Это было так странно, так необычно… Вот входит светлость – статная, широкоплечая, с холёной, но исключительно мужской мордашкой. То есть никакой слащавости, присущей модникам. Никакой надменности – непременного атрибута подавляющего большинства людей его положения. Никакой злобы или брезгливости. Просто мужчина. Симпатичный, ухоженный, взвешенный.
Он открыто улыбается «солнышку», протягивает ей кортик, а она… От дамочки такой неприязнью веет, что драконий желудок сворачивается в трубочку, и это несмотря на вкуснючий торт.
Кстати, да, о торте – возвращаюсь к его уничтожению. На блюде ещё два куска осталось, таких же красивых, как остальные. С вишенками! Мне вообще-то никакого дела до людских разборок. Ну привораживает пышногрудая блондя Дантоса, и что?
– О! Какая красота! – В голосе «солнышка» слышится восторг. – Он, должно быть, древний? Должно быть… магический?
– В том, что древний, сомнений никаких. А на предмет магии ещё не проверял.
– Планируешь отдать на экспертизу?
– Да, но не сейчас.
– Почему не сейчас? – Теперь в голосе «солнышка» звучит удивление, а драконье чутьё… оно ещё и радость улавливает.
– Времени пока нет. К тому же дневники прадеда важней.
– Да? А что в них?
На губах светлости вспыхивает улыбка – как же, такой интерес к его делам…
– Пока не знаю. Пока пытаюсь подобрать шифр.
– О!
Кортик, кортик… а я тортик доедаю! Вот уже блюдо вылизываю! И с ужасом понимаю, что опять вкуса не чувствую. Но уже не потому, что голодная, просто аппетит пропал. Внезапно так, и без причины.
Почему я раньше на эмоции «солнышка» внимания не обратила? Почему не заметила? Ах, да… я была занята. Ничего кроме вкусняшки не видела.
– Дорогой, а хочешь, я сама кортик на экспертизу отнесу? У меня же лавка мага по соседству.
– Правда?
Должно быть, «солнышко» кивает, но мне не видно – скатерть слишком длинная, стол слишком высокий, а я… ну мелковата, что поделать? Зато, оторвавшись от блюда, вижу, как светлость откладывает вилку и нож, отодвигает тарелку и подхватывает чашку с чаем.
Запахов кориандра, полыни и велкорты в воздухе уже не чувствуется. Их даже драконий нюх уже не улавливает, что, впрочем, неудивительно – окно-то открыто. Блондинчик неспешно подносит чашку к губам, а я…
Нет, мне в самом деле всё равно. Мне глубоко плевать на отношения светлости с этой дамочкой! Просто я не терплю грязные игры. Воротит от них, ага.
Вскакиваю, грациозно переступаю через опустевший поднос и приподнимаюсь на задних лапах. Погладь дракона, Дантос!
И что слышу в ответ?
– Твою же мать!
Маленькому дракону пришлось отскочить, причём срочно. И сделать большие глаза, и попрыгать на месте.
Ну посмотри! Посмотри, какая я красивая! Какая я офигенская! А то, что я тебя в локоть боднула, – так это случайно! И вообще, чего ты злишься? Этот чай так красиво стекает по твоей холёной мордашке. А та капля, что на носу зависла, – вообще прелесть.
– Астра, он был горячим! – выпалил герцог.
«Мм-м… но ведь не кипяток, да?»
– Иди сюда, маленькая гадость! – прорычала светлость, вставая.
Страшно? А ничего подобного!
Я отбежала подальше и дружелюбно вильнула хвостом. Играть? Ты хочешь играть? Я готова.
– Ты… ты… – Блондинчик шумно втянул ноздрями воздух, столь же шумно выдохнул и опустился на стул. – Попа с хвостом. Дура с чешуйками. Маленькая, тупая т…
Кажется, меня хотели назвать «тварью», но сдержались. Зло схватили салфетку, отёрли лицо и шею. Мордашка светлости в самом деле покраснела, причём не только от злости, но угрызений совести я не испытала. Переживёт.
– Ужас, – прокомментировала ситуацию Жанетт.
– Согласен, – буркнул Дантос и потянулся к заварному чайнику. Но тут же плюнул на это дело, крикнул во всё горло: – Жакар, подай вина!
Я зубасто улыбнулась и потопала к пышногрудому «солнышку».
«Солнышко», как ни странно, пребывало в шоке. То есть в самом деле в шоке. Любовница светлости даже не злилась, просто не ожидала такого поворота. Правда, когда я оказалась рядом и сказала своё «ву», вздрогнула и опомнилась.
– Дорогой, так откуда у тебя это… это нечто?
– Приблудилось, – повторил давешний ответ герцог.
– Хм… – Леди Жанетт одарила пристальным взглядом, брезгливо скривила губы. Потом вновь на светлость посмотрела.
Сказать по правде, я всё ждала, когда же пышка удивится и спросит, как такое вообще возможно. Ведь карликовых драконов, считай, не существует, а тут… тут я. Но Жанетт удивляться и не думала, из чего я сделала вывод, что «солнышко» относится к той редкой категории людей, которые животных не воспринимают в принципе.
А что, есть такие. Им хоть попугай, хоть кошка – всё одно.
– Вот просто взяло и приблудилось?
Дантос пожал плечами и кивнул. И только через минут пять (после того, как в столовой побывал Жакар с бутылкой красного) герцог соизволил пояснить:
– Астра, насколько мне известно, из цирка сбежала.
– Оно и видно… – пробормотала Жанетт и вновь уставилась на меня.
Я сидела рядом. Тихая, послушная, с большими круглыми глазами.
