Мусорщик

Снаружи было пекло, датчики скафа показывали семьдесят пять градусов по шкале Рютера, или сорок семь по Цельсию. Утро, температура ещё до крайней отметки не поднялась.

Встав на порог, я спрыгнул с двухметровой высоты на жёсткую поверхность пустыни и с интересом осмотрелся. Честно говоря, я хоть и попал в неприятность, но задницей её не назовёшь. Выбраться с моими возможностями нетрудно. Тут стоит другой вопрос: с какими ценностями и приобретениями я это сделаю?

Присев, я поскрёб поверхность и, посмотрев на горсть песка, мысленно сплюнул. Обычный песок, только уж больно утрамбованный. Хотя в записях я видел барханы, тут со всех сторон ровная поверхность. Был лёгкий ветерок, колыхавший лежавшие на песке желтоватые, из металлизированной ткани парашюты. Вдали, километрах в пятнадцати, как определил наводчик «Призрака», виднелись два столба дыма. Там догорали обломки «Вольки». Вздохнул: мне было жаль долго послужившего мне корвета и Хоттабыча. Привык я к ним.

Встав на ноги, я посмотрел на голубое небо без облаков и с чувством сказал:

— Хорошо, что я не взял с собой ребят из эскадры, как Астахов просил. Удачное решение. За себя отвечать куда проще. Фиг его знает, чего ждать от этих баз.

Покачав головой, я ещё немного попил и одним прыжком с места запрыгнул в дверной проем рубки.

— Тэк-с. Что у нас с собой из припасов? — подошёл я к нише, где находились средства спасения для выживших.

Рубка с бота, а для них это стандартное оснащение, часто в бою сбивают. Всякое бывает.

В рубке был стандартный паек для подобных случаев. Его я сразу убрал в небольшой баул, найденный в шкафчике, где лежали эти средства спасения. Но тут мне попался на глаза знакомый кофр Древних. Взяв его в руки, вошёл через нейросеть в управление и активировал открытие.

— Точно средства спасения переселенца, — хмыкнул я.

Достав фляжку, содрал консервационную плёнку и, активировав на работу, повесил на пояс. Тент и остальная мелочь, включая нож, отправились в баул с пайком. Взяв в руки аптечку, содрал плёнку и активировал её. Убедившись, что она работает, присоединил к скафу, чтобы она взяла образец моей ДНК, и выкинул через открытый проём наружу. Ей это не страшно, по ней танк проехать может.

Электроника рубки почти вся выгорела, но починить кое-что и, главное, восстановить связь было реально.

Первым делом я отрубил батареи, чтобы заряд не уходил в пустоту. В рубке конечно же не было реактора, но минимальный набор батарей, чтобы функционировала аварийная связь, в комплекте наличествовал. Вытащив эти самые батареи из гнезда, я стал разбираться с тем, что у меня осталось. Так, начнём с главного. Бронескаф «Призрак» полностью работоспособен, кроме аппаратуры связи. Зря я тогда, не найдя нужные запчасти, использовал блоки производства Содружества, адаптировав их для совместной работы. Про вооружение и защиту говорить не буду — штатно, включая копьё. Кроме скафа у меня было два комплекта спасения — производства Содружества и империи Зтов. Плюс в скафе четыре литра сока и три питательной массы. На неделю при некоторой экономии реально хватит. Тем более в скафе климат-контроль.

Из навесного оборудования — офицерский планшет для старшего комсостава империи Зтов закреплён на бедре, он уцелел и был работоспособен, уже хорошо. Шесть дроидов-разведчиков шли в комплекте скафа, они тоже уцелели, также у меня на руках был малый ремкомплект. Инструментарий, включая малый синтезатор модели «Конструктор» и два тестера, проще говоря. Вот, в принципе, и всё. Ну, не считая пилотского комбеза, тельника, ботинок и «Рега». Остальное, всё, что копил эти годы, всё это или осталось на «Дракане», или догорает в обломках «Вольки».

Недолго думая я выдрал из стоек с аппаратурой часть блоков и с ними забрался на крышу рубки, туда же поднял батареи и, вырвав из гнезда антенну, стал собирать дикую конструкцию. Через минут двадцать планшет писком известил, что установлена связь.

— Антон? — услышал я радостный вопль Бати.

— Это я, слышите меня? — спросил я, взяв планшет в руки.

— Да, отлично слышим, даже видим. У тебя видео включено.

— Ага, хорошо.

— Мы думали, ты погиб. Видели, как падал в дыму корвет и как он врезался в поверхность.

— Подождите. А что, спутники и ретранслятор пережили ЭМ-удар?

— Два молчат, на остальных были небольшие помехи, но потом всё восстановилось, как раз когда «Волька» врезался в песок.

— Видимо, тогда вы и пропустили моё катапультирование, а парашюты были цвета пустыни. Что с базами?

— Та, что швырнула тебя в сторону планеты, снова затихла. Остальные не оживали, но я засек, что они сканировали падающий корвет, значит, тоже действующие.

— Хитрые бестии. Никак не отреагировали на обстрел, а вот по приближении к планете атаковали. Только странно как-то. Зачем транспортным лучом?

— Кто их знает? Дроиды доберутся до искинов баз, тогда и узнаем.

— Да это понятно. Судя по обломкам, я не один попался на этот хитрый трюк. Я вот что подумал. Базы эти до вашей стоянки без проблем дотянутся, они полсистемы перекрывают. Укройтесь за планетой. Выбросите ретранслятор на старом месте стоянки, чтобы мы могли общаться, и спрячьтесь. Так оно надежнее будет.

— Сделаем. Как ты уцелел? — спросил Батя.

— Катапультировался в спасательной капсуле. Рубка была с бота.

— Тогда понятно, гениальное решение.

— Да, спасибо капитану Лиммену.

— Как нам тебя вытащить?

— А вот этого делать не надо. Я и так собирался сюда спуститься и найти планетарную базу, так что всё к лучшему. Воспользуюсь ситуацией.

— Да, но только у тебя маленькая проблема… Ты на другом континенте.

— Чёрт… Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Вы меня видите?

— Нет пока.

— Я примерно в пятнадцати километрах от разбитого «Вольки» в сторону светила.

— Сейчас, подожди… да, мы тебя видим. Ты на крыше капсулы сидишь на корточках… Нехорошо такие неприличные знаки показывать боевому офицеру. Не забывай, в нас твоё спасение, — засмеялся искин.

— Это да, — улыбнулся я. — Где я нахожусь?

— Хм, сейчас… — Через три минуты Батя снова вышел на связь: — Ты в центре пустыни. У тебя там компас работает?

— Да, смотри за рукой. Там север, — встав, указал я вытянутой рукой.

— Ага, значит, ближайший оазис в ста сорока километрах к юго-востоку.

— Понятно. Дай мне картинку с орбиты.

— Перевожу на тебя связь с ближайшим спутником наблюдения.

В течение трёх минут я изучал окрестности, потом увеличил изображения двух мест и сказал:

— Тут рядом разбитые корабли. Смотри, я бы не сказал, что они давнишние. Похоже, не одни мы знаем координаты Найдёныша.

— Действительно.

— Ладно. Я отключаюсь и начинаю собираться. Пешком лень идти, соберу из обломков повозку с парусом. Забыл, как она называется. Паруса из парашюта сделаю.

— Когда следующий сеанс связи?

— Как починю «Призрак». Тут не трудно, на пару часов работы. «Конструктор», слава Творцу, при мне. Схему перепаяю, и всё… И ещё. Базы черт его знает как запрограммированы, поэтому могут отреагировать на наше общение и посбивать спутники. Не нужно делать в этом случае телодвижений. Просто ожидайте моего возвращения. Хорошо?

— Хорошо, мы тебя поняли. Будь там поосторожнее. Тебя хоть и трудно убить, но мы беспокоимся.

— Постараюсь оправдать ваши надежды. Ну всё, отбой.

Отключившись, я разобрал блоки и оставил их на месте, решив спуститься вниз. В это время запиликала аптечка, валявшаяся на земле. Спрыгнув с капсулы, я подошёл к ней и поднял.

Три индикатора: зелёный — мне можно без проблем здесь жить; оранжевый — требуются особые прививки от местных вирусов; красный — планета непригодна для жизни. Перевернув аптечку, я вздохнул — горел оранжевый индикатор.

Так-то можно и не заморачиваться этой проблемой, Симбиот сам выработает противовирусную защиту, но зачем ему это делать, когда аптечка справится быстрее?

Мысленно активировав нужную услугу, я переждал две минуты, пока аптечка закончит жужжать и трястись, после чего подхватил бронеперчаткой две таблетки разного цвета, бесцветную ампулу и пакетик с розовым порошком, выпавшие из открывшегося отверстия на боку аптечки.

Активировав открытие «Призрака», я вылез под жаркое солнце и, вытерев мгновенно вспотевшее лицо рукавом комбеза, взял две таблетки и проглотил их, потом достал из правого нагрудного кармана на скафе инъектор. Вставил в него ампулу и прямо через рукав комбеза ввёл лекарство. После этого открыл пакетик и, с подозрением понюхав содержимое, высыпал всё в рот, морщась от сладковато-кислого вкуса. Быстро запил двумя глотками воды, что успели сконденсироваться во фляге за это время. Потом я вернул её на пояс «Призрака» и осмотрелся, мысленно активируя меддока симбиота на работу с лекарствами.

— Валить надо отсюда быстрее, туда, где посвежее, — пробормотал я, рукой закрываясь от ослепляющих лучей светила. — Не пустынный я человек.

Так как я теперь был практически обезопасен от местных болезней, то не стал сразу же залезать обратно в скаф, а отошёл метров на тридцать в сторону. Справив малую нужду, я замер, так как висевший на поясе сканер вдруг издал писк. Видимо, я случайно активировал его в режим поиска.

Взяв его в руки, я на экране нашёл причину сигнала. Ковырнув ногой песок, на глубине двадцати сантиметров обнаружил пластину из нержавейки и меди с ещё парой небольших примесей размером чуть больше спичечного коробка. Подняв табличку, стал ногтем счищать прилипший песок, чтобы разобрать надпись. Она была на диалекте империи Зтов.

— Личный номер заключенного: восемьсот шесть двенадцать три А, — оглядевшись, я озадаченно пробормотал: — Так это что, древняя планета-тюрьма, что ли?

Покрутив пластинку в руках, я разве что её на зуб не попробовал, но вспомнив о разбитых кораблях, ошарашенно воскликнул:

— Так вот что это за мониторы на орбите?! Они не планету обороняют, а не дают заключённым покинуть поверхность! Теперь понятно, почему меня швырнуло в сторону поверхности. Они меня не убивали, а возвращали ОБРАТНО!

Потоптавшись на месте — у меня привычка была такая, ходить во время размышлений, — я замер, уже привычно вытер рукавом комбеза пот со лба, и, покрутив головой, направился обратно к рубке. «Призрак» стоял в открытом состоянии, со стороны напоминая распоротого вертикально человекоподобного робота, то есть забираешься внутрь, и бронескаф автоматически герметизируется, отсекая владельца от агрессивной внешней среды — в моём случае от испепеляющих лучей солнца. Жара и солнцепёк не давали нормально размышлять, поэтому, опасаясь получить тепловой удар, я и поспешил скрыться в прохладном чреве «Призрака». Как только скаф загерметизировался и климатическая установка снова заработала, я задумался о дальнейших шагах.

«Если это тюрьма, а это тюрьма без всяких сомнений, маловероятно, что личный номер заключенного выпал из одного из падающих на планету кораблей… Нет, это точно тюрьма. Одним словом, так как это тюрьма, то и меры защиты тут должны быть вполне на уровне… если они сохранились, конечно. То есть вполне возможно, что они сохранились, хотя на атмосферных планетах артефакты Древних поддаются коррозии и разрушениям гораздо быстрее, чем в космосе, так что вполне возможно, что сюда направляется тревожная группа. Вряд ли из сотрудников тюрьмы, да и не было их тут, скорее всего, кроме пары координаторов. Тут всё автоматизировано, значит, охранные дроны… М-да, какие дроны используются в таких случаях? Кажется, „Мак-семьсот“ и „Пёс“. Если они направляются сюда, то у меня не так много времени, если они всё-таки уцелели… Если, блин, одни только „если“. Ладно, подождём, если через два часа никто тут не появится, можно будет собираться в путь».

Прикинув всё так и этак, я отошёл от бота и, превратив перчатки скафа в ковши, стал закапываться. Гостей я собирался встретить атакой из-под земли, благо что «Мак», что «Пес» опасности для меня не представляли. Главное, чтобы они не передвигались звездой, тогда придётся попотеть, чтобы, нет, не уничтожить их, а захватить и перепрограммировать для своих нужд. Дрон, приспособленный для планетарных боев, это сильный аргумент. Планета закрытая, а так как практика у Древних была держать заключенных, как мужчин, так и женщин на одной планете, я был на сто процентов уверен, что встречу тут потомков заключенных. Интересно, на каком они уровне развития, каменный век? Средневековье? Век железа и пара? Хотя вряд ли, радиопередач на планете не зафиксировано, да и не должны были охранные системы дать людям развиваться. А так как администрация в основном базируется в космосе, то есть на одной из баз, вполне возможно, что она уцелела и до сих пор действует. Так что, думаю, средневековье тут, даже уверен в этом… Ладно, разберёмся. В принципе, меня можно было отслеживать с орбиты, благо одна из баз висела в прямой видимости — хорошо различимый, несмотря на световой день, серебристый блин. Вторая база находилась за горизонтом, третья вообще висела с другой стороны планеты. Но я сомневался, что меня видно — система маскировки «Призрака» была включена ещё при посадке. Максимум — искины базы могли оптически увидеть, как ни с того ни с сего у отстреленной рубки отлетела дверь и сами собой двигаются предметы, но и в этом я сомневался. Если прилетит дрон, то охрана контролирует не всё и вся. Более того, уверен, что все наблюдательные резервы сосредоточены на местных жителях, на местах их проживания. Пустыня в основном мертва и контролировать тут нечего. Да и оптические системы слежения со временем выходят из строя, а запасные части не бесконечны.

Закопанным я просидел аж три часа, только небольшая антенна была выведена наружу. Я уже хотел было вылезать, обматерив свою паранойю, когда сканер засёк приближающийся объект. От обломков «Вольки» в мою сторону летел с приличной скоростью дрон.

«Теперь понятно, почему он задержался, остов „Вольки“ изучал», — подумал я, обрадовавшись, что мой анализ оказался верен.

При приближении я смог идентифицировать дрона. Это оказался «Пёс», причём камера на антенне явно показала его состояние. Не лучшее у него было состояние, надо сказать. Особенно меня позабавил обломок стрелы, торчащий на месте одного из датчиков. Потёки масла тоже не порадовали.

Дальнейшее чуть не оставило меня без запасов, да что там чуть — оставило! Дрон, гад, на подлёте выпустил две ракеты, которые очень точно поразили рубку, расколов её, разбрызгав в разные стороны капли расплавленного металла и раскидав незакреплённые вещи. Неподалёку от меня упал снесённый с «крыши» рубки один из модулей связи, чуть дальше — расколотая осколком батарея.

Больше я не стал медлить, «Пес» был совсем рядом, приближался, сбрасывая скорость. «Рег» вылетел из-под песка и пронзил дернувшегося дрона, перебив линию питания от небольшого реактора. Тихо шурша гравитационными двигателями, дрон опустился на песок. Датчики его погасли. «Пёс» был мёртв. Но не успел я проанализировать ситуацию и покинуть убежище в песке, чтобы поспешить к горящей рубке и попытаться спасти то, что можно, как дрон рванул.

Меня изрядно тряхнуло, и картинка на экране шлема пропала. Похоже, антенне и камере амба.

«Да что за день такой сегодня?!» — мысленно возмутился я.

Одним прыжком покинув своё убежище, раскидав в разные стороны кучу песка, я перехватил возвращающееся обратно копьё и, вернув его на штатное место, отряхнулся и выпустил дроидов, отправив их на разведку, потом бегом рванул к рубке. При приближении меня ждало печальное зрелище. Уцелело мало что, только одно порадовало: баул со средствами спасения уцелел, его просто отшвырнуло взрывной волной на шестьдесят метров и слегка прожгло расплавленным металлом, повредив ремень для переноски. А так внутри всё было цело. Собрав всё уцелевшее в одну кучу, я направился к воронке.

Пока я изучал обломки «Пса» и воронку, дроиды удалились на несколько километров, осматривая территорию вокруг места падения рубки.

— Хм, а повреждения-то свежие, я не я буду, если не сегодняшние, — пробормотал я, просматривая видео с изображением дрона, сделанное до взрыва, после чего подошёл к воронке и сканером взял пробы песка. — Основной элемент промышленная взрывчатка «аш-три». Хм, не военная. А что это значит?.. А значит это то, что не я один такой умный захватывать дронов, и охрана озаботилась хоть и кустарной, но защитой… Хм, довольно хорошей защитой. Не промедли я, снесло бы меня метров на семьдесят и поваляло по песку, не отделался бы одним мелким повреждением… М-да-а-а, где-то так.

От дрона мало что осталось, некоторые обломки были настолько мелкими, что годились максимум на наконечники для стрел, поэтому я вернулся к рубке и, запрыгнув на раскалённую и дымящуюся «крышу» — по ней змеилась трещина, из которой изредка вырывались языки огня, — стал быстро проверять, уцелело ли ещё что. Вдруг хоть одна батарея целая? Но нет, всё было порушено и капитально повреждено.

Злобно пнув по одному из блоков, что приварился к крышке рубки, я спрыгнул на песок.

Не знаю, когда искин администрации тюрьмы обнаружит исчезновение своего дрона, но сваливать надо отсюда как можно быстрее. Времени у меня оставалось куда меньше, чем я планировал.

Когда я заканчивал сворачивать в три тюка полотнища парашютов, связывая их металлизированными стропами, от разведчиков пришло сообщение, что всё чисто, дрон был один.

— Замечательно, — пробормотал я.

Всё, что можно, было снято и навьючено на «Призрак». Он, конечно, не грузовой скаф, но у диверсантов были усиленные «мышцы», чтобы выносить с поля боя трофеи и пленных. Причём массой так за тонну. У меня вещей скопилось на сто кило, так что даже мой восстановленный скаф всё это переносил легко. Да и что там сохранилось? Баул со средствами выживания, весивший килограммов пятнадцать, да я ещё добавил к грузу один из блоков, который в будущем собирался реанимировать, ну и парашюты, которые тоже весили немало, где-то килограммов семьдесят, но и они могли пригодиться вместе со стропами. По местным понятиям, ценные вещи. Тем более полотно брал только вибронож, обычные даже следа не оставляли.

Вернув пять дроидов на место, шестым я решил пользоваться для разведки пути. Да и не стоит сразу пользоваться всеми по соображениям сбережения ресурса, буду активно работать двумя, остальные в резерве.

Посмотрев на разрушенную рубку и мысленно прикинув, всё ли взял и всё ли сделал, поправил поклажу на горбу, чуть перевесив баул с вещами вышивальщика. Сплюнул через открытое забрало, на мгновение перед закрытием пустив в комфортабельные условия внутри скафа жаркий воздух, и начал разбег, взяв среднюю крейсерскую скорость в семьдесят километров в час. Кстати, между следами подошв, что оставались позади меня в клубах поднятого бегом песка, было расстояние восемь метров. Этот скаф просто чудо.

Можно было и быстрее бежать, но это резкий скачок расхода энергии реактора и износ сервоприводов и других движущихся частей. В инструкции по применению «Призрака» это рекомендовалось делать только в экстренных ситуациях.

Как бы то ни было, но через пятнадцать минут я оказался у обломков «Вольки», надеясь разжиться тут запчастями для постройки передвижной повозки. Бежать в скафе было, конечно, можно, но он всё-таки восстановленный. Где я запчасти возьму для ремонта при выходе из строя какого-нибудь узла? Я не на «Дракане», где находился ремкомплект. Да и трясет при беге изрядно — вон, один раз пришлось останавливаться и перекладывать вещи, а то у баула чуть ремень не порвался от моих скачков. И так держался на честном слове.

Не, с повозкой — это очень хорошая идея. Бежать неделю мне не очень бы хотелось, хотя впоследствии, когда я покину территорию пустыни, повозка мне уже не пригодится. Но можно из неё сварганить ещё что-нибудь. Вдруг в обломках отыщется что ценное? Если уцелел технический отсек в трюме, то шансы на моё выживание повысятся на несколько пунктов. Однако при приближении я разочарованно вздохнул. Встроенная в шлем функция бинокля со стабилизацией изображения — причём качественного, при беге картинка не смазывалась — позволила определить, что трюм как раз не уцелел.

Сбросив поклажу, я направился к продолжавшим дымить обломкам. Вернее, к самому крупному. Остальные потом посмотрю.

При приближении к расплющенному и закопченному остову я обнаружил рядом с кораблём ушедший на полметра в песок один из маневровых двигателей. На вид как будто целый.

Пришедшая мне в голову идея потребовала осмысления, поэтому я и задержался у двигателя, протестировав его. Конечно, поврежден он был изрядно, но даже в таком виде вполне подходил для моей цели.

Дальше требовалось действовать быстро. Понятное дело, без топлива не полетишь, и хотя в самом двигателе в топливных магистралях, оборванных и смятых у самого корпуса, ещё что-то сохранилось, но этого запаса хватит максимум на запуск.

Времени осматривать все обломки у меня не было, следовало торопиться. Охранный искин, отвечающий за безопасность этого сектора, уничтожение «Пса» и место падения моего корвета просто так без внимания не оставит. Значит, что? Значит, нужно его отвлечь и убедить, что я погиб. Поэтому я ранее и торопился, направляясь к месту падения «Вольки», и сейчас, достав малый инструментарий, стал резаком вскрывать защитные кожухи двигателя. Жаль только, из-за малого размера резака это дело двигалось медленно. Но наконец крепления помятой защиты были срезаны и отброшены в сторону. Подшаманив двигатель — главное, чтобы он смог пролететь километров двести, вряд ли ему дадут это сделать больше — я стал быстро осматривать обломки, чувствуя, как утекает время.

Топливные баки, естественно, не уцелели, топливо рвануло, когда корвет врезался в поверхность, и собрать его в магистралях, ведущих к местам крепления двигателей, тоже было невозможно. Всё сгорело. Однако двигательный отсек уцелел. Корпус корвета, разрушаясь при падении и от попаданий ракет, разломился на несколько кусков. Вот одним из таких кусков и оказался двигательный отсек. Жаль только, что от технического дроида, который там находился, целым остался один манипулятор — его я, кстати говоря, тоже не забыл прихватить.

Заметив на одном из двигателей потеки топлива, я из обломков переборки сварил небольшой топливный контейнер, причём обтекаемого вида — я планировал укрепить его на корпусе двигателя и использовать как бак, — после чего слил из двигателя всё топливо, что в нём сохранилось. Честно говоря, осталось немного, мне ещё повезло, что этот отсек не горел, но восемь литров топливной субстанции я набрал. Хватит километров на четыреста.

Быстро добежав до двигателя, который я откопал, волоком, используя на пределе усилители скафа, вытащил его из ямы и стал крепить самодельный бак, собирая летающее нечто. Главное, собрать действующую обманку, а дальше видно будет.

Крылья делать я не стал, всё равно его закрутит вокруг оси и разнесёт вибрацией, ограничился оперением, как у ракет. В этом случае есть шанс, что он пролетит дольше, чем нужно.

Наконец через час двигатель принял окончательный вид. Конечно, это была ужасная конструкция, но лететь она уже могла. Пульт управления я сделал из одного из тестеров, быстро вбив в него самодельную полётную программку. Небольшой комп, встроенный в тестер, должен был справиться с управлением двигателем с помощью всего двух подвижных стабилизаторов, контролирующих полёт. Этот конструкторский ужас работы сумасшедшего гения я назвал «Фениксом». Его тоже восстановили фактически из пепла.

Когда я закончил с двигателем, то, отбежав в сторону, немного оттащил кусок брони. Более чем уверен, что «Пёс», который тут всё осматривал, зафиксировал, что и как тут лежало, и отправил пакет с информацией своему начальнику. Так что потребуется всё вернуть на место до миллиметра. Конечно, часть изменений спишется на меня якобы улетевшего, но вот этот кусок брони должен был скрыть моё убежище. Если пришлют проверку, дроны, просмотрев записи — новую и первоначальную, — поймут, что обломок никто не трогал, и не будут сканировать тут всё так тщательно. Хотя там от программ прописанных зависит, это не люди, не ленятся.

Выкопав в песке убежище, я перетащил в него всё, что принёс на себе от рубки, и то, что успел подобрать из ценного, пока собирал летающее нечто, и побежал обратно к двигателю.

Тот стоял на небольших дюзах, глядя в голубой небосклон своим острием. Нажав на тестере пару кнопок и запуская предстартовую проверку, закрыл его защитным самодельным кожухом, чтобы не повредило при взлёте и полёте, и побежал в убежище. Мне нужно было укрыться и уложить броню, как была, причём с точностью до миллиметра, благо я запомнил, как она лежала.

Когда я закончил, под двигателем появился парок, наконец аппарат приподнялся на пять метров — дюзы заметно мерцали, — после чего с набором скорости пошёл ввысь, а я стал засыпать щель, через которую наблюдал за взлётом.

— Давай, «Феникс», не подведи меня, — пробормотал я.

Всё, осталось только ждать. Штатная антенна на скафе была повреждена, поэтому, чтобы наблюдать за полётом, мне пришлось вывести наружу самодельную. Можно было, конечно, вылезти наружу и отремонтировать, благо это не трудно, зип имелся в наличии в набедренном кармане, где у меня хранились мелкие запчасти, но если я вылезу, система маскировки скафа перестанет действовать. Нет уж, найду надёжное убежище, вот тогда и починюсь, а сейчас похожу наполовину ослепшим. Пока терпит.

Пока я устраивался в убежище, двигатель успел набрать трёхкилометровую высоту и, согласно заложенной программе, перешёл в горизонтальный полёт, направляясь к границам пустыни.

— Как летит, ах, как летит! — пробормотал я.

Судя по манёврам, тестер-пилот пытался выправить кривую траекторию до назначенной, что со стороны явно указывало на управляемый полёт — кое-как сделанная хрень всё-таки летела. Я, честно говоря, думал, она ещё на взлёте развалится, поэтому приваривал всё намертво, ан нет, летит зараза.

Как я и думал, охранная администрация не могла не отреагировать на мой полёт. Вот в чистом, без тучек небе появился инверсионный след, причём, судя по нему, пуск был произведен с орбиты, и мой самодельный аппарат буквально испарился после разрыва тяжёлой ракеты-перехватчика, вызвав у меня облегчённый вздох. Обманка сработала как надо, да и действия баз подтвердили мои предположения. Это всё-таки планета-тюрьма.

Час спустя вокруг обломков «Вольки» суетились четыре охранных и один технический дрон. Причём если охранные были уже знакомыми «Псами», то вот технический я опознал не сразу. А когда опознал, то понял, что дела у местной охраны совсем плохи, если они используют на планете не технических дронов, а корабельных дроидов, слегка переделанных для действий на поверхности. Видимо, он ранее относился к одной из баз и был перепрофилирован для работ на планете. В данном случае в качестве эксперта. Мой обломок брони лежал метрах в трёхстах от корпуса корвета, и внимания дронов и дроида не привлёк, хотя пару раз и мазнули по нему лучом сканера, но наведённая мной маскировка была безупречной. Я даже свои следы затер, а то из-за массы скафа они были достаточно заметными.

Дроны и дроиды суетились среди обломков почти три часа, после чего отлетели в сторону и разнесли то немногое, что уцелело, включая корпус, точечными выстрелами пушек «Псов». Ракеты они не использовали.

В убежище я просидел ещё двое суток, зная об охранном протоколе. У охранных искинов в программах было прописано в течение тридцати шести часов держать опасное место, в моём случае место падения «Вольки», под пристальным контролем. А по окончании времени этого активного контроля я на всякий случай выждал ещё пять часов. И когда стало темнеть, отодвинул обломок брони в сторону, начав откапываться сам и откапывать вещи.

Делать мне тут было нечего, поэтому, достав все свои пожитки, я вернул кусок брони на место, чтобы не вызвать подозрений — мало ли что, вдруг дроны вернутся, и, погрузив на себя поклажу, вывел на экран планшета запись пустыни со спутника. Нашёл ближайший корпус погибшего неизвестного корабля, прикинул расстояние и примерное время движения и, заметая следы, неторопливо направился в его сторону, решив сделать небольшой крюк. Отойдя от обломков «Вольки» на четыре километра, я отбросил импровизированный веник, сделанный мной из стволов кустарника, местного перекати-поля, и уже привычной трусцой со скоростью семьдесят километров в час побежал к неизвестному кораблю в надежде поживиться там хоть чем-нибудь.

До этого корабля была без малого сотня километров, поэтому бежал я два часа, пока впереди при свете местной луны не появилась темная масса, наполовину ушедшая в песок.

Остановившись в полукилометре от остова, я быстро выкопал яму и спрятал в ней свой груз. Мало ли что. Уже учёный.

Попив сока, я задумчиво посмотрел на звёздный небосклон, на хорошо видную базу, висевшую буквально надо мной, и, вздохнув, активировал сканер. Он был универсальным, работал и по органике, и по металлам.

Подойдя к остову ближе, я только хмыкнул. Как и ожидалось, он был вполне обитаем. Выводок ящериц, что уже попадались мне, похоже, полностью его оккупировал. Больше живых там не было. Сканер закончил сканирование корпуса и вывел мне на планшет его виртуальные контуры, включая те, что были скрыты в песке. Хотя мне этого и не требовалось, я опознал корабль. Это был военный крейсер пятого класса шестого поколения модели «Шелон» империи Антар. Работорговцев, одним словом. Да и древность полная.

Эти крейсера считались дальними разведчиками и являлись фактически полными прототипами моего «Дракана», который сейчас прятался за четвертой планетой. Выпуск этих крейсеров начался триста семьдесят и прекратился двести сорок лет назад, как только закончились все возможности модернизации и был создан более совершенный аналог «Шегон». Схема корпуса, представленная сканером, дала мне понять, что это чисто военная модификация третьей модернизации. Одна из последних версий.

— Что же вы тут делали? — пробормотал я себе под нос, продолжая обходить по кругу более или менее целый корпус и с помощью сканера «разглядывая» обломки, скрытые под песком. — Судя по контурам и орудийным башням — это явно военный крейсер. Судя по показаниям анализатора, корпус тут лежит уже двести девяносто три года… плюс-минус пять лет… соответственно это военные, в то время крейсер не продавался и считался секретным. Значит, это сто процентов не пираты. Вот и остаётся вопрос, что тут делала дальняя разведка работорговцев? Так далеко они не залетают, это точно. Вполне возможно, у них были координаты этой планеты… Хм, мало информации. Нужно изучить остов, благо, судя по всему, он не горел, просто рухнул. Может, что сохранилось? Искины, например. Хрена ли им будет, если шахты уцелели?

Наконец обойдя корпус крейсера по кругу, я подошёл к ближайшему пролому и вошёл внутрь. Вернее даже скатился, балансируя на ногах в куче песка. Спустившись на плиту, я осмотрелся.

Это без сомнений был изувеченный технический коридор, ведущий из жилого сектора в двигательные и реакторные отсеки. Напротив меня виднелась переборка, за которой был скрыт гипердвигатель. Ну, или то, что от него осталось.

Свет я не включал, прибор ночного видения «Призрака» работал более чем на уровне, поэтому, скрипя песком по полу коридора и стараясь не провалиться на нижние этажи через проломы, я двинулся в сторону жилой секции и рубки, отслеживая все перемещения ящериц. Видимо, их изрядно возмутило моё вторжение, поэтому меня сопровождали сразу три чешуйчатые рептилии. Я их не отпугивал, только наблюдал, как они обкладывают меня, явно готовясь к атаке. Я и сам хотел мяса поесть, а тут сразу три туши. Причём не маленькие туши — видно, взрослые. До этого я таких больших ещё не видел.

Рванули в атаку они одновременно, даже как будто согласуя свои действия, однако это им мало помогло. Две повисли мёртвыми тушами на обоих концах копья, а третью я просто перехватил рукой в полёте и свернул шею.

Бросив пятидесятикилограммовую тушу в угол помещения, которое ранее было складским, стряхнул туда же две другие, активировал на «Реге» функцию очистки и вернул его на штатное место. Вернувшись в коридор, я лёгкой походкой, насвистывая незамысловатый мотив, продолжил движение к рубке. Нужно всё-таки узнать, уцелела она или нет.

В одном из помещений, через которое я проходил — это была радиорубка, — кое-что привлекло моё внимание. Даже пришлось вернуться и включить прожектор на скафе, чтобы осмотреться. Пятисекундный анализ дал информацию, что я тут не первый гость. Более того, похоже, что профессия мусорщика на планете поставлена на поток. Да, я обнаружил демонтированные блоки связи. Это указывало на то, что в рубку мне идти ни к чему. Хотя если мусорщики передвигаются не на машине, то тащить с собой тяжёлые цилиндры искинов бессмысленно.

Моё предположение, что у местных имелась машина, подтвердилось: четыре из пяти шахт оказались пустыми, а вот пятый искин не был тронут, однако на запросы тестера не отвечал, видимо, он был мёртв.

— Похоже, местные имеют неплохую подготовку и технические знания, раз смогли не извлекая определить, что искин мёртв, — пробормотал я, вставая и отходя от шахты. — Надо осмыслить эту информацию.

Ещё раз окинув взглядом рубку, я направился к выходу. Судя по всему, мародёры пробежались по кораблю качественно, имея на это немало времени. Это я говорю как профессиональный мусорщик. Но всё же надеюсь, что они что-то пропустили. Конечно, не хочется подбирать за другими, но в моей ситуации не до привередливости.

В это время моё внимание привлёк писк сканера — оказалось, пока я изучал рубку, остальные ящерицы добрались до места МОЕЙ охоты и утащили МОИ трофеи!

— Эй, куда?! Моё! — возмутился я и, бегом передвигаясь по коридорам, стенам, а иногда и по потолку, рванул за ворами.

Одна туша лежала на месте, а вот две пропали, остались только следы крови да волочения в сторону ближайшей пробоины, внутрь коммуникаций корабля. Судя по всему, ящерицы-переростки пользовались техническими колодцами и шахтами.

Мне туда было не протиснуться, да, в принципе, можно и не преследовать, мне и одной туши хватит, но оставлять без последствий подобную наглость не хотелось. Несколько секунд я постоял покачиваясь с пятки на носок и переживая в душе бурю чувств, но потом мысленно сплюнул и пробормотал:

— Да подавитесь. Буду я ещё из-за всякой хрени охоту устраивать.

Сходив за прикопанными вещами, я вернулся на разбитый корабль и обнаружил, что и третья туша пропала.

— Ну ворьё! — возмутился я.

Оставлять без последствий подобную наглость я не собирался, «Рег» под моим мысленным управлением отсоединился от креплений и нырнул в пролом. Тут метров триста, как раз расстояние дистанционного управления. Через пару минут копьё вернулось, сияя очищенными боками. Больше живых на корабле, кроме меня, не было. Мысленно прикинув, не сходить ли за мясом и не устроить ли себе шашлычный день, благо умение готовить на костре у меня вбито на подсознательном уровне, или всё-таки пополнить запасы энергии опротивевшей уже кашей, которой, кстати говоря, осталось не так уж и много, я решил устроить мясной пир.

Я не технический дроид и в шахты просто не пролезу. Поэтому шёл по коридору, пока не дошёл до нужного помещения, ранее бывшего реакторным отсеком. Кстати, массивные блоки реакторов были хоть и сорваны с креплений, нанеся немалые повреждения переборкам, но находились на месте. Однако несли на себе явные следы работы мусорщиков. Некоторые были демонтированы.

Осмотревшись, я отстегнул «Рег» от крепления и, активировав одно из остриев, вырезал в полу правильный круг, провалившийся внутрь. Убрав оружие на место, я прыгнул в отверстие. Приземлившись на деформированный, пошедший волнами пол, слегка присыпанный песком, я поглядел на потолок, до которого было метров пять, и осмотрелся.

Судя по всему, тут была кладовая ящериц, можно сказать, место хранения их продовольствия. Кроме всего выводка, мёртвого, естественно, тут находились и скелеты, успевшие мумифицироваться. В основном местного животного мира разной разукомплектованности, но было и три человеческих, причём хорошо так обглоданных.

И хоть кости были изрядно повреждены, кое-что осталось. Например, на одном хорошо сохранился десантный ботинок. Не думаю, что покойный получил его на складе, скорее всего, снял с трупа. Причём свежего. Эти ботинки начали выпускать в империи, гражданином которой я являлся, лет тридцать назад. М-да, вот и новая информация для анализа. Планета оказалась не такой уж и непосещаемой, как я думал.

Кроме ботинка на трупе была относительно недавно изготовленная разгрузка. В данный момент приведённая в полную негодность когтями и зубами ящериц. Но вот по обрывкам одежды можно было судить, что она местного производства. Одним словом, передо мной классические мусорщики.

Остальные тела тоже особо не порадовали, хотя на одном был обычный комбез техника. Судя по всем иномирным вещам, мусорщики где-то обнаружили упавший корабль, причём военный и моей империи. Вспомнив о том, что неподалёку находился ещё один остов, я подумал, не оттуда ли дровишки, то есть вещи.

Ящериц личные вещи мусорщиков не интересовали, поэтому часть сохранилась, хотя тоже не избежала участи быть попробованной на зуб.

На секунду замерев, я выматерился и выпустил одного из разведчиков, отправив его исследовать окрестности вокруг корабля — вдруг транспорт, на котором передвигались погибшие, находится тут. Конечно, это маловероятно, думаю, было разделение, часть вошла на корабль, часть ожидала снаружи, поэтому когда группа погибла, те вполне могли уехать, бросив тела товарищей на произвол судьбы.

Мои дроиды до этого проводили разведку, но в основном на предмет живого и представляющего опасность для меня. Укрытую где-то в обломках машину они вполне могли пропустить. Но главное, чтобы мусорщики передвигались на ней, вдруг каких местных животных используют?

Пока разведчик крутился вокруг, рассматривая обломки, я собрал всё, что нашёл, в одну кучу и стал изучать найденное, не особо обращая внимания на оплывающую кровью неподалёку тушу ближайшей ящерицы. Я отрезал у одной заднюю ногу и подвесил на балку, давая стечь крови. Анализатор показал, что мясо вполне съедобно и мне не повредит, поэтому, сидя в позе лотоса у кучи добра, я уже исходил слюной, представляя, как впиваюсь зубами в сочное горячее мясо.

Первым делом я взял в руки планшет, найденный в чехле в углу помещения. Видимо, когда хозяина поедали, его содрали с пояса и, втоптав в вездесущий песок, непроизвольно прикопали. Планшет был мёртв, причина — не глубокая царапина от когтя на сенсорном экране, а севшие батареи. Подсоединив к нему дроида-дешифратора, я дождался, когда тот его подзарядит и взломает на удивление простенький пароль.

Планшет, кстати говоря, был не такой уж и свежий, такие прекратили выпускать ещё лет восемьдесят назад. Да и не военный он был, гражданская версия для развлечений. Игрушки там, просмотр фильмов и чтение книг.

После краткого изучения стало ясно, что прошлый хозяин использовал его для хранения информации и ведения записей. Например, я выяснил, как они погибли, так как велась запись с помощью камеры, ранее установленной на плече комбеза, а впоследствии была проглоченной одной из ящериц. Кстати, я в режиме перемотки посмотрел, как та его заглотила. Камера, имея свой крохотный источник питания, переключилась на режим ночного видения, так что я проследил весь её путь по пищеводу до желудка, а после и покидание его через естественный выход. Потом заряд закончился, и она отключилась. Несмотря на то, что камера была вполне рабочей, искать её в кучках фекалий ящериц я не собирался. Особо она мне была и не нужна. Но это я так, просто прокрутил последнюю запись.

Как бы то ни было, я узнал, что охотники за местными реликвиями прибыли на шестнадцати огромных животных явно пустынного вида. Животные напоминали побритых мамонтов, только хоботы сильно укорочены, а так похожи. Четыре были пассажирскими, перевозя по двое мародёров, остальные, явно грузовые, имели на боках большие корзины. Удобно, что владелец планшета вёл записи всего и вся. Потом была установка лагеря, и четверо из мародеров прошли в пролом, пока остальные готовили ужин. Потом раздались душераздирающие крики, очереди из автоматов наугад и хруст ломающихся костей в зубах ящериц. Надо сказать, что, судя по записям, эти ящерицы-переростки на удивление серьёзные бойцы. Все четверо погибли, остальные, видимо, сообразив, в чём дело, быстро собрали лагерь и покинули остов, двинувшись дальше. Шансов уничтожить ящериц в месте их обитания у них никаких не было, о чём они явно знали. Ну, это чисто моё предположение, так как камера этого не зафиксировала.

Просмотрев записи, на что у меня ушло чуть больше часа, я выяснил ещё то, что говорят они на стандартном общем, хоть и с заметным акцентом и вставками из местных слов. В принципе всё понятно. Особо то, что я теперь знал, как зовут погибших, и то, что тело четвертого мародера находится в бывшей шлюзовой, где ящерицы пировали, набивая желудки, мне ничего не давало, но зато выяснилось в разговоре, что я не один тут такой. Есть выжившие с кораблей, и их официально называют небесными воинами, а между собой просто внешниками.

В этой команде небесных воинов не было, иначе ящерицам не поздоровилось бы, но хоть такая информация в плюс.

Остальные вещи тоже оказались не особо ценными. Старенький, но рабочий анализатор империи Антран древнего года выпуска. Мой лучше и новее. Магазины с боеприпасами, самих автоматов не было, их нужно было искать там, где шёл бой, вернее, охота. Но с владельца планшета я снял слегка покоцанный револьвер явно местного производства. Это было пороховое оружие наподобие «кольта» моего мира. Даже пояс и кобура на ремне оказались похожими. Ремень и кобура пострадали от действий ящериц, поэтому я не стал их снимать, но все патроны из чехольчиков на поясе повыдёргивал и убрал вместе с револьвером в баул. В будущем пригодится. Кроме этого оружия я ещё нашёл в разорванной брезентовой разгрузке два патрона местного производства. Весь их вид давал понять, что на месте боя должен валяться дробовик или что-то подобное. Ничего, найдём и посмотрим. Сканером я нашёл в песке остальные патроны в количестве шестнадцати штук, ну и другие мелочи, вывалившиеся из разгрузок, пока тела таскали туда-сюда по помещению во время поедания, и тоже подобрал.

Остальное было повреждено, но как запчасти пойдёт. Нашелся ещё один планшет, в этот раз уничтоженный, и разные сканеры-анализаторы, тоже не в лучшем состоянии. Но зато в небольшом кофре, который не могли повредить зубы ящериц, я обнаружил специализированные инструменты программиста для разборки и ремонта тонкого оборудования производства империи Антар. Вот это точно может пригодиться, мне ещё «Призрак» в порядок приводить. У меня, конечно, есть инструментарий, но он общего назначения, универсальный, а это уже специализированное. Проверив, всё ли в наличии, я убрал набор в баул. Был ещё один клинок среди вещей, этакое мачете, но после изучения я понял, что он из плохого металла, и просто отбросил его в сторону. Дрянь, одним словом. Собрав все интересное, я повесил баул на место и направился к комнате, где сложил вещи.

По пути я заглянул в шлюзовую. Кости четвертого неудачника давно были похоронены под слоем песка, как и оружие всех четверых, но это не помешало мне сканером найти их. Быстро выкопав всё оружие и бегло осмотрев, прошёл в свою комнату и изучил находки уже более тщательно.

Два стандартных автомата «АК», именно к ним были магазины, набитые патронами. Стандартное вооружение разведподразделений. У меня в подразделении диверсанты использовали именно такие автоматы и ни разу их не ругали. Хорошее оружие, пригодится. Разве только что было оно без обвесов, голое, одним словом. Оружием без обвесов пользовались те, у кого не было нейросетей, так как они взаимодействовали с имплантами для наводки и стрельбы. Это тоже заставляло задуматься. А вот два других экземпляра меня заинтересовали больше. Это были самые обычные обрезы-переломки. Почистив один от песка — второй оказался весь перемазан запёкшейся кровью — я осмотрел его и вытащил стреляные гильзы.

— Да, обычные обрезы. Похоже, местное производство. Тут явно не средневековье, если изготавливают вот это… Так… — пробормотал я, уже пристальнее изучая переломку.

Достав сканер, я просветил его и посмотрел на результаты анализа.

— Офигеть, это же работа не местного производства, сто процентов сделано на 3D-принтере! На разведчиках такие стоят, но ничего сложного они не производят, тот же калаш замучаешься создавать, а вот такое простенькое оружие — самое оно. Значит, кто-то нашёл на разбитом корабле принтер и сделал бизнес на этом, продавая оружие. Похоже, и патроны оттуда же.

После осмотра оружия я убрал его в сторону — после приведу в порядок — и вышел наружу. Разведчик, проведя осмотр территории, сообщил, что ничего не нашёл, и я, вернув его на место, собрал хворост из перекати-поля, что ветром прибило к корпусу, и, вернувшись внутрь корабля, стал готовить себе завтрак. Небо на востоке начало светлеть, наступало утро. Шашлык, несмотря на отсутствие специй, удался на все сто, давненько я не ел такого вкусного мяса. Хотя так могло показаться с голодухи и от долгой работы на свежем воздухе.

На этом остове я задержался почти на неделю, осмотрев всё, что только можно. Были и плюсы. Я нашёл несколько помещений, до которых мародёры просто не добрались. Ничего серьёзного там не было, зачем мне, например, пищевые картриджи без пищевого синтезатора? Но зато я нашёл технического дроида в зажимах, то есть не пострадавшего. Правда энергии у него не было совсем, но он оказался целым, и это главное.

С зарядкой у меня не возникло особых проблем. Достал из нагрудного кофра скафа зарядник и, разложив на песке ткань солнечной батареи, стал накапливать энергию, чтобы впоследствии передать её дроиду. Эта батарея входила в штатный инструментарий «Призрака» для зарядки дроидов и других устройств в случае выхода из строя реактора скафа. В принципе можно было и от скафа зарядить, но на это понадобится целый день. Дроид мне пока был не особо нужен, к этому времени я уже всё осмотрел, поэтому он заряжался от солнечной батареи.

Два дня заряжал накопители дроида, наполнив их на десять процентов, после чего вывел его наружу, где он подключился к солнечной батарее уже напрямую, что заметно ускорило процесс.

Перед отправкой дальше я проанализировал, чего достиг к этому времени. Минусы: несмотря на восстановление оборудования связи «Призрака», я так и не смог связаться со спутниками и ретранслятором. Короче говоря, связи с «Драканом» не было. Не думаю, что крейсер пострадал, предполагаю, ответ был более прозаичен — охрана уничтожила спутники после моих действий. Батя был предупреждён, и пока не будет восстанавливать связь, ожидая от меня сообщений. Если я доберусь до базы, то с помощью пункта связи смогу связаться с любым кораблём в этой системе. Главное, чтобы там был этот пункт.

Плюсы тоже были. Например, я закончил изучать информацию на найденном планшете и выяснил, что у меня теперь есть несколько карт местных земель со всеми обозначениями. Кстати, пустыня на картах была обозначена как Большая Пустошь. Видимо, есть и маленькая, но на картах она не указана.

Государств особо не было, было что-то вроде вольных городов торговцев, отдельных баронств и одного графства. То есть анархия и вольница. Весёленькое место. Главное в том, что, чтобы добраться до побережья океана, который требовалось пересечь, мне придётся двигаться по этим землям. И потому карты оказались в цвет. На планшете нашлись также и видеозаписи прогулок бывшего хозяина по городу. Так что я знал, как там одевались и разговаривали, мне это всё в будущем очень пригодится. Кроме того, был целый каталог разных фото. Некоторые меня изрядно удивили, даже ошарашили. На них были самые настоящие аграфы. Два полукровки и чистый аграф. Известно, что эта раса фактически уничтожена — сколько войн у Древних с ними было — а тут смотри, живы и сами ходят. Если просмотреть кинохронику их действий при захвате планет империи Зтов, то это просто удивительно. Наши их в плен не брали, помня, как их семьи эти остроухие нелюди живыми на колья сажали.

Ещё на планшете были записи настоящего владельца, бывшего сержанта-техника с разведывательного крейсера империи Антар Ника Трена. Правда, модификацию корабля я определить не смог, но вроде «Грон». Кают-компании у них у всех оказались одинаковые, хотя и особенные именно для этой модели крейсера. Последняя запись была сделана восемьдесят лет назад.

Удалив всё, что не представляло интереса, я перекинул карты и другую информацию на свой планшет, заархивировав их, и убрал трофей в баул — использую его для продажи. Думаю, тут он стоит немало, как и остальное изрядно поношенное, но ещё работоспособное оборудование.

На картах были также обозначения упавших кораблей. Видимо, бывший владелец давно работал мародёром и надеялся, что никто не узнает местонахождения обломков, полагаясь на свой пароль. Как бы то ни было, меня заинтересовали они. Любого бы заинтересовали. На довольно небольшой территории планеты, включая Большую Пустошь, этих обломков было ровно тридцать семь. Пугающая статистика. Сюда корабли что, как мотыльки на свет слетались?

Но главное не в этом. На территории Большой Пустоши на картах были обозначены шестнадцать кораблей. Причём все были подписаны, то есть мародёры знали модели кораблей и названия. А это означало или взлом искинов, или выживших членов экипажей. Думаю, тут имеют место оба варианта.

Это, конечно, хорошо, но дело в том, что, судя по записанной у меня картинке со спутника, есть ещё один остов, вот он как раз и не был обозначен. А это означало, что у меня был шанс добраться до него первым. Призрачный шанс, честно говоря — судя по списку в планшете, в пустыне работало шесть профессиональных команд местных мусорщиков. Вот такие дела. Теперь нужно думать, или рвануть сразу к кораблю, или сделать небольшой крюк и наведаться в оазис, что будет у меня на пути. Хотелось искупаться и нормально поесть. А в том, что я обеспечу себя и тем, и другим, я не сомневался. С хорошим разрешением на планшете можно было разглядеть и голубую гладь озера, и птиц на деревьях. Ох, устрою себе птицу-гриль, благо знаю, как её готовить в походных условиях. Не зря я так готовился к автономной работе на планетах.

Из припасов у меня было с собой две коробки с армейскими пайками. Я их случайно обнаружил среди пищевых картриджей. Часть оказалась повреждённой при падении, а вот часть вполне годилась в пищу — оболочка осталась цела. По одному пайку собирал, вот и получилось где-то около двух коробок. Мне одному хватит на месяц, если не шиковать. Правда, всё было солдатское, жаль, не попалось офицерского, они получше качеством будут. Но хоть так.

Ничего, завтра как стемнеет — двинем. Надеюсь, дроид подзарядится достаточно, чтобы не отставать от меня, а если даже отстанет, то ничего страшного, догонит на месте стоянки. В отличие от меня, он и днём может двигаться с тканью солнечной батареи на корпусе. Нужно будет чуть позже озаботиться этим девайсом. Кроме этого, я использовал дроида как носильщика, сделав ему волокушу. С корабля я набрал приличное количество ништяков, пропущенных другими мусорщиками, вот это всё и надо было утащить с собой. Я не собирался оставлять то, что впоследствии мог бы продать. Судя по всему, тут есть корабли, деревянные и с парусом, а некоторые даже с моторами. Куплю или оплачу билет — там, в будущем, будет видно.

Завтра, пока дроид двигается в сторону неизвестного корабля, я сбегаю налегке и всё там разведаю. Хм, пожалуй, я всё-таки загляну в оазис. Да, загляну.

Укладываясь спать, я размышлял. Корабль был хорошо подчищен. Самое интересное, что сняли все коммуникации, включая энергетические шины от реакторов. Получалось, что всё это было кому-то нужно. Только вот кому? Неужели кто-то восстанавливает корабль в надежде сбежать с планеты?

— Надеюсь, я получу ответы на свои многочисленные вопросы, — пробормотал я, засыпая.

Вечером, после ужина, состоящего из пайка — мясо закончилось ещё дня три тому назад, хотя я успел часть закоптить, прежде чем оно начало портиться, да и вредно постоянно есть мясо, это я вам как врач говорю…

Так вот, после ужина, для меня завтрака, я привычно скинул комбинезон и, стоя голышом, быстро обтёрся водой, что успела набрать за день фляга, используя салфетку из корабельного комплекта. Она должна была быть влажной, но после падения целостность упаковок была нарушена, вот и пришлось так их модернизировать перед использованием. Мочить, короче говоря.

В принципе комбез со встроенным климат-контролем сам очищал моё тело от пота, и желание помыться у меня было скорее психологическое, чем это действительно требовалось. Однако я всё равно после того, как просыпался, приводил себя в порядок. Традиция есть традиция. Раз надо, значит, надо. Да и приятно себя ощущать чистым, комбез всё-таки не то.

Умывшись и растеревшись, я привычно прикопал салфетку и, надев комбез, сбегал наружу сделать другие дела своего организма, после чего, вытирая руки другой салфеткой, вернулся внутрь разбитого корабля. Уже достаточно стемнело, чтобы на небосклоне появились звезды, можно было отправляться.

Я ещё дня три назад вложил в память дроида местную самодельную карту с примерными ориентирами, а также составил и внедрил несколько небольших программок, чтобы он мог ориентироваться по звездам, а то у него были прописаны программы только для ремонта корабля. Поэтому, вернувшись на корабль, я вывел дроида наружу и, поставив ему задачу, отправил по маршруту.

Двумя манипуляторами тот держал трубопроводы, из которых я сделал направляющие — жаль, никаких колес я не нашёл, сделал бы телегу — и, слегка увязая в песке остальными шестью манипуляторами, шустро засеменил в сторону оазиса. Частью датчиков он следил за поклажей, чтобы ничего не выпало по дороге и можно было подобрать, если случится такая беда. И такие программы я ему установил.

За день он подзарядил накопители до тридцати процентов, чтобы разрядить батареи без постоянной зарядки ему потребуется пересечь половину пустыни, а это без малого полторы тысячи километров. Жаль, что мы сейчас направляемся в сторону, противоположную той, что требовалось. Вольные территории, где жили мусорщики, тела которых я нашёл, подождут. Ничего, исследуем оазис, обломки корабля и повернём обратно, уже по нужному маршруту.

Пока дроид, шурша волокушей, удалялся — я его отслеживал поднятым разведчиком — залез в «Призрак» и, отдав приказ на герметизацию, вышел под открытое звёздное небо, проверил, как прикреплён к боку баул, не мешает ли ремень движению пушки на плече, после чего, с места взяв резкий старт, быстро догнал дроида, а потом обогнал, направляясь к оазису. Ничего, тут чуть больше сотни километров. Если б к этому корабельному остову не направлялся, я бы от «Вольки» быстрее до него добрался. Расстояние небольшое, минут тридцать — тридцать пять бега.

Буквально через пятнадцать минут, когда я пробежал половину расстояния, разведчик засек впереди непонятную темную массу, лежавшую на песке. Остановившись, я перешёл на прямое управление дроидом и, приблизившись, изучил непонятный предмет.

— Десантный спасмодуль, — не веря своим глазам, вернее, сенсорам дроида, пробормотал я.

Чьей постройки, я определить не мог, многие государства используют подобные модули, поэтому требовалось осмотреть его вблизи. Там должны быть государственные маркировки производителя и эмблемы подразделения. На моём «Дракане» было четыре таких модуля, врезанных на верфях в корпус крейсера.

Покрутившись вокруг и убедившись, что живых там нет, а десантная аппарель открыта нараспашку, я осторожно ввёл дроида внутрь модуля.

— Пустой, — озвучил я. — И мародёры, судя по мигающим приборам, до него не добрались… О, мина.

Подняв дроида на трёхсотметровую высоту, я побежал к модулю — нужно посмотреть, что можно снять с него. Кому он принадлежит, я уже разобрался. Ещё когда дроид облетал модуль по кругу, успел посмотреть. На боку была хорошо различимая эмблема Четвёртой разведывательной эскадры империи Антран. То есть это были парни из моей империи, соотечественники, одним словом.

Подбежав к модулю, я подошёл к аппарели и, выведя наружу камеру, осторожно посмотрел внутрь, не показываясь сам. Как я и предполагал, мина хоть и была активирована, но реагировала на движение в метре от пола. То есть стандартная настройка. На дроида, летавшего до этого под потолком, она не отреагировала. Режим — подобие растяжки. Против местных аборигенов самое то, но не против меня.

В принципе разведчиков можно было понять. Ожидалось появления противника из людей. Более чем уверен, что мина настроена на людей и там стоит модуль распознавания, а против животных стоит пугач, отгоняя их. Видимо, разведчики предполагали вернуться, раз не стали ставить мину на неизвлекаемость, запустив все возможности. Разминировать и в этом случае можно, но гораздо труднее.

Мина мне могла пригодиться, хоть это и была обычная противопехотная, имевшая настройки работать против группы, но и это в цвет. Достав дроида-дешифратора, я отошёл к носу модуля, где находился пульт управления, и, резаком проделав дыру в бронестекле, затолкнул дроида внутрь. У этой мины была мёртвая зона со спины, так что дроид без труда подберётся к ней, благо все её возможности он знал на программном уровне. Через минуту мина была деактивирована и переместилась ко мне в баул.

Изучение модуля меня разочаровало, вся электроника была горелой. Только мигали датчики зарядки полудохлых батарей, что ранее привлекли моё внимание. Видимо, модуль, как и «Волька», попал под разрыв ЭМ-ракеты. Раз так, то и бронескафы десантников, которые предположительно находились внутри, должны были быть мертвы. Это не «Призрак», способный выдержать электромагнитный удар, однако десантники, похоже, забрали всё, что только можно, даже управляющие модули двух небольших плазменных пушек, которые сейчас смотрели в небо тонкими стволами. Больше всего моё внимание привлекла знакомая дыра в боку модуля. Похоже, тут поработала пушка «Пса».

Сомневаюсь, что десантники способны починить скафы, поэтому их хомячная хватка вызывала уважение. Каждый скаф весил под пятьдесят кило, и ведь надо было их утащить! Хотя могли и прикопать где-то поблизости, я не проверял.

Куда они делись, можно догадаться. Тут только два предположения: или к месту падения своего корабля — а я был уверен, что не обозначенный на местных картах остов как раз он и есть, — или в оазис. Второе вероятнее.

Выйдя наружу, я спустился по сетчатой десантной аппарели и осмотрел модуль. Ранее это было частью корабля, отстреленной с пассажирами. Правда, что на борту находились именно десантники, я был не уверен. Сам модуль напоминал угловатый шаттл с крохотными крыльями. Такие использовались как спаскапсулы и как десантные средства высадки. Правда, отсутствие полноценной брони делало высадку на защищенных планетах слишком рискованной. А вот разведчики охотно их использовали. Удобные штуки. Восстановить его, конечно, можно, чтобы улететь отсюда, но у меня просто не было нужных запчастей.

Искинов охраны я не боялся. Главное — не попадаться на «глаза» охранным дронам и не подниматься выше пятисот метров, чтобы не сработала система оповещения и меня не сбили. Протоколы местной охраны я знал. Не, я лучше пешочком, так как-то надёжнее. Будет возможность, раздобуду наземный транспорт, а так — ну его.

С правого бока модуля в тени местной луны я заметил нечто, что привлекло моё внимание. Это было два надгробия. Достав анализатор и сканер, я провёл осмотр. Сам модуль лежит тут чуть меньше года, судя по показаниям сканера, как и надгробия, время совпадало. Правда, просветив песок сканером, я узнал, что похоронено три человека. Видимо, песчаная буря, которая нанесла песок внутрь модуля, повалила одно из надгробий. Присев у ближайшего, я проверил песок на мины и прочел вырезанные резаком слова.

— Эрик Реблер… Стен Локир… и… капрал Анри Стон… Второй флот империи Антран?! А они какого хрена тут делали?!

Информация меня слегка озадачила. Хотя… в принципе, если парни были просто приданы разведке для усиления, то ничего удивительного. Это, конечно, не практиковалось, но во время войны всякое могло быть. По времени, грохнулись они тут, когда у нас шла война с работорговцами, значит, отправляли эту экспедицию уже после начала войны. Да, вроде как всё совпадает. И четвёртая эскадра базируется как раз на трёх планетах, там, где стоит Второй флот. Да, всё совпадает.

Причину гибели десантников выяснить не составило труда. Обнаружив знакомую воронку от сдетонировавшего «Пса», я только печально вздохнул. Похоже, и они не избежали встречи с местной охраной. Странно только, что та не добила модуль, как они сделали с моей рубкой и «Волькой». Видимо, что-то отвлекло. После небольшого раздумья я понял, что расстрел обломков «Вольки» стал результатом взлёта «Феникса». Тут такого не было, вот и карательных действий не последовало.

Больше меня тут ничего не держало, поэтому я направился дальше, снова взяв привычный темп бега. Буквально через десять минут разведчик засек впереди темную массу оазиса.

Разведчик отправился дальше, а я остановился и попытался укрыться на ровной площадке. Жаль, что барханы остались позади. Укрыться тут было негде, только если закопаться.

Перейдя на прямое управление дроидом, я переключил его сенсоры на режим тепловизора и сразу обнаружил пять ярких точек. При приближении выяснилось, что у остывающего костра на берегу озера спали четыре человека, пятый стоял в охранении. Переключившись на другие диапазоны, я со ста метров рассмотрел стоянку неизвестных. Больше всего моё внимание привлёк большой грузовик, причём непонятной конструкции. Видимо, многие годы местные вносили в него свои изменения, и в результате он превратился в непонятное нечто. Я даже предположить не мог, что послужило основой для создания подобного монстра.

— Вот и мародёры, — пробормотал я.

Детальный осмотр оазиса дал понять, что кроме этих мародеров больше никого тут не было. Хотя за озером я и обнаружил место, подтверждающее, что тут ранее жила ещё одна группа людей, но, видимо, она уже покинула оазис. Наверняка это и были десантники.

Встречаться мне с этими охотниками за космическими реликвиями не особо хотелось, поэтому я решил свернуть и направиться прямо к кораблю. Надеюсь, наши цели не совпадают. Делиться я не собирался… Хотя если они меня подбросят до Вольных территорий, то вполне можно и пообщаться.

Вспомнив о планшете прошлого мусорщика, я активировал и вывел на шлем скафа информацию о местных искателях. Через полминуты я уже рассматривал фото знакомого грузовика и читал записи об этой группе. В них значилось, что постоянный состав обнаруженных мной мусорщиков четыре человека. Главным был Брон Ушакусс, мрачный громила. Ходили слухи, что в его предках были аграфы, жившие на другом континенте этой планеты-тюрьмы, которую, оказывается, аборигены называли Тенга. На языке аграфов это означало остров посередине океана. В принципе название в точку, хрен отсюда выберешься.

Остальные тоже были описаны. Водитель, он же техник-оценщик, и два охранника-грузчика. Спаянная команда, одним словом, уже не первый год работают. Была информация, что они где-то в горах нашли корабль и неплохо на этом поднялись. А сейчас, похоже, перебрались в Пустоши и приняли ещё одного человека.

Информация была короткой, но мне хватило. Обычные мусорщики. Нет, мне пока с ними не по пути, да и не хотелось сообщать всем и вся, что я нахожусь на планете. Уж лучше тихой сапой проберусь до океана, благо земли там не густо заселены, найму или сделаю корабль, и в путь.

Вернув разведчика и отправив его по новому маршруту, я побежал дальше, выслав второго назад, чтобы использовать его как ретранслятор в общении с техническим дроидом, временно ставшим тягловым. Оставив оазис слева и набрав скорость, я побежал дальше. Связаться с дроидом не составило труда. Поэтому, передав ему новый маршрут, я вернул второго разведчика на место и ускорился, решив добраться до корабля за полчаса. Тут всего полсотни километров, недолго бежать, правда, нудно и трясет всего, но ничего, потерпим.

Через час я действительно обнаружил впереди массу обломков с самым крупным в центре.

Дальше действовал по привычной схеме. Укрылся за небольшим барханом, можно сказать, наносом, и отправил вперёд разведчика, который крутился над остовом на трёхсотметровой высоте. В течение часа я изучал обломки, но живых так и не обнаружил. Даже животные ещё не заняли столь удобное убежище.

Продолжая держать разведчика над обломками, я активировал сканер и направился вперед.

Дроид, продолжая тащить волокушу, появился только к середине следующего дня. К этому времени я успел осмотреть обломки и даже выспаться в каюте капитана, благо постель там сохранилась. Корабль практически не был разграблен, но электроника вся выгорела. Хотя меня это и не особо обеспокоило, я нашёл огромное количество ништяков, что могли мне пригодится. Более того, я даже прикинул, можно ли собрать машину из обломков в трюме, там находились пара броневиков, два грузовика и шесть флаеров, входивших в штатный комплект любого дальнего разведывательного корабля. Правда, последние превратились в кучу мусора, катаясь по трюму во время падения и удара. По всем прикидкам, можно восстановить один броневик и грузовик. В отличие от флаеров, крепления у них выдержали, хоть и им изрядно досталось при падении, но собрать из всего металлолома два рабочих агрегата мне под силу. Одно это было в плюс и радовало, что я не плюнул на этот остов и не отправился сразу в сторону океана. К тому же выяснилось, что десантники тут были, но уже ушли. Часть колес с грузовиков пропала — точнее, четыре штуки.

Выяснить, что тут были десантники, оказалось не трудно. У одного из проломов была нарисована стрелка и сделана надпись на общем:

«Двадцать шесть выживших. Идём на восток. Создатель с нами».

Последнее было девизом десантников и означало, что тут были именно они — у разведчиков другой девиз. Видимо, они отстреляли не один модуль, раз сообщили о себе в надежде встретить других спасшихся.

Думаю, техников среди них не было, потому как они оставили слишком много ништяков, которые могли им пригодиться, и хоть и пробовали восстановить один броневик, но, похоже, поняли, что броню им не пробить, и оставили всё как есть. Только арсенал был девственно пуст.

Судя по стрелке, парни двинулись к ближайшим границам пустоши, то есть в противоположную сторону той, куда мне было надо. Немного подумав, я вздохнул и решил отправиться следом. Бросить своих я не мог, а судя по всему, они находились в бедственном положении. Тем более именно парни из Второго флота спасли меня от пиратов. Да и пригодятся хорошие бойцы, тем более если их нормально оснастить и взять под свою руку. Посмотрим, что дальше будет.

Когда дроид приблизился, я велел ему разгрузить волокушу, убрать вещи в тень и, поставив задачу, отправил внутрь корабля. Немного постояв у входа, я посмотрел на большое надгробие, где были написаны имена сорока трёх погибших, и, вздохнув, направился следом. Нужно проследить, как дроид будет вырезать переборки, чтобы я смог вывести технику наружу. В том, что удастся её восстановить, я уже не сомневался.

В принципе, всё, что я могу восстановить за два-три дня, мне не требовалось. Чтобы пересечь этот континент, мне хватило бы «Призрака» и средств выживания. Всё.

По моим прикидкам, за месяц пути я окажусь на другой стороне планеты, то есть на другом континенте, и, разыскав укрытую базу, займусь тем, для чего сюда прибыл. То есть попробую вскрыть её и понять, сохранилось ли там что-нибудь. То есть окупится моё путешествие сюда или нет.

Техника, которую я собирался восстановить, замедлит моё продвижение к цели, это сто процентов, но на те же сто процентов путь будет более комфортабельным. Одно дело трястись в скафе, пересекая континент на своих двоих, что с моей физподготовкой было не так трудно, другое — передвигаться в салоне броневика или грузовика, лежа на сиденье. Выбор очевиден: я не особо торопился, попасть на базу не горело, а вот собрать нечто, что потом можно будет продать местным аборигенам, в будущем пригодится. Однако в движении на технике есть не только плюсы, но и минусы. В скафе я пересеку континент, меня никто так и не обнаружит, а вот на технике буду двигаться куда заметнее, даже если не использовать дороги. Но вот это меня как-то меньше всего беспокоило. Хотя десантники уволокли всё вооружение, в двигательном отсеке, который они не смогли вскрыть, хоть и пытались, судя по следам, я обнаружил двух новеньких противоабордажных дроидов из комплекса «Карпач» разной степени поврежденности. Самого комплекса я не обнаружил, видимо, управляющий модуль ранее находился в арсенале и был унесён десантниками. Однако собрать из двух дроидов один, перепаяв поврежденные платы, мне вполне по силам. А армейский дроид, хоть и защитный, это армейский дроид. Тем более на них было навешано тяжёлое вооружение, чтобы противостоять дроидам противника. Мне на планете оно очень пригодится.

Ещё одна причина взять с собой технику, это медицинское обеспечение — капсулу на себе я не утащу. А тут поставил в кузов — и когда надо пользуйся. Правда, на всякий случай место установки капсулы надо будет обшить броней, мало ли шальная пуля.

Вздохнув, я посмотрел на голубе небо, где слепил глаза и нагревал броню «Призрака» диск местного светила, потом перевёл взгляд на небольшую тарелку одной из баз, что приближалась к зениту. Две другие были вне видимости.

— Надеюсь, дроиды-дешифраторы уже занялись своей работой. Если взломают защиту и перепрограммируют искины, сделав меня владельцем хоть одной из баз, считай, это будет огромная дыра в обороне, и можно покинуть планету. М-да, три попытки, по теории вероятностей хоть одна должна сработать, так что мне остаётся только ждать и надеяться.

Это действительно было так: вся надежда на дроидов. Когда они перепрограммируют искины, те должны согласно внедренной в них программе-вирусу связаться с Батей и перейти под его командование, а тот уже найдёт возможность связаться со мной и сообщить об изменениях в сплошной обороне планеты. Ещё было немаловажно то, что покинуть планету никто кроме меня не сможет, даже если одна или, вдруг повезёт, две базы перейдут в моё владение. Охранные протоколы никто не отменял, и я это делать не собираюсь. Вот только беда, дроиды-диверсанты и правда заточены под взлом подобных баз, то есть это их прямая работа. Но если у баз активна противодиверсионная защита, а это вполне возможно, так как особо ресурсы на это не затрачиваются, то на её преодоление и взлом самих искинов дроидам понадобится от двух до пяти месяцев. Так что спешить мне действительно было некуда. А базу я и так найду, хотя на одном месте тоже сидеть неохота, скучно. Соберу технику и двину к океану, хоть продвинусь немного. Правда, есть шанс, что дроиды-диверсанты из-за своей не самой большой мощности не справятся, и это исключать нельзя. Тогда наземная база окажется для меня единственной возможностью покинуть планету. Не потому что я могу взять под контроль её искина, она сама может быть мертва, а потому, что на базе должны быть ангары с лётной техникой. Те же боты и челноки с прошивками, разрешающими им покидать планету. Так что и тут шанс есть.

Посмотрев в сторону пролома, откуда были видны искры от резака — дроид начал вскрывать ближайшую переборку, чтобы было удобно передвигаться по отсекам — я двинулся было следом, как вдруг замер, услышав писк радиосканера. Где-то недалеко, буквально в радиусе шестидесяти километров кто-то работал на короткой волне. Личной рацией, одним словом.

Радиосканер в пассивном режиме у меня работал постоянно, а тут вдруг выдал сообщение об источнике сигнала. Повернувшись, я посмотрел в сторону, где находился оазис и откуда вели следы от дроида. Готов поспорить, что это мародёры, ранее обнаруженные мной, причём, судя по всему, они обнаружили следы. Отлично сохранившиеся из-за отсутствия ветра.

Наконец комп закончил анализ сигнала, пока я размышлял, и выдал место сигнала по виртуальной карте и расшифрованный разговор:

— …я не знаю, что это. Две глубокие не прекращающие борозды и много мелких следов между ними, — был слышен сквозь шум помех чей-то молодой мужской голос.

— Может, дроид? — Грубый бас другого собеседника был более различим. Видимо, он пользовался более мощной рацией.

— След волочения, я бы сказал, — влез ещё один голос, с хрипотцой.

— Я не разбираюсь в следах, дроид это или нет. Тут нет ничего опасного, подъезжайте и сами посмотрите, — сказал первый.

— Сейчас будем, — ответил грубый бас, и на этом передача прервалась.

— Понятно, — прослушав запись, пробормотал я. — Заметили следы издалека и послали пешего разведчика. Последствия я слышал по рации. Похоже, двигаются они сюда, так что к вечеру надо их ждать.

Сменив разведчика, у которого заканчивался заряд батареи, на свежего, я поставил ему задачу усилить бдительность со стороны запада, где находился оазис, и направился к пролому. Пора было приниматься за работу. Корабль не был разграблен, хотя многие ништяки получили серьезные повреждения, особенно от электромагнитного удара, что делало невозможным их восстановление для экипажа, для меня же это проблемой не являлось. Отремонтирую, инженер я или нет? При мне ремонтный синтезатор или нет?

Пройдя мимо дроида, продолжавшего сыпать раскалёнными искрами расплавленного металла, я по короткому коридору дошёл до медсекции и, мысленно потирая руки, осмотрел ряды капсул. Многие, да что многие, почти все были повреждены. Эта хрупкая техника не пережила падения и удара о поверхность, но восстановить одну капсулу я вполне мог. Сперва я планировал это сделать с лечебной капсулой, благо в боксе их было четырнадцать штук, но потом, подумав, решил восстановить капсулу реаниматора, хоть это и было гораздо сложнее. В соседнем реанимационном боксе их всего четыре штуки, и вот из них мне нужно собрать одну работающую. Благо картриджей на складе я нашёл в достаточном количестве, видимо, десантников они не заинтересовали. А вот личных аптечек не обнаружил, ящики для их хранения оказались пусты.

Причина моего решения была банальна: лечебная, конечно, хорошо, но реаниматор — это реаниматор. Лечебная не способна восстанавливать серьезные повреждения и отращивать потерянные конечности, только поддерживать жизнь, а реаниматор это делал с лёгкостью, хоть это и занимало продолжительное время. Я уже решил, что установлю капсулу в кузов грузовика, сразу за кабиной. Ширина кузова вполне позволяла её там поставить, причём ещё оставалось место у одного борта, как раз в ногах капсулы, чтобы менять картриджи. Очень удобно.

Но всё это теоретические выкладки, пора перейти к практическим работам. Дроид уже вскрыл две мешающие переборки, чтобы можно было протащить через них оборудование, и процокал манипуляторами в трюм, где находилась наземная техника.

Развернувшись, я скрипнул ботинками скафа на тонком налёте песка, покрывающем пол, и направился следом.

В трюме я включил прожектор на скафе, присоединившись к дроиду, который тоже активировал два своих прожектора на корпусе, и осветил кучи металлолома, ранее бывшие планетарной техникой разведчиков. Особо мудрить я не стал, просто велел дроиду разобрать все машины на запчасти и сложить их в разные кучи. Уже потом, проведя анализ этих запчастей и прикинув, что легче восстановить, начну это делать. Главное, чтобы рамы были целы, а остальное восстановится. Жаль, крейсер упал, ударившись той стороной, где находилась лётная палуба. Я туда даже не совался — вряд ли там что-то уцелело. Да и не нужно мне там ничего.

Пару минут пронаблюдав, как дроид начал работать, со скрежетом вытащив из кучи металлолома покорёженный грузовик и пользуясь где инструментами, а где и резаком, начал его разбирать. Я развернулся и направился обратно к открытому проёму коридора. Хорошо, что у меня на планшете были программы по ремонту и восстановлению наземной техники, а то этот корабельный дроид так бы и стоял, тупо глядя на эту металлическую мешанину. Я в него загрузил более десятка программ, так что маломощный искин работал уверенно. Пока дроид работает, нужно заняться реаниматором. Думаю, на планете это самая большая ценность.

