я. — Вы ведь и есть пропавший сын законного короля? По возрасту вы подходите, вам ведь сейчас лет пятьдесят? Вы законный наследник Шантара? Правда, я не вижу дочери королевы Арбелы… И эти дети…

— Нет! Они не мои дети. А что касается дочери королевы, то… — Фрегор печально замолчал.

— Извините. Но вы король Шантара?

— Сейчас уже нет.

— Ваше величество. — Я склонился в глубоком поклоне. Моему примеру немедленно последовали Рон и Ольга.

— А теперь я хочу услышать правду от вас.

— Как скажете, ваше величество. — Я покосился на воспитанников Фрегора, которые с открытым ртом смотрели на своего наставника. — На самом деле я сказал вам правду, только вы не поверили. Мы на самом деле шпионы союзников. Мы должны были выяснить ситуацию в столице и не очень удачно нарвались на работорговцев. В результате наша миссия провалилась, и мы вынуждены бежать.

— За простыми шпионами спецотряды Сверкающего не гоняются, — холодно ответил Фрегор. — И с каких это пор союзники для шпионажа стали использовать детей?

— Чрезвычайная ситуация. Поверьте, я сейчас просто не могу всего объяснить, но, когда мы вернёмся к союзникам, я обещаю всё рассказать.

— Мы?!

— Ваше величество, вольно или невольно, но мы навели на ваше убежище ищеек Сверкающего. Если они поймут, кто вы такой, а они это поймут довольно быстро, то вы в тот же час окажетесь в подвале Сверкающего. Что происходит в подвале мага смерти, вы знаете не хуже меня.

— Возможно, но что мне делать у союзников?

— Ваше величество, — я вздохнул, набираясь смелости. — Я предлагаю вам трон Сверкающего.

— Что?!! — Кажется, Фрегор был основательно потрясён моей наглостью.

— Судите сами. Люди воюют не столько за Сверкающего, сколько за империю. Никто не хочет возвращения эпохи королевств. Сейчас союзники в их представлении разрушители империи. Мы, конечно, можем заявить, что воюем только со Сверкающим, но это будут лишь слова. Но если законный король Шантара выступит на стороне союзников с лозунгом возвращения законного трона, то это существенно поколеблет позиции Сверкающего.

— Считаешь, что союзники поддержат меня? — насмешливо спросил Фрегор.

— Поддержат? Да они ухватятся за вас!

— Ладно, допустим, они поддержат, и что потом? Стать марионеткой союзников?

— Вопреки распространённому мнению, союзники вовсе не монолитны в своём единстве. Их объединяет только страх перед Сверкающим. После победы они наверняка разругаются в пух и прах. Но вы останетесь на троне. И уже не перед единым фронтом. А в той ситуации не составит труда проводить ту политику, которую вы захотите.

— Даже если эта политика будет продолжением политики Сверкающего?

— Ну, вы не маг смерти, и у вас нет возможности добиться успеха там, где хочет преуспеть Сверкающий. Вы просто не проживёте столько. И потом, союзники хоть и будут расколоты, но перед угрозой всё же объединятся. Они уже доказали, что сумеют это сделать. Главная ошибка Сверкающего заключалась, по моему мнению, в том, что он не верил, что против него может возникнуть реальный фронт. Не верил, что смогут объединиться страны, у которых столько противоречий.

— И это мне предлагает шпион союзников?! Где же тут интересы союзников?

— Я не знаю, в чём заключаются интересы союзников, но мои интересы заключаются в том, чтобы убрать Сверкающего. И с вашей помощью это сделать можно проще и быстрее. И я не дурак и прекрасно понимаю, что такая сила, как империя, пешкой быть просто не может. И даже если вы будете глядеть в рот союзникам, то ваш сын уничтожит эту зависимость. Неужели вам не жалко людей? Ведь без вас эта война может длиться очень долго! Подумайте о том, что с каждым годом эта война будет плодить множество сирот. Сколько будет сожжено деревень? Сколько городов будет разрушено? Я ведь знаю, о чём говорю, мы проходили по местам боёв и видели их последствия.

— Послушай, как там тебя зовут по правде…

— Егор — моё настоящее имя.

— Хорошо. Так вот, Егор, твоё предложение лестно. И логично. Но с чего ты решил, что союзники прислушаются к твоему мнению? Извини, конечно, за недоверие, — усмехнулся Фрегор.

— Во-первых, у вас всё равно нет выбора. В империи вам больше не спрятаться, рано или поздно, но вас схватят. Бежать с Острова? Но Остров находится в плотной блокаде, и союзники вас просто не выпустят, я ведь всё сообщу им о вас. А убивать нас вы не будете. Меня ещё могли бы, но Рона и Ольгу нет. А во-вторых, только появившись в стане союзников, вы могли бы убедиться, насколько я влиятелен. Так как?

Фрегор кивнул.

— Похоже, ты прав. Выбора у меня нет. Как вы собираетесь выбираться?

— В одном месте, в каком, пока не скажу, на побережье нас будет ждать корабль. Он нас и заберёт.

— Хорошо. Тогда я пойду соберу вещи, чтобы поутру отправиться. Не стоит терять время. И я всегда предполагал, что однажды наступит день, когда нам придётся покинуть этот дом. Заодно поговорю со своими подопечными. Кажется, они нуждаются в кое-каких объяснениях.

Я искоса посмотрел на Люсию и Эдрума:

— Да, думаю, поговорить с ними стоит.

На следующий день на заре мы покинули дом Фрегора. Фрегор открыл загон, выпустив коз, некоторое время смотрел на своё жильё. Потом он вывел из конюшни наших лошадей, своего коня и коней для воспитанников. Люсия и Эдрум явно были ошеломлены новостями, но каждый из них выразил твёрдое желание отправиться вместе со своим воспитателем. Хотя у меня сложилось впечатление, что он всё равно не отпустил бы их от себя.

Каждый из нас быстро оседлал своего коня. Ольга пристроилась рядом со мной. Поскольку сейчас нам надо было двигаться с максимальной скоростью, то Ольга переоделась в мальчишечий наряд, который дал ей Фрегор. По его настоянию, она укоротила и волосы, так что теперь её действительно трудно стало принять за девочку. Маскировка и удобство в одежде одновременно.

Фрегор вооружился охотничьим луком и мечом, короткие мечи были и у Люсии с Эдрумом. Я сначала хотел спросить у Фрегора меч для себя, но решил, что мне пока хватит и нунчак. А если понадобится, то с их помощью я без труда добуду для себя оружие. Я даже не стал вешать кинжал на пояс, так и оставил его спрятанным. В результате из всей нашей компании вооружёнными оказались только трое: Фрегор, Люсия и Эдрум.

— Почему ты не попросил меч для себя? — тихо спросила меня Ольга. — Ты же ведь фехтовальщик лучший, чем все мы здесь присутствующие вместе взятые.

— Ну, об этом Фрегору пока незачем знать. А оружие… мне хватит вот этого, — я похлопал рукой по нунчакам, лежащим в седельной сумке.

— Ты не доверяешь Фрегору?

— Не имею права доверять. Слишком многое сейчас поставлено на карту.

За день, порядочно проплутав по лесу, мы выбрались на какую-то дорогу. Фрегор вёл нас такими путями, что я даже не знал, где мы сейчас находимся.

Дорога привела нас в деревню, где Фрегор купил для себя и своих воспитанников одежду побогаче. Кажется, у него скопилась изрядная сумма денег. Я быстро понял его план и целиком его одобрил. В подтверждение моих догадок в следующем населённом пункте Фрегор опять приобрёл новую одежду. Вскоре по дороге ехала кавалькада знатного отца семейства с детьми и тремя их слугами. Роксана, также в богатом наряде, сидела впереди Фрегора. Теперь уже вряд ли у кого могли возникнуть подозрения при виде молодых господ с оружием. Правда, им пришлось избавиться от луков.

— Почему сразу нельзя было купить эту одежду? — проворчал Рон, наблюдая за Фрегором и его воспитанниками. Отдых явно пошёл ему на пользу, и теперь Рон стремительно поправлялся.

— А потому, что будет выглядеть очень подозрительно, если простой охотник, одетый в шкуры, вдруг купит себе одежду господина. А так никто ничего не заподозрил, — объяснила Ольга.

— Вас не расстроило, что вы остались слугами? — вежливо поинтересовался Фрегор, подъезжая ко мне. Однако я успел заметить в его глазах насмешку.

— Ничуть, — отпарировал я. — Ведь главное в человеке не наряд, а его суть. Глупость под одежду не спрячешь.

Фрегор хмыкнул, покосившись на меня:

— Ты всегда так с королями разговариваешь?

— А вы знаете, как надо разговаривать с королями?

Фрегор только головой покачал и отъехал, изредка бросая в мою сторону озадаченные взгляды. Странно. Мне и Ратобор говорил, что я не умею общаться с королями, но откуда Фрегору, который всю жизнь провёл в лесу, знать, как правильно разговаривать с королём? Наверное, это у них в крови. Почтение подданных, и всё такое.

Поездка наша проходила спокойно. Кажется, нам всё же удалось оторваться от погони. Фрегор, похоже, великолепно знал все эти места и сумел провести нас такими тропами, о которых и не каждый местный житель знал. Я начал надеяться, что наша авантюра завершится успешно. Я сообщил Фрегору место встречи с кораблём, о которой договорился с Ратобором по даль-связи. Теперь Фрегор вёл нас туда, минуя деревни и города, останавливаясь в них только затем, чтобы переночевать или закусить. Скачка была бешеной. Иногда Фрегор наблюдал за нами, смотря, как мы выдерживаем заданный темп.

— Готов поспорить, что ни ты, ни твои спутники никогда не были крестьянами.

— Я вам об этом и говорил. Мы шпионы союзников.

Фрегор только покачал головой.

— Всё-таки непонятно, почему союзники решили использовать детей. Это, конечно, незаметно, но… Неужели никто не подумал о ваших родителях? Что они сейчас чувствуют? Эх, отправить бы в такую разведку детей того же князя Ратобора, с которым вы поддерживаете связь. Посмотрел бы я, что он сказал бы на это.

Ольга, слушавшая нас, хмыкнула.

— Скорее всего, он сказал бы следующее: «Ты с ума сошла? Мало мне забот, так ещё о тебе переживать! Выкинь из головы эту дурь! Никуда я тебя не пущу!» — довольно похоже передразнила она. Я же, вспомнив, что именно эти слова и произнёс в своё время князь, когда любимая доченька огорошила его своим решением, расхохотался.

Фрегор причину моего смеха не понял и удивлённо посмотрел на нас. Не дождавшись объяснений, он только махнул рукой:

— Ладно, конец привала! В путь!

Через два дня мы вышли к побережью. Я сообщил по даль-связи о том, что мы почти на месте и что ночью нас можно будет забрать.

Отложив посох в сторону, я расслабился. Погони за нами не было, теперь можно и отдохнуть.

— Рано радуешься, — заметил Фрегор. — До тех пор, пока мы не поднимемся на борт корабля, на безопасность не надейся.

— Тогда в путь.

— Не спеши. Если бы я захотел, то вывел бы сразу к нужному месту. Но согласись, будет смотреться весьма подозрительно, если такая компания, как наша, устроится на берегу. Это привлечёт лишнее внимание. Поэтому лучше всего подойти именно в тот момент, когда нам нужно.

Я признал правоту Фрегора и решил довериться ему. Теперь мы двигались вдоль побережья не спеша. У нас появилось даже время для разговора. Впрочем, разговаривали мы мало. Фрегор был постоянно чем-то озабочен и изредка бросал тревожные взгляды то на меня, то на своих воспитанников. Хотелось бы мне знать, о чём он думает. Люсия же и Эдрум были на редкость задумчивы. Кажется, те изменения, что произошли в их жизни, не сильно им понравились. Только один раз Эдрум заговорил со мной, спросив, что я обо всём этом думаю.

— А что я могу думать? — пожал я плечами. — Я понимаю ваши с Люсией чувства. Мне самому не понравилось бы, если бы моя жизнь изменилась настолько круто. На этот счёт у меня есть собственный опыт. Однако и оставаться в империи Фрегору нельзя.

— А что ты говорил про подвал Сверкающего? Ты сказал, что Фрегор знает об этом?

Я покосился на Эдрума.

— Ты знаешь, кто такой маг смерти?

— Ну… Фрегор рассказывал, что это человек, который берёт жизненные силы других людей… Но Сверкающий делает это только с преступниками, приговорёнными к смерти!

— Не буду спорить. Но дело в том, что маг смерти не просто вытягивает жизненные силы других людей. Чем больше мучений испытывает жертва перед смертью, тем больше сил получает маг смерти. Теперь понимаешь? А что касается преступников… как ты думаешь, куда делись все прежние династии королей, которые правили своими королевствами до империи? А ведь это были не только короли, но и их семьи, родственники. Все, кто так или иначе мог претендовать на престол. Как ты думаешь, почему Фрегор прятался? Сверкающий просто уничтожил все законные династии.

— Это ложь!!!

— Да? А ты поговори с Фрегором. Зря он не говорил вам всю правду.