– И что твоему чудовищу нужно? – вопросило «солнышко». Не боялось, кстати, совершенно.
– Думаю, Астру интересует твой десерт, – помедлив, сказала светлость.
– Да?
Нет. Не угадал. И вообще, у меня терпение кончилось. Поэтому привстала на задние лапы, передние водрузила на колени «солнышка» и… не успела. Леди Жанетт очень проворно руку с кортиком отдёрнула. А Дантос вскочил и воскликнул:
– Астра, фу!
«Сам ты «фу», – беззвучно огрызнулась я, чтобы тут же отпрянуть от Жанетт и заверещать. – А что ещё делать, если силы не равны? Плакать, плакать и ещё раз плакать».
И вообще не думала, что всё получится так легко, но…
– Солнышко, отдай ей этот дурацкий кортик.
– Но…
– Отдай, – повторил Дантос непреклонно. – Иначе не успокоится.
– А экспе…
– Не надо, – отрезал блондинчик. – Я сам его на экспертизу отнесу. Тем более…
Продолжить Дантос не потрудился, просто головой мотнул и всё. А от «солнышка» такой злобой повеяло, что меня передёрнуло.
С огромным неудовольствием дамочка положила старинный ножик на пол и подпихнула ногой. Глядела при этом на меня и только. Причём внимательно и предельно зло. Но я не постеснялась подскочить, схватить кортик зубами и отбежать на безопасное расстояние. Чтобы тут же уронить штучку, лечь на неё и расплыться в доброй улыбке.
После нашей первой и последней встречи магии в кортике с полноготка осталось. Так что разум я не теряла и в облака, как в прошлый раз, не улетала. И вообще, меня в этот миг не магия интересовала, а Дантос. Просто он положенную порцию приворотного зелья не выпил, а значит…
– Дорогой, сегодня вечером в императорском театре премьера… – начала Жанетт томно.
– Прости, солнышко, не смогу.
Пышногрудая блондя состроила обиженную мордашку, даже губки надула. Светлость отреагировала полным печали вздохом и сказала:
– Прости, действительно не смогу. У меня на вечер встреча назначена. Очень важная.
– А отменить?
– Никак.
– А после твоей встречи мы…
Герцог отрицательно качнул головой.
– Прости, я не знаю, когда освобожусь.
«Солнышко» снова надулось, и хотя внешне всё выглядело как обида, я точно знала – дамочка злится.
– А завтра? – капризно спросила она.
– А завтра я весь твой, – просиял блондинчик.
Леди Жанетт тоже просияла, потом бросила взгляд на маленького дракона и добавила:
– Но только у меня.
– Я непременно буду, – отозвался Дантос. – Непременно…
Прощались они тут же, в столовой. Причём прощание было предельно бурным. Меня, равно как и в прошлый раз, слегка тошнило, но покинуть столовую возможности не имела – кортик стерегла.
А потом, когда леди Жанетт таки изволила выйти вон, нагоняй от Дантоса получила – мол, плохой дракон, невоспитанный. И хотя светлость не кричала и даже попе моей не грозила, было ужас как обидно.
Ведь я его от дозы приворотного зелья спасла, причём точно не первой. Судя по всему, его последние полтора года этой гадостью подпаивают, а может, и дольше. Вот как-то не верится, что такой, как Дантос, мог просто, сам по себе, внимание на это «солнышко» обратить. Нет, Жанетт, конечно, симпатичная, но… где Дантос и где она?
Хотя в жизни всякое случается, ведь Леди Судьба любит злые шутки. Леди Любовь тоже не без чувства юмора, к сожалению. Решит, что красавице в чудовище влюбиться нужно, и всё, приехали, не отвертеться.
Леди Любовь вообще упрямая. Очень упрямая. Почти как я.
Сижу. Сижу и смотрю на жука. А жук здоровский! Чёрный такой, большой, с усиками! Он ползёт между зелёных травинок, медленно, но очень целеустремлённо. Это он сбежать пытается. От меня.
А я его лапой так – тыц! А потом ещё раз – тыц!
Не со зла, просто бурную деятельность изображаю, кипучий такой интерес. Оправдываю своё нежелание удовлетворить вуайеристские наклонности светлости.
А сама светлость сидит на том же газоне, шагах в двадцати, и, подперев подбородок кулаком, наблюдает за маленьким красивым драконом. То есть за мной.
– Астра… ну ты скоро?
Это зависит от того, что именно ты от меня ждёшь. Если ты насчёт жука, то я могу хоть сейчас закончить, а если насчёт…
– Астра, ну сделай уже свои дела, и пойдём.
А… не, про это можешь забыть. Не буду. Во-первых, при тебе стесняюсь. Во-вторых, я ночью уборную – ту, что рядом с кухней, – посетила. Мне больше никуда не надо. Не хочу.
Кстати, а унитаз в той уборной поинтереснее, чем в твоей. Не такой изящный и от того гораздо более удобный.
– Ассстра…
Я повернула голову и одарила блондинчика добрым взглядом.
– Иди сюда, – тихо позвал Дантос.
Упираться не стала, прикидываться, будто не понимаю, – тоже. Оставила в покое несчастного жука, грациозной походкой направилась к герцогу.
– У тебя совесть есть? – тут же огорошил он. Потом тяжко вздохнул и сам на свой вопрос ответил: – Знаю, что нет. Это я так, к слову.
А когда приблизилась и замерла в полушаге, Дантос протянул руку, коснулся чешуи и ещё один глупый вопрос задал:
– Ты издеваешься?