Когда разведчик привлёк моё внимание, я уже заканчивал с разборкой пахнущих горелой изоляцией реаниматоров на отдельные блоки — фактически остались четыре голых силовых набора капсул. Ещё я снял их со станин. Вернее, не я, у меня не было таких инструментов, чтобы открутить огромные страховочные болты. Пришлось дроида звать, зато теперь капсулы можно было волоком таскать по реанимационному боксу и осматривать на предмет повреждений. К сожалению, ещё во время разборки я обратил внимание на погнутые рамы двух капсул, эти шли в утиль, у третьей рама треснула, а вот у четвёртой, если не считать опоры, всё оказалось в норме. Опора не мешала работе реаниматора, да и восстановить её было нетрудно. Поэтому эту раму я оттащил в сторону, решив взять за основу именно её.

От этой работы я отвлёкся всего один раз, когда дроид доложился об окончании работ. Я поудивлялся и направился в трюм. Работоспособность этого дроида поразила даже меня — мало того, что он разобрал всю наземную технику, так ещё и флаеры разложил на составляющие. От увиденного я мысленно почесал затылок. Я всё ещё был в скафе, так как занимался в основном простой работой, вот перепаивать горелые блоки буду уже напрямую, в скафе это сделать невозможно. Хотя нет, возможно, но очень трудно и нудно. Так, собственными руками, и качественнее, и быстрее.

Отдав приказ собрать ходовую и кузов грузовика из сохранившихся блоков — раму я выбрал сам, — направился к куче запчастей, что ранее были флаерами. Осмотрев два движка, поковырялся в других запчастях и понял, что вполне могу собрать нечто летающее. Что именно, пока не решил: или двухмоторный самолёт, или подобие геликоптера, тут были широкие возможности.

Особо восторгов я от этого не испытал. Работа охраны по предотвращению полётов в зоне их ответственности до сих пор стояла перед глазами. Ну её, кто их знает, какие у охраны установлены протоколы? Может, нестандартные? Хотя, конечно, собрать нечто микроскопическое и возить это в кузове вполне возможно. На будущее поэтому я сразу стал мысленно конструировать самолёт. После недолгих размышлений решил делать именно самолёт с возможностью вертикальной посадки.

Пока я возился с деталями от флаеров, дроид уже собрал на раме задние мосты ходовой и готовился установить кузов. Передний и управление ставились вместе с кабиной. Пронаблюдав за работой дроида, я понял, что осталось ему не так и долго, поэтому решил подождать, занявшись пока кабиной. К сожалению, все они оказались помятыми, некоторые до железного блина, но нашлись и относительно целые. Одну такую, слегка покосившуюся, я и решил установить. Блоки управления отремонтирую позже.

Закончили мы с дроидом вместе, кузов стоял крепко, дыры в металлизированной ткани тента были зашиты, чтобы в кузов не попадала пыль. Пронаблюдав за установкой кабины и ходовой, я отдал приказ дроиду по завершению этой работы начать восстановление одного из броневиков, что не так пострадал, и вернулся в медотсек, где стал перебирать горелые блоки, выбирая те, что восстановить легче. Вот тогда-то меня и отвлёк писк разведчика, сообщившего, что к кораблю по следам дроида движется нечто механическое. Выведя на экран изображение этого предмета, я опознал грузовик мародёров. Прикинув, сколько им ещё добираться, продолжил работу. Пара часов у меня железно есть.

Отобрав часть блоков, я вылез из скафа, продолжая держать связь с разведчиком, достал кофр с тонкими инструментами, найденный в прошлом корабельном остове, и, вскрыв ближайший блок, стал осматривать его, морщась от запаха горелой изоляции и плат. Через минуту лежавший рядом малый ремонтный синтезатор производства империи Зтов застрекотал, выпуская кусок платы, которую я собирался вставлять на место горелой.

Синтезатор был размером с книжку и не мог выпускать большие куски, но вот так, под моим управлением делая копии горелых плат, виртуально восстанавливая их, он выдавал ту часть, которую требуется припаять, вырезав горелый участок.

К тому времени, когда мародёры приблизились и остановились в полукилометре, разглядывая разбитый корабль в бинокли, я восстановил этот блок, разобрав три похожих. Сыто клацнув, он встал на место в капсуле. Протестировав его на работоспособность, благо заряда батареи в капсуле хватало, я влез в скаф и направился к выходу.

Не показываясь наружу, я навёл наплечную пушку на песок рядом с грузовиком и выпустил очередью серию из плазменных шариков. Раскалёнными и расплавленными до стекла каплями песок раскидало в стороны. Мародёры намёк поняли правильно, попрыгали в машину и дёрнули обратно с предельной скоростью, какую только мог развить их грузовик. Километров шестьдесят так. Блин, я в скафе бегаю быстрее, да и без скафа, если поднапрячься, с моими физическими данными сделаю это. Даже испепеляющая жара не помешает.

Вот, кстати: судя по записям мёртвого мародёра, по пустыне двигаются они только ночью, дневной зной пережидают в установленных шатрах. Эти почему-то двигались днём. Это означало, что они или торопились, или у них в кабине работает кондиционер. Думаю, тут первое вернее. Что-то их заставило поторопиться. Эту версию подтверждало, что они отъехали на три километра, скрывшись за ближайшим барханом, и остановились, разведчик детально описывал их технику и их самих. Двое в данный момент покинули машину и с биноклями в руках направились к вершине бархана, чтобы поглядеть на остов и обломки вокруг. Кстати, судя по открытым окнам, кондером в кабине и не пахло.

Естественно, я не стал ждать, что будут делать мародёры, и сразу же после стрельбы вернулся обратно в медотсек, где продолжил работы по восстановлению блоков реаниматора, отслеживая все перемещения мародёров с помощью разведчика. Не думаю, что те заметят крохотный шарик, наблюдающий за ними с трёхсотметровой высоты. Для этого надо иметь очень хорошее зрение или специальное оборудование.

До самой темноты мародёры особо себя не проявили, а я за это время успел восстановить четыре блока из шестнадцати, а также проконтролировать работу дроида. Броневик он восстановил, ходовая была в полном порядке, правда, пришлось поменять орудийную башню, так как на этом корпусе она была повреждена, на снятую с другого, со смятой в блин кормой. Так что мне оставалось только установить управление, блоки связи и вооружения, ну и кондер, конечно. То же самое и с грузовиком. Больше тут дроиду делать было нечего, поэтому я отправил его по отсекам, которые не успел осмотреть, собирать информацию по тому, что ещё есть на корабле. Когда стемнело и мародёры стали вставать на ночную стоянку, явно не собираясь уезжать и бросать подобную жирную находку, дроид сообщил, что обнаружил склад. Заинтересованно дойдя до находки, я удивился. На кораблях подобного типа тут склада быть не должно, тут по плану должны быть жилые помещения. Видимо, это была работа корабельного инженера, он превратил две каюты в небольшой технический склад. Судя по небольшой разукомплектованности, десантники не обошли его своим вниманием, но внимание дроида привлек мобильный реактор на небольших колесиках. Причём, похоже, рабочий. Судя по креплениям, их тут было четыре, но в помещении остался всего один. Видимо, десантникам было просто некуда его грузить.

А в том, что было куда грузить все остальное, я не сомневался. Судя по разукомплектованности наземной техники, они собрали что-то вроде телеги — четырех колёс не хватало.

Причина, почему управление реактора сохранилось, оказалась проста: на нём не было питания. Именно так: горело только то оборудование, что запитывалось от батарей или от стационарной корабельной сети. Именно поэтому сгорели платы разных блоков управления, отчего корабль падал неуправляемо. Что могли сделать те искины, которые уцелели после ЭМ-удара, с неисправным оборудованием? То-то и оно. А вот то оборудование, что было складировано обесточенным, согласно правилам перевозок, уцелело. Если, конечно, не пострадало от падения. Вот и с этим мобильным реактором так же. Небольшая батарея, от которой должен был функционировать пульт, когда реактор заглушен, находилась отдельно. Поэтому он не пострадал от ЭМ-удара. Правда, через минуту после диагностики универсальным тестером я только выругался. Электромагнитный удар он выдержал, но вот удар о землю — нет. Кстати, на корабле многое что уцелело таким образом, те же переносные рации в арсенале точно, так как я не нашёл ни одной, как и батарей к ним. Значит, их тоже забрали десантники. С учетом того, что их скафы сто процентов полетели, а оружейного мастера и запчастей, чтобы восстановить их, не было, значит, они работают в стандартных десантных комбинезонах с интегрированным броником. Так что рации им были нужны. Это, конечно, не то, что в скафе, но хоть что-то. Думаю, что и комбезы у них мёртвые — погорела электроника. Значит, и кибердоктора, и климатическая защита тоже мертвы. А на такой жаре это имеет большое значение. Думаю, десантники работают и двигаются ночью, а днём, как мародёры, отсыпаются. По-другому в пустыне никак. Это у меня симбиот, и я могу в любое время выходить под солнце хоть нагишом, благо тело уже адаптировалось к жаре и это не вызывало проблем. Правда, расход воды в этом случае увеличивался, но проблемой это не было. Хотя дистиллированная вода из фляги уже надоела, сок и питательная смесь в скафе закончились, пришлось заливать туда воду, когда она конденсировалась во фляге. Набиралось за ночь не так много, но воды мне хватало, хоть и впритык, но хватало. Хвала фляжке Древних.

Недолгое изучение проблемы показало, что частично повреждены два блока и требуют замены часть проводов. Всё это было на полке в ремкомплектах, поэтому я их заменил и сразу запустил реактор, проверяя его на работоспособность. Всё было в порядке.

Отдав приказ дроиду перенести мобильный реактор в кузов восстановленного грузовика, я стал с интересом изучать ремкомплекты в ящиках на полке. И хоть от падения часть рассыпалась по полу, многое сохранилось на месте.

Реактор мне действительно был нужен: можно, конечно, реаниматор запитать и от бортовой сети машины, благо генератор там стоял приличный, но это не совсем удобно, а вот такой небольшой реактор решал все мои проблемы. Перед уходом кроме реактора дроид прихватил и ремкомплект, который я ему протянул. Пусть будет, мало ли.

Жаль, я не нашёл склад с медоборудованием и запчастями для реаниматоров. То, что было, я уже использовал, с остальным придётся что-то изобретать. Наверное, склад находился где-то в районе лётной палубы, так что с этой стороны швах. Жаль, ни один корабельный искин не уцелел, хотелось бы узнать внутреннюю планировку корабля и что и где лежало, но все пять искинов были мертвы, причём искусственно, видимо, десантники постарались. Но тут они были правы, действуя согласно одной из инструкций.

Ладно, это больше интеллектуальная работа, как перепаять платы реаниматора. Разберусь. Без склада обойдусь.

Спать мне не хотелось, поспал уже, ожидая дроида, поэтому я направился обратно в медсекцию, сделав небольшой крюк в трюм. Дроид уже установил реактор в кузове, поэтому я отправил его делать главную и трудоемкую работу — пробивать выход для техники. Кстати, именно об это сломали свои зубы десантники. Судя по следам, они пытались проложить проход взрывчаткой, направленными взрывами, но, похоже, при этом корабль начал разваливаться. Рушились балки и перекрытия, вот они и забросили это дело. Правильное решение.

Под утро, в так называемую собачью вахту, когда я полностью восстановил реаниматор и с помощью дроида занимался переноской капсулы в трюм, чтобы установить в кузове грузовика, пришло сообщение от разведчика. Трое мародёров, укрываясь за складками пустыни, начали выдвижение к остову корабля. Двое других остались у грузовика.

Вздохнув, я активировал связь и вышел на мародёров, благо волну их знал, хоть она и была шифрована. После небольшого раздумья я взял себе позывной Странник, так как именно им и был.

— Неизвестных мародёров вызывает Странник, — произнёс я в микрофон.

Судя по тому, как трое мародёров замерли, рация у них работала.

— Повторяю. Странник вызывает неизвестных мародёров, находящихся у остова корабля. В случае если не ответите, открываю огонь на поражение.

Почти сразу разведчик засек ещё одно движение, только с противоположной стороны от мародёров, с той, куда ушли десантники. По песку с небольшой скоростью двигалось нечто самоходное на четырех колесах. Я узнал часть элементов кузова и ходовой. Они были позаимствованы из трюма, где я собирал свою технику.

Я не пользовался узконаправленным лучом, и, похоже, пассажиры этого двигающегося к кораблю чуда засекли передачу, потому как повозка остановилась и вокруг неё, выставив стволы ручных стрелковых комплексов, залегли шестеро человек.

— Что-то много движения в пустыне в одном месте и в одно время, — пробормотал я и мысленно отдал приказ «Призраку» выпустить ещё одного разведчика, первый должен наблюдать за мародёрами, не отвлекаясь на посторонних, для них и требовался второй. — Похоже, это и есть парни из десанта. М-да.

Хмыкнув, я стал настраивать узконаправленный канал связи, чтобы пообщаться с десантом, но тут вышли на связь мародёры:

— Искатели на связи, — прохрипела рация.

Причём слово «искатели» было выделено. Видимо, слово «мародёры» им не нравилось.

В это время второй разведчик, что с набором высоты уже подлетал к десантникам, заметил нечто такое, отчего я впал в кратковременный ступор. Оказалось, следом за одним из пассажиров, который укрылся у одного из колес, выставив штурмовой комплекс в сторону обломков разбитого корабля, спрыгнула собака и улеглась у его ног. Приблизив изображение, я опознал в ней немецкую овчарку. Да и мужчина был знаком, жаль только, его лицо было закрыто обрывком материи вроде самодельной арафатки.

Во флоте и армии империи Антран такие собаки были всего у десятка человек, причём одна — я точно знал у кого, так как лично подарил ему её. Более того, как раз этот мужчина и служил во Втором флоте в подразделении десанта. Такое совпадение было поразительным, с учетом того, что в империи числилось семь миллионов солдат одних только десантных подразделений, и встретить тут того, с кем уже знаком и пересекался в прошлом, было не просто удивительным, а скорее даже подозрительным. Правда, не слишком, с учетом того, что их экспедиция отправилась сюда, когда я только стал подумывать об этом, подозрения могли быть вызваны и паранойей. Хотя вроде в то время я ещё не расшифровал кристалл с координатами этой планеты. Так что с шестидесятипроцентной вероятностью это не более чем совпадение, очень редкое, но всё же.

Ах да, о владельце этой собаки. Ещё когда я заканчивал дела на Земле, то попросил у правительства Германии помочь мне в приобретении щенков овчарки. Мне доставили три штуки, причём с родословными. Кстати, моя покупка вызвала поветрие у членов экипажа, набранного на Зории. Если командир берёт, то надо брать. Вон, доверчивой Ривз во время прогулки по Берлину аферисты из Германии впарили двух щенков женского пола по спекулятивной цене. Но несмотря на цену, поднятую почти в десять раз, та их купила и очень этому была рада. Даже дроида специального приобрела, чтобы тот убирал сперва за щенками, а потом уже молодыми девочками, что так любили носиться и играть с другими собаками в парке «Ильи». Ривз одного хотела отправить родителям, но когда появилась такая возможность, щенки уже выросли, да и она к ним привыкла. Собаки были на удивление преданы ей. У нас даже был график выгула собак в парках «Ильи» и «Петра». Правда, меня это не касалось, я поступил умнее: когда к Земле пришёл экспедиционный флот, приобрёл у завсклада местного военторга, можно сказать, специальную клетку со статис-камерой, чтобы перевозить животных, и щенки проспали всё время полёта. Этих щенков я подарил. Одного отправил семье Клим вместе с родственниками, всё-таки глава семьи был выходцем с Земли. Второй ушёл Жорин, матери моего сына, а третьего — насколько я помню, кобелька — отослал в отдельной клетке, почтой, сержанту Айронсу Климу к месту его службы. Тому самому, что спас меня, когда я был в рабстве.

Вот и получалось, что тот плотный мужчина в рваном десантном комбинезоне мог быть только Айронсом Климом. Осталось проверить, но эти мародёры всё ещё были на связи и продолжали мешать мне размышлять, долбя в ухо через динамик вызовы. Для десанта это не прошло без последствий. Молодой паренёк, рядовой с нашивками специалиста второго класса на рукаве, возился с аппаратурой связи, явно пытаясь поймать нашу шифрованную волну. Что за оборудование, я не разобрал, в последнее время появилось много новинок, но, видимо, очередная модернизация мобильного комплекса связи модели «Око». Какая именно, я не знал, в моих базах подобного оборудования не было.

— Странник на связи, — наконец ответил я мародёру. — Старший на месте, остальные возвращаются в машине. Нужно поговорить.

— Гарантии? — прозвучал знакомый грубый бас.

— Нет гарантий. Причина встречи — получение сведений о Вольных территориях.

— Плата?

— Договоримся.

Судя по тому, как засуетился паренёк, он смог поймать волну и конец нашего разговора. В принципе с моими возможностями я мог дистанционно войти в систему управления комплексом и перевести канал на другой, чтобы спокойно поговорить без свидетелей. А то мародёры могут слушать. Но, видимо, паренёк, своё дело знал туго и вход в комплекс был зашифрован, а на взлом требовалось слишком много времени, которого у меня не было.

У мародёров собственный канал тоже был шифрованный, но думаю, и общий они мониторят. Так что было нужно делать? Правильно, создать новый канал, который не смогут прослушать мародёры и который сможет засечь комплекс. Так я и сделал. Настроил новый шифрованный канал и стал вызывать десантников. Те пока тупили, поэтому я записал сообщение и стал прокручивать его по кругу, решив попить из трубки, а то горло пересохло. На расшифровку этого кода связисту понадобилось восемнадцать секунд, что с его комплексом было не трудно.

Запись была обычной и звучала так:

«Гражданин империи Антран вызывает группу солдат, укрывшихся у неизвестного устройства».

И так по кругу. Когда связист дернулся и протянул гарнитуру мужчине, у ног которого лежала собака, я убедился в своих предположениях. Буквально через несколько секунд, после того как мужчина выслушал очередное сообщение, он вышел на связь.

— Неизвестный, говорит представитель Второго флота империи Антран сержант Айронс Клим. Представьтесь.

Прежде чем представиться, я спросил:

— Как зовут овчарку, что лежит у ваших ног?

Десантники задергались, сообразив, что за ними наблюдают, а спец по связи указал на темный небосклон, который уже начал светлеть, точно в моего дроида. Видимо, он засёк его комплексом.

— Гар его зовут, — осторожно ответил сержант, после чего с небольшой запинкой, неуверенно спросил: — Антон?

— Вот и опознались, — хмыкнул я. — Кого-кого, а тебя я не ожидал тут увидеть. Повязку сними, я хоть на лицо твоё посмотрю… Ага, опознание прошло успешно.

— Антон, чёрт! Как я рад тебя слышать! — в голосе сержанта явно слышалось облегчение.

— Та же фигня. Давайте подваливайте со стороны кормы. Пока там схоронитесь. В корабль не суйтесь, у меня там дроид противоабордажный в полной боевой готовности.

— Не волнуйся, мы военные, нас он пропустит.

— Уже нет, я покопался в настройках.

— Проблемы? — насторожился сержант.

— Да не сказал бы. Местные подъехали, мародёры. Вот, решил информацию получить от них.

Пауза длилась довольно долго, пока сержант с изумлением не спросил:

— А тут что, и аборигены есть?!

Песок поскрипывал под ботинками скафа, пока я неторопливо шагал к одинокой фигуре, которая при моём приближении поднялась с песка и отряхнула зад.

С сержантом мы договорились быстро, чтобы они не показывались перед местными, так что в данный момент их повозка продолжила движение к остову под управлением одного водителя, другие цепью стали приближаться к кораблю. Сержант оставался профессионалом и был готов к неожиданностям.

Так вот пока они двигались, я вышел из-за куска брони, за которым до этого укрывался, и направился в сторону одинокого мародёра, неся в руке баул. В нём была плата за информацию.

Двое других, что сопровождали Брона Ушакусса, отошли и укрылись за дальним барханом, посверкивая в нашу сторону объективами. Профессионалами их не назовёшь. Правда, обычным глазом оптику не засечь, только с тем диверсионным оборудованием, что было встроено в «Призрак».

— Ты внешник, — угрюмо сказал Ушакусс, рассматривая мой скаф.

Его голос был под стать внешности — угрюмый мужик с квадратной челюстью и глубоко посаженными глазами. Даже удивительно, как его могли принять за потомка аграфов. На скаф он смотрел с жадностью торговца. Глаз хочет, да зуб неймёт.

— Это так заметно? — поддержал я разговор.

— Такую самоходную броню я видел много раз, но чтобы она работала, впервые.

— Судя по тому, как меня встретили на орбите, в этом нет ничего удивительного. Больше удивляет то, что у баз такое количество специализированных ракет. Ладно, сейчас не об этом. Корабль мой, и делиться его железками я не собираюсь. Думаю, по этому вопросу мы всё решили.

— Это как посмотреть, — угрюмо ответил мародёр. После чего последовал моему примеру, сев в позу лотоса напротив.

— Надеешься проникнуть в обломки, когда я их покину? Боюсь тебя разочаровать, но я их заминировал, если ты понимаешь эту терминологию. Вам там не пройти. Давай лучше поговорим о том, для чего встретились. Мне нужна информация по местным реалиям. Что, где и с кем.

— Каждая информация чего-то да стоит. Чем будешь расплачиваться?

— Есть чем. Я подготовил то, что вам может пригодиться. Анализаторы, сканеры и другая искательская дребедень.

— Хорошая плата, — согласился Ушакусс. — Спрашивай, внешник.

— Расскажи мне о порядках, что творятся на Вольных территориях, какие есть порты у Дикого океана, ходят ли корабли на другой континент, и всё, что известно о нём.

В это время сканер дал понять, что нас облучают знакомым комплексом, видимо, сержант решил послушать, о чём мы говорим. Поставив помехи, я приготовился слушать местного жителя.

— За эту информацию я возьму сканер и два анализатора.

— Годится, — согласился я, не став торговаться. — Кроме этого я дам вам координаты места, где упал мой корабль. Можете осмотреть обломки, вдруг что подберёте для себя.

Я не стал уточнять, что взять там фактически нечего. Пусть скатаются, я хоть время выиграю, не будут под ногами путаться.

— Согласен, — быстро сказал Ушакусс. — Значит так, я так понимаю, тебе надо на землю ушастых за большой водой.

— Именно так.

— Прямая дорога ведёт через три вольных города и земли двух баронов. Деревни, что попадутся на пути, я описывать не буду, деревни как деревни, а вот о городах расскажу. Их ты не обойдёшь. Первый, Кракус, находится сразу за горным перевалом, других дорог там нет, так что пройдёте через город. Плата будет взиматься по вашему виду, то есть с вас много. Второй город, Ореан, находится на дороге, ведущей через Большой лес. Дуанжик, третий город, находится на границе у вольных баронств между болот на большом острове. Обойти можно, по тропкам, но через него проще. Тем более плата там чисто символическая по сравнению с Кракусом и Ореаном. Законы в Вольных городах поддерживает городская стража. Но если ты сильнее, а ты сильнее, то для тебя это не проблема, они уважают силу. А баронства — вот там нужно держать ухо востро, чтобы не получить арбалетный болт в бок. Любят там грабить лихие люди. Поговаривают, и бароны со своими дружинами этим балуются. Уже несколько торговых караванов и машин искателей там пропало… с концами. Два морских порта находятся на землях герцога Аливьера. Ближайший порт Ром, второй дальше находится, называется Анга. Но он далеко, про него рассказывать не буду, тем более он построен на руинах города Прошлых. Грязное место.

— Почему на руинах и почему грязное? — поинтересовался я.

— Потому что там раньше был город, в котором жили внешники. Говорят, ещё где-то на островах сохранились руины их городов. Но точно я не знаю. По Анге могу сказать так: там большие катакомбы и ещё что-то находится ценное. Есть поисковые партии. Только место грязное, люди умирают, рождаются с уродствами. Его бы давно перенесли, но больно хороший доход от него идёт в казну герцога.

— Понятно. Давай по порту Ром.

— Порт большой, главное — туда заходят корабли, что ходят к ушастым. У нас недавно война с ними была, вот только закончилась, но торговля уже возобновилась.

— Ясно, что по аграфам?

— Аграфы? — задумчиво протянул Ушакусс. — Их так только внешники называют, мы ушастыми, другого названия нет.

— Я жду.

— Ушастых на самом деле не так много, как кажется, они хорошие воины и живут долго, но вот с рождаемостью у них плохо. А совет, как общаться с ними, таков: увидишь — убей. Нелюди ушастые.

— Политика в отношении представителей другой расы мне понятна. Расскажи-ка ты мне о внешниках, и как часто они у вас тут появляются?

— Не часто, но судя по летописям, за последние четыреста лет было сорок два корабля. Не считая этот вот. И это только те, что упали на нашей стороне планеты. Сколько их лежит у ушастых, я не знаю.

— Выживают внешники часто?

— Нет, совсем мало, разбиваются. Те, что выжили, говорят, что что-то убивало их корабли и они разбивались, не успевая спастись. За эти пять лет в Кракус пришло семнадцать человек. Группами и одиночками. Я знаю, в Кракусе живу.

— М-да, а сколько в пути погибло, — задумчиво протянул я.

— Это все вопросы или ещё есть? — поинтересовался Ушакусс, жадно глядя на баул.

— Всё, что меня интересовало, я узнал. Держи плату.

Передав мародёру приборы, я посмотрел, как тот довольно уверенно их активировал и проверил на работоспособность. Видимо, ему нечасто попадались рабочие экземпляры, судя по проступившему удивлению на лице, но повесил он их на пояс уверенно. Его лицо снова приняло невозмутимый вид.

— Координаты? — напомнил Ушакусс.

— Карта есть?

— Да.

Показав на карте, где лежат обломки моего корвета, я окончательно расплатился за информацию, предоставленную мне мародёром. У меня имелась частичная информация из планшета другого искателя, но у неё были чёрные дыры, которые благополучно закрыл Ушакусс. С той, что была у меня, она совпадала, так что пришлось поверить мародёру.

Встав, мы отряхнулись и, кивнув друг другу, разошлись в разные стороны. Может, и зря его обломал, но с приездом десантников я не мог распоряжаться фактически их имуществом, хотя они и имели к кораблю опосредованное отношение.

Продолжая отслеживать мародёров — Ушакусс всё ещё шёл к своим подчинённым, — я приблизился к кораблю и, пройдя его через пролом насквозь, вышел с другой стороны. Где меня ждали десантники, расположившись компактной кучкой. Такое вроде бы расслабленное поведение меня не обмануло. Оружие они держали при себе. Да и часовой, пилот повозки, привлёкший моё внимание отсутствием кисти руки, стоял на посту.

Десантники были на виду, но возвращать второго разведчика я не спешил. Один продолжал отслеживать движения мародёров, которые, соединившись, направились к машине, второй же стал облётывать полуразрушенный остов по границе падения. Чтобы снова не было никаких неожиданных гостей.

Когда я появился, парни с интересом обернулись — пришлось немного прошуршать песком при ходьбе, а то я двигался бесшумно, не хотелось бы, чтобы угостили очередью от неожиданности. Скаф у меня, конечно, бронированный, но кумулятивную гранату может и не выдержать, а уж если очередью выпустить… «Призраки» славились своей скоростью, я, как профессиональный диверсант, выучивший базу до шестого ранга, знал, скорость у «Призрака» такова, что он может уклоняться от выстрелов, даже если они произведены в упор. Есть там такая функция ускоренной реакции, если организм оператора пасует. Мой ещё ни разу не пасовал, когда я со спецназом своей эскадры тренировался.

Подойдя к большому обломку, ранее бывшему частью бронестворки лётной палубы, я активировал открытие скафа и, покинув его прохладное нутро, сразу же поздоровался с Айронсом. После чего обнял, похлопав по спине. По сравнению со мной в чистеньком новеньком пилотском комбинезоне парни из десанта напоминали оборванцев. Это как же надо было постараться, чтобы так изодрать фактически неповреждаемые комбезы?

— Вот кого-кого, а тебя я тут не ожидал встретить, — сказал он, когда мы отстранились, разглядывая друг друга.

— Я то же самое сказал совсем недавно, — хмыкнул я.

Другие парни улыбались, наблюдая за нашей встречей. Не чураясь, я спокойно обошёл их и, несмотря на то, что в империи рукопожатие не было принято, поручкался с каждым. Судя по всему, они знали, что это значит, видимо, Айронс научил, а тому эта привычка перешла от отца.

— Доброе утро, рад снова вас видеть, — сказал один из парней при рукопожатии.

В лицо я его не узнал, сержант шепнул на ухо, прояснив ситуацию. Оказалось, этот парень с нашивками капрала один из тех солдат, что спасали меня от рабства. Именно он перекусил ошейник, когда тот начал убивать меня.

— Я так понимаю, вы после тяжёлого перехода устали… Есть хотите?

— Да, запасы мы подъели, думали тут позавтракать, пайками, — ответил сержант.

— Это хорошо, давайте поедим. Заодно выслушаем друг друга, — присел я рядом с парнями.

— А-а-а?.. — хотел было спросить сержант, но я перебил, поняв, о чём он:

— Сейчас принесут. Ну что, пока несут ужин мне и завтрак вам, мне хотелось бы выслушать, как вы тут оказались. Надеюсь, секретом это не является?

— Да какой там секрет? С нас даже подписки не взяли, — поморщился Клим. — Хотя особо рассказывать тут нечего. Мы отдыхали после очередной боевой операции в тылу у серолицых, а тут пришёл приказ усилить нами подразделение разведки силовой группы. Наш взвод им и дали. Погрузили и полетели. Летели долго, почти два месяца, со скуки наш взводный, лейтенант Рошкен, усилил тренировки в спортзале на боевое слаживание подразделений. Так что время полёта у нас пролетело незаметно.

— Подожди, какой ещё лейтенант, в десанте же взводами сержанты командуют? — удивился я.

— Так то в линейных частях, а наш разведбат приписан к разведуправлению флота. Разведчики мы.

— А-а-а, теперь ясно, — кивнул я. — Продолжай.

В разведывательных подразделениях космодесанта взводами действительно командуют лейтенанты. А сержанты у них замы, в линейных же частях звание лейтенант и должность замкомроты синонимы. Получая звание капитан, лейтенант становился ротным или замом комбата. У разведчиков немного другие традиции. Там по определению должны подобными подразделениями командовать офицеры, специфика службы обязывала.

— Так вот, что происходило, мы были не в курсе. Куда-то прилетели, четыре дня находились в обычном пространстве. Взводный хотел провести противоабордажную тренировку на наружной броне. Но капитан крейсера запретил. Потом была тревога, мы заняли места в модуле согласно инструкции. Потом часа четыре ждали, дальше последовали два удара, отчего корабль содрогнулся, и наш модуль отстрелило. Наш штатный взводный пилот, капрал Арни Доусон, вон он стоит, что без руки, пытался управлять, даже смог выправить полёт, потом последовал страшный эмишный удар, и отказала вся электроника. Не только управление модулем, но даже скафы сдохли. Мы их так потом, как ты видишь, и не смогли восстановить, вон, даже комбезы умерли, вся электроника сгорела.

— Спаслись как? — поинтересовался я, не удивившись, что мои предположения оказались верными.

— Это тебе Доусон расскажет.

Подошедший пилот присел рядом, погладив овчарку между ушей. Видимо, не зря я отправлял Климу вместе со щенком инструкцию, как с ним обращаться, а тот научил подчиненных. Уши у овчарок трогать нельзя, повредить можно. Хрящи слабые.

Так вот, пилот присел у собаки и, погладив её целой рукой, спокойно ответил:

— В модуле был ручной выброс парашютов, никакой электроники, как раз для подобных ситуаций. Я дёрнул рычаг, и мы опустились на поверхность. Хотя, конечно, удар был страшен. Один из наших, рядовой Ольсен, получил повреждение позвоночника. Другие — кто руку сломал, кто ногу. А так сели, в отличие от остальных. Повезло, можно сказать.

— Вы одни были отстрелены? Что с другими модулями?

— До эмишного удара я видел на радаре только падающий корабль, других модулей не было.

В это время наконец показался технический дроид, вызвав удивлённый вздох десантников. Он нёс в своих манипуляторах офицерские пайки и контейнеры с соками. Это всё я нашёл буквально пару часов назад в закутке на пищевом складе за пищевыми картриджами, когда искал запчасти, чтобы отремонтировать хоть один из пищевых синтезаторов. Видимо, кто-то сделал себе запас из дорогих пайков.

— Понятно, — протянул я. — Кстати, я восстановил один реаниматор, так что руку тебе можно будет восстановить.

Десантник с дикой надеждой посмотрел на меня:

— Что, прямо сейчас?

— Почему сейчас, а поесть не хочешь?

— Но сегодня? — принимая у дроида паёк, уточнил Доусон.

— Да, сейчас поедим и положим тебя в капсулу. Через семь дней будешь с новой рукой, — подтвердил я, беря у дроида свою долю. — Давайте поедим, потом продолжим делиться информацией.

Некоторые десантники, активируя пайки на разогрев, сразу принимались за сок, видимо, их мучила жажда. Также активировав свой паёк, я спросил у сидевшего рядом Айронса:

— Что, так всё плохо?

— Очень, — тихо ответил сержант. — Много покалеченных и раненых.

— Ну ничего, сейчас твоего пилота подлечим и за остальных возьмёмся… Приятного всем аппетита.

— Спасибо, — хором ответили парни.

Судя по тому, как они жадно набросились на еду, даже пёс от них не отставал, получив свой паёк, дела у них шли туго.

В это время, оторвавшись от пайка, Гар поднял голову и заиграл ушами, прислушиваясь. Десантники насторожились, замерев. Заметив, куда смотрит пёс, я с помощью разведчика определил виновника переполоха.

— Там местное животное, — пояснил я присутствующим, продолжив насыщение.

— Как выглядит? — спросил Айронс.

— Мелкое, прыгучее, с тонким хвостом и кисточкой на нём.

— Ясно. Песто! Линч! Берете Гара, и на охоту, не стоит упускать мясо для супа.

— Есть!.. Есть! — вскочили названные парни и с собакой скрылись среди обломков. Начался рассвет, и было более или менее светло.

— Знаешь, я только тут оценил твой подарок. Если бы не Гар, мы бы просто с голоду умерли. И на оазис он нас вывел. Так что повторно тебя благодарю за этот подарок, — проводив ушедших взглядом, сказал Айронс. — Думаю, парни присоединятся ко мне.

— Правильно сержант говорит, — откликнулся пилот. — Сам я ранен был, первые дни плохо помню, но то, что вытянули нас с помощью Гара — это точно.

— Ладно, поели, теперь рассказывайте, что у вас там дальше было после приземления. Я догадываюсь, но хотелось бы очевидцев выслушать.

— Мы закончили, — влез в разговор пилот, демонстративно тряся пустой тарой от пайка.

— Ах да, ты же у нас остался, — протянул я. Видимо, пилот очень сильно хотел избавиться от увечья, вон, даже нашу беседу прервал. Да и прав он, я действительно обещал. — Ладно, Айронс, я сейчас свожу Доусона к реаниматору и вернусь.

— Я с тобой прогуляюсь, — тоже встал с песка Айронс.

В это время вернулись охотники, неся в руках добычу. Зверек действительно был мелкий, вроде кошки. Его уже успели освежевать.

Заметив, как я сторонюсь пса, сержант спросил, после того как раздал приказы по устройству лагеря:

— Что-то ты Гара, я заметил, опасаешься. Не бойся, он просто подошёл и обнюхал тебя.

— Да тут дело такое, — отмахнулся я. — Я его когда купил, на руки взял, так он меня за палец цапнул. До крови прокусил. Так что я лучше остерегусь. Вон, у него морда задумчивая, явно вспомнить пытается, где со мной встречался.

— Может, это был другой щенок?

— Не-е, точно этот.

— Боевой пёс… Когда я рядом, он не тронет, — успокоил меня сержант. — Гар, к ноге!

— Ладно, пошли.

Подойдя к закрытому скафу, я отстегнул от него флягу и «Рег», повесив их на пустой пояс. После этого скаф, заставив вздрогнуть десантников, сам отошёл в сторону и занял позицию, чтобы наблюдать за окрестностями. Это для парней сам, я им управлял в режиме прямого подключения. Пусть тут постоит, пока мы сходим в трюм.

— Пошли, — позвал я спутников, и мы углубились в полуразрушенные отсеки разбитого корабля.

— Линч, за старшего, — скомандовал Айронс и последовал за мной.

— А вы молодцы, что коридоры почистили. Ходить удобно, — сказал я.

— Да тут целые завалы были из порушенных потолков и светильников. Вот и пришлось пробежаться и убрать всё. У нас и так много покалеченных, не хотелось и дальше их плодить, — пояснил сержант.

— Да это понятно.

Мы прошли мимо вскрывавшего переборку дроида и отправились дальше. Тут до трюма было совсем немного.

— А ведь это не наш дроид, — сказал сержант, бросив за спину ещё один изучающий взгляд.

— Да, я его на разбитом антарском разведчике нашёл. Он без питания был, поэтому уцелел, видимо, в процессе комплексного обслуживания находился. Восстановить его было нетрудно, а сейчас он незаменимый помощник, как ты видишь.

— Значит, мы не одни тут грохнулись? — сделал правильный вывод Айронс.

Пилот продолжал идти следом за нами, внимательно слушая. Пёс бегал вокруг, то забегая вперед, то где-то отставал.

— По сообщению местных, только за последние четыре века около сорока кораблей. И это только на этой стороне планеты.

— Да, прямо аномалия какая-то. Мы вообще далеко от границы империи?

— Два месяца лета, тут была старая граница империи Зтов с пауками.

— Попали.

— Да уж, спасателей ждать долго придётся.

В это время мы миновали очередной пролом и вошли в трюм. Через несколько пробоин поднявшееся солнце вполне достаточно осветило помещение, чтобы можно хоть что-то видеть.

— Как ты грузовик восстановить сумел, там же металлолом был?! — изумился Айронс, заметив посередине помещения махину грузовика.

— С дроидом это было нетрудно.

— Подождите, — влез в разговор пилот. — Но ведь это корабельный дроид, он не может работать по наземной технике, да ещё другого государства, без соответствующих программ.

— У меня на планшете более полутора тысяч программ для дроидов и искинов, к тому же если такой программы нет, я могу её написать.

— У вас есть такие базы?! — удивился пилот.

— Я универсал. Инженер, техник, медик, программист, пилот, ну и там ещё специалист в некоторых делах.

— Понятно, — с толикой восхищения протянул пилот и чуть слышно добавил: — Нам бы вас в самом начале…

В это время мы подошли к грузовику, и тут сержант наконец обнаружил и броневик, который до этого был скрыт корпусом грузовика.

— И «Бебут» восстановил? Ну ты даешь!

— Да для меня это нормально. Так этот «Бебут»? Я думал, это «Скуан».

— Это и есть «Скуан» в разведывательной версии, — согласился Айронс. — Только между собой мы его называем «Бебут». Это прозвище такое.

— Я понял.

Пилот в это время встал на подножку грузовика и разочарованно сказал, заглянув в кабину:

— Тут пусто, системы управления нету. Вообще ничего нету.

— Я ещё не восстановил её, просто не успел. Да и грузовик, и броневик всего несколько часов назад были грудой металлолома. Ладно, мы сюда не для этого пришли. Реаниматор в кузове.

Я откинул полог тента и, спустив штатную лестницу, быстро забрался в кузов. Пока я запускал заглушённый реактор, Айронс помог пилоту забраться следом, тому с его рукой было неудобно. Пёс остался снаружи исследовать трюм.

Пока реактор, гудя, запускался в экономичный режим, я достал из ящиков провода с контактами и, прокинув их, подключил к нему реаниматор.

— Я думал, у тебя тут всё работает, — сказал сержант, оглядываясь.

— Да всё работает, не беспокойся, просто я как раз переносил реаниматор в кузов, когда пришло сообщение о появлении местных, а потом и о вас, поэтому и не успел ничего сделать и подсоединить.

Заметив, что индикаторы на капсуле замигали, я открыл приёмное устройство и, подойдя к десятку контейнеров с медицинскими эмблемами, открыл один и достал картридж белого цвета, который под любопытными взглядами спутников вставил в приёмное гнездо, после чего активировал реаниматор.

— Сейчас происходит очистка реаниматора от грязи, пыли и старых лекарств, что могли в нём остаться с прошлого использования, — пояснил я, терпеливо ожидая окончания процедур.

— А то, что он так трясётся, это нормально? — с подозрением спросил пилот.

Тут он был прав, реаниматор дрожал, да и пол кузова выдавал мелкую дробь.

— Да, нормально. Он же должен на станине быть закреплён, можно сказать, жёстко зафиксирован. А сейчас по магистралям капсулы с огромной скоростью двигается очистительная смесь, поэтому такая дрожь. При штатной работе реаниматора по восстановлению этого уже не будет. Хотя, конечно, у меня в планах было установить реаниматор в кузове сразу за кабиной, обшить снаружи кузов бронелистами. Благо их тут много. Внутри сделать камеру с переходным шлюзом. Чтобы реаниматор находился в стерильном помещении. Но не успел, как вы понимаете. Потом займусь, через пару часов.

— А я как же? — напрягся пилот.

— Да ты в капсуле будешь. То, что она будет в работе, мне не помешает модернизировать кузов… О, всё, закончилось.

Подойдя к реаниматору, я вытащил пустой картридж и выкинул его наружу — полог был откинут. Потом вернулся к капсуле и, открыв другой отсек, достал темный переливающийся на свету от панели управления капсулой брусок.

— Вот это вся грязь, что ранее находилась в системах и магистралях реаниматора.

— Граммов триста будет, — удивился Айронс, приняв гладкий и плотный брусок.

— Ага, он спрессован… Так, капрал, давай раздевайся и ложись в капсулу, я уже настроил её на диагностику проблемы. Потом реаниматор начнёт восстановление твоего тела. То есть всего.

Пилот быстро скинул комбез с зашитыми прорехами и даже как-то привычно нырнул в капсулу. Пока реаниматор проводил диагностику, я открыл другие контейнеры и стал доставать нужные картриджи. Зелёного цвета пришлось взять аж три штуки, в общем, я отобрал пять картриджей и вставил их в приёмное устройство. Как только диагностика была завершена, я запустил восстановление и, поглядев на спокойное лицо Доусона, видное через прозрачную крышку капсулы, махнул рукой, приглашая сержанта к выходу.

— Всё. Осталось только ждать. Пошли к вашему лагерю, мне хочется дослушать ваши приключения до конца, то есть до встречи со мной.

Мы спустились по лестнице, убрали её и застегнули полог, после чего направились к выходу.

— Как ты собрался выгонять технику, после того как починишь? Мы пробовали пробить проход, не получилось, — спросил Айронс.

— Да тут это плевая задача. Вы тупо рвались через броню, а я просто уберу пару переборок, чем сейчас и занимается дроид, и выгоню их через пролом в борту, по размеру грузовик должен пройти, броневик по-любому пройдёт, он и ниже, и уже.

— Понятно, — протянул сержант, проходя следом за мной в другой коридор, магистральный. — Я всё спросить хотел, что у тебя за скаф и почему он живой вместе с комбезом?

— Ну, тут если двумя словами объяснять, то долбанули по нам ракетами Древних, поэтому у вас всё и погорело. Базы наверху ты видел. Не мог не видеть.

— Да уж, видел. Сложно их было не заметить, — подтвердил Айронс.

— Так вот, ваши электронные системы погорели, мощность была слишком высока. Мой же скаф — это восстановленный диверсионный скаф модели «Призрак» империи Зтов, поэтому его и не смогло пробить излучение с ракет и именно поэтому вы его не опознали. Защита у него стоит — крейсер Содружества позавидует.

— Скаф Древних?.. Теперь всё становится понятным, — задумался сержант. — Поэтому и комбез твой живой. Скаф защитил.

— В точку.

Мы вышли через пролом под открытое небо и направились к лагерю, где уже горел костерок и начал чувствоваться аппетитный запах свежего мяса, к которому сразу же рванул пёс. Так-то за то время путешествия по отсекам корабля я отслеживал всё, что происходит в лагере, с помощью скафа, с которым продолжал держать связь нейросетью, но особо этого не афишировал.

Устроившись на одном из обломков и наблюдая за работой парней, которые заносили вещи в один из ближайших отсеков, где разбили лагерь, мы с Айронсом продолжили беседовать. Вернее, он продолжил рассказывать, что с ними было после приземления.

— Значит, не успели мы отойти от жёсткой посадки и вылезти из мёртвых скафов, как появился какой-то непонятный дрон, причём боевой.

— Это «Пёс». Он охранный дрон планетарного базирования Древних. Основная специализация патрульная деятельность и защита наземных объектов. Работает как автономно, так и в составе комплекса, — пояснил я, когда сержант на секунду прервался, явно переживая снова всё, что с ними тогда было.

— Тебе виднее… Значит, жара, солнце в зените. Комбезы не работают, вода уходит с пугающей скоростью, много покалеченных, а тут этот дрон. Капрал Стон, что успел первым прийти в себя и снарядиться, при приближении дрона открыл огонь из комплекса. Фактически этим он нас спас. Тот только и успел выстрелить, пробив корпус модуля, но не попав ни в кого. Потом он опустился на песок, и капрал с тремя бойцами направился к нему, тогда-то он и рванул. Двое, включая капрала, погибли, один был тяжело ранен обломком. Выжил чудом, сейчас он в лагере на границе с пустыней, хоть обеих рук у него и нет, но он помогает в сторожевой службе. Многие у нас из таких нашли себе работу по возможности, чтобы не быть обузой. Со мной прибыли самые здоровые, а остальные остались с лейтенантом… Сам знаешь, в тяжёлых ситуациях разведка оставляет раненых с ампулами быстродействующего яда, чтобы они не были помехой в выполнении поставленной задачи. В тылу противника не до сантиментов, но здесь совсем другое дело, по возможности мы спасали всех. И спасли — как могли, но спасли. Вон, Доусон кисть руки потерял — когда дрон рванул, срезало осколком. Да и многие тогда от мелких обломков пострадали. Мне бедро зацепило, зашивали.

— Что дальше было? — спросил я, когда сержант замолк.

— Два дня находились у модуля, готовясь двинуть дальше, держались на небольших запасах воды и продовольствия, что были в спассоставе модуля, но нужно было уходить, это понимали все. Закопали в песках всё, что не могли взять с собой, включая скафы, сделали волокуши из элементов модуля, чтобы тащить раненых, и двинули в ту сторону, куда упал крейсер. Доусон запомнил направление и примерное расстояние… Повезло нам с Гаром, на третий день пути — шли ночью — он стал лаять и уводить в сторону. Послали троих разведчиков, и те, вернувшись через пару часов, сообщили, что обнаружили оазис. Даже свежую воду принесли во флягах, она нам тогда очень помогла, вода в то время закончилась. В оазисе следов других людей мы не обнаружили, тем более, похоже, до нас была местная песчаная буря, уничтожившая все следы. Жили мы там почти два месяца, немного приходя в себя и при возможности высылая в разные стороны, особенно в сторону корабля, разведгруппы. Так мы одну группу из трёх бойцов потеряли. Что с ними, не знаем до сих пор, наверное, заблудились… Больше всего нам помогал Гар, охота — его любимое занятие. Там среди кустарника нашли корнеплоды, что едят животные. Попробовали добавлять в мясо, получилось очень неплохо, как гарнир. Немного придя в себя, двинули к кораблю. Дошли, трудно было, но смогли. Тут устроились лагерем, похоронили останки экипажа и начали готовиться к дальнейшему перебазированию. Доусон утверждал, что планета не пустынная, есть тут нормальные земли, мол, видел он и реки, и леса, главное — найти границу. Техников у нас нет…

— Подожди, — перебил я его. — Но ведь в штатный состав разведвзвода входят и техники.

— Входят, — согласился сержант. — Они числятся за отделением тяжёлого вооружения, а вот как раз его нам и приказали оставить на базе. Шли налегке. Только капралы Доусон и Стон присоединились к нам по решению взводного. Доусон пилот, Стон технарь.

— А Стона вы потеряли в бою с дроном. Понятно, — протянул я.

Десантники империи узкоспециализированные бойцы. Есть у них и специалисты широкого профиля, те же техники, но, как уже объяснил Айронс, они остались на базе, так как была нужна силовая акция. Мне вообще кажется, что разведка просто не знала, с чем столкнётся, и сунула на крейсер то, что под руку подвернулось. Соответственно это была горящая информация. По одному тому, что корабли, упавшие на планету, принадлежали в основном работорговцам, можно было догадаться, что эти координаты наши разведчики добыли именно у них. Остаётся вопрос: почему представители обеих империй так заинтересовались этой планетой?

— Ну да. Тут мы почти две недели прожили, благо и пайки нашли, и воду. Часть резервуаров с водой сохранилась, большая часть воды, конечно, была утеряна, но немного осталось, нам хватило. Технику мы восстановить не смогли, только создали с помощью Доусона эту самодвижущуюся тележку. Работает на электромоторах от погрузчиков, как питание используем мобильный реактор, точно такой же, что у тебя питает реаниматор. С управлением даже ребенок справится, поэтому Доусон у нас за оператора.

Мы встали и подошли к разгруженной повозке, и я стал её осматривать, покачивая головой от «гения» капрала. С трудом сдерживаясь, чтобы не засмеяться, — десантники обидятся — я тщательно осмотрел повозку. Ну что ж, понятно, что при создании этого чудовища поработали умами все. Я бы такое не собрал и в страшном сне, но вот оно почему-то ездило. Чудеса.

Солнце уже светило вовсю, мне-то в моем комбезе по барабану, а вот сержант явно испытывал неудобство, несмотря на то что загорел до черноты, поэтому я предложил ему пройти вместе со мной в трюм. Там и прохладнее, и одновременно со всем вниманием к рассказу Айронса я смогу продолжить неоконченные работы.

Десантники уже готовились ко сну, шли они всю ночь и устали, только выставили часового, а вот сержант, несмотря на усталость, проследовал за мной.

Там, устроившись у грузовика, мы продолжили беседу.

— Когда всё, что можно, собрали, мы двинули к границе. Доусон не ошибся. Чуть больше двухсот километров, и действительно стали появляться оазисы, пока мы не вышли за пределы пустыни. Там нормально, прохладно и хорошо. Лагерь разбили на берегу реки, даже смогли рыбы наловить, несколько парней в детстве этим занимались и тут смогли. Так там и жили, за это время никого не встретив. Выжило с момента падения за этот год двадцать шесть человек из тридцати семи. Из них более или менее в форме четырнадцать, остальные увечные, один вообще парализован, работает на комплексе связи, отслеживает эфир и окрестности с помощью следящего оборудования. Того, что уцелело. Вечный дежурный, можно сказать. Некоторые от будущей перспективы начали терять надежду. Жаль, наш комплекс не дотягивает до базового лагеря, обнадёжили бы. Вот такие дела.

— С той стороны пустыни никто не живёт, — прерывая его и уводя тему в сторону, сказал я. — Ещё километров пятьдесят, и будут каменистые равнины, на которых ничто не растёт, а дальше холодный океан. Раньше там вроде что-то было, поселения какие-то, но из-за невозможности торговли через пустыню зачахли и вымерли. Хотя, может, просто переселились. Люди живут с другой стороны пустыни, а это без малого две тысячи километров по пескам и барханам. Ладно, что там дальше было?

— Да особо рассказывать нечего. Пытались там выжить и посылали экспедиции к кораблю, чтобы забрать всё, что можно. Во всех экспедициях участвовал я в роли командира, это у меня уже пятая командировка. Тут мы в шестой раз с момента переселения. Вот и всё. Теперь хотелось бы выслушать, как ты тут оказался.

— Да моя история довольно банальна. Я увлёкся артефактами Древних, как ты понимаешь, и, обнаружив координаты этой планеты, решил попытать тут счастья… М-да, в двух словах не расскажешь, давай начну с того момента, когда я послал тебе щенка и отправился со своей эскадрой в системы Глосии и Флака, где мы должны были вступить в патрульные силы…

Особо подробно я не рассказывал, как и секретные сведения вроде причины войны с республикой Тон, да и о ней тоже умолчал — так, поверхностно, но дал информацию о своей жизни, так сказать, прелюдию причины попадания на эту планету. Когда я сказал, что прошёл сертификацию на военной базе на звание флаг-полковника, Айронс под действием хорошо вбитых рефлексов чинопочитания вскочил, но я махнул рукой, скомандовав без чинов. Сержант ободрился, узнав, что у меня в системе укрыт крейсер, на котором я сюда прилетел, и что есть шансы выбраться с планеты. Правда, причины я не сообщил, о дроидах-диверсантах, которые должны сейчас работать на космических охранных станциях, никто не знал, кроме меня. Под конец я рассказал, как нашёл их модуль и могилу, видел в оазисе стоянку прошлых мародёров, как нашёл обломки корабля и встретил их самих.

— …ну вот, в принципе, и всё. Так что я отставной флотский полковник и развлекаюсь подобными путешествиями. Хотя, честно говоря, это у меня первое путешествие. Но мне пока нравится.

— Вы сказали, что имеете действующую учетную карточку флотского офицера, но ведь их офицерам-наёмникам не выдают, — уточнил один момент сержант, видимо, его это зацепило.

— Личное распоряжение императора. Я и ещё восемнадцать офицеров моей эскадры получили личные учётные карты офицера. Сам понимаешь, наемников наградами не жалуют, только денежными премиями, вот нас так и наградили. Правда, все мы в отставке, но зато в будущем можем рассчитывать на честную пенсию, как офицеры в отставке. По-моему, эта благодарность куда лучше, чем висюльки на грудь, теперь я уверен в своём будущем, даже если всё потеряю и останусь без средств.

— Это что же такое надо было совершить, чтобы получить подобное признание, — протянул Айронс. — Подождите… Глосия вроде бы на границе с республикой Тон? Перед нашим отлётом в новостях промелькнула информация об этой республике, правда, что конкретно, было не понятно, мы раньше улетели.

— Война была, теперь бывшая республика часть империи, — пояснил я.

На несколько минут затянулось молчание, каждый размышлял, кто о прошлом, кто о будущем. Наконец Айронс нарушил молчание:

— Что думаете делать дальше?

— Наведаюсь в ваш лагерь, нужно пообщаться с вашим взводным. Потом двинусь к цели моего прибытия сюда.

— Вы мне о ней так и не сообщили, хотя то, что это артефакты Древних, и так понятно. Но у меня ещё один вопрос: что будет с нами?

— В смысле? — не совсем понял я. — Вылечу и помогу нормально устроиться, вроде как соотечественники. Если со взводным договоримся, помогу добраться до империи. Ну, если, конечно, смогу в этом помочь. Сам пока тут на птичьих правах.

— Вы ответили на мой вопрос, значит, обсудим наше будущее в лагере.

— Конечно, тем более, судя по всему, мне придётся задержатся у вас не меньше чем на месяц, чтобы привести всех парней в порядок.

— Хорошо бы, людей у нас мало, — вздохнул Клим.

— Ладно. Время уже десять дня, пошли, нужно отдохнуть, на ночь у меня много работы, так что отдых не помешает.

— Что за работа? — поинтересовался сержант, когда мы с ним вышли из трюма и по коридору направились к лагерю.

— Да много. Тем более нам придётся задержаться тут минимум на неделю, пока Доусон не вылезет из капсулы. А пока восстановим грузовик и броневик, ваши скафы, наберём уцелевших вещей, что вы оставили. Ну и если останется время, соберу что-нибудь летающее. Тем более пилот у нас есть, вернее, будет через несколько дней.

— Думаете, успеете?

— Да я и за три дня успею, Доусон нас тормозит. Не хочу рисковать и двигаться вместе с работающим реаниматором, всё-таки я его собрал на коленке, вдруг какой провод отойдёт. Не-е, пусть сперва закончит работу, я проведу полную проверку реаниматора, вот тогда и двинем. Доусона можно будет вперёд послать, к вашему лагерю, чтобы он известил о нашем приходе. Тут лететь всего пару часов.

— А если реаниматор сейчас откажет, что будет с Доусоном? — насторожился Клим.

— Да ничего, на этот случай автоматика капсулы экстренно завершит восстановление и отправит мне сообщение о повреждении.

— Тогда ладно, — согласился сержант.

Я забрал «Призрака» и, забравшись внутрь, пошёл в капитанскую каюту, где была моя нора, а сержант отправился к своим людям. Вроде парни меня уже и приняли за своего, но пока я не один из них.

* * *

— Думаешь, полетит? — с сомнением спросил сержант, обходя по кругу и с непонятным выражением лица разглядывая белую короткокрылую железную птицу.

Мы с ним серьёзно поговорили, так что снова перешли на «ты», а то он никак не мог перестроиться. Как оказалось, у них в подразделении настоящего полковника не увидишь, майоры одни. Он всего дважды видел офицеров в звании полковника. Когда официально награждали на лётной палубе и когда была комиссия из штаба флота. Всё остальное время сержант в основном общался с лейтенантами, редко — с капитанами, и уж совсем по пальцам можно пересчитать — с майорами. Так что хоть и с трудом, но я таки уговорил общаться снова, как старые знакомые. Вроде нормально общаемся, мне так привычнее.

— Да куда он денется? — благодушно ответил я и отошёл в тень, отбрасываемую одним из больших обломков, ранее бывшим дюзой разгонного двигателя.

Сомнения сержанта были не беспочвенны с точки зрения его опыта. Я же в своём творении был уверен на все сто. Буквально три часа назад вместо этого самолёта была куча разных запчастей, и сержант просто никак не мог осознать, что это полетит. Да я дольше программки писал для бортового компьютера, который раньше был компом в разбитом «Бебуте», чем собирал его. Я не стал мудрить с конструированием, а собрал обычный гражданский самолёт модели «Трап», что строили у нас в империи. Это был самый массовый спортивный атмосферный самолёт, но часто его использовали и для представительских целей. Летал он быстро. Правда, те самолёты могли выходить на орбиту и стыковаться с кораблями, а мой — нет, но зато всё остальное было то же самое. И короткие крылья, и фюзеляж. Внутри тоже было комфортно, я не забыл установить там климатическую установку и мягкие сиденья в салон. Единственное, что я добавил — это ограничитель скорости, и больше восьмисот километров в час самолёт не разгонялся, хотя мог. Причина подобного решения была не в силовых установках, а в обшивке. Могла и не выдержать. Хотя нет, выдержит, но рисковать не стоит. Всё-таки собирал я его чуть ли не на коленке, обтекаемость деталей на глазок проектировал. Да ладно, лет десять точно прослужит, хотя нам столько и не нужно. К тому же я собирал его техническим дроидом, а это не его работа. В чём разница между инженерными и техническими дроидами? Только в том, что инженерный — это фактически строительный, а технический — обслуживающий. То есть не предназначенный для подобных работ. Именно поэтому мне часто приходилось его брать под прямое управление, если дроид где-то зависал из-за отсутствия нужных программ. Жаль, что когда десантники притащили цилиндр с управляющим искином, прикопанным неподалёку от обломков, и я взломал его, скачав на планшет планировку корабля со всеми складами и списком всего, что на нём хранилось, то выяснилось, что большинство запасов находилось в районе лётной палубы. Так мы лишились складов имущества, и десантники продолжали щеголять в своих поврежденных комбезах. Были и другие склады, но и они остались под завалами. Я пробовал к ним пробиться, но понял, что это бессмысленно, ничего целого мы не найдем. К тому же выяснилось, что кроме планетарной техники в трюме была ещё другая, вроде аэробагов, тяжёлых флаеров и глиссеров, но они хранились на технической палубе возле всё той же лётной палубы. То есть также не уцелели.

В это время высунувшийся из кабины улыбающийся Доусон махнул нам восстановленной рукой и, закрыв кабину, запустил моторы. Через минуту после предстартового прогона шестиместный самолётик оторвался от песка и вертикально пошёл на взлёт. В ста метрах от поверхности пилот перевёл двигатели на горизонтальный полёт и самолётик начал разгоняться. То, что ему нельзя подниматься выше пятисот метров, Доусон знал прекрасно, выучив как «Отче наш», поэтому все пробные кульбиты он делал на сверхмалой высоте. По-моему, не поднимаясь даже до четырехсот метров. Наконец самолёт был полностью опробован и пошёл на посадку.

— Отлично, — показал большой палец Доусон. — Всё действует хорошо, хотя иногда тянет влево, видимо, вес распределён неравномерно.

Взвесив самолёт с помощью дроида, я убедился, что Доусон был прав. Видимо, сказалось то, что когда я укреплял левое крыло, то использовал больше элементов крепежа, чем в правом. Сделав необходимые расчёты, я разобрал правое крыло и увеличил его прочность, за счёт дополнительных балок сравняв вес. Теперь крена не было. Пилот ещё раз поднялся в небо, отлетел километров на двадцать и на бреющем вернулся. Разбиться он не мог, бортовой комп перехватил бы управление и принудительно посадил его, чтобы пилот не пострадал, так что проверочный полёт даром не прошёл. Да и Доусон доволен, поучаствовал в испытательном вылете и помог мне. Психология — тоже хорошая вещь, тем более я не так хорошо его знал, как других парней, с которыми уже нормально общался. Последние дни даром не прошли.

Поменяв топливные элементы для моторов на новые, мы загрузили в салон часть восстановленной мной электроники, что могла пригодиться выжившим десантникам, шесть коробок с офицерскими пайками и даже два восстановленных скафа, после чего отправили Доусона в их лагерь на берегу реки. Найти он его должен без проблем.

Последние семь дней прошли в спокойной, ненапряжённой работе. Для меня. А вот десантники побегали. Первым делом я восстановил управление и вооружение броневика, так что четверо парней забрались в охлажденное кондиционером нутро «Бебута» и укатили к модулю забрать прикопанные скафы и лишние оружейные комплексы. Да всё, что они там оставили и не смогли унести. Обернулись за сутки, это не пешком ходить, и пригнали обратно тяжело нагруженный броневик. Грузовик по понятным причинам я им не дал.

Несмотря на то что было больше трёх десятков скафов и они требовались парням в первую очередь, восстанавливал я их только в свободное время. Поэтому количество восстановленных так и не перевалило за семь штук. К тому же с ними возникли определённые сложности. Большая часть были не стандартные десантные вроде «Пилона», «Сита» или «Брони-М6М», а разведывательные «Кузнечики». Был даже один «Богомол-4». Судя по замаскированным знакам различия на броне, ранее он принадлежал взводному. В общем, было двадцать девять «Кузнечиков», один «Богомол», один тяжёлый «Сит», ранее принадлежавший капралу Стону, один «Пилон» Доусона и четыре «Брони». Последние во взводе использовали операторы тяжёлых комплексов. Чтобы носить подобные махины, нужны мощные сервоприводы, такие, как установленные на «Броне».

Так вот за семь дней я восстановил семь скафов — шесть «Кузнечиков» и «Богомола». Пять скафов сразу забрал Айронс, распределив среди своих людей, да и сам с удовольствием залез в восстановленную боевую единицу с замаскированными сержантскими нашивками на броне. Шестого «Кузнечика» и «Богомола» мы погрузили в самолёт и отправили с Доусоном. Это было моим подарком парням в лагере, со скафами их боеготовность заметно повысится. Да и взводный, думаю, на предстоящих переговорах будет более доброжелательным.

Парни, как получили скафы, сразу серьезно организовали разведывательно-патрульную службу. Дня три назад я случайно откопал среди обломков в трюме мотор от глиссера, уж не знаю, как он туда попал. Глиссер мне было не восстановить, там требовалось три мотора, поэтому я собрал аэробаг. Целый день на это потратил, пришлось поднапрячься, чтобы сконструировать его с учётом особенностей мотора, который для этого был слишком мощным. Но ничего, справился. Вон даже десантники помогли. Двое из них имели на гражданке личные аэробаги, а один так вообще участвовал в каких-то гонках на своей планете, правда, занял только пятое место. Но главное, умел это делать. Вот втроём мы и решали, как аппарат должен выглядеть и сколько груза нести. Правда, большая часть советов парней касалась внешнего вида байка и особенностей силового набора, то бишь рамы, так что основная конструкторская работа легла на меня, но всё-таки справились.

Сам байк был очень похож на трёхколесные машины байкеров с Земли, разве что не имел колёс и мог разгоняться до ста километров в час в метре от земли, подниматься от поверхности он мог не выше тридцати метров. После того как я с помощью дроида его собрал, байк был опробован и совместно с «Бебутом» отправлен на разведку. За эти три дня в радиусе ста километров мы осмотрели всё, что только можно. Были и находки. Останки корабля, причём в прямом смысле останки. Судя по глубокой воронке, корабль взорвался в момент касания с поверхностью. Я даже не знаю, что могло привести к подобному результату. Так как реакторы экстренно, вернее, аварийно глушатся при ЭМ-ударе… Разве что они были загружены на сто процентов, тогда да, могли пойти в разнос и рвануть при ударе о поверхность. Но такое предположение хоть и возможно, но маловероятно. Может, из-за чего другого рванул? Версия у меня пока была одна.

Кроме патрульной службы десантники не забыли дважды побывать в оазисе и пополнить наши запасы воды. Хоть помылись нормально.

Ещё одной из моих работ оказалась посуда. Да-да, обычная посуда. Согласно файлам на искине, походный вариант был где-то на складах, но всё там же у лётной палубы. Поэтому мне пришлось организовать с помощью дроида мелкое производство.

Так что с Доусоном полетели ещё сорокалитровый котел для костра, они до сих пор вогнутую часть переборки используют литров на двадцать, пяток сковородок, большой чайник, треноги, ну и посуда из жестянок. Кружки, тарелки, ложки и вилки.

Сперва я наштамповал посуды для присутствующих парней, а то они деревянной пользовались, за что получил их полное одобрение и восхищение. Затем наштамповал и для остальных. Даже именную посуду исполнил по просьбе Айронса, мне не трудно, сделал. Себе изготовил особую, с красивой чеканкой по бокам, не спутаю.

Кстати, когда я узнал, чем была нагружена их повозка, то только грустно улыбнулся. Всего лишь дровами и бурдюками с водой. Всё, больше ничего в ней не было. Но с дровами хорошо, я любил посидеть с парнями у тлеющих углей и, попивая травяной настой, поболтать за жизнь. За эти семь дней я стал для них своим, хотя сперва они и пытались общаться со мной, как со старшим по званию, но я сразу это пресек, сказав, что нахожусь в запасе. Но то, что я полковник, на парней произвело огромное впечатление, как и на Клима.

Проводив удаляющуюся точку самолёта взглядом, мы направились к грузовику, где находилась наша медсанчасть. Технику мы давно выгнали наружу, и часть её, как аэробаг и броневик, уже использовалась в патруле, а грузовик постоянно находился у одного из бортов, в тени. Когда сегодня утром очнулся Доусон, то изрядно удивился — комната в кузове нисколько не напоминала пропылённое помещение, когда он ложился в капсулу. Теперь это было стерильное помещение, обшитое светлым пластиком, с неяркими плафонами на потолке, рядом капсул и шкафчиками с медпрепаратами. За эти семь дней восемьдесят процентов кузова я превратил в единый медбокс, в котором находились реаниматор, что стоял поперек кузова у кабины, и две лечебные капсулы вдоль бортов, с коридором между ними, ведущим к реаниматору. На входе, у переходной камеры — шкафчики с медпрепаратами, небольшой столик для медика с компом, чтобы вести записи лечения. За переходной камерой, в небольшом тупичке между медбоксом и выходом, находился кухонный комбайн, я собрал его из трёх штук, полностью восстановив, благо пищевых картриджей хватало. Более того, в этом небольшом тамбуре находились складные столики и стулья, чтобы можно их было разложить, превратив участок пустыни в самую настоящую столовую, поесть, сложить на место и двигаться дальше.

Когда комбайн и небольшая столовая заработали, это вызвало огромную волну энтузиазма у десанта. Конечно, свежее мясо — это хорошо, но, честно говоря, оно им уже изрядно приелось, и супы и другие блюда из кухонного синтезатора пошли на ура. Тем более они ничем не отличались от настоящих продуктов. Если не знаешь, что вся эта еда из кухонного синтезатора, ни за что не догадаешься, что она ранее была простой розовой питательной массой. Цивилизация, однако. Так что десантники с энтузиазмом встретили восстановление кухонного синтезатора.

Но это ещё не всё, повозка десанту была уже не нужна, и я использовал её для создания прицепа. Сделал её обычную, на четырех колесах, без управления и электромоторов, с таким же тентом, как и у грузовика. Вся тележка была забита пищевыми картриджами и контейнерами с картриджами для капсул. Оставшееся место загрузили другими восстановленными мной ништяками.

Более того, заметив, как мучаются десантники, когда ездят за водой в оазис со сделанными мной канистрами, я немного подумал и за пару часов сконструировал и собрал ещё один четырехколесный прицеп. Но в этот раз не грузовой, а с пятитонной бочкой для воды. Более того, сзади, рядом с небольшими грузовыми надколёсными полками я сделал отвод и теперь можно мыться с помощью гибкого рассекателя, содранного мной с одного из корабельных душей. Десант этим активно пользовался, поэтому опустевшую за день бочку снова гоняли на прицепе у «Бебута» к оазису, чтобы наполнить её. Благо навигатор на броневике работал штатно, он ездил по памяти, не пользуясь спутниками, к которым у него не было доступа, как и у нас. Просто я скинул на комп маршрут своего движения, и он по нему определялся.

Беседуя на ходу, мы с Айронсом подошли к грузовику, обошли его и встали у прицепа-бочки. Говорили мы о технике. Понятное дело, после того как я превратил грузовик в медмашину, то для перевозки личного состава понадобится ещё техника. Тот же «Бебут» управлялся одним членом экипажа, это был и командир, и водитель, и оператор вооружения, благо с нейросетью это не трудно. Но вот десантный отсек подкачал, в нём в скафах могли уместиться только четверо. Байк, по посадочным местам, поднимал всего троих. В кабине грузовика умещалось пять человек, включая водителя. Тоже в скафах, естественно. Вот и получалось, что нужна ещё техника, про самолёт мы пока не воспоминали. Понятное дело, его мы собирались использовать для разведки. Вот это и было темой разговора. То есть я объяснял сержанту, что ещё один такой же «Бебут» я не соберу, а вот укороченный вариант, которому срежу смятую корму, вполне. Плюс будет в том, что у нас появится ещё одна боевая единица, минус — что перевозить десант она сможет только на броне, так как десантного отсека уже не будет. «Бебут» я, конечно, восстановлю, но уже не в первоначальном варианте, не шестиколёсном, а четырех. Внутри будет только оператор. Айронса это устроило — ещё одна боевая единица нам действительно не помешает, поэтому разговор перешёл на ещё один грузовик. С ним ситуация была точно такой же, что и с «Бебутом», то есть в первоначальном варианте я его восстановить не смогу, слишком большие повреждения, но вот в укороченном — это пожалуйста. Он тоже не будет иметь две пары колёс под кабиной и шесть пар под кузовом, как наша медмашина. Придётся отказаться от лучшей проходимости, так что кабина будет небольшой. На три человека. С одной парой ведущих колес под ней и двумя парами колес под укороченным кузовом. Но зато можно перевозить до двадцати бойцов с грузом.

Придя к этому решению, мы разошлись, я направился в медмашину настраивать реаниматор перед приходом Клима, а сержант, покинув прохладное нутро скафа, скинул комбез и, сверкая голыми ягодицами, начал принимать душ, щурясь от удовольствия. Время было хоть и вечернее, но жара ещё не спала. Хотя сержанту в его «Кузнечике» это было по барабану. Как оказалось, Айронсу нравилось принимать водные процедуры, вот и в их базовом лагере он частенько плавал в реке, благо ничего серьезного там не водилось.

Настроив капсулу, я дождался прихода посвежевшего Айронса и велел ему ложиться. Из всех парней он остался у меня последним не обследованным и не вылеченным. Остальные прошли процедуры диагностики и лечения в лечебных капсулах, так как травм у них не было, а вот у сержанта была серьезная, хоть и зажившая рана на бедре, которую я собрался убрать. К тому же я один прошёл все прививки от бактерий этой планеты с помощью аптечек Древних, жаль, что она уже настроилась по ДНК на меня и на остальных отреагировать не сможет. Такие вот особенности аптечек Древних. У каждого должна быть своя личная. В общем, в лечебных капсулах я убрал все болезни, которые бойцы успели здесь подцепить, и, кроме того, увеличил иммунитет к ним. Двое десантников умудрились гастрит заработать, тоже убрал. Вот и до сержанта дошла очередь, правда, я собирался сперва прогнать его через реаниматор.

В чём были различия между реаниматором и лечебными капсулами? В основном в том, что реаниматор занимается ранениями и другими повреждениями тела, которые требовалось убрать или восстановить, а лечебные занимались именно лечением болезней. К примеру, если положить столетнего старика с Земли в лечебную капсулу и установить восстановление организма до возможного, то через пять дней из капсулы вылезет крепкий мужчина лет пятидесяти на вид, полностью здоровый, с восстановленными внутренними органами. Вот если он будет безногим, то его лучше сперва в реаниматор, чтобы восстановить ноги, а потом уже в лечебную капсулу для общего восстановления организма и лечения болезней. Последнее и реаниматор делает, но гораздо медленнее. Тот же Доусон без лечебной капсулы обошёлся, за семь дней и реаниматор с лечением болезней справится.

Запустив восстановление организма сержанта, особенно настроив на удаление последствий ранения, я прикинул, что ему на это потребуется два часа, и направился в трюм, чтобы посмотреть, с чего начать. Кроме меня никто технику не восстановит, вернее, не сможет воссоздать заново.

Посмотрев на рядового Песто, который неподвижно торчал наверху разбитого корабля, отслеживая ситуацию, я покачал головой и нырнул в один из проломов. Несмотря на то, что я со своими разведчиками контролировал округу, сержант всё равно ввёл посты охраны. Более того, он создал с этой стороны, где был наш лагерь, пояс обороны с валами и автоматическим тяжёлым вооружением. Вот как раз слева от меня у вала на высокой подставке смотрел в пустыню ствол тяжёлого пулемёта. Всю электронику, включая дистанционное управление, я восстановил, так что Песто, стоявший на часах, мог им управлять из любого удобного места не дальше километра. Да и наверху находились автоматическая зенитка и одна не демонтированная турель ПКО, тоже действующая. Вся автоматика запитывалась от реактора с медмашины. Мощности вполне хватало.

В данный момент у обломков кроме меня, проходившего лечение сержанта и Песто никого не было, остальные ушли в патруль, Доусон, вон, вообще улетел к базовому лагерю. Его задачей было не только передать ништяки и сообщить обо мне, но и вернуться обратно с взводным и самыми покалеченными бойцами, чтобы я их тут мог восстановить.

Остальные парни мне были уже не нужны, хотя в первые дни я нещадно гонял их по кораблю с планшетами, чтобы они составляли списки имущества, даже восстановленного. Эти списки, слитые в один, находились на моём планшете, я сверялся с ним, если мне что было нужно. Так что когда парни остались не у дел, их и припахал Айронс, помня заветы предков: солдат всегда должен быть занят. И парни катались по округе в поисках остовов кораблей. А вдруг найдут?

Можно было, конечно, нам всем караваном рвануть к лагерю, но слишком тут много осталось ништяков, которые я мог бы восстановить, вот мы с сержантом и решили держать связь с базовым лагерем этим самым самолётом. Более того, я предложил, а десантники согласились слетать несколько раз в ближайший город, тот же Кракус, благо там были улицы красных фонарей. Осталось только обговорить это с лейтенантом, ведь это он командир и в его епархию я стараюсь не лезть. Вот если он признает моё главенство, тогда да, но пока я в его дела не совался. Хотя в согласии взводного слетать в город вольных торговцев и искателей я не сомневался. Десантники от спермотоксикоза чуть ли не на стенку лезут, так что возможность сбросить напряжение я получу сто процентов. Монахами парни из подразделения разведки не были.

Что дальше будет, посмотрим, тут лететь в Кракус всего три с половиной часа. Можно даже на смены разбиться, благо пилот для этого у нас есть. Но в первый полёт пилотом отправлюсь я — тоже хочу женщину, всё-таки больше двух месяцев не держал в руках что-то приятное и упругое.

