Боевой модуль «Всехна» подошёл к Земле в режиме «стелс» в пятницу одиннадцатого ноября. Его старт с Луны остался незамеченным спутниками землян, кружившими над Луной. Их технические возможности не позволяли следить за аппаратами Галактической Ассоциации, использующей технологии, до которых человечество — по убеждению Гловитца — в лучшем случае могло добраться через полсотни лет.
Гловитц взял на себя управление модулем после того, как тот лёг на круговую орбиту вокруг Земли, по-прежнему недоступный средствам наблюдения за космосом. Управлять аппаратом можно было и с помощью лонг-рации, но в этом случае нельзя было исключить перехват сигнала какими-нибудь секретными контролёрами пространства, поэтому Гловитц решил обойтись пси-связью, контур которой был встроен в киберпилота модуля. Он планировал направить аппарат к территории России и сделать по посёлку Ново-Хреново один точный выстрел из Разрушителя. Саму атаку Гловитц собирался начать ранним утром в субботу, находясь на борту самолёта, отлетающего из аэропорта Шереметьево в Брюссель.
В этом крылась некая иезуитская хитрость: русские должны были расслабиться, узнав, что он улетает, и взрыв резиденции «Триэн» в Ново-Хренове должен был подействовать на них как гром среди ясного неба.
В два часа дня в пятницу Гловитц устроил приём в бельгийском посольстве для руководителей русских религиозных общин, претендующих быть признанными официально. Дипломаты расстарались, и в Москву съехались представители многих церквей, в том числе нетрадиционных, которых на Руси называли сектами. Среди них были и нью-староверы, и служители инглиистской церкви, выдающие себя за носителей «истинно русской веры», хабадиане, хасиды и хаббардианцы, а также агрессивные исланудисты, и воинствующие хаббиваты, способные убить любого, кто на них косо посмотрит. Все они поддерживались идеологами и финансистами из-за рубежа, а по сути — функционерами АПГ, и все их деяния замечательно вписывались в идеологию «пятой колонны», разъедающей духовные традиции Руси.
На приём собралось больше трёх десятков человек в рясах, сутанах, клобуках и одетых как бог на душу положит, в зависимости от фантазии сектантских модельеров. Большинство из присутствующих по большому счёту и выглядели как ряженые.
Впрочем, внешний вид собравшихся волновал «бельгийского священника» Велкама меньше всего. По сути он и сам был ряженым, пряча под сутаной и ещё больше — под маскером — личину нечеловека.
К его удивлению, на встречу пришёл и координатор «Триэн» Олег Малахов, личность одиозная, доставившая службе Гловитца в своё время много хлопот. Попытка запрограммировать его, осуществлённая недавно Рахмадилом Мессиром, провалилась, пси-атака на Малахова, совершённая экстраформациями Европы и Азии, не удалась, и это беспокоило Генерального Поводыря. И хотя Гловитц относился к этому прискорбному случаю спокойно, появление не кого-нибудь, а одного из руководителей русского подполья не могло не озадачивать. Это означало, что координатор «Триэн» знает, кто скрывается под обличьем «бельгийского священника», но ничего не боится!
Охрана посольства Малахова не остановила, что для Гловитца не показалось неожиданностью. Однако он вынужден был контролировать себя, сдерживаться, не выделяя координатора «Триэн» среди других религиозных деятелей, и одновременно защищаться от возможного ментального нападения, напрягаясь до сухости во рту.
Малахов не мешал «бельгийскому священнику» вести беседу до окончания встречи. Заговорил он лишь после того, как адепт инглиизма патер Буй с пафосом заявил, что он поддерживает мнение нью-староверов о «ереси Православия» как чуждой русскому народу парадигме.
— Мы с этим боремся уже тысячу лет, на протяжении всей истории России, — продолжал патер Буй, — и скоро победим! С другой стороны, хочу отметить, что инглиистической церкви как минимум две тысяч лет, тогда как Православию всего тысяча.
— Ошибаетесь, уважаемый, — возразил Малахов холодным тоном, поднимаясь с места; встреча происходила в зале собраний посольства; во время беседы он изучал Велкама светящимися желтизной глазами, в которых пульсировала сила и усмешка, и Гловитца это злило, хотя сделать он ничего не мог. — Ещё никонианская церковь постаралась свести историю Древней Руси к моменту крещения князя Владимира, но отторгнули старообрядцы — не эти, ряженые, а настоящие — Православие не потому, что это «ересь», а ради сохранения уклада и традиций русской жизни.
— Позвольте, господин… э-э, — угрожающе начал представитель нью-староверов, одетый в какую-то раскрашенную рогожу и сильно похожий на бомжа.
Малахов глянул на него, прищурясь, и колоритный нью-старовер замолчал.
— Что вы хотите сказать? — высокомерно бросил предводитель инглиистов. — Что мы враги?
— Ни боже мой! Враг неизбежен и необходим только кочевнику-скотоводу, а вы ведь позиционируете себя как земледельцев?
— Вы, собственно, какое направление представляете?
— Русскую северную Традицию.
— Это не религия! — презрительно скривил губы патер Буй.
— Совершенно верно, — согласился Малахов. — Это образ жизни. А какой образ жизни исповедуете вы? Не хочу верить, что непримиримость и дуализм. Или для вас всё-таки важно, кто перед тобой: свой или враг? Господин или раб?
— Превыше всего мы ценим служение господу нашему!
— Ну и служите своему господу, лишь бы не воспитывали рабов, вдалбливая в головы прихожан идеи о пользе жертвоприношений.
— Мы не вдалбливаем, — сбился с тона патер Буй. — Мы монахи, молимся…
— Знаете, почему истинные староверы отказались от монашества? Потому что это самая страшная зараза, которую принесла на Север скотобойная традиция Юга. Они поняли, что это добровольная, сознательная, зомбированная пришедшим с небес учением, кастрация не только духа, но и тела. Не так ли, отец Велкам? — Малахов повернул голову к безмолвствующему Гловитцу.
— Ваш тезис мне кажется спорным, — лучезарно улыбнулся «священник», хотя внутри его всё клокотало от бешенства.
Русский знал, что говорил, а ответить ему так, как хотелось, было невозможно.
— Я не заметил у вас в России зомбированных людей, — добавил Гловитц примирительным тоном. — И по сравнению с началом века, я был у вас десять лет назад, у вас стало гораздо меньше бродяг на помойках.
— Вы, наверно, большой специалист в этом вопросе, — с иронией сказал координатор.
В голове «священника» всплыло:
«А кодиранты?»
«Я знаю, зачем вы здесь!» — ответил рептилоид глазами.
«Могу поднять эту тему», — ментально отозвался координатор.
— Не будем дискутировать, — поспешил вслух сказать Гловитц. — Я вижу, что Россия успешно идёт к мировому гламуру, и это хорошо.
— Ещё бы, — с прежним сарказмом согласился Малахов, — и бродяги на помойках, и гламурные тусовщики в клубах — суть признаки больного общества. Европа болеет этим недугом давно, теперь вы и Россию заразили.
Среди собравшихся поднялся ропот.
— Что он говорит?! — привстал гневный смуглолицый бородач, представитель хаббавитов. — Гоните его отсюда!
Малахов бросил на него острый взгляд, и бородач рухнул на стул, лиловея.
— Благодарю за лекцию, отец Велкам. Это сборище культа крови и быка весьма показательно. Мы хорошо понимаем друг друга? Желаю всем крепкого здоровья.
Координатор кивнул и величественно вышел из зала заседаний, оставив после себя наполненную противоречивыми эмоциями тишину.
А Гловитц, жестом успокаивая собравшихся, злобно подумал, что последнее слово в этом неслышимом споре останется за ним.
Олег Харитонович сел в машину, ждавшую его в полусотне шагов от посольства Бельгии, на улице Малая Молчановка, некоторое время сидел молча.
— Узнал что-нибудь? — нарушил молчание сидевший рядом с водителем Василий Грибов.
— Он затеял какую-то авантюру. Причём связанную с космосом.
— Ракетное нападение?
— Не похоже, что-то мелькнуло непонятное… с одной стороны, он кого-то ждёт на орбите…
— Корабль?!
— С другой — это не совсем корабль… я не понял. Мысль мелькнула о каком-то импульсе.
— Лазерном?
Олег Харитонович с силой потёр лоб.
— Я не смог его просканировать, он владеет защитой не хуже меня.
— Надо привлечь наш эгрегор.
— Гловитц опирается на своих экстрасенсов, это заметно. Но война с ним не гарантирует отмены готовящейся операции.
— По моим сведениям, он взял билет на самолёт до Брюсселя. Вылет завтра рано утром.
— В таком случае надо ждать «часа икс» с минуты на минуту.
— Мы готовы. Однако нам здорово помог бы Волков. Куда он запропастился?
Олег Харитонович промолчал. В душу лезли беспокойные мысли, решение об участии Волкова в ликвидации В-терминалов уже не казалось правильным, и пропажа сильнейшего пси-оператора, каким стал Роман Волков, превращалась, по сути, в глобальную потерю.
— Поехали.
Машина отъехала от посольства.
— Проверили кабину в Великих Луках?
— Не один раз, — отозвался Грибов. — Вылизали до блеска, подключили к надёжному энергоисточнику, установили телекамеры.
— Где? — насторожился Малахов.
— Везде, — ответил Грибов простодушно.
— Снаружи?
— Внутри тоже… одну… микрокамеру.
Олег Харитонович сжал зубы, перекусывая ругательство.
— Кто приказал?!
— Да никто не приказывал. — Грибов занервничал. — Технари предложили, нам показалось, что это хорошая мысль.
— Убрать! Сейчас же!
— Да ради бога. — Грибов достал айком, набрал номер. — Отто, срочно найди Басова с его командой, уберите из кабины телекамеру. Да, бросай всё, одна нога здесь, другая там!
Контрразведчик посмотрел на потемневшее лицо координатора.
— Ты думаешь…
— Не думаю, уверен! Найди того, кто предложил установить телекамеру внутри кабины.
— Без проблем.
Дальше ехали молча. Олег Харитонович откинулся на сиденье, не отвечая на виноватые взгляды спутника.
Грибов наконец перестал поглядывать на шефа, достал мобильный.
— Отто… я понял, делайте. Кто подсказал вам идею установить телекамеру внутри кабины? Где он? Хорошо, ничего не предпринимай, но будь готов.
Остановились у скромного двухэтажного здания на Фрунзенской набережной. В одном торце здания работала мастерская по ремонту стиральных машин и бытовой техники, принадлежащая «Триэн», в другом автомойка.
Белая «Альпина» Грибова въехала в бокс автомойки, пассажиры вышли, перед ними открылась незаметная дверь, за которой оказалась лестница.
Олег Харитонович первым начал подниматься по ступенькам лестницы на второй этаж, где находилась приёмная пункта ремонта и одновременно — отдел компьютерного мониторинга «Триэн», и в это время бесшумной молнией в голове лопнул «мыльный пузырь» призрачного света.
«Олег Харитонович?»
Малахов остановился.
«Рома?!»
Грибов замедлил шаг, обошёл координатора, заметил его изменившееся лицо.
— Что случилось?
— Волков! — одними губами выговорил Олег Харитонович.
— Где он?!
— На Байкале…
— Ё-моё! Надо немедленно…
— Помолчи!
«Мы не можем вернуться в Великие Луки, — прилетел мысленный голос Романа. — В-терминал отказывается нас принимать».
«Мы, кажется, нашли причину».
Олег Харитонович повернулся к Грибову:
— Сколько времени понадобится на демонтаж телекамеры?
— Да её, наверно, уже сняли. Сейчас позвоню. — Грибов поднёс к уху телефон. — Отто, доложи обстановку.
Ответ не заставил себя ждать.
— Снимают, — сказал Грибов. — Закончат буквально через пару минут.
«Через десять минут попробуйте прыгнуть с Байкала в Великие Луки».
«Понял», — донёсся ответ Волкова.
«Выйдешь на базе, свяжись со мной, есть дело».
«Хорошо».
Грибов продолжал смотреть на него вопросительно, и Малахов добавил с невольным облегчением:
— Ждём десять минут.
— А потом?
— Предупреди своих на базе: Волков и Алтын появятся там через десять минут. Окружить заботой!
Грибов снова взялся за мобильный.
В лемурийской крепости царил почти полный мрак, воздух стал сырым, рыхлым, насыщенным углекислым газом и неприятными запахами.
— Это мы оставили следы, — заметил Ылтыын, принюхиваясь.
Роман присел на корточки, продолжая сканировать отсеки и коридоры древнего сооружения разумных лемуров. Приходилось только удивляться работоспособности здешнего В-терминала, исправно функционирующего миллионы лет. Хотя, возможно, и его источник питания мог истощиться в любой момент.
Мысль была неприятной, мешала сосредоточиться. Роман с трудом отогнал её, попытался бросить клич в канал неяслуха:
«Олег Харитонович, откликнись!»
Неожиданно плёнка глухоты прорвалась.
Мысленный голос координатора выплыл из серого небытия как голова тюленя из воды:
«Рома?!»
«Я».
«Где вы?»
«На Байкале, в лемурийской Колыбели».
«Как вы там оказались?! Впрочем, все вопросы потом. Почему молчал так долго?»
«Из Европы мы попали на спутник Сатурна Титан… долго рассказывать».
«Возвращайтесь, мы ждём!»
«Мы не можем вернуться в Великие Луки, В-терминал отказывается нас принимать».
«Мы, кажется, нашли причину».
Возникла пауза.
«Через десять минут попробуйте прыгнуть с Байкала в Великие Луки».
«Понял».
«Выйдешь на базе, свяжись со мной, есть дело».
«Хорошо».
Едва слышный мыслеголос Олега Харитоновича затерялся в нематериальной пустоте.
— Докричался? — спросил Ылтыын понимающе.
— Нас ждут в Великих Луках.
— Мы же дважды пытались перелететь туда.
— Что-то у них произошло. Ждём десять минут и прыгаем.
Ылтыын оглядел кольцевой отсек, окружавший центральную ось станции, сморщил нос.
— Будет жаль, если мы потеряем этот лемурийский детинец. Собирались ведь изучать. А воздух здесь всё хуже.
— Регенерационная система перестала работать совсем.
— Я чую.
— Всё, залезаем обратно.
Они втиснулись в кабину В-терминала, созданную ещё в те времена, когда людей на Земле не было.
Роман постарался отогнать мысли об очередной неудаче, сосредоточился на ориентации телепортационного броска.
Обоих обняла осязаемо плотная темнота.
Зрение погасло и заработало одновременно с сознанием.
В стенах камеры разгорелись щелевидные светильники.
— Ох! — облегчённо выдохнул Ылтыын. — Ты меня совсем сплющил! Где мы на этот раз?
— Дома! — с неменьшим облегчением проговорил Роман.
— Какого чёрта эта коробка нас не пускала?
— Очевидно, что-то ей не нравилось.
— Что? Или, может, кто? Неужели я? Такой тихий, умный, обаятельный.
Роман понял, что за внезапной словоохотливостью друга прячется самая настоящая радость пополам с нервным возбуждением, со смешком похлопал его по локтю и шагнул в раздвигающийся проём двери.
Их встречала целая бригада Ё-спецназа в знакомых серо-чёрных комбинезонах и трое гражданских лиц во главе с начальником базы полковником Раздольским, а также заметно переживающий Бальзам.
Он первым бросился к путешественникам и потряс им руки.
— Чертовски рад вашему возвращению! Мы только-только демонтировали микротелекамеры в кабине. Их почему-то оказалось две.
Ылтыын и Роман переглянулись.
— Какие телекамеры? — спросил эскимос.
— Было предложение установить в кабине микрокамеру, — выступил вперёд сухолицый Раздольский, — чтобы специалисты могли разобраться в принципах работы терминала.
Роман покачал головой.
— Кабина просто не включится, если в ней находится посторонний предмет.
— Камера величиной с птичий глаз.
— Не имеет значения.
— Поступил приказ координатора, и мы сняли камеры. Как вы себя чувствуете? Врач нужен?
— Нет. — Роман вспомнил о просьбе Малахова. — Извините, мне нужно побыть одному.
— Идёмте. — Раздольский повернулся, спецназовцы расступились, и делегация направилась к жилому горизонту базы.
Путешественникам предоставили комнату отдыха.
— Что-нибудь ещё? — спросил начальник базы, явно желая узнать подробности похода.
— Поесть бы, — сказал Ылтыын.
— Сейчас принесут. Что ещё?
— Спасибо, пока больше ничего.
— Отдыхайте. — Раздольский бросил взгляд на осоловевшего Волкова и вышел.
— Иди мойся, — предложил Ылтыын.
— Иди ты, мне надо поговорить с…
— Харитонычем?
— Шаман!
— Понял, иду. — Ылтыын скрылся в бытовом блоке, на ходу стягивая с себя «Филин».
Роман без сил рухнул на диван, расстёгивая комбинезон, позвал:
«Олег Харитонович, мы дома».
«Уже знаю, — отозвался Малахов. — В состоянии работать?»
Спать хотелось неимоверно, но Роман преодолел нахлынувшую волну слабости и нежелания напрягаться.
«Попью чайку и приду в себя».
«Не торопись. У нас проблема: в Москве сидит Гловитц, ищет тебя и готовит какую-то операцию по уничтожению нашей главной базы».
«Как я уже предлагал, можно дать ему мои координаты. Потягаемся».
«Потягаться и так придётся. По нашим сведениям, он подготовил удар по базе, и этот удар надо опередить».
«Но ведь главной базы как таковой нет».
«Он этого не знает. Мы скормили ему «дезу» о главном центре «Триэн» в Ново-Хренове».
Роман, прилёгший на диван, невольно сел.
«Там же резиденция премьер-министра!»