Хотела отрицательно помотать головой, но вовремя опомнилась. А Дантос задумчиво почесал шейку, потом погладил первый шип гребня и… замер. В серых глазах вспыхнула мысль!
– Астра? – позвал блондинчик тихо.
«Ну… я Астра, и что?»
Герцог отпустил и вскочил на ноги. И уже хмуро, с каким-то подозрением:
– Астрочка, пойдём в дом.
«Мм-м?»
– Пойдём, девочка. Пойдём, моя хорошая. – Рука светлости взметнулась вверх, указала за заднюю дверь. Не ту, через которую прислуга ходит, а другую – ту, что для господ, решивших прогуляться в саду. Собственно, именно через неё мы в сад и пришли. – Домой!
Суровые нотки в голосе Дантоса насторожили, но… он сказал «домой». Домой! Вроде как намекая, что это и мой дом тоже. Для маленького, бездомного существа это… это непреодолимый соблазн. Впрочем, дело даже не в соблазне. Это какой-то рефлекс, причём безусловный.
Домой, домой…
Я шла первой. Не бежала, а именно шла. Неустанно оглядываясь на шагающего следом Дантоса. А тот хмурился, но драконье чутьё подсказывало – светлость не зла, она насторожена.
По лестнице, ведущей на третий этаж, тоже впереди блондинчика топала. А вот у дверей его покоев пришлось остановиться, чтобы дождаться, пока большой и сильный человек нажмёт на золочёную ручку и пропустит вовнутрь.
А едва я прошмыгнула в дантосовскую гостиную, за спиной прогремело:
– Жакар! Жакар, подойди сюда!
Спустя ещё минуту началось нечто…
Я сидела на полу, посередине гостиной, а Дантос и вызванный им мажордом вели обыск. Они принюхивались, приглядывались, совались во все углы, щупали ковры и обивку мебели. И обсуждали!
Обсуждали, разумеется, меня.
– Она второй день в туалет не ходит, – сетовала светлость. – Сегодня битый час с ней на улице сидел, и ничего.
– Вообще ничего? – уточнял дедок.
– Сперва цветочки нюхала, потом жука мучила.
– М-да…
– Я могу предположить, что драконы естественные надобности справляют реже, – продолжал Дантос, – но учитывая, сколько она жрёт…
– Да, жрёт она немало… – В голосе дедка отчётливо прозвучало недовольство. – Как не в себя.
– Вот-вот! – поддержала светлость и, плюнув на титул, полезла щупать ковёр под столиком для чаепитий. Чтобы почти сразу подняться на ноги и заключить: – Ничего!
– И у меня! – сообщил дедок, возвращая на место гардину, которая очень удачно закрывала один из углов.
Мужчины не сговариваясь направились в следующую комнату, ту, которая второй кабинет. Обыск продолжился.
– Я так понимаю, она большую часть ночи в этой комнате провела, – сообщила светлость. – И, кстати, как выбралась?
– Может, под дверью покоев плакала? А кто-нибудь проходил мимо, услышал и выпустил? – предположил Жакар.
– Логично…
Дантос снова на четвереньки опустился и принялся ощупывать очередной ковёр. А я уже на пороге гостиной сидела, смотрела и мысленно ухахатывалась. Не, ну в самом деле смешно! Так слаженно, так целеустремлённо ищут. И лица такие серьёзные, такие сосредоточенные.
– Но ведь нигде не пахнет, – проявил чудеса логики Жакар.
– А может, у драконов без запаха? – предположила светлость.
Пузатый дедок бросил быстрый взгляд на меня и выдал оскорбительное:
– Сомневаюсь.
Я громко фыркнула, а Жакар перестал ощупывать обивку диванчика и направился в хозяйскую спальню. Вот я бы на их месте именно оттуда обыск и начинала, кстати.
А спустя минут пять из спальни донеслось:
– Ваша светлость, тут тоже чисто!
– Быть такого не может, – пробормотал блондинчик. Оторвался от своего занятия и уставился на меня.
А я что? Я ничего. Сижу, обвив лапы хвостиком, и молча угораю. Вот ведь… люди! И придумают же!
Но спустя ещё минуту смеяться расхотелось. Просто вернувшийся в кабинет Жакар очень внимательным взглядом одарил. А в следующий миг прозвучала истинная крамола:
– Ваша светлость, а что, если у Астры… проблемы? Ведь в цирке, как понимаю, кормили плохо, а Роззи, наоборот, закармливает. Может, у Астры организм не справляется? Может быть, ей, простите за прямоту, клизма требуется.
Что-о-о?!
Взгляд Дантоса стал задумчивым…
– А ведь действительно… – пробормотал блондинчик, чтобы тут же подняться и сделать шаг ко мне.
«Нет! – воскликнула я. – Нет и ещё раз нет! Мы так не договаривались! Покусаю! И вообще! Вы ещё кухню не проверили, и кабинет на первом этаже, и… да мало ли где я ночью побывала! Пока весь дом не обыщете, выводы делать рано!»
Увы, прозвучала моя тирада как всё то же «ву», и Дантос не впечатлился.
– Астра, девочка, иди ко мне, – позвал блондин. И голос ласковый-ласковый.
Я вскочила и отпрянула.
– Ву! – В смысле «нет»!
– Иди ко мне, – повторил этот… этот живодёр с наклонностями извращенца.
Я отпрянула ещё дальше и оскалилась. Если тебе так хочется поиграть в лекаря, то поставь клизму себе! Или Жакару – он точно оценит.
– Астра, прекрати истерить, – делая шаг навстречу, сказал Дантос. – Я только живот твой пощупаю, и всё.
Не надо! Не надо меня щупать! У меня всё отлично! Лучше всех!
