— Нет, Сергей Васильевич, вчера не стали приступать к раскопкам. — Галина все еще спала в соседнем номере, но Константин невольно понижал голос, боясь ее разбудить. — Майор Козырев запретил. Он лично занимается организацией поисков. В темноте напортачить можно, но сейчас уже должны начать. Образцы стройматериалов из дома Ветлугиных с Рублевки у экспертов есть, думаем, не пропустят нужные нам обломки. Это сейчас не та проблема, над которой следует ломать голову. Очень странное совпадение обнаружено. Где-то в ста метрах от выброса практически в это же время произошло тройное убийство. Двое убитых матерые уголовники, третий вообще насильник-маньяк. Его жертвы перед смертью долго мучились. Пытал он их изощренно. Я доверительно потолковал с майором, который вел это дело, и он честно признался, что ему дали ЦУ спустить дело на тормозах, так как оно очень дурно пахло. Маньяком оказался племянник жены мэра. Также установлено, что первым после выброса у обломков оказался местный бомж, затем прораб (на месте выброса должна была начаться стройка), затем майор Коростылев, который вел дело о тройном убийстве. Никто из них не видел тело Семена Васильевича. Даже если бы в первый момент, зажатого между полом и потолком, его и не заметили, то на следующий день, когда пришла строительная техника и рабочие начали отбойными молотками разбивать плиты, его бы обязательно обнаружили… Выводы? С одной стороны, утешительные, с другой — нет. Предполагаю, что ученый в первый момент выжил, стал свидетелем бандитской разборки, а вот что произошло дальше, как говорится, покрыто мраком неизвестности. Я распорядился возобновить дело о тройном убийстве, для расследования создана совместная группа, но официальными путями они будут разбираться до второго пришествия. Двое убитых работали на местного криминального авторитета Гарика, крышующего подпольный игровой бизнес, проституцию и рестораны… да. Майор Козырев с вами еще не связывался? Ну, значит, еще свяжется. Будет особые полномочия просить. Мы вчера с ним это обсуждали… Благодарю, товарищ полковник… Есть!
Отключив телефон, Константин выскользнул из своего номера и на цыпочках прокрался в соседний, где уже потягивалась на кровати окончательно проснувшаяся Галина.
— Ну ты и со-о-оня, — склонился над ней Константин. — Ты знаешь, сколько проспала? Часов восемнадцать, если не больше.
— Шестнадцать, — улыбнулась Галя, — как минимум два часа ты мне спать не давал.
— И еще столько же не дам! — попытался сцапать ее Константин, но тут же получил по рукам.
— Куда? Второго натиска кровать не выдержит. И потом, мы сюда не развлекаться, а моего дедушку искать приехали.
— Облом, — вздохнул Константин. — Ладно, подъем, соня. Меня ждут великие дела.
— А меня?
— А тебя нудная, кропотливая, но очень важная для поисков твоего дедушки работа.
— Какая? — Девушка рывком села на кровати, выражая полную готовность к трудовым подвигам.
— Ты лучше всех знаешь Семена Васильевича. Его мысли, его привычки, а потому тебе и карты в руки.
— Какие карты?
— Не волнуйся, не игральные. Карты будут городские. Представь себе, что с твоим дедушкой случилось несчастье, и он… ну, скажем так, память потерял. Куда бы он в таком случае чисто инстинктивно пошел?
— Ну уж точно не в кабак и не в библиотеку, — фыркнула Галина.
— А куда?
— В ближайшее отделение полиции с просьбой о помощи. Он считает, что там еще не перевелись порядочные люди. А учитывая тот факт, что его фотографии расклеены на всех столбах с обещанием очень приличного вознаграждения, то ему и идти туда не надо. Его до отделения на руках донесут.
— Ну…
— Костя, признайся честно: ты не знаешь, чем меня занять, и придумываешь всякую фигню, чтоб дурные мысли мне в голову не лезли. Так?
— Так, — виновато сказал Константин, — но ты не думай, что здесь лишняя. Твоя помощь обязательно потребуется.