«Поэтому он и клюнул. Мы рассчитывали, что он начнёт готовить группу кодирантов, спланирует диверсию, и это даст нам возможность вычислить всех местных агентов АПГ. Однако маэстро Гловитц оказался хитрее. Надо выйти на него в астрале и просканировать пси-сферу. Известно лишь, что акция по уничтожению «центра» в Ново-Хренове связана с ударом из космоса. Мы подключили к решению проблемы наших людей в штабе космической обороны и там запланировали «тестирование» новых зенитно-ракетных комплексов. Но мы не знаем, с какой стороны ждать атаки».
«Нашим ракетам с их летающей техникой не справиться».
«Под Москвой развёрнут первый лазерный противоракетный батальон».
«Понял. Сколько у меня времени?»
«Как будешь готов, так и посигналь, я пока настрою экстраформацию».
«АНЭР?» — скептически поинтересовался Роман.
«СССР».
Он невольно качнул головой, но говорить ничего не стал. Если координатор готов был предоставить ему помощь Священного Круга России, значит, угроза была велика! Судя по всему, обиженный неудачей в Брюсселе Гловитц решил пойти ва-банк, не считаясь ни с чем.
Ах, Свисс-иллеш, Свисс-иллеш, гнилая душа, рептилоид ты наш недоделанный! Что ж ты лезешь на Русь, не изучив уроки истории? Никому ещё не удавалось после нападения на неё оставаться безнаказанным!
Из ванной выбрался мокрый Ылтыын, на ходу вытирая голову полотенцем.
— Блажен, кто имеет возможность мыться каждый день! Твоя очередь, однако.
Роман хотел отказаться, потом решил, что минутная релаксация перед пси-боем не помешает, стянул комбинезон и влез под струи душа. Дотянулся мысленно до квартиры, погладил нежно красивый «цветок» ауры Юны.
В голове развернулся бутончик удивления и радости:
«Рома?!»
«Любимая…»
«Ой, я тебя слышу! Почему ты не дома? Что случилось?»
«Всё нормально, родная, закончу дела и приеду. Свари мне клёцки на молоке».
«Бедный, ты так голоден? Конечно, сварю. Долго тебя ждать?»
«Может быть, ещё часок-полтора. Я позвоню».
«Жду, хороший мой! Чмоки-чмоки».
Улыбаясь как мальчишка, получивший подарок, Роман вышел из неяслуха, подумал, что нет ничего лучше на свете, чем ожидание встречи с любимой женщиной, и принялся смывать с себя пот, грязь, усталость и бессилие. В комнату отдыха он ввалился уже почти полностью восстановившийся, свежий, энергичный и бодрый.
— Еду принесли, — сказал Ылтыын, сидевший на диване в синем ворсистом халате. — Сижу, глотаю слюни. Подсаживайся.
— Ешь. — Роман налил себе горячего чаю, бросил в чашку ломтик лимона. — Мне надо решить одну проблему.
— Харитоныч попросил? — догадался Ылтыын.
— Гловитц в Москве, готовит пакость. Надо его остановить, раз и навсегда!
Ылтыын застыл с ложкой у рта.
— Ты собираешься с ним… драться?
— Попробую просканировать, может, удастся выяснить, что он задумал.
— Так он тебе и позволил.
— Олег Харитонович пообещал канал СССР.
— Ага… это меняет дело… хотя всё равно рискованно.
— Мы справились с ним в Брюсселе, тем более справимся дома.
— Ты хочешь прямо сейчас с ним схлестнуться?
— Не хочу — надо!
— Тогда я быстренько поем и присоединюсь. Тебе тоже не мешало бы подкрепиться.
Роман заколебался, взвешивая доводы Алтына, потом сжевал листья салата, съел помидорчик, несколько маслин, отпил полчашки чаю и устроился возле дивана в позе лотоса.
— Если что — я рядом, — поднял руку Ылтыын.
Глаза закрылись сами собой.
Волков сосредоточился на чакре хара, замедлил сердечный ритм до одного удара в секунду, вообразил поток энергии, исходящий из точки хара вверх и вниз.
Позвоночник выпрямился, «засиял».
Дыхание стало «двухэтажным» — от верхнего, грудью, до нижнего — нижней частью брюшной полости.
Голова превратилась в звонкую и цельную хрустальную чашу.
Появилось ощущение «одинаковости» тела по всем направлениям.
Интерьер перед глазами расплылся в туманную кисею, так как зрение расфокусировалось: он в данный момент смотрел не на предметы в комнате, а «вглубь себя», хотя мог в любой миг выбрать точку фокусирования даже в поле периферического зрения.
Тело освободилось от физических оков и веса, превратилось в сгусток чистой «крылатой» энергии.
Он был готов к «полёту в космос».
«Олег Харитонович!»
Пауза.
В ушах протаял тихий шелест падающих листьев, пульсация крови, далёкие детские голоса, отрывки музыки: так воспринимался сознанием эфир неяслуха, доступный только экстрасенсам.
«Слушаю, Рома», — выплыл из этого призрачного шума мыслеголос координатора.
«Я начинаю».
«Мы готовы поддержать. Удачи!»
Мыслеволевое тело вырвалось из тела физического, воспарило над землёй, рванулось за пределы атмосферы.
Полёт из Великих Лук в Москву длился доли секунды.
Роман завис над городом, разглядывая-ощущая скопление «тлеющих угольков», искр и огней, складывающихся в причудливую мозаику «цветника» биополей.
Не все «цветы» этого огромного поля выглядели красивыми. Хватало и «мхов», и «лишайников», и уродливых «медуз», создающих гнетущее впечатление. Но угрюмее всех узоров казались «гнилые» коричневые пятна, похожие на болотные топи, и чёрные кляксы, агрессивно толкающие яркие звёздочки и огоньки. Это были места скоплений негативных эмоций и злобных устремлений, протягивающие во все стороны чёрные нити и паутинки связей, и было их очень и очень много.
Роман пробежался взглядом по дышащей, пульсирующей, живущей по своим законам картине, настроился на поиск знакомых «пси-запахов».
По словам Олега Харитоновича, Гловитц поселился в Президент-отеле под личиной «бельгийского священника» Велкама, поэтому поиск стоило начинать оттуда.
Действительно, уже через несколько секунд из скопления «болотных ям» возле Кремля сверкнул чей-то злобно-удивлённый взгляд. Спутать его ни с чьим другим было невозможно.
Роман зафиксировал координаты «взгляда», сориентировался по текучим магнитным линиям, нашёл «яму», из которой выглянул носитель невидимой в данный момент ауры.
Президент-отель располагался на Якиманке, и, судя по всему, именно там и прятался сейчас «бельгийский священник» Велкам, защищённый пузырём пси-поля. Хотя при этом он постоянно сканировал окрестности отеля, что говорило о дискомфорте и даже, может быть, о тщательно скрываемом страхе, который он испытывал.
Роман соколом кинулся вниз, на коричневое, с зеленоватыми прожилками, «болото» отеля, словно собирался его протаранить.
И Гловитц не выдержал, выставил над собой «зеркальный щит», спасаясь от реального намерения внезапно возникшего противника «расплющить» его мыслесферу, разнести на куски «зеркало» мыслеблока и подчинить волю.
«Волков?!»
«Ага!» — отозвался Роман весело.
«Какая приятная встреча!»
«Ага!»
«Где вас носило всё это время?» — Гловитц начинал приходить в себя.
«Там, где вас не было, любезный Свисс-иллеш. Надо же было посмотреть на вашу базу на Титане».
Гловитц замолчал, переваривая новость.
«Поздравляю, экзор, что вам удалось выбраться оттуда живым. А я уж тут все ваши подвалы обыскал».
«По подвалам я не прячусь. Неужели я вам так нужен?»
«Уже нет, если честно. Но мы могли бы побеседовать».
«О чём же?» — Роман сконцентрировал внимание на кинжальном пси-выпаде, способном пробить защиту рептилоида и деструктурировать сознание.
Однако Гловитц опередил его.
«О вашей смерти!» — заявил он и нанёс по ментальному «соколу» Романа страшный удар, отбросивший «сокола» как пушинку вверх на сотню километров!
На миг Роман ослеп от ярчайшего солнечного высверка.
Сознание покрылось «сеточкой трещин», как стекло от удара камнем.
Он сжался в струйку огня и вынырнул из ментального пространства в физическое тело как ныряльщик из воды, у которого кончился запас воздуха в лёгких.
Зрение прояснилось, хотя в голове продолжал шуметь «океанский прибой» и «каркали вороны».
Ылтыын, наблюдавший за другом, сунул ему в руку чашку с чаем.
— Пей!
Роман послушно сделал несколько глотков, не замечая ни вкуса напитка, ни его температуры.
— Нашёл? — поинтересовался эскимос.
Роман не ответил, чувствуя растущий в душе гнев: не на противника — на себя! Он должен был выдержать удар, должен был предусмотреть атаку, должен был ответить! Но вместо этого просто сбежал с поля боя!
— Успокойся, — понял его состояние Ылтыын, похлопал по колену, поднялся. — Проанализируй выход и ответь.
Он допил чай, снова принял асану лотоса.
Лицо отвердело, взгляд ушёл в глубину сердца, злость растворилась в горниле сосредоточенности на поиске цели.
«Сокол» мыслеволи сорвался в небо, поднимаясь кругами над Великими Луками, устремился к Москве.
«Вы ещё здесь, моншер? — родился в голове бесплотный насмешливый мыслеголос Гловитца. — Как там у вас говорят: битому неймётся?»
«Проверьте В-портал, — посоветовал ему Роман. — И унц. Они вам понадобятся в ближайшее время».
«Да ну! — удивился эмиссар АПГ. — Вы мне угрожаете?»
«Предупреждаю».
«А как вам это?»
На «сокола», парящего в небе над Москвой, снова налетел порыв ураганного пси-ветра, грозящий разорвать его на мельчайшие «пёрышки». Но теперь он был готов к любому «урагану» и, опираясь на энергопотоки Ылтыына и Юны (прости, любимая, что без оповещения), подставил ему таран воли, разбивая ударную волну на проскользнувшие мимо потоки морозного «ветра».
Источником «урагана» был Гловитц, хотя волну он гнал не свою личную, а внешнюю, порождённую сотнями специально обученных на энергоотдачу людей (и нелюдей), которые и образовывали экстраформацию, способную деформировать биоэнергоинформационную оболочку любого человека, лишить его воли и заставить делать всё, что запланировал владыка этого процесса. В данном случае — эмиссар АПГ Гловитц.
Однако на этот раз он просчитался, надеясь на мощь экстраформации.
Роман сначала отбил удар, а потом, нащупав канал поддержки, обещанный Олегом Харитоновичем, ответил ударом такого «цунами», какого противник не ожидал.
Его мыслеволя «затрещала по швам» как шпангоуты корабля под напором волны, заметалась из стороны в сторону, спасаясь от «водоворотов», с трудом укрылась под призрачной «бронёй» «подводной лодки» пси-поля, инициированного европейской экстраформацией.
Именно в момент паники мыслеволя Романа и нашла лазейку в защите Гловитца, проникла в глубины психики и «скачала» нужные файлы замыслов.
В следующее мгновение он выдернул «клюв сокола» из «ямы» психики рептилоида, метнулся назад, в космос, и вынырнул в родном теле, разом воспринимая его тесноту, плотность и массу.
Ылтыын, прижав ладонь ко лбу, снова сунул ему чашку с чаем. Проворчал сипло:
— Быстро вернулся.
Роман жадно, обливаясь, выпил чай, откинулся спиной на край дивана, дыша как загнанный заяц. Заметил жест друга.
— Что за лоб держишься? Упал?
— Получил по голове дубиной…
— Извини, я вынужден был опереться.
— Ничего, оклемаюсь.
Роман нашёл струйку энергии, соединявшей его с Юной, мысленно погладил её по щеке:
«Как ты, родная?»
«Ой, так страшно было! Ты с кем-то… сражался?»
«Потом расскажу, жди».
— Узнал что-нибудь? — Ылтыын тяжело встал, подсел к столу.
— Узнал… Гловитц пригнал к Земле боевой модуль.
— Что?!
— Подожди, надо сообщить Олегу Харитоновичу.
Ылтыын кивнул, поплёлся в бытовой блок.
Привычным «ау» в пси-поле Волков вызвал координатора.
«Слышу, Рома, — тотчас же откликнулся Олег Харитонович. — Ну и бурю ты поднял за рубежом! Эхо паники этого стада, формирующего экстраформацию Европы, долетело аж до Индии, нам только что сообщили оттуда. Как самочувствие?»
«Гловитц подготовил импульсный удар по Ново-Хренову! Для этого к Земле в режиме «невидимка» подошёл боевой модуль класса «Всехна»… или как-то так, я не разобрал. По команде Гловитца модуль создаст канал пробоя ионосферы над Рублёвкой, и Ново-Хреново сгорит от колоссальной силы электрического разряда!»
«Чего-то подобного мы и ждали. Сможешь отыскать модуль?»
«Не знаю, попробую, он же должен висеть точно по перпендикуляру над Ново-Хреновом».
«Постарайся, а мы лупанём по нему из лазера. И сделай это побыстрей. Как бы наш грозный «бельгийский поп» не запаниковал и не инициировал модуль раньше».
«Хорошо, сейчас начну».
«С нами наши боги!»
Ылтыын вернулся из ванной, обтирая лицо мокрым полотенцем.
— Что он сказал?
— Надо найти модуль на орбите.
— Как?
— Очки надену, — пошутил Роман.
— На базе есть телескоп, — сказал Ылтыын простодушно.
Роман слабо улыбнулся.
— Телескоп не понадобится, у меня свой. — Он постучал себя пальцем по лбу.
— Есть будешь? Стынет.
— Позже, сначала доделаю дело.
Сидеть на полу не хотелось. Он устроился на диване, откинул голову на мягкую спинку, отогнал робкую мысль: «поспать бы!»
— Я рядом, — тактично напомнил приободрившийся Ылтыын.
«Сокол» мыслеволи снова вылетел из тела, поднялся над базой. Хлестнул в лицо упругий «ветер», земля под «лапами птицы» из плоскости превратилась в округлую массивную гору.
Ориентироваться в пространстве, имея всего лишь одну точку опоры — бугор планеты, было трудно. Тогда он спикировал вниз, к Москве, нашёл Ново-Хреново на Рублёвке, огляделся в поисках «резиденции русского подполья».
На миг в душе шевельнулось желание «одним глазком» посмотреть на Президент-отель, убедиться, что Гловитц ещё там, ощутить его состояние. Однако делать этого не стоило, противник наверняка ждал русского и жаждал отомстить.
Живи пока, подумал Роман, чувствуя за спиной скрытую психофизическую мощь эгрегора СССР, я тобой ещё займусь.
На территории посёлка выделялись два тёмных «провала», поменьше и побольше. Один принадлежал резиденции премьер-министра, второй — псевдоцентру «Триэн». Оценив тот и другой, Роман спустился ниже, к «провалу» побольше, скрывающему в непросматриваемых глубинах бурление биополей, которое Гловитц и принял за пси-эхо деятельности центра управления. Даже Роману не удалось проникнуть в этот «провал», чтобы просканировать работающих в здании людей, и он мимолётно подумал, что человечество начинает потихоньку подбираться к технологиям «пси», которыми до этого времени владели только пришельцы со звёзд.
Опустившись почти до крыши усадьбы, принадлежащей сотрудникам «Триэн», он посмотрел вверх, определил положение перпендикуляра к плоскости земли и плавно вознёсся к облакам, как воздушный шарик, надутый гелием. Настроил все свои внетелесные «рецепторы и антенны». Превратился в процессс, в котором участвовали одновременно зрение, слух и система ментального прослушивания, просеивающая через своё энергетическое «тело» все нити излучений и полей, встречавшихся на пути «шарика».
На высоте ста сорока километров над Землёй его повлекло в сторону от перпендикуляра.
Он по-прежнему не видел никаких туманных сгущений или более конкретных физических объектов, зато почувствовал массивную воздушную «опухоль» впереди, висящую в коконе какого-то отражающего свет поля.
Сомнений не было: он нашёл-таки боевой модуль, зависший над слоем ионосферы Земли! И модуль этот мог включить луч, пробивающий атмосферу, в любой момент. Всё зависело от Гловитца, пребывающего не в самых позитивных кондициях после сражения с русским экзором. Если рептилоид вдруг решит, что ждать больше нечего, он спокойно даст команду компьютеру модуля включить излучатель.
Роман представил, как это может выглядеть.
В горле пересохло (это ощущение передалось и мыслеволевому «соколу» Романа)!
«Олег Харитонович!»
«Слушаю, висв», — мгновенно ответил координатор.
«Я обнаружил модуль!»
«Где?»
«Точно по перпендикуляру над Ново-Хреновом, в ста сорока километрах над землёй. Объект не виден в оптическом диапазоне, но это он!»
«Гловитц поменял билет и выехал в аэропорт, хочет улететь вечерним рейсом. До посадки полчаса. Если мы промажем…»
«Понял, попробую просканировать автоматику модуля. Мне может понадобиться вся ваша сила».
«Она в твоём распоряжении, я в канале. Мы включаем радары ЗЛК».
«Что?»
«Зенитно-лазерный комплекс в Мытищах».
«Модуль может поймать радарный луч и спонтанно выстрелить. Нацельте комплекс, но не включайте, ждите команды».
Роман облетел невидимую «опухоль», ища хоть какие-нибудь отверстия и щёлочки в её оболочке. В воображении она представлялась в форме двояковыпуклой линзы из жидкого текучего металла. На «сокола», рассматривающего линзу и тоже невидимого, она, к счастью, не реагировала.
«Рома, мы навели ЗЛК, — послышался мыслеголос Малахова, — но у нас будет только одна попытка. Не потому, что нам не разрешат его включить дважды, а потому, что модуль после первой атаки может перелететь в другое место».