– Астра! – прикрикнул сероглазый. А я отбежала подальше и огляделась.
Паника! Паника, причём самая настоящая! Дверь в покои закрыта, на пороге второго кабинета стоит Дантос, за его спиной маячит толстощёкий мажордом. И путь к спасению только один…
– Да что ты распереживалась! – воскликнул блондинчик. – Я же о твоём здоровье забочусь!
«Спасибо, не надо».
Я метнулась к двери, привстала на задние лапы, передними надавила на ручку. Створка тотчас распахнулась, и маленький дракон вывалился в коридор.
Сзади прозвучало громогласное:
– Астра!
Но меня было не остановить!
Валить. Валить из этого негостеприимного дома! Срочно! Ведь с самого начала чувствовала, добром наше с Дантосом знакомство не кончится! И не подружимся мы, точно не подружимся!
– Астра, стой! Стой, кому говорю!
Ни за что!
Я стрелой метнулась к лестнице, горошиной скатилась на первый этаж и помчалась к кухне. Но едва свернула в нужный коридор, притормозила, так что попу слегка занесло, и побежала в обратную сторону: просто вотчина Роззи – первое место, где Дантос искать будет. Глупо туда соваться.
– Астра, ко мне! – возопили где-то наверху. Грохот шагов тоже расслышала, светлость по лестнице бежала. – Ассстра!
Да, я прекрасно помню, как меня зовут. И «гениальную» идею Жакара тоже нескоро забуду. Сволочи. Гады. Живодёры!
– Астра! Астра, это для твоего же блага!
Извините, но я о таких благах не просила. Моя попа тем более! Мы протестуем. Категорически!
Я промчалась мимо злосчастной лестницы, свернула налево, как-то неожиданно для самой себя, вывалилась в холл и поняла – сегодня Леди Удача на моей стороне. Просто у парадной двери обнаружилась бледная Люсси, и… горничная намеревалась эту самую дверь открыть.
Упустить такую возможность? Ну уж нет!
Маленький дракон ускорился. Стуча когтями по паркету, подлетел к двери в тот самый миг, как та распахнулась. Мысленно порадовался тому, что Люсси дракона всё-таки заметила и отскочила с траектории, но…
– Держи её! – взревел Дантос.
Тот факт, что бледная горничная отскочила ещё дальше, не удивил ничуточки – Люсси вообще трусиха. А вот реакция того, кто стоял на пороге, ошеломила. Он среагировал мгновенно! Видел ли, кто перед ним, – не знаю, но тут же припал на одно колено и сцапал в охапку.
– И-и-и! – взвыла совершенно не ожидавшая такой прыти я.
– Ох ты ж! – выпалил в свою очередь тот, кто дракона поймал.
Просто мы упали. Я же неслась во всю прыть, а мои жалкие сто фунтов при должном ускорении – тоже сила. Опрокинула герцогского гостя, причём неласково. Но падение мужчину не смутило, он продолжал крепко сжимать мою шею, причём держался за шипы гребня, а это настолько неприятно, что…
– И-и-и!!!
– Держи не отпускай! – крикнула мчащаяся к нам светлость.
Гость, как ни странно, внял.
А я дёрнулась в отчаянной попытке вырваться и взвыла снова. Просто когда тебя считай за голый позвоночник удерживают, это…
– Астра, прекрати истерику! – взревел Дантос.
В следующий миг меня подхватили под брюхо, а гостю скомандовали:
– Отпускай.
В общем, накрылся мой побег тазиком. Да ещё и ручкой на прощанье махнул.
Мы остались втроём, в кабинете светлости. Гость, которого, как выяснилось, Верноном зовут, попросил чаю, а Дантос опять вина потребовал. Глядя на то, как блондинчик самолично откупоривает бутылку и наполняет бокал, стало чуточку неловко. Ведь ясно, почему у человека нервишки расшалились, но…
– И давно это у тебя? – кивнув на маленькую красивую меня, спросил Вернон.
Прежде чем ответить, Дантос вздохнул. Очень тяжело, очень шумно.
– Третий день.
Брови гостя взлетели на середину лба, а глаза… ну они с момента нашей эпической встречи любопытством горели, так что тут всё без изменений осталось.
– Дантос, но ведь это… дракон, – перейдя на громкий шёпот, сообщил Вернон.
– Да, – не стала отпираться светлость. – Да, дорогой друг, это… дракон.
Мужчины сидели на диване – том самом, с которого я позавчера прыгала, а я… на полу, на противоположном конце кабинета, почти у двери.
Нет, меня не прогоняли, не обижали и не пугали. Просто я очень нервничала и… никак не могла поверить своему счастью.
Вернон был брюнетом, причём жгучим. Телосложение имел самое стандартное. Взгляд тёмный, невероятно цепкий. И руки очень-очень сильные. Но примечательно в нём было не это, другое… Вернон был магом! Я знала это, несмотря на то, что он явился в самой обычной одежде, и обязательный опознавательный амулет то ли снял, то ли под рубашкой скрыл.
– Дантос, но откуда? Откуда такое чудо?
– Ты хотел сказать «чудовище»? – Пригубив вино, парировал блондин.
Мужчины замолчали. Вернон пристально глядел на меня, Дантос – в сторону. Мне даже не требовалось обращаться к драконьему чутью, чтобы понять – обиделась светлость. Сильно.
От брюнета реакция Дантоса тоже не укрылась…
– Что у вас произошло?
– Ничего особенного. Просто она нервы третий день треплет.
– Она? Девочка?
– Угу… Астрой зовут.
Губы Вернона тронула лёгкая улыбка.