Ну а потом, когда нормально соберёмся, можно будет начать пересечение пустыни. Но опять-таки это после общения со взводным. По словам Айронса, тот вполне нормальный парень и отличный офицер, хотя из совсем недавнего выпуска.

Так размышляя, я запустил дроида и направил его к куче перекрученного металла. Пора отобрать раму для будущего грузовичка и приниматься за работу. Глядишь, за пару часов, к окончанию процедур сержанта и возможному прилёту взводного с Доусоном, закончу главную работу, отбор материала для обеих единиц техники.

Через два часа капсула писком известила об окончании процедур, я дистанционно подтвердил это и направился из трюма к выходу. Так-то обычно я делал как? Очередной пациент заканчивал процедуры, я дистанционно выводил его из сна, открывал капсулу, дожидался, когда он её покинет, и активировал неполную очистку капсулы. Тот одевался и уходил. Если сразу после этого пациента в очереди был другой, то я, естественно, покидал своё рабочее место, то бишь трюм, и настраивал капсулу под него. В случае с сержантом было нечто похожее, восстановление в реаниматоре он закончил, теперь требовалось его положить в лечебную капсулу для восстановления иммунитета и лечения возможных повреждений внутренних органов от местной среды. Как говорится: «Ты видишь местные бактерии?» — «Нет, не вижу». «И я не вижу, а они есть».

Когда я после процедуры очистки попал в бокс, сержант уже выбрался из капсулы и терпеливо меня ожидал.

— Как рана, на месте?

— Уже нет, даже шрама не осталось, — улыбнулся Айронс, похлопав себя по обнаженному бедру. Своей наготы он совершено не стеснялся.

— Вот и хорошо.

Перекинув параметры Клима с реаниматора на ближайшую лечебную капсулу, куда я заранее вставил картриджи, ту, что находилась слева, велел ему ложиться.

— Сколько будет продолжатся процедура? — поинтересовался он, укладываясь на мягкие валики ложа капсулы.

— Примерно полтора часа, но зато всё будет сделано качественно.

— Доусон на связь не выходил?

— Выходил. Песто доложил мне, что когда тот достиг границы пустыни, то вышел на связь. Потом она оборвалась, видимо, вышел за радиус действия передатчиков.

— Да, похоже, так.

— Ну всё, лечись, — велел я и активировал закрытие крышки капсулы.

Проследив, как сержант отрубился, я покинул бокс — больше мне тут быть не требовалось, потом только дистанционно открою её, чтобы сержант смог выбраться и покинуть медмашину.

Когда я вышел наружу, то заметил шлейф тонкой пыли, сразу же определив, что это летит байк, броневик так не пылил. Стоявший на часах Песто подтвердил, что это наши. Они уже выходили на связь, предупреждая о своём прибытии. Подумав, я решил подождать парней, вдруг что интересное доложат. Обычно мы общались через сержанта, командную единицу, так что пока он временно выбыл, я возьму на себя его обязанности.

Привалившись плечом к прицепу-бочке, я наблюдал, как байк, пыля, перевалился через охранный периметр и бойцы стали шумно покидать нагревшуюся технику. И хотя солнце почти скрылось, было достаточно светло, чтобы всё видеть.

Парни откидывали шлемы скафов и весело переговаривались, а старший группы, капрал Линч, командир второго отделения разведвзвода, поправив амуницию, направился ко мне. Что сержант пока не дееспособен, он уже был в курсе, я слушал переговоры десантников на открытой волне. Песто сообщил. Также он не упустил момента рассказать, как за пару часов был собран самолёт, который уже улетел с Доусоном на борту. Правда, последнее особой новостью для десантников не стало, оказалось, они засекли самолёт радаром на броневике и успели поболтать с Доусоном. Дальности хватило.

— Нур, разрешите доложить? — козырнул капрал.

— Докладывай, — кивнул я.

В это время дроид сообщил, что закончил с рамой для грузовика, и я, на миг отвлёкшись, отдал ему приказ собирать укороченную ходовую.

— За время патрулирования дальних территорий с западной стороны была обнаружена брошенная антарская спасательная капсула. Очевидно, кто-то благополучно покинул корабль и смог приземлиться.

— Что показал анализатор?

— Судя по коррозии и песку, анализатор выдал время посадки предположительно в шестьдесят три года. К тому же её частично засыпало песком. Мы её только по хвостовому оперению и заметили.

— Вычищена?

— Нет, всё оборудование на месте. Я пытался его проверить тестером, но не получилось, видимо, горелое. А так капсула явно покинута пассажирами, спассредств для выживания на планете на борту не осталось.

— Да это понятно, к тому же спаскапсула нам особо и не нужна… Ладно, отдыхайте. Потом доложитесь сержанту Климу, через час у него заканчиваются процедуры.

— Есть, разрешите идти?

— Да, свободны, — кивнул я и, оторвавшись от борта прицепа, направился в трюм.

Линч же стал сразу же отдавать приказы по организации отдыха. Двое бойцов, выбравшись из скафов, направились к бочке, явно собираясь помыться, правда, один из них повернул на полдороге к медмашине готовить ужины на всех, а третий побежал к «скворечнику». Кстати, с ним была забавная история. Чтобы парни не замусоривали территорию, я решил построить обычный земной туалет типа «скворечник». Тем более ни один из санблоков корабля я восстановить не смог, вернее, не пытался — всё равно зальет дерьмом, у меня просто не было времени восстанавливать магистрали канализации. Поэтому «скворечник» был единственным выходом. Дроид вырыл яму, а я подобрал уцелевшие декоративные настенные панели. Выбрал красные из каюты одного из техников, так как они единственные уцелели в том количестве, что мне было надо.

Вроде всё сделал, парни остались довольны, да и я успел воспользоваться, действительно гораздо удобнее, чем копать ямку и зависать над ней у всех на виду, после чего закапывать, утилизируя. Вроде как ничего в этом не было, но туалет я поставил после заката, и за ночь им успели воспользоваться все, опробовали, так сказать. Неожиданность случилась утром, когда встало солнце и я заканчивал работы, готовясь уйти к себе и поспать. В эфире раздался смех Линча и просьба ко всем выйти наружу.

Когда я вышел, то тоже не смог сдержать улыбки. Лучи поднимавшегося солнца насквозь просветили красные панели, но беда была в том, что в это время в «скворечнике» в позе атакующего орла находился один из бойцов, шкафоподобный рядовой Айра. Он слышал наши переговоры и недоуменно крутил головой, не понимая сложившуюся ситуацию, чем вызывал новые приступы хохота.

Потом подошёл сонный Клим и разогнал всех, попросив меня убрать это безобразие. Потом я дополнительно обшил туалет зелёным пластиком и того эффекта уже не было, но всех, кто направлялся к туалету, другие парни провожали насмешливыми взглядами. Такие случаи впоследствии перерастали в легенды, особенно когда интересных моментов мало.

Когда я зашёл в трюм, то обнаружил, что рама уже стоит на ходовой. То есть на колесах. Фактически осталось установить двигатель, кабину с системами управления и кузов, и грузовик будет готов. Кузов поставить нетрудно, тент под новые размеры дроид сошьет из обрывков, вернее, склеит, шить он не умел, поэтому я решил заняться именно им.

Когда дежурный боец сообщил, что на связь вышел Доусон, я уже установил кузов. Правда, после недолгого размышления не стал делать его тентованным, а решил обшить железом, взяв для этого тонкие межкомнатные переборки в каютах. Самое то. Причина корректировки планов была проста. Мне нечем было транспортировать самолёт, вот я и решил сделать посадочное место прямо на крыше кузова, укрепив его, чтобы держал полуторатонную крылатую машину. Даже вырезал люк и сделал лестницу, чтобы пилот мог из кузова попасть на крышу и забраться в самолёт. Кроме этого я решил совместить кабину и кузов, чтобы климатическая установка работала на оба отсека. Правда, та, что была в наличии, мало для этого подходила, будучи маломощной, но можно было совместить несколько. У меня их нашлось три, требовалось только заменить горелые платы, ну или перепаять, если нет запасных частей, а их не было почти всегда. Тут я в который раз похвалил себя за то, что машинально пристегнул к поясу блок синтезатора Древних. Без него мне бы тут не выжить.

В общем, с кузовом я закончил, дроид как раз заканчивал обшивать укреплённые дуги бывшими переборками, сваривая листы, а я к этому времени начал реанимировать горелые блоки системы управления. Для дроида было уже другое задание — закончит с кузовом, примется за мятую бронированную кабину, выправляя ту, что я выбрал для установки на грузовик. Дроид её должен разрезать пополам, а потом сварить, уменьшив объём наполовину согласно моему проекту. Ничего, пока Доусон летит, я успею установить новую кабину, правда, без стекол, и систему управления. Остальное потом доделаю. Да и что там осталось? Нарезать бронестекло по размеру, установить с уплотнителями и реанимировать кондиционер, за который я ещё не брался.

Через полчаса я вышел из трюма и направился к выходу, где меня уже ожидали Клим и капрал Линч. Так сказать, комитет по встрече.

— Как ты? — поинтересовался я у сержанта.

— Знаешь, после капсул как новенький. Ничего не болит и не тянет. Хорошо себя чувствую. Спасибо.

— Да ладно, свои же люди… Вон, кстати, слышите свист моторов?

Сержант дистанционно присоединился к комплексу связи, в который был встроен маломощный радар, я же пользовался своим разведчиком, так как пока продолжал держать ситуацию под контролем. Особо я не опасался прибывающих, на мне был только комбез, в отличие от сержанта и Линча, которые одеты в скафы. Причина такого поведения была проста: как я уже говорил, их комбинезоны, в отличие от моего, не работали, вот они и охлаждались в скафах. У меня же такой нужды не было.

«Призрак» находился в каюте капитана, где было моё логово. За последние четыре дня я его так ни разу и не использовал.

Так вот, разведчик указал в темноте приближающийся небольшой самолётик, который уже стал притормаживать двигателями. Да и без средств поддержки, визуально мы видели появившуюся темную тень над нами и неяркие всполохи в дюзах моторов, когда самолёт завис и стал садиться.

Рядовой Айра, стоявший на часах, включил прожектор, осветив посадочную площадку, точнее, место рядом с «Бебутом», так что Доусон спокойно посадил аппарат, хотя подсветка ему и не требовалась с тем оборудованием, что я оснастил самолёт. Как только свист мотора стал стихать, дверцы самолётика разом распахнулись и на песок спрыгнули двое. Оба были в комбезах. Неизвестный боец с нашивками рядового явно выполнял роль охраны, а вот другого я сразу узнал — это был взводный. Клим, когда мы беседовали, переслал мне на нейросеть сохранённую запись под протокол разговора с лейтенантом, так что как он выглядит, я знал отлично. Думаю, и Доусон отвез лейтенанту запись наших разговоров с Климом, более чем уверен, что Айронс сделал запись специально для взводного. По-другому и быть не могло.

Сблизившись, мы стали с интересом изучать друг друга. Тут лейтенант меня удивил, первым протянув руку. После крепкого рукопожатия взводный снова удивил меня. Отдав честь, он уставным тоном произнёс:

— Лейтенант Рошкен, командир третьего взвода второй роты отдельного разведбата Второго флота, господин флаг-полковник. В данный момент вынужден с остатками своего подразделения выживать в условиях агрессивной среды неизвестной планеты. Прошу вас оказать помощь в лечении и эвакуации солдат подчинённого мне подразделения. Также прошу принять моё подразделение под свою руку.

Было понятно, что лейтенант пишет под протокол, поэтому я тоже вытянулся, включив свою запись при первых словах взводного, и когда он закончил, ответил:

— Я понял ваши проблемы, лейтенант, и по мере сил и возможностей помогу. Согласно уставу флота принять подчиненное вам подразделение под командование я не могу, но могу временно принять под своё командование вас. Лейтенант Рошкен, с этой минуты вы переходите под моё командование.

Ну всё, официоз закончен, теперь можно выслушать жалобы летёхи. Было видно, что он устал в одиночку тянуть лямку и обнадёживать своих людей, что помощь скоро придёт. А тут такая возможность скинуть бремя ответственности на другого. Ход его мыслей для меня не стал неожиданностью, да и видно, он меня просчитал, так как лицо его было за всё время разговора невозмутимым. Лейтенант понимал, что взводом я командовать не возьмусь, не по чину мне это, был бы батальон, а так… То есть я командовал Рошкеном, а он своими людьми. Стандартная командная лесенка в армии и во флоте.

— Разрешите доложить, господин флаг-полковник, в чём остро нуждаются подчиненные мне солдаты?

— Чуть позже доложите, — ответил я и тут же добавил: — Без чинов. Пройдем, лейтенант, к медмашине, там столики установлены, поедим, а то я проголодался, там и выслушаю ваши проблемы.

— Хорошо, нур, — уже спокойным тоном ответил Рошкен, — но со мной прибыли четверо, которым требуется медпомощь. Самых покалеченных привёз, даже одного парализованного.

— Рядового Ольсена?

— Так точно. Сержант доложил? — проявил осведомлённость взводный.

Сам сержант и Линч находились у самолёта и помогали выбраться из салона пассажирам, а также готовили носилки, чтобы вытащить и отнести к реаниматору парализованного солдата.

— Он, — подтвердил я. — Ладно, значит так, сейчас сержант организует доставку рядового в санитарную машину, капрал Линч вас, лейтенант, и других прибывших с вами проводит к нашей кухне и накормит. Пока вы принимаете пищу, я позабочусь о рядовом. Кстати, что у вас с рукой, локоть плохо гнётся?

— Да, нур, повредил при падении.

— Ничего, подлечим, — обнадёжил я Рошкена.

— Господин лейтенант, попрошу следовать за мной, — сказал подошедший Линч и повёл взводного и других пассажиров к медмашине, где у нас был пищевой синтезатор, а я остался у самолёта, наблюдая, как прибывший с Рошкеном солдат и Доусон помогают сержанту вытащить из салона парализованного бойца. Наконец парня вытащили и положили на носилки. Встретившись с его горящим взглядом, в котором так и светилась надежда, я улыбнулся и сказал:

— Не волнуйся, через сутки будешь ходить на своих двоих. — После чего повернулся к Климу и скомандовал: — Давай его к машине, я пока реаниматор подготовлю.

Пока Доусон и неизвестный мне солдат несли носилки к медмашине, я уже поднимался по лестнице и проходил процедуру очистки в переходной камере. Когда я торопливо проходил мимо импровизированной столовой под открытым небом, где главенствовал Линч, работая за официанта и доставляя от синтезатора заказанные вкусности, то успел окинуть взглядом других пассажиров, что прибыли со взводным.

Первый же взгляд дал понять, что, как и договаривались с Доусоном, он привез с собой самых покалеченных, тех, кто висел на подразделении тяжёлым грузом. Анализ показал, что мне на восстановление всех этих раненых понадобится больше двух месяцев, не меньше. Реаниматор у меня один. Благо это можно было делать во время движения.

У одного не было обеих рук, и Линч в данный момент начал кормить его с ложечки, у другого отсутствовали правая нога и рука, и он пользовался протезом и палкой-костылем. Про Ольсена я уже сказал, но в салоне оставался ещё один десантник, тот, что лишился обеих ног.

Самое забавное, что выращивание новых конечностей гораздо более затратная по времени и препаратам процедура, чем восстановление позвоночника.

В это время в медбокс внесли носилки с Ольсеном, так как логичнее прогнать первыми самых легкораненых, чтобы быстрее ввести их в строй. Было видно, что на Ольсена и неизвестного рядового произвела впечатление оснастка кузова, как всё тут сделано. Но я не дал им глазеть, а велел сразу же снять с Ольсена одежду и положить его в капсулу реаниматора. Как только восстановление было запущенно, я задумчиво посмотрел на неизвестного солдата, которого, оказывается, звали Сун, рядовой Сун, и велел ему лезть в одну из лечебных капсул. Нужно было и ему поднять иммунитет и убрать хвори.

После всех процедур, оставив в двух капсулах пациентов, я вышел из бокса и присоединился к обедавшим десантникам. Действительно что-то есть захотелось. Да и со взводным пора нормально поговорить. Пообщаться, так сказать, за жизнь.

На выходе я набил на меню синтезатора код выбранного блюда, взял в открывшейся нише тарелку с кашей, одноразовый стакан с травяным настоем и подсластитель. Я любил сладкую кашу. Поставив всё на поднос, спустился на песок и, подойдя к длинному столу, сел на лавку.

— Приятного всем аппетита, — пожелал я и принялся за кашу.

Ни на вид, ни на вкус не определишь, что это синтезированная каша, да что каша, мясо и то сделано один в один. Вон на столе кости молочного поросенка остались.

В данный момент десантники, отсев от нас подальше, чтобы не мешать разговору, лениво обсуждали последние новости в базовом лагере, заодно затронули тему, что приготовленное блюдо очень похоже на то, что готовит какой-то Лис.

Каша была злаковой и по вкусу очень напоминала пшённую. Я её просто похватал и, запив травяным настоем, отодвинул поднос в сторону. Убрать всё должен был дежурный, как и мыть подносы. Утилизатор для одноразовой посуды, которую выдавал синтезатор, был мной починен, так что мусора в лагере не наблюдалось. Ну, кроме обломков от корабля, конечно.

Взводный уже поел и, промокнув губы салфеткой, убрал поднос в сторону, наблюдая, как я допиваю травяной настой. Пока было время, он с интересом огляделся, бросив ещё один взгляд в сторону техники, частично освещённой прожектором. Хорошо был виден заострённый нос «Бебута», но большая часть машины скрывалась во мгле.

— Ну что ж, давай знакомиться, лейтенант, — нарушил я молчание. — Флаг-полковник в запасе Антон Кремнев. Владелец наёмной эскадры и других подразделений и имущества. Война, как тебе уже доложил сержант Клим, закончилась. Вроде как засчитали ничью, но мы вышли из неё с немалым прибытком в отличие от оппонентов. Мою историю попадания на эту планету-тюрьму ты знаешь. Хотелось бы услышать о тебе.

— Клим правильно доложил вам, нур, обо мне. Я действительно проходил стажировку во взводе, можно сказать, преддипломную практику. После неё я получил бы направление и работал по специальности.

— Что-то не сходится. Ты слишком хорошо подготовлен для управления подразделением в разных условиях, даже в тех, в которые вы попали… Академия ВКФ, факультет десанта?

— Институт планирования, — отрицательно покачав головой, спокойно ответил взводный.

— А они что, тоже проходят практику в боевых подразделениях? — удивился я.

— Года три уже, как ввели, — кивнул лейтенант.

— Да, теперь мне многое становится понятно.

Институт планирования выпускал специалистов планирования, как было понятно из названия. Одним словом, это были офицеры штабов, отвечающие за разработку точечных спецопераций и ведение боевых действий в разных условиях. То есть чисто штабные офицеры. Про то, что и их выпускников прогоняли через боевые подразделения, чтобы они почувствовали кровь противника на руках, я не знал. К сожалению, выпуски института были крайне малочисленны, и насытить части этими действительно первоклассными специалистами оказалось просто невозможно. Почему-то институт не увеличивал набор абитуриентов. У меня в системах работали три офицера, которые прошли эту школу, и Астахов очень хвалил их. Кстати, при выходе из института они получали минимальное звание капитана. Лейтенанта получают те, кто хорошо так проштрафился. Редкость, но бывает. Так что и Рошкена после практики ждало бы это звание.

Этим объяснением взводный прояснил многое. Штабист-аналитик, вот он кто.

Приняв к сведению эту информацию, я на секунду задумался и улыбнулся. Фактически передо мной находился тот, кто поможет мне разобраться в происходящем на планете. То есть узкоспециализированный профи, на которого можно свалить всю штабную работу, так как всё равно придётся её вести. Взвод вон Климу можно передать, потянет он его.

Три следующих часа я выслушивал взводного, можно сказать, получал доклад о проблемах подразделения, в котором он тянул лямку командира, и каких успехов в этом достиг. А также в чём остро нуждались люди. Большая часть проблем разрешилась с моим приходом, но ещё было над чем поработать. Практически все сложности сводились на нет, если перевезти всех людей к кораблю. Продовольствием теперь мы обеспечены, техникой укомплектуемся в ближайшие сутки, раненых «отремонтируем», необходимым минимумом имущества всех обеспечим. Взводный правильно предложил перенести лагерь сюда, к кораблю и уже отсюда двинуть через пустыню к местным. О моих планах он знал.

После этого я в подробностях рассказал ему, как попал на планету и к каким последствиям это привело. Лейтенант не Айронс, насчёт баз и дроидов, что были отправлены к ним, пришлось выложить в подробностях. В этом случае утаивать подобную информацию было глупо. Про наземную базу, цель моей экспедиции, я тоже сообщил. Если там будет золотое дно, то поделюсь, парни заслужили приз за подобные испытания. Я бы предпочел всё это сделать сам, найти базу и вскрыть её, но если сложилась такая ситуация, придётся плыть по течению. Так что я особо не горевал, что раскрыл цель прибытия на эту планету.

— Да, думаю, вы правы, это действительно планета-тюрьма, — листая файлы на моём планшете, пробормотал лейтенант; он уже полчаса изучал информацию, добытую мной из планшета мародера.

— Предполагаю, что это не только тюрьма для преступников, но и для военнопленных.

— Согласен. Аграфам тут в другом качестве делать было нечего. Да и по времени совпадёт. Империя тогда как раз вела войну с ними, когда ударили архи и получили от зтов. Судя по информации из планшета, планета разделена на четыре анклава. Три человеческих, а четвертый остроухих. Упомянутые человеческие включают в себя: поселения вольных торговцев с проживающими там же искателями, разобщённые дворянские земли и какое-то государство в дальних землях за болотами, сведения о котором смутны и неполны. В планшете упомянуто о них туманно, только описаны торговые караваны, что добираются до вольных городов. Ну и континент на другой стороне планеты, где и живут аграфы и находится база, которую вы ищете.

— Похоже, что так, — согласился я.

— Хотелось бы узнать цель нашей экспедиции и причину прибытия сюда кораблей серолицых, — задумчиво протянул взводный.

Я уже расспросил его о цели их экспедиции, но взводный разочаровал меня, он действительно был не в курсе. Не допускали его до нужной информации.

— Есть у меня предположение, — пробормотал я.

— Какое? — заинтересовался Рошкен.

— В кристалле Древних был краткий список баз и производств на планете. Среди них был завод по производству имплантов и нейросетей. Как ты думаешь, это может быть причиной экспедиций?

— Сто процентов. Я удивляюсь, что сюда флот не прислали… Хотя да, что знают двое, то знают все. Поэтому и посылали одиночные экспедиции. Если на планете действительно находится этот завод и он законсервирован, то экспедиции не прекратятся. — Лейтенант тут же развил свои предположения: — Более того, я уверен, что об этой планете знают высокопоставленные чины серолицых, поэтому и одиночные корабли, а не флот. Если они подгребут планету под себя вместе с заводом, а с ней и производство имплантов, то корпорацию «Нейросеть», которая, кстати, пользуется прототипами, сделанными на основе образцов Древних, и тщательно хранит свои секреты, ждёт удар. Да это будет взрыв в финансовом мире Содружества!

— Не сходится, — покачал я головой. — По словам местных, корабли начали падать лет пятьсот назад. К тому же в кристалле была информация, что завод демонтирован и эвакуирован, как и другие предприятия. Теперь я понимаю, почему: планету подготавливали для приема заключённых. Удобно, на границе с пауками. Если что, их не жалко. М-да, где-то так.

Рошкен внимательно меня выслушал и, подумав, выдал свою версию:

— Скорее всего, в руки антарцев попала информация, содержащая в себе файлы о заводе до того, как он был демонтирован, а это вселяет в них надежду, что он ещё на месте. То, что их разведчики уже пятьсот лет упорно пытаются прорваться на планету, подтверждает лишь, что за всё это время достоверной информации о наличии или отсутствии здесь вожделенного завода они так и не заполучили. Дальние разведывательные поиски никто ещё не отменял. Я точно знаю, что только наша империя в этом секторе потеряла более сорока дальних разведчиков за четыреста последних лет. У нас была история разведывательных полётов, там довольно подробно затронули эту тему. А сколько их было у работорговцев? Нам нужен язык из последних упавших на планету внешников, чтобы уточнить эту информацию. Думаю, хоть что-то они да знают.

— Согласен.

К этому времени за столом сидели только мы вдвоем. Давно прозвучал отбой. Десантники помогли прибывшим покалеченным товарищам, которые прилетели со взводным, устроиться на ночлег, и отправились спать сами. Только дежурный ходил поверху остова. Это был рядовой Сун, которого я выпустил из капсулы часа полтора назад. После лечебной капсулы под остаточными воздействиями спать не хотелось, о чём Клим прекрасно знал, вот и назначил Суна дежурным. Правильное решение.

За время общения мы со взводным притерлись и чувствовали, что не испытываем антипатии друг другу, то есть вполне нормально работали бок о бок.

— Значит так, лейтенант, ты у нас будешь за координатора, это как раз твоя специализация. Взводом пока покомандует сержант. Сейчас отправляйся спать, я смотрю, тебе подготовили лежанку в отдельном шатре, а завтра начинай разрабатывать операции по перевозке людей и имущества к кораблю и движению конвоя к вольным торговцам. Назначаю срок… Через неделю колонна должна двинуться в путь. Завтра к утру я выдам тебе список имущества и техники, которой мы будем в скором времени располагать. Это всё, а пока отдыхай. Планшет можешь оставить себе. Он тебе в этом деле куда больше пригодится, чем мне.

— Есть, — козырнул летёха.

На этом мы разошлись. Я направился к себе в каюту, спать очень хотелось, имплант, для того чтобы убрать усталость, я не использовал, мне действительно требовался отдых, а взводный направился к шатрам, сотворённым бойцами из в своё время прихомяченных мною и теперь пригодившихся парашютов. Надо завтра, после Ольсена, отправить лейтенанта в реаниматор и затем в лечебную капсулу, чтобы вылечить, вернее, восстановить руку, заодно подняв иммунитет для защиты от местных микробов по уже отработанной на остальных десантниках схеме.

* * *

— Нур, давайте сделаем ещё один круг, — предложил сержант Клим, когда я, играя джойстиком управления, заставил нашу железную птицу сделать круг над городом.

Местные жители не могли не видеть наш самолёт, который, свистя двигателями, летал над ними на трёхсотметровой высоте.

— Вон бордели! — воскликнул Ольсен, ткнув в один из кварталов города.

— Где?! — вскинулись другие пассажиры, отчего самолёт стало с заметным креном тянуть вправо.

— Эй, поосторожнее там! — возмутился я.

Везти бойцов в скафах — это не то же самое, что в одних комбезах, да и стрелковые комплексы весили прилично, что тоже сказывалось на управлении.

С момента нашей встречи со взводным прошло три дня. Я вылечил Ольсена, который летел со мной в «рейд по бабам», как его обозвали те, кому не посчастливилось отправиться с нами в первый полёт. Также восстановил полностью взводного, а то он действовал с момента падения одной рукой. После этого я положил приблизительно на две недели первого парня. Рядового Шуна с отсутствующими руками. Причина такого решения была проста. Остальные покалеченные имели хоть одну руку и могли ею пользоваться, а вот за Шуном требовалось убирать и помогать, отвлекая бойцов от нужных работ.

Другие покалеченные, наблюдая за радующимся Ольсеном, который пока неуверенно ходил на своих двоих, согласились подождать, хоть было видно, что не терпится попасть в капсулу. Похоже, быть обузой им изрядно надоело.

Так вот за эти три дня произошло много такого, из-за чего мне пришлось изменить планы. Во-первых, все люди и имущество были перевезены в лагерь у корабля. Во-вторых, я восстановил ещё один грузовик и броневик, как собирался. В-третьих, смысла задерживаться у обломков больше не было, поэтому сегодня утром техника, построившись в колонну, под командованием лейтенанта двинулась через пустыню к городу Кракус.

Всех десантников я подлечил в капсулах, восстановив их иммунитет, поврежденный местной средой. Остальное они сделали сами. То есть подготовились к отправке.

Как ни старался, но за эти три дня я смог отремонтировать всего четыре скафа «Кузнечик» и один «Броня-М6М» рядового Айра. Так что у нас теперь был тяжеловооруженный боец. Ничего, время в дороге ещё будет, закончу с броней остальных парней. Сейчас же они находились в кабинах боевых единиц и не испытывали особых проблем из-за движения по пустыне днём. Это только двум бойцам передового дозора на байке остро необходимы скафы, которые они и получили, а так пока особой надобности в них не было.

Теперь насчёт нас. Своё решение посетить Кракус, несмотря на возражение Рошкена, что так мы выдаём себя, я не изменил. После раздумий Рошкен нехотя согласился, что для бойцов в скафах местные жители не соперники и не противники. Да и понимал он, что парням нужна разрядка. Проблема была в другом.

Кто полетит со мной, бойцы бросали жребий. Клим не участвовал, он, как и я, летел в любом случае.

Так вот я в своём «Призраке», Клим и ещё четыре бойца и составляли ту группу для потрахушек, что прилетела в Кракус и в данный момент с высоты разглядывала город. Ольсен был прав: судя по множеству женщин, высыпавших на улицу, это действительно квартал, где находились несколько домов-борделей.

— Есть засечка! — вдруг воскликнул Айронс.

Да и я видел на приборах, что передавали сигнал мне прямо на нейросеть, что нас облучили радаром. В этот момент в нас выпустили ракету. Молниеносно активировался постановщик помех, уцелевший в единственном экземпляре и поставленный мной на самолёт. Что могла сделать древняя ракета ПЗРК такого же древнего стрелкового антарского комплекса против этой новейшей системы? Естественно, она ушла далеко в сторону. Правда, нас тоже не было на старом месте.

Резко уведя самолёт в сторону, я экстренно произвёл посадку как раз в районе борделей. Парни, несмотря на то, для чего мы сюда прибыли, резво покинули салон, отчего самолётик закачало, и, рассыпавшись цепью, бросились в сторону, где сидел неизвестный стрелок. Один из бойцов сделал прыжок на пять метров в высоту и, оттолкнувшись левой ногой от венца сруба на втором этаже дома, с кувырком ушёл куда-то за хозпостройку. Остальные десантники тоже продемонстрировали огромную прыгучесть. Не зря же эти скафы разработчики назвали «Кузнечиками».

Неторопливо покинув салон самолёта, я опёрся спиной о крыло и, прихватив губами трубочку с соком, сделал несколько глотков. После чего, подумав, из другой трубочки втянул несколько глотков питательной массы. Летели мы хоть и не так долго, всего несколько часов, но я успел проголодаться.

Когда я подтвердил своё решение лететь в город, взводный внял и разработал этот полёт как операцию. Причём разработал очень неплохо. По его предположению, в городе жило несколько внешников, которые, вполне возможно, участвовали в поисках разбитых кораблей, образовав одну или две команды, и имели на вооружении что-то серьёзное. Следовательно, требовалось обнаружить эту группу и уничтожить. Уничтожать требовалось без сомнений. Большая часть кораблей принадлежала работорговцам, истинным врагам нашей империи. Да и у разведчиков было неписаное правило: в случае возможности и требования обстановки пленных не брать. Одного говоруна возьмём, если получится, других уничтожим. Именно такая задача стояла перед сержантом Климом, командовавшим в этой силовой акции.

По плану лейтенанта мы должны были незаметно высадиться на окраине, взять языка из местных, узнать, где живут внешники, и заняться их ликвидацией, но тут уже я был против. Сомневаюсь, что горожане, благожелательность которых нам требовалась на несколько дней, пока мы не покинем Кракус, обрадуются ведению боевых действий у себя дома, поэтому принял другое решение, против которого Рошкен возражал, подсчитав, что операция может привести к потерям. Если они потеряют меня, то это будет катастрофа, которую они не смогут восполнить. Клим, принимавший участие в совещании, молчаливо поддержал лейтенанта.

Мой план был прост, как молоток. Охота на живца. Мы вынудим антарцев показать себя, атаковав нас, и покажем горожанам, что ЗАЩИЩАЕМСЯ.

Лейтенанту пришлось принять мой план, который мы в данный момент благополучно исполнили, осталась работа для десантников.

В течение минуты в этом квартале была тишина, только испуганно-любопытные мордочки местных жительниц смотрели на меня и самолёт из дверных проемов и окон. Одна, обладательница огромного декольте, умудрилась мне ещё и глазки строить. Когда прозвучала первая очередь десантного комплекса, которую разом поддержали другие комплексы, местные быстро попрятались. А я лишь лениво сменил позу, оглядывая улицу, где стоял наш самолёт. Она оказалась совершенно пуста — кроме местной домашней живности, никого вокруг не было.

Бой шёл долго, хотя по нашим со взводным прикидкам он не должен был продлиться больше минуты. Сопротивляться профессиональным десантникам в скафах и с отличным оружием внешники, которые вряд ли имели что-то тяжёлое, долго просто не могли. Однако бой шёл уже третью минуту, что настораживало. Да и подозрительное шипение работающей автоматической пушки тоже напрягало. У нас её не было. Такие стояли на «Бебутах», шедших в колонне с лейтенантом.

— Клим, что у вас?

— Танкетка, мать её, — прохрипел динамик.

— Жгите её к червовой матери! — воскликнул я.

— Уже. Сейчас десант добиваем, — уже спокойнее ответил сержант. — Их в коробке семеро сидело, когда они на прорыв пошли. Трое были в скафах, остался один, залёг за танкеткой. Сейчас Ольсен к нему со спины подберётся. А то тут площадь открытая со всех сторон, не хочется под прицел попасть.

— Потери?

— Нет. Хоть и странно, очень уж неожиданно эта танкетка появилась. Повезло, что мы успели среагировать и распрыгались в разные стороны.

— Сколько их было?

— Визуально наблюдаю одиннадцать трупов. Сколько в доме было, не знаю, он горит. Но отвечали нам два ствола, пока мы их не погасили. Двое антарцев были бабы… Всё, последнего загасили. Мы заканчиваем зачистку территории, можете выдвигаться к нам, нур, скоро местные представители власти начнут собираться.

— В курсе. Вылетаю.

Забравшись обратно в салон, я поднял самолёт на пятнадцать метров и повёл его к площади, где виднелись клубы дыма от горевшего дома.

Представитель местной власти появился часа через полтора, к этому времени мы успели осмотреть логово местных искателей-внешников и даже найти нечто интересное. Вторую танкетку, правда, не на ходу. Я как раз осматривал её на предмет ремонта, грустно поглядывая на развороченный корпус другой, уже прекративший дымить на площади. Парни потушили и дом тоже, ну, то, что от него осталось. Оказалось, тушить деревянные дома очень трудно. Вот в танкетку закинули крохотный контейнер стандартного огнетушителя размером с пальчиковую батарейку, срабатывал он от удара, и всё, машина прекратила весело полыхать. В дом уже закинули штук десять, весь запас, что принесли с собой, использовали, а дымить он не прекратил. Нам-то по барабану в скафах, один боец вон вообще в полыхающий дом зашёл, раскидывая в комнаты огнетушители, и ничего, но вот едкий дым местным явно не нравился. Народу на окраинах площади и на подходящих улицах было не так много, в основном молодёжь, но все были с повязками на лицах. Дым, смешанный с препаратами огнетушителей, оказался довольно едким.

Пока мы возились с осмотром, один из находившихся в охранении бойцов успел пообщаться с местной жительницей, не испугавшейся его, и узнал, что мы находимся на торговой площади и что дома, окружающие её, в основном принадлежали богатым искателям и торговцам. Была ещё другая площадь, она располагалась у реки, протекавшей через город. Там и были дома представителей власти и здание местного Совета.

Когда появился седой старикан, я возился в сарае с техникой внешников, инвентаризуя новое имущество, двое бойцов находились на площади рядом с самолётом в охранении. Двое других ковырялись в углях, пытаясь добраться до подвала, а сержант Клим, откинув забрало шлема, беседовал с двумя представителями торгового сословия в хорошей и добротной по местным меркам одежде. Я попросил его выяснить, где тут можно снять дом с большим двором и постройками. А также кто из местных скупщиков дает хорошую цену за артефакты Древних — нам нужна была местная наличка. Этим Клим и занимался.

Первым делом он узнал, что работорговцев с неба здесь не много и, судя по количеству тел, всех мы положили на территории их усадьбы. К сожалению, в плен взять не получилось, сопротивление было ожесточенным. Видимо, внешники опознали по эмблемам на скафах, кто их атакует, и не сдавались, знали, что делает наш десант с серолицыми. Да и такой тип самолёта, что я собрал, выпускался только в нашей империи.

Старичок подошёл к ближайшему бойцу, сообщив, кто он, а тот уже вызвал меня. Выйдя из сарая, я направился к старику, терпеливо ожидавшему меня у бойца, подрёмывая стоя. Боец при моём приближении отошёл в сторону, заняв другую позицию и продолжая мониторить обстановку — вдруг кто из ассимилировавших работорговцев выжил и скрывается среди зрителей.

Старик вздрогнул, просыпаясь, когда из динамиков скафа донёсся мой вопрос:

— Ты тут главный?

— Я главный распорядитель в управлении города, господин внешник, — ответил старик.

— Что за должность?

— Я отвечаю за общение с внешниками, а также за товарооборот среди искателей. Меня отправил к вам Торговый Совет, узнать о произошедшем здесь и что вы собираетесь делать дальше.

— Ясно. Значит так. Мы у вас в городе задержимся на неделю, ну, может быть, на две. Хотим снять дом, распродать часть артефактов, посетить местных женщин. После этого двинем дальше. Причина боя — эти внешники наши враги, и мы всегда уничтожаем их… как и они нас.

— Летающая машина тоже будет продаваться?

— Нет, но если у местных есть нужные детали, я в качестве платы могу собрать ещё одну такую.

— Я передам ваше предложение. Какой дом вы хотите себе выбрать?

— Большой, чтобы было комнат двадцать, большой двор и постройки.

— Такой был у тех внешников, которых вы побили, но есть ещё один, правда, он в другом районе… не самом популярном. Рядом с улицами красных фонарей. Хотя вы всё равно узнаете, раньше в этом доме тоже был бордель, но хозяин распродал имущество и уехал. Дом находится на балансе города после банкротства последнего владельца.

— Хорошо, сейчас вы проводите моего человека к дому, чтобы он осмотрел его, а я ожидаю ответа от вашего Совета.

— Я не буду медлить, господин внешник.

Подозвав сержанта, который слушал наш разговор со стороны, я спросил, понял ли тот свою задачу. Клим подтвердил, что всё слышал. Также добавил, что узнал от торговцев ближайших лавок адреса трёх скупщиков и что среди предложенных адресов как раз имелся этот дом.

Сержант с рядовым Кайном направился за стариком, который перепоручил отвести бойцов своему помощнику, что мялся среди зевак, а сам сев в служебную кибитку, велел рикше везти его по своим делам. Я же направился обратно к сараю.

Мои разведчики, что продолжали висеть над городом, постоянно выдавая информацию, показали одинокого всадника на довольно быстром местном животном, имевшем с лошадьми лишь отдалённое сходство, но от этого не бывшим менее резвым. Был он в форме местных служащих и, похоже, являлся курьером. Дорога вела к следующему городу вольных торговцев. Видимо, местные предупреждали соседей о появлении новой силы, причём достаточно серьёзной силы.

Дальше должен взаимодействовать с местными сержант, я перепоручил ему это дело, не фиг меня отвлекать от техники серолицых. В сарае, в углу, под копнами соломы я нашёл сломанную танкетку, которую, видимо, пытались восстановить, но так и бросили, хотя пушка действовала и питание к ней подходило. Глупо было про неё забыть. Могли использовать танкетку, как неподвижную огневую точку, прикопав во дворе, чтобы только башня виднелась. Танкетка была самым серьезным вооружением в сарае, остальная техника использовалась для движения по пустыне. Таких спецов, как я, среди серолицых не нашлось, поэтому техника явно часто ремонтировалась. Вот и на одном из грузовиков оказалась частично снята кабина и полуразобрано управление. С танкеткой я возиться не стал, хотя привести её в порядок было можно. Я уже связывался с Климом и уточнял. Оказалось, среди бойцов трое были операторами разных установок, один из них Ольсен. Танкетки в их базы знаний входили, так что у нас трое потенциальных пилотов для бронетехники.

Так вот, среди техники — танкетку и грузовик я уже описал — были два байка вроде того, что создал из обломков я, ещё один грузовик, но уже настоящий монстр, и самый настоящий военный глайдер на антигравах. Наши разведчики в своей технике старались не использовать антигравы из-за их ненадежности. В бою любое попадание — и всё, тот вышел из строя. Взять те же грузовики, что я восстановил. Выпусти по ним очередь из комплекса, они в большинстве случаев всё равно двигаться смогут. А вот такие глайдеры спросом у нашего десанта не пользовались. У работорговцев же были другие представления о технике, и передо мной стояло на опорах самое настоящее чудо военной конструкторской мысли — пятнистый глайдер разведывательного назначения с ракетными блоками на корме. Конечно, гражданские глайдеры раскупались со свистом, но одно дело использовать их на планете, где есть станции обслуживания, а другое — на неизвестной планете, где никто, кроме тебя самого, не поможет. Нет, наши разведчики не использовали такую технику, предпочитая ставить на глайдеры моторы вроде того, что я использовал на байке. Так оно надежнее. Правда, запас хода в этом случае заметно сокращался. Везде есть свои плюсы и минусы.

Свой штатный дроид-дешифратор я использовал как дроида-диагноста. Он обежал всю технику и выдал мне результаты осмотра. Огромный грузовик был аварийно работоспособным, хотя как работорговцы ездят на нём по пустыне без кондиционера, я не понял, видимо, пользовались им ночью. Полуразобранный грузовик тоже не избежал осмотра, и выяснилось, что если совместить те восстановленные блоки, что везли в качестве запчастей в колонне, то можно его привести в порядок. Байки тоже оказались относительно работоспособны. Глайдер удивил — несмотря на всю его хрупкость, он был в полном порядке. Видимо, среди серолицых нашёлся спец, который отлично знал эти машины и смог восстановить хотя бы одну. На компе глайдера был пароль владельца, мой дроид взломал его походя и передал мне. Так у нас появилась ещё одна летающая единица. С учётом того, что глайдер мог подниматься до двухсот метров и его дальность ограничивалась только топливными элементами, стало понятно, что у нас есть альтернативное средство, чтобы перебраться через океан. Топливные элементы, что мы собирали на разбитом корабле и которыми питали самолёт и байк, вполне подходили к глайдеру и двум байкам антарцев.

Про танкетку могу сказать так: придётся заменить некоторые запчасти на альтернативные, чтобы ходовая могла работать, но привести её в порядок не составит проблем. Правда, для этого требовался дроид, а значит, нужно написать для него программы, чтобы он мог работать с этой бронетехникой. Ничего, каравану сюда три дня идти, успею.

Я как раз заканчивал с осмотром и составлением списка техники, которая пойдёт в ремонт первой, когда в воротах появился сержант. Он уже по связи доложил, что дом подходит и можно вселяться. Осталось только завезти мебель и другие удобства. То есть дом был пуст. Привести его в порядок пообещала местная власть за одну единицу техники, находившейся в сарае. Им был нужен грузовик.

— Пусть забирают этого монстра, он нам на хрен не сдался. Слишком много проблем с ним может возникнуть. Кондера нет, ходовая убитая, управление раздёргано. Даже возиться с ним неохота. Да и не нужен он нам по большому счёту.

— Хорошо, я передам, — ответил Клим, после чего добавил: — Там наши вход в подвал откопали и ещё… Я поговорил с местными. Мы тут не первые, в смысле, из нашей империи. Двое вышли к черте города года три назад, да эти твари антарские их убили, долго мучили и убили. Тела демонстративно сожгли на этой площади… Боялись их тут.

— Может, ещё кто выжил и скрывается? — предположил я. — Брось клич по городу, что тут действует флот империи. Может, кто откликнется?

— Хорошая идея, — согласился сержант.

Мы вышли из сарая, вход в который охранял один из бойцов, и подошли к провалу среди углей. Там был виден отсвет фонаря другого разведчика, что спустился внутрь.

— Что там? — спросил Айронс по рации.

— Запасы немалые, сержант, даже не знаю, что тут нам пригодится, а что нет, — ответил рядовой.

— Ладно, ты занимайся домом. Требуется привести его в полный порядок до прибытия наших, — велел я Климу. — А я займусь составлением списка остальных трофеев. Кстати, для движения по городу можешь использовать один из байков. Я пока там изучал технику, успел подшаманить один. Увидишь его у танкетки. Там была программная ошибка в управлении, я её убрал, в остальном он в порядке.

— Это хорошо, — обрадовался Клим.

Видимо, ему надоело ходить пешком. Времени на это слишком много тратится.

Сержант направился к сараю, забирать байк, а я к самолёту. В городе ситуация стабилизировалась, соответственно можно было отправлять его обратно. В самолёт был встроен автопилот, который запоминал дорогу сюда, а когда он будет пролетать над колонной, идущей по тому же маршруту, Доусон дистанционно перехватит управление и посадит аппарат. Не стоило лишать движущихся сюда десантников такого отличного средства доставки и разведки. Тем более вторым рейсом Доусон должен был привезти сюда всех покалеченных и не отошедших от ран солдат. Пусть лучше о них тут заботится нанятая прислуга, чем они будут связывать парней, которые движутся к городу на технике.

Активировав автопилот, я подтвердил приказ на старт. Самолёт зашумел, вернее, засвистел двигателями и, приподнявшись, с набором высоты пошёл в сторону гор, за которыми и начиналась пустыня.

Клим ждал меня у сарая, проверяя, как работает байк. Про самолёт он ничего не сказал, это всё было обговорено ещё на начальном этапе составления плана.

Эти байки были двухместными, не такими, как мой собранный. Было видно, что байк сержанту не очень нравится. Пассажир должен был располагаться позади пилота, то есть в бою ничем особо помочь не мог. Мой же вёз пилота и двух пассажиров, располагавшихся у него чуть позади и по бокам, соответственно оба могли вести огонь по курсу аппарата. То есть для разведки мой байк был более предпочтительным, чем эти. Я тогда помучился, конструируя его, чтобы байк не заваливался при резких поворотах и седоки не вылетали. Пришлось переделывать компенсаторы от мёртвых дроидов. Подошли, летает и не переворачивается.

Всё это сержант выложил мне, когда я подошёл. Подумав, я дал согласие на их переделку под требуемый стандарт.

Клим, подхватив одного из своих, кажется, Ольсена, засвистел мотором байка и скрылся в переплетении улиц, осторожно преодолев зевак, которых заметно прибавилось, а я, активировав наплечный фонарь, спустился в подвал, огляделся и весело пробормотал:

— О, дроиды. Это я удачно зашёл!..

Опершись локтями о перила крыльца, я наблюдал, как во двор заезжает изрядно пропылённая техника. Был вечер третьего дня нашего пребывания в городе, и наконец колонна нашей бронетехники преодолела пустыню, горный перевал, где их встретил Клим на байке под прикрытием восстановленной мной танкетки, управляемой Ольсеном, и сопроводил до города и до нашего временного убежища.

Я был в одном комбезе, да и то расстёгнутом на груди, так как приезд застал меня за приятным времяпровождением в объятиях темноволосой пышногрудой девушки, которая довольно толково отрабатывала свои деньги. Ещё при вселении я договорился с одной из содержательниц борделей о поставках девушек к нам в усадьбу. Так что эти три дня парни отрывались по полной. Вон Доусон, доставивший покалеченных парней, которые тоже не избежали развлечений, улетал с улыбкой до ушей. За два часа он успел сменить трёх партнёрш и остался очень довольным. Наверное, усадьба не превратилась в вертеп только стараниями сержанта Айронса, который навёл железный порядок не дрогнувшей рукой. Так что потрахушки у нас теперь строго по графику. Хорошо, что меня это не касалось.

Выпрямившись, я спустился по деревянным ступенькам крыльца во двор и, приветливо кивнув бойцу без руки и ноги, что грелся на солнышке, сидя на резной лавке, и, блаженно щурясь, смотрел на прибывших товарищей, направился к «Бебуту», десантный отсек которого среди прочих покинул и лейтенант Рошкен.

Большую часть новостей он знал от Доусона, который уже дважды бывал у нас, пора обговорить свежие новости и наши дальнейшие шаги. Похоже, задержаться на несколько дней в городе, чтобы парни пришли в себя и, как говорится, сбросили напряжение с местными девушками, не получится. Хотя как посмотреть.

Новость, доставленная нам курьером от местного Совета, была интересной и настораживающей. В баронствах, которые мы должны были пересечь, начиналась крупномасштабная война с применением артефактов внешников. Вот Совет и предложил обойти эти владения стороной. Странное предложение и настораживающее. Но главное не письмо с информацией, а то, что курьер передал на словах. Я не ошибся, выжившие из нашей империи на этой планете есть, и они находились в беде. Хотя анализ показал, что это могло быть и ловушкой. Город уже знал, что мы ищем своих сограждан. Вот я и ждал лейтенанта, который должен был заняться анализом всего этого. А я уже выберу из десятка вариантов тот, что нам подходит.

Я ещё сутки назад составил схему размещения прибывающей техники во дворе. Когда колонна приблизилась к нашей улице, дежурный боец скинул эту схему-план каждому водителю, поэтому и не было беспорядка, криков и другого лишнего шума. Каждый знал, куда ему ставить машину. Вот и оператор «Бебута», высадив взводного и двух бойцов, развернул броневик и задом загнал его под навес, где рядом уже стоял второй, укороченный образец, который как раз покидал водитель.

Поздоровался с заметно уставшим лейтенантом — они ещё два часа назад должны были встать лагерем, но сделали последний рывок и добрались до нас.

Пока сержант Айронс трепал по макушке радостно скакавшего вокруг него Гара и командовал новоприбывшими, мы с Рошкеном прошли в дом, где в большом общем зале стоял длинный деревянный обеденный стол. Там я ввёл лейтенанта в курс дела. На это мне понадобилось всего двадцать минут. Даже передал записи с камер трёх разведчиков «Призрака», которые продолжали висеть над городом и мониторить ситуацию в центре и на окраинах. Особенно на дороге со стороны другого города, Ореана.

— Давно появилась эта колонна? — спросил Рошкен, изучая записи разведчиков.

К сожалению, я не мог передать управление дронами кому-либо. Они были жёстко приписаны к моему «Призраку» во избежание перехвата управления, а тот, соответственно, ко мне. Вот и приходилось вместе с ремонтными работами ещё и отслеживать обстановку в городе, благо это можно было делать в фоновом режиме.

— Пять минут назад. Идёт довольно быстро, как ты видишь. В течение двадцати — тридцати минут она будет на окраине города. Если тот пост на дороге, конечно, продержится хотя бы десять минут.

— Бароны?

— Техники не видно, хотя несколько стрелковых антарских комплексов я засёк, вон ещё на телеге спаренный станковый пулемёт везут. Остальное местные поделки… Да, думаю, это баронские дружины, — ответил я, после чего добавил: — Да хрен с ней, с этой дружиной. Пришли грабить, пусть грабят. Нам от этого ни горячо ни холодно. Что скажешь по Ореану?

— Думаю, вы правы, анализ показывает, что это может быть ловушкой, но проверить информацию мы обязаны.

— Да понятно, что обязаны. Значит, пока разрабатывай план движения, а я прослежу, как проходит приём и распределение новообретённой техники. Завтра в десять часов утра выдвигаемся.

— Там Клим, он справится, — ответил Рошкен, не отвлекаясь от планшета.

Там мелькали графики, схемы и другие картинки. Лейтенант упорно работал, прорабатывая путь движения к Ореану — маршрут можно было проложить по двум направлениям — а после него к другому городу вольных торговцев и к океану.

В Ореане, согласно полученной от местных информации, содержатся в тюрьме несколько наших соотечественников, предположительно трое, но это не точная информация. Да и старая она уже, две недели ей. Что может произойти с нашими соотечественниками за это время, если местный анклав внешников, состоящий из антарцев, жаждет их крови? Много чего. Хотя, может быть, там работорговцы не такие кровожадные по сравнению с теми, что были Кракусе, и могли забрать их себе в качестве рабов, если среди наших найдутся хорошие и нужные специалисты? Двоякая ситуация. Нужно дать людям отдых, но также требуется срочное выдвижение к соседнему городу. И это мы ещё не знаем, что творится в третьем городе, Джуанжике.

Да и с этой местной дружиной, что подходила к городу, было не всё понятно. Хотя если предположить, что в Ореане ожидают нападения и к нему готовы, то Кракус явно не готов и для грабежа подходит идеально. У баронов хороший командир и тактик, он, скорее всего, обошёл Ореан и двинулся к нам. Торговцы не успеют сбежать, и им придётся платить немалый выкуп за себя и своих родных. Правда, как дружина собирается возвращаться? Хищников полно, наверняка их будут ожидать. О, кстати, как бы не попасть нам в эти засады. Рошкен, кстати, тоже пришёл к этим мыслям и сейчас формировал из всей подотчетной нам техники мощный передовой кулак, который способен будет сносить такие засады. Останавливаться и вести бой мы не собирались, с ходу проламываем препятствие и двигаемся дальше. За три дня мы должны преодолеть эти недружелюбные земли и выйти к океану.

Пополнение техники и вооружения из трофеев у нас вышло внушительным. Как я уже говорил, танкетка была полностью восстановлена, даже в той части, что антарцы не смогли сделать. Оба байка, как и обещал сержанту, я переделал под наши нужды, так что у нас теперь есть звено байков. Они ушли в первое отделение под командование рядового Айра, сменившего на этой должности своего погибшего отделённого. Танкетка тоже ушла к ним, тем более Ольсен как раз числился в этом отделении, и теперь они считались передовым дозором. Огневой мощи десятка бойцов, да ещё поддержанных автоматической пушкой, хватит снести любую местную засаду. Во втором отделении находились оба броневика, отвечающих за непосредственное охранение колонны, и грузовик с бочкой на прицепе. Третье, самое малочисленное, отвечает за перевозку грузов, благо все десантники имели навыки вождения грузовиков. Туда входили моя медмашина с прицепом и недавно восстановленный мной грузовик антарцев, который я загрузил всеми теми трофеями, что были взяты в бою.

Отдельной группой шли наши силы воздушной поддержки. Доусона пришлось приписывать и к самолёту, и к глайдеру. На самолёте он выполнял чисто разведывательные функции, так как я не нашёл времени вооружить его, но вот глайдер — боевая машина и имела два спаренных тяжёлых пулемёта, а также блоки неуправляемых ракет. Правда, систему наведения мне пришлось реанимировать. Горелая она была. Но как бы то ни было, у нас появилась хоть и мелкокалиберная, но артиллерия, способная бить по площадям. Да, с боеприпасами к ним не так хорошо, всего два запасных боекомплекта, но хоть что-то, длительные бои вести мы не могли и не собирались. А если по-простому, то проще перечислить, что мы сняли трофеями с антарцев.

По личному вооружению:

— шесть антарских скафов разной побитости. Восстановить я смог только два «Шмеля», остальные пошли на запчасти;

— двадцать шесть стрелковых антарских комплексов. Рабочих шесть, два ремонтопригодны, остальное хлам. Проблема в небольшом боезапасе, всего по два боекомплекта. На шесть часов боя.

По тяжёлому вооружению:

— шесть станковых пулемётов. Все в порядке, имеется штатный боезапас. То есть при организации походного лагеря у нас есть дополнительное вооружение для защиты;

— три охранных и один абордажный дроиды. Абордажный и один охранный восстановлены мной. Остальные годились только на запчасти. Вооружение передано во второе отделение капралу Линчу;

По наземной технике:

— танкетка. Восстановлена;

— грузовая машина антарской сборки. Восстановлена;

— два аэробайка. Восстановлены и переделаны под нужды отряда.

По лётной технике:

— глайдер. Восстановлен и включён в наши ударные силы.

Технические средства:

— два технических и один инженерный дроиды. Восстановлен один технический модели «Паук», остальное хлам, не годившийся даже на запчасти. Проданы местным скупщикам среди остального неликвида, составлявшего большинство трофеев.

Ещё мы нашли малый промышленный синтезатор, с помощью которого серолицые клепали лёгкое стрелковое оружие, но, к моему большому сожалению, он находился в доме и просто сгорел, восстанавливать там было нечего. Если бы антарцы не разбирали синтезатор на блоки, то в родном кожухе пожар бы ему был не страшен, однако защитный кожух сняли, и огонь хорошо потрудился над ним.

Мелочь вроде раций, планшетов и сорока шести новеньких комбинезонов в запечатанных баулах я даже не упоминаю. Кстати, комбинезоны были технические, а не десантные, но Клим, узнав о них, всё равно приказал переодеться, так что все бойцы щеголяли в темно-зелёных «живых» комбезах. Даже у Рошкена был такой. Во время последнего рейса Доусон закинул в салон полтора десятка комбезов для парней, которые маялись без них, двигаясь в колонне. В кабине ладно, а если остановка оправиться? Попробуй в оглушающей жаре справить нужду или пообедать? Так что комбезы в колонне встретили овациями. Они действительно были нужны. Один Гар страдал от жары больше всего, но для него скафов и комбезов было не предусмотрено, так что псу приходилось рассчитывать только на свой иммунитет, который я вручную поднял в капсуле, так как таких программ в компе капсулы просто не было.

К сожалению, кроме аптечек, никакого другого медоборудования в антарских трофеях не нашлось.

Да и я эти три дня не сидел без дела, а восстанавливал технику и другое оборудование. Вон к приходу колонны всё, что планировал, сделать успел и отдыхал.

Пока лейтенант колдовал над планшетом, я вышел во двор и подошёл к медмашине — надо узнать, что там с восстановлением конечностей пациента. Можно было бы, конечно, это сделать дистанционно, но так проще.

Во дворе маячили фигуры двух бойцов в скафах — Клим, естественно, был в курсе, что к городу движутся вражеские силы, и усилил охрану, предупредив также соседей. Так что в Кракусе началась паника, информация мгновенно распространилась по городу.

Большая часть парней находилась в доме, зайдя в него, чтобы не мешать нам с лейтенантом, через черный вход с другой стороны здания. Девушки были заказаны ещё утром, и те, у кого были силы, развлекались, пользуясь каждой свободной минутой. А те, у кого сил не было, отправились отдыхать. Так что кроме рядового Суна, лениво принимавшего душ с бочки-прицепа, во дворе никого не было. В случае тревоги десантники мгновенно займут свои посты, которые уже расписаны по отделениям, и боевую технику.

Проведав пациента, — восстановление шло хорошо, я вернулся в зал и подошёл к Рошкену, который закончил с составлением плана движения к Ореану. Маршрутов было составлено шесть, просмотрев каждый, я пока оставил решение до утра — посмотрим, какая будет завтра обстановка на окраине. После этого отпустил лейтенанта отдыхать — его уже ждали комната и девушка по вкусу. Хоть массаж ему сделает, если у Рошкена не хватит сил ни на что другое. У других бойцов, судя по доносившемуся шуму, сил хватало, так что думаю, что и лейтенант не оплошает и не опозорит честь десанта.

Когда я поднимался к себе, с окраины донёсся треск первой очереди из тяжёлого пулемёта. Бой за город начался. Мы, конечно, поздно предупредили местных, но если они успеют организоваться и встретить супостата у крайних домов, то шанс у них есть. Хотя лейтенант, изучив колонну, сделал вывод, что местные город не удержат… Да и хрен с ними, главное, чтобы спать не мешали.

Дроиды-разведчики подтвердили мнение лейтенанта. Пост на дороге недолго продержался, нападающие уже растекались среди улиц, а местная дружина только покидала свои казармы у здания Совета. Не-е, не удержат они город.

В это время я зашёл к себе в комнату, где на кровати меня ждала черноволосая нимфа, и местные проблемы сразу же вылетели из моей головы. Да и что мне их жалеть? Вон, наших убивали и жгли, а они только смотрели. Вот и мы будем смотреть, не вмешиваясь, даже если город полностью сожгут. И Клим с бойцами были полностью солидарны с моим решением. Будем защищать только свой арендованный дом, да и то только до десяти утра. Потом выдвинемся из Кракуса к Ореану.

Утром, когда я спустился вниз, в зале уже находился Рошкен. Он обложился трофейными планшетами и картами памяти и просматривал записи антарцев, систематизируя полученную информацию. Кроме него в зале, в дальнем углу, за одним из столиков, о чём-то негромко, но оживлённо разговаривая, обедали четыре десантника, там суетилась пожилая женщина, что обслуживала нас с четырьмя своими помощницами. Не в плане секса, естественно, а в быту.

— Доброе утро, — зевая, поздоровался я, садясь напротив лейтенанта. — Что там за шум вчера ночью был?

— А, — поморщился Рошкен. — Да местные пальбу в соседнем районе устроили, спать не давали, я и велел сержанту разобраться с этим. Вот он и поступил по своему усмотрению. Немного жестковато, но действенно, сразу все выстрелы стихли. До самого утра единичные хлопки только и были слышны. Холодным оружием только рубились.

— Чем он их приголубил?

— Снял жутко злого Доусона с женщины и отправил усмирять. Тот ракетами глайдера и накрыл их по звукачу. Сразу всё стихло. Правда, до самого утра там что-то горело.

— Ну и черт с ними. Что там с маршрутом? Прояснилась обстановка на данный момент?

Вчера, уже в полудрёме после женских объятий, я даже проснулся от пришедшей мысли. Ладно, я не могу передать управление дроидами-разведчиками бойцам, но транслировать картинки в режиме реального времени был в состоянии. Вызвав дежурного, велел принести свободный планшет, благо после получения трофеев у нас их был даже переизбыток, чем пользовались рядовые бойцы для коротания свободного времени. Тот принёс, и я, используя стоявший в спальне «Призрак» как ретранслятор, пустил на планшет три картинки, по одной с каждого дроида. По желанию одну можно выводить на весь экран, если что-то заинтересовало. Капрал, бывший дежурным, очень обрадовался этой информационной поддержке, хоть и не мог управлять дроидами, а только наблюдал за ситуацией в городе. В общем, охранение было в курсе, что происходит в Кракусе, а это означало, что и Рошкен об этом извещён.

— На окраине усиленный пост, они для нас не помеха, остальные расползлись по городу, грабя и убивая. Местные силы оттеснены к горному перевалу. Можно выдвигаться в любое время.

— Просили помощи?

— От них был курьер с просьбой о помощи, но мы передали им, что мы в их местные дела не вмешиваемся… Злой вы, господин флаг-полковник.

— Не злой, мстительный. Они нашим не помогли, чего ради мы их будем спасать?

— В этом я с вами полностью согласен. Разрешите продолжить изучение полученной информации?

— Хорошо, продолжайте. До отправки десять часов, я пока займусь восстановлением скафов, думаю, до отправки хотя бы один да верну к жизни.

— Это было бы неплохо, — согласился лейтенант. — Отсутствие брони у части бойцов становится проблемой. Прошлый бой показал, что без скафов будет тяжело. Двое наших получили попадания в скафы по касательной. Повезло, что обошлось без жертв.

— Это да, — ответил я, вставая.

Лейтенант остался в зале, а я прошёл в большой сарай, где стоял нагруженный запчастями и другими ништяками трофейный грузовик. Рядом с ним замер антарский технический дроид. Того, коим я пользовался ранее и который прибыл с колонной, пока не трогал, уже к этому за три дня привык.

Дроид ожил и под моим прямым управлением рванул к грузовику, перевозившему личный состав. К тому самому, что имел крепления для перевозки самолёта на крыше кузова. Через минуту дроид вернулся, неся в охапке три «Кузнечика». В предвкушении потерев руки, я снял с пояса кофр с инструментами, запустил тестер и велел поднести первый скаф. Крутившийся во дворе Гар забежал в сарай, обнюхал меня и ускакал куда-то к задним постройкам. Тут не было такой жары, пес чувствовал себя днём превосходно и явно радовался переменам.

К моему удивлению, к десяти я успел восстановить аж два скафа, видимо, набил руки на ремонте. Инженерные и технические базы Древних в этом изрядно помогали. Да что говорить, если бы их не было, то я вряд ли смог реанимировать хотя бы треть того, что у нас есть. Даже синтезатор не помог бы, им мог пользоваться только тот, кто имел эти базы. В базах Древних хранились знания и умения восстановления разнообразной техники в полевых условиях, так что грех было не воспользоваться ими. Адаптировать умения Древних к местной технике труда не составило.

Когда просигналил предстартовый ревун, я разогнул спину, отправил Климу на нейросеть сообщение о восстановлении двух скафов с именами, кому они принадлежали, и, приказав дроиду вернуть третий, не реанимированный скаф обратно, сложил инструменты и направился к дому. Собираться мне долго не требовалось.

Да и что там? Пройти в спальню, облачиться в «Призрак» и, заняв подготовленное для меня место в кабине машины, можно отдавать приказ к отправке, будучи простым пассажиром. Колонной с этой минуты командовал Рошкен, и я не собирался вмешиваться в его приказы. Он был достаточно компетентен и подготовлен. Вон делать нечего, может, по дороге ещё пару скафов восстановлю. Тут до Ореана всего три часа пути не спеша. Хотя эта мысль как появилась, так и заглохла. Лейтенант прислал просьбу мне на нейросеть, чтобы я со своими дроидами мониторил дорогу перед головной группой. Не хотелось бы, чтобы они попали в засаду. И так слишком много народу потеряно. Поэтому придётся мне хорошенько впрячься в работу и, возможно, использовать сразу все шесть дроидов-разведчиков. В пути это будет ой как актуально.

Пост нам даже сшибать не пришлось. Рошкен, используя местные каналы связи, забил помехами другие частоты и, изменив с помощью программы голос, подделав его под командира этого сброда, просто приказал пропустить колонну. Так что мы проехали мимо захватчиков благополучно. Вот что значит профи!

Спустя час, когда мы вброд преодолевали речку, мои дроиды засекли возмущение в атмосфере. Прорываясь через предгрозовые облака, на планету в куче собственных обломков падал очередной корабль.

Я моментально передал картинку с дроида Рошкену и Климу, да и визуально можно было разглядеть вдали черный хвост горящего корабля. Один из бойцов шустро установил на кабину аппаратуру артиллерийского корректировщика и, приблизив изображение, возбуждённо заорал:

— Наши!!!

— Точно наш? — уточнил Рошкен.

В той куче обломков, в которые превратился корабль, трудно было опознать его принадлежность.

— Наш-наш, — отозвался рядовой. — Это «Слим».

— Точно дождь из кораблей, — сплюнул я через открытое забрало. — Это, наверное, за вами послали. По времени совпадает.

Одним названием модели боец отмел все сомнения. Действительно, тяжёлый крейсер дальней разведки модели «Слим» перепутать с другим кораблём сложно, я бы даже сказал, невозможно. Наша империя строила корабли аэродинамических форм, традиция, можно сказать, но бывает, и уродцы сходят с верфей империи. Не знаю, чем руководствовались конструкторы, создавая этот тяжёлый крейсер, но получился он совсем не красавцем. Флотские сразу прозвали крейсер «Бочкой» по причине утолщения в середине корпуса, с виду действительно напоминающего бочонок. Однако как бы то ни было, конструкторы создали на удивление неплохой корабль для дальних исследований, и если не обращать внимания на внешний вид, то свои функции он выполнял в полной мере. Появились даже почитатели этих кораблей, в основном из их экипажей.

— Командир? — нарушил молчание Рошкен, вырывая меня из раздумий.

В принципе я уже принял решение, поэтому сразу стал командовать:

— Лейтенант, разделите взвод на два неравных подразделения. Меньшую группу я поведу в Ореан. Надо проверить информацию о пленных из нашей империи. Вы же поведёте основную колонну к упавшему кораблю. Медмашина останется с вами. Про наших в Ореане я ничего не скажу. Но у корабля вполне возможно будут раненые. Я сейчас экстренно выведу пациента из режима восстановления — того, что находится в реаниматоре — чтобы можно было им воспользоваться, и настрою на автоматическое лечение. Лечение в таком случае займёт много времени, но хоть что-то.

— Господин флаг-полковник, у меня третий ранг базы «Боевая медицина», так что я могу использовать капсулы. Не так умело, как вы, но могу. Такая же база есть у сержанта Клима.

— Почему я об этом не знал? — нахмурился я и, обернувшись, посмотрел, как, взрыкнув мотором, танкетка на противоположном берегу сменила позицию, перебравшись на соседнюю возвышенность.

Пока мы общались, взвод стоял, ожидая нашего решения. Так что половина колонны была на этом берегу, половина на том.

— В той обстановке говорить об этом смысла не было, а у вас базы подняты выше, чем у нас, и настраиваете вы капсулы куда качественнее. Предлагаю переиграть ваше решение. Лучше вам двинуть к кораблю, а мне идти в город.

— Я принимал решение по сложности задачи, лейтенант. Кроме Ореана я собираюсь проверить следующий город, потом двину к побережью. Там мы и будем вас ожидать, подготавливая плавсредства. Надеюсь, не надо вам напоминать, что лучше двигаться к берегу, избегая населённых пунктов?

— Не надо, господин флаг-полковник, — покачал головой Рошкен.

Мы быстро составили план движения и определили, кому какая техника может понадобиться. Себе я оставил один байк, танкетку и грузовик, тот самый трофейный, с запчастями. Ко всему этому лейтенант выделил мне шесть бойцов в скафах под командованием сержанта Клима и абордажного дроида в качестве усиления. Для боев в городе он идеальный вариант. Погонщиком для него могу быть я, все необходимые для этого базы у меня есть. Правда, это могло и не потребоваться — в дроиде стоял искин, и он понимал приказы. Авиацию пока не трогали, она идёт с Рошкеном, если что будет срочное и потребуется моя помощь, то за мной пришлют или самолёт, или глайдер под управлением Доусона. Сейчас самолёт находился на крыше грузовика для перевозки личного состава, а Доусон мониторил обстановку вокруг, накручивая круги над бродом на глайдере. В движении он в основном осуществлял разведку вместо фланговых дозоров.

После этого техника, что успела переправиться, вернулась обратно, а та, что шла со мной и находилась ещё на этом берегу, въехала в воду, чтобы преодолеть брод. Мы быстро распрощались с лейтенантом и разделились. Хвост колонны Рошкена, развернувшись, направился обратно к Кракусу, в окрестностях которого и упал крейсер, а я, забравшись в кабину, отдал приказ на выдвижение. Причина, почему я отдал два байка лейтенанту, была проста. Его отряд лишился непосредственного воздушного наблюдения, и идти ему придётся на ощупь. Глайдер для охраны колонны мало подходил, эта машина предназначалась для дальних разведывательных рейдов в группе или в одиночку. Лучшая и главная его черта — это скорость. Летая над дорогой, он становился просто большой целью, по которой трудно промахнуться.

Моя небольшая колонна выстроилась в следующем порядке: впереди шёл байк с тремя седоками, потом, отстав на триста метров, танкетка под управлением Ольсена и мой грузовик. Клим ехал со мной, благо впятером мы вполне умещались в кабине. Я же отслеживал обстановку с помощью дроидов и слушал переговоры отряда Рошкена — они ещё не вышли из зоны охвата связи. Переговоры меня заинтересовали, лейтенант, проведя дополнительный анализ обстановки, нашёл возможность быстрой помощи нашим, если кто уцелел при падении. Он просто поднял глайдер с Доусоном, сев в него с одним из бойцов и набив грузовой отсек аптечками. Передал командование колонной капралу Линчу и полетел к обломкам, над которыми поднимался столб дыма. Далеко, но если поднапрячься, то невооруженным глазом заметить можно.

Мне понравилось решение лейтенанта: да, так больше шансов помочь нашим. Хотя было сомнение, что это стоило делать на антарском глайдере. Могут и не так понять. Лучше бы на самолёте полетели, его хоть можно принять за наш, всё-таки прототип брался всем знакомый. Надеюсь, лейтенант справится.

Двигались мы быстро, я бы даже сказал, с предельной скоростью, поэтому не удивительно, что после очередного поворота среди вековых деревьев этого огромного леса, что мы преодолевали после брода, появилось открытое пространство и показались окраины города. Что странно, нам не попадались местные жители, хотя когда покидали Кракус, пару раз мелькали на обочине крестьяне со своими допотопными повозками. Тут же было совершенно пусто. Остановившись на опушке, я велел занять оборону, а сам выслал в город дроидов-разведчиков, параллельно транслируя картинку с них на нейросеть сержанта.

На первый взгляд, в городе было тихо, хотя заметно усиленные посты на въездах тоже не избежали нашего внимания. Особенно на той дороге, где стояли мы.

— Пулемёт и станковый гранатомёт. — Клим ткнул пальцем в планшет, куда я вывел картинку с одного из дроидов, зависших над блокпостом, пока остальные исследовали город, составляя схему движения по улицам к главной площади, где среди других каменных построек находилась и тюрьма. — Гранатомёт сожжёт танкетку без проблем. Да и по другой технике пройдётся не слабо. Хорошо защищён этот блокпост. Разрешите его ликвидировать? Это как раз наша специализация.

— Разрешаю, но с небольшими дополнениями. Мне нужны «языки», хотя бы два. Узнаем обстановку в городе и что происходит в тюрьме. Попытайтесь взять командира, он может знать о наших соотечественниках.

— Есть, — козырнул сержант.

Выкрикнув три фамилии, он поставил им задачу и отправил к блокпосту. Видимо, посчитав дело слишком плёвым, чтобы самому возглавить группу. Как оказалось, он был прав.

Местность тут была открытая, поле от леса до окраин, по данным целеуказателя, достигало в ширину тысячи трёхсот метров. Вот эти метры трём парням-разведчикам надо было незаметно преодолеть и ликвидировать блокпост. Причём бесшумно, мне не хотелось, чтобы о нас узнали в городе. Я знал мерзкую привычку работорговцев перед захватом, несмотря на последствия, уничтожать рабов и пленных.

Если бы не разведчик, висевший над блокпостом, я бы никогда не засёк десантников. Низко стелясь в высокой траве, они за три минуты пересекли поле и, буквально с ходу преодолев заграждения, врубились в солдат неприятеля. Там как раз шёл обед.

Причина такого их решения была банальна. Картинка с дроида шла и им тоже, поэтому они знали, где находится каждый солдат местного гарнизона. Через минуту из живых солдат на посту осталось только четверо, остальные шестнадцать разлеглись в живописных позах.

Клим держал руку на пульсе, поэтому, как только блокпост был захвачен, сразу же отдал приказ к выдвижению. На предельной скорости по обочине дороги, чтобы не поднимать столб пыли, мы достигли поста и укрылись среди мешков. Низкие байк и танкетка это сделали без проблем. Но вот грузовик так спрятать не получилось, и его кузов заметно возвышался над постом. Но, надеюсь, это ненадолго, а то тут до крайнего дома метров сто всего, как бы не заметили. Когда я покидал кабину грузовика, бойцы уже заканчивали допрос пленных, разведя их в разные углы. Обычная практика. Так что сведения, которые получали парни, должны были быть достаточно достоверными.

— Докладывайте, — приказал я, проходя на территорию поста и наблюдая за тем, как хозяйственный Клим осматривает вооружение и подготавливает его к транспортировке.

Тот же гранатомёт хорошая вещь, у нас были стрелковые комплексы со встроенными гранатомётами, но меньшего калибра, а этот уж совсем монстр. Древний, конечно, как и большинство артефактов внешников, но ведь рабочий!

— Вот это офицер, командир поста, — пнул Айра в ногу полусидевшего мужчину в местной форменной одежде.

Его блуждающий взгляд подсказывал, что разведка воспользовалась психотропными средствами, что было верным решением. Не хотелось бы, чтобы они своими криками подняли окраину, а так тут пока тихо, хотя дроид сообщил, что шум двигателей нашей колонны всё-таки привлёк внимание и на улице стали собираться кумушки, обсуждая это. Два мужика беседовали у двора одного из них, ну и вездесущие детишки. Одна компания направлялась в нашу сторону.

— Что он сообщил?