«Каковы возможности ЗЛК?»
«Космозенитчики сбивали им ракеты на дальности в полторы тысячи километров».
«Ждите».
Роман ещё раз облетел «жидкометаллическую линзу» кругом, пробуя проколоть её оболочку лёгкими ударами «клюва сокола». Она по-прежнему не замечала призрачную «птицу», выделывающую пируэты в разреженном воздухе, но в её неподвижности и молчании крылась такая грозная мощь, что Роман поёжился.
«Дрянь рептилоидская! — подумал он с ненавистью, чувствуя, как в душе рождается неведомая сила. — Всё равно я тебя расколю!»
Он «глотнул» «энергетической браги» СССР, усилил пси-нажим и в какой-то миг понял, что защитная оболочка модуля поддаётся!
Определив точку удара, он мгновенным усилием вогнал в защитное поле аппарата «клюв сокола» и оказался внутри необычного пространства, напоминающего гранат. Только «зёрнышки» этого «граната» представляли собой не вместилища сока, а хитроумные узлы и соты, заполненные текучим пламенем.
Как оказалось, «гранат» умел думать! Не так, как человек, очень специфично, со множеством нюансов, но это не имело значения. Подчинялся он таким программам, которые не уступали по сложности генетическим императивам человека. Это был самый настоящий искусственный интеллект, разве что созданный не на Земле, а где-то на планетах центра Галактики. И воспринял он вторжение мыслеволи Романа как нечто запланированное, хотя и не без удивления.
Нет, он не понимал человеческого языка и не стал общаться с «лазутчиком» в формате мыслесвязи, но ответил ему вполне доходчиво, выдав удивительную ментальную фразу, сочетавшую в себе озабоченность, раздражение, неприязнь, подозрительное ожидание, воинственную требовательность и деловитый вопрос: кто ты?!
«Я свой!» — попытался объяснить своё появление Роман.
Компьютер модуля понял его, но не успокоился.
«Код доступа!» — потребовал он на том же необычном пси-языке.
«Заблокируй бортовое оружие!» — потребовал в ответ Роман, посылая образ: металлический эллипсоид посылает луч к Земле, луч натыкается на зеркало, отражается и гаснет.
Возможно, мозг аппарата понял и эту мысль, но требование его осталось прежним:
«Код доступа!»
Роман рассвирепел, собрал окутывающее тело «сокола» энергооблако в единый кулак и нанёс «апперкот» — ударил им по «гранату», как боксёр, собравшийся нокаутировать противника.
Внутри «граната» произошло нечто вроде короткого замыкания, по всем «зёрнышкам» его структуры побежали искорки, «соты» кое-где задымились. И всё же «апперкот» он выдержал.
Мало того, именно в этот момент ему и поступила команда активировать импульсный излучатель, способный пробить атмосферу Земли и образовать канал разряда ионосферы. Роман увидел-ощутил это как бесшумную зарницу, выпорхнувшую снизу и вонзившуюся в стреляющий искрами «гранат».
«Выполняю», — «хрипло» отозвался рептилоидский компьютер под серию тоненьких свистов и «раскатов кашля», как курильщик, захлебнувшийся дымом.
Понимая, что Гловитц решил не дожидаться другого случая и отдал приказ модулю нанести удар по Ново-Хренову, а времени на переговоры не осталось, Роман ударил по «гранату» ментальной «кувалдой» изо всех сил и крикнул внутрь себя:
«Олег Харитонович, залп!»
Чей-то удивлённый взгляд коснулся его — не головы, сознания.
«Волков?! Снова вы?!»
Роман не ответил, колотя по компьютеру модуля своей ментальной «палицей».
«Гранат» покрылся сеточкой молний, задымился гуще.
«Ш-шит! Фак ю! — Гловитц осознал, что происходит. — Вы пытаетесь мне перечить?!»
Роман нанёс ещё один удар.
И «гранат» не выдержал, превращаясь в кучу не связанных между собой «зёрнышек-программ», антагонистически настроенных друг к другу. Одна программа включала излучатель, вторая отключала, одна переходила на запасной «сервер», вторая блокировала импульс. И хотя длилась эта «гражданская война» недолго, всего сотые доли секунды, компьютер так и не смог выстрелить, представляя собой не цельный интеллект с зачатками личности, а «горку расползающихся во все стороны муравьёв».
Затем что-то сверкнуло снизу, остро и сильно.
Роман едва успел «выпрыгнуть» из кабины модуля.
Луч выметнулся из глубин земной атмосферы, вонзился в «жидкометаллическую» линзу, проделал в ней глубокий шрам.
Система маскировки отключилась, и аппарат стал видим!
Роман впервые в жизни увидел-почувствовал «живой» НЛО таким, каким видели и фотографировали подобные объекты случайные свидетели.
«Летающая тарелка», ни дать ни взять. Серый корпус, выпуклый горб сверху, выпуклость поменьше внизу. Штыри по бокам. Вот и все детали.
Но любоваться долго формой модуля не пришлось.
Поражающий лазерный импульс, выпущенный с удивительной точностью российским зенитно-лазерным комплексом «Перун», повредил не только обшивку модуля, но и его энергосистему. Модуль начал крутиться на одном месте, а потом взорвался!
Вспышка была не очень яркой, но её зафиксировали десятки земных наблюдателей, астрономических и военных, ведущих мониторинг атмосферы и неба над Землёй.
«Фак ю рашн дик!» — изумлённо ахнул Гловитц.
«Сам пошёл!» — ответил ему Роман и, взяв пеленг, с удовольствием влепил оглушающий раппорт, который эмиссар АПГ вряд ли мог отбить без последствий.
Возвращение назад, в родное физическое тело, не потребовало много времени.
Роман открыл глаза, увидел дрожащее марево, размытое дождём, с трудом сфокусировал зрение.
— Слава богу! — проворчал Ылтыын, сидя напротив на стуле с чашкой дымящегося чая в руке. — Я уже волноваться начал: ты дёргался как паралитик.
— Воевал, — хрипло произнёс Роман, ощущая язык как сухую мочалку.
— С кем?
— С компьютером… и с Гловитцем.
— Раз вернулся, значит, победил?
— Дал ему в нос.
— Отлично! Я бы тоже дал. Пей.
— Не хочу.
— Чай с травами… и с коньяком.
Роман взял в руки чашку, позвал мысленно:
«Олег Харитонович».
«Я здесь».
«Всё кончено».
«Знаю, из стратосферы сыплются какие-то обломки. Выходит, попали. Благодарю, Евлампиевич, ты сделал большое дело!»
«Гловитца надо бы перехватить».
«А вот с ним мы уже ничего не можем сделать. По сообщениям наблюдателей, он исчез. Прямо в аэропорту, на глазах обалдевших сопровождающих и персонала аэропорта».
«Сбежал?»
«Совершенно верно, через В-портал. Наверно, ты ему окончательно разонравился».
«Пусть не суётся к нам!»
«Справедливое замечание. Отдыхай».
Роман сделал обжигающий, насыщенный травами глоток, подмигнул наблюдавшему за ним Ылтыыну, расслабился.
— Я это сделал, шаман! Понимаешь?
— А то, — сказал эскимос. — Я человек непьющий, но за это выпью. Не возражаешь?
— Не возражаю, — согласился Роман.
Он был уверен, что его замысел останется в тайне от всех, в особенности — от русских контрразведчиков «Триэн». Но он ошибся. Русские разгадали его планы, а главное, смогли помешать их исполнению, уничтожив модуль, который до этого момента никто никогда не сбивал! Его даже обнаружить было невозможно, не говоря уже об уничтожении, и тем не менее русские это сделали!
Конечно, главную задачу — обнаружение — выполнил русский экзор Волков. И он же не только запеленговал команду, поданную Гловитцем компьютеру модуля, но и смог нейтрализовать её, что уж вообще выходило за рамки каких-либо комментариев! А потом вдруг нанёс ему такой мощный пси-энергетический удар, что защитный «пузырь» экстраформации лопнул как настоящий мыльный пузырь, и «бельгийский священник», подходивший к трапу самолёта, внезапно исчез.
Нет, это не было реакцией унца на атаку, просто Гловитц инстинктивно активировал В-портал, как это уже случалось с ним раньше во время схватки с русским, и оказался в кабине В-терминала в своём загородном доме под Брюсселем.
Выругался, осознав, что произошло. В бешенстве выбил зубы сунувшемуся к нему охраннику… и успокоился. По идее, никто не должен был знать, что случилось в России, а точнее — над Россией, а его мистическое исчезновение в московском аэропорту Шереметьево видели всего несколько человек, которым можно было внушить, что это им показалось.
Сбросив с себя сутану священника, Гловитц с наслаждением поплескался в бассейне с водой, насыщенной ароматами сельвы родной планеты Свисс-иллеша.
Из бассейна в кабинет он вышел в благодушном настроении и даже посочувствовал охраннику, которому выбил зубы.
— Это спецоперация, — пошутил он, похлопав рефаима по щеке, — а спецоперации всегда проводятся без наркоза.
Раздумывая, что доложить Владыке, он собрался в офис Интерпола, выслушивая на ходу по лонг-рации сообщения, поступавшие из России.
Судя по докладам, никакой паники в высших эшелонах российской власти не случилось. Президенту и премьеру доложили об «успешном испытании нового зенитно-лазерного комплекса», и взрыв неизвестного объекта в космосе, на высоте ста сорока километров, получил логическое объяснение, удовлетворившее всех — от военных до астрономов и уфологов.
Сплоховал только (по мнению Гловитца) русский Поводырь Есенберлин, поспешив доложить Владыке об истинной подоплёке происшедшего.
Гловитц скрипнул зубами, вынося коллеге заочный смертный приговор, хотя при этом он понимал, что Есенберлин просто страхуется, не желая предстать перед трибуналом АПГ. Даже после провала в России министр-оборотень хотел жить.
Ладно, я с тобой ещё разберусь, пообещал ему мысленно Гловитц, продолжая обдумывать версию доклада, объясняющую его личную неудачу в схватке с русским экзором. Однако полностью разобраться с ситуацией не успел, Владыка опередил его, вызвав по ментальному каналу; русские называли этот способ мысленного общения неяслухом.
«Прошу прибыть ко мне в пятнадцать ноль-ноль, дорогой Свисс-иллеш, — вкрадчиво сказал Лейборист. — Подготовьте доклад о вашей деятельности в России».
«Доклад уже готов, Владыка, — смиренно ответил Гловитц. — Хотел бы только предварительно заявить…»
«Никаких предварительных заявлений, дружище, расскажете всё при встрече».
И канал мыслесвязи растаял.
Гловитц высунул длинный раздвоенный язык, что у рептилоидов его вида означало оскорбление.
Приглашение Владыки ничего хорошего не сулило, а поскольку у него были свои информаторы везде плюс полученный донос Есенберлина, ждать похвал за «превышение полномочий» и «заспинную» деятельность не приходилось. И хотя Гловитц считал, что имеет право на самостоятельные операции, мысль о том, что к визиту надо подготовиться, показалась ему верной.
Он и подготовился, вызвав для сопровождения особый отряд рефаимов, специализирующихся на охране ВИП-персон.
В пять часов пополудни он прибыл в резиденцию партии Лейбориста в Лондоне, воспользовавшись новой кабиной В-терминала, недавно установленной вместо старой, взорванной русскими.
Его встретили два личных телохранителя Владыки, всегда сопровождавшие его в поездках за рубеж.
— Хозяин ждёт, — сказал один из них по-английски.
Кабина за спиной Гловитца сработала ещё раз, и в коридор вышли телохранители главного контрразведчика, такие же мощные, массивные, исполненные ощутимой угрозы.
Встречавшие обменялись мрачными взглядами.
— Хозяин ждёт вас одного, — заикнулся второй гигант.
— Я имею право быть не один, — лучезарно улыбнулся Гловитц. — Идите вперёд.
Рослые рефаимы развернулись и потопали в апартаменты босса партии, остановились перед дверью в его кабинет. Один скрылся за дверью, второй повернулся к гостям, расставил ноги.
«Что за фокусы, Свисс-иллеш? — послышался недовольный мыслеголос Лейбориста. — Вы не в Парламенте и не в своей конторе. Извольте отправить своих дуболомов обратно».
«Они подождут меня здесь, Владыка, — смиренно ответил Гловитц. — Сразу после встречи с вами я отправлюсь с ними в Америку. Разрешите войти?»
Лейборист помолчал, отдавая, очевидно, какое-то распоряжение своему телохранителю.
«Прошу».
Дверь открылась, выпуская рефаима в синей униформе, он шире распахнул створку:
— Проходите. А вы останьтесь. — Последние слова относились к телохранителям Гловитца.
— Подождите меня, — сказал им Гловитц спокойно. — Всё будет так, как должно быть, даже если будет иначе.
Эту фразу он где-то вычитал, и она ему так понравилась, что он взял её на вооружение.
Владыка сидел за рабочим столом, массивностью напоминавшим Баальбекскую веранду, и разглядывал какую-то картину в объёме компьютерного монитора. При появлении своего коллеги он не встал, только повернул голову, что уже было оскорблением. Но Гловитц сделал вид, что не замечает этого. Шагнул к столу, поклонился.
Глаза Лейбориста вспыхнули. Но заговорил он почти дружелюбно, причём на галл-эсперанто:
— Как мило, господин вице-президент Интерпола, что вы после возвращения из России сразу приехали ко мне.
— Был занят, — проглотил издёвку Гловитц.
— Присаживайтесь, уважаемый Свисс-иллеш. Как говорят русские: в ногах правды нет.
— Её нет и выше, — парировал Гловитц, но сел, продолжая сохранять маску преувеличенного внимания на лице.
— Расскажите нам, любезный Свисс-иллеш, как вам удалось подставить нас всех? Ведь махинация с модулем ваших рук дело?
Лицо Гловитца — человеческое лицо, созданное маскером, не дрогнуло. Но в душе поднялась мутная волна ярости. Правда, ответил он сдержанно:
— Всё было рассчитано. Я мог одним ударом разделаться с главным императив-центром «Триэн» и русским экзором.
Это была ложь, но Гловитц надеялся, что Владыка не настолько владеет информацией, чтобы не поверить ей.
— Что же произошло? Почему мы потеряли боевой модуль высокого класса, который к тому же запрещено использовать?
— Русский экзор…
— Снова этот неуловимый русский экзор! — Тон Владыки сделался язвительно-насмешливым. — Тот самый, кто дважды дал вам пощёчину, уважаемый Свисс-иллеш? Точнее, теперь — трижды? Позвольте уточнить: каким образом ему удалось узнать о ваших замыслах и помешать им?
— Я нашёл императив-центр русского Сопротивления…
— Да оставьте вы эту развесистую клюкву, милый мой! — поморщился Лейборист. — Нет у русских никакого императив-центра! Удивительно, что вы не знаете этого. Комитет работает через виртуальные сайты и никогда не концентрировал управленцев в конкретном месте. Сайты существуют ровно один день и ликвидируются. Вернее, меняют адреса и криптозащиту. Почему вы не осведомлены о таких вещах?
Кровь — настоящая, насыщенная соединениями хрома, бросилась в лицо Гловитцу-рептилоиду. Хотя маскер выручил и на сей раз: человеческое лицо контрразведчика сохранило угодливо-безмятежное выражение.
— Я осведомлён! — высокомерно сказал Гловитц. — Моей целью было вынудить русского экзора раскрыться, для чего и был придуман план поиска императив-центра «Триэн». План сработал.
— И ради этого вы позволили русским уничтожить модуль? — Тон Лейбориста стал ещё более вкрадчивым.
— Это произошло не по моей вине. Русский экзор каким-то образом вычислил положение модуля…
— Не по вашей ли подсказке?
— Я пытался подчинить его, но ему помогли.
— Кто?
— На территории России нелегально действует психофизическая структура экстрасенсов.
— Ассоциация независимых экстрасенсов? АНЭР?
— Нет, они называют её СССР: Священная соборная структура Руси. Мне удалось вычислить её водителя. Это знакомый нам пси-оператор Малахов.
— И тем не менее они выгнали вас из России как нашкодившего мальчишку с урока.
Глаза Гловитца стали такими же белыми и беспощадными, как глаза его бывшего киллера Рахмадила Мессира.
— Владыка, не бросайтесь словами! Я не злопамятен, но на всякий случай всё записываю.
— Вы мне угрожаете? — удивился Лейборист.
— Пытаюсь объяснить причину неудачи. Да, русская СССР оказалась в этот раз сильнее нашей западной экстраформации. С русскими вообще сложно воевать. Волков смог с её помощью нейтрализовать защиту модуля, нанёс киберпилоту ментальный ожог и направил на него луч зенитно-лазерного комплекса «Перун».
— То есть вы, маршал-магистр специальных сил реагирования АПГ, признаётесь в том, что оказались бессильны перед обыкновенным человеком, да ещё позволили ему уничтожить боевой модуль. Так вас понимать?
Гловитц выключил маскер.
На Владыку глянул рептилоид, зрачки глаз которого превратились в крестики.
— Владыка, прошу вас выбирать выражения! Иначе…
— Что иначе? Вы отнимете у меня бигмак? Или доложите своему родственничку в Каганате о моих претензиях? — Лейборист тоже выключил маскер и превратился в получеловека-полусаламандру, предками которого были неземные стегоцефалы. — Я подготовил доклад о превышении вами служебных полномочий и о допущенных ошибках, в результате которых мы потеряли базу на Луне и позволили русским подобраться к нам вплотную. И я намерен отправить этот доклад Верховному судье Трибунала! Поэтому сдайте свои дела моему помощнику…
Гловитц, наконец, не выдержал, дав выход переполнявшему его бешенству.