Эдрум дал коню шпоры и поравнялся с наставником. Фрегор выслушал Эдрума, а потом сердито повернулся ко мне. Я проигнорировал его взгляд. Всё-таки Фрегор, похоже, рассказал Эдруму правду, поскольку тот до вечера был задумчив и неразговорчив. Даже с Люсией отказывался разговаривать. Только когда мы прибыли к нужному месту, он вышел из своего задумчивого состояния.

Я осмотрел бухту. Место идеальное. Со всех сторон её закрывала растительность, но здесь был и широкий песчаный пляж.

— Что дальше? — поинтересовался Фрегор.

— Дальше надо развести костёр.

Мы быстро насобирали по берегу ветки и подожгли их. В полночь я забрал у Фрегора плащ и несколько раз закрыл им и открыл огонь. Теперь оставалось только ждать. Через десять минут я повторил сигналы. Каждый из нас до боли в глазах всматривался в тёмный океан. Наконец наше ожидание было вознаграждено — на пределе видимости показалась тёмная точка, которая стала стремительно приближаться. Кажется, лодка двигалась на магическом движителе, поскольку на вёслах так быстро передвигаться она не смогла бы.

Неожиданно позади раздался тревожный крик. Я резко обернулся и увидел испуганную Ольгу, которая показывала куда-то назад. Я почувствовал, как по коже побежал холодок. Из-за деревьев показались шестеро всадников в доспехах и с оружием наготове. Вот мы и ушли от погони.

— Проследить за нами они не могли, — заметил Фрегор, словно отвечая на мои мысли. — Скорее всего, они просто присматривали за побережьем.

— Хорошо! — Я принял решение. — Лодка не очень большая и всех не возьмёт. Фрегор, в неё сядете вы, Ольга и Люсия с Роксаной, а мы попытаемся их задержать.

— Нет! — отрезал Фрегор.

— Фрегор, я понимаю, что вам не хочется расставаться с Эдрумом, но лодка столько людей не выдержит, вы же видите, она не слишком большая! А вы нужны всем нам! Вы не можете рисковать собой, ваше величество.

— Ты дурак!!! Я не король! — Фрегор явно рассердился. — Люсия — дочь королевы Арбела. А Эдрум — законный король Шантара! Эдрум, а не я.

— Но… но… — Ошеломлённый этими словами, я замер, не в силах сдвинуться с места, несмотря на ситуацию. — Ведь пятьдесят лет, а они… но…

— Об этом потом поговорим! — рявкнул Фрегор, приводя меня в чувство.

— Он прав, Егор. — Ольга была поражена словами Фрегора не меньше моего, но оправилась быстрее.

— Хорошо. Тогда бери их и в лодку. Прихвати и Роксану!

— Нет! Я останусь с тобой!

— Оль, я не собираюсь спорить! Если мы не сможем попасть на корабль, то кто-то должен рассказать всё твоему отцу! Живо, я сказал! Или я тебя посажу в лодку силой! Ты меня знаешь!

— А Рон?

— Я не помещусь в лодку, — спокойно заметил Рон. — Иди, Оль. Пожалуйста.

Этот спокойный тон подействовал на неё. Проблемы возникли с Люсией и Эдрумом, которые наотрез отказались садиться в лодку без наставника. В конце концов их уломали. Я же быстро выхватил меч из ножен Эдрума.

— Тебе он не нужен, а мне пригодится, — объяснил я.

Эдрум хотел было возмутиться, но, заметив приближающихся всадников, только мрачно кивнул.

— Ты не старше меня, — хмуро заметил он. — Почему ты должен оставаться, а я бежать?

— Фрегор всё объяснит при встрече. Обещаю. Но поверь, что это действительно важно.

— А если… — Эдрум нахмурился, но закончил: — А если я никогда не встречусь с Фрегором?

— Тогда тебе объяснит всё Ольга. Рон! Проследи здесь за всем.

Я примерил меч Эдрума. По размеру он был похож на шеркон, но всё же это был не шеркон. Как бы не забыть об этом в бою. Мы с Фрегором переглянулись и, не сговариваясь, двинулись навстречу всадникам. Тут один всадник вдруг дал своему коню шпоры и вырвался вперёд.

— Этот мой! — остановил я рванувшегося было вперёд Фрегора.

Из-за шлема я не видел лица всадника, но готов поклясться, что тот презрительно улыбается. Ну что ж, поулыбайся.

Всадник резко выбросил вперёд копьё. Если бы у меня был шеркон, я перерубил бы копьё, но с этим мечом рисковать не стал. Вместо этого я слегка отклонился, нырнул под копьё и оказался около ноги всадника. Тот, застигнутый врасплох моим манёвром, стал освобождать ногу от стремени, чтобы пнуть меня, но я времени ему не дал и вонзил меч снизу вверх под доспехи, туда, где они только начинались. Всадник умер сразу и с шумом выпал из седла.

Фрегор приветствовал меня одобрительным хлопком.

— Ты неплохо сражаешься.

— Неплохо? Я лучший в мире! — прорычал я, разгорячённый схваткой. — Если бы только у меня был мой меч!

Фрегор только хмыкнул. Времени для разговоров не оставалось. Набрав горсть песка, он швырнул его в глаза лошадей, две из них взвились на дыбы, скидывая всадников, третьему удалось усидеть. Наши противники с руганью поднялись — ловить отбежавших коней они даже не пытались. Я бросил взгляд назад: лодка уже причалила, и Ольга с Роном чуть ли не силой впихнули в неё Эдрума и Люсию. Ольга попыталась рвануться назад, но Рон ухватил её за руку и толкнул в лодку, где её подхватили Эдрум и один из матросов. Молодец Рон! Но следить за лодкой времени больше не было. Фрегор приготовил новую горсть песка. М-да, против лошадей этот приём оказался удачным. Конечно, жалко их, но… Я последовал примеру Фрегора, и ещё один всадник покатился с лошади, правда, я ему немного помог, подрезав мечом подпругу. И тут же метнулся к следующему. Всадники просто не успевали реагировать на мои молниеносные броски. Вскоре все наши противники вынуждены были спешиться. Ну вот, теперь можно и побороться. Спешившиеся всадники полукругом обошли нас, готовясь к атаке. Вот они рванулись вперёд. Я привычно взвинтил темп и плавно обошёл все направленные в меня удары, скользнул к одному из солдат и ударил того по ноге. Солдат, хромая, отступил. Фрегор в это время отбивался от четверых. Кажется, его сочли более опасным противником.

Я сразу развернулся и бросился к тем, кто сражался с Фрегором. Пока мой противник приходил в себя, я уже оказался позади атаковавших Фрегора. Усмотрев щель в стыке доспехов, я воткнул меч туда. Солдат вскрикнул и выронил оружие, потом мягко опустился на землю, пытаясь остановить кровь из правой руки. Ну почему у меня не шеркон? Как можно обычным мечом сражаться с закованными с головы до ног в доспехи людьми? Конечно, этим мечом тоже можно нанести удар Ордена, но только один раз, ибо второго раза этот меч просто не выдержит.

Конечно, сами эти солдаты из-за доспехов не слишком подвижны, и именно это нас пока спасало. Мы с Фрегором ужами вертелись между ними, нанося удары при каждом удобном случае, но лишь высекали искры из их доспехов. Пока всё, чего нам удалось добиться, это двое раненных. Один не очень серьёзно в ногу, а второй не мог действовать правой рукой. Ну и ещё один, который погиб в самом начале по собственной глупости.

Вот ко мне бросился ещё один солдат. И тут что-то ударило в его шлем. Шлем издал громкое «бум», и солдат споткнулся, резко развернувшись, пытаясь понять, что его ударило. Воспользовавшись этой заминкой, я тут же вонзил меч между шлемом и доспехами. Солдат всхлипнул и упал, пытаясь рукой остановить кровь из пробитого горла. Вскоре он затих.

Я вытер пот и махнул Рону, который, набрав камней, метал их в солдат. Очевидно, из-за большого опыта делал он это весьма успешно. В результате этого неожиданного вмешательства солдаты допустили ряд ошибок, и ещё одного убил Фрегор, мощным ударом пробив доспехи своего врага. Теперь врагов осталось трое, к тому же двое ранены. Правда, я тут же заметил, что Фрегор тоже ранен, но, к счастью, похоже, не опасно. Всё-таки в таких железных гробах не слишком удобно сражаться на песке. Солдаты постоянно вязли в нём. Наверное, они уже не раз пожалели, что спешились.

— Сдавайтесь, — вдруг крикнул один из этих солдат. — Вам всё равно не уйти. Скоро здесь будут наши люди!

Я обернулся. Лодки уже не видно. Замечательно. Ладно, пора рискнуть. Я стал собирать силу, сосредотачивая её в кончике меча… рванулся вперёд и нанёс удар. Меч чиркнул по доспехам, разрезая их, и вдруг… нагрузка на кончик моего меча была такова, что тот просто не выдержал. Раздался треск, и меч у меня в руках разлетелся на множество осколков. Один из таких осколков вонзился мне в руку, и я согнулся от боли, с трудом выдернув горячий кусок металла. Однако моему противнику досталось гораздо сильнее. Меч, сломавшийся в доспехах, застрял в щели и ушёл внутрь, пронзив человека. Другой осколок взлетел вверх и влетел под шлем, пробив подбородок. Оставшиеся солдаты замерли, не зная, что им делать — то ли бежать, то ли атаковать. Я достал кинжал и резко метнул. Бросок был точен, и кинжал вонзился в смотровую щель шлема. Солдат опрокинулся на спину и больше не шевелился.

— Отходи, Фрегор!

Мы с ним слегка попятились. Единственный оставшийся в живых солдат бросился ко мне. Оставшись без оружия, я не мог защищаться, но тут мне помог Фрегор, точным ударом свалив его.

— Что это было? — поинтересовался он, разглядывая то, что осталось от меча. Кончик отломан начисто, а остаток раскололся вдоль клинка.

— Сломался, — констатировал я очевидный факт.

— Вижу. Но я ни разу не видел, чтобы мечи ломались таким образом.

Да, это не шеркон. Теперь я понял, о каких секретах шеркона говорил Деррон. Вряд ли я когда ещё рискну повторить подобный удар обычным мечом. Ещё повезло, что осколок вонзился мне в руку, а не в голову.

— Ты действительно сильный боец. Я ни разу такого не видел. Иногда я даже не мог разглядеть твоих перемещений. Ты умеешь сражаться лучше, чем я?

— Намного, — заметил подошедший Рон. — Он лучший из всех, кого я знаю.

Фрегор несколько секунд разглядывал меня. Потом отвернулся.

— Ладно, теперь нам остаётся только надеяться, что лодка за нами приплывёт раньше, чем подойдёт подкрепление к этим, — Фрегор кивнул на шесть тел.

Но его надежды не сбылись. Вскоре на берег высыпало десяток человек, на этот раз пехотинцев. Понятно, почему они отстали. Заметив тела своих товарищей, они на секунду замерли, потом бросились вперёд. Вдруг надо мною свистнула стрела, и один из наступающих на нас солдат споткнулся и упал. За ним ещё. Не веря своим глазам, я обернулся — к берегу плыла лодка. На её носу, ярко освещённая луной, стояла знакомая фигура человека с луком.

— Вот это стрелок, — восхищённо пробормотал Фрегор.

— Ага, — согласился я. — Я знаю только одного, кто может посылать стрелы с такой скоростью и с такой меткостью, стоя на качающейся лодке.

Но тут на нас налетели те, кому повезло не получить гостинца с лодки. Однако если они думали, что стрелок прекратит обстрел из боязни попасть в своих, то они ошиблись. Стрелы продолжали сыпаться с убийственной точностью. Мы же с Фрегором, хоть и раненые, тоже не дремали. В отличие от прошлых наших противников, эти не были так хорошо защищены, и теперь мы могли сражаться вполне на равных. Однако сами наши противники вовсе не считали бой равным, и вскоре оставшиеся трое солдат бросились наутёк. А из тех, кто лежал на земле, только двое были на нашем с Фрегором счету. Остальные погибли от стрел.

Лодка ткнулась в берег, и выпрыгнувший из неё стрелок сразу бросился ко мне.

— Эльвинг! — крикнул я, поднимая левую руку, поскольку правая начинала болеть всё сильнее и сильнее.

Эльф обнял меня.

— Ты живой! Ранен? — Он ощупал меня со всех сторон.

— Да ерунда, — рассмеялся я. — Ты-то как здесь оказался?

— Просто посчитал, что моя помощь может пригодиться, а зная тебя, князь со мной согласился. Как видишь, он был прав.

— Это точно, — усмехнулся я. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

— Почему же? Прекрасно представляю.

— Мне кажется, что нам стоит убраться отсюда побыстрее, — заметил слушавший нас Фрегор.

Всё это время он бросал на Эльвинга какие-то странные взгляды. Потом всё же не выдержал:

— Простите, но вы ведь не человек? Вы эльф?

— Да. Вы что-то имеете против эльфов? — Эльвинг воинственно поднял голову.

— Нет, — покачал головой Фрегор. — Но я слышал, что они не дружат с людьми, а мне показалось, что вы действительно переживали за Егора. А он ведь человек!