— Если для опознания тела, то сильно ошибаешься. Уверена, дед жив. Я это чувствую.
— Вот и замечательно.
— А теперь так же честно, — девушка в упор посмотрела на Константина, — у вас хоть одна зацепка есть?
— Есть одна ниточка, и мы за нее сегодня начнем тянуть.
— Тогда не стой столбом и беги тянуть. Я никуда не денусь. Здесь буду ждать и думать, куда бы пошел дед. Чем черт не шутит, вдруг до чего додумаюсь?
— Ты у меня просто прелесть, — умилился Константин. — И в кого ты такая умница?
— В деда.
— Тогда заодно подумай над теорией единого поля, пока мы его ищем. Сделай дедушке сюрприз.
— Иди уже, трепло! — Галина притянула парня к себе, крепко поцеловала в губы и оттолкнула.
— Это аванс?
— Нет, благословение на ратный подвиг.
— Терпеть ненавижу драться.
— Ну ты и вывернул фразочку! — засмеялась Галя.
— Что делать-с, с рождения-с косноязычен! В случае чего звоните, мадам, я всегда на связи, — тряхнул мобильником Константин и выскочил из номера, чрезвычайно довольный таким оборотом дела.
Он действительно не знал, чем занять подругу и как она на данном этапе сможет ему помочь. К счастью, Галка все прекрасно поняла и развязала ему руки. Да, он явно не ошибся в выборе спутницы жизни. Умница, красавица, надо будет поинтересоваться: может быть, она еще и комсомолка?
— Нет, Митрич, чего ни говори, а здесь все воруют. Испокон веков так повелось на Руси. Чуть выбился наверх, дорвался до власти и сразу воровать.
— Вечно ты, Сема, всех одной краской мажешь.
Два сторожа у ворот городской свалки смолили цигарки и вели свой давний спор, не обращая внимания на привычный шум крыльев и гортанные крики чаек, откормившихся на осоченской помойке просто до неприличных размеров.
— А что, скажешь, не так?
— Не так. И там, — Митрич ткнул пальцем куда-то в небо, — есть порядочные люди. Уверен, не перевелись еще патриоты в родном отечестве.
— Патриоты… Воровали, воруют и воровать будут! — отрезал Семен. — А знаешь почему?
— Почему?
— Страх божий потеряли. Вот почему. Петра Виссарионовича Берии на них нет. Попробовал бы кто при советах у государства чё-нить стырить, враз поймают и к стенке поставят.
— Так и сейчас вроде ловят.
— Ой, Митрич, да не смеши ты мои тапочки. Ловят только для того, чтоб взятку с них покрупней сорвать. А как свое получат, то либо дело закроют за недостаточностью улик, либо глазки прикроют, чтоб ворюгам сподручнее было с крадеными миллиардами в Англию свалить и вопить оттуда о зверствах путинского режима.
— Обязательно в Англию?
— Чаще всего туда. Бриты, они ведь кто?
— Кто?
— Барыги. К ним всяк с наворованным добром бежит. Оттуда, как с Дону, выдачи нет. Внесет ворюга с добычи долю в британский общак, купит там себе яхту или замок и живет себе припеваючи.
— Ну ты сказанул! В британский общак. Скажи еще — ихней королеве.
— А кому ж еще? Конечно, ей, родимой. Она ведь у них там вроде как за пахана. Это же бриты. Они завсегда грабежом да разбоем жили. Это у своих, по их понятиям, воровать нельзя, а у чужих запросто. И ежели к ним с краденым кто прибегает, они завсегда пожалуйста, со всей душой. Британия — это ежели по нашим понятиям… как бы тебе сказать… во! Воровская малина мирового масштаба! Все бриты воры! Вот!
— Насчет англичан спорить не буду, а вот на наших бочку не кати! Есть у нас порядочные люди во власти. Не все мзду берут.
— Ой, уморил! Ты еще про честных политиков чего-нибудь загни.