Глаза его метнули молнии, а пси-раппорт, которым он одарил Владыку, был настолько силён, а главное — нанесён столь неожиданно, что Генеральный Поводырь земной АПГ не успел защититься. Отшатнулся, бледнея до зеленоватого оттенка. И Гловитц безжалостно добил его вторым пси-выпадом, разрушив не только сознание Лейбориста, но и всю его психосоматику.
Владыка закатил глаза, мягко осел в кресло, проваливаясь в темноту коматозного состояния.
Гловитц очнулся, дрожащей лапой провёл по лбу, бросил взгляд на стену, где под портретом нынешнего британского премьер-министра пряталась видеокамера.
Первая мысль мелькнула: бежать! Немедленно! Пока не опомнилась охрана!
Вторая была потрезвей: никто не видел! Это можно использовать! Выдать за нападение русского экзора! Владыка не успел сориентироваться!
Он перегнулся через стол, разглядывая ставшее безжизненным настоящее лицо Владыки, воровато огляделся, теперь уже играя роль «русского экзора, замаскировавшегося под него». Теперь надо было сыграть как можно убедительней, чтобы запись отразила появление русского.
Он встал, открыл дверь, поманил рукой одного из телохранителей Владыки:
— Зайди.
Гигант послушно шагнул в кабинет босса.
Рефаимы были искусственными существами, а их разум функционировал исключительно на уровне автоматического подчинения приказам хозяина. Поэтому раппорт Гловитца упал ему на голову как базальтовая глыба и отбил охоту думать вообще.
— Я Волков! Понятно?!
На всякий случай он изменил программу маскера, и облик вице-президента Интерпола претерпел быструю трансформацию. Рептилоид стал похож на русского, каким его Гловитц помнил.
— Йомт, — кивнул телохранитель.
— Мне нужен доступ к сейфу Владыки! Понятно?!
— Йомт. Я не знаю кода.
— Тогда умри! — Гловитц направил на гиганта палец, и кольцо унца на пальце плюнуло в лицо телохранителя струйкой неяркого пламени, проделавшей во лбу рефаима узкий синий шрамик.
Телохранитель гулко ударился всем телом об пол.
— Вариант А! — бросил Гловитц в бусинку рации.
За дверью послышался шум, затем дверь распахнулась, и двое телохранителей Гловитца втащили в кабинет Владыки тело его второго бодигарда.
Где-то в недрах соседних с кабинетом помещений началось паническое движение: Гловитц расслышал его своим чувствительным ментальным слухом. Охранники резиденции Владыки сообразили, что в его кабинете происходит нечто выходящее за рамки деловой встречи.
Гловитц понял, что в его распоряжении осталось всего несколько секунд.
Двумя выстрелами он уложил своих ВИП-эскортёров, снёс Владыке полчерепа, уничтожил компьютер и все записи на столе, а когда за дверью послышался топот сбегающихся охранников и сотрудников Лейбориста, включил В-портал.
Теперь важно было первым добраться до Каганата в центре Галактики и доложить, что Генерального Поводыря земной Ассоциации убил русский экзор.
Его, конечно, проверят и даже пожурят, но главное — он останется чист перед Трибуналом и даже, возможно, займёт пост земного Владыки.
Мысль развеселила.
Так, с улыбкой на губах, Свисс-иллеш и телепортировался через чимп Лейбориста на главную базу Ассоциации, располагавшуюся в настоящий момент всего в двух парсеках от балджа — центрального ядра Галактики с его массивной чёрной дырой.
Ощущение нельзя было назвать просто наслаждением. Это было наслаждение восприятием, постижением и знанием, которое приходило как бы само собой. Сравнить его с другими человеческими эмоциями было трудно, разве что с переживанием любви, когда страсть мужчины и женщины становится общим единством и затопляет всю Вселенную, отдающую часть себя для зарождения жизни. И всё же то наслаждение, которое испытывал Роман при погружении в пустоту всебытия, безграничную, сияющую, сознательную пустоту, оставляющую томление блаженства во всех нервных клетках тела, отличалось от наслаждения, возникающего при обладании женским телом. На уровне воли и жизненных энергий оно воспринималось как эйфорическое радостное обладание процессом бытия, или как блаженство, порождаемое восприятием и видением Единого во всём.
Впрочем, человеческих слов не хватило бы, чтобы описать ощущения, охватывающие душу экстрасенса, и он просто плыл сквозь сияние любви ко всему живому, понимая, что очень много при этом ему даёт присутствие любимого человека, беззаветно преданного ему, — жены.
Последним аккордом созерцания пустоты всегда становилась музыка.
Это была не обычная музыка, которую создавали люди, хотя гениальные композиторы иногда и подходили близко к ней.
Это была божественно прекрасная музыка, не имеющая никаких видимых физических источников.
Она пронизывала Вселенную и существовала независимо от живущих в ней, надо было только сосредоточиться и услышать её.
Она была совершенно неземной, необыкновенно красивой и чарующей. Казалось, её создавали сотни невидимых музыкантов и певцов, что порождало эффект необыкновенного торжественного многоголосия и усиливало желание слушать её без конца. Только чувство меры заставляло Романа выходить из этого состояния после предельного насыщения души, так как он вполне мог тихо раствориться в музыке и не вернуться к реальной жизни никогда.
Музыка стихла, оставив ощущение печали.
Он открыл глаза.
Спальню пронизывали лучи низкого ноябрьского солнца.
Юна, забравшаяся в уголок дивана с ногами, встрепенулась.
— Я тоже слышала…
Роман сменил позу, сел поудобнее.
— Что ты слышала?
— Музыку… прости, что без спроса… думала о тебе и услышала.
Он улыбнулся одними глазами.
— Это нормально. Скоро и ты научишься выходить во Вселенную и слушать её. Я не большой эстет, но ощущение волшебное.
— Ты давно обещал научить меня.
— Обещанного три года ждут.
— Так долго? — простодушно огорчилась девушка.
— Я пошутил.
— Ты обещал научить меня самостоятельно лечиться.
— Обещал — выполню, ты способная ученица, просто времени нет.
— А сам будешь кого-нибудь лечить? Папа говорил, что ты целитель от Бога.
— Если понадобится. — Он подумал, усмехнулся. — Один мой знакомый экстрасенс шутил: излечиваю от излишней наивности и доверчивости.
— Что тут смешного?
— Потом он добавлял: при стопроцентной оплате — стопроцентная гарантия.
Юна засмеялась.
— Так и я смогу. Кстати, ты так и не рассказал, где был и что видел. Или это тайна?
Роман закатил глаза.
— Мы такое видели!
— Неужели мешок денег? — фыркнула она.
— Больше!
— Два?
— Мы видели пейзаж Титана!
Юна нерешительно наморщила лоб.
— Титан — это тот, кто держит небо?
— Небо согласно мифу держит Атлант. Мы с Алтыном были на Титане, спутнике Сатурна.
— Ты серьёзно? — не поверила Юна.
— Без балды.
— Зачем?
— Нам выписали туда командировку, мы и полетели.
— Обманываешь.
— Практически нет. Мы и в самом деле побывали на Титане. Представь себе глухое сиреневое небо с жёлтыми сеточками облаков, оранжевые, красные и коричневые ледяные скалы и малахитовые озёра. Красота неописуемая!
— Разве там лёд не голубой?
— Нет, лёд покрыт всякими окислами, плёнкой кристаллического аммиака и прочей органикой, а озёра на Титане метановые, с примесями этана и бутана.
Все эти сведения Роман получил от экспертов-астрофизиков после того, как поделился своими впечатлениями от увиденного с начальством «Триэн»; их пригласил на вторую встречу Олег Харитонович. Астрофизики слушали его рассказ, затаив дыхание, а потом долго обсуждали услышанное, находя в словах Романа описания, подтверждающие их гипотезы и теории.
— Что там было ещё? — полюбопытствовала девушка.
— Криовулканы, гигантские трещины, очень интересные формы льда.
— А животные какие-нибудь?
— Температура воздуха на поверхности Титана минус сто сорок — минус сто восемьдесят градусов по Цельсию, никакое животное не выдержит.
— А леса?
— И лесов там нет, даже мхов и лишайников. — Он провёл языком по сухим губам. — Хотя, может быть, база стоит в таком месте, где эти лишайники не растут.
— Я принесу чаю, — спохватилась, вскакивая, Юна. Умчалась на кухню, вернулась с кружкой горячего зелёного чая. — Держи, твой любимый, с брусникой. О какой базе речь?
— Это секретные сведения.
— Значит, база рептилоидская, — погрустнела Юна. — Вас послали на разведку.
— Да, — легко согласился он. — Посмотрели и назад.
— И что, никого не встретили?
— Ну, там кто-то был, — уклончиво ответил Роман, — но мы с ними не контактировали. А я заболел.
— Чем?! — встревожилась она.
— Космосом, — улыбнулся Роман. — Полюбовался на звёзды, на ландшафт Титана и заболел. Как там говорил Брюсов?
— А я ничего не читала Брюсова, — пригорюнилась Юна.
— У тебя всё впереди. Брюсов был большим романтиком. Дома у мамы стоит собрание его сочинений, почитаешь как-нибудь. Хотя я больше люблю Блока. Он был не только романтиком, но ещё и мистиком.
Юна понаблюдала, как он пьёт чай, призналась вдруг с извиняющей улыбкой:
— Скучно мне здесь, Рома. Ты стал уходить чаще, исчезаешь надолго, а я одна. Может, к папе съездить?
— Ты же говорила, что будешь учиться, — забеспокоился он. — Я имею в виду институт.
— Хотела закончить педагогический. Но институт в Москве, а мы здесь.
Он подсел к жене, взял её ладони в свои.
— Юник, я сделаю так, как ты хочешь. Можно и к отцу поехать, если ты настроена. В Москву только нельзя, пока мы не выгоним этих инопланетных засранцев.
— Это ещё когда будет.
— Будет когда-нибудь, непременно. А учиться можно и заочно.
Она прижалась лицом к его груди.
— Извини, я просто так сказала. Скучно — это правда, но я от тебя никуда не уеду! Знаешь, как называют сотрудников «Триэн»?
— Триэновцы?
— Бесогоны.
Он невольно засмеялся.
— Впервые от тебя слышу. В самую точку, однако.
— Вот и мы с тобой бесогоны, куда ж я без тебя?
— И всё-таки я подумаю над твоим досугом. Не хочу, чтобы ты проводила дни в непрерывном ожидании.
— Поговори с Харитоновичем, пусть возьмёт меня в свою систему. Если чего не знаю — научусь, я понятливая.
— Знаю.
— Ты мне ногу вылечил, я теперь даже спортом снова могу заниматься. А что? — Она оживилась. — Обучусь рукопашному бою, буду тебя охранять.
Роман улыбнулся, поцеловал её в макушку.
— Ты и так меня защищаешь. Когда мне приходится вое… бегать по менталу, твоя поддержка даёт так много, что я становлюсь тигром.
— Ты и так тигр.
Он отодвинул жену, спросил подозрительно:
— Надеюсь, ты не имеешь в виду мои необрезанные ногти?
— Нет, я имею в виду нечто другое, — засмеялась Юна.
— Тогда ладно.
Он слез с дивана, зашёл в ванную, постоял под душем, размышляя над словами жены. Только теперь до него дошло, что его походная жизнь лишает Юну свободы. Ей хотелось иного: жить легко и просто, учиться, иметь детей (она уже заговаривала на эту тему), ходить в театры, встречаться с подругами и не думать о Поводырях инопланетного происхождения с их агентами и киллерами. Он же мог предложить ей только редкие походы в ресторан и полную зависимость от обстоятельств. То, что он сам тоже зависит от этих обстоятельств, не имело значения.
«Надо менять образ жизни», — подумал он озабоченно. Иначе она когда-нибудь возьмёт и уйдёт. Навсегда. Сначала уедет к отцу, потом найдётся причина не возвращаться, и в конце концов, он снова останется один. Воин-бесогон, блин! Неужели он был рождён для этого? Ведь лечил людей когда-то, да и сейчас может. Чем плоха дорога целителя?
Но кто-то же должен с «пастухами» бороться? — мелькнула робкая мысль.
Настоящие воины, не чета мне! — решительно ответил он самому себе.
Воинами не рождаются. И таких, как ты, мало.
Найдутся!
Что ж, ты всё бросишь? Начал за здравие, а кончишь за упокой?
Брошу к чёртовой матери!
А кто ответит на вызов Поводырей? Кто справится с тем же Гловитцем, ненавидящим всё человеческое? Не он ли держал в плену Юну, собираясь запрограммировать её и убить тебя?
Хрен с ним!
Легко говорить — хрен с ним.
Когда-нибудь и ему встретится достойный противник.
А ты?
Я найду другую заботу!
Ну-ну…
Роман вытерся, глянул на себя в зеркало. На него смотрел молодой сухолицый мужик с короткими седоватыми волосами. И мужик этот точно знал, что никуда он не денется, никого не бросит, ничего не изменит, пока землю России топчут, образно говоря, сапоги пришельцев.
Он слабо улыбнулся.
Что, бесогон? Никого над нами?
Абсолютно! — ответил глазами мужик в зеркале.
Юна ждала его с книгой в руке.
— Сегодня никуда не пойдём?
— В ресторан вечером сходим, — пообещал он. — Я поговорю с Олегом Харитоновичем.
— Насчёт чего?
— Будем строить свою жизнь по-другому.
— Что ты имеешь в виду?
— Тебе действительно надо учиться, спорт — дело хорошее, но заниматься им всю жизнь не получится. Меня учили разным хитрым наукам интересные люди, профессор Играев, к примеру, он и с тобой может позаниматься. Задатки пси-оператора у тебя есть, я чую, их можно развить. А потом посмотрим.
— Ты вправду так думаешь?
Зазвонил мобильный.
— Вправду, — кивнул он, включил айком. — Слушаю.
В трубке зазвучал голос Василия Грибова:
— Роман Евлампиевич, ждём на базе. Машина за вами уже вышла.
Он встретил взгляд жены.
— Надолго?
— Как получится.
Ёкнуло сердце. Роман понял, что на базе что-то стряслось. Однако спрашивать об этом при жене не хотелось.
— Хорошо.
Голос Грибова пропал.
— Вызывают? — догадалась Юна.
— Придётся ехать, — пробормотал он. — Машина вышла.
— До вечера управишься?
— Даже если придётся со всеми поругаться!
— Не надо ни с кем ругаться. Жду к ужину.
Он быстро оделся, поцеловал Юну и вышел, унося её погрустневший взгляд. Уже в машине дал себе клятву, что изменит жизнь во что бы то ни стало!
Его встретил полковник Зелинский, провёл в знакомый подземный бокс базы, приспособленный для отдыха и разного рода переговоров.
В комнате располагалась в креслах компания из трёх человек: два плечистых здоровяка в камуфляже — капитан Серебренников и Отто-Бальзам, и начальник контрразведки «Триэн». Они замолчали, когда вошёл Роман.
Грибов встал, пожал ему руку.
— Присаживайся, Роман Евлампиевич. Чай, кофе?
Роман сел в незанятое кресло.
— Спасибо, ничего не надо.
— Тогда сразу к делу. Гловитц исчез. В Лондоне переполох: убит председатель партии «Демократические защитники меньшинств».
— Лейборист?! — не поверил Роман. — Он же…
— Генеральный координатор Поводырей человечества. Не это самое печальное. Виновник переполоха установлен.
— Гловитц?
— Ты.
Роман с прежним недоверием посмотрел на Грибова.
Сидевшие напротив оперативники Ё-бригады «Триэн» в свою очередь изучающе смотрели на него и молчали. Лица их были бесстрастны, лишь в глазах мерцал тёмный огонь готовности к действию.
— Мы предполагаем, что между Генеральным Поводырём и главным контрразведчиком АПГ произошла ссора, — продолжал Грибов тихим интеллигентным голосом, — во время которой Гловитц и убил Лейбориста. После чего, заметая следы, разработал отвлекающий маневр, свалил вину на тебя и убыл к своему начальству.
По комнате разлилось молчание.
Роман тоже молчал, показывая умение держать себя так же сдержанно, как и собеседники.
— Последствия? — спросил он после паузы.
По губам Серебренникова и Бальзама проскользнули намёки на улыбки. Они оценили хладнокровие экстрасенса.
— Последствия могут быть самые разные, — сказал Грибов. — Но все они предсказуемы. Скорее всего, Гловитц настроит своих боссов на усиление активности спецконтингента АПГ на Земле, и к нам попытаются пробраться «рептилоидские ниндзя». Первое: чтобы ликвидировать тебя лично. Второе: чтобы уничтожить захваченный нами В-терминал.
— Он и так работает через раз, — заметил Бальзам.
— Я думаю, эту линию технари АПГ заблокировали, — уверенно сказал Серебренников.
— Тогда он вообще перестал бы работать.
— Он и не работает напрямую, в него можно попасть только из терминала лемурийской Колыбели на дне Байкала.
Все трое выжидательно посмотрели на Романа.
— Как ты считаешь? — приподнял брови Грибов.
— Я об этом не подумал! — с удивлением сказал Роман. — Честное слово, это вполне объясняет наши неудачи.
— Но вы же с Алтыном стартовали отсюда?
— Линия в тот момент была открыта, — нашёлся капитан.
Разговор прервался. Все задумались. Молчание нарушил Грибов:
— Собственно, ради этого мы и пригласили тебя к нам, Роман Евлампиевич. Возможно, Кирилл прав (Серебренников кивнул), и наш В-терминал включается только в соответствии с какими-то соображениями рептилоидов, управляющих всей телепортирующей сетью. Мы послали Алтына проверить линию… и он не вернулся.
Роман изумлённо посмотрел на контрразведчика.
— Вы послали Алтына?! Одного?
Грибов виновато развёл руками.