— Странные времена настали, не правда ли? — усмехнулся Эльвинг, забираясь в лодку.

Маленькую фигуру Ольги, стоявшую на палубе курьерского корабля, я заметил издалека. Как только мы поднялись наверх, она сразу бросилась ко мне. Люсия и Эдрум подбежали к Фрегору. Капитан сердито покосился на посторонних на палубе и отдал приказ к отплытию. Кажется, он был не слишком рад такому нашествию пассажиров.

После того как нам с Фрегором оказали помощь, мы все собрались в каюте капитана, попросив того никого туда не пускать. А корабельный маг установил в каюте защиту. Капитану всё это явно не понравилось, но, кажется, он получил строгие приказы и нам не мешал.

— Итак, — начал я, смотря на Фрегора, — вам не кажется, что стоит объясниться?

Фрегор покосился на Эльвинга и Рона.

— У меня нет от них секретов. А что касается ваших воспитанников, то они имеют больше всех прав знать правду.

— Может, ты и прав, — согласился Фрегор. — Я собирался рассказать им всё, когда они подрастут. Когда смогут принять решение самостоятельно. Что ж, события выходят из-под контроля. Я буду рассказывать по порядку. И прошу вас не перебивать меня. Я всё расскажу. Мне… мне не слишком приятно вспоминать те события.

Фрегор замолчал, собираясь с мыслями. Мы молча ждали. Люсия и Эдрум, словно что-то предчувствуя, с нетерпением смотрели на него, держась за руки.

— Я был простым солдатом в охране дворца у короля Олуэра. Должен сказать, что Олуэр был плохим королём, — он бросил быстрый взгляд на Эдрума. — Он казнил многих людей. Погибли и мои родители, когда он жестоко подавил бунт одного из своих вассалов.

— И вы служили ему? — изумился я.

— Я солдат, — угрюмо заметил Фрегор. — Служба — это моя жизнь.

— Ну, наверное, я могу вас понять, — неуверенно заметил я. Однако на самом деле я был уверен, что не стал бы служить человеку, по чьей вине погибли мои родные.

— Это не важно. — Фрегор опять замолчал. — Я как сейчас помню тот день, когда во дворце появился Сверкающий… Поднялась паника, суматоха. Кругом предательство. Вельможи бегут. И я помню Лиенду — королеву Арбела. Она стояла с растрёпанными волосами в коридоре. Уже было известно, что Сверкающий с отрядом вскоре будет во дворце, а солдаты охраны подняли бунт. Король Олуэр в панике метался по дворцу, требуя собрать его драгоценности. Его жена с ребёнком на руках не знала, что делать. Я видел, как она подбежала к своей названой сестре и протянула ей своего ребёнка. Я не слышал, о чём сёстры говорили, но Лиенда, увидев меня, приказала следовать за ней. Я был хорошим солдатом и повиновался без возражений. Мы чудом смогли выбраться за пределы дворца, с трудом нашли карету и понеслись прочь из города. Позже я узнал, что мы были последние, кому удалось покинуть дворец. Вскоре все входы уже перекрыли люди Сверкающего. За нами направили погоню. Тогда королева приказала высадить нас из кареты, а кучеру велела ехать дальше, чтобы отвлечь внимание. Мы скрылись в лесу. Лиенда остановилась на ближайшей поляне и стала объяснять мне, что для того, чтобы скрыться, нам необходимо уйти в безвременье, что это сейчас единственный шанс.

Безвременье! Я вспомнил, об этом говорил когда-то Мастер. Область безвременья образовалась после Раскола. Там царит сплошной хаос, поскольку разные потоки времени обоих миров нейтрализуют действия друг друга. Ни один человек не сможет выжить там больше, чем десять минут. Хорошие маги могут попасть в безвременье, но мало кто делает это, поскольку ничего интересного там нет, а опасность громадна. Только от полного отчаяния можно решиться на этот шаг.

— Лиенда объяснила мне, что в безвременье нет времени и что, побыв там минуту, мы можем вернуться через год или два в будущем, когда нас никто искать не будет. И ещё она говорила, что будет защищать меня и детей. Чтобы я не боялся. — Фрегор закрыл глаза и продолжил рассказ с закрытыми глазами: — Безвременье оказалось жуткой вещью. Казалось, мой мозг разрывался на части. Хаос, абсолютный хаос! Там нет ничего, за что разум мог уцепиться. Хотя младенцы вроде не чувствовали ничего.

Это логично. Чем младше дети, тем гибче их мозг. Младенцы же просто не представляли, что такое хаос, и не чувствовали там никаких отрицательных эмоций.

— Однако Лиенда не рассчитала своих сил. Она сказала, что не может вывести всех нас. Она выбросила из этого хаоса только меня и детей. Последнее, что я помню, это её просьбу позаботится о её ребёнке и ребёнке её сестры. Потом оказалось, что мы пробыли в том месте не год и не два, как говорила королева, а почти сорок лет. Я остался один в целом мире с двумя детьми на руках. Я простой воин и должен был заботиться о детях королевской крови. Что я мог им дать? Чему мог научить? Я поселился в лесу из страха, что Сверкающий узнает и доберётся до них. Всю свою жизнь я посвятил им. Они должны были узнать всё, что необходимо знать королям, а я даже не умел читать. Тогда я стал учиться читать, чтобы научить этому крошек, когда те вырастут. Я стал изучать разные науки. Я голодал, но тратил деньги на книги, чтобы потом научить детей. Конечно, я понимал, что никогда не смогу дать такие знания, которые дают учителя, специалисты в своих областях. Поэтому я делал так, чтобы они сами учились, учились тому, что не мог дать я…

По выражению лиц Люсии и Эдрума я понял, что всё, о чём говорит Фрегор, стало для них откровением. Только сейчас они по-настоящему поняли, как много этот человек сделал для них. Будучи простым солдатом, он самостоятельно научился читать, освоил другие предметы, и это только для того, чтобы те, о ком он обещал заботиться, не выросли неучами. Даже не знаю, смог бы я сделать что-нибудь подобное. Помнится, Деррон чуть ли не силой заставлял меня учиться, а этот человек учился самостоятельно! И овладеть грамотой для него было не легче, чем мне научиться сражаться. Но ведь и научиться читать — это ещё полдела. Надо ведь не просто читать умные книги, а и понимать, о чём в них говорится.

Люсия встала, подошла к Фрегору и села рядом с ним.

— Ты всегда останешься нашим отцом.

— Нет, малышка. Ваши родители были королями. Я дал слово твоей матери, что позабочусь о вас, что достойно воспитаю вас. Смею надеяться, что я выполнил своё обещание. Я всегда знал, что однажды настанет тот момент, когда я должен буду открыть вам ваше происхождение. Я не знал, что это время наступит так быстро. Но я не мог допустить, чтобы Сверкающий до вас добрался.

— Но мой отец — король Олуэр? — В голосе Эдрума неожиданно прозвучала боль. — Тот самый сумасброд и тиран, о котором ты нам рассказывал?

— Я рассказывал только правду. Я служил в охране твоего отца и знал многое.

— Ты говорил, что мой отец убил твою семью… Почему тогда ты заботился обо мне? Ты мог отдать меня Сверкающему!

— Я обещал позаботиться о вас обоих. А ты не только сын Олуэра, но и сын Гейроны, королевы Шантары. И в любом случае ты не виноват в том, что делал твой отец. Если бы только он продолжал слушать советы брата…

Неожиданно в каюту кто-то настойчиво постучал. После приглашения вошёл капитан. Он неуверенно потоптался на пороге, переводя взгляд с одного на другого. Кажется, он так и не решил, как с нами себя вести. С одной стороны, он получил приказ заботиться о пассажирах, а с другой — он просто не понимал, кто мы такие. В конце концов он, естественно, выбрал Фрегора как взрослого и одетого более богато по сравнению с остальными.

— Я только что получил приказ пересадить вас на флагман амстерской эскадры, курсирующей в этих водах.

— Вы получили этот приказ по даль-связи? — нахмурился я.

— Нет. Только что мне просигналили с флагмана. Эскадра идёт с нами на сближение.

— Что?! — Я выскочил из-за стола и бросился к выходу так быстро, что едва не сшиб капитана, который поспешно отскочил с моей дороги. За мной бросилась Ольга.

Эскадра и впрямь оказалась амстерской. Я узнал характерные силуэты кораблей.

— Как они вам передали послание? — спросил я подошедшего капитана.

— Естественно, флагами. Они использовали наш код.

— Странно. Я не знаю ни о какой эскадре. Мне было сказано, что вы доставите нас сами, без всяких пересадок.

Капитан только пожал плечами.

— Что тебя тревожит? — поинтересовалась Ольга.

— Меня тревожит, что ни ты, ни я ничего не знаем об этой эскадре. Твой отец обязательно о ней сказал бы.

— Верно, — нахмурилась Ольга.

— Простите, вы так уверены, что с вами стали бы советоваться? — поинтересовался Фрегор. Весь вид капитана говорил о том, что он полностью согласен с ним. А ещё он ясно намекал, что капитан с удовольствием избавится от нашего присутствия на своём корабле.

Я повернулся к капитану:

— Вот что, игнорируйте этот приказ и уходите отсюда. Мне никогда не нравилось чего-то не понимать, а сейчас я не понимаю этой пересадки.

— Нет! — отрезал капитан. — Это приказ адмирала! Да меня разжалуют и спишут на берег.

— Капитан, это ловушка!

— Это неизвестно.

— Чёрт возьми! Можете смело ссылаться на меня! Скажите, что это я вам приказал!

— И кто же вы такой, позвольте спросить? — довольно недружелюбно поинтересовался он.

Я набрал в рот побольше воздуха и тут встретился с заинтересованным взглядом Фрегора и его воспитанников. Я выпустил воздух, ухватил капитана за ворот, нагнул его и на ухо сказал своё имя. Капитан побледнел и отшатнулся. В свете разгорающейся зари отчётливо было видно, насколько он ошарашен. Я же вдобавок сообщил ему, и кто такая Ольга, после чего капитан стал совершенно серым.

— А теперь подумайте, что скажет ваш адмирал, и не только он, если это окажется ловушкой и вы нас прямиком туда и отправите? С другой стороны, даже если это действительно приказ адмирала, то все шишки посыплются на меня. Поверьте, вас никто и не тронет.

Капитан несколько секунд боролся с собой. Потом резко развернулся и прокричал несколько команд. Матросы рассыпались по местам. Корабль, уже начавший снижать скорость, резко рванул вперёд.

— Ми… — капитан наткнулся на мой осуждающий взгляд.

— Меня зовут Егор, — сообщил я. — Сейчас пойдёт и такое обращение.

— Э-э… Егор, — капитан явно чувствовал себя неловко, обращаясь ко мне таким образом. — С флагмана посылают запрос о причинах нашего ухода, и они повторяют свой приказ. Предупреждают, что неисполнение приказа повлечёт за собой трибунал.

— Да? — Я из-под руки стал рассматривать флаги на мачтах. Как по ним можно всё это прочитать. — Передайте им… передайте: «Спешим домой, привет Сверкающему». Вот и проверим, ловушка это или нет, — пояснил я.

Капитан нахмурился, но велел сообщение передать. На мачте взвились флажки. Несколько секунд потребовалось на кораблях эскадры, чтобы понять сигнал. Потом с ближайшего корабля ударила катапульта. Снаряд, описав дугу, плюхнулся за кормой.

— Теперь вы не сомневаетесь, что это ловушка? — Капитан только ошеломлённо кивнул. — Кстати, можете сообщить своим командирам, что ваш секретный код больше не секрет для противника. И предупредите, что противник маскируется под эскадру Амстера.

Стрелять по нам начали скорее от отчаяния, чем действительно в надежде попасть. Курьерские корабли недаром считались самыми быстрыми в океане. Вскоре вражеские корабли исчезли из вида.

— Фрегор, — обратился я к нему, когда опасность миновала. — Я понимаю, что вам пришлось пережить, и мне кажется, что сейчас вам стоит поговорить с вашими воспитанниками более откровенно. Расскажите им всё. И расскажите, что я предложил вам, когда считал, что вы законный наследник. Моё предложение ведь остаётся в силе. Я думаю, что вам стоит побыть в каюте капитана втроём. А мы останемся здесь. Люблю встречать восходы на палубе.

Фрегор изучающе посмотрел на меня:

— А если они откажутся участвовать в этом?

— И вы и они ведь понимаете, что, пока жив Сверкающий, вы никогда не будете в безопасности. А властители империи — это не самая худшая должность. В любом случае, пусть они сами решают. И… и я поддержу любое ваше решение, даже если вы откажетесь от моего предложения.

— Хотел бы я знать, кто ты такой на самом деле, — заметил Фрегор. — Ты не простой шпион, как хотел меня уверить…

Фрегор быстро вернулся в каюту, куда ещё раньше зашли Люсия и Эдрум.

— Им действительно надо о многом поговорить, — объяснил я Ольге и Эльвингу.