— Наши действительно есть в городе, и тут их пятеро. Их ещё неделю назад продали местной общине работорговцев. Что с ними было дальше, офицер не знает, но однажды видел в самобеглой повозке серолицых одного из пленных с ошейником на шее. Машина ушла к третьему городу дня три назад и так и не вернулась. Серолицые по своей привычке живут общиной. Заняв три дома и совместив дворы.

— Узнал, где?.. Хотя не надо, я уже обнаружил их подворье. Не спутаешь.

Мы с подошедшим сержантом и рядовым Айрой стали с помощью дроида с высоты трёхсот метров рассматривать три здания и технику во дворе.

— Это не тюрьма, нахрапом не возьмешь, — сделал вывод Айра после изучения обстановки.

— Как раз наоборот, — возразил я, сержант согласно кивнул, он понял, что я хочу сказать. — Они о нас не знают, и атаковать с ходу единственное наше верное решение. Я буду координатором и командовать вами с помощью дроидов. В Краксе вы вели бой фактически наобум, тут я буду командовать каждым бойцом. Не забывайте, что у нас дроид с полным боекомплектом. Во избежание потерь он должен идти в первой волне, вы во второй, на добивание.

— Лучше разбить подразделение на двойки, так нам привычнее вести бой, — подсказал Айронс.

За пару минут мы составили маршрут движения к строениям, занимаемым общиной, и примерно расписали план. Жёстко ориентироваться не стали, всё равно бой пойдёт не так, как задумывалось. Разбив бойцов на три двойки, куда вошёл и Клим, я отдал им танкетку в качестве усиления. Ольсен будет работать по наводке бойцов издалека, чтобы его не сожгли, если парням придётся туго.

Айра с бойцом запрыгнули на байк и рванули по улицам, чтобы зайти к домам с тыла. Сержант с оставшимися парнями и абордажным дроидом забрался на броню танкетки и отдал приказ Ольсену к выдвижению. Рыкнув мотором, машина с места рванула в ближайшую улицу. Операция должна была начаться через двадцать шесть секунд, которые уже начали отсчитываться, а я остался на посту совершенно один. Живых на нём, кроме меня, не было, бойцы не забыли подчистить за собой, добив «языков».

Местное оружие не было убрано в мой грузовик, нет, оно наоборот было повёрнуто в сторону города, поэтому, отслеживая движение техники по городу и корректируя их скорость, чтобы они добрались до общины работорговцев одновременно, подошёл к станковому гранатомёту и положил руку на его приклад. Если что, мне есть чем остановить местных. Хотя и без этого хватало оружия. Да я и сам оружие.

Слегка прищурив глаза, я замер у гранатомёта и просматривал, как действуют парни, корректируя их и передавая картинки со двора, если засекал кого из местных.

Вот танкетка с ходу свалила часть деревянного забора, наполовину заехав во двор работорговцев и высадив десант вместе с дроидом, сдала назад и, продолжая пятиться, укрылась за углом дома напротив. Причина такого моего решения была проста. Мы, конечно, можем, дистанционно управляя дроидом, с помощью танкетки сравнять этот район с землёй, но пришли не за этим, а спасать наших соотечественников. Поговорка «лес рубят — щепки летят» тут не канала. Вот и пришлось парням лично рисковать, чтобы вытащить наших. По-другому ни я, ни они не могли.

Я наблюдал, как десантники, разделившись на двойки и стреляя на ходу, двигаются к дому, между ними рывками перемещается дроид. Если дроид-разведчик засекал кого из местных, то за доли секунды об этом узнавали парни трёх штурмующих двоек и били по нему с разных позиций. Не стреляли только те, кто мог задеть своих.

Сперва их появление вызвало шок и панику во дворе — там было человек десять — это позволило бойцам и боевой машине достигнуть первого здания, но потом им начали отвечать. Вот одна двойка пошла на штурм первого жилого здания, пустив дроида вперед. Тот был запрограммирован мной не стрелять в людей с ошейниками, уничтожая всех остальных. Другая пара, с Айром во главе, оставив байк на улице, незаметно преодолела забор, сняв часового, и начала штурм третьего дома с противоположной стороны. Айронс с напарником остались снаружи и активно отвечали из своих комплексов тем, кто укрывался во втором доме, на который у нас просто не хватило людей. Надеюсь, там нет рабов, а то их ждёт незавидная участь.

Сержант с напарником, контролируя двор и хозпостройки, активно перемещались, иначе их бы быстро подавили, как они это сделали с противником во втором здании. Толстые бревна не держали крупнокалиберные пули комплексов. Мне вообще кажется, что они пробивали дома насквозь. Приблизив изображение второго дома, я убедился, что прав, были видны отсвечивающие свежей щепой выходные пулевые отверстия, которых становилось всё больше и больше. Заметив, что у сарая укрывается ещё один антарец с игольником в руках, сообщил об этом сержанту, и тот мгновенно перечеркнул его короткой очередью сквозь стену постройки. Так, подсказывая и сообщая, я помог парням зачистить два дома и три постройки, обошлось без жертв. Хотя нет, на моём командном планшете на значке одного бойца замигала оранжевая иконка. Это означало, что тот ранен, причём серьёзно. Я связался с ними и получил сообщение о серьёзном повреждении скафа. Рядовому Сэту оторвало руку ответным огнём мёртвого к этому времени работорговца. Отдав его напарнику приказ на эвакуацию бойца с помощью байка, я продолжил командовать зачисткой территории усадьбы общины антарцев. Конечно, сил было мало, чтобы отрывать бойца на эвакуацию, но две двойки всё же справятся с зачисткой. Мне сейчас важен каждый боец, и терять людей из-за ранения не хотелось. А у меня с собой большая аптечка для немедленной помощи.

Вот ко второму дому приблизиться было проблематично. Конечно, пара Айронса изрядно проредила защитников, но я засек дроидом, что два комплекса местные настроили как станковые и управляли ими дистанционно из подвала. Эти комплексы выпустили из себя тонкие пруты, встали на треноги и поводили стволами. Как ни быстр десантник в скафе, но автоматика срабатывает куда быстрее, отвечая шквалом огня на движение. Шансов уничтожить их у наших было мало, если только корректировать слепую стрельбу через стены, поэтому пришлось вызвать тяжёлую артиллерию, то есть терпеливо ожидающего Ольсена. Тот сразу загнал танкетку через ранее сделанный пролом и несколькими очередями снёс оба комплекса, не обращая внимания на бревенчатые стены. Я корректировал его огонь и подтвердил уничтожение. Правда, само здание от этого просело на один бок.

Когда последовал доклад сержанта об освобождении двух пленных, наших соотечественников, послышался свист и на улице появился летевший байк с двумя седоками. Это была произведена эвакуация раненого.

Ранение у бойца было, конечно, серьёзное, но для реаниматора это была нетрудная работа. Рука на месте, он восстановит конечность максимум за сутки. Это же не воссоздание, а лечение и восстановление. А это две большие разницы. Одно дело выращивать конечность, другое — просто пришить её и слегка подкорректировать в местах повреждений. Время для выполнения этих операций сильно разнится. Кстати, именно поэтому, если кому отстрелят конечность, товарищи при наличии возможности её подбирают. Вот и тут так же было: вместе с раненым боец доставил и руку, оторванную чуть выше локтя. Пришлось вынимать её из поврежденных остатков скафа. Пуля сплющила в этом месте броню, пришлось вскрывать. В случае же полной потери руки пришлось бы пролежать в реаниматоре от недели до месяца, в зависимости от сложности ранения. Естественно, количество расходников, необходимых для капсулы, возрастало бы на порядки.

Сам раненый был в сознании и прекрасно осознавал своё положение, но особо расстроенным не выглядел, так как прекрасно знал про реаниматор.

Пока я с ним возился, напарник раненого, рядовой Тиной, по моему приказу достал из кабины грузовика комплекс связи и стал вызывать колонну лейтенанта. Расстояние небольшое, должен достать. Так и оказалось. Пообщавшись, Тиной доложил, что в скором времени сюда будет выслан глайдер, чтобы забрать раненого. Про обстановку у корабля информации почти не было. Рядовой общался с солдатом, который отвечал за связь, и знал только, что нашли выживших.

Ничего, Доусон прилетит, узнаем свежие новости, да и свои передадим. Я помог встать раненому, продолжая отслеживать обстановку в городе, Тиной же стал помогать мне грузить его в машину, после чего собрал и погрузил вооружение с блокпоста. Зачистка общины антарцев закончилась, можно перемещаться на их полуразрушенный двор. Там разберёмся.

Через минуту грузовик в сопровождении байка въехал на узкую улицу и попылил к тому району города, где виднелись дымы. Местные жители расступались, давая нам дорогу, и испуганно смотрели вслед.

Управляя грузовиком, я раздумывал: «…всё, конечно, хорошо. Я на планете, двигаюсь к базе, но… Соотечественники как гири на ногах. Такое впечатление, что Творец, который смотрит на нас с облаков, подбрасывает мне раз за разом новые проблемы. Если на корабле выжило достаточное количество народу, хотя бы человек двадцать, я оставлю взвод и других выживших на Рошкене или на другом офицере старше и компетентнее и рвану на самолёте на другой континент. Так у меня шансов больше. Если что, Рошкен справится. Пока он ведёт отряд к берегу океана и формирует там постоянный лагерь, пока не будет прорвана блокада, я побываю на базе. На самолёте это самое лёгкое дело. Если не брать пассажиров и лететь одному, с самым минимум по весу, энергии без дозаправки должно хватить. Не нужно искать корабль и долго добираться до противоположного берега. Возьму побольше топливных элементов, чтобы туда и обратно хватило… М-да, только Рошкен сто процентов меня одного не отпустит, пару человек со мной точно пошлёт. Ничего, это даже в плюс… О, ничего себе они тут постреляли, сколько тут их в ряд уложено, тридцать тел или тридцать пять?..»

Когда послышался свист моторов, я с недоумением поднял голову и повернулся в сторону источника шума, отрываясь от допроса раненого антарца. Свист был знаком, звукоуловители скафа, в память которого он был вбит, с ходу опознали наш самодельный самолётик. Это сто процентов был не наш трофейный глайдер, который должен прилететь.

— Продолжай, — велел я Климу и, встав на ноги, направился к заходившему на посадку самолёту.

Тот уже завис над двором и, найдя свободное место подальше от догорающего второго дома, начал спускаться, выпустив опоры. Через стекло пилотской кабины я хорошо рассмотрел лицо Доусона с повязкой на лбу. Несмотря на то, что ещё на подлёте произошло опознание, я скомандовал в микрофон скафа:

— Тревога. Цель — самолёт. Подстрахуйте меня.

Два бойца в данный момент заканчивали проверять дома и постройки на предмет ценных вещей — людей уже всех обнаружили и либо вынесли, либо выгнали, поставив их у одного из сараев на колени с руками за головами, а сейчас просто досматривали. А вот двое других стояли на постах и за последние два часа успели пострелять, выпустив пару осколочных гранат в сторону показавшихся местных вояк. Те намек поняли правильно и, подняв с земли трёх убитых и пяток раненых, скрылись за углом, больше нам не досаждая, я за этим следил с помощью дроидов. Так вот, два бойца, находившихся в охранении, не спеша сменили позиции так, чтобы держать под прицелом место посадки самолёта, а собирающие трофеи незаметно заняли места в укрытиях и тоже взяли самолёт на прицел. У меня на командирском планшете отображались все их перемещения. Грамотно работали черти. Только Клим продолжал допрос, но и он был готов уйти в прыжке в сторону и открыть ответный огонь.

Когда самолёт встал на опоры, я через небольшие обзорные окна разглядел, что салон заполнен до отказа, люди набились довольно плотно. Откинулась боковая дверца кабины, и пассажиры стали покидать борт, что заставило меня собраться. Никого из них я не знал. По форме сразу стало понятно, что это наши, и вывод напрашивался сам собой — они часть экипажа с разбитого крейсера. Впереди шёл офицер с волевым лицом, жёстким ёжиком волос и майорскими эмблемами на «мёртвом» комбезе. На боку у него висел немаленького размера стрелковый комплекс, но офицер никак не показывал, что эти тридцать семь килограммов ему как-то мешают.

— Господин флаг-полковник! — остановился он около меня и отдал честь, остальные пока остались у самолёта. — Флаг-майор Дайн, старший координатор Четвёртой разведывательной эскадры империи Антран…

— Подождите, майор, сперва я расспрошу пилота, капрала Доусона. Мне не нравится, что прилетел не глайдер, а самолёт, да и ваше прибытие тоже странно. Это мы с лейтенантом не обговаривали.

Майор смущенно хмыкнул и согласно кивнул, чуть отступив в сторону. Перед этим он для подтверждения своих полномочий переслал мне на нейросеть свой личный опознавательный знак старшего офицера и предъявил удостоверение. Всё совпадало, майор был настоящим. Тем более старший координатор, а ведь эта должность соответствовала званию полковника. Старший координатор — это офицер, отвечающий за наземные операции во время дальних походов разведывательных кораблей. Капитан корабля отвечает только за доставку и общее командование, а вот остальное… работа координатора. Не удивлюсь, если он выпускник того же училища, что и Рошкен.

Подозванный Доусон прихромал к нам и замер по стойке смирно, давая мне разглядеть его в полной мере. Я обратил внимание, что капрал старался беречь левую ногу. Голова у него была замотана повязкой. Судя по отметинам на техническом комбезе, пришлось ему несладко.

— Докладывайте, капрал, — приказал я. — Почему вы прибыли не на глайдере, где есть специально оборудованный отсек для перевозки раненых?

— Господин флаг-полковник, а нет глайдера. Сожгли глайдер, — расстроенно махнул рукой Доусон и тут же поморщился, придерживая голову левой рукой.

— Доложите подробнее.

За двадцать минут Доусон доложил, как всё происходило. Идея лейтенанта была неплоха. Они втроем достигли обломков разбитого модуля и начали оказывать помощь пострадавшим. Двоих из-за грани вытащили, чтобы те могли дождаться медмашины с капсулами. Так вот, Доусон высадил лейтенанта Рошкена и бойца с аптечками рядом с десантным модулем, и те стали помогать выбираться выжившим, а Доусон поднял глайдер, чтобы облететь место падения, поискать другие модули и заснять карту падения обломков, скидывая их на планшет Рошкена. Сначала всё шло хорошо — был найден ещё один спасательный модуль, который как раз покидали выжившие, и, зависнув, капрал объяснил им ситуацию, чтобы они ожидали помощи на месте, и полетел дальше. Но тут от ближайшего леса, за которым был виден ещё один десантный модуль, в него была выпущена очередь гранат из стрелкового комплекса. Доусон почти ушёл в сторону, после того как запищала система оповещения, но гранаты были настроены на дистанционный подрыв, и осколками глайдер был выведен из строя и буквально рухнул на деревья. Наши разведчики поэтому и не жаловали глайдеры, они были очень ненадёжны в бою.

Когда десантники добрались до разбитого в хлам глайдера, то обнаружили жутко матерящегося капрала, который ругал смущённых разведчиков за то, что те стреляют по своим. Теперь стала понятна причина смущения майора. Это он выпустил очередь из встроенного в стрелковый комплекс гранатомёта.

Дальше Доусон описал, как они шесть километров шли к основному корпусу корабля, рядом с которым находился разбитый модуль, где соединились с остальными. Тут как раз вышли на связь мы, затребовав глайдер для эвакуации раненого, и была на подходе колонна. Доусон дистанционно поднял самолёт с крыши грузовика, перегнал его к месту падения, где находился сам, пока колонна преодолевала последние километры. После беседы Рошкена с майором Дайном и другими выжившими офицерами майор решил лететь с капралом, прихватив пятерку своих бойцов. Это всё, что знал капрал, то есть всё с его слов. Рошкен рапорта не передавал, только подтвердил через Доусона легитимность Дайна, значит, майор должен был это сделать за него.

— Свободны, — сообщил я Доусону. — Начинайте погрузку раненого… Докладывайте. Без чинов.

Майор, которому и предназначался мой последний приказ, согласно кивнул и, с интересом проследив, как мои бойцы вернулись к службе, — я дал отбой тревоги — начал рассказ. Моё предположение оказалось верным: их отправили следом с той же задачей, что и предыдущий корабль, а заодно узнать, что произошло с крейсером «Андиано», на котором сюда прибыл взвод Рошкена.

— …мне было известно о нашем задании, поэтому, когда лейтенанта Рошкен сообщил, что завод по производству имплантов и нейросетей был эвакуирован с планеты Древними, я понял, что тянули мы пустышку. Да, наша цель именно оборудование этого завода. Считаю задачу не выполненной. Дальнейшая наша задача — эвакуация всех выживших обратно в империю.

— Вы не описали прибытие, — напомнил я. — Расскажите мне о нём подробно.

— Об этом может рассказать капитан корабля, он выжил. У меня только общая картина. Оба наших крейсера — «Тинка», на котором мы находились, и лидер группы «Джанкой» — вышли в этой системе и направились к планете. Базы нас насторожили, но в течение трёх дней, несмотря на все наши попытки, даже на стрельбу крупным калибром, не реагировали. Поэтому было принято решение двигаться на «Тинка» к одной из баз и высадить на неё десант. Мы находились в достаточной отдалённости от базы, однако та смогла дотянуться до нас транспортным лучом и буквально бросить в сторону планеты. Та же участь постигла и два бота с десантниками. Думаю, они выжили, вполне могли где-то сесть сами. Когда мы падали, капитан корабля отдал приказ на отстрел модулей. На тактическом экране я видел, как сминается корпус «Джанкоя» и он тоже падает на поверхность планеты. Его стоянка к нашему изумлению тоже оказалась на расстоянии уверенного захвата транспортным лучом.

— Далеко? Где его искать?

— Его перехватила другая база, думаю, на соседний континент упал, — пояснил майор.

— Что дальше было?

— Потом был электромагнитный удар, и вся электроника умерла. Была жёсткая посадка, но, к счастью, деревья смягчили удар, да и парашюты помогли нам в этом. Пострадало трое, в основном переломы. Когда мы выбрались из скафов и из модуля, то заметили антарский глайдер, нарезавший круги. Мой комплекс был одним из первых переведен на ручное управление, и я выпустил очередь, чтобы его приземлить. Приземлил… — Майор смущенно хмыкнул, но продолжил: — Как оказалось, это был дружественный огонь. К тому же выяснилось, что капрал один из выживших с крейсера, который мы искали. Дальше забрали раненых, совершили марш-бросок и соединились с другим отрядом, где находился лейтенант Рошкен. У меня в подчинении находится капитан Силай, оказавшийся сокурсником Рошкена, они сразу опознали друг друга. Опознание прошло штатно, лейтенант Рошкен перешёл под моё командование согласно статье закона империи Антран и доложил всё, что происходило с его отрядом с момента падения. Теперь по сложившейся ситуации, как старший ДЕЙСТВУЮЩИЙ офицер, я принимаю командование действующими подразделениями флота на себя, согласно уставу флота и армии. Именно для этого я и прибыл, для прояснения ситуации. Надеюсь, у вас нет возражений?

— Майор, — осторожно похлопал я его по плечу, старясь не повредить. — Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть. Ха, возражать! Нет, майор, я не возражаю. У меня появились другие, более важные дела, поэтому я передаю подразделение Рошкена под твоё командование.

— Появилась новая информация? — насторожился Дайн.

— Ты даже не представляешь, майор, какая. Пошли, я введу тебя в курс дела.

— Минутку, разрешите передать своих парней в усиление сержанту Климу?

— Разрешаю, а я пока распоряжусь насчёт доставки раненого. Его уже погрузили в салон.

Через минуту, когда самолёт с раненым поднялся и на бреющем ушёл в сторону упавшего корабля, к нашей санитарной машине, мы с майором отошли к крыльцу и сели на одну из ступенек. Я откинул шлем скафа, отчего он уполз на спину, на штатное место для транспортировки, и стал рассказывать о том, что нам сообщили пленные:

— Значит, информация в двух словах такая. Местная община антарцев занималась поиском не только разбитых кораблей, чтобы поживиться на обломках, но и поисками местных баз, оставшихся от Древних. Нашли они две, но те уже были вычищены до них. Буквально три недели назад они смогли найти среди вещей старьевщика старый кристалл памяти, хранивший информацию по перемещению груза, причём незашифрованную. Главное не это, а то, что там были прописаны адреса этих баз с координатами. Одна из них та, что они уже обнаружили, а вот другая находится на другом континенте. Попавшийся мне пленный помнил эти координаты. Одним словом, эти удоды нацелились на мою базу. На ту самую, из-за которой я тут оказался. Улетели они неделю назад на трёх флаерах, это несколько дольше, чем на глайдере, но не так затратно по топливным стержням, которых у них было и так ограниченное количество.

— То есть вы хотите сказать, что они отправились к базе, на которой находится ключ от обороны планеты? — размышляя, быстро спросил майор.

— Чево?! — переспросил я, чувствуя, как у меня вытягивается лицо.

— Но я так понял, именно эта база ключ к воротам планеты.

— А-а-а, — протянул я и улыбнулся: — Нет, эта база наполовину частная, наполовину государственная. Там находился исследовательский центр, который занимался разработкой корабельных реакторов биологического цикла. Очень ценная находка, если оборудование не эвакуировано. Но никакого отношения к местной обороне она не имеет. Я не знаю, где находится такой командный центр. База данных, что мне досталась, была не военной и не имела подобных сведений.

— То есть шансов убраться с планеты у нас нет?

— Вы с Рошкеном говорили на эту тему? — не понял я.

— Там было не до этого, тем более лейтенант отходил встретить колонну, а я включился в работу и стал помогать выносить людей из горящего модуля. Мы не успели нормально пообщаться, он просто сообщил, что ключ к базам находится у вас.

— А, ну, это он правильно сказал, — согласно кивнул я и объяснил суть проблемы.

— Сколько понадобится дроидам времени, чтобы добраться до искинов и взломать их?

— Установки там были усреднённые. То есть торопиться диверсанту нечего. От месяца до полугода, да и то если раньше его противодиверсионная защита не обнаружит и не уничтожит. Ждать надо.

— Ладно, с этим разобрались, мне только не понятно ваше волнение в связи с отлётом части антарцев.

— ЭТО МОЯ БАЗА! Какого чёрта я летел сюда, чтобы у меня из-под носа всё увели?! Я с неё собирался миллиарда полтора поиметь и расставаться с деньгами не намерен. Мне, вон, эскадру увеличивать надо, корабли закупать, поисковую корпорацию создавать. Нет уж, не отдам. Значит так: я забираю самолёт, топливных стержней три комплекта, по мелочи там, чтобы не перегружать самолёт, и лечу следом за антарцами. Дай Творец, успею перехватить. Мой самолёт на сотню километров в час быстрее, чем их флаеры, правда, у них фора в неделю. Но они знают примерные координаты, а я точные с опознанием на местности. Надеюсь успеть.

— Но я не могу вас просто так отпустить. Вы являетесь ключевой фигурой в нашем освобождении, — возразил майор, судя по его виду, анализируя ситуацию. — Что ни говори, а всё подтверждает ваше предположение, и это действительно планета-тюрьма Древних.

— Да это как раз не проблема. Если искин одной из баз будет взломан, то он первым делом свяжется с Батей, так я запрограммировал вирус, что будет в него внедрён дроидом-диверсантом. Это мой управляющий корабельный искин. Тот, используя ресурсы базы, попытается связаться со мной. Я вам дам частоты и коды опознавания дружественных объектов. То есть по этим кодам вы сможете подняться на орбиту. У антарцев есть целый штурмовой бот, укрытый в пещерах, я вам потом дам его координаты и систему минирования… Корабль вам будет недоступен, тут уж извините, без меня вы не улетите. Там сориентируетесь. Кстати, на базы вы тоже не попадёте. Как видите, я подстраховался и дал вам шанс на спасение.

— Какое спасение, корабля для эвакуации у меня нет?

— Естественно, нет, но если прикинуть по времени, как раз через полгода, а то и год на орбите должна появиться усиленная группа вашей Четвертой эскадры. Или я что-то путаю?

— Нет, не путаете.

— Вот видите. У вас есть шанс, а свой терять я не хочу.

— Ваши мотивы понятны и даже представляют для нас интерес. Не хотите поделиться трофеями, если найдёте базу и опередите антарцев?

— Ха, пятьдесят процентов стоимости, и она ваша, — сразу среагировал я.

Возиться с демонтажом и эвакуацией оборудования мне не хотелось, пусть этим занимаются специально предназначенные для этого люди. Да и моё сотрудничество тоже в плюс. В будущем пригодится.

— Что так легко согласился? А если завод будет законсервирован и его легко будет запустить? — поинтересовался майор.

— Я поисковик, охочусь за редкими артефактами, заниматься производством не совсем моё. Такими приключениями я заработаю куда больше, чем если буду сидеть на попе ровно в своём кабинете и считать доходы. Да и интереснее тут. Мне пока всё нравится.

— Договор? — спросил майор, протянув руку.

— Договор, — пожал я крепкую ладонь. Мы оба вели разговор с записью под протокол.

— Ладно, познакомились, важные темы обсудили, теперь хотелось бы услышать, что у вас тут происходило. Начните с того момента, как вы расстались с группой Рошкена, — попросил майор и сосредоточился, впитывая мои слова.

За десять минут я рассказал, как мы пошли на штурм общины антарцев и как он закончился. Более подробно я рассказал об освобождении пленных, которых сперва обнаружилось двое, потом нашёлся ещё один. Все трое оказались экипажем одного корабля, сгинувшего в диком космосе шесть лет назад.

— «Оген», — задумчиво протянул майор. — Так вот куда они делись.

— Да, — согласился я. — Это остатки экипажа лёгкого крейсера «Оген». Выжило при посадке восемь человек в одной из спасательных капсул. Сколько успело спастись в действительности, они не знают, больше за это время ни с кем из экипажа не встречались. Долго выживали в пустыне, пока не вышли к горным отрогам. Если постараться, то выжить можно, тем более все они проходили подготовку для выживания в подобных условиях. Там укрывались среди скал, пока не обнаружили следы людей. Двое самовольно отправились в город Кракус, где попали в руки антарцев. Их долго пытали, пока не сожгли. Один из огенцев смог прокрасться в город и видел всё своими глазами. Остальные решили обойти город и ушли в лес, где несколько лет жили в деревне охотников. Как оказалось, этих двоих антарцы смогли разговорить и послали отряд на место стоянки остальных выживших, но тех на месте уже не было, дороги они перекрыть тоже не успели, спасшиеся ушли в долину, в леса, как я уже говорил, к охотникам. Несколько лет антарцы искали их, даже награду неплохую за огенцев предложили. Тех сдали во время их посещения Ореана. Местные правители, используя своих граждан и солдат, смогли повязать наших парней.

— Это как это? — удивился майор.

— На постоялом дворе подлили что-то, — пояснил я, продолжив: — Очнулись они в тюрьме, несколько дней находились там. Пока их не продали антарцам.

— Кто выжил? — зло сощурился майор. Думаю, местных правителей в скором времени ожидают большие проблемы, несовместимые с жизнью. Девиз дальней разведки — око за око, зуб за зуб.

— Главный корабельный энергетик Лиф Натка, лейтенант флота. Старший артиллерист Лилу Куми, капитан флота, и младший связист Леон Тукай, лейтенант флота. Как я уже говорил, выжило при падении восемь человек. Двое погибли страшной смертью в Кракусе, один во время охоты, оставшиеся пятеро попали в руки антарцев. Троих я перечислил, но двое были отправлены в третий город, Дуанжик. Это старший офицер корабля капитан Клик и старший корабельный инженер Анри Люст. Теперь их освобождение ляжет на ваши плечи. Кстати, сигнал тревоги местные послать не успели, у вас сутки или двое, прежде чем те поднимут тревогу и организуются. Теперь по допросу пленных, более подробно сами их допросите, а если кратко, то ситуация такая. Самая большая община антарцев порядка ста человек находится в Дуанжике, нахрапом их не взять, требуется полномасштабная война… Хм, что-то я в сторону ушёл, — смущённо улыбнулся я. — Тут вы сами разберётесь. Так вот, две общины мы уничтожили, осталась одна, самая многочисленная и вооруженная, включая бронетехнику. Список того, что у них есть, возьмёте у сержанта Айронса, он записывал. Воздушной поддержки у них нет — было четыре флаера, так один в ремонте, нет запчастей, три улетели. У меня всё. Как я уже говорил, подробно расспросите пленных, они вполне неплохо говорят. Правда, я стимулировал их некоторыми препаратами.

— Что местные знают о планете? Они в курсе, чьи потомки?

— Шесть тысяч лет прошло. Легенд и сказаний уйма, попробуй разберись, но с появлением антарцев уже знают, что они потомки зеков. Сейчас это основная линия, откуда они здесь взялись и что-тут делаю ушастые.

— Вы прояснили основную ситуацию, чтобы я был в теме, дав основную информацию. Вы правы, что мне надо, я сам узнаю у пленных. Мои люди уже с ними работают, как вы видите.

— Это хорошо. Я слышу, Доусон возвращается, это за мной. Мне потребуется перед отлётом навестить основной лагерь. Вы тут сами разбирайтесь. Наша техника сосредоточена у того дома, вон корму танкетки видно, с трофейной сами разберётесь, не маленькие. Вы понимаете, времени оставаться у меня нет, но пока Доусон подлетает, хотелось бы услышать информацию по выжившим с вашего корабля. Много пострадавших, уцелевших? А то вы обошли эту информацию.

— По выжившим? — на секунду задумался майор. — Выживших достаточное количество, спасибо нашему капитану, сообразившему отстрелить модули до сжатия корабля транспортным лучом, иначе нас бы заклинило и мы не смогли отстрелиться. Однако, падая, корабль потянул нас за собой, да ещё тут электромагнитный удар. Выжившие есть, и это хорошо, но я бы предпочёл, чтобы выжили все. Из четырёх модулей произвели нормальную посадку два. Это мой и третий с экипажем корабля. На крейсере было два взвода десанта. Один ушёл на ботах к базе и был сброшен на планету, ими командовал лейтенант Рун, и второй, с ним я и приземлился на планету. Этим взводом командует лейтенант Триммер. Сейчас этот взвод практически в полном составе участвует в помощи пострадавшим и организации лагеря на месте падения. Из двух других модулей… Первый с частью экипажа совершил жёсткую посадку, и именно им начал оказывать помощь лейтенант Рошкен со своим бойцом. Там шестеро погибших и почти все раненые и поломанные. Четвертый модуль снесло ветром прямо на остов полыхающего корабля. Будь у них живы скафы, шансы были бы, но когда мы смогли до них добраться… Лучше бы нам не видеть то, что видели мы. Я поэтому и оставил организацию лагеря и помощь раненым на своём заме, решив слетать к вам и развеяться. Заодно определиться с командованием.

— Я не слышал количество выживших, — сказал я, наблюдая, как салон самолёта покидают шесть человек; Доусона там не было.

— Это Триммер, — сказал майор, когда один из прибывших, с нашивками лейтенанта на «мёртвом» комбезе, энергично зашагал к нам. — Он останется тут за старшего, а я с вами и освобождёнными пленными вернусь к месту падения корабля… Количество выживших — полный десантный взвод и двадцать шесть членов экипажа. Тридцать семь погибло.

— Ясно, — протянул я и встал, пора было знакомиться с лейтенантом и собираться в дальнее путешествие.

Перед отправкой я попрощался с парнями, особенно с Айронсом, и, забравшись в салон, прошёл к креслу пилота, что в скафе было не совсем удобно. Маленький самолёт, я до сих пор с удивлением вспоминаю, как мы уместились, когда летели в первый раз на потрахушки.

Когда мы прилетели к месту падения, то застали там хорошо организованный и защищенный лагерь. Медмашина стояла в центре, и около неё суетилось несколько фигурок в белых медицинских комбинезонах. Тоже «мёртвых», естественно. Вокруг машины на носилках лежало огромное количество раненых. На моих глазах, когда я заходил на посадку, из машины выносили одного пострадавшего и заносили другого. Всё прояснилось, когда я рассмотрел их. Стало понятно, что выжившие медики в лечебных капсулах снимали болевой шок у обгоревших до головешек людей, пока реаниматор был занят. Где-то среди раненых потерялся мой боец с ампутированной пулей рукой. Думаю, парня отодвинули в очереди далеко в сторону, занимаясь критическими случаями. А ампутированную конечность и отрастить можно… потом. В принципе медиков я понимал, сам бы так сделал. Также выяснилось, что выжившие в четвертом модуле всё-таки были, я не правильно понял майора. Когда берёшь за обгоревшие огрызки горелого стонущего человека, похожего на тлеющее полено, и пытаешься его вынести, а огрызки ломаются или, что страшнее, кожа при прикосновении сползает, обнажая красное сочащееся сукровицей мясо, то становится понятно, почему майор сомлел и решил сменить обстановку. В четвертом модуле благодаря защите и скафам выжило шестеро, остальные действительно сгорели, не дождались помощи, заживо испеклись в скафах, но эти шестеро самые тяжёлые. Вот пятерых обгоревших попеременно и помещали в капсулы, чтобы они там пришли в себя, пока восстанавливается кожный покров у шестого. Шанс у них был, если они не сойдут с ума. С остальными легче. На корабле медотсек был уничтожен, так что уповать оставалось на три наши капсулы. Только одно радовало — уцелел медсклад с картриджами к капсулам, с этим проблем не было.

В лагере я пробыл два часа, входя в суть дела, и вдруг обнаружил, что я тут особо и не нужен. Я не мог не вздохнуть спокойно и облегченно. Всё решается без меня, компетентных офицеров хватало. Кто-то занимался поиском тел погибших, уже составили список пропавших без вести, кто-то рыскал в задымлённых отсеках корабля в поисках уцелевшего оборудования, кто-то вёл наблюдение и охрану, решая мелкие проблемы и крупные вопросы. Всем этим очень компетентно командовал вернувшийся со мной майор Дайн.

Технический и инженерный персонал занимался сортировкой того, что извлекалось из обломков корабля. Двое техников и инженер с помощью моего дроида уже собирали флаер из обломков трёх других. Через пару часов у нас появится ещё один летательный аппарат. Все при деле, все работают. Я посчитал, что сейчас самый лучший вариант покинуть выживших. Конечно, и для меня могла найтись работа, но она была не актуальна и в основном касалась восстановления электроники. Вон, на сотню человек у нас всего десять «живых» скафов. Требовалось больше. Но, как я говорил, пока это не актуально. Дайн посчитал, что идти на Дуанжик сейчас не самая лучшая идея. Ещё настанет время и для третьей общины, когда мы будем готовы. Так что отпустили меня со спокойной душой.

Перед отправкой я побеседовал с уставшим врачом. Да, среди выживших, кроме двух медиков, был и настоящий сертифицированный врач, а это не только умение пользоваться капсулой, но и хирургические операции на столе. Как раз врач Люй Медич отдыхал, пока меняли на столе раненых. Мы с ним побеседовали. Я порадовался, что оставляю отряд на столь квалифицированные медицинские кадры. Тот подтвердил моё мнение, что кроме шестерых погорельцев из четвертого модуля, выживание которых под вопросом, остальные имеют больше шансов.

— Вытянем, — уверенно сказал он. — У меня уже такие случаи были, главное, чтобы голова была цела, остальное отрастим. Даже последствий не останется, включая психику. Опыт есть… Я осмотрел восстановленные вами капсулы, очень неплохая работа. Я, конечно, не медтехник, но некоторые знания имею.

— В третьем городе у самой крупной банды есть несколько капсул, правда, своего производства. Устаревшие, столетней давности.

— Дайн знает? — оживился док.

— Конечно, первым делом сообщил. Сразу уцепился и долго допрашивал антарца, что мне рассказал об этом.

— Что за капсулы?

— У них нашёлся человек с базами медтехника, он по мере своих сил восстановил, что смог, из обломков. Это два реаниматора и три лечебные капсулы. Ещё есть капсула кибердоктора, но они уже шесть лет бьются, чтобы восстановить её. Там мединженер нужен, редкая профессия.

— Я бы сказал, уникальная, — задумчиво протянул док.

— Это да.

— А вы бы смогли их восстановить?

— Думаю, да. Я, конечно, не медтехник, но кое-какие знания имею. У меня есть инженерная база Древних, там небольшая теоретическая выкладка по ремонту медкапсул биологического вида и более устаревших. Антарские, да и наши, как раз подходят под это определение. Вон, три капсулы починил, попробовал, как говорится, на практике.

— Я интересовался историей и, в частности, этими биокапсулами. Вы не могли бы описать их работу?

— Могу, но это довольно долгий процесс. Просто скажу, в такой капсуле Древних вон того парня, что превратился в головешку без рук и без ног, восстановили бы дня за три, а не как наша капсула — за месяц.

— Жаль, что только три капсулы.

— Жаль, что только три капсулы, — со вздохом повторил я, наблюдая, как помощник Медича готовит к операции следующего раненого, с торчащим из живота железным стержнем. — Тяжело без кибердоктора?

— Да, не хватает, но у меня большой опыт работы простым скальпелем. Тем более всех послеоперационных больных мы прогоняем через лечебные капсулы, давая им стопроцентный шанс вытянуть, несмотря на ранения. Нет, не думаю, что мы кого-то потеряем… М-да, не думаю.

— Кстати, интересную новость я имею от антарцев в сфере медицины и исследования ДНК.

— Что такое? — заинтересованно поднял брови док.

— А то, что местные женщины не могут иметь детей ни от антарцев, ни от нас. Что-то у них там было намешано с ДНК Древних. С местными мужчинами женщины залетают нормально, а от нас не могут. У антарцев есть потомство, но очень мало, в основном от женщин, прилетевших с ними и выживших при падении.

— О как? И что показали исследования?

— Да пленный сам не знает, но то, что был найден способ заиметь потомство от местных, он в курсе. Это у них в последнее время самая радостная новость. Вон старики двухсотсорокалетние молодок себе подбирают. Им жить осталось по паре лет, так нет, туда же.

Мы с доком посмеялись над антарцами, пока он не посмотрел мне за спину и не сказал:

— Кажется, это вас там зовут. Кто это, не узнаю, видимо, из ваших.

Обернувшись, я увидел, что мне машет капрал Доусон, который успел за это время сделать ещё один рейс в Ореан, перебросив пятерых десантников на усиление лейтенанту Триммеру.

— Да, меня, — согласился я. — Ну, бывайте.

Наконец я собрался, забросил в салон самолёта ящик с топливными элементами, рюкзак с походным набором и коротко со всеми попрощался. Даже лейтенант Рошкен, сильно уставший морально и физически, и то пришёл с испачканным сажей лицом. Перед тем как пройти в салон и взлететь, я отвёл в сторону майора Дайна и завёл небольшой разговор, можно сказать, размышление-предложение:

— Я с вашим доком поговорил. Ситуация с ранеными тяжёлая, это есть, но пока не критическая, справляются. Про капсулы антарцев пока и вспоминать не стоит, но есть одна идея. Она мне в голову пришла, когда я разговаривал с доком, к тому же я заметил, что вы почти восстановили грузовой флаер, вот и связал идею с ним. На «Андиано» есть поврежденные капсулы, которые можно восстановить. Я этого не делал из-за недостатка места в машинах. Реаниматоры получили слишком большие повреждения силовых каркасов, но лечебные вполне неплохи, и если с ними поработать, то привести в порядок можно. С этим даже док справится. Но главное не это. Вы и реаниматоры прихватите, потому как силовые каркасы и у лечебных капсул, и у реаниматоров одинаковые. Там только блоки перекинуть, но это уже работа для меня. Вы, главное, доставьте всю эту кучу медхлама сюда, а я по возвращении попробую восстановить. Вот и вся идея.

— Хорошая, я, пожалуй, приму её. Капсулы нам действительно остро необходимы.

— Эх, я бы в обломках поковырялся в поисках чего полезного, но вижу, что вы и сами компетентны. Хорошо работаете. Ну всё, бывай.

Обернувшись у двери салона, я махнул рукой и, пройдя к креслу пилота, поднял самолёт в воздух… с пятью полностью вооружёнными десантниками, которых я должен был по договорённости с майором Дайном подбросить до Ореана. Нам всё равно было по пути.

План по освоению планеты на ближайшее время я тоже узнал. Майор Дайн решил пока перегнать всю трофейную технику к месту падения в организованный лагерь и выслать по разным маршрутам разведгруппы. В течение месяца, пока не восстановится большая часть раненых, лезть куда-либо майор не собирался. Антарцев планируется уничтожать, это не обсуждалось. Но как именно, я не знал, до меня это не довели.

В Ореане я высадил десантников и, поднявшись ввысь на триста метров, направился к побережью. Внизу мелькали извилистые русла речек, озера, леса и поля, изредка деревни и даже один замок, но я особо этим не любовался, а предавался размышлениям.

До медика я пообщался с корабельным инженером, благо тот был из той группы членов экипажа, что не пострадали и оказывали помощь другим. Тот уже успел осмотреть всю восстановленную мной технику и пребывал в восхищении. Особенно когда изучил скафы. Пришлось признаться, что я разучил несколько технических и инженерных баз Древних, где были знания по ремонту сгоревшего оборудования в полевых условиях. А также показал синтезатор, клепавший заплатки для плат. Инженер с сожалением констатировал, что с таким оборудованием он работать не сможет, но штука первоклассная. Также грустно посетовал, что не сможет повторить мой подвиг, хотя имеет все инструменты. Просто нет необходимых знаний.

Времени у меня было мало, но я составил запись ремонта скафов с подробным объяснением, что и как делаю. То есть по этой записи хорошо подготовленный инженер вполне сможет повторить мой путь… при наличии подобного синтезатора. Инженер сообщил, что при возвращении в империю он оформит это умение на коленке восстанавливать электронику на меня и внесёт в анналы истории, чтобы и в инженерных базах появилось. Может, и такие синтезаторы удастся повторить и ввести их в инструментарий. Мне это особо было не нужно, поэтому я махнул рукой и направился к врачу, с которым имел спокойный и довольно содержательный разговор. Инженеру я больше помочь ничем не мог, он и сам был вполне компетентен, остальное если не восстановит, то хоть подготовит оборудование к моему возвращению.

Обнаружив, что самолёт отклонился в сторону, я вернул его на курс и продолжил размышлять. Только в этот раз о действиях майора Дайна. В его слова о том, что выжившие будут пока восстанавливаться и приходить в себя, я не поверил ни на грош. Майор сливал мне дезу на случай, если я попаду в руки антарцев, что, конечно, было нежелательно. Одним словом, он просто подстраховался. Я его понимал, но своё понимание не демонстрировал. Нет, я уверен, что взвод лейтенанта Триммера и подразделение Клима уже покинули Ореан и двигаются к Дуанжику, оставив в Ореане небольшой гарнизон. Оставлять рядом опасных и непредсказуемых врагов, которые подготовлены не хуже и знают местные особенности жизни, это плохая идея. Так что майор пулю лил, когда говорил, что не будет предпринимать никаких действий для травли антарцев. Две группы мы уничтожили, используя фактор неожиданности, тут Дайн признал, что действовали мы блестяще, но вот третья община вряд ли даст нам это сделать. Скорее они уже предупреждены о нашем появлении, и, чтобы уточнить информацию, вполне могут выдвинуть к Ореану усиленный отряд. Скорее всего, Триммеру и поставлена задача уничтожить его из засады, чтобы ослабить третью и самую крупную группу работорговцев. Лезть в город глупо, причём преступно глупо. Думаю, именно такие планы у Дайна на ближайшее время. Как он будет действовать дальше, я могу только предполагать. Ну, то, что строить укреплённый лагерь — это понятно. Очищение корабля от уцелевшего оборудования — тоже, даже говорить не стоит, и, скорее всего, точечные удары РДГ, разведывательно-диверсионных групп из выживших десантников, по инфраструктуре антарцев, чтобы житья им не давать. Вряд ли в своих предположениях я ошибся. Когда все его люди будут приведены в порядок, а на это понадобится немало времени, месяцев семь-восемь, не меньше, то, вполне возможно, майор, если наша связь оборвётся, будет обустраиваться на планете, создавая свою сеть вместо уничтоженной антарской.

Заметив впереди береговую линию, я заблаговременно сбросил скорость и стал снижаться. Того же эффекта можно было достичь и с помощью двигателей, нарезая круги и сбрасывая скорость, но при этом расходовалось много энергии, которую необходимо было всемерно экономить.

Кроме изумрудной травы и кустарника, берег был обильно усыпан булыжниками, что принуждало быть максимально внимательным при посадке. Сберегая опоры от возможных повреждений, я опасливо коснулся земли и, заглушив двигатели, вышел наружу. В пятидесяти метрах впереди виднелся обрыв. Подойдя, я встал на самый край. Внизу в двадцати метрах разбивались о скалы волны. Брызги до верха не долетали, но взлетали всё-таки высоко. Продолжая стоять на самом краю, я с интересом посмотрел на довольно красивое лазурное море — солнце скоро должно было нырнуть в воду — и счастливо вздохнул. Один и свободен. То, чего мне недоставало в последнее время.

День сегодня выдался тяжёлый. Выдвижение из города, наблюдение за падением крейсера, разделение подразделения, атака группы ничего не подозревающих работорговцев и фактически их полное уничтожение, спасение выживших в обломках кораблей, ну и передача командования, что уж говорить, более компетентному офицеру. У меня был опыт командования крупными соединениями, но флотскими, то есть корабельными. Сам лично я подготовлен для одиночного плавания и базы знаний подбирал именно для этого, а Дайн опытный боевой офицер, который имеет подготовку как раз для подобных случаев. Вон он как службу организовал. Я, конечно, тоже неплох, но больше как администратор, а не тактик, поэтому с лёгкостью уступил командование.

Думаю, моторы уже остыли и можно менять топливные стержни. Сделав шаг назад от края обрыва, я развернулся и направился к самолёту, продолжая в фоновом режиме отслеживать обстановку вокруг. Когда выходил из самолёта, то не забыл выпустить разведчика, который сейчас осматривал территорию. Кроме пары диких животных ничего он пока не нашёл.

Достав из салона контейнер для хранения стержней, я подошёл к правому мотору, закреплённому на крыле, и, открыв кожух, провёл необходимые манипуляции для изъятия поработавшего стержня. Держа его в руках, я провёл замеры тестером. Почти половина, значит, тысячи на три километров хватит, оставляем. Поменяв стержень на свежий, я проделал то же самое с левым мотором.

Согласно снимкам, сделанным с уничтоженного спутника, в месте, где я находился, расстояние между континентами было самым маленьким. Девять с половиной тысяч километров. Если лететь на двух моторах, то топлива хватит максимум на семь, если повезет, то на семь с половиной тысяч километров. Но если подняться на триста метров и планировать на одном до разрядки топливного стержня, после чего перейти на другой, то по всем прикидкам мне должно хватить дотянуть до противоположного берега, так как разрядка стержня при полёте на одном моторе увеличится всего на двадцать процентов. Именно поэтому я и отказался от напарников. Хотя Дайн и настаивал, однако, выслушав мои доводы, вынужден был согласиться. С дополнительным грузом шансов преодолеть океан у меня не было.

Я уже пообедал в лагере, там была организована неплохая столовая на базе нашей медмашины, поэтому, сделав свои дела, то есть облегчившись, так как сидеть в скафе мне не хотелось, я забрался в салон и, проверив все системы, запустил моторы. Поднявшись на привычные триста метров, я набрал крейсерскую скорость в шестьсот километров в час и отключил один из моторов. На одном лететь было немного напряжно, пришлось это делать вручную, так как такой программы для автопилота у меня не было. Через четыре часа, когда солнце давно село и лететь пришлось в полной темноте, я понял, что такая программа очень актуальна в данный момент и следующие сорок минут полёта мысленно писал её на нейросети. После чего внедрил в комп, перезагрузил его и передал управление. Тот сразу стабилизировал полёт и снизил скорость до пятисот пятидесяти километров в час, найдя самый энергосберегающий режим на одном моторе. Не зря старался.

Пройдя в середину салона и разложив кресла в лежанку, я спокойно уснул на ней. Комп был настроен будить меня в трёх случаях: если внизу повстречается земля, при форс-мажоре и если энергия в стержне опустится ниже двадцати процентов.

Разбудил меня вызов бортового компа, сообщавшего о начавшихся проблемах снаружи.

Проблема действительно была серьёзной и в моём случае даже катастрофической. Я находился неподалёку от приближающегося грозового фронта, к коему подлетал со всей возможной на одном моторе скоростью и который ни облететь, шёл он сплошной стеной, ни подняться и пролететь над ним не мог. Первого не давали заряды топливных стержней, вернее, отсутствие требуемого запаса. Во втором просто собьют. Гроза, конечно, хорошая маскировка, но не для сенсоров древних баз. Всё равно засекут. Скорее всего, базы и сейчас меня видят, но не трогают согласно написанным протоколам. Вот поднимусь выше пятисот метров, и ещё как потрогают.

Ещё раз зевнув и почесав затылок, я осторожно переместился в кресло пилота и взял управление на себя. Чего паниковать? Судьба.

У меня только один выход. Это вперёд на двух моторах, благо пролетел я почти половину океана. В топливном стержне левого мотора осталось ещё тридцать процентов заряда, да и утро наступало. Проспал я, как оказалось, почти шесть часов.

Скажу сразу, было трудно. К тому же при создании самолёта я как-то не подумал о необходимости дворников, из-за чего сейчас пожинал плоды своей недальновидности. Точнее, я об этом подумал, но отринул эту мысль, так как летать под дождём не собирался. Признаю, был не прав. Несмотря на поднимающееся солнце, под сплошными тучами было темно, из-за чего мне пришлось включить прожектор. В его свете были хорошо видны свинцовые волны под самолётом с барашками пены. Летел я фактически на ощупь, под вспышки молний, бивших в волны океана, и грохотание грома.

Летел я так почти четыре часа, чувствуя каждое сотрясение самолёта под воздействием жуткой турбулентности, но повезло, самолёт выдерживал тряску, и не было ни одного попадания молний. Скажу честно, если бы комп не засигналил, что его датчики засекли внизу сушу, не знаю, так, наверное, и сгинул бы в пучине, скаф бы не спас. Хотя он мог держаться на воде, точнее, имел нулевую плавучесть.

Суша как появилась, так и пропала, оказавшись островком. Но это как раз мне и нужно было — укрыться и переждать буйство природы, после чего можно поменять заметно разрядившиеся топливные стержни. Вон левый мотор вот-вот вырубится из-за недостатка питания, так что сообщение компа я встретил воплем радости и энергичным разворотом, который чуть не бросил меня в пучину, но я смог удержаться от падения. Долбаный шквал как будто ожидал моего разворота, чтобы ударить под крыло.

Пришлось сделать четыре круга, рассматривая при вспышках молний островок. Был он небольшим, три на полтора километра, как следовало из показаний наводчика-дальномера. Площадку, укрытую от ветра, я нашёл быстро, она находилась на западной оконечности острова. Защиту этой площадке давала небольшая возвышенность, заросшая лесом, поэтому на пятом круге, сбрасывая скорость, я пошёл на посадку, прикладывая для этого все свои силы и умения. Сел нормально, но на тридцати метрах над поверхностью внезапный мощный порыв ветра чуть не перевернул самолёт на крыло и не бросил на землю. Удержал я его с трудом и на последних крупицах энергии. Правый двигатель ещё имел заряд, но левый я даже выключить не успел — ещё до касания вырубился.

Дальше я действовал быстро. Тут, конечно, тихо по сравнению с другими частями острова, но подстраховаться надо. Скаф был на мне — я надел его перед сном — и потому дувший снаружи сильный ветер даже не пошатнул меня. Вбив в землю самодельные колья, я достал веревки, привязал самолёт и только после этого осмотрелся и счастливо вздохнул:

— Во свезло, так свезло.

Шторм или буря — не знаю, как правильно назвать, может, вообще ураган — длился ещё два дня, и эти два дня я не сомкнул глаз, беспокоясь за машину. Однажды совсем рядом в хвойное дерево ударила молния, и, несмотря на сильный дождь, что шёл несколько часов, оно мгновенно вспыхнуло и рухнуло, рассыпая искры.

Стихать начало только к обеду третьего дня, когда я совсем выбился из сил. Посмотрев на появившееся в разрывах облаков солнце, ещё раз проверив веревки и колья, отряхнулся от капель мелкого дождя и, наконец забравшись в салон самолёта, просто рухнул на лежанку из кресел пассажиров, буквально вырубаясь. И так держался на стимуляторах аптечки, а перебарщивать не стоит, хоть симбиот и подчищал мои почки и печень.

Проспал я сутки, как показывали часы на рабочем столе нейросети. Приняв сидячее положение, допил остатки воды и несколько осоловело осмотрелся. Снаружи был яркий солнечный тропический день. Пели птицы, распускались после шторма яркие и красивые цветы на лианах ближайших деревьев. Жизнь бурлила на этом тропическом островке.

Сладко зевнув, выбрался наружу, разгерметизировавшись, вышел из скафа и сделал свои дела, которые не терпели промедления. Облегчившись в ближайших кустах — пара разведчиков уже поднялась в чистое и голубое небо, мониторя обстановку на острове, — я, переступая через завалы мусора, нанесённого ураганом, вернулся к самолёту и, вытащив через открытую дверь рюкзак, достал из него офицерский паёк.

Пока паёк разогревался, будоража моё воображение и бурчащий голодный желудок, я поменял картриджи с водой и едой в скафе на полные. Как только они со щелчком встали на место, вернулся к самолёту, присел на пол в салоне, высунув ноги наружу, и, болтая ими, принялся жадно насыщаться.

Думал, одного пайка не хватит, так хотелось есть, но нет, поел и понял, что сыт. Хорошо работают производители пайков, так сбалансировали их, что даже сильно голодный вполне нормально насыщался. После этого, продолжая пребывать в одном комбезе, я достал из салона контейнер с питательными стержнями и поменял их в моторах, поставив свежие, с полными зарядами.

Вернув защитные кожухи на место и отойдя в сторону, дистанционно запустил очистку всех узлов самолёта от пыли и грязи. Почти полчаса комп гонял моторы и узлы в разных режимах, пока не сообщил, что очистка прошла в полном объёме. Казалось бы, всё — собирайся, взлетай и спокойно на предельной скорости на двух моторах лети к континенту, к которому направлялся, ан нет, неожиданности не обходили меня стороной. На острове я был не один. Разведчик засек полуразрушенный лагерь на другой стороне и выброшенный на берег деревянный парусник со снесёнными мачтами, по которому ползали фигурки людей.

Дроид был далековато для прямого подключения нейросети, но с использованием симбиота я смог с места стоянки перехватить управление и исследовать лагерь и место крушения. Правда, для этого пришлось замереть с закрытыми глазами. Изучение показало, что это люди и проблем они для меня не представляют. Хотя у двух матросов я заметил вполне нормальное вооружение — автомат разведчика и стрелковый комплекс столетней давности. Антарские, естественно.

С моей стороны острова дроиды-разведчики никаких опасных для меня объектов не обнаружили. Каково же было моё удивление, когда, очнувшись от управления дроидом и приказав ему возвращаться, я обнаружил буквально в пяти метрах от себя стелющегося в атаке у самой земли человека. Да и «Призрак» вдруг засигналил об опасности.

И хотя скорость приближающегося неизвестного была нереально высокой, я был быстрее, в прыжке уходя от атаки. Ещё находясь в прыжке, я буквально за доли секунды успел оценить обстановку и наметить свои дальнейшие действия в плане защиты и немедленной контратаки. Во-первых, непосредственно нападающих было трое — первый, атакующий спереди, скорее отвлекал внимание жертвы, реально же убить меня должны были те, кто уже заносил для удара короткие дротики, заходя со спины. Во-вторых, все атакующие были одеты в обладающие функцией мимикрии разведывательные квазиживые комбинезоны со шлемами, что сразу объяснило непонятную слепоту дроидов охраны. В-третьих, «Призрак» уже загерметизировался и перешёл в боевое положение, наводя плазменную пушку. В-четвертых, «Рег» отстегнулся от креплений на бедре «Призрака» и был на полпути к моим рукам. В-пятых, в кустах визуально я засек ещё четверых, вот в них и начал стрелять плазменными капсулами скаф под моим управлением.

Казалось, пока я уходил от атаки, всё замерло, прям как в «Матрице». Честно говоря, о возможности столь эффективного и гармоничного использования Симбиотом в бою изученных мною баз знаний по ветке «Диверсант» я даже и не подозревал. Видимо, в предельно стрессовой ситуации залповый выброс надпочечниками адреналина в кровь поспособствовал использованию заложенных в Симбиот возможностей с эффективностью, близкой к ста процентам.

Наконец время вернулось к нормальной скорости, и я, перекатившись через спину, вскочил уже с копьём в руке, контратакуя. Несмотря на продемонстрированную отличную реакцию и высокие скорости атаки, неизвестные не смогли всерьёз противостоять профессиональному диверсанту, вооружённому лучшим оружием ближнего боя. Они мгновенно обзавелись дырками в шеях после тычковых ударов светящегося шила «Рега». Их комбезы меня заинтересовали, поэтому я собирался прибрать их трофеями. Причина такого решения была проста: я не сразу, но опознал эти комбезы. Это была разработка Древних, комбез модели «Хамил» разведывательно-диверсионных сил с возможностью подключения шлема, входившего в комплект формы. Предполагалось носить такие совместно с «Призраком», но появилась улучшенная модель, и эти «Хамилы» ушли на склады резерва. Вот меня и заинтересовало, откуда они тут взялись. Единственная возможная версия, что был вскрыт такой склад. Надеюсь, это не с моей базы.

Эти размышления мелькнули в доли секунды и нисколько не помешали мне без малейшей паузы при огневой поддержке «Призрака» зигзагами рвануть к остальным нападающим. Живых их осталось всего двое, других двоих плазменные шарики с фугасной начинкой вполне нормально накрыли. Надо отдать должное нападающим, они встретили меня грамотно, с посохами в руках, один даже смог контратаковать, правда, в пустоту. Глупо драться на палках с противником, у которого эта палка по желанию может удлиняться. Оставаясь вне пределов досягаемости для их оружия и используя длину своего замечательного копья, просто обездвижил их точечными ударами по конечностям. Детская задача.

Быстро избавив их от оружия, я пробежался по остальным, добив одного раненого, имевшего сильные ожоги, и, больше не обнаружив незнакомцев в комбезах «Хамил», подошёл к двум пленникам. Умело отсоединив шлемы, чем явно вызвал у нападающих изумлённое шипение, удивлённо поднял брови, разгибаясь:

— Оба-на, ушастые!

Передо мной действительно лежали и морщились от боли двое представителей племени аграфов, причём не полукровки какие-нибудь, а самые что ни на есть настоящие. С изумрудными глазами и пепельными волосами.

Удивление моё долго не продлилось, поэтому, пнув ближайшего по ране на ноге, — комбез же начал заращивать порез, была у них такая функция, — я рявкнул:

— Ну и какого хрена вы на меня напали, длинноухие?! Трофеев захотелось? Теперь поговорим на моих условиях. Первый вопрос, как вы тут оказались? Второй, откуда у вас «Хамилы», нелюди?

— Я не понимаю, — поморщился аграф.

— Что, ушастые, комбезы нашли, научились пользоваться, а как называются и для чего предназначаются, не узнали?

— Это военные комбинезоны, и так понятно, а название нам ни к чему.

— Откуда они у вас? — спросил я, но тот только презрительно отвернулся, явно не собираясь отвечать на вопросы. — Что, говорить не хотим? Ничего, у меня есть средства вас заставить.

Достав аптечку, я приложил её к открытому участку кожи на теле аграфа — пришлось снять с обоих комбезы, пока аптечка подгоняла состав стимуляторов сыворотки правды по ДНК. Через двадцать минут я знал всё, что нужно, записав показания молодых аграфов на нейросеть. Это была абордажная группа с корабля-охотника, проще говоря, пирата, который попал в бурю. Выжило семеро, один член экипажа и шестерка абордажников. В борьбе за место в шлюпке, спускаемой с засевшего на скале корабля, побеждает не авторитет, а сила. У абордажников она была, как и удача добраться до берега. Тут они пережидали ураган, пока один из них не засёк прогон моторов моего самолёта. Все они были жителями небольшого приморского анклава, торговавшего с людьми, зачастую и грабя, когда купец уходил подальше, или ожидая на походе, чтобы не оставлять свидетелей. Про комбезы они ничего толком не знали, хотя очень хвалили. Впервые они появились в торговле между анклавами шесть лет назад и с тех пор стали очень ценными и дорогими приобретениями. Команда погибшего охотника была весьма удачливой, коли уж им хватило средств, чтобы оснастить этими комбинезонами всю абордажную группу и даже часть матросов. Аграф знал, где располагался анклав, продававший эти комбезы, и на виртуальной карте, проецировавшейся в виде голограммы «Призраком», уверенно отметил его территорию. У меня вырвался вздох облегчения. Жили эти аграфы тоже в горах, но не в тех, что мне надо. Мои отроги находились в шести тысячах километров западнее. Видимо, они откопали какой-то другой склад. Собрав всю информацию по анклаву, из которого были аграфы, я собрал трофеи и погрузил их в салон самолёта, предварительно составив список. Был он не особо большой.

Четыре рабочих боевых комбинезона со встроенной защитой и восстановлением модели «Хамил». Ещё один повреждённый, но имеющий шанс самовосстановиться. После снятия я активировал у комбезов функцию очистки, так что укладывал их в салон чистыми.

Оружия тоже хватало. Абордажные дротики меня не заинтересовали, и так перегруз, но четыре автомата разведчика, не Древних, а вполне современных антарских, с пустыми магазинами тоже не забыл. Из колюще-режущего взял только вибронож, сняв его с амуниции попавшего под выстрел плазменной пушки «Призрака» аграфа. Как сообщили пленные, это был их командир. Остальное оружие всё было хоть и в красивом исполнении с разными насечками и чеканкой на ножнах, но меня не заинтересовало. Правда, после некоторых раздумий и его я тоже прибрал, как подарки знакомым и друзьям пойдут после возвращения в империю. Действительно красивые игрушки, но острые-е-е… Умеют аграфы делать красивую чеканку и отличную сталь на клинки, этого у них не отнять.

Наконец собравшись, я забрался в скаф и направился к самолёту. Двое аграфов хоть и оставались под химией, но уже могли трезво рассуждать, поэтому с интересом проводили взглядами, как я поднял самолёт и повёл его к континенту, к их дому. Убивать я их не собирался, не хотел дарить слишком лёгкую смерть. Очень многое они невольно порассказали о своих действиях после захватов людских кораблей.

Дроид-разведчик по моему приказу вернулся к людскому лагерю и, судя по суете там, они заметили дымы от горевших кустарников, подожжённых плазмой после выстрелов. Так что перед отлётом, возвращая дроида, я видел, как десяток членов экипажа торговца направляется в сторону рассеивающихся дымов. Будущее аграфов меня не интересовало, выживут или нет. Торговля между разными народами хоть и шла у них довольно неплохо, но незаметно пустить кровь друг другу они не забывали и делали это азартно. Так что ждало этих двух не самое приятное времяпровождение, если люди их найдут.

Через минуту, набрав крейсерскую скорость в семьсот восемьдесят километров час, я убедился, что автопилот работает нормально, и, опустив спинку, стал размышлять о своих дальнейших действиях, так как получил более чем достоверную информацию о жителях ушастого континента. А это означало, что уже можно планировать свои дальнейшие шаги и не лететь наобум.

— Ха, — хмыкнул я, вспомнив встречу на острове. — Ни дня без приключения, но ладно хоть в плюс.

Вскоре я уже сонно посапывал, отсыпаясь перед неизвестностью.

Дальше я летел, подремывая вполглаза. Так нагло не дрыхнул, как это было перед ураганом, хотя мне это впоследствии изрядно помогло. Когда прозвучал сигнал компа о том, что появился берег, я посмотрел на время, чтобы определить, сколько спал. Всё-таки под конец я уже нормально уснул, хотя до этого проспал целые сутки. Оказалось, четыре часа. До темноты осталось примерно столько же — солнце уже шло вниз.

Вернув спинку кресла пилота в нормальное положение, осмотрелся с помощью обзорных окон и датчиков самолёта.

Берег был пологий, песчаный и ничем не напоминал тот, с которого я вылетел сюда. От уреза воды метров на сто шёл песчаный пляж, потом узкая полоса кустарника и степи. Самые настоящие травяные степи, над которыми я в данный момент летел. Пролетая берег, я осмотрелся — ни слева, ни справа не было никаких поселений. Местные пока не повстречались, да и корабли не попадались после урагана, видимо, или затонули, или всё ещё прятались в портах и других убежищах. Прошли сутки, как он закончился, и хотя волнение окончательно не улеглось, в море уже можно было выходить.

Километров через пятьдесят, когда я пересёк ручей, заметил на водопое стадо животных. Промелькнули они быстро, но всё равно разглядеть их успел. Я даже удивился — один в один бизоны! В кустарнике у берега были видны несколько гибких фигур местных хищников.

Продолжая лететь на трёхсотметровой высоте, я с интересом осматривал местные территории. Лететь я собирался до темноты, так как по примерным прикидкам от этой части берега до цели моего прибытия ещё пять тысяч километров с отклонением влево. А это несколько часов. Точнее, шесть — я снова для экономии энергии летел на одном моторе. До темноты не успею — ещё часа три, и всё, на эту местность опустится ночь.

Через примерно тысячу километров попалась деревушка ушастых с возделанными землями и начали попадаться леса, озёра и реки, часто перерезавшие блестящими лентами землю подо мной.

Когда начало темнеть, я закрутил головой, выбирая место для лагеря. В данный момент я летел над густым хвойным лесом без единой проплешины. Мне только и встречались многочисленные лесные озера, да однажды широкая река с галечными берегами. Даже случайно заметил что-то вроде плота, выброшенного на берег. Удалось разглядеть ошкуренные бревна, собранные один к одному.

На берег мне садиться не хотелось — «языки»-аграфы сообщили, что основные поселения находятся на побережье, но есть и в глубине континента, и на другой стороне материка, а река выглядела судоходной. Мало ли, лучше где-нибудь в лесу сяду. Должны полянки быть.

Буквально через двадцать километров я заметил проплешину с ровной ярко-зелёной травой. Однако кривоватые стволы деревьев по краям показались мне подозрительными. Да и находилась поляна в низине. Зависнув на десяти метрах, я с помощью датчиков «присмотрелся» к поверхности. Подозрения переросли в уверенность, когда я заметил блеск воды под травой. Это было болото. Приподнявшись, я полетел дальше и буквально в полукилометре обнаружил озеро, которое, видимо, его и питало.

Следующая поляна уже была получше, к тому же, делая круг над ней, я разглядел дальше опушку леса. Видимо, этот самый большой из виденных мною лес, над которым я летел больше двух часов, всё-таки заканчивался.

Поверхность оказалась слегка неровной, но я всё равно нормально сел и заглушил двигатели. Заряда ещё оставалось где-то тридцать процентов, поэтому я решил не менять стержни. На полторы тысячи хватит, а дальше видно будет. К тому же до цели осталось тысячи три с половиной километров.

Покинув салон, я сразу же выпустил трёх разведчиков. Один стал контролировать поляну. Второй, делая круги, начал осматривать ближайшие окрестности, третий полетел к краю леса. Там он должен был произвести съёмку опушки и степи.

Быстро добежав до края поляны, я вылез из скафандра и присел под кустом. По малой нужде я ходил в скаф, куда уж деваться, не садиться же из-за этого в степи, но вот по большой терпел. Поправив комбез — тот снова принял первоначальный вид, срастаясь сзади — мысленным приказом загерметизировал «Призрак» и, настроив его на охрану, отправил к самолёту. Сам я отобьюсь, но вот терять транспортное средство не хотелось. А то на своих двоих топать до гор очень уж долго. А обратно? Совсем мрак. Нет уж, буду охранять самолёт как зеницу ока.

Достав паёк и активировав разогрев, я положил его на крыло и с интересом осмотрелся. Вокруг был живой лес — шум деревьев, стрекотание насекомых и пение птиц. А запах! Самый настоящий запах хвойного леса! Он кружил голову. И почему я не плюхнулся с орбиты сюда? Вот тут выживать было бы куда легче. Кстати, пока летел, ни одного упавшего корабля не заметил, хотя, честно говоря, особо и не искал. Вполне мог оказавшиеся в стороне пропустить, если они тут есть, конечно. Да есть, о чём это я? Вон же аграфы говорили, что иногда к ним выходят люди из глубины континента. Да и второй крейсер, что прибыл с миссией спасения, тоже где-то тут упал. Жаль, что у нас не было точных координат.

Оба дроида, крутившиеся рядом с поляной, выдавали информацию, что вокруг тихо, но когда я почти доел и как раз лакомился десертом, не без удовольствия поглядывая на красивые, прямые, как мачты, сосны вокруг, вышел на связь возвращающийся третий дроид. Как только появилась возможность соединения, он тут же сбросил одним файлом мне на нейросеть информацию по опушке и прилегающим территориям.

Открыв и просмотрев её, я закашлялся, разбрызгивая коуфе. Откашлявшись, сделал ещё один глоток и, смяв в ладони пластиковый стаканчик, отбросил его в сторону.

Видео меня изрядно заинтересовало. По опушке вилась самая настоящая дорога. Судя по колеям и следам тягловых животных между ними, тут было довольно оживлённое движение. Пару раз что-то подобное я пересекал, но особо не заострял на этом внимания. Ну есть хоженые тропы, мне-то что?

Однако привлекли моё внимание не дорога и не уничтоженный караван на ней, а обломки врезавшегося в землю флаера. Судя по чёрному вытянутому пятну вокруг обломков, он ещё и горел.

«Антарский. Вон хвостовое оперение своеобразное. Похоже, я на верном пути… Суки, всё-таки к моей базе направляются!» — зло подумал я. Пленный не солгал — работорговцев интересует именно моя база. Стоит провести прямую линию от соседнего континента, с которого мы вылетели, и она упирается как раз в место, где укрыта подземная база. Но хоть точно определился, стоит мне ждать встречи с ними или нет. Стоит, ещё как стоит.

Бой прошёл тут давно, трупы животных и ушастых тронуло разложение. Пара четвероногих падальщиков суетилась у начала колонны, грызясь за кусок мяса, как будто его тут было мало. Стервятники или что-то похожее тоже пировали у каравана. А вот у обломков не было ни одного.

Вернув запись назад, я ещё раз просмотрел её, но уже в замедленной съемке, останавливая кадры и приближая изображение, а потом очищая его, если оно было смазанным.

Через полчаса у меня была готова версия произошедшей тут пять-шесть дней назад бойни. Несколько флаеров атаковали идущий по дороге караван — кстати, чуть дальше дорога ныряла в лес, видимо, оттуда он и вышел. Так вот, атаковали они караван, благо флаеры имели навесное вооружение, и, судя по всему, уничтожили его, после чего, сев рядом, стали мародерничать, добивая раненых и развлекаясь по своей привычке. На стоянке флаеров я обнаружил три женских и одно юношеское тело ушастых. Судя по следам, их просто убили, но вот успели ли изнасиловать или нет, не заметил. Про пацана ушастого — это не оговорка, у антарцев своеобразные интересы в развлечениях.

Так вот, не сказал бы, что нападающие успели развлечься — позы у трупов не те. Видимо, работорговцы только собрались этим заняться, пока другая группа допрашивала одного из ушастых мужского пола, привязанного к дереву, когда появилась третья сила. Подозреваю, что охранный дрон. Дырки на фюзеляже флаера на это намекали. Скорее всего, его сбили на взлёте, но вот где два других? Я точно знал, что флаеров было три и в каждом находилось по десять работорговцев.

У флаера я трупов не обнаружил — или их забрали свои, или, что вероятнее, их не было, а внутри находилось только обгоревшее тело пилота. И всё-таки, где два других флаера? Поверить, что они могли уйти от дрона, я не мог. Тот был банально быстрее и лучше вооруженным. Это значит, нужно расширить зону поисков, найти-таки остальные флаеры и убедиться в правильности своего предположения. Я был уверен, что найду их, более того, от этих предположений моё настроение подпрыгнуло до небес. Если я не ошибся, а скорее всего это так, то работорговцы, те, что уцелели, лишившись своего транспорта, двигаются к базе пешком. Правда, если оба флаера рванули в разные стороны, то один, возможно, цел. Предположение шаткое, если учитывать уровень боевых возможностей «Пса», но я не исключал его.

Пока я сидел и изучал запись, наступила ночь. Стали видны местная луна и одна из баз. Яркие звезды над головой, шум ночного леса настраивали на лирический лад. Только пионерского костра и не хватает для полного счастья.

Два дроида продолжали мониторить обстановку вокруг поляны — кстати, надо сходить и поймать похожее на кролика животное, что копошится в ста десяти метрах на северо-запад от опушки. Хочется свежего мяса, приготовленного на углях, благо специи я взял, изготовив их на кухонном синтезаторе. Так вот, два дроида продолжали охранять меня и окрестности, а четверка других широким фронтом полетели в сторону бойни на дороге. До назначенного мной отбоя осталось полтора часа, так что, думаю, они успеют произвести съемку и вернуться. Тут лететь всего минут пятнадцать.

Закопав на опушке оболочку от пайка, я перехватил поудобнее «Рег» и нырнул под низкие ветви ближайшей сосны. Зрение давно адаптировалось, и даже не пользуясь средствами поддержки, усовершенствованные Симбиотом глаза видели всё отлично. Серо, правда, но всё равно классно. Осторожно приблизившись к зверьку с подветренной стороны, я метнулся вперед и ухватил его за длинные уши. Тот только и успел, что вздрогнуть и поднять голову, оторвавшись от обгрызания сладко хрустящего клубня, как был схвачен мной.

— Точно кроль, — усмехнулся я, разглядывая верещащего и дрыгающего длинными задними ногами упитанного животного. — Что ж ты не спишь-то, стемнело уже? Изголодался так?

Достав один из трофейных ножей ушастых, присел под деревом, отсек ему голову, ухватив за задние ноги, дал стечь крови и только после этого приступил к разделке и снятию шкуры. Есть не хотелось, но на утро можно приготовить тушёное мясо — была у меня необходимая утварь. Про специи я уже говорил.

Подвесив прут, продёрнутый через задние ноги кроля, на одной из веток, — кровь продолжала капать — я присел и стал разглядывать клубень, который грыз кроль. Ковырнув его ножом и осмотрев соседние кустики, я озадаченно пробормотал:

— Картошка, что ли?

Проверка анализатором и на разрез показала, что это действительно нечто похожее на картошку. Главное, анализатор дал заключение, что она вполне употребима в пищу и имеет сладковатый вкус. Как гарнир для тушения подойдёт идеально. Работая ножом, я наковырял с три десятка не очень больших клубней и, положив их в пакет, что достал из набедренного кармана, направился обратно к стоянке, держа в вытянутой руке тушку кроля. Надо потом утром вернуться сюда и накопать ещё килограммов так пять-шесть.

Луна поднялась выше и стала видна над деревьями, когда я вернулся на поляну. Положив ношу на крыло самолёта, стал собирать сушняк, чтобы развести костер. С этим у меня проблем не возникло. Пока толстые сучья прогорали до состояния углей, я изредка подкидывал к ним ещё веток, чтобы огонь не затухал и выбрасывал в ночное небо искры, а сам сидел рядом, буквально упиваясь свободой и одиночеством, готовил мясное диетическое легкоусвояемое блюдо. Первым делом водой из фляги я помыл посуду с крышкой, почистил картошку, аккуратно уложил её рядком на дно кастрюли. Сверху выложил куски нарубленного мяса кроля, обсыпал специями, посолил, потом снова картошка, потом опять слой мяса и, засыпав всё это остатками картошки, полил сверху аналогом майонеза, полученным из синтезатора, не забыв ещё раз добавить поверху специй. Закрыв всё это крышкой, я поставил кастрюлю на угли и направился оттирать руки салфеткой. Через минуту послышалось шкворчание. По поляне начал распространяться дурманящий запах, и, несмотря на то, что я всего полтора часа, как поел, живот снова забурлил, выделяя соки и требуя мяса, мяса!

