— Что происходит? — Доктор Висконский подвинул небольшой табурет к моей койке и присел, накуксившись. — Может, объяснишься, Деян?
Он обвёл взглядом палату, увидел перевёрнутую каталку, разбитые склянки, поблескивающие осколки и нахмурился. Уж не знаю, то ли представил, что здесь происходило, то ли, наоборот, решил даже не представлять…
Но по выражению его физиономии было понятно: врач явно остался недоволен увиденным. Впрочем, представить можно было всё что угодно, если вспомнить, с каким ожесточением я лупил в дверь палаты под пятым номером. Добавим сюда грохот, с которым перевернулась каталка упыря, и гарантированные жалобы медбрата на приставленную к горлу иглу — то вообще мрак! Я поёжился, обхватил себя лапами и немного наклонился вперёд.
— Что происходит? — переспросил я. — Точно такой же вопрос я хочу задать и тебе, доктор-баггейн!
Я смотрел на него в упор, но Висконский не отвёл взгляда. Он смотрел на меня с некоторым возмущением и нескрываемым непониманием. Что же, хотя бы в чём-то мы были равны. Как и баггейн, я тоже был возмущён до предела, куда уж больше…
— Быть может, соизволите объясниться, пациент Видич? — продолжил Висконский. — Хотелось бы узнать, с чем вообще связано ваше поведение? Сотрудники нашей клиники дали вам какой-то повод? Я не знаю лучших профессионалов, чем наши санитары, а вы их…
Я не мог больше слушать весь этот бред и перебил оборотня:
— Повод? Вы все здесь считаете, что у меня нет повода?! Всю ночь надо мной издевались в комнате с белыми стенами, а теперь вы делаете вид, что ничего не произошло? — отчеканил я. — Наутро я просыпаюсь, и на мне нет ни единого следа от этих ужасных пыток! Как не было следа после того, как в меня выпалили в упор из автомата и…
Я запнулся, потому что баггейн расплылся в улыбке, покачал головой и принялся водить пальцем из стороны в сторону. Это показалось мне совершенно неуместным.
— Так вот, вы не дали мне договорить, Деян. Слушайте. — Улыбка в один миг исчезла с его морды. Врач резко стал серьёзным.
Если честно, настолько серьёзным, как сейчас, я оборотня ещё не видел. Баггейн сложил лапы, переплёл пальцы и, закинув ногу на ногу, обхватил своё колено.
— Кажется, я объяснял вам причину этих явлений!
— Хотите сказать, что это галлюцинации?
— Ничего не хочу сказать, я лишь констатирую факты, — отрезал доктор.
— Бред… — Я мотнул головой, не желая воспринимать эти слова.
— Можете называть это бредом, но именно поэтому вы находитесь под нашим пристальным наблюдением, — устало заявил Висконский.
Я заткнулся, поэтому он продолжил:
— Будучи профессиональными медиками, мы старались минимизировать последствия и делали всё, чтобы вы проходили реабилитацию в комфортных условиях, с минимальными рисками для собственного здоровья. Но, увы, даже с теми высокими медицинскими технологиями, которыми располагает наша клиника, любая терапия обладает рядом побочных действий. Реабилитация не всегда проходит беспроблемно. Сейчас я могу это признать. Те лечебные средства, которые вы принимали, имеют свою побочку, и сегодня они проявились, воздействуя на подсознание…
— Хочешь сказать, у меня едет крыша? Так? — Я перебил Висконского, теряя последние капли самообладания.
— Хочу сказать, что это нормально при тех исходных, которые мы имеем, — равнодушно пожал плечами лопоухий оборотень. — Не стоит этого бояться. Да, это стоит иметь в виду, но не более того. Всё под контролем, и в скором времени побочные явления нивелируются.
Значит, точно галлюцинации. Всё снова сводилось к неким загадочным побочным эффектам от проводимой в клинике терапии. Я тупо уставился в пол.
Как ни хотелось верить в слова доктора, но увы — белая комната со стеклянной капсулой существовала, и никто, включая Висконского, не мог меня в этом переубедить.
— Сегодня ночью меня подвесили за запястья в стеклянной капсуле и поливали химикатами, — прошептал я. — Как такое возможно?
Я обессиленно опустил лапы. Что толку было от моих слов? Вновь выйти из себя и накинуться с кулаками на баггейна так же, как на упыря? Я знал, что ни к чему хорошему это не приведёт. Видя, как я удручён, врач вновь взял слово. Он говорил вкрадчиво и убедительно:
— Деян Видич, будь всё взаправду, на вашем теле непременно остались бы следы. В нашей клинике работают специалисты своего дела, и подчас здесь случаются чудеса целительства, но даже нам не под силу вещи, о которых вы говорите. Поэтому ещё раз взгляните на запястья — на них нет следов насилия. А знаете почему?