— Да разве я спорю?! Кстати, твоя идея встречать восход на палубе не такая уж и плохая. Кажется, на корме мы никому мешать не будем… относительно.

Эльвинг тактично отошёл в сторону.

— А мне с вами можно? — выскочил Рон.

— Рон, э-э… посмотри за Роксаной. Вдруг она за борт свалится.

— Так и скажите, что хотите побыть вдвоём, — обиделся Рон. — А то за Роксаной присмотри. Спит твоя Роксана. Тоже мне, тили-тили тесто…

Всё-таки в моём мире Рон нахватался слишком много разных словечек и выражений. Я потянулся к Рону, чтобы дать ему по шее, но тот проворно отскочил и вскарабкался на мачту. Преследовать я его не стал.

Глава 9

Наш кораблик бросил якорь в одном из портов Рогнара, ближайшем к столице. Избавившись от нас, капитан поспешил к своему командующему, чтобы доложить о случившемся в пути. Мы же направились в столицу. Чтобы прибыть туда как можно скорее, мы даже не стали задерживаться, чтобы приобрести более подходящие одежды. Только купили коней и сразу в путь. Чтобы по дороге не возникло никаких проблем, мы решили ничего не менять и по-прежнему изображали слуг Эдрума и Люсии. Сами же Эдрум и Люсия большую часть времени вертели головами, изучая окрестности. Они впервые забрались так далеко от той поляны в лесу, где провели всю свою жизнь, им всё вокруг было интересно.

Через шесть часов скачки мы подъехали к столице. Когда до городских ворот оставалось уже немного, нас остановил рогнарский патруль, который довольно бесцеремонно принялся нас обыскивать. Люсия и Эдрум выглядели растерянными. Фрегор с трудом сдерживал ярость.

— Слушай, — шепнул он мне. — Не знаю, как тебя зовут, но похоже, твоё имя производит на всех сильное впечатление. Может, сообщишь его, чтобы нас пропустили? Всё-таки мы уже на вашей территории.

— Не выйдет, — хмыкнул я. — У меня с рогнарцами слегка натянутые отношения. Мы с ними не сошлись по вопросу отношения к мирному населению во время боевых действий. Плюс ещё кое-какие проблемы. Если бы это были части союзников, тогда да.

— О чём это вы там шепчетесь?! — сурово вопросил офицер. — Вы часом не шпионы?

— Шпионы! — рявкнул Эльвинг, выведенный из себя придирками. — А я лично Сверкающий, прибыл свергнуть короля! Что, не похож?! Разве не видно, чёрт вас возьми, что я эльф?

— А кто его знает, может, у Сверкающего тоже есть эльфы на службе, — спокойно возразил офицер. — В общем, так, я вас задержу как крайне подозрительных личностей. Разберёмся. Если вы и в самом деле такие честные путешественники, какими прикидываетесь, то вас отпустят.

В этот момент я кое-что углядел за спиной рогнарского офицера. Резко дав коню шпоры, я бросил его вперёд. Позади поднялась суматоха. Что-то орал офицер. Я же на полной скорости подскочил к отряду китежской пехоты и резко остановил коня перед огромного роста офицером.

— Задержите шпиона!!! — кричал начальник патруля. Его подчинённые, обнажив мечи, бежали за мной.

Я снял шляпу и подмигнул командиру китежан:

— Привет, Илья. Как жизнь?

Илья Муромец несколько секунд смотрел на меня с отвисшей челюстью.

— Энинг?! Ты как тут оказался? Говорили, вроде ты серьёзно заболел?

— А, ерунда. На самом деле я только что вернулся с жутко секретного дела. А эти вот, — я кивнул в сторону подбежавших солдат, — приняли меня и моих спутников за шпионов.

— Вы его знаете? — неуверенно осведомился рогнарский офицер.

— Знаю ли я его? Конечно, знаю, это мой кровный брат. И я готов поручиться за него.

— Тогда почему он отказался нам сообщить своё имя?

— Я не отказывался, — улыбнулся я. — Просто вы не спрашивали. А меня зовут Энинг. Энинг Сокол.

Теперь уже челюсть отвисла у рогнарского офицера.

— Но Энинг болеет…

— Офицер, — веско заметил Илья, — Энинг — мой кровный брат. Вы считаете, что я не узнаю его?

— Э-э… нет. — Рогнарец только сейчас сообразил, что преимущество не на его стороне, а как союзники любят рогнарцев, он прекрасно знал. — Если вы готовы за него поручиться…

— Готов! — отрезал Илья. — И я был бы благодарен, если бы ваши солдаты оставили в покое спутников моего брата и вежливо проводили их сюда.

Только сейчас я заметил, что солдаты заставили всех моих друзей спешиться и разоружиться. Офицер торопливо кивнул и замахал руками. Вскоре всех подвели.

— О, Эльвинг! Ты, как всегда, со своим приятелем, — узнал эльфа Илья. — Офицер, вы хоть знаете, кто этот эльф? Вы обвинили в шпионаже командира отдельного эльфийского отряда лучников. Ну, Рон, как всегда. Привет, малыш.

— Илья! — обрадовался Рон, бросаясь богатырю на шею.

— Ну-ну, — растроганно заметил великан. — А вот твой наставник не слишком радуется моим дружеским объятиям.

— Ещё бы, — проворчал я. — Мне мои кости ещё дороги.

Ольга весело расхохоталась. Её смех привлёк внимание Ильи к ней.

— А этого парнишку я не знаю… — Тут он замолк и широко раскрытыми глазами уставился на неё. — Ваше высочество?!! Вы?!! О боже, что вы сделали со своими волосами?!

— О, — Ольга смущённо провела рукой по волосам, — пришлось. Волосы ещё отрастут, а вот голова вряд ли. Так что я выбрала остаться без волос, а не без головы.

— Ваше высочество?! — На Ольгу ошарашенно уставились и рогнарцы, и Фрегор, и Люсия с Эдрумом.

Ольга посмотрела на меня. Я лишь пожал плечами:

— Сейчас уже можно сказать. Господа, разрешите представить, её высочество, принцессу Китежа, дочь великого князя Ратобора.

— Я чувствую себя идиотом, — пробормотал рядом со мной Эдрум. Кажется, он вспомнил кое-что из своих споров с ней.

— Мне кажется, — преувеличенно спокойным голосом спросил Илья, — что кто-то тут обвинил нашу принцессу в шпионаже?

— Но я не знал, что она принцесса! — От растерянности рогнарский офицер совсем потерял голову. — В этой одежде…

— Мне кажется, вам лучше уйти, — посоветовал я, понимая, что Илья нашёл отличную возможность поиздеваться над рогнарцами. При этом все росичи с удовольствием поддержат его в этом деле. К счастью для себя, рогнарец меня послушал и быстро увёл свой отряд.

— Ну! — возмутился Муромец. — Я только начал забавляться.

— Извини, но нам некогда. Сам понимаешь, что как только князь узнает, что мы вернулись, так сразу вызовет к себе. А мне ещё переодеться хочется.

— Тогда иди, герой, — усмехнулся он. — Но завтра с утра обязательно жду. Я о тебе столько наговорил, что с тобой многие хотят познакомиться. Да ещё и Святополк прибавил кое-что.

Я поспешно удалился, пока Муромец не пустился в перечисление всех моих подвигов.

Стороной объехав городские укрепления, мы оказались недалеко от места, где стояли отряды союзников. Я заметил, что теперь лагерь претерпел существенные изменения. Сейчас кавалеристы, независимо от того, чьи они были, находились в одном месте, пехота в другом, инженерные части в третьем. Ходили патрули.

Сообщив пароль, узнанный у Муромца, мы миновали первые заслоны. Солдаты хоть и провожали нас подозрительными взглядами, но пропускали без слов. Вскоре мы оказались недалеко от тевтонского лагеря.

— Что за бардак вы здесь развели!!! Вот милорд увидит!!! — Узнаю голос Готлиба. Кажется, наводит порядок. Я усмехнулся.

— Что-то Готлиб расшумелся, — заметил Эльвинг.

— Надо спасать несчастного, попавшего ему под горячую руку, — согласился я.

Часовой перегородил нам дорогу:

— Вы к кому?!

— К командиру. Позови Готлиба.

— Майора Готлиба! — поправил меня часовой.

— Майора, — согласился я. — Только побыстрее позови.

— Спешат только куры в курятник, — отрезал солдат и неторопливо направился куда-то в сторону.

— Ну и кто там хочет меня видеть?! — услышал я знакомый голос. Вскоре показался и сам Готлиб. — Что вам угодно, господа? — Увидев меня, он на миг опешил, а потом бросился ко мне.

— Милорд!!! Вы вернулись! — Он рывком сдёрнул меня с коня и обнял.

— Агх… Отпусти меня!!! — завопил я. — Мне хватает Муромца! Почему каждый при встрече норовит сломать мне пару рёбер?!

— Может, потому, что все тебя сильно любят, — ухмыльнулась Ольга.

Готлиб смущённо отпустил меня.

— Прошу прощения, милорд. Какие будут приказания?

— Приказания? Я хочу переодеться, поскольку князь и Аркадер наверняка захотят со мной поговорить. И ещё, распорядитесь выделить палатку леди. — Я кивнул на Ольгу, Люсию и Роксану, сидящую перед Фрегором.

— Будет сделано.

Тут мне навстречу выскочил… я, только в кольчуге и с мечом на поясе.

— Милорд, вы вернулись? Как я рад! Наконец-то!

— Свольд, я тоже рад тебя видеть. Как жизнь?

— Скукотища! Постоянно сидеть в палатке, изображая больного. А гулять идти только под охраной.

— Так это, значит, твой двойник? — заинтересованно спросила Ольга. — А каков он реально? — Ольга подняла руку и быстро что-то произнесла. Тотчас мой облик сполз со Свольда, и он предстал перед нами в своём истинном виде, правда, всё ещё в моей одежде.

Рядом со мной выдохнул Фрегор, который ошарашенно наблюдал за моим двойником, переводя взгляд с меня на него.

— Готлиб, устрой наших гостей. А я пока переоденусь. Не будем больше мучить нашего друга. Пошли, Свольд, махнемся одеждой.

Через десять минут я уже в своей обычной одежде выходил из палатки, а Свольд, довольный тем, что его служба в качестве меня закончена, побежал заниматься своими делами.

Тут меня уже ждал гонец от князя с приказом незамедлительно прибыть для доклада.

— Да как он узнал?! — возмутился я. — Мы же только прибыли!

— Не знаю. Князь об этом ничего не говорил, — отрезал гонец и умчался.

— Твой отец уже прислал нам настоятельную просьбу прибыть к нему, — огорошил я Ольгу, едва она вышла из палатки.

Она успела переодеться в наряд молодого дворянина, так как платьев здесь не было. В похожем наряде щеголяла и Люсия. Причём обе прицепили совершенно необязательные лёгкие мечи, за что получили кучу насмешек от Рона, который, впрочем, тоже не забыл прицепить шпагу. С Фрегором дело обстояло проще. Он надел обычную одежду простого солдата, отказавшись от всего более нарядного, что ему предлагали.

— Отец ждать не любит. Нам лучше поспешить, — согласилась она.

По дороге мне пришлось неоднократно останавливаться, здороваясь с солдатами, которых я помнил ещё по походу Ауредия. Каждый из них норовил спросить о здоровье, как я себя чувствую.

— Я гляжу, ты знаменитая личность, — Фрегор был явно озадачен. Эдрум вообще смотрел на меня как на какое-то чудо, и вместе с Люсией он пытался добиться правды у Рона. Зря они это. Тот с самым серьёзным видом понёс какую-то ахинею про заколдованного принца, драконов и тому подобное.

Ситуация изменилась, когда мы покинули лагерь союзников. Теперь мы проезжали мимо рогнарских войск. Тут меня тоже узнавали, но восторженным приёмом здесь и не пахло.

— Ого, кого я вижу? Кажется, наш великий герой наконец-то соизволил встать с кроватки? — Ко мне с нагловатой ухмылкой шёл какой-то хам в окружении таких же хамов. — Слушай, ты, выскочка, хочу предупредить тебя, что твоё теперешнее положение будет тебя защищать недолго. После того как война закончится, тебе всё-таки придётся скрестить с нами мечи!

— Со всеми сразу? — ехидно поинтересовался я. — Что ж, наверное, это будет честно. Хотя я бы посоветовал набрать ещё человек десять.

Задира собрался было что-то ответить, но в этот момент огромная тень закрыла небо. Когда-то я считал, что молодой дракончик, устрашающее зрелище. Это я думал только потому, что не видел взрослого дракона. Он возвышался над нами, подобно горе, оглядывая нас сверху. Вот он остановил свой взгляд на мне, и я пожалел, что не муравей и не могу забраться в какую-нибудь щёлку. Похожие чувства явно испытывали и остальные. Меня утешало только то, что Ольга в поисках защиты подъехала ко мне поближе, а не к Фрегору или Эльвингу.

— Рад приветствовать тебя, Защитник Драконов, — заговорил дракон. — Мы рады, что ты вернулся, но мне показалось, что эти люди не совсем почтительны к тебе?

Я сглотнул.