Сидя у костра, я любовался игрой язычков пламени на углях, вдыхал запах готовящегося блюда и буквально отдыхал душой от последних стрессовых дней. Можно сказать, наполнялся живительной силой. Ну нравилось мне всё это!..

Дроидам-разведчикам была поставлена задача в случае нахождения флаеров и людей свернуть разведку и жёсткая установка вернуться через полтора часа после вылета. Поэтому когда появился сигнал от первого возвращающегося дроида, я не удивился. У них была функция работы ночью, и если он вернулся так рано, значит, нашёл что-то интересное, раз решил прервать разведку раньше срока.

Как только он приблизился на расстояние устойчивой связи, то мне пришёл файл с записью его работы. Когда дроид, едва слышно шурша, появился на поляне и сел на спину «Призрака», начав заряжать свои батареи через автоматически выдвинувшиеся контакты, я уже успел просмотреть половину файла.

Я не ошибся, этот дроид нашёл ещё один флаер и следы погребального костра рядом. Значит, антарцы не избежали потерь. Судя по остаткам костра, на нём были сожжены три или четыре человека. Это хорошо. Плохо, что флаер был один, дроид сделал несколько кругов в том районе, но ничего больше не обнаружил и вернулся. Прикинув расстояние от места бойни до второго флаера, я подсчитал, что отлетел он километра на три. Прилично.

Я уже собрался устраиваться спать, оставив «Призрака» на страже, как начали возвращаться остальные дроиды. Сперва сразу два, чуть позже последний, четвёртый.

Скинув ботинки, я улёгся на спину в салоне самолёта и стал просматривал всё, что нашли мои разведчики, на экране планшета, сбросив туда файлы с записями. Третьего флаера не было. Это не значит, что его не сбили, просто в пятикилометровой зоне вокруг каравана его не обнаружили. Было ещё с десяток ушастых трупов в степи и немного в глубине леса — видимо, караванщики разбегались, когда их расстреливали — и больше ничего интересного. А вот последний разведчик меня порадовал. По моему приказу он поднялся над местом бойни на полтора километра — для баз он был невидим из-за небольшого размера и системы маскировки — и начал мониторинг территорий, докуда хватало мощности его сенсоров. Километров на двадцать — двадцать пять хватило. Так вот, он засёк два костра. Один мой, естественно, второй находился на опушке в шестнадцати километрах от места трагедии на дороге. Причём, судя по всему, это местные, так как костер находился в стороне, противоположной той, куда двигались антарцы. Увеличив изображение и очистив его, насколько возможно, я по теням вокруг костра и силуэтам с трудом смог рассмотреть повозки. Нет, это точно караван, а не антарцы.

Ещё раз пролистав записи, в некоторых интересных местах увеличивая изображение и немного утолив своё любопытство, я положил отключённый планшет на пол и, сладко почесавшись, повернулся на бок и почти сразу уснул без обычных прелюдий. То есть не ожидал, когда сон придёт, видимо, хорошо вымотался как морально, так и физически. Ничего, утро вечера мудренее. Вон, перед отлётом надо места падения флаеров навестить. Вдруг топливные стержни сохранились? Пригодятся. Запас карман не тянет. У меня и так на пределе, чтобы вернуться обратно.

Утром я доел подогретое на костре мясо кроля — вчера и не заметил, как захомячил половину кастрюли — и убрал грязную посуду в салон. Попадётся где вода, вымою, а то, что скопилось во фляге, вылил в бачок скафандра. Я был не дурак попить в полёте. Только немного плеснул на ладонь, чтобы ополоснуться, и всё.

Три дроида уже улетели к месту бойни, поэтому я решил отправляться. Забравшись в скаф, вернулся в салон и, подняв самолёт над лесом, полетел к дороге.

На подлёте я получил информацию от дроидов и свернул ко второму флаеру. Как оказалось, к месту бойни уже подходил караван ушастых, а среди сгоревших и расстрелянных повозок бродило несколько аграфов, видимо, из передового дозора. Двое были в знакомых комбинезонах «Хамил».

Появляться перед ними я не хотел, так что осмотрю флаер и рвану дальше. Пока я искал место для посадки, один из дроидов внимательно всё осмотрел вокруг упавшей на опушке машины. Вроде кожухи моторов не вскрыты, а это означало, что стержни могли оставаться на месте. Посадив самолёт прямо на дорогу — всё равно поворот скрывает нас от места бойни, — я покинул салон, внимательно осмотрел всё вокруг на предмет минирования и, не обнаружив такового, подошёл к обломкам флаера. От них несло вонью сгоревшего оборудования и тления. Были видны засохшие потёки крови.

Подняв кожухи над двигателями, я выругался. Гнезда для стержней были пусты. Это означало не только крах некоторых моих планов, например, поисков второго крейсера, как меня просил майор Дайн, но и что третий флаер избежал встречи с охранным дроном. Пешеходам стержни ни к чему, значит, последний флаер антарцев уцелел.

Хлопнув кожухом, я развернулся и направился обратно к самолёту, созывая дроидов. Дольше всех пришлось ждать того, что мониторил обстановку вокруг каравана. Он-то и принёс мне интересные новости. В караване были люди, причём пленники — друзей не будут привязывать верёвками к телегам и вести их за собой, как скот. Остановив изображение, я приблизил его и усмехнулся. Пара парней была одета в тряпки местных цветов и пошива, а вот трое других — в стандартные военные антарские «мёртвые» комбезы разной степени поврежденности. В караване было шестнадцать повозок — крупный такой, за семью последними, связанными где попарно, а где и по трое, брели пленники.

— А вот это уже интереснее, — пробормотал я, разглядывая молодого светловолосого парнишку с огромным фингалом вполлица и в нашем комбезе.

Это был современный комбез. Точно такие же были и на экипаже крейсера «Тинка», который шлепнулся у Кракуса. Значит, этот парнишка из экипажа второго крейсера, лидера «Джанкой». У десантников другие комбинезоны.

Быстро осмотрев остальных пленных, я нашёл ещё одного в нашем комбезе. Не знаю, что в повозках, но было видно, что двое наших в караване точно присутствовали.

— Тьфу, — сплюнул я. — Ну и надо мне это?! Ёкарный бабай, и своих не бросишь!

Несколько секунд поразмышляв, я, выхватывая на ходу копьё, гигантскими шагами побежал к каравану. Мне требовалось уничтожить ушастых, парочку взяв в плен, и освободить своих соотечественников. Что делать с антарцами, я ещё не решил. На месте видно будет. Углубившись в лес, я прибавил скорости.

На моё появление ушастые среагировали не сразу. Они заметили, что их убивают, только когда упал третий аграф. Убивать я начал с тех, кто имел «Хамилы». Таких присутствовало четверо, вот последний и засёк меня, издав предупреждающий крик, когда я рванул к нему, по пути убрав с дороги ещё двух ушастых, но уже в местной броне. Пленных я пока не брал — в караване имеется старший, с ним и пообщаюсь.

Ушастых на месте погибшего каравана находилось одиннадцать, моё внезапное появление из леса сыграло как надо, так что я сразу убрал самых опасных, вооруженных современным оружием, и только потом принялся за остальных, что было непросто. Эти гады умели отлично прятаться, а в данном месте было где. Но ничего, с помощью разведчиков я отслеживал, где находится каждый, и пошёл зачищать территорию. Делал я это со всей возможной скоростью, поэтому справился за полминуты, только последний аграф рванул в глубину леса, но вздрогнул всем телом, когда я насадил его на «Рег». Стряхнув тело ушастого с копья, я развернулся и, выбежав на дорогу, направился навстречу приближающемуся каравану. Я его ещё не видел из-за поворота, но скрип осей и редкое всхрапывание животных, подгоняемых криками погонщиков, уже слышал. Хорошо, что из дозора никто выстрелить не успел, не поднял паники.

Снова углубившись в лес перед атакой, я начал с конца. Перерубив кончиком копья веревки двух пленников — нашего в форме с нашивками лейтенанта и антарца, — я проткнул острием последнему ногу и рявкнул соотечественнику:

— Уходи в лес! Я на зачистку каравана!

К моему удивлению, как показал разведчик, парень побежал не в лес, а за мной, подобрав по пути автомат одного из убитых ушастых, к этому времени я зачистил шесть повозок и освободил ещё одного нашего. Остальные остались связанными. Была опаска, что этот побитый блондин и присоединившийся к нему второй парень могут открыть мне огонь в спину, но нет, те присоединились к веселью, уничтожая охрану подобранным оружием. Ушастых было всего сорок семь, четырех срезали парни, остальных уработал я.

Когда всё было кончено, парни разрезали верёвки у ещё двух пленных, игнорируя антарцев, и начали осматривать повозки, а я занялся допросом владельца этого каравана. Тот был тяжело ранен очередью из автомата, но препараты дали мне пять минут, чтобы его допросить, пока глаза ушастого не остекленели. Под конец к нам подошёл блондин и, остановившись в сторонке с автоматом на плече, с интересом слушал, терпеливо дожидаясь, пока я освобожусь.

В это время дроид показал, почему парни были так злы на ушастых. Во второй повозке, рядом с которой я и вёл допрос, были обнаружены две девушки в обнаженном виде со следами изнасилования. Сейчас двое парней осторожно достали их из повозки и уложили на расстеленное одеяло. Один из парней, видимо, был медиком и в данный момент хлопотал над ними. Свистнув, я бросил ему аптечку, которую он ловко поймал.

— С «Джанкоя»? — спросил я у лейтенанта-блондина, с интересом разглядывающего мой скаф и «Рег», сложившийся в походное положение и прилипший к бедру.

От моего вопроса парень вздрогнул, насторожился, поудобнее перехватывая автомат, и осторожно кивнул.

— Так точно, второй пилот. Ларс Иго. Вы встретили ещё кого-то из наших?

— Можно и так сказать. Общался с выжившими с крейсера «Тинка». Они плюхнулись на соседнем континенте. Треть погибла, остальные с разной степенью повреждений, но у них пока всё нормально. Выживают.

— Ясно… — задумчиво протянул лейтенант, но тут же сказал: — Вы не представились.

— Флаг-полковник запаса Антон Кремнев. На этой планете по своим делам. Кстати, я также повстречался и с выжившими с крейсера «Андиано», они сейчас совместно с экипажем «Тинки» занимаются разбором завалов в поисках уцелевшего оборудования. У меня на этом континенте свои дела, не терпящие отлагательств, поэтому через полчаса я отбываю дальше, оставив вам оружие и припасы. Их тут, в караване, приличное количество. Разберусь с делами, вернусь и помогу. Доложи мне, лейтенант, что с вами произошло? Про то, как вы тут оказались, я в курсе. Майор Дайн доложил, а вот как выжили и как оказались в плену вы, вот это хотелось бы знать.

При моём представлении лейтенант под действием вбитых рефлексов сразу же вытянулся, а после того, как я отправил ему на нейросеть подтверждение моего звания, его осанка стала идеальной. Другие заметили поведение блондина и стали настороженно разглядывать меня, подтягиваясь ближе. Всего, как я понял, моих соотечественников в караване было шестеро, включая обеих девушек. Один возился с представительницами прекрасного пола, второй охранял пленных, а вот двое оставшихся подошли ближе.

— Господин флаг-полковник, когда нас кинуло неизвестной силой в сторону планеты, мы бросились по спасательным капсулам. К счастью, та, в которую попали мы, смогла отстрелиться, несмотря на деформацию корпуса. Нас было десять. Приземлились нормально, хотя один сержант из технического состава и сломал руку. Во время посадки нас достала волна сверхмощного электромагнитного удара, и вся аппаратура сдохла, но перед этим я успел заметить, куда падал крейсер. После посадки на территорию леса и оказания помощи раненому мы оставили всё, кроме личного оружия, в капсуле и двинулись в сторону упавшего крейсера. По примерным прикидкам, нам требовалось пройти около трёхсот километров. Но не успели мы отойти на километр, как на нас напали четверо неизвестных в странных комбинезонах, сливающихся с деревьями, и сплошных шлемах. Мы пытались оказать сопротивление. Но четверо погибли, остальные оказались разоружены и связаны. Прямо на месте эти ушастые ублюдки изнасиловали наших девушек… — В этот миг на лице лейтенанта промелькнула ненависть, но он быстро взял себя в руки и продолжил доклад: — После этого нас отвели к каравану, с которым мы двигались три с половиной дня. Сегодня встретились с вами. Это всё, что я знаю.

— Ясно. Ушастые ублюдки в комбезах «Хамил» уничтожены, оружие их можно собрать на месте нашего боя. По остальному вот что. Вы собираете всё, что можно, и уходите в сторону упавшего корабля. Вон пару повозок можете взять. Я по возвращению или догоняю вас, или мы встретимся у обломков крейсера. Как бы то ни было, место встречи я назначаю именно там. Покажи мне, лейтенант, где у вас находится капсула и где примерно упал крейсер.

Лейтенант уверенно показал на голограмме-карте требуемые места.

— Ага, ясно, — понятливо кинул я. — Вас вели в противоположную сторону. До капсулы теперь около ста километров, до крейсера ориентировочно четыреста. Значит так, лейтенант, ты и пара парней со мной, остальные пока останутся тут. У меня есть для вас четыре рабочих комбинезона той же модели, что были на напавших на вас, и, вполне возможно, скоро восстановятся ещё четыре. Повреждения я там нанёс не сильные. Должна система самовосстановления зарастить дырки. Идём.

Лейтенант предварительно отдал несколько приказов и только потом вместе с двумя другими парнями последовал за мной к погибшему каравану.

Задержался я с выжившими с «Джанкоя» не полчаса, как планировал, а все два. Однако теперь группа была полностью обеспечена, девушки пришли в себя, даже не побрезговали надеть «Хамилы» и вместе со всеми на трёх выбранных повозках, куда уложили тот груз, что им мог пригодиться, двинули в сторону упавшего корабля. Я же остался стоять на дороге с выжившими антарцами и провожал свои взглядом, пока они не скрылись за ближайшим поворотом.

Антарцы обреченно смотрели на меня. Видя, что выжившие соотечественники мнутся, решая, что делать с работорговцами, я взял это дело на себя, приказав им отправляться, а сам остался на дороге.

— Чистоплюи, — сплюнул я. — Ничего, жизнь вас ещё потреплет.

Сняв с плеча автомат с одним-единственным магазином, я подошёл к семи антарцам, стоявшим на обочине на коленях со связанными за спиной руками, и спросил:

— И как вы тут оказались? Давайте, поделитесь информацией, облегчите совесть.

Через десять минут, закончив с допросом, я одной очередью перечеркнул пленных и, без жалости добив раненых, бросил автомат на обочине, после чего поспешил к самолёту. Тот дожидался меня у обломков первого флаера, куда я перегнал его, ещё когда с лейтенантом собирал оружие дозора. У этого флаера тоже отсутствовали топливные стержни. Это означало, что, дождавшись, когда «Пёс» улетит на базу на орбите, антарцы вернулись и забрали всё ценное.

Сразу же пройдя в салон, я поднял самолёт и полетел в сторону своей цели. Надеюсь, в этот раз ничего не остановит меня.

Как оказалось, я ошибся в своих надеждах.

После огромного леса, на опушке которого я получил столько впечатлений и где повстречался с соотечественниками, была степь с несколькими реками и дальше снова могучий лес. Так вот, спустя два часа с момента расставания с соотечественниками, в десять часов шестнадцать минут по местному времени, правый мотор, на котором я летел, выбросил пламя, салон обзавёлся многочисленными дырками от разорвавшейся рядом осколочной гранаты, а мой самолёт вздрогнул и стал планировать. Что с короткими крыльями получалось откровенно плохо. Мгновенно среагировав, я запустил левый мотор, который начал работать с перебоями, и потянул с дымным хвостом подальше, ища площадку для вынужденной посадки. Вокруг покачивались верхушки деревьев, и ни одной поляны.

— Вот суки-и! — прорычал я, сообразив, кто меня подстрелил. Двигались мы в одном направлении, и встреча с теми, кто шёл пешком, была неизбежна… Если бы я двигался по прямому маршруту. Нет, я, конечно, взял немного правее, но, видимо, из-за складок местности и антарцы, что шли пёхом, двигались так же. То есть дали крюк, и в этом месте мы с ними пересеклись. Просто не повезло.

Сообразив, что осталось совсем немного, я передал управление компу, приказав ему тянуть как можно дольше, и переместился в салон. Накинув на плечи ремни рюкзака, застегнул их на груди, потом подхватил баул с пайками и другими вещами, включая посуду, открыл дверцу и выглянул наружу. Скорость была километров сто пятьдесят в час и быстро падала, но медлить было нельзя, нужно прыгать. До верхушек деревьев оставалось метров двадцать, нормально.

Бросив вниз баул и приметив место, где он упал, я почти сразу полетел следом, раскинув руки. Моей целью было высокое дерево, вот на него я и приземлился. Ломая хрупкие ветки, я сполз по стволу до середины, пока не остановился, уткнувшись ногами в более крепкую ветвь. После чего просто спрыгнул на усыпанную старой хвоей землю и стал отряхиваться от мусора и смолы.

Приведя себя в порядок, — смола никак не убиралась, позже надо будет что-то с этим сделать — краем уха услышал глухой удар. Похоже, самолёт всё-таки врезался в дерево. Найдя баул и проверив, всё ли уцелело, — оказалось, ничего даже не помялось — я повесил его на плечо и побежал в сторону, откуда была произведена серия выстрелов. Оставлять за спиной врагов я не собирался и планировал уничтожить их до последнего человека, предварительно этого последнего хорошенько допросив.

Пробежал я с километр, после чего, найдя приметное дерево, укрыл в кустах вещи, оставив одного дроида-разведчика их сторожить. Сделать противнику он, конечно, ничего не сможет, но зато предупредит меня, если ухоронку обнаружат. Дальше я бежал налегке с копьём в руке. Всё моё вооружение было переведено в боевую готовность. Генератор накачки подготавливал снаряды для пушки, с бластера в кобуре на груди снят предохранитель, «Рег» в руке хищно покачивался, поводя своим слегка светившимся жалом.

Пятёрка дроидов летела в трёхстах метрах впереди, выискивая противника. Я был готов к бою, а вот готовы ли были к нему антарцы? Сейчас узнаем.

Полное моё превосходство в разведывательном оборудовании сведёт на нет всё сопротивление антарцев. Предположу, если бы они знали, что их ждёт после обстрела антранского самолёта, они сто процентов предпочли бы спрятаться и не отсвечивать. Однако что произошло, то произошло. К тому же хоть и жаль потери самолёта, — это сколько мне бежать придётся, догоняя тех, что улетел на флаере, — но и сокращение поголовья охотников до моей базы тоже хорошее дело. Это я так плюсы искал в потере транспортного средства, хотя на самом деле выть хотелось от ярости.

Когда с дроидов начала поступать картинка, я остановился, присел, укрывшись за столом огромного дерева, ствол которого поднимался не меньше, чем на сто метров, и стал анализировать поступающую информацию, прикидывая, с чего начать. Одиннадцать антарцев двигались цепочкой друг за другом. Ещё трое направились в сторону упавшего самолёта. Вооружены они все были более чем прилично. У всех стрелковые комплексы, в рюкзаках за спинами наверняка боекомплекты и другое имущество, включая продовольствие. Комбезы у всех технические и «живые», видимо, из той партии, что мы захватили на их складах в Кракусе. Скафов не было, а если и были, то, скорее всего, они у тех, кто улетел на флаере. После допроса пленных в Ореане я точно знал, что только у троих антарцев были «живые» скафы, да и то какая-то древность, найденная в обломках старого корабля. Но крепкая древность, из автоматов нагрудную броню не пробьешь. И осколки от гранат держит.

Жаль, что те антарцы, которых я уничтожил у остатков захваченного каравана, были не из этой группы, а из другой. Они вообще оказались не военными, а поисковиками корпорации, занимающейся работорговлей. Как оказалось, в Диких пространствах их довольно много летало. А что? Нашёл вот такой заброшенный мир с жителями, отброшенными в каменный век, застолбил, и поставляй живой товар к себе на родину. Вот и эти тем же занимались. Обнаружили планету, заинтересовались. Убедились, что хитрые базы «мёртвые», и получили подарок, когда их корабль швырнули со всей силы о поверхность. Выжило семнадцать человек, шесть лет жили в диких прериях, теряя людей одного за другим, пока не повстречались с группкой ушастых-охотников. Те были опытными, уже встречались с подобными внешниками. Они сразу показали радость от этой встречи и банально напоили их до беспамятства, после чего продали хозяину каравана. Так мы и повстречались. Вроде как бедолаги, но эта планета уже третья обнаруженная ими. Две другие стали поставщиками рабского мяса, так что уничтожил я их без жалости. Не люблю работорговцев.

Так вот, насчёт местных работорговцев. Пока они разделились, я собирался проредить большую группу. Тем более она, похоже, собиралась становиться лагерем и дождаться своих разведчиков. Дроиды мне показывали всё в лучшем виде. Оснащены антарцы были прилично — вон, двое стали устанавливать охранную сеть, видимо, имея опыт встреч с местными животными или даже ушастыми жителями. Для меня, кстати, эта сеть была не помехой, я дистанционно вошёл в её управление, которое имело слабенький пароль, и внёс себя как дружественный объект, не требующий оповещения. То есть я буду через неё шастать, и никто об этом не узнает. Даже тот пожилой антарец с шикарной бородой, тронутой сединой, коему на планшет поступала информация с этой охранной сети. Он устроился на стволе поваленного дерева и руководил организацией лагеря. Именно в нём я и заподозрил командира.

Пора было действовать, и, отлипнув от дерева, я неторопливой трусцой направился в сторону лагеря антарцев, отслеживая все их перемещения. Видимо, те давно шли, поэтому четверо разошлись в стороны, для отправления естественных надобностей. Проще говоря, для удобрения местного слоя перегноя. Вот их я и решил навестить. Пока остальные прочухают, их станет гораздо меньше. Пересек сеть я нормально, та даже не заметила меня, защита скафа работала.

Первый антарец, что тужился под кустом, только и успел выпучить глаза от изумления, когда дерево перед ним вдруг раздвоилось, и одна из ветвей метнулась и пробила светящимся остриём горло.

Уничтожать ничего не подозревающих противников в густом лесу оказалось на удивление просто. Подкрадывался в режиме маскировки, мало чем отличаясь от окружающего их леса, и наносил смертельный удар, предпочитая горло, чтобы они не могли крикнуть, после чего направлялся к следующему. Было даже забавно двигаться на цыпочках в скафе, ладно хоть у меня были умения бесшумного движения по лесу и тревоги я пока не поднял.

К сожалению, пока я занимался тремя засранцами, четвертый успел всё сделать и вернуться к своим, но зато ещё двое, закончив с рубкой лапника, тоже направились облегчиться. Те, кто ходил по малой нужде, не углублялись в лес, а вот по большой — да, отходили метров на сорок — пятьдесят.

Короче говоря, эти двое тоже стали моей добычей, правда, последний что-то заподозрил и начал крутить головой, видимо, почуяв запах крови одного из подельников, лежавшего буквально в четырех метрах за небольшим выворотнем. Но ничего, и с ним справился.

Остальные пока беспокойства не проявили, к тому же один из засранцев вернулся благополучно, и готовили обед. Подняв стрелковый комплекс последнего убитого, я перевёл гранатомёт в автоматический режим и, подкравшись ближе, накрыл лагерь серией из десяти гранат. После этого, сменив позицию, расстрелял два ещё шевелившихся нашпигованных осколками тела градом пуль. Остальных тоже не забыл. Контроль не требовался, поэтому, откинув комплекс в сторону, я побежал в направлении трёх разведчиков, выхватив из крепления «Рег» и отводя им на бегу ветки, что попадались навстречу. Ещё когда я отправлял на разведку дроидов, то четверо работали по большой группе, а один был направлен сопровождать разведчиков, сейчас два дроида остались со мной, отслеживая обстановку вокруг, а двое поспешили к своему напарнику, который должен был находиться где-то впереди. К сожалению, связи с ним пока не было.

Через пять минут бега на связь вышел дроид, начавший передачу информации. Как оказалось, после моей стрельбы разведка, тщетно пытавшаяся вызвать основной лагерь, развернулась и споро направилась обратно. Судя по всему, они должны были пройти левее меня метрах в трёхстах. Я не стал встречать их в лоб, а, пропустив мимо, напал со спины. Те были готовы к внезапной встрече и были настороже, поводя стволами своих комплексов.

Быстро догнав их со спины, я выглянул из-за ствола дерева и, выпустив фугасный снаряд из пушки, метнул «Рег». Снаряд разворотил грудь одного из антарцев, ударной волной крепко приложив второго о ствол дерева, а копьё пробило голову старшего группы и вернулось ко мне, уже сменившему позицию.

Оглушённый и единственный живой антарец ничего не мог мне противопоставить. Подкравшись к нему, трясущему головой, я просто вырубил его, разоружил и связал. Мне требовался «язык», и я его добыл.

Достав аптечку, я ввёл в инъектор несколько препаратов, смешав их, после чего сделал укол молодому работорговцу, видимо, рожденному уже здесь. Доза была убойной, и после неё антарец превратится в овощ, но мне было нужно всего десять минут, и я их получил. Закончив допрос, я встал и направился в сторону спрятанных вещей, раздумывая над только что полученной информацией.

Парень оказался мелкой сошкой, но информацией владел. Я не ошибся, и третий флаер действительно уцелел. Практически всё, что я предполагал, он полностью подтвердил, правда, с небольшими уточнениями.

Причиной нападения на караван было желание развлечься и заодно получить информацию о местных порядках. При атаке один флаер поднялся на слишком большую высоту и, видимо, нарушил охранную сетку, что вызвало появление «Пса» с ближайшей базы. Антарцам повезло в том, что один из них засёк спускающегося с орбиты дрона и успел предупредить всех. Начались неразбериха и паника. Пилоты успели поднять флаеры и дёрнуть в разные стороны, хотя сперва одному не повезло, потом другому. Выжившие антарцы укрылись в лесу, разбежавшись, и несколько часов прятались в кустах, пока дрон не улетел. Потом последовало выяснение отношений, возвращение третьего флаера и разделение группы. Десять антарцев, включая тех, что были в скафах, полетели к базе, остальные двинулись пешком.

Как оказалось, у убитого мной в лагере бородача на планшете была спутниковая карта этого континента, сделанная с орбиты, а на ней — большое озеро в ста сорока километрах от нашего текущего местопребывания. Именно там и была назначена встреча с вернувшимся за следующей партией флаером. А это и время той десятке осмотреть окрестности вокруг базы, и экономия топливных стержней. Ближе места для встречи просто не нашлось, сплошной лес, вот и выбрали удобный ориентир, мимо которого не пройдёшь.

Естественно, меня заинтересовала эта информация, как и сам флаер, и я собирался его прихватизировать. А что? Место встречи я знаю, когда примерно он там будет, тоже — через три дня, так что сейчас собираю вещи и двигаю к озеру. Правда, придётся там устроить небольшой спектакль, ведь флаер будет наводиться по лагерю на берегу озера, и прежде должно произойти опознание. Ничего, у меня ещё три дня, успею что-нибудь придумать и разработать план по захвату аппарата. Сходив за вещами, я навестил уничтоженный лагерь антарцев, хорошенько там затрофеившись. У работорговцев было много пайков. Часть, конечно, попортило осколками, но всё, что уцелело, я прибрал в рюкзак. Запас карман не тянет. Кроме того, я забрал планшет бородача — как ни удивительно, но он уцелел — и один стрелковый комплекс, не забыв набрать побольше гранат. Очень серьёзная вещь. Свой я оставил в лагере майора Дайна.

После этого я направился в сторону своего самолёта. Бросать стержни не хотелось, могли пригодиться. При этом на ходу я занимался взломом паролей на планшете, там их было семнадцать, по числу файлов. По мере того, как я их взламывал, моё настроение всё поднималось и поднималось. В планшете были записи всех протоколов переговоров с пилотами флаеров, включая того, что должен прилететь. Соответственно с опознаванием проблем не будет.

Достигнув самолёта, я рядом с его обломками пообедал и, забрав все топливные стержни, даже те, что имели минимальный заряд, — а что, на сотню километров хватит — направился в сторону озера, перейдя на лёгкую трусцу. Тут не пустыня, не побегаешь огромными скачками.

Навьючено на меня было прилично. За спиной мой рюкзак, спереди трофейный, на левом плече баул, на правом стрелковый комплекс на длинном ремне. Вот так и двигался. В скафе вес не чувствовался. Только увеличился на пять процентов расход энергии реактора.

* * *

— Ну и где ты? — пробормотал я, лежа на небольшом косогоре, присыпанный прошлогодней листвой.

До озера я дошёл за полтора суток, организовал лагерь на берегу, создав видимость присутствия большого количества народу, нарубил лапника для лежанок и стал ожидать прилёта флаера. И вот пятнадцать минут назад пилот прислал по радио запрос, на который я ответил с помощью планшета.

Наконец послышалось тихое шелестение двигателей, которое сразу уловил мой скаф, а я приступил к взлому управления флаером. Понятное дело, пилота ложным лагерем не обмануть, тут люди нужны, но мне требовалось, чтобы он приблизился.

Левей моей лёжки на берегу был мыс, поросший деревьями, он уходил далеко в озеро, вот из-за этого мыса и появился флаер, шелестя лопастями винтов. Расстояние уже позволяло работать, поэтому я молниеносно приступил ко взлому. На это у меня ушло восемнадцать секунд, после чего я заблокировал вооружение и управление, взяв его на себя, и нагло встал. Отчего удивлённый пилот, не понимающий, что происходит, задергался и начал спускать аппарат на галечный пляж, где и был организован ложный лагерь. Пилот же, отчаявшись вернуть управление, перебрался в грузовой отсек.

Как только опоры коснулись поверхности, боковая дверца отъехала в сторону, и показался ствол стрелкового комплекса, выдавшего в мою сторону метровый факел огня.

Вроде бы всё было так, как я говорил, да не совсем. Мне требовалось выманить пилота, не повредив ни его самого, ни флаер, поэтому и пришлось разыграть спектакль. Конечно же отвлекавший внимание пилота скаф был пуст, я же прятался под лапником, что имитировал лежанку, и, когда флаер сел, подкрался и, дождавшись открытия боковой двери и начала стрельбы, метнулся вперед, отбив комплекс в сторону, а затем оглушив пилота. Кроме него, никого во флаере не оказалось.

Обездвижив антарца, я обернулся в сторону скафа. Тот успел увернуться от огня в упор, но в кульбите улетел в озеро и сейчас как раз выбирался. Глубина у берега была приличной.

Сбросив пилота на гальку, я поднялся в грузовой отсек, осмотрел скамейки для десанта, после чего прошёл в пилотскую кабину, где было два места, и, заняв одно, вошёл в комп флаера и начал вносить в него свои программы. Всё, теперь кроме меня никто не сможет им управлять. А взломать пароли можно даже не пытаться. Вряд ли на планете есть программист, который сможет это сделать.

Кроме перепрограммирования компа я узнал состояние флаера. Надо сказать, так себе оно у него было. Придётся немного поработать, чтобы привести машину в более или менее приличный вид. Жаль, что запасных частей не нашёл, несколько узлов требовалось заменить. Хотя не горит. Долетит до другого континента без проблем, а большего нам пока и не надо.

Прикинув, какие из электронных блоков требуют ремонта и сколько на это всё уйдёт времени, я вышел наружу и, оттащив пришедшего в себя пилота чуть в сторону, с удовольствием осмотрел флаер. Со стороны он напоминал стрекозу. Огромные выпуклые обзорные окна впереди кабины делали его похожим на это насекомое, да и ровный прямой хвост с оперением тоже способствовали сравнению. На этом схожесть заканчивалась. За пилотской кабиной находился грузовой отсек, который вмещал восемь десантников с полным вооружением. А вместо крыльев сверху были две универсальные широкие лопасти. При дальних полетах они становились крыльями, помогая планировать аппарату, двигающемуся с помощью моторов. В случае ведения боевых действий или посадок в труднодоступные места превращались в лопасти, и флаер становился аналогом геликоптера, вертолёта по-нашему. Кстати, именно в этом режиме пилот и прилетел ко мне. Вооружение было стандартное — две автоматические пушки и два блока неуправляемых ракет с навесными модулями по бокам. Естественно, съёмные. Вот такой он был. И два других, погибших, были такими же. Удобный аппарат, один словом, и главное, без антигравов, а это означало, что очень живучий.

Закончив с осмотром внешнего вида флаера, я повернулся к пилоту, присел рядом с ним, провёл рукой по отросшим волосам, убирая челку в сторону, и, усмехнувшись, спросил:

— Ну что, хрен мордастый, поговорим?

— А у меня есть выбор? — криво усмехнулся пилот.

— Конечно нет. Навигатор флаера подчиняется мне, так что я знаю маршрут до базы и где ты там летал, проводя разведку гор. Кстати, не там летал и не там у вас лагерь. Теперь давай пообщаемся на предмет описания твоих товарищей, что там остались. Кто такие и чего мне от них ждать… Не хотим говорить? Ну что ж, у меня есть некоторые препараты, которые развяжут твой язык…

Закончив с пилотом, ничего нового он мне не сообщил, я отправил его в мир вечной охоты, или куда там они после смерти попадают? Потом перенёс вещи в грузовой отсек флаера и принялся за уже нормальную диагностику аппарата. Летать он летал, но требовалось починить несколько второстепенных блоков, без которых обходились антарцы, да и вообще отладить его.

На это у меня ушло порядка часа. Наконец на горелые платы были поставлены заплатки, а сами платы вставлены на место. Проведя проверку всех систем, я удовлетворился качеством ремонта и, забравшись в «Призрак», прошёл через грузовой отсек на место пилота. Отдав приказ компу на закрытие боковой двери, я поднял флаер в режиме геликоптера на триста метров и, набрав скорость, перешёл в горизонтальный полёт. То есть лопасти остановились и превратились в крылья.

Буквально через два часа, когда горный отрог, где находилась МОЯ база, стал отчётливо виден, я начал уходить в сторону, чтобы далеко облететь лагерь антарцев.

Летел я над речкой, вытекающей из большого ущелья, вот в него и направился, снова перейдя в режим геликоптера. Речка превратилась в горную, но места, где можно спрятать флаер, я ещё не нашёл. Наконец ущелье расширилось, и показалась красивая и зелёная горная долина. Найти в ней укрытие для машины оказалось совсем не трудно.

Когда я ремонтировал блоки флаера, то восстановил блок поиска живых существ. Активировав его, я облетел поляну, но кроме двух десятков животных ничего не обнаружил. Поэтому, приземлившись, заглушил все системы. Всё, я находился в тридцати километрах от базы и в ста семидесяти от лагеря работорговцев — пара часов бега. Я уже терял транспортное средство и повторять это не хотел, поэтому и спрятал флаер так надёжно. Ничего, сейчас соберусь, нарублю ветвей, укрою ими аппарат, и можно по ущелью выбираться наружу, двинувшись к антарцам. Мне соперники, как я уже говорил, не нужны.

По местному времени был полдень. Я постоянно подводил часы, сверяясь по солнцу, чтобы быть в курсе, когда стемнеет, а когда рассветёт. Кстати, на другой стороне планеты, где я оставил лагерь майора Дайна, в данный момент было четыре часа утра.

Выбраться из ущелья труда не составило. Два дроида-разведчика показывали мне удобные спуски и звериные тропы. По одной такой я пробежал километра три, вспугнув стадо горных коз, пока она не ушла в гору, а я спрыгнул на галечный берег ручья и побежал уже по нему. Сбоку, высоко на стене ущелья мелькнула шляпка воздуховода, скорее всего, от внешних коммуникаций базы, но я не обратил на неё внимания, только отметил на навигаторе. Сперва ликвидация соперников, потом уж можно заняться поиском одного из входов. Их было семь штук, не считая створок ангара для малой авиации, где должны находиться боты, челноки и катера.

Почти час я потратил на то, чтобы выбраться из ущелья в степь. Ручей к этому времени уже разросся — мне даже попались пару раз водопады, красиво, кстати говоря, было — и убегал в степь неширокой пятнадцатиметровой речкой. Остановившись, я сориентировался и побежал в сторону лагеря антарцев, постепенно набрав крейсерскую скорость. До лагеря оставалось чуть более ста километров, за час пробегу.

Так примерно и получилось. Только пришлось при приближении сначала сбавить скорость, а потом и совсем остановиться и включить системы оптической и визуальной маскировки, присев на корточки. Высокая трава укрыла меня, только верхняя часть шлема торчала, чтобы я мог навести целеуказатель в режиме бинокля и осмотреть местность. Дроиды меня заметно опережали. Надо хотя бы одного вернуть, чтобы он надо мной летал, отслеживал ситуацию, а особенно в том месте, где я заметил подозрительное шевеление. Лагерь близко, километров восемь осталось, стоило поберечься. При приближении картинки выяснилось, что это местные падальщики дрались над добычей, пока один, видимо, самый хитрый, обойдя дерущихся, не вцепился во что-то, что мне было не видно.

Вокруг была ровная степь, пару раз мне попадались овраги, но тут я их что-то не наблюдаю, значит, придётся преодолевать эти два километра и обходить падальщиков стороной, чтобы они меня не заметили и не навели наблюдателей, если те включили их в свою оборону. Любого часового насторожит изменение в поведении местных животных. Это значит, рядом кто-то невидимый, представляющий опасность. Мне этого, естественно, было не нужно, и я обошёл тварюг с подветренной стороны.

Двигаться на четырех конечностях было, конечно, непривычно, но и такие умения у меня имелись, как и программы в искине скафа.

Со стороны моё движение напоминало бег ящериц, только хвоста не хватало для стабилизации, а так нормально, тридцать километров в час я стабильно держал, хотя извиваться в скафе, работая руками и ногами, приходилось весьма активно. Но и это было в плюс — чем дальше, тем лучше я осваивал эти умения и всё меньше совершал лишних движений, сосредоточившись на быстром преодолении открытого участка.

В одном месте ветерок донёс отчетливый запах свежей бойни, что заставило меня почти сразу остановиться и лечь на живот, давая скафу нормально продолжить работу. Анализатор быстро составил список запахов, а искин, проанализировав их, выдал удививший меня результат. Согласно нему, падальщики пировали на месте боя. То есть все сопутствующие запахи подтверждали первоначальный вывод. Даже был едва уловим тонкий аромат взрывчатых веществ. Это означало, что кто-то воспользовался гранатомётом. При стрельбе из комплекса пулемётным или снайперским огнём запах от выстрелов совсем другой. Нет, тут точно кто-то поработал антарским гранатомётом.

Секунд десять я размышлял, что бы это могло быть. Искин выдавал предположение, что падальщики пируют над человеческими останками, однако, поразмыслив, я отбросил эту версию. Что, антарцы сами себя убивают? Хотя… это на них похоже, конечно.

Местных поселений тут нет, они дальше в четырёхстах километрах, у ущелья, что пронизывало эти горы насквозь, и где находилась караванная тропа. Убийства своих у работорговцев я не исключал, но не в этой ситуации. Думаю, часовой воспользовался комплексом, чтобы отогнать местных животных, и убил одного из них. Вот это предположение более похоже на правду. Все три разведчика, что я выпустил, улетели далеко вперёд и, видимо, пропустили это место стороной. Поэтому, выругавшись, я выпустил четвёртого дроида и отправил его к месту пиршества. Первый же взгляд подтвердил мнение искина, что работорговцы сводят между собой счёты.

Там в небольшом оборудованном окопчике лежало разорванное тело. Причём, что важно, было оно в остатках скафа. Снаряд попал в живот и раскидал части тела в разные стороны. Из гранатомёта так не сделаешь. Быстро припомнив, что из вооружения имеется у антарцев, я усмехнулся. Если это рванула оборонительная мина на поясе работорговца, то она вполне могла устроить такие повреждения. А такие мины у антарцев были, я точно знал. Их используют в охранной сети как растяжки или магнитные мины. Эти штуки вообще интересной конструкции. У них много функций. Они похожи на пальчиковые батареи и рассчитаны на борьбу со скафами противника. Обычно вот такой часовой банально раскидывает их у своего поста и по нейросети активирует. Если к нему будут подкрадываться, то мина прилипает и подрывается. Её мощности хватает, чтобы серьезно повредить скаф, даже с пробитием бронезащиты. Кстати, ручные гранаты того же размера не имеют подобной убойной силы. Так что если рванула одна из мин в патронташе на поясе, то вполне возможны такие повреждения. Снимать мины тоже особых проблем нет. Часовой передает определённый сигнал, и мины снимаются с боевого взвода и пищат, чтобы их можно было подобрать и убрать обратно на пояс.

Приняв эту версию, я возобновил движение, но уже более осторожно. Мало ли. Если охранение стреляет в ответ на любое движение, стоит поберечься. Хотя накрыть меня гранатой проблематично, если накроет, осколки не то что броню не пробьют, меня даже не контузит. Но вот бронебойных пуль стоит опасаться. Немного напрягала реакция остальных работорговцев на этот самоподрыв, должны же они были осмотреть останки и хотя бы подобрать стрелковый комплекс, что валялся у нижней части тела? Однако сделано этого не было.

Через пару километров появилась низина. Видимо, ранее здесь пробегала речушка, что поспособствовало появлению глубокого оврага, однако она давно пересохла, и именно на её берегу и был устроен лагерь. Была бы тут возвышенность, уверен, антарцы устроились бы на ней — видно далеко, можно успеть подготовиться к неожиданностям. Но за неимением оной работорговцы выбрали альтернативный вариант. Для обороны овраг тоже вполне подходил. Приблизившись к нему на пятьсот метров, я лёг на живот и задумался. Картинка, которую выдавали мне дроиды-разведчики, ошеломляла. Зря я так торопился убрать конкурентов, кто-то уже сделал это за меня. Теперь стало понятно, что на посту охранения никакого самоподрыва не было. В лагере находились тела семи антарцев. Восьмой обнаружился на противоположной стороне в километре от оврага. В таком же окопчике.

Теперь стало ясно, что произошла зачистка. С помощью дроидов изучив положение тел, а также нанесённые раны, я ещё больше озадачился. Всё показывало, что тут действовал дрон Древних модели «Богомол». А этого не могло быть, потому что не могло быть. Это штурмовой дрон, а не охранный. Их пускали вперед перед зачисткой позиций противника. Зачастую этих зачисток и не требовалось, так как живых противников не оставалось. Страшные молотилки эти «Богомолы».

Собой они представляли насекомоподобный аппарат на шести опорах и с четырьмя манипуляторами, на которых были острейшие монокристаллические лезвия, с лёгкостью рассекавшие даже броню тяжёлого скафа. А с учетом того, что у них стояли специальные фехтовальные программы и имелся блок самообучения, это страшные противники в ближнем бою.

Также у них было модульное вооружение. Обычно вешали по две такие пушки, как у меня на скафе, но и могли подвесить блоки ракет или что-то другое.

Настораживало и то, что база находилась слишком далеко от месторасположения лагеря, то есть за возможной охранной сеткой. А это означало, что «Богомол» охранял что-то другое, рядом с которым оказался лагерь. Связываться с этим дроном мне совсем не хотелось, хотя заиметь его себе в спутники было заманчиво, однако я прикинул свои шансы и поморщился. Если с одним дроном я ещё буду драться на равных, то два уделают меня, как молоток котлету. Шансов нет никаких. Нельзя сказать, что эти «Богомолы» были самыми массовыми дронами. Из-за сложности производства они скорее предназначались для использования спецподразделениями, чем обычными войсками, которым хватало и обычных дронов и дроидов. Однако из-за частого использования при штурмах разных укреплённых объектов и они несли потери. Я, как эксперт, знал, что у коллекционеров хранятся всего шесть таких дронов, из них только один в рабочем состоянии. Интересовался я ими и их возможностями, было дело.

Все шестеро дроидов-разведчиков давно были в воздухе и мониторили обстановку. «Богомола» рядом не наблюдалось. Один из дроидов нашёл следы на дне оврага, в которых я определил следы опор дрона. Он не мог летать и был довольно шустр, однако на пределе возможностей скафа я мог от него убежать. Это было разумнее, чем проверять, у кого самые крутые яйца. Оставлять за спиной подобную опасность не хотелось, к тому же неплохо бы выяснить, что же такое охранял «Богомол». Была у меня одна мыслишка, но требовалось проверить её.

Ещё когда я бродил по пустыне, у меня мелькнула мысль поискать стартовые ракетные площадки, однако, подумав, решил, что это дело тухлое. Тут нужно специальное оборудование, чтобы найти под песком пусковые. А вот здесь я вполне мог найти пусковую. С вероятностью тридцать процентов дрон охранял именно её. Вряд ли он был постоянной охранной единицей, скорее всего, заменял штатную. У каждой пусковой был охранный дрон. Я вон до сих пор не уверен, что тот «Пёс», который первым встретил меня на планете, прилетел с орбитальной базы, а не с ближайшей пусковой. Если у данной пусковой штатный охранный дрон вышел из строя, то из запасников одной из орбитальных баз вполне могли отправить «Богомола» на замену с теми же функциями.

Только вот эти пусковые были автоматическими. Их сбрасывали с орбиты, и они, выбрав благоприятное место, закапывались под землю и разворачивались, выставив наружу только небольшую антенну. По описаниям я знал, что срок их службы при консервации фактически не ограничен. После получения кодового сигнала с орбиты они переходят в боевой режим и могут стоять в нём до сотни лет. Сколько таких пусковых уже было использовано? Сколько находятся в боевом режиме? И сколько ещё спят? Один миноносец, что разбрасывает с орбиты такие пусковые, берет их на борт до тысячи единиц. А сколько их было на орбите? Десятки? Вот сколько их на планете? Никто не знает, кроме искинов баз. Вот такие дела. Понятное дело, что охраняются только те пусковые, что перешли в боевой режим, а таких, чтобы покрыть всю планету, включая пространство над океанами, надо около двухсот.

Я понял, что ошибся в своих предположениях, когда в десяти метрах от меня — двое спереди и один сзади, — скинув режим маскировки, поднялись на опорах три «Богомола». Никто не пошлёт охранять какую-то там стандартную пусковую ТРЁХ «Богомолов». Это значит, что я ошибся. Помимо моей базы в этом квадрате находится что-то серьёзное, и это серьёзное явно принадлежит военным.

Встав на ноги, я взял в руки «Рег» и привёл его в боевое положение, настороженно отслеживая каждое движение дронов. Дроиды-разведчики, что снова прохлопали противников, продолжали мониторить обстановку, показывая, что дронов всего три. Но я им уже не верил, тут их могло быть и больше.

«Богомолы» не спешили атаковать, обмениваясь быстрыми пакетами-сообщениями друг с другом. Складывалось такое впечатление, что они спорили, кто будет первым нападать. Вполне могло сказаться и то, что я находился в скафе той же империи. Однако в искине не были прописаны местные коды безопасности. Так что надежда, что они не нападут, была призрачной. Да и безнадежное это дело нападать на них и отбиваться, ясно же, что у меня нет шансов. Одна надежда на скорость. Да и она вряд ли поможет. Дроны были вооружены по штату, кроме фехтовальных манипуляторов присутствовали и блоки с ракетами, и «Пал-М», усовершенствованная модификация той пушки, что стояла на плече «Призрака». К тому же стало ясно, как они засекли меня. В воздухе висели дроны-разведчики, однотипные используемым мной. Вот только они как-то смогли засечь меня под маскировкой, тогда как мои этого сделать с «Богомолами» не сумели. Нужно будет переписать поисковые программы в соответствии с вновь открывшимися обстоятельствами. Если выживу, конечно.

Вдруг от левого дрона ко мне пришёл сигнал, похожий на код опознавания. Мгновенно раскидав его на составляющие, я за десять секунд — согласно протоколу безопасности, у меня было пятнадцать секунд на ответ — прогнал почти шестьдесят тысяч вариантов и, в темпе выделив шесть из них, отправил обратно. Вдруг один сработает.

Ещё когда я работал экспертом, мне дважды встречались хакерские кристаллы памяти с разработками и программами по вскрытию и взлому таких вот кодов доступа. В работе они мне могли пригодиться, так что я имел в памяти нейросети десяток таких программок, причём две собственноручного изготовления. Одна из них была схожа по алгоритму с кодом-запросом, вот её я и запустил — надеюсь, коды подтверждения, что она выдала, сработают. Другого шанса у меня не было.

Я на пару секунд задержал дыхание и наконец получил ответный файл. Один из кодов прошёл. Меня пометили как ограниченно дружественный объект и скинули карту с указанием зоны, где мне категорически запрещалось появляться во избежание уничтожения. После этого дроны включили режим маскировки и, буквально размазавшись в движении, быстро двинулись от меня в сторону гор. Выдохнув — оказывается, я не дышал, — подумал, что хорошо, что у меня включен режим принятия отходов жизнедеятельности. Мне почему-то резко захотелось посетить туалет. Развернув карту, я осмотрел помеченную красным территорию. Была она обширной. Её граница проходила буквально в паре километров от лагеря антарцев. Видимо, или флаером, или своими разведывательными партиями работорговцы запустили системы охраны, и дроны, выйдя из режима консервации, отправились образумить неизвестных, которые не знают, что такое военная охранная служба. Жёстко, но верно.

По карте я также определил, что спрятанный мной флаер в эту зону не попадает, как и моя база. С облегчением вздохнув, я покинул скаф, сделал свои житейские дела и, вернувшись обратно, быстро побежал к лагерю. По идее надо бы свалить отсюда как можно быстрее, да и инстинкты этого требовали, однако во флаере я не обнаружил запасных топливных стержней, значит, они находятся в лагере. Вот они-то мне и нужны.

Я действительно обнаружил их там, четыре полных кофра с полными до предела стержнями. В рюкзаке одного из антарцев я обнаружил ещё стержни, восемь единиц, но уже попользованные.

Запихав всё это в два рюкзака и не забыв добавить пайков, я с той же скоростью побежал обратно, старательно петляя. Не хочу навести «Богомолов», если они за мной следят, на свой лагерь. Хотя, рассчитывая только на антарцев, я необдуманно шёл по прямой, так что если даже они меня потеряют, то смогут найти по следам. Что не есть айс. Добежать до флаера и быстро свалить куда подальше, чтобы они меня не достали. Поскольку на вооружении одного из дронов всё же были блоки ракет, то достать меня они всё равно могли, м-да, ещё как могли. Вот и оставалось рассчитывать на скорость.

Отлечу подальше, вон хотя бы на другую сторону гор, там тоже есть выходы и входы в мою базу, и буду взламывать её там. Всё спокойнее. А то ограниченный доступ… Ну его на фиг.

Добежав до речки, я занял позицию и стал внимательно осматривать степь на предмет преследования. Дроиды-разведчики тоже тщательно мониторили обстановку. Причём не одну только поверхность, тут у меня на них надежды нет, а ещё и воздух. Если «Богомолов» они не смогут засечь, то вот их разведчиков вполне.

Час я так простоял, укрываясь за скалами, но преследования не обнаружил. Меня трудно испугать, но эти дроны пугали. Очень. Особенно их хищные жвала и фехтовальные манипуляторы. Не знаю, советовались ли создатели с психологами, но эти дроны вызывали страх на подсознательном уровне. Я вот хорошо тренирован и способен противостоять этой неявной агрессии, но даже мне было трудно. К тому же эти гады, согласно заложенным программам, постоянно шевелили манипуляторами, как настоящие насекомые, и изредка судорожно двигали головой с сетчатыми датчиками. Эта завораживающая игра усиливала состояние страха, и очень трудно было сдержать подобную ментальную атаку. Однако я вроде справился.

— Уф-ф, похоже, не преследуют, — с облегчением пробормотал я.

Страх, что гнал меня вперёд на пределах возможностей скафа, отступил, и я стал размышлять трезво. Вообще удивительно, что мне хватило силы воли затрофеиться в лагере, а не свалить оттуда сразу же после встречи с дронами. Наверное, работал на автопилоте, действуя согласно своим планам, а мозги уже нормально включились, когда я подбегал к этой речушке. Мониторинг показал, что дроны действительно не преследовали меня, чтобы узнать, где находится лагерь. Вполне возможно, что у них не было такого приказа. Поэтому я двинулся по ущелью в сторону долины, где был оставлен флаер. Три дроида продолжали сопровождать меня, охраняя тыл, мало ли.

Как бы то ни было, до долины и флаера я добрался нормально, быстро закинул в грузовой отсек рюкзаки с трофеями и, не разбирая их, раскидал ветки маскировки. После чего, пройдя в кабину, поднял флаер в воздух и полетел в глубь долины, там должен был быть выход на другую сторону горных отрогов. Так и оказалось.

До самой темноты я преодолевал по ущельям эти горы, стараясь не подниматься выше пятисот метров. Мой флаер не дроид с функцией маскировки, снесут как нечего делать или вон «Пса» пришлют.

Так и летел, изредка возвращаясь, если натыкался на ущелье-тупик, пока не вылетел в открытую степь, точно такую же, что осталась на другой стороне. Быстро найдя удобное место для лагеря, — незамеченными только «Богомолы» подберутся, бр-р-р, — посадил флаер и стал готовиться к ужину и сну.

Всю ночь дроиды-разведчики попеременно охраняли меня. Честно скажу, до жути меня эти «Богомолы» напугали. Была бы возможность и знай я заранее о возможной встрече, взял бы с собой взвод десанта. Они бы этих «Богомолов» из своих комплексов покрошили и не заметили. Я тоже умный такой, у меня есть два трофейных стрелковых комплекса. Но, блин! Я шёл охотиться на антарцев, с которыми рассчитывал разобраться совсем другими методами, вот и бежал налегке. А сейчас я даже спать лёг, положив оба комплекса по бокам.

Проснувшись утром, я оттолкнул рукой один из комплексов и, осмотрев оба, хрипло пробормотал:

— Нет, что-то надо с этим делать. У меня такое чувство, что эти гады как-то ментально воздействовали на меня… Жаль, капсулы нет, проверился бы. Если был ментальный удар, а последствия встречи с дронами на это намекают, то в трёх местах капсула должна засечь усиление нейроактивности мозга.

Выбравшись из салона флаера, я сперва осмотрелся и только потом выбрался из нутра скафа. Сделав свои житейские дела, с усилием заставил себя пройти мимо такого крепкого и защищённого «Призрака», где так безопасно, и, подтащив к порогу один из рюкзаков, достал паек. Пока завтракал, раздумывал.

Всё-таки похоже, что я действительно попал под ментальное воздействие отсроченного типа. Капсулы, чтобы проверить и убрать его, нет, значит, придётся использовать препараты из аптечки. Самое действенное в моём случае — это успокаивающее с небольшими добавками других лекарств. Мне подселили страх, вот и будем с ним бороться.

Сегодня я решил никуда не двигаться, а заняться своими делами. Первым делом я с помощью инъектора аптечки ввёл себе лекарства, и что важно — это помогло. Я уже нервно не оборачивался и не вздрагивал от шума. Не смотрел с такой надеждой на «Призрак», который был активирован в функции телохранителя. Тут уж я удержаться не смог.

После того как я немного пришёл себя, оставил наверху два разведчика, остальные спустил. Требовалось провести некоторую программную модернизацию дроидов, а то что это такое? Ко мне «Богомолы» подкрадываются, а они не видят. На это у меня ушло почти четыре часа, но я смог написать программу, сыроватую немного, но потом подправлю по мере эксплуатации. Эту новую поисково-следящую программу получили все дроиды. После чего двое продолжили наблюдать за округой. А остальные четыре вернулись в гнёзда «Призрака» на подзарядку.

Время было обеденное, поэтому я подкрепился, после чего занялся разбором трофеев. Страх я, конечно, убрал, но один из стрелковых комплексов всё равно висел на плече, а второй находился на расстоянии вытянутой руки. На всякий случай.

Высыпав из рюкзаков всё, что я набрал в уничтоженном лагере антарцев, стал систематизировать трофеи. Пайки в отдельный баул, где я хранил продовольствие, топливные стержни в контейнеры, боеприпасы в один из рюкзаков. По мере осмотра разобрал и свои вещи. Выяснилось, что надо искать воду. Требовалось помыть часть посуды, а то уже пахнуть начала, да и мошки завелись.

Менять стержни не требовалось, там стояли с половинным запасом по два на обоих моторах. Хватит, чтобы с этого места пролететь горы насквозь и долететь до побережья, а там уже можно ставить новые и лететь к своим.

После того как все трофеи были уложены как положено и размещены в шкафчиках на грузовой палубе флаера, я влез в нутро скафа и, забрав разведчиков, прошёл в пилотскую кабину аппарата. Действительно пора помыть посуду, да и, честно говоря, искупаться охота. А то у того озера, где я прибрал к рукам флаер, было не до купания, ждал каждую минуту его появления. Только и смотрел с вожделением на прохладную на удивление прозрачную воду, где мелькали рыбешки. Сейчас же я не собирался упускать такую возможность. Только вот озеро надо найти. А то стекающая с гор талая вода от ледников была холодновата для меня. Тёпленькую хочу.

Подняв флаер метров на триста, я повёл аппарат вдоль гор в сторону базы в поисках озёр, заодно ещё и присмотрюсь, как попасть на базу и действуют ли там режимы охраны.

Много времени поиск воды у меня не занял. Буквально в тридцати километрах обнаружилось отличное озеро на дне длинного оврага. С гор тёк небольшой ручей, но именно что небольшой, пара метров шириной да глубиной по колено. Озеро было чистым и прозрачным, я отчётливо видел дно, зависнув над ним. Поднявшись на тридцатиметровую высоту, я опустил флаер наверху, рядом с краем, решив не организовывать лагерь на дне оврага. Сразу же выпустил дроидов-разведчиков, три штуки разом, чтобы один караулил меня, а двое других исследовали обстановку вокруг.

Покинув скаф и оставив его рядом с флаером с приказом охранять машину во что бы то ни стало, я с баулом в руке быстро спустился по крутому косогору вниз, прыгая с камня на камень. Даже страшно не было — похоже, с препаратами я немного перемудрил, убив чувство страха напрочь на ближайшие шесть часов.

Помыв посуду, я оставил её сушиться под жарким солнышком, после чего скинул комбез с ботинками и ухнул в воду, подняв тучу брызг. Покрикивая от восторга, я пересек озеро, доплыв до кустов на противоположном берегу, потом с той же скоростью рванул обратно. Озеро было крохотным, метров тридцать в ширину да сто двадцать в длину, и оно немного извивалась по дну оврага, уходя за поворот, а вот глубина оказалась довольно приличной. Доходила в некоторых местах и до двух с половиной метров. С этой стороны, где в озеро впадал ручей, дно было галечным, чисто вымытым, а вот к середине уже преобладал ил, однако своей прелести озеро от этого не теряло. Тёплое и чистое. Вон даже рыба есть. Когда нырял с открытыми глазами, видел серебристое мельтешение. Была задумка устроить вечернюю рыбалку, но как-то лень, просто поваляюсь и позагораю. Да и не особо я рыбу жаловал, честно говоря. Так, если только ушицу поесть. Вон, десяток клубней местной картошки у меня с собой есть, остальное только наловить надо.

— Да блин! — перевернулся я на спину, подставив живот солнышку, когда желудок требовательно заурчал от мыслей об ухе.

Конечно, галька не песок, но с этой стороны его не было. Был небольшой песочный нанос, образующий пляж с другой стороны озера, но мне туда идти было тупо лень, и так нормально.

Не выдержав издевательств желудка и обильного слюноотделения, я выругался, встал и голышом направился к флаеру. Сейчас сделаю снасти и посижу, половлю рыбку. Насекомых на берегу озера хватало, так что за наживкой тоже дело не станет.

Со снастями я особо не мудрил. Нить была из ремкомплекта, крючки сделал сам, нарезав проволоку, согнув и заострив, а вот удилище пришлось срезать из орешника, что рос на берегу. Получилась нормальная такая удочка. Подумав, я сделал три штуки. На будущее.

Спустившись от флаера, где собирал удилища со снастью, к озеру, я быстро набрал под камнями наживку и, насадив её на крючки, закинул снасти так, чтобы поплавки торчали из воды в тени кустов, где была большая глубина. Яма, можно сказать. Там мелькали темные спины довольно приличных рыбин, с ладонь, не меньше. Оставив снасти, я набрал воды в котелок и пошёл за сушняком — пора ставить воду на огонь, чтобы она закипала. В том, что наловлю рыбы, я нисколько не сомневался. Опыт какой-никакой есть. Да и любил я это дело.

Вода уже начала выкипать, пришлось добавить ещё, когда наконец один поплавок ушёл вниз и я, ловко подсекая, вытащил не очень большую, но довольно приличную для этого водоёма рыбину. Медицинский анализатор показал, что её вполне можно употреблять в пищу, то есть нет никаких противопоказаний, поэтому, сменив наживку, вернул снасть на место и занялся добычей. Почистив её и разделав, я кинул куски рыбы в пятилитровый котелок, что у меня был с собой, и стал чистить картошку, поглядывая изредка на поплавки. Одной рыбины, конечно, маловато, но мне ждать не хотелось, да и воды в котле всего литра три, для одного вполне хватит.

Вторая попалась, когда уха уже почти была готова и я помешивал её длинной ложкой, сделанной специально для этого. Думаете, я отпустил эту рыбину? Ага, сейчас, как же! Во флаере был небольшой холодильник, правда, до попадания машины в мои руки он не работал и использовался как шкаф для запчастей. Но починив и помыв его изнутри, я собирался им пользоваться по прямому назначению, а не как антарцы. Пока ничего особого для хранения у меня не было, только одну ночь постояла кастрюля с кролем, но вот рыбу там хранить вполне можно, тем более если воспользоваться функцией заморозки.

Сняв котелок с огня и накрыв крышкой, чтобы уха доходила, я сменил наживку на удочке и снова её забросил. Тут пропал ещё один поплавок, но подсечка не помогла, добыча сорвалась. Сменив наживку и у этой удочки, вернул её на место и, подхватив недавно пойманную и почищенную добычу, направился наверх.

Так я и провёл день — отдыхал на берегу под охраной дроидов и скафа, питался отлично приготовленной ухой (сам от себя такого не ожидал) и ловил рыбу архаичным способом. К темноте у меня в морозильнике уже скопилось восемь крупных рыб, каждая где-то с ладонь. Раза на три уху сварить хватит. Кроме того, в грузовом отсеке флаера я обнаружил три пластиковые двадцатилитровые канистры. Вода в них была, но старая, поэтому, промыв их, наполнил свежей прямо из ручья и вернул в штатные крепления.

Как бы то ни было, день прошёл не зря — когда действие препаратов прекратилось, я попытался думать о «Богомолах» и ничего кроме глухого раздражения не чувствовал. Ну встретились, и что? Постараюсь туда больше не заглядывать. Трудотерапия и отдых на берегу озера мне явно помогли сбросить напряжение последних дней и прийти в себя от эмоционального перегруза.

— Ну что, спать, а завтра на поиски входов в базу? — спросил я сам у себя, собирая и сворачивая снасти вместе с удилищами. — Насколько я помню, с этой стороны отрогов на плане базы этих входов три, включая грузовой.

Помыл и убрал котелок, предварительно слив остатки ухи в один из картриджей скафа. А что? Хочешь попить бульона — пожалуйста. Можно даже горячего, есть там в «Призраке» функция разогрева.

Как раз чуть больше литра осталось, хватит на завтрашний день. Дольше нельзя, картридж не холодильник, испортится.

Собрав все вещи с берега озера и не забыв помыть посуду, я отнёс всё это во флаер и сложил в грузовом отсеке. Удочки закрепил под потолком, на всякий случай. А вдруг пригодятся?

Этот овраг находился в тридцати километрах от ближайшего входа на базу, ближе я подлетать не стал, чтобы не попасть в зону действия возможной охраны. База хоть и полугражданская, но всё ещё могла функционировать. Одна мне такая уже попалась, так что остережёмся.

Прикинув планы на завтра, я завернулся в один из трофейных антарских спальников и спокойно уснул. Пусть меня «Призрак» и программно обновлённые дроиды охраняют. Теперь я им вполне доверял, хотя на практике проверку они ещё не прошли.

Утром, позавтракав пайком для экономии времени, — уху варить слишком долго, да и запас это у меня на будущее, — я облачился в скаф и, настроив комп флаера на дистанционный контроль местности, в случае опасности он должен был сменить место стоянки, побежал в сторону базы.

За сорок минут со всеми возможными предосторожностями я достиг ближайшего входа. Он был замаскирован под многотонную скалу, которая и при открытии должна была отъезжать в сторону, давая доступ к шлюзовой камере. При приближении я получил картинки с дроидов и только выругался. Встав на ноги, я пробежался и посмотрел на скалу, что наполовину ушла в землю. Похоже, тут внутрь базы не проберёшься. Не знаю что, то ли сама природа, то ли внутренний взрыв накрепко закупорили этот вход в транспортный туннель, без специальной техники я его не расчищу.

Осмотревшись, я побежал дальше. Здесь начинались горные отроги и попадалось множество крупных валунов, хотя до первого подъема было далеко, но бежать требовалось именно в горы. Именно там находились остальные входы-выходы.

Два следующих входа тоже принесли полное разочарование. Их просто не было. Не знаю, сколько лавин тут сошло, но оба входа оказались похоронены под несколькими метрами камней и песка. Да и ландшафт за шесть тысяч лет поменялся. Раньше он был другим.

Оставался ближайший технический колодец, и, как показал дроид, крутившийся в том районе, дыра в скале присутствовала. Запорная крышка, имитирующая валун, валялась рядом.

Добежав до этого входа, я немного попил ушицы, восполняя расход энергии, — вкусно, надо почаще так делать — потом осторожно приблизился. Настораживали мусор у проема и даже какие-то кости. Похоже, в рукотворной пещере устроило берлогу какое-то животное. Анализатор скафа уловил запах этого существа, причём свежий. Соответственно оно находилось внутри. Или спало — вполне возможно, охотилось оно ночью, — или отдыхало. Фиг его знает, пока не зайдёшь и не проверишь, точно не поймёшь. Посмотрев на один из гладких камней под ногами подозрительной формы, я ногой сдвинул его и увидел, что это человеческий череп. Не аграфский, у них немного другое строение черепа.

— А вот это уже интереснее, — пробормотал я.

Наклонившись, я поднял череп, осмотрел его и анализатором проверил, сколько он тут лежит. Тот уверенно показал, что этот человек ещё три года назад был вполне жив и здоров.

Швырнув череп внутрь горизонтального колодца, я крикнул, усилив динамики скафа:

— Эй, чудище трёхголовое, выходи на смертный бой!

Сделав пару шагов назад, я взял в руки «Рег», приведя его в боевое положение, и стал ждать. В пещере действительно находился хозяин этих апартаментов. Послышался короткий предупреждающий рык, и в темноте сверкнули чьи-то глаза. Стабилизировав изображение, я рассмотрел большую кошку, что с недоумением пялилась на меня из бокового отвода коридора.

— А-ахренеть, — протянул я. — Самый настоящий саблезубый тигр!

Динамики всё ещё были включены, так что эхо моего изумлённого восклицания заметалось в коридоре, отчего кошка мгновенно исчезла внутри колодца.

— Эй, полосатый, а драться? — обиженно крикнул я ему, после чего, вздохнув, пробормотал: — Ну и ладно.

Пустив вперед двух дроидов, оставил одного в тылу, чтобы не дал напасть на меня сзади, и вошёл под свод технического туннеля. Через этот выход техники покидали территорию базы для ремонта внешних средств наблюдения. Проще говоря, антенн и камер.

Кошки нигде не наблюдалось, хотя я во множестве находил следы её жизнедеятельности. В смысле остатков пищи. Кости так и хрустели под подошвами скафа. В боковом тупичке, ранее бывшей комнате отдыха для техников, где в шкафчиках хранилось оборудование для ремонта, было лежбище животины. В самой комнате частично сохранились шкафчики, но их содержимое давно превратилось в труху. Посередине комнаты стоял боевой дрон, уже давным-давно мёртвый, непосредственного охранения базы. Судя по клочкам шерсти на манипуляторах, кошак использовал его для почёсывания боков и спины. Отличное средство, видимо, оказалось. Наверное, конструкторы этого дрона и не предполагали, что его ждёт в дальнейшем.

Ещё раз осмотрев берлогу, я двинулся по коридору дальше. Проходя мимо бокового отвода, где скрылся тигр, я, как и ожидал, подвергся нападению. Извернувшись, я ухватил летящего на меня тигра за шкирку и, держа его, беснующегося, на весу, внимательно осмотрел, не обращая внимания на то, что его когти бессильно скребут броню скафа.

— Так ты девочка, да ещё молодая мать, — понял я после осмотра. — Так вот ты почему не убегала, сберегаешь потомство. И судя по твоей ярости, оно где-то рядом. Не волнуйся, не нужно оно мне, давай ты проводишь меня дальше и убедишься, что твоё потомство в безопасности.

Так, продолжая нести кису в вытянутой руке, — она уже устала и просто висела, изредка дергаясь и пытаясь вырваться, — я двигался по коридору, поворачивая в необходимых местах, даже не задерживаясь на перекрёстках. Отойдя от её лежки метров на триста, я опустил кошку на пол, отчего она мгновенно метнулась обратно, только хвост мелькнул в углу коридора. Усмехнувшись, я уменьшил яркость прожектора и энергично зашагал дальше. Скоро должна быть ещё одна шлюзовая камера, надеюсь, закрытая, а дальше уже спуск в транспортный коридор, который так основательно перекрыла скала, и по древнему монорельсу можно идти дальше в глубь горы, к самой базе. Особых повреждений коридора я не замечал, он всё-таки был вырублен в цельной скале, но вот трещины в некоторых местах змеились. Это есть.

Через пару минут впереди действительно показалась мощная дверь, что должна была держать удар с орбиты. Подойдя ближе, я посмотрел на высохшие тела шести человек, лежавшие у бокового отвода, и, переводя взгляд то на створку двери, то на них, пробормотал:

— Это ещё кто? Охотники за моей базой?

Что тут случилось года три назад, как показал анализатор, было понятно сразу. Их убила взрывная волна, отразившись рикошетом от боковой стены. Казалось бы случайность, не более, ан нет. Это всё рассчитано строителями и инженерами базы при постройке. Стандартные противоштурмовые протоколы безопасности, о которых, видимо, эти охотники за сокровищами Древних и не подозревали.

Осмотрев всё вокруг, я разобрался, что тут произошло. Видимо, эти люди обнаружили вход, вполне возможно, это они взорвали наружный люк и, проникнув внутрь, дошли досюда. У них была взрывчатка, и они воспользовались ею, решив подорвать мощную дверь. Это изначально было обречено на неудачу, однако они этого не знали. Заминировали, спрятались и активировали взрыватель, однако ударная волна рикошетом пронеслась по коридору, буквально размазав их по стенам. Залегли бы они дальше метров на сорок, кроме лёгкой контузии ничего бы не заработали, а так… Видимо, у них был не очень опытный сапёр. Я вон сразу рассчитал, как заложить взрывчатку, сколько и как от этого не пострадать.

Ну ладно, трупы подождут, надо бы проверить бронестворку, есть там какие повреждения или нет. Осмотр показал, что створке от взрыва ничего не было, а вот трупы оказались одеты в антарские комбинезоны. Вот это уже интересно.

Присев у одного из трупов, я вырвал из его засохшей кисти пульт для подрыва и, осмотрев, фыркнул. Самоделка. В рваном рюкзаке этого трупа я нашёл планшет и начал с ним возиться, надеясь вернуть к жизни. Вполне возможно, что этот антарец вёл журнал или дневник. Планшет оказался полуживым, значит, шанс вскрыть его есть.

Собрав всё, что могло предоставлять ценность, и убрав в свой рюкзак, побежал к выходу. Разведка проведена успешно, пора возвращаться к флаеру, и можно перегонять его сюда. Будем взламывать дверь.

Флаер на мой вызов сообщил, что в зоне работы его сенсоров кроме небольшого одиночного степного животного никто не появлялся. Да и то попило воды из озера и скрылось в кустах на противоположной стороне оврага.

Технический коридор я прошёл без проблем, а когда оказался снаружи, дроид-разведчик, поднявшийся на десять метров, выдал картинку кошки с каким-то меховым комочком во рту. Похоже, зверюга решила сменить берлогу и перетаскивала своих детёнышей. Видимо, у неё было запасное логово.

Кошка меня не заинтересовала, поэтому я, спустившись по склону, пересёк небольшой лес с кривоватыми стволами деревьев и, выбежав в степь, с приличной скоростью рванул к флаеру.

Добежав до него, посмотрел на время и решил сегодня перегоном не заниматься: и сам отдохну, и кошка сменит жильё, чтобы мне с ней не пересекаться и не провоцировать животное на нападение.

Выбравшись из скафа, поставил ему задачу оборонять и охранять имущество, после чего, поужинав, подхватил все три удочки и направился к озеру. А что? Есть возможность, я и пользуюсь. Отличный отдых, надо сказать, да и запасание продовольствия. Можно, конечно, сплести бредень, но мне было тупо лень с ним возиться, да и с удочками рыбачить куда интереснее.

Надо сказать, посидел не зря, наловил двенадцать крупных рыбин и с десяток мелких, последних отправлял обратно в озеро. Мне такая мелюзга была не нужна. Крупную рыбу я сразу разделывал, чистил и относил в морозильник. Сидя и изредка поглядывая на поплавки, возился с планшетами и другими приборами, найденными в останках антарцев.

Планшет дал мне вот какую информацию. Это была не первая экспедиция к моей базе, как я думал. Нет, первой оказалась та, которую добили «Богомолы». Эти антарцы (как они мне надоели) были из совсем другой группы. Оказывается, тут в горах существует небольшое поселение из выживших работорговцев с трёх разных кораблей, что упали на этот континент. Они вполне благополучно живут и даже торгуют с ушастыми. Поселению этому не больше ста сорока лет, но они уже вполне освоились тут. Их село в окружении нескольких мелких деревень и хуторов находилось в трёхстах километрах от базы. Живут рыбалкой и немногочисленными огородами. Также у них существовало несколько поисковых партий, что искали местные базы, разбитые корабли и склады. Как оказалось, они нашли одну отработанную пусковую и сделали логичный вывод, что и подземные базы на этой планете тоже есть. Вот одна из партий и нашла этот технический коридор. Надо сказать, искали они в течение тридцати последних лет, и выходило, что все остальные ближайшие территории они уже осмотрели. Находки у них, конечно, были — два упавших корабля, с которых они сняли много чего ценного. На карте были отмечены и сами поселения, и координаты упавших кораблей. Сравнив со своей картой, я понял, что их поселение находится в противоположной стороне, той, где находились охраняемые «Богомолами» территории. Получалось, они до них ещё не добрались. Или добрались, и кости следующей партии белеют где-то в степи. Кто знает?

Планшет дал мне достаточно информации, чтобы я не беспокоился и не ожидал ещё одной встречи с антарцами. Она вполне могла быть, но за три года, скорее всего, эту группу уже перестали искать.

День у меня сегодня прошёл очень неплохо, поэтому завтра перемещаю лагерь ко входу и начинаю пробиваться внутрь базы. Надеюсь всё-таки, что там есть что-то ценное.

Утром я поднял флаер на стометровую высоту и полетел ко входу в технический туннель. Флаер я планировал оставить не у самого входа, а у опушки того кривоватого леса, что рос чуть ниже по склону. И частично укрою его от чужих глаз, и там лагерь удобно разбивать. К тому же я смог сделать переходник, и теперь оставленный над стоянкой дроид-разведчик мог передавать компу флаера картинку с высоты. Только картинку, управление было недоступно. Так что если кто тут появится, аппарат сразу поднимется согласно заложенной программе и сядет на вершину горы, где его очень трудно будет достать. Для меня же подъём на неё труда не составит. В общем, я постарался обезопасить флаер от всего. Мало ли, как я уже говорил. Жаль, охранного дроида нет, вот уж кто мне бы действительно пригодился. Будем надеяться, на базе они есть в режиме консервации, посмотрим.