— Не я лично, было принято решение на высшем уровне.
— Олег Харитонович мне ничего не сказал!
— Хотели дать тебе возможность отдохнуть.
— Я не нуждаюсь в отдыхе!
— Извини, так получилось. Теперь мы понимаем, что совершили ошибку.
Роман с усилием заставил себя сохранять спокойствие.
— Да, это ошибка! Кто принимал решение?
Присутствующие обменялись короткими взглядами.
— Уже не имеет значения, — деликатно сказал Грибов. — Надо искать выход из положения.
— Как давно он отсутствует?
— Пять часов.
— Чёрт! Извините… Что я должен делать?
Новый обмен взглядами.
— Попытайся найти Алтына.
— Как?
— Это уже тебе решать.
— Если надо прогуляться по космосу — я с вами, — заявил Бальзам.
— Вы мне не поможете, — усмехнулся Роман.
— Он прекрасно подготовлен, — сказал Серебренников. — Мастер рукопашки, десантник.
— Навыки десантника в космосе не играют роли. — Роман хотел добавить, что ему больше необходима психоэнергетическая поддержка, но передумал. — Да и назад троих сразу терминал может не принять.
— Вы уже возвращались…
— Отто! — сказал капитан.
Бальзам замолчал.
— Ты напрасно считаешь, что навыки десантника в космосе не пригодятся, — сказал Грибов. — Специфика своя там, конечно, присутствует, но работают в космосе те же люди.
— Или нелюди, — хмыкнул Бальзам.
— Другое дело — возвращение, тут ты прав.
Роман с грустью подумал, что Юна может не дождаться его возвращения к ужину.
— Хорошо, задачу понял. На первом этапе я хотел бы побыть один.
Серебренников и Бальзам дружно встали.
Поднялся и Грибов.
— Что тебе нужно? Напитки какие-нибудь, успокоительное?
— Лучше мой любимый наркотик, — улыбнулся Роман, — горячий зелёный чай.
— Сейчас принесут. Располагайся, понадоблюсь — позвони, я на базе. — Грибов подвинул ногой сумку. — Здесь экипировка.
Спецназовцы вышли.
Роман дёрнул «молнию» на сумке: внутри лежал аккуратно сложенный комбинезон «Филин» и оружие — пистолет-пулемёт «Кедр».
Волков взвесил в руке красивый, увесистый пистолет-пулемёт, ощущая его злую силу.
По-видимому, все уже понимали, что Алтына придётся выручать с боем, и не имело значения, где он в данный момент находился, на Земле или в космосе, на одной из баз АПГ.
В дверь постучали, вошёл сержант, толкая впереди себя тележку, на которой стояли тарелки, накрытые прозрачными колпаками, и два чайника — заварной и с кипятком. На тарелках были видны сухарики, орехи, мёд и печенье.
Сержант оставил тележку, бросил на Романа ничего не выражающий взгляд и вышел.
Экстрасенс налил себе чаю, отхлебнул, сел поудобней.
Итак, шаман, подсказывай, где тебя искать. На Земле или действительно в глубинах пространства? И зачем тебе понадобилось так рисковать? Посоветовался бы со мной, стоит это делать или нет.
Глаза закрылись. Кожа на висках стала холодной, а макушка, наоборот, горячей. Позвоночник вспыхнул, превращаясь в огненный «столб».
Полетели!
«Сокол» мыслеволи взмахнул крыльями, прыгнул в небо, возносясь над зданием базы, над Великими Луками, над облаками. Земля превратилась в массивный шар, обёрнутый светящимся слоем атмосферы.
Куда теперь? Если бы Алтын выскочил из какого-либо терминала на Земле, неважно, в России или на Западе, он бы нашёл способ сообщить об этом. А раз он молчит уже пять часов, значит, искать его надо в космосе. Логично?
Роман подумал.
Логично! Итак, где конкретно? На Титане, на Луне? На других планетах?
Цель была — проверить В-терминал на базе. То есть сам бросок в сеть не имел значения. Что знал Алтын? Разве что базу на Титане. Получается, сначала надо обследовать Титан?
Решение сформировалось за две секунды.
Роман собрался, выбрал направление: он уже свободно ориентировался в пространстве Солнечной системы, — и прыгнул от Земли в глубины космоса, к Сатурну, превращаясь даже не в луч света, — свет от Солнца добирался до пятой планеты за один час двадцать минут[5], — в луч мысли, мгновенно преодолев расстояние почти в полтора миллиарда километров.
Он не промахнулся.
Красивый жемчужно-перламутровый шар Сатурна, разрезанный пополам сверкающим ободком кольца, вырос впереди — в воображении, естественно, — эфемерным ёлочным украшением.
Роман подлетел ближе, осмотрелся.
Сатурн окружало облако спутников, и было их гораздо больше, чем официально признанных: больше сотни, по ощущениям Романа. Титан в этом облаке выделялся как бык в стаде разнокалиберных коз — размерами и массой.
Определив его положение, ментальный «сокол» Романа спикировал на планету, уступавшую размерами только спутнику Юпитера Ганимеду, но по плотности атмосферы превосходящую его.
Базу Поводырей он обнаружил почти тотчас же — как горстку тлеющих, светящихся сквозь плотную оранжево-сиреневую дымку углей.
Но «уголёк» ауры Ылтыына в этом «костре» виден не был. Если эскимос и переместился сюда с Земли, то не остался здесь, а сразу прыгнул куда-то ещё.
«Байкал!» — мелькнула испуганная мысль. Что если он-таки вынырнул там и не может выйти в Великих Луках, потому что в настоящее время терминал заблокирован?
«Сокол» послушно метнулся назад, к Земле, вышел на орбиту вокруг неё, вглядываясь в ночь, наступившую за Уральским хребтом. В темноте ориентироваться было сложней, но он всё-таки определил положение Байкала и послал свою мысленную «птицу» обследовать глубины озера, на дне которого пряталась лемурийская Колыбель.
Однако и в её отсеках не просверкнула знакомая искорка пси-сферы Ылтыына. В Колыбели бывший разведчик не появлялся.
Роман вернулся в тело, жадно осушил чашку чаю, пососал найденную в тарелочке с орехами дольку сушёного апельсина.
Что дальше, висв? Луна? А если Алтын прыгнул не куда-нибудь, а сразу в центр Галактики? Прямо на главную базу АПГ? Может такое случиться?
Вторая чашка чаю успокоила.
В принципе, Ылтыына действительно могло занести на центральную базу рептилоидов — случайно, если он неправильно сориентировался. Но специально отправляться туда он не рискнёт, не дурак, однако. Если только…
Романа охватил озноб.
Если только операторы телепортационной сети не создали специальную программу, чтобы перехватить лазутчиков, пользующихся сетью несанкционированно!
Что произошло?
Ылтыын вошёл в кабину, инициировал переход… и его вынесло в тайный бункер, где его ждала засада, устроенная подручными Гловитца! Или сотрудниками рептилоидской службы безопасности. Логично?
— Логично! — проговорил он вслух.
Чтоб вас кошки драли, господа-товарищи разработчики плана! Интересно в самом деле, кто составлял план? Кому вообще пришла в голову идея с проверкой терминала? Неужели Алтын сам предложил?
В комнату заглянул давешний сержант.
— Простите, чай не подогреть?
— Да, можно, — очнулся Роман.
Сержант забрал чайник с кипячёной водой, бесшумно удалился.
Роман привёл себя в состояние боевой готовности.
И всё же сначала надо проверить базы Поводырей на планетах Солнечной системы, начиная с Луны. Если Алтына здесь нет, значит, он действительно захвачен и отправлен далеко от Солнца. Может быть, попробовать поискать его там, дистанционно?
В душе проснулся скептик, кисло заметил: ты хоть раз видел центр Галактики? Балдж, как говорят астрономы?
Нет, честно признался Роман.
Где же тогда ты собираешься искать базу АПГ? Вокруг балджа крутятся десятки тысяч звёзд! У какой из них торчит база?
Надо подумать…
Туда лететь надо, а не думать!
На звездолёте? — мрачно пошутил Роман.
Через В-терминал.
Ага, чтобы и меня воткнули в ловушку?
У тебя есть В-портал, можно сразу перескочить в другое место. Кроме того, у тебя унц, защитит, если что. А главное, кто тебя там ждёт?
Роман опустил чашку с чаем.
Мысль показалась не просто интересной, она была ошеломляюще дерзкой и перспективной! И абсолютно нереальной…
Правда, тут же на смену пришла другая: успокойся, кто тебе разрешит телепортироваться в центр Галактики?
Сержант принёс кипяток.
— Что-нибудь ещё?
— Спасибо, ничего.
Роман налил себе третью чашку чаю, покрепче, сделал глоток.
Итак, программа составлена. Поиск Алтына дома, в системе. Застрял где-то по неопытности, и все дела.
Роман вдруг понял, что назвал домом Солнечную систему.
Классная оговорка. Хотя, и не оговорка вовсе, если задуматься. Разве Солнечная система не является домом для будущего человечества? Если только оно доживёт до времён её заселения.
Кончай тянуть время, философ, остановил Волков сам себя. Пора в поход.
Роман сел попрямее, не выпуская чашку из рук, оставил тело наслаждаться напитком самостоятельно.
«Сокол» мыслеволи рванулся в небо, к Луне.
Сын смотрел на него испытующе, не совсем понимая состояние отца, и Олег Харитонович провёл рукой по лицу, как бы стирая раздражение и печаль.
— Ты должен понять главное, Игорь: спектр вмешательства Поводырей в нашу жизнь исключительно широк! Все средства массовой информации находятся в их руках. Культурой верховодят они. Образование и наука под их управлением. Внедрение трансгенных продуктов под благовидным предлогом «накормить голодающих» — их идея. Медицина и в особенности сфера лечения, медикаментозная индустрия — под их началом. Войны, конфликты, «цветные революции», терроризм распространяются по Земле с их подачи. Ядерные испытания запрещены, но им на смену пришли испытания химического, биологического и геологического оружия. Ни для кого не секрет, что цунами в Индийском и Тихом океанах, землетрясение в Японии пятилетней давности, в Новой Зеландии и Исландии, два суперпожара в Европе и России, — суть результаты испытаний геосферного и климатического оружия.
— Это ещё не доказано.
— Я дам тебе расчёты и выкладки наших экспертов, убедишься. Ты в курсе, что раненые пулями из обычного нарезного оружия оставляют после себя генетически изменённое потомство?
Игорь с недоверием всмотрелся в хмурое лицо отца. Ему было всего двадцать три года, и в силу природного оптимизма он ещё верил в светлое будущее человечества, хотя строить его не спешил.
— Хорошо, допустим, ты прав. Не понимаю одного — чего они добиваются. Какова цель твоих Поводырей? Чего они хотят? Если человечество вымрет, кем они будут управлять?
— Они не допустят, чтобы человечество вымерло, тем более что это очень гибкая гомеостатическая система. Цель же Поводырей — изменение генофонда человечества! Они хотят сделать из него стадо, вынуть из людей душу, отбить у них охоту мыслить, познавать, учиться, мечтать. А о чём будут мечтать твои приятели, с которыми ты оттягиваешься на дискотеках и маргинальных сборищах типа вечеринок с девицами лёгкого поведения?
— Ничего они не маргинальные, — пробормотал Игорь. — Я с ними учился.
— Просто ты об этом не задумывался. Я хочу, чтобы ты сам дошёл до определённых выводов, а ты бежишь от меня, бежишь от оценок, от анализа происходящего и продолжаешь оставаться… — Олег Харитонович замолчал, пожевал губами.
— Кем? — не выдержал сын.
— Лузером, — со вздохом ответил координатор. — На одно надеюсь: что ты вырастешь, наконец, и начнёшь думать. Посмотри вокруг, выбери себе настоящее дело.
— Я думаю.
— Пока что ты занимаешься только поиском удовольствий под лозунгом «бери от жизни всё», а не поиском пути. К примеру, зачем ты собираешься в Ригу на чемпионат мира по стриптизу?
— Так интересно же… — неуверенно промямлил сын.
— Вот и ответ, — сокрушённо покачал головой Олег Харитонович. — Жаль, не я тебя воспитывал.
— Да уж, бойцом я не стану, — скривил губы молодой человек.
— Да бог с ним, с бойцом, человеком стань, что поглавнее будет.
Зазвонил мобильный.
Олег Харитонович достал айком.
— Иди, коль собирался, вечером поговорим, я принесу тебе кое-что почитать.
Сын с облегчением выпрямился и скрылся за дверью.
Последние семь лет он жил с матерью в Краснодаре, закончил исторический факультет местного госуниверситета, но заниматься наукой не спешил. И хотя парень он был неплохой, светлый, готовый протянуть руку помощи любому, компания тянула его не туда, куда хотел Олег Харитонович. Все эти семь лет после ухода жены он жил один и больше всего переживал, что сын не остался с ним.
Звонил Тамерлан:
— Слышал об успехе наших правоохранительных органов?
— Ещё не включал телевизор.
— Взяли группу террористов из Ингушетии, двух смертниц и четырёх наводчиков.
— Да, это успех. Хотя, с другой стороны, основные успехи в борьбе с преступностью по-прежнему принадлежат самой преступности.
— Ты сегодня настроен философски.
— С сыном побеседовал, — признался Олег Харитонович. — Приехал из Краснодара погостить на несколько дней.
— Как он? Не сподвигся присоединиться к нам?
— Не могу уговорить даже задуматься о происходящем.
— Не спеши, он ещё молод, сам придёт, парень умный.
— Надеюсь.
— Через час нас ждёт Первый.
— Где?
— В Сити, где и всегда.
— Почему не по скайпу?
— Не знаю, он не сказал.
— Хорошо, буду. От Грибова ничего?
— Можно подумать, он бы тебе не доложился.
— Прости, я в дурном расположении духа. Забыть бы обо всех этих Поводырях да рептилоидах во власти с их политикой управляемого хаоса!
— Хочешь забыть о комарах, встань на муравейник.
Олег Харитонович усмехнулся.
— Тебе хорошо философствовать, дочь пошла по твоим стопам, а мой больше думает о том, как бы и с кем провести время. Может, забрать его из Краснодара?
— А он согласится?
— Попытаюсь надавить мягко.
— Ладно, я к тебе вечером заеду, пообщаюсь с ним, если не возражаешь.
— Буду рад.
Олег Харитонович собрался, спустился к машине.
Мысли сменили маршрут. Дел накопилось столько, что на размышления о собственной семье времени не оставалось.
Массив башен Москва-Сити вырос впереди сверкающим искусственным островом. Последняя — седьмая башня была закончена в прошлом году, строительные леса сняли, подъёмные краны, уродующие картину, были, наконец, убраны, и гости столицы смогли в полной мере насладиться технологически совершенным пейзажем со всех сторон.
Олегу Харитоновичу тоже нравились башни — как памятник человеческой фантазии и инженерной мысли, но он знал, какой ценой достигнут результат, какая гигантская инфраструктура требуется для эксплуатации небольшой кучки зданий, и прелесть новизны и совершенства гасла, отступала, поскольку задумывался Сити-центр как конгломерация для обслуживания чиновничьего аппарата правительства Москвы и бизнеса, которым по большей части управляли эмиссары Поводырей.
Машина нырнула в подземный паркинг, спустилась на третий уровень.
Олег Харитонович в одиночестве поднялся до середины башни Федерации, не видимый никем, по привычке «отводя глаза» всем, кто встречался на пути.
На двадцать шестом этаже здания располагалась секция консалтинговых контор, которые и в самом деле занимались консультированием производителей, продавцов и покупателей по широкому кругу вопросов в сфере технологической и экспертной деятельности. Однако практически никто из владельцев башни и её охранников не знал, что две конторы принадлежат «Триэн» и выполняют совсем другие функции.
Олег Харитонович сбросил «сглаз», его заметили, дверь в прозрачной перегородке, рядом с табличкой «2601–2614. Консалтинговая фирма «Техномаркет» открылась автоматически. Он прошёлся по белому пластику коридора, миновал ряд белых дверей с номерами от четырнадцатого до ноль первого, остановился перед дверью без номера, но с табличкой «Коуч-консультанты».
Дверь мигнула зелёной искоркой, открылась с тихим щелчком.
Олег Харитонович вошёл в небольшую комнату, служащую приёмной для консультантов фирмы, сидящих за дверями, обитыми кожей, слева и справа.
Секретарь, вежливый молодой человек в белой рубашке с галстуком, поздоровался, кивнул на дверь справа:
— Вас ждут.
Олег Харитонович открыл дверь.
Кабинет коуч-консультанта был почти такого же размера, что и приёмная, светлый, с панорамными окнами, автоматически темнеющими при попадании на них прямых солнечных лучей. С высоты восьмидесяти метров была видна Москва-река, башни справа, набережная, гостиница «Рэдиссон Ройял», бывшая «Украина», и скопление городских кварталов до горизонта.
Первый сидел за обычным конторским столом чёрного цвета и писал — шариковой ручкой, на обыкновенном листе бумаги.
Справа на подставке виднелась клавиатура новейшего компьютера с объёмным дисплеем, но монитор включён не был.
— Садись, — поднял голову верховный координатор «Триэн». — Закончу, пока подойдут остальные.
Олег Харитонович подсел к столу, разглядывая бронзовую статуэтку Георгия Победоносца на столе, потом стал разглядывать большую картину на стене, за спиной хозяина кабинета: необыкновенной красоты корабль летел по небу над старинным поселением, в формах зданий которого угадывались северные гиперборейские мотивы.
Со стуком в дверь в кабинете появился Захария Салахетдинович, пожал руку Малахову, кивнул Первому, махнувшему ему пальцем, сел напротив Олега Харитоновича.
— Хорошо, что мы не сориентировали Гловитца на Сити. Он запросто мог нацелить свой модуль на любую из башен. А то и на все сразу.