— О нет, они весьма почтительны. Не правда ли? — обратился я к любителю дуэлей.

Тот нервно закивал.

— Мы очень почтительны с ним. Очень-очень. — Это выглядело так забавно, что Ольга и Люсия рассмеялись. Дракон посмотрел на них.

— Странные вы, люди. Но если тебе ничего не угрожает, то я полечу. Встретимся на совете, Защитник Драконов. — Дракон расправил крылья и, подняв ветер, взлетел.

— Полагаю, — спросил Фрегор, когда мы удалились от рогнарцев, — что ты всё равно не ответишь на мои вопросы?

— А куда спешить? Все ответы услышите от князя.

— Жду с нетерпением.

В доме у князя нас уже ждали. На крыльце нас встретил мой брат, который после приветствий и объятий тут же повёл всех к князю.

— Ратобор решил, что мне лучше побыть при нём, — объяснил мне своё пребывание здесь Витька. — Знаешь, он предложил мне службу. А пока я тут что-то типа секретаря.

— Поздравляю, — искренне обрадовался я за него. Ведь брат по-настоящему страдал, вынужденный находиться в моей тени. А сейчас он действительно что-то делает и считает себя нужным человеком. Надо будет поблагодарить князя. Хотя… ведь наверняка у него ещё была задняя мысль таким образом привязать меня к Китежу. Впрочем, возможно, я страдаю манией величия.

Князь нас встретил у порога, что считалось большой честью и что было отмечено Фрегором.

— Явился, наш шпион. — Князь взял меня за плечи и несколько секунд рассматривал. Не укрылась от него и моя забинтованная рука. — Что с тобой?

— Да ерунда, ваше величество. Обломком меча зацепило.

— Всё же зря я отпустил тебя.

После меня князь поздоровался с Эльвингом, потом подошёл к остальным. Видно было, что он крайне заинтересовался Фрегором, Эдрумом и Люсией, но вопросов задавать не стал. Наконец он подошёл к Ольге, которая норовила держаться за спинами других.

Я заметил, как при виде дочери князь изменился в лице.

— Тебе следовало родиться мальчишкой, — заметил он наконец.

— А мне и так неплохо, — отрезала Ольга.

— И всё же тебе следует переодеться. — Но этот суровый тон сохранялся недолго. Князь всё-таки не выдержал роли монарха, порывисто подошёл к дочери и обнял её. — Если бы ты знала, как я за тебя боялся. Сколько раз ругал себя за то, что отпустил.

Ольга прижалась к отцу. Мы все отвернулись. Однако князь быстро вернулся к делу.

— Энинг, сейчас начинается заседание высшего совета. Так что ты прибыл вовремя… или невовремя, смотря с какой стороны смотреть. Но я хотел бы, чтобы ты там был.

— Минуту, — резко прервал нас Фрегор. — Прошу прощения за то, что перебил, ваше величество. Но вы сказали — Энинг. Этот человек — Энинг Сокол?

— Он вам не представился? — с интересом спросил Ратобор. — На него похоже.

— Я слышал об Энинге, но никак не думал, что им окажется какой-то мальчишка.

— Но-но, — возмутился я. — Что значит какой-то?

— Энинг, потом будешь из себя обиженного строить. Всё равно тебе никто не верит, — заторопился князь. — Пойдём скорее. Мы и так уже опаздываем.

— Погодите. Ратобор, я хочу, чтобы эти люди присутствовали на совете, — я кивнул на Фрегора, Люсию и Эдрума. — Это важно.

— Догадываюсь, что важно! — отрезал князь. — Но я не могу. Это же высший совет. Там имеют право присутствовать только правители. Ты ведь и сам получил членство в совете только потому, что драконы избрали тебя своим представителем.

— Это нужно.

— Нет. Но я догадываюсь, что тебе необходимо не столько их присутствие на совете, сколько чтобы они слышали, что там происходит.

— Да.

Князь достал из кошелька две палочки даль-связи и протянул одну Фрегору.

— Оставайтесь здесь. Вас никто не потревожит. А с помощью этого вы всё услышите. — Князь повернулся ко мне: — Энинг, я сейчас нарушил основное правило секретности. Все заседания высшего совета закрытые. Надеюсь, что ты объяснишь мне причину твоей настойчивости!

— Ваше величество, я не стал бы требовать подобное по пустякам.

— Поэтому я и пошёл на это. А теперь вперёд. Эльвинг, пошли, тебя тоже ждут. Виттор, позаботься о гостях.

Витька кивнул. Мы торопливо проследовали вслед за князем во двор, где сели в дожидающуюся нас карету. Карета сразу сорвалась с места.

— И кто эти люди?

— Эти люди могут помочь победить Сверкающего. Всё-таки наша разведка оказалась не напрасной.

— Это точно. О вашем трофее я уже слышал. Кажется, у Рона появилась племянница. Но что ты имеешь в виду под словами, что они помогут победить Сверкающего?

— «Племянница» Рона в настоящее время дрыхнет без задних ног в моём шатре. А о них я скажу вам после. Хочу сначала узнать о том, к какому решению придёт совет.

Карета остановилась. Слуга распахнул дверцу, и мы вышли у парадного крыльца королевского дворца. Быстро поднялись наверх. Перед дверью князь остановился и достал даль-связь, сжав её в руке.

— Я прошу вас молчать, чтобы вас не услышали на совете. Даже если вам не понравится то, о чём будут говорить, — предупредил он Фрегора. Потом, не отключая связи, положил палочку себе в кошелёк.

Едва мы вошли, как все собравшиеся поднялись. Элоир, как принимающая сторона, сидел во главе стола. При виде меня он нахмурился, потом кисло поздоровался. Рядом с ним сидели ещё семеро монархов, представляющие семь других королевств Острова. Этот совет они считали настолько важным, что прибыли лично. Кроме них, здесь присутствовали Аркадий, Отто Даерх и Далила, которые сердечно приветствовали меня, чего не скажешь о королях.

— Здесь все знают, кто она такая, — ответил он на мой невысказанный вопрос. — Поэтому ей позволили присутствовать.

Здесь же виртуально присутствовали Мервин, король Тевтонии Отто, король бриттов и премьер-министр Византийской империи. Увидев их, я сначала опешил и только потом разглядел, что их фигуры полупрозрачны и очень напоминают голограммы. Оказывается, с помощь магии можно посылать не только голос, но и изображение людей. Представляю, какой сложности должно быть заклинание. Здесь же присутствовал ещё один персонаж: прямо из пола поднималась голова дракона, холодно на всех смотрящая. Кажется, к ней уже привыкли и мало обращали внимания. Для дракона это помещение оказалось маловато, и здесь не поместилось всё его изображение, поэтому маги транслировали только голову и часть шеи. Но впечатление и от этого было сильное.

Мервин и Отто поздоровались с Ратобором и приветливо кивнули мне. Дракон вежливо склонил голову, приветствуя всех сразу.

Мы с Эльвингом прошли вдоль стола и сел рядом с Аркадием и Далилой. Ратобор прошёл поближе к королям.

— Теперь, когда все собрались, разрешите объявить начало совета, — поднялся король Рогнара. Кажется, ему льстило, что именно он председательствует на столь важном собрании. — Позвольте ознакомить вас всех с окончательным планом войны.

— Может, стоит сначала выслушать рыцаря Энинга Сокола, вернувшегося из разведки? — предложил Ратобор.

— Не будем нарушать регламент, — с натянутой улыбкой ответил король. Видя, что я тоже не горю желанием начать, Ратобор кивнул своему коллеге. Тот довольно толково изложил план кампании. Понятно, что он и его стратеги к нему никакого отношения не имели. — У кого есть какие-то возражения и дополнения?

Этот план был разработан не за один день и согласован со всеми, так что возражений не ожидалось. Поэтому все удивлённо посмотрели на меня, когда я поднял руку.

— У меня не то чтобы предложение, но маленькое дополнение: я предлагаю забыть об этом плане.

— Да он издевается над нами, — возмутился было Элоир, но быстро скис под взглядами Ратобора, Мервина, Даерха и короля Отто. Аркадий хоть и был изумлён моим предложением, но и он неодобрительно покосился на короля.

— Энинг, это не похоже на маленькое дополнение, — довольно холодно возразил Ратобор. — Может, тебе стоит объяснить своё предложение?

— Именно это я и собираюсь сделать. Но я прошу не перебивать меня и выслушать до конца. Я был в империи, о чём многие из вас знали. — Судя по тому, как задвигались монархи королевств Острова, для них это было новостью. — Так вот. Ваш план рассчитан на несколько лет войны. Методичное продвижение, создание баз снабжения — это всё хорошо, но это не лучшее решение. Ведь наша цель — не завоевание империи, а Сверкающий. Именно на него должен быть направлен удар. Но пока его поддерживает народ, мы его не победим. А народ его поддерживает. — В зале зашумели. — Да, поддерживает! Ибо он дал людям работу, дал законы. Я видел, что люди готовятся к войне. И они будут сражаться. Причём сражаться будут без всяких правил. Так вот, если кто не знает, что такое партизанская война, то вам скоро придётся с ней познакомиться. Сверкающий время зря не терял. Поэтому мы не можем себе позволить растягивать войну на несколько лет. Война должна закончиться в одну кампанию! Тогда и люди пострадают меньше.

— Это хорошо, но это невозможно, Энинг, — возразил Ратобор.

— Возможно, если мы будем помнить, что наш враг — не империя, а Сверкающий. Мы должны громогласно объявить, что не собираемся разрушать империю. Понимаете, многим не нравится, что Сверкающий — маг смерти. И его поддерживают только потому, что не хотят возвращения эпохи королевств. Но если мы объявим, что империя останется неприкосновенной, что она сохранится, что сохранятся все институты, созданные Сверкающим. Не будет только Сверкающего… Это лишит его части поддержки.

— Это немыслимо! Невозможно! — Возмущённые голоса посыпались разом, но в основном с тех мест, где сидели монархи королевств Острова. — Империя должна быть уничтожена как угроза миру!

— Угроза миру не империя, а Сверкающий! — отрезал я. — Просто надо заменить его на законного правителя…

— Энинг, я понимаю, к чему ты клонишь, но я уже говорила и повторю ещё раз, что я не намерена в этом участвовать! — Далила гневно смотрела на меня через голову Аркадия. — Я отрекаюсь от всех своих прав на престол!

— А других законных претендентов на трон империи не осталось, — подвёл черту Мервин. — Сверкающий уничтожил все династии.

— Не все, — возразил я. — Ведь осталось ещё восемь королевств. Возможно, что младший наследник какой-нибудь их династии сядет на трон. Но об этом можно поговорить потом. — После моих слов возражения королей резко прекратились. Даже Элоир задумался. — Я же предлагаю следующее: прямой поход на столицу империи. Решить всё одним ударом.

— А не слишком ли рискованно ставить всё на одно сражение? — поинтересовался Мервин.

— На самом деле это не очень рискованно, если только мы не потерпим полное поражение, — ответил Ратобор. — Тут главное другое. Ведь с потерей столицы война не закончится.

— Не в этом случае, — возразил я. — Когда на трон сядет законный король, то очень многие отвернутся от Сверкающего.

— Энинг, не фантазируй. Права любого человека, которого мы посадим на трон, будут по меньшей мере спорны.

Я бросил на Ратобора очень многозначительный взгляд.

— Только если он не будет законным королём.

Ратобор открыл рот для возражения и тут же его захлопнул. В его глазах я впервые уловил проблеск понимания.

— В любом случае план утверждён, — поднялся Элоир. — А эти предложения, согласен, ценные, можно с успехом применить и в нашем случае.

— И всё же я настаиваю на прямом ударе по столице.

— Я тоже поддерживаю это решение, — неожиданно заговорил дракон. — Я всё это время слушал ваши рассуждения о тактике и стратегии, но видел, что большинство из вас преследует свои цели. Нам же нужен только Сверкающий. Мы шли за вами только потому, что считали, что так надо. Предложение Защитника Драконов выражает наше желание, и он человек, а значит, он понимает поведение людей.

— Он ребёнок!!! Что он понимает в сражениях. Он не знает даже законов тактики.

— Насколько я знаю, — дракон направил свой холодный взгляд на Элоира, — это не помешало ему одержать победу! Ведь именно он командовал солдатами во время прорыва из окружения? Мы, драконы, об этом много слышали. И все участники того похода сходятся во мнении, что Защитник Драконов — настоящий гений в том, что вы называете военным искусством. — С моей точки зрения, это был весьма сомнительный аргумент. — Поэтому если его предложения будут отвергнуты, то драконы покинут союз.

— Эльфы тоже поддерживают предложения Энинга. — Эльвинг ободряюще улыбнулся мне, но, правда, тут же заметил: — Я уже мог убедиться, что у него даже безумные идеи оборачиваются успехом.

— Я тоже поддерживаю, — поднялась Далила.

И тут неожиданно поднялся Аркадий.