— Нет, одному всё-таки тяжело путешествовать, — вздохнул я и бегом направился вверх по склону, к туннелю.

Как и ожидалось, с кошкой мы не встретились, и я благополучно прошёл до бронестворок. Спокойно пройдя мимо мумифицированных тел, я ещё раз осмотрел створки и стал искать пульт управления. Как оказалось, он находился в туннеле в двухстах метрах от самой шлюзовой камеры.

Попытавшись открыть лючок, замаскированный под стену, я случайно оторвал его, но особо не расстроился. Отбросив люк в сторону, я посмотрел на толстый слой пыли и мёртвый экран визора. Откинув забрало шлема, осторожно дунул, после чего достал из рюкзака тряпку и тщательно протер пульт, а то казалось, что эта пыль уже въелась в пластик. Снова загерметизировав скаф, я попробовал активировать механизм открытия, но тот был мёртв и, похоже, давно. Питание не подходило. А это означало, что этот сектор отключён или, что вероятнее, реакторы давно выработали все свои ресурсы и остановились. Ну, или заглушены персоналом перед эвакуацией, такое тоже могло быть.

Пришлось выводить провод с питанием от реактора скафа — была там такая возможность как раз для подобных случаев — и подключать местный комп к нему. Тот оказался полуживой, но главное, имел несложный пароль, который я взломал за десять секунд и отдал приказ на открытие бронестворок. Почти мгновенно потребление энергии подскочило на сто десять процентов, и реактор скафа возмущенно взвыл, перейдя на аварийный режим работы. Не успел я отрубить питание, — вот ещё, надо мне потерять скаф! — как экран визора снова умер. Похоже, такой поток энергии сжёг компу мозги, и он умер.

Выдернув шнур питания, я проверил все системы скафа, включая реактор, который перешёл на обычный режим работы. И с облегчением вздохнул — как ни странно, всё было в порядке. Десять секунд аварийной работы на нём никак не сказались.

Со стороны бронестворок микрофоны скафа уловили какой-то шум, поэтому, свернув все работы у теперь уже окончательно мёртвого пульта, я направился к шлюзовой камере.

К моему удивлению, створка поднялась вверх. Немного, всего сантиметров на тридцать, но всё же. Пойдя ближе, я лёг на живот и посмотрел, что творится с другой стороны. Прожектор высветил комнату, на удивление чистую комнату с обычной противоударной дверью, находившейся слева, взломать которую мне не составит труда.

Я особо не радовался всему этому. Дверь поднялась всего на двадцати семь сантиметров, как я измерил с помощью приборов, пролезть-то я пролезу, но в одном комбезе, без скафа. Вот в чём проблема. А гулять по базе без защиты — это такая медленная форма самоубийства. Фиг его знает, что там ожидает меня внутри.

Попытка поднять створку выше не увенчалась успехом. Мышечные усилители скафа были просто не в состоянии поднять шестьдесят тонн металла. Отойдя в сторону и осмотрев щель, я засмеялся.

— А где я тут проблему нашёл? — весело пробормотал я.

Покинув скаф, я снял с его бедра контейнер с инструментами и приказал искину:

— Отключение.

Самое трудное было не разборка и перетаскивание деталей скафа под створкой, а протаскивание голого экзоскелета. Тот застрял, так что пришлось приложить некоторые усилия, чтобы его выдернуть. Дальше произошла сборка, которая заняла у меня ещё около часа, и, проведя тестирование «Призрака», я вернулся в его нутро. Вот теперь можно исследовать саму базу. У меня был с собой сухпай на три дня и воды на столько же. Думаю, хватит.

Подойдя, я потянул за ручку, и дверь неожиданно легко открылась. Осветил лестничную площадку, наверх пролёты не шли, я подошёл и посветил между перилами вниз. Высота впечатляла. Я видел метров на сто вниз, но шахта уходила ещё глубже.

Лестница была на вид крепкой, но я всё равно осторожно спускался, хотя та даже не трещала подо мной. А ведь вместе со скафом я весил двести сорок кило.

Спустился на триста метров, как показали приборы, внизу находилась такая же дверь, которую я со всеми предосторожностями открыл. Она тоже не создала проблем и спокойно повернулась на петлях. За ней находился тамбур, за тамбуром небольшая площадка-перрон в огромном туннеле. На полу виднелась полоса монорельса. Всё, я находился в транспортном туннеле.

Осветив туннель в оба конца, я так и не увидел платформы. Неплохо бы воспользоваться ею, чтобы не топать десятки километров, но, похоже, облом. Постояв немного, я предположил, что одна платформа обязательно должна находиться у выхода, там, где скала просела, и если она там есть, то можно ею воспользоваться. Я не считал это чем-то трудным. Эти платформы работают и от внешних источников, и мощности реактора «Призрака» должно было вполне хватить. Именно поэтому я направился не в сторону базы, а в противоположную. К выходу. Тут идти всего пару километров, мне не в лом.

У выхода действительно находилась платформа. Даже две. Одна стояла у небольшого перрона, другая в стояночном тупичке. Проверив обе, я нашёл, что они во вполне удовлетворительном состоянии, если вспомнить, сколько они тут стоят, и, запитав ту, что стояла у перрона, на средней скорости поехал в сторону базы.

Прокатившись мимо того места, где я попал в туннель, подумал, что там, где находились платформы, было всё в порядке. Видимо, повреждения туннеля не докатились туда, сдержанные огромными бронированными створками, что перекрывали туннель. Это хорошо, значит, и база должна быть в порядке.

Ехал почти два часа. На нормальной скорости, конечно, было бы быстрее, но в этом случае я не успевал затормозить, окажись впереди препятствие. Однако мне так ничего и не встретилось, и я оказался на большой, просто огромной станции, от которой в разные стороны разбегались такие же транспортные туннели. Это был транспортный узел базы.

Другие туннели мне не требовались, поэтому я направился на перрон и по лестнице, вернее — мёртвому эскалатору, поднялся на этаж выше. Дальше должен быть коридор, что вёл уже на саму базу.

Я не ошибся, база действительно была не военной, иначе бы я так быстро не преодолел такое расстояние. Что благоприятно влияло на моё настроение, так это огромное количество механизмов, которое мне повстречалось. Даже целый охранный комплекс присутствовал. Вот бы оживить хоть один из дронов, но вряд ли получится. Видимо, они работали до полной выработки ресурсов и теперь интереса не представляли, кроме как для коллекционеров, вот бы склад найти с законсервированными машинами. Тогда да, шанс есть.

Кстати, если сложить примерную аукционную стоимость всех тех механизмов, что я видел, то набегает примерно тридцать пять — сорок миллионов. И это за неработающие механизмы, а сколько дадут за те, что с консервации? Во-во. Но это надо всё вывозить и по одному продавать.

Однако поднимало моё настроение не это, а совершенно другое. Нахождение механизмов на своих местах означало, что полной эвакуации материального обеспечения базы произведено не было, если она вообще проводилась, а не была выполнена «на бумаге». Вот это меня и радовало.

Трупов я пока не встречал, да и не должно их тут быть. Может, материальные ценности и не вывозили, законсервировав, а персонал был вывезен весь, в этом у меня стопроцентная уверенность.

Пройдя по коридору, я остановился у закрытых створок, что перекрывали вход на саму базу. До этого я находился в транспортно-техническом секторе, а не в жилом и производственном.

Это не были бронированные створки, как в техническом коридоре. Скорее полицейская защита для отсечения разных секторов. Сбоку, за стеклянной перегородкой располагался пост дежурного, и я прошёл в него.

Пульт управления был на месте. Отрубив те провода, что ранее подходили с питанием, чтобы не было оттока, я подал питание с реактора скафа и отдал приказ на открытие створок-дверей. В этот раз всё прошло штатно. Комп приказ принял и открыл ворота. Мощности реактора тоже вполне хватило, чтобы активировать сервоприводы. Отключившись, я собрал приборы, с помощью которых взламывал местный пульт управления, и направился на территорию базы.

Сделав пару шагов и пройдя порог, я остановился, крутя головой и осматривая обширный зал.

— Тэк-с, где у нас тут склады расположены? — пробормотал я и энергичным шагом направился в складской сектор.

Там тоже пришлось вскрывать двери и проверять наличии грузов, контейнеров. Частично разные товары в упаковках присутствовали на складах, но, к сожалению, по большому счёту их можно назвать пустыми. Не повезло. Хотя то, что я нашёл, тянуло в общей сложности миллионов на сто, но это всё не то, м-да, не то.

А вот после того как я пообедал, сидя на одном из кофров с запчастями к производственному комплексу, и направился в жилой сектор, там стали попадаться интересные находки. Например, в столе кабинета в апартаментах главного инженера я нашёл несколько баз знаний. Три штуки по производству, мне особо не нужных. А в сейфе — подробную черновую статистику производственной цепочки по созданию реакторов. Оказалось, местная лаборатория работала над созданием больших ректоров для станций, но что-то у них там не выходило, однако малые реакторы для домов и лёгкой планетарной техники выпускались в больших объёмах. На складах их не было, видимо, вывозились сразу. Да и завод тут был скорее при лаборатории, а не для покрытия потребностей населения империи. Выпускал он, скорее всего, пробные партии.

Изучив всю эту документацию, я хмыкнул. Мои знания инженера давали некоторую информацию по этим реакторам. В принципе запустить в производство их можно даже с тем оборудованием, что имелось в Содружестве. Если всё правильно оформить, закупить оборудование и начать производство… Да, это окажется вполне доходным делом. Надо всё это чуть позже обдумать. А так эти данные по производству реакторов стоили, по примерным прикидкам, около шестисот миллионов только за схему всего производственного цикла, остальное — это отдельная смета. Так что только посещение кабинета инженера полностью окупило всю мою эпопею.

После изучения кристаллов инженера я с весёлым и бодрым настроем направился в производственный сектор. Вот чтобы попасть в него, мне пришлось вскрыть четыре двери. Однако, несмотря на потерянное время и уже глубокую ночь, я всё равно осмотрел производственные мощности завода. В принципе они были на месте, но вот отсутствовали основные блоки управления, так что всё это производственное чудо практически ничего не стоило. Да, оно было законсервировано, однако именно всё важное оборудование, без которого завод просто не мог функционировать, было эвакуировано с планеты.

Я сделал то, что запланировал, нашёл дорогие ништяки. Если загрузить в трюм «Дракана» всё, что тут нашёл, то я на этом заработаю не меньше, чем двести пятьдесят миллионов кредитов, и это по самым скромным оценкам, так что я в огромном плюсе. Про кристаллы я не вспоминал — это пока будет моим бонусом. Да и продать их будет сложно, так как инженер с Древними базами знаний в империи, скорее всего, я один, так что если и начинать производить эти ректоры, то только мне, создав лично весь производственный цикл.

Всё остальное распродам без проблем. Однако это ещё не всё, база осмотрена не полностью, и я надеялся найти что-то интересное. Вон хоть ангары посмотреть пора. Да и систематизировать и составить списки находок. Когда оборона планеты будет прорвана, нужно заранее определить, что грузить в первую очередь, а с чем можно не торопиться.

Через два с половиной дня, под самый вечер я вышел из технического коридора под звёздное небо и, выпустив разведчиков, направился к флаеру, благо с ним ничего не случилось и он стоял на месте. За эти дни я обошёл всю, надо сказать, не очень большую базу, среднюю, посетил лабораторию, вернее, пустые боксы, где она ранее находилась, ангары и другие помещения.

Оба ангара для планетарной техники оказались совершенно пусты. Только мусор и ненужные запчасти, которые мне тоже не требовались. Было видно, что эвакуация проходила без особой спешки. Забрали всё самое ценное, а вывозить оставшееся оборудование, видимо, посчитали нерентабельным. Вот и всё.

Делать мне на базе было больше нечего, списки ценного оборудования, дронов и других вещей, что я могу продать на аукционах империи, уже составлены. Как всё это вытаскивать на поверхность, тоже обдумано и даже подготовлено. Осталась, как говорится, самая малость — перевезти всё в империю. Во время одного из отдыхов, как раз перед тем, как отправляться на выход, я подсчитал стоимость брошенного оборудования со всеми запчастями, что удалось найти. Так вот, стоимость всего добра совсем немного перепрыгнула отметку в миллиард кредитов. Очень неплохо. И это только одна база, а если поискать ещё? Очень денежное это дело — копание в артефактах Древних.

Ну да ладно, это планы на будущее, ещё требуется определиться с тем, что буду делать дальше. Скорее всего, вывезу в империю вместе с соотечественниками и займусь продажами. Вполне возможно, увеличу штатный состав своей эскадры, хорошенько подготовлюсь и с частью кораблей переберусь сюда. Переведу их на охрану планеты. А что, планета ценная, и требуется её охранять: вон антарцы, как метеориты, падают на поверхность. Может, найду персонал для планетарных баз, если они, конечно, перейдут под меня. Правда, в последнем я нисколько не сомневался. Должны перейти. Дроидов-диверсантов я делал собственноручно и программы для них писал тоже. Значит, должны они сработать и не подвести меня. Просто обязаны. Так что остаётся только ждать и выживать. Правда, майор Дайн намекал, что империя тоже не прочь прибрать к рукам эти базы. В принципе, я не против, смотря какую цену дадут.

Так что, закончив с базой — она хоть и немного разочаровала, я надеялся на большее, но и порадовала, не в ноль выхожу, — собрался отправиться, как обещал майору, на поиски крейсера «Джанкой». Пора оказывать помощь выжившим, если она им требовалась, и договариваться, как буду переправлять выживших на соседний континент, чтобы соединиться и усилить группу майора Дайна. Но это всё завтра, а сейчас спа-а-ать, я очень устал.

Во время хомячества я не забывал про парней и девушек с «Джанкоя». По всем прикидкам, они уже должны были добраться до обломков своего корабля. Программу-минимум я выполнил, базу осмотрел, перспективная, нормально обшарить её можно, когда орбита уже будет наша и технические средства на руках, а не так — побегал-посмотрел. Теперь можно заняться экипажем крейсера.

Спал я до обеда. Отсыпался. Встал, когда солнце уже стояло в зените. Посмотрев на время, широко зевнул и, осмотрев грузовой отсек, поднялся с лежанки. Спал я во флаере, для этого было две причины. Первая — внутри было куда безопаснее, чем снаружи. Змеи тут присутствовали, и хотя чтобы яд подействовал, надо ещё как постараться, предварительно отключив к тому же Симбионт… но вот не любил я их, и точка. Мерзкие, склизкие на вид… правда, вкусные, уже приходилось пробовать. Поохотиться на них, что ли?

Вторая причина банальна — кондиционированный воздух. Почти все системы флаера работали штатно, поэтому я и спал в прохладном отсеке, а не на жаре снаружи.

Мысленно отдав приказ на открытие створок, — за безопасностью следил «Призрак» снаружи, он уже доложил, что всё чисто, — я покинул флаер и осмотрелся, морщась от яркого солнечного света. Потом, расстегнув комбез, пошёл на другую сторону. Можно сказать, в туалет, хотя он тут вокруг, иди куда хочешь. После этого, повесив на шею полотенце, лениво побрел в сторону ручейка. Тут метров сорок идти, недалеко.

Вода буквально вернула меня к жизни. Ополоснувшись до пояса и растёршись полотенцем, я застегнул комбез и отправился обратно. Вода была не только прохладной и свежей, но и вкусной. Я и попил тоже. Надо перед отлётом не забыть сменить воду в канистрах.

Чтобы не терять время на готовку, позавтракал пайком — мне ещё горы пересекать — и, забравшись сперва в скаф, а потом уж и в летательный бескрылый аппарат, поднял флаер над леском, рядом с которым был лагерь, после чего направил его к знакомому ущелью. Чего искать новый путь, если есть хорошо изученный старый, к тому же заложенный в комп флаера? До ущелья я долетел на автопилоте, а вот в горах уже пришлось переходить на ручное управление. Больно уж там ветра сильные были, как бы не кинуло флаер на одну из стен ущелья. В принципе комп тоже справится с этим, но я ему не особо доверял. Нет, лучше уж так, сам.

Как ни странно, пролетел я горы нормально, да и куда быстрее. Уже не плутал, исследуя тупиковые ущелья, а сворачивал сразу куда надо. По дороге даже осмотрел одну гору с огромной шапкой снега наверху на предмет скрытой базы. Уж больно место удобное. Но нет, пусто.

Пролетев ту долину, где я оставлял флаер, прежде чем бежать и уничтожать антарцев, осторожно двинулся дальше по узкому ущелью с ручьем на дне. На выходе набрал максимальную скорость и как джинн из бутылки вылетел из ущелья и усвистал в степь.

Разглядывая на карте район, что охраняли «Богомолы», цыкнул зубом и пробормотал:

— Ничего, возьму под контроль хотя бы одну базу, узнаю, есть ли у искина сведения об этом месте, если нет, расстреляю на фиг с орбиты, а потом исследую, хотя-я…

Пока флаер летел по заданному маршруту, я откинулся на спинку кресла и задумался. Пришедшая идея была, скажем так, более интересной, и её следовало осмыслить.

Кто знает кроме меня про эту базу? Да никто! Значит, её можно оставить до лучших времён. Недалёких, естественно. Простояла пять тысяч лет, ну или шесть, ещё столько же простоит. Вернусь в империю, распродам всё, что привезу с собой, на эти деньги снаряжу ещё одну эскадру под флагом того же «Перуна», вернусь сюда с парой-тройкой транспортов и вот уж тогда я развернусь. Хотя можно отдельную корпорацию поисковиков организовать. Я знал, что есть смельчаки, что ходят за артефактами в Дикие пространства. Но такие счастливчики, если возвращаются с грузом, то, распродав его и получив солидную прибыль, больше туда не возвращаются, вкладывая деньги в безопасный бизнес и живя на проценты. Есть, конечно, одиночки, но два или три выхода — вот их потолок, так что корпорация — это хорошая идея.

Да, этот план куда лучше и более продуктивен. Тем более самому в первых рядах лезть не придётся, а когда десант уничтожит охрану и отыщет базу, вот тогда уже можно самому навестить её и начать осматривать, что там внутри есть. Чую, военная база. Да, наверняка. Вот и интересно, что там? Да, именно так и поступлю. Тем более десантный полк у адмирала без дела мается, а тут как раз работа для него. К тому же Астахова я хорошо знаю, наверняка захочет двинуть со мной, оставив первую эскадру на одном из замов. Это тоже в плюс, можно повесить формирование второй эскадры на него. Недостатка авантюристов среди находящихся в его подчинении никогда не ощущалось. А полное владение командиром ситуацией со своими кадрами позволит быстро сформировать из них костяк нового подразделения без особого ослабления первой эскадры.

Так размышляя и составляя план возвращения, я и летел над степью, а после и над лесом. До темноты я не успевал, поэтому начал искать место для лагеря.

— А это что за дымы? — пробормотал я.

К этому времени я перевёл флаер из режима самолёта в режим геликоптера, поэтому над ним гудел сверкающий круг, отчего машина стала сбрасывать скорость. Впереди действительно были видны несколько тонких, почти невидимых струек дыма, которые, сплетаясь в один столб, уходили в небо с лёгким изгибом. Ветер на высоте присутствовал, а вот над лесом его не было. Похоже, пойдёт дождь, да и парит очень сильно. Одним словом, ожидается непогода, пятой точкой чую.

Направляясь в сторону дымов, я активно искал место для посадки. Да и комп это делал. Он-то своими сенсорами первый и обнаружил длинную прогалину. Когда-то давно тут явно бушевал пожар, превратив небольшой участок леса в узкую и длинную поляну. Черные обгоревшие мёртвые стволы по опушке на это намекали.

Посадив флаер у самого края, стараясь не зацепить стволы погибших деревьев, я заглушил двигатели и выбрался из салона. Перед посадкой я облетел эту прогалину и проверил с помощью приборов — кроме десятка мелких животных ничего обнаружено не было. Со времён пожара большая часть этого участка уже заросла травой, да и молодые деревья потянулись вверх, но можно считать, что место для лагеря удобное.

Конечно же, меня заинтересовали дымы вдали, но сканер показал на краю поляны двух кролей, которые в данный момент неторопливо удалялись в глубь леса, поэтому я принял решение, прежде чем произвести разведку, поохотиться. Запастись, так сказать, вкусным мясом, благо в морозилке место было, ещё кроля три, а то и четыре спокойно влезут.

Покинув скаф и отдав ему приказ на охрану флаера, я рванул за кролями, на ходу активируя «Рег». Через двадцать минут вернулся обратно с двумя уже разделанными и освежёванными тушками в руках. Помыв их водой из одной из канистр, — на прогалине не было источников, — я убрал тушки в холодильник, после чего, снова облачившись в «Призрак» и активировав охранную систему флаера, побежал в сторону источника дымов. Тут километров восемь до них, полчаса бега. Надеюсь, успею до темноты. Хотя меня сейчас это не особо волнует. В скафе по фигу, день или ночь.

Не успел, в лесу очень быстро темнеет, поэтому мне оставалось ещё километра четыре, когда на лес упала тьма. Ничего, я даже скорость не сбросил и продолжил бежать. При приближении дроиды-разведчики показали, что дымы всё-таки были искусственного происхождения. Надежда, что это недавно упавший корабль, не оправдалась, на большой поляне у лесного озера собрался огромный табор ушастых. А как это ещё назовешь, если только палаток, вигвамов, шалашей и других временных средств укрытий от непогоды было около сотни? Как есть переселение. По примерным прикидкам, аграфов на поляне присутствовало до тысячи. Были там и женщины, и дети. Всё это действительно напоминало переселение. На другой стороне озера пасся табун. Были и повозки, но они находились рядом с лагерем. Их оказалось семьдесят восемь, стояли для экономии места в шесть рядов.

На берегу пылали те самые демаскирующие лагерь костры, над которыми висели большие котлы. Находясь в километре от лагеря, я с удобством устроился на стволе поваленного дерева и с любопытством следил за внутренней жизнью ушастых. Они мало чем от нас отличались, от людей.

— Ха, не зря я внёс поправки в программы разведчиков. Всё-таки куда лучше стали работать, — хмыкнул я, когда один из пяти дроидов, что изучали огромный лагерь, заметил в глубине леса двенадцать парочек, которые занимались тем самым. Трах-трах, если проще.

Выбрав ту, которая этим занималась с любовью к данному виду спорта и немалым искусством, я подвёл дроида ближе — ему не мешала темнота — и включил режим записи, восхищенно ахая над некоторыми кульбитами. Могучий воин, оружие лежало на расстоянии вытянутой руки, умудрился уговорить двух ушастых прелестей и сейчас окучивал обеих. Да ещё так профессионально, я бы даже сказал… привычно. Как будто у него это не в первый раз. Вон, ушастые были очень довольны, тот явно сумел удовлетворить их. Наконец они достигли апогея, после чего, одевшись, как ни в чём не бывало направились к лагерю — от их лежбища до опушки метров сто идти. Недалеко. Конечно, мне понравились ушастые противоположного пола, но я смотрел на них скорее как на произведение искусства. Ложиться на холодную, хоть и красивую статую никакого желания не было. Вон, воин минут десять старался, пока не распалил их, и только уже потом началось самое интересное, а до этого лежали обе как брёвна.

Осмотрев другие парочки — двух бабёнок сразу больше ни у кого не было, — я утвердился во мнении, что все ушастики как брёвна. Пока их предварительными ласками распалишь, уже самому ничего не надо, не интересно, поэтому-то я даже позавидовал возможностям могучего в сексе воина-аграфа.

Через час мне надоело изучать жизнь ушастых, к тому же выяснилось, что пленников у них нет, да и есть захотелось, те тоже, несмотря на ночь, начали ужинать, поэтому, вернув дроидов, я побежал обратно.

Поужинав, я оставил «Призрак» сторожить снаружи и завалился спать в кондиционированном отсеке флаера. Очень уж у меня тут удобная и мягкая лежанка была с подушкой.

В этот раз будильник был включён и известил меня, что уже утро. Почесав зудевшую мочку уха — похоже, не показалось, был комар, — я отодвинул надувную подушку, найденную в личных вещах пилота, и, зевнув, сел на лежанке.

— Супчику сварить или жаркое сделать? — пробормотал я, не переставая зевать.

Размышляя над этим выбором, я с помощью канистры принял водные процедуры, это освежило меня, хотя вода была тёплой. Канистра после мойки кролей оставалась снаружи у правой опоры и успела слегка нагреться под вставшим солнцем. Было девять утра, я дал себе поспать лишний часок.

Позавтракав пайком, я решил приготовить что-нибудь этакое уже на месте, заодно и выживших порадую. Они должны находиться у корабля. Если он сильно не пострадал, там должно быть всё, чтобы им выжить.

Подняв аппарат, полетел дальше. Тут около часа лёта осталось, надеюсь, доберусь нормально.

На высоте трёхсот метров я разглядел вдали тёмную стену туч. Не показалось вчера, действительно непогода надвигается.

— За мной грозовой фронт двигается, с моей скоростью вряд ли догонит, но нужно поторопиться, — пробормотал я.

Поляну ушастых я пролетел, оставаясь вне их зоны видимости. Однако смысла в этом, как оказалось, не было: сенсоры показали, что лагерь уже пуст, а сканер неожиданно запищал, сообщая о большом количестве живых внизу. Орда ушастых двигалась по лесной дороге прямо подо мной, растянувшись на два километра.

Несомненно, они видели, как я на скорости триста километров в час пролетел над участком леса, где они двигались. Меня это особо не обеспокоило, только мелькнула мысль, что они направляются в сторону корабля, но, надеюсь, дорога повернёт и они уйдут в сторону.

Буквально через пятнадцать минут лес закончился, и дальше я полетел над степными просторами, оставив уничтоженный караван в шестидесяти километрах справа, а разбитый самолёт с бивуаком уничтоженных работорговцев далеко позади.

Естественно, про то, что летел на антарском аппарате, я не забывал, поэтому, когда с помощью средств визуальной разведки обнаружил впереди обломки крейсера — они ещё дымились — сразу пошёл на снижение и, немного приблизившись, произвёл посадку. Всё, дальше только пешком до опознавания, а там можно уже перегнать аппарат ближе.

Покинув салон, я открыл шлем и, вдохнув степной воздух с примесями разных запахов, которые присущи только этой местности, с удовольствием выдохнул. Скоро на меня навалятся проблемы, более чем уверен, что придётся некоторую их часть брать на себя, вот я и пользовался теми крохами времени, чтобы ещё раз почувствовать себя одиноким путешественником, который ни за кого не отвечает.

Нет, я не выпячиваю себя, мол, вон какой профессионал, на все руки мастер. Разведка действительно подготовлена более чем хорошо, однако не так качественно и широко, как у меня. Базы Древних сделали из меня профи в разных дисциплинах, не зря же я специально подбирал базы перед отправкой. Да и не собирался я бросать людей, помогу, чем смогу.

Закрыв флаер и поставив его на охрану, я сразу взял средний крейсерский ход, направляясь к обломкам корабля. При приближении я обнаружил повозки и пасущихся тягловых животных. Это порадовало, значит, спасённая часть экипажа добралась до упавшего корабля, а то я беспокоился. В экипаже оказалось очень много молодёжи без опыта работы на планете, так что не знаю даже, как они себя поведут. Базы знаний для выживания у них, конечно, есть, но их ещё надо уметь применить на практике. Опыт и уверенность приходят с годами.

Меня обнаружили за два километра. А дроид-разведчик, что уже крутился над обломками, засёк часового, как только тот забил тревогу.

— Что-то их мало, — пробормотал я.

Судя по лагерю у корабля, шестнадцать человек. Совсем мало. На таких крейсерах экипаж до двухсот человек. Крейсер был авианосным.

Меня засекли визуально, поэтому, приблизившись ещё на километр, я поднял руку и согнул её в локте, чуть не стукнув кулаком по макушке шлема. Это был тот знак опознавания, насчёт которого мы договорились с лейтенантом Ларсом Иго. Он, кстати, находился среди рассредоточившейся группки встречающих, рядом с пожилым мужчиной в рваном комбинезоне со следами огня на нём. Слегка подёрнутая сединой шевелюра мужчины тоже имела следы встречи с огнём. Судя по знакам различия, это был флаг-майор. Я даже гадать не стал, кто это — на плече у него был знак капитана корабля.

Лейтенант заметил моё движение рукой и, наклонившись к капитану, что-то сказал ему. Тот кивнул. Иго встал и, повесив автомат на плечо, энергичным шагом направился ко мне. Сам я, после того как сделал опознавательный знак, остался на месте, ожидая парламентёра для подтверждения, что я это я.

— Добрый день! — крикнул он, приблизившись метров на тридцать и пытливо разглядывая мой скаф.

«Призрак» был полностью загерметизирован, даже бронестекло шлема затемнено, и лейтенант опасался, что в таком виде к ним мог подойти кто-то чужой. Поэтому пришлось осветлить забрало, чтобы то стало прозрачным и лейтенант мог меня опознать.

— И тебе не хворать, — ответил я, с трудом подавив кивок. — Почему людей так мало?

— Все, кто выжил, господин полковник, — вздохнул Иго.

Активировав открытие скафа, я вышел наружу и пожал лейтенанту руку, тот знал это приветствие, поэтому спокойно ответил, без удивления.

— Что, совсем никто не выжил?.. И давай без чинов.

— При осмотре обломков мы обнаружили отсутствие ещё одного спасательного модуля. Похоже, он тоже был штатно отстрелен, остальные — да… Сгорели заживо в обломках. Вот недавно закончили хоронить их останки. Мы уже уходить собрались, на корабле мало что осталось, горел он хорошо, топливо вытекло и попало во внутренние отсеки, так что про склады можно забыть, там ничего не сохранилось, а тут вы. Отъезд на завтра назначили. Воды мало осталось.

— А капитан и другие выжившие?

— Откуда вы?.. Но как?! — дёрнулся лейтенант.

— У меня дроиды-разведчики всё контролируют над обломками, естественно, я знаю количество выживших и кто уцелел. Капитана я тоже разглядел и видел ваш монолог, жаль, губ не было видно для расшифровки сообщения.

— Ясно. Капитан и часть экипажа выжили за счёт офицерского модуля, успели отстрелиться и спланировать следом. Я когда следил за падающим кораблём, принял его за один из обломков. Модуль находится в пяти километрах, там дальше, — махнул Иго рукой, указав направление. — Модуль был малый, спаслось всего двадцать человек.

— С вами двадцать шесть получается?

— Да, всё верно.

— Понятно. Давай веди меня знакомиться с капитаном. Да побыстрее. Грозовой фронт надвигается, а у меня ещё дела есть.

— Что-то важное?

— Ну да. Про десант свой не забыли? Их боты тут недалеко плюхнулись, полторы тысячи километров всего на север.

— А, понятно, — кивнул лейтенант, наблюдая, как я вернулся обратно в скаф. — Да, пять десятков профессиональных десантников нам бы пригодились.

— Думаю, они тоже попали под ЭМ-ракеты. Так что на их техническую оснастку особо не рассчитывай. Но ты прав, эти парни нам в скором времени очень пригодятся, если они сами не начали развлекаться на континенте.

Через несколько секунд мы энергично зашагали к обломкам. По пути я отдал приказ флаеру подлететь ближе в автоматическом режиме. Взлететь тот взлетел и под управлением компа подлетел ближе, чтобы войти в зону дистанционного управления. А вот сажать его я уже собирался сам.

Капитан «Джанкоя» оказался спокойным и рассудительным офицером. Он провёл мою идентификацию, которая подтвердила, что я действительно офицер империи, хоть и в запасе. После этого капитан Ларс Киро поинтересовался, какими средствами выживания я обладаю и есть ли возможность покинуть планету.

Пришлось выложить большую часть моей эпопеи на этой планете и описать встречу с выжившими соотечественниками.

— Значит, большая часть экипажа «Тинки» выжила, это хорошо, — задумчиво протянул капитан, с интересом наблюдая, как приближается флаер и аккуратно садится на небольшой пятачок, свободный от многочисленных обломков.

Сажал, естественно, его я в дистанционном режиме.

— Да, согласен, — осмотревшись, я спросил: — Пожар, я смотрю, хороший был. Почему трава не горела? Пятна и языки сгоревшей травы вижу, но этого не может быть. Тут степной пожар должен был начаться, по всей степи разлететься.

— Должен был, только упали мы в момент, когда здесь шёл ливень. Когда он закончился, пожар оставался только во внутренних отсеках. Да он и сейчас не стихает. Тушить нечем, а пищи для огня хватает. Позавчера рванул склад боеприпасов, вон даже мне досталось. Двое контузию получили и осколки. Хорошо, не погибли, далеко были, успели их вытащить.

— Понятно.

— Похоже, вы были правы, наблюдаю тучи, к нам двигаются, — посмотрев мне за спину, сказал капитан. — Как думаете, когда начнётся ливень?

— Час-полтора.

— Да, похоже, что так. Что думаете делать дальше?

— Как вы понимаете, делать на этом континенте вам просто нечего, так что предлагаю двинуться на соседний континент. Средство доставки есть. Первую группу перевезу я, за остальными будет возвращаться пилот. Топливных стержней должно хватить, чтобы перевезти вас всех, включая десантников. К тому же инженер с «Тинки» восстанавливает флаер и, кажется, геликоптер, так что можно будет заняться перевозками на нескольких машинах. А если я найду боты десантников и восстановлю их, то это вообще не будет проблемой. Предлагаю вам переждать непогоду у корабля и двигаться на повозках в сторону побережья, а я пока поищу десантников. Надеюсь, вы дадите мне пару человек? Это уменьшит время опознания.

— Дам. С вами отправятся лейтенанты Лик и Ерой. Один старший техник лётной палубы, другой командир взвода мехов. Обоих десантники хорошо знают.

— Вот и ладушки. Давайте теперь обговорим, каким маршрутом вы пойдёте. Сейчас скину вам карту.

— У меня планшет не выдержал ЭМ-удар, — сознался капитан. — Да и вообще вся электроника погорела.

— Ну, ничего, час у меня есть, успею починить. Давайте планшет. Сейчас введу его в строй, заодно и карту скину с маршрутом. Я там уже прикинул, как вам лучше идти, чтобы не пересекать попадающиеся на пути овраги, проходить вброд речушки и не встречаться с ушастыми. Правда, карта составлена по тому маршруту, что я пролетел на самолёте, но и это неплохо. Если будете придерживаться этого маршрута, то я вас обязательно найду. На этом пока всё. Пока я занимаюсь вашим планшетом, вы подготовьте людей. Хорошо?

— Хорошо, — кивнул капитан и, встав, направился на поиски своих офицеров.

Он, по-видимому, был доволен тем, что я не лезу командовать, а помогаю скорее от себя, то есть не приказываю, что и как делать. Просто посоветовал, дав возможность капитану выбирать. На его должность я не претендовал, да и не нужно мне это было.

Особо помогать не требовалось. Раненым оказали квалифицированную помощь, потому как среди выживших были два медика и имелись аптечки. В остальном у них тоже норма. Даже вон средства передвижения теперь есть, правда, тягловые, но всё же.

За двадцать минут я привёл планшет в порядок и вернул его владельцу. Пока тот изучал маршрут, советуясь с навигатором крейсера, я пообщался с двумя офицерами, своими будущими спутниками. Оба молодые, достаточно адекватные. Моё старшинство они признали сразу, поэтому при знакомстве козырнули, представившись.

Вооружены они были личными игольниками. Да и вообще с теми автоматами, что привез Иго, у выживших было всего одиннадцать стволов. Пришлось отдать им оба антарских стрелковых комплекса и свой автомат, тем самым серьёзно усилив боевые возможности отряда. У меня всё равно оставались пушки и ракеты флаера, да и пушка на скафе тоже присутствовала.

— Давайте устраивайтесь в грузовом отсеке, а я пока с капитаном попрощаюсь, — велел я лейтенантам и отдал приказ компу флаера на открытие грузового отсека.

Капитан кивнул в ответ на моё уведомление об отправке — дольше ждать действительно не стоило — и удивлённо поднял брови, услышав об орде ушастых, что двигается в этом направлении.

Когда мы взлетали, сильный порыв ветра уложил набок траву, а нам отвесил хорошего пинка в корму. Люди уже успели подготовиться — увели повозки и лошадей под защиту обломков и укрылись сами. Мы же поднялись метров на сто, и я начал искать место, где можно спрятаться от непогоды. Конечно, флаер был способен летать и в таких условиях, но рисковать не хотелось.

Заметив внизу глубокий овраг, я сбросил скорость и, перейдя в режим геликоптера и сделав пару кругов, пошёл на посадку. Парни молодцы — сразу схватили из специальных держателей тросы и помогли мне принайтовить флаер, забивая длинные колышки в землю. Всё, должно хватить, да и ветра в овраге я не ожидал, специально ближе к склону поставил. Дождь да, но вот не ветер.

Непогоды ещё не чувствовалось, поэтому, осмотревшись на крае оврага, пока ребята внизу работали над креплениями, быстро спустился и покинул «Призрак».

— Полчаса у нас есть, кто хочет ухи?

— А что это, господин полковник? — спросил невысокий лейтенант Ерой.

Лик тоже прислушался.

— О, это национальное блюдо народности, к которой я принадлежу. Готовится на костре. Через час попробуете. Думаю, успею приготовить его до дождя. Так, Лик, там в отсеке справа в хвосте сложены дрова. Вытаскивай треть, а я пока специи приготовлю.

Достав из морозильника пару рыбин, я посмотрел на остатки местного картофеля — надо будет пополнить запасы — и, подхватив котелок, направился наружу. Потом сходил за канистрой с водой.

Когда через двадцать минут шквал, поднимая пыль, пронёсся над нами, я только прикрыл кипевшую воду крышкой. Пора было запускать рыбу и специи, посолить я уже успел. Через полчаса медленно накрапывающий дождик перешёл в ливень. Подхватив котелок, я следом за лейтенантами нырнул в грузовой отсек, пока крупные капли дождя гасили костёр. «Призрак» тоже был там.

Разлив по трем мискам уху, я передал две парням, а одну пододвинул себе. Сидели мы прямо на полу, неподалёку от открытого люка.

Мисок и ложек хватало — что-то было моё, что-то прихватили с собой спутники. Так мы и сидели, глядя на дождь и насыщаясь рыбным супом с запахом дымка. В этот раз я расстарался, и уха получилась просто первоклассной. К тому же не забыл плеснуть в неё двести граммов неразбавленного спирта из запасов. Вкус просто отпад. Вон лейтенанты ели, аж за ушами трещало, и с моего разрешения доливали себе добавки. Два раза. Так что к концу котелок опустел. Сам я только жидкое поел да картошечку, от рыбы отказался, отдав её спутникам — не любитель я варёной рыбы.

Поставив пустой котелок под дождь, который не прекращался, я слегка прикрыл створки, а то капли залетали внутрь и часть пола уже была мокрой, и направился в кабину — нужно было посмотреть, что там с небом, когда появится окно. Однако осмотр показал, что небо полностью затянуто тучами, подтверждая моё предположение о долгих днях непогоды.

Вернувшись в отсек, я активировал визор, которым сам, честно говоря, ни разу не пользовался, и передал дистанционное управление им лейтенанту Лику. Там был сборник фильмов, пусть сами коротают время, а я пока посплю, раз есть возможность. Тем более после плотного горячего обеда из наваристой ухи так и тянуло в сон.

Прошёл в кабину и, закрыв дверцу, превратил кресло пилота в лежанку, на которой спокойно и с удобствами уснул. Про «Призрака» я, естественно, не забыл, активировав его на охрану и отметив лейтенантов, как дружественные цели. Мало ли.

Разбудили меня стук в дверь и крики. Мысленно подключившись к «Призраку», я посмотрел, что происходит в отсеке. Стучал лейтенант Лик, а Ерой стоял у открытого люка и выглядывал наружу, не обращая внимания, что уже наполовину вымок.

Не обнаружив непосредственной опасности, я мысленно отдал приказ компу открыть двери и спросил у ворвавшегося в кабину лейтенанта:

— Что?

— Вода прибывает, — выдохнул он.

Догадка мгновенно пронзила мозг. Мы находились в овраге, а дождь, причём сильный, шёл не переставая… э-э-э… уже семь часов. Естественно, вода должна была где-то скапливаться. Овраг для этого подходил идеально. Однако перед посадкой я об этом подумал, поэтому, обнаружив в овраге небольшую площадку выше по склону, посадил флаер на неё. Получалось, что овраг уже не справлялся с прибывающей водой, и площадку, где мы стояли, начало заливать. Привстав и выглянув, я в этом убедился.

— Сантиметров на двадцать поднялась, — буркнул я себе под нос и почти сразу скомандовал: — Быстро наружу, вытаскивайте колышки и убирайте тросы.

— Есть, — козырнул лейтенант и исчез из кабины.

Когда я запустил двигатели и активировал очистку фонаря, то заметил тень перед кабиной. Это Ерой быстро сматывал тросы под мощным ливнем и стекающей со склона водой, которая ещё не сбивала с ног, но уже создавала проблемы.

Включив прожекторы, поскольку заметно стемнело, я убедился, что моторы работают штатно, и дождавшись, когда лейтенанты, закончив сматывать восемь тросов, вернутся в отсек, активировал его закрытие и поднял флаер над оврагом. Почти сразу удар ветра отшвырнул аппарат в сторону, но я смог удержать его, после чего повёл против ветра. Обгонять грозовой фронт, где мелькали вспышки молний, смысла не видел. Проще пару часов помучиться и сесть где-нибудь в лесу. Там тоже в принципе можно укрыться, да и лететь не сказать, что далеко. От леса я удалился километров на четыреста, не больше.

Во время полёта флаер постоянно то швыряло вверх, то прижимало к земле. Летел я в режиме геликоптера, самолётом тут не получится. Как бы то ни было, но эта адская борьба с непогодой подходила к концу, внизу замелькали высокие деревья, и я старательно стал искать поляну. Наконец внизу показалось лесное озеро и небольшая прогалина рядом, поэтому мгновенно среагировал, сделал полукруг и совершил посадку. Лейтенанты без приказа сразу же выскочили из флаера и начали крепить страховочные тросы. Покинув кабину, я забрался в «Призрак» и поспешил им на помощь. Они-то ладно, уже были мокрыми, а вот я мокнуть не хотел. Да и в скафе было комфортнее.

Когда мы закончили, я отправил лейтенантов в грузовой отсек, там была включена печка, пусть подсохнут и согреются, а сам, отойдя в сторону и не обращая внимания на непрекращающийся дождь, осмотрелся. Озеро было небольшим, метров триста на двести, мы сели у заливчика, окруженного кустарником. Ветра особо не ощущалось, хотя верхушки деревьев хорошо так гнулись под его напором.

Появления ушастых тут я не опасался, они должны были остаться километрах в двухстах левее. Если только какие бродячие появятся.

Проверив, как закреплён флаер, я вернулся в грузовой отсек и разоблачился. Лейтенанты уже обсыхали. В отсеке было тепло, поэтому я присоединился к ним, решив посмотреть какой-нибудь фильм.

* * *

Вот уже два дня, как непрестанно идёт этот чёртов дождь. Со скуки я переделал всё, что только можно, доведя флаер до технического совершенства. С теми запчастями, что имелись, естественно. Даже выходил наружу и немного погулял. Вчера так вообще, заметив случайно удочки, закреплённые под потолком, снова облачился в скаф и сходил порыбачить. Ливень мне нисколько не помешал наудить шестнадцать крупных и три десятка мелких рыбёшек, хоть какое-то разнообразие. Мелкую я выкинул обратно, а вот крупную, разделав, убрал в холодильник. Питались мы только пайками, которые стремительно заканчивались, потому как на костре приготовить что-либо было совершенно невозможно.

А вот лейтенанты нисколько не скучали. Они смотрели фильмы, занимались зарядкой в отсеке, спали и ели. Только иногда выбегали наружу голышом, чтобы не намочить комбез, облегчиться. Да пару раз бегали купаться в озеро. Хохоту стояло… Дети, одним словом. Им действительно ещё не было даже двадцати пяти.

Да и мои прогулки не прошли даром, я обнаружил в лесу кустики местной картошки, чему изрядно обрадовался, так как она очень мне нравилась. Скажу честно, я специально её искал. Хоть и нашёл не сразу, да и то в трёхстах метрах от стоянки, в глубине леса, но всё равно порадовался. Отметив это место, вернулся к флаеру. Стихнет дождь, отправлю спутников с лопаткой за корнеплодами. Пусть наберут хотя бы пару мешков. Хотя, наверное, тут столько не будет. Пару вёдер бы набрать, и то хорошо. Надо ещё картошки с мясом пожарить на сковороде, разнообразить стол.

Сегодня утром дождь перешёл в мелкий затяжной. Он уже не сбивал с ног мощными косыми струями. Будем надеяться, что и этот дождик не продлится долго. А то опоры флаера уже ушли в раскисшую землю, и получилось, что мы сели на брюхо. Конечно, для летательного аппарата, который взлетает вертикально, это не проблема, но хотелось, чтобы всё это побыстрее прекратилось. На самом деле надоело сидеть в этой железной коробке.

— Вроде стихает, — выглянув наружу, известил Лю.

За время невольного ожидания мы успели ближе познакомиться, пообщаться, рассказав о себе. Мой рассказ был самым интересным, лейтенанты слушали с огромным любопытством. А когда я сообщил, что видел орду ушастых, то посетовали на своё невезение. Они их живьём ни разу не видели. Сообщив им, что у меня есть двухчасовая съемка орды, да ещё с записью брачных игр парочек, ввёл парней в экстаз. Потом три часа из грузового отсека доносились ахи и охи. Причём не лейтенантов, а как раз ушастых. Парни три раза прокрутили запись секса воина с двумя ушастыми, причём комментируя со знанием дела. Судя по всему, их, как и меня до этого, поразила мужская сила ушастого воина. Так что они больше спорили, натуральная ли это сила или он воспользовался химией. После четвёртого просмотра сошлись во мнении, что всё-таки ушастый воин действительно силё-ён. Оба сделали себе копии этих записей. Похоже, они собирались поразить своих друзей и знакомых. Не удивлюсь, если по возвращении эта запись попадёт в сеть и облетит всё Содружество.

Так что мы успели познакомиться. Лейтенант Ерой носил имя Лю, а Лика родители назвали Сашан.

Я мысленно активировал системы флаера и «осмотрелся» с помощью сканеров и сенсоров.

— Да, похоже, действительно стихает. Хотя небосклон всё ещё в тучах. Но они уже не такие тёмные, как раньше. Посветлее стали.

Лениво потянувшись, я встал из кресла пилота, прошёл в грузовой отсек и тоже выглянул в люк. Лес как лес, только мокрый. Подумав, спрыгнул на мокрую землю, подмяв высокими ботинками траву. Снаружи дождя уже не было, скорее я бы назвал это водяной пылью.

— Точно стих.

Обойдя флаер, я направился к озеру. Мимо меня пронеслись спутники и голышом с воплями попрыгали в воду. Приблизившись, я попробовал её рукой. Тёплая оказалась. Подумав, не искупаться ли, отбросил эту идею. И так сырости хватает.

— Супу хочу, — вслух сказал я.

Обдумав эти слова, понял, что действительно хочу супу, причём наваристого, мясного. Почесав затылок, направился обратно к флаеру. Пока парни купаются, накопаю картошки и сварю нормальной сытной похлёбки. Время ещё есть. Да и не полетим мы сегодня никуда, пока я не проверю полностью флаер после дождя и не поменяю топливные стрежни. А то там всего по десять процентов оставалось. Сильно нас шквал помотал. Расход был в два раза больше, чем ожидалось.

Через минуту я уже шагал по лесу с мешком в одной руке и лопаткой в другой. Надеюсь, урожай будет приличным, не хотелось бы идти из-за трёх или четырёх десятков клубней картошки.

Похлёбка и жаркое вышли на все сто. Я сам не отставал от парней в уничтожении супа с мясом и тушёной картошки с тем же мясом кроля на второе. Даже немного перестарался. С трудом смог встать и, покряхтев, отправил Лю мыть посуду на берег озера. Там нанос песка, для мытья посуды самое то. Ничего, ещё пару недель со мной, и они, если в колобки не превратятся, смогут выжить в дикой природе.

М-да, что-то я переел, но уж больно вкусно получилось, да ещё на голодный желудок, свежеприготовленное… Блин, опять слюноотделение. Вон у парней, похоже, та же проблема, поэтому я решил исправить эту ситуацию трудотерапией. Погода стала получше, облака начали рассеиваться, местами через них пробивались лучи солнца. Смотрелось всё это очень красиво, особенно радуга на горизонте.

Пока было время — до темноты оставалось четыре часа, я стал возиться со флаером, велев Сашану убирать тросы и другие средства крепления. Тестер показал, что флаер хорошо пережил непогоду. Даже молния никак не сказалась, хотя она ударила в озеро метрах в пятидесяти от нас, тогда чувствовался наэлектризованный воздух. Сменив топливные стержни, я закрыл кожухи моторов, задумчиво посмотрел на парней и сказал:

— Так, Лю, ты давай охраняй флаер, заодно набери свежей воды в канистры, а мы с Ликом пока сходим ещё разорим плантации местной картошки. Запас карман не тянет. С собой домой возьму, на огороде высажу. Эта картошечка по вкусовым качествам получше нашей земной будет.

До самой темноты мы искали и откапывали местную картошку, попадались и достаточно крупные клубни, но вот как раз их я не брал — у мелких вкус совсем другой, гораздо лучше. Когда стемнело, мы с этой охотой на картошечку закончили. Парни помыли её в озере и оставили сушиться под ночным ветерком. Завтра перед отлетом погрузим во флаер.

Утром, собравшись и позавтракав для экономии времени пайками, мы поднялись на высоту четырёхсот метров и направились в сторону, где предположительно сели десантные боты. Чтобы их найти, нам придётся исследовать территорию в триста квадратных километров, а высоко подниматься нельзя. Будем надеяться, сенсоры флаера помогут нам в этом деле.

За два с половиной часа полёта на предельной для флаера скорости мы достигла зоны поиска. Эта местность не была степной или лесной, нет, она была смешанной. Были и леса, и глубокие овраги, и поля, и реки, и озёра. То есть немного сложная для поисков территория. Если они в овраге находятся, то заметить можно разве только когда пролетишь над ними. А если десант встал лагерем у своих ботов, в чём Лю, например, сомневался, то можно запросто получить гранату в брюхо. Аппарат-то у нас антарский.

По предположению Ероя, десант вряд ли находится у ботов, скорее заминировал их и ушёл на поиски местных жителей. По его словам, командир десантников лейтенант Рун был авантюристом и поклонником нестандартных решений. Бойцы подобрались под стать командиру, так что обнаружение десанта в районе аварийных посадок ботов маловероятно. Лик подтвердил мнение напарника, он был полностью с ним согласен, даже предположил, что и раненые находятся с основным отрядом. Десант своих не бросает.

Как только мы влетели в зону поиска, Лик занял в кабине кресло навигатора и оператора орудийных систем, а Ерой встал в проёме и с любопытством смотрел, не покажутся ли где серебристо-зеленоватые корпуса ботов. Сканер постоянно пищал, он видел под брюхом флаера и на расстоянии восемьсот метров всё живое. Но пока это были только животные. Двуногих прямоходящих хомо сапиенсов не встречалось.

— Вот! — громко воскликнул лейтенант Лик. — Большая масса!

Мы углубились в зону поиска всего на пятьдесят километров, и Лик уж что-то засек. Повернув в том направлении, я настроил средства дальнего визуального обнаружения и увидел на экране такие знакомые обводы десантного средства доставки. Да, это был один из тех ботов, что мы искали. Даже неожиданно, мы настроились на долгие поиски, а тут раз и готово.

— Аппарель закрыта, — напряженно сказал Лик, когда мы приблизились, сбрасывая скорость.

— Шлюзовая тоже, — тем же тоном откликнулся стоявший сзади Ерой. — Неужто никто не выжил?

— Да выжили. Вон, видите, чуть сбоку следы лагеря?

— Нет, не вижу, — закрутил головой Лик.

— Замаскирован неплохо, но недостаточно.

— А, теперь вижу. Они кострище срезанным дерном прикрыли, а он высох, и получилось заметное пятно.

— Вот именно. Сканер показывает, что тут кроме местных грызунов ничего живого, но на всякий случай осторожно. Я уже один раз на подобный трюк попался. И сканер можно обмануть, тем более тут стоит полное старьё, что прекратили выпускать ещё лет сто назад. Правда, надёжное старьё.

Мы в режиме геликоптера сделали два круга над ботом, тот никак на это не отреагировал, и, включив ревун, — стандартное действие при посадке — начали снижаться.

— Четырнадцать дней прошло, думаю, их тут давно нет, — сказал я, вставая из кресла. — Идём, будем исследовать бот.

Я был в своём «Призраке», а у парней, кроме мёртвых комбезов да игольников, которые они достали и приготовили к бою, ничего не было. Естественно, я выходил первым.

Спрыгнув на слегка выгоревшую под солнцем траву, я внимательно осмотрелся, используя сенсоры скафа, и выпустил все шесть дроидов-разведчиков.

— Чисто, — известил я. — Никого нет.

Парни спустились и немного нервно огляделись.

— Похоже, недавно ушли, — сказал вдруг Лик.

— Да, та срезанная ветка не совсем увяла, — согласился я. — Предположу, перед самой непогодой ушли. Хотя она их тут не сильно зацепила. Так, краем. Значит так: оставайтесь у бота, а я пока пробегусь вокруг. Ваши коллеги из экипажа тут немало мин раскидали, мне требуется их обезвредить. Хотя бы часть, половина неизвлекаемые, придётся с дальней дистанции расстреливать. Или вообще не трогать.

— А оставленный лагерь?

— Там можно, сканер показывает, мин там нет. Он на все виды взрывчатки реагирует. Вот, держите ещё один сканер, смотрите там под ноги.

Лейтенанты потопали к оставленному десантниками лагерю, а я занялся минами. Честно скажу, пришлось изрядно повозиться. Но я смог проделать тропу до самой шлюзовой бота. Парни из десанта неизвлекаемые там не ставили. Все деактивированные мины я перепрограммировал и убирал в сторону, потом соберу. Вещь хорошая.

Наконец вот она, шлюзовая камера, за которой находилась святая святых бота — рубка. У этих типов ботов не было жилых модулей, то есть кают и тому подобного, рубка и сразу большой десантный отсек. Разве что санузел, но он есть на всех ботах и челноках.

Не выходя из скафа, я активировал дроида-взломщика, и тот, перебравшись по руке на броню бота, прижался к замку. Всё, осталось только ждать. Реактор бота был заглушен, поэтому, как только дроид взломает замок, а он точно уцелел после ЭМ-удара, электронная начинка сгорела, это вполне возможно, но механическая часть уцелела, то займется следующей дверью шлюзовой камеры. Работа не особо сложная, минут на сорок, поэтому пока он возился, я занялся снятием других мин, расширяя тропу до шлюзовой.

Кто-то скажет, что я мог, например, пустить дроида, и тот обошёл бы мины и, пока я ими занимался, открыл дверь, но эти мины были настроены на движение и вес. Я с ними не сближался, а работал вне зоны активации, дистанционно взламывая управление каждой, переходя так от мины к мине. Потом по очереди собирая с травы. Те, которые согласно заложенной программе ушли под землю, были неизвлекаемые, их я обходил с опаской. Да и не мешали они, от тропы были далеко.

Когда взломщик закончил, я встал, подхватил двадцать шесть цилиндриков деактивированных мин и направился к флаеру. Лейтенанты скучали, они уже исследовали лагерь, ничего там не найдя, даже могил — в этом повезло — и сейчас сидели в грузовом отсеке, свесив ноги наружу, и с ленивым любопытством наблюдали за моей монотонной работой. Высыпав мины в ящик рядом с входом, где уже лежало штук сорок таких же, и, посмотрев на стоявшее в зените солнце, сказал:

— Обед через час. Думаю, можно ушицей побаловаться. Бот я до самой темноты восстанавливать буду, так что можно позволить себе приготовить обед на костре. Значит так, один разжигает костёр. Я вас этому уже научил. Другой моет котелок с чайником и, наполнив водой, ставит их на огонь. Как чистить тонкой стружкой картошку, я вас тоже научил. Когда вода закипит, позовёте меня. К боту не приближайтесь, я мины хоть и деактивировал, но тропу флажками не обозначал. Так что пока стоит поберечься. Ну всё, начинайте готовить обед, а я продолжу с ботом.

— Хорошо, — кивнул Ерой.

Парни быстро распределили обязанности, а я, прихватив бухту кабеля и разматывая её, направился обратно к боту. Требовалось запитать некоторые системы от реактора флаера, чтобы облегчить его восстановление.

Когда меня окликнули, я вышел из бота и, пройдя по вычищенной от мин тропе к флаеру, покинул скаф.

— Закипело уже? — посмотрел я на котелок; там весело бурлила вода.

Помыв руки, я начал творить, объясняя каждое движение лейтенантам. В следующий раз будет готовить уху кто-то из них, пора самим учиться, а то только и умеют, что на кнопки пищевого синтезатора нажимать, если через нейросеть лень управлять.

Наконец вокруг начал распространяться благоухающий запах ухи. Дождавшись готовности, я разлил уху по мискам и поставил на край пола грузового отсека, чтобы остыла. На землю не стал ставить — жуков и насекомых всяких полно ползает, попадают ещё, а она и так наваристая.

— Что с ботом? — спросил Лю, присаживаясь рядом на траву.

Во время готовки мы этой темы не касались, а сейчас, отдыхая в тени флаера, решили поболтать.

— Искин мёртв, да и почти вся электроника рубки выгорела, — лениво ответил я, с удовольствием подставив лицо лучам солнца; сами парни находились в тени, а я, привычный к местному светилу, полулежал на траве и грелся. — Кстати, все боевые скафы находятся в трюме бота. Как и то, что десантники не смогли забрать с собой. Всё личное оружие отсутствует, но вот тяжёлое на месте.

— В одном из ботов должен быть мех из моего подразделения, — сказал Ерой.

Сорвав травинку и прикусив её, я кивнул:

— Ты прав, мех присутствует. Он в грузовом отсеке в транспортном положении, но, как и у скафов, у него тоже полетела вся электроника. Короче, там всё мертво.

— Но восстановить их возможно? — спросил Лик. — Вы говорили, что помогли восстановить часть оборудования парням с «Тинки».

— Да можно, — отмахнулся я. — Правда, искин уже не вернёшь, тут я бессилен, но ботом можно управлять и вручную. Вот его я и собираюсь восстановить в ближайшее время, потом займусь и остальным. Кстати, вы в курсе, что в трюме находятся две лечебные капсулы?

— Конечно. Это с недавних пор стандартная комплектация на десантных ботах, — кивнул Лик. — Это чтобы был шанс довезти тяжелораненого до реаниматора. Если санитарный бот не успевает или будет занят. Этот закон ввели недавно, года два назад. Я сам эти капсулы в трюмы ботов согласно инструкции устанавливал… Кстати, я хоть и не инженер, но всё-таки хороший техник. Моя помощь нужна?

— Да, поможешь с демонтажем поврежденных блоков из рубки бота, я их тут буду ремонтировать… Уха остыла достаточно, передайте мне мою тарелку… Ага, спасибо.

Пообедав, мы с час загорали, давая пище перевариться. После чего Ерой заступил в охранение, — он сидел в кабине флаера и отслеживал всё вокруг с помощью сканеров — а мы с Ликом прошли в бот, где занялись рубкой. Главное восстановить управление, а остальное приложится.

Парни пока не спрашивали, почему мы тут остановились и не начинаем поиск второго бота и десантников. А ответ был прост. Я помнил о тех раненых, что находились у разбитого остова «Тинки», и об отряде капитана Киро, который сейчас, скорее всего, двигался на повозках к побережью. Поэтому собирался восстановить бот для полетов в атмосфере, найти отряд Киро, передать им бот и маршрут полёта через океан к другому континенту, где находятся выжившие с крейсеров «Тинки» и «Андиано». Пилотов у него в отряде аж шестеро, доведут, думаю, без проблем. А в качестве навигатора можно использовать восстановленный мной планшет капитана.

В боте кроме меха я насчитал три стационарных тяжёлых излучателя с функцией щита, автоматический миномёт на гусеничном ходу, тоже мёртвый, и двадцать шесть пустых и «мёртвых» боевых скафов. Десантники ушли налегке, с комплексами и в одних нерабочих комбезах. Ушли, как я и предположил, незадолго до непогоды, за сутки, не раньше.

Работали мы до самой темноты, потом поужинали остатками ухи и продолжили. Требовалось закончить до утра. Нет, управление мы восстановили быстро. Но я посчитал, что майору Дайну пригодятся не только рабочие лечебные капсулы, но и мех с миномётом для войны с антарцами. Поэтому активно работал над их восстановлением.

Утром парни увидели меня невыспавшимся, с красными от бессонницы глазами. Они по очереди дежурили во флаере, отслеживая обстановку вокруг, пока я работал в боте. Как бы то ни было, через час после того как солнышко встало, устало пошатываясь, я вышел из трюма бота через открытую аппарель и, выхлебав литр воды, вытер лицо.

— Всё, через полчаса отправка, собирайтесь, — велел я парням. — Летим догонять отряд капитана Киро, пора отправлять его на соседний континент. Пусть усиливают группировку Дайна.

— Успели? — задал самый волнующий его вопрос Ерой.

— Мех-то? Да, восстановил. Также отремонтировал капсулы, миномёт и другое вооружение, даже шесть боевых скафов смог восстановить. Опыта набираюсь, быстрее работаю… Ну всё, сейчас я перегоню бот на другое место, где нет мин, и мы затащим в трюм флаер… О, не забыть прогнать вас через капсулы, провести осмотр и сделать прививки от местных болезней.

Реактор в боте давно был запущен, поэтому, пройдя на борт, я сел в кресло пилота, запустил двигатели, поднял бот метров на пятьдесят и, не закрывая аппарель, перегнал его метров на сто в сторону.

После завтрака пайками мы собрались и с помощью лебёдки затянули флаер в трюм, места там для него вполне хватало. После чего полетели искать отряд Киро, решив начать от обломков крейсера. Если они и начали движение, то вряд ли ушли далеко.

— Ракета слева по борту! — вдруг крикнул Лик.

Он находился в соседнем кресле, наблюдая за экранами сканеров и сенсоров. Искина не было. Вот и пришлось на время полёта посадить лейтенанта отслеживать всё, что «видит» бот вокруг. Сам-то я не мог на это отвлекаться, управлял ботом в ручном режиме.

— Где? — закрутил я головой.

Лик перевёл картинку с камеры мне на пилотский экран, и я действительно увидел слева яркую звёздочку сигнальной ракеты.

— Похоже, десант нашли, — радостно воскликнул Лик с некоторым азартом.

— Похоже, — согласился я и тут же крикнул в открытый проём: — Лю!

Места больше в рубке не было, поэтому Ерой занимался мехом своего подразделения.

— Что? — заглянул он к нам в рубку через минуту, когда я уже сменил курс и с широким кругом стал сближаться с неизвестным лагерем.

— Похоже, десантников нашли. Ты на всякий случай давай прыгай в кабину меха, если что, поддержишь нас. Ситуации разные бывают. Тут немалое количество антарцев на планету попадало, вполне и они могут быть. Давай бегом, мы уже сближаемся.

— Не, это наши, — счастливо улыбнулся Лик, разглядывая лагерь с помощью камер.

— Ну, наши так наши, — облегченно выдохнул я, заходя на посадку рядом с лагерем десанта. — Надеюсь, стрелять они не будут, всё-таки их бот?

Лик невольно хохотнул в ответ на мои слова.

Десантники, а это действительно были они, не стреляли, поэтому я снизился и аккуратно посадил бот в ста метрах от лагеря.

— Их тут два десятка… да и второго бота не вижу, — пробормотал я, осматривая с помощью приборов как лагерь, так и округу; два поста я разглядел, да и сканер показал, сколько людей в лагере. — Похоже, это бывшие хозяева нашего бота. Только что-то четверых не хватает. По количеству скафов их больше должно быть.

— Может, на разведку отправили? — предположил Лик, следом за мной покидая рубку.

— Может быть. Мы же предполагали, что у них шёл разброс, значит, расстояние между ботами приличное. Но зато по их движению мы знаем, в какой стороне второй бот. Они уж наверняка засекли примерное место его посадки… Ну что, я открываю, — сообщил я и, открыв шлюзовую, отступил в сторону.

Я находился в «Призраке» и, честно говоря, пока не собирался его покидать, поэтому пропустил вперед Лика, чтобы не нервировать десантников. Уж его-то парни из десанта должны знать, да и он это подтверждал. Успел при подлёте определить, что это вторая часть взвода, где командует сержант Лайко, значит, лейтенант Рун находился на втором боте. Хотя Ерой об этом сказал ещё вчера, когда я описывал тяжёлое вооружение. Он знал, с каким отрядом полетел один из его подчинённых.

Ерой оставался на всякий случай в кабине меха, а вот Лик вышел навстречу двум десантникам, которые подошли к севшему боту и терпеливо ожидали, когда мы появимся. Остальные заняли оборону, я видел это, используя дистанционное управление рубки. Оно работало. Теоретически гранаты из гранатомётов способны если не пробить броню, то посшибать маневровые двигатели. А парни из десанта знали, куда стрелять, так что при взлёте, в случае попытки бегства, шансов у нас нет. Только одна мысль мелькнула: со сгоревшей системой наведения гранатомётов стрелять придётся «от бедра», что было достаточно опасно для операторов с учётом того, что они были без брони, в одних комбезах. Это я не про ответный огонь, своими же осколками побьёт. Стрелять-то, чтобы попасть, надо чуть ли не в упор.

Лейтенант свободно вышел наружу, спустившись по выпущенной мной лестнице, а то тут до земли полтора метра, и, приветливо взмахнув рукой, подошёл к встречающим.

Наблюдая, как Лик обнимается с ними, я терпеливо ожидал, когда они закончат с приветствиями и лейтенант кратко опишет ситуацию. Наконец он обернулся и приглашающе махнул рукой.

— Господин полковник, это заместитель командира десантного взвода сержант Лайко, — представил Лик.

Сержант козырнул и внимательно осмотрел мой скаф, явно пытаясь понять, чьей он разработки и для чего предназначен. Активировав открытие, я вышел наружу и спокойно протянул руку. Тот так же спокойно её пожал.

— Докладывайте, сержант, есть какие проблемы местного характера?

— Особых нет, господин полковник, продовольствием и водой обеспечены в достаточной мере. Все целы и здоровы. Отсутствует связь с руководством, но в создавшейся ситуации это вполне возможно.

— Лейтенант Лик уже сообщил, что планируется вас перебросить на соседний континент для соединения с экипажами других крейсеров?

— В общих чертах, господин полковник.

Пока мы беседовали, я не переставал контролировать обстановку. Десантники, получившие сигнал, что мы свои, снимались с места и направлялись к нам. Только те трое, с гранатомётами, продолжали прятаться в траве.

— Это хорошо. Значит, ситуация на ближайшее время вот какая. Пилот у вас жив? — уточнил я.

— Да, — односложно ответил сержант.

— Это хорошо. Значит так: сейчас разгружаем бот, и он летит за отрядом капитана Киро и доставляет его сюда. После чего вы все летите на людской континент, где поступаете под командование майора Дайна. У нас идёт война с кланами антарцев, и вы с тяжёлым вооружением им очень пригодитесь.

— Но…

— Я не закончил, — добавив холодности в голос, как во время службы разговаривал с молодыми лейтенантами, я продолжил: — А я займусь поисками остального отряда. Оставите мне двух бойцов, этого хватит. Теперь говорите, что вы хотели сказать.

— Но у нас повреждено всё тяжёлое вооружение, и пилот не может управлять ботом, он сжёг нейросеть.

— С вооружением всё в порядке, я большую его часть, включая шесть скафов, привёл в порядок. А вот с пилотом поясните, что не так, — попросил я.

— Тут лучше пусть объяснит он сам. Я в этом мало понимаю.

— Пусть так. Займитесь пока разгрузкой бота, с моим флаером поосторожнее, а я пока с пилотом пообщаюсь.

Сержант побежал отдавать приказания, Ерой уже покинул кабину меха и сейчас у бота разговаривал с девушкой в форме со знаками различия капрала, как оказалась, это и был пилот меха, его подчинённая.

— Нур? — привлёк к себе внимание подошедший парень в звании мичмана. — Мичман Дайе, пилот десантного бота с крейсера «Джанкой». Вызывали?

— Да, — повернулся я к нему. — Доложите, как вы умудрились нейросеть сжечь?

— Редкость, но бывает, господин полковник, — вздохнул пилот. — Когда всё управление умерло, я вытащил нейрошнур и использовал нейросеть для управления.

— Подожди, но это же запрещено по инструкции. Хотя практически, на грани, осуществимо.

— По инструкции я должен был отстрелить рубку. Но у меня за спиной находилось два с половиной десятка парней, которых я каждого знал по имени. Да, это запрещено по инструкции, однако жизнь парней я спас, совершив посадку, но сжег нейросеть такой напряженной нагрузкой. Более чем уверен, что Алла, пилот второго бота, поступила так же. Падение её бота в конце приняло управляемый характер.

— Понятно. Инструкции инструкциями, но у вас свои методы выживания в бою, не прописанные в уставах.

— Именно так, нур, — согласился пилот.

— М-да-а-а, теперь понятно, как вы сели, а я всё голову ломал. Только вот ты ошибся, что летать не сможешь. Конечно, без нейросети это сложно, но тут она и не потребуется, искин я не восстановил, да и невозможно это. Поэтому сейчас получаешь маршрут примерного движения отряда капитана Киро и летишь за ним. Бот управляется только в ручном режиме. Всё ясно?

— Так точно, господин полковник!

— Иди, осваивайся в кабине. Да, кстати, лейтенант Лик летит с тобой, он будет исполнять обязанности наблюдателя. Твоё дело только пилотировать… ну, и прокладывать маршрут.

— Есть, разрешите выполнять?

— Разрешаю, — кивнул я и, развернувшись на каблуках, пройдя мимо «Призрака», направился к открытой аппарели бота, откуда как раз выезжал автоматический стомиллиметровый миномёт, управляемый дистанционно одним из десантников, наверное, штатным оператором этого оружия.

Пилот уже обогнал меня и, взбежав по аппарели, чуть не столкнувшись с одним из десантников, что уже облачился в скаф и, придерживая стрелковый комплекс, выходил наружу, скрылся внутри.

Флаер и мех тоже к этому времени оказались снаружи. Флаер оттащили чуть в сторону, чтобы не мешал, а мех пилот-капрал уже пробовала на ходу. Её командир, лейтенант Ерой, стоял чуть в стороне и пристально следил за всеми движениями птицеподобной зализанной боевой машины, знаками общаясь с подчинённой. Судя по их мимике, всё было в порядке.

Подойдя к сержанту, я встал рядом и, заложив руки за спину, спросил:

— Я не досчитался людей. Судя по скафам, у вас должно быть на четыре бойца больше.

— Я их отправил в дальнюю разведку в сторону бота лейтенанта. Надеюсь, они их найдут. По предположению нашего пилота до примерного местоположения наших осталось чуть меньше ста километров.

— Совсем рядом, — согласился я, потом сменил тему разговора: — Сколько ещё займёт разгрузка?

— Минут десять, нур.

— Хорошо. Сейчас мичман слетает за отрядом капитана Киро, после чего вернётся обратно. По прилёте вы грузитесь в трюм и почти сразу отправляетесь к майору Дайну.

— Господин полковник, а почему нам не полететь на боте сразу и не подобрать по пути отряд капитана? По времени мы выиграем куда как больше. Как я понимаю, вопрос времени сейчас стоит достаточно остро.

— Вот этого я не знаю, связи с соседним континентом не имею. Так что лучше всего отправить вас к ним на усиление. Может, это и перестраховка и дополнительных сил не требуется, однако поторопимся. А по поводу возврата бота с отрядом капитана Кира сюда, ответ прост. Пока идут поиски, я воспользуюсь дополнительным временем и поработаю с другими скафами. Может, три-четыре ещё восстановлю.

— Это было бы неплохо, — с благодарностью кивнул сержант. — Я отдам распоряжение на разгрузку повреждённых скафов?

— Да, конечно. Если что, я в рубке инструктирую мичмана.

Одолжив мичману свой командирский планшет, чтобы он мог ориентироваться по нему, я покинул бот. Спустя ещё пару минут, когда разгрузка была завершена, закрыв аппарель, бот приподнялся над землей и, набирая скорость, полетел на поиски отряда капитана Киро. Мичману сейчас было тяжело, он не только управлял ботом в ручном режиме, но и исполнял роль штурмана. Без нейросети делать эти два дела сложно, но возможно. Беспокоился я по той причине, что у него не было необходимого опыта. Знания есть, а вот опыта их использования нет.

— Сержант! — подозвал я командира подразделения, а когда тот подбежал, спросил: — У вас есть пилоты атмосферной техники?

— Так точно, капрал Жен имеет сертификат пилота атмосферной боевой техники.

— Это хорошо. Так как вам известно примерное местонахождение второго бота, подберите для флаера экипаж из нескольких человек и отправьте их на поиски остальной части взвода. Но помните, флаер антарский, могут угостить гранатой. Печальный опыт у меня есть.

— Есть, нур. Разрешите выполнять?

— Выполняйте.

Пока сержант суетился, я прошёл к флаеру и забрал баул с моими инструментами. Обернувшись, посмотрел на трёх парней-десантников, один был со знаками различия капрала, и посторонился, пропуская их. Бойцы козырнули и скользнули в салон флаера, после чего капрал прошёл в кабину, остальные же устроились в салоне.

Отойдя в сторону, я стал наблюдать, как флаер поднялся в режиме геликоптера на двухсотметровую высоту и, набирая скорость, пошёл в сторону дальнего леса. Про то, что нельзя подниматься на пятьсот метров, я уже успел сообщить сержанту и мичману, а те, соответственно, остальным.

— Неплохо ведёт, — пробормотал я и, развернувшись, направился к куче снаряжения.

Лагерь десантников находился на берегу живописной реки, пересекавшей в этом месте слегка холмистые поля. Вдали, километрах в трёх были видны деревья, но они находились на другом берегу.

Восстановленное снаряжение уже было пущено сержантом в дело. Он организовал мощную охрану стоянки, даже меха направил на холм, чтобы тот контролировал всю округу и наводил миномёт. Некоторые бойцы находились в скафах и занимались патрулированием, остальные сворачивали лагерь. Ну а я, подойдя к лежавшему на земле новейшему имперскому скафу, присел рядом и приступил к священнодействию. За этим делом с жадным любопытством следила половина свободных от работ бойцов, то есть всего трое, включая самого сержанта. Кстати, знаки различия на лежащем передо мной скафе были сержантские. А то на самом деле командиру подразделения приходилось пользоваться чужим скафом, чтобы держать ситуацию под контролем. А ведь эти скафы подстраивались под определённого оператора, и их было трудно перепрограммировать, этим занимались специальные службы. Вот по этой причине с молчаливого одобрения сержанта Лайко я и начал работать именно с его скафом. Ведь чужой он использовал всего на пятьдесят процентов от его возможностей.

К моему удивлению, флаер вернулся буквально через час. К этому времени я привёл в порядок скаф сержанта, и тот его опробовал. Мы как раз проходили прыжки на месте — я проверял, как работают сервоприводы экзоскелета. Услышав свист турбин и шум лопастей геликоптера, поднял голову, глядя на подлетающий флаер. Сержант оставался профессионалом. Подлетающий аппарат держали на мушке три десятка стволов. Это с учетом трёх спаренных пулемётов меха и стомиллиметровой пушки у него на левом манипуляторе. Про блоки ракет даже говорить не стоит.

— Перегруженным идёт, — известил я, оценив полёт аппарата. — Похоже, вторая часть взвода нашлась. Я так понимаю, лейтенант двинулся вам навстречу.

— Да, похоже, так, — согласился сержант, проверяя, как подключён стрелковый комплекс к скафу.