Возможно, он рассчитывал на очевидный ответ, но вопрос повис в воздухе. Поэтому Висконский, несколько смутившись, продолжил:
— Всю ночь вы провели в своей палате, наш персонал…
— Полагаешь, что ваша клиника прямо-таки кишит профессионалами? Это ты хочешь сказать? — наконец взорвался я. — Чхать я хотел на ваш персонал и на эту клинику! Я провёл эту ночь непонятно где! И я всё выясню…
— У вас шок, пациент… — Доктор со свистом набрал полные лёгкие воздуха. — Но что вы скажете, если я предоставлю вам неопровержимые доказательства своих слов?
— Доказательства? — Я уцепился за слова доктора-баггейна, как за спасительную соломинку. — Если у вас есть какие-то доказательства, то я требую предоставить мне их немедленно! Ага?!
Казалось, что под моим напором Висконский сядет на мель, загнав самого себя в тупик. Я полагал, что баггейн попросту блефовал и ему нечего будет отвечать. Однако мои слова отнюдь не выбили оборотня из колеи.
— Что ж, мы готовы доказать, что вам требуется незамедлительное лечение, — кивнул он и со всей своей невозмутимостью достал из кармана медицинского халата небольшой планшет. — Раз вы хотите доказательств, Деян Видич, они у вас будут. Обычно я не позволяю подобных манипуляций со стороны своих пациентов, но вы особенный чёрт и к вам требуется особый подход. Для меня же, как для вашего лечащего врача, главное ваше спокойствие, иначе я никогда не добьюсь нужной динамики в терапии.
Баггейн заклацал когтями по сенсорному экрану. Меня раздирало любопытство. Хотелось скорее увидеть, о каких доказательствах шла речь.
— Пожалуйста, вот, смотрите!
Я выдернул планшет из его лап. На экране застыло видео палаты. Судя по расположению картинки, скрытая камера висела под потолком, аккурат напротив моей койки.
Я нажал на треугольник воспроизведения, замерший посередине экрана. Мельком бросил взгляд на встроенные в камеру часы: 22.33. Тридцать три минуты назад в больнице дали отбой. Так вот, я видел стоящую посреди палаты койку, а на койке не без труда узнал спящего себя.
— Проматывайте смелее, — порекомендовал Висконский.
Пришлось принять совет, и я нажал на кнопку ускоренного воспроизведения. Несколько минут пялился в экран, смотря на скорости «32». Затем, когда ничего не менялось, но менялось время, подкравшееся к полуночи, я включил перемотку на «64». Час пролетал за одну минуту, всё было как было…
Я вцепился в планшет, ожидая момент, когда в палату зайдёт толпа мучителей в масках, но время неумолимо бежало вперёд. Ровно пять минут спустя часы на видео показывали уже пять утра. На экране же всё оставалось статичным. Ничего не происходило.
Ровно в половине шестого ко мне в палату зашёл медбрат-упырь. Я переключил скорость перемотки на «8» и с выпученными глазами наблюдал за происходящим на экране. За тем, как я проснулся, как накинулся с иглой на санитара…
— Заберите. — Я вернул Висконскому планшет.
Врач с усмешкой выключил видео, сунув планшет обратно в карман чёрного халата.
— Теперь вы спокойны, Деян? Вы убедились, что провели ночь в своей палате? — в лоб спросил он.
Я не ответил. Отвечать было попросту нечего. Внутри скребли кошки.
И вместо ответа я медленно покачал головой. Не покидало ощущение, что всё это один сплошной обман и оборотень умело водит меня вокруг пальца. Что же не так?
— Знаешь что, с меня хватит, Висконский! С меня достаточно всей вашей клиники. Я не хочу спорить, не хочу ничего доказывать, мне нужно просто убраться отсюда. Немедленно!
На удивление, оборотень выслушал всё до конца. Он не пытался меня перебить, успокоить или выразить своё недовольство. Когда я закончил, доктор-баггейн внушительно прокашлялся и печально вздохнул.
— Боюсь, это невозможно, Деян, — вдруг сказал он.
— В смысле, невозможно? — переспросил я.
Признаюсь, слова оборотня выбили меня из колеи.
— Увы, — подтвердил Висконский.
Я нахмурился, силясь переварить его «невозможно», звучащее по-особенному зловеще.
— И что это значит?
— То и значит, сейчас вы не можете покинуть клинику доктора Лисича.
Естественно, что я тут же потребовал у оборотня объясниться. Напомнил о нашей вчерашней договорённости и о том, что я не могу больше пребывать здесь. Как офицер жандармерии, я имел право перевестись в своё ведомственное учреждение.
— Повторю, это невозможно, Деян, если, конечно, вы не хотите неприятностей на службе, — покачал головой баггейн.
— Никаких неприятностей не будет! — Я сорвался на крик, но запнулся, понимая, что мои слова ни на кого тут не действуют. То есть вообще.