— Я много общался с теми людьми, что были вместе с Энингом в походе, — заговорил он. — И они сказали мне такую фразу: «Все идеи его были ошибочны, безумны и нарушали все основы тактики и стратегии, но все они приводили к победе. Даже не просто к победе, а к полному разгрому неприятеля. Если его решения были ошибочны, то и мы хотели бы так же ошибаться; если он безумец, то и нам стоило бы заболеть подобным безумием». К чему я это? А к тому, что сейчас всем нам кажется его предложение ошибочным и безумным. А может, нам стоит так ошибиться? Ведь недаром его поддерживают именно те люди, которые знают его лучше всех. Поэтому я тоже поддерживаю Энинга.

— Вот уж точно, безумие заразно, — процедил Элоир.

Тут я заметил, что Ратобор и Мервин о чём-то совещаются отдельно от остальных. Ратобор поднялся с места.

— Мы посовещались с многоуважаемым Мервином и решили всё же поддержать решение Энинга. Но с небольшими оговорками. Однако, прежде чем огласить их, я хотел бы выслушать план Энинга более подробно.

Поддержка таких людей сломила ситуацию, тем более что за мой план выступил и принц Отто Даерх. Немного погодя к нему присоединился и его отец.

— Только мне хотелось бы получить нечто более весомое, чем просто мнение людей о том, что все безумные идеи этого авантюриста срабатывали, — ворчливо заметил он.

— Именно этим я и займусь после совета, — пообещал ему Ратобор.

Ратобор вежливо пропустил меня в свои апартаменты и вошёл следом. Здесь нас уже ждали Аркадий, Эльвинг, Ольга, мой брат, Фрегор и его воспитанники. Должен был подойти ещё Отто Даерх, но его срочно вызвал на какие-то переговоры отец.

— Итак, ты обещал всё объяснить, — заметил Ратобор, усаживаясь в кресло и выжидательно смотря на меня. — И я надеюсь, что твои объяснения действительно будут стоящими. Мне что-то не нравится ставить успех всей кампании в зависимость от одного сражения. Почему ты так уверен, что Сверкающий проиграет, если мы войдём в его столицу?

— Что вы знаете о заклятии, наложенном на трон дворца Сверкающего?

Ратобор усмехнулся и кивнул моему брату.

— Считается, что брату последнего короля Шантарского королевства был сделан подарок. А именно, на трон было наложено заклятье. После чего никто кроме законного владыки королевства не мог, не рискуя жизнью, сесть на трон. Именно поэтому Сверкающий приказал закрыть старый тронный зал и сделать к дворцу пристройку, где и располагается сейчас его трон, — отчеканил Витька.

Я изумлённо уставился на него. Моё изумление было настолько очевидно, что брат усмехнулся, но вместо него ответил Ратобор:

— Не удивляйся. Я же говорил, что твой брат теперь работает у меня. А я, понятное дело, запросил данные обо всём, что касается Сверкающего. И именно твой брат все эти донесения читал, а потом сообщал о главном мне. Так что он знает даже больше меня. У меня просто нет времени просматривать все донесения.

— Ну вот! — Я с досадой ударил рукой о подлокотник. — А я-то потратил несколько часов в местном университете, узнавая всё о Сверкающем, хотя можно было всё узнать у вас. Хотя… — Я на миг задумался. — Может, это и хорошо. Тогда я не предпринял бы свою вылазку в столицу империи. Я ведь подумал об этом именно после посещения университета. Слишком уж меня заинтересовало предсказание, сделанное последнему шантарскому королю.

— Я слышал об этом и неоднократно пытался узнать о нём, но безуспешно, — заметил Фрегор. — Я даже приблизительно не знаю, о чём оно.

Я задумчиво покрутил кинжал.

— С самого моего появления здесь Сверкающий пытался уничтожить меня именно в связи с этим предсказанием. И я помню о подарке, который получил у Колодца Судьбы.

— Меч Судьбы! — воскликнул Ратобор. — А ведь верно! Пожалуй, в такой ситуации действительно стоит рискнуть закончить всё одним сражением.

Я только поморщился от такой веры в какой-то там меч, пусть и Судьбы.

— И ещё. Ты на совете предложил заменить Сверкающего кем-то из наследников королевств. Энинг, надеюсь, ты это не серьёзно?

Эта тема сразу заинтересовала Фрегора, Люсию и Эдрума.

— Я тоже хотел задать этот вопрос, — заметил Фрегор. — Мне кажется, на корабле мы говорили несколько о другом.

— Я помню нашу договорённость. И, между прочим, я ничего королям не обещал. Я только сказал, что такая вероятность есть. Зато сколько зайцев я сразу убил этим предложением. Во-первых, теперь все эти королевства будут меньше стремиться уничтожить империю, ведь возможно, что она достанется им. Во-вторых, теперь им будет труднее договориться между собой. А ведь я уверен, что они тайком саботировали все заседания высшего совета и, по сути, выступали единым фронтом против союзников, преследуя свои цели, весьма далёкие от наших. — При этих словах Ратобор согласно кивнул. — А сейчас они начнут интриговать друг против друга, чтобы посадить на трон именно своего ставленника. В-третьих, они ведь не дураки и понимают, что решение о наследовании трона империи будет всё же за союзниками. Поэтому они будут стремиться внести как можно больший вклад в победу, доказывая тем самым своё право на престол. Когда же на трон империи сядет законный король, то вряд ли от них можно будет ожидать каких-нибудь пакостей. Будет уже поздно — это раз, и потом, каждый из них хоть и будет разочарован в том, что он не их избранник, но зато будет рад, что им не стал и соперник. Но есть и ещё одна причина, по которой мой план лучший, чем длительная кампания. Ведь сейчас идёт война коалиции, а насколько я помню историю, здесь каждая сторона преследует свои интересы, и чем на больший срок война затянется, тем больше противоречий будет возникать. В конце мы можем проиграть только потому, что противоречия союзников станут неразрешимыми. — Я заметил, как энергично кивнул Аркадий. Кажется, он тоже этого опасался. — В короткой же войне они просто не успеют проявиться.

— Ты опасный человек, Энинг, ты знаешь об этом? — заметил после паузы Ратобор. — Когда я тебя встретил впервые, ты не слишком разбирался в разных политических играх. Должен признаться, что удивлён. Ты быстро учишься.

— Приходится. Но вы не ответили, поддерживаете вы это предложение?

— Только когда увижу законного короля, которого ты планируешь посадить на трон империи. — Ратобор многозначительно подчеркнул это «ты». — Впрочем, я догадываюсь, что это и есть кто-то из твоих гостей.

— Именно. Что вы знаете о безвременье?

— Мне рассказывал об этом мой учитель, — вмешался Аркадий, видя недоумение князя. — Это место за пределами мира. Так, пожалуй, будет наиболее точно. Там нет времени. Мой учитель однажды показал мне это место. Это абсолютный хаос. Если ад есть, то он выглядит именно так. Мы пробыли там секунду, не больше, но я едва не сошёл с ума. А когда мы вернулись, то обнаружили, что здесь прошло три дня.

— Фрегор, расскажите вашу историю. Это будет лучше моего пересказа, — попросил я.

Фрегор согласно кивнул и начал рассказ.

— Поразительно! — воскликнул Ратобор, когда тот закончил. — Значит, ты, — Ратобор подошёл к Эдруму, — сын последнего короля и наследник шантарского трона? А ты, значит, дочь Лиенды, королевы Арбелы? Однако насколько эта история правдива? Не поймите меня неправильно, но в таком деле нельзя полагаться на слова.

— Он ни разу не соврал, — заметил Эльвинг.

— Именно, — улыбнулся я. — Я тоже понимал, что в таком деле верить на слово нельзя, поэтому и хотел, чтобы Эльвинг тоже выслушал эту историю. Именно поэтому я и предложил рассказать её Фрегору, а не стал рассказывать сам. Князь, вот перед вами два законных наследника трона империи. Если Эдрум при всех сядет на трон и тот примет его, то Сверкающий потеряет много сторонников.

— Возможно. — Князь несколько секунд рассматривал двоих подростков. — А вы что скажете?

Люсия и Эдрум неуверенно переглянулись. Наконец заговорил Эдрум:

— Я всегда уважал Сверкающего, считая его великим правителем, обеспечившим мир в империи, и не понимал враждебного отношения к нему человека, которого считал своим отцом. И я считал Олуэра… — Эдрум запнулся, но всё же через силу продолжил: — Моего отца сумасбродом и тираном, который по большей части сам виноват в своих бедах. Мне бы не хотелось повторять его ошибок. Возможно, я не готов к такой ответственности, но если я с вашей помощью вернусь на трон, принадлежащий мне по праву, то я буду вам благодарен, но моя благодарность будет всё же ограниченна. Я не буду жертвовать интересами империи. Пусть даже я не имею опыта по управлению.

— Думаю, что первое время у тебя просто не будет выхода, — вмешался я. — Всё-таки союзники окажутся победителями, и тебе придётся принять ряд невыгодных для империи условий. Но империя вовсе не та страна, которая долго будет оставаться в таком положении. Она слишком сильна. К тому же после победы у союзников наверняка возникнут разные противоречия, которые можно будет использовать. Думаю, что в скором времени империя займёт своё место на международной арене.

— Благодарю, Энинг, — довольно сухо заметил князь. — Однако в следующий раз я всё же предпочту сам высказать свои мысли. Мне не нужен суфлёр.

— О, извините, — смутился я. — Наверное, я опять был не слишком почтителен.

— Более чем. — Но тут князь смягчился и усмехнулся. — Но я к этому уже начал привыкать. И сильно удивлюсь, если вдруг ты станешь вести себя как придворный.

— Благодарю, ваше величество. Однако Эдрум поднял важный вопрос. Фрегор многому научил Люсию и Эдрума, но он не мог научить их управлению. Тому, что должен знать король. Князь, вы ведь не будете отрицать, что империя может стать выгодным партнёром?

— Ты к чему клонишь? — подозрительно спросил Ратобор.

— А к тому, что им нужен учитель. Кто-то, кто может посвятить в тайны управления государством. Но только здесь не может быть лжи! В таком деле доверие можно заслужить только искренним желанием помочь.

Князь удивлённо посмотрел на меня, несколько секунд боролся с сомнениями.

— Идея оригинальная, должен заметить. Заняться учёбой своих возможных политических противников. Или противников своего наследника. Но тут зависит не только от меня. Согласятся ли они? А что касается искренности, то ещё мой отец говорил, что дело, не сделанное хорошо, нельзя называть сделанным.

— Вы действительно можете научить нас тому, что должен знать правитель? — неуверенно спросил Эдрум.

— В этом деле всё в основном зависит от человека и его совести. Я могу только дать основы знаний. А как ты применишь их — решать тебе. И если вы согласны, то я всё-таки помогу вам на первых порах. Дальше у вас будут другие учителя.

— А насколько можно вам верить? — не очень почтительно заметил Фрегор. — Ведь у вас в империи свои интересы.

— Наверное, вы слишком много общались с Энингом, — усмехнулся Ратобор. — А что касается моих интересов, мне не нужны здесь колонии. Они просто не по карману Китежу. К тому же сейчас мы открыли путь на восток, и это займёт наше внимание на многие годы, если не века. Мой интерес здесь совпадает с интересом Энинга. Просто я не хочу, чтобы в империи оставался Сверкающий. Не скрою, возможно, я и предпочёл бы, чтобы эта империя развалилась, но я реалист и понимаю, что тот путь, который предлагает Энинг, гораздо быстрее обеспечит победу. А теперь, господа, извините, но у меня важные дела. Эдрум, Люсия, если вы согласны поступить ко мне, что называется, в ученики, то прошу со мной. Сейчас мне будут делать доклад министры, которые управляют княжеством в моё отсутствие. Энинг, а с тобой я хотел бы потом поговорить отдельно.

Мы все встали и поклонились. Ольга собралась было с нами.

— А вы куда, юная леди? Во-первых, не очень вежливо покидать гостей. Люсии понадобится кто-то, кто может помочь ей освоиться здесь. А во-вторых, вам стоит всё же переодеться в более подобающую вам одежду. И без возражений!

Ольга вынуждена была смириться. Она махнула мне и скрылась в своей комнате. Витька тоже остался у князя, поскольку заявил, что у него много работы и он встретится со мной позже. И напомнил, чтобы я поговорил с родителями.

— Знаешь, — заговорил Аркадий, когда мы покинули кабинет Ратобора, — князь во время разработки плана кампании заявил мне, что это всё ерунда. Когда ты вернёшься, то обязательно сделаешь весь этот план простой бумажкой, поскольку либо победишь Сверкающего в одиночку, либо сделаешь ещё что-то выдающееся. Я ему тогда не поверил.

— Мы ещё не победили, — буркнул я.

— Верно. Но всё равно наш план превратился в бумажку. Впрочем, он и раньше ею был.

— Не понял?! — Я изумлённо уставился на Аркадия. С таким же изумлением на него смотрел и Эльвинг.

— А что вы хотите? — усмехнулся он. — Этот план создавался специально для всех этих королевств. Мы подозревали, что кто-то из них тайком передаёт сведения Сверкающему. Только не спрашивайте зачем. Трусость, подлость, деньги. Причин много. Можете выбирать любую. Ладно, мне надо спешить к войскам. Послезавтра мы выступаем.

— Послезавтра?