– Девочки, они такие, – глубокомысленно сказал маг. И добавил с той же улыбкой: – Ты из-за неё меня пригласил?
– Да, – ответил Дантос. – Из-за неё.
Брюнет переставил чашку на низкий столик, наклонился, протянул раскрытую ладонь и позвал:
– Астра, девочка, иди ко мне.
Я, разумеется, пошла. Пошла, несмотря на то, что лапы вдруг ослабли и задрожали, а желудок подкатил к горлу. Да, очень страшно стало. Очень-очень! Настолько страшно, что даже перестала слышать обиженное сопение светлости и тихое, доступное только драконьему слуху потрескивание погрызенной мной ножки шкафа.
Последняя ещё держалась, но… под шкаф надо бы подпорку поставить. Точно надо. Если… если не забуду, то намекну Дантосу. А то рухнет ещё… А там ведь даже не книги – стекло какое-то, фигурки.
– Мне её ошейник не нравится, – сказал герцог.
– Я так и подумал. Сам на него внимание обратил.
– Только ты осторожно. Ей, кажется, больно, когда ошейник трогают.
Я не выдержала, послала Дантосу благодарный взгляд. Но блондин по-прежнему дулся и на маленького дракона не глядел. Будто это не он мне, а я ему клизму поставить хотела…
– Ближе, – скомандовал Вернон. – Не бойся.
Я всё равно боялась, но подошла. Ткнулась носом в раскрытую ладонь, застыла и зажмурилась. За три дня в доме Дантоса так отвыкла от связанной с ошейником боли, что… в общем, едва маг коснулся чешуи, паниковать начала.
Стиснула зубы, приготовилась увидеть красные круги и невольно взвыть, но…
– Ошейник непростой, это однозначно, – сказал брюнет. – Ты позволишь воспользоваться твоим столом?
– Конечно.
На стол меня водружал Дантос, лично. Я не противилась, вообще не пикнула. И мысленно возблагодарила блондина за то, что остался рядом. А Вернон вытащил из внутреннего кармана камзола увеличительное стекло и скомандовал:
– Не дёргайся.
Я снова зажмурилась и перестала дышать, чтобы через миг услышать:
– Невероятно…
Мне снова снился сон. Один из тех, самых нелюбимых, от которых не отмахнуться, не сбежать. Опять виделся дом. Уютная девичья спальня и я… перед большим напольным зеркалом.
Волосы распущены, одежды нет, в глазах ужас. Да, ужас! Хотя прежде, когда представляла этот момент, думалось – буду прыгать до потолка, смеяться и гордиться собой.
Безумно хочется отступить. Хочется заплести косу, одеться, выбежать из спальни и признаться маме, что я… что я, кажется, могу. Вот только… могу ли я? Что, если мне только чудится? Что, если родители приведут к старейшинам, а я… опозорюсь?
Нет. Нужно попробовать. Нужно попробовать пройти до конца! Тем более, я уже столько запретов нарушила. Я не призналась в том, что начались кровотечения. Я умудрилась прикоснуться к маме, к отцу, к Юдиссе. Я… нет, я не могу отступить.
Я прикрыла глаза, выдохнула и вообразила рыжеволосую толстушку с ямочками на щеках. Позволила силе пробудиться, побежать по венам. Согнулась, предчувствуя боль, которая, если верить старейшинам, всегда сопровождает процесс изменения, и едва не взвыла – старейшины не лгали.
Взрыв. Красная пелена, затем чёрная. Чувствую, как меняется тело, чувствую, как плавится сознание, как весь мой мир, вся вселенная переворачивается вверх тормашками, чтобы… чтобы через минуту увидеть в зеркале не себя, а Юдиссу. И понять – хочу кружку парного молока. Немедленно!
Что-то внутри меня противится. Через миг к горлу подкатывает тошнота, причём настоящая. Просто я, в отличие от Юдиссы, парное молоко ненавижу люто! Зато теперь я точно знаю: о том, что метаморф перенимает не только облик, но и привычки, и даже характер объекта, старейшины тоже не лгали. Просто это «немедленно!» – это от Юдиссы. Я не столь импульсивна и не столь категорична…
Где-то далеко-далеко звучит оклик мамы:
– Астрид! Астрид, ты где?..
А я вздрагиваю и понимаю – я не успею принять истинный облик. Меня застукают! Меня сейчас застукают в облике Юдиссы, а это…
– Астра, девочка, это сон.
Просыпаюсь…
Открываю глаза, чтобы увидеть – Вернон тоже на вино перешёл. Цедит из высокого бокала, тревожно глядит на меня. Маг сидит в кресле, за письменным столом, а Дантос рядом, на диване. Герцог заботливо поправляет плед, которым укрыли маленького дракона. Мужчины, похоже, до сих пор в шоке. Хотя их шок… их шок ничто в сравнении с чувствами, которые испытываю я.
Просто Вернон, осмотрев ошейник, сказал, что… не сможет. А потом добавил, что не знает никого, кто сумел бы снять проклятую железяку с моей шеи. Он даже обосновал свои выводы – рассказал Дантосу о сложности магического плетения и о том, что прежде такой защиты не видел, только в книгах, старинных.
Я тоже эти объяснения слушала, что-то даже понимала, и… плыла. У меня, конечно, были подозрения, но до этого момента я отказывалась принимать их всерьёз. Все эти семь лет я надеялась! Я запрещала себе паниковать и думать о худшем. Я слепо верила в то, что Леди Судьба сжалится.
Мои надежды рухнули.
Я потеряла связь с реальностью. Не знаю, как долго продолжалось забытьё, но очнулась лишь тогда, когда Дантос, по просьбе Вернона, принёс медицинский чемоданчик. Сразу догадалась, что хочет сделать маг, и противиться не стала.