— А что, скажешь, честных политиков нет?
— Митрич, знаешь самый короткий анекдот?
— Нет.
— Ты его только что рассказал. Всего из двух слов состоит: честный политик. Можно начинать смеяться. Ха! Ха! Ха!
Демонстративно издевательский смех Семена прервал шум моторов приближающейся к свалке колонны машин.
— О! То ни одной машины с утра, я уж подумал было — город вымер, а теперь косяком поперли.
— Митрич, — насторожился Семен, — это не мусоровозы.
— Ты погляди, никак военные! — удивился Митрич. — Чего они тут забыли?
— Сейчас узнаем.
Колонна остановилась у ворот. Из головной машины выпрыгнул плотный, коренастый мужчина в камуфляже, подошел к сторожам, отдал честь:
— Майор Козырев. На полигоне отходов посторонние есть?
Семен неопределенно пожал плечами:
— Разве что бомжи какие.
— Вы что, их не гоняете?
— Зачем гонять божиих людей? — насупился Митрич. — Их и без того жизнь наказала.
— Мы ворота охраняем, — поспешил дать дополнительные объяснения Семен. — Чтоб мусор, значит, без документов сюда не завозили. А ежели кто захочет его отсюда вывозить, так милости просим, вони меньше будет. Только вот желающих нет пока. А сегодня так вообще ничего не привозят и не увозят. И даже бульдозеры не работают почему-то.
Майор удовлетворенно кивнул головой.
— Все правильно. Так, уважаемые, открывайте ворота и можете быть свободными. Считайте, что с сегодняшнего дня вы в оплачиваемом отпуске. Подробности узнаете в конторе.
Ошарашенные сторожа послушно распахнули ворота, и колонна втянулась на территорию свалки. Из машин начали выскакивать вооруженные автоматами бойцы.
— Первый, второй и третий взводы на прочесывание территории. Всех посторонних вон! Остальные в оцепление, — распорядился майор. Бойцы ринулись выполнять команду. — Водителей сюда!
Из последней машины колонны вывели двух мужиков, в которых сторожа сразу опознали водителей грузовиков, чуть не каждый день вывозивших на свалку строительный мусор.
— Где двенадцатого выгружались?
— Да вроде там, — неопределенно махнул рукой один из них в сторону дальнего конца свалки.
— Не, Серень, — возразил второй, — смотри, там еще бульдозеры не отработали. Туда скидывали, — показал он чуть правее, на более ровный участок.
— Черт! Так там еще и бульдозерами прошлись?
— А как же?
— Ладно. Пошли, на месте покажете, — распорядился майор.
К сторожам подошел молоденький лейтенант в сопровождении двух бойцов.
— Охранять, — кивнул на ворота лейтенант и повернулся к сторожам: — А вы чего рты раззявили? Сказали же вам — свободны.
— Ага, ага… — засуетился Семен, толкнул в бок Митрича, намекая, что лучше отсюда валить от греха подальше, но его напарник вместо этого задал неожиданный вопрос:
— А скажи, служивый, чего вы тут забыли? Чего ищете?
— Генерал ключи от машины потерял, — усмехнулся лейтенант, — вот мы их и ищем.
— А ты, Семен, походу, прав, — расстроился Митрич.
— Прав, прав, я завсегда прав. — Семен потянул товарища за собой и, лишь отойдя подальше от ворот, облегченно выдохнул и продолжил: — В наше время за использование служебного положения в личных целях к стенке ставили, а тут смотри чё творят! Ну что? Есть еще патриоты в родном отечестве?
— Окромя нас с тобой, никого больше не осталось.
— Вот именно. Бедная Россия!
— Бедная.
— Пойдем ее помянем.
— Пойдем!