— А ты что хочешь, Энинг? Кампания и так задержалась непростительно долго. Так что к концу года всё решится. И даже раньше, если твой план сработает. Ну, а пока можешь гулять. Я понимаю, что тебе нужно ещё встретиться со многими друзьями.

— Минуту, Аркадий. — Я замялся. — Я хотел спросить по поводу Далилы… Что там у вас с ней?

— Энинг, она взрослая женщина, и я не мальчик. Полагаю, что мы сможем разобраться в своих отношениях и без твоей помощи. Однако могу сказать своё мнение: она великолепна!

— Значит, у вас серьёзно. Но, Аркадий, будь с ней осторожен. Она недавно потеряла очень близкого друга.

— Я знаю, Энинг. Я это знаю. — Аркадий резко кивнул и удалился.

— Знаешь, мне кажется, что они действительно смогут разобраться без тебя, — заметил Эльвинг, когда Аркадий ушёл.

— Возможно. Но а ты-то что думаешь?

— Я? Как заметил Аркадер, они уже взрослые люди и сумеют разобраться сами.

— Может, ты и прав. Но в таком случае как ты смотришь на то, чтобы немного прогуляться? Можно ещё и Артера позвать. Эх, жаль, князь Ольгу не отпустил. А ещё стоит с родителями поговорить. Витька прав, надо это сделать поскорее.

— Идёт. Только ненадолго. Не забывай, что я теперь командир эльфийского отряда. Кстати, я своим давно обещал, что затащу тебя в отряд, и теперь пора сдержать слово. Так что готовься.

— Обязательно, — рассмеялся я.

Последние сутки перед походом оказались загружены до предела. Пришлось разбираться со своим отрядом, проводя инспекцию. Хотя я и был уверен, что там всё в порядке, но на проверке настоял Готлиб, который считал, что это полезно для дисциплины. Я спорить не стал. Потом мне пришлось мотаться между Ратобором, Отто Даерхом, Аркадием и остальными командирами союзников, служа чем-то типа доверенного курьера. Побывал я и у драконов, хотя не могу сказать, что это доставило мне радость. Общение с драконами — слишком большая нагрузка для нервов, чтобы подвергаться ей без крайней необходимости. Переговорил я и с родителями. У них всё оказалось хорошо. Как ехидно прокомментировал мой брат, отец с головой ушёл в изучение всех дел баронства. Терегий на седьмом небе от радости: появился человек, который буквально ловит каждое его слово. Он теперь постоянно читает лекции по управлению баронством своему благодарному слушателю. Витька заметил, что отец решил превратить баронство в самое богатое и процветающее в Тевтонии. Но из-за слишком необычных идей у него происходят постоянные стычки с управляющим. Мать же, заскучав от безделья, решила заняться любимым делом и уже набрала несколько способных девушек для обучения мастерству визажиста.

— А то страшно посмотреть на руки этих дам! — заявила она мне. — Ты бы видел, как они все смотрели на мой маникюр, когда нас с твоим отцом пригласили в замок соседнего баронства. Жена того барона потом долго выпрашивала у меня имя того мага, что сотворил такое чудо.

Я молча слушал, согласно кивая, словно она могла меня видеть. Если каждый из них нашёл занятие по душе, чего же может быть лучше?

А на следующий день начался поход. Вся собранная союзниками армия вдруг свернула свой лагерь и двинулась вперёд. Я даже не ожидал, что такая масса народа может тронуться в путь с такой лёгкостью. Скорее я ждал привычного хаоса и неразберихи. Всё-таки хоть поход и начался с задержкой, но всё же время не было потрачено зря, и постоянные тренировки превратили солдат разных стран в единое боеспособное войско. Даже войска королевств Острова выглядели прилично, хотя я и не ожидал от них ничего хорошего, помня свой опыт общения с рогнарцами. Но союзники, кажется, тоже не забыли этого опыта. Я заметил, что с каждой армией королевств двигаются представители союзников. Или офицеры связи, как их называли.

В первый же день армия прошла гораздо большее расстояние, чем я ожидал. И уже на следующее утро пересекла границу империи, легко сбив заслоны. Молниеносными наскоками были захвачены несколько приграничных крепостей. Туда немедленно стали свозить различные припасы. В самих крепостях оставили гарнизоны. Армия же двинулась дальше, продвигаясь вдоль побережья. При малейшей попытке имперцев оказать сопротивление корабли высаживали в тыл обороняющихся десант, после чего продвижение возобновлялось с прежней скоростью. При подавляющем превосходстве на море имперцы просто не могли противостоять этому движению и вынуждены были поспешно откатываться назад. За две недели союзники захватили всё южное побережье империи начиная от Рогнара. Были захвачены и порты Рек-Ктарг и Рек-Нарт. Я даже побывал в тех местах, по которым мы проходили, выбираясь из окружения. По просьбе Ратобора я показал их и ему.

Сам Ратобор, вопреки прежнему намерению, всё же решил идти с армией, в чём его поддержали почти все члены высшего совета. В связи с изменившимся планом в армии требовалось присутствие опытного полководца, поскольку все сознавали, что назначение Аркадера главнокомандующим чисто формальное. Как полководца его никто не знал. Союзным монархам из королевств тоже не доверяли. Ратобор же всеми был признан самым опытным, хотя официально числился всего лишь советником. Сам же Аркадий подобному раскладу был только рад. Его прежний опыт боёв здесь не годился совершенно.

Ещё неделя понадобилась, чтобы окончательно закрепиться в завоёванных областях. При этом пришлось довольно сурово обойтись с некоторыми солдатами, которые решили заняться грабежами. Особо отличились здесь части из королевств. Однажды Ратобор на совете даже пригрозил создать специальное подразделение по борьбе с мародёрами и назначить его командиром меня. После такого предупреждения количество грабежей резко уменьшилось.

— Одного известия о том, что ты возглавишь отряды по борьбе с мародёрами, оказалось достаточно, чтобы рогнарцы поджали хвосты. Хотя многие из них и грозили поставить этого «зазнавшегося выскочку» на место, но дальше слов дело не сдвинулось, — смеялся князь. — А кое-кто рассказывал о случаях, когда крестьяне, чьи дома пытались ограбить наши союзнички, грозили сообщить обо всём Энингу, и грабители спешно удирали. Между прочим, случай реальный.

— Да ты у нас, оказывается, гроза бандитов! — присоединился к смеху князя Аркадий.

— Я не вижу тут ничего смешного, — возмутился я. — Тоже мне, нашли пугало!

Но я прекрасно знал, что здесь уже ничего не поделать, и смирился. Всё-таки репутация — страшная сила.

Закончив наведение порядка в завоёванной области, армия начала движение по дороге, ведущей к столице империи. До неё оставалось всего четыре перехода, но теперь нам предстояло удалиться от моря и лишиться поддержки флота, которая раньше выручала нас неоднократно.

Были приняты все возможные меры предосторожности. Вперёд отправилась разведка. И только потом, соблюдая осторожность, двинулись главные силы. Вообще я заметил, что Ратобор предпочитал потерять день, но обезопаситься от возможной угрозы, чем рисковать, двигаясь слишком быстро. Но всё же настал тот день, когда столкновение стало неизбежным. Вскоре разведка донесла, что в тридцати километрах от столицы войска империи выстроились для решающего сражения. В армии ощущалось обычное перед боем напряжение. Понеслись вестовые с приказами. Рассредоточивалась лёгкая пехота. Приводились к бою военные машины. Вперёд рванулись отряды лёгкой конницы для разведки вражеской позиции и обнаружения возможных засад. Все понимали, что вскоре начнётся бой, в котором решится многое, если не всё, в этой войне.

Глава 10

Углядев хороший холм для наблюдения, я направил Урагана к нему. С вершины и в самом деле открывался широкий обзор. Как на ладони были видны войска Сверкающего, построившиеся для боя. Они выстроились в линию, загораживая дорогу на столицу.

— Ты прав, действительно хорошее место, — неожиданно позади себя я услышал голос Ратобора. — Здесь и устроим штаб.

Я оглянулся. Ратобор, сидя на коне, рассматривал позиции врага. Рядом Аркадий что-то тихо говорил ему. Позади них держался мой брат. Тут же были и Люсия, Эдрум и Фрегор, который ни на минуту не оставлял своих воспитанников. Охрана князя осталась у подножия холма. Помнится, перед выступлением Ольга устроила форменный скандал из-за того, что её в поход не брали, а Люсию да. Попытки князя сослаться на политическую необходимость делу не помогли. Пришлось ему пойти на компромисс, сказав, что она сможет приехать после первой крупной победы.

Полки союзников стали перестраиваться для боя. Многочисленные тренировки даром не прошли, и перестроение производилось быстро и без лишней суматохи. Правда, я заметил, что рогнарские войска и вояки других королевств находятся за линией фронта союзников. Ратобор не захотел рисковать, ставя их в первую линию.

— Я слышал, что ты прославился своим маршем из окружения? — неожиданно обратился ко мне Эдрум. — Все, кто там был, говорят, что ты просто спас их.

Я пожал плечами, не понимая, куда он клонит.

— Вообще-то марш совершали солдаты. Я только шёл вместе с ними.

— Не важно! — раздражённо дёрнул плечом Эдрум. — Ведь у тебя есть опыт! Ты ведь даже одержал три победы!

— Их одержали солдаты. Как ты представляешь мои победы? Я в одиночку бросаюсь на ощетинившийся копьями строй и побеждаю?

— Но командовал ты?

— Я.

— А какую победу ты считаешь самой лучшей? — неожиданно спросила Люсия.

— Вторую, — без колебаний ответил я. — Когда мы перешли на другую дорогу и надо было убрать вражескую заставу.

— А почему? — неожиданно заинтересовался Ратобор. — Насколько я помню, в этом сражении твои силы превосходили вражеские в четыре раза. Первая и вторая твои победы более весомы, ведь там тебе приходилось сражаться с превосходящими силами.

— А потому, что тогда не погиб ни один солдат. Ни с нашей стороны, ни с вражеской.

Фрегор уставился на меня как на сумасшедшего, а вот Ратобор только усмехнулся. Аркадий же понимающе кивнул.

— Мне потребовалось четыре года войны, чтобы прийти к пониманию этого, — заметил он мне тихо.

Тут на холме появились многочисленные вестовые с сообщениями о готовности войск. Мы видели, как наши войска, уже выстроенные в боевой порядок, выдвигаются на позиции напротив войск Сверкающего.

— Мне кажется, что Сверкающий уж слишком открыл свой правый фланг, — заметил Аркадий. — Это самое незащищённое место в его обороне.

— Верно, — согласился Ратобор. — Центр и левый фланг Сверкающий защитил довольно хорошо, да и природа позаботилась: в центре овраг, слева ручей, а вот справа…

— А справа холмы, — закончил я.

— Какие холмы? — удивлённо спросил Аркадий. Ратобор коротко взглянул на меня, а затем принялся внимательно рассматривать поле предстоящей битвы.

— Те, которые находятся позади и чуть в стороне от правого фланга Сверкающего. Если этот фланг отойдёт и сместится влево, то они окажутся как раз в тылу наступающих. А что находится за ними, мы не знаем.

— Правильная мысль, — резко кивнул Ратобор. — Сверкающий — слишком опытный полководец, чтобы случайно оставить фланг открытым.

Князь резко повернулся к Аркадию, и они о чём-то оживлённо заговорили. Вскоре с нашего холма понеслись вестовые с приказами.

Сражение тем временем разгоралось. Лучники уже начали обмениваться стрелами. Византийцы вкатили на соседний холм катапульты, и те стали обстреливать войска Сверкающего. Вот сорвалась конница, отправившаяся прощупать оборону имперцев. Наши лучники производили поистине страшное опустошение в рядах войск противника.

— Надо срочно увеличивать число лучников в войсках, — буркнул князь, наблюдая за работой эльфов и бриттов.

В конце концов Сверкающий не выдержал и приказал своим частям перейти в атаку.

— Знаешь, а ты был прав, — неожиданно сказал мне князь. — Идти прямиком на столицу оказалось самым верным решением. Кажется, Сверкающий так и не успел стянуть сюда все свои силы. Ведь он готовился к длительной кампании, и его части оказались рассредоточенными. Однако у нас всё равно примерное равенство в силах.

Бой тем временем разгорался по всей линии. Отсюда это выглядело даже красиво. Конница атакует ряды пехоты, вот пехота переходит в наступление. Да, это было красиво, если забыть о том, что в результате этой «красоты» гибнут люди.

Как верно заметил Аркадий, правый фланг Сверкающего оказался слишком слаб и вскоре стал откатываться назад. Однако союзники, вместо того чтобы начать энергичное преследование, подбросив ещё резервов, остановили наступление, развернув свой строй в сторону холмов. Но тут из-за холмов неожиданно выскочили китежские кавалеристы и стали нахлёстывать коней, удирая от чего-то нам невидимого.

— Это не по плану, — встревоженно заметил Ратобор. — Я приказал одному отряду обойти фланг имперцев и разведать, что творится на этих холмах. А они, похоже, от кого-то удирают.