Теперь он мог вести огонь на расстоянии до четырёх километров с точностью до метра. Систему наведения, как понимаете, я тоже восстановил.

Флаер осторожно сел на ту же площадку, и пилот заглушил моторы, открыв грузовой люк. Через прозрачный фонарь кабины мы отчетливо разглядели капрала. Тот сделал знак, что всё в порядке, аналог земного о'кей.

Да и мы уже поняли, что полёт был удачным и благополучным. Грузовой отсек покидали двенадцать незнакомых десантников во главе с невысоким, на полголовы ниже меня лейтенантом с перевязанной и висевшей в косынке рукой. Сориентировавшись, тот направился к нам, остальные десантники, сверкая радостными улыбками, смешались со своими знакомыми и друзьями. Ведь всё-таки все они были солдатами одного взвода.

— Господин полковник, — обратился ко мне лейтенант, — разрешите провести дополнительную идентификацию?

— Пожалуйста, — доброжелательно кивнул я, отправляя ему на нейросеть свой личный идентификатор.

— Подтверждаю, что вы полковник запаса Кремнев, — официально подтвердил мой статус лейтенант. — Господин полковник, мои люди, что встретили нас на флаере, частично ввели меня в курс дела, но они мало знают. Хотелось бы получить более полную информацию по ситуации с момента атаки на наши корабли орбитальными крепостями.

— Это не крепости, лейтенант, — вздохнул я. — Это охранные базы. Если ты этого ещё не понял, то мы находимся на древней планете-тюрьме… Пошли к тем сваленным в кучу скафам. Описать вам ситуацию работа мне не помешает…

На введение в курс дела лейтенанта Руна и сержанта Лайко мне потребовалось почти полтора часа, за это время я восстановил ещё один скаф и взялся за третий. Ремонтировал бы быстрее, но мой крохотный синтезатор, входивший в комплект инженера Древних, просто не мог синтезировать блоки целиком, только заплаты-времянки. Но и с ними скафы работали превосходно. Пока ни одного сбоя за то время, что я нахожусь на этой планете, не было.

— Да, я согласен с вами. Нам требуется как можно быстрее отправиться на помощь нашим подразделениям. Я так понимаю, что кланы антарцев тут давно и у них тесные связи с местным населением, и это может создать проблему. Одно дело воевать только против работорговцев, другое — со всем континентом. Мы им, конечно, надерём задницу, но с большими потерями. Для минимизации потерь требуется восстановить все скафы, тогда нам уже безразличны все поползновения местных и кланов антарцев. Взвод десантников в скафах с полным вооружением — это всё равно, что полнокровная дивизия местных.

— Тут нет таких частей, пара батальонов уже сила.

— Вот и я к тому же. Однако пока до этого положения ещё далеко.

— Ты предлагаешь задержаться тут?

— Только для восстановления тяжёлого вооружения и средств защиты, то есть скафов. Также требуется произвести ремонт нашего бота. Спаренные плазменные пушки и блоки ракет — очень серьёзные аргументы.

— Не забывай про охранные дроны. Если потребуется, они прилетают боевой звездой. А дроны Древних — это дроны Древних.

— Ну и что? И им задницу надерём.

— Ну да, вы, наверное, сможете, — задумчиво согласился я. — В принципе предложение дельное. Не отправлять горстку хоть и хорошо вооруженных десантников в одних комбезах, а дать им отличную защиту и огромное преимущество перед противником. Да, ваши «Кузнечики» по местным меркам — это вундервафля, не только защита и связь, но и встроенное вооружение.

— Именно так, нур.

— Хорошо, принимается. Значит так: я пока восстанавливаю ваши скафы, все, что тут находятся. За это время, я полагаю, бот уже вернётся, и вы все пройдёте вакцинацию в капсулах — ваш штатный медик с этим справится. Да и вам, лейтенант, перелом заживят. Не сразу, дней за пять, но будете как новенький. После этого мы летим уже к вашему боту и продолжаем работу, после чего все вместе летим к парням майора Дайна. Идея вроде хорошая, но вот мучают меня предчувствия, что ваша помощь майору сейчас остро необходима. Предлагаю восстановить вооружение и отправить вас или сержанта Лайко на усиление наших у обломков «Тинки». Полвзвода — это тоже достаточно мощное подразделение, чтобы изменить баланс сил.

Рун задумался над моим предложением, после чего кивнул и сказал:

— Первым ботом полетит сержант Лайко и его парни. Мы вторым.

Повернувшись к сержанту, я сказал, отложив отвёртку:

— Так что, сержант, как только мы переберемся к боту, сразу отправляешься к нашим. Будь готов.

— Подготовлюсь, господин полковник, — кивнул сержант, не подозревая о пионерском салюте.

— Вот и ладушки. А теперь, лейтенант, давайте выкладывайте, где вы руку сломали. И да, вы не сообщили, вышли на вас четверо бойцов сержанта?

Лейтенант, смущаясь, пояснил, что руку он сломал по собственной дурости, когда пошёл один на один против пещерного медведя — хотел проверить себя. В результате зверь лишился шкуры, которую со знанием дела и с помощью подручных средств выделывал один из десантников, что когда-то в юности занимался чем-то подобным, а лейтенант обзавёлся переломом. А вот группа из четырёх десантников к ним не выходила, и это вызвало беспокойство у Лайко.

Лагерь лейтенанта располагался в семидесяти километрах от нашего местоположения. Там же находился и их бот. В том лагере остались десантники под командованием капрала, командира первого отделения. После совещания мы решили оставить лагерь на месте и перебазироваться с вернувшимся ботом туда. Должны все влезть, если не поместятся, часть можно флаером отправить, тогда точно одним рейсом обойдёмся.

После обмена новостями — я ещё записи всех местных боёв переслал на нейросеть лейтенанта и сержанта, чтобы они были в курсе местных реалий, — сказал им:

— Ну всё, вы пока занимайтесь своими делами, не отвлекайте меня, а то мне вон ещё четырнадцать скафов восстановить надо.

Через шесть часов вернулся бот с отрядом капитана Киро, его всё-таки нашли, и после погрузки части солдат и вооружения мы направились к стоянке второго бота, если это можно так назвать. Следом, не отставая, летел флаер, тоже набитый битком. Мы ничего не оставили. Всё и всех забрали одним рейсом.

После прилёта я вышел из бота и, подойдя к каменистому берегу огромного озера, посмотрел на покатый корпус второго бота, что находился на крохотном островке метрах в семистах от нас, и спросил Руна:

— Как вы так умудрились-то?

— Пилоту спасибо, спасла, — не понял моего вопроса лейтенант. — Нейросеть, как и мичман, сожгла, но спасла. А вот как выбирались на берег, это уже другая история. Плотик из кустарника вязали.

— Ну да, пилот у вас молодец. Хоть и не туда, но посадила. Вот только как я до бота добираться буду? Там даже для флаера места нет. Хотя… Есть одна идея, давно это хотел проверить.

Я стоял на берегу и с интересом осматривал местность, где мы находились, а это преимущественно холмы с выходом скальной породы. Берег озера в некоторых местах белел известняком. К тому же всё это поросло кривоватыми приземистыми деревьями. Ландшафт чем-то напоминал Крым, хотя тут вместо гор были холмы. А так похоже.

Развернувшись и скрипнув галькой под опорами скафа, я увидел, что позади меня стоит капитан Киро и тоже с интересом осматривается. Так-то я его приближение заметил сразу. Дроиды висели надо мной, мониторя ситуацию, но он стоял молча, также рассматривая часть подчиненного ему имущества, вот и я никак на его приближение не отреагировал.

— Думаете, доберетесь? — спросил он.

Как ни странно, на командование он не претендовал. Как пояснил сам капитан — он царь и бог на корабле и отвечает только за доставку, а для действий на планете существует десант. И лезть не в свою епархию он не собирается. Сейчас этот чисто флотский офицер несколько неуютно чувствовал себя на планете. В противоположность ему лейтенант Рун ощущал себя как рыба в воде. Ему явно всё это нравилось.

— Да, — коротко ответил я и продолжил, размышляя вслух: — Помощники мне не особо нужны. Скаф, понятное дело, герметичен. Пройду по дну и перегоню бот сюда. Вон парни уже кустарник вырубают, готовят ещё одно стояночное место.

— А не проще с флаера на бот спрыгнуть?

— Проще, — согласился я. — Но я всё ещё тестирую свой скаф, вот и пользуюсь любой возможностью для испытаний, и такой шанс упускать не хочется.

— Он может находиться под водой? — удивился Киро.

— Это диверсионный скаф Древних, — рассеянно ответил я.

Капитан отошёл чуть в сторону и с интересом осмотрел «Призрак».

В это время мой флаер поднялся в режиме геликоптера и медленно, зигзагами полетел в сторону нашей прошлой стоянки. Подошедший лейтенант Рун пояснил:

— На поиски отправил. Ведь четверо моих парней так и не появились. Как бы не случилось чего.

— Я так и понял. Сколько человек не успело пройти вакцинацию от местной среды?

— Полвзвода не успело. Я последним лягу, в моё отсутствие временно примет командование взводом капрал Люк.

— Сержант Лайко готов к отправке на соседний континент?

— Завершается подготовка. Так как восстановлено пока всего пятнадцать скафов, он летит с одним отделением в усилении с мехом и другим штатным тяжёлым вооружением взвода. Капитан Киро со всеми выжившими членами экипажа занимает свободные места в боте и летит этим же рейсом. Нам поставлена задача дождаться восстановления бота и вооружения, используя всё свободное время на поиски ещё одного спасательного модуля с «Джанкоя», есть шанс, что там кто-то мог выжить. Закончив с поисками группы десантников и модуля, мы все вместе отправляемся следом за первой группой.

— Решение хорошее, принимается. Это как раз ваша специализация — разведка и поиск. Поэтому занимайтесь, средство для поиска у вас имеется. Не забывайте, что тут есть аборигены-ушастые, вполне возможно, среди их рабов есть и наши соотечественники. Проводите проверку, не отвлекаясь от поисков остальных членов экипажа. Это пока всё.

— Хорошо… Только что пришло сообщение от сержанта Лайко, они готовы к отправке. На бот погружено всё, что нужно.

— Пора провожать, — согласился я.

Мы с капитаном Киро неспешно стали подниматься по каменистому кое-где осыпающемуся склону к площадке, где стоял бот. Рун убежал вперёд, проверять, как всё подготовлено, нам же торопиться было некуда.

На краю площадки я активировал открытие скафа и покинул его. Требовалось сказать несколько слов людям перед отправкой первой партии. Традиция такая.

Капитан Киро тут особо не командовал, только принял решение, что с членами своего экипажа отправится первым рейсом, и всё. К тому же за время полёта, который ориентировочно продлится около двадцати часов без дозаправки, все пройдут вакцинацию. Заправка для бота не требуется, он может пролететь вокруг планеты раз двадцать, пока топливо в баках не начнёт подходить к концу. Знаю, что расход большой. Но это же атмосфера, тут он раза в три больше, чем в космосе. К тому же в отряде капитана было двое раненых осколками во время взрыва склада боеприпасов в обломках «Джанкоя». Их планировалось положить в капсулы на восстановление. Сутки, конечно, это немного, но требуется хотя бы начать. Старший врач «Тинки» уже решит, как их дальше лечить. Он наверняка обрадуется, что его усилят сперва одной парой капсул, а потом ещё второй. Это, конечно, лечебные, но и они неплохи в опытных руках. А медицинское оборудование на месте падения «Тинки» сейчас остро необходимо. Медики работают там на пределе возможностей, и эти четыре капсулы снизят накал страстей. М-да, именно так.

Люди действительно уже были готовы. На площадке собралось более семидесяти человек, из них сорок отправляются в свой первый дальний планетарный рейс. Отсутствовали только двое раненых — как я понял, их, чтобы не терять времени, уже положили в капсулы.

Я сказал речь, особо выделив, что нашим на соседнем континенте вполне возможно срочно требуется помощь — военная, медицинская и техническая.

После этого одно отделение взвода с командиром отделения и сержантом Лайко погрузилось на борт бота. Следом за ними начали грузиться люди из отряда капитана Киро, их теперь называли именно так. Также взошли на борт пилот меха и лейтенант Ерой. Ему тут делать было нечего, остатки подразделения лейтенанта летели на этом боте. Три меха и два пилота сгинули в отсеках корабля во время падения крейсера на планету.

Планшет мне вернули, теперь ориентироваться будет Киро с помощью своего планшета. Капитан занял в кабине место штурмана, задача мичмана только пилотирование бота.

Наконец аппарель закрылась, негромко загудели маневровые двигатели, послышался знакомый свист, после чего бот легко приподнялся над площадкой, развернулся и, набирая скорость и высоту, полетел по прописанному мной маршруту на соседний континент.

«Надеюсь, майору эти парни и девушки придутся к месту», — подумал я, после чего, кивнув лейтенанту, направился обратно к «Призраку».

— Занимайтесь своими делами, — на ходу велел я. — Я смотрю, вы тут неплохо обустроились, а я пока отправлюсь к боту. Нужно перегнать его сюда и заняться реанимированием всех систем и вашего снаряжения. Так что пока меня не отвлекайте, но о поисках и особенно результатах докладывайте.

В это время на поясе лейтенанта завибрировала коротковолновая рация. Прислушавшись к вставленному в ухо динамику, Рун сообщил:

— Ужин готов, нур. Разрешите проводить вас до места, где мы организовали столовую?

Посмотрев на почти зашедшее солнце и удивившись, как незаметно прошёл день, я согласно кивнул и неожиданно зевнул. Вторые сутки пошли, как не сплю.

— Ведите. Насчёт бота. До темноты не успею, поэтому переночую на островке, мне требуется выспаться, и только утром перегоню его сюда.

— Хорошо, нур. Пойдёмте, я провожу вас до столовой.

Сам лагерь, организованный десантниками, находился чуть дальше от стояночной площадки. Там в меловой скале было несколько пещер, одну из них лейтенант и освободил от прошлого квартиросъемщика — я уже видел гордость Руна, шкуру, что сушилась на самодельной перекладине. Вот около этих пещер, используемых вместо казарм, была организована столовая. Я уже передал местным поварам все свои запасы из морозильника, вот они и сварганили несколько блюд на тридцать человек. Прощального ужина отбывающим мы не стали делать, да и не принято это в империи, просто передали большую часть пайков — и отправили. На дорогу хватит, в полёте поедят.

У длинного самодельного стола уже выстроились свободные от дежурства и охраны лагеря бойцы и пилот бота лейтенант Алла, миловидная девушка лет двадцати пяти. На самом деле ей было тридцать семь, и она уже дважды успела сбегать замуж. Детей не завела и сейчас работала на контракте в дальней разведке империи.

Меня посадили во главе стола, после разрешающего взмаха Руна сели и остальные. Мне положили в мою личную посуду, остальные пользовались самодельной. Мне вообще нравилось в лагере, видно было, что он обустроен с умом и, можно сказать, любовью. Огромное моё уважение Руну. Тот смог найти среди своих бойцов имеющих те гражданские специальности, что могли помочь в организации. Был столяр, который смог собрать из подручных материалов, а это в основном кривоватые сосны, мебель, тот же обеденный стол и лавки. Шорник, ну и повара. Их было во взводе двое. Посуду же изготовила лейтенант Алла, которая, оказывается, увлекалась гончарным искусством в свободное от работы время. Одним словом, качественный и хорошо оборудованный лагерь. Рун действительно хороший командир и руководитель, не зря его так хвалили лейтенанты Лик и Ерой. Надо подумать над идеей перетащить его в мою будущую корпорацию по поиску артефактов Древних. Да можно ещё набирать персонал из выходящих на пенсию ветеранов дальней разведки. Тоже неплохая мысль.

Обед был вполне приличен. Не шедевр, конечно, поскольку тут скорее отдано всё количеству, чем качеству, всё-таки прокормить столько гавриков ещё та проблема, но всё равно неплохо. Горячее сырым не бывает. Повара расстарались на два блюда из супа и пюре с мясом. Вся моя картошечка на это ушла. Все два мешка. Но зато сытно получилось.

Было ещё светло, после плотного и, надо сказать, сытного ужина, меня с ещё большей силой потянуло в сон. По этой причине я активировал симбиота, которого старался лишний раз не трогать, и, взбодрившись, оставил лейтенанта готовить подразделение к отходу ко сну.

На берегу я облачился в «Призрак» и, подхватив водонепроницаемый баул с инструментами и синтезатором, спустился к самой воде, поглядывая на видневшийся вдали бот.

Причина, почему я в последнее время не так часто пользуюсь симбиотом, была проста. Во-первых, он, как оказалось, из-за плохой нейросети взаимодействует с ней всего на тридцать процентов. Соответственно я могу использовать ресурсы импланта только на эти жалкие проценты. Во-вторых, симбиот использует мои жизненные ресурсы для работы. Образно говоря, я быстро старею, если постоянно его использую. А терять двадцать пять — тридцать лет свой жизни не хотелось. Я, конечно, теперь долгожитель, но всё же. Симбиот — это хорошо, но всё-таки стоит поберечься. Мне только недавно стала доступна эта информация, изучив её, я понял, что чтобы всего этого не было, мне требовалась нейросеть Древних. С ней и имплантом я наоборот могу увеличить срок свой жизни, если только не случится какая-нибудь форс-мажорная ситуация. Так что на ближайшее будущее моя главная задача найти законсервированную нейросеть Древних. Почему законсервированную? Потому что только в этом режиме она могла пережить все эти годы.

Всё-таки лишних сто лет жизни с использованием нейросети Древних — это лишние сто лет жизни. Хотя мне не все подойдут, там важен порог интеллекта и личные параметры. Некоторая информация по этим имплантам у меня есть, поэтому я надеюсь найти нейросеть врача. Вот она идеально мне подойдёт. С ней я смогу контролировать своё тело, замедляя режим старения на все пятьдесят процентов… Правда, для этого необходимы нужные базы знаний, но вот это как раз не проблема.

Кстати, если кто думает, что я буду искать эту нейросеть на планете, то он ошибается. Проще у коллекционеров поискать, там куда больше шансов найти.

Солнце уже почти скрылось, поэтому, не дожидаясь полного погружения всей округи во тьму, я сделал первый шаг в озеро, уйдя в воду до колена, второй шаг — до шеи, затем третий и, потеряв опору, стал медленно погружаться, терпеливо дожидаясь, когда коснусь дна. Рун, конечно, говорил, что озеро глубокое, но, погружаясь рядом с отвесной стеной всё глубже и глубже, я понял, что оно действительно очень глубокое. Сто метров уже, а дна всё нет. Меня это изрядно заинтересовало. Включив прожектор на шлеме и два фонаря на плечах, я стал осматриваться.

По идее я должен был пройти по дну до островка и заняться ботом, но, погрузившись уже на двести метров, я остановился, закрепившись на стене. Почистив её от налипшей тины, что наросла за это время, я снял с пояса сканер и провёл анализ. Сомнений не было, озеро является частью одной из баз Древних. Как я это узнал? Да всё просто, сканер показывал полметра водостойкого пенобетона, его ещё называют вечным, и всё, дальше он не видел. Это означало, что под бетоном защита от сканирования. Так что вывод был очевиден.

Всё это меня изрядно заинтересовало, однако у меня были обязательства перед соотечественниками, поэтому я решил не сообщать своим спутникам о находке и заняться ею лично… после того как отправлю остальной взвод к майору Дайну. Придумаю что-нибудь, чтобы тут задержаться. Если что, у меня есть средство доставки, тот же флаер.

Теперь требовалось что-то придумать, как через эту водную пропасть пробраться на островок с ботом. Скаф имел нулевую плавучесть, но вот баул с инструментами тянул вниз. Пользоваться теми плотиками из кустарника, что я видел на берегу, было стрёмно. Нужно что-то придумать. Наверное, всё-таки придётся использовать идею Киро — высадка с флаера.

Как бы то ни было, используя стену, я стал пониматься как скалолаз обратно на поверхность. Этот путь на остров для меня перекрыт. Не на дно же спускаться, оно тут и до километра может быть.

После подъёма выяснилось, что вернулся флаер. Пропавшие десантники нашлись. Они всего двадцать километров не дошли до нашего лагеря. Более того, они видели, как летал наш флаер, но укрывались от него, посчитав, что это антарцы. Правда, когда он потом пролетел с ботом, пытались привлечь внимание, но не преуспели. Скорость была большой. А когда в сумерках снова увидели флаер, уже смогли сообщить о себе очередью с трассирующими пулями — мимо, естественно. Так что буквально через пять минут после моего погружения все четверо благополучно оказались в лагере и сейчас находились в столовой, ужиная тем, что осталось. Оказалось, повара, предполагая, что пропащих могут найти, оставили четыре порции.

— Не получилось? — спросил лейтенант, когда доложил о возвращении флаера.

— Озеро слишком глубокое, — ответил я, проверяя, как баул выдержал погружение; как оказалось, вполне терпимо, вода не попала. — Сейчас попробуем другим способом. Давай гони капрала обратно во флаер, пусть на бот сбросит.

— Хорошо.

Через пять минут флаер завис над ботом буквально в двух метрах. Сесть на спину аппарата не получалось, мешали ракетные пусковые, вот и пришлось прыгать на свободное место между ними, фактически над кабиной.

Помахав капралу и велев ему по рации возвращаться в лагерь, я спустился к корме и спрыгнул на каменистую поверхность островка, ранее заросшую кустарником, который успели проредить десантники.

У меня были сомнения насчёт островка, но я пока держал их при себе. Больше всего этот островок напоминал крышку шахты, и контуры имел округлые. Правда, предназначение его мне пока ещё не известно. Это могла быть и ракетная пусковая, и укрытие для антенн и радаров, и даже вход в базу. Всякое может быть. Кто знает, что там у меня под ногами? Сканер снова показал, что у островка имеется защита от сканирования, подтверждая моё предположение, что это крышка шахты. Нужно поработать над сканером, чтобы он брал эту защиту. Сменить настройки, увеличив мощность сканирования.

Оставив пока всё это неизученным, хотя зуд исследователя так и пёр из меня, я приступил к ремонту бота. Через час, это примерно в одиннадцать ночи по местному времени, проверил сделанное. Ручное управление действовало. После чего, помучившись, решил вместо сна заняться исследованием островка. Тем более для десантников я сейчас отдыхаю.

Выйдя из бота наружу, я спустился на тот берег, что был не виден со стороны лагеря, и, вздохнув, сделал первый шаг в воду.

Три часа исследования и спуска на глубину шестисот метров показали, что скаф дальнейшее погружение может и не выдержать, всё-таки у него несколько другие функции, и что моя догадка оказалась верна. Это действительно была шахта, что поднималась со дна озера. Правда, попасть внутрь я не смог, хоть и нашёл заблокированную техническую дверцу на десятиметровой глубине. Скорее всего, её использовали техники для ремонта шахты.

Анализ дал понять, что островок всё-таки вход, именно вход для атмосферной техники. Вероятно, крышка отходила, аппарат садился на лифтовую площадку, та начинала спускаться вниз, и крышка закрывалась. Для антенн и ракетной пусковой всё это слишком сложно. А вот для аварийного входа-выхода самое оно.

Вернувшись на бот, я разоблачился и лёг отдыхать. В трюме кроме сваленного в несколько куч армейского снаряжения, включая скафы, было несколько лежанок — десантники три дня тут провели, пока не смогли обеспечить нормальную переправу. И сейчас, развалившись на натянутом брезенте, используемом как гамак, спокойно уснул. Надеюсь, мне хватит пяти часов, оставшихся до назначенной побудки.

Проснулся я от звонка будильника. Морщась, принял сидячее положение и, выключив будильник, протёр ладонями заспанное лицо. Визжащий сигнал будильника резко ударил по нервам, но тут я сам перестарался, думал, не проснусь утром и не услышу нормальный звонок. Спрыгнув на пол, прошёл мимо «Призрака», который находился в режиме охраны моей личности, и, выйдя наружу через открытую дверь, спустился к воде. Тут всего метров пять от ближайшей опоры.

Вчера, прежде чем лечь, я связался с дежурным по лагерю и предупредил, до какого часу буду спать. То есть до девяти утра. Я взял себе лишний час, чтобы хоть немного выспаться и не обеспокоить соотечественников.

Умывшись, вернулся в бот и, пройдя в рубку, активировал зажигание маневровых двигателей. Реактор я ещё вчера запустил. После этого последовал перегон бота на площадку у основного лагеря. Кстати, флаера не было. Видимо, десантники активно искали последний не найденный модуль с частью экипажа «Джанкоя».

Работали они ответственно и с огоньком. Для них это хоть какое-то разнообразие. На участие в поисках выстраивалась целая очередь, но Рун отправлял только тех, у кого были восстановленные скафы и нормально функционировало вооружение. Потому что у них были все шансы в случае внезапного нападения или обстрела ответить адекватно вплоть до полного уничтожения противника. Причём без потерь с нашей стороны.

Всё я это узнал от лейтенанта Руна. Он сразу же поднялся на борт через открытую нараспашку шлюзовую, как только опоры бота коснулись каменистой площадки. Смертничек, во время посадки запрыгнул, да ещё с повреждённой рукой.

— Какие будут приказы? — поинтересовался он.

— Я смотрю, трое любителей уже сидят и рыбачат моими удочками, но это скорее развлечение. Рыба в озере есть, однако для её ловли нужны сети. Займись вязанием сетей, и можно уже нормально обеспечить взвод рыбой. С охотой сами разберетесь, не мне вас учить. Поварам я передал все специи, а то вы используете только найденную окаменевшую соль, думаю, обед сегодня будет вкусным. Так что, лейтенант, занимайтесь своими делами, а я займусь своими. Твой скаф я уже нашёл, за него первым и примусь, остальные на очереди, а сейчас перво-наперво восстановление лечебных капсул. Там поломки мелкие, сделаю быстро, и можно будет прогнать остальных, кто не успел посетить капсулы бота Лайко. Пусть пройдут процедуру уже здесь. Да и тебя подлечим, можно даже сразу положить, чтобы не терять время. Когда процедура лечения закончится, я как раз отремонтирую всё снаряжение — и можно будет отправляться. М-да, именно так.

— Ясно, нур. Моя помощь требуется?

— Только если вытащить часть вооружения и снаряжения, а в остальном пока нет.

— Сделаем. И ещё, можно изменить порядок восстановления оборудования?

— Говори, — кивнул я.

— Для обороны лагеря нам требуются стационарные огневые точки, а то у нас тридцать процентов мёртвой зоны, где приходится использовать патрули. Это не очень хорошо. Миномёт и станковые пулемёты решили бы эту проблему. Там есть функции автоматической охраны границы лагеря.

— Я понял. Мне без разницы, с чего начинать, так что после капсул восстановлю вам тяжёлое вооружение… ну и миномёт тоже.

— Спасибо, нур, — козырнул лейтенант.

После этого мы разошлись, Рун — напрягать подчинённых на частичную выгрузку вооружения и снаряжения, а я в трюм, ремонтировать капсулы. Там уже находился штатный медик взвода, он и займётся эксплуатацией капсул, как только я их восстановлю.

Лейтенант с интересной фамилией Алла, пока я занимался капсулами, проводила время в рубке, проверяя, как восстановлено ручное управление, подстраивая его под себя. Через несколько дней у неё будет длительный перелёт, вот она и готовилась. Через полчаса она спустилась в трюм и, вежливо попросив у меня планшет, получила его и ушла учить маршрут движения к соседнему континенту. Особенно заметные ориентиры для корректировки полёта и определения местонахождения.

Ещё через два часа капсулы были восстановлены. В одну на четыре с половиной дня лёг лейтенант Рун, в другую — на полтора часа один из десантников. Процедуру вакцинации уже поставили на поток, поэтому, оставив всю эту работу на штатном медике, я спустился наружу и приступил к ремонту автоматического миномёта. Хорошее это оружие и для стрельбы по площадям подходило идеально. Снаряжался он обоймами по десять мин. Естественно, что оператор, он же заряжающий, имел тяжёлый скаф с мощными сервоусилителями. Именно его-то я и восстановил первым, сразу после миномёта, чтобы это оружие у нас было полностью боеготовым. Только потом приступил к восстановлению станковых гранатомётов и пулемётов. К концу дня вся эта работа была закончена. Зам Руна, капрал Люк, сразу же забирал отремонтированное вооружение и включал его в оборону лагеря. Завтра с утра примусь за скафы, а сейчас можно поспать.

Перед самой темнотой вернулась поисковая партия на флаере. Модуль с «Джанкоя» они пока не обнаружили, но нашли кое-что интересное. Разбившийся корабль. Эта новость как молния промчалась по лагерю. Корабль упал недавно, не больше десяти лет назад, и принадлежал не людям. Арахнидам.

Как-то сразу вспомнилось, что планета находится недалеко от их старой границы.

— Значит, эти пауки не вымерли. А ведь несколько тысяч лет про них ничего не было слышно, — задумчиво сказал я, узнав шокирующую новость.

Следующим утром я продолжил восстановление снаряжения, поднимая боеспособность взвода и размышлял об обнаруженном корабле. О пауках мало что было известно, слухи, конечно, ходили, что ещё сторожат они свои границы, но практических подтверждений не было. Вон, когда я летал на Фронтир, меня запугивали, мол, встретишь корабль арахнида — всё, это последняя твоя встреча. Однако пообщавшись с военными и шахтерами, что там работают, я, к своему удивлению, узнал, что пауков давно не видели, но корабли их действительно летают. Просто некоторые технически подкованные прощелыги переоборудовали найденные на местах боёв Древних корабли архов и пользуются ими. Отсюда и слухи о возвращении пауков.

Ещё утром я попросил десантников не лезть на корабль, оставив это дело мне, те пообещали. Им хватало других дел, тем более модуль пока не был найден.

К вечеру я восстановил одиннадцать скафов. После ремонта каждого ко мне подходил капрал с бойцом, которому ранее он принадлежал, и пока тот его тестировал, я приводил в порядок систему наведения стрелкового комплекса, объединяя её с оборудованием скафа в единую систему управления средствами защиты и атаки. Скажу честно. Думал, сделаю максимум восемь, но с каждым отремонтированным скафом и другим оборудованием я получал уникальный опыт по использованию баз Древних, и это постепенно сокращало время ремонта.

Флаер вечером не вернулся. Было уже обговорено, что если парни слишком удалятся от лагеря, то переночуют на месте и с утра продолжат поиски. Видимо, так они и поступили — связи с ними из-за большого расстояния не было.

Ночевал я всё так же на брезенте в трюме бота. Следующий день был братом-близнецом предыдущего. Я реанимировал скафы, узнал от медика, что пациент у него остался только один — лейтенант Рун, вакцинация остальных уже проведена, и что отправленные на охоту парни принесли на шестах двух крупных копытных. Их сейчас коптили и готовили на ужин. К обеду уже не успевали. Обед у нас опять будет рыбным. Моё предложение с сетями себя оправдало — рыба в озере была, правда, ловилась не очень, но зато крупные экземпляры попадались.

Медик был достаточно информированным, поэтому, работая, я с интересом слушал его. Одна новость меня зацепила.

— Подожди, — остановил я его, отложив блок управления сервоприводами очередного «Кузнечика» в сторону. — Что значит ушастых видели?

— Да охотники, когда дичь выслеживали, видели шесть повозок. В оптику рассмотрели ушастых. Бабы у них там тоже были, — последнее было сказано мечтательным голосом. — Они к ним близко подобрались, убедились, что рабов у них нет, поснимали всё на камеру и вернулись.

Как ни странно, та моя запись с сексом трёх ушастых быстро расползлась среди десантников и стала просто хитом сезона. Вот вчера, когда я прервался на обед, меня попросили восстановить четыре планшета. Восстановил. Думаете, они их использовали по делу? Ага, как же, порно ушастых смотрели. Сразу столько группировок образовалось и специалистов по потрахушкам! И ведь у каждого своё мнение.

— Далеко? — деловито поинтересовался я.

— Далеко. За рекой. Наши в степь за дичью ходили, тут-то мелочь одна, тридцать человек прокормить сложно, а рыбы не хватает, поскольку даже сетью её ловится недостаточно много. Пайки-то командир трогать запретил. Говорят, одного рогатого уже к вертелу готовят, специями смазывают, вечером пир будет.

— Правильно запретил, это наш НЗ, — задумчиво ответил я, анализируя эту информацию. — Странно, что Люк мне об этом не сообщил.

— Так он ещё охотников опрашивает. Я первый успел.

— Ладно, топай по своим делам. Мне работать надо, — отправил я медика в трюм, а сам, сидя на пандусе аппарели, продолжил реанимировать очередной скаф, обдумывая эту новость.

Как скажется на нас появление ушастых? Да вроде никак. Надеюсь, это не прошлая орда, вроде как не их направление. Да и по количеству не совпадает. Хотя странно всё это. Те переселяются, этот караван какой-то подозрительно мелкий. Не, всё-таки странно. Надо бы одного ушастого прихватить для допроса, узнать, что у них там случилось. Люка напрягу, пусть пошлёт разведчиков, допросят их.

— О, восемь скафов осталось? — довольно кивнул подошедший Люк, быстро подсчитав количество десантного снаряжения, которого я ещё не касался.

— Завтра закончу, потом ещё с ботом повожусь, улучшая его управление, и можете лететь, — сообщил я.

— А вы?

— А я останусь тут. У меня ещё дела есть. Можно сказать, появились… Докладывай, что там по аграфам?

— По сообщению охотников, они провели визуальную разведку и смогли определить, что ушастых на шести повозках было восемнадцать. Две особи женского пола, остальные мужского. Трое детей. Использовалась разведывательная аппаратура, восстановленная вами, поэтому охотников не засекли. Те забрали разделанные туши рогатых и вернулись в лагерь. Преследования не было, наших, как я говорил, не обнаружили.

— Куда они направляются?

— Как я понял их маршрут движения, от побережья они идут в сторону горных отрогов.

— Ясно. Странно, что их так мало, через континент ушастые обычно ходят более крупными караванами. Я думаю, требуется получить у них информацию о переселениях. Пошлите разведгруппу, пусть выкрадут языка и поспрашивают его. Также усильте охранение и наблюдение за подступами к лагерю, этого пока хватит. А я продолжу заниматься свой работой. Кстати, эти два скафа уже восстановлены, можете забирать.

— Хорошо.

Капрал быстро вернулся с двумя парнями, хозяевами починенных «Кузнечиков». Пока они опробовали защиту, я реанимировал их оружие, прописав его к скафам, чтобы им можно было пользоваться. Процедура стандартная и уже много раз опробованная, поэтому за полчаса всё сделав, я вернулся к ремонту прошлого «Кузнечика».

Когда флаер не вернулся и на второй день, лёгкое беспокойство появилось, но не критичное. Те могли и задержаться. В принципе это тоже обговаривали.

Возникло подозрение, что они столкнулись с переселенцами, но шансов у последних не было никаких. В общем, было у нас беспокойство, да тут наша пешая разведгруппа перед самой темнотой вернулась. Выяснилось, что идёт война по всему побережью. Один из кланов усилился за счёт найденного оборудования и вооружения Древних и сейчас активно нагибал соседей. Поэтому-то столько беглецов. Это показалось интересным. Обдумаю эту новость чуть позже, тем более что вооружение усилившейся группировки, по словам «языка», включало в себя шагающие машины, похожие на птиц. Неужто мехи Древних?

К обеду третьего дня я закончил со скафами и начал возиться с ботом, изредка отвлекаясь на всякую мелочь. Бойцы, пользуясь тем, что я не отказываюсь, несли мне личные коммуникаторы, планшеты и другую электронную дребедень. Я ремонтировал. Не отказывался я по одной причине: практика положительно сказывалась на моих умениях. Пусть несут, я только рад буду. Самым последним я отремонтировал «Кузнечик» лейтенанта. Ему всё равно пока без надобности — ещё больше суток лежать в капсуле. Но как бы то ни было, к концу третьего дня восстанавливать мне оказалось нечего, всё, что можно, уже оказалось реанимировано.

— Не видать? — спросил я, подходя к капралу Люку.

Он стоял на вершине холма рядом с окопом поста наблюдения, где находился один из крупнокалиберных пулемётов взвода.

Вопрос мой касался флаера. Самого аппарата и пяти хорошо обеспеченных и снаряженных десантников как не было, так и нет. Это странно: что могло их задержать? Может, всё-таки столкнулись с техникой Древних? С парнями я уже сроднился, поэтому и переживал за них.

У меня мелькнула мысль, что те могли напороться на действующую охрану какой-нибудь базы Древних, как у меня это случилось с «Богомолами», но вслух я её не высказывал. Хотя, может быть, нашли модуль и помогают выжившим. Однако по идее пилот должен был оставить десантников и прилететь к нам, перевозя часть выживших и сообщив о находке. Экономить топливные стержни не требовалось. На обоих ботах запасов было предостаточно. Эти топливные стержни использовались как мехом, так и автоматическими миномётами. Так что летать они могли сколько угодно.

— Нет, нур. Что-то их задерживает.

— Думаешь, влипли?

— Мы десантная разведка, — удивлённо посмотрел на меня Люк. — Они могли влипнуть, если против них бросили роту обычного десанта. А так соперников у нас на планете нет. Наверное, что-то срочное случилось. Ничего, там командиром капрал Бленк, он опытный разведчик. У него семь высадок на неисследованные планеты, опыта на пол нашей эскадры.

— Помню такого, здоровый такой мужик. Кажется, самый старший из вас?

— Сто лет ему скоро будет, юбилей, — кивнул капрал. — Так-то у нас в основном молодёжь, но есть и такие ветераны, как Бленк.

— Да, кстати, просветите меня, почему у вас так много молодых военнослужащих?

— Так нашу эскадру недавно сформировали. Перевели из других подразделений процентов пять ветеранов вроде Бленка или капитана Киро, а остальные молодежь. Я вот тоже до этого в других подразделениях служил, но профессиональным дальним разведчиком меня не назовёшь. Я раньше в десантном разведбате службу проходил. Лейтенант наш хоть и успел побывать в паре заварух, тоже скорее из «дуболомов». Хотя и выучил нужные базы, но опыта мало.

— По нему этого не скажешь, работает уверенно и с огоньком.

— Да он, наверное, единственный, кому тут всё нравится.

— А вам нет? — поинтересовался я.

— Да работа как работа.

Мы оба были в скафах, ни мимику отследить, ни движения тела, но мне показалось, сказав эту фразу, капрал пожал плечами.

— Ну да, понятно. Рутинная работа.

— Ну, не совсем рутинная. Но работа, в этом вы правы.

— Ладно. Значит так: если до утра флаер не вернётся, то сворачиваем лагерь и летим следом за ними. Маршрут движения у вас ведь есть?

— Да, конечно. Я сам прикидывал, где они будут вести поиски. Так что ориентировочный район знаю.

— Вот и хорошо.

Развернувшись, я направился вниз, в лагерь. Времени до темноты ещё хватало, поэтому я решил перед ужином искупаться. Вода была хоть и прохладной, но зато чистой. Вон вчера повесил «тарзанку», так это второе по значимости событие после видео с сексом трёх ушастых. Парни как дети прыгают с воплями и криками.

Лететь никуда не пришлось: в три часа ночи мои дроиды-разведчики сообщили, что к нам приближается скоростной летательный объект. Объявив тревогу, — дежурный по лагерю её подтвердил — через секунду, вскакивая с брезента, я сообразил, что это летит наш пропавший флаер. Дежурный подтвердил, что он только что вышел на связь и сообщил коды безопасности. Задумчиво почесав затылок и пригладив ладонями всклокоченные волосы, я втиснулся в нутро «Призрака» и вышел наружу, уже слыша свист моторов приближающегося флаера, который, сбросив скорость, заходил на посадку. Встав на аппарели, я наблюдал, как под светом прожекторов бота флаер мягко коснулся площадки в двадцати метрах от меня.

Это действительно вернулись наши. Причём, судя по тому, что флаер был перегружен, — это стало заметно по тональности работы мотора и манёврам, — они нашли последний спасательный модуль.

— М-да, — пробормотал я, глядя, как вместе с двумя десантниками поисковой партии грузовой отсек покидают девять человек. Перегружен — не то слово. Я вообще удивляюсь, как он долетел. Видимо, капрал, который пилотировал его, настоящий профи.

Высадив эту группу, флаер поднялся и полетел за следующей партией. Всех выживших за один приём он перевезти просто не мог.

Почти сразу поднялась суета. Капрал Бленк докладывал результаты поиска Люку, наш медик суетился среди спасённых, там были видны раненые и покалеченные, повара разогревали ужин. Они каждый вечер оставляли порции для поисковиков в надежде, что те всё-таки вернутся. Так что покормить прибывших было чем. Косуля на вертеле более чем удалась.

Когда флаер взлетал, то в свете прожекторов бота я вдруг обнаружил, что все ракетные пусковые пусты, да и шрам появился на бронестекле фонаря пилотской кабины.

— А вот это уже интересно, — сказал я и направился к капралу Люку.

Мимо меня в это время пронесли женщину, почему-то одетую не в обычный комбез, а в местные одежды. Похоже, её первой собирались поместить в лечебную капсулу. Скорее всего, и лейтенанта придётся раньше выпустить из-за большого количества серьёзно раненных.

Бленк уже кратко ввёл Люка в курс дела, и тот в задумчивости стоял, разглядывая уже затихающий бедлам, начавшийся с прибытием и отбытием флаера.

— Докладывайте, что известно о причинах задержки и почему столько раненых? Кажется, тому лейтенанту-пилоту нанесли сабельный удар по плечу, — кивнул я на сидящего прямо на голой земле парня.

Люк мельком окинул взглядом раненого пилота лётной секции крейсера — как оказалось, в спасательном модуле были люди как раз с этих палуб, технари да пилоты — и ответил на мой вопрос:

— По сообщению командира поисковой группы капрала Бленка, первый день поисков ничего не дал. Было принято решение заночевать в степи, приняв все меры безопасности. Второй день тоже ничего не дал. А вот третий принёс сюрприз. Было обнаружено селение ушастых на берегу реки и прямо в центре селения находился спасательный модуль, цель поиска. Произведенная разведка дала информацию, что почти все выжившие с модуля находятся в рабстве у жителей деревни. Трёх несогласных подвергли пыткам. Аборигены посадили их на колья. К моменту их нахождения они уже были несколько суток как мертвы. Капрал Бленк принял решение освободить наших сослуживцев. Оно было блестяще выполнено, все пленные освобождены, селение вместе с жителями полностью уничтожено. Нечего плодить местных работорговцев. К сожалению, во время зачистки и освобождения пленных один из аборигенов, владевший несколькими рабами из наших соотечественников, понял, что происходит, и пытался их убить. Все они живы, но нанесённые раны очень серьезны. Я отдал приказ на принудительное отключение капсулы с лейтенантом Руном.

— Правильное решение, — согласился я и тут же добавил: — Наши спасены, работорговцы уничтожены, операция по поиску и спасению наших соотечественников проведена блестяще. Сейчас поднимут из капсулы лейтенанта, и мы с ним решим, когда вам отправляться к майору Дайну. Там всё-таки полное обеспечение лагеря, медики и командование.

— Вы решили остаться?

— Да, у меня ещё есть тут дела.

— Вон лейтенант идёт, — посмотрев мне за спину, сообщил капрал.

Мог и не говорить: один дроид висел над нами, два облетывали границу лагеря, поэтому я был в курсе всех телодвижений в округе. А то, что лейтенант скоро появится, я догадался по тому, что медик и его помощник помогли встать второму раненому и повели его в трюм бота. Это означало, что Рун уже покинул капсулу.

Лейтенант шёл к нам, придерживая раненую руку здоровой — кости уже частично срослись, но не до конца. Он был одним из обитателей лагеря, кто ходил не в скафе, как и только что спасённые сослуживцы, бывшие рабы. На полпути лейтенанта догнал медик и повесил ему руку в принесённую косынку.

— Мне уже доложили, правда, кратко, но я в курсе событий, — сообщил Рун подходя.

— Это хорошо, — ответил я. — Значит так, лейтенант. Дожидайтесь второй партии спасённых, сворачивайте лагерь, оборону и грузитесь. Как только закончите с этим, вылетайте к майору Дайну.

— Согласен, медлить не стоит, — кивнул тот, с интересом осматривая растревоженный лагерь; заметив кого-то знакомого из вновь прибывших, он ему помахал целой рукой. — У меня вопрос. Медик сказал, что вы вроде как хотите остаться?

— Есть такое желание. У меня свои планы. Думаю, через неделю я отправлюсь следом за вами.

— Надеюсь, остаться вы решили не один? Я понимаю, что вы привыкли путешествовать один, но с вооруженной компанией это делать как-то надёжнее.

— Полностью с тобой согласен, лейтенант. Уже был печальный опыт. Поэтому надеюсь, ты оставишь со мной трёх-четырёх солдат?

— Конечно, капрала Бленка и трёх солдат, я думаю, вам хватит.

— Хватит. Ладно, вы тут командуйте, а я пойду делом займусь.

Через три часа, когда флаер вернулся с остальными освобожденными и десантниками, бот поднялся на стометровую высоту и, набирая скорость, полетел усиливать подразделения майора Дайна, а мы впятером остались у берега озера, в заброшенном лагере.

— До рассвета ещё час-полтора, если есть желание, можете поспать, — предложил я капралу.

— Желание есть, — кивнул Бленк. — Вторые сутки на ногах.

— Вот это плохо, предлагаю завтра устроить день отдыха и обслуживания всего пострелявшего вооружения, да и я тут у озера кое-какие свои дела решу. Отдыхайте.

— Есть, — козырнул капрал и направился организовывать охрану.

О том, что посменно в небе висят мои дроиды-разведчики, он знал, но часового всё-таки решил поставить.

Махнув на него рукой, я покинул скаф и, пройдя в грузовой отсек флаера, лёг на лежанку. Завтра будем посмотреть, а сейчас отдыхать.

Чёртова железка никак не хотела открываться. Стараясь подцепить краешек двери самодельным ломиком, я пытался её оторвать. Однако склеившиеся за столетия уплотнители не пропускали не только воду, но и меня.

Наконец дверь начала отходить, поддаваясь усилиям скафа. Вверх вырвался пузырь воздуха, или что там перебродило за столетия? И я осветил фонарём переходную камеру, которая заполнилась водой и куда меня чуть-чуть не затянуло. Но ничего, успел ухватиться за створку двери и переждал это буйство стихии.

Сегодня утром, раздав задания бойцам, — кроме как отправить парочки порыбачить или на охоту, мне ничего в голову не пришло, — я отправился в озеро. Пора было попробовать попасть на базу. Если сегодня не получится, то можно оставить её на будущее и, осмотрев разбитый корабль архов, чтобы определить, что за владелец там был, — десантники молодцы, к нему не приближались, — можно отправляться к майору Дайну. Главное — попробовать вскрыть базу.

Бойцы особо не удивились моим планам осмотреть окрестности озера, только капрал, оставшийся в лагере охранять имущество, проводил меня внимательным взглядом. Мне кажется, он догадывался о причинах такого моего интереса к местности.

Проникнув в переходную камеру, я закрыл дверь на замок, заблокировав её.

У таких переходных камер есть аварийный сброс воды, если штатная система откачки не работает. У меня были знания диверсанта по тайному проникновению в подобные сооружения, не полные, как у инженера, конечно, но что делать, я знал.

Подойдя-подплыв к одной из стен, я ударил по хрупкой пластиковой панели, которая, наверное, только и держалась за счёт армированных волокон, добил то, что не разрушил поток воды, и, ухватившись за рычаг, осторожно, стараясь не сломать его, опустил вниз.

Древний механизм работал. Заскрипели открываемые заслонки, и вода мощным потоком хлынула вниз. Повезло, бункеры для слива воды могли заполнится, но, похоже, протечек так и не было.

За десять секунд вода исчезла, о ней напоминали только влажные стены, бликующие в свете фонаря, да лужи на полу. Повернувшись ко второй двери, которая, скорее всего, вела в технический колодец-шахту, я уже более уверенно стал открывать её, благо запорный механизм действовал вполне нормально, как и на второй двери. Правда, пришлось поработать дроиду-взломщику, но ничего, открыл и даже замок не повредил, вон я без проблем её запер, чтобы вода не поступала. Всё-таки хорошо, что мои дроиды могли действовать в любых условиях. Даже под водой.

Эта дверь тоже без проблем открылась, но и с её уплотнениями пришлось побороться, пока не распахнул настежь. Воды в шахте не было. Как и ожидалось, за дверью находились площадка и ведущая вниз винтовая лестница. Осторожно ступив на площадку, я выпустил дроида-разведчика и отправил его на разведку, после чего присел на порог шлюзовой, всматриваясь в передаваемое дроидом изображение.

Пока ничего особенного не было, однако на расстоянии шестисот метров я потерял контакт. Дроид вылетел за пределы зоны дистанционного управления, поэтому пришлось вставать и по лестнице отправляться следом. Пока вроде всё шло нормально, лестница крепкая, вода не прибывала.

На глубине полутора километров я догнал дроида, который завис у очередной двери. Вернув его на посадочное место, я осветил створку очередной переходной камеры и, подкинув в руках ломик, пробормотал:

— Ну что, пора взламывать дальше.

Тут тоже пришлось повозиться, но и эту переходную камеру я преодолел за сорок минут. Тяжелее всего пришлось со второй дверью, да и опаска была, что на территории базы может быть вода. Однако строители Древних были профи своего дела: дверь открылась, и кроме затхлого, как показал анализатор, воздуха с мелкими вредными примесями, ничего за ней не оказалось. Открыв её настежь, я осветил площадку, лестницу, что вела вниз, и саму шахту для космических и атмосферных аппаратов.

Больше всего меня удивило, что подъемник занят. На нём, поглощая покрытием брони свет моего фонаря и прожектора, стоял малый курьер империи Зтов модели «Лазан». Судя по всему, законсервированный.

Линейка этих курьеров относилась к крейсерам малого класса. Они имели экипаж из одного пилота-универсала или из трёх с отдельными специальностями. На корабле было восемь пассажирских кают, кроме тех, что принадлежали экипажу, кают-компания, довольно вместительный трюм, мощное вооружение и двигательные установки. Этот корабль предназначался для дальних рейдов, и его задача заключалась в доставке сверхважных господ или груза. Одной из его особенностей была возможность посадки на планеты.

Удивляло то, что корабль находился не в специально предназначенном для консервации ангаре, а на подъёмнике. Видимо, кто-то предполагал возможность побега с планеты и приготовил корабль. Теперь оставалось только произвести расконсервацию, проверить все системы, как-то активировать подъемник и открытие шахты. Однако главное не это, фактически у меня появилось средство, чтобы покинуть планету. Теперь можно не ждать взлома искинов охранных орбитальных баз. Этот курьер сто процентов приписан к планете, значит, он имеет право покидать поверхность. Но это ещё не всё. Даже если такого права у него нет, совершенные системы маскировки вполне позволят это сделать без разрешения баз. Тот, кто выбрал этот крейсер для побега, явно знал толк в кораблях.

Думаете, после этого меня заинтересовала база? Ага, как же! Я мигом слетел вниз по лестнице, тут всего метров сорок было, и поднялся по другой на другую площадку, с которой уже сошёл на сам подъемник, где и стоял этот стошестиметровый матовый красавец с выступами пушек на броне. Кстати, предельный размер для этого подъемника. Наверняка когда корабль опускался, он если не скоблил по стенам дюзами и носом, то был к этому близок. Визуально сделав замеры шахты, которая уходила вверх в полной темноте, даже свет прожектора не доставал до крышки, я понял, что в запасе всего лишь метр, по полметра до стен от носа и дюз.

Подойдя к броне, я выпустил взломщика и стал контролировать его работу. Через одиннадцать минут раздался щелчок замка, прозвучавший неожиданно громко в этой мёртвой тишине, и створка шлюзовой немного отошла. Дроид сразу же шмыгнул внутрь через щель, а я, подойдя вплотную, легко открыл створку. Она уходила на салазках в бок. Мощные салазки, держат тонн десять брони.

На взлом внутренней двери шлюзовой ушло куда больше времени, порядка тридцати минут. Но это было ожидаемо, я об этом знал. На внешней створке стоял простенький замок, а вот на внутренней куда мощнее. Был бы активен искин корабля, то четыре турели в камере изрешетили бы не только меня, но и дроида, но он пока отключен.

Наконец и эта створка была благополучно открыта. Раздался хлопок, и «Призрак» слегка пошатнуло, когда воздух рванул во внутренние отсеки корабля. При консервации так и должно быть. Только вот дроид не удержался, и его засосало внутрь. Когда я благополучно прошёл во внутрикорабельный коридор, что находился сразу за шлюзовой, тот уже вставал с пола и, отряхнувшись как собака, поспешил на своих тонких опорах в рубку. Ему теперь требовалось несколько суток, чтобы взломать три искина, подбирая коды к ним. Без этой процедуры я не мог завладеть кораблём, а так шанс есть. Блин, да какой шанс! Хрен я упущу этот корабль! Мой!

Проводив дроида до рубки, благо бронированная дверь была открыта, я стал доставать по очереди искины из шахт. Первый был управляющий, поэтому, как только цилиндр оказался на полу, дроид присоединился к нему и приступил к работе. Закончив с остальными, я вышел из рубки и направился в жилой модуль. Как и ожидалось, все каюты были законсервированы. Поэтому когда открыл дверь в капитанские апартаменты, раздался ожидаемый хлопок ворвавшегося в помещение воздуха. Остальные я пока не трогал. Первая неожиданность меня ожидала дальше. Кают оказалось не восемь, а всего четыре. Всё свободное пространство было пущено на установку медбокса. Погладив ближайшую из шести биокапсул Древних, я неожиданно захохотал. С этими капсулами восстановление наших раненых пойдёт в три раза быстрее. Фактически за пару недель все раненые, обгоревшие и покалеченные будут в полной форме.

Зажимать такое добро я не собирался. Корабль, конечно, был ценен, и я не собирался продавать его, решив оставить в личном пользовании вместо трагически погибшего «Вольки», но вот попользоваться ресурсами крейсера, чтобы вылечить раненых и дать возможность соотечественникам покинуть планету, я собирался в полной мере.

Проверив, как была законсервирована медсекция, я прошёл на склад и убедился, что он полон расходниками для капсул, это ещё больше подняло мне настроение. После этого я поспешил в святая святых корабля, его технический сектор, где находились реакторы и гипердвигатель. Правда, на полпути пришлось вернуться за дроидом-взломщиком, не резать же эти двери? Переборки оказались перекрыты.

Он за час благополучно вскрыл мне три двери в разные секторы, и я проверил наличие остального оборудования. Гипердвигатель на месте, реакторы заглушены и законсервированы. Всё нормально. Я вон даже универсальный ремонтный комплекс нашёл. В империи Зтов не было разделения на технических и инженерных дроидов. Были специализированные и универсальные, как вот этот. То есть он мог выполнять работы обоих видов — и инженерные, и технические.

Проверка показала, что всё нормально, и я вернулся сперва в медсекцию, а потом прошёл в капитанские апартаменты. Пока, естественно, ничего не работало. Всё было отключено, только взломщик продолжал трудиться над управляющим искином. Вот когда он его взломает, тогда можно запускать все системы корабля и начинать его расконсервацию. Так-то эта процедура занимает сутки, но из-за длительного времени, прошедшего с момента консервации, я думаю, мне на это понадобится дня три-четыре. Но и так сюрприз с кораблём более чем удался.

Каюта капитана состояла из двух помещений. Это спальня, она же, соответственно, и личный кабинет, и гостиная, она же личная кухня и столовая. Плюс из спальни был вход в ванную комнату. Я не оговорился, именно ванную комнату. Оборудовано там всё оказалось по высшему разряду. Кроме капитанских апартаментов на корабле была ещё одна такая каюта, она предназначалась для VIP. Её я трогать не стал. Прошёл в кают-компанию, которая могла свободно вместить человек десять, и сел в обтянутое консервационной плёнкой кресло. Требовалось обдумать ситуацию и прикинуть следующие шаги.

Ну, в ближайшие часы — это понятно: проверить подъёмник и возможность открытия шахты. Причём визуально. Так для ремонта крышки шахты требуется отправить ремонтных дронов, но пойди найди их. А вот ремонт там по-любому нужен, мало того, что столько времени прошло, так ещё бот десантников там постоял. Последнее, конечно, вряд ли как-то скажется, но проверить всё равно нужно. Однако больше мои мысли занимало не это, а то, что делать дальше. Это всё мелочь, но планы на будущее нужно обмозговать.

Пожалуй, так: поднимаю корабль, забираю десантников и лечу к майору Дайну, с таким богатством я там реально нужнее.

— Ещё этот корабль архов, — поморщившись, вслух сказал я и продолжил: — Хотя взлом «Лазана» всё равно не один день будет идти, можно и на флаере сгонять, разведать… Да, так и поступим… О! Ещё надо другой выход поискать, а то этот, что под водой идёт, как-то не то, да и ненадёжно всё это, попадёт вода, хрен до крейсера доберешься. Обезопаситься надо бы.

Прикинув всё так и этак, я направился на склад технического имущества. Там я нашёл три переносных малых ректора. Одному из них провёл расконсервацию, пуск, проверку и перевёз в рубку. Всё, взломщика я обеспечил энергией, а то он на одних батареях долго не проработает. По идее ему должно было хватить заряда на взлом хотя бы одного искина, но подстрахуемся, тем более адаптеры для подключения к реактору и последующей зарядки у него были.

После этого я на миг заглянул в арсенал и в испуге чуть не выскочил обратно. Прямо у входа в консервационной плёнке скалились своими жвалами два «Богомола».

— Тьфу, урод этот бывший владелец! Не мог их куда в сторону убрать? — пробурчал я, возвращаясь обратно в арсенал.

Осмотр показал, что в арсенале шесть боевых дронов. Два из которых чисто оборонительные и предназначались они для охраны корабля. Но вот четыре, а это два «Богомола» и два «Жера», были чисто штурмовыми дронами. Правда, последние могли действовать не только на планете, но и в открытом космосе. Универсалы.

Да и сам арсенал впечатлял. Боевые скафы, тяжёлое вооружение, спецоборудование для разведки, лёгкое стрелковое. Чего там только не было. Нужно будет составить список чуть позже. Чую, придётся делиться с десантниками.

При выходе с корабля я его запер. Для этого мне понадобился самый обычный ключ для шлюзовой. Это такая металлическая пластина размером с удостоверение. Пластина могла открывать как электронный, так и чисто механический замок, вот его я и закрыл. Мало ли. После этого принялся за осмотр подъёмника. По всем прикидкам, чтобы заставить его заработать, требовалась мощность никак не меньше, чем трёх мобильных реакторов вроде тех, что находились на борту крейсера. Теперь было понятно, почему я нашёл именно такое количество этого полезного оборудования. Также энергии должно было хватить, чтобы открыть крышку шахты. Впритык, но хватит.

Подойдя к стене, я посмотрел на скобы, что скрывались в темноте, уходя вверх, и, вздохнув, начал подъем. Блин, больше километра надо подниматься, чтобы добраться до крышки. К сожалению, с той лестничной площадки, по которой я спускался вниз, доступа к крышке люка не было, предполагалось, что техники станут подниматься с помощью подъёмника, вот и пришлось мне лезть вверх по скобам. Страшновато немного, но не сильно, разбиться мне было не суждено. «Призрак» умел планировать, аки Икар.

Осмотр верхней створки шахты показал, а проверка сканером подтвердила, что потребуется провести некоторые ремонтные работы, но неожиданно та оказалась во вполне пристойном состоянии. Более того, проведя осмотр, я обнаружил, что в крышке шахты есть люк, ведущий наверх. С некоторым трудом открыв его, я поднялся и оказался на островке, где ранее стоял бот. Осмотревшись, я понял, почему парни Руна не обнаружили крышку. Во-первых, она была замаскирована под камень и отъезжала на салазках в сторону. Во-вторых, на крышке стоял бот и закрывал её своим брюхом.

— Командир, как вы там? — вышел на связь капрал, видимо, он засёк моё появление.

— Норма. Готовьте обед, скоро буду.

— Почти готов, нур, так что возвращайтесь.

— Принято. Буду в течение получаса.

Определив, как работает запор, я закрыл люк и, оттолкнувшись от берега, прыгнул в воду, после чего спокойно поплыл к месту, где были видны фигура капрала, часть корпуса флаера и дымок костра, на котором готовился обед. Не зря эти полдня прошли, посмотрим, что будет после обеда. В планах у меня провести полное обследование базы, благо время теперь есть.

Когда я вышел на берег, немного притормозив, чтобы вода стекла со скафа, вдруг пискнуло оборудование связи. На меня кто-то выходил с орбиты.

Я периодически пытался выйти на связь, когда был ещё на том континенте, но попытки провалились, видимо, все спутники были уничтожены. Однако вызов на этой территории меня изрядно озадачил.

— Что, базу вскрыли и Батя на связь вышел? — с надеждой пробормотал я, активировав оборудование связи.

Однако надеждам не суждено сегодня сбыться. Нет, на связь действительно вышел Батя, но куда как по другому поводу. Он двумя короткими пакетами сбросил информацию о том, как ему удалось выйти на связь, и о причинах, побудивших его раскрыть себя. Быстро просмотрев часть полученных файлов, я бросился бежать к лагерю.

— Капрал, приготовиться сворачивать лагерь! — крикнул я командиру подразделения десантников.

Тот от неожиданности даже присел, когда из динамиков «Призрака» вырвался мой командный рёв.

— Что случилось, нур? — сразу насторожился Бленк, в его руках мгновенно оказался стрелковый комплекс, который до этого был закреплён на спине.

Другие десантники тоже быстро вооружились и воинственно поглядывали в разные стороны, отслеживая ситуацию.

— Архи. В системе корабли этих чёртовых арахнидов. Поэтому быстро собираемся и летим к тому кораблю, что вы обнаружили, нужно посмотреть, кому ранее принадлежали эти обломки.

— А обед? — растерянно спросил один из бойцов.

— Не, ну поедим сперва, конечно. — У меня началось слюноотделение от вида разложенного на брезенте приготовленного обеда, так как успел проголодаться, пока лазил по базе, а пайков почти не осталось. — Поедим и сразу вылетим.

Покинув скаф, я вместе с остальными приступил к трапезе, только в этот раз не со смаком, неторопливо, тщательно пережёвывая пищу, а достаточно быстро, можно сказать, впопыхах.

Я пережёвывал кусок прожаренного мяса, уйдя в себя и раздумывая о полученной информации, когда из этого состояния меня вывел возглас капрала:

— Командир, а как же ваш корабль? Вы говорили, что у вас крейсер укрыт на орбите одной из планет.

— А нет его больше, — криво усмехнулся я. — Уже восемнадцать минут, как нет. Нашли его архи и уничтожили. Правда, и сами потеряли «Кукан». Если кто не знает — это корабль арахнидов, отвечающий за перевозку десантных подразделений. Батя, искин моего крейсера, вычислил самое опасное для нас подразделение и, прорвавшись через порядки пауков, уничтожил этот транспорт.

— Ракетами? — спросил один из десантников.

— Ракетами и пушками он долбил по остальным кораблям, стараясь попасть по шлюзовым, а этот таранил, — хмуро ответил я. — Батя переслал мне отчёт с момента моей «посадки» на планету. Он, оказывается, все наши запасы спутников пустил в дело, незаметно разместив их в автоматическом режиме на орбите планеты. Как вы прибыли в систему, видел, потом — как очередной работорговец появился. Правда, он к нам не приближался, повисел у одной из планет и ушёл в гипер. Ну а час назад в системе появилась эскадра архов тремя группами по десять — пятнадцать кораблей каждая. Вот самую крупную Батя и атаковал, сбросив в режиме онлайн мне запись атаки, а также архив своих действий до этого. Вот и получается, пауки в системе, а у нас нет корабля, чтобы свалить отсюда всем вместе. Да ещё эти непонятные обломки, уж не за этим ли кораблём прибыли сюда арахниды? Сплошные загадки. Так что между нами и пауками только эти охранные базы, что висят на орбите. А я, как специалист, скажу: без флота поддержки они долго не простоят. Максимум через две недели арахниды прорвут оборону. Если в виде лепёшки не окажутся на планете… Да, скорее всего, во время разведки боем они потеряют несколько кораблей, когда охранные базы швырнут их на поверхность. Остальные будут долбить их из крупнокалиберных орудий с дальних расстояний, пока не выведут из строя. Там, между прочим, два линкора, если по нашей классификации.

Замолчав, я угрюмо вцепился зубами в кусок мяса. Бойцы последовали моему примеру, только выглядели они сейчас, как я. Тоже обдумывали полученную информацию.

Через минуту капрал вздрогнул и посмотрел на меня:

— Подождите, нур. Но если некоторые снаряды пауков пролетят мимо баз? Рассеивание на больших расстояниях стрельбы достаточно велико. А снаряды крупных орудий — это снаряды крупных калибров. Болванки ещё того размера.

— Догадался наконец, — криво усмехнулся я. — Прав ты, так что нам требуется искать очень глубокую норку, чтобы там укрыться. Когда пауки начнут стрелять, на поверхности будет очень кисло… Правда, есть надежда, что они не будут стрелять из опасения попасть в своих, это я про те обломки. Но надежда, честно говоря, призрачная.

Мы доели обед, один из бойцов, что был дежурным по кухне, начал упаковывать остатки, убирая их в холодильник флаера, а остальные собирали лагерь, складируя вещи в грузовой отсек нашего лётного средства.

Когда капрал Бленк подошёл ко мне, чтобы доложить об окончании загрузки флаера, я стоял на берегу озера и задумчиво смотрел в сторону островка, который был замаскированной крышкой грузовой шахты.

— Нур, погрузка закончена, мы можем вылетать, — сообщил он, также посмотрев в сторону островка. — Нашли что-то?

— Да, нашёл, — вырвался я из раздумий и развернулся, скрипя галькой под опорами «Призрака». — Вполне возможно, это наш единственный шанс. Идём, пора лететь.

Капрал не стал уточнять, что я имел в виду, поэтому направился следом. Через минуту я поднял флаер и со всей возможной скоростью полетел в сторону разбитого корабля, благо его координаты были вбиты в комп. Только я полетел напрямую, а не зигзагами, как поисковая партия до этого.

Через три часа полёта внизу действительно показался корпус непривычных для человеческого глаза очертаний. Корабль архов конечно же был разрушен, но я смог определить, что это был дальний рейдер, по классификации Древних — модели «Лукойн». Правда, эта классификация устарела вот уже как шесть тысяч лет, однако пауки были ещё те педанты. Их корабли редко меняются внешне, а вот внутри новшества вполне могут быть. Так что я легко опознал рейдер по базе «Диверсанта».

Сделав круг, пошёл на посадку. Было видно, что все системы корабля мертвы, поэтому я без опаски с ним сближался. Уже один только визуальный осмотр сверху дал понять, что это никакая не переделка, а настоящий корабль архов.

Как только опоры флаера коснулись высушенной жарким солнцем земли, я отстегнул ремни и покинул кабину, пройдя в грузовой отсек, где находились десантники.

— Капрал, на вас создание периметра безопасности, пока я осматриваю обломки. Задержимся мы тут максимум часа на два, после чего полетим следом за ботами. Выполняйте.

— Есть, — козырнул он.

Бойцы разбежались по окрестностям, следуя командам Бленка, а я, проверив, не забыл ли тестер, анализатор и сканер, направился к кораблю. По обломкам было видно, что он особых разрушений не получил — искусственно выращенная пауками броня рейдера выдержала большую часть тех испытаний, что на её долю выпали. От удара о поверхность планеты корпус треснул, разлетелись мелкие обломки корпуса и внешних креплений. По-видимому, на внешней подвеске рейдер нёс несколько тяжёлых истребителей, в одном из обломков, который на несколько метров ушёл в землю, я узнал один такой. Правда, корпус так деформировался, что я визуально не мог определить, что это за модификация.

Анализатор запищал, сообщая, что рядом с кораблём есть ядовитые испарения — видимо, были повреждены биореакторы пауков. Да и мёртвая трава вокруг давала понять, что тут без скафа лучше не находиться. Чревато.

Подойдя к корпусу, я анализатором определил, что корабль тут лежит уже чуть более двух лет. Фон от испарений, конечно, забивал фильтры, но с уверенностью в восемьдесят процентов срок был именно такой.

Вот это и странно. Я думал, прошло куда меньше времени, а иначе, почему корабль искали так долго? Да и вообще, для этого ли прибыли пауки? Для чего они здесь? Предположение, что из-за этого корабля, уже не было главной версией.

Пройдя через одну из трещин во внутренние отсеки, я осмотрелся и осторожно двинулся дальше. В первой же комнате, видимо, жилого отсека я обнаружил яйца арахнидов и полудохлого паука в углу. Судя по размеру и клешням — это был техник. Он находился в спячке.

«Пал» зашевелился на плече «Призрака» и плазменными сгустками начал уничтожать всё, что находилось в этой комнате. Когда я вышел обратно, помещение напоминало ад: всё горит, стены плавятся. В следующей комнате яиц не было, но стены оказались заклеены толстой клейкой прозрачной массой, под которой виднелись арахниды-солдаты, находящиеся в анабиозе. Тут тоже пришлось пострелять, пока солдаты не проснулись. Махаться с тремя десятками тварей, которые по боевым качествам мало уступали десантнику в скафе, мне не особо хотелось.

Отправив вызов капралу, я стал работать уже с ними. Двое бойцов остались снаружи, охраняя, а трое, считая Бленка, прошли во внутренние отсеки. Работали они стрелковыми комплексами. Сперва расстреливая комнаты из подствольных гранатомётов, а потом сжигая всё встроенными огнемётами. Скорость зачистки корабля заметно увеличилась.

Так мы и двигались по отсекам. В восьмой по счёту комнате — видимо, это была рубка — я обнаружил, что арахниды уже начали просыпаться от спячки, рвя предохраняющую плёнку. Видимо, до них дошёл сигнал, что их уничтожают. Добив их из пушки, я проследовал дальше, там десантники осматривали какую-то комнату.

— Похоже, командир, они не всегда находятся в спячке, — вставая с корточек, сообщил Бленк. Заглянув внутрь, я согласно кивнул.

В этой комнате находился продовольственный склад пауков. Кроме высохших мумий разных животных тут также находились тела ушастых и людей. Последних только три, да и то, судя по рванине, местные. Пауки высосали их полностью и организовали в этом помещении склад. Это было странно, мясо они не особо ели, только с большой голодухи. На фига им этот склад? Ответ напрашивался только один — чтобы не спугнуть другую дичь разбросанными в округе костями. А так заходите, пожалуйста, гости дорогие, мы вас ждём.

— Дроиды показали, что пауков больше не осталось, — осмотрев комнату, сообщил я. — Выдвигаетесь к флаеру, через тридцать минут вылетаем.

— Есть.

Десантники, набрав трофеев, в основном личного оружия пауков, состоящего из парных клинков, редкость в наше время, направились на выход. Я, ещё раз пробежавшись по кораблю и не забыв посетить трюм, последовал за ними.

Через десять минут мы поднялись на стометровую высоту и, набирая скорость, рванули в сторону соседнего людского континента. Пора было соединяться с нашими и совместно планировать дальнейшие шаги.

Про найденный крейсер я не вспоминал пока. Да и не волновался о нём. Дроиду-взломщику поставлена задача взломать все искины и компы корабля к моему возвращению, по примерным прикидкам, на всё это ему понадобится дней пять.

Когда мы отлетели от рейдера арахнидов километров на пятьдесят, в рубку протиснулся капрал Бленк.

— Командир, есть информация по кораблю пауков? Я так понял, вы в этом хорошо разбираетесь.

— Есть такое дело, — согласно кивнул я, продолжая находиться в расслабленном состоянии, откинувшись на спинку пилотского кресла. — Это рейдер по классификации Древних «Лукойн». Дальний разведчик автономного поиска. Редко ходит в составе эскадр.

— То есть это обычный дальний разведчик?

— Да, это ваши коллеги из разведки пауков, — ответил я и задумчиво продолжил: — Корабль обычный, модернизации есть, ещё бы за столько веков, но не принципиальные. Экипаж тоже стандартный. Тогда почему пауки появились в системе? Похоже, причина совсем другая и рейдер к этому отношение не имеет.

— А если он передал сигнал бедствия с координатами перед падением?

Посмотрев на капрала, что продолжал стоять в открытом проёме двери, я ответил:

— Вполне возможно. Средства связи на вид были целые. Да и состав группировки арахнидов на это намекает. Судя по количеству больших кораблей, она собрана для прорыва планетарной обороны. Тяжёлых кораблей там избыточное количество. Только одно не вписывается в это предположение. Что могло находиться на рейдере, раз за ним направили такое количество кораблей?

— Может, что-то было?

— Нет, — я отрицательно покачал головой. — Я там всё осмотрел, даже личные апартаменты капитана и возможные места для тайников. Пусто, обычная планировка. Кстати, есть одна зацепка, скорее даже версия. Судя по кораблю, он восстановленный и модернизированный.

— Что это значит?

— Могу предположить, это значит, что шесть тысяч лет назад рейд двух флотов Древних на территорию арахнидов увенчался успехом. У них не осталось верфей для постройки кораблей, и они восстанавливают вот такие корабли. Нашли остов и потихоньку его реанимируют. В этом случае эскадра арахнидов, которая пришла в эту систему, одно из их самых боеспособных подразделений. Однако всё это домыслы и предположения. Точнее можно узнать, если взломать эти информационные кристаллы пауков, — показал я десяток зелёных кристаллов, лежавших на ладони.

— Вы можете их взломать?

— Взломать могу, только смысл какой? Ты знаешь язык пауков?.. Вот и я нет. У меня есть база «Диверсант» Древних, и там вписано частичное знание языка арахнидов, но это чисто для допросов.

— Но понять, что на кристаллах, можно?

— С пятого на десятое разве что. Чуть позже начну их взлом, там посмотрим.

На этом капрал покинул рубку и ушёл к своим, а я, немного отдохнув и проверив, как идёт полёт, — нужно будет на побережье перед пересечением океана поменять топливные стержни, — начал взлом первого из кристаллов. Хорошо бы иметь оставленного на корабле дроида, но тот занимается важным делом, поэтому взломом я занялся сам, лично. Ну, только немного помогал искин скафа, у него были забиты две программы по взлому кодов архов. Надеюсь, это поможет.

Вечером мы совершили посадку на побережье, оправились, поужинали, поменяли топливные стержни и полетели через океан.

Когда я вышел из флаера, подошедший майор Дайн порывисто меня обнял — это было не трудно, «Призрак» остался в грузовом отсеке.

— Спасибо, — отстранившись, сказал он. — Ты даже не представляешь, как нам помог сержант Лайко со своими бойцами и мехом, вовремя появившись тут. Следующее подразделение с лейтенантом Руном позволило добить очаги сопротивления антарцев и ликвидировать эту угрозу.

— Мы же соотечественники, — грустно улыбнувшись, ответил я. — Мы должны помогать друг другу.

Майор насторожился, разглядывая меня.

— Я так понимаю, появилась какая-то новая информация? Про то, что база, которую ты исследовал, практически пуста, знаю, уже сообщили. Значит, есть что-то ещё?

— Есть такое дело, — согласился я и, осмотревшись, предложил Дайну отойти в сторону.

— Пошли в штаб нашего соединения. Там можно спокойно поговорить.

Бойцы с капралом Бленком коротко попрощались со мной и направились к месту дислокации своего подразделения. Им уже сообщили, какие палатки занимает взвод лейтенанта Руна.

Ещё на подлёте я поразился порядку, царящему в лагере соотечественников, что был разбит в двух километрах от остова «Тинки». На специальных площадках находилась под охраной техника, включая оба бота, которые я сюда отправил. Это сразу подняло моё настроение. Были палатки и даже сборные домики. Значит, не всё уничтожил огонь, когда крейсер упал на планету. В лагере царила деловитая суета. Ещё на подлёте со мной связались и дали маршрут для посадки. Даже диспетчер был. Ну а на месте посадки меня встретил майор Дайн.