Опять стиснула зубы, закрыла глаза и приготовилась терпеть. И не ошиблась – боль пронзила сразу же. Просто… Вернон под ошейник полез. Хотел посмотреть, чего и как… Охнул ещё раз, даже отшатнулся и выронил какую-то тонкую железяку. А я всё-таки взвыла, и даже… даже слёзы из глаз покатились.
– Дантос, там шипы.
– Поясни, – бросил блондин хмуро. Он в этот миг за морду меня держал, сжимал челюсти, чтобы не укусила Вернона.
– Шипы на внутренней стороне ошейника. Они входят в тело.
Хозяин дома тихо выругался и заметно побледнел, а я не выдержала – дёрнулась в попытке вырваться и соскочить со стола. Но Дантос перехватил, удержал.
– Тихо, девочка, – прошептал он. – Тихо…
Потом были обезболивающие пилюли. Я ела их добровольно, без понуканий. Только Дантос и Вернон с дозировкой всё-таки переборщили – думали, что дракону принципиально больше нужно… В итоге я вырубилась. Провалилась во тьму, чтобы вскоре вынырнуть в очередном кошмаре. Впрочем, в сравнении с тем, что творится сейчас, не такой уж и кошмар, а так… маленькая, безобидная страшилка.
А мужчины, как оказалось, всё это время тут были. И говорили точно обо мне.
– Животное, как понимаю, уникальное, – вещал брюнет, – возможно, единственное в своём роде. Ошейник тоже уникальный, и я могу только предполагать.
– И каковы твои предположения?
Маг вздохнул, сделал большой глоток и лишь потом сказал:
– Этот ошейник замедляет рост.
Дантос подарил другу недоумённый взгляд, а тот пояснил:
– Заклинание сложносоставное. Я таких плетений никогда не видел, но один из элементов мне знаком: в ошейник вплетён запрет на изменение формы. И если учесть, что мы никогда даже не слышали о карликовых драконах, логично предположить, что она обычный дракон, на которого в детстве надели ошейник, запрещающий изменения тела. И вот итог.
– Ужас… – выдохнул Дантос.
А Вернон пожал плечами, вновь уставился на меня.
– Она ведь разумна?
Блондинчик осторожно коснулся моего лба, ответил после долгой паузы:
– Сложный вопрос. Мне кажется, да. Правда, только в те моменты, когда ей это выгодно.
На лице мага отразилась высшая степень удивления, а Дантос улыбнулся. Тепло так, по-доброму. Улыбка эта предназначалась мне, и только мне.
– Ничего, Астра, – шепнул он. – Мы что-нибудь придумаем.
– Да что вы придумаете? – вмешался в разговор маг. – Если мои предположения верны, то избавление от ошейника не поможет. Она так и останется маленькой, её развитие уже нарушено.
– Ошейник всё равно нужно снять.
– Дантос, но я тебе говорю: невозможно.
– А ты всё-таки попробуй. – Очень сурово прозвучало, очень жестко. Мне даже почудилось, что светлость сейчас пошлют подальше, но…
– Ладно, Дан. Если для тебя это так важно… Только не сейчас. У меня сейчас ни сил, ни времени.
– Что-то серьёзное? – тут же насторожился герцог.
Маг скривился и кивнул. Правда, пояснять не стал, сказал только:
– Живу как на вулкане. А сейчас, кажется, новая заварушка намечается, и, судя по всему, серьёзная.
Я поняла мало, а вот светлость что-то сообразила.
– Ты поэтому пришёл так рано?
– Да. Вечер у меня внезапно занят оказался.
Светлость точно знала побольше моего, так что даже тени любопытства не проявила. Единственное, о чём спросила:
– В том, что касается Астры… чем я могу помочь?
– Узор заклинания перерисуй, – сказал Вернон устало. – Увеличитель я тебе оставлю.
Дантос уверенно кивнул, потом глянул на стоящие на каминной полке часы. А я лишь теперь обратила внимание, что за окном… ну ещё не сумерки, но около того. Это сколько же я спала?
– Вернон, я тебе ещё кое-что показать хотел…
– Прости, Дан, но если вещь из числа магических, то уже не успею. Уже опаздываю.
– А ужин?
Гость покачал головой, отставил полупустой бокал и поднялся.
– Драконом твоим через пару недель заняться смогу. Прости, но раньше никак. И вещь… если время терпит, или не хочешь на официальную экспертизу нести…
– Ну кортик-то точно подождёт, – перебил Дантос.
– Кортик? – удивился Вернон.
– Долгая история…
Маг кивнул, тоже бросил взгляд на часы. Потом подхватил брошенный на спинку кресла камзол, оделся. Магический увеличитель, как и обещал, на стол выложил.
– Но, Дан, я клянусь, шансы распутать заклинание и снять эту штуку – мизерные. Я никогда таких плетений не видел, и заклинание, как уже говорил, на постоянной магической подпитке. Я не знаю, где найти источник, способный перебить ток этой магии.
– Что-нибудь придумаем, – ответил блондин уверенно. Тоже поднялся, в намерении лично проводить гостя.
А я осталась одна, на диване, под пледом. В самых смешанных, самых противоречивых чувствах.
С одной стороны, рвущее душу отчаяние, которое накрыло в момент, когда Вернон сказал, что ошейник снять невозможно. С другой – надежда, посеянная словами Дантоса. А с третьей… паника. Ведь я, в отличие от этих двоих, знаю, кто надел на меня ошейник, и понимаю – всё может оказаться ещё сложней. Просто Он, как и Леди Судьба, любит злые шутки, а я… я такой дурой была. Доверчивой.