Вскоре стало ясно, от кого они удирают, и я почувствовал, как от ужаса зашевелились волосы на голове. Кавалеристов преследовали какие-то жуткие твари ростом в полтора человека. Эти чудовища были безоружны, но оружие им и не требовалось. Его им вполне заменяли огромные когти, а толстая кожа с лихвой заменяла доспехи. При этом бежали твари довольно быстро.

— Так вот что за зверей создавал Сверкающий с помощью магии! — Ратобор с тревогой наблюдал за происходящим. — Что ж, Энинг, сейчас нам придётся проверить твою идею с горексами. Только вот надо как-то задержать этих тварей, пока подвезут клетки.

— Это я возьму на себя, — пообещал Аркадий, выходя чуть вперёд.

Ратобор кивнул и быстро отдал несколько распоряжений. Твари тем временем налетели на имперцев, не успевших отойти в сторону. Взревев от ярости, они стали прорываться сквозь имперский фронт, раскидывая людей, словно кукол.

— Но это же свои? — изумлённо воскликнул Эдрум, наблюдая, с какой методичностью эти магические чудища расправляются с имперцами.

— Они же не люди, — ответил, не поворачиваясь, Аркадий. — Мозгов у них практически нет. Их создали для уничтожения противника, и они делают свою работу. А всё, что мешает им добраться до цели, — это помеха, которую надо устранить. Вот они её и устраняют.

В этот момент твари прорвались сквозь имперский фронт и бросились вперёд. Было видно, как заколебались наши солдаты. Но тут Аркадий резко выбросил вперёд руку, и на пути тварей неожиданно выросла огненная стена. Вопль страха и разочарования буквально оглушил всех нас.

— Надеюсь, это не настоящий огонь? — с тревогой спросил Ратобор. — Если вспыхнет трава, то он уничтожит и нас, и войска Сверкающего.

— Конечно, нет. Всего лишь иллюзия, хотя и способная убить, если в неё поверить. Но это значит, что скоро вражеские маги разрушат мою иллюзию. Долго там ещё?

Я посмотрел вниз и заметил, как несколько закрытых телег выехало перед нашим войском и около них замерли люди. Я уже хотел ответить, что всё готово, но не успел. Огненная стена вдруг резко потухла, и твари с радостным воем бросились вперёд. Люди у телег дёрнули верёвки, и с клеток, установленных на телегах, упала ткань. Я уже видел однажды горекса и помнил свою реакцию, поэтому ничуть не удивился, заметив, как солдаты в ужасе отшатнулись от клеток.

— А не окажется ли лекарство опасней болезни? — нервно спросил Фрегор. — Я имею в виду, что будет, когда они разберутся с тварями? Не набросятся ли они на нас?

— Да что вы! — усмехнулся я. — Это очень милые зверьки. Добрые и почти ручные. Людей они не трогают.

— Милые?! — с сомнением спросил Фрегор. — Почти ручные?

Горексы тем временем увидели тварей, бегущих на них. Всё это время они сидели на голодном пайке, а тут завтрак сам стремился к ним. Горексы радостно заухали, выбрались из распахнутых клеток и бросились прямо на тварей. Те недоумённо остановились, разглядывая странного врага. По сравнению с ними горексов было очень мало, всего десять, но они, казалось, этого не замечали. Они вытягивали свои лапы навстречу тварям и радостно ухали.

— Да они вытягивают всю магию!!! — изумлённо воскликнул Аркадий.

Ничего спросить я не успел, да это и не требовалось. Всё стало ясно в тот момент, когда твари Сверкающего вдруг стали останавливаться и недоумённо озираться, а потом одна за другой опускались на землю. Воздух прорезал жалобный вой сотни глоток, но он, казалось, только подстегнул горексов. Вот они добежали до первой жертвы, и в воздух полетели ошмётки разорванной плоти. Я поспешно отвернулся, пытаясь побороть позывы к рвоте. Горексы тем временем молниеносно разобрались с одной тварью и перешли к следующей. На каждую они тратили не больше минуты. Те в ответ только стонали, не в силах даже пошевелиться. За этим зрелищем заворожённо наблюдали обе армии. Но вот, повинуясь команде, армия союзников двинулась вперёд, колотя мечами о щиты. Как я уже успел убедиться в свой первый день путешествия, горексы боятся шума. Вот и сейчас они в ужасе заметались, а потом бросились прочь от источника шума, то есть как раз на имперцев. Те знали о горексах ещё меньше, чем китежане или тевтоны. Они не знали, что горексы безопасны для людей, что они не нападают на них. Солдаты только видели, как те лихо расправились с тварями, которых сами они считали непобедимыми. И ведь тварей было около сотни, а горексов всего десять. А какое ужасное пиршество устроили они на виду у всех? И вот теперь эти жуткие создания неслись прямо на них! Не каждый, даже самый храбрый, человек выдержит подобное зрелище. С воплями ужаса они побросали оружие и кинулись врассыпную. Тотчас в образовавшуюся брешь влетела китежская и тевтонская конница. Разгром правого фланга имперцев был полный. В считаные мгновения было уничтожено всякое сопротивление. Казалось, ещё миг, и бегство станет всеобщим. Но вот я увидел, как впереди имперского войска появилась окутанная сверкающими искрами фигура.

— Первый раунд за нами, но сейчас будет второй, — с тревогой заметил Ратобор. — У Сверкающего ещё остаются зомби.

И действительно, позади бегущих войск неожиданно возник нарастающий шум, и вот вперёд вырвалась толпа зомби.

Кажется, союзники готовились к этому. Они вмиг поменяли копья на другие. Я изумлённо моргнул, увидев, что они из себя представляют. Они походили на обычные, только чуть ниже острия к ним прикреплялась перекладина. Вот первый зомби налетел на такое копьё, но перекладина упёрлась ему в грудь и дальше не пустила. Напрасно он рвался вперёд. Тут же в него из бурдюка плеснули какой-то жидкостью.

— Что это? — спросил я.

— Это идея нашего мага. — Ратобор кивнул на Аркадия. — Он посоветовал сделать с земляным жиром то, что наши мужики в деревнях делают с брагой.

— Керосин, — пояснил Аркадий. — Мы перегнали нефть в керосин.

Тут же в зомби полетели горящие стрелы. От этого керосин моментально вспыхивал, и зомби превращались в горящие факелы. Способ был не слишком удачен, поскольку горели они очень близко от людей, вынуждая тех отворачиваться, спасаясь от жара. И в этом случае они могли не удержать копьё с зомби на конце.

— Ну что, Защитник Драконов, теперь наша очередь послужить общему делу? — Я резко обернулся и с изумлением увидел сидящего рядом со мной дракона. Как он здесь оказался, я не заметил. Да я даже не ощутил взмаха крыльев. Как такая громада сумела подкрасться незаметно, я не понял. — Садись на меня, Защитник.

— Сесть? — охрипшим голосом спросил я.

— Да. Ты Защитник, ты должен.

— Егор, не стоит, — Витька ухватил меня за руку.

Я несколько секунд размышлял, а потом решительно скинул руку брата и забрался на спину дракона. Сидеть здесь оказалось неожиданно удобно. Тут я почувствовал, что буквально прилип к спине дракона, и задёргался.

— Не бойся, — услышал я голос дракона. — Я это сделал, чтобы ты не упал. А теперь вперёд. — Дракон расправил крылья и, взмахнув ими, оторвался от земли. Набрав высоту, он что-то радостно прокричал и сделал крутой разворот. Словно ожидая этого сигнала, за драконом стали выстраиваться его собратья.

Я со всей силы вцепился в драконий гребень, боясь упасть, хотя прекрасно знал, что магия дракона держит меня здесь получше любой привязи. Но через минуту я уже освоился и стал наслаждаться полётом. Специально чтобы я привык, дракон сделал в воздухе несколько виражей. Я осмелел настолько, что даже посмел задать вопрос, мучавший меня с того момента, как в Византии я встретил дракончика:

— Скажите… э-э… Я вот смотрю, что ни один дракон не извергает пламя, вы только выдыхаете раскалённый воздух, хотя люди говорят, что драконы могут именно выдыхать пламя.

— Глупые людские суеверия!!! — прорычал дракон. — Что-то я не видел, чтобы люди ели сгоревшее мясо!

— А при чём здесь это? — изумился я.

— Как при чём? Для чего, по-твоему, нам нужно раскалённое дыхание? Таким образом мы зажариваем добычу. У нас слишком нежный желудок, и он не переносит сырого мяса. А если бы мы дышали огнём, то просто сожгли бы добычу и в результате умерли с голода. А теперь держись, Защитник, — неожиданно закончил дракон, спикировав вниз. Мой желудок тут же очутился где-то в районе горла. К счастью, это продолжалось недолго, и вскоре все драконы опустились позади зомби и разом дыхнули раскалённым воздухом. Те из них, кому посчастливилось оказаться на пути этого дыхания, тут же упали, извергая запах горелого протухшего мяса.

— Отпусти меня! — попросил я и тут же почувствовал, что меня больше ничего не держит на спине дракона. Я соскользнул вниз и поспешно отбежал назад, опасаясь попасть под дыхание дракона. Думаю, мои родители не слишком бы обрадовались, если бы я вернулся к ним в виде хорошо прожаренного куска мяса.

Драконы же продолжили своё движение вперёд, поджаривая всё новых и новых зомби. В воздухе же стоял настолько непереносимый запах жареной тухлятины, что дышать стало невозможно. В этот момент я даже пожалел зомби. В конце концов, не по своей же воле они ими стали! Просто Сверкающий воспользовался телами убитых вражеских солдат. Интересно, им можно как-нибудь помочь? Действительно помочь! Освободить пленённые души! Неожиданно я почувствовал возросшую тяжесть на левом боку. Скосив глаза, я обнаружил, что мой меч медленно, сам собой выдвигается из ножен, а вместо лезвия у него сверкает чистейшая колодезная вода. Каким-то шестым чувством я понял, что это и есть ответ. В конце концов, сработал же мой меч против оборотней, гоблинов, горгулий и прочей нечисти в церкви отвергателей. Насколько я понял Мастера, его только против людей нельзя обращать, а зомби — это уже не люди. Вот бы ещё узнать, действительно ли Меч Судьбы помогает.

Я отбежал в сторону, выходя из-под защиты дракона. Заметив меня, ко мне тут же бросился один из зомби. Я взмахнул мечом… водяное лезвие легко перерубило подставленный меч, прошло сквозь щит и коснулось зомби. Я поспешно подавил отвращение и не отвёл взгляда от гниющего лица мертвеца. Зомби замер… и тут он улыбнулся. Видеть улыбку на лице полусгнившего трупа было довольно жутко, но тем не менее это была улыбка.

— Спасибо, освободитель, — неожиданно произнёс зомби и рухнул к моим ногам горсткой пепла. Я ошеломлённо замер. Неужели сработало? Но размышлять было некогда, на меня бросилось ещё несколько зомби. Я увернулся от удара и следующим выпадом перерубил меч другого зомби. Лезвие из воды не знало преград, и вскоре передо мной появилось ещё три горстки пепла, а зомби всё шли и шли. Мне казалось, они специально шли ко мне, словно выстраивались в очередь. Хотя, вполне возможно, так оно и было. Сверкающий дал им приказ убивать врагов, а я был враг, но мой меч нёс освобождение, которого они жаждали. Воюя со мной, они мечтали не о победе, если зомби вообще могли о чём-либо мечтать, а о том, чтобы их коснулся мой меч.

Вскоре на меня наседали со всех сторон.

— Освобождения! — неслось отовсюду, но приказ Сверкающего, которому они не могли сопротивляться, заставлял их сражаться.

Вдруг сверкнула молния, и несколько зомби, угодивших под неё, рассыпались в прах. Тут же сверкнула ещё одна молния, затем ещё одна. Каждая попадала в цель. У меня появилась возможность передохнуть и осмотреться. И я увидел поразительное зрелище: по полю шёл Аркадий с поднятыми над головой руками. Можно было подумать, что он сдаётся, если бы между его рук постоянно не проскакивали искры. Вот он что-то углядел впереди, и тотчас между его рук сверкнул разряд, и молния тут же устремилась к неведомой цели. В воздухе запахло озоном, а мои волосы поднялись дыбом от статических разрядов. Аркадий, словно не замечая ничего вокруг, шёл прямо ко мне, испепеляя тех зомби, что пробовали преградить ему путь. Вскоре он оказался рядом со мной.

— Каково? — радостно спросил он, посылая очередную молнию. — Здешние маги ни черта не смыслят в устройстве мира! Знаешь, как они создают молнии? Представляют огонь в виде стрелы и разогревают до предела. Естественно, что подобное требует огромных усилий по концентрации и под силу только очень сильным магам. Хотя всё, что надо, это с помощью магии создать разность потенциалов и направить искру, то бишь рукотворную молнию, в цель. Всё-таки не зря я физику в школе учил! Мы ещё потягаемся со здешними магами смерти.

Я понимал, что он не столько объясняет мне, сколько радуется собственной силе и умению.

— Хочешь сказать, что ты к магии применил знания нашего мира?

— Верно. Ещё как применил!