— Я тоже об этом подумал, — признался Олег Харитонович. — Он и так запускал сюда своих сыскарей.
— Не он — Есенберлин.
— Какая разница?
— Вася Грибов вычислил их всех, троих взяли.
— Толку — кот наплакал, им всем всунули программы самоликвида.
— К сожалению. Слышал, что в Америке развернулась кампания по продаже участков на спутниках Сатурна? В частности, на Титане?
— Бред!
— Не бред, — качнул головой Тамерлан, — началось с Луны, а…
— Закончится звёздами?
— Гонка захвата территорий в космосе действительно началась с Луны, потом, если ты помнишь, взялись за Марс, Венеру и Меркурий. А дальше открываются широкие горизонты вплоть до облака Оорта.
— Странно, почему на это не реагируют Поводыри. Ведь экспансия в космосе несёт прямую угрозу их базам.
— Это ещё когда будет.
— С Луны их уже попросили.
— Может быть, мы чего-то не понимаем, и виртуальный захват территорий — всего лишь элемент политики управления хаосом?
— Возможно.
Первый закончил писать, сложил исписанные листочки бумаги в красную папку, закрыл, посмотрел на гостей.
— Можем начинать. Играев задерживается.
Тамерлан бросил косой взгляд на Малахова. Слова Первого следовало расценивать как свидетельство владения им неяслухом.
— Что пишешь?
— Мемуары, — улыбнулся Первый. Заметил замешательство координаторов, добавил: — Правда, мемуары. Свои оценки ситуации, размышления, сомнения, воспоминания. Пишу по-старинке, на бумаге, привык, знаете ли. Но к делу. Что известно о судьбе Ылтыына Юри?
Координаторы переглянулись.
— Новых данных нет, — осторожно сказал Тамерлан.
— Роман Волков пытался найти его, — сказал Олег Харитонович, зная, что Первый лучше их самих знает о результатах поиска бывшего разведчика. — Пока безуспешно. Одно известно точно: на Земле его нет.
— На Земле его нет, — задумчиво проговорил основатель «Триэн». — В таком случае где он, по-вашему?
— Волков утверждает, что Алтына нет и на планетах Солнечной системы.
— Вывод?
Олег Харитонович пригладил прядь волос за ухом.
— Зря мы его отправили одного.
— Он сам вызвался, — буркнул Захария Салахетдинович.
— Это не объяснение.
— Вариантов всего два, и оба негативные, — нехотя признался Олег Харитонович. — Первый: он вышел в терминале одной из баз АПГ и не смог вернуться.
— Почему? Наша кабина работает нормально, если верить экспертам.
— Возможно, она редко включается на финиш. Волков предположил, что техслужба В-транспорта смогла отследить выходы наших парней и заблокировала линию.
— Они же вернулись?
— Только после старта из терминала лемурийской Колыбели.
— Почему в таком случае Юря не воспользовался этой возможностью?
— Загадка.
— Хорошо, второй вариант.
— Алтын попал, — закончил за Малахова Тамерлан, видя, что он молчит, — в засаду.
— Но если его нет на базах Солнечной системы…
— Значит, он где-то ещё, — сказал Олег Харитонович. — Если только…
— Если?
— Не убит.
— Космос велик, — добавил Тамерлан, — а баз у Поводырей несметное количество.
— Так уж и несметное.
— Судя по просочившимся при переговорах данным, АПГ командует парадом на планетах половины Галактики.
— Это правда, — подтвердил Первый тем же задумчивым тоном. — Эта зараза продолжает распространяться и за пределами Млечного Пути, их базы найдены даже в Магеллановых Облаках и в ближайших к Галактике шаровых звёздных скоплениях.
— У нас есть… такая информация? — спросил Тамерлан озадаченно.
— Она есть у меня. Существует достаточное количество цивилизаций, не использующих в процессах развития принцип «добра и зла», которые достигли очень высокого уровня. К сожалению, они неспособны противостоять направленной и жёсткой системе давления со стороны агрессивно устремлённых космических рас похожего уровня развития. Как говорится, это прекрасные работники тыла, но не комбатанты.
— Мы, значит, тоже не комбатанты?
— Нет, в нашем случае галактическая Ассоциация Поводырей ошиблась, а когда они опомнились, осознав, что мы способны сопротивляться насилию, противостоять злу…
— Сменили идеологию.
— Правильно. Хотя двенадцать тысяч лет назад они поступили иначе: натравили друг на друга две земные расы — атлантов и гиперборейцев. После чего мы и имеем Северный Ледовитый океан, подо льдами которого скрываются остатки Арктиды, и Антарктиду, подо льдами которой таится то, что нынче называют Атлантидой. Но не суть, друзья мои. Нас заставили воевать, и мы будем воевать, чтобы сохранить не просто независимость, но — жизнь! И альтернативы этой войне пока нет. Итак, делаем вывод: Ылтыын Юря…
— Захвачен контрразведкой Поводырей, — закончил Тамерлан.
— Где его искать?
Координаторы не ответили, погружённые в свои думы.
Первый усмехнулся.
— Понятно. Что говорит насчёт этого Волков?
— Он…
— Нервничает.
Олег Харитонович покачал головой.
— Роман — человек впечатлительный, несмотря на внешнюю сдержанность, он действительно переживает, что не может найти Алтына.
— Где он?
— Дома, с женой.
— С женой, — повторил Первый со странной интонацией.
Координаторы «Триэн» смотрели на него, ничем не выражая своих чувств, так как не понимали, что он имеет в виду. Однако объяснять свою интонацию Первый не стал.
— Тогда у меня всё. Вы свободны.
Олег Харитонович встретил взгляд Захарии Салахетдиновича, ответил предупреждающим взглядом.
— Добрых дел.
Один за другим координаторы вышли из кабинета.
Олег Харитонович оглянулся на пороге.
Первый смотрел в окно, но видел, казалось, бесконечность, так глубок и далёк был его взгляд.
Кабина лифта понесла пассажиров на первый этаж.
— Ничего не понимаю! — в сердцах сказал Тамерлан. — Вызвать нас только для того, чтобы спросить, где Волков?
— Он ждёт, — тихо сказал Олег Харитонович.
— Чего?
— Что Волков примет решение.
— Какое?
Айком в кармане куртки дважды мяукнул.
Малахов поднёс мобильный к уху:
— Да, Юночка.
Лифт остановился, выпуская пассажиров в просторный холл башни.
— Понял, сейчас подъеду.
— Что случилось? — поднял брови Тамерлан.
— Он ушёл.
— Волков? Куда? От жены, что ли?
— Боюсь, гораздо дальше, чем ты думаешь. Вот чего ждал Радагост.
— Говори ясней.
— Рома Волков натянул спецкомбез и исчез. То есть, вероятно, включил В-портал.
— С ума сошёл?!
Олег Харитонович покачал головой, по губам его скользнула понимающая улыбка.
— Не сошёл, принял правильное решение.
В глубине души он понимал, что его замысел — чистейшей воды авантюра, почти не имеющая шансов на успех. Но бросить друга в беде он не имел права, тем более что помочь ему было некому. Роман знал, что Ылтыын ни секунды не задумался бы протянуть ему руку помощи, где бы он ни находился, хоть в аду, хоть в раю. Такой он был человек.
Приняв решение, Роман написал записку жене, что отправляется в командировку, натянул спецкомбинезон «Филин», посовал по карманам и в наспинный ранец печенье, два сникерса, маленькую бутылку питьевой воды и две кислородные маски с кассетами жидкого кислорода — на всякий случай. Проверил реакцию унца, постоял в гостиной, колеблясь, дождаться Юны или нет; она пошла в магазин. Решил не устраивать долгие проводы. И включил В-портал.
Первым пересадочным пунктом он избрал базу Поводырей на Луне.
Несмотря на предпринятые рептилоидами меры по эвакуации, на спутнике Земли всё ещё функционировали несколько баз, считавшихся недоступными землянам, и три из них работали в дежурном режиме. Остальные были либо законсервированы, либо уничтожены.
Переход с Земли на Луну совершился без сюрпризов.
Пережив потерю зрения и сознания, Роман почувствовал лёгкость во всём теле и понял, что расчёт оправдался: он попал туда, куда хотел.
Включилась сторожевая сфера, почти независимая от сознательной манипуляции. Теперь он опирался на её данные как на показания автоматического датчика, встроенного в мозг и работающего в режиме непрерывной локации окружающего пространства.
Сфера видения-чувствования скачком расширилась, охватывая все отсеки лунной базы, располагавшейся в недрах кратера Гассенди, на севере Моря Влажности.
Оборудование базы по большей части было выключено, отсеки и тоннели, уходящие в таинственные глубины Луны, пустовали, но генераторы воздуха работали, температура в центральной зоне базы с транспортным терминалом и залом управления поддерживалась в пределах десяти-двенадцати градусов Цельсия. И следили за состоянием сооружения всего два оператора, сидящие в полусферическом отсеке, куда сводились все энергетические линии базы.
Они заволновались, когда В-терминал пропустил пассажира. По-видимому, получили сигнал от следящих за кабиной датчиков.
Роман сконцентрировал на светящихся «клочках мыльной пены» их аур поток пси-поля, захватил сознание одного оператора — рептилоида, судя по мыслешлейфу, подавил волю второго.
Первый попытался сопротивляться, конвульсивно дёргаясь в кресле за операционным пультом, но отгородиться от внедрения «мыслевыключателя» не смог.
«Don’t wórry, be happy! — приказал ему Роман, надеясь, что оператор понимает английский язык. — Всё работает в штатном режиме, ничего опасного не происходит. Мне нужны координаты главной базы Ассоциации в центре Галактики».
«Кто запрашивает?» — попытался определить абонента осоловевший оператор.
Роман видел его высоким, худым, костлявым, с головой варана с земного острова Комодо, хотя физический облик оператора на самом деле мог значительно отличаться от воображаемого.
«Свисс-иллеш запрашивает! — рявкнул Роман. — Выведи на экран панораму Галактики!»
Команда прошла. Оператор воспринял её на уровне подсознания, почти как собственную мысль.
По экрану, представлявшему собой вогнутый, наклоненный над пультом трапециевидный лист прозрачного материала, пробежала череда цветных линий (Роман видел это глазами оператора), экран протаял в глубину, и в невероятной дали засветилась красивая, многовитковая, звёздная спираль.
У Романа захватило дух.
Несмотря на иное восприятие цвета глазами рептилоида, зрелище было поистине великолепным! Спираль Галактики казалась изумительно совершенной друзой сверкающих драгоценных камней, и каждый из них хотелось потрогать руками. Роман остро пожалел, что не может ни полюбоваться на это творение природы собственными глазами, ни сфотографировать его.
«Покажи расположение Солнечной системы!»
В глубине экрана зажглась световая стрелочка, уткнулась в слабую жёлтую искорку между двумя звёздными рукавами.
«Теперь покажи расположение главной базы Ассоциации!»
Стрелочка послушно клюнула более плотное звёздное кольцо вокруг светящегося огненного ядра, скрывающего чёрную дыру в центре Галактики. Звёздную веточку в этом месте отделяло от Солнца приличное расстояние.
«Данные по Галактике!»
Оператор не понял, зачем такому высокопоставленному лицу, как Свисс-иллеш, понадобились сведения о Галактике, но воля его была подавлена, и он вывел на экран всю доступную компьютеру базы информацию.
Роман вгляделся в плывущий снизу вверх текст глазами оператора и выругался. Шрифт был похож на китайские иероглифические письмена, и прочитать что-либо не представлялось возможным. Похоже, все тексты в памяти компьютера были записаны на языке его разработчиков.
«Читай вслух!»
Оператор послушно забубнил на своём языке. В его сознании начали вспыхивать образы и обрывки английских фраз, соответствующие прочитываемому тексту. Разобраться в этой мешанине слов и видений было трудно, поэтому Роман понял далеко не всё, однако самое главное уяснил.
Звёздная спираль Млечного Пути состояла из трёх больших рукавов и четырёх маленьких. Количество звёзд в них достигало двухсот миллиардов. Ещё двести миллиардов насчитывалось в шарообразном гало Галактики, окружавшем её центральную часть — балдж.
В центре балджа диаметром около ста световых лет находилась чёрная дыра массой около трёх миллионов масс Солнца. Плотность звёзд в этом шаре достигала десяти тысяч на кубический парсек, в то время как звёздная плотность в районе Солнца (эту цифру подсказала память) не превышала одной звезды на шестнадцать кубических парсеков.
Толщина диска Млечного Пути (рептилоиды называли его Фухху-ссима) в центре доходила до трёх тысяч световых лет и спадала к краям диска до трёхсот светолет.
Солнце находилось на расстоянии двадцати шести тысяч световых лет от центра Галактики и совершало полный оборот вокруг него за двести двадцать миллионов лет, двигаясь со скоростью в двести пятьдесят километров в секунду к рукаву Персея.
Оператор дошёл до перечисления в Галактике шаровых звёздных скоплений (всего их насчитывалось больше двухсот), и Роман остановил его:
«Как далеко от Солнца находится ваша база?»
Оператор не прореагировал на оговорку экстрасенса — «ваша», в его голове всплыло английское: «Seven thousand parseks».
«Что представляет собой база?»
Оператор замешкался. Руководство самой базы, к которому он причислял и Свисс-иллеша, не должно было задавать такие странные вопросы.
«В каком смысле?»
«В прямом! — Роман поспешил разделить сознание рептилоида на потоки, не способные осмыслить целое. — Покажи базу снаружи и изнутри!»
Звёздная диско-спираль в глубине экрана погасла, вместо неё проявилось гигантское сооружение, больше всего похожее на репей — колючий шар лопуха настоящего, известного под латинским названием lappa mayor.
Роман невольно присвистнул. Земные художники, вырисовывающие удивительные неземные пейзажи и сооружения иного разума для фантастических фильмов, недалеко ушли в своих фантазиях от реально существующих космических объектов. «Репей» центральной базы АПГ напоминал многие сооружения, созданные воображением художников, которые в фильмах видел Роман. Однако эффект инаковости от этого не уменьшался. Перед глазами оператора медленно вращался в пустоте пространства удивительный кластер сооружений, похожих и одновременно существенно отличных по форме от всего, что вдохновляло земных конструкторов. Такие мощные инженерные сооружения могли создавать только неземные жители, привыкшие к иным пропорциям форм, и ассоциации Романа возбудили в памяти паучьи тела, пластинчато-чешуйчатые морды динозавров и змеиные извивы.
«Внутри!»
«Репей», достигавший в диаметре двух тысяч километров (размер приличного спутника солнечных планет), исчез, вместо него весь экран заняла сотовая мозаика помещений, разобраться в интерьерах которых с первого взгляда было невозможно.
«Рубку управления!»
В центре экрана вырос красно-сиреневый бутон, разошёлся в стороны лепестками лилии.
На зал управления земными производствами или космическими кораблями открывшееся взору сложнейшее переплетение форм не походило вовсе. Глаз лишь изредка цеплялся за виденные где-то знакомые геометрические фигуры, но вместе они составляли невероятно сложные конфигурации, которые нельзя было обрисовать одним словом. На ум приходили сочетания: «паучьи сети», «сплетение лап насекомых», «переходы пчелиных сот» и «скопления крокодильих морд». Где в этих пересечениях располагались операторы, управляющие сложнейшим технологическим хозяйством базы, догадаться было трудно.
«Блин!»
«Не понял?» — оживился оператор.
«Где на базе находится отсек тюремной изоляции?»
«Не понял…»
«Тюрьма! Камера, где содержат преступников или задержанных по подозрению… э-э, в противоправной деятельности!»
«Prison, — покорно повторил оператор, — camera…о, йес, оф коз, блок изоляции, двенадцатый пояс, шестьсот шестьдесят шестая башня…»
«Покажи!»
«Блоки расположены на каждом уровне…»
«Их расположение хаотично или привязано к какой-то оси?»
«Тоннель доставки сорок четыре…»
Роман вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Ощущение было такое, будто на него посмотрел гигантский клоп, собиравшийся укусить и напиться человеческой крови.
«Спи!»
Оператор уронил голову на грудь.
Изображение внутренних помещений базы перед глазами Романа растаяло: отключился канал связи с глазами оператора.
Он всё ещё находился внутри кабины В-терминала, поэтому никто попасть сюда извне не мог. И всё же впечатление складывалось странное, словно совсем недалеко, может быть, даже в самой кабине вот-вот должна была открыться незаметная дверца, из которой готовился прыгнуть на человека ядовитый «клоп». Или скорпион.
Роман облился потом. Интуиция сработала адекватно, но к прыжку «скорпиона» он готов не был. Потому что никакого «скорпиона» в действительности не существовало. Зато стены кабины опоясывал обруч из чрезвычайно опасного материала, который мог взорваться в любую секунду!
Осознание опасности было полностью мистическим, сродни познанию безличной буддистской шуньи — «наполненной пустоты», и при этом оно являлось раскрытием фундаментальной реальности, не зависимой от состояния экстрасенса. Это было прозрение глубин истины, светлая сторона которой называлась жизнью, а тёмная — нежизнью, отличимой от понимания термина «смерть». Но и бытием эту нежизнь назвать было нельзя, а небыть Роман не хотел. Потому что тогда не смог бы выполнить поставленную перед самим собой задачу.
Рефлексы включились так, будто получили команду помимо его сознания и воли.
В воображении возникла спираль Галактики, мелькнул в стороне шипастый кокон «репейника», взгляд сосредоточился на звёздной шерстинке в центре скопления.
Взрывное устройство, вмонтированное в кабину В-терминала, получило команду на подрыв.