Опять попыталась заплакать, но не вышло. И не только потому, что Дантос решил во что бы то ни стало от ошейника освободить. Просто дракон, который невольно подарил мне свой облик и сущность, впадать в депрессию отказывался.
Он, вернее она, вообще предпочитал смотреть на жизнь с юмором. В своё время, в цирке, эта привычка очень выручала. Вот и сейчас грусть медленно, но верно отступала, мир наполнялся красками, жизнь – смыслом. Каким? Трудно сказать. Но смысл определённо был.
В итоге, к моменту возвращения светлости меня только одно тревожило: я дала слишком много поводов подозревать, что маленький дракон не так уж и глуп. А это плохо. Это очень-очень плохо! И опасно. Причём не столько для меня, сколько для Дантоса.
Ему нельзя знать, что «карликовый дракон» разумен, потому что разумное животное вызывает куда больше интереса, нежели животное обычное. А интерес всегда провоцирует любопытство, которое в ряде случаев может оказаться смертельным.
Вечер прошёл тихо, спокойно и вообще дружно. Сперва мы со светлостью поужинали, причём блондин ел так, будто целую вечность не кормили, будто, как и я, пропустил обед. Потом вернулись в кабинет, и маленький дракон послушно лежал на письменном столе, дозволяя Дантосу возиться с ошейником.
Прекрасно понимала, что такая покорность подозрительна, но что делать? Вернон прямо сказал – сперва нужно расшифровать узор заклинания, а уже потом заниматься остальным. Впрочем, даже если бы маг этого не говорил, встать и покинуть кабинет было невозможно: ведь Дантос, кроме прочего, спинку чесал, и между крылышек, и вообще.
Вообще я вдруг стала очень хорошим, очень нужным драконом. Умницей и красавицей! И даже слово «толстопопик» Дантос произносил теперь с такой симпатией, что я… не обижалась, а смущалась. Причём смущалась всерьёз, по-настоящему!
Ну а когда за окнами окончательно стемнело, а стрелки стоящих на камине часов приблизились к цифре «десять», Дантос отложил перо, убрал бумаги в стол и сообщил:
– На сегодня всё. Слезай.
Я хотела подчиниться, даже сесть успела. Потом вспомнила что к чему и застыла.
– Слезай, – повторила светлость с нажимом.
Но через пару минут не выдержала, подхватила, самолично спустила маленькую красивую меня на пол. Затем хлопнула себя по ноге, скомандовала:
– За мной, девочка. Спать.
Спать? Ну я вообще-то не хочу, но с другой стороны… а почему нет?
О прогулке Дантос даже не заикнулся, о принудительном лечении перегруженного вкусняшками желудка, к счастью, тоже. И хотя поводов верить в то, что блондин на этот вопрос забил, не было, я всё-таки верила. Чувствовала – не обидит светлость, вот не обидит и всё тут.
В его спальню вошла в самом благостном расположении духа. Предвкушая, как запрыгну на широкую постель, свернусь калачиком и… и даже если не усну, тревожить Дантоса не стану. День у него трудный выдался, а совесть у маленького дракона всё-таки есть.
Да-да! Я была совершенно убеждена, что прям вот так всё и будет. Но… едва приблизилась к кровати, поняла – слуги постельное бельё не поменяли.
И всё бы хорошо, но эта халатность рождала две проблемы…
Во-первых, Дантос. Я не сильна в магии, а в зельеварении тем более, но приворотными снадобьями в своё время интересовалась – был повод. И я точно знаю, что запах объекта усиливает влечение ничуть не меньше, чем прикосновения и прочий прямой контакт. В общем, запах «солнышка», который на простынях и подушках остался, с лёгкостью заменит пропущенную дозу приворотной гадости.
А во-вторых… не могу я после неё тут спать. Брезгую.
Я села подле кровати, обвила лапы хвостиком и бросила укоризненный взгляд на Дантоса, который как раз рубашку стягивал. Блондин моего посыла не понял. Вернее, понял по-своему.
– Можно, – явно уверовав не только в разумность, но и в полную покорность дракона, сообщила светлость. И столько снисходительности в голосе.
М-да… а как хорошо начинался вечер.
Когда на герцоге не осталось ничего кроме заколки для волос, я совсем пригорюнилась. То есть постельное бельё никто менять не собирается, даже мысли о таком нет.
– Можно, – повторил блонди. И пояснил, как для тупых: – Ложись. Я сейчас помоюсь и приду.
Он развернулся и направился в ванную, а я… Ну сперва слегка залюбовалась его фигурой и походкой – совсем слегка, на полноготка. Потом, когда дверь в ванную захлопнулась, тяжело вздохнула и признала очевидное-неприятное – проблему смены постели решать мне.
И что может сделать маленькая бессловесная животная в столь сложной ситуации?
Тяжко вздохнув, я развернулась и потопала на кухню…
Я не скрывалась. Шла открыто и гордо. Правда, оценить мой величественный шаг было некому – слуги уже спать укладывались, в коридорах особняка было пусто.
На территории Роззи людей тоже не обнаружилось, зато обнаружились цыплята. Жареные, жирненькие, с румяной корочкой, в количестве трёх штук. Они на подносе, прям посередине разделочного стола, остывали.
Логика подсказала – раз цыплята вот так запросто лежат, то Роззи в кухню ещё вернётся, и, вероятно, скоро. Поэтому медлить я не стала: вскочила на лавку, приподнялась на задних лапах, ухватила самого красивого цыплёнка за спинку и поспешила прочь.