Мы прошли в один из домиков, где и находился штаб. Да это и так можно было определить по утыканной антеннами крыше строения. Отдав приказ, чтобы принесли поесть, — летели мы всю ночь и прилетели как раз к позднему завтраку, так что нам подали ранний обед, — майор со своим начальником штаба и начальником разведки внимательно выслушали описание моих приключений. Кроме устного рассказа я отправлял и файлы через нейросеть для подтверждения. Когда я закончил, на столе стояли пустые тарелки, стаканы, а сами офицеры пребывали в изрядной задумчивости.

— Вот оно как, значит? — протянул начальник разведки; это был капитан Силай, тот самый сокурсник лейтенанта Рошкена.

— Сколько берёт на борт этот рейдер Древних по максимуму? — сразу взял быка за рога Дайн.

Про найденный крейсер я сообщил, глупо это было скрывать от своих.

— Если вывести систему жизнеобеспечения на максимум, то двадцать пять. Однако есть ещё шесть капсул. Можно погрузить пассажиров в состояние анабиоза, вот вам уже тридцать один пассажир. Если набить трюм капсулами производства Содружества и подключить их к энергосети, это ещё семь человек. Но толку, это всего двадцать процентов от общего нашего числа!

— Корабль будет выведен в полный рабочий и боевой режим через четыре дня?

— Ориентировочно. Я ещё не знаю, каково его состояние. Могут быть и мелкие проблемы. Шесть тысяч лет даром не проходят, хотя в неполадках я сомневаюсь. Древние умели строить.

— Вы в состоянии с ними справиться?

— Конечно! — Я удивлённо посмотрел на майора. — У меня базы Древних корабельного инженера и техника. Разберу по винтику и снова соберу.

— Хорошо, нам требуется укрытие от атак с орбиты или, как вы говорили, слепого обстрела охранных крепостей. Думаю, та база, на которой вы нашли крейсер, нам подойдёт. Поэтому слушайте приказ… извините, просьбу. Берете с собой максимальное количество людей и летите к этой базе на одном из ботов. Пока вы готовите крейсер к работе, специально подобранный коллектив исследует базу.

— Но?..

— Не волнуйтесь, вы не один специалист по артефактам Древних, и у нас найдутся такие любители. Конечно, их знания не сравнить с вашими, но провести разведку базы они в состоянии.

— Ну-ну, посмотрим. Если что, я им помогу.

— Значит так, назначаю отправку бота в два часа дня. К этому времени подготовить транспорт и людей. Капитан, на вас организация группы для исследования базы…

Пока штаб работал, готовя отправку первого бота, я вышел наружу. Мне с ними сидеть не было смысла, офицеры профессионалы — что делать, знают.

Задрав голову, я посмотрел на базу, что находилась прямо над нами. В это время раздались свист и грохот, и на небосклоне появился дымный след падающего корабля.

— А вот и первый паук, — сплюнул я.

Дверь распахнулась, наружу вышел майор Дайн и тоже стал смотреть на падающий корабль.

— Первый, — сказал он.

— Угу. Это означает, что пауки над нами, а учитывая их совершенные корабельные сенсоры для поиска живых организмов, они нас наверняка видят. Насколько я знаю, даже большое расстояние им не помешает, они и с края системы нас увидят.

— Тут много поселений. Мы растворимся среди них.

— А у этих соседних поселений техника высоких технологий есть? — с иронией спросил я, после чего сплюнул на пыльную землю и проворчал: — Биотехнологии, мать их.

— Я так понял, у тебя есть какое-то предложение?

— Всем вместе лететь надо. Сразу.

— Ты же знаешь, нам за раз всех людей не взять.

— Знаю. Ты не забыл про антарский бот, укрытый в этих горах?

— Не забыл. И собирался в ближайшее время отправить поисковую партию… М-да, антарский бот — это ещё человек пятьдесят — шестьдесят, смотря какая там модификация.

— «Элка».

— Тогда пятьдесят, — кивнул майор. — Лететь надо ночью, когда планета закроет нас от пауков, и лететь так, чтобы движение планеты постоянно закрывало нас от них.

— Мы не в курсе, где именно они находятся, — влез в разговор капитан Силай, который тоже вышел на крыльцо штаба. — Может, они рассредоточились по всей системе и контролируют ВСЮ планету?

— Вряд ли. Не их стиль, — покачал я головой. — Они работают группами. Вот истребители — да, они могут шнырять по всей системе. Только нас они не засекут, сенсоры слабые. Да и проверить мы сможем, где находятся пауки. Батя, искин моего крейсера, когда отправлял мне послание о появлении пауков, задействовал не все спутники и ретрансляторы, так что есть у нас глаза в системе. Одноразовые, до поры, пока их не засекут базы и пауки, но главное — есть.

— Коды? — тут же встал в стойку майор.

Отправив ему коды связи со спутниками и ретрансляторами на нейросеть, я вернулся к наблюдению за небом. Корабль уже давно упал, и до нас донёсся только слабый толчок, но вот дымный след ещё не рассеялся полностью. Офицеры вернулись в штаб, там было самое лучшее оборудование связи, способное без проблем связаться с орбитой, и занялись своими делами.

На секунду заскочив в штаб, я известил, что пока есть время, слетаю за антарским ботом, благо знал, где он находится.

Дайн согласился и тут же отрядил со мной пятёрку бойцов в скафах, техника лётной палубы и пилота для перегона бота.

Летели со мной бойцы взвода лейтенанта Руна — одно отделение находилось в лагере, остальные занимались своими делами, контролируя местные города. Вернее, захваченные хозяйства антарцев. Так что, забрав этих временных подчинённых, я поднял флаер, и мы полетели к горам. Буквально через сорок минут я снизился и стал нарезать круги в поисках ориентира. Нужную гряду заметил один из десантников, в грузовом отсеке было два окошка для наблюдений, вот он сбоку и разглядел характерную возвышенность.

Снизившись, я с трёхметровой высоты сбросил десант и поднялся выше, контролируя окрестности, пока бойцы искали бот. По словам пленных антарцев, тот был укрыт под скальным выступом и с воздуха не просматривался. Можно сказать, находился в большой пещере. Наконец спустя пятнадцать минут на связь вышел капрал Люн и сообщил, что бот найден. Ориентируясь по маяку его скафа, я подлетел и сел вблизи пещеры. Хотя я бы сказал, что это была просто огромная дыра в склоне.

— Было четыре мины, древнее меня, но мы их деактивировали. Больше мин нет, мы проверили, — сообщил встретивший меня капрал.

Двое его бойцов контролировали окрестности снаружи, двое других исследовали пещеру, двигаясь в глубь горы. Надежда на то, что это ещё одна база, вход или выход, не оправдалась. Просто казус природы. Кстати, из-за нависающего карниза вход с воздуха действительно не был виден.

— Пошли, посмотрим, что там с ботом.

Пилот и техник последовали за мной, только в отличие от меня их, кроме мёртвых комбезов, ничто не защищало, я же был в «Призраке». Мало ли.

Бот стоял кормой к выходу. Это было плохо, стены близко, не развернёшься, придётся пятиться задом. Однако со мной лучший пилот маломерных судов лейтенант Анжей, один из пилотов с «Джанкоя». Они с техником, сержантом Гуйи, были из тех, кого мы освободили от рабства ушастых. Сейчас они уже пришли в норму, начали отъедаться, появилась уверенность в будущем.

Покрутив головой, прикидывая, как выводить бот, Анжей кивнул.

— Нормально, ничего сложного, — сообщил он.

Мы с техником начали возиться со шлюзом, пытаясь его открыть, а лейтенант и капрал отошли чуть в сторону и стали исследовать какие-то ящики, складированные у одной из стен и прикрытые материей.

Через десять минут мы вскрыли первый люк и сразу прошли внутрь. Вторая дверь переходной камеры оказалась не запертой. Ещё при взломе мы с техником согласовали свои действия, поэтому после переходной камеры он, придерживая сумку с инструментами, сразу направился в реакторный отсек, проводить диагностику оборудования, а я пошёл в рубку. Пока я вожусь с ней, сержант ещё должен успеть протестировать все двигатели и энергосистему.

Когда лейтенант Анжей заглянул в рубку, я двадцать минут как возился с искином бота.

— Как дела, господин полковник? — поинтересовался он.

— Лейтенант, представляешь, этот бот не попал под ЭМ-удар. Всё работоспособно. Даже искин цел, я его как раз взламываю. Пароль тут простенький, но и с ним требуется повозиться.

— Интересная новость, — согласился удивлённый Анжей.

— Ещё минут пять, и закончу… Что там с теми ящиками? Интересное нашли?

— Судя по ним, этот бот спасателей. В пещере складированы пустые контейнеры от медицинских картриджей и расходников.

— Спасателей? — удивился я, не прекращая работы. — В трюме я не был, туда сержант ушёл, в реакторный отсек. Проверь своё предположение. Заодно узнай, как у Гуйи дела. То, что реактор он запустил, я слышу.

— Хорошо.

Анжей вернулся через минуту.

— Гуйи снаружи, двигатели тестирует, господин полковник. Ректор в норме, выходит на холостой режим работы. А бот точно спасателей, господин полковник. Похоже, ранее он был просто забит медицинской аппаратурой. Только сейчас кроме станин там ничего нет, всё демонтировано. Правда, когда, до попадания на планету или после, я не знаю.

— Сейчас запустим искин, вот и узнаем. Пароль я взломал.

Отсоединив провода, я убрал их в контейнер на боку скафа и вернул небольшой цилиндр искина в шахту. После процедуры его активации пакетом сбросил на искин новые коды владельца, после чего велел ему доложить, как он попал на планету. Тот по моему приказу голосовой связью дал ответ. Как оказалось, ранее он выполнял работу на борту военного судна спасателей. Но после морального устаревания был списан и продан компании рабовладельцев. Была долгая служба, пока бот не оказался на этой планете. Архив у искина оказался обширным, что нам изрядно помогло. Медицинское оборудование было демонтировано и установлено в медсекции корабля-носителя, так что бот в основном выполнял функции десантного судна, благо броня позволяла это сделать. На планету он попал после падения носителя на поверхность. Один из трёх пилотов, в это время облетавших планету, сообразив, что случилось, избежал атаки и совершил экстренную посадку, спрятав свой бот в этом гроте. Вот и всё, с тех пор искин был отключён. Что стало с двумя другими ботами, он был не в курсе.

— Бот в норме, гони его к лагерю, а мы следом, — велел я лейтенанту и направился к выходу.

Мы дождались, пока Анжи выведет бот и направится в сторону нашего лагеря, сели во флаер и отправились следом.

Кстати, исследование пещеры вывело двух разведчиков в грот, где находилось большое подземное озеро. Вода была чистой, питьевой, без примесей.

— Что значит, пауков нет в системе? — удивился я, выслушав сообщение Дайна.

Тот, когда я после прилёта прошёл в штаб, ошарашил меня этой новостью.

— А вот так вот. Обломки транспорта, уничтоженного твоим крейсером, присутствуют, но система пуста. Конечно, ретрансляторы у тебя средненькие, но мы смогли осмотреть систему и на дальних подступах. Ничего. Пусто.

— Разве это плохие новости? — улыбнулся я.

— Это офигительные новости, — так же с некоторым облегчением улыбнулся Дайн. — Не жалеешь теперь, что выдал нам базу и корабль?

— Особо нет. К тому же я не выдавал вам ни то, ни другое. Корабль мой, и вы фиг его получите, взойдёте на борт разве что как пассажиры, а с базой ещё посмотрим, кто будет первый.

Так, весело препираясь, мы потихоньку спускали пар напряжения. Что ни говори, но пауки нас изрядно напрягли, а тут такой сюрприз.

— В общем, пока перебираться на соседний континент не будем, но пост там создадим. Где — ты сам должен понимать. Заодно наших исследователей отправим. Тебе ведь тоже туда нужно?

— Да, нужно. Пока я с кораблём вожусь, решили базу исследовать? Ну-ну. Я со стороны посмотрю, посмеюсь.

— Думаешь, не получится?

— Ну, гадать не буду, однако когда я возился с кораблём, то отправлял одного из своих дроидов-разведчиков исследовать транспортный туннель, что шёл от подъёмника к базе. Пролетел он три километра и обнаружил бронестворку. Закрытую, между прочим. Вы в неё месяцами будете долбиться. Так что предлагаю пари: кто её вскроет, тому она и будет принадлежать. Ну как?

— Знаешь, я поостерегусь заключать с тобой такое пари, пока со своими людьми не поговорю. Вернёмся к этому разговору через час?

— Да без проблем. Я что-то проголодался, так что найдёшь меня или в столовой, или у антарского бота. Надо посмотреть, как ваш инженер устанавливает на него наши капсулы. Всё-таки бывший спасательный, изначально для этого спроектирован.

Через час было заключено официальное пари. Между представителями дальней разведки империи Антран, с одной стороны, и мной — с другой. Кто вскроет базу, тому она и будет принадлежать.

Долго мы тянуть не стали, и буквально этим же вечером бот под управлением мичмана Дайе взлетел с полной нагрузкой и полетел на высоте четырёхсот метров в сторону соседнего континента. Внутри мне был отгорожен угол, где я занимался ремонтом скафов десантников. В лагере до вылета я успел реанимировать два, остальные «мёртвые» летели со мной. Майор Дайн принял такое решение, чтобы не терять время. Всё равно этот бот вернётся обратно, заодно доставит починенные скафы. И я время не теряю, и ремонт идёт.

— А как вы определили, что тут база Древних, господин полковник? — топнув по каменистой поверхности островка, спросил лейтенант Рошкен.

Именно его подразделение летело со мной, как самое малое по количеству личного состава. Лейтенанту и была поставлена задача организовать тут пост. Во временно, как оказалось, брошенном нами лагере уже ведутся подготовительные работы. Так же воссоздаётся оборона, которой в данный момент занимается мой хороший знакомый сержант Клим, там же виднелась туша бота. На островок мы перелетели на антарском флаере, который перевезли сюда в трюме. Пилотировал его капрал Доусон. Он высадил нас, а сам вернулся в лагерь, сделав большой круг, осматривая окрестности. Исследовательская группа, которую собрал и организовал для вскрытия базы майор Дайн, состояла из шести человек, они также высадились вместе с нами. Кроме них было ещё два бойца в скафах. На них лежала непосредственно охрана исследователей.

Старший исследователей флаг-майор Киро, тот самый, капитан «Джанкоя», подошёл ближе, прислушавшись к нашему разговору.

— Лейтенант, у вас, я вижу, на боку сканер. Исследуйте почву под нами, — велел я.

Тот провёл замеры и посмотрел на высветившиеся на экране результаты.

— Пусто. Шесть метров камня, вон ещё полость, заполненная водой. Но она размером с меня. Я не вижу никакой шахты.

Остальные исследователи также провели замеры с помощью своего оборудования. Сделав знак лейтенанту подождать, я дождался окончания работы соперников, после чего ответил:

— Именно так и должно быть. Если бы не защита, во всех базах Древних давно бы шастали вот такие исследователи. А теперь держите мой сканер и снова проведите замер. Я на нём настройки изменил.

Буквально через десять секунд лейтенант воскликнул:

— О, Творец! Теперь вижу под собой метр камня, два с половиной метра стали, ажурную площадку и глубокую шахту!

— Я специально доработал и настроил сканер на взлом этой защиты. Строители древних покрывали стены баз вот таким вот материалом, который проецирует на подобное вашему оборудование то, что им было нужно. В данном случае вы видели обычный островок, вон даже заполненную водой полость нарисовать не поленились. Теперь понятно, как Древние маскировали свои базы? Так-то.

— Специалистов по поискам планетарных баз Древних практически не существует, — не выдержал моего тонкого издевательства капитан Киро. — До вашего появления я именно так и думал. Признаю, вы действительно специалист в этом деле. Думаю, зря я дал тень надежды майору Дайну, что мы сможем выиграть пари.

— Ну, мне это тоже интересно, — улыбнулся я.

Это действительно было так. Азарт. Вот что мне было необходимо, чтобы прийти в себя. Я ведь реально думал, что шанс выжить после встречи с пауками у нас был нулевой. А тут такое. Пауки ушли. Не знаю, навсегда или нет, но ушли.

Подойдя к люку шахты, я нажал на несколько выступов и открыл его.

— Ага, а вот и площадка, — пробормотал заглянувший в технический вход-выход Киро.

— Там высота полтора километра, и спускаться потребуется по скобам без защиты. Сорвётесь — будете лететь до самого дна, — предупредил я.

— Настоящего исследователя, молодой человек, ничто не остановит, — ответил мне Киро, пропустил вперёд бойцов охраны и, поправив кислородную маску, начал спускаться.

Большой баул на ремне явно не стеснял его.

В действительности мешать соперникам я не собирался, да и нечестно это. Пусть ломятся через бронированные створки с мёртвым механизмом открывания. А я, как все нормальные герои, пойду в обход. У таких баз не один вход-выход, вот и поищу их. Наверняка и Киро приходила в голову такая идея, но, в отличие от меня, у них шансов найти никаких. Он это прекрасно понимал и довольствовался тем, что уже есть. Хотя я этих парней не знаю, может, действительно смогут вскрыть створки? Поживём — увидим.

— А вы чего? — спросил я двух девушек, что остались стоять чуть в стороне.

Одна из них была корабельным техником, другая оператором защиты.

— А мы высоты боимся, — жалобно ответила одна из них.

— И темноты, — добавила вторая.

— Трусихи, — хмыкнул я.

В скафах были только мы четверо, то есть я, Рошкен, а также оба его бойца, что сейчас находятся где-то на середине спуска в шахту. Остальные пользовались кислородными масками. Всё-таки воздух внизу малопригоден для дыхания. Примесей скопилось много.

— Ладно, найдём другой спуск, поможем. А сейчас возвращайтесь в лагерь, флаер я уже вызвал… Ты со мной? — спросил я у Рошкена.

— Чуть позже, проверю, как там Клим справляется, и догоню вас.

— Лады. Найдёшь меня на борту крейсера.

Спустившись на площадку, я посмотрел наверх — через открытый люк вниз попадали лучи света — и, проигнорировав скобы, просто спрыгнул. На середине пути я пролетел мимо парней и одной девушки, которые всё ещё спускались, подсвечивая закреплёнными на плечах фонариками, правда, явно с отдыхом. Слабенький антиграв притормозил моё падение, мягко опустив на броню крейсера. Спрыгнув на подъемник, я посмотрел на обоих бойцов, что уже находились рядом с крейсером и контролировали всё вокруг, после чего направился к шлюзовой. Пора было проверить, что успел там сделать дроид-взломщик.

Оказалось, только два из трёх искинов в рубке были взломаны дроидом за время моего отсутствия. Как только он передал мне новые коды доступа, я сразу же стал возвращать эти цилиндры в шахты, начав с управляющего. Закончив с этим делом, я направился в корму — требовалось запустить реакторы. Хотя бы один из трёх.

Содрав консервационную плёнку с одного из трёх реакторов, я подошёл к пульту управления и произвёл необходимые процедуры для холостого запуска. Корабль от сети пока был мной отключён.

Пока ректор выходил на хотя бы минимальную мощность, я сходил и проверил, как там мой взломщик. В данный момент он находился в медсекции и занимался взломом паролей искина, отвечающего за этот бокс. Всего за те два дня, что я отсутствовал, дроид успел выполнить большой фронт работ, но пока третий искин в рубке, отвечающий за вооружение и защиту, мне не требовался, а вот другие системы корабля как раз были нужны. Вот я и направил дроида сперва в медсекцию, а потом наступит время арсенала.

Для первоочередного восстановления медсекции была веская причина. Со мной прибыло шесть инвалидов. Так-то они могли позаботиться о себе, но нужно восстановить их конечности. К тому же почти все они служили во взводе Рошкена. Хотелось бы восстановить боеготовность его подразделения до приемлемого уровня. Медицинская база знаний Древних для работ на этих капсулах у меня была, хоть и не выученная до конца, но, думаю, третьего ранга вполне хватит.

Из шести покалеченных, что со мной прибыли, один, вернее даже одна была в тяжёлом состоянии и сейчас находилась в медкапсуле бота, где её жизнь поддерживалась под присмотром одного из медиков. Помните про те сожжённые заживо, но ещё живые обрубки? Вот эта девушка была из них. Её наш главный врач Люй Медич отправил со мной, можно сказать, на пробу. Если процедура восстановления будет идти в три раза быстрее, как я ему говорил, то он пришлёт ко мне остальных, да и сам прибудет. А так все эти покалеченные, кроме девушки, — она постоянно находилась без сознания — были добровольцами. Им надоело быть безрукими и безногими, так что они пошли даже на то, что лечить их будут не на сертифицированном оборудовании.

— Можно? — услышал я от шлюзовой камеры.

Я её не запирал, да и смысла не было. Зная, что такое исследовательский зуд, я был более чем уверен, что группа не пройдёт мимо, пока не посмотрит мой корабль-красавец.

Выйдя из медсекции, я дошёл до шлюзовой, где действительно столпилась в темноте группа исследователей. Без разрешения владельца они не вступали во внутренние отсеки корабля. Таковы флотские традиции. Хотя я их и не придерживался, но обычаи других уважал.

Впереди стоял капитан Киро. Подойдя, я сказал:

— Добро пожаловать на борт. Я так понимаю, вам хотелось бы осмотреть корабль, поэтому давайте проведу экскурсию.

С исследователями действительно пришлось повозиться. Мало того, что они бродили со мной по кораблю в течение двух часов, так ещё задавали разные глупые вопросы. Ладно хоть примерно знали, что это за корабль, но их интересовали мелкие детали. В некоторых случаях, чтобы ответить на вопрос, мне приходилось использовать все свои инженерные знания из базы Древних. Один раз пришлось оторваться от экскурсии и, оставив их в медсекции, — арсенал был на всякий случай заперт — идти в реакторный отсек, подавать питание на весь корабль, после чего топать в рубку и активировать оба искина, введя в них коды управления и забив себя, как владельца. Там же я за пять минут поставил задачи. Главная — полная расконсервация корабля. Так что когда я запер рубку и направился обратно в медсекцию, шлюз автоматически закрылся и система жизнеобеспечения начала свою работу. Осталось надеяться, что через два часа на борту восстановится нормальная атмосфера и можно будет ходить без скафа.

Ко всему прочему пришлось сразу расконсервировать общий санузел в кают-компании, чтобы экскурсанты могли им воспользоваться.

Наконец любопытство исследователей было отчасти удовлетворено, и мы договорились, что пока они будут жить на борту крейсера, чтобы не бегать наверх, после чего я выпустил их с корабля, используя штатную систему шлюзования. Теперь ни один микроб не попадёт на борт. В коридорах уже ползали дроиды-уборщики, убирая ту грязь с пола, что мы натаскали за всё время, и велись другие работы.

Проверив, как идёт расконсервация корабля, я прошёл в реакторный отсек и запустил второй реактор. Третий пока не требовался, вот когда будет взломан третий искин в рубке и перейдёт под моё управление, тогда да, можно и запустить.

Через четыре часа я снял «Призрак», оставив его в специальной нише рядом с той шлюзовой, которой мы пользовались чаще всех. Та, что находилась с другого борта, была пока законсервирована.

Проверив, как идут работы по восстановлению корабля, я направился в рубку. Пока было не до этого, но теперь требовалось дать искинам личности, а то там стандарты стоят.

Работать с ними было интересно. Управляющий искин получил имя Александра, в честь моей дочери, у него был теперь детский девичий голосок. Девчушка была ехидна и смешлива. Второй имя пока не получил и был тенью Александры. Он отвечал за систему жизнеобеспечения и медсекцию. Третий я собирался назвать Роном, именем моего сына. Я даже пожалел, что у меня всего два ребёнка, а искинов три. Шучу, конечно.

Александра, своим щебечущим голоском докладывавшая, какие работы уже проведены, вдруг замолкла и сообщила, что снаружи стоит мужчина в неизвестном скафе с неизвестными позывными.

— Саша, включи внешнее освещение и камеры. Картинку подай мне на пульт пилота… Ага, это лейтенант Рошкен, командир взвода десанта отдельного разведывательного батальона флота империи Антран, входящей в Содружество. Отметь это у себя. Он ограниченно дружественный объект, так что во все отсеки ему вход запрещён, кроме как в жилой модуль.

— Лейтенант Рошкен проходит шлюзование. В данный момент он снял свой предположительно боевой скаф неустановленной модели и производства и готовится пройти во внутренние отсеки.

— Это новейший боевой скаф разведчика модели «Кузнечик» производства уже названной империи. Это тоже отметь у себя, а я пока пойду встречу его.

— Хорошо, уже сделала.

Подойдя к шлюзовой, я активировал открытие и, широким жестом указав на коридор, ведущий в жилой модуль, сказал:

— Добро пожаловать на борт «Дочи». Проходи, гостем будешь. Выпить не хочешь? Есть вино шеститысячелетней выдержки.

— Неужто?! — изумился лейтенант.

Он был во всё том же трофейном антарском комбинезоне техника. Комбез, как и у большей части его бойцов, был хотя бы живым и работал.

— У нас на ковчеге всё есть. Пошли в кают-компанию, её уже расконсервировали, всё убрали. Даже дроид-стюард действует. Пока, конечно, не всё работает, но через сутки корабль будет не узнать.

— В каком он состоянии? — поинтересовался лейтенант, проходя следом за мной в кают-компанию и занимая одно из кресел, обтянутое кожей молочного цвета.

— А ты знаешь… в более чем приличном. Я ожидал худшего, но вот ожидания не оправдались, — с удобством устроившись напротив, ответил я.

Стюард подал нам два бокала с янтарным напитком, и мы пригубили вино.

— Неплохо, — оценил Рошкен после первого глотка. — Не отравимся?

— Порченые продукты есть, но я их уже пометил, чтобы убрать в трюм. Так что это точно не порченое и здоровью не повредит. Через час будет расконсервирован пищевой синтезатор, тут стоит очень дорогой и продвинутый. Блюд много.

— А картриджи?

— А что картриджи? Там порошок внутри, да ещё в вакууме. Ещё тысячи лет пройдут — им ничего не будет. Плохо, что воды на корабле нет. Без воды синтезатор не будет работать.

— В смысле? — удивился Рошкен. — У нас же работает.

— У нас другие пищевые синтезаторы. Не такие совершенные. А для синтезаторов Древних требуется вода. Кстати, для медицинских капсул это тоже основное требование. Они созданы на биотехнологиях, и скоро начнётся их расконсервация, так что через сутки можно будет начинать укладывать в них первых раненых на восстановление.

— Я так понимаю, корабль придётся поднимать наверх?

— С чего это?

— Без воды он не сможет работать в полную мощность, сами же и говорили.

— А, вот ты о чём. Нет, на борту имеется целый ремонтный комплекс, он как раз проходит процедуру расконсервации. Сейчас происходит зарядка. Баллоны для воды и дроиды на складе имеются. Пусть сбегают раз по двадцать, натаскают воды сверху.

— Бегать не придётся, — сообщила Александра. — На борту имеется оборудование переносного лифта. После его установки можно поднимать и спускать не только дроидов с ёмкостями для воды, но и людей.

— А вот это хорошая новость, — довольно кивнул лейтенант.

Я был с ним полностью согласен.

— Расконсервация гостевых кают закончена, — сообщила Александра.

— Я что спросить хотел, командир, как ты считаешь, на базе ещё есть такие корабли?

— А-а-а, — улыбнувшись, понятливо протянул я. — Вот что тебя интересует. Чую, за этим вопросом торчат уши майора Дайна. Ответить могу, мне это не трудно, тем более сам думал об этом. Не думаю, что там есть корабли. Может, подобие этого курьера действительно находится в одном из ангаров, но сомневаюсь. А вот атмосферные аппараты с возможностью выйти в космос вполне могут быть, в этом я даже уверен.

— Судя по этому крейсеру, база может быть не эвакуирована и находиться в полном порядке?

— Отрицать не буду, это вполне может быть. Но тут ты сам должен понимать, кто её вскроет, тому всё и будет принадлежать. Пари — дело серьёзное.

— С этим я согласен. Насчёт остального будете вести разговор с представителями флота более высоко ранга, уж точно не со мной. Их наверняка заинтересуют ваши находки.

— Более чем уверен. К тому же связи в техническом секторе флота мне пригодятся. Я решил организовать корпорацию по поиску артефактов Древних. Как ты видишь, это дело прибыльное. Люди для этого у меня есть, но набрать ещё, из опытных офицеров дальразведки, я не против.

— Нравится, я смотрю, вам всё это.

— Мне кажется, что мне это никогда не надоест. Постоянно что-то новенькое… Ещё вот планирую продать артефакты и купить дом на столичной планете, в самой столице… Как думаешь, с этим проблемы могут возникнуть?

— Это вам не у меня надо спрашивать, а у лейтенанта Руна, это он дворянин в сороковом колене и живёт на столичной планете, да ещё какой-то там родственник императора.

— Вот как? Не знал, что у нас тут есть дворяне.

— Да их у нас полно. Киро, Дайн, Рун, Медич… Перечислять долго. Да и что в этом такого? Дворяне как дворяне, тут, на службе, мы все равны.

— Это да, — согласился я.

Мы с лейтенантом пообщались ещё в течение часа, допив бутылку коллекционного вина, примерная стоимость которой равнялась трём миллионам кредитов. Сам корабль ориентировочно стоил около восьмисот миллионов, хотя по стандартам Содружества относился к линейке крейсеров третьего класса. Небольшой кораблик, но о-о-очень резвый.

Потом Рошкен, пройдя шлюзование, покинул корабль и отправился проверять, что там делают исследователи, а я, активировав ремонтный комплекс, отправил часть дроидов монтировать лифт.

Работа была окончена за полтора часа. Я только собрался опробовать его, как пришло сообщение о том, что искин медсекции перепрограммирован. Пройдя в медбокс, я провёл активацию искина и дал ему имя Док.

Дроид направился в рубку взламывать третий искин. Подумав, я отправился за ним следом. В рубке оставался мобильный реактор, который я заглушил во время активации Александры, теперь требовалось отнести его обратно.

— Идиот! — хлопнул я себя по лбу и направился в медсекцию, а один из ремонтных дроидов поспешил в рубку, чтобы отнести поработавшее оборудование на склад.

Лифт уже действовал, поэтому первые литры воды потекли в малый корабельный бак, так что медсекция начала оживать. Док проводил расконсервацию капсул.

Конечно, это архаизм гонять десять дроидов с двадцатилитровыми пластиковыми бидонами, чтобы заполнить бак водой, но пяти тонн «Доче» более чем хватит для обеспечения комфортного проживания десятка человек.

Закончив со всеми основными работами, дроиды уже вернулись на борт, так как малый бак оказался полон, а он вмещал восемь тонн воды, я же вышел наружу в своём «Призраке», пропустив дроидов в шлюзовую. Осмотревшись, я в кабине лифта спокойно поднялся на площадку под крышкой шахты, после чего оказался на островке.

До темноты оставалось часа три, так что можно было воспользоваться свободным временем, пока корабль проходит режим полной расконсервации, и поискать другие входы на базу. Они есть, я это точно знаю. Фора у соперников была. Пора догонять их. Выпустив дроидов-разведчиков, я шагнул в воду и поплыл к берегу. Вызывать Доусона на флаере не стал. Сам тихой сапой исследую окрестности.

Кстати, на корабль до моего возвращения никому не было доступа. А на случай, если кто из команды соперников захочет по естественным надобностям, дроиды вынесли наружу два переносных биотуалета. Разберутся, не маленькие. У меня был список всего, что находилось на корабле, так что с этим проблем не возникло.

Поиск за эти три часа ничего не дал. Видимо, входы если и есть, то находятся с другой стороны озера, а я исследовал только местность вокруг лагеря. Осмотр пещер тоже ничего не дал, это чисто природное образование, к тому же они появились уже после того, как империя Зтов рухнула.

К вечеру, перед самой темнотой я вернулся в лагерь и обнаружил, что группа исследователей уже находится в нём и спокойно ужинает. Они просто воспользовались лифтом и на флаере перелетели с островка в базовый лагерь.

— Как поиск? — поинтересовался улыбающийся Киро.

— Пока никак.

— А у нас есть некоторые подвижки. Думаю, если всё пойдёт удачно, то завтра мы преодолеем эту стену… Кстати, разрешите использовать один из ваших мобильных ректоров?

— Да без проблем.

Особо настроение мне капитан не испортил. Створки были шлюзовыми. За ними должны находиться ещё одни. Так что время на поиск другого входа у меня есть.

* * *

— Привет, — кивнул подошедший майор Дайн. — Получилось, я смотрю?

— Да, — согласно протянул я, рассматривая чёрную матовую броню «Дочи», от которой не отражались лучи солнца.

Час назад, сидя в пилотском кресле, я осторожно поднял крейсер с подъемника и перегнал его на очищенную от кустарника площадку, где рейдер и приземлился.

Подъемник сработал штатно и вполне благополучно вознёс крейсер наверх, благо хоть и с трудом, за три дня, но мы смогли открыть крышку шахты.

В данный момент стоял я в сорока метрах от левого борта корабля и задумчиво наблюдал, как работают дроиды на обшивке, устанавливая направляющие для ракет. У этого типа кораблей было специфичное вооружение, не неуправляемые ракеты, а самонаводящиеся торпеды. Вот использовать их можно только в космосе, соответственно и заряжать пусковые следует там же, но никто не мешает мне смонтировать их сейчас, на планете.

За двенадцать дней, прошедшие с момента нашего прилёта на этот форпост, много чего произошло. Я нашёл-таки вход в базу и убедился, что она совершенно пуста, открытые створки ангаров для атмосферной техники явно показывали, что уходили отсюда без спешки. Так и остался невыясненным вопрос, кому принадлежал этот крейсер, вернее даже для кого его приготовили. Может, какой могущественный человек, зная заранее, что планета станет тюрьмой, во время эвакуации персонала готовил для себя возможность побега. Именно это предположение бродило среди солдат и офицеров форпоста. Я же знал ответ, но предпочёл не сообщать его. Пускай гадают.

Вскрытие базы ничего не дало и ответа о причинах нахождения корабля на подъёмнике они не получили. Капитан Киро и его люди до сих пор бродят там по катакомбам и пытаются найти что-то интересное. Я не отрицаю, нашли малый склад технического имущества. Причём законсервированный. Так что теперь мёртвых комбинезонов ни у кого нет, на складе их было порядка полутора тысяч. Сама база принадлежала военным, и ранее тут располагался центр связи пограничных форпостов. Однако само оборудование связи было демонтировано.

Пари, понятное дело, я выиграл, но, по общему мнению, кроме «Дочи» ничего особо не приобрёл. Однако именно она и была тем самым главным призом, что я получил на этой планете.

В медсекции я успел восстановить почти всех, особо тех, кто был прожарен до костей. Им провели психологическую коррекцию, чтобы не травмировать психику. Так что они уже вернулись в строй и занимаются порученными делами. В капсулах лежали последние пятеро раненых. Через сутки их можно будет выпускать полноценными людьми.

С капсулами вообще интересно получилось. Честно говоря, я всё ещё учился ими пользоваться. Одна из девушек, которая потеряла кисть руки и которой её вырастили в одной из моих капсул, чуть не устроила истерику. Хотя почему чуть? Устроила. Оказалось, во время процедуры выращивания кисти капсула восстановила кое-что ещё. Я не знал, честно. Не мой уровень.

Ладно бы ей убрали татуировку, в которой были вредные примеси, как это было у другой пациентки. Нет, дело оказалось совсем в другом. Ранее эта девушка была совсем не девушкой. Да, оно ранее было мужчиной. Это, конечно, редкость, империя проповедовала натуральные отношения, но вот такие казусы случались. Все вокруг были в шоке, никто не знал, кем она ранее была. Некоторые парни плевались, если бы я не знал причин, гадал бы, отчего.

Та сразу заявила, что она подаст на меня в суд за то, что я влез в её личную жизнь. К сожалению, один из корабельных юристов подтвердил, что оно может это сделать, пришлось договариваться. Договорились. Я перевожу её в империю и оплачиваю обратную операцию, на этом всё. Как это сделать на моих капсулах, я не знал, знаний не имел.

Лейтенант Рошкен тоже не сидел без дела, его бойцы на флаере исследовали все окрестности, проверив три десятка поселений ушастых. Не залетая только к той базе, что охраняют — я их предупредил об этом особо. Так что эти две недели прошли продуктивно. Правда, планетарные базы как стояли на страже, так и стоят, видимо, все дроиды-диверсанты были перехвачены. Что ж, у меня теперь есть средство для побега с планеты.

— Красавец, — оторвавшись от любования хищными обводами крейсера, сказал майор и тут же спросил: — Когда летишь?

— Завтра вечером. Закончу с ранеными, беру пассажиров и полечу. Вернусь, скорее всего, через пять-шесть месяцев в составе эскадры новообразованной корпорации по поиску артефактов и представителей вашего флота. Если они, конечно, раньше не прилетят.

— Всё-таки решил организовать эту корпорацию?

— Да, это моё. То, что мне нравится делать. Фактически эта планета-тюрьма позволила мне разобраться в себе, понять и решить, как дальше жить. Да и пока я не подчищу её, не успокоюсь. Есть тут ещё интересные места. Орбитальные базы не дали вывезти ничего с планеты. Вспомни хотя бы то, что ушастые вскрыли базу Древних, на которой смогли запустить мехи.

— Десант там не был?

— Нет, нам не интересны их дела. Когда вернусь, тогда и навещу… в составе десантного батальона.

— Понятно. Только вот с вылетом придётся подождать двое суток. Было принято решение, что вместо лейтенанта Лика с тобой полетит капитан Силай. Он сейчас на основной базе, как закончит все срочные дела, вылетит ближайшим же рейсом.

— Я в принципе не против, подожду. Только хотелось бы напомнить о пауках, а вдруг вернутся? Я из-за этого перенёс срок отлёта на семь дней, предполагалось, что вылечу чуть позже.

— Да, пауки — это непредсказуемый фактор. Могут повлиять на отлёт, а может, и нет.

— Вот и я о чём. Свалить надо отсюда пораньше и вернуться с хорошо вооруженной эскадрой, так что поторопи там капитана.

— Да его не поторопишь. Два дня — это минимум на решение тех вопросов, что перед ним поставлены, а решить их может только он.

— Понятно… Ну что, идём на борт, выпьем винца?

— Это можно. Кстати, спасибо за бутылку, что прислал мне.

— Пробовал уже?

— С ума сошёл?! Знаешь, сколько она стоит? Я хоть и дворянин, но из-за долгов отца остался без наследства. Когда закончится срок контракта, пущу деньги в дело и организую свой бизнес. Время ещё есть, подумаю, какой.

— Ладно, пошли в кают-компанию. Там и поговорим, а то ведь двенадцать дней только через курьеров общались… Кстати, как тебе место координатора в моей поисковой корпорации?

— Предлагаешь вложиться?

— Мне нужны опытные и умные люди на управляющих постах, — ответил я, пропуская майора в шлюзовую.

Система охраны была включена, поэтому две из четырёх турелей были активны и тут же взяли нас на прицел. Вернее, Дайна, я владелец, меня плазма даже теоретически не коснётся.

— Это ещё кто? — с подозрением спросила Александра.

В последнее время она становилась всё больше и больше похожей на мою дочь, да и я вносил некоторые правки в личность, доводя характер до полного совпадения.

— Флаг-майор Дайн, командир выживших. Я тебе о нём рассказывал.

— Припоминаю, — протянула девочка, и рядом с нами появилась голограмма.

Вот она была полностью плодом моего воображения. В смысле сам образ. Дочке моей три годика, а тут стояла десятилетняя девочка. Я пытался спрогнозировать, как будет выглядеть моя доча через семь лет. Вроде получилось, я в данный момент смотрел на повзрослевшую девочку, которая подошла к майору Дайну и, потыкав пальчиком ему в грудь, сообщила:

— Попробуешь от меня что-то открутить или утащить, поотрываю всё, что к тебе прикреплено…

— Он всё понял, — заторопился оборвать я распоясавшегося искина.

— Это что такое было? — потирая грудь, ошарашенно спросил майор.

— Да понимаешь, переночевала у меня как-то группа Киро. Некоторые распустили свои шаловливые ручки, изучая корабль, а Александре это о-очень не понравилось. Теперь категорически отказывается пускать их на борт. Рон с ней полностью солидарен. Два часа назад, когда один из этой группы проходил мимо корабля, он из малой турели устроил стрельбу по нему. Целился под ноги, чтобы тот танцевал. Ничего серьезного, так, слегка ошпарило расплавленным камнем. Комбез не прожгло. Но прыгал забавно, весь лагерь сбежался посмотреть.

Мы прошли в коридор и повернули к кают-компании.

— Я не про это, — отмахнулся Дайн, всё ещё держась за грудь. — ОНА МЕНЯ КОСНУЛАСЬ! Я чувствовал, как проминаются комбинезон и кожа при её касании. То есть как будто меня касался живой человек.

— Это реальная голограмма, она ещё и бить может… Кстати, больно, — пожал я плечами.

— Я не знал, что у Древних были такие технологии.

— Я знал, правда, не так хорошо, как сейчас. Представляешь, когда я читал сопроводительную инструкцию к этому оборудованию, что создаёт реальные голограммы, так узнал много интересного. Например, некоторые пилоты кораблей используют эти голограммы в разных случаях… ну, ты меня понимаешь? Там даже ещё производителями прописана такая возможность.

— Ты имеешь в виду?.. — показал знаками майор некое действо под презрительное хмыканье Александры, донёсшееся из динамика.

— Вот именно это я и имею в виду. Придумывай любую красотку или красавчика по вкусу и пользуйся на здоровье. Говорить об этом сейчас, конечно, не очень, я бы сказал, морально, но после месяца полёта даже для противников этого оборудования подобная возможность становится очень актуальной. Так-то.

— Ничего себе, — медленно проговорил Дайн, явно что-то быстро обдумывая. — Как ты думаешь, можно организовать производство этого оборудования?

— Да я уже думал. Я хоть и корабельный инженер-практик, но да, смогу, — присаживаясь в кресло, спокойно ответил я.

— Я могу войти в долю? — с некоторой надеждой спросил Дайн.

— Да в принципе я ничего не имею против. У меня даже смета есть. Могу переслать тебе на нейросеть. Писал её последние четыре дня.

— Пересылай.

— Дарина, нам лёгкого «Вионского», — сообщил я очень красивой девушке, которая подошла к нам, одновременно отправляя файл майору.

Это была невысокая девушка лет восемнадцати на вид с яркими зелёными глазами, со слегка вьющимися пшеничными волосами, четвёртым размером груди и обалденной фигуркой. Одета она была в одежду земной горничной с передником и полотенцем, переброшенным через левую руку.

— Хорошо, господин, — развернулась она и, крутя восьмёрки великолепной попкой, направилась в сторону складов.

Оторвавшись от изучения сметы, Дайн с удивлением проводил её взглядом.

— Я знаю всех наших, она не наша, — медленно проговорил он, что-то обдумывая. — Она не из местных точно, хотя кого-то мне напоминает… У тебя три искина. Управляющий — дочка Александра, за вооружение отвечает сын Рон… Это третий искин, не так ли? В смете есть описание работы этого Н-оборудования. Там указано, что один искин — одна личностная голограмма. Можно создать одним искином несколько голограмм, но настоящая будет одна, другие простые болванки. Это — похоже, голограмма, да ещё с личностью. Соответственно ты активировал третьего искина для личных надобностей.

— Не для личных, — ответил я, с улыбкой слушая майора. — Вот что значит профи. Ты прав, это третий искин, только в нём мне нужды нет. Я вот уже шесть дней, как «дружу» с одним пилотом с «Джанкоя».

— Аллой, я в курсе. Тогда зачем?

— Практика, друг мой, практика. Как оказалось, делать копии — это не такое и лёгкое занятие.

— Копия?.. Подожди-подожди? Так это Роксана, секс-символ империи и, как поговаривают, любовница нашего главнокомандующего? А я её и не узнал одетой, она же всё прозрачное носит, а тут такая красивая, но скрывающая тело чаровница… Всё-таки молодец ты, Антон, ой молодец! На пустом месте такое сокровище нашёл!

— Я могу и другой образ создать, — лениво поддразнил я майора, принимая от Дарины бокал с вином.

— Да ты понял, что я имел в виду, — пригубив вина и восхищенно щёлкнув языком, сказал майор.

— Ну да.

Майор попытался углубиться в дальнейшее изучение сметы, но Дарина стала делать вид, что прибирается. Она так сексуально наклонялась, прогибаясь вперёд и поднимая с пола собственноручно якобы случайно просыпанное печенье, что даже я почувствовал себя неуютно, что уж говорить о майоре.

Поймав бешеный взгляд Дайна, — тот понял, чья это вина, — я засмеялся и, взмахом руки отпустив Даринку, сказал:

— А майор Киро сбежал. Не смог вынести такого издевательства.

— Поверь мне, я его прекрасно понимаю.

В течение двадцати минут майор изучал смету, наконец он оторвался от неё, взял со столика подзабытый бокал с вином и, сделав большой глоток, спросил:

— Почему именно Зория?

— У меня там есть людской резерв из родственников членов экипажа моей наёмной эскадры. Тем более сорок процентов из них живут на те деньги, что зарабатывают их мужья или другие родственники. Работы мало, так что двести мест на фабрике — это довольно актуально. Наберу персонал, установлю им нейросети, базы, выучатся и будут работать. По контракту это пять лет, пока не отработают те деньги, что я потрачу на них.

— Обычно отработка занимает десять лет.

— У меня меньше.

— Ну, допустим. Фабрика под ключ рядом с твоим районом… «Зелёный», кажется?

— Да.

— Значит, покупка земли неподалёку от этого района и постройка фабрики по производству оборудования для голограмм.

— Это близкое по принципу производства оборудование. Перепрофилировать производство на этом оборудовании и станках будет проще всего. А насчёт фабрики вблизи района ты не прав. Она будет находиться за чертой города. Производство хоть и не вредное, но не хочется платить увеличенные городские налоги. А к фабрике из района организую вахтовые перевозки, вот и всё.

— Да мне всё равно, где и как, главное, чтобы прибыль приносила и было что оставить детям и внукам…

— Надо ещё сертификацию пройти, хотя и не думаю, что это будет сложно. Комиссия поймёт важность этого оборудования.

— Согласен, но требуется показать им готовые образцы, причём изготовленные на оборудовании и аппаратуре Содружества. — Поставив пустой стакан на столик, майор откинулся на спинку кресла.

— Это всё технические моменты. Нужно ещё зарегистрировать это оборудование на себя. Но ты, надеюсь, понимаешь, что в этом случае я вернусь сюда позже на два, а то и на три месяца? Месяц времени на строительство фабрики под ключ, это не считая её доставки на Зорию, две недели на перепрофилирование фабрики. Также учти, что подготовленных специалистов для работы на производстве пока нет, поэтому мне придётся самому выпустить хотя бы две единицы, чтобы передать образцы сертификационной комиссии, и только после получения разрешения на производство и можно его начинать.

— Флот сразу подаст заявку и заключит договор на поставку для наших верфей. Дальняя разведка оценит это оборудование очень быстро. А прибыли пойду-у-ут…

— Согласен. Спрос будет, и немаленький. Ты смету изучил. Фабрика под ключ двадцать шесть миллионов кредитов, она не особо большая, но в будущем возможно увеличение производства. На перепрофилирование и покупку земли уйдёт ещё около двадцати миллионов, там уточнить надо. Наём и обучение персонала фактически тридцать миллионов. В результате получается около ста миллионов. Какой долей ты готов войти в проект?

— Извини, но подарок твой придётся продать. Поэтому около трёх миллионов после продажи бутылки с коллекционным вином, а также пять миллионов, что я скопил на службе.

— Ориентировочно ты будешь владеть десятью процентами акций фабрики. Устраивает?

— Да, на большее я и не рассчитывал. Два процента ты мне фактически подарил. Составляем договор?

— Составляем, — согласился я, приготавливая стандартный бланк, у меня их на нейросети были десятки вариантов как раз на такие случаи.

Через десять минут, выведя бланк на экран визора, мы стали совместно вносить в него правки о сотрудничестве и партнёрстве.

Причина того, что я брал Дайна в партнёры, была проста. Он мне был нужен, таким методом я хотел заманить его к себе в корпорацию по поиску артефактов. Сладкий кусок он принял и теперь никуда не денется. Теперь у меня будет опытный командир флотской группировки, имеющий опыт работы в Диком космосе.

Когда мы закончили и скрепили партнерство рукопожатием, Дайн довольно посмотрел на меня и сказал:

— Давай говори, чего ты так светишься? Нашёл что-то под землёй на базе?

— Кое-что нашёл. — Не выдержав, я счастливо засмеялся. — Но пока ты на службе, рассказывать не буду.

— Да? — Майор задумчиво посмотрел на меня. — Как ты знаешь, одна из моих профессий — аналитик. Попробуем прикинуть, что же ты такое нашёл. Это не на базе точно, наши парни поглядывали за тобой, о чём ты прекрасно знаешь. Ты её за два дня оббегал всю, даже нашёл помещения этого самого центра связи местного узла обороны. Соответственно причина такого твоего счастливого состояния кроется на борту корабля. Предположу, ты нашёл то, что хозяин оставил для себя или для того, кому подготовил этот крейсер. Вот и встаёт вопрос, что именно ты нашёл? Так как ты приходишь в такое состояние в связи с тем, что находишь артефакты Древних, то получается, что именно это и является причиной твоей радости.

— Класс, — искренне ответил я. — А угадать сможешь, что я нашёл?

— Тут даже не сотни, тысячи вариантов. Попробуй угадай. Например, координаты планеты, где спрятана имперская сокровищница Зтов, или кристаллы с важной информацией, импланты, нейросети, базы знаний… да множество предположений, пойди угадай… Хотя с учетом того, что ты два дня пролежал в одной из своих капсул… Но ты вроде одну из своих баз учил… Тоже предположение, попробуй проверь твои слова.

«Во даёт, фактически наугад ткнул в самую суть», — восхищенно хмыкнул я и покачал головой.

— Извини, эту тайну я не открою, — развёл я руками.

— Всё равно об этом скоро будет известно, — равнодушно пожал плечами Дайн.

Было видно, что его больше заботили планы насчёт фабрики, чем мои находки. Но вот он встряхнулся, и на меня посмотрел командир, который держал выживших в кулаке:

— Какие у тебя планы на ближайшие дни?

— Да мы с Медичем поэкспериментировать с капсулами хотели, вот этим и займёмся. К тому же требуется установить в трюм часть капсул Содружества.

— Как он на них отреагировал?

— В восхищении. Жалеет, что с капсулами можно работать только в ручном режиме, с нейросетями Содружества они не взаимодействуют.

— Ты нашёл нейросеть Древних, — кивнув своим мыслям, спокойно сказал Дайн.

— С чего ты взял? — удивился я.

— А ты вот так машинально притопнул ногой, у тебя это бывает в момент сильных эмоций, да и в глазах мелькнула радость. Связать одно с другим труда мне не составило. Лицо у тебя, конечно, невозмутимо, но глаза зеркало души. Не помню, от кого слышал это выражение, но оно на удивление точное.

— От меня и слышал, — вздохнул я. — Я пока не буду комментировать это твоё предположение.

— Так что там с Медичем?

— Работаем, пока ничего не получается.

— Над чем работаете?

— Пытаемся провести операции в ручном режиме.

— В смысле? Это же обычные капсулы, — удивился майор.

— С чего это? Это оборудование Древних, там многое сделано не так, как в Содружестве. Капсулы выполняют ВСЕ функции, включая кибердоктора. Так что на них можно проводить хирургические операции.

— Возможно их произвести у нас?

— Медич уже спрашивал, — ответил я и с сожалением добавил: — На том оборудовании, что есть в Содружестве, нет, невозможно. Нужно найти завод Древних и запускать его.

— Жаль, хорошая была идея, — с тем же сожалением протянул Дайн, не сообразив, что я так подталкиваю его к сотрудничеству. — Ладно, я сейчас в шахту, хочу лично осмотреть базу. Киро проведёт мне экскурсию, а ты подготовь каюту, ночевать я буду у тебя. Приютишь?

— Конечно, чего спрашиваешь? Свободные места есть, так что не проблема.

Проводив майора, я вернулся в кают-компанию и, сделав пару глотков вина, откинулся на спинку дивана, задумчиво разглядывая молочно-белый потолок.

— А этот Дайн интересный тип, — протянула появившаяся голограмма Александры; поправив платье, она присела рядом. — Умён, выдержан и, главное, достаточно благожелательно к тебе настроен. Ты был прав, он подойдёт на должность руководителя одной из поисковых партий твоей новой корпорации.

Покосившись на неё, я неохотно ответил:

— Это да, умён, даже слишком.

— Я прокрутила запись всей вашей беседы. Он тщательно отслеживал малейшие твои движения и действительно по этим немногочисленным штрихам делал все эти выводы.

Насмешливо посмотрев на Александру, я ответил:

— Алекс, у меня база «Диверсант» шестого ранга, там управление мимикой и движениями при разговорах с относительно неблагонадежным собеседником вбито на уровне рефлексов. Я контролировал каждое своё движение.

Девочка на секунду задумалась, осмысливая мои слова.

— Ты опасался, что майор начнёт выведывать своими способами, что же ты нашёл, а это тебе было не нужно. В результате последовал этот спектакль. Умно.

— Ну, так на этом и держимся, — хмыкнул я. — Главное — качественно выдать эту полуправду. Я ведь действительно нашёл нейросеть Древних и даже уже установил её себе. А вот про остальное он не знает.

— Это да, — улыбнулась девочка. — Показал обёртку, и всё.

Молча улыбнувшись, я вернулся к изучению потолка. Большая часть того, что узнал успокоившийся майор, а ему доложили, что я что-то нашёл, действительно была им угадана.

Десять дней назад, когда я вот уже как сутки вскрыл технический колодец, пока соперники всё ещё ковырялись на основном входе, и, осмотрев заброшенную базу, вернулся на крейсер, то, изучая свою каюту, вдруг обнаружил в стене сейф. Александра тоже удивилась, она о нём ничего не знала. Питание для замка требовалось внешнее. Дроиду-взломщику потребовалось полтора дня, чтобы взломать код сейфа, больше времени потратил, чем с управляющим искином.

Я особо этим не опечалился, лечил раненых и наконец встретил ошарашенных соперников внутри базы — они думали, что первые попали на её территорию. Поделился выводами осмотра и решил приударить за одним из пилотов с фамилией Алла, тайно сделав ей анализ ДНК. Одним словом, вёл активный образ жизни, причём такой, что чуть не забыл про сейф, хорошо Александра напомнила, сообщив, что код взломан.

С удовольствием вспоминаю, как я вводил код и открывал дверцу девять дней назад. Когда я увидел знакомые контейнеры стазис-камер для хранения имплантов и нейросетей, у меня от неожиданности даже подкосились ноги. Я тогда сгреб всё, что находилось в сейфе, и, разложив на кровати, стал изучать находки.

По списку получалось вот что:

Два контейнера стазис-камер с нейросетями двух видов. Пилота и медика.

Четыре контейнера стазис-камер с имплантами универсального класса. Гражданский вариант. Они были на двадцать процентов слабее моего военного Симбиота.

Четыре контейнера, в каждом двадцать ячеек, где находились незапароленные базы Древних в количестве восьмидесяти штук. Всё я перечислять не буду, но самые интересные назову:

— пилот-универсал, пилотирует все типы кораблей;

— врач общего профиля;

— инженер-универсал;

— инженер-строитель;

— производственник;

— управленец.

Под последними двумя неприглядными названиями скрывалась целая россыпь умений. Теперь мне не составит труда создать производство на Зории, осталось только выучить эти базы хотя бы до третьего ранга.

Самое важное, на мой взгляд, я перечислил. Остальное личная мелочёвка, но больше всего моё внимание привлёк отдельный кристалл в консервационной плёнке. Содрав её, я проверил, сохранилась ли информация, оказалось, что да. Вставив кристалл в считыватель на письменном столе моего кабинета, я вдруг увидел перед собой голограмму пожилого человека в очень дорогом церемониальном костюме Древних. Этот человек когда-то явно был большой шишкой в империи Зтов.

Несколько секунд тот смотрел мне прямо в глаза, после чего, печально вздохнув, я бы даже сказал, с горечью, произнёс: «Здравствуй, сынок. Вот как всё сложилось… Не послушал ты меня… Сепаратист, участник нападения на имперскую семью… То, что твои дела ударили и по мне, это уже не важно, я переживу… Недавно мне стало известно, что Насилия снимается с баланса Армии и передаётся Службе Исполнения Наказания… Причины не важны, уже не важны… Я потратил огромное количество средств, чтобы тебя перевели на Насилию с одним из первых конвоев, как только планету превратят в тюрьму. Раз ты на борту купленного мной списанного устаревшего крейсера, то это значит, что хотя бы один из двух нанятых мной наёмников нашёл тебя и ты добрался до тайника, где был укрыт этот крейсер. В конце будет описание, как тебе подняться на орбиту мимо охранных баз. К сожалению, коды безопасности к ним мне достать не удалось. Я понимаю, что так ещё больше подставляю себя, что ты мой единственный сын, и я люблю тебя. Что бы ты ни натворил, я не отвернусь… — Мужчина вздохнул и ещё больше сгорбился. — У вас удалены нейросети. Я подготовил две, это минимум для управления крейсером, установки нейросетей, имплантов и изучения баз. Если с тобой друзья, то они пусть позаботятся о себе сами. Когда вы установите нейросети и импланты, начните учить базы, после этого можете покинуть Насилию и отправляйтесь в одно из моих убежищ. Я потом дам тебе координаты. Там на планетоиде находится замаскированная база, где вы сможете укрываться десятилетиями. Зная тебя и твоих друзей, я предполагаю, что вы станете пиратствовать. Я бы тебе посоветовал не делать этого, но знаю, что на мои советы ты не обращаешь внимания… М-да, даже на похороны матери не приехал… Давай я тебе теперь объясню, что и как нужно делать…»

Тогда, выслушав дважды этот полуторачасовой монолог сломленного человека, который всё пустил на то, чтобы вызволить из тюрьмы своего сынка-подонка, я сделал логичный вывод, что или наёмники не добрались до сынка, или он не нашёл корабль, или, что вероятнее, умер раньше. И это даже хорошо, корабль не попал в руки откровенных подонков, а перешёл мне. Уж я-то знаю, как им воспользоваться.

После этого у меня появился вопрос, какую нейросеть себе установить. Раздумывал я недолго. Снял консервационную плёнку с одного из контейнеров, вскрыл стазис-камеру и достал небольшой матовый пенал с нейросетью медика, после чего активировал внедрение и приложил пенал к затылку, как и было описано в инструкции. Через секунду последовало лёгкое неудобство, боли я не чувствовал, её убрали специальные препараты. Когда пенал задрожал, сообщая об окончании операции, я убрал его в сторону. Всё, нейросеть внедрена в меня. Однако у меня уже стоит другая, производства Содружества, но это не являлось проблемой. Как и Симбиот ранее с имплантами Содружества, новая нейросеть поглотит старую, сохранив всё, что на ней было записано. Очень удобно.

Конечно, мне не хотелось ждать месяц, пока нейросеть активируется, поэтому я сообщил всем, что ложусь в капсулу учить базы знаний, а сам настроил её так, чтобы она уменьшила время активации новой нейросети. За два дня нейросеть поглотила старую и фактически вышла на полный режим работы. Медкапсулы Древних — это просто чудо. Ещё две недели в обычном времени, и нейросеть будет полностью активна, хотя и сейчас я ею пользуюсь в полной мере. Правда, пришлось переделывать управление «Призрака» под новую нейросеть.

Так что у меня были поводы для радости — за три дня я выучил одноуровневую базу Древних по управлению этой нейросетью, особенно во взаимодействии с симбиотом, и настроил их так, что увеличил-таки свой срок жизни. Если повезёт, то я проживу лет пятьсот, если, конечно, омоложения пройдут штатно. Напомню, что эти процедуры можно повторять всего дважды, человеческий организм больше просто не выдерживает. Эта процедура хоть и очень дорогая, но мне была по карману.

Остальные базы я пока не закачивал, учить всё равно времени не было. Однако все они в будущем мне пригодятся — военные я не перечислял (видимо, отец действительно думал, что сын после побега станет пиратом, и изрядно снабдил его боевыми базами). Пока они мне не требуются, но в будущем могут пригодиться. К тому же меня заинтересовали координаты укрытия, тоже пригодятся — как сообщил папаша, там сынка ждал сюрприз. Не знаю, какой, но надеюсь, он будет для меня приятный.

— Майор Дайн покинул шахту. Хочешь с ним встретиться? — вырвала меня из раздумий Александра.

— Нет, хорошего понемногу… Алла сейчас где?

— Она уже улетела на другой континент, у неё рейс, знаешь же.

— Ну да. Вот что, раз у нас есть два дня, пойду-ка я подучу себе пилотские база Древних, что у меня уже есть. Хуже не будет. Лягу на двое суток, как прилетит капитан Силай, буди.

— Хорошо.

Крейсер неторопливо поднимался ввысь под моим прямым управлением. В рубке кроме меня никого не было, поэтому наблюдать за моими действиями не могли. На нижней орбите я стал разгоняться, опасливо поглядывая на экраны. Крейсер шёл под прикрытием сферы защиты, так что была надежда, что базы нас не засекут. Если же это случится, то на корабле есть штатная система визуального двойника. Обманка, если проще. Сбрасывается контур, и тот разворачивается в полную надувную копию крейсера, выдавая те же сигналы, но чуть мощнее, чтобы базы переключились на них.

«Доча» была забита людьми под завязку. Двадцать пять человек жили в каютах, я с Аллой в спальне, ещё четверо в гостиной, остальные в других каютах по четверо. В капсулах тоже пассажиры. Причём не только в шести капсулах производства империи Зтов, но и в восьми капсулах производства Содружества, что установлены в трюме. Поэтому людей набрали по максимуму, причём тех, кто на планете не очень нужен, в основном флотских.

Наконец крейсер вышел на дальнюю орбиту. Однако я не торопился врубать форсаж, мало ли, так же тихонько и удалялся от планеты. Пройдя мимо остова транспорта пауков, я печально вздохнул: Батя разогнал реакторы, чтобы при таране они сдетонировали, нанеся кораблю арахнидов как можно больше повреждений. И транспорт был фактически разорван пополам.

Включив внутрикорабельную связь, я сообщил:

— Парни и девушки, охранные базы мы прошли благополучно. Разгоняюсь, чтобы уйти в гипер. Мы летим домой, ребята, да, домой.

Отключив связь, я прислушался. Александра донесла, что в отсеках кричат от радости и поздравляют друг друга. Печально улыбаясь их энтузиазму, не отрываясь, я смотрел на удаляющуюся за кормой планету, пока мы не ушли в гипер. Как только экран потемнел, я негромко произнёс:

— Мы вернёмся, мы обязательно вернёмся.

Эпилог

Несколько сотен лет спустя.

Система Насилия, личный лен мак-графа Кремнева.

Глядя на зелёно-голубой шар планеты, проецирующийся на экранах визора «Дочи», я тихо пробормотал:

— Вот я и вернулся… снова.

— Что, деда? — не расслышала сидевшая в кресле пилота моя праправнучка, малышка девятнадцати лет от роду.

— Ничего, Солнышко, просто дань традиции, — ответил я, повернувшись к ней.

Я хоть и выглядел древним стариком, но ещё могу дать фору салагам.

— Понятно… — улыбнулась внучка, её за улыбку и прозвали Солнышком. — Нас уже диспетчер космопорта вызывает.

Насилия, именно та планета, которая была первым шагом к моему могуществу и богатству. Да, именно улетая отсюда, я ещё не знал, что буквально через двадцать лет войду в пятерку самых богатых людей империи, обгоняя в этом, как ни парадоксально, самого императора. Правда, он на меня не обижался и следующие правители тоже этого не делают. Вот уже сто семьдесят семь лет, как я вхожу в состав императорской семьи. Моя третья жена была родной сестрой тогдашнего императора. Солнышко, которая сейчас сосредоточенно управляла моим персональным кораблём, была одним из плодов той любви и брака. Да, она являлась двоюродной тётей нынешнему императору Гата, то есть довольно близкой родственницей. Ещё бы, они с дочкой императора, принцессой Линой, подруги с детства, редко расстаются и постоянно проказничают. Лина, кстати, летит с нами, сейчас она находится в каюте «Дочи» и готовится к официальной встрече на Насилии, моей ленной планете вот уже больше двухсот лет. Так-то у меня было одиннадцать таких планет, однако десять я месяц назад распределил среди своих детей и внуков, нарезав им личные лены, но осталась одна, Насилия, её я до своего отбытия никому не отдам. Потом она, согласно завещанию, составленному у нотариуса, отойдёт моему внуку Антону, который примет на себя обязанности главы нашего семейного клана. Да, я возвращался на Насилию, с которой всё начиналась и на которой всё закончится, чтобы попрощаться со всеми своими близкими. В этот рейд я пойду один на «Доче». Брать кого-то с собой — это подвергнуть его опасности стопроцентной гибели, а я ещё покручусь. Да, покручусь.

Восемьдесят шесть лет назад мне стали известны координаты хранилища, где были укрыты императорские реликвии и сокровищница последнего правителя Зтов. По последним прикидкам, всё, что там хранится, стоит как две наши империи. Координаты находятся глубоко на территориях архов. Я не посылал туда экспедиционные партии, они бы не вернулись. Однако чувствуя приближение того состояния, когда я уже ничего не смогу сделать, решил попытать счастья сам. Тихо угасать на глазах родных — это не по мне. Если не вернусь, так судьба такая. Завтра вечером у меня назначен старт, а сегодня празднество в связи с отбытием.

Откинувшись на спинку персонального капитанского кресла, я стал вспоминать, как пошла моя жизнь, после того как покинул планету с частью экипажей «Джанкоя» и «Тинки» и вернулся в империю.

Все основные планы я тогда выполнил, успел зарегистрировать корпорацию по поиску артефактов Древних «Сталкер», построить фабрику по производству оборудования для голограмм и даже пустить их в производство и загрузить первый военный транспорт, что шёл на флотские верфи, заработав на этом первые сто миллионов кредитов. Кто знал, что я стану единственным человеком, который их производит? А два завода по производству биореакторов? У меня было почти шестьдесят заводов, выпускающих продукцию по технологиям Древних.

Продавать лицензии я не стал и производил всё единолично. Да что тут! Только Дайн на своих десяти процентах позже стал миллиардером, что уж обо мне говорить? Потом эскадра из шестнадцати моих вымпелов плюс десяток кораблей дальней разведки направились обратно к Насилии. Там ожидал приятный сюрприз. Одна из баз теперь принадлежала нам, что позволило спускаться на планету не только моему крейсеру, но и корабельным ботам. К тому же оставшиеся на Насилии благополучно дождались нас, хоть и успели немного повоевать с ушастыми. Дальше началось освоение планеты, что принесло мне за полгода порядка шести миллиардов чистого дохода. На фабрике я заработал примерно столько же. Так я и стал поисковиком и производителем. Поисковиком, потому что любил это дело. Производителем, потому что доходы не шли ни в какое сравнение с теми, что давал поиск артефактов. Так что три завода Древних, найденные и восстановленные мной и моими инженерами, стали работать на меня и приносить просто сумасшедшие доходы. Правда, один пришлось передать-продать Империи — это был военный завод, и мне не выдали лицензии на производство военных искинов Древних. С остальными заводами и перепрофилированными фабриками таких проблем не возникало.

Моей первой женой стала Алла. Особой любви между нами не было, но тем не менее у нас вышла на удивление крепкая семья, которую скрепили трое совместных детей. Алла погибла через десять лет, когда её бот сбила ракета Древних при исследовании очередной планеты.

Так и шла моя жизнь — интересно, познавательно, трагично и богато на знания. Я был женат тринадцать раз, последняя моя жена, Кира, находилась в наших апартаментах «Дочи», она собиралась быть со мной до той секунды, когда мой крейсер оторвётся от плит космодрома и уйдёт в глубины космоса, возможно, навсегда.

Я стал богатым человеком. Нет, я не про те богатства, что лежат в банках или крутятся в многочисленных корпорациях и фабриках, которые вот уже месяц мне не принадлежат, будучи переданы моим наследникам. Я богат своей семьёй. За жизнь у меня было двенадцать сыновей, двадцать две дочери, сорок семь внуков, шестьдесят три внучки, сто тридцать два правнука, двести одна правнучка, сто семнадцать праправнуков, сто сорок девять праправнучек, одиннадцать прапраправнуков, двадцать три прапраправнучки, один прапрапраправнук и три прапрапраправнучки. Главное — я всех их знал в лицо и по именам. Всех их качал на руках в младенческом возрасте. Был ли я счастлив? Да, был.

Конечно, не все из них дожили до этих дней. Рон, мой первый сын, которому я установил ту самую древнюю пилотскую нейросеть, был моим ярым последователем и активным сталкером корпорации. Он сгорел на орбите одной из планет, спасая транспорт с исследователями. Он поставил свой крейсер на пути трёх торпед пиратов, спасая жизни трёхсот человек. Сам он погиб, но люди выжили. Я знал своего сына как никто другой, он не мог по-другому поступить. Ещё в шестнадцать лет он сбежал из-под опеки матери и присоединился к моим исследованиям, побывав с нами на десятке планет. После этого учеба в специализированной военной академии, служба на флоте, а потом переход в мою корпорацию… Жорин так и не простила мне до самой своей смерти гибель Рона.

Разъяренные после гибели командира экипажи остальных боевых кораблей просто разнесли ордер пиратов, уничтожая их корабли и спасательные капсулы. Пленных не брали. После этого последовал рейд нашей наемной эскадры «Перун», которая к этому времени переросла во флот, в центр пиратских краёв, и произошло уничтожение всей бандитской инфраструктуры. Бои тогда шли страшные, «Перун» потерял треть своих кораблей, а это порядка двухсот единиц. Но был очищен большой участок космоса, и мне в лен перешли две прекрасные планеты.

Александра жива и сейчас, она уже старушка, живёт в окружении родных на Насилии, у неё там свой тропический островок, куда её дети и внуки присылают своих детей и внуков на летние каникулы. Она счастлива.

Сестра Анна пропала сто восемьдесят три года назад. Круизный лайнер вышел в рейс и пропал. Поиски так ничего и не дали. У неё остался сын, о котором я заботился, и внуки. Младшая сестра Ольга жива до сих пор. Она одна из самых известных врачей империи, находится на пенсии и также живет на Насилии.

Я достиг всего того, что хотел, и передал своим потомкам то, что скопил за всё это время. Ухожу… Вернее, улетаю я удовлетворённым и умиротворённым, это самые правильные определения того состояния, в котором я последнее время пребываю. Я всё, что мог, сделал, осталось то, что я оставил для себя, для души. Мне это действительно надо, потому что я не олигарх и не дворянин, про которого знает всё Содружество, а всё тот же поисковик, просто балдеющий от этой работы.

Некоторые спросят, почему я пожил всего триста семьдесят шесть лет вместо пятисот, а то и пятисот пятидесяти с возможностью омоложения. Ведь один укол, и старость отодвигается примерно на сто лет, в зависимости от иммунитета пациента. В том-то и дело, у меня полная несовместимость с препаратом омоложения, так что все эти годы я продержался только на нейросети Древних, но и она не может продлить жизнь вечно, и подошло моё время. По словам лучших врачей Содружества, мне осталось не больше десяти — пятнадцати лет.

Расстраивало меня не это, а совсем другое. Мой геном оказался на удивление живуч. Все мои потомки страдают этим недугом, полной несовместимостью с препаратом омоложения. Большая часть моих детей и внуков живы только из-за нейросетей Древних, что поддерживают их жизни. За всё время поисков их было найдено достаточное количество, хоть такой шанс прожить лишнюю сотню лет для моих близких.

— Входим в атмосферу, деда, держись, — весело проговорила Солнышко.

Она вообще была концентратором оптимизма. В её присутствии мне становилось легче и плохие мысли как-то незаметно улетучивались. А причины для этих мыслей были. Я всё ещё держал руку на пульсе и был в курсе самых последних данных дальней разведки, и они меня не радовали. Арахниды вернулись. Последние пятьдесят лет стычки в приграничных зонах стали обычным делом.

На церемонии встречи мне стало плохо от выпитого, поэтому один из моих внуков, адмирал в отставке Антон Кремнев, мой полный тёзка, поддерживая за локоть, отвёл меня в кабинет.

Как только двери закрылись, я стряхнул его руку и, пройдя к столу уверенным шагом, показал ему на кресло перед столом.

— Садись, — велел я.

— Я так и думал, что с пяти бокалов лийского тебя не может развести. Что-то случилось, дед? — внимательно посмотрел на меня внук, усаживаясь в кресло.

— Я своих потомков люблю. Но на старости лет они такие прилипчивые. Вот две дочки никак не отходили. А мне требовалось поговорить с тобой, — ответил я и присел во главе стола, доставая из шкатулки сигару и откусывая кончик.

— Тебе нельзя. Врачи запретили.

— Их тут нет, — развел я руками. — Но позвал я тебя не для этого. Антон, ты знаешь, что творится во Вселенной. Скоро вспыхнет война с архами, в которой не будет победителей. Вспомни про те Н-пушки, о которых уже ходят слухи. Сколько уже найдено кораблей без экипажей с одним пеплом на борту. Это всё разведка боем… Скоро нарыв лопнет, ты это понимаешь… Когда я получил «Дочу», то ко мне попали сведения о базе Древних. Тайной… Я не раз посещал её… Она может вместить до восемнадцати тысяч человек… Она пока законсервирована, за ней следил твой отец, Рон, до своей гибели, потом эта работа перешла мне, пока были силы. На базе десять тысяч криокамер, которые могут автономно работать до пятисот лет… Воспользуйтесь этой базой, укройтесь всей семьёй и большей частью подчиненных нам людей из корпораций и компаний. Бери самых лучших людей, тех, кто пригодится в будущем, специалистов. Я не знаю, сколько осталось до начала войны, но тебе лучше поторопиться, не думаю, что осталось много времени. Лови файл с координатами и кодами к базе… Там есть полное описание, разберёшься… Антон, я надеюсь на тебя… Спаси моих потомков и своих родственников!.. Сам понимаешь, я этого сделать уже не могу, годы не те, так что всё это теперь на тебе.

— Я всё сделаю, дед, — твёрдо ответил внук.

— Шанс, вот ради чего я лечу в это путешествие, Антон. У нас может быть шанс. Ты что-нибудь слышал про «Чёрную кровь» архов?

— Кровь, дарующая бессмертие?! — удивленно поднял брови внук. — Но это же миф из древних времён!

— Не такой уж и миф, — возразил я. — Императоры Зтов были очень умными людьми, раз создали сокровищницу на территории архов. Там действительно никому не придёт в голову искать. Однако сокровища — это не только драгоценности и слитки очень редких и дорогих металлов. «Черная кровь» не миф, это кристаллы чёрного цвета. При их внутреннем приёме, глотании, если проще, организм человека полностью обновляется до возраста в расцвет полового созревания. Четырнадцать-пятнадцать лет, у кого как. Как ты понимаешь, это не только мой, но и ваш шанс. Кровь архов — это не местная поделка препаратов омоложения, с ней у нас несовместимости нет. Именно это главная моя цель. Знай об этом.

— Хорошо, дед.

— Координаты я тебе дам, решишь сам, кто будет следующий. На этом всё, — вставая, сообщил я. — Пойдём, там, наверное, нас уже потеряли…

На следующий день «Доча» под моим управлением на маневровых движках поднялась на орбиту и через минуту ушла в гипер. Этот рейд был у меня последним, я чувствовал это. Только одного я не знал — будет он удачным или нет. Вернусь я помолодевшим или навсегда сгину на просторах Вселенной. Я надеялся на свою удачу, а неудачи встречу лицом к лицу, со злым оскалом. Попробуйте взять Антона Кремнева с таким богатым жизненным опытом!..