Но Роман уже был готов к старту и опередил миг взрыва, бросив себя в пучину телепортационной сети, объединяющей все принадлежащие Ассоциации Поводырей планеты и космические объекты. Как взорвалась кабина лунного В-терминала, какие последствия вызвал взрыв, заметили это земные и лунные наблюдатели или нет, он уже видеть и знать не мог.
Падение в пропасть — как восприняла процесс перемещения психика пассажира — продолжалось вечность… и всего ничтожную долю секунды одновременно.
Затем Роман осознал себя стоящим в ужасающей тесноте, мешающей не только двигаться, но и дышать. Лишь спустя несколько мгновений он понял, что его действительно спеленали гибкие прочные обручи, прижавшие руки к телу, ногу к ноге и сдавившие туловище и голову. Не будь на нём спецкомбинезона, оборудованного внутренним силовым каркасом, обручи вполне могли его раздавить.
Вот когда ему в полной мере пригодились советы Вохи-тренера и профессора Играева, отражавшие опыт переживания стрессовых ситуаций и неожиданных нападений.
Мозг ещё не осознал истинную подоплёку происходящего (ловушка!), а глубинная психика, отвечающая за безопасность личности, уже отреагировала на угрозу, пробудила «внутреннего свидетеля», отличного от мыслеобраза Романа, его импульсов, чувств и переживаний.
Пришло ощущение, что тело является лишь малой частью всего существа и занимает в поле сознания-подсознания определённое и отнюдь не главное место. Его сменило другое ощущение — новой реальности, как будто Роман стал, несмотря на тесноту и оковы, больше, сильнее и основательнее. Все предметы вокруг стали восприниматься так, словно они были заключены внутри тела.
Затем включилась «пошаговая» концентрация на всплывающих в сознании идеях, визуальных образах и звуках.
Неслышимый щелчок — пришла идея проследить связи сработавшего механизма захвата.
Второй щелчок оживил идею ослепления механизма.
Третий — сформировал план установления контакта с общим информационным полем ядра Галактики, хранящим все сведения о деятельности разума в этом районе.
Последний шаг-«щелчок» предполагал дотянуться до Земли для создания канала связи с родной экстраформацией и начать ментальный поиск Ылтыына.
Роман «вспыхнул», щедро расходуя энергию на «дробную» мыследеятельность: сознание стало мультиверсным, разбилось на потоки, обрабатывающие каждый свою тему.
Местный ментал превратился в виртуальную видеочувственную «библиотеку», раскрывая свои «подвалы» и подчиняясь воле человека.
Первый мыслепоток нашёл коммандор, отвечавший за включение механизма захвата, установленного в кабине.
Второй по линиям энергосети домчался до центра управления всей инженерной структурой базы, с пульта которого и пришла команда включить механизм захвата.
Третий мыслевихрь, не встречая препятствий, обежал отсеки вокруг транспортного терминала в поисках ауры Ылтыына.
Четвёртый долетел до Земли, ухватился за ауры Юны (тотчас же пришёл отклик — тёплый толчок в сердце!), Афанасия Вьюгина, Олега Харитоновича и всех друзей, кто мог подсоединиться.
Пятый мыслепоток нашёл «розетку» ментальной «библиотеки» и «вилкой» воткнулся в неё.
Экстрасенсорное сияние Романа завершило структурную перестройку мышления, допускавшую сверхскоростное оперирование чувствами, восприятием мировых форм и собственно процессом мышления. Прошло всего около двух секунд с момента его появления в терминале базы АПГ, а он уже знал о своём положении столько, что мог начать действовать.
Мыслепоток, рыщущий по «репейнику» базы в поисках Ылтыына, вернулся ни с чем, но мыслепоток, подключившийся к информационному полю, обнаружил двенадцатый пояс и башню, похожую на гигантский десятикилометровый коготь динозавра, которая, по сути, представляла собой тюремный изолятор, и первый «мыслевихрь» метнулся туда.
Коммандор, отвечающий за включение механизма захвата в кабине В-терминала, приказу Романа открыть замки не подчинился. Он реагировал только на простые электромагнитные импульсы, посылаемые через особые вакуумные кабели, проложенные в стенах сооружения и пронизывающие все помещения базы.
Зато мыслепоток, прослеживающий каналы связи, добрался до командного пункта защитной системы «репья» и обследовал его за доли секунды.
Операторов здесь было пятеро, каждый обслуживал свой участок и следил за своим монитором наблюдения, объединявшим более сотни экранов, которые принимали изображения от установленных по всему периметру базы видеокамер. Один из них как раз начал реагировать на полученный от датчиков транспортного терминала сигнал о появлении объекта внутри кабины. К счастью, его реакция на два порядка уступала реакции Романа, и сообщить начальству о срабатывании устройства захвата он не успел.
«Замри!» — скомандовал Роман, опуская на череп рептилоида «кувалду» раппорта.
Оператор застыл, раскорячившись в кресле, обтягивающем его тело как огромный сапог. Это был потомок древней расы неземных кайманоидов, напоминающих людей с чертами крокодилов. Ни русского языка, ни английского, ни какого-нибудь другого из земных языков он не знал, однако мысли оператора были прозрачны и вполне понятны, что давало Роману возможность почти без напряга управлять им.
«Открой устройство захвата в кабине терминала!»
Оператор не сразу, но подчинился, уловив знакомые интонации в мысленном приказе, который сопровождался видениями, подсказывающими, что нужно сделать.
С отчётливым металлическим скрипом обручи, стягивающие тело экстрасенса, ослабли, убрались в стенки кабины. В потолке разгорелись невидимые синие светильники. Отошла в сторону шторка двери. В лицо пахнуло сложной смесью запахов, знакомыми из которых были только запахи разогретого металла и пластика.
Мелькнула трусливая мыслишка включить В-портал и убраться отсюда подобру-поздорову. Но Роман сердито отогнал эту мысль и шагнул из кабины в кольцевой зал, окружавший пакет из трёх таких же кабин, расположенных в толстых, стеклянных на вид, матово-непрозрачных трубах диаметром около метра. Вторая мысль была «мужской»: он пришёл сюда не для того, чтобы бежать в страхе при первых же признаках опасности.
Прошло восемь секунд с момента его «вытаивания» в кабине, поэтому в холле пока никто не появился, но Роман чувствовал, что спокойствие это мнимое, видеокамеры уже передали сигнал на пульты охраны, а может быть, и в офисы соответствующих распорядителей базы, так что тревоги ждать оставалось недолго.
Слева по ходу движения в закруглённой стене коридора проявился тонкий световой контур, обозначавший выход.
Роман шагнул к нему, фонтанируя призрачными струями пси-энергии, и нос к носу столкнулся с кошмарной тварью, живо напомнившей скелетообразных инопланетных монстров из старого американского фильма «Чужие». Тварь была очень похожа на такого монстра, разве что морда у неё была сухой, не пузырилась пеной и слюной, сильно напоминая морду хищного динозавра.
Экстрасенс замер.
Тварь, в отличие от человека, думать не стала, сразу прыгнула к нему, растопыривая лапы, сплетенные из сплошных жил и перепонок… и её словно пушинку порывом ураганного ветра отнесло назад на несколько метров, впечатало в стену коридора.
«Унц! — сообразил Роман, не успевший как следует испугаться. — Вовремя! Однако надо прорываться!»
Он шагнул в коридор.
Тварь — не то робот, не то киборг, судя по слабому мерцанию ауры и отсутствию интеллекта — снова бросилась на противника.
Удар унца на этот раз был гораздо сильнее.
«Динозавра» длиной в три с лишним метра, сплетенного из жил, выпуклых пластин, чешуй и гофрированных трубок, отнесло вдоль коридора к ажурной перегородке и, как он ни цеплялся всеми четырьмя лапами за стены, пол и потолок коридора, с гулом вбило в перегородку так, что та прогнулась и пошла трещинами.
И всё же тварь осталась жива, подтверждая догадку Романа, что она является скорее всего полуживым организмом, созданным для разборок с повстанцами на колонизируемых Ассоциацией планетах, для усмирения непокорных и ликвидации лазутчиков.
Понимая, что затяжной бой может стать началом конца, создаст множество непреодолимых проблем и ограничит свободу передвижения, Роман мысленно «дотянулся» до «сознания» унца:
«Уничтожить!»
Монстр высвободил из треснувшей перегородки лапу, метнул в противника клуб дыма, превратившийся в струю неяркого синеватого огня.
Роман не стал от неё уворачиваться, надеясь на реакцию унца, и правильно сделал.
Унц сначала отбил струю «зонтиком» силового поля, а потом ответил твари выплеском энергии — выглядело это как струение жаркого воздуха — и буквально смял «динозавро-кибера» в ком чешуй, щетинок, трубочек и полос.
Ком этот ещё жил какое-то время, дёргался и скрежетал, но был уже безопасен.
Роман мысленно огляделся, продолжая контролировать в пси-поле ближайшие отсеки и коридоры центра. С трёх уровней к транспортному терминалу двигались потоки светящихся пузырей — мыслесфер обитателей базы, скакали ещё две похожие на первую твари, и встречаться с ними не хотелось.
Мыслепотоки, отвечающие за поиск Ылтыына, вернулись наконец с хорошими новостями.
Один скачал в «библиотеке» файл о местонахождении тюремной зоны, прятавшейся в десятикилометровом «шипе репейника», второй обследовал «шип» и обнаружил слабое мерцание мыслесферы эскимоса.
Роман почувствовал неимоверное облегчение. Решение искать друга здесь, в сердце владений АПГ, было правильным. Теперь оставалось только выполнить задуманное, для чего надо было преодолеть сопротивление сбегавшейся со всех сторон охраны и пересечь около пятисот километров хитроумных изгибов и пересечений несметного количества коридоров, тоннелей и шахт «репейника».
«Меня — нет!» — послал он во все стороны раппорт «отвода глаз», в том числе операторам, наблюдавшим за внутренними коммуникациями базы через мониторы видеокамер.
Когда в коридор, опоясывающий шахту транспортного терминала, вбежали рептилоиды-охранники, в нём никого не было. Только на полу у вдавленной и лопнувшей перегородки ещё корчился в судорогах ком металлокерамических «костей и сухожилий» — всё, что осталось от мобильного ликвидационного комплекса «охотник».
Радагост — было его родовое имя.
Первым он стал, организовав «Триэн» как систему сопротивления инопланетным и прочим «пастухам».
В обыденной жизни его звали Павел Афанасьевич Лемехов, и время от времени он действительно выполнял обязанности коуч-консультанта, требующие всестороннего анализа предмета договора.
Проводив координаторов «Триэн», Павел Афанасьевич собрался поработать с иском иностранных компаний к корпорации «Нанотехнологии», где он был известен как один из директоров, и в это время позвонил Малахов:
— Радагост, Волков отправился в «дыру»!
Павел Афанасьевич ответил не сразу:
— Ты уверен?
— Абсолютно! — ответил Олег Харитонович.
— Значит, он всё-таки решился.
— С ним будет трудно. Если он вернётся. По натуре Роман «свободный художник», хотя и анархистом назвать его нельзя, но решения он принимает спонтанно. Боюсь, что нынешнее станет для него фатальным.
— Поддержи его.
— Экстраформация СССР готова, лишь бы он вспомнил о нас.
— Захочет жить, вспомнит.
Павел Афанасьевич посидел за столом, воссоздавая в памяти ершисто-независимый облик экстрасенса, потом инициировал канал неяслуха.
«Слушаем, содруг», — ответили ему.
«Одарённый решился навестить обитель Поводырей».
«Мы знаем».
«Ему ещё рано становиться оператором такого уровня».
«Это не наша проблема».
«Есть возможность помочь ему?»
«Мы не вмешиваемся в подобные процессы, вы знаете».
«Могу включиться я».
«Это вы решаете лично».
«Мне потребуется внедрение».
«Мы не можем взять на себя такую ответственность».
«Поэтому ваши Разумные Союзы и проигрывают войну с АПГ. Я готов взять ответственность на себя и больше ничего не прошу».
Канал неяслуха на несколько секунд стал пустым и тихим.
«Хорошо, мы посовещаемся».
«Только недолго, дорога каждая минута, я не хочу, чтобы Одарённый погиб».
«Ждите».
Канал мысленной связи потерялся в шумах космического пространства.
Первый задумчиво походил по кабинету, поглядывая сквозь панорамное — до пола — окно на столичный пейзаж, потом вызвал секретаря:
— Я занят, освобожусь не скоро.
Секретарь понял.
— Хорошо, не буду беспокоить.
Первый остался один.
Так свободно и раскованно он не чувствовал себя давно. Пришёл даже определённый спортивный азарт, и чем больше обитателей «репейника» АПГ удавалось провести, «отвести им глаза», заблокировать сознание, тем азартнее казалась начавшаяся игра в кошки-мышки.
Через пять минут после ухода из транспортного терминала Роман определил положение радиальных и осевых транспортных линий, переносящих пассажиров из одного района базы в другой. Линий было более тысячи, но к цели вели только две, и он направился к станции, где садились и выбирались из движущихся капсул обитатели базы.
Капсула представляла собой эллипсоид, рассчитанный на несколько пассажиров — от двух до десяти максимум. По транспортным артериям, напоминавшим трубопроводы, она передвигалась с помощью электромагнитного привода. Поскольку Роман продолжал «отводить глаза» (мимолётно подумав, что ему повезло, так как психика местных жителей отзывалась на пси-раппорты), ему удалось сесть в одну из капсул и после трёх неудачных попыток, связанных с пересадками, следовать в нужном направлении он всё-таки добрался до основания шиповидной башни, которая представляла собой особо охраняемую изоляционную зону.
С момента выхода «лазутчика» в терминале главного императив-центра АПГ прошло двадцать минут, но он по-прежнему оставался невидимкой для его обитателей, и это внушало определённый оптимизм.
В транспортном отсеке, где унц расправился с кибером защиты, уже работали следователи службы безопасности, вследствие чего базу не один раз облетело предупреждение о выходе «группы диверсантов», которых надо было найти и уничтожить во что бы то ни стало. Языка, на котором разговаривали рептилоиды, Роман не знал, однако и без этого понимал, что службам искусственной планеты поступило предписание немедленно сообщать обо всех подозрительных явлениях.
На несколько секунд он остановился передохнуть в одной из ниш коридора, опоясывающего основание центральной шахты тюремной башни.
Пси-фон в этом месте оставался пока спокойным, в то время как в транспортном терминале «гудел» всё сильнее, и волна этого «гудения» бежала от него всё дальше и дальше, охватывая другие участки «репейника». На поиски «диверсантов» были брошены значительные силы, поэтому медлить с проникновением в тюремный «шип» было нельзя. На руку экстрасенсу играла только внезапность его появления и нестандартность действий.
Он прошёлся по коридору, отмечая расположение входов в шахту и количество входящих и выходящих аборигенов.
Снова мелькнула мысль, что ему повезло ещё и в том, что он может дышать тем же воздухом, каким дышат местные жители, хотя пропорции газов были иными, чем на Земле, в горле постоянно першило.
Входящих в неведомые «подвалы» тюремной шахты было меньше, чем выходящих. За время наблюдений за подступами к шахте Роман насчитал всего двух рептилоидов, которые прошли в ту сторону, и пятерых, вышедших обратно. Все они передвигались поодиночке, что облегчало задачу по проникновению в запретную зону.
Но прежде надо было отвлечь операторов, следящих за пунктом прохода по мониторам, и Роман принялся искать жилочки системы коммуникации, зал контроля и работающих там людей. Точнее, настоящих рептилоидов, потому что виделись они экстрасенсу рогатыми человекоподобными ящерами.
Связи нашлись, операторы погрузились в прострацию, перестав следить за происходящим в других частях планеты, не имеющей привычных литосферных плит, морей и континентов, оболочек и ядра. Она везде была одинаковой, ажурно-этажерчатая, смонтированная из выращенных искусственно поддерживающих конструкций и жилых модулей. Ядро у «репейника» имелось, но не жидкое, магматическое, из расплавленных горных пород, а как отдельный металлический сфероид, играющий роль энергетического центра.
Роман невольно вспомнил старый фильм «Звёздные войны», в котором существовала «Звезда смерти» с гигантским генератором энергии в центре. Двухтысячекилометровый «репейник» обители Поводырей очень сильно напоминал созданную воображением земных сценаристов «Звезду смерти».
Случай пробраться в закрытую зону тюремной башни представился через минуту.
К одному из проходных пунктов приблизился рептилоид в зеленоватом мундире с золотыми погонами, обвешанный множеством сверкающих блях и витых шнуров. Больше всего он походил на земных носатых обезьян, разве что форма черепа — сплюснутый эллипсоид да выдающаяся вперёд челюсть выдавали в нём обитателя водной среды; по-видимому, его предками были неземные амфибии.
На мощной двери, усеянной заклёпками и полосами, вызывающей мрачные ассоциации средневековых крепостных ворот, зажглось ожерелье синих щелевидных ламп, створки с гулом начали раздвигаться.
Недолго думая Роман скользнул к «генералу», как он назвал золотопогонного аборигена, встал за его спиной, послал вперёд ослепляющий раппорт «засоса» и прошёл впритирку за рептилоидом, отметив за дверью шеренгу охранников в чёрно-зелёной униформе.
Очевидно, «генерал» и в самом деле имел большой вес среди остального населения базы, раз его встречала вымуштрованная охрана.
Роман уже знал, что увидит за «крепостными воротами».
Как и большинство здешних помещений, холл основания башни был кольцевым и охватывал шахту, пронизывающую «шип» башни снизу доверху. Башня сужалась по диаметру к верхним этажам, и холлы каждого следующего горизонта становились всё меньше и меньше.
Потеряться здесь было нельзя, но свободно передвигаться по кольцевым коридорам не представлялось возможным, так как за каждым участком гигантского по земным меркам изолятора следили видеокамеры. Поэтому Роман вынужден был «затемнить сознание» спутника и направить его туда, куда ему было нужно: примерно на середину тюремной башни, где мыслепоток-разведчик обнаружил мерцание ауры Алтына.