В этот раз о гордости речи не шло… Я двигалась мелкими перебежками, вовсю прислушивалась к шорохам и звукам и откровенно спешила. Просто очень не хотелось, чтобы застукали и отобрали. Тем более драконий инстинкт признал цыплёнка добычей, и я не могла гарантировать свою реакцию на попытку эту самую добычу отнять.
У дверей герцогской спальни стояла особенно долго и прислушивалась предельно внимательно. Но Леди Судьба проявила благосклонность – в спальне царили тишина и покой, блондинчик всё ещё мылся. А раз так, то…
Грызу! С нескрываемым удовольствием впиваюсь зубами в белое мясо и тонкие косточки. Глазки прикрыты, так что не вижу, чувствую, как брызжет сок. Пасть, вопреки всему, наполняется слюной.
Грызу! Грызу, но не глотаю, ибо есть с пропахших «солнышком» простыней не хочется совершенно. Зато с большим-пребольшим удовольствием разбрасываю отгрызенные кусочки и кости.
Какая я молодец! Нет, ну какая же я молодец! Как здорово всё придумала!
Уж теперь-то мы с Дантосом точно на чистых простынях спать будем. И сны нам приснятся самые хорошие. Мне – тортик. Светлости… ну, наверное, я. Ведь что может быть прекрасней маленького дракона с золотой чешуёй и янтарными глазами?
А главное – блондинчик напрочь разуверится в моей разумности. Ведь это какой… умницей надо быть, чтобы принести в постель жареного цыплёнка?!
Грызу. Грызу и страшно горжусь собой. И мысленно хихикаю, даже несмотря на то, что понимаю: орать светлость будет долго и очень громко. Но, как тут кто-то недавно изволил говорить – это для твоего же блага, Дантос. Ну и для моего, чуть-чуть.
А потом я услышала тихий щелчок и… не увидела, почувствовала, как открывается дверь ванной комнаты. С особым смаком вгрызлась в останки цыплячьей тушки и замерла, готовая выслушать поток заслуженной, в общем-то, брани. Но… в спальне было тихо. Очень тихо. Вот прям настолько тихо, что маленькому дракону в самом деле страшно стало.
Медленно, очень медленно, подняла глаза, чтобы узреть…
Светлость стояла на пороге ванной. Волосы влажные, из одежды лишь пушистое полотенце на бёдрах, руки сложены на груди, в глазах огонь, на щеках желваки. И так вдруг порадовалась тому, что не жую, а лишь сжимаю полуголый скелетик в зубах… Просто если бы ела, точно бы подавилась.
– Астра, ты… ты… – начал было он, но не смог. То ли слов не хватало, то ли эмоции душили. Впрочем, тут, наверное, оба варианта.
Я тут же бросила тушку, вскочила на постели и дружелюбно вильнула хвостом. А что ещё делать, если драконье чутьё даже не шепчет, кричит…
– Астра, ты… – вновь попытался высказаться блондин. Потом прикрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов и медленно направился к кровати.
Мой страх медленно трансформировался в ужас. Я не хотела, но всё-таки попятилась. Сделала ну о-очень большие, очень жалобные глаза.
Светлость, я клянусь, это не нарочно! И вообще… это я тебе, любимому хозяину, принесла! Ты же… ты же так на еду за ужином набрасывался, вот я и решила – вдруг ты снова оголодал. И вообще, покушать после ванны – самое милое, самое первое дело. Вот я и подсуетилась, и даже разжевала! Видишь?
Дантос, разумеется, видел. И продолжал наступать!
Он наступал, а я пятилась. И так увлеклась, что чуть с кровати не грохнулась – неожиданно очень эта самая кровать закончилась. Вот только страхи не оправдались: Дантос сделал очередной глубокий вдох, потом протянул руку и дёрнул за шнур колокольчика. Через пару минут в спальне появился Жакар.
– Насчёт моей постели распорядись, – процедил герцог Кернский. И уже мне: – А ты, сладкая моя девочка… мыться!
На последнем слове блондин всё-таки сорвался. Я тоже. Мячиком слетела с кровати и вприпрыжку помчалась в ванную. До этого момента как-то не думала, что и сама в жире измазалась, а вот теперь… теперь сообразила.
Бежала быстро. Очень быстро! И приказ светлости собиралась исполнить в точности и сразу же! Но едва влетела в ванную комнату, затормозила и застыла. Просто водные процедуры – моя слабость, а тут… тут же целый бассейн.
Мысли о цыплёнке из головы выдуло. Мысли о разъярённой светлости – тоже.
Бассейн! Огромный! С массажной зоной! С бортиком для напитков! Со всеми-всеми наворотами! И запах фруктовой шампуньки по всей ванной! И парок…
– Вода уже отфильтровалась, – сообщили от двери. – И подогрев я только-только выключил.
Мысленно кивнув, я как заворожённая приблизилась к бассейну, забралась на бортик и потянулась лапой – ну чтобы температуру проверить. А то подогрев подогревом, но мало ли. И ровно в тот миг, когда лапа коснулась воды, случилось это!
Пинок был лёгким, почти неощутимым. Если бы я ну хотя бы на миллиметр дальше от края стояла, всё бы обошлось, а тут… маленький дракон потерял равновесие, покачнулся и бултыхнулся в воду. И так вдруг обидно стало, что словами не передать.
Ну, допустим, с цыплёнком я перегнула, но… но я же тебя от приворота спасала, а ты… по попе. Да ещё ногой.
Я сделала несколько гребков, вдохнула поглубже, закрыла глазки и топориком пошла ко дну.
Тону, светлость. Ой, тону…