Я подскочил на койке и принялся снимать больничную пижаму. Почему бы не выписаться из клиники без всяких на то разрешений?! Сложнее всего, когда ты талдычишь одно и то же из раза в раз, а никто не понимает или делает вид, что не понимает твоих слов. Некоторое время врач молча наблюдал за мной, а потом сказал:
— Дело в том, что ваш перевод заблокирован и выписка сейчас невозможна. Клиника доктора Лисича уже послала официальный запрос в Ночград.
— Заблокирован?! — повторил я шепотом, не желая верить собственным ушам. — Но как же…
— Знаю, что вы хотите сказать, офицер Видич, но вы утверждали, что являетесь настоящим жандармом, а следовательно, — он пожал плечами, — мы не имели права тянуть с уведомлением МВД Чербии. Вот и написали туда, не дожидаясь, когда нивелируется побочный эффект.
— Всё правильно, ну и?.. — Я закивал, соглашаясь с его словами.
Если предположить, что всё это было правдой, то тем более не могло быть так, чтобы в собственном ведомстве отказывались от одного из лучших жандармов. В конце концов, наш госпиталь строился именно для полицейских чертей, так почему пришёл отказ?
Всё это наотрез отказывалось помещаться в моей голове. Более того, я категорически не верил ни единому слову этого доктора. Да и откуда могла взяться вера его словам после событий минувшей ночи? В «нереальность» которых меня ткнули рылом…
— Прочтите сами, Деян, — холодно сказал Висконский.
Словно предугадывая мою реакцию, утомлённый долгим разговором оборотень протянул мне сложенный пополам лист. Я недоверчиво взял бумагу, развернул и пробежался глазами по строкам. После посмотрел на доктора и снова перевёл взгляд на текст.
— Это серьёзно?
— Это ответ из вашего министерства, никто ничего не придумывал и не дописывал, офицер Видич. Читайте.
На листке бумаги с гербовой печатью было всего несколько строк с крайне неутешительным содержанием. Министерство заблокировало ожидаемый мной перевод как необоснованный. В Ночграде настаивали на продолжении принудительного лечения там, где я находился. То есть в клинике Лисича…
— Это ошибка, — растерянно сказал я, до сих пор не в силах поверить в случившееся.
— Никакой ошибки, мы выслали документацию ещё вчера, вечерним поездом, а получили ответ сегодня утренним, — заверил врач.
— Но… вы же сами говорили, что не будете посылать никаких запросов до того, как нивелируется побочный эффект?
— Мы и не собирались. Но вы практически заставили нас, верно?
У меня вновь начала закипать голова. Я с трудом представлял, что такое администрация клиники могла написать в своём письме для МВД Чербии. Но, видимо, нашему руководству этого хватило для того, чтобы отказаться от собственного сотрудника. Почему же Висконский поступил со мной так? Зачем, для чего?
— Вы ознакомились с документом? — Баггейн нацепил на морду свой лучший оскал.
— Секундочку, доктор! Я чувствую себя великолепно! — У меня по-прежнему не было аргументов, но что делать. — О каком принудительном лечении идёт речь?
— О лечении ваших галлюцинаций, Деян, — вздохнул оборотень, поправляя чёрный медицинский колпак. — Но я даю вам честное слово, что, как только побочное действие препаратов сойдёт на нет, я выпишу вас, а клиника доктора Лисича организует трансфер до железнодорожной платформы и оплатит переезд в Ночград из суммы страховых начислений.
— Но… — Я прикусил язык, не зная, что сказать.
Вот тебе и все новости. Баггейн говорил так уверенно, что не осталось ни малейших сомнений в искренности его слов. Однако соглашаться с приведёнными доктором доводами я тоже не спешил. Видя, что мои аргументы на этом иссякли, оборотень положил лапу на моё плечо.
— Слишком много «но», Деян, не находите? Впрочем, всё будет хорошо, можете в этом нисколечко не сомневаться. — Когти оборотня впились в мою кожу. — Через двадцать минут будет завтрак. Мы собираемся в коридоре.
Лопоухий доктор тяжело поднялся, расправил халат, осматривая бардак, царивший в палате под номером пять.
— Заодно персонал наведёт здесь порядок.
— Как он там? — спросил я, помня, что глубоко расцарапал шею упырю.
— Викентий? Это его работа, — подмигнул мне баггейн. — Но не беспокойтесь, всё, что происходит в клинике доктора Лисича, остаётся в её стенах.
Не скажу, будто я сразу так уж и успокоился. Да, это значило, что Викентий не станет катать жалобу, но не решало всех остальных проблем. Я не нашёл что ответить и опустил взгляд. Всё окончательно перемешалось.
Доктор Висконский двинулся к выходу, но остановился в дверях.
— Чуть не забыл, вам положена утренняя порция антибиотиков. Выпейте, Деян. — Баггейн кивнул на тумбочку, на которой лежала горстка таблеток. — И таки да, в тумбочке больничная одежда. Переоденьтесь!