Уже стоя в кабине лифта, Роман вдруг поймал себя на мысли, что база АПГ не является планетой в полном смысле этого слова, однако сила тяжести в её коридорах везде была одинаковой, близкой к земной. И это обстоятельство тоже можно было трактовать как везение, потому что передвигаться в иных условиях, в пространстве с малым тяготением или, наоборот, с большим, было бы очень непросто.
Лифт представлял собой прозрачную трубу, проложенную по стене башни, кабина тоже оказалась прозрачной, поэтому Роман с интересом разглядывал проплывающую мимо чешуйчатую стену, распахивающуюся вдаль, пронизанную тысячами «колючек» и «шипов» «репейника», также представляющих собой башни, а потом увидел небо над головой, и у него перехватило дыхание.
Императив-центр Ассоциации Поводырей действительно располагался в самой гуще звёзд, сферическим облаком окружавших центральную чёрную дыру Млечного Пути.
Звёзд было столько, немигающих, крупных, сияющих ярко и сильно, что не требовалось никакого внешнего освещения, чтобы разглядеть без труда на поверхности «репейника» мельчайшие детали. Звёзды просто «стояли стеной», усеивая небосвод почти без единого промежутка между ними, отчего казалось, что они сейчас начнут сближаться и сожгут созерцателя, впервые глянувшего на это великолепие.
«Генерал» в кабине шевельнулся, начиная приходить в себя, и Роман очнулся от шока, вспомнив, где находится. Усилил раппорт «засоса».
Звёзды притягивали взор, манили, звали, «падали» на голову и снова возносились вверх, не двигаясь с места, порождая странную эйфорию. До ближайших можно было, как говорится, дотронуться рукой, так как их плотность в ядре Галактики была очень высокой, и расстояния их отделяли небольшие, не превышающие радиуса таких планет Солнечной системы, как Нептун и Плутон.
Лифт остановился.
«Генерал» как сомнамбула вышел на площадку неизвестно какого этажа, подчиняясь мыслеволевому приказу Романа.
Здесь тоже имелся коридор, кольцом опоясывающий центральную шахту башни, но вместо живых охранников контролировала коридор уже знакомая экстрасенсу кошмарная динозавровидная тварь. Пси-команды на неё не действовали, и спасало положение только присутствие «генерала». Кибер принял Романа за лицо, имеющее право находиться в свите рептилоида в золотых погонах.
Мыслепоток, обследующий этот горизонт башни, вернулся с обнадёживающими сведениями: Ылтыын был здесь!
Роман почувствовал головокружение: всё-таки он не был тренирован поддерживать психосоматику в постоянном напряжении так долго. Приходилось контролировать слишком много объектов, в большинстве своём имеющих собственную волю, это утомляло.
Трёхметровый «динозавр» растопырил лапы, что у него, очевидно, означало стойку «смирно». Он, конечно же, видел Романа, в отличие от самого «генерала», однако не сделал ни одной попытки поинтересоваться, кем является его спутник.
«Открыть уровень!» — приказал Роман, пытаясь одновременно установить мысленный контакт с Ылтыыном.
«Генерал» что-то проскрипел на своём шипящем змеином языке.
Двери проходного узла здесь были почти такими же, как «крепостные» внизу, у основания башни, и открывались примерно так же — створками в разные стороны.
Сторож-монстр горизонта сдал назад, гибко и быстро, по-насекомьи, приседая на каждом шаге.
«Генерал», деревянно переставляя ноги, направился в открывшийся проход.
Роман увидел ещё один кольцевой коридор (любят же они змеиную геометрию!), освещённый синими люминесцентами в щелях под потолком. Из скрытых отверстий в стенах коридора время от времени пшикали струйки пара, и было здесь гораздо холоднее, чем во внешнем коридоре, никак не меньше минус пятнадцати градусов по Цельсию.
Коридор был совершенно пуст, живая охрана предусмотрена не была, и Роман вовремя спохватился, понимая, что спутник может не знать, как открываются двери камер; горизонт этот насчитывал более полусотни камер (карцеров, наверно), почти все они пустовали, и лишь в трёх сидели заключённые, среди них — землянин.
«Прикажи этому уроду открыть камеру!»
«Генерал» обернулся, поманил «динозавра» длинным пальцем с кривым зелёным когтем.
«Динозавр», оставшийся в первом коридоре, послушно подскакал к нему, напоминая грацией страуса, змею и скорпиона одновременно.
«Вперёд!»
«Генерал» двинулся по коридору, абсолютно не представляя, что он здесь делает.
Прошагали метров тридцать, остановились у металлической двери, похожей на двери камер земных тюрем чуть ли не деталями. Даже глазок и металлические полосы поперёк двери казались скопированными у землян.
«Открыть!»
«Генерал» ткнул в дверь когтистым пальцем.
Чудовищная тварь шлёпнула лапой по фиолетовой выпуклости слева от двери.
Тяжёлая створка начала медленно отодвигаться.
«Вперёд!»
Золотопогонный рептилоид послушно вошёл в камеру.
Роман шагнул за ним… и на голову ему упал потолок!
Сказать, что он не ждал нападения, было бы неправильно. Но он не ждал атаки именно здесь и сейчас, успешно добравшись до места заключения друга и уверовав в свою победу. И не расслабился вроде, но и не подготовился к резкому изменению ситуации.
В глазах потемнело…
Однако раппорт, обрушившийся извне как снежная лавина с гор, не погасил все очаги мышления экстрасенса. Убив сознание, он не добрался до глубинных структур психики, и мысленный контур, отвечающий за безопасность личности Романа, остался неповреждённым. Он только затаился в темноте, как белка в дупле дерева.
Голос прилетел с небес, шипящий как змея и грозный как саблезубый тигр:
— Какая неожиданная встреча, господин Волков!
Говорили по-русски.
— Гловитц… — безучастно выговорил Роман.
— Нет, не Гловитц, друг мой, Свисс-иллеш. Гловитцем я был на Земле.
Кто-то еле слышно постучался в голову — как маленький муравьишка усиком.
«Висв, очнись!»
Глаза начали видеть. Хотя показывать этого пока не стоило.
Камера была невелика — четыре на пять метров: серые пупырчатые стены, свисающие с потолка острые штыри, щелевидные источники света, чёрный матовый пол. На полу стояло громоздкое кресло, снабжённое неприятными на вид приспособлениями, а в кресле неподвижно сидел голый человек, запрокинув голову, которую сжимала шипастая корона.
Руки и ноги пленника были прихвачены скобами к ножкам и подлокотникам кресла. Рядом с ним стояла цилиндрическая посудина размером с ведро из прозрачного материала, на треть наполненная синеватой парящей жидкостью. А слева и справа от кресла стояли, растопырив «сухожильные» лапы, две уродины, похожие на «скелеты динозавров». Они были пониже и посубтильнее «динозавра» в коридоре на первый взгляд, но не приходилось сомневаться в их угрюмой готовности пытать и мучить. Либо убивать.
Из-за кресла вышел ещё один человек.
Впрочем, он был лишь похож на человека, если принять во внимание абрис фигуры. Роман узнал его, но остался неподвижен.
— А вы действительно предсказуемы, земляне, — сказал Свисс-иллеш по-русски, с нотками презрения и превосходства в голосе. — Особенно русские. Откуда это в вас? Мчаться сломя голову на край Вселенной спасать других? Почему для вас так необходимо самопожертвование? Почему в вашей жизни присутствуют как идеальные для карьерного роста категории, так и ведущие к гибели? Надежда, вера, правда, истина? Любовь? Почему лично вам понадобился этот акт суицида?
Роман продолжал молчать. Он мог ответить, что все перечисленные Поводырём качества и рождают явление человека, но рептилоид всё равно не понял бы объяснений. К тому же надо было готовить себя к контратаке, а для этого следовало намеренно опустошать сознание, чтобы испытать его импульсную основополагающую сущность, свести волевые устремления к полю немысли и принять свои страхи и сомнения как императив к действию.
— Вся ваша история — то, что вы называете прогрессом, — ошибка! — продолжал с пафосом вещать Гловитц-Свисс-иллеш, как бы разговаривая сам с собой. — Не отвлекайся вы на воспитание ненужных моральных устоев, на создание так называемой парадигмы духовности, давно завоевали бы космос, вошли бы в нашу Ассоциацию. А где вы в настоящий момент?
Роман мог ответить и на этот вопрос, но алгоритм предстоящей схватки был ему ещё не до конца ясен, и он стоял как соляной столб, не отвечая на язвительные пассажи оппонента.
— Честно говоря, я не очень верил, что вы способны на такой поступок, — обошёл его кругом Свисс-иллеш. — Но на всякий случай подготовился, и как видите, не прогадал. Вас оказалось легко просчитать. Теперь я могу смелее действовать на Земле, зная, что от вас можно ждать. А вас, экзор, увы, ждёт печальная участь. Вы убили Владыку земной АПГ, чему есть свидетельства, и будете казнены. Вместе с вашим другом, которого я удачно использовал в качестве приманки. Не хотите попрощаться с ним?
Роман прочно устроился в сознании Ылтыына:
«Живой?»
«Не знаю», — пришёл слабый мысленный ответ.
«Как самочувствие?»
«Хреновато…»
«Что они с тобой делали? Пытали?»
«Не бери в голову, сейчас не это главное».
«Сможешь отвлечь его?»
«Попробую…»
«На счёт три».
«Сам не подкачай… подготовься как следует… второй попытки не будет… беги без меня, если что…»
«Вместе уйдём!»
— …абсолютно не понимаю, — закончил свою речь Свисс-иллеш. — Нет смысла предлагать вам сотрудничество, вы ведь всё равно откажетесь, не так ли, господин экзор?
«Раз!»
— Похоже, я прав.
«Два!»
— Что ж, не вижу смысла беседовать с вами дальше.
«Три!»
Ылтыын шевельнулся.
Свисс-иллеш в недоумении оглянулся.
Роман дотянулся до Земли, нашёл ажурную ментальную сеть СССР, раскинутую над Россией.
«Олег Харитонович!»
«Мы ждём, Рома», — отозвался координатор.
Паутинка мысли Романа коснулась тёплой золотистой звёздочки, сверкнувшей на территории небольшого городка.
«Юна!»
«Родной!» — просияло в ответ.
«Поддержи меня».
«Всё, что я есть, твоё!»
«Я люблю тебя!»
«И я тебя!»
— Не балуй! — покачал длинным пальцем бывший вице-президент бельгийского Интерпола, разглядывая пытающегося освободиться пленника. Повернулся к Роману. — Жаль, что вы не можете мне ответить. Так и уйдёте в мир иной глухим и слепым.
Роман, наконец, полностью освободился от пут чужого «засоса».
Однако Свисс-иллеш не зря слыл мощным пси-манипулятором. Он уловил изменение психосферы противника, зашипел как рассерженный гусь. Глаза его запылали чёрным огнём.
— Жжапа фусс! Вы пытаетесь…
Роман поднял голову.
— Не пытаюсь! Будь проклят!
Раппорт обрушился на светящуюся зеленовато-синюю «медузу» энергетической оболочки Свисс-иллеша крутой волной цунами.
Однако сознание рептилоида устояло! Потому что его поддерживала массивная «гора» экстраформации, о которой Роман не имел ни малейшего представления. Потому что эту экстраформацию создал не земной эгрегор агентов АПГ, а общая конгломерация Поводырей и их слуг, обитавших не только в императив-центре, но и на планетах центрального ядра Галактики!
— Ссоматталла-ас-сабах-ас-самин! — выдохнул Свисс-иллеш на своём языке. — Ты посмел бросить вызов галактической Ассоциации?! Сдохни, щучин ссан!
Сверкнул прозрачно-фиолетовый разряд.
Это выстрелил унц Свисс-иллеша.
С воем разлетелись по камере вихревые прозрачно-пламенные «рикошеты»: унц Романа включился ответно, сначала отразив разряд, а затем выстрелив на поражение факелом голубой энергетической «пены», шарики которой взрывались, взвизгивая при этом как злобные псы.
Ожили киберы охраны, получившие несколько «шрапнельных» попаданий.
Один отскочил назад, отмахиваясь от взрывающихся шариков «пены», второй бросился на Романа.
Унц выстрелил ещё раз.
«Скелет динозавра» унесло в угол камеры, покрытого язвами микровзрывов, и он выбыл из строя, начав таять как кусок сахара.
Среди всей этой кутерьмы, в вихрях плазмы и струении потоков раскалённого воздуха, лишь один персонаж сохранил спокойствие и неподвижность — золотопогонный рептилоид, сыгравший роль отмычки тюремной зоны. Чудесным образом его не задели ни струи огня, ни «пена», ни воздушные вихри, и он продолжал стоять перед креслом с пленником, тупо глядя перед собой.
Однако ни первый, ни второй выстрелы унца на самого Свисс-иллеша не подействовали. Его защищал такой же аппарат, ничем не отличавшийся от защитника Романа. Единственное, что он позволил себе сделать, это отступить за кресло, а потом ещё раз атаковал противника в пси-поле.
На Романа снова упал «астероид» раппорта, способный, наверно, расплющить тысячи психосфер одновременно, превратить их в пыль, в интерференционный узор, в ничто! И если бы его не защищала «рука» СССР, Роман не смог бы отбить этот выпад.
Сознание разлетелось струйками пара во все стороны, но один из мыслепотоков смог затянуть на расстегнувшемся «дождевике» защитного поля «молнию застёжки», а второй вылетел воробышком из тела и воспарил над камерой, оценивая обстановку и возможности контратаки.
Обстановка складывалась не в пользу землян.
Оба кибера в камере хоть временно и выбыли из строя, но уничтожены не были и могли вмешаться в схватку пси-операторов.
К горизонту тюремной башни, на котором находилась камера с пленником-землянином, стягивались мощные потоки силы, представляющие собой вооружённых охранников и десятки киборгов наподобие первых.
Но самое главное, что возбудилась экстраформация большинства Поводырей, сосредоточенная на поддержке своего коллеги, и в неё вливались и вливались дополнительные энергопотоки, увеличивая её мощь до свирепой безжалостности солнечного протуберанца.
Счёт пошёл на доли секунды.
Роман выстрелил в «скелеты динозавров», заставляя их отбиваться от взрывчатой «пены», спикировал на голову Свисс-иллеша призрачным «соколом», «клюнул» в темя алмазным «клювом», пытаясь вызвать паралич мышц.
Рептилоид взвыл.
Его ответ оказался сильнее первых двух ударов «астероидов», и у Романа остановилось сердце! Противник знал, как нужно бороться с пси-оператором такого же уровня и что делать.
Свет в глазах погас. Удар был слишком силён, защитный «дождевик» Романа, сотканный из невидимых силовых полей земной экстраформации, не смог погасить всю его злую остроту.
В голове искорками рассыпалась сожалеющая мысль: мы погибли…
Но чья-то иная мысль иглой вошла в сердце, запуская его как остановившийся генератор.
«Любимый!»
Перед глазами вспыхнуло раскрасневшееся лицо Юны, отчаянно-решительное и бесстрашное.
Она почувствовала состояние любимого и отдала ему всю свою энергию в одном коротком импульсе.
А-а-а! — закричал он внутрь себя, вспомнил о дотыке, сорвался с места, настиг Свисс-иллеша и ударил на выдохе, с выплеском энергии, физически, ломая его мощную рептилоидную челюсть как птичью косточку.
Бывший функционер земного Интерпола с воплем отлетел к стене камеры и распластался на полу, свернувшись змеёй.
И тотчас же стих ураган пси-полей, бушевавший в помещении.
Мозг Свисс-иллеша перестал играть роль ретранслятора пси-энергии, не выдержав обыкновенного нокаута.
Киборги поддержки попытались было вступить в схватку, выползая из углов камеры, в дверь сунулся «динозавр» из коридора, но Роман безжалостно добил их тремя импульсами унца.
Шевельнулся вдруг «генерал», до сих пор не получивший ни одной царапины. Глаза его блеснули остро и выразительно, с неожиданным сочувствием. А заговорил он… по-русски!
— Отцепляй его и уходи.
— Что?! — не поверил ушам Роман, услышав родную речь.
«Генерал» двинулся к креслу.
— Помоги.
Роман подчинился.
Вдвоём они начали отстёгивать скобы, удерживающие ноги, руки и голову пленника. До экстрасенса, наконец, дошло:
— Кто вы?!
— Не понял ещё? — проворчал рептилоид.
Роман уловил знакомую интонацию:
— Олег Харито… нет, Первый!
— Не отвлекайся.
— Но как вы здесь…
— Не я, меня внедрили минуту назад. Поспеши.
— Кто внедрил?!
— Наши друзья.
— Наши дру… эти, из Гуманоидных Союзов?
Звякнули упавшие на пол скобы.
Ылтыын попытался поднять руки, уронил со стоном, с трудом разлепил веки.
— Во, с-собаки, шевельнуться не могу, однако…
— Уходите! — сказал «генерал». — У вас всего несколько секунд.
— Надо этот чёртов центр на атомы… — пробормотал Ылтыын.
Рептилоид засмеялся, хотя выглядело это устрашающе.
— Битому неймётся. Нам ещё рано устанавливать здесь свои порядки, на Земле бы порядок навести, среди своих. Вы и так страху нагнали на всю Галактику.
— Мы готовы… дальше…
— Выживите сначала. Всё, исчезайте, я попробую задержать местную полицию.
Роман взглядом проводил фигуру «генерала», выходящую из камеры, взял друга за руку.
— Выдержишь?
— Куда я денусь… — с трудом улыбнулся Ылтыын.
Роман вспомнил безумное звёздное небо центра Галактики и дал себе клятву вернуться!