И расстроенные «патриоты» пошли поминать бедную Россию…
Медовый месяц нам сорвали. Со вчерашнего вечера дом превратился в натуральный проходной двор. Иван постоянно бдил на кухне возле холодильника, в мастерской возле монитора посменно дежурили его сотрудники, а мы с Варькой бесцельно бродили по комнатам, с тоской поглядывая в сторону моей спальни, не решаясь туда войти. Заниматься всяческими безобразиями в присутствии такого количества народа было как-то стремно, а когда уже ближе к ночи в дом ворвался Коростылев и, предварительно выгнав ребят Вани на улицу перекурить, устроил нам разнос, тем более стало не до секса. Короче, я спал в своей спальне, Варька в своей, а ее охрана поочередно дрыхла в единственном в доме кресле, которое стояло в гостиной. Не спал всю ночь один Иван, прочно обосновавшийся на кухне. Он перетащил туда свой ноутбук, который привез кто-то из его сотрудников, и азартно стучал по клавишам, периодически сверяясь с какими-то бумагами. Угомонился он уже под утро, когда я выполз на свет божий и поплелся в ванную приводить себя в порядок. Вернувшись назад, обнаружил Ванюшу, вольготно расположившегося на моей постели поверх одеяла.
— Вань, обнаглел.
— Ребенку надо вовремя ложиться спать, а вы ему даже коврик у своего порога не постелили, даже подстилку на пол не кинули, — хмыкнул Ваня и внезапно перешел на другую тему: — Ты в бухгалтерии сечешь?
— Ни бум-бум, ни в зуб ногой… — начал перечислять я.
— Достаточно. Я уже понял, что ты бездарь! — вынес свой приговор Ванюша. — Следующий вопрос. Сколько денежек надо иметь, чтобы считаться олигархом?
— Бездарь! — радостно вернул я ему комплимент. — Элементарных вещей не знаешь. Олигархия — это не вопрос денег, а вопрос власти. Олигархия — это форма правления в государстве, при которой власть сосредоточена в руках узкого круга лиц и соответствует их личным интересам, а не всеобщему благу.
— Хрен бы они заполучили эту власть без денег.
— В общем, да, а ты это к чему?
— Еще не знаю. Как разберусь, скажу. — Ванюша повернулся ко мне тылом, заставив жалобно скрипнуть постель, и захрапел.
Оказавшись в своей спальне не у дел, я выполз наружу, где ситуация уже изменилась. Один охранник дежурил в мастерской у аппаратуры, второй покинул дом и охранял калитку, около которой уже начал скапливаться народ, состоящий из зевак, потенциальных клиентов и вездесущих журналистов. Ничего себе! Мы становимся слишком популярными. Я кинулся обратно в свою спальню.
— Вань… — Храп сразу прекратился. — …Там народ к нам рвется, а у калитки всего один охранник. Может, нам с Варькой отсюда втихаря сбежать?
— Только попробуйте! Коростылев мне за вас бошку оторвет.
— Так ведь прорвутся.
— Восемь уже есть?
— Чего восемь?
— Часов, бестолочь!
— А-а-а… — Я включил мобильник, посмотрел на время. — Без двух минут.
— Две минуты продержится.
— А что потом?
— Суп с котом. Подкрепление прибудет. Слушай, Леш, будь человеком, дай поспать! А то ботинком запущу.
Я глянул на стоящие возле кровати ботинки пятидесятого размера и решил, что лучше дать ему поспать. Сообразив, что кроме Варьки все уже при деле, я прокрался в ее спальню. Моя золотая лежала на постели с открытыми глазами, которые сурово смотрели на меня.
— Что-то случилось? — встревожился я, садясь на краешек кровати.
— Да, — мрачно сказала Варька.
— Что?
— Я на тебя обиделась.
— За что?
— Заставляешь даму ждать. Я соскучилась, а ты все не идешь! — С этими словами она потянула меня на себя и начала целовать.
— Там твоя охрана…
— Пусть завидует!
— Народ у калитки…
— Плевать! Ужас! Сколько на тебе лишнего!
— Насилуют…
— Попробуй докажи. Это я снизу, а ты сверху!
Вот маленький чертенок. А, да гори оно огнем! Здесь только я и Варька, а на остальное все действительно плевать!