Глава 1

Город был сер и хмур. Нудный, мелкий дождь, моросящий с самого утра, никак не прибавлял городу привлекательности. Полуразрушенные, покрытые грязью мостовые, мрачные дома с облупившейся штукатуркой — таков был типичный пейзаж пограничного с Парадизией городка Верита.

Когда-то этот город знавал и лучшие времена, о чём красноречиво говорили остатки былой красоты и роскоши, а также покинутые дома на окраине. Раньше там были жилые кварталы, но теперь в развалинах нашли себе приют нищие, грабители и бродяги всех мастей. С тех пор, как королевство Ренир стало называться Парадизией, а к власти там пришёл Святой Служитель, купцы предпочитали обходить Верит стороной. Караваны пошли по Большому тракту, город оказался заброшен и постепенно приходил в упадок.

Мы ехали по центральной улице города, пытаясь найти более-менее приличное место для ночлега. Окружающий пейзаж нагонял тоску.

— Идея отправиться через Парадизию мне кажется не слишком удачной, — заметил Эльвинг, брезгливо посматривая по сторонам.

— Эл, помолчи хоть ты. Мне об этом Буефар уже все уши прожужжал. Можно подумать, у нас был большой выбор, — мрачно ответил я.

На мою шпильку Буефар не обратил внимания, как делал всегда, если считал, что я веду себя по-ребячески.

Прошло уже три дня, как мы расстались с Отто Даерхом и его отрядом у развилки. Выразив сожаление, что не может отправиться с нами, он пожелал нам удачи и уехал, пообещав сделать Верит максимально безопасным для нас.

Что он имел в виду, я понял, только подъехав к городу, где нас встретил один из местных баронов и доложил, что город очищен от бродяг, а также разгромлена контора гильдии наёмных убийц. Улицы патрулируются усиленными отрядами солдат. По его словам, они всё это проделали за сутки, начав вчера днём. Совершенно ошеломлённый, я не нашёл ничего лучшего, как спросить: «К чему такая честь?» Получив в ответ заверения, что он всегда рад оказать услугу уважаемому сэру Даерху, старому другу, а тот настоятельно попросил помочь нашему отряду. После чего барон развернулся и уехал, оставив меня в полнейшем недоумении. А вот Буефар, казалось, совершенно не был удивлён случившимся. Мастер, кажется, тоже знал, как это объяснить, но помалкивал, лишь посмеиваясь над моим и Деррона изумлением.

Но даже Отто Даерх не мог помочь нам попасть в Парадизию. Это была та проблема, решить которую должен был я сам. Буефар скептически отнёсся к моей идее, у Эльвинга никаких предложений не было, а Рон вообще не понимал, в чём проблема.

Не особо мудрствуя, я предложил направиться прямиком к пропускному пункту на границе. Ни Буефар, ни Эльвинг предложение не поддержали, и только признание меня командиром помешало им открыто его высмеять. Сами они предложили довольно авантюрный план по тайному переходу границы. Но прежде, чем прибегнуть к таким радикальным мерам, я всё же настоял на попытке сделать это открыто.

Буефар только пожал плечами, как бы говоря: потом не жалуйтесь, что я вас не предупреждал.

— Вот подходящая гостиница.

Гостиница, на которую указал Эльвинг, представляла собой небольшое двухэтажное здание. Пожалуй, оно действительно выглядело неплохо: аккуратно подкрашенное, вокруг чисто.

— Идёт. Там и остановимся, — согласился я.

— Ты ещё не передумал отправляться в открытую? — в очередной раз поинтересовался Буефар.

— Не передумал. К незаконному переходу границы мы прибегнем только в случае крайней необходимости.

Продолжить спор мы не успели. Едва мы подъехали к гостинице, как внезапно дверь от сильного толчка распахнулась и из неё выскочила длинноволосая белокурая девушка в бедной, но опрятной одежде. На вид я бы ей дал лет двадцать пять, хотя она вполне могла оказаться и старше. Она была красива, в этом со мной были согласны и прохожие, которые провожали её восхищёнными взглядами.

Следом за девушкой выбежали двое мужчин и кинулись за ней. Она попыталась бежать, но запуталась в длинном платье, и её схватили. Прохожие, ещё недавно так восхищённо любовавшиеся красотой девушки, неожиданно куда-то заторопились. Через мгновение улица опустела.

— Попалась, воровка! — закричал один из мужчин, держащий девушку. — Куда это ты собралась? Мой господин очень хочет поговорить с тобой. Неужели ты думала, что сможешь обмануть…

— Немедленно отпустите девушку! — Прежде, чем я успел что-либо сообразить, Буефар направил коня на эту компанию.

О, чёрт. Не хватало ещё огрести на свою голову кучу неприятностей из-за воровки. Вот ведь неуёмное рыцарство Буефара — он готов оказать помощь даже преступнице только потому, что она девушка.

— А ты кто такой? — недовольно поинтересовался высокий мужчина в зелёной куртке. Меч, вложенный в элегантные чёрные ножны, висел у него на поясе, что лучше всяких документов говорило о статусе этого человека.

— Кто я такой? — вкрадчиво переспросил рыцарь.

Только тут мужчина заметил рыцарский обруч.

— Прошу прощения, милорд, я сразу не разглядел. — В его голосе не было ни страха, ни подобострастия. Казалось, он был полностью уверен в себе и своих силах. — Эта девица воровка. Она обокрала моего господина, и тот требует её к себе.

— Если она воровка, то ты должен доставить её к судье. Имеет ли твой господин право вершить суд? Кто он такой?

— Это Вильен Нарнах, — со значением ответил мужчина.

Словно что-то щёлкнуло в моей голове. Об этом человеке доводилось слышать даже мне, хотя со времени начала моего путешествия прошло менее двух недель. Нарнах — самый известный в этом мире контрабандист. О его дерзости и удачливости ходят легенды от Европы до Азии. Знаменит он был прежде всего тем, что всегда держал слово, хотя постоянно обдуривал всех конкурентов. Можно много спорить о духе и букве уговора, но на лжи Вильена не смог поймать никто. А его флот соперничал с флотами самых богатых торговых домов Амстера. Встреча с ним в этом захолустном городке была огромной удачей. Настоящим подарком судьбы. Подарком Судьбы? Эта мысль неприятно поразила меня, и я подозрительно покосился на шеркон. Не он ли подстроил эту встречу с неведомой для меня целью? Чего он добивается? Я должен встретиться с Вильеном? Отдать ему девушку? Бежать отсюда? Что? Или всё-таки выполнить задумку? По крайне мере, я хоть отблагодарю Мервина за его помощь и проучу Севана. Я же обещал сделать это, если представится случай. Значит, если я не воспользуюсь этим случаем, то не сдержу слово. Проклятье, как всё запутано!

— Одну минуту, — выехал я вперёд. — Я правильно понял, что ваш господин тот самый Нарнах?

— Тот самый.

— Тогда это меняет дело…

— Вот именно. Нарнах никому не прощает вмешательства в свои дела.

— Вы нам угрожаете? — со зловещим спокойствием осведомился Буефар.

— Как можно, милорд, всего лишь предупреждаю. А теперь, когда недоразумение разрешилось, мы забираем девушку.

— Вот теперь, когда недоразумение разрешилось, вы оставите девушку у нас и передадите вашему господину мою просьбу о встрече.

— Ну конечно, вот прямо сейчас он бросит все дела и прибежит к вам!

Буефар задохнулся от гнева, но я вовремя приложил палец к губам. Тот удивлённо посмотрел на меня, но смолчал, помня, что здесь решаю я.

— Если он назначит время и место, то прибегу я. Я человек не гордый. Но думаю, что он всё-таки придёт. Нарнах не дурак и по пустякам, таким, как месть за кражу, он размениваться не будет. Значит, ему зачем-то нужна эта девушка. Вот за ней он и придёт, поскольку она останется с нами. Встретиться же со мной в интересах вашего господина. Думаю, что смогу его заинтересовать. Я передам ему с вами записку.

Я достал листок бумаги, карандаш и, прикрывшись от дождя плащом, принялся быстро писать. Буефар в немом изумлении уставился на меня. Чтобы рыцарь умел читать — это было событие, но ещё и писать! Сам Буефар умел писать, но научился он этому только из-за своего интереса к Ордену. К тому же возить с собой принадлежности для письма! Эльвинг, знавший меня гораздо дольше рыцаря, лишь посмеивался, глядя на удивление окружающих. По-моему, это произвело впечатление даже на подручных Нарнаха.

— Держите, передайте это своему господину.

— Наш господин очень не любит, когда ему указывают, что делать, — сердито заметил высокий, нехотя принимая записку.

— Кто говорит об указаниях? В записке я изложил просьбу о встрече и пишу, что она может оказаться крайне полезной как для меня, так и для него.

— Но…

Не слушая больше возражений, я соскочил с коня, передал поводья подбежавшему слуге, до этого со страхом взиравшему на подручных Нарнаха. Да, видно он здесь пользуется определённой репутацией.

Буефар галантно подал руку даме и проследовал с ней в гостиницу. Эльвинг недоумённо смотрел на меня, но спорить не стал, решив довериться мне. Рон же с интересом поглядывал по сторонам, у него явно было что-то на уме.

— Даже не думай.

— Что? — Рон с простодушным видом посмотрел на меня.

И у него ещё хватает наглости притворяться невинной овечкой.

— Здесь не твой родной Амстер, где ты знаешь каждую улочку и где у тебя много друзей. К тому же, мне совершенно не нужны никакие сведения, из-за которых стоило бы рисковать жизнью.

— Ладно-ладно, — буркнул Рон. — Я никуда и не собирался.

Он демонстративно повернулся и направился к гостинице. Эльвинг подмигнул мне и пристроился у мальчишки за спиной. Тот, заметив эльфа, обиженно засопел и, гордо вскинув голову, вошёл в здание. Я последовал за друзьями.

В гостинице из-за дождя собралось довольно много народа. При виде нас разговоры немедленно смолкли, и все повернулись в нашу сторону. Очевидно, они уже знали о происшествии перед гостиницей. Подобное поведение местных жителей меня встревожило. Однако я старался не показать этого. Спокойно снял плащ, встряхнул его.

— Что желаете? — подскочил к нам хозяин. По всему было видно, что сам он желает, чтобы мы проваливали отсюда как можно скорее и как можно дальше, но вслух высказать это не решается. И правильно делает: Буефар, хоть и добрый, но сильный, а ударом правой валит быка.

— Мы желаем отдохнуть с дороги. Нам нужно две комнаты и чего-нибудь горячего, — ответил я.

Буефар удивлённо поднял бровь.

— Зачем нам две комнаты? — спросил он, когда хозяин проводил нас до дверей комнат и оставил одних. — В этом гадюшнике разлучаться слишком рискованно.

Насколько же Верит не понравился рыцарю, что тот так его назвал?

— Я и не собирался разлучаться. Вторая комната нужна мне для встречи с Нарнахом.

— Ах да. Зачем тебе вообще понадобилась эта встреча?

Эльвинг и Рон с интересом смотрели на меня, ожидая ответа. Спасённая нами девушка, хоть и делала вид, что окружающее её не интересует, тоже напряглась.

— Я просто выполняю обещание, данное одному хорошему человеку. К тому же, это может оказаться полезным как для него, так и для меня.

— Господа, если вы решили свои проблемы, то не позволите ли мне покинуть вас? Если я правильно поняла, я вам больше не нужна. — Девушка встала и направилась к выходу.

Эльвинг взглянул на меня и встал в дверях, загораживая ей выход.

— Сожалею, но вам придётся остаться. — Буефар вежливо, но твёрдо взял её за руку и усадил в кресло.

— Но зачем я вам нужна?

— Вы нужны не нам, а Нарнаху.

Девушка пронзила меня сердитым взглядом.

— Вот как, благородный рыцарь использует беззащитную девушку в своих целях.

— Если девушка занимается воровством, то она не так уж беззащитна. Мне не слишком нравятся воры. Могли бы найти себе и другое занятие.

— Даже так?! — зло выкрикнула она. — Какое, например? Торговать собой? О да, тогда бы никто мне и слова не сказал. Но я ещё не потеряла гордость. Да, я ворую у жадных и богатых подонков и не испытываю от этого угрызений совести. Много они помогли мне, когда я сильно нуждалась? Будь воля этих негодяев, они бы…

— Не знаю. Мне трудно об этом судить. Но, по-моему, кроме этих двух занятий существует множество других.

— Что ты понимаешь в жизни, ребёнок? — устало сказала она. — Что ты видел в жизни?

— Мне кажется, вы тоже не проявили особого знания жизни, ограбив такого человека, как Нарнах, — вмешался Буефар.

— Откуда же я знала, что это он? На лбу у него не написано.

Разговор прервал стук в дверь.

— Ваш обед, — раздался из-за неё голос слуги.

Эльвинг открыл дверь. Несколько гостиничных слуг быстро расставили на столе тарелки и кувшины. Буефар расплатился, и слуги немедленно исчезли.

От аппетитного запаха у меня потекли слюнки. Уже два дня прошло с того момента, как я ел нормально приготовленную пищу.

— Ого, как я проголодался! — восторженно воскликнул Рон, набрасываясь на еду.

Буефар неодобрительно покосился на него, но промолчал. Пододвинул себе тарелку, отрезал хлеба и стал аккуратно есть. Эльвинг проинспектировал кувшины.

— Вино. Несколько сортов, — доложил он.

При этих словах девушка напряглась и пристально посмотрела на кувшины. В её глазах появилось торжество. Это меня насторожило. Что она задумала? Надо быть повнимательнее.

Эльф разлил вино.

— Мне не надо, — остановил я его. — Ты же знаешь. — Мне показалось, что на лице девушки промелькнуло разочарование. — И вам не советую. С таким человеком, как Нарнах, лучше всего встречаться на трезвую голову.

— Ты прав, — неохотно согласился Буефар, отодвигая кружку.

— Настоящие рыцари не отказываются от вина, — презрительно бросила девушка. Она подошла к другому кувшину, налила из него полную кружку и залпом осушила.

Такое настойчивое желание девушки заставить нас выпить вино казалось мне всё подозрительней. Девушка же подсела к Буефару, улыбнулась ему и снова наполнила кружку.

— Не желаешь ли выпить со мной, рыцарь?

Буефар с сожалением отвёл от неё глаза и покачал головой.

— После встречи с Нарнахом пожалуйста, но не сейчас. Энинг прав, сейчас пить не стоит.

— Что ты слушаешь какого-то мальчишку? Кто, в конце концов, здесь приказывает?

— Приказывает он. — Буефар кивнул на меня.

Вот так-так. Рыцарь открывался для меня с совершенно неожиданной стороны. Оказывается, он считает меня вовсе не номинальным командиром, как я полагал до этого. Да, он мог язвительно комментировать мои планы, спорить со мной, но всегда готов подчиниться моему решению.

Эти слова рыцаря, похоже, произвели сильное впечатление на девушку, которая недоверчиво переводила взгляд с меня на Буефара.

— Хватит шутить.

— А я и не шутил. Сэр Энинг возглавляет нашу экспедицию, я же только помогаю исполнить его обет.

Она повернулась ко мне и подняла кружку.

— Поздравляю тебя. В таком возрасте командовать рыцарями. За это непременно надо выпить. — Она настойчиво пододвинула по кружке мне, Буефару, Эльвингу и Рону.

Рон с робкой надеждой посмотрел на меня, но, поняв, что ему ничего не светит, со вздохом отодвинул кружку.

— Если вам так хочется выпить с нами, то давайте вот так. — Я взял кружки девушки, Буефара и поменял их местами.

Буефар дураком не был. Он мгновенно понял смысл этого манёвра и пронзил девушку подозрительным взглядом.

Та презрительно улыбнулась и отпила большой глоток. Это меня озадачило: я был уверен, что она что-то подмешала в вино.

— Я всё гадал, заметишь ты или нет, — услышал я голос Мастера. — Молодец.

— Так, значит, вино и в самом деле отравлено? Но она же его выпила!

— Кажется, я тебя перехвалил. У магов на магические яды собственного изготовления иммунитет.

— Она маг? Но если яд был магический, то на меня он не должен действовать и мне ничего не грозило?

— Не совсем так. Она не маг, просто у неё есть способность превращать вино в сонное зелье. Слабенькая, но магия, на большее она вряд ли способна. По крайней мере, я большой силы у неё не заметил. Снотворное же на тебя подействовало бы точно так же, как и на остальных, поскольку, хоть оно и произведено с помощью магии, но по природе — самый обычный сонный порошок. Вы бы проспали минут десять, этого вполне достаточно, чтобы она сбежала от вас. Кстати, она изменила содержимое всех кувшинов.

— Мастер, вы могли бы и раньше мне это сказать. Мы чуть не выпили вино.

— Ты зря обижаешься. Я бы, конечно, предупредил, но хотел посмотреть, как ты усвоил мои уроки. Однажды я ведь могу и не заметить, что тебе что-то подложат в пищу. Учись полагаться только на себя, если хочешь прожить подольше.

— Да я не интересуюсь ядами.

— И, как показало сегодняшнее событие, напрасно.

— Убедились, что я ничего не подмешала в вино? — Девушка с улыбкой посмотрела на меня.

— Я и не утверждал, что вы подмешивали, и эта демонстрация всё равно меня не убедила. Я слышал, что на магов их творение не действует. А вы вот, значит, как действовали: кто-то к вам пристаёт, или, что скорее, вы его провоцируете, предварительно убедившись, что человек не маг. Потом приглашаете его выпить вино, он засыпает, а все его деньги перекочёвывают к вам. Хитро.

— Магия? — Буефар с отвращением посмотрел на кружку перед собой. — Дьявольщина! Вот почему она так старалась уговорить нас выпить с ней.

— Неужели вы не видите, что мальчишка просто сочиняет? Это самое обычное вино. — А вот этих слов ей говорить не стоило. От отчаяния, что её планы раскрыты, она допустила грубейшую ошибку.

— Она врёт, — спокойно ответил эльф. — Я чувствую её ложь.

— Проклятье! — Девушка отшвырнула кружку и с тоскливой безнадёжностью посмотрела на нас. В её взгляде было столько отчаяния, что никто из нас не посмел поднять глаза.

— Ты так не хочешь встречаться с Вильеном Нарнахом? — мягко спросил Буефар.

Она обречённо взглянула на него.

— А вы на моём месте хотели бы?

— Но ведь ты не сможешь вечно бегать от него. Не лучше ли тебе встретиться с ним? Не будет же он тебе мстить? Он же не дурак, зачем ему быть таким мелочным?

— При чём здесь мелочность? Ему что-то нужно от меня, но я не знаю что. Когда же я что-то не понимаю, то стараюсь держаться от этого как можно дальше. А… что вы понимаете?! Вы победили, можете гордиться собой! Рыцари! — Последнее слово прозвучало как ругательство.

— Я постараюсь помочь тебе, — пообещал я.

— Ребёнок… — Она печально посмотрела на меня и вдруг побледнела.

Я обернулся. В окно было видно, что по двору идёт несколько человек. Впереди шагал элегантно одетый господин. В руке у него была трость с серебряным набалдашником, широкополая шляпа скрывала лицо, а его костюм обошёлся владельцу не в один десяток золотых. Но меч, висящий на поясе, резко контрастировал со всем нарядом. Без всяких изысков рукоятка, истёртая от частого употребления, простые ножны. Было ясно, что оружие висит не для украшения. И эта деталь говорила о владельце очень много. В решительности ему не откажешь. Этот человек никогда не останавливается на полпути и всегда готов к борьбе для достижения своих целей.

В предчувствии неприятностей у меня засосало под ложечкой. И зачем я влез в эту историю? Но теперь поздно думать, обратного пути у меня уже нет — быстрым шагом вся компания пересекла двор и вошла в гостиницу.

— Внимание! Если я не ошибаюсь, к нам пожаловал сам Вильен Нарнах. Скоро он будет здесь. Помогите мне подготовиться.

Я стал быстро двигать мебель.

Мои друзья уже привыкли к моим выходкам и без лишних слов взялись за дело, только изредка с недоумением поглядывая на меня.

Стол мы поставили напротив двери, а три кресла расположили полукругом за ним. Теперь любой вошедший непременно вынужден будет наткнуться на стол и стоять возле двери в позе просителя, а три кресла создавали ощущение, что человек находится перед судом. Так, теперь надо рассадить всех. Буефара я посадил в центральное кресло, слева от него Эльвинга, а справа сел сам. Рон встал чуть позади кресла Буефара. Девушка, так и не назвавшаяся, осталась сидеть в углу.

— Ну и что всё это значит? — поинтересовался Буефар.

— Нет времени объяснять. Только, пожалуйста, что бы ни происходило, поддержите меня, даже если что-то покажется вам непонятным.

Этот способ ведения переговоров я вычитал в какой-то книжке, где объяснялось, как можно получить психологическое преимущество над людьми. Не знаю, насколько это всё было верным, но я решил воспользоваться вычитанными приёмами, считая, что лишними они не будут. Поэтому и затеял неожиданный экспромт с перестановкой мебели, но на объяснение времени действительно не оставалось — по коридору уже шли люди Нарнаха.

Дверь распахнулась, и вошло три человека, в одном из них я узнал мужчину, с которым мы разговаривали перед гостиницей. Как я и ожидал, они наткнулись на стол и в растерянности замерли, не зная, что предпринять.

— Можешь пригласить господина, — велел я своему знакомому прежде, чем кто-то из вошедших успел что-либо сказать.

Но, не дожидаясь никакого приглашения, в комнату вошёл уже виденный мной в окно элегантный господин. Он с усмешкой огляделся вокруг и пригладил тонкие усики. Кажется, он быстро догадался о смысле подобной расстановки мебели. Да, с таким надо держать ухо востро — это не его остолопы-слуги. Впрочем, ничего удивительного, в конце концов, умение вести переговоры было одним из главных качеств, требуемых в его работе, и он изучил все эти хитрости намного лучше меня. Тягаться с ним в этом не имело никакого смысла — результат был предсказуем, хотя у меня и оставалась надежда на небольшой сюрприз, подготовленный мной.

Вильен ещё раз внимательно посмотрел на нас, потом без особых церемоний взял из угла стул и сел на него, закинув ногу на ногу.

— Зачем вы хотели меня видеть? — спросил он Буефара. Я поспешно спрятал улыбку — хитрость сработала. — Надеюсь, ваше дело действительно важное. Я очень не люблю, когда кто-то отрывает меня от дел.

— Ваши дела не пострадают, наоборот — улучшатся, — заметил я. — Здравствуйте, Вильен Нарнах, это я просил вас о встрече.

Вильен повернулся ко мне. Потом ещё раз внимательно осмотрелся вокруг. Оглядел Буефара в центре и улыбнулся.

— Значит, то, что сказал мне Мердоний, правда. А я уже думал, что он что-то напутал. Выходит, всё это представление организовали вы, молодой человек? Должен признать, что у вас неплохо получилось. Но, для полноты эффекта, вы могли бы позволить начать разговор тому, кого посадили в центр.

— Благодарю вас. Учту на будущее.

Нарнах одобрительно кивнул и налил из стоявшего на столе кувшина вина в кружку.

— Я бы не советовал этого делать.

Вильен быстро глянул на меня, потом на сжавшуюся в углу девушку.

— О, понятно. — Он резко отодвинул кружку. — Эй, там! Вина, быстро!

В коридоре раздался шум, топот ног, и через несколько секунд на столе появился другой кувшин вина. Вильен сделал небольшой глоток и глянул на меня.

— Значит, это вы написали мне, что наша встреча может удвоить мои доходы?

Все мои друзья разом посмотрели на меня. Это не укрылось от Вильена.

— Надеюсь, это не просто глупая шутка?

— Возможно, я несколько преувеличил…

— Возможно, — сухо ответил Нарнах.

— …но не намного.

Вот тут я сумел удивить даже Вильена.

— Выходит, это была не шутка?

— Такие выходки не в моём характере.

Нарнах с интересом оглядел меня.

— И свой капитал ты носишь в кармане?

— Не в кармане, но вы почти угадали. За пазухой.

— Вот как? Что ж, я тебя слушаю.

Я покачал головой.

— Не здесь. Давайте отправимся в другую комнату, там мы сможем поговорить без помех.

— Ты не доверяешь спутникам? — насмешливо спросил Вильен.

— Я полностью доверяю друзьям, — я выделил последнее слово, — я не доверяю вашим слугам. К тому же, здесь есть посторонние, которым совершенно незачем слушать наш разговор.

Вильен с любопытством посмотрел на меня и одобрительно кивнул.

— Ты умеешь думать. Это редкость среди рыцарей, не в обиду здесь присутствующим будет сказано. Однако большинство даже умных людей, надев обруч, превращаются в законченных кретинов. Что ж, давайте отправимся в другую комнату. Не хочу никого обидеть, только сначала, на всякий случай, мои люди осмотрят её.

Я удивлённо выгнул бровь.

— Разве они ещё это не сделали? Я разочарован.

Вильен рассмеялся и поднял руки.

— Туше. Её действительно осмотрели, причём даже раньше, чем я вошёл к вам. Честно признаться, я заинтересовался вами, молодой человек. И даже если всё это окажется розыгрышем, то я не буду сердиться.

— Как благородно с вашей стороны, — едко заметил Буефар, не выдержав покровительственного тона Вильена.

Нарнах в дверях обернулся и одарил Буефара снисходительной улыбкой.

— Вы догадливы, милорд. Это действительно очень благородно с моей стороны, просто вы не до конца понимаете это. Вы ошибочно уверены, что сила на вашей стороне, и это вас в какой-то мере извиняет.

Буефар хотел что-то возразить, но Вильен уже вышел и закрыл за собой дверь.

— Каков наглец, — только и пробормотал он.

— Проследите, чтобы никто из посторонних не подслушал нашу беседу с Нарнахом, — шепнул я друзьям, направляясь к выходу.

Буефар схватил меня за руку.

— Энинг, ты уверен, что поступаешь правильно?

— Не уверен, — успокоил я его, — но сейчас уже поздно что-либо менять.

Вильен ждал меня во второй комнате, пристроив стул так, чтобы одновременно наблюдать и за окном, и за дверью. Я демонстративно сел спиной к двери. Это не укрылось от Вильена.

— Позвольте вам дать один совет, рыцарь, — последнее слово он произнёс с лёгкой иронией. — Если хотите дожить до старости, то никогда не пренебрегайте безопасностью, даже если вы уверены, что вам ничего не угрожает. Я вполне с вами согласен — опасности сейчас нет. Мои люди позаботятся об этом, но подставлять спину всё равно не стоит.

— Постараюсь учесть, — кивнул я благодарно. Это действительно был мудрый совет, о чём мне не преминул сообщить Деррон, заодно едко прокомментировав моё поведение.

— Давайте поговорим о деле, — поспешил я прервать высказывания рыцаря, пересаживаясь на другое место.

— Я внимательно слушаю. — Нарнах поудобнее устроился на стуле. — Только сначала назови своё имя, а то ты меня знаешь, а я тебя нет. Это ничего, что я с тобой на «ты»? Не оскорбляет твою рыцарскую честь?

— Ничуть не оскорбляет.

Вильен окинул меня растерянным взглядом — похоже, он ожидал от меня другой реакции и специально провоцировал меня.

— А зовут меня Энинг.

— Энинг? — Вильен ненадолго задумался и вдруг щёлкнул пальцами. — Конечно же. Энинг Сокол — спаситель Амстера.

На этот раз знаменитый купец и контрабандист рассматривал меня значительно дольше.

— У меня что, копыта и хвост выросли? — не выдержал я.

— В том-то и дело, что нет. Хотя, по словам наёмников, которые пытались открыть ворота, они у тебя должны быть. Сколько их там было? Шестнадцать вооружённых солдат? Против тебя одного?

Я был поражён осведомлённостью Нарнаха. Моё удивление не укрылось от него.

— Ничего удивительного. Я всегда стараюсь быть в курсе всех значительных событий — это бывает полезно для торговли. И я достаточно плачу своим осведомителям. Что поделаешь, знания обходятся дорого, но незнание — ещё дороже.

Вот как. Значит, ему уже обо всём доложили.

— В таком случае вы, наверное, можете угадать и то, что я хочу вам предложить?

— Признаюсь, это выше моих сил.

— Вы слышали о награде, которую мне дали в Амстере?

Нарнах сразу насторожился.

— Слышал. Тебя провозгласили почётным гражданином города и наградили орденом Чести.

— Была ещё одна награда.

Вильен бросил на меня острый взгляд.

— Я и о ней слышал. Насколько мне известно, это была идея Севана. Жалкий дурак, возомнивший себя великим правителем, что стоило Амстеру войны с Галлийским королевством и бриттами.

— Да, я знаю об этом. Но дело вовсе не в Севане, а в той грамоте, которую мне дали по его настоянию.

— Ага, грамота о праве беспошлинной торговли для рыцаря. Причём, ни продать, ни обменять, ни завещать он её не может.

— Верно. Вы правы — грамота для всех, кроме меня, бесполезна. Но Севан не учёл ещё одной возможности… Я предлагаю вам передать всю свою организацию мне.

В комнате повисла тишина. Вильен неотрывно смотрел на меня, видимо решая, сумасшедший я или просто придуриваюсь.

— Продолжай.

Я невольно восхитился выдержкой этого человека. Любой на его месте дальше просто не стал бы меня слушать. Любой, но не Вильен. Он быстро сообразил, что к чему.

— Всё просто. У меня нет ни опыта, ни желания заниматься торговлей, и, самое главное, у меня нет на это времени. Но мне нужны деньги, а самое главное, мне нужны сведения. Как я уже успел убедиться, у вас неплохо работает разведка. Поэтому я предлагаю заключить такой договор: вы отдаёте мне вашу организацию, я назначаю вас своим главным помощником и младшим партнёром. Влезать в дела торговли я не буду, не буду вмешиваться и в ваши распоряжения. Всё, что мне надо — это проценты с прибыли, нужную информацию и право, если мне это понадобится, пользоваться услугами ваших людей. А в Амстере никто к вам придраться не сможет: вы — моя организация, я главный и имею право на беспошлинную торговлю.

— Любой заключённый тобой договор будет иметь силу, и ты будешь вовсе не формальным главой, — заметил Нарнах. — Не могу сказать, что мне это нравится.

Он не отверг моё предложение — уже хорошо.

— Мне нет никакого резона лезть вперёд вас. Я прекрасно понимаю, что вы справитесь намного лучше меня, а значит, и денег я получу больше, чем если бы сам влез в это дело. К тому же, у меня нет никакого желания заниматься торговлей.

— Пока нет.

— Уверяю, и не появится.

— Не знаю. Я не могу с ходу принять такое решение. Мне нужно время, чтобы всё обдумать и подсчитать реальные доходы.

Я покачал головой.

— У меня нет времени. Мне необходимо срочно отправляться дальше, и завтра с утра меня здесь уже не будет. Мне нельзя надолго задерживаться — за мной гонятся очень неприятные типы.

Вильен улыбнулся.

— Я знаю об этом. Несколько этих «неприятных типов» крутились здесь. Я всё не мог понять, что им нужно. Теперь-то ясно, кого они ждали. Кому же вы так насолили? И кто у вас друзья, если по их приказу сюда сгоняются несколько отрядов баронов, и они начисто очищают Верит от всех «неприятных типов»?

— Это неважно. — Хотя меня и самого интересовало, каким образом Отто Даерх добился этого.

— А если я откажусь?

— Тогда я постараюсь найти того, кто не откажется. Хотя не думаю, что кроме вас ещё кто-нибудь согласится. Однако ведь и право беспошлинной торговли на одном из крупнейших мировых рынков на дороге не валяется.

— Почему кроме меня? — заинтересованно спросил Нарнах.

— Потому что, пожалуй, никто, кроме вас не обладает такой решимостью, чтобы рискнуть.

— Лесть тебе не поможет.

— А я и не льщу.

— Мне тоже так показалось. Но я ведь и без твоей грамоты торгую в Амстере беспошлинно. — Вильен улыбнулся. Кажется, он уже принял решение, знать бы ещё какое.

— Да. Но не всеми товарами. А сколько вы теряете, когда ваш груз перехватывается? А взятки таможенникам? А плата тем людям, которые обеспечивают тайную доставку товара?

— И каковы же твои условия?

— Пятьдесят процентов прибыли, полученной с помощью моей грамоты.

Нарнах рассмеялся.

— Мальчик, ты с ума сошёл. Пятьдесят процентов? Это слишком много.

— Но я же прошу пятьдесят процентов только от прибыли, полученной с помощью грамоты, а не из всей вашей прибыли. Это не так уж и много.

— Ты просто не знаешь всего. Девяносто процентов моих дел проходит через Амстер.

— Наверное, я ошибся, когда выбрал вас, — нахмурился я. — Надо же быть таким неблагоразумным, чтобы вести почти все торговые дела только в Амстере, тем более, если они незаконны.

— Ого, — Вильен не скрыл удивления. — Вы, юноша, разбираетесь в торговле. Очень странно для рыцаря.

Но не для сына бизнесмена.

— А я и не родился рыцарем. Ведь для рыцаря странно даже вести подобные переговоры. Не так ли?

— Действительно, ты меня удивил. Но твои условия всё равно чрезмерны. Предлагаю десять процентов — это составит очень солидную сумму. Не все короли имеют такой доход.

— Десять процентов за грамоту, которая позволит вам чуть ли не удвоить ваш торговый оборот? По-моему, вы жмот… простите.

Вильен в ответ на моё восклицание весело рассмеялся. У него даже слёзы от смеха выступили.

— Ребёнок! Боже, какой ребёнок! Хорошо, восемнадцать процентов.

Дальше пошла оживлённая торговля. Мне кажется, Нарнах просто наслаждался самим этим процессом, с весёлым любопытством посматривая на меня. К собственному удивлению, я обнаружил, что торг захватил и меня, и торгуюсь я с не меньшим воодушевлением, чем сам Вильен.

В конце концов, мы сошлись на том, что я получу двадцать семь процентов прибыли и право пользоваться разведывательной сетью Нарнаха.

— А ты неплохо торгуешься… для рыцаря, — заметил под конец Нарнах (из чего я понял, что продешевил и мог бы получить больше). — А мне казалось, что рыцарям деньги не интересны. Как там у вас? Честь и слава? Как же теперь поживает твоя рыцарская честь?

— Нормально поживает, — заверил я его. — Моя честь это вполне переживёт, а те деньги, которые я получу от вас, ей в этом помогут.

— Милорд, когда вам надоест ремесло рыцаря, приходите ко мне в ученики. Я из вас великого торговца сделаю.

Я заметил, что Вильен стал обращаться ко мне на «вы». Моё самомнение вознеслось на недосягаемую высоту, раз уж такой человек так высоко оценил мои скромные таланты.

— Только вы ведь не сможете проверить, не обманываю ли я. Может, я буду недоплачивать вам?

Я пожал плечами.

— Ну, по-крупному сразу будет заметно, а по мелочи вы обманывать не будете — это не ваш стиль.

Нарнах довольно кивнул.

— Ты не глуп. Это мне нравится. Что ж, осталось только заключить договор. Пункты о распределении прибыли включать в него не будем — это может показаться подозрительным. Положимся на слово друг друга.

Я согласился. Слову Вильена можно было верить, а я не смог бы ничего нарушить в договорённости при всём желании.

— Подождите, — я внезапно вспомнил о девушке. — Есть ещё… кое-что. Та девушка. Зачем она вам? Стоит ли мстить из-за такой мелочи, как кража.

Вильен нахмурился.

— Дело не в краже, а в принципе. К тому же, я вовсе и не собирался ей мстить. Наказать — да, но не мстить. А искал я её потому, что она вместе с деньгами украла один важный для меня документ. — Вильен поднял руку, останавливая мои возражения. — Я понимаю, ваша рыцарская честь требует вступиться за честь дамы. Пожалуйста, мне, в принципе, девушка и не нужна. Мне нужен только документ.

— Я поговорю с ней.

— И ещё. Она должна покинуть город. Я не желаю, чтобы здесь был кто-то, кто мог бы навредить моим делам, если начнёт трепать языком. А она обязательно будет это делать. Ты заступился за неё, вот и забирай её с собой.

— Это невозможно…

— Тогда ею займусь я. Всё. Не спорь.

Спорить действительно было бесполезно — это я понял сразу. Вильен был не из тех, кто меняет свои решения.

Нарнах вышел в коридор и отдал несколько распоряжений. Вскоре принесли листы пергамента и чернила, отправили людей за магом и нотариусом. Сам Вильен за время ожидания успел переговорить с нашей пленницей. Насколько я понял, она не спорила и быстро согласилась на все предложенные условия. Нарнах немедленно отправил одного своего человека по адресу, указанному девушкой, которую, как я понял из разговора, зовут Далила.

В общей суматохе у меня совершенно не нашлось времени поговорить с друзьями, и те по-прежнему ничего не знали о моих замыслах. Буефар смотрел на всё происходящее с плохо скрытой тревогой. Эльвинг казался спокойным, он только с интересом посматривал в мою сторону, как бы спрашивая: «Ну и что ты ещё задумал?» Рон же, непоседливый, как воробей, уже носился по всей гостинице, постоянно находясь в центре всех событий и сплетен.

Наконец явились маг и нотариус. Мы собрались в комнате. В качестве свидетелей с моей стороны присутствовали Буефар и Эльвинг, со стороны Нарнаха был уже знакомый мне Мордоний и помощник Вильена. Когда установилась тишина, Вильен огласил нашу договорённость и зачитал условия договора. Это произвело на всех присутствующих сильное впечатление, тем более что о причинах такого шага нигде не упоминалось. Было сказано только, что Вильен Нарнах полностью переходит в подчинение к рыцарю Энингу Соколу вместе со всей организацией и признаёт его главой всей торговой компании. Ошеломлённые, маг с нотариусом заверили договор. Белый от ярости помощник Нарнаха что-то доказывал своему господину. Эльвинг ошарашенно смотрел на меня. Буефар же остался верен себе и ограничился только одной фразой, которую кроме меня, к счастью, никто не расслышал:

— Ну ты даёшь, рыцарь Ордена. Какие же сюрпризы нас ожидают в дальнейшем?

Нарнах оборвал спор одним повелительным жестом.

— Я уже принял решение и менять его не собираюсь. Если кто-то недоволен, то может проваливать на все четыре стороны. Но даже если я больше не глава, то остаюсь помощником рыцаря в управлении компании и управляющим его делами, так что никаких изменений не будет.

Это решило спор, и договор был подписан всеми сторонами.

— Ох и всполошатся в Амстере, когда до них дойдут слухи. А уж я постараюсь, чтобы их тревоги были обоснованы. — Вильен с удовольствием просмотрел договор, потом свернул его трубочкой и протянул мне. — Это вам.

Я спрятал договор и отдал Вильену грамоту с разрешением на беспошлинную торговлю в Амстере вместе с документом, где объявлялось, что Вильен Нарнах является полноправным представителем рыцаря Энинга Сокола в ведении вышеозначенного рыцаря торговых дел. Ниже красовалось знакомое изображение стремительно летящего сокола.

После заключения договора мы, следуя традиции, распили бутылку самого дорогого вина, которое здесь нашлось.

Вскоре Вильен стал собираться, я вышел из гостиницы вместе с ним.

— Я хотел спросить, — начал я, чувствуя себя довольно неловко. — Как вы смотрите на торговлю шёлком?

Вильен внимательно посмотрел на меня.

— Это как-то связано с Севаном? Он держит монополию на торговлю, и даже с твоей грамотой трудно что-либо сделать.

— Даже если вас поддержит Мервин?

— Правитель Амстера? — Нарнах настороженно огляделся, его глаза засверкали. — Тогда я готов потягаться с Севаном. Давно мечтал поставить на место этого индюка с куриными мозгами. А прибыль от этого предприятия может быть колоссальной. Но поддержит ли Мервин нас?

Нас! Не меня! Это радует.

— А вы спросите его. Когда прибудете в Амстер, найдите Альфонсио — секретаря магистрата — и передайте ему, что хотели бы встретиться с правителем. Когда он узнает, что вы от меня, он устроит встречу. Мы об этом с Мервином договаривались.

— У тебя обнаруживается куча полезных знакомств. Хорошо, пожалуй, завтра прямо с утра я и отправлюсь в Амстер, а здесь с успехом справится и мой помощник.

— Мы тоже завтра уезжаем.

— В сторону Парадизии? Не слишком удачный маршрут.

— Возможно. Но у нас всё равно нет другого выбора. И потом, вы-то тоже здесь что-то делаете.

— Я? Я планирую начать закупки железа, в здешних горах богатые месторождения, и наладить его вывоз из Парадизии на рынки Этрусской империи. У них большая нужда в металлах.

— Из Парадизии? Я думал, они ни с кем не торгуют, чтобы не нарушить свою святость.

— Они так говорят, но им нужны деньги, а я их даю. А почему вы не хотите отправиться по Большому тракту? Это было бы быстрее.

— В могилу — возможно.

— Понятно. Ладно, я ни о чём не спрашиваю…

— Конечно, нет, — ехидно возразил я. — Вы всё постараетесь узнать через шпионов.

Нарнах не стал лукавить.

— Ты прав, появилась у меня такая мысль.

— В таком случае хочу дать вам совет: не пытайтесь узнать что-либо о моём прошлом до того момента, как я появился в Амстере. Вы только без пользы потратите время и деньги. Но если уж будете это делать, то не из моей доли.

— Договорились. — Вильен кивнул на прощание и отправился к ждущим его людям.

— Зря ты сказал последнюю фразу, — заметил Деррон. — Теперь он заинтересовался тобой всерьёз и постарается узнать о тебе всё, что сможет.

— Думаю, Вильен заинтересовался нашим молодым другом и без последнего замечания, — вздохнул Мастер. — Признайся, тебе ведь даже в голову не приходила мысль использовать грамоту таким образом?

— Конечно, нет! Я ведь не торговец! Здесь Егор преподнёс нам очередной сюрприз.

Последнее замечание Деррона напомнило мне кое о чём.

— Легко вам говорить. Лучше посоветуйте, как мне всё объяснить друзьям. Эльвинг и Рон спорить не будут, но вот Буефар… Как он отнесётся к моим не совсем рыцарским поступкам?

— Да уж, — хмыкнул Деррон. — Влип ты, парень, по-крупному. Могу сказать одно: я с удовольствием посмотрю на то, как ты будешь выпутываться из этой ситуации.

Тоже мне, нашёл театр. И это вместо поддержки. Ну, спасибо тебе, Деррон. Я вздохнул и направился в гостиницу.

Глава 2

Всё оказалось не так уж и страшно. Буефар хоть и смотрел на меня Очень Сердитым Взглядом, когда я рассказывал о проведённых переговорах, но молчал. Скорее всего решил, что это связано с моим обетом, в чём я и постарался его убедить. Кажется, он поверил. По крайней мере, никаких вопросов задавать не стал.

На следующий день нам предстояло с утра отправиться в путь. Поэтому мы решили лечь спать пораньше. Рон, правда, попытался противиться, но Буефар пригрозил разбудить его на час раньше остальных и заняться с ним фехтованием, если тому некуда девать энергию. Этой угрозы оказалось достаточно, чтобы мальчишка смирился. Буефара, в отличие от нас с эльфом, он слушался беспрекословно. Я только вздохнул, позавидовав непререкаемому авторитету рыцаря. И как это у него получается?

Не желая больше выслушивать ехидные комментарии Эльвинга по поводу моей коммерческой деятельности и смотреть на недовольную физиономию Буефара, я быстро улёгся в постель, отвернулся к стене и попытался уснуть. И, что бы там ни думал рыцарь, этот день был удачен.

Далила устроилась спать во второй комнате, где я ранее вёл переговоры с Нарнахом.

Разбудило меня среди ночи смутное чувство тревоги. В комнате было темно, я совершенно ничего не видел, но внутри меня буквально надрывался сигнал тревоги. «Опасность!» — казалось, кричали все чувства. Я проклял эту дыру, где отсутствовало даже примитивное освещение из масляных фонарей, которое было в любом, мало-мальски уважающем себя городе. Конечно, фонари стояли на улице перед нашей гостиницей, я их видел, когда мы подъезжали к ней, только никто не озаботился зажечь их. Небо затянуто тучами, луны не видно, ни малейшего лучика света. Пришлось срочно вспоминать уроки Деррона по ориентации в темноте.

Я закрыл глаза (сейчас они всё равно бесполезны и только отвлекали бы меня), сосредоточился и послал в пространство импульс внутренней энергии, как называл это Мастер. Деррон же называл этот приём «принцип дельфина», только вместо ультразвука я применял биотоки, но это уже моё название — Деррон таким термином не пользовался. Вспомнив курс физики, я немного усовершенствовал этот приём и научился даже с завязанными глазами определять не только форму и местоположение предмета, но и цвет, что рыцарь считал невозможным. Помнится, я его тогда сильно удивил. Правда, Мастер быстро разобрался, в чём дело, пролистав несколько книг по физике из нашего мира и обнаружив, что различная окраска предмета даёт свой специфический отражённый сигнал внутренней энергии.

Теперь эти уроки помогли мне «увидеть» опасность. Трое противников, нет… четверо. Четвёртый стоит за дверью, поэтому я его не сразу обнаружил, а вот трое других бесшумно крадутся ко мне с ножами. И как только они умудряются видеть в такой темноте? Если только… нет, это невозможно. Деррон говорил, что искусство рыцарей Ордена утрачено.

— Видеть в темноте — это вовсе не искусство рыцарей Ордена, — вмешался Деррон. — Ты бы и сам мог это сообразить, вспомнив, что обучал тебя этому не только я, но и Мастер. Так что они вполне могут владеть этим методом. Поэтому будь осторожен…

— Мог бы и раньше сказать, — сердито проговорил я, внимательно наблюдая за тройкой убийц. Я понимал, что несправедлив к рыцарю, но сейчас было не до извинений.

Проклятье! Ведь мог бы сообразить, что такая прямолинейная тактика, к какой прибегли здешние бароны, бесполезна против наёмных убийц. Они могли очистить город от разных воров, грабителей, нищих, но не от профессиональных убийц. Может, они и осложнили им работу, но не намного.

Я осторожно нащупал рукоять шеркона, который, спасибо тебе, Деррон, за уроки, всегда находился у меня под рукой. Три ножа одновременно поднялись и стали опускаться… Молниеносно освободив шеркон из ножен, я перехватил им один из ножей, и тот отлетел в дальний угол… вместе с кистью, его держащей. Убийца не издал ни звука, лишь судорожно прижал обрубок к животу и бросился к выходу. Оставшиеся двое вонзили ножи в постель, где секунду назад лежал я. Поняв, что так легко им со мной справиться не удастся, убийцы отскочили и проворно извлекли из-за спин короткие узкие мечи. Ориентировались они в темноте неплохо, что подтверждало неприятную догадку — у меня не было никакого преимущества перед ними. К тому же, несмотря на уроки, я чувствовал себя в темноте вовсе не так уверенно, как хотелось бы. У убийц опыта таких боёв было явно больше. Вот когда я пожалел, что не слишком много уделял внимания сражению с закрытыми глазами, на чём так настаивал Деррон. Приходилось вступать в бой с тем умением, которое у меня есть.

Первые атаки удалось отбить довольно легко, поскольку противник никак не ожидал серьёзного сопротивления. Звуки боя разбудили моих друзей, и Буефар поспешно потянулся за факелом.

— Берегись, Буефар! — отчаянно закричал я.

Только многолетний опыт спас рыцаря в этот раз. Не видя противника, ориентируясь только на слух, он отдёрнул руку и упал на пол, лишь каким-то чудом избежав клинка убийцы.

— Не вмешивайтесь! — крикнул я. — Вы всё равно ничего не сможете сделать!

— Ваш друг правильно говорит, — прошипел мой противник. — Не шевелитесь и останетесь живыми. Нам нужен только этот мальчишка.

— Ну уж нет! — взревел Буефар, обнажая меч. Более рассудительный эльф нырнул за стул и оттуда пытался достать факел. Слава богу, хоть у Рона хватило ума залезть под кровать.

В этот момент в комнате возник тот человек, что караулил за дверью. Буефар не успел обернуться, как получил тяжёлой рукояткой по затылку. Теперь моё положение сделалось критическим. Как ни мала была помощь рыцаря, но он отвлекал врагов, теперь же их осталось трое против меня. Днём у меня ещё были бы шансы, но сейчас их опыт и более высокое мастерство ночного боя брали верх.

До этого мне удавалось держаться середины комнаты и избегать их ударов, но вот они зажали меня в угол. Сражаться против троих я не мог. Сдерживать двоих ещё получалось, но третий убийца неумолимо приближался, и защититься от его удара не было никакой возможности.

Дверь скрипнула, вошёл ещё один человек. Кто это? Тот убийца, что лишился руки? Но у этого вроде обе руки целы. Однако думать над этим времени не было. Я лихорадочно искал пути к спасению. Двое сковали меня боем, не давая выбраться из угла, а третий уже занёс меч, готовый пронзить мне грудь. Теперь я мог надеяться только на чудо. Если бы я только мог выбраться из угла… Тогда ещё можно какое-то время сопротивляться даже четверым. А там шум должен разбудить людей, да и Эльвинг уже почти нашёл факел, хотя и чуть не плакал от полного бессилия помочь мне чем-нибудь. Противный липкий страх сжал мне сердце, и внезапно я отчётливо понял, что вот сейчас, в этот самый миг я умру. Даже в бою у ворот Амстера я так не боялся. Не знаю, что удержало меня от того, чтобы не упасть на колени и молить о пощаде, наверное, я всё же сознавал всю бессмысленность такой просьбы. Эти убийцы — профессионалы, и они выполнят то, за что им заплатили, ничто не сможет остановить их.

Время остановилось. Меч приближался… я обречённо следил за его неотвратимым смертоносным движением… я был бессилен прервать его… ещё мгновение… Внезапно вошедший последним человек плавно переместился за спину убийцы и сделал какое-то молниеносное движение. Убийца захрипел, выронив меч, схватился обеими руками за горло.

Это неожиданное происшествие лишь на миг отвлекло двух других убийц, но этого оказалось достаточно, чтобы мой меч нашёл сердце одного из них. Оставался последний, и я, не давая ему никаких шансов, плёл вокруг него смертельную паутину ударов. Я мстил ему за свой страх, с холодной яростью прижимая его к стене, выискивая малейшую щель в обороне. Зажёгся факел. Я открыл глаза. Привыкая к свету, часто поморгал. Теперь у убийцы исчезли и те немногие шансы, что ещё были. Шеркон пропел победную песню.

Эльвинг и Рон со страхом глядели на меня. Их можно было понять. Я стоял посреди комнаты хрипло дыша, полуобнажённый, забрызганный кровью, весь в холодном поту. Интересно, это от страха или от схватки? Скорее всего, от страха. Да и выражение лица, наверное, у меня то ещё. Я попытался расслабиться, прогоняя напряжение.

— Ты ранен? — кинулся ко мне эльф.

— Всё-в-порядке, — отрывисто проговорил я, обессиленно прислоняясь к стене. — Это не моя кровь. Посмотри, как там Буефар.

Я впервые взглянул на спасителя. Тот стоял у тела своей жертвы и сворачивал удавку.

— Не то, чтобы я возражал или был недоволен… спасибо, конечно, за спасение, но, помнится, вы говорили, что убить меня для вас теперь вопрос самоуважения, а сейчас вы спасли мне жизнь?

Ролон-убийца усмехнулся.

— Я и не отказываюсь от своих слов. Так что советую быть осторожней. Но убить тебя должен я, а не эти недоумки. Было бы крайне обидно, если бы им удалось то, что не получилось у меня. Это никак не способствовало бы восстановлению моего самоуважения.

— Ясно. Профессиональное соперничество. Не скажу, что такая конкуренция мне не нравится.

— Не обольщайтесь, юноша. Я не мог допустить, чтобы вас убил кто-то, кроме меня, но сам постараюсь сделать это при первой же возможности.

Я поднял меч. Ролон рассмеялся.

— О нет. Не сейчас. Сейчас это было бы просто не интересно. Да и шансов у меня не слишком много. — Ролон кивнул на внимательно слушавших беседу Рона и Эльвинга. Буефар уже пришёл в себя и тоже прислушивался к разговору.

— Вы хотите сказать, что убийства для вас развлечение? — возмутился я.

— Скорее состязание. Кто кого. Ну ладно, мне пора. Не хочется объясняться с местными властями. Тем более, что у меня нет таких друзей, во власти которых перевернуть этот город вверх дном, как это проделали недавно ваши друзья, милорд. Надеюсь, вы не выдадите меня?

— Ролон, — вмешался в разговор эльф. — Мне казалось, что сейчас вы должны сидеть в Амстерской тюрьме? Как вам удалось оттуда выбраться?

Ролон обернулся у порога и улыбнулся.

— У меня тоже нашлись высокопоставленные друзья. Хотя, должен признать, весьма неожиданные. — Он повернулся ко мне и поклонился: — До встречи, милорд, хотя, боюсь, для вас она будет последней.

Дверь захлопнулась. Я устало опустился на кровать.

— Не стоило его отпускать, Энинг, — заметил Буефар. — Его угрозы показались мне вполне серьёзными.

— Он спас мне жизнь. Было бы большой неблагодарностью помешать ему сейчас уйти. Просто теперь нам надо быть осторожней.

— Тонкое наблюдение, — едко заметил Буефар. — Эх, надо было хоть кого-то оставить в живых. Хотя… это ведь Братство Чёрной Розы — лучшие наёмные убийцы. Они ничего не сказали бы. Их услуги стоят очень дорого — не каждому по карману. — Рыцарь ожёг меня сердитым взглядом. — Конечно, не моё это дело, но, по-моему, тебе стоило бы рассказать кое-что о своих врагах, которые нанимают лучших убийц мира?

— Наверное, — устало ответил я, отрешённо рассматривая трупы. Почему-то сейчас я не испытывал ничего: ни жалости, ни угрызений совести. — Я собирался это сделать при случае, надо было раньше, извини. Но не сейчас. — Я прислушался к крику, неожиданно раздавшемуся в коридоре.

— Пожалуй, — согласился рыцарь.

С трудом поднявшись, он ощупал затылок, выругался и кинул мне одежду.

— Одевайся и пойдём посмотрим, что там происходит.

Я догадывался, что, но промолчал.

Скрипнула дверь, и Рон выскочил в коридор. Вот чёрт! И когда только он успел одеться? Всё ему надо узнать. Когда-нибудь он поплатится за любопытство.

Я быстро натянул рубашку, сапоги, застегнул пояс с мечом и кинжалом. Кольчугу решил пока не надевать и запихнул её под кровать.

Рон вернулся подозрительно быстро.

— Там это… безрукий лежит… задушенный. — Мальчишка дрожал, но старался не показать вида, изображая из себя Бывалого Воина.

Меня тоже была нервная дрожь: впервые смерть так близко подошла ко мне. Можно сказать, что я заглянул ей в глаза. Меня передёрнуло. Да уж, не лучшее воспоминание моей жизни.

— Безрукий, говоришь? — Эльвинг покосился на меня. — Наверное, это он забыл. — Эльф извлёк из угла отрубленную кисть, всё ещё сжимающую нож. Рон сглотнул, я поспешно отвернулся.

— Трое здесь и один в коридоре. Насколько я понимаю, двое ваших и двое за вашим знакомым. Что ж, нам есть о чём потолковать с хозяином этой гостиницы. — Рыцарь вышел в коридор.

Я последовал за ним. Внизу, у подножия лестницы, собрались немногочисленные постояльцы, разбуженные криком, слуги и сам хозяин гостиницы. Все шумно обсуждали происшествие. На полу, неподалёку от мёртвого убийцы, лежала служанка. Рядом с ней валялась потухшая свеча. Очевидно, девушка зачем-то вышла ночью из комнаты и наткнулась на труп. Её крик мы и слышали.

Один из постояльцев склонился над ней и слегка похлопывал по щекам.

— Ну-ка, отойди. — Вперёд вышла Далила.

Как здесь оказалась наша пленница, я и не заметил, но был совершенно уверен, что ещё минуту назад её не было. Умеет же человек быть незаметным. Хотя… наверное, это умение необходимо при её профессии.

Она решительно отодвинула добровольного доктора и опустилась рядом с лежащей девушкой на колени. Я не понял, что она сделала, но служанка тут же открыла глаза. Растерянно посмотрела по сторонам. Двое слуг немедленно подхватили её и, не давая взглянуть на убитого, повели в комнату.

— Дайте ей вина, ей необходимо немного успокоиться! — крикнула им вслед Далила.

Хорошая мысль. Я бы и сам не прочь выпить чего-нибудь… чтобы успокоиться. Только вот почему-то мне никто не догадался предложить вина. А ведь мне ещё объясняться с хозяином гостиницы. Но, на моё счастье, эту обязанность взял на себя Буефар. Он нашёл взглядом владельца, который растерянно озирался по сторонам, причитая над своей несчастной долей, и подошёл к нему.

— Послушайте, милейший, вы можете растерять всех клиентов, если у вас будут убивать постояльцев.

Несчастный хозяин смотрел мимо рыцаря пустым взглядом и продолжал голосить:

— За что мне такая напасть?! О боги! Неужели я мало приносил вам жертв?!

Какой-то человек в сутане отшатнулся от хозяина.

— Язычник! — расслышал я его сердитый шёпот. Ещё несколько человек тоже отодвинулись подальше.

Кажется, дело принимало нешуточный оборот. Буефар тоже это сообразил. Он схватил владельца гостиницы за плечи и хорошенько его встряхнул.

— Приди же в себя, ты!.. — И обернувшись к управляющему — тот, пожалуй, единственный из обслуживающего персонала сохранил голову, добавил: — Пусть несколько слуг приберут в нашей комнате. Там тоже есть… гости.

Управляющий уважительно посмотрел на рыцаря и, прихватив несколько человек, отправился выполнять просьбу. Эльвинг кивнул мне и последовал за ними. А вот это правильно: там все наши деньги, а управляющий вовсе не выглядел святым.

Просьба рыцаря привлекла внимание окружающих и вывела из отрешённого состояния хозяина гостиницы. Вокруг нас сразу стало пусто. Кое-кто поспешно отправился к себе, не желая, чтобы его даже видели в нашем обществе. Хозяин же вырвался из рук рыцаря и завопил:

— Значит, они за вами пришли?! Это вы натравили на меня Братство Чёрной Розы?! Немедленно убирайтесь отсюда! Я не желаю больше вас видеть! И даже не предлагайте мне ваших денег! Я не прикоснусь к ним! Убирайтесь немедленно!!!

Кажется, это братство пользуется «доброй» славой, если все дрожат при одном только упоминании о нём. Я ещё раз внимательно посмотрел на убитого. Его костюм сильно смахивал на костюм ниндзя, какими их обычно показывают по телевизору. Ножны от меча также крепились за спиной, а на груди, в специальной петельке, была вставлена искусственная роза чёрного цвета. Насколько я понял — символ этого самого братства. У тех в комнате тоже были такие же розы.

— Заткнись! — оборвал Буефар вопли хозяина. — Они пришли только за нами…

За мной, если быть точным.

— … а ты им нужен, как дохлый таракан. Так что можешь не трястись. А уедем мы отсюда, как и планировали, завтра утром. Теперь же мы отправимся спать, и я очень надеюсь, ради твоего же блага, что нам никто не помешает. — Рыцарь так посмотрел на несчастного хозяина, что тот мигом проглотил все возражения.

— Хорошая мысль. — Подошёл Эльвинг. — Я перенёс все наши вещи в другую комнату, так что можно не ждать, пока приберутся у нас. Далила там отгородила себе угол, мы её не потревожим, но кому-то придётся спать на полу.

Я хмыкнул. Лично я не усну теперь ни на полу, ни на пуховой кровати. Мне с трудом удалось удержаться от нервного смеха.

Буефар внимательно посмотрел на меня и, подойдя к Далиле, вернувшейся из комнаты вместе с эльфом, стал что-то ей говорить. Что он там ещё задумал? Мысли путались. Неужели у всех так бывает после боя? Что-то непохоже, чтобы Буефар или Эльвинг испытывали что-нибудь подобное. С другой стороны, это не они были так близки к смерти. Решив плюнуть на всё это, я отправился в комнату. Уснуть мне, конечно, не удастся, ну и хорошо. По крайней мере больше никто нас врасплох не застанет.

Следом за мной вошли мои друзья. Буефар держал в руке кувшин вина. Где только успел его раздобыть? Налив вино в кружку, он подошёл ко мне.

— Выпей, Энинг. Это поможет тебе успокоиться.

Краем глаза я уловил, как он переглянулся с Далилой. Сознание отметило этот факт, но путающиеся мысли мешали сделать вывод.

— Буефар, ты же знаешь, что я не пью вина.

— Одна кружка не повредит, пей, — дружелюбно посоветовал рыцарь, — или я волью в тебя её силой.

— А я помогу, — поддержал рыцаря Эльвинг.

— Он прав, тебе это совсем не повредит. — И Деррон туда же.

Я открыл рот, чтобы напомнить, кто здесь главный, но Буефар воспользовался этим моментом и влил мне в рот вино. Я поперхнулся, невольно сделав глоток, попытался оттолкнуть рыцаря, но сзади меня схватил эльф — это помогло Буефару влить в меня ещё немного вина.

Я напряг мышцы плеч, выскальзывая из захвата, чуть отклонился назад и резко присел — приём из арсенала сайве. Эльф не устоял и перелетел через меня прямо на рыцаря. Тот выронил кружку и, не удержавшись на ногах, вместе с эльфом упал на пол. Я уже хотел высказать им всё, что о них думаю, но тут всё вокруг как-то странно поплыло, и я провалился в сон. Последней моей мыслью было: «Так вот почему Буефар переглядывался с Далилой! Ну я им сейчас покажу…»

— Не думаю, что будить его — хорошая идея. Ночка для него выдалась та ещё. Дайте ему хоть немного отдохнуть, — прорывался сквозь сон голос Буефара.

— Проклятье! Вы, милорд, считаете, что у меня много времени?! Я уже собирался уезжать, когда услышал о происшедшем! Мне необходимо поговорить с Энингом!

— Дайте ему отдохнуть! Вот проснётся, и поговорите.

— Да говорю же: у меня нет времени ждать!

— Кто там? — Я с трудом оторвал голову от подушки.

Как я оказался в кровати? Последнее, что я помню, — это как Эльвинг с Буефаром вливали в меня вино. Вино! Теперь я всё вспомнил.

— Ты проснулся? Здесь Вильен Нарнах. Он говорит, что ему нужно тебя увидеть. — Буефар приоткрыл дверь и заглянул в комнату, недовольный, что меня разбудили.

— Я сейчас встану и… Буефар, я ещё припомню тебе то вино.

Рыцарь улыбнулся.

— Тебе было необходимо отдохнуть. Иначе ты бы промучился всю ночь, а сейчас напоминал бы ходячего мертвеца. Не забудь, что тебе надо ещё придумать способ пересечь границу с Парадизией.

Я и сам прекрасно понимал, что мне необходимо было отдохнуть. И на самом деле я был благодарен рыцарю за заботу. Тот это хорошо понимал и не обманывался моим сердитым видом. Я печально вздохнул. Друзья — это хорошо, но только не тогда, когда они пытаются взять на себя родительские обязанности. Буефар ладно, он по возрасту вполне подойдёт на роль отца, но Эльвинг-то всего на два года старше меня!

Дверь с треском распахнулась, и в комнату ворвался Нарнах, решительно отодвинув Буефара в сторону. Да, надо здорово рассердиться, чтобы так обращаться с рыцарем. Впрочем, Нарнах наверняка не уроженец Тевтонии.

— Энинг, мне кажется, что от нашей сделки не будет никакого толку, если тебя убьют! Я не знал, что заключаю договор с ходячей мишенью!

— Печально, — мрачно бросил я. — Но хочу заметить, что рискую больше вашего. Вы рискуете деньгами, а я жизнью!

— Откуда я знаю?

— Можете расторгнуть договор!

— Минуту! Я ничего о расторжении договора не говорил. Я никогда не стал бы заниматься тем… чем занимаюсь, если бы боялся опасности. Но мне хотелось бы знать, от чего защищаться. Только ли от покушений на мои деньги или ещё и от покушений на мою жизнь?

Справедливо. Я откинулся на подушку и на минуту задумался.

— Нет. Не думаю, что вашим деньгам или жизни что-то угрожает. Это только мои проблемы и мой враг.

— Осмелюсь заметить, милорд, — насмешливо проговорил Вильен, — что ваши проблемы теперь и мои проблемы. Если вас убьют, то ваша грамота будет стоить дешевле снега зимой.

— Мне что, дать вам расписку с обещанием не быть убитым? — рассердился я.

— Нет. Но я должен позаботиться о безопасности моего капиталовложения!

— Что вы имеете в виду? — подозрительно спросил я.

— Я хочу, чтобы с вами отправился мой человек. Телохранитель. Вы можете полностью доверять ему. Он маг. Не очень сильный, но хороший специалист по магической защите и её взлому. Однажды он взломал один из моих банков — так мы и познакомились. С тех пор он работает на меня. Думаю, что такой специалист вам не помешает.

— Подождите! — разом закричали и я, и Буефар.

— Мы обойдёмся без помощи какого-то торговца! — гневно начал рыцарь.

— Может, вы ему и доверяете, но можно ли доверять вам? — одновременно с Буефаром заговорил я.

— Я не какой-то там торговец — это во-первых. И если уж я решил бы вас убить, то не стал бы отправлять с вами человека, а сделал бы это проще — это во-вторых.

— Я не говорю об убийстве. — К счастью, Буефар больше не встревал в разговор, только гневно смотрел на Вильена, который с блеском этот самый взгляд игнорировал.

— Милорд, не будьте ребёнком, — усмехнулся Нарнах. Я сердито прикусил губу от этой насмешки. — Вы же понимаете, что теперь я, так или иначе, постараюсь обеспечить вашу безопасность. Вы просто облегчите мне работу, если с вами будет мой человек. Кстати, это гораздо лучше, чем если он будет красться за вами. Также он поможет вам в работе с моими конторами, с которыми вам придётся иметь дело как главе организации. И ещё, прошу учесть, что теперь вы приобретаете и моих врагов.

Очень весело, мне ещё его врагов для полного счастья не хватало. Мы обменялись сердитыми взглядами.

— Этими врагами вы займётесь сами, считайте это моим поручением, как главы организации. Но, я надеюсь, ваш человек будет знать своё место?

— Безусловно, — усмехнулся Вильен. — Он прекрасно знает, кто ему платит.

— Энинг! — вскричал Буефар. — Ты не можешь согласиться на это!

— Интересно, каким образом мы можем помешать Вильену?

— Придушить его соглядатая!

— А вот это было бы ошибкой, — спокойно возразил Вильен. — Во-первых, он не соглядатай, сведения о вас я буду получать вовсе не от него. Во-вторых, он маг, специалист по магической защите, а это для вас очень полезное умение.

— Он прав, — неожиданно вмешался в разговор Эльвинг, до этого момента тихо сидевший в углу на стуле. — Если бы у нас вчера был такой маг, то так легко нас врасплох не застали бы.

Ну, если и эльф с его чувствительностью ко лжи согласен с Нарнахом, то это действительно хорошая идея.

— Я всё равно не верю этому торговцу, — сердито бросил Буефар, но и он явно задумался над словами эльфа.

— А вам и необязательно мне доверять. Вам достаточно знать, что я крайне заинтересован, чтобы этот рыцарь — кивок в мою сторону — жил.

— Но только до тех пор, пока вам это необходимо. — Буефар сердито смотрел на Нарнаха.

— О, я пока не вижу в мире той суммы, которая может поколебать мою верность милорду, — насмешливо ответил Вильен.

— Торгаш, — презрительно процедил Буефар.

Рыцарь ужасно прямолинеен. Кажется, для всех, кроме него, было ясно, что над ним просто смеются.

— Ладно, — поспешил прекратить я насмешки Вильена. — Пусть ваш человек сопровождает нас. Мы отправляемся через час. Если он не придёт, мы отправимся без него.

Нарнах пожал плечами.

— Если он не успеет, то догонит вас в пути. Ну ладно, мне пора. Всего хорошего.

Вильен поклонился и исчез за дверью.

— Поразительный нахал, — Буефар проводил его неприязненным взглядом.

— Иначе он не стал бы одним из самых преуспевающих торговцев, — заметила вошедшая в комнату Далила. — Нахальство — одно из необходимых качеств хорошего купца.

Следом за ней в комнату стремительно ворвался Рон.

— Стол уже накрыт. Все слуги такие вежливые. Они даже меня милордом называют. Здорово! — Мальчишка выражал одновременно и восторг, и недоумение этим обстоятельством.

— Просто удивительно, почему они такие вежливые, — усмехнулся Эльвинг. Кошмар, похоже, я единственный, кто ещё не встал.

— Э-э, Далила. Ты не могла бы выйти на минуточку?

Далила улыбнулась.

— Ладно, пошли, Рон. Не будем мешать Энингу собираться. — Следом за ними вышли и Буефар с Эльвингом.

Я поспешно выскочил из-под одеяла и кинулся одеваться.

— Деррон, ты ведь догадался, что вино со снотворным. Мог бы предупредить.

— Зачем? Тебе это действительно было необходимо. Можешь считать это моей маленькой местью. Между прочим, после сегодняшней ночи у нас с Мастером прибавилось седых волос. Спасибо тебе.

— Можно подумать, это я сам на себя натравил убийц.

— Марш вниз. Тебе нужно как следует поесть. Кстати, в Парадизии полный желудок считается смертным грехом.

— Интересно. А каким образом это проверяется?

— Никаким, но для полного желудка необходимо достаточно еды или денег на неё.

— О-о. Прямо райское местечко. — Я поспешно спустился вниз.

Пока мы завтракали и готовились к отъезду, все слуги в гостинице горели желанием оказать нам любую услугу, лишь бы она хоть как-то ускорила наш отъезд. Сам хозяин ни разу так и не попался нам на глаза, предпочитая пересидеть у себя в кабинете. Людей в гостиничной столовой тоже заметно поубавилось по сравнению со вчерашним днём. Это почему-то сильно развеселило эльфа, хотя я так и не смог понять, что весёлого он нашёл в том, что люди стремятся избежать неприятностей. Я бы на их месте действовал точно так же. Впрочем, когда я высказал это Эльвингу в качестве оправдания этих людей, он только скептически посмотрел на меня и напомнил пару эпизодов из нашего путешествия.

Перед самым отъездом явился обещанный Вильеном маг — специалист по магической защите. Привёл его управляющий Нарнаха, который приходил вчера вместе со своим господином.

— Я здесь для того, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что этот человек тот, за кого себя выдаёт, — так объяснил свой приход управляющий. — Его зовут Леонор. Характер у него тяжёлый, но как маг он великолепен.

Ясно, у кого могли появиться сомнения по поводу подлинности личности мага. Буефар был хоть и прямолинеен, но отнюдь не дурак и прекрасно понял насмешку. К счастью, он воздержался от высказываний. Признав меня командиром, он следовал этому правилу безоговорочно, предпочитая придерживать при себе мысли, которые, как он знал, не найдут поддержки у меня.

Маг, приставленный к нам Нарнахом, оказался высоким, худым мужчиной в яркой, невообразимой расцветки одежде. Весь его наряд представлял собой дикую смесь самых неожиданных цветов, говорящую о полном отсутствии вкуса у владельца. В ней он больше всего походил на попугая. Жиденькая бородка делала его похожим на какую-то пародию на аристократа. На поясе, в вычурно изукрашенных ножнах висела сабля. Но отнюдь не игрушка, а боевое оружие, и, судя по всему, обращаться с ней человек умеет. Хотя вместе с его шутовским нарядом она смотрелось донельзя нелепо. Впрочем, я ничуть не обманывался по поводу его внешности. Мастер научил меня не судить о человеке по внешнему виду. Серьёзную ошибку совершит тот, кто недооценит этого «шута». Может, у него и не было вкуса, но он был умён, и оружие его предназначалось отнюдь не для украшения. Было только непонятно: одевался он так специально, чтобы его никто не воспринимал всерьёз, или это простое позёрство в попытке подражания аристократам при отсутствии манер и вкуса. На лице его застыла маска высокомерного превосходства по отношению ко всем, кого он считал ниже себя по положению. Он благосклонно кивнул сначала мне, потом Буефару, но не удостоил даже взглядом Рона, Эльвинга и Далилу. Управляющий был прав — характер у этого человека, действительно, не сахар.

Я уже мысленно проклинал Нарнаха, навязавшего нам этого человека. Ведь нам теперь предстоит путешествовать вместе. А это, судя по реакции моих спутников на мага, будет нелегко. Даже Далила, которая всё воспринимала с поистине королевским спокойствием, и ночное нападение в том числе, наблюдала за Леонором недобро прищурясь. Вот ещё одна головная боль, и тоже навязанная нам Нарнахом. Ладно, в первом же городе избавлюсь от неё, пусть даже ценой нескольких изумрудов, всё ещё без дела лежащих у меня в седельных сумках. Думаю, парочки хватит, чтобы она не умерла с голоду до того времени, как найдёт подходящее занятие.

— Вы маг, специалист по магической защите? — спросил я.

— Разве Вильен Нарнах вам не сообщил этого? — Человек одарил меня высокомерным взглядом.

Мне с трудом удалось скрыть раздражение.

— Очень хорошо. Тогда, если все собрались, отправляемся.

— Я больше никого не жду, — свысока заметил Леонор, легко вскакивая в седло.

Конь Леонора полностью соответствовал богатому наряду владельца и был, пожалуй, лучшим, если не считать Урагана, конечно. Мне удалось перехватить завистливый взгляд Леонора, брошенный на моего коня. Я был бы совсем не против, если бы он попробовал прокатиться на Урагане — может, получив парочку переломов, он утратит свой высокомерный вид.

Мне всё больше и больше начинало нравиться предложение Буефара придушить его при первой возможности. И, судя по взглядам, которые тот бросал на мага, рыцарь подумывал о том же. Но я быстро прогнал возникшую было в голове заманчивую картинку и вместе с остальными вскочил в седло. К счастью, Вильен позаботился о лошади для Далилы, подарив ей смирную кобылу, при виде которой Далила презрительно поджала губы. Впрочем, я сильно подозревал, что стоимость этой лошади Нарнах вычтет из моей доли, ну и ладно. Это всё равно лучше, чем если бы мы бегали сейчас по городу в поисках средства передвижения для нашей невольной попутчицы.

Ко мне приблизился Леонор.

— Вам письмо, милорд. От Нарнаха. — С надменным видом, словно делал мне огромное одолжение, он протянул мне листок.

Сразу отдать он, конечно, не мог… Не желая вступать в бесполезный спор, я молча развернул записку: «Надеюсь, мой человек понравился Вам».

Чёртов Нарнах! Я как будто наяву услышал его радостный смех. Ну, погоди, Вильен, я тебе ещё припомню это!

Дав шпоры Урагану, я выскочил вперёд. Остальные тоже вынуждены были прибавить ходу. Так, галопом, мы и покинули Верит. Только тут я сообразил, что ближайшим городом, в котором, если повезёт, мы окажемся, будет город Парадизия. А там нам вряд ли удастся избавиться от Далилы. Значит, придётся ехать вместе с ней через всю Парадизию, да ещё и терпеть этого высокомерного типа. Не знаю, бывает ли у тринадцатилетних мигрень, но я определённо её заработал. Да, весёлое у нас получается путешествие, даже без помех со стороны Сверкающего…

Невзрачный тип в одежде посвящённого третьего ранга (так мне сказал Мастер) стоял перед немногочисленной аудиторией и нудным голосом рассказывал о правилах поведения в Парадизии. Немногие путешественники, по какой-либо причине рискнувшие направиться в Парадизию, со скучающим видом слушали лектора.

— Бог создал благодатную землю, но люди принесли на неё Зло, — монотонно проповедовал этот тип. — И тогда на землю пришёл возлюбленный ученик Его — Святой Служитель. Но люди в гордыне отвергли его, и только королевство Ренир приняло его. Да пребудет на нём благословение Божие! С той благословенной поры это королевство зовётся Парадизом. И вы, погрязшие в грехе, готовясь ступить на земли прекрасного Рая, по воле Господа возникшего на грешной земле, должны строжайше следовать определённым правилам. Вы не должны непристойным поведением оскорблять наших благочестивых жителей. На меня возложена трудная и ответственная миссия — обучить вас этому. Вы не тронетесь в путь до тех пор, пока я не буду твёрдо убеждён, что вы усвоили все мои уроки.

Для начала вам надлежит узнать пятнадцать правил поклона, коими вы должны приветствовать каждое встреченное вами изображение Святого Лика Служителя нашего, а также изображения его верных слуг — Окружных Святителей. Ни в коем случае не должны вы забыть, какой поклон когда следует выполнять. Но этим мы с вами займёмся позже. А сейчас мой священный долг призывает меня сделать попытку пробудить в ваших душах, закосневших в мирских делах, божественный очистительный огонь. Может, тогда вы отвергнете все адские соблазны мира и поселитесь в нашей благословенной стране, трудом и смирением изгоняя дьявола из души. Даже самый закоренелый грешник имеет шанс на спасение души своей…

Речь этого типа на всех действовала по-разному. Рон и Далила даже не пытались делать вид, что слушают, после первых же слов лектора они прислонились к стене и уснули, ни на что больше не обращая внимания. Эльф, со свойственной ему добросовестностью, сперва действительно попытался уяснить правила поведения в Парадизии. Но уже на третьей фразе посвящённого третьего ранга он совершенно упустил смысл лекции, это было понятно по отсутствующему взгляду, с которым он продолжал слушать.

Буефар же с трудом скрывал нетерпение, попеременно хватаясь то за меч, то за сердце. Я понял, что ему смертельно хочется прибить лектора, и только огромным усилием воли сдерживает он себя от этого шага. Была у меня и другая, менее приятная мысль о том, что убить он хочет не лектора, а меня, за то, что я заставил его ехать через Парадизию. Так же отреагировали и остальные мои спутники, когда услышали о маршруте нашего путешествия. Далила даже едва не повернула назад, предпочитая встречу с Нарнахом. Даже Леонор утратил на миг своё высокомерие и что-то процедил сквозь зубы в мой адрес, уж точно не комплимент. К счастью, за те несколько часов, что нам потребовались, чтобы доехать до границы, мне ни разу не пришлось с ним общаться.

Там нас встретила священная стража (по-моему, парадизцы просто помешаны на словах «святой» и «священный») и препроводила в дом для просвещения грешников и благословения их на дальнейшее путешествие через богоизбранную Парадизию — дословная фраза одного из стражников.

Сейчас Леонор сидел рядом со мной и с плохо скрываемым презрением смотрел на лектора. Интересно, не обдумывает ли он какую-нибудь пакость для этого идиота третьего ранга? И стоит ли мне запрещать её сделать, если он захочет воплотить мечты в жизнь? А может, намекнуть, что не возражаю, если лектор станет, скажем, козлом? С трудом я отогнал эту привлекательную мысль и сосредоточился на словах.

— Вы должны осознавать, что от вашего поведения зависит очень многое. Ни в коем случае в течение часа после полудня вы не должны отрывать глаз от земли. Этим вы выказываете своё смирение Господу нашему…

По-моему, этим они выказывают свою глупость и ничего больше. Однако я воздержался от высказывания этих мыслей вслух.

Неожиданно мои размышления прервал грохот отодвигаемого стула. Огромный воин вскочил с места.

— А иди ты вместе со своим гребаным раем! Ты и твой святой служитель… абрукин бет трампен ид дер!!! Тлодный пестер Парадиз! И эти ваши все правила кретинские… — Мужчина задохнулся от избытка чувств и, схватив стул, с размаху расколотил его о стену, а потом выскочил за дверь.

Судя по выражению лиц людей, очень многие с удовольствием поддержали бы порыв этого человека, только не решились по той или иной причине.

Я моргнул, не уловив смысла высказываний этого воина. Те слова, которые он говорил, определённо мне были незнакомы.

— Мастер, по-моему, я не знаю некоторых слов, употреблённых только что.

— Как тебе сказать, — после недолгого молчания ответил Мастер. — Я не считал, что тебе необходимо знать эти слова. Они не слишком, э-э… украшают речь, тем более, речь ребёнка. Лучше тебе и дальше их не знать.

— Слышал бы ты, как у нас в классе некоторые выражаются, — буркнул я себе под нос.

— Это не играет роли. Считай это проблемой тех, кто выражается. Вряд ли употребление таких выражений говорит об уме тех людей.

— По-моему, нам стоит последовать примеру этого человека, — заявил Буефар. — У меня больше нет сил выслушивать всю эту дребедень.

— Нам крайне необходимо ехать через Парадизию. Любые другие пути для нас отрезаны, — прошептал я. — Этот вариант лучший.

— Не уверен, — прошипел рыцарь. — Но если ты так считаешь, то лучше бы тебе что-то придумать. Я долго не выдержу.

— В этом ты прав, мы не можем позволить себе терять время на обучение совершенно ненужным нам правилам. — Тут моё внимание привлекла стоявшая около окна карета с символом Окружного Святителя.

Насколько я помнил из уроков Мастера, Окружной Святитель — это что-то типа губернатора одной из областей Парадизии. Всего их было пятеро, и всех их назначал лично Святой Служитель из числа «достойных». Только вот достойными почему-то оказались лишь его ближайшие родственники.

Эта карета, а также кое-что сказанное в беседе со мной Вильеном Нарнахом натолкнули меня на одну мысль.

— Ждите меня здесь, если повезёт, то мы уедем отсюда ещё до заката, а может, и раньше.

— Что ты задумал?

— Не сейчас, Буефар. — Я решительно поднялся и направился к выходу.

Лектор не обратил на мой уход никакого внимания. Наверное, даже был рад, что я ушёл не так шумно, как предыдущий человек. Скорее всего, бедняга уже привык к таким сценам и давно уже перестал реагировать на них.

Видя, что я ухожу, поднялись было и проснувшиеся Рон с Далилой, но рыцарь удержал их на месте.

Я выскочил на улицу и огляделся. Ага, Окружной Святитель мог расположиться только в одном здании. Подойдя к главному входу, я остановился перед стражниками, преградившими мне дорогу. Кажется, они были из личной охраны, ну то есть святой охраны Святителя.

Я слегка поклонился. Хорошо, что этого не видел Буефар — читать занудные лекции на тему рыцарской чести он мог не хуже Деррона.

— Вы не могли бы сообщить многоуважаемому секретарю высокочтимого Окружного Святителя, что с ним хочет поговорить по важному делу рыцарь Энинг.

— Что тебе от него надо, грешник?

Ясно, кто не служит Святому Служителю, тот грешник.

— Разве вы секретарь?

— Не дерзи, грешник! Здесь тебе не погрязший в грехе мир. Здесь властвует только Святой Дух и его тень на земле Святой Служитель, не подвластный никаким мирским соблазнам.

Сказал бы я, кто здесь властвует, да боюсь только, меня неправильно поймут… или, наоборот, слишком правильно.

— Прошу покорнейше извинить моё невежество, но вы же сами сказали, что мир погряз в грехе. Где же, как не здесь, я смогу я узнать святую Истину? Вот об этом мне и хочется поговорить с многоуважаемым секретарём Святителя. Говорить с самим Святителем у меня просто не хватает смелости, уж слишком велики мои грехи.

Стражники с сомнением посмотрели на меня. Я, чтобы выглядеть как можно смиренней, ещё ниже склонил голову.

— Мы сообщим господину Нору, — решил, наконец, один из солдат. — Примет он тебя или нет, решать ему.

— Покорнейше благодарю вас, господин.

Кажется, это понравилось стражнику. Мысленно я пожелал ему провалиться в преисподнюю вместе со своим святителем, его секретарём и со всей Парадизией в придачу.

Ждать пришлось около часа. Наконец, меня провели в один из кабинетов с каким-то полноватым господином в костюме тёмных тонов. Выглядел он в ней весьма мрачно. Но благостное выражение, словно натянутое на его лицо, делало этого человека довольно комичным.

— Многоуважаемый господин Нор, — припомнил я имя, которое называли стражники у входа. — От всего сердца рад встрече с вами.

Тот удивлённо моргнул.

— Ты знаешь моё имя?

— Ваше имя? Конечно же, я слышал о нём. Как я уже говорил в беседе с э-э… одним господином, что всегда стараюсь изучить ту страну, в которую направляюсь. Поэтому, как только я увидел здесь карету, то сразу понял, что вы — именно тот человек, который может мне помочь в моём простом деле.

— И чем я могу вам помочь? — Нор смотрел на меня настороженным взглядом.

Так, пора закинуть удочку. Дальше всё будет зависеть от того, как отреагирует многоуважаемый секретарь.

Я демонстративно сморщился и схватился за сапог.

— Прошу прощения. У меня здесь в кармане дыра, а я всё время забываю об этом и кладу туда разные вещи. В результате они оказываются у меня в сапогах и ужасно мешают. Извините, одну минуту, я только достану. — Я опустился на пол и стянул сапог, вытряхнув из него солидных размеров изумруд, положенный туда мной заранее, внимательно наблюдая за секретарём. У того удивлённо раскрылись глаза, и на миг в них блеснул алчный огонёк, но тут же погас.

Ага, секретарь Окружного Святителя, вы тоже нуждаетесь в деньгах… или в камнях. Значит, вот он, Парадиз, мир, свободный от коррупции и прочих грехов, властвующих во всём остальном мире.

— Извините ещё раз, господин Нор. Я отвлёкся. Надо бы зашить этот проклятый карман, да вот, времени всё нет. — Я убрал изумруд. — Так, на чём я остановился? Ага. Я говорю, что вы сможете оказать мне помощь в одном маленьком пустячном деле.

— Я догадываюсь, что вы хотите полюбоваться на наш мир, где властвует справедливость и Святой Дух? — спросил Нор, посматривая на меня с каким-то странным выражением лица.

— Вот именно! Поймите меня правильно, я столько слышал о Парадизии, что решил сам посмотреть, действительно ли здесь всё так прекрасно, как говорят люди.

Впервые за время нашей беседы Нор улыбнулся.

— Это единственное место на земле, где все жители полностью счастливы.

— Интересно, а что бывает с теми, кто не полностью счастлив? — тихонько, чтобы не расслышал Нор, пробормотал я.

— А сколько ещё людей кроме вас хочет полюбоваться на наш чудесный мир, милорд?

— Шестеро вместе со мной.

Секретарь поморщился.

— Что ж, если вам действительно хочется попасть в самое справедливое государство мира…

— Ужасно хочется. Можно сказать, мы все умрём, если немедленно не посмотрим на него.

— Ну-ну, не надо так трагично, но если так, то, пожалуй, я смогу помочь вам. Вас, конечно, слишком много, но при старании…

— Конечно. Кстати, я вот о чём подумал. Изумруд лежал в кармане у меня давно, а выпал он из него только сейчас. Я думаю, что это знак свыше, — я благочестиво возвёл глаза к потолку, — и потому предлагаю его вашему государству на укрепление истинной веры. Только вот беда в том, что я не знаю ваших обычаев и ни в коем случае не хочу никого оскорбить. Поэтому не будете ли вы так любезны положить его от моего имени на алтарь веры?

— Обязательно, при первой же возможности, — расплылся секретарь в довольной улыбке. — Мы всегда рады дарам. Особенно тем, которые предлагаются от всего сердца. Ваш подарок послужит торжеству справедливости на всей земле.

При первой же возможности он передаст. Торжество справедливости на всей земле. А коровы умеют летать и не падают.

Я достал камень и полюбовался им на свет. Нор не отрывал от него взгляда. Видя, что я не намереваюсь ему его пока отдавать, он вздохнул и сел за стол.

— Имена ваших спутников, пожалуйста.

Я стал перечислять.

— Минутку. Эльвинг — это ведь эльфийское имя? — Нор оторвался от писанины и посмотрел на меня.

— Да. А что, какие-то проблемы?

— Тогда всё гораздо сложнее. У нас считается, что душой обладают только люди. Вы сами понимаете, что мы не можем допускать в наше королевство тех, кто не обладает душой, чтобы они не сбивали с пути истинного наших жителей. Здесь я ничем не могу вам помочь.

— Неужели? Можно же, наверное, что-то придумать? — Я достал второй камень, лишь немногим уступающий по величине первому.

Нор сглотнул.

— С другой стороны, уже давно ведётся спор о том, что всё живое на земле имеет душу, должен признаться, я и сам придерживаюсь этого убеждения. В конце концов, Бог ведь создал всё живое и во всё вложил частицу себя. Если вы готовы поручиться за вашего спутника, то…

— Готов.

— Очень хорошо. — Секретарь окончил писать и поставил печать. — Само собой, в пути вы должны по первому требованию властей пройти испытание души на наличие в ней дьявола. Это стандартная процедура, которая проводится со всеми иностранцами, а с местными жителями по воскресеньям. Впрочем, если вам повезёт, вас не будут нигде проверять.

Ага, повезёт.

— У меня нет столько денег, чтобы пройти все те испытания, которые будут у нас по пути, — сухо заметил я.

Нор улыбнулся, и его улыбка чрезвычайно мне не понравилась.

— Вы так уверены, что вашей душой завладел дьявол?

— Скорее я уверен в том, что ваши проверяющие его там обязательно постараются отыскать. А если усердно ищешь, то всегда находишь.

— Тогда я считаю, что с вашей стороны было ошибкой взять так мало денег.

Я кивнул на изумруды, перешедшие секретарю.

— Я думал, их хватит.

Тот поспешно спрятал камни.

— Но здесь я, правда, ничем не могу вам помочь.

— Можете. Вы позволите?

Нимало удивлённый секретарь отодвинулся, давая возможность мне устроиться за столом.

Я взял бумагу, перо, на минуту задумался и принялся быстро писать.

— Вот. Это, думаю, избавит нас от всех проверок.

Секретарь недоверчиво взял бумагу. По мере чтения его брови поднимались всё выше и выше.

— Но такого раньше не было! Это невозможно!

— А что, разве Окружной Святитель не занимается проверкой душ?

— Занимается, но только у Высших или у тех, кто оказал большую услугу Парадизии.

— А разве я не оказал большую услугу, преподнеся этот скромный дар? И потом, кто будет оспаривать слова Святителя?

Нор задумчиво пожевал губы.

— Никто. А из этой выдумки можно извлечь пользу э-э… для веры.

— Конечно, можно, — поддержал я. — Путешественникам такая бумага может очень пригодиться. Не всем, конечно, а только тем, кто оказывает большую услугу Парадизии. Это всё равно дешевле, чем пл… — я замолчал, вовремя сообразив, что не стоит говорить о взятках и поборах так прямо. Пусть он сам подумает.

Секретарь не обманул моих ожиданий и в самом деле подумал.

— Это будет, пожалуй, выгод… богоугодно. Но здесь потребуется подпись Окружного Святителя и его личная печать.

Я пожал плечами.

— Вам это легче сделать, чем мне. А если вы ещё и скажете о моих дарах, то будет совсем легко.

Нор наградил меня злым взглядом.

— Не стоит волноваться, милорд, я сам этим займусь. Подождите здесь. — Секретарь поспешно вышел из комнаты.

Интересно, не позовёт ли он стражу? Да нет, вряд ли. В этом случае он наверняка лишится камней. В лучшем случае его наградят за неподкупность десятком динаров. Самое выгодное для него — это спровадить меня отсюда как можно быстрее.

Секретарь вернулся через двадцать минут.

— Вот ваши бумаги. Счастливого пути, милорд.

Иначе говоря: убирайся и побыстрее.

Я принял свиток и внимательно его рассмотрел. Вроде всё нормально. Две печати, подпись Святителя.

— Благодарю вас, многоуважаемый Нор. — Я поклонился и вышел из кабинета.

На улице я ещё раз перечитал своё «творчество»: «Его Высокосвятительство Округа Рока-Виерт. Проверены души рыцаря Энинга и пяти его спутников — дьявола в них не обнаружено, что и удостоверяю своею подписью и печатью. Да будет навеки проклят тот, кто усомнится в моих словах».

Я усмехнулся и спрятал свиток. Пожалуй, от него будет гораздо больше пользы, чем от пропуска, выписанного секретарём. Теперь необходимо сообщить друзьям, что наше пребывание в этом городе закончилось. Интересно будет полюбоваться на Буефара, когда он услышит об этом. Он ведь так и не поверил, что я смогу законным образом перевести всех через границу. Ну, не совсем законным, но это гораздо лучше предложенного рыцарем нелегального перехода, а потом движения только по ночам и по безлюдным местам.

Улыбаясь своим мыслям, я направился в дом для оснащения грешников и благословения их э-э… для путешествия дальнейшего по кем-то там избранной Парадизии. Надо же было тому солдату завернуть подобную фразу. Я подпрыгнул от радости и побежал к друзьям, представляя момент, когда вручу пропуск Буефару.

Глава 3

Мы двигались со всей возможной скоростью по скверной дороге Парадизии. Когда-то это была главная караванная дорога, но с тех пор, как Ренир стал Парадизией, её ни разу не чинили. Однако мы, не сговариваясь, решили покинуть Парадизию как можно скорее. Поэтому на такой пустяк, как разбитая дорога, не обращали внимания.

— До сих пор не могу поверить, что тебе это удалось, — недоверчиво произнёс Буефар. — Каким образом ты сумел убедить этих фанатиков пропустить нас?

— Я же говорил, что Энинг сможет, — заявил Рон. Его вера в меня была безгранична.

Леонор тоже решился сделать мне комплимент. Хотя лучше бы и не пытался. Словно мимоходом поощрил человека, который неожиданно для всех сделал что-то хорошее, хотя от него ожидали только неприятностей.

— Я всё равно считаю, что лучше было ехать в обход, — заговорил он своим неизменным тоном высокомерного превосходства. — Но вы действительно добились разрешения на переход границы в рекордно короткий срок, — и после небольшой паузы добавил: — Милорд.

Я философски пожал плечами.

— Деньги всем нужны.

— Что? Ты подкупил стражу? — воскликнул эльф. — Многие это пытались сделать, но никому не удавалось. Они же все там фанатики! Они отвергают деньги как таковые!

В своём знании людей эльф порой проявлял удивительную наивность.

— Естественно, никому это не удавалось. Как ты сам сказал, они фанатики и деньги для них ничего не значат. Они больше пекутся о спасении души.

— Но как же тогда…

— Я и не пытался подкупить стражу. Я подкупил секретаря Окружного Святителя.

Буефар расхохотался.

— Секретаря? Почему же не сразу Святителя?

— Я думал над этим, — серьёзно ответил я. — Но, как говорил мой отец, подкуп секретаря чиновника обходится дешевле, чем самого чиновника, а результат бывает гораздо лучше.

— Погоди. Так ты что, серьёзно? — удивился эльф. — Но как такое может быть? Их же правители на всех углах кричат о чистоте своих помыслов, коррупции большого мира и грехе? И вдруг сами берут взятки?

Мы с Буефаром переглянулись.

— Эл, то, что кричат эти самые правители на людях, не имеет никакого значения. Неужели ты действительно думаешь, что Святой Служитель — любимый ученик бога, спустившийся с небес? Всё это чушь. Просто первый Служитель имел неудержимую тягу к власти, и прийти к ней, используя религию, показалось ему самым лучшим вариантом. Вот он и заявил о своём божественном происхождении. Перед богом все равны, просто он немного равнее остальных. И уверяю тебя, его ближайшие сподвижники от него стараются не отставать. Ты видел карету Окружного Святителя? Она сделана из дорогих пород дерева, а внутри, между прочим, она обита мехами. Вся их болтовня о вере и грехе, соблюдение всех этих нелепых правил — это для простых людей. А те, кто находится у власти, наслаждаются жизнью и богатством.

Эльф покачал головой.

— Но почему их тогда все слушают?

— Потому что за двести лет людям основательно промыли мозги Приходские Святители, — присоединилась к разговору Далила. — Когда тебе с детства вбивают в голову, что Святой Служитель непогрешим, что большой грех сомневаться в его решениях, то все и в самом деле начинают в это верить.

— А если кто начинает сомневаться, то объявляют, что в душу ему вселился дьявол, ибо любое сомнение грех, — добавил я.

— И что? Этого человека убивают?

— Точно. И, как правило, очень болезненно. Как ты думаешь, сколько после этого найдётся желающих усомниться в непогрешимости властей?

— Но всё равно, ведь они должны соблюдать те правила, которые сами устанавливают?

Эльвинг всегда соображал быстро, но сейчас просто никак не мог понять тех взаимоотношений, которые установились между людьми в Парадизии.

— О чём ты говоришь? Тут всем с детства вбивают в голову, что власти непогрешимы. И что бы эти самые власти ни делали — всё от бога. Правила пишутся властями, но не для тех, кто у власти. Галлийское королевство в сотни раз больше Парадизии, но в нём всего двенадцать верховных губернаторов. В крошечной Парадизии людей, выполняющих те же функции, только называемых Окружными Святителями, пятеро. Пятеро там, где и двоим-то делать нечего.

— И почему так? — заинтересовался эльф.

— Потому что у Святого Служителя четверо сыновей и один зять. Ничуть не сомневаюсь, что, родись у него ещё один сын, количество Окружных Святителей увеличится.

— Вы, люди, просто чокнутые. Как можно подчиняться таким правителям? И почему соседи просто не захватят это проклятое королевство?

— Потому что никто не хочет иметь дело с армией религиозных фанатиков.

— Однажды несколько баронов с отрядами вторглись в Парадизию, — заговорил Буефар. — Это была не война… Здесь даже женщины и дети бросались с кухонными ножами на закованных в латы всадников. Не хотел бы я ещё раз испытать что-либо подобное.

Последняя оговорка рыцаря меня совсем не удивила, а вот Далила немедленно повернулась к нему.

— Вы участвовали в войне с Парадизией?

— Да.

Было ясно, что большего рыцарь не скажет, и разочарованная девушка оставила его в покое. Буефар же погрузился в мрачное молчание. Воспоминания, кажется, для него были не очень приятными.

— Все вы, люди, сумасшедшие, — буркнул эльф.

Оставив Буефара, Далила подъехала поближе ко мне.

— Мне кажется, для того, чтобы подкупить пусть даже секретаря, нужны большие деньги.

— Ну, не такие уж и большие. Он мне обошёлся в два изумруда.

— У тебя есть изумруды? А можно их посмотреть?

Я вздохнул, проклиная свой длинный язык. Спорить с ней было неохота. Ясно, что она всё равно не отстанет. Я пошарил в сумке, вытащил первый попавшийся камень и кинул его девушке. Та вздрогнула и поспешно подхватила его.

— Осторожно, рыцарь. Разве можно так обходиться с такими вещами?

А как ещё можно с ними обходиться? Можно подумать, если изумруд упадёт, то обязательно разобьётся. Ну, уронила бы она его, подняли бы, велика беда.

Далила внимательно осмотрела камень.

— Невероятно. Какая чистота! Думаю, он стоит около ста пятидесяти динаров.

Я удивлённо глянул на девушку. Где она научилась разбираться в драгоценных камнях? Хотя это в её профессии необходимо. Сам я, несмотря на все уроки Мастера, считал, что чем камень больше, тем он дороже. На такие «пустяки», как чистота камня, оттенок цвета, его мельчайшие изъяны, не обращал внимания. В конце концов, маг признал мою профнепригодность в качестве ювелира и постарался отобрать камни, которые различались только размерами.

— И вы, милорд, отдали два таких камня?

— Они были чуть больше. Думаю, один стоил около трёхсот динаров, а второй немного меньше. Может быть, двести.

Далила поперхнулась, уставившись на меня как на привидение.

— Пятьсот динаров — это небольшие деньги?!

Леонор тоже глядел на меня с не меньшим удивлением. Опять я что-то не то сказал. Впрочем, я ведь никогда не имел дело с драгоценными камнями, и для меня их ценность была абстрактна. Я считал, что отдал не пятьсот золотых монет, а всего лишь два камня. А два маленьких камешка — это такая мелочь!

— Мне кажется, — заговорил Буефар, — что теперь стоит поторопиться. У секретаря может возникнуть желание посмотреть, не осталось ли у тебя ещё что-нибудь.

— Это вряд ли. Я постарался убедить его, что у меня больше нет камней. А к властям он обращаться не будет, иначе потеряет и те, что приобрёл. Но всё равно предлагаю не останавливаться ни в городах, ни в деревнях. Ничего не случится, если одну ночь мы проведём на свежем воздухе. А на следующий день, ближе к вечеру, мы покинем пределы Парадизии.

Буефар одобрительно кивнул:

— Ты прав. Нам стоит как можно реже попадаться на глаза властям. Только ведь придётся ехать очень быстро.

— Придётся. Если не успеем, то проведём в Парадизии две ночи.

— Ночь в лесу — это не мечта моей жизни, но я согласна на всё, лишь бы побыстрее убраться отсюда, — задумчиво сказала Далила. — В этой чёртовой стране лучше держаться подальше от людей.

— Я тоже не против. — Было видно, что Леонору идея ночевать в лесу пришлась не по нутру, но по тому, что он согласился с ней, становилось понятно, насколько ему не нравилась эта страна. Вообще, Леонор очень редко говорил, предпочитая больше молчать, чему я был несказанно рад. Но даже не говоря ни слова, он одним своим высокомерным видом действовал всем на нервы.

Приняв решение, мы ускорили движение, давая лошадям отдых через каждые два часа скачки. Солнце уже опустилось за горизонт, но мы продолжали путь, объезжая нищие, убогие деревушки и проскакивая крупные населённые пункты, которых, к счастью для нас, было немного. Взошла луна, и местность была видна довольно неплохо. Мы упрямо продолжали двигаться вперёд.

Наконец, после нескольких часов утомительной скачки было решено устраиваться на ночлег. Было уже за полночь, когда мы заехали в лес и расположились на небольшой полянке. Ума не приложу, каким образом Эльвинг сумел отыскать её. На ней при свете нескольких факелов быстро установили что-то типа навеса для Далилы, куда она немедленно и забралась. Леонор завистливо посмотрел на установленный навес: несмотря на все его требования, Буефар отказался ставить навес и для него.

— Посмотри на детей. Даже они располагаются под открытым небом, а ты требуешь палатки для себя! Если бы мы остановились пораньше, то могли бы установить навесы для всех, но не в темноте же возиться?

— Можно было и пораньше остановиться, — сердито заметил маг.

— Ты не возражал, когда было решено ехать как можно скорее! И ничего с тобой не случится, если одну ночь проведёшь под открытым небом! Ночи сейчас тёплые.

Бесконечные жалобы мага, требовавшего для себя привилегированного положения, вывели из равновесия даже меня.

— Леонор, займитесь лучше делом и установите защиту вокруг этого места!

— Всё равно лучше выставить охрану, а то от этого жалобщика и мага-недоучки мало пользы.

— Это кто тут недоучка?! — стремительно обернулся Леонор к Буефару.

— Хватит вам! — сердито попросил я.

От бешеной скачки у меня болел каждый мускул, и всё, чего мне сейчас хотелось, — это поскорее заснуть, а они тут перебранку устроили.

— Вы же сейчас перебудите всех, а ведь завтра рано вставать. — Я кивнул на навес, где спала Далила, и на Рона, свернувшегося калачиком под деревом.

Рыцарь немедленно замолчал и так глянул на мага, что тот мигом проглотил гневные слова. Буефар осторожно подошёл к спящему мальчику и постелил вытащенное одеяло. Потом осторожно перенёс его на это одеяло. Я укрыл Рона шерстяным плащом, найденным в своих вещах. Потом я, Буефар и Эльвинг занялись лошадьми. Леонор, сославшись на необходимость строить магическую защиту, от этой работы отказался.

Втроём мы быстро справились с этим.

— Вот что, ребята, — Буефар, думая, что я не вижу, указал эльфу глазами на меня. — Отправляйтесь-ка спать. Я человек привычный и первую вахту возьму на себя, а вы меня потом смените.

— Стоим на часах по старшинству, — тут же сказал эльф.

Я для вида поупирался, но спать хотелось страшно, ныли уставшие мышцы. В конце концов, сдавшись, я отправился спать. Эльф устроился неподалёку. О том, чтобы разделить вахты на четверых, включив и Леонора, нам даже в голову не пришло.

— Энинг, ты мог бы снять усталость с помощью дей-ча и отстоять первую вахту.

— Деррон, я так устал, что не смогу даже войти в дей-ча.

— Жалкие отговорки. Эх, будь мы сейчас на острове, я бы тебе показал твой предел выносливости.

Я невольно содрогнулся, вспомнив кое-какие занятия на выяснение этого самого предела выносливости.

— Хорошо, что мы не на острове. — Я опустил голову на запасную одежду, служившую подушкой, но тут кое о чём подумал. — Деррон.

— Да?

— Эльвинг и Буефар наверняка решат, что мне не стоит сильно переутомляться, и поделят вахты между собой. Ты разбуди меня, когда придёт очередь.

— С огромным удовольствием.

Я поёжился. Мне вспомнились некоторые способы, к которым прибегал Деррон, чтобы заставить меня проснуться. Обливание ледяной водой из ведра было самым невинным из этих методов. Другие способы, типа подбрасывания змей и пауков, были куда как более неприятны.

— Не надо с удовольствием. Просто разбуди.

— Обещаю, — усмехнулся рыцарь.

После этого я мгновенно уснул.

Как и ожидалось, Эльвинг с Буефаром попытались разделить все дежурства между собой. По какой-то причине они решили, что мне требуется больше времени для отдыха, чем им. Но когда я проснулся в начале пятого утра, у Эльвинга, дежурившего в этот момент, не нашлось причин отказать мне в праве на дежурство. Сменив его на вахте, я сел по-турецки в центре поляны и закрыл глаза. Всё-таки дей-ча — весьма полезная во многих отношениях вещь, если научиться ею пользоваться. Вот и сейчас любой сторонний наблюдатель ошибочно решил бы, что я сплю. Может, глаза у меня и закрыты, но все остальные чувства были настороже. Сейчас я мог сказать, что творится у меня за спиной или по бокам, даже не поворачивая головы. Мне было слышно, как какой-то жучок пробирается в траве. Вот ночная птица бесшумно скользнула между деревьев. Знай я птиц получше, мог бы даже сказать какая.

Деррон всегда говорил, что для профессионала обмануть часового, который смотрит только глазами, несложно. Но как обмануть человека, который «видит» не глазами, а всеми чувствами? Человека, который буквально кожей ощущает подкрадывающегося врага?

Ну, раз уж я всё равно нахожусь в дей-ча, то можно теперь и отдохнуть хорошенько. Не снижая бдительности, я проделал расслабляющие упражнения, заодно потренировав некоторые мышцы. Чтобы не скучать, проделал ещё несколько упражнений по тренировке сознания и воли.

Так прошло два часа. Горизонт начал стремительно светлеть, и первые солнечные лучи окрасили небо в алые цвета. Вскоре уже можно будет отправляться в путь. В этот момент мне было жаль друзей, которые не владеют техникой дей-ча и не могут снять усталость. Тех нескольких часов, что прошли, вряд ли хватило им для полноценного отдыха. Я же в дей-ча полностью восстановил силы за десять минут. Пожалуй, Эльвинг, которого я, как и обещал, начал учить самоконтролю, через пару месяцев сможет делать то же, что и я, но вряд ли раньше.

Какое-то движение за спиной привлекло моё внимание, и моя душа, как я это называл, плавно оторвалась от тела. До сих пор не могу привыкнуть к виду собственного тела со стороны, хотя делал это упражнение довольно часто. Вот и теперь я сперва бросил взгляд на своё тело, неподвижно замершее посреди поляны. И только потом посмотрел на причину тревоги. Причиной была Далила. Очевидно, её разбудили первые лучи солнца. Она выбралась из импровизированной палатки и огляделась.

Я уже хотел вернуться назад и окликнуть её, но в этот момент она удивлённо посмотрела на меня, точнее на моё тело, и стала осторожно приближаться. Заинтригованный, я стал наблюдать.

Далила осторожно подошла ко мне и легонько толкнула.

— Часовой, — презрительно прошептала она. Могла бы и не шептать, мне всё было слышно, будто она сказала это в полный голос.

Далила подошла к моим вещам и, покопавшись в них, вытащила мешочек с драгоценными камнями. Развязала его и высыпала себе на ладонь изумруды с рубинами. При виде такого богатства её глаза удивлённо расширились. Воровато оглядевшись по сторонам и убедившись, что все спят, сунула несколько камней за корсаж. Быстро завязав мешочек, она положила его на место.

— Нехорошо подглядывать, — заметил Мастер, появляясь рядом со мной. Как я уже успел убедиться, в дей-ча можно видеть духов. Правда, только тех, кто пожелает мне показаться.

— Нехорошо воровать, а не подглядывать.

— Если бы ты сказал ей, что не спишь, у неё не было бы возможности своровать.

— А если бы она не была воровкой, то для неё не имело бы значения, сплю я или нет.

— Возможно. Но подумай вот о чём. Кто она для тебя? Случайная попутчица, навязанная Нарнахом. И она это прекрасно понимает. Придёт время, и ты с ней расстанешься. Но ей надо на что-то жить?

— Без денег я бы её не отпустил. Кстати, я уже приготовил для неё несколько камней.

— Но откуда она может это знать? Она за свою жизнь не видела ничего, кроме горя и предательства. Почему она должна верить тебе?

— Знаю, знаю. Тяжёлое детство, деревянные игрушки и всё такое прочее.

— Ты же ничего про неё не знаешь.

— Ну и что? Эй, минутку. Ты хочешь сказать, что знаешь что-то про неё?

— Я не совсем уверен, но, кажется, видел её однажды.

— И кто она?

— Некоторые вещи ты должен узнавать сам. — Мастер исчез.

— Сам, сам, — проворчал я. — Вечно ты так говоришь.

Я вернулся к наблюдениям. Уже проснулись Буефар и Эльвинг. Далила, демонстративно позёвывая, делала вид, что только сейчас выбралась из палатки.

— Ха. Хороший часовой нас охраняет, — заметила она.

Эльвинг выглядел так, будто это он уснул на посту.

— Он просто устал, — попробовал оправдать меня друг.

— Как же. Тогда нечего было вставать на пост. Если бы нас ночью здесь прирезали, то виноват бы был он.

— Сама и вставала бы на пост. Ты же первая уснула.

— Между прочим, молодой человек, я старше вас и попрошу обращаться ко мне на «вы».

Буефар ничего не говорил ни в моё оправдание, ни в моё осуждение. Он с задумчивым видом ходил вокруг моего тела и внимательно разглядывал его со всех сторон. Крайне заинтересованный его поведением, я, фигурально выражаясь, парил у него за спиной и наблюдал.

Неожиданно рыцарь выхватил меч и ударил.

Я стремительно рванулся назад и в перекате ушёл от удара, только огромным усилием удержавшись, чтобы не метнуть нож.

— Ты с ума сошёл, Буефар!!! — закричал я, не на шутку перепугавшись. — Ты что, считаешь, что можно сразу убивать за сон на посту?!! Ты же меня до чёртиков напугал!!!

Буефар спокойно убрал меч в ножны.

— Извини. Но я был уверен, что ты не спишь, и просто хотел проверить.

— А если бы ты ошибся?!

— О, я успел бы отвести удар. Может, немного поцарапал бы, но это хорошее наказание за сон на посту.

— Тогда, пожалуйста, не делай так больше, если дорожишь своей жизнью! Ты бы царапиной не отделался.

— О, — повторил он уже другим тоном, увидев в моей руке готовый к броску нож. — Об этом я не подумал.

— На том свете было бы много времени на размышления, — проворчал я, убирая нож. — Буди остальных, нам пора в путь.

Ошеломлённые Эльвинг с Далилой наблюдали за мной с открытыми ртами.

— Так, значит, ты не спал? — воскликнул эльф.

— Конечно, нет. Я просто настроился на опасность и слушал. И спасибо тебе за поддержку. А теперь собирайтесь. Всё. Концерт окончен. — От пережитого испуга я говорил несколько грубовато.

Вскоре наш лагерь был собран, и мы снова были готовы к путешествию. Правда, пришлось попотеть, убеждая Леонора встать. Он наотрез отказывался отправляться в дорогу в такую рань. В конце концов, я пригрозил уехать и оставить его одного. Только после этого он смирился и неохотно поднялся, поминутно жалуясь на усталость.

— Да будь ты мужчиной! — не выдержал наконец Буефар. — Даже Рон не жалуется, а ведь он устал не меньше твоего.

Леонор обиженно замолчал.

— Все готовы? Тогда по коням. — Я вскочил в седло и подъехал к Далиле.

После того, как она убедилась, что я не спал, она предпочитала держаться от меня на расстоянии. Но сейчас ей некуда было деваться. Я молча протянул руку. Мои друзья, не понимая, что происходит, с удивлением смотрели на меня.

Далила поёжилась.

— Вам подать милостыню, милорд?

— Далила, у нас мало времени. Чем скорее вы вернёте мои вещи, тем скорее мы отправимся в путь.

— Какие вещи? У меня нет ваших вещей.

— Два рубина и четыре изумруда. Вы взяли их, когда думали, что все спят. Вы отдадите их сами?

Поколебавшись, Далила сдалась. Достав камни, она вздохнула и сунула их мне в руку.

— Хотя бы ради приличия стоило извиниться, — заметил я.

— А пошёл ты! — неожиданно зло ответила Далила и дала лошади шпоры. Если судить по её решимости, она хотела ускакать от нас, но её лошадка особой резвостью не отличалась, и вскоре мы её догнали.

— Не советую отдаляться от остальных. Должен заметить, что пропуск у меня, а пришельцев в Парадизии не жалуют.

Девушка ничего не ответила, лишь отъехала от меня подальше, но попыток ускакать больше не делала. Как будто это я виноват в том, что она воровка. Ну и пусть злится. Выберемся отсюда и расстанемся с ней, а пока можно и потерпеть. В конце концов, никто из нас в её бедах, какие бы они там ни были, не виноват.

Несмотря на спешку, мы так и не смогли пересечь границу Парадизии до вечера. Короткий отдых этой ночью не вернул потраченных сил, а скачка этого дня вымотала всех окончательно — и людей, и лошадей. К вечеру стал сдавать даже железный Буефар.

Я, по сравнению с друзьями находился в более привилегированном положении, поскольку на привалах мог хорошо отдохнуть, используя дей-ча. В результате я оказался единственным, кого не утомили два дня бешеной гонки. Это обстоятельство заинтересовало Далилу, но после утреннего происшествия она не решалась заговорить со мной.

После тех событий я долго размышлял над словами Мастера, сказанными им в тот момент, а, припомнив кое-какие свои проделки, решил, что действительно не имею права её осуждать. Да и прав был Мастер: что я знаю о ней?

Я направил коня к Далиле, ехавшей чуть в стороне от основного отряда.

— Устали?

Она удивлённо взглянула на меня, явно не ожидая, что я, после всего случившегося, завяжу с ней разговор, но всё же ответила:

— Ужасно. А вот вы, кажется, совсем не устаёте.

— Да нет, я тоже устаю, но у меня есть способ, который хорошо снимает усталость.

— Вот бы его узнать. — Она устало провела рукой по лбу.

Я улыбнулся.

— Это не поможет. Его надо не узнавать, а изучать. Сам я изучал его полгода и вовсе не так, как это делают нормальные люди. Конечно, у меня был выбор: умереть от усталости или освоить этот метод.

— Интересный способ учёбы.

— И очень действенный. У моих учителей все способы были действенными. Это я узнал на собственной шкуре. Но, вынужден признать, и результаты были хорошие.

Далила рассмеялась.

— Печально… Но, милорд, вы больше не сердитесь на меня?

— Не сержусь. Однажды мне преподали хороший урок на тему понимания. Тогда я осознал, что понять другого человека — значит простить. Как можно осуждать вас, не зная о вас всего? И ещё, вы говорили эльфу, чтобы он обращался к вам на «вы», потому что он младше вас. Но это в такой же степени касается и меня. Поэтому обращайтесь ко мне «ты».

— Но вы рыцарь, а эльф нет, — возразила девушка.

— И что? Рыцарство не сделало меня ни старше, ни умнее.

— Ты странный человек.

— Как приятно небольшое разнообразие, — усмехнулся я и, видя её недоумение, пояснил: — С тех пор как я стал рыцарем, то от всех, с кем бы ни сталкивался, слышал, что я странный рыцарь. Вы первая, кто сказал, что я странный человек.

— Это потому, что я смотрю сквозь всю эту мишуру титулов. — Далила задумчиво посмотрела на горизонт. — Человек может быть и рыцарем-князем, блестящим кавалером, но внутри у него труха. И этого никак не понять, пока жизнь не испытает тебя. Тогда и становится ясно, кто чего стоит. Не было бы только поздно.

— Вы считаете, что у меня внутри труха? — обиженно спросил я.

— Что? — Далила удивлённо посмотрела на меня и расхохоталась. Расхохоталась звонко и радостно. — Какой ты ещё ребёнок! Видел бы сейчас себя в зеркале. Нет, малыш, я не тебя имела в виду. Тебя я не понимаю.

На «малыша» я решил не обижаться.

— Но мне уже тоже многое довелось пережить.

— Но тебя ни разу не предавал тот, кому ты верил.

Я на секунду задумался.

— Значит, человек с трухой внутри был на самом деле? Он вас предал? И значит, Мастер, как всегда, был прав, — добавил я тише.

— Что? Какой Мастер?

— Это мой учитель. После утренней… э… происшествия…

— Кражи.

Я бросил на неё быстрый взгляд.

— …кражи я рассердился на вас. Но всё же решил поговорить с учителем. — Даль-связь обеспечивала возможность общения на любом расстоянии. Я надеялся, что Далила о даль-связи и подумает после моего замечания о разговоре с учителем. — Он мне объяснил, что я не имею права вас осуждать, поскольку ничего о вас не знаю. И ещё он заметил, что вы, возможно, пережили большую беду и теперь никому не доверяете. Поэтому и решили обеспечить себя на тот момент, когда мы расстанемся. Не скажу, что одобряю вас, но понять могу.

Далила посмотрела на меня каким-то странным задумчивым взглядом.

— У тебя мудрый учитель. Теперь мне многое понятно в тебе.

— Что понятно? — заинтересовался я.

— До этого я до конца не понимала тебя, не могла разобраться. Например, Буефар — это человек, который возвёл кодекс рыцарства в религию и следует этому кодексу безоглядно. Леонор — надутый павлин, хотя и не глуп. Просто власть, даже такая небольшая, какую он имеет при Нарнахе, вскружила ему голову. Рон — вообще прозрачен как стекло, что и неудивительно. Он ещё слишком молод, чтобы научиться скрывать свои истинные чувства. Эльфа понять сложнее, я редко с ними общалась, но и здесь вроде всё ясно. А вот ты… не знаю, как это сказать… ты другой. Вроде человек, но не такой, как все. Ты отличаешься от всех, кого я знаю. Тебя трудно понять.

— Тогда что же вы поняли?

— Твоё отношение к людям. Твой учитель… как ты его назвал? Мастер? Так вот, Мастер, если ты правильно передал его слова, очень хорошо разбирается в людях, а ты очень многое у него перенял. Мне кажется, что он очень сильно повлиял на тебя. Я так понимаю, что только от него ты мог научиться находить общий язык с людьми. Посмотри на спутников: эльф, мальчишка, рыцарь и маг. И ты каким-то образом умудряешься ладить со всеми. Даже Леонор, при всём его высокомерии, не спорит с тобой. А ведь я думала, что он станет оспаривать чуть ли не все твои решения. И уж совсем не ожидала, что он признаёт тебя главным.

— Он и оспаривает.

— Он просто ворчит. Ворчит и повинуется. А ведь я даже не поняла, каким образом ты этого от него добился. Когда Буефар сказал мне, что главный ты, я решила, что ты один из тех богатеньких избалованных мальчиков с личным телохранителем. Но быстро поняла, что ошиблась. Ты оказался вовсе не номинальным главой. Я видела, как с тобой спорили, возражая против твоих решений, но последнее слово всегда оставалось за тобой. В частности, все были против путешествия через Парадизию, но всё равно отправились туда, подчинившись твоему решению. И, как оказалось, ты знал, что делал.

— Мне просто повезло.

— Что такое везение? Это просто вовремя замеченное решение проблемы. Ты умеешь находить решения там, где их никто не видит. Скажи, неужели больше никто, кроме тебя, не видел карету Окружного Святителя?

— Почему? Думаю, все её видели.

— Тогда почему никто не подумал о подкупе секретаря?

— Но все были уверены, что это невозможно.

— Тогда почему ты не был уверен в этом?

— Ну… наверное, потому, что знал, как действует такая система в Парадизии.

— А ты что, считаешь, что Буефар этого не знал? Он просто не связал особенности системы и поведение высших властных чинов, я тоже не связала, а ты связал и получил ответ. Такой простой, что остаётся только догадываться, почему никто не сообразил этого раньше. Ты находишь такое решение проблемы, которое никому не приходит в голову.

Я вспомнил о грамоте Севана и реакции на моё решение Деррона и был вынужден признать правоту Далилы.

— Мне, конечно, приятно слышать это, но зачем вы мне всё это говорите?

— Не знаю. Мне просто хотелось поговорить с тобой и понять. Я не понимаю, зачем тебе это путешествие и почему именно через Парадизию. Не могу разобраться в тебе. Кто ты? Откуда? Можешь считать это женским любопытством.

Я какое-то время молчал, осмысливая её слова.

— Мне бы тоже хотелось узнать вас. Мне кажется, что вы что-то большее, чем простая воровка со странным талантом превращать вино в сонное зелье, — заговорил я наконец.

— Не надо тебе этого знать, малыш. Это знание может быть опасным для тебя. Лучше тебе этого не знать.

Я невесело усмехнулся.

— Не думаю, что ваш враг опасней моего.

— Не будь в этом так уверен. — Далила пришпорила лошадку и умчалась вперёд.

Я проводил её задумчивым взглядом.

Странный получился разговор. Вроде ни о чём и с кучей комплиментов в мой адрес, но мне почему-то казалось, что он был очень важен для Далилы. Хотелось бы мне узнать то, что знает о ней Мастер. Но ведь спрашивай — не спрашивай, всё равно больше, чем сказал, не скажет.

Я оглянулся на друзей. Пора искать место для ночлега. Рон чуть ли не падал из седла от усталости, а эльф только большим усилием воли сохранял бодрый вид. До границы оставалось ещё около двадцати километров, но достичь её в таком состоянии мы не сможем. К тому же, хотя я и отдыхал, применяя дей-ча, но Урагану подобное было недоступно. Поэтому он устал не меньше, чем кони моих спутников.

Я махнул рукой, и Буефар, поняв мой сигнал, свернул к ближайшим деревьям, видневшимся чуть в стороне от дороги. Решение об остановке всеми было воспринято с небывалым энтузиазмом.

Ночь прошла без происшествий, но под утро все мы были разбужены непонятной силой и буквально выдернуты из постелей. Ничего не понимая, я, Буефар, Эльвинг, Далила и Рон стояли посреди полянки и ошеломлённо крутили головами.

— Что встали?! — рявкнул Леонор. — Не видите, тревога?! Моя магическая защита сработала!

— Мог бы и раньше предупредить, как это будет выглядеть! — рассердился я, поспешно хватая оружие.

Но мы опоздали. На поляну со всех сторон выбежали люди в доспехах и тёмно-бордовых плащах. Их было человек тридцать, и у многих были арбалеты, которые тут же нацелились на нас.

Всякое сопротивление было бесполезно.

Вперёд вышел один из них. Очевидно, офицер.

— Чужеземцы, по приказу префекта вы должны явиться в город Его Имени, и пройти испытание на чистоту души. Вы также обвиняетесь в попытке уклониться от этого испытания и спрятаться от властей. В случае, если ваша вина будет доказана, вам грозит пять лет работы на благо Парадизии.

— Это ошибка, — попробовал заговорить Буефар. — Мы вовсе не скрывались.

— Тогда почему вы ночуете в лесу, а не как все честные граждане — в городе? Сдайте оружие и следуйте за нами.

— Вы не имеете право так поступать! — вдруг закричал Леонор. — Мы не граждане Парадизии, мы свободные люди! Мы не подчиняемся вашему Святителю или Служителю… как там его!

Офицер нахмурился. Я в беззвучной молитве возвёл глаза к небу. Своей идиотской выходкой Леонор сразу осложнил наше положение, и теперь мне не поможет даже та бумага, что я получил от Нора с подписью и печатью Окружного Святителя. Ну кто его просил влезать?

Но, видно, всё же есть Бог — моя молитва была услышана: когда я снова посмотрел на Леонора, тот, слабо постанывая, лежал на земле, а над ним стояла Далила с увесистой палкой в руке. Увидев, что я смотрю на неё, она подмигнула.

Я тут же решил воспользоваться возникшей заминкой.

— Молодец, посвящённая. — Глаза Далилы при моих словах удивлённо расширились, но, слава богу, она промолчала. К счастью, промолчали и остальные, хотя я видел, как им хотелось мне кое-что сказать. — Офицер! Назовите своё имя! Немедленно! — Я старательно скопировал повелительную интонацию, не раз слышанную мной от Деррона.

— Что? — Офицер никак не ожидал такого от пленников.

— Мне что, повторить?!

В любом другом месте, кроме Парадизии, офицер просто заставил бы меня заткнуться и выполнил бы приказ. Но здесь людям двести лет внушали необходимость подчиняться властям и отучали их думать. И теперь офицер столкнулся с дилеммой. Никакой чужак не смел так разговаривать со стражем, значит, чужак уверен в себе и обладает какой-то скрытой властью. Почему он так уверен? А вдруг здесь что-то не то и это какая-то проверка? На всякий случай офицер решил подстраховаться.

— Меня зовут Миглоу, стражник третьей категории.

— Прекрасно, Миглоу. Принимая во внимание, что вы только выполняете приказ, я не стану подавать на тебя жалобу за неуважение к лицу, исполняющему государственные обязанности, но твой начальник так легко не отделается. Кстати, кто он?

— Э… — офицер неуверенно посмотрел на меня, не вполне убеждённый в моём праве задавать вопросы.

— Отвечай, Миглоу, или разделишь его участь.

— Мой начальник — префект Весторий.

— Замечательно. Мы немедленно отправляемся к нему. Необходимо как можно скорее покончить с этим недоразумением. Показывайте дорогу, Миглоу.

Ошарашенный офицер повернулся и двинулся было вперёд, но в нерешительности остановился.

— Милорд… ваше оружие…

— Что?!

— Мне приказано доставить вас без оружия. — Миглоу всё больше впадал в панику. С одной стороны, у него был приказ прямого начальника, а с другой — пленник грозит этому самому начальнику страшными карами. И неизвестно, кто такой этот незнакомец. А вдруг он и в самом деле имеет право распоряжаться? А вдруг и ему достанется за неуважение к важной персоне? Поди потом доказывай, что не узнал.

Я несколько секунд обдумывал ситуацию. От оружия сейчас всё равно не было никакого толка, а офицер явно настроен настоять на своём. Этот человек из тех, кто никогда не проявит инициативу, но будет слепо повиноваться любому приказу — мечта властей Парадизии.

— Молодец, что не забываешь свой долг. Приказы надо выполнять. Запомни это! Только чистые помыслом войдут в рай под предводительством любимого ученика Его, Святого Служителя. — И что я сейчас за ахинею сказал? В какой рай? Боже, что я несу?!

— Аминь. — Миглоу, кажется, воспринял мою тираду совершенно серьёзно.

Я снял меч с кинжалом и протянул их офицеру.

— Береги их.

Тот осторожно принял оружие и повернулся к солдатам. Те поспешно приблизились к остальным моим спутникам. Буефар пронзил меня злым взглядом. Я постарался как можно твёрже встретить его взгляд. Рыцарь со вздохом повиновался моему безмолвному приказу.

Вскоре вся наша компания, окружённая со всех сторон стражниками, двинулась к городу Его Имени. Странное название для города, если задуматься.

Ко мне подъехал Буефар.

— Милорд, — сердито прошептал он. — К чему этот маскарад? В городе всё равно всё выяснится, и мы окажемся в гораздо худшем положении.

— Возможно, — сухо ответил я. — Но у меня есть кое-что про запас.

— Не знаю, что там у тебя есть, но если бы ты только дал знак, мы бы пробились сквозь этих стражников. Они же никогда не воевали по-настоящему.

— Тоже возможно. Но их тридцать человек! Без потерь с нашей стороны не обошлось бы. Кем ты готов пожертвовать? Роном или Эльвингом? А может, Далилой?

— Что же делать? — после секундного размышления спросил Буефар.

Я скрестил пальцы.

— Доверьтесь мне.

— Больше ничего не остаётся.

До самого города рыцарь больше не произнёс ни слова.

Глава 4

То, что Миглоу называл городом Его Имени, оказалось просто скоплением одноэтажных домишек, разбросанных тут и там безо всякого порядка. Изредка в этом хаосе попадались и двухэтажные строения. Улицы даже не были замощены и представляли собой обычную утрамбованную землю.

Нас повели по одной из таких улочек. Люди поспешно разбегались в стороны, уступая дорогу стражникам. Миглоу, отпустив большую часть отряда, с остальными отправился конвоировать меня и моих друзей. Около самого большого здания в городе нас уже ждало пять человек во главе с высоким человеком в тёмной одежде. Очевидно, тот самый префект Весторий.

Важной походкой он приблизился к нам и с брезгливым высокомерием оглядел.

— Очень хорошо, Миглоу. Отведи грешников в тюрьму, а завтра мы проведём проверку их душ. Прав был Нор, ой как прав.

Тысячи мыслей вихрем пронеслись у меня в голове. Так, значит, это Нор натравил на нас стражников. Кажется, у него разгорелся аппетит, и он захотел проверить, действительно ли у меня нет больше драгоценных камней. Интересно, многое ли он сообщил Весторию? Это очень важно. Надеюсь, что не так уж и много.

Словно отвечая на мои мысли, Весторий распорядился:

— Все вещи грешников сложите в одно место под надёжной охраной, никто не должен к ним прикасаться. Нор сообщил, что там может оказаться много опасного. Он сам хотел осмотреть их.

Теперь понятно. Секретарь просто велел задержать нас до его прихода. И, естественно, ему не хотелось, чтобы наши вещи были обысканы кем-то помимо него. Скорее всего, это была далеко не первая попытка нас задержать, но из-за нашего стремительного продвижения ему удалось сделать это только сейчас. Сам же Нор сильно отстал. Следовательно, необходимо успеть выкрутиться до его приезда.

Я принял самый высокомерный вид, какой только смог, попытавшись как можно тщательнее скопировать обычное состояние Леонора.

— Префект Весторий, подойдите!

Упомянутый префект открыл от удивления рот и воззрился на наглеца, посмевшего разговаривать с ним подобным тоном.

— Мне ещё долго ждать? Что вы там за чушь придумали о проверке душ?

— Грешник, да как ты смеешь так разговаривать со мной?! Это обычная процедура для всех иноземцев, а вы злостно уклоняетесь от неё…

— Молчать!!! — Тут я заметил, что Миглоу старается отодвинуться от надвигающегося конфликта как можно дальше, потихоньку бочком пятясь к углу дома. Как же здесь запугали людей, если даже офицер, представитель власти, боится каждого человека, который может оказаться выше его по положению? — Ты, префект. Знаешь ли ты, что своими действиями способствуешь врагам Парадизии и истинной веры?! Как ты считаешь, почему мы скрывались от всех?

— А…

— Вот именно! Мы выполняем важное задание по поручению самого Служителя. — Мои друзья в немом ужасе смотрели на меня, поражаясь моему нахальству. Леонор хотел что-то сказать, но, наткнувшись на взгляд Далилы, поспешил захлопнуть рот. Я облегчённо перевёл дух. — А ты своими неуклюжими действиями срываешь дело, которое чрезвычайно важно для нашей святой веры.

— Но…

— Ты смеешь сомневаться?! Подойди, я сказал!

Бледный префект, растерявший большую часть своего высокомерия, приблизился.

— Узнаёшь печать и подпись? — Я сунул ему под нос документ о проверке наших душ.

Весторий буквально посерел от страха. Как я и ожидал, увидев печать и подпись Окружного Святителя, он уже не обращал внимания на текст.

— Милорд, я не знал… не думал…

— И не думай. Ты видел печать и подпись?

— Но Нор велел…

— Ах, Нор. Поподробнее, пожалуйста. Он сообщил вам приказ по даль-связи?

— У меня нет даль-связи, наш город слишком незначителен, чтобы её иметь. Приказ был получен в Святе, крупном городе севернее нас. Они прислали курьера.

— Курьера, — язвительным голосом передразнил я. — Поздравляю вас, Весторий, вы только что способствовали врагам родины и веры в подрывной деятельности против государства.

Префект, казалось, вот-вот упадёт в обморок. Кажется, я недооценил тот страх, который властвует в «самом счастливом в мире государстве». Недооценил и силу подписи Окружного Святителя, которая для мелких чиновников являлась чуть ли не подписью самого Господа Бога.

— А чтобы окончательно развеять ваши сомнения, Весторий, вот документ, подписанный самим Нором. Здесь он предписывает оказывать нам любую поддержку. — Я сунул ему пропуск в Парадизию, свёрнутый таким образом, что бы префект видел только подпись и печать.

Впрочем, я напрасно беспокоился — едва разглядев подпись, Весторий упал в обморок. Я даже растерялся. Такого я никак не ожидал. Неужели он до такой степени перетрусил? Я и не надеялся на такой успех. Всё, о чём я думал, — это заморочить всем головы и улизнуть под шумок, но такого… Сумасшедшая страна. Как можно жить в постоянном страхе?

Я наклонился и похлопал префекта по щекам.

— Эй, очнитесь.

Весторий открыл глаза.

— Я не хотел, милорд… Я не знал…

— Понимаю, поэтому и не собираюсь вас наказывать, если вы поможете исправить ошибку, кстати, возникшую по вашей вине…

— Конечно, милорд. Просто… вы понимаете?.. столько чужеземцев. Что надо делать?

— Вы, кажется, спрашиваете? — мягко спросил я.

Весторий опять побледнел.

— Нет-нет, милорд. Я понимаю, это дело Служителя.

— Вот именно. Но, думаю, вы имеете право кое-что узнать. Все вы, — я повернулся к растерянным солдатам, с безмолвным ужасом взиравшим на всё происходящее. — Вы обязаны хранить в тайне всё, что сейчас услышите. Дело государства и веры. Если не уверены в себе, заткните уши. — Все моментально заткнули их. Проклятая страна. Я вздохнул и опять повернулся к префекту: — Истинная вера всегда рада принять помощь, даже чужеземцев, если те искренне раскаиваются в своих грехах. Вы согласны?

— Да, милорд.

— Теперь давайте подумаем, как исправить то, что вы натворили необдуманными действиями.

— Я раскаиваюсь, милорд. Что надо делать?

Отлично. Теперь надо заговорить всех, заставить чем-нибудь заняться. У них не должно быть времени, чтобы подумать над моим рассказом. В нём было столько неувязок и шероховатостей, что если они хоть немного задумаются над ним, то сразу поймут, что их дурачат. Сейчас они напуганы, но это скоро пройдёт.

— Хорошо. Для начала арестуйте самозваного гонца.

— Он уже уехал. Сразу после того, как доставил послание.

— И вам не показалось это подозрительным? — нахмурился я.

— Э… нет, милорд… да.

— Болван.

— Так точно, милорд.

Я поморщился. Как можно до такой степени потерять человеческое достоинство? Разве можно так унижаться?

— Тогда слушайте внимательно. Есть основание полагать, что враги родины и веры с помощью магии создают двойников наших святых лидеров. Потом этих двойников засылают сюда и заменяют ими настоящих людей. Наш отряд послан к грешникам, чтобы разобраться с этим и найти врагов веры, этих негодяев, для которых нет ничего святого. Каждая минута промедления может стать роковой. Теперь вы понимаете, что натворили? Вы можете раскрыть цели нашего похода перед врагами. Но всё же вы невольно помогли нам. Я это обязательно отмечу в докладе Служителю. Всё это доказывает, что враги гораздо ближе, чем мы думали. Оказывается, кто-то из двойников уже проник наверх, и теперь они стараются помешать нашей миссии, что доказывает случай с курьером.

— Я не думал, что всё так серьёзно, — перепугался Весторий.

— В этом и беда, что вы не думаете. Всё гораздо серьёзней. Поэтому нам задерживаться здесь никак нельзя. Вы же сделаете вот что… Вы говорили, что гонец был от Нора, секретаря Окружного Святителя?

— Так точно!

— Да, враги высоко проникли…

— Вы считаете?!

— А кому ещё могло понадобиться помешать нашей миссии? Значит, этот самозваный секретарь скоро явится сюда, чтобы разузнать подробности. Слушайте внимательно. Вы распускаете слух, что арестовали чужеземцев и посадили их в тюрьму. Найдите несколько добровольцев из солдат, нарядите их во что-нибудь подходящее, и под конвоем проведите по улицам. Как только явится секретарь Нор, точнее, самозваный секретарь, вы встретите его со всеми почестями, а потом тихонько арестуете и посадите в одиночную камеру. Поставьте охранять его самых преданных и надёжных людей. Самозванец ни с кем не должен общаться. И самое главное — никому не докладывайте об аресте. Я не знаю, сколько ещё врагов проникло наверх, и не хочу, чтобы они встревожились. Вы поняли?

— Но, милорд, я не могу! Я не имею права арестовать человека, занимающего такой пост!

— Вы сами ввязались в это дело, — жёстко сказал я. — Извольте исправлять то, что натворили! И ещё, — я приблизил к нему лицо. — Это дело ССВ, считайте, что вы получили разрешение.

Весторий, кажется, опять приготовился упасть в обморок. ССВ, или Святая Служба Веры, не та организация, с которой можно шутить в Парадизии. Инквизицию люди боялись всегда и везде.

— Будет исполнено, милорд, — пролепетал префект. Доказательств, что я действительно принадлежу ССВ, он уже не потребовал.

— Очень хорошо, а теперь я забираю с собой вот этих солдат. Они были свидетелями разговора и теперь невольно могут предупредить самозванца. Сами понимаете, они ещё недостаточно крепки в вере. Возле границы я их отпущу, а когда они вернутся, самозванец уже будет схвачен. По крайней мере, я на это рассчитываю, — я угрожающе посмотрел на Вестория.

— Да-да, конечно. Миглоу, ты и твои солдаты поступаете в полное распоряжение милорда рыцаря. Выполняйте все его указания. — Префекту пришлось дважды повторить приказ, прежде чем Миглоу расслышал его сквозь заткнутые ладонями уши. Он поклонился и отдал короткое распоряжение.

— И ещё, Весторий. Вы ничего не забыли?

— Что, милорд? Я не понимаю…

Я плотоядно улыбнулся.

— Верните наше оружие и вещи.

Префект сглотнул.

— Простите, я как-то не подумал об этом. Миглоу, верните все вещи.

То, с какой скоростью был выполнен этот приказ, говорило, насколько нас теперь боялись стражники.

— До свидания, Весторий. И помните, никому не докладывайте об аресте, я сам сообщу кому надо, и за пленником придут. А до тех пор держите его в тюрьме, и лучше, если о нём будете знать только вы и ваши доверенные люди.

Весторий кивнул.

Я махнул друзьям и вскочил в седло. Галопом, в сопровождении эскорта из пятнадцати всадников, мы покинули город Его Имени и взяли направление на границу Парадизии.

Понимая, что не стоит разговаривать в присутствии стражников, никто из моих друзей заговорить не решился, но их взгляды, бросаемые на меня, были красноречивее всяких слов. Буефар, кажется, был ошеломлён всем происходящим и испытывал одновременно облегчение и тревогу. Кажется, он с трудом мог дождаться того момента, когда сможет поговорить со мной без всяких помех. Рона же буквально распирала гордость, и он посматривал на меня с видом собственника, как бы говоря: «Это мой друг. Вот он какой. А он ещё и не то может». Но дороже всего мне было то уважение, которое я увидел в глазах Далилы. Почему-то оно для меня было гораздо важнее, чем одобрение Эльвинга или восхищение Рона.

Деррон же отношение к происходящему выразил в трёх фразах:

— С каждым разом ты удивляешь меня всё больше и больше. Интересно, что ты отколешь в следующий раз? Ради того, чтобы посмотреть на это, действительно стоит жить.

Что бы он сказал, узнав, каких сил мне всё это стоило? Это явно не то, что можно проделывать каждый день.

— Первый раз вижу, чтобы чужеземец, грешник, как они называют, повелевал святыми стражниками и распоряжался в префектуре Парадизии как в собственном доме, — добавил Мастер.

Через полтора часа мы покинули пределы Парадизии и расстались с эскортом, который сильно упростил оставшийся путь.

— Миглоу, — попросил я на прощание. — Когда вы встретитесь с самозванцем, передайте ему от меня одну фразу. Это назидание для врагов веры. Вы знаете амстерский язык?

— Нет, милорд.

— Тогда заучите буквально: Не стоит копать яму другому, в неё можно и самому угодить. Повторите.

Миглоу повторил. Я исправил ошибки произношения и заставил его повторить снова. Так продолжалось до тех пор, пока я не убедился, что его можно будет понять.

— Прощайте, Миглоу, и не забудьте передать моё послание — оно будет для него весьма полезно.

— Энинг, может, хоть сейчас ты объяснишь нам, что происходит? — сердито спросил Буефар, когда мы пересекли границу и расстались со стражниками. — Откуда у тебя документы с такими полномочиями? Да ещё в Парадизии?

— Какие документы? — невинно спросил я. — Вы об этих бумажках?

— Что это? — Буефар развернул протянутые ему бумаги. — Но это пропуск в Парадизию и какая-то дурацкая бумага о проверке душ, — удивлённо заметил он.

— Вот именно. — Я с некоторым самодовольством потёр ногти правой руки о кольчугу и с преувеличенным вниманием полюбовался результатом.

Далила подъехала вплотную к рыцарю, заглянула в бумаги, рассмотрела подписи.

— Ты что, хочешь сказать, что дурачил всех с помощью вот этих вот бумажонок?

— Почему бумажонок? — обиделся я. — Нас даже с почётным эскортом проводили до границы.

Далила звонко рассмеялась.

— Надо быть сумасшедшим маньяком с излишней склонностью к самоубийству, чтобы с помощью этих писулек убеждать власти Парадизии в том, что ты являешься доверенным лицом Окружного Святителя с неограниченными полномочиями, — сквозь смех выдавила она. — И надо быть гением, чтобы заставить их в это поверить. Интересно, кто ты, маньяк или гений?

— Ну вот, уже и в маньяки записали, — мрачно буркнул я. — Нет чтобы спасибо сказать.

— Между прочим, — как бы невзначай, заметил Буефар, — за незаконное присвоение чинов в Парадизии сажают на кол.

— Я этого не знал, — запоздало испугался я.

— Зато я знал, — отрезал рыцарь. — Представляешь, что я испытывал, слушая твои байки? И как только в них поверили? Это же надо такую чушь придумать: заменяют настоящих людей с помощью магии на искусственных!

— Но ведь поверили. Просто их с детства учили считать власти непогрешимыми. А увидев у меня бумагу с подписью и печатью Окружного Святителя, они все поверили, что я представляю власть.

— Но в бумагах об этом ни слова не было сказано? — рыцарь недоверчиво смотрел на меня.

— Думаете, они читали бумагу? Солдаты читать не умеют, зато знают, как выглядит печать, а Весторию было совсем не до чтения. Он, как только увидел печать с подписью, был озабочен лишь тем, как бы не навлечь на себя гнев Святителя. Но о чём я действительно жалею, так это о том, что я не смогу увидеть лица Нора, когда тот поймёт, что угодил в собственную западню.

— Я тоже, — неожиданно усмехнулся рыцарь.

В этот момент к нам подскакал Леонор, отпихнув в сторону Эльвинга, который старался его удержать. Пылая праведным гневом, он обратился ко мне.

— Милорд, эта женщина ударила меня по голове. Я решительно требую справедливости! Она не имела права так делать!

— Ах да, про вас-то я и забыл, господин маг, так обрадовался, что мы наконец выбрались из Парадизии. — Мой тон явно не понравился Леонору. — Далила, в следующий раз, если этот господин вылезет со своими глупыми протестами, разрешаю бить его сильнее.

— С огромным удовольствием, — без тени улыбки ответила девушка. Кажется, этот приказ она восприняла со всей серьёзностью. Интересно, за что она так невзлюбила мага? Буефар, по-моему, догадывался за что, но сообщать мне не собирался. Ну и ладно.

— Но…

— Тихо! Я ещё не закончил. За каким чёртом вы вылезли со своими протестами?! Что вы хотели ими добиться?

— Как всякий цивилизованный человек, я обязан был выразить отношение к тому беззаконию, что творили против меня.

— Против тебя?! Другие тебя не интересовали? Ты хоть понимаешь, что едва не погубил нас всех? — От злости я забыл все правила вежливости и кричал на мага, как на сверстника. С точки зрения людей этого мира, я имел на это полное право, ибо был намного выше его по положению. Но я-то не был человеком этого мира и до сего момента не мог преодолеть те морально-этические принципы, по которым был воспитан. Сейчас это случилось впервые, но уж очень сильно я разозлился. — Все твои слова о законности для них ничего не значили. У них был свой закон, который они и соблюдали. Единственная наша надежда была на мою грамоту, подписанную Окружным Святителем. А теперь представь, как смотрелась бы вся моя история о специальном задании, вспомни хоть кто-нибудь из солдат или офицер Миглоу твоё заявление о том, что мы не подданные Служителя. Как ты думаешь, насколько мы далеко оказались бы в этом случае от того самого кола, про который говорил Буефар? Да ты ещё умудрился нанести оскорбление их правителю, перепутав Служителя со Святителем! Ты знаешь, что у них казнят людей и за меньшие ошибки? Мне пришлось из кожи лезть, чтобы они забыли твою глупую выходку. И ты ещё жалуешься?

Во время моей тирады Леонор пытался что-то сказать, но всякий раз я его опережал. Но тут он не выдержал:

— Ах, значит, теперь уже я виноват?! Ты, сопливый мальчишка, возомнивший себя рыцарем! Ты и твои идиотские приказы…

Разом смолкли все разговоры, и мои ошеломлённые спутники уставились на Леонора. Я понимал, что тот просто не выдержал, что у него сдали нервы, но всё равно магу не следовало так говорить о рыцаре. Мои друзья знали, что я отношусь к этому званию довольно формально, но даже они не могли себе представить, чтобы такое оскорбление осталось без наказания. И будь на моём месте обычный рыцарь, то плети — это наименьшее, что его ожидало. А тот, словно не замечая сгустившейся вокруг него грозы, продолжал:

— Почему мы должны подчиняться какому-то мальчишке? Кто он такой, что вы все вытягиваетесь в струнку, стоит ему что-нибудь сказать?

Все уже давно остановились и слушали Леонора. Тот, кажется, сообразил, что наговорил лишнего, но отступать было уже поздно, и он продолжал кричать, излагая своё мнение обо мне и обо всех остальных.

Я не слушал его, размышляя о возможных последствиях этого инцидента. Я могу приказать выпороть его, и никто не возразит, даже наоборот. Буефар уже приготовил плеть, ожидая только моего согласия. Леонора не любил никто. Но я не могу отдать такой приказ. И дело даже не в том, что маг нам ещё нужен, а после такой экзекуции мы его обязательно потеряем. Дело во мне — я никогда не смогу отдать такой приказ, это выше моих сил. Он не останется с нами после такого унижения. Но и оставлять без наказания эту выходку тоже нельзя, ибо тогда я потеряю всякое уважение как предводитель, что сильно осложнит наше дальнейшее путешествие. Если я что и усвоил из уроков Деррона, так это то, что командир, потерявший авторитет, уже не командир. И проклинать свою несдержанность, из-за которой всё и началось, уже не имело смысла. Не мог я себе позволить и долго размышлять — решение необходимо было принять сейчас. И тут мне пришла в голову одна мысль. Ведь Леонор был наёмным работником у Нарнаха, а Нарнах теперь юридически мой наёмный работник, а, следовательно, и Леонор тоже.

— Значит, сопливый мальчишка? — негромко переспросил я.

Не знаю, что там прозвучало в моём голосе, но Леонор тут же замолчал и с испугом уставился на меня.

— Интересно ты тут говорил, Леонор, — всё так же тихо продолжил я. — Однако хочу напомнить, что ты подчинён мне и решения тоже мои. Ты забыл об этом, что ж, стоит напомнить. Ты спрашивал, по какому праву я распоряжаюсь? Сейчас объясню, по какому. Сколько тебе платит Вильен Нарнах?

— Э… сорок динаров в месяц, — ответил маг, удивлённый моим вопросом.

Ничего себе. Видать, Нарнах высоко ценит его.

— Хорошо. С этого дня ты будешь получать двадцать динаров и ещё выплатишь штраф — сто динаров — за оскорбление твоего прямого начальника. Штраф будет вычтен из твоего жалованья.

— Что?! — взревел Леонор. — Ты не имеешь права! Я подчиняюсь только Нарнаху, и никто, кроме него, не смеет указывать, сколько я буду получать!

— Вот тут ты ошибаешься. Отныне только я буду определять это. — Я достал из сумки бумагу и протянул её Леонору. — Читай.

Тот недоумённо уставился на свиток в моей руке, потом выхватил его и развернул.

— Договор, — начал читать он. — Так, скреплён магом и нотариусом. Подписи. Заключён между купцом Вильеном Нарнахом и рыцарем Энингом. Вильен Нарнах передаёт в собственность вышеуказанному рыцарю свою компанию, её собственность и все фонды.

Леонор оторвался от бумаги и жалобно посмотрел на меня. От его былой ярости не осталось и следа.

— Это ведь шутка, милорд? — Маг бледнел на глазах. — Эта бумага что-то вроде той грамоты о проверке душ?

— Ты так считаешь? — Я мельком глянул на Далилу, только сейчас вспомнив, что она не имела ни малейшего представления о заключённом договоре. Она ошарашенно смотрела на меня. Однако в настоящий момент объяснять ей, что это всё чистая формальность со стороны Вильена, явно не следовало.

Я достал палочку даль-связи и сжал её в кулаке.

— Вильен Нарнах слушает, сэр рыцарь, — послышался насмешливый голос Вильена.

— Вильен, у меня для тебя сообщение. С этого дня зарплата мага Леонора снижается до двадцати динаров. Каждый месяц из этой суммы должно вычитаться по пять динаров до тех пор, пока не будет покрыт штраф в сумме сто динаров.

Вильен захохотал.

— Так он всё же достал тебя? А я всё гадал, когда же Леонор выведет тебя из терпения. Должен признать, что ты оказался гораздо терпеливее, чем я рассчитывал. Ладно, слушаюсь, господин начальник. Приказы я разошлю. Кстати, мои агенты сообщили, что тебе удалось-таки пройти в Парадизию, ну так желаю тебе поскорее оттуда выбраться. Не стоит в ней задерживаться.

— Благодарю, Вильен, — усмехнулся я. — Но твоё пожелание слегка запоздало. Парадизию мы покинули около двух часов назад и теперь направляемся к городу Венице.

— Хватит шутить, — ошеломлённо попросил Нарнах. — Ты серьёзно?

— Абсолютно. Кстати, в Парадизии весьма милые стражники. Они были настолько любезны, что проводили нас до самой границы.

— Это уже не смешно.

— Я и не смеюсь. Просто мне удалось убедить их, что я являюсь важным агентом ССВ и выполняю секретное задание. Они были счастливы выполнить любую мою просьбу.

Вильен долго молчал. Я даже потряс палочку, решив, что она испортилась.

— Хорошо, — наконец заговорил Нарнах. — Раз уж ты выбрался оттуда, то, думаю, стоит сообщить тебе новости сейчас. Я послал сообщения во все конторы в приграничных с Парадизией городах, но раз уж ты связался со мной, скажу сам.

— Эй, а тебе не хочется узнать, что я сделал в Парадизии? — немного обиженно спросил я.

— Совсем не хочется, — уловил мою обиду Нарнах. — Предпочитаю узнать сам, ибо не верю ни одному твоему слову. И не поверю, пока не получу подтверждение от агентов.

— Ну-ну. А ты вроде говорил, что у тебя нет шпионов в Парадизии.

В этот раз Нарнах молчал всё же не так долго, как в первый.

— Новость такая…

Я усмехнулся: Вильен признал поражение в нашем маленьком споре. Однако сообщённые новости тут же испортили мне всё настроение.

— Энинг, я не знаю, как ты умудрился прищемить хвост Сверкающему, но, по-моему, ты теперь у него враг номер один. Как я слышал, он приказал агентам бросить все дела и искать только тебя. И денег он не жалеет. После происшествия в Верите я приказал проверить несколько городов на границе с Парадизией. Так вот, в этих городах, после того, как стало известно, что ты следуешь через Парадизию, появились странные личности. Они побывали во всех гостиницах и постоялых дворах и пообещали владельцам двести золотых, если они сообщат об остановившихся у них путешественниках. Думаю, ты легко узнаешь описания, которые они давали.

— В этом для меня нет ничего нового. Я ожидал чего-нибудь в этом роде, поэтому и хотел миновать Парадизию как можно быстрее, чтобы опередить преследователей.

— И тебе это удалось. Насколько я знаю, основные силы Сверкающего мчатся по Большому тракту и отстают от тебе недели на две. Здесь же только небольшая часть его агентов, а также наёмники и наёмные убийцы, хотя и не из Братства Чёрной Розы. Это всё, что Сверкающему удалось наскрести. Если ты их минуешь, то дальше у него уже практически нет никаких сил. Но Сверкающий тоже это знает и, кажется, не очень рассчитывает на них. А теперь плохие новости.

— Плохие?! А что было до этого?

— До этого были не плохие новости. Плохие же вот какие: Сверкающий подкупил степных вождей, и те двинули свои племена на Византию и Булгарию. Также он спровоцировал ещё несколько конфликтов на Балканах. В настоящий момент ты оказался отрезан от Византии полосой войн. Тебе не пройти сквозь зону боевых действий. Не знаю, сколько заплатил Сверкающий вождям, но сумма должна быть огромна. Сейчас вся степь и весь юг охвачены войной.

Вот это и впрямь были плохие новости.

— Вильен, а что на море?

— Море блокировано критянами. Им тоже перепала кругленькая сумма. Я не знаю, зачем тебе надо в Византию, но Сверкающий не жалеет никаких денег, чтобы тебя туда не допустить.

— Что же мне делать? — в отчаянии спросил я.

— Не знаю, — честно ответил Нарнах. — Да и не думаю, что тебе нужен мой совет. До сих пор ты и без меня справлялся. На этом всё.

— Подожди. А как дела у тебя?

Вильен хмыкнул.

— Я уж думал, ты и не спросишь. Я только что прибыл в Амстер и собираюсь сперва разузнать, что к чему. А вот после я и разворошу этот муравейник.

— Желаю удачи. До встречи, Вильен.

— До встречи. Энинг…

— Да?

— Не дай себя убить. Этим ты все мои планы разрушишь.

Надо же. Никогда бы не подумал, что знаменитый контрабандист окажется сентиментальным, хотя и пытается замаскировать свои чувства выгодой.

— Постараюсь. — Я разжал кулак и убрал палочку. Потом повернулся к друзьям, которые смотрели на меня круглыми от удивления глазами.

Какое блаженство сидеть в уютной комнате и есть нормально приготовленную пищу. Я расслабленно откинулся на спинку стула в гостиничном номере в городе Венице. Рядом сидели мои друзья и ждали. После сеанса связи с Нарнахом меня буквально засыпали вопросами. Даже Леонор на время забыл о наказании. Из всех моих спутников только Эльвинг был более-менее посвящён в ситуацию, но даже он не знал всего. В конце концов, плюнув на тайны, я пообещал, что расскажу всё без утайки, как только доберёмся до гостиницы. Расскажу, кто я такой, откуда, зачем мне надо попасть в Византию, почему Сверкающий хочет меня убить.

Деррон попытался было возразить, но я попросил его заткнуться… очень вежливо попросил, заметив, что люди должны хотя бы знать, из-за чего рискуют жизнями.

Когда мы появились в Венице, нас там уже ждал человек Нарнаха, который сообщил, что час назад с ним связался сам Вильен. По его приказу для нас приготовлен номер в лучшей гостинице, которая только есть в этой дыре. А десять минут назад обезврежены те люди, что распространяли приметы путешественников. Хозяину же гостиницы было рекомендовано забыть о награде, если он ценит свою жизнь дороже обещанного золота.

По пути в гостиницу я не заметил никаких следов тревоги, как это было в Верите, где бароны тоже пытались заниматься отловом убийц. Да, Нарнах — не бароны. Его люди проделали всё без шума и лишней суеты. И я готов был поклясться, что сделали они всё гораздо эффективней баронов. Сверкающий не дождётся рапорта от своих людей.

Ещё я узнал по дороге, что были ликвидированы наёмники Сверкающего и во всех остальных приграничных городах. Теперь пусть Сверкающий гадает, в каком месте мы в действительности покинули Парадизию. Тем более, зная Нарнаха, я был уверен, что и в тех городах появились путешественники, соответствующие нашему описанию.

Представляя, какие донесения сейчас получает Сверкающий со всех сторон, я улыбнулся. Настроение заметно поднялось, и теперь я уже был не столь расстроен известием о войне, так некстати разразившейся в степи. Тем не менее я всё никак не мог решиться начать рассказ. Чтобы хоть немного оттянуть время, я повернулся к Далиле и Леонору.

— Вам не обязательно здесь оставаться. Если вы всё узнаете, то я уже просто не смогу вас отпустить. Буефар, Эльвинг и Рон — мои друзья, и я им полностью доверяю. Вы же, Далила…

— Остынь, рыцарь, — оборвала она меня. — Если ты сумел так досадить Сверкающему, что тот бросил против тебя все свои силы, то у тебя нет преданней друга, чем я. Я об этом не слишком распространяюсь, но я родилась на Большом острове. — Я вспомнил, что так в этом мире называют Австралию. — После захвата Сверкающим моей страны все мои родные погибли: родители, брат и две сестры. Я единственная, кто уцелел. Мне удалось бежать, но я никогда не прощу Сверкающего. А ты сейчас единственный, кто реально противостоит ему, не знаю уж почему. Так что от меня тебе теперь не избавиться.

— Мне всё это не нравится и это наказание…

— Совершенно заслуженное, — оборвал Леонора Буефар. — И если тебе нечего сказать, кроме жалоб, то можешь проваливать.

— Хорошо тебе говорить, — огрызнулся Леонор. — Но мне Нарнах прямо заявил, что если с вашим Энингом что-нибудь случится, то он с меня живого шкуру спустит. И я ему верю. А вы собираетесь сражаться с самым сильным магом мира! Вам просто необходима моя поддержка.

Никогда бы не подумал, что у Леонора могут быть благородные чувства.

— Хорошо, — я поудобней устроился на стуле. — Возможно, после моего рассказа кому-то захочется уйти, я не буду мешать, только попрошу никому не рассказывать об услышанном.

От волнения я даже не заметил, что это заявление несколько противоречит предыдущему.

— Энинг, хватит мяться, давай рассказывай, не трусь.

Иногда Далила напоминала мне Мастера. Она тоже видела меня насквозь. Я вопросительно посмотрел на Леонора.

— Я установил защиту. Никто с помощью магии нас не подслушает, — ответил тот на мой невысказанный вопрос.

— Тогда я начинаю. Всё началось с моих неприятностей в школе… — начал рассказывать я, постепенно подбираясь к настоящему моменту. Рассказывал я всё без утайки и прикрас, не пытаясь выставить себя героем, решившим бросить вызов коварному злодею. Рассказал об учёбе на острове Мастера. О том, сколько раз мне хотелось бросить всё, лишь бы закончились те пытки, которые, явно по ошибке, назывались тренировками. Потом о Колодце Судьбы и своём появлении в Амстере. Теперь уже Эльвинг мог дополнять мой рассказ, кое-что вставлял и Рон.

— И вот теперь я сижу здесь и не знаю, как нам добраться до Константинополя. Не знаю, как мне найти этот Ключ, открывающий проход между мирами.

Некоторое время в комнате стояла мёртвая тишина.

— Да-с, — заговорила, наконец, Далила. — Если бы ты хотел нас обмануть, то придумал бы что-нибудь правдоподобней.

— А этот рыцарь Ордена… Деррон? — Буефар вдруг задумался. — Мне кажется, я слышал это имя. Он упоминался в хрониках. И ещё в какой-то песне…

— Песня о нём, — усмехнулся я. — Только не советую её петь. Деррону она ужасно не нравится. Обычно я её напевал, когда хотел немного позлить его. Он до сих пор малость нервничает, когда её слышит.

Буефар потрясённо покачал головой. Видимо, весть о том, что одна из легенд этого мира находится практически рядом с ним, произвела на него большое впечатление.

— А он может показаться?

Я покачал головой.

— Нет. Насколько я понял Мастера, сейчас они слишком тесно связаны со мной. Для того, чтобы говорить с вами, им нужно разорвать контакт. Но если вы хотите поговорить с ним, то спрашивайте, я передам ответ.

— Ясно. — Буефар пристально посмотрел на меня. — А все твои идеи… ну с грамотой Севана, подкуп Нора и этот документ о проверке душ… это кто посоветовал, Деррон или Мастер?

Я улыбнулся.

— Никто. Это мои и только мои идеи. Я предпочитаю не советоваться с ними по поводу своих идей, заранее зная их реакцию. Правда, потом мне приходится выслушивать сетования Деррона о том, сколько у них с Мастером прибавилось седых волос после очередной моей выходки.

— Как я их понимаю, — вздохнул Буефар. Это был сказано им с таким серьёзным видом, что вызвало улыбку у всех и немного разрядило напряжение.

Но вот Далила заговорила о том, чего я опасался больше всего, хотя и прекрасно понимал, что избежать разговора на эту тему не удастся.

— А у Колодца ты, значит, получил в подарок меч Судьбы? — Она настороженно посмотрела на мой меч. — Ты им пользовался?

Я усиленно замотал головой.

— Нет, и постараюсь избежать этого. Деррон с Мастером мне ясно дали понять, что его применение не приведёт ни к чему хорошему. И я им верю.

Разговор продолжался уже несколько часов, и я с удивлением понял, что никто не собирается убегать. А Рон, тот просто пришёл в восторг от новой перспективы и начал строить планы, как он вместе со мной будет сражаться со злобным колдуном. Все мои попытки уверить его, что я не собираюсь сражаться со Сверкающим, что это дело того мага, за которым мы и идём, оказались тщетны.

— Не зря же ты получил меч Судьбы, — неизменно отвечал он на мои возражения. — Это твоя Судьба. Пусть тот маг нам помогает.

Я коротко ответил ему, что я думаю о судьбе, её мече и куда они могут отправляться.

— Я не собираюсь идти на поводу у какой-то там водяжаки, что бы она о себе ни воображала.

Термин «водяжака» вызвал бурное веселье. Рон предложил ещё несколько вариантов названия меча Судьбы. Но, к моему облегчению, вскоре тема была закрыта. Только Далила заметила в конце:

— Я припоминаю, что слышала краем уха что-то о предсказании, но Сверкающий сразу сделал это государственной тайной. Да и в нашем королевстве в то время не слишком интересовались Сверкающим. Одно ясно, узнать текст предсказания можно, только отправившись на Большой остров.

— Куда я не собираюсь ни под каким предлогом.

Далила промолчала. Только я почему-то был уверен, что она многое могла бы мне сказать по поводу моего заявления.

— А теперь, когда вы всё знаете, решайте, пойдёте ли вы со мной дальше. Я вовсе не тот герой, который собирается бросить вызов силам зла, я просто хочу домой.

— Конечно, ты не тот герой, — ответила Далила, — но ты единственный, кто сейчас, хотя ты и отказываешься это признать, бросил вызов Сверкающему. И потом, мне ужасно интересно посмотреть, чем всё закончится.

— Женское любопытство?

— Вот именно, — усмехнулась Далила.

— Мне было бы интересно поговорить с тем магом — Мастером, — немного виновато сказал Леонор. — Он мог бы многому меня научить… если он не против. Я с вами и, думаю, наказание теперь можно уже отменить, поскольку…

Под нашими дружными взглядами Леонор стушевался и замолчал, поняв, что ничего ему не светит.

Рона можно было ни о чём не спрашивать. Всё и так было видно по его воинственному виду.

Я только вздохнул и перевёл взгляд на Буефара.

— Я поклялся, — коротко ответил он. — К тому же, мне хотелось бы немного поговорить с одним твоим другом.

Эльвинга я и не спрашивал — он принял решение уже давно. И было ясно, что менять он его не собирается, а мой вопрос только обидел бы его.

— Если все готовы продолжать путешествие, тогда посоветуйте, как нам попасть в Византию, минуя разъезды кочевников? У меня никаких идей нет.

На размышление о дальнейшем маршруте мы потратили ещё около часа. Было предложено и отвергнуто множество вариантов. Наконец, с подсказки Мастера, было решено сместиться на север. Если попытаться идти по самому краю Великой степи, можно надеяться миновать зону активных боевых действий и остаться незамеченными. А в случае опасности был шанс успеть укрыться в одной из многочисленных крепостей, разбросанных на границе владений кочевников.

Было и ещё одно преимущество этого маршрута — там не встречалось никакого жилья, а значит, Сверкающий не мог больше наблюдать за нами с помощью шпионов. А пространства Великих степей были таковы, что нас могли искать здесь годами. Но с другой стороны, там не будет гостиниц, не будет трактиров, мягкой постели, вообще никаких удобств не будет. И спать теперь придётся под открытым небом. А еду придётся добывать охотой. Несмотря на все старания Деррона, охоту я так и не полюбил. Соглашался с её необходимостью и только.

Пройдя степь, мы планировали выйти к Днепру, где можно будет присоединиться к одному из многочисленных караванов, идущих из Китежского княжества в Византию. Таким образом, мы попадали в Константинополь со стороны Чёрного моря. Конечно, это большой крюк, но другого варианта путешествия никто предложить не смог. Все понимали, что пройти напрямую мимо вторгнувшихся на Балканы кочевых орд у нас нет никаких шансов.

Не задерживаясь, мы закупили всё необходимое для дальнейшего путешествия и покинули город. Мои надежды на то, что нам не придётся больше ночевать на улице, не оправдалась — эту ночь мы провели в нескольких десятках километров от ближайшего жилья.

Глава 5

Однообразие пейзажа сводило с ума. Куда ни кинешь взгляд — кругом одна трава до самого горизонта. Ветер гонит «волны» по этому зелёному «морю». Трава настолько высока, что порой доходит до груди наших коней. Первые четыре дня путешествия по Великой степи прошли спокойно, лишь Леонор и Буефар постоянно спорили из-за того, чья очередь разговаривать с Мастером или Дерроном. Подозреваю, что эти споры сильно забавляли моих наставников, но только не меня. Я вынужден был отдуваться за обоих, поскольку только я мог передавать слова как Мастера, так и Деррона. Уже на следующий день я жестоко раскаялся в том, что вообще рассказал об их существовании. Но и отказать Леонору, а тем более Буефару, в общении с ними я не мог. На моё счастье, вскоре у Леонора появилось более важное дело — теперь он с помощью магии наблюдал за округой и предупреждал нас об опасности ещё до того, как та появлялась в пределах видимости. Я тоже старался внимательнее следить за поведением птиц и зверей, используя дар рыцарского камня. Как правило, мои наблюдения мало чем уступали Леонору в оперативности доставляемых сведений. Всё это помогло нам избежать нежелательных встреч с разъездами кочевников. К счастью, больших отрядов здесь не было, так как все они предпочитали находиться поближе к зоне боёв, где можно было надеяться на богатую добычу.

На пятый день пути зарядил дождь, превратив наше путешествие в сущий кошмар. С небольшими перерывами дождь лил два дня, насквозь вымочив и нас, и все наши вещи. Высказывание же Эльвинга о том, что теперь не надо принимать ванну, никого почему-то не вдохновило.

К вечеру седьмого дня заболел Рон. Жар был такой, что он потерял сознание и всю ночь метался в бреду. Я начал всерьёз опасаться за его жизнь и, не в силах успокоиться, бродил вокруг палатки, где он был уложен. В конце концов, Буефар посоветовал мне не мельтешить перед глазами, а отправляться спать или, если спать не в моих силах, сесть и никому не мешать. Я пытался последовать его совету, но уже через пять минут не выдержал и снова стал мотаться рядом с палаткой. В результате Далила затащила меня внутрь и заявила, что раз уж я всё равно не сплю, то пусть меняю холодные компрессы, а она немного отдохнёт.

Через какое-то время я вспомнил об уроках Мастера и разбудил Эльвинга, чтобы отправить его за некоторыми необходимыми мне травами. В результате мне пришлось выслушать о себе много нового и довольно забавного, если вслушаться. В конце он заявил, что если я способен видеть в такой темноте, то могу отправляться за травами сам. Я честно попытался отыскать нужные травы, но вскоре вынужден был отказаться от этой затеи.

Мастер мягко посоветовал мне прибегнуть к точечному массажу. Скорее всего, он хотел хоть чем-то меня занять, чтобы я перестал суетиться без толку. Но в тот момент это показалось мне замечательной идеей.

К утру жар немного спал, но температура по-прежнему держалась высокая. Леонор с помощью магии высушил дрова, и Буефар разжёг костёр, развесив вокруг него всю нашу запасную одежду (Леонор заявил, что не собирается тратить силу на такие пустяки, хватит того, что он высушил ту одежду, что была надета на нас, дрова и палатку, в которую положили Рона). С ним никто не спорил, запасная одежда нам была не к спеху: дождь прекратился, хотя небо и было по-прежнему плотно затянуто тучами.

После того как все проснулись, я первым делом отправил их собирать необходимые мне травы.

— Ты что это, лекарем заделался? — недоверчиво спросил эльф.

Я покачал головой.

— Мастер меня учил, но я бы всё равно не рискнул, если бы он сейчас не наблюдал за мной. Если что сделаю не так, он поправит.

Эльвинг кивнул и отправился на поиски. Вскоре Далила под моим руководством уже готовила несколько травяных отваров. Судя по тому, что Мастер меня ни разу не перебил, я всё сделал правильно. Потом мы напоили приготовленными отварами Рона.

К вечеру он очнулся от забытья и попросил есть. Поев, он уснул спокойным сном. Далила объявила, что теперь его жизнь вне опасности, и все вздохнули с облегчением.

Утром Рон, после того как хорошенько подзаправился, потребовал продолжить путешествие, поскольку он не хочет никого задерживать.

— Обязательно продолжим, — пообещал я. — Как только ты выпьешь вот это горячее вино.

— Вино? — Рон недоверчиво посмотрел на меня, вспомнив, очевидно, как я относился к его прежним попыткам попробовать вино в трактирах, в которых мы останавливались, чтобы перекусить.

— Вино. Но только горячее. Пей, тебе полезно.

— И после мы отправимся?

— Непременно, — не моргнув глазом, соврал я.

Рон мелкими глотками выпил и через несколько секунд уже тихо посапывал во сне — зелье Далилы сработало и на этот раз.

Теперь, когда мы были вынуждены задержаться, нам могло не хватить взятых в дорогу припасов. К тому же Рону необходимо было есть как можно больше, чтобы восстановить силы. И желательно что-нибудь свежее, а не эти полуфабрикаты, которыми только язву желудка заработать можно. Поэтому, оставив около больного Леонора и Далилу, я, Буефар и Эльвинг отправились на охоту.

— Охота не твоя стихия, — заметил Эльвинг после того, как битых три часа наблюдал за моими мучениями в свежевании добычи. — Я не хочу сказать, что ты не умеешь охотиться… сойдёт на крайний случай… но всё же сейчас нет настоятельной необходимости в твоём участии. С голода мы не умираем, и вдвоём с Буефаром нам вполне по силам обеспечить пищей всех. К тому же опасно оставлять Далилу, Рона и Леонора одних. Вдруг кто на них наткнётся?

Я понял, что мне вежливо предлагают не путаться под ногами. Не артачась, я собрал всю добычу и отправился к палатке. Там Далила немедленно отобрала у меня всё, что я принёс, отвергнув все мои попытки помочь.

— Энинг, извини, но у меня, думаю, это лучше получится.

Это прозвучало чертовски знакомо. Обидевшись, я отошёл в сторону. Рон спал, а Леонор углубился в чтение какой-то книги, захваченной им с собой. Делать было совершенно нечего. Усевшись рядом с палаткой, я предался безрадостным размышлениям.

До сих пор мне просто недоставало времени подумать о своём месте в этом мире. Вечно приходилось что-то немедленно решать, куда-то скакать, с кем-то сражаться. Но вот выдалась свободная минутка, и сразу стало ясно, насколько я беспомощен. Эльвинг с Буефаром забраковали меня как охотника, а Далила — как повара. Каждый вносил какой-то вклад в общее дело, и только я в основном впутывал всех в неприятности, суетился и волновался без толку. Даже Леонор помогал нам магией. Даже Рон был лучше подготовлен для жизни в этом мире, чем я. Единственное, в чём я превосходил друзей, так это умением владеть мечом, ну и ещё несколькими возможностями своего организма — благодаря дей-ча. И то только потому, что этому меня научили Деррон и Мастер. Окажись я в этом мире с теми умениями, которые у меня были в моём, — не прожил бы здесь и дня. По сути, я живу за счёт денег, данных Мастером, воинского искусства Деррона, охоты Эльвинга, защиты Буефара, ем еду, приготовленную Далилой. И даже Рон однажды спас мне жизнь. Весело, нечего сказать. На что же годен я?

— Ты что тут грустишь?

Погруженный в свои мысли, я не заметил подошедшей Далилы.

— Да так, думаю.

— Интересно, — протянула она. — О и чем это ты думаешь с таким похоронным видом?

Я, конечно, ничего рассказывать не собирался, но Далила обладала умением разговаривать с людьми. И ещё она умела слушать. Постепенно ей удалось вытянуть из меня все мои мысли и сомнения.

— Ну знаешь ли, — ошарашенно заметила она, когда я замолчал. — Это уже ни в какие ворота не лезет. Чего нам не хватает для полного счастья, так это командира, страдающего комплексом неполноценности.

И откуда она слова такие взяла? Комплекс? Неполноценности?

— Какой я к чёрту командир! А то б вы без меня не справились!

— Извини, конечно, но я тебе прямо скажу. Можешь не верить, но без тебя мы бы не справились. И странно слышать слова о собственной незначительности от человека, спасшего Амстер и награждённого орденом Чести.

— За счёт воинского искусства Деррона.

— Вот как? А мне кажется, что это было твоё искусство, а Деррон только обучил тебя. И ты сам рассказывал, что это было не слишком легко. Ты же не просто в подарок получил умение, а заслужил его тяжёлой работой.

— Если бы ты немного подумал, — добавил Деррон, — то сам бы понял это. Я же не управлял тобой в бою. А если следовать твоей логике, то тогда ты победил не за мой счёт, а моего учителя.

— Или, — подхватил Мастер, — учителя его учителя. Это глупо, Егор.

Если уж Мастер называет меня Егором вместо Энинга, то он, очевидно, сильно мной недоволен.

— Или это не ты спас деревню от Третниха? — продолжила Далила. — Только не говори, что с помощью умения Деррона. Ты дрался, а не Деррон. Разве не ты спас Отто Даерха и помог избавить короля Тевтонии от его самого опасного врага, пусть король ничего и не знает об этом? Разве не ты сумел пройти Парадизию в рекордно короткий срок? И здесь тебе уже не прикрыться искусством Деррона. Ты сам сказал, что не пользовался советами ни рыцаря, ни Мастера. Это ты сумел достать пропуск. Это ты сумел заморочить голову Весторию и Миглоу. И это ты сумел использовать грамоту Севана, тогда как абсолютное большинство рыцарей просто выкинули бы её. Или ты думаешь, что Нарнах согласился передать тебе свою компанию только из-за грамоты? Ничего подобного. Я многое слышала о нём. Один из его принципов — лучше умный враг, чем глупый друг. Если бы он считал тебя ни на что не способным, то никакая грамота не убедила бы его пойти на сделку. Так что кончай комплексовать, дружок, и посмотри на вещи реально. Что бы ты там ни думал, но ты доказал всем, что способен вытаскивать нас из возникающих неприятностей. Хотя твои решения и необычны, но результат они дают убедительный. И если опять появится какая-нибудь проблема, все будут надеяться на тебя.

— Но…

Она подняла руку, прерывая мои возражения.

— Я говорю это вовсе не для того, чтобы успокоить тебя. Вспомни, я ведь тоже с тобой в одной команде. Неужели ты думаешь, что я согласилась бы отправиться с вами и доверила бы свою жизнь твоим решениям, если бы сомневалась в твоих способностях?

Это звучало убедительно.

— И ещё. Ты говорил, что даже Рон приспособлен для жизни здесь лучше, чем ты. Не буду спорить, тут ты прав. Но ты забыл, что Рон родился в этом мире, а ты узнал его только месяц назад, если не считать лекций твоего наставника. Что же ты хочешь? Представь, как чувствовал бы себя любой из нас в твоём мире? Думаешь, мы лучше оказались бы приспособлены к нему, чем ты к нашему миру?

Вот об этом я как-то не подумал. А действительно, если бы Буефар или Эльвинг попали в мой мир, сколько бы им удалось прожить в нём без всякой адаптации?

— Что у вас здесь за шум? — спросил подъехавший Эльвинг, сбрасывая с седла ещё несколько подстреленных им птиц. Буефар же неодобрительно посмотрел на меня, напоминая, что мы находимся на вражеской территории, пусть даже враги и далеко от нас.

Далила ничего скрывать не стала, едко прокомментировав все мои сомнения. Я почувствовал, как у меня запылали уши, и поспешно отвернулся.

Эльф удивлённо уставился на меня, а потом захохотал:

— И это говорит человек, который…

— Благодарю покорно, — перебил я его, — но я уже выслушал перечень своих достижений от Далилы.

— Могу повторить, мне не жалко.

— Не понимаю я тебя, — вмешался в разговор Буефар. — Меня тоже учили воинским искусствам, и я благодарен учителю, однако мне никогда не приходило в голову считать, что все мои победы одержаны не мной, а учителем.

В этот момент неожиданно раздался зудящий звук, от которого у меня заныли зубы. Не сразу я сообразил, что это вызов по даль-связи. Если подобное ощущает каждый человек при вызове, то теперь понятно, почему даль-связь не очень распространена.

Желая поскорее избавиться от ломоты в зубах, я быстро достал палочку и сжал её в руке.

— Слушаю.

— Энинг, что ты, чёрт тебя побери, натворил в Парадизии?! — раздался скорее удивлённый, чем сердитый голос Нарнаха.

— А… Ты о чём?

— Ты что, ничего не знаешь?

— Нет, Вильен, не знаю. Мы, видишь ли, находимся в степи, и кругом никого нет, а птицы почему-то отказываются сообщать последние новости, — едко ответил я.

— Тогда понятно, — проигнорировал Нарнах мою шпильку. — В Парадизии началась гражданская война и дела Святого Служителя не блестящи. В любой момент можно ожидать его гибели или бегства.

— Что?! — разом спросили мы.

— Там у тебя что, хор? Ладно, неважно. Так что ты натворил там и как умудрился организовать гражданскую войну, скажи на милость?

— Но я ничего такого не делал! Это и для меня неожиданность!

— Вот как? Что ж, тогда придётся заплатить Мервину сто золотых, я был уверен, что это твоя работа.

— Мервину? Ты встретился с ним?

— О да. Умнейший мужик. Кстати, когда он узнал о твоей шутке с грамотой, то хохотал до колик. Просил передать, что ты молодец. А тут такой шум поднялся! Некоторые хотели даже объявить грамоту лишённой силы, но не нашли для этого законных оснований. К тому же меня поддержал Мервин. В общем, теперь на Севана весь магистрат волком смотрит. Хотя с шёлком вышла небольшая проблема, но это пустяки, я всё же протолкну его на рынок в обход Севана…

— Плевать на Севана, что там в Парадизии?!

— Честно говоря, мало понятного. Префект какой-то провинциальной префектуры поднял восстание вместе с командиром гарнизона. Несёт какую-ту ахинею, что якобы враги веры подменили Святого Служителя куклой, сделанной с помощью магии.

У меня против воли приоткрылся рот, и я ничуть не удивился, увидев такую же реакцию на это известие со стороны спутников.

— Как. — Голос сорвался, и я поспешно прочистил горло. — Как зовут этого префекта?

— Какой-то Весторий, а офицер…

— Миглоу, — выдохнул Буефар, ошарашенно глядя на меня.

— Что? Верно. Откуда вы знаете? Вроде бы вы говорили, что не слышали последних ново… — неожиданно Нарнах осёкся и издал какой-то странный звук, а потом заорал: — Так это всё-таки были вы?! Это вы… ты всё устроил?! Я так и знал, что без тебя не обошлось! Я так и сказал Мервину, что там, где появляется наш знакомый рыцарь, начинают происходить различные события.

— Что вам известно о событиях в Парадизии? — прервал я Вильена.

— Не очень много. Был какой-то арестованный враг веры. Я так и не смог понять, кто он такой. Этот арестованный бежал, и поднялся шум о каком-то обмане. Префект перетрусил и бежал вместе с начальником гарнизона и несколькими солдатами, а в город нагрянули ищейки ССВ. После того, как они поработали там, к беглецам присоединились ещё несколько солдат и множество жителей. Сообразив, что терять им нечего, сбежавшие напали на дом какого-то святителя или служителя, чёрт их всех там разберёт, и разграбили его.

— Но это не повод к гражданской войне!

— Это не повод, если не знать всех факторов. Положение Парадизии было вовсе не таким крепким, как казалось. Фактически там была катастрофа. Наверное, поэтому они и старались ограничить въезд путешественников. Все эти святители, служители, посвящённые откровенно грабили народ, прикрываясь верой. А тут ещё два неурожайных года подряд. В некоторых деревнях дело дошло до людоедства, а матери убивали новорождённых детей, потому что их нечем было кормить. Удивительно не то, что там началась гражданская война, а то, что она не начиналась раньше.

— Вера на многое способна. Я удивляюсь, что война вообще началась.

— Не буду спорить, Энинг. Я уже давно перестал понимать что-либо, происходящее в Парадизии. Сообщу только то, что мне доподлинно известно. Разграбив один из домов святителя, люди наткнулись на склад, забитый продовольствием, и это при том, что у многих от голода умирали дети. Насколько я понял, там уже давно поговаривали, что грешники грабят Парадизию, чтобы заморить последователей истинной веры голодом. В общем, этого святителя объявили грешником, а тут ещё Весторий завопил о подмене правителей. Слухи распространялись как лесной пожар. Там, где от голода страдали больше всего, стихийно возникали отряды и с именем Святого Спасителя Вестория на устах разграбили ещё несколько домов. Когда голодные люди нашли большие запасы еды и стали кричать об этом на всю округу, уже ничто не могло остановить начавшееся восстание. А этот Весторий, обнаружив, что к нему стекаются люди со всей страны, объявил о низвержении марионеток грешников. Миглоу занялся обучением вновь прибывших. Святой же Служитель действовал не лучшим образом, выслав всего лишь несколько отрядов солдат, которые тут же перешли на сторону восставших. Начались волнения в столице, которые удалось подавить только после трёхдневных боёв. Сейчас паника распространяется по всей стране, и никто не знает, чем всё закончится, но в победу Служителя почти никто не верит. В ближайшее время ожидаю свежих новостей.

— Вильен, а откуда вы всё это узнали? Мне кажется, вы говорили, что не можете получать сведения из Парадизии?

Раздался смешок.

— Теперь всё изменилось. Когда начались беспорядки, то с границы было отозвано много сил, а оставшихся не хватило, чтобы сдержать беженцев. Сейчас приграничные города наводнены ими. Так, может, всё же расскажешь, как ты умудрился провернуть подобное?

— Но я, честно, ничего такого не хотел! Всё, что мне надо было, так это выбраться из Парадизии. Если бы не Нор со своей жадностью, то мы вообще миновали бы её без всякого шума. — Я рассказал о том, что с нами произошло.

Вильен долго молчал.

— Ясно. Ты действительно этого не хотел. Твоя беда в том, что ты умудряешься оказаться в нужном месте в нужное время и сделать там нужное действие. Пусть это действие кажется тебе мелким и незначительным, но оно, как камешек в горах, вызывает лавину.

— И что мне теперь делать? — жалобно спросил я.

— Тебе? Радоваться, что сумел избавить жителей Парадизии от духовного рабства.

— Что-то я сомневаюсь, что Весторий освободит всех от рабства.

— Конечно, нет. Вполне возможно, что он даже окажется хуже, чем Служитель, но это уже не имеет никакого значения. И вот почему: что бы там Весторий ни наделал, это всё равно лучше, чем было. Для Парадизии жизненно необходимы любые перемены, что-нибудь, что всколыхнёт это болото. И как бы плох ни был Весторий, главное — перемены всё равно будут. Сейчас, чтобы удержаться наверху, ему необходимы деньги и продовольствие. Получить и то и другое он сможет только во внешнем мире, а значит, он вынужден будет открыть границу. С открытием же границы в Парадизию пойдут не только деньги, но и новые идеи. Конечно, людей, которых двести лет отучали думать, сразу не переделаешь, но постепенно новые идеи заставят их шевелить мозгами, научат самостоятельно решать собственные проблемы, не полагаясь на служителей и святителей. Ты не принёс людям счастья, но ты положил начало процессу, который со временем изменит Парадизию. И прежде, чем винить себя, спроси: а были люди там счастливы раньше?

— Всё равно не думаю, что людей это обрадует. Сколько погибнет из-за войны…

— Не обрадует. Но подумай, сколько людей там умирало от голода из-за равнодушия властей. Кстати, как я уже говорил, Весторию нужны будут деньги и продовольствие. Если я правильно поведу дело, то смогу хорошо заработать. Сейчас никто не представляет, что на самом деле происходит в Парадизии, поэтому все осторожничают. Благодаря тебе я сейчас обладаю самой полной информацией. К тому же у меня есть ещё один козырь.

— Козырь?

— Точно. — Я ясно ощутил усмешку Нарнаха. — Ты. Я же на тебя работаю — Весторий должен это оценить.

— Гм. Сомневаюсь. Не думаю, что у него от встречи со мной сохранились тёплые воспоминания.

— Возможно, и нет, но он скоро поймёт, что быть правителем лучше, чем префектом в какой-то дыре. И, будь уверен, я помогу ему это понять.

— Ну, не знаю.

— Только не надо учить меня торговать. Не переживай и доверься мне. Мы с тобой ещё заработаем на всём этом приличную сумму.

— Мне что-то не нравится зарабатывать на крови.

— Энинг, кончай заниматься морализаторским идиотизмом. По-твоему, гораздо лучше сочувственно смотреть на то, как страна погружается в хаос, и охать, жалея бедных людей? Да, я собираюсь заработать на этой войне, но я ведь не собираюсь выдавливать из людей все соки, я же не идиот! Я хочу закрепиться в той стране и вести там дела, но если сейчас забрать у людей всё, то что они отдадут мне потом? С разорённых не получить никакой прибыли, а именно прибыль я и намерен там получить. Нет, дружок, я предоставлю людям кредиты, если они убедят меня, что дело того стоит, я буду продавать еду по самым низким из возможных ценам, я буду предоставлять людям работу, чтобы у них было чем заплатить за мои товары в будущем. Да, я хочу воспользоваться бедой Парадизии, но я хочу сделать её жителей богатыми. Чтобы они потом сделали меня гораздо богаче, чем сейчас. А как пришедший на рынок первым, я буду иметь колоссальные преимущества перед остальными. И ещё, необходимо воспользоваться моментом и взять под контроль бывшую караванную дорогу. Я даже готов честно платить налоги, ради разнообразия.

— Дорогу? Зачем?

— А ты не догадываешься? Караваны, идущие через Парадизию, экономят недели две, а те, кто идёт в обход, эти недели теряют. Надеюсь, ты не против прибыли, получаемой с караванщиков за право пройти по этой дороге? Надо, правда, ещё подумать, сколько с них брать, но это потом.

— А ты уверен, что Весторий согласится отдать тебе это прибыльное дело?

— А куда он денется? За двести лет, видишь ли, дорогу ремонтировали раза два, а на её восстановление сейчас у Парадизии денег нет. Я эти деньги дам за проценты от прибыли… большие проценты. Таким образом, у Вестория выбор небогатый: позволить мне это и довольствоваться тем, что он сумеет выторговать у меня, или не позволить и не получить ничего. А деньги ему ой как нужны. Для ремонта же я найму местных жителей, а те будут покупать мои товары. Да это золотое дно! Ладно, извини, но мне пора заниматься делами, вот только получу свою сотню динаров с Мервина.

Вильен отключился. Долгое время царило молчание.

— Знаете, милорд, — прокашлявшись, заговорила Далила, — мне кажется, что кто-то тут говорил о своей незначительности. Если лишить власти самого прожжённого негодяя и перевернуть вверх дном Парадизию — это не слишком значительные для вас дела, то не хотела бы я присутствовать при том, что вы назовёте важным.

— Но Севан всё-таки ещё возглавляет гильдию купцов Амстера. — От растерянности я брякнул первое, что пришло в голову.

— Да брось ты, — махнула она рукой. — Он теперь пария. Он потерял львиную долю влияния. Каждый раз, когда Севан будет что-нибудь предлагать, остальные будут задавать вопрос: «А сколько нам за эту его шутку придётся заплатить?» К тому же ты выставил его на посмешище. Нет, с ним покончено, хотя сам он об этом может ещё и не подозревать.

На этом разговор закончился, но в этот день я часто ловил на себе взгляды друзей, ошеломлённых новостями. Даже Леонор оставил высокомерные манеры и говорил со мной очень почтительно, но, правда, только со мной. Подобная перемена в маге вызвала постоянные насмешки со стороны Далилы и эльфа, но тот делал вид, что не замечает этого.

Болезнь Рона задержала нас на пять дней. Мы тронулись в путь только тогда, когда и я, и Далила, и Мастер сошлись во мнении, что мальчишка сможет выдержать дальнейшее путешествие. Рон, конечно, возражал и требовал немедленного выступления, но каждый раз сдавался в споре с Буефаром. Буефар вообще относился к нему с какой-то нежностью и в то же время строго, не давая ему никаких поблажек. Так относятся отцы к любимым детям, которых боятся избаловать. Все эти дни я часто видел рыцаря рядом с постелью Рона, что-то ему рассказывающего, его суровое лицо при этом разглаживалось и приобретало несвойственное ему ласковое выражение.

Только один раз я посмел посмеяться над «усыновлением» Рона.

— Вы правы, милорд, — ответил мне тогда рыцарь. — Рон действительно мне как сын. У меня тоже был сын, ему сейчас было бы двадцать, если бы ему позволили до этого дожить. Я так надеялся, что обрёл тихое семейное счастье в своей не слишком-то счастливой жизни. Но один негодяй, который побоялся вызвать меня на честный бой, воспользовался моим отсутствием и с помощью предателя захватил замок. Моему сыну не было и года, а жена носила второго ребёнка. Предатель убил их… А я… я так и не смог отомстить убийце. Того негодяя-барона я наказал, но убийца к тому времени скрылся. Я искал, видит бог, как искал… А, всё уже в прошлом.

Рыцарь махнул рукой, отвернулся и ушёл. Слишком поспешно отвернулся, чтобы я поверил, будто он смог забыть это. И теперь я знал, что никогда больше не осмелюсь шутить по поводу его «отцовства».

Через две недели после выздоровления Рона мы всё ещё продолжали двигаться по бескрайней степи, стараясь избегать любых встреч. Мы могли бы, конечно, ехать и быстрее, но всё чаще нам стали попадаться отряды кочевников, и всё чаще приходилось прятаться от них. Были даже такие моменты, когда мы были вынуждены передвигаться только ночами, а днём скрываться в высокой траве, жуя вяленое мясо, поскольку развести костёр было нельзя. А тут ещё подошли к концу наши припасы и приходилось тратить время на охоту. Всё это сильно задержало наше путешествие.

В общей сложности мы ехали по степи чуть меньше месяца, и это путешествие изменило нас всех. У Эльвинга исчезла его бледность, которая удивила меня при первой нашей встрече, и он уже не хмурился всякий раз, вспоминая про изгнание. Рон тоже окреп, но, пожалуй, больше всего это путешествие повлияло на меня. Из всего нашего отряда только мне никогда прежде не доводилось жить в походных условиях так долго. Хотя Рон тоже вырос в городе, но между городами моего мира и этого есть существенная разница. К тому же моя семья считалась хорошо обеспеченной, и я всегда пользовался всеми удобствами, которые только могла предоставить техническая цивилизация. Было сомнительно, что Рон пользовался даже тем немногим, что мог предложить ему этот мир, учитывая вид, в котором он предстал передо мной в первый раз. И хотя Деррон пытался на острове приучить меня к походной жизни, но и там я не находился в лесу дольше недели. А потом были горячая ванна и вкусный обед. Здесь же нам пришлось путешествовать, не имея крыши над головой, почти месяц, питаясь только тем, что удавалось добыть охотой.

Впрочем, с умением Эльвинга обращаться с луком смерть от голода нам не грозила, да и я наловчился обращаться с этим видом оружия. Правда Эльвинг постоянно подтрунивал надо мной, советуя стрелять только в тех животных или птиц, которые стоят на месте. Я посмеивался над ним и предлагал посоревноваться в метании ножей.

Изменился я и внешне. Мой средиземноморский загар сменился степным, въевшимся в кожу под всеми степными ветрами. И если в начале путешествия мне с трудом удавалось заснуть на земле, то теперь подобные мелочи меня не беспокоили. А волосы, бывшие до этого путешествия лишь чуть длиннее тех, что я носил в школе, теперь отросли и закрывали шею. Сначала это было неудобно, но постепенно я привык, только подрезал их спереди, чтобы не падали на глаза. Быстро и удобно, и никаких хлопот с парикмахерами. Пожалуй, родители сейчас не узнали бы собственное чадо.

— Я не понимаю, но, по-моему, впереди что-то происходит, — подъехал ко мне Леонор. — Там отчётливо ощущается какая-то тревога.

— Что ты чувствуешь? — повернулся к нему Буефар.

— Я же говорю, что не понимаю. Вроде есть враги, но я не до конца уверен.

— А кто ещё здесь может быть, кроме врагов?!

— Откуда я знаю? — рассердился Леонор. — Мы недалеко от границ Китежского княжества. Может, оттуда.

— Ладно, это, в принципе, неважно. Рисковать и проверять мы не будем.

— А я бы не был в этом так уверен. Я чувствую, что кто-то подаёт сигнал бедствия.

— Какой сигнал?

— Я же говорю, что не могу разобрать. Такой сигнал подаёт необученный маг, если попадает в беду. Это не сознательный сигнал, а чисто инстинктивный, поэтому его так трудно уловить, а если и уловишь, то не разберёшь.

— Что значит необученный маг?

— Ну, человек со способностями к магии, которые он не развивал или просто не подозревает о них.

— И ты чувствуешь это?

— Не чувствую! Воспринимаю посылаемый сигнал.

— А ты не мог бы как-нибудь посмотреть, что там происходит? — поинтересовался Буефар.

— Дилетант, — процедил Леонор, однако так, чтобы рыцарь его не услышал. — Я не могу это сделать. Магия — это наука, и чудес она творить не умеет. Как, по-вашему, я должен посмотреть на то, что там происходит? Вытянуть свои глаза? Дайте мне специально настроенный кусок хрусталя и положите его в том месте, и я смогу рассмотреть то, что покажет этот хрусталь. Но без передатчика образов я ничего не могу сделать!

— Ладно, понятно. — Я задумался. — Рисковать, отправляясь туда без разведки, глупо. Это может быть ловушка. Пожалуй, я знаю, что можно сделать.

— Да? — Буефар с Леонором недоверчиво уставились на меня.

— Если Энинг говорит, что сможет, значит, сможет, — вмешался Рон.

— Точно, — подмигнул я ему. — Только, Буефар, пока я буду сидеть, не надо проверять меня мечом. Хорошо?

Тот усмехнулся и кивнул. Леонор же с интересом стал наблюдать за моими действиями.

Я сел по-турецки и расслабился. Упражнение дей-ча стало настолько привычным, что не требовало от меня никаких усилий. Я плавно взлетел над собственным телом. Так никогда, наверное, и не привыкну к виду собственного тела со стороны. Но времени на его созерцание не было — надо было заняться делом.

Рядом появился Мастер.

— Если не возражаешь, я слетаю с тобой, Энинг.

— Ты мне не доверяешь, Мастер? — обиделся я.

— Дело не в доверии. Просто ты никогда не пробовал покидать тело, уходя от него на большое расстояние. Здесь есть свои особенности.

— Какие?

— Скажем так: ты же не хочешь заблудиться в пространстве и не найти дорогу обратно в собственное тело? Кстати, учти, твоё тело может существовать в таком виде только три дня, после чего оно умирает. Но три дня — это крайний предел, и не стоит доводить до него дело.

— Я не собираюсь путешествовать три дня. — Как я уже успел убедиться, без тела я могу перемещаться в пространстве довольно быстро и совершенно не устаю. Хотя Мастер предупреждал об увеличении расхода энергии организмом при увеличении расстояния между телом и душой.

— А куда мы, собственно, направляемся? — поинтересовался Мастер. — Ты знаешь, куда надо двигаться?

— Я нет, но птицы знают. Я их постоянно слушаю.

— Ах да, твой дар. Я и забыл про него.

— Мастер, что с вами? Вы заболели? Как так забыли?

— Егор, кончай ехидничать и займись делом.

— Конечно, Мастер. — Я постарался, чтобы он не ощутил мою усмешку.

Ага, вот и цель нашего путешествия. Не больше трёх километров. Удивительно, почему мы не услышали шума схватки.

— Осторожно, Энинг, здесь магия.

— Какого рода?

Мастер закрыл глаза.

— Ясно. Маг кочевников заблокировал звук. Любой шум, произведённый здесь, не уйдёт дальше двадцати метров от источника. Это не очень сложно сделать. Непонятно только, почему маг росичей не снимет это заклинание.

Я в этот момент наблюдал за неравным боем. Не менее сотни кочевников зажали в овраге отряд из двадцати всадников. По характерным коническим шлемам я узнал в них воинов из Китежского княжества. Очевидно, это был дозорный отряд.

— Скорее всего, где-то поблизости находятся крупные силы, иначе степняки не глушили бы звук.

В этот момент один из росичей поднёс к губам рог и затрубил, но звук был еле слышен.

Деррон рассказывал, что с разведывательными отрядами всегда отправляются маги, почему же никто не разрушит чары кочевников? Мастер же сказал, что это не слишком сильная магия. А, вот и ответ — недалеко от обрыва лежало несколько тел. Здесь, очевидно, их застал первый удар степняков. Значит, маг погиб в первые минуты боя. Да, положение росичей было безнадёжно. Кочевники же, пользуясь численным перевесом, буквально засыпали стрелами окружённых солдат, не давая им возможности высунуть головы из-за щитов. И если китежане были ещё живы, то только благодаря тому, что вовремя успели укрыться в овраге. Сейчас с помощью более тяжёлых луков они энергично отбивались от наседавших кочевников. Те постоянно перемещались, чтобы затруднить прицельную стрельбу, и на скаку выпускали стрелы из луков. Но долго такая игра продолжаться не могла — результат был предсказуем.

— Им надо помочь. Мастер, возвращаемся.

— Энинг, постой. — Мастер быстро догнал меня. — Ты не можешь рисковать собой, встревая в мелкие стычки!

— Для тех людей она далеко не мелкая и может стать последней. И потом, Мастер, пусть это и другой мир, но там мои соотечественники.

Вернувшись в тело, я быстро поднялся.

— Кочевники, сотня, может, чуть больше, атакуют небольшой отряд росичей. Если мы им не поможем, их всех перебьют.

— С сотней будет сложно справиться, — заметил Буефар.

— Если мы нападём неожиданно, то посеем панику. Там где-то поблизости находятся крупные силы китежан. Нам нужно будет продержаться до их подхода. — Я быстро ввёл всех в курс дела. — Рон и Далила, вам лучше оставаться здесь.

— Ну уж нет, — Далила достала лёгкий лук, приобретённый ею перед путешествием, и с вызовом посмотрела на меня.

— Она права, — неожиданно поддержал её Буефар. — Им опасно оставаться здесь. Всех нападающих мы не перебьём, а в какую сторону они будут отступать — неизвестно. Кочевники вполне могут наткнуться на них. Лучше нам не разделяться.

В подобных делах Буефар был намного опытней меня, и спорить с ним было глупо.

— Хорошо. Командуйте, Буефар.

— Я? — Он повернулся ко мне.

— Ну не я же! Вы участвовали в боях, а я нет. Вы лучше меня знаете, что делать. — И прежде, чем он успел возразить, я добавил: — Знаю, знаю. Командир всегда остаётся командиром, и я могу просто следовать вашим советам, но в бою не будет времени их озвучивать.

— Хорошо, милорд. — Кажется, рыцарь воспринял мои слова как приказ. — Леонор, вы можете заглушить звук так же, как это сделали кочевники? Сможете сделать, чтобы наше приближение не услышали?

— Элементарно. Я даже постараюсь обмануть их зрение, но лучше не рисковать и постараться не высовываться.

— А их маг нам не помешает? — поинтересовался я.

— Если я правильно вас понял, то ему сейчас хватает дел и без того, чтобы смотреть по сторонам.

— Тогда вперёд, — скомандовал Буефар, вскакивая в седло. — Всем приготовить луки. Леонор, чары наведёшь в пути, нам надо спешить.

Наш отряд рванулся вперёд под возмущённые протесты Леонора. Но его никто не слушал, и он был вынужден начать работать во время скачки.

Вскоре мы уже ясно видели кочевников, кружащих вокруг засевших в овраге росичей. Буефар отдал короткий приказ, и Эльвинг немедленно схватил лук и исчез в высокой траве. Мы остались ждать.

— Он на месте, — наконец сообщил Леонор, открывая глаза.

Буефар двинул коня и выехал вперёд, Рон замыкал шествие. Я отдал ему оба своих лёгких арбалета, чтобы было чем отбиться в случае чего. Степняки были полностью поглощены атакой и не заметили нашего приближения. Впрочем, нам было грех жаловаться на то, что они не выставили дозоров. Никто из нас не ожидал, что удастся подойти так близко, поэтому Буефар переменил план атаки.

— Всем спешиться и приготовить луки.

Я быстро оценил все выгоды этого решения. Зачем сразу бросаться в бой, если можно сначала посеять панику? Быстро уложив лошадей на землю и спрятавшись в высокой траве, мы приготовились.

Я натянул лук и замер.

— Давай!

Три лука дружно послали стрелы в кочевников. Три? Я с удивлением обнаружил, что Далила уже накладывает третью стрелу на лук. Но пялиться по сторонам времени не было. Я достал вторую стрелу. Да, как стрелок из лука я уступал не только Буефару, но и Далиле, вот это было самое обидное. В то время как она выпускала три стрелы, я — лишь одну. Но вот начал стрелять Эльвинг, и я понял, кто здесь на самом деле умеет стрелять из лука. Откуда-то справа на кочевников обрушился град стрел. Если бы я не знал, что там только один Эльвинг, то решил бы, что в том месте укрывается целый отряд. От стрел эльфа степняки вылетали из сёдел один за другим. Я не заметил ни одного промаха с его стороны — все стрелы нашли свои жертвы.

Ободрённые неожиданной поддержкой, росичи усилили стрельбу. И вот они уже вскочили на коней и, обнажив мечи, бросились на кочевников.

— Эх, рано, — подосадовал Буефар. — Ну ладно, вперёд! Далила, Леонор, Рон оставайтесь здесь!

Мы с Буефаром вскочили на коней и на полном скаку вломились в самую гущу кочевников. Те явно не понимали, что происходит, и в панике носились по степи в попытках укрыться от летящей смерти. Увеличивая суматоху, мы бросались от одной группы кочевников к другой. Буефар сражался спокойно и умело. Не зря он считался лучшим бойцом Тевтонии. Но любоваться им было некогда — пришла пора и мне поработать мечом. Двое накинулись на меня, решив, что я буду лёгкой добычей. Я резко рванул коня в сторону, теперь один из них мешает второму, мягко отвожу саблю, обратным движением рубанув своего противника. Тело медленно валится набок, нога застряла в стремени, и испуганный конь галопом поволок его по земле. Второй проскочил мимо и, обозлённый неудачей, с проклятиями стал разворачивать коня. Ещё двое присоединяются к нему.

Сейчас я уже более спокойно относился к схватке, чем раньше. Может быть, я, как это говорится, огрубел, хотя сам я так не думал. Просто постепенно до меня дошла одна простая истина: никто из тех, с кем мне довелось сражаться, не испытывал из-за убийства никаких угрызений совести. Закон боя прост: либо убью я, либо меня. Эти кочевники жили за счёт грабежей и пленников, которых они уводили в рабство. Если мы проиграем этот бой, нас ждёт незавидная судьба. И ещё не известно, что будет лучше — смерть или рабство. Это было настолько очевидно, что Деррону не требовалось, как обычно, убеждать меня действовать в полную силу. Я просто не считал их за людей, поскольку один раз нам довелось проехать мимо деревни, в которой побывали эти «господа».

Поэтому, глядя на бросившихся на меня всадников, я только недобро усмехнулся, хладнокровно ожидая их приближения.

Но в этот момент я увидел такое, от чего просто пришёл в ужас: Далила на своей смирной лошадке бросилась в самое пекло битвы, размахивая невесть где раздобытой саблей. Вот дьявол! Кидаю шеркон в ножны, хватаюсь за ножи. Готовясь к этому путешествию, я приобрёл перевязь с десятком метательных ножей. Из неё легко можно было извлечь нож и метнуть его. Ну как чувствовал, что может пригодиться. Увлёкшись атакой, Далила совершенно не смотрела по сторонам. Хотя та парочка, что попыталась атаковать её, тоже грешила таким недостатком. Два моих ножа заставили их пожалеть о невнимательности. Впрочем, теперь этот урок они вряд ли усвоят.

За всем этим я совершенно забыл о троице, атаковавшей меня. Они уже совсем близко, сабли занесены для удара. В растерянности я заметался, не зная, что делать — то ли хвататься за ножи, то ли за шеркон. Расстояние стремительно тает — времени на решение нет. Но тут внезапно скакавший впереди всадник схватился за грудь и вылетел из седла, потом второй… третий. Я облегчённо перевёл дух. Знаю только одного стрелка, который способен с такой скоростью поразить сразу троих. После боя мне стоит поблагодарить Эльвинга за то, что он в очередной раз спас мою жизнь.

Я оглянулся. Буефара оттеснили в сторону, он бился в окружении целой толпы. Пришпорив коня, я бросился на подмогу Далиле. Но двое кочевников заметили мой маневр и теперь мчались на меня, обходя с двух сторон, пытаясь зажать в клещи. И тут я вспомнил один приём, который мне когда-то показывал Деррон. Быстро выхватив из-за пояса два кинжала, я распластался спиной на седле — сабли просвистели надо мной, — раскинул руки. Когда я выпрямился, то кинжалов у меня больше не было, а кочевники уносились с моими «подарками» в животах.

Теперь я видел Далилу: она с трудом отбивалась сразу от четверых кочевников. И она не просто махала саблей, а весьма искусно отражала все направленные на неё атаки и даже иногда пыталась переходить в наступление. Вот только, связавшись с четырьмя противниками, она переоценила силы. Впрочем, скорее всего, её желания никто не спрашивал.

Спасая её, я метнул один за другим два ножа. Да что же это такое! На неё не напасёшься. Проклятье! Если Далила немедленно не выйдет из боя, то у меня просто закончатся ножи! Надо было купить два пояса с ножами, но кто же знал, что Далила будет так активно нам «помогать». Несколько кочевников выпустили в мою сторону стрелы, я пригнулся, пропуская их над собой. Быстро отстегнул щит — похоже, лишним он не будет. Глухой удар показал, что сделано это было весьма своевременно.

— Далила! — заорал я что есть мочи. — Немедленно убирайся!!!

— И не подумаю! Смотри, как у меня получается! — Она рубанула неудачно подвернувшегося ей под руку кочевника.

Только новое нападение удержало меня от того, чтобы высказать ей всё о том, что и как у неё хорошо получается. Сказал бы я ей… Если со своими противниками я разбирался слишком долго, то только потому, что приходилось постоянно отвлекаться на помощь Далиле. Она обладала каким-то талантом не замечать врагов у себя за спиной. Мой запас ножей катастрофически таял.

Неожиданно рядом со мной сверкнуло что-то, что я не смог вначале даже разглядеть. Потом понял, что это был меч, даже не меч, а МЕЧ. Он был больше меня, просто чудовищных размеров. Я бы не поверил, что его вообще можно поднять, если бы собственными глазами не видел, как этим оружием с небрежной лёгкостью размахивает могучего сложения человек. Этот богатырь походил больше на гору, чем на человека. В его кольчуге можно было свободно разместить четверых таких, как я, и если нас с ним поставить рядом, то моя макушка будет как раз на уровне его груди.

Меч человека-горы опять пошёл вниз, и я невольно сглотнул, увидев, как этот меч рассёк щит, подставленный степняком, самого человека вместе с доспехами и его коня.

— Хо, мальчик, — услышал я удивлённый голос великана. — Что ты здесь делаешь?

Это замечание, как ни странно, помогло мне прийти в себя.

— То же, что и ты, — огрызнулся я. — Пытаюсь уцелеть.

— Ну, уж нет! Об этом пусть они думают. — Он кивнул в сторону степняков. И, как бы в подтверждение своих слов, играючи смахнул сразу троих.

Глядя, с какой эффективностью работает мечом этот великан, я был склонен поверить его словам. Я бы тоже задумался о том, как уцелеть, столкнувшись с ним в бою. Но сейчас на меня навалилось сразу шестеро, и мне стало не до разговоров, тем более что Далила влипла в очередную неприятность. Признаться, мне уже стало надоедать играть роль её телохранителя, тем более что это становилось опасно для собственного здоровья. Кочевники оправились от неожиданности и теперь наседали со всех сторон. Я вертелся в седле, с трудом отбивая сыпавшиеся на меня удары. Оплошность противника… удачный выпад, и врагов становится на одного меньше. Воспользовавшись краткой паузой в бою, пытаюсь помочь Далиле. Это едва не стоило мне жизни, и если я уцелел, то только благодаря Урагану, который, поднявшись на дыбы, выбил из седла одного из кочевников, и крепкой кольчуге, по которой вскользь прошёлся меч второго.

Тут внезапно двое кочевников оказались буквально выдернутыми из сёдел непонятной силой. Остальные, спасаясь, брызнули в разные стороны. Тот великан, с которым я недавно разговаривал, подобрался к этой парочке сзади и, ухватив их за шиворот, поднял в воздух. Без малейшего усилия удерживая степняков на вытянутых в стороны руках, он приговаривал, встряхивая их при каждом слове:

— Не смейте обижать ребёнка! Такие здоровые лбы, а накинулись на того, кто меньше вас! Если хотите подраться, деритесь со мной!

Степняки отчаянно извивались, завывая от ужаса. Честно признаюсь, я их хорошо понимал.

Великан вздохнул и с треском соединил кочевников лбами.

— Ничего не понимают. Дикие люди, — пожаловался он, откидывая их в стороны.

Я с трудом сдержал нервный смешок.

Но вот тут нам пришлось туго. Очевидно, этот богатырь был слишком хорошо знаком кочевникам и успел им сильно насолить. По крайне мере такое у меня сложилось впечатление, когда несколько десятков человек рванулись к нему, что-то вопя о награде. К несчастью для этих искателей награды, а может, и к своему, я оказался как раз на их пути.

Уроки Деррона не пропали даром, страх ушёл. Лук мгновенно оказался у меня в руке и теперь посылал стрелу за стрелой в атакующих. Может, стреляю я и не так хорошо, как Эльвинг, но всё же не совсем бездарь.

— Молодец, мальчик! А теперь отойди. Остальные — моя забота! — прогремел великан, ринувшись навстречу врагам.

Я в раздражении закатил глаза. Сейчас надо было убираться куда-нибудь в сторону, а не лезть на рожон. И почему все сильные люди уверены, что сила способна всегда вытащить их из любой неприятности? Но спорить сейчас с ним было бесполезно.

Я попытался пристроиться сзади, прикрывая новому знакомому спину. Однако врагов оказалось слишком много, и меня вскоре оттеснили в сторону, закрыв росича и не давая приблизиться к нему. В этот момент конь великана жалобно заржал и повалился на землю. Великан успел соскочить и теперь гневно крутил меч, крича от ярости:

— Животину-то за что?! Изверги!!!

В своём гневе он был настолько страшен, что атакующие невольно попятились, не желая попадать под вращающийся с огромной скоростью меч богатыря. Но спешенный, он оказался весьма уязвим для ловких наездников. Кто-то уже попытался подобраться к нему, подобные попытки были немедленно пресечены, но всё же его обошли со всех сторон.

Я выругался сквозь зубы. Ну зачем надо было кидаться в лоб на стольких врагов? Ясно же, что здесь не поможет никакая сила.

Быстро огляделся. Так, с Далилой теперь вроде всё нормально, Буефар прикрывает её. Я быстро направляю Урагана на кочевников, перекидывая щит себе за спину. Потом резко вскакиваю в седле и перепрыгиваю на коня позади седока, втыкаю ему метательный нож в бок. Кто сказал, что их можно использовать только для метания? Не давая степнякам времени опомниться, я гоню отбитого коня вперёд. Перед толпой кочевников я колю ножом в круп лошади, а сам в последний момент соскакиваю на землю. Лошадь, ошалевшая от боли, несётся прямо на толпу, кочевники отскакивают с её дороги… и тотчас в образовавшийся проход кидаюсь я. Кто-то попытался меня остановить. Зря это он… Сабля рассекает воздух, но меня там уже нет. Поднырнув под шею лошади, втыкаю шеркон в живот не ожидавшего от меня такой прыти кочевника. Ещё немного… Подхватив щит, встаю спина к спине с великаном, с шерконом наготове.

— Изящно, — одобрительно прогудел тот.

— Будет гораздо изящней, если мы выберемся отсюда. Зачем вы полезли на них? Нельзя было отойти?

— А зачем ты полез? Нельзя было отойти?

— А хрен его знает, — честно ответил я.

В этот момент нам стало не до разговоров. В первые минуты боя великан старался страховать меня, но быстро убедился, что его помощь мне не очень-то и нужна. Может, у меня и нет его силы, но мастерство и скорость тоже что-то значат.

Внезапно кочевники остановились, почтительно расступаясь в стороны.

— А вот это плохо.

Я искоса глянул на великана. Интересно, что может быть хуже того, что у нас есть сейчас?

— Вон тот человек с синей повязкой на лбу. Это ученик Ариеров — очень сильных воинов. Они неплохо умеют сражаться. С ним придётся повозиться. Кажется, теперь у нас проблемы.

Поразительно. А раньше что у нас было? Деревенская дискотека?

— Да? — Я внимательно посмотрел в указанном направлении. Человек был, как и мы, без коня, с двумя слегка изогнутыми мечами в руках.

Он вышел вперёд и быстро закрутил клинки. Потом стал демонстрировать другие приёмы. Его техника была великолепна, мне так и не удалось найти ни одного изъяна в ней. Но этот ученик Ариеров слишком увлёкся демонстрацией и проглядел стремительный бросок моего последнего ножа (спасибо тебе, Далила, позже, если это позже наступит, я с тобой ещё поговорю).

Схватившись за нож в горле, ученик Ариеров захрипел и упал.

— Если бы ему добавить чуток ума, тогда он, может быть, и стал бы проблемой.

Великан уважительно посмотрел на меня. Но тут позади степняков раздались крики, и те испуганно отпрянули. Вперёд выступил отряд пеших росских воинов, закрывшихся высокими щитами и выставивших вперёд длинные копья. Подоспела помощь, вызванная после того, как Леонор отключил магию, глушащую звук. Я заметил ещё несколько таких же отрядов, оттесняющих степняков к обрыву, где раньше прятались китежане. Более благоразумные удирали в степь. Их не преследовали. Кругом раздавались крики раненых и ржание коней.

Я устало опустился на землю и уткнулся головой в колени, чтобы хоть немного унять дрожь.

Рядом со мной кто-то присел и похлопал по спине.

— Всё в порядке?

Я посмотрел на великана.

— Ага. Просто замечательно.

— Ну и хорошо. Тогда пойдём. — Он пропустил мой сарказм мимо ушей.

Действительно, некогда рассиживаться. Надо отыскать друзей.

Глава 6

Друзей я отыскал довольно быстро. Они стояли чуть в стороне от китежан, подбирающих на поле раненых. Кажется, никто из них ранен не был, и это радовало. Правда, Далила казалась расстроенной, а Буефар явно с трудом сдерживался, чтобы не наорать на неё.

— Всё в порядке? — поинтересовался я.

— Милорд, мне кажется, что некоторые не совсем понимают всю серьёзность нашего положения…

Я усмехнулся, глядя, как рыцарь одновременно старается остаться вежливым с дамой и в то же время высказать всё, что о ней думает. Настоящая дилемма для такого человека, как Буефар, который на первое место ставит долг и честь. Сейчас долг и честь вступили в противоречие друг с другом.

— Я всё видел, Буефар.

— Милорд, — вмешалась Далила. — Он напрасно горячится. Я сама могу постоять за себя!

— Да? — Я скептически поднял бровь и потряс перед ней пустым ремнём из-под метательных ножей. — Как ты думаешь, на что я потратил большую часть ножей? Беда в том, что своей выходкой ты отвлекла нас всех от основной задачи, и мы вынуждены были целиком сосредоточиться на твоей охране. Я несколько раз спасал тебе жизнь, не знаю сколько Буефар и Эльвинг.

— А я не просила мне помогать! Я и сама бы справилась.

— Между прочим, — вмешался Эльвинг. — У меня была отличная возможность видеть всё сражение целиком. Так вот, Энинг спасал тебя пять раз, Буефар — восемь и я четыре. Не слишком ли много для человека, который считает, что сам может о себе позаботиться?

— Только мне спасал жизнь? Другим твоя помощь не требовалась?

— Два раза Энингу помог.

— Ну вот видишь…

— И оба раза моя помощь понадобилось тогда, когда он помогал тебе. Один раз он влип очень серьёзно.

— Я умею сражаться…

— Неверно, — оборвал я её. — Ты умеешь фехтовать. И, должен признать, весьма неплохо. Где только научилась? Но это не важно. Ты умеешь фехтовать, а не сражаться. Бой — это не поединок, когда враг только перед тобой. В бою враг везде, и впереди, и с боков, и сзади. Но ты смотрела только вперёд — ничего не замечая вокруг. И ещё. Ты забыла о том, что в сражении есть не только враги, но и друзья. Ты совершенно не согласовывала свои действия с действиями тех, кто выступал на нашей стороне.

— Но я…

Я поднял руку, заставляя её замолчать.

— Помнишь, ты не дала мне помочь тебе приготовить еду, заявив, что у тебя лучше получится? Так вот, не встревай в сражения, предоставь это дело профессионалам.

— Это тебе, что ли? — ехидно спросила она, впрочем, без особой уверенности в голосе.

— Ты права. Для меня это тоже первое крупное сражение. Но ты могла заметить, что я уступил командование Буефару. И попрошу не забывать о тех тренировках, которые у меня были под руководством Деррона. По его оценке, то, что происходило сейчас, можно назвать «лёгкой разминкой перед настоящей тренировкой».

— Вот вы где.

Мы обернулись. К нам подошёл плотного сложения человек со шлемом под мышкой. Русые волосы волнами спадали ему на плечи, за спиной развевался плащ с алой каймой — отличительная черта офицеров среднего звена в армии Китежского княжества. Подойдя к Буефару, он приветствовал его резким кивком.

— Тысяцкий Ладигор. Рад видеть вас, милорд, и хочу поблагодарить вас за своевременную помощь. Если бы не вы…

— Рыцарь Буефар, барон Тевтонии, — представился в ответ Буефар.

В этот момент ко мне подбежал Рон и протянул мои ножи и кинжалы.

— Чёрт, Рон, когда ты успел их собрать?

— Ну… я смотрю, все заняты, а мне всё равно делать нечего…

— Большое спасибо. — Я обнял его за плечо.

— …мы вели разведку и неожиданно напоролись на этот отряд. К тому же мы неосмотрительно удалились от ладей, — продолжал что-то говорить Буефару Ладигор. — А тут ещё погиб наш маг, и мы не могли снять заклятие, глушащее звук. Поблагодарите вашего мага и представьте меня, пожалуйста, вашим спутникам.

— Но… — Буефар посмотрел на меня. Я отрицательно качнул головой и отступил на шаг, предоставляя разбираться со всем барону. Тот неодобрительно нахмурился, но всё же принял инициативу на себя.

— Это мой друг рыцарь…

— Эн, — подхватил я, за что заработал ещё один сердитый взгляд.

— Странное имя, — нахмурился Ладигор.

— Это не имя, — ответил я. — Я не хотел бы называть настоящее имя по определённым причинам.

Ладигор пристально посмотрел на меня. Я невольно поёжился — уж очень этот взгляд напоминал мне взгляд Мервина, так же казалось, что он пронзает человека насквозь и от него не может укрыться ни одна тайна.

— Но это вовсе не от недоверия к вам, — поспешно добавил я.

— Понятно, — протянул росский офицер. Мне показалось, что он понял гораздо больше, чем мне хотелось бы.

Буефар представил остальных спутников и завязал разговор с офицером.

Неожиданно неподалёку раздался какой-то шум, ржание коня и крики людей.

— Что там случилось? — вытянул голову Ладигор.

Я догадывался — что, и поэтому поспешил на шум.

Несколько дружинников окружили моего Урагана и пытались его поймать. Тот вставал на дыбы и брыкался. Один уже заработал хороший удар копытом в грудь. Человек, которого спас только добротный панцирь, с кряхтением поднимался на ноги.

— Это не конь, а демон какой-то!

— Да несите же арканы…

— Не конь, а чудо! Даже князю не стыдно иметь такого…

— Если князь не свернёт себе шею на нём…

Этот обмен репликами мне совсем не понравился.

— Что здесь происходит? — поинтересовался подошедший вместе с Буефаром Ладигор.

— Да вот, понимаешь, нашли коня, хотели его поймать, а он лягается, зараза такая, — объяснил кто-то.

Ладигор, остолбенев, восхищённо разглядывал коня. Потом двинулся к нему, что-то протягивая на ладони.

— Я бы вам не советовал делать это, — заметил я. — Ураган всё ещё нервничает. К тому же, из чужих рук он всё равно ничего не возьмёт.

Ладигор резко повернулся ко мне:

— Это твой конь?

— Мой.

— А он тебя слушается? — Ладигор, похоже, не слишком-то поверил моему заявлению.

Вместо ответа я негромко свистнул. Ураган тотчас прянул ушами, насторожился и галопом понёсся ко мне. Несколько солдат с проклятиями отскочили с его пути. Подбежав, он склонил голову и легонько толкнул меня в плечо. Я рассмеялся, погладив его по крутому лбу. Ураган радостно заржал и опустился на колено, предлагая мне залезть.

— Потом, Ураган. Я ещё никуда не собираюсь.

Тот скосил на меня умный глаз, поднялся и замер.

То выражение, что сейчас было на лице Ладигора, я, наверное, не забуду всю жизнь. Какая-то дикая смесь зависти, восхищения, потрясения, уважения и ещё чего-то. Любые слова, которые он мог сказать, ничего не значили бы, и офицер ограничился только глубоким поклоном, что был красноречивее любых слов. Вот только интересно, кому он кланялся: мне или коню?

— Вот ты где! А я тебя везде ищу. — К нам шагал тот самый богатырь, с которым я недавно познакомился в бою. — Лад, это тот самый парнишка, про которого я говорил. Он один стоит многих так называемых вояк, которых я знаю, — обратился он без всякого чинопочитания к Ладигору. — Видел бы ты его в бою! Да он мне жизнь спас.

— Я догадался.

Богатырь неожиданно стиснул меня в своих ручищах, воздух стремительно покинул мои лёгкие, а ноги оказались оторванными от земли.

— А… ах… — Богатырь разжал руки, и я упал, отчаянно пытаясь вздохнуть. — Что… что это было?

— О, я просто поблагодарил тебя за помощь. Никогда не встречал столь искусного бойца, как ты! Тем более в таком возрасте.

— Тогда у меня маленькая просьба. Так сказать, в награду за мою помощь. Никогда больше не благодари меня!!!

Вокруг раздались смешки.

— Да это я так… по-дружески, — смущённо прогудел богатырь.

— Хоть одно слово, — прошипел я в ухо ухмыляющемуся Буефару, — и я попрошу его поблагодарить и тебя.

— Может, тебе стоило всё же полегче? — заметил Ладигор. — Он же ещё, в сущности, ребёнок.

— Видел бы ты этого ребёнка в бою! Трудно бы мне пришлось без него.

— Ну, ты мне тоже помог. — Я поторопился перевести разговор на другую тему. — А как тебя звать?

Богатырь почему-то замялся.

— Илья…

— Илья Муромец, — подсказал кто-то из солдат, за что заработал сердитый взгляд великана, но вокруг все заулыбались.

— Илья Муромец? — воскликнул я. Я, конечно, слышал об Илье Муромце — былинном богатыре, но считал его легендой. Но в магическом мире легенда вполне могла оказаться реальностью. — Тот самый?!

Все вокруг буквально взорвались хохотом. Даже Ладигор улыбнулся. Великан нахмурился и обвёл смеющихся товарищей сердитым взглядом, а потом обрушился на меня:

— Да, Илья Муромец, но не тот самый!!! Не тот! Я же не виноват, что родился я в Муроме, на родине знаменитого богатыря, а родители назвали меня в честь него! И никогда, если хочешь сохранить мою дружбу, не говори: «Тот самый Илья Муромец!!!»

Я попятился, ошарашенный таким напором.

— Да понятно. Чего тут не понять?

— Имя — это его больное место, — объяснил Ладигор. — Илье не нравится, когда его принимают за знаменитого богатыря, а его товарищи часто над этим подшучивают.

— Это мне кажется не слишком безопасным занятием, — заметил Буефар.

Ладигор усмехнулся.

— Риск — благородное дело.

Вскоре тяжелораненые были уложены на носилки, мёртвые захоронены, и всё было готово к походу. Отряды росичей выстроились и ждали только приказа. Илья Муромец и Ладигор отъехали от отряда попрощаться с нами.

— Я думал, что вы направляетесь в Китеж, тогда вы могли бы отправиться с нами. Степь не слишком безопасное место для такого маленького отряда.

Буефар покачал головой:

— Нам надо в Константинополь. К сожалению, вторжение кочевников на Балканы отрезало нам прямой путь. Теперь мы надеемся добраться до Днепра, а там присоединимся к какому-нибудь каравану.

— До Днепра? Разве вы не знаете, что армия мятежника Слава стоит как раз между вами и Днепром?

— Слав? Но что он здесь делает? Я думал, его база в низовьях Волги? — выпалил я раньше, чем подумал о последствиях.

Ладигор наградил меня пристальным взглядом.

— Ты слишком хорошо осведомлён обо всех происходящих в округе событиях.

Я пожал плечами.

— Это полезно для здоровья. Так вы говорите, что Слав с армией перешёл Днепр и теперь находится где-то неподалёку?

— Километрах в тридцати восточнее. Наша задача как раз и заключалась в том, чтобы выяснить, что он задумал.

Мы с Буефаром обменялись взглядами.

— Ты думаешь о том же, о чём и я?

— Если уж он смог подкупить кочевников, то… По крайней мере, догадаться о конечной цели нашего путешествия было нетрудно.

Это точно. Когда мы обманули всех, точнее, когда Нарнах обманул всех шпионов Сверкающего, и скрылись в степи — это могло на время сбить его с толку. К несчастью, нас сильно задержала болезнь Рона, и это дало возможность Сверкающему вычислить наш вероятный маршрут. Ловить нас в степи он не стал, но вполне мог подкупить кого-то, чтобы караулить нас у Днепра. Но почему Слав? Почему не кочевники? И что он мог пообещать ему, чтобы соблазнить настолько, что тот рискнул уйти от своей надёжной базы?

— Мне кажется, что я что-то упускаю? — Ладигор переводил взгляд с меня на Буефара. — Вы хотите сказать, что Слав двинул сюда армию только для того, чтобы перехватить вас?

— Это было бы слишком смелое предположение, — поспешно сказал я.

— Но вы эту вероятность не исключаете?

Вот ведь настырный. С этим офицером надо держаться настороже. К счастью, мне на помощь пришёл Илья.

— Мы ведь не знаем всего, — заметил он Ладигору. А этот великан вовсе не так прост, оказывается.

Тут к Ладигору подбежал один из дозорных и что-то зашептал.

— Тревога! — повернулся к нам офицер. — Наблюдатели заметили большой отряд кочевников. Теперь вам не уйти. Давайте с нами. В одиночку в степи вам не уцелеть.

Буефар кинул на меня вопросительный взгляд, что тоже не укрылось от Ладигора. Чёрт, уж слишком умён и подозрителен этот офицер.

Думал я недолго.

— Если Слав отрезал нас от Днепра, а здесь с минуту на минуту будут кочевники, то нам лучше действительно быть с вами, а потом попробовать отыскать какой-нибудь другой путь.

— Тогда давайте поторопимся. Илья, ты останешься с ними и поможешь, если понадобится.

Ясно было, что помощь нам вряд ли понадобится, просто Ладигор решил не оставлять нас без присмотра. Однако спорить по этому поводу я не собирался.

В полном порядке росичи отошли к ладьям и погрузились на них.

Гребцы дружными ударами вёсел гнали ладью вверх по течению реки. Мы плыли на головном судне вместе с Ладигором. Следом за нашей ладьёй в кильватере шли ещё шесть. Эти семь кораблей везли около пятисот человек и тридцать коней, а также все необходимые припасы еды и оружия. Было видно, что эта экспедиция подготовлена основательно, и в Китеже, действительно, сильно встревожены непонятными перемещениями войск Слава.

Облокотившись о борт, я задумался, действительно ли Слав действует по подсказке Сверкающего или это какие-то его личные планы, никак со мной не связанные?

На занятиях Мастера я, по понятным причинам, очень интересовался Китежским княжеством, но никак не думал, что эти сведения могут мне пригодиться практически. И вот теперь я старательно вспоминал всё, что слышал от наставника по истории Китежского княжества, пытаясь разобраться в обстановке и решить, как действовать дальше.

Название столицы княжества заинтересовало меня сразу, так как я слышал его ещё в своём мире. Слышал, правда, не очень много. Я знал только, что в Киевской Руси был город Китеж. Не самый большой и не самый важный. Где он стоял, я не знал, да и не интересовался этим. И вот, когда в тринадцатом веке к городу подступили татаро-монгольские полчища, он неожиданно исчез. Там, где раньше стоял город, на следующее утро ничего не было. Только легенда осталась в народе — легенда о граде Китеже.

И как теперь я понял, легенда оказалась правдива. Город действительно исчез из нашего мира вместе со всем населением и многочисленными беженцами, укрывшимися за его стенами.

Китеж появился в новом мире в окружении многочисленных здешних народов. Тогдашний князь Китежа быстро сообразил, что если они хотят выжить, то должны как можно быстрее наладить контакты с местным населением. Осторожная политика князя вскоре принесла плоды. Начался процесс интеграции. Китеж стал естественным центром, вокруг которого начали группироваться местные племена. Быстро перенимались обычаи, и уже через двести лет процесс интеграции был завершён. Возникали новые города, оживилась торговля. Грустя о потерянном мире, китежане называли новые города знакомыми именами. Так появились Киев, Новгород, Суздаль, Ростов, Псков, Муром и многие другие.

Быстрое объединение разрозненных племён и возникновение нового государства встревожило соседей. Как раз в то время Византия стремительно разрослась до уровня мировой державы с обширными владениями и ещё большими амбициями. Она уже давно считала земли княжества своими и не собиралась мириться с неожиданным соперником. Единственное, что тогда удерживало Византию от прямого удара, так это Великая степь, где кочевали многочисленные племена варваров. Византии понадобилось около трёхсот лет, чтобы нанести варварам окончательное поражение и вытеснить их из степи. Это открыло путь в Китежское княжество. Но к тому времени оно уже достаточно окрепло, чтобы встретить захватчиков.

Впрочем, первые столкновения оказались катастрофическими для китежан. В течение сотен лет они не имели более серьёзных врагов, чем кочевые племена, и войн, масштабнее мелких стычек на границах. Сейчас же они столкнулись с армией, которая считалась лучшей в мире и на службе у которой находилось множество магов и инженеров. В техническом плане византийская армия имела подавляющее преимущество. Боевые машины, созданные великолепными инженерами, не знали себе равных. В составе армии были катапульты, тараны, осадные башни и множество других механизмов. К тому же каждый полк тоже имел несколько лёгких катапульт и стрелометов на вооружении. Противостоять такой армии в открытом бою китежане не могли. Княжеские конные дружинники не могли прорвать строй пехотинцев, ощетинившихся копьями. А если такие прорывы случались, то стоили таких жертв, что победой это было назвать никак нельзя. Русская же пехотная «стена» не обладала необходимой тактической гибкостью, чтобы успешно реагировать на возникающие в ходе битвы угрозы. Как правило, вражеским стрелометам и катапультам удавалось ещё до столкновения пробить в ней несколько брешей, куда и устремлялась конница. Довершали разгром пешие полки византийцев, взламывающие фланги и грозящие окружить центр китежской армии.

Однако, чем дальше углублялись византийцы в княжество, тем сильнее было сопротивление. Многочисленные отряды партизан и летучей лёгкой конницы в тылу почти полностью парализовали снабжение византийцев. Началось отступление, которое зимние морозы превратили в паническое бегство. Очень немногие смогли вернуться на родину. Однако эта война настолько истощила само княжество, что князь вынужден был всё же заключить, несмотря на победу, очень невыгодный мир.

Урок даром не прошёл, и армия стала перестраиваться по образцу византийской, правда, с упором на лёгкую кавалерию, хорошо зарекомендовавшую себя в прошлой войне. Пехотная «стена» тоже была разбита на отряды по тысяче человек в каждом, которые, в свою очередь, делились на сотни и десятки. Учли и техническое превосходство врага. Были основательно изучены и скопированы все захваченные вражеские машины. Но на простом копировании не остановились: в самом Китеже открылось множество технических школ, готовящих инженеров для армии.

Новая война была неизбежна, но теперь армия Китежа оказалась гораздо более подготовленной, чем в прошлый раз. Но эта же война вскрыла и множество незаметных в мирное время недостатков. Явно неэффективной была система, при которой каждое племя, входившее в княжество, выставляло полностью обученный и снаряжённый полк. Был введён общий налог, который определялся экономическим положением волостей. Эти деньги поступали непосредственно в Военный Совет — новый орган, который занимался набором, обучением и вооружением солдат. Со временем эта система оттачивалась, дополнялась, но суть её не затрагивалась. После второй войны с Византией были окончательно выработаны новые тактические приёмы с упором на тяжёлую пехоту и лёгкую кавалерию, причём всё более важную роль начинала играть пехота.

Впрочем, элитным родом войск считалась всё-таки кавалерия, и все знатные бояре предпочитали служить именно в ней, полагая, что только там можно заслужить славу и почести. Дерзкие рейды по тылам врага, разведка, молниеносные наскоки — что может быть лучше для молодых сорвиголов? В результате это привело к тому, что в китежской армии почти исчезла тяжёлая кавалерия. Её просто презирали и таких кавалеристов пренебрежительно называли «барабанщиками», считая их всех трусами, прячущимися за кучу железа.

«На что может сгодиться неповоротливый всадник, закованный в металл? Он не способен совершить стремительный наскок, он практически бесполезен против хорошо обученной пехоты», — говорили скептики.

Это заблуждение держалось до первых стычек с Тевтонскими баронами. Те быстро разобрались, что пехота росичей вовсе не тот необученный сброд, что их собственная. Нескольких уроков оказалось достаточно, чтобы бароны начали избегать столкновений с тяжёлой пехотой китежан и при встрече не принимали бой, легко уходя от неё. В погоню устремлялась лёгкая кавалерия росичей. Вот тогда-то и выяснялось, что «барабанщики» вовсе не трусы и что они тоже умеют сражаться. Легковооружённая конница не могла выдержать боя с тяжёлой кавалерией баронов и вынуждена была только обстреливать их из луков с дальних дистанций.

Не имея боеспособной пехоты, бароны не могли принять открытое сражение, где чёткое взаимодействие пехоты и кавалерии китежан имело неоспоримое преимущество. Вместо этого они небольшими отрядами прорывались на линии снабжения войск Китежа и учиняли там страшный беспорядок.

Подобные пограничные стычки длились недолго, и вскоре ситуация стабилизировалась, а проведённые переговоры окончательно определили границу между странами.

Но главным последствием этих непродолжительных столкновений было то, что тяжёлая кавалерия появилась и в Китеже, хотя в неё по-прежнему шли неохотно и состояла она в основном из наёмников.

Постепенно положение стабилизировалось, и вокруг Китежа установились чёткие границы. Византия к тому времени ослабла, поскольку от неё отделилась Этрусская империя. Эти две державы постоянно соперничали друг с другом, и в восточном Срединноморье очень часто полыхала война. Китеж же, находясь на выгодных торговых путях, быстро разбогател, а соседство с Византией, с её более высоким уровнем развития, способствовало росту ремёсел и магических искусств в самом княжестве.

Это равновесие было нарушено сто лет назад, когда на трон в Китеже взошёл князь Владислав — великий полководец и талантливый организатор. Он полностью перестроил управленческий аппарат, провёл несколько реформ в области городского самоуправления, предоставив городам значительные полномочия, и расширил торговлю за счёт предоставления льгот купцам. Реорганизовал армию, придав ей современный вид. Он чётко разделил рода войск и определил задачи каждого на поле боя. Особенно много внимания он уделил их взаимодействию. Создал военный флот на Балтике. Стандартизировал артиллерию с её существовавшим до этого громадным разнообразием катапульт, стрелометов, таранов и создал инженерные части.

С помощью этой обновлённой армии ему удалось полностью вытеснить Византию с северного берега Чёрного моря и отвоевать у неё Тавриду. Впрочем, византийцы не очень-то и печалились потере, кроме, разве что, Тавриды. На северном берегу им постоянно приходилось отражать всё усиливающийся натиск кочевников из степей в низовьях Волги. Справедливо решив, что пусть теперь с этими проблемами разбираются в Китеже, они смирились со своими утратами.

Их ожидания полностью оправдались. Китежское княжество было всё ещё гораздо слабее Византии и не смогло обеспечить надёжную защиту вновь обретённых земель. В результате на границе со степью возникли так называемые «Змеевы валы». Хотя Таврида, вследствие лёгкости её обороны, осталась за княжеством. Также в устьях всех рек были воздвигнуты мощные крепости. Такие же крепости стояли на днепровских порогах, охраняя караваны. Эта сеть крепостей сильно сковывала действия кочевников, и те неоднократно пытались их разрушить, но всякий раз безуспешно. А ладейные дружины китежан всегда могли быстро прийти на помощь.

За прошедшие сто лет в этой расстановке сил мало что изменилось. Хотя Китеж и окреп, но отбросить кочевников у него всё равно не хватало сил. Тем более что большая часть войск Китежа находилась вблизи Уральских гор. Мастер объяснил это синдромом опасности. Попав в этот мир, китежане не забыли, что именно с востока пришли неисчислимые орды врагов. В результате все силы были приложены к тому, чтобы подобного больше не повторилось. Урал было решено сделать восточной границей, там были воздвигнуты мощные крепости, и дальнейшее продвижение на восток приостановилось. От гор до Китежа пролегло несколько рубежей обороны. Мощный флот перекрывал Волгу и нёс на ней постоянный дозор, опираясь на крепости по её берегам, превращённые в базы снабжения. Дальше шли засеки в лесах и ещё одна сеть мощных укреплений. С тех пор никто не осмеливался двигаться дальше Уральских гор, а восток называли не иначе, как кровавым.

Нынешний Великий Князь Ратобор взошёл на трон в возрасте двадцати пяти лет и правил уже двадцать один год. Мастер охарактеризовал его как очень умного и деятельного правителя. Хотя в молодости он отличался некоторой легкомысленностью в поведении. Эта его легкомысленность и явилась источником крупных неприятностей. Неприятность звали Слав, и был он незаконнорождённым сыном Ратобора. Обладая огромным честолюбием, Слав по какой-то причине решил, что он и есть законный наследник трона, так как он первый сын князя. Отец с такой постановкой вопроса, естественно, не согласился. Слав затаился, на время спрятав обиду. Унаследовав отцовский ум, он развил бурную деятельность по подготовке переворота, собирая вокруг себя всех недовольных отцовским правлением. Подготовка заняла около трёх лет. В этот момент князь серьёзно поругался с патриархом, поговаривали даже об опале. Слав решил воспользоваться случаем и привлечь патриарха на свою сторону, сделав заговор «богоугодным». Однако патриарх наотрез отказался, и Слав вынужден был начать действовать в одиночку. Но даже один он вполне мог достичь успеха, если бы патриарх Серафим открыто не выступил на стороне князя. Поддержка патриарха спасла жизнь князю, его семье и предотвратила гражданскую войну. Правда, самому Славу с немногими сторонниками удалось бежать в низовья Волги, где он нашёл поддержку у кочевых племён и византийцев. Там он начал создавать «освободительную» армию, чтобы вернуть себе «законный» трон.

Ратобору быстро удалось восстановить все подробности неудавшейся попытки переворота, в чём ему сильно помог патриарх Серафим, сумевший в короткий срок проследить все нити заговора. К удивлению князя, здесь оказалась замешана и Византийская империя, щедро снабжавшая Слава деньгами. С тех пор патриарх Серафим стал неофициальным главой княжеской службы безопасности, занимающейся также военной разведкой и контрразведкой. В короткий срок этому духовному лицу удалось превратить сию службу в весьма эффективную организацию.

Это меня и пугало больше всего. Как можно скрыть цель нашего похода от человека, про которого говорят, что он знает всё? Впрочем, будем надеяться, что его репутация сильно преувеличена.

— О чём грустишь? — поинтересовался Мастер.

Я рассказал.

— Это, действительно, может стать проблемой. Но, с другой стороны, ты ничего против княжества не замышляешь. Так с какой стати ему интересоваться тобой?

— Хотя бы из-за моей деятельности в Парадизии и из-за охоты, устроенной на меня Сверкающим.

— Может, это его и не заинтересует.

Что-то я не очень верил в это. Да и сам Мастер явно сказал это, чтобы успокоить меня. Не получилось… И говорить на эту тему дальше мне совершенно не хотелось, и я поспешил переменить тему:

— Мастер, Леонор недавно сказал, что не может сотворить чудо, но разве магия не творит чудеса?

— Не смотри на магию с позиций своего мира. Как сказал тот же Леонор, магия — это наука, и она подчиняется строгим законам. Она такая же наука, как у вас математика. Чудеса же выходят за пределы всех законов природы. Чудеса — прерогатива богов или бога, кто как верит.

— Не понимаю.

— Ну, как бы тебе объяснить… Ты видел летящий самолёт в своём мире?

— Конечно.

— Он тяжелее воздуха, но летит. Не помню, какая там наука это изучает. Геометрия, кажется. В общем, самолёт не нарушает законов геометрии и поэтому летит — это наука.

Я хихикнул.

— Может, он не нарушает законов физики?

— Неважно. Говорю же, я плохо разбираюсь в науках вашего мира. Так вот, самолёт летит, и тебя это не удивляет, ибо всё это объясняет ваша геометрия… э-э… физика. А теперь представь, что у этого самолёта нет двигателя, нет крыльев, а он всё равно летит. Вот это чудо. Чудо — это то, что люди не могут объяснить своими знаниями. Это и есть отличие науки от чуда. Науку творят люди, чудеса только Бог.

— Значит, Бог есть?

Мастер задумался.

— Не знаю. Я уже несколько тысячелетий пытаюсь найти ответ на этот вопрос. Иногда случаются вещи, причём в обоих мирах, которые можно объяснить только божественным вмешательством.

— Тогда если я вернусь домой — это будет чудо?

— Если найдёшь Ключ и войдёшь в дверь, то нет. Чудом было бы, если ты прямо сейчас оказался бы у себя дома, а на твоём месте тот маг.

— Так, может, стоит попросить Бога? Если Он есть, то, может, исполнит мою маленькую просьбу?

— Не думаю, что это хорошая идея. Даже если Бог есть, Он вряд ли вмешается в это дело.

— Но есть вероятность, что просьба может быть услышана?

— Не очень большая. Надо просить действительно от всего сердца. Ты ещё сам в себе не разобрался, чтобы решать, что тебе сейчас хочется. Поверь, даже если твоя просьба и будет выполнена, ничего хорошего для тебя не будет. Откуда ты знаешь, что в будущем тебе не придётся пожалеть о ней?

— А о чём мне тут жалеть?

— Откуда я знаю? Но это, по-моему, в вашем мире есть легенда о человеке, чью просьбу боги выполнили.

— И о чём он попросил?

— Ты не знаешь этой легенды? Он попросил о бессмертии и получил его.

— Ого, а он не мелочился. И что из этого получилось?

— Ничего. Он получил то, что просил. Беда в том, что с вечной жизнью он забыл попросить и вечную юность, или вечную зрелость, или вечную старость. Вот и получил вечное старение.

— Старость?

— Не старость. Старение! Подумай над тем, во что превратится человек после нескольких веков старения.

Я подумал и невольно содрогнулся, представив такой ходячий скелет.

— Но ведь мне это не грозит…

— А откуда ты знаешь, что тебе может грозить? Уверен ли ты, что предусмотрел всё? Запомни, Егор. Можешь просить Бога, чтобы Он дал тебе силы для решения твоей проблемы, но никогда не проси Его, чтобы он решил эту проблему за тебя. Даже если твоя просьба будет услышана…

— Просьба услышана, — фыркнул я. — Представляю картину: ангел за столом и вдруг звонок: «Алло, это божественная канцелярия? Поступила заявка на одно чудо, срочно соедините меня с боссом».

— Очень смешно, Энинг.

Кажется, Мастер почему-то обиделся и больше не отвечал. Ну и ладно, всё равно ведь никуда не денется.

Два дня мы поднимались вверх по течению, и всё это время за нами следовал большой отряд кочевников. Порой они пробовали пускать горящие стрелы, но мощные стрелометы и более дальнобойные луки росичей быстро пресекли эти попытки.

— Не понимаю, чего они хотят? — нервничал Ладигор. — Мне очень не нравится, когда я чего-то не понимаю.

Я мог бы объяснить, что хотят они нас, а ещё конкретней — меня. Очевидно, Сверкающий назначил очень высокую цену за мою жизнь, раз кочевники так рискуют. Но это обязательно привлекло бы внимание Ладигора, а значит, и патриарха. Вот это мне было надо меньше всего, поэтому я предпочитал молчать и слушать. Хотя, наверное, это тоже был не лучший способ поведения, так как Ладигор уже начал откровенно подозревать нас в шпионаже. Я только надеялся, что дальше подозрений дело не пойдёт.

На третий день пути показалась росская крепость. Кочевники вынуждены были отстать, и все вздохнули с облегчением.

Ладигор тоже расслабился и впервые за эти дни подошёл к нам с Буефаром просто поговорить.

— Разве по рыцарским законам не полагается на людях всегда быть в полном вооружении, пока ты исполняешь обет? — поинтересовался он у меня.

Действительно, как только я оказался на палубе, то немедленно освободился от кольчуги и носил только меч, кинжал и один нож.

— Это рекомендуется, но вовсе не обязательно. Но дело в том, что если я по какой-либо причине окажусь там, — я махнул рукой за борт, — то предпочёл бы, чтобы на мне было надето как можно меньше разного железа.

— Это действительно разумно, но я думал, что рыцари очень жёстко следуют правилам.

— Он ещё очень молодой рыцарь, — неодобрительно отозвался Буефар. — И ещё у него на многие вещи своя точка зрения. Хотя, — после небольшой паузы признал рыцарь, — это себя оправдывает… пока.

— Интересная у вас компания, — Ладигор проследил взглядом за Роном, который о чём-то спорил с Муромцем.

Я посмотрел туда же и улыбнулся. Было довольно забавно смотреть, как одиннадцатилетний мальчишка что-то доказывает здоровущему мужчине, высоко задирая голову, чтобы смотреть ему в глаза.

— Но меня интересует, что вы собираетесь делать дальше?

Мы с Буефаром переглянулись.

— Наверное, ваш князь, — заговорил Буефар, — вряд ли захочет терпеть на важном торговом маршруте армию Слава и скоро вышибет её оттуда. Тогда, наверное, мы и уйдём с первым караваном в Константинополь.

Ответ по какой-то причине не понравился Ладигору, хотя он и постарался скрыть это.

— Мы не можем терять столько времени, Буефар. Мы уже и так сильно задержались. А кто его знает, когда начнётся этот поход. И будет ли он вообще.

— Наверняка будет.

— Мы не знаем точно. Может, Славу только этот поход и нужен, а нас это никак не касается, и мы напрасно паникуем?

Увлёкшись спором, мы совершенно забыли о Ладигоре. В этот момент ладьи разом повернули к берегу.

— Здесь мы перетащим ладьи в другую реку, — объяснил Ладигор. — Тут всего около километра, и много времени это не займёт. А дальше уже прямиком до самого Китежа. Через пять дней будем на месте.

Это, действительно, не заняло много времени. Кажется, подобное перетаскивание кораблей было обычным делом. Тут были проложены деревянные желоба с металлическими шарами, на которые была уложена платформа для кораблей. Здесь же наготове находилось около тридцати быков, готовых впрячься в неё.

— Это постоянное место переправы, — ответил Ладигор на наш невысказанный вопрос. — Со временем мы пророем канал, а пока можно и так. Таких волоков у нас множество. Это помогает быстро перебрасывать любые грузы по территории всего княжества.

— А также позволяет очень быстро перебросить армию, — одобрительно кивнул Буефар.

Всё и впрямь было отлажено до автоматизма. Не успела первая ладья коснуться берега, как рабочие при платформе тут же начали крепить к ней упряжь. Присоединившиеся к ним солдаты помогли установить ладью на платформу, и шестёрка быков потянула её к другой реке. А рабочие тем временем уже установили вторую платформу и повторили процедуру со второй ладьёй. При этом ладьи даже не разгружали.

Через три часа все семь ладей снова были на воде и готовились продолжать путь.

— Весьма эффективно, — признал Буефар. — Это, должно быть, экономит массу времени.

— Вы правы. Но всё же, что вы собираетесь делать?

— Наверное, нам следует отправиться в ближайший город и дождаться там первого каравана до Константинополя, — вздохнул я. — Мой друг прав, надолго закрыть Днепр Слав не сможет.

— Тогда вам лучше отправляться с нами до Китежа. Там сейчас находится сразу несколько караванов. Когда Днепр освободят и они тронутся в путь, у вас будет самая большая охрана.

— Но ведь это будет и самая большая приманка для кочевников и Слава, — возразил Буефар.

— Вы же воины.

Буефар очень не любил, когда его подозревали в трусости, и готов был уже вспылить, но я поспешно вмешался.

— Воины. Но до Константинополя нам непременно нужно добраться живыми. От этого многое зависит.

— Вам виднее, — Ладигор пожал плечами. В этот момент его позвали и он, извинившись, ушёл.

— По-моему, он нас в чём-то подозревает, — заметил Буефар.

Я вздохнул.

— Это вовсе неудивительно. Мы слишком много напустили тумана в наш рассказ и почти ничего не говорили о наших целях, кроме общих фраз.

— И кто же напустил тумана, интересно? — ехидно осведомился Буефар.

Я поднял руки.

— Ладно-ладно. Я виноват, но я никак не ожидал, что Ладигор прицепится к нам как клещ со своими вопросами. Вот и пришлось мне отделываться общими фразами. Эх, сойти бы нам с ладей, но теперь нас до самого Китежа заставят плыть.

— Короче, на этот раз ты умудрился запутать простую ситуацию до невозможности. Интересно будет посмотреть, как ты из неё выпутаешься.

— Мне тоже, — заметил я, глядя на спину уходящего Буефара.

Глава 7

Через четыре дня ладейная дружина подошла к причалам Китежа. Река была просто забита большими грузовыми баржами, боевыми ладьями и лодками. Похоже, из-за неожиданного маневра Слава здесь скопилось множество купеческих кораблей с товарами. Хотя даже в этом хаосе существовал определённый порядок, и на реке ни разу не возникло заторов. Поэтому, несмотря на большое количество кораблей вокруг, мы продвигались вперёд довольно быстро.

Вся наша компания собралась у борта ладьи, рассматривая вид, открывающийся на город с реки. Золотые купола церквей сверкали на солнце, придавая пейзажу праздничный вид. На берегу сновало множество людей, спешащих по своим делам, а у причалов купцы выложили товар на продажу. Но вот что действительно делало Китеж неповторимым, так это смешение нескольких архитектурных стилей. Здесь можно было найти и чисто древнерусские деревянные, украшенные затейливой резьбой терема, и каменные дворцы в византийском стиле. Среди множества разнообразных домов были проложены широкие улицы, в основном с деревянным покрытием, реже мощённые камнем.

Ладьи проскользнули мимо купеческих стругов и направились к причалу, возле которого стояли военные суда. Там нас уже встречал человек небольшого роста в странной одежде. На вид ему можно было дать лет пятьдесят-шестьдесят. Он легко перепрыгнул на нашу ладью, едва та коснулась мостков, и направился прямиком к нашей компании.

Этого человека я узнал сразу, хотя видел лишь однажды на картине, показанной Мастером. От неприятного предчувствия у меня противно засосало под ложечкой. Мои спутники не могли знать этого человека и никакой тревоги не испытали, однако моя бледность не укрылась от Буефара и Эльвинга.

— Что с тобой? — Буефар проследил за моим взглядом.

— Этот человек — патриарх Серафим. По совместительству — глава службы безопасности княжества.

— Для человека, впервые посетившего Китеж, ты слишком хорошо осведомлён.

Я резко обернулся. К нам подошли Ладигор с Ильёй Муромцем. Оба были удивлены появлением патриарха, но чувствовалось, что Муромец озабочен чем-то ещё. Время от времени он бросал на меня какие-то странные взгляды.

— Приветствую вас, дети мои. — Подошедший человек осенил всех крестным знамением. Ладигор с Муромцем, обнажив головы, склонились в поклоне, принимая благословление.

Патриарх с улыбкой оглядел всех, а потом подошёл ко мне.

— Ну, здравствуй, молодой человек. Я хотел познакомиться с тобой с того дня, как впервые о тебе услышал. Не думал, что моё желание исполнится. Ладигор много рассказывал о тебе и твоих спутниках, правда, он считает вас шпионами либо Византии, либо Слава, специально организовавшего спектакль с приходом на помощь.

Так, значит, Ладигор постоянно сообщал о нас шефу (не как патриарху, конечно, а как главе СБ) с помощью даль-связи. Мог бы и раньше догадаться.

Мои друзья с тревогой смотрели на меня, как будто я чудотворец и одним словом могу изменить мнение о нас. Я же не чувствовал никакого желания вступать в дискуссию. Поняв, что помощи от меня не дождаться, заговорила Далила:

— Но ведь ваш отряд атаковали кочевники, а не войска Слава.

— О, Слав не знает, что мы знаем, что он вступил в сговор с кочевниками.

— Но это не доказательство нашей шпионской деятельности, — возразил Буефар.

— Это — нет. Но Ладигора насторожили ваши вопросы на тему выступления китежской армии против Слава.

— Но мы хотели только узнать, когда мы сможем продолжить путь в Константинополь!

— Ничего себе — только, — возмутился Ладигор. — Вы, по сути, ничего нам не сказали. Всё, что мне известно с ваших слов, это: вы едете в Константинополь по какому-то важному делу, но при этом почему-то направляетесь не прямо туда, а к Днепру. Вы неизвестно откуда появились очень вовремя и спасли нас, но вы заявляете, что эти кочевники на самом деле искали вас, а мы подвернулись им просто случайно. Потом нас всю дорогу непонятно зачем пытались преследовать кочевники, а вы ведь что-то о них знали.

Я покраснел. Буефар был прав: мои туманные объяснения действительно втравили нас в крупные неприятности. Теперь необходимо срочно исправлять положение. Что у них может быть кроме подозрений? И тут я вспомнил слова, которыми приветствовал меня патриарх. Надо было сразу обратить на них внимание! Да и вся эта странная встреча… Я облегчённо вздохнул и приготовился слушать дальнейшие, совершенно бессмысленные теперь, оправдания моих друзей.

Моё внезапно изменившееся настроение не укрылось от патриарха.

— А ты не собираешься ничего сказать в оправдание?

— А разве надо?

Муромец удивлённо посмотрел на меня, а Ладигор резко повернулся к патриарху, потом оглядел пристань. Друзья тоже были удивлены моим заявлением.

— А почему ты считаешь, что тебе не нужно оправдываться?

Я пожал плечами.

— Если бы вы поверили Ладигору, то сейчас нас здесь встречали бы не вы, а солдаты. И для беседы не вы пришли бы к нам, а нас привели бы к вам. Вы же появились здесь один, без охраны. К тому же я не сразу обратил внимание на ваши слова. Вы при встрече сказали: «Когда я впервые о тебе услышал…» Значит, вы слышали обо мне прежде, чем получили донесения вашего человека. — Я печально вздохнул. — Я должен был догадаться, что моё сокращённое имя никого не обманет, а только создаст множество проблем.

— Значит, они не шпионы? — радостно воскликнул Илья Муромец. — Я знал, что это так, но Ладигор мне не верил.

— Нет, — покачал головой патриарх, — они не шпионы. Ладигор всегда был недоверчив, потому я и выбрал его для этого задания. Его подозрительность, как правило, оправдана, но в этом случае он ошибся.

— А что вы о них знаете? — поинтересовался Ладигор. — Мне ничего не известно.

— Тебя тогда здесь не было, поэтому ты и остался в неведении, а то сразу бы догадался. Они люди довольно известные.

— Да? — натянуто улыбнулся Буефар.

— А что вы хотели? Сверкающий поднял на ноги всех агентов с единственной целью: убить некоего Энинга Сокола. Этот Энинг расстроил планы Сверкающего в Амстере. Пустяк, в общем-то. Потом недавние события в Парадизии, хотя здесь всё смутно, и я ещё не до конца выяснил ту роль, что сыграл там Энинг.

— Да кто такой этот Энинг, о котором вы тут толкуете? — не выдержал Муромец.

— Знаменитая личность… в определённых кругах. Ты его знаешь под именем рыцарь Эн, так ты представился? — поинтересовался у меня патриарх.

Я поморщился.

— Я пытался не привлекать к нам внимания…

В этот момент раздался вызов по даль-связи. Чтобы прекратить ломоту в зубах, начавшуюся при этом, я поспешно схватил палочку.

— Слушаю, Вильен