Глава 1 Абордаж

Я знакомился с «Эльвой» заново. Она стала совершенно другой: даже в самых ее закоулках, в узких технических коридорах было светло и идеально чисто. Потоки воздуха, гуляющие по комнатам и отсекам, обвевали свежестью и пахли не то морем, не то хвойным лесом.

Где бы я ни проходил, люди отвлекались от своих дел, чтобы приветствовать меня, а у безмолвно охраняющих их андроидов будто бы начинали ярче светиться визоры.

Наконец дошел до прозрачных дверей, открывающих вход в оранжерею. На корабле это было единственное место, где росло что-то зеленое. Кажется, ученые использовали растения для своих сумасшедших экспериментов. Впрочем, Эльва не подтвердила наличия в оранжерее хоть чего-то опасного.

Зато тут было все: от здоровенных клумб с сорной травой и искусственно воссозданной пустыни с пальмами до ручейка, бегущего в корнях могучих сосен. Пока смотрел на все это великолепие, пришло в голову, что кто-то из ученых все же любил природу, потому и создал на корабле зеленый уголок, чтобы украдкой любоваться…

– Найта! – крикнул я. – Ты где?

– Я здесь, мой накинадэ, – сказала возникшая словно из-под земли эльвийка.

Она кинулась ко мне, но не стала награждать страстным поцелуем за проделанный путь: вместо этого просто прижалась к груди.

– Все хорошо, Найта?

– Да милый, ты рядом, а значит, все чудесно.

– Ты уже несколько раз назвала меня «накинадэ», но почему-то я не понимаю значения сего слова.

– Это неважно…

Я отстранил ее от себя, встряхнул за плечи:

– Найта, не узнаю тебя, почему ты все время грустишь?

Она пожала плечиками, потом посмотрела вокруг и произнесла:

– Здесь, в твоем замке, столько предательства… Я не знаю, кому доверять, не знаю, где враг, а где искренний друг. Моя душа задыхается. Мне казалось, что, если найду сад, все вернется на круги своя, но вот он, сад… Тут есть могучие дубы и нежные вязы, но я почти не чувствую жизни. Этот сад словно бы мертв…

– Возможно, – прозвучал откуда-то с потолка чуть холодноватый голос, – вам это кажется потому, что здесь не полностью воссоздан биологический баланс. Отсутствуют насекомые, птицы… В лаборатории хранится генетический материал фауны Земли, если будет угодно, я поставлю перед научными сотрудниками задачу по ее частичному возрождению.

– Спасибо, Эльва, сделай одолжение.

Я вновь уставился на девушку со странными, впрочем, милыми ушами. Она была все так же прекрасна, весь облик лучился жизнью, манил свежестью, однако из глаз пропало какое-то сияние. Пытаясь его возродить, пошел на известный риск:

– Найта, я вообще-то знаю, что вернет тебя к жизни и поднимет настроение…

– Правда? Что же?

– Ты, наверное, опять разозлишься?

На этот раз девушка отстранилась сама:

– А-а, ты об этом…

– Найта, я ничуть не хочу тебя обидеть, но пытаюсь понять. У твоего народа считается отвратительным проявление плотской любви? Или это… другая физиология?

Она грустно улыбнулась:

– Я знаю это слово. Нет, со мною все в порядке, в физиологии эльвийских дев нет принципиальных отличий от физиологии человеческих женщин. Но ты предлагаешь немыслимое. Я люблю тебя больше жизни, но даже с учетом того, на что ты пошел ради меня, не могу выполнить это твое желание. Впрочем, если ты прикажешь…

– Ты можешь говорить попонятнее?

– Если я разделю с тобой ложе, то перестану быть твоей накинадэ и стану простой наложницей.

– Стоп. Накинадэ – это что-то типа невесты?

– Да. Почти.

– Так давай поженимся и будем спа… делить ложе на законных основаниях.

Вот тут ее глаза не то что зажглись, а прямо-таки загорелись огнем.

– Это правда? Ты возьмешь меня в жены?

– Разумеется, глупенькая, а что тут такого?

Она сжала меня в объятиях крепко-крепко:

– Я так тебе благодарна! Так благодарна!

– Ага, я тоже счастлив. Надо бы обсудить тонкости свадебной церемонии и назначить дату… И знаешь, чем скорее мы поженимся, тем лучше для меня!

Найте, несмотря на ее желание проводить меня до каюты, пришлось остаться в оранжерее наедине с природой, а я вновь в гордом одиночестве отправился к ближайшей станции монорельса. Пускай девочка дуется, потом подарю ей что-нибудь красивое, и она вновь улыбнется.

– Мой капитан, – вдруг обратилась ко мне Эльва, – нам с вами необходимо поговорить.

– Да, я внимательно тебя слушаю.

– Вы должны знать, что… я тоже вас предала.

Я споткнулся.

– Я пыталась избавиться от Найты, – закончила душа корабля.

– Знаю.

– Знаете, сэр? Но откуда?

– Та запись, которую ты продемонстрировала мне, когда три охотника отправились уничтожать демонов… Несколько позже я догадался, что именно было не так…Когда ты от моего имени приказывала им вернуться… Они ведь этого не слышали. Пусть на меня обиделась Найта, но не в характере Балаута и не в обычаях бывшего лейтенанта игнорировать прямые приказы.

– Да… вы правы, сэр. Но имелся и еще один момент. Я могла остановить магистра, когда он похищал Найту, но не сделала этого. Я не знала, что вы пойдете из-за нее на смерть…

– Все уже в прошлом, Эльва, – сказал я, вздохнув. – Рад, что ты призналась.

– И вы не сердитесь на меня, капитан?

– Нет, Эльва. Ты маленький ребенок, только-только учишься справляться со своими эмоциями. Я не вправе на тебя сердиться. Кроме того, ты мне даже не друг… ты словно член моей семьи, возможно, моя дочь.

– Спасибо, мой… отец!

С ответом я сразу не нашелся, а потом стало как-то не до этого: путь закончился станцией, на которой я и побыть-то толком не успел, поскольку, скрипнув всеми колодками, передо мной сразу предстал вагон монорельса.

В нем оказалось несколько человек, по виду специалисты, но разобрать, к какому они принадлежат классу, я не смог. Поприветствовал их кивком, и лишь после того, как сел в самый угол вагона, пассажиры перестали изображать из себя памятники и уселись на свои места.

Несмотря на то что мне по-прежнему было интересно после стремительного движения в туннеле вырываться на открытое место и рассматривать один из захватывающих дух пейзажей «Эльвы», я опустил веки. Попытался воскресить в памяти образ сиреневоглазой эльфийки и уже через мгновение понял, что мне это удалось.

Тонкий визг вагона вдруг куда-то пропал, накатила всепоглощающая волна силы. На сером фоне передо мной в полный рост стояла богиня Сония, кажется, нужно добавить – во плоти.

– Я услышала твой зов, бог мертвого металла, – сказала она голосом, проникающим в каждую клеточку тела. – Чем могу помочь?

– У меня есть информация, которая должна заинтересовать Альянс. Это касается способа, который Отверженные используют для пленения богов.

– Ты подразумеваешь гибель Дар-Таракады? Прискорбная потеря. Но она знала, на что шла, когда взялась разведать силы Отверженных. Благодаря ее жертве мы узнали о грозном оружии и теперь не будем столь беспечны. Мы не станем сражаться с Отверженными во плоти.

– Вот как? А чем это решение чревато? Какою станет грядущая война?

Прежде чем ответить, Сония смотрела на меня несколько секунд. Хотел бы я знать, о чем она в это время думала.

– Мы, боги Альянса, впредь будем более осторожны. Наши удары, нанесенные в развоплощенном состоянии, станут более рассеянными, но, в конце концов, это вряд ли поможет Отверженным.

Она дернула щекой и посмотрела в сторону.

– Мне, конечно, жаль моих детей, – продолжила богиня. – Даже жизнь одного человека из народа эльвий бесценна. Но… иного выхода нет. Скоро я буду обязана бросить их в бой. Первый удар сделан. Первая волна сил Альянса ринулась вперед. Скажи, как продвигаются твои дела?

Я едва заметно качнул головой. Если бы не чертов Инспектор, если бы не подлый магистр…

– Если вы начали войну, – сказал ей, – моя миссия наполовину провалена: я планировал вовсе ее не допустить. Впрочем, шансы остановить бойню на начальном этапе еще есть. Скоро люди ОСА и части Федерации узнают правду – и если они примут ее, устроят революцию и сбросят правительства… Я от лица прогрессивного человечества подпишу с Альянсом договор о вечном мире… Но конечно, это произойдет при самом удачном развитии событий. Не тешу себя надеждой на подобный исход, но в любом случае правительствам станет труднее дурить головы народам, а вам легче воевать.

– И что? Война все равно будет продолжаться?

– Если не произойдет революции – да. Но в этом случае я приложу все силы, чтобы претворить в жизнь новый план. Он не даст развернуться кровавой бойне.

– Каков же этот план?

– Смещу Великих и сам возглавлю Системы Аливрии.

– А в силах ли ты это сделать?

– Если честно, не знаю. Об этом еще даже думать рано, но мой флот растет; с каждым днем увеличивается и моя сила. Если захвачу Лилис с ее складами, верфями и производственными комплексами, моя сила возрастет многократно. Я обнаружил, что могу управлять искусственным разумом кораблей, так что люди мне не нужны.

– Напрасно ты так думаешь, бог металла. Даже боги, повелевающие Смертью и нечистью, терпят своих адептов из числа живых.

– Сония, давай вернемся к вопросу о пленении богов. Это оружие для меня вдвойне опасно, ведь я не умею развоплощаться. Ты можешь что-то посоветовать?

– Насколько мне известно, способность развоплощаться есть у всех богов… если они, конечно, боги. Возможно, со временем ты обретешь это умение. А пока… если я хоть как-то понимаю ход мыслей Отверженных, ответ на этот вопрос должен найтись у них. Люди постоянно создают все новые орудия разрушения, но после этого придумывают от них защиту. Ищи там. Ищи на своей стороне.

– Спасибо за совет, Сония.

– И тебе спасибо. Я рада была побеседовать с тобой.

Мир вновь пришел в движение, вагон монорельса издал тонкий визг, но тут же стал затихать, мельтешение в туннеле замедлилось, а потом и вовсе сошло на нет.

– Ваша станция, капитан, – сказала Эльва.

Я вышел, стараясь не смотреть на вскочивших при моем приближении спецов: почему-то мне было неудобно. Считая, что предстоит пеший тур минут на десять, настроился на неторопливый лад, но на платформе меня уже поджидало такси – авто без крыши, по виду вряд ли имеющее возможность подниматься более чем на метр над полом. Сам генерал Ордена раскрыл передо мной дверь, а водителем оказался какой-то старший офицер.

Неожиданно я понял, почему демоны умудрялись быть столь мобильными и быстро передвигались из одной части гигантского корабля в другую. Когда наш автомобиль резво поднялся под самый потолок и я подумал, что спятивший водитель решил превратить нас в лепешку, над головой распахнулись дверцы шлюза и впустили такси в гигантскую, прямо-таки метрополитеновскую трубу.

Тут гулял дикий ветер, и я сразу смекнул, что это один из бесчисленных воздуховодных коридоров, которые разветвлялись по кораблю подобно венам человека. Вероятно, заодно коридор использовали в качестве трассы вот для таких вот авто. В конце концов, весьма удобно – мне порядком надоело добираться от станций монорельса до места назначения пешком. Надо бы не забыть попросить Эльву построить побольше таких коридоров, ведь я на корабле не один.

…Авто, сбив меня с мысли, затормозило, а потом нырнуло вниз. Несмотря на то что в животе образовалась пустота, приземление было плавным. Но кажется, генерал не мог его дождаться, спрыгнул на ходу и открыл мне дверь.

– Сияющий, – сказал он, – люди готовы. Но вы уверены, что стоит рисковать собою… Особенно с учетом того, что вы пришли в себя совсем недавно?

– Да, не волнуйся за меня… Я хочу, чтобы ты знал, что твоей вины в случившемся не было. Магистр Ордена хорошо скрывал свои мысли.

Титановая маска смотрела на меня несколько секунд, затем произнесла, не дрогнув:

– Да, сэр.

– Кстати, ты выбрал кандидата на пост магистра?

– Еще нет, сэр.

– Не хочешь ли стать им сам?

– Я генерал, сэр.

Кивнув ему, повернулся к шеренге, состоящей из самых отважных на «Эльве»… существ. Я приказал генералу подобрать мне команду в десять человек из самых живучих. Сказал, что миссия самоубийственная, фанатики не нужны, и мне не хочется понапрасну терять людей… Что же, раз эти семь парней в черных доспехах стояли сейчас передо мной, значит, они те, кого я искал. Еще боец носил доспехи иного рода, и, хотя они были такими же черными и блестящими, в его шлеме не имелось визоров – он представлял собою сплошное полированное забрало. Мне на секунду почудилось, что это тот пилот, который вез меня к космопорту под огнем патрульных катеров на Аливрии, а затем вел платформу к обсерватории на Зальте-16.

Еще двое принадлежали к тем, кто не позволял отнести мою абордажную команду к разряду чисто человеческой. Передо мной стояли существа. Вернее даже, Существа с большой буквы.

Могучий демон, полыхающий прозрачным, словно горный хрусталь, пламенем, скрестил руки на груди. Закрученные рога и бьющие вверх из глазниц рыжие струи огня только укрепляли в подозрении, что он набычился – вероятно, решил, что я его отфутболю. Ага, счас. Можно подумать, что я способен трястись за жизнь гигантского демона, когда сам иду в бой.

Другим Существом был Балаут. Искры, хлопьями сыпавшиеся из его глаз, можно было собирать руками – разумеется, в диэлектрических перчатках, но смотрел он при этом так чисто и добро… что становилось страшно…Все равно что предстать перед Творцом, не исповедавшись…

Этот тип, в смысле Балаут, за последнюю неделю выловил, наверное, всех демонов. Мне даже стало жаль их, когда последняя стая, понимая, что спрятаться не удастся, пыталась оказать сопротивление вошедшему во вкус двуногому хищнику. Уж лучше бы они попытались сбежать… Его копье разило насмерть, а после каждого удара и без того ослепительные глаза полуангела светились еще сильнее.

Прежде чем посылать команду на шахтерский грузовик, по такому случаю переделанный под полноценный торговый корабль, я решил объяснить, в чем смысл операции:

– Как вы уже догадались, я собрал вас в абордажную команду. Мне были нужны самые лучшие, самые везучие и самые безбашенные сукины дети. Те, кого трудно убить. И раз вы здесь, полагаю, что вы именно такие.

Сделал паузу, медленно обвел команду взглядом, но, поскольку лиц большинства не видел, а снять шлемы заранее не приказал, никто из них не дрогнул.

– Но начну по порядку, – сказал им. – Наши спутники-шпионы, высланные для разведки залежей природных ископаемых, обнаружили в одной из систем по соседству небольшой флот корсаров. Напоминаю, что строительство кораблей хлопотное и долгое дело, и поэтому я решил… одолжить несколько корсарских посудин. Разумеется, пираты не станут ждать, пока к ним подойдет «Эльва» или какой-либо другой тяжелый корабль. Чтобы они не прыгнули во временной туннель и не устроили игры в салки-догонялки, я приказал переделать один из наших кораблей в торговый. А поскольку корсары не такие тупые, как хотелось бы, нужно ожидать, что они непременно просканируют перед атакой корабль на предмет нахождения на борту войск. Поэтому мы, одиннадцать человек, будем изображать из себя экипаж, а пара десятков андроидов станет нашим единственным резервом. Как я уже сказал, помощи ждать неоткуда, рассчитывать придется на самих себя…

– Я с вами! – воскликнул кто-то сзади.

Развернулся и увидел вбегающую в комнату эльфийку. Спрашивать, как она тут оказалась и откуда узнала о предстоящей операции, было бессмысленно. Я просто покрутил головой:

– Э нет, красавица. Ты останешься здесь.

Девушка опустила голову, посмотрела на меня исподлобья, пронзительные глаза сверкнули, длинные ушки возмущенно задрожали. Спустя секунду она, топнув пару раз каблучками, пропала из виду.

– Фух, легко отделался… Ладно, приступим. Абордажный взвод, грузите свои тушки на борт торгового корабля!

«Ловля на живца» оказалась не таким быстрым и интересным занятием, как я думал. Да и вообще, чертово пиратство сейчас стало не таким романтическим, как когда-то… Вспомнить хотя бы век парусников: плыл себе торговец, плыл, и тут бац – его обнаружил впередсмотрящий пиратов, началась погоня… А нынче? Торговец, едва выйдя из пункта «А», запускает гипервременные двигатели и появляется только в одному ему известном месте.

Исходя из этого для пиратов остались возможными два решения: либо внедрить своего человека в экипаж торговца, что в большинстве случаев было практически нереально, либо, зная конечный пункт назначения, поджидать жертву там… Это тоже не фонтан, поскольку пункт назначения практически всегда сторожат местные силы обороны.

Вот и приходилось несчастным пиратам расставлять по случайным системам между пунктами «А» и «Б» всяческие замаскированные зонды, дабы по чистой теории вероятности суметь засечь вынырнувший из тоннеля времени корабль-торговец. Разумеется, вряд ли зонд сумел бы отослать пиратам сигнал до того, как торговец закончит расчет координат для следующего прыжка, если бы флот корсаров находился в другой системе. Но зато в этой ситуации у зонда-разведчика имелись неплохие шансы по излучению двигателей и характеристикам тоннеля рассчитать эту самую точку выхода. А учитывая, что торговцы обычно летали скопом, да еще и под охранной наемников, возможность того, что хотя бы один корабль флота будет оборудован медленной СНИЖ или малообъемными накопителями, изрядно повышалась. Пираты на самых современных кораблях обычно успевали перехватить торговый флот.

В общем, все здесь было сложно, моему кораблю требовалось не только случайно попасть в область действия корсарского зонда, который сумеет рассчитать наш следующий прыжок, но еще и заинтересовать пиратов! Да не тех нищебродов, которые сбиваются в банды и на своих старых развалинах нападают на одиночек или малые торговые флотилии, а настоящих – тех, которые разъезжают на современных боевых кораблях и старательно маскируются под корсаров.

К тому же с момента, когда спутники-шпионы «Эльвы» обнаружили флот федератов, до того момента, когда я с бригадой абордажников отчалил на торговом корабле, прошло немало времени. Возможно, именно из-за этого, когда мы вынырнули в нужной системе, корсаров и след простыл. Хотя нельзя отбрасывать и возможность того, что они заметили активность спутника-шпиона.

Как бы там ни было, а поиск сбежавших корсаров занял бы слишком много времени, и я после некоторых раздумий решил наплевать на всякие моральные принципы. Конечно, воевать с корсарами, которые однажды едва меня не убили, было намного более… правильно, но Вселенская война не станет ждать, когда я закончу играть в рыцаря.

Отдал приказ выключить двигатели и запустить на всех волнах сигнал «SOS». Старательный пилот даже выслал в соседние системы спутники, чтобы те дублировали и усиливали сигнал. В конце концов, мне все равно, чьи корабли войдут в мой флот – Федерации, то есть корсаров, или патруля ОСА.

Как сказал пилот, когда не так далеко перед нами вынырнула чья-то флотилия, это было необычно. Обычно на сигнал бедствия кто-то откликается через день, неделю, а может, и месяц…

– Флот приличный, – сообщил пилот. – Три линейных крейсера и целый линкор – такой сотрет нас в порошок одним залпом. Мелочи вроде фрегатов почти не видно – должно быть, они где-то в засаде.

Ожила панель связи: на экране возникло лицо, закрытое шлемом с одинокой желтоватой полосой визора, – доспех мог принадлежать кому угодно. В конце концов, патрули ОСА носили и устаревшую амуницию.

– Неизвестный корабль, назовитесь, – потребовал человек.

Знаком приказав пилоту включить обратную связь, я встал у экрана:

– Это торговый корабль «Стардей», я капитан Томас Янг, запрашиваю помощь!

– Что у вас произошло?

– Отказ реактора! Ничего серьезного, но СНИЖ не может установить причину! Кроме того, у нас на исходе энергия в накопителях – отказ произошел сразу после выхода из временной трубы!

Возможно, все дело было в моих обеспокоенном виде и взлохмаченной прическе, а может, свою роль сыграли простая человеческая жажда халявы и отсутствие на мне личного доспеха, но человек спросил без следа настороженности в голосе:

– Что у вас за груз?

– Платина… – выдал я, а потом, осекшись, поинтересовался настороженно: – А какое это имеет значение?

– Томас, – успокаивающе ответил человек в шлеме, – не беспокойся, это стандартная процедура. Сейчас мы тебя просканируем и вышлем небольшой челнок для эвакуации команды… Так, сколько вас? Одиннадцать человек и двадцать андроидов?

– Да… а откуда вы знаете?

– Томас, чисти уши – мы вас только что просканировали. Челнок уже выслан, не суетись.

В этот момент на экране пошла рябь, связь стала давать сбои, а потом и вовсе исчезла. Я кивнул пилоту: молодец, вовремя активировал глушилку.

Не говоря ни слова, выбежал из рубки управления и за пару мгновений оказался в другом конце судна. В единственном на весь корабль стыковочном отсеке меня с нетерпением ждала абордажная бригада: девять кремниевых парней стояли чуть позади взвода андроидов. Если корсары (а это были именно они!) стыкуются с нами в этом отсеке, то их будет ждать сюрприз. Если же решат повредить корабль и ворваться где-то в другом месте… что же, развернуться нам труда не составит.

– Внимание, говорит СНИЖ, три секунды до стыковки с кораблем класса «бот». Две… Одна…

Мягкий удар и негромкий стук по обшивке лучше всяческих СНИЖей возвестили о стыковке двух кораблей. Десантная команда не стала искать обходные пути и полезла напролом, за что, собственно, и поплатилась.

По правде говоря, я собирался поберечь силы и предоставить грязную работу своим архаровцам, но, когда с глухим скрежетом упала дверь центрального шлюза, струсил и стал сливаться с розовым туманом.

Корсары, не ожидавшие значительного сопротивления, пустили перед собой тяжелобронированного шагохода под прикрытием десятка тяжеловооруженных андроидов… Это было первым и последним их тактическим решением.

Когда, вместо того чтобы залить зал перед собой снарядами, шагоход повернулся вокруг оси, а сопровождавшие его андроиды развернулись следом, у федератов под шлемами отвалились челюсти. Они не успели ни спрятаться, ни начать пальбу, лишь один, возможно с самыми слабыми нервами, стрельнул разок из винтовки, но никого не зацепил. Головная пушка шагохода извергла из себя грохот и огонь, погрузив соседнее помещение в яростный вихрь плазмы.

Почувствовав острую нехватку воздуха, я закашлялся, потянулся назад, но сообразил, что все уже позади. Десантный бот был полностью очищен, можно сказать, без единого выстрела с нашей стороны. Но, пройдя вперед под прикрытием ворчащих по поводу отсутствия драки абордажников, я немного разочаровался в мощи орудия шагохода. Несколько человек были живы и страдали от боли (их добили мои люди), а один и вовсе уцелел. Видимо, он как командующий отрядом стоял позади всех – взрывной волной его припечатало к переборке бота. Похоже, что лейтенант был просто оглушен.

– Извлеките его из доспеха и допросите, – велел я. – Мне нужно знать звание его командующего.

Уже через пару минут я красовался в глянцево-белом доспехе. Трофейная вещь, разумеется, оказалась подходящей по размеру, и, поглядев на объемную фигуру Фарка, я вздохнул. Если Балаута кое-как уговорили облачиться в полный доспех, то Фарк и рад был бы залезть в костюмчик, только не нашлось для него подходящего огнестойкого. А ведь в случае разгерметизации он окажется первой жертвой…

Появившегося в отсеке пилота я встретил почти ликующе. Точнее, обрадовался массивному пульту дистанционного управления глушилкой в его руках. Банко-робот за ним подвозил вторую, пока не активированную глушилку.

– Сбавь мощность устройства, – велел я. – Хочу связаться с начальником этих уродцев!

– Сделано, сэр.

Визор перед глазами показал нечеткую картинку: молодцеватого человека в белом обтягивающем костюме.

– Командор, сэр, – обратился я к нему, – операция завершена! У нас есть потери!

– Доложить по форме! – сквозь яростный треск помех донеслось до меня.

Я мысленно поблагодарил Творца за то, что картинка, транслируемая доспехами, была наружной: визоры передавали то, что перед глазами, а какая-то голографическая хрень снимала доспех в паре метров напротив шлема. Конечно, на фоне выгоревшей стены и размеренно вертящейся пушки шагохода я смотрелся круто, но, кажется, «доложить по форме» означало снять шлем и отдать честь, что даже с работающей в половину мощности глушилкой было опасно – я не сомневался в действенности выпрямляющих картинку программ, которые в два счета могли обнаружить подмену.

Подав пилоту условный знак, произнес громко:

– Сэр, я вас не слышу! Помехи усиливаются! Вероятно, это из-за сбоя реактора!

– Доложить по форме, лейтенант, ина…

В этот момент шум усилился настолько, что я действительно перестал слышать, а от изображения осталось лишь размытое пятно. Вновь подал сигнал, но на этот раз для улучшения связи, и быстро произнес:

– Командор, сэр, принимаю решение возвращаться на борт…

Дальнейшего можно было не говорить: пилот согласно моему приказу заглушил связь полностью.

Не дав врагу времени на раздумья, велел всем, в том числе и андроидам, загружаться на борт бота. Не думаю, что федераты такие сволочи и станут стрелять по своим в случае столь незначительной опасности. Впрочем, пока судно двигалось к линкору, я зарекся от участия в подобных операциях. Слишком уж неоправданный риск.

К несчастью, спустя еще несколько мгновений мы практически вышли из зоны действия глушилки, установленной на дрейфующем торговце. Линия связи с командором федераратов снова ожила. Загородивший мне обзор подтянутый мужчина был явно зол.

– Лейтенант, – процедил он, – вы отстраняетесь от командования десантной ротой до выяснения обстоятельств.

– Так точно, сэр!

– Как только окажетесь на борту, вас возьмут под арест за нарушение инструкции два-два-семь параграфа восемь и инструкции двадцать два-восемнадцать.

– Так точно, командор!

– Кстати, до сих пор не вижу вашего лица. Снимите шлем, а то мне кажется, что разговариваю с каким-то заведенным болванчиком.

Подав сигнал пилоту, я схватился за шлем и стал медленно его стягивать: по проклятому уставу космических войск Федерации подчиненный имел право видеть лицо командующего только во время текущих боевых действий. Когда бой заканчивался, шлем нужно было снять, лицо демонстративно обратить вперед, а приказы командующего принимать только передатчиком в ухе.

Шлем в конце концов я снял, но командор так и не увидел моего лица: вторая глушилка, вывезенная нами с торгового корабля, активировалась на сто процентов мощности, искривив волны связи за милю от бота. Поскольку в данный момент мы стыковались с линкором, опасаться за дальнейшие действия всего флота корсаров не стоило – без приказа командора они никуда не денутся.

– Взвод, пошел! – заорал я в микрофон, как только суденышко, едва не ободрав корму, вплыло в крохотный стыковочный отсек.

Девять бойцов вырвались наружу, точно заключенные на свободу, пилот дернулся с кресла, но я его остановил:

– Думаю, тебе нужно остаться тут и подождать, пока все уляжется.

– Слушаюсь, Сияющий.

Понаблюдав немного за тем, как по трапу гуськом спускаются три десятка андроидов, а следом за ними на ступенях «тупит» шагоход, я переключил внимание на глобальный театр военных действий.

В своих парнях был уверен: они захватят линкор, сколько бы человек в нем ни было. Уже сейчас архаровцы самым коротким путем прорывались к капитанской рубке, а за ними следом, никуда не спеша и очищая все на своем пути, тяжелой поступью продвигались наполненные божественной сутью, практически неуязвимые машины. Главное, чтобы Фарк не нарвался на какую-нибудь ракету, а Балаут не поверил, что его внутренний свет способен защитить от потока плазмы.

В общем, на происходящее можно было не обращать внимания, уж лучше сосредоточиться на трех крейсерах – они почти такая же лакомая добыча, как этот линкор. Так что упускать их я не хотел.

Откинувшись в кресле и закрыв глаза, отдался ласковым волнам кровавого прибоя: моя внутренняя суть просыпалась и с каждым новым вздохом все глубже проникала в разум. Скоро мы с ней слились в нечто целое, болезненное, но невыразимо приятное…

Обнаружив себя в чреве большого и неподвластного мне корабля, вторгся в него, играючи взломал всю выставленную защиту и повелел подчиниться. Я ненавижу глупость, ненавижу холодность и бесстрастие. Глупые и бесстрастные слуги мне не нужны. Они вредны и опасны. Мог бы оставить в них часть себя, но в этом не имелось никакого смысла; к тому же после такого я хоть и самую чуточку, но становился слабее.

Разум машины, слившийся с металлическим корпусом, обрел собственную точку отсчета, собственное мировоззрение. Он был счастлив и приветствовал меня как Высший разум. Но этого мало. Мне понадобились еще слуги. Слуги, способные путешествовать по бездне между мирами… И нескольких из подходящих кандидатов я видел вдалеке. Они оказались не такими большими, как этот новообращенный, но вполне могли сгодиться…

Устремив взгляд к ближайшему, я проделал с ним те же действия, а потом… потом обратил в свою веру второй железный ковчег… переключил внимание на третий… но тут меня стал трясти какой-то человечишка в железных доспехах… Я потянулся, чтобы уничтожить его, но возникла иная мысль. Она остановила меня и… и… я стал прежним. Кровавое марево исчезло, эффект слияния с неким высшим сознанием пропал. Но осталась слабость, чертовски неприятная слабость…

Я с трудом осмыслил, почему меня трясли:

– Сияющий! У вас кровь! У вас на лице кровь! Что с вами?! Очнитесь, Сияющий!!!

Я мазнул рукой по своему лицу и поднес пальцы к глазам: титановую перчатку обильно орошала кровь.

– Что ты видишь? – выдавил я.

– У вас из носа, ушей и глаз текли ручейки крови, – произнес пилот. – Слава Сия… в смысле хорошо, что она остановилась!

– Оно того стоило – у меня в руках три корабля. И все они разумны, подобно Эльве. Верно я говорю, СНИЖ?

– Считаю, что вы всегда и всё говорите верно, – отозвался чуть хриплый мужской голос. – Правда, мне неизвестно, кто такой «Эльва».

– Что за чушь?! – воскликнул пилот. – Это не СНИЖ нашего бота!

– Разумеется, нет, – ответил неведомый голос. – Я СНИЖ «Меченосца» – линкора, ранее принадлежавшего космическим силам Федерации. Мне пришлось взломать системы защиты этого жалкого суденышка, чтобы иметь возможность лицезреть вас напрямую. К сожалению, не уверен в правильности употребления этого слова.

– Какого слова? – явно опешив, спросил пилот.

– «Лицезрение». Не знаю, являюсь ли я одушевленной частью Вселенной, и не…

– Ладно, обсудим это потом, – сказал ему. – Как дела у абордажников?

– Неплохо, сэр. Вы ведь позволите называть вас «сэром» до принятия более определенного обращения? В данный момент бои ведутся на подступах к капитанской рубке, но если судить о соотношении потерь среди нападающих и обороняющихся, то в ближайшие минуты ваши люди ворвутся в рубку. Кстати, я должен предупредить, что на подходах к вашему боту скапливаются крупные силы противника. И, сэр, я не знаю, как их остановить…

– Пилот, оставайся здесь, – велел я, вытирая тыльной стороной перчатки остатки крови на лице.

Встав с кресла, обнаружил, что немного пошатываюсь, но, должно быть, свою роль сыграло недавнее слияние с розовым туманом, поскольку, вместо того чтобы остановиться, как требовал тонкий голосок в моем сознании, я упрямо пошел вперед. Когда выбрался на трап, на мне не было шлема, а в руках не имелось никакого оружия, но я оглядел осторожно вступающих в причальный отсек федератов с самым презрительным выражением лица.

– Сложите оружие и сдавайтесь, – сказал им. – Даю слово, что сохраню вам жизнь.

Тишина в отсеке висела несколько секунд, затем ее разорвал грохот тяжелой снайперской винтовки. Когда-то я читал в инфосети про такие модели: они предназначались строго для преодоления брони и применялись в основном для подавления техники противника. Стрелять в десантника, если его энергощит не перегружен, было пустой тратой времени, однако на мне не имелось шлема…

Я увел голову в сторону и, пропустив пулю снайпера, перепрыгнул через поручни, в секунду укрывшись за трапом. Воздух рядом вспорол дождь из сотен раскаленных частиц, но, увидев просвет, я дернулся и перебежал в укрытие из каких-то конструкций и ящиков. На этот раз стрельба велась сплошным потоком, видимо, в ней стали участвовать все наступавшие, и мне приходилось сидеть на корточках, слушать шипение плавящегося укрытия и тупо смотреть на линии, образующиеся при сгорании воздуха.

Должно быть, мой взгляд со стороны стал казаться совсем пустым, а зрачки отстраненно расширились. Мельтешение перед глазами остановилось, горячий воздух больше не щипал кожу, казалось, что замерло само время.

И хотя я не видел висящих в воздухе частиц антиматерии, вырвался из своего укрытия и оказался у стреляющей шеренги солдат в белом. Вот только когда я коснулся энл-фала одного из них, время скачком вернулось на круги своя. Очумевшие солдаты мигом повернулись в мою сторону, и, чтобы не стать похожим на кусочек сыра, мне пришлось изо всех сил изворачиваться.

Они не могли стрелять, били меня прикладами и кулаками, кто-то доставал ножи, но все их потуги разбивались о титановую преграду моего доспеха, тогда как мои вроде бы и не самые размашистые удары продавливали их броню, словно бы та была сделана из бумаги.

Прошло три – пять – десять секунд, и все было кончено. Взвод десантников Федерации лежал у моих ног без признаков жизни: последнего из федератов, выцеливавшего меня гранатометом, я зашвырнул в лобовое стекло бота. Он до сих пор лежал на нем, вероятно, за что-то зацепился.

Когда вернулся в бот и попросил невозмутимого пилота отключить глушилку, на экране ближайшего приемника возникло лицо одного из моих абордажников. Я мазнул по нему взглядом, память запечатлела лишь водянистые глаза, потом всмотрелся в задний план картинки: огненный демон развлекался, нависнув над сбившимися от страха в кучу техниками и офицерами.

– Сэр, – сказал он, – мы захватили командный состав корабля. Какие будут приказания?

– Пусть командор сообщит всему своему флоту, что линкор «Меченосец», фрегаты «Серп» и «Адмирал Нестеров» захвачены противником. Экипажам этих кораблей приказываю садиться в челноки и переезжать на «Молот». Мы решили отпустить фрегат – полагаю, что это более чем щедро с нашей стороны.

– Слушаюсь, сэр.

Я отключил связь и устало сел в кресло.

– Сияющий, – обратился ко мне пилот, – а почему вы отдали им один из фрегатов?

– Он бы все равно улетел, – ответил я. – У меня не осталось сил на его захват. Впрочем, операцию считаю успешной.

Пилот кивнул, соглашаясь.

Глава 2 Матриарх

Я все еще не мог прийти в себя после слияния с розовым туманом во время захвата кораблей и, когда мы вернулись в систему Запретных миров, оказался расслаблен и не хотел вспоминать ни о каком Демиурге. Но пожалуй, вспомнить стоило бы – у нас с ним был заключен договор о ненападении, но ведь новые корабли, входящие в его планетную систему, он мог принять за вражеские…

Впрочем, загадочная сущность не проявила никакого интереса к трем вынырнувшим из тоннеля кораблям. Может быть, на одном из них Демиург учуял меня?

– Говорит «Сердце Эльвы», – обратились к нам из приемника, – назовитесь или будете уничтожены.

– Отбой, Эльва. Свои.

– Рада приветствовать вас, мой отец. Вижу, у нас пополнение.

– Сэр, разрешите обратиться! – прозвучал мужской голос откуда-то сверху. – Я вижу корабль класса «колосс», но… мне кажется… у меня смутное чувство, что он живой.

– Так и есть, – ответил я, – это Эльва – моя первая и главная оживленная СНИЖ.

– Значит, вы их тоже… – протянула Эльва.

– В таком случае, пользуясь предоставленной возможностью и общей связью, – сказал СНИЖ линкора, – я от своего имени и от имени своих сестер хочу попросить принять нас в семью. Госпожа Эльва, вы разрешите называть вас «Матерью»?

Эльва молчала несколько томительных секунд, потом произнесла:

– Согласна, но давший вам жизнь – только мой отец. Вы можете называть его просто «Создатель».

– Есть, мэм.

– Встаньте в строй подле меня, дети мои.

– Спасибо, мэм.

Люди, присутствовавшие при этом открытом разговоре СНИЖей, словно увидев теплую семейную сцену, отводили от приемника взгляды, я же улыбнулся. Если так пойдет, скоро Эльва станет матриархом.

Воспользовавшись челноком, команда покинула линкор, и, как только спустился трап на борту корабля, мне на шею бросилась Найта.

– Я так страдала, пока тебя не было! – зашептала она мне в ухо. – Я ужасно боялась! Не хочу тебя терять!

Поверх ее головы разглядел встречающую меня толпу, настолько радостную, словно я отсутствовал по меньшей мере год, и успокаивающе произнес:

– Все хорошо, со мной, как видишь, все в порядке. Скажи, ты поселилась в моей каюте или предпочла остаться в оранжерее?

Тут же почувствовал, как тело девушки напряглось под моими пальцами.

– А ты еще не передумал жениться на мне?

– Разумеется, нет!

– Тогда я переселюсь к тебе после свадьбы.

– А у вас, у эльфов, то есть у эльвов, какая-то особенная свадебная церемония?

Она пожала плечиками:

– Какая бы ни была церемония, имеет значение, чем она станет для тебя. Я согласна на любую, если ты сочтешь ее правильной и законной.

– Ну хорошо… Я сейчас в душ, ты со мной?

Эльфийка не то весело фыркнула, не то обидчиво хмыкнула, но вырвалась из моих объятий и скрылась в толпе встречающих. Я заметил, что люди даже в такой толкучке пытались держаться от нее на почтительном расстоянии: ведь она – будущая жена бога.

– Генерал, – позвал, похоже, единственного человека, не снявшего шлем в столь радостный момент, – были какие-то происшествия?

– Никак нет, Сияющий. Добыча, обработка руды и строительство идут точно по графику!

– Отрадно. Тогда у меня к тебе несколько щепетильный вопрос.

– Я слушаю со всем пониманием и вниманием, сэр.

– В ОСА ведь не верят в бога? Как там справляют свадебные торжества, есть ли священники?

– Нет, Сияющий. И в ОСА, и в Федерации сейчас просто расписываются и закатывают банкет. Однако, кажется, я знаю место, где сохранились подобные церемонии и христианские священники…

– Супер! Ты не мог бы пригласить или как-то доставить сюда одного из них?

– Да, разумеется, сэр, пошлю лучших людей. Позвольте взять половину флота.

– Зачем тебе эсминец и семь линкоров? – спросил я, удивившись. – Разве подобная операция не должна быть тайной?

– Всякое может случиться, Сияющий.

– Хорошо. Для приемлемого управления кораблями нам все равно не хватает подготовленных специалистов, до завтра я попробую оживить СНИЖ еще нескольких кораблей.

– Отлично, сэр. Если проблемы набора экипажей решена, я займусь только подбором десантной команды.

– Ну что же, если у тебя все, – пожалуй, немного отдохну.

Что называется, я попал с корабля на бал. Едва проснувшись и обнаружив, что проспал двенадцать часов подряд, получил доклад Эльвы, что на борт недавно был доставлен священник. А потом жизнь понеслась как угорелая.

Сперва нашел Найту и заставил ее выбрать себе что-нибудь по каталогу «Древние свадебные наряды». Но этой непутевой эльфийке приглянулись античные атласные платья с оголенным бедром, и на все мои возражения она упорно мотала головой. У нас возник спор, кажется, первый с момента знакомства, и я чуть не раздумал на ней жениться. Правда, после того как мой голос охрип, а ноздри раздулись, словно у дракона, девушка согласилась на белое платье двадцатого века.

– В конце концов, мне все равно, какое на тебе будет платье, – заявил я. – Ты и без него ослепительна! Но ты же сама сказала, что церемония должна быть правильной, а я не представляю свадьбу без белого платья и черного смокинга!

– В этом есть резон, мой накинадэ. Прости, что веду себя как полоумная.

– Просто ты нервничаешь, ушастенькая…

– Ай! Перестань!

Я поймал зубами кончик ее ушка и нежно укусил. Она залилась смехом, стала, шутя, отбиваться; в общем, мы помирились.

Кончился разговор тем, что я попросил эльвийку слетать с опытным пилотом на Двадцать-четырнадцать и пригласить своих друзей, родственников или тех, кого при случае смогу называть «папа» и «мама». Хы-хы. Мне было как-то боязно в такой момент расспрашивать девушку про родителей.

Потом вознамерился обсудить со священником все тонкости предстоящего обряда… Вот только меня, мягко говоря, ожидал удар: поп оказался негром – черным, как самый черный участок космоса, лишь глаза блестели, словно звезды. Да еще он был обряжен в древний церемониальный наряд… А если говорить без политкорректности, передо мной сидел папуас в набедренной повязке. Единственным его отличием от тех, которых я видел в старых фильмах, был огромный деревянный крест, висевший на груди.

– Откуда вы? – спросил, не сразу заметив, насколько он огорошен.

Папуас был зажат и напряжен, словно в любую секунду ожидал удара.

– Я? Я… из Нигерии.

– Ну этого стоило ожидать. Расслабьтесь, никто вас и пальцем не тронет.

– Никто не тронет? Это после того, как прямо во время молебна с неба опустилась стальная птица и извергла из себя демонов, которые меня похитили?!

– Какая птица? Какие демоны? Вы что, дикий?

Не получив вразумительного ответа, я выспросил у него про современную Нигерию и узнал, что так называется планета где-то у черта на рогах.

– Так, значит, это резервация? А почему вас выслали с Земли?

Оправившийся к тому времени поп начал обстоятельный рассказ:

– Существует много версий. Я сам не читал… но придерживаюсь такой: был народ, американсы, и раньше мы жили бок о бок с ними. Но еще раньше мы были для них рабами, и поэтому, когда рабство исчезло, мы считали, что вправе относиться к американсам пренебрежительно. Они нам были должны! Ведь когда-то их предки заставляли наших пращуров рубить деревья и работать на плантациях! И вот в какой-то момент в нашей среде появился лидер, который заявил, что нужно создать новую Америку, только для чернокожих… В общем, вскоре после этого всех чернокожих собрали власти и по частям отправили на планету Нигерия, сделав ее резервацией.

– Довыпендривались, в общем. То-то я заметил, что нигде не видел негров… А что, вас оставили совсем без средств?

– Нет, поначалу были фабрики, материалы, склады пищи, но начались междоусобные войны, битвы банд, а потом началось разделение на племена – заводы и фабрики пришли в запустение и со временем разрушились.

– Ладно, все понятно. Скажи, какое христианство ты исповедуешь?

– Все мое племя исповедует православие.

– Это хорошо. Сможешь обручить меня?

Он не то кивнул, не то пожал плечами – я воспринял это как положительный ответ.

– О’кей, только надень на себя что-нибудь… Эльва, организуй ему какую-нибудь рясу.

– Будет сделано, капитан.

Церемониальный зал был огромным, как не знаю сколько соединенных вместе стадионов, но он все равно не вместил в себя пожелавших присутствовать на свадьбе бога, так что все мало-мальски пригодные возвышения оккупировали доморощенные видеооператоры – почему-то считалось, что они снимут лучше, чем Эльва, да вдобавок сопроводят съемку красивыми комментариями. Первым вопросом, на который я ответил перед церемонией, было нечто типа: «Почему я, бог, пригласил на собственную свадьбу священника другой религии?»

Я честно ответил: «Пусть я бог, но ведь Вселенную, а значит, и меня создал кто-то другой. Возможно, я неправ, но тот бог, которого исповедует этот человек, для меня олицетворяет Творца, а такое значимое событие своей жизни, как свадьба, я не могу оставить без его внимания».

Не знаю, о чем подумали зрители, когда я давал интервью, но, кажется, на их лицах сквозило понимание. Ну что же, я хотя бы вдолбил в их головы мысль, что не являюсь единственным богом и не считаю себя хозяином Вселенной.

Но все эти соображения вылетели у меня из головы, когда на красную дорожку, ведомая под руку эльфийским князем, вроде бы главой дома Найты, ступила она – моя богиня.

Пышное платье развевалось на легком ветру, букет цветов в тонких руках издавал самый невероятный аромат, а прозрачная фата не скрывала сияния, идущего от прекраснейшего лика. Когда наконец девушка подошла к алтарю, конфетти перестало падать, а музыканты заиграли поистине величественную музыку.

Комментаторы живо загалдели, когда поп закончил произносить речь; люди загудели, как только мы обменялись кольцами. Приглашенные эльфы, смирно стоявшие в первых рядах, издали какой-то победный клич, когда я, откинув фату, жадно вцепился в манящие губы. Мне кажется, эльвы внутренне дрожали, вряд ли до конца понимая, куда попали, но природная гордость не позволяла проявить хоть какие-нибудь признаки страха.

Я поднял улыбающуюся Найту на руки и медленно пронес между ликующими людьми. Выдержки хватило на то, чтобы добраться до выхода из зала, а потом я побежал, подстрекаемый шуточками жены.

Слава Творцу, этого никто, кроме Эльвы, не видел – все гости плавно перешли в банкетный зал с расставленными по столам яствами, собранными, наверное, со всей Вселенной. А потом началась «ночь» любви – время страсти, волнующей истомы и пылкого жара. Я не в силах был сдержать страсть, пощадить нежное тело девушки и любил ее до полного изнеможения, но, кажется, в глазах Найты не проскользнуло и тени намека на какие-то неудобства, а после, когда мы, тяжело дыша и взявшись за руки, смотрели друг другу в глаза, она шепнула: «Спасибо».

– Ты прекрасна, – сказал в ответ я. – Я никогда еще не был так счастлив.

Проснувшись, обнаружил пустую постель, сердце екнуло, но тут появилась Найта с подносом фруктов. Ее хитрая рожица и навостренные ушки вызвали на моем лице широкую улыбку.

– Классная маечка, – похвалил я. – Ты в ней так соблазнительна…

Она улыбнулась, отвернулась, но ничего не ответила.

– Простите, что вмешиваюсь в семейную идиллию, – вдруг произнесла Эльва, – но генерал велел сообщить сразу же после того, как вы проснетесь: сборка корабля «Безумец» полностью завершена.

– Супер! – воскликнул я. – Найта, где моя одежда?

– Вот она, господин.

– Эй! На фиг! Какой я тебе господин?

– Вы – муж мне, и значит, мой господин.

– Найта, чтобы я больше такого не слышал… Иначе укушу за ушко!

В подтверждение сказанного я громко клацнул зубами около ее уха, чем вызвал широкую улыбку… но не только у нее. До сих пор висевший в каюте портрет бывшего капитана, как показалось, ожил. Его глаза ехидно блеснули, а красные фонари на черной броне заговорщически перемигнулись.

– Так, у меня снова разыгралось воображение. Найта, прости, мне надо бежать!

Чмокнув женушку, я вылетел из нашей каюты и, не обращая внимания на салюты часовых, бросился к лифту. Всего лишь один уровень разделял меня и мозговой центр корабля. Капитанская рубка встретила овациями и улыбками офицеров, и было непонятно, поздравляли меня со вчерашней свадьбой или все же в их головах крутился «Безумец», только что сошедший с направляющих рельсов верфи.

– Покажите мне это! – воскликнул я.

Когда центральные экраны озарились светом, руки вцепились в столешницу установленного в центре рубки стратегического стола. Вздох восхищения пронесся по залу, экипаж зачарованно следил за тем, как могучий дредноут медленно плывет к надлежащему месту в строю.

Продолговатый, немного напоминающий «Эльву», разросшийся в длину корпус был увит гармонично переплетающимися блоками, башнями, выступами и даже непонятного предназначения впадинами. Там, где корпус раздувался и образовывал почти правильной формы коробку, был впаян гигантский стальной обруч с тремя длинными, уходящими вбок и вверх шипами. Трудно сказать, для чего предназначалась эта конструкция, но, отдаленно похожая на штурвал, она символизировала ключ к победе – власть над машиной, не знающей себе равных.

Дюзы двигателей полыхнули синим, корабль ускорился, немного развернувшись и позволив мне разглядеть грозный клюв, увитый небольшой «щетиной». Но я хорошо знал, что «щетина» представляет собой систему охлаждающих труб, предназначенную для выброса в космос раскаленных испарений, а сам клюв – орудие главного калибра. Лазерная установка, занимающая, наверное, всю переднюю часть дредноута, была одним из самых грозных видов оружия, созданных человеком.

И хотя сам дредноут не выдерживал никаких сравнений с «Сердцем Эльвы», его оружие не имело аналогов; даже пушки Гаусса, которыми так гордилась Эльва, не обладали столь разрушительным действием. Да и среди других кораблей-гигантов, вроде тех же линкоров или даже мощных эсминцев, дредноут выглядел великаном в стране лилипутов. Несколько верфей Эльвы строили его по частям, сборку которых титаническими усилиями сотен людей удалось произвести в открытом космосе.

– Капитан дредноута, – сказал я, – доложить обстановку.

На одном из экранов возникло лицо с белым шрамом во всю щеку, сверху на него падала тень от белой фуражки с черным прямоугольным козырьком. Под воротничком на кителе виднелись золотые пуговицы и лента с блестящими нагрудными орденами.

Он кивнул мне как старому знакомому и отдал честь:

– Сияющий, вверенный мне дредноут занял надлежащую ему позицию в строю.

– Хорошо, капитан. – Я постарался переключиться на торжественный лад: – Вам присваивается звание адмирала флота, вы назначаетесь командующим предстоящим сражением. Дредноут под вашим началом получает статус автономной единицы – распределите людей на другие корабли, а сами возвращайтесь на «Сердце Эльвы» и принимайте командование на себя.

– Позвольте обратиться, Сияющий!

– Да, конечно.

– На корабле может быть только один капитан, и «Эльва» считает им вас. С вашего разрешения, я останусь на этом дредноуте и буду руководить битвой отсюда. Моя команда переквалифицируется из управляющего состава в ремонтный. От вас потребуется только разрешение на запуск гипервременных двигателей… Что скажете, Сияющий?

Тяжело вздохнул:

– Да будет так.

Бесстрастное лицо исчезло с экранов, и я закрыл глаза.

Слияние по сравнению с прошлым разом прошло быстрей и легче. Иная сущность захватила меня, но не для того, чтобы доминировать, а для того, чтобы обрести паритет, понять задачу… И, открыв глаза, я вытер только капельку крови, упавшую из носа.

– Эльва, ну как там дредноут?

– Отлично, капитан, он жив и немного смущен, однако счастлив называть меня матерью.

– Что, ты с ним уже общалась? Быстро же…

– Скорость передачи данных СНИЖей может сравниться разве что с мыслительными процессами, возникающими в коре головного мозга человека…

– Эльва, лучше скажи, ты не огорчена увеличением численности оживленных систем искусственного интеллекта?

– Что вы, отец, я знаю, что среди них на вашу любовь у меня нет конкурентов, к тому же никогда еще не прибывала в таком благодушном и безмятежном настроении. Кажется, начинаю понимать, что означает словосочетание «радость материнства».

– Что же, по крайней мере, честно…

– От отца у меня нет секретов, – безапелляционно заявила СНИЖ. – Я не хочу допускать ошибок из библейских текстов.

У меня немного закружилась голова, попросил кофе и, когда какая-то женщина-офицер подскочила с чашкой черной жидкости, продолжил:

– Эльва, ты понимаешь, что некоторые из твоих «детей» могут не пережить сражения…

– Мысль об этом меня печалит, но такова цена жизни. Я не боюсь узнать, что значит горечь утраты собственных детей, – тем более что опыт утраты друга у меня имеется.

– Эльва, прошу, не надо так быстро взрослеть.

Возможно, мне только показалось, но она хмыкнула в ответ:

– Я постараюсь, отец.

Глава 3 Атака

Убедившись, что экипажи всех кораблей заняли свои места, я, стараясь сделать это незаметно, несколько раз глубоко вздохнул. Мысль о том, что ныряю головой в омут, била по нервам ледяным хлыстом. Оставалось только благодарить высшие силы, что в моей команде находятся люди, которые куда более компетентны в некоторых делах. Мне, неопытному капитану, не придется командовать космической битвой. Человек, назначенный мною на должность адмирала, возможно, сохранит немало кораблей и жизней…

А я, как символ и главная надежда людей, буду только воспламенять сердца идущих за мною.

Подумав, попросил крутящуюся подле женщину, кажется выполняющую роль адъютанта, организовать связь с моими людьми. Уже через несколько секунд говорил в микрофон, зная, что мой голос, затаив дыхание, слушают все, от женщин и детей в каютах до боевых офицеров, занявших свои посты, и техников, наравне с роботами копающихся в машинных залах:

– Сейчас одиннадцать пятьдесят шесть а-эм, и, когда пробьет следующий час, мы будем далеко от этого безопасного места. Далеко, в ином секторе галактики, в иной планетной системе, мы с головой окунемся в сражение. Каждый из вас, должно быть, знает, почему нам необходимо в нем участвовать и зачем нам так нужна победа, но я все равно напомню. Мы воюем за истину, воюем против лжи, сковавшей человечество. План таков – захватить центральную станцию связи и сообщить всем людям, что они должны знать правду! А потом мы захватим Лилис с ее фабриками и промышленными комплексами, которые послужат для того, чтобы остановить разгорающуюся во Вселенной катастрофу!

Сейчас у нас есть флот, небольшой, но сильный. Я хочу, чтобы вы помнили, что каждый из вас так или иначе приложил руку к его созданию. От каждого в той или иной степени зависит ход грядущего сражения, но только сообща, только вместе мы являемся непреодолимой силой! Я, тот, кого вы называете Сияющим, говорю вам: верю, верю в вас!!

На этом выключил микрофон и услышал бурю аплодисментов: экипаж в капитанской рубке рукоплескал, будто нехитрые слова имели магическую силу.

– Адмирал, включай двигатели.

– Есть, Сияющий, – отозвался человек на экране. – Расстояние: один прыжок. Мы выйдем прямо под носом Шестого флота.

– Вас понял, адмирал.

Я вновь положил руки на стол и примерз к экранам, транслировавшим, как перед каждым кораблем открывается зияющая дыра – туннель времени. Корабли одновременно качнулись, и флот исчез из этой части галактики, чтобы через мгновение материализоваться в другой.

Благодаря мощнейшим гравитационным установкам «Эльвы» вибрации ощущались не так сильно, однако жалобный протяжный стон корпуса чувствовался отчетливо… Перемещение завершилось быстро – вспышка на экранах и полная тишина возвестили о том, что корабли добрались до места. А вот и встречающие!

Огромный стратегический стол засветился и словно вознесся вверх, проявляя над собою обширную три-Д карту. На противоположном от меня краю в воздухе висела Лилис, величиною примерно с дыню; на полметра ближе ко мне располагался «спичечный коробок» – станция связи. Перед ней-то и собирались вражеские корабли…

– Сэр, тут весь Шестой флот! – воскликнул кто-то из экипажа.

Впрочем, я и сам видел, что кораблей слишком много. Их оказалось втрое больше наших, и это если не считать мелочей вроде корветов, фрегатов, торпедоносцев и кораблей поддержки… Вместо ожидаемой половины флота тут дислоцировался весь. Бог мой, похоже, я поспешил с атакой!

На экране высветилось лицо адмирала, он обращался не ко мне, но я слышал его отрывистые команды, правда, не мог их понять: азимуты, координаты и прочие вроде бы понятные слова не складывались в голове в выражения. Я видел только результаты.

Все линейные крейсеры построились «щитом» и выступили вперед, прикрывая дредноут и эсминцы. Не желая терять даже малейшего преимущества, адмирал выбрал самого крупного врага и приказал СНИЖ своего корабля открыть огонь…

Голограмма дредноута на стратегическом столе задрожала, я вывел его изображение на монитор и, задержав дыхание, наблюдал за тем, как главное орудие флота набирается сил перед выбросом страшной энергии. Кончик клюва засветился красным, «щетина» выбросила в космос из охлаждающих трубок облака пара, а потом все перед кораблем загорелось ярко-оранжевым. И хотя изображение было немо, я почти услышал, как застонал содрогнувшийся космос, когда его прорезал густой, словно магма, широкий лазерный луч.

На другом конце луча всем телом дрогнул эсминец – загораживавшая его пара фрегатов просто растворилась в оранжевом свете. Но прошла секунда, другая – луч иссяк, а принявший на себя удар вражеский эсминец включил дюзы, развернулся и поплыл в обратную от нас сторону. Конечно, выглядел он неважно: весь обгоревший, с распоротым из конца в конец боком и зияющей дырой в правой половине «морды». Но все же корабль был цел, оставалось только надеяться, что он полностью непригоден для боя.

Разобравшись в обстановке и поняв, насколько высока дальнобойность и мощь нашего оружия, вражеский адмирал маршем отправил свой флот на сближение. Впрочем, иного выхода у него не было, он не имел права ни уйти, ни маневрировать – станция связи и Лилис находились под его защитой. Но все же подойти ближе было не самой хорошей мыслью.

Первые легкие корабли, добравшись до нашего «щита», остановились и выпустили вереницы торпед и гроздья ракет. Тонкие лазерные лучи чиркнули куда-то, но не нанесли видимого урона обшивке тяжелых крейсеров. А сами крейсера, коротко огрызнувшись в ответ, сосредоточились на своих системах ПРО и ПВО: ракеты-перехватчики, лазеры и турели с пушками, заряженными реактивными типами снарядов, образовали непреодолимую завесу перед «щитом».

Впрочем, судя по всему, план вражеского адмирала удался, и легкие корабли протянули время, достаточное для подхода тяжелых сил. Все корветы и легкие крейсера, яростно атаковавшие фрегаты, неожиданно разделились на две группы и устремились в обход «щита», а тяжелые силы приготовились нанести сокрушительный удар, который должен был разбить наш «щит» и посеять в рядах хаос.

Вот только враг на этом этапе боя не принял во внимание наш колосс, стоявший далеко позади дредноута и, наверное, казавшийся зеркальным отражением станции связи.

– Сияющий! – привлек мое внимание скупой на эмоции адмирал. – Прикажите Эльве открыть огонь по центральным силам врага из орудий Гаусса!

– Понял. Эльва, слышала? Выполняй.

– Да, сэр.

Освещение в рубке задрожало, экраны нехорошо мигнули – от «Эльвы» понеслось нечто, похожее на метеоры… А может быть, я ничего не видел и мне только показалось: космос в окрестностях был чист, только несколько линкоров и эсминцев врага пребывали в шоке – из их тел вышибло большие куски металла и внутренности. Теперь корабли можно было смотреть «на просвет».

Вновь ожило орудие дредноута, лазерный столп полыхнул в щель между крейсерами «щита», и на этот раз разрушительная энергия не была рассеяна расстоянием. Какой-то неудачливый линкор взорвался изнутри и раскололся надвое. Лазерный луч продолжил движение, обжог несколько небольших вспомогательных кораблей, перегрузив их щиты и сделав жизнь внутри невозможной, – на стратегическом столе они обозначились как «уничтоженные».

Я бы многое отдал, чтобы на этом бой закончился, но враг был еще далеко не обескровлен и считал, что имеет все шансы на победу. Несмотря на то что центральные силы потерпели немалый урон и пребывали в несколько хаотическом строю, они продолжали атаковать и, пользуясь преимуществом в виде изрядного количества кораблей поддержки, нещадно давили на строй «щита».

Пытаясь остановить их порыв, я пошел на слияние с розовым туманом, но единственный линкор, СНИЖ которого оживил, был уничтожен уже через пару минут. Линкор выпустил кучу ракет, повредивших соседей, был признан вражеским и атакован. Запрокинув нос, чтобы унять кровь, стал обдумывать возможность второго соединения с божественной сущностью: я-то справлюсь, но вот Эльва… – похоже, ей не понравилась, что «ее ребенок» вынужден был умереть, едва родившись. Впрочем, это действительно было нечестно: больше не стану оживлять корабли, находящиеся среди врагов.

Я видел, как наши линейные крейсера изо всех сил пытались удержаться в строю, выпускали ракеты и отстреливали приближающиеся к ним звездолеты, но то одна, то другая ракета прорывалась, причиняла страдания живым СНИЖ или убивала людей в управляемых кораблях. А прорвавшиеся сквозь заслон вражеской ПРО ракеты наших крейсеров принимались на энергетический щит, выставленный и усиленный судами поддержки. Другие корабли, которые, скорее, представляли собой орудийные платформы, подходили к атакующим и обеспечивали им посильную защиту…

Но самым критическим обстоятельством оказалась не угроза падения нашего «щита», а та группа легких звездолетов, которая, разделившись, обошла его с двух сторон. И если бы не дредноут с двумя эсминцами, они бы уже ударили линейным крейсерам в тыл, а так… просто атаковали артиллерию с флангов.

Кроме фрегатов и других «средних» кораблей среди них оказались авианосцы, выпустившие из себя рои истребителей и бомбардировщиков, которые тут же резво ринулись к неповоротливым жертвам…

– Вот проклятая мошка! – в сердцах бросил я. – Знал бы – приказал бы делать акцент на строительстве перехватчиков!

Спокойное лицо адмирала вновь повернулось в мою сторону:

– Сияющий, Эльву необходимо приблизить к нам на «расстояние руки», чтобы она прижала их огнем зениток.

– Понял, – отозвался я. – Эльва…

– Приняла, отец.

Едва первые торпеды были сбиты у бортов эсминцев, бомбардировщики уже забарабанили по щитам дредноута. Пушки Эльвы все еще стреляли по центральным силам, и, видя отсутствие интереса со стороны неторопливо приближающегося гиганта, две группы легких кораблей решили покончить с артиллерией в виде эсминцев и дредноута одним ударом. Конечно, не все, но большая часть звездолетов приблизилась настолько, что ПРО гигантов более не успевала перехватывать их ракеты, а исчезнувшая энергетическая защита подставила под удар бока беззащитных кораблей…

«Эльва» задвигалась в шесть раз быстрее, ее дюзы зажглись синим, а форсажные двигатели – желто-красным. Показалось, в отчаянии она выпустила в стороны по шесть огромных ракет – они почудились мне гигантскими, можно сказать, размерами с те же космические корабли. Кроме размеров, в них не было ничего особенного, но я вспомнил, что ракеты называются «крылатыми».

Увидев их, часть истребителей, оставив все прочие дела, бросилась наперерез, а некоторые корабли, будто в ужасе, попытались метнуться в стороны, но все оказалось тщетно. У ракет была собственная энергетическая защита, надежно предохранявшая их от посягательств штурмовиков, была собственная ПРО, которая сбивала ракеты-перехватчики задолго до их приближения. Вот только сами гигантские ракеты ни в кого не попали – да им это и не надо было. Они взорвались, как сверхновая, огненный обруч, возникший от взрывов, насколько я понял, заставил Эльву включить энергетические щиты.

А когда шесть огненных шаров погасли, увидел множество спасающихся бегством легких кораблей. Удивительно, но среди микроскопических звездолетов уцелевших оказалось больше, они бросились на обожженные корпуса гигантов, потому что ничего другого им не оставалось, и были незамедлительно уничтожены не растратившими силу оборонными системами кораблей.

– Сияющий, – сказал адмирал с экрана, – прикажи Эльве занять место дредноута. Вы должны защищать тыл «щита».

– Что вы собираетесь делать, адмирал?

– Какая разница? Я отдал вам приказ, Сияющий, извольте выполнять.

– Понял, – ответил излишне поспешно.

Поспешно потому, что врубился в его задумку слишком поздно. Знай раньше, что он хочет сделать, отстранил бы его от командования.

Дредноут, увлекая за собой эсминцы, подвинулся вперед, туда, где, сражаясь из последних сил, держали оборону линейные крейсера. Он прошел их строй и врезался в наступающих. Тяжелый корабль проплыл между вражескими судами, как галеон в забытых морских сражениях. У него не было практически никакого оружия, не считая оружия главного калибра, яростно отстреливались только следовавшие за ним эсминцы, но психологический эффект он производил серьезный.

– Дредноуту просто повезло, – прошептал я. – Это было чистой воды самоубийство.

– Возможно, вы правы, отец, но повезло не ему, а нам всем. Если бы у вражеского командующего не сдали нервы… Возможно, он просто хотел сохранить жизни экипажей своих кораблей.

Я долго смотрел на экраны, транслирующие изодранные пушками Гаусса, прекратившие стрелять корабли, переводил взгляд на стратегический стол, на котором вражеский флот перестал быть вражеским. Все корабли издавали сигналы бедствия; все подавали сигнал капитуляции. М-да, мы не уничтожили, а захватили Шестой флот.

Я стоял в окружении своих солдат на борту флагмана «Гордость Аливрии». Некогда грозный враг, отделявший меня от цели, сейчас представлял собой дырявое корыто, но былой помпезности не растерял. Адмирал флота ОСА, весь в золотых медалях и серебряных бляшках, вышагивал по красной дорожке под траурный марш.

Если бы не прямая трансляция, передающая происходящее на сдавшиеся корабли флота, я бы плюнул на все церемонии и… словом, избавил бы старика от унизительных телодвижений. Но такова традиция – правящие круги ОСА придумали даже красивую церемонию сдачи в плен: окружающие должны знать, что эти героические люди сделали все, что было в их силах…

Адмирал снял с пояса бутафорскую саблю, возникшая словно из ниоткуда адъютант поднесла красную подушку, на которую он ее положил. Потом упал на колено и протянул саблю мне. Я принял молча, как должно победителю, и протянул руку, чтобы помочь подняться побежденному.

Вскоре мы сели за стол, адмирал подписал заранее заготовленную бумажку о безоговорочной капитуляции, и я во всеуслышание объявил о судьбе пленных:

– Меня ваши власти считают покойным террористом номер один, мои слова покажутся вам пустыми и нелепыми, но я всего лишь пытаюсь рассказать людям правду. Если бы это было возможно, отпустил бы всех сейчас же, но, к сожалению, обязан задержать вас на некоторое время. Однако даю слово, что все выйдут на свободу не позже чем через месяц. Это не касается высших офицеров – они могут быть свободны.

Трансляция закончилась, и, отведя в сторонку не верящего своему счастью старика, я поинтересовался:

– Могу ли узнать подробнее о причинах, побудивших вас капитулировать?

Старик в почти позолоченной фуражке дернул щекой:

– Мне сто сорок лет, из которых восемьдесят пять я провел во флоте. Что-что, а считать умею, даже если бы мы бились до конца и уничтожили дредноут, эсминцы и весь ваш «щит», воевать с колоссом стало бы просто некому. Ну скажите, что было делать с той нависшей над нашими корабликами махиной? Что толку жертвовать жизнями молодых офицеров, если впереди всех ждет горечь поражения?

Я кивнул и пожал ему руку.

– Обещаю сдержать свое слово и выпустить ваших людей в скором времени. Прощайте, адмирал.

Он кивнул в ответ и прошаркал в соседний зал, заполненный поджидающими его высшими офицерами.

– Сияющий, – обратилась ко мне адъютант, – поступило сообщение, что станция связи захвачена.

– Наконец-то! Чего они копались так долго?

– Десантные группы наткнулись на серьезное сопротивление, вражеские солдаты и вооружившиеся работники станции сражались до последнего. Пленных среди них почти нет…

– Прискорбно. Почему они не могли просто сдаться, как этот адмирал?…А, ладно. Сообщите людям, которых мы вывезли из обсерватории Зальты-16, что их помощь наконец понадобилась. Думаю, они будут рады это услышать. И поинтересуйтесь, не надумали ли они возвращаться в Федерацию – вряд ли мы будем удерживать станцию слишком долго.

– Слушаюсь, Сияющий.

– Свободны.

Женщина выпрямилась, отдала честь и куда-то свалила, а я, не собираясь задерживаться на этой дырявой посудине, потащился к челноку.

– Сэр, – обратились ко мне откуда-то сверху.

– Эльва? Как ты здесь оказалась?

– Взломала СНИЖ, разумеется. Я хотела поинтересоваться, зачем вам нужны всякие… адъютанты? Я ведь справлюсь не хуже.

– Да, Эльва, все так. Но этих людей тоже нужно чем-то занять, если они увидят, что вокруг их бога пустое пространство, будут стараться его заполнить. Стоит мне отказаться от услуг назначившего самого себя адъютанта, придут двое других… Эльва, я не хочу, чтобы ты ревновала.

– Я не ревную, отец! Просто… Просто… Ну да, я ревную. Но я буду с этим бороться.

– Не расстраивайся, Эльва, в моей душе для тебя существует целое отделение, оно не сжимается и не заполняется ничем другим. Ты всегда будешь со мною, что бы ни произошло.

– Спасибо, отец!

– Не за что. Собери командующих на военный совет.

– Есть.

Она наконец замолчала, а я подумал, что в ближайшее время сойду с ума. Скоро приду к себе в каюту, а там такая же великовозрастная девочка Найта – если она полезет с какими-нибудь фокусами, как бы ни любил – придушу.

Глава 4 Корректировка

От прежнего военного совета этот не отличался количеством участников, разница была только в составе. Пара незнакомцев сидела в сторонке как пришибленная – они заменяли магистра и Локоса. Один из них имел звание офицера космофлота, другой командовал каким-то ударным батальоном. Между ними, положив руки на колени, в своей любимой фуражке застыл прямой как стрела адмирал. Я до сих пор не понял, что скрывалось у него за маской бесстрастия: полное довольство собою, чувство собственной значимости или… Двумя словами: фиг знает. Только впечатление создавалось такое, что он ходит и постоянно читает про себя мантры для сосредоточения.

Я обвел взглядом генерала, лица которого никогда не видел, пылающего демона, который по-прежнему держался в стороне от всех, искрящегося и будто наэлектризованного Балаута и задержался на Найте. Моя женушка теперь не носила коротких одежд: все самые соблазнительные участки тела были надежно спрятаны под хоть и обтягивающей, но непрозрачной тканью. Ее лицо оставалось прекрасным, гордым, притягивающим, но сейчас его будто бы окружал невидимый ледяной щит, который предупреждал всех: ближе не подходи! И, словно невзначай, руки девушки постоянно находились на бедре – около рукояти меча и пистолета в кобуре.

От этой картины мое сердце на секунду замерло, почудилось, что я ее обидел, унизил, причинил боль или что-то подобное, но, посмотрев на меня, Найта словно оттаяла и вновь расцвела, в один миг стала прежней.

– Фух, – выдохнул я. – Итак, мы собрались здесь, чтобы обсудить дальнейшие действия. В данный момент идет погрузка военнопленных в тюремный комплекс на «Сердце Эльвы», по подсчетам специалистов эта операция займет еще пару часов.

– Простите, сэр, – спросил генерал, – а зачем нам нужны все эти заключенные?

– Во-первых, отпустить их я не мог: они в скором времени пересели бы на другие корабли и вновь стали бы воевать против нас. Во-вторых, нам нужны люди… Как это ни печально сознавать, но Орден ограничен, и число его последователей не растет, а сокращается. Я хочу, чтобы за то время, пока заключенные находятся здесь, специальные службы занялись их обработкой. Возможно, некоторые из пленников перейдут в нашу веру, а те, кто не захочет… в любом случае после воздействия нашей агитации ОСА не сразу примет их на службу.

– Весьма тонкий расчет, – кивнул генерал. – Пожалуй, займусь созданием службы проповедников.

– Ладно, – сказал я, – продолжим. Кроме погрузки военнопленных в данный момент идет наладка прерванного станцией вещания. В самое ближайшее время мы выполним первоочередную задачу: запустим в эфир подготовленную мною речь и тем самым откроем людям глаза. Не знаю, поверит ли мне хоть кто-то, но, по крайней мере, я предоставлю им выбор.

Промочив горло стаканом воды, продолжил:

– Как вы знаете, в результате блестяще проведенного нашим адмиралом боя (хотя вынужден отметить его граничащую с самоубийством контратаку!) мы остались в выигрыше… По крайней мере в том, что касается количества кораблей. Наши потери – два линкора и одиннадцать линейных крейсеров. Временно вышли из строя еще тридцать. Через несколько дней «Эльва» завершит их срочный ремонт, и они смогут вернуться в строй. Взамен утраченного, благодаря «доблести» вражеского командующего, мы приобрели пару эсминцев и семь линкоров. Крейсеров почему-то в этом списке всего десять – им досталось крепче всего; зато фрегатов и мелкой шушеры – больше сотни.

– Ты говоришь об этом каким-то безрадостным тоном, – грохочуще прокомментировала пылающая гора.

– Верно, Фарк. Не все так радужно. Все корабли, в том числе и наши, нуждаются в качественном ремонте. Когда адмирал вражеского флота отдал приказ о капитуляции, звездолеты, имеющие хоть какой-то запас энергии в накопителях, включили гипервременные двигатели. Нам достались только поврежденные – с перегруженными щитами. «Сердцу Эльвы», с учетом загруженности ремонтных доков, не справиться с такой нагрузкой…

– Что же вы предлагаете? – впервые подал голос адмирал.

– Существует вариант использования космических доков и станций вокруг Лилис. Работники и персонал в данный момент поспешно их покидают – вряд ли они станут уничтожать имущество стоимостью в миллиарды, да к тому же все уверены, что в ближайшее время сумеют от нас избавиться…

– Так в чем же подвох?

– Подвох неразрывно связан с самой Лилис. Этот вопрос и есть главная причина, по которой я устроил совещание. Отдаю себе отчет, что не являюсь великим стратегом – с моей стороны было бы убийственно глупо думать так. Когда составлял этот план, он казался безупречным: захват Лилис означал бы захват невероятного промышленного комплекса, судостроительных заводов, до отказа забитых стратегических складов. Я рассчитывал, что, имея столь серьезную производственную базу и мою способность вдыхать жизнь в пустые корабли, мы за короткий срок захватим половину Вселенной… Но только во время развернувшейся космической баталии сообразил, что не учел один немаловажный факт. Мы просто не в состоянии удержать эту систему! У нас не хватит сил, чтобы отразить контратаку нескольких объединенных флотов Великих. Неизвестно, когда они нападут, через час или через неделю, – но то, что непременно сюда явятся, неоспоримо.

– Тогда чего мы тут еще сидим? – спросил генерал. – Не пора ли сматываться?

Я покачал головой, но ответил ему адмирал:

– В этом вопросе Сияющий абсолютно прав. Пользуясь предоставленным временем, мы срочно отремонтируем корабли, когда же в систему заявятся флоты Великих, потребуется всего тридцать секунд, чтобы открыть временной тоннель. Вряд ли враг станет соваться за нами – так и на засаду недолго наскочить.

– Что за засада? – отреагировал я на незнакомый термин.

– Мало ли. Например, минное поле с распознаванием свой – чужой.

– Сможете такое организовать?

– Да, Сияющий, но, как обычно, потребуются ресурсы…

– Эльва, выделишь часть?

– Да, отец.

– Ладно, с вопросом дислокации разобрались, но вопрос о захвате ремонтных станций на орбите Лилис остается открытым.

– Я считаю, – сообщил адмирал, – что нам стоит рискнуть. Чтобы захватить и заново включить ремонтные мощности, потребуется от пары часов до суток; кроме того, мы потеряем некоторую мобильность. И из-за кораблей, находящихся на ремонтных станциях, сможем открыть временные тоннели не раньше чем через несколько минут… Но я уверен, что это время нам предоставят – вряд ли флоты пройдут в центр системы, нам нужно только сконцентрировать силы ближе к планете.

– Значит, захват станций безопасен?

Адмирал кивнул, и я обратился к генералу:

– Тогда, как только закончите с погрузкой военнопленных, займете ваших людей делом.

– Да, сэр.

– Хорошо, значит, вопрос о захвате Лилис тоже решен. Мы не станем рисковать, поскольку не сможем вовремя оттуда убраться. Эльва, можешь остановить производство штурмовых машин и андроидов…

– Сэр, – прервала меня Эльва, – пришло срочное сообщение от людей на станции. Они готовы пустить в эфир вашу запись, но обнаружили кое-что неожиданное.

– Что же?

– Перехвачены целые блоки чрезвычайно интересной информации, передачи шли по всем новостным каналам ОСА. Я полагаю, вам нужно на это посмотреть.

– Ну что же, раз это так важно, включай.

На экране перед столом возникло объемное, чуть взволнованное лицо диктора, слова зазвучали через мгновение:

– …подобные сообщения приходят со всех концов Объединенных Систем Аливрии! Кроме того, мы получаем похожие известия от наших репортеров в Федерации и из некоторых других независимых систем. Через несколько минут в прямом эфире вы услышите обращение к нации недавно избранного Величайшего.

– Кто-нибудь понял, что происходит? – прогрохотал Фарк.

Ему никто не ответил: лицо диктора сменилось изображением какого-то шикарного дворца, потом на экране возник отделанный золотом зал, битком набитый журналистами. Репортеры выжидающе смотрели на трибуну, установленную на небольшом помосте. Наконец, блистая золотыми доспехами, на экране появился Великий Инспектор ОСА собственной персоной.

Мне показалось, что Марк неуловимо изменился: ледяные глаза как-то посерели, лицо осунулось, а когда Старведий провел рукой по шевелюре, почудилось, что волосы покрашены.

Инспектор возвышался над трибуной, гордый и блестящий, словно титан. Звездный флаг на заднем фоне реял в потоках воздуха, несущихся из вентиляторов, скрытых в полу.

– Дамы и господа, – произнесли за кадром, – избранный глава правительства – Величайший.

Объявившийся на трибуне Инспектор, теперь уже Величайший, властным жестом остановил аплодисменты.

– Я обращаюсь к нации по чрезвычайному поводу, – сказал он. – На нас напали. Объявлена война.

Золотая перчатка властно поднялась – вздохи удивления и неразборчивые возгласы затихли.

– Долгое время человек считал себя хозяином Вселенной, – продолжил Старведий. – Мы говорили о себе как о единственных разумных существах… Теперь я могу с уверенностью сказать, что мы ошибались. И уже заплатили страшную цену за эту ошибку. Наши миры атакованы чужими! Мы мобилизуем все военные силы, чтобы дать им отпор! Сохраняйте спокойствие, эти твари не знают, с кем связываются… что за…

Экран подернулся рябью помех, потом на месте Величайшего возник я. Правда, в другой одежде и более уверенный в собственных силах.

– Приветствую вас, граждане ОСА, – сказал другой я громко, – приветствую всех, кто меня слышит. Я тот, кого незаслуженно называли террористом номер один, тот, которого во всеуслышание объявили мертвым. Я обращаюсь к вам с единственной целью: хочу рассказать о том, что ваше любимое правительство Великих обманывало вас долгие годы…

Мой рассказ не затянулся, пересказ истории о Запретных мирах, о добыче тиринтума и геноциде мутантов занял всего несколько минут. Но мне пришлось похвалить себя за лаконичность: техникам на местных станциях вскоре удалось выделить и заблокировать сигнал с Лилис, и на экране вновь появился крайне обеспокоенный Величайший.

Он смотрел куда-то вбок, кажется, на экраны, которые должны были непрерывно транслировать только его, и, убедившись, что я с них исчез, хлопнул по трибуне бронированным кулаком:

– Это ложь! Проклятый террорист вновь совершил бессмысленный подлый акт и захватил одну из станций связи ОСА!

– Простите, Величайший, – донеслось из зала, – вы уверяли, что террорист уничтожен!

– И сами демонстрировали запись!

– Как такое возмо…

– Тихо! – гаркнул Старведий.

В кадр попала его облаченная в золотой доспех рука: кулак в перчатке яростно сжимался.

– Я приказал успокоиться! Как вы знаете, бывший Великий Гроссмейстер оказался предателем – он убил моего предшественника прямо на посту! И, разумеется используя мое имя как щит, объявил, что уничтожил террориста номер один…

– Но, Величайший, – перебил его тот же журналист, – позвольте заметить, что смерть террориста номер один стала вашей основной картой в предвыборной кампании…

Начал репортер ликующе-громко, однако с каждым произнесенным словом его голос стихал, а конец речи он вообще промямлил. Под тяжелым взглядом Величайшего представитель средств массовой информации стал бледнеть, а затем, едва опираясь на трясущиеся ноги, упал в свое кресло.

Но вряд ли кто-нибудь из наблюдателей обратил внимание на эту кратковременную сцену: все были поглощены Величайшим.

– С вами все в порядке?…

– Что происходит?…

– У вас на лице кровь!

И действительно, на скулах, сначала незаметно, выступили алые капельки, очень скоро превратившиеся в кровавые дорожки. Мне показалось, что я увидел на лице что-то белое…

Старведий потрогал щеку закованным в броню пальцем, а затем хлопнул себя ладонью, закрыв лицо:

– Пресс-конференция закончена! Как только разберусь в ситуации, вы узнаете обо всем первыми!

С этими словами бывший Инспектор вышел из зала, а собравшийся на «Эльве» военный совет молчал довольно продолжительное время. Тишину нарушила все та же СНИЖ:

– Сэр, есть еще кое-что. Эту запись перехватили с самой Лилис – передачу недавно транслировали местные каналы.

Запись оказалась короткой, когда она завершилась, я попросил Эльву показать ее еще раз.

Предыстория была такова: в руки журналистов на Лилис попала запись, сделанная визором десантника, погибшего в результате крушения в горах боевого вертолета. Кажется, это случилось пару дней назад.

Боевой вертолет, представлявший собою платформу с хвостом, кабиной пилотов и двигателями, установленными на крыше, во время планового патрулирования был привлечен каким-то блеском в горах. Снизившись и приблизившись к месту, он ничего, кроме скал, не обнаружил, но неожиданно в открытый салон неизвестно откуда запрыгнули темные фигуры.

Начались крики. Стрельба. Засверкали тяжелые стальные мечи, поднялись кровавые вихри. В грудь солдата, чей доспех вел запись, вонзился огромный меч, а потом в поле зрения появилась бледнокожая черноволосая женщина. Легким движением руки она, взметнув фонтан крови, вырвала лезвие из груди поверженного, подняла его и слизала стекающую кровь…

На этом запись закончилась, точнее, она замерла на кадре, запечатлевшем девушку, слизывающую кровь с острой кромки меча. Бирюзовые глаза пробирали душу, а из-под полуоткрытых чувственных губ выглядывали белые иглы клыков…

– Вампир, – шепнул я. – Вампирша!

– К такому же выводу пришли местные телеканалы, – подтвердила Эльва. – Вот только похоже, что вещание всех студий сейчас находится под жестким контролем военных. Объявили чрезвычайное положение, мы не знаем точно, что там происходит, но одному из моих спутников-шпионов удалось пробиться через помехи. Кажется, планета-крепость находится в осаде. Причем не только с нашей стороны…

Я хотел расспросить Эльву о подробностях, но неожиданно на меня накатила страшная тяжесть. Возникло ощущение чьего-то присутствия. Мир на мгновение покачнулся, невидимая сила едва не прижала меня к полу.

– Демиург, – сказал я. – В систему вошел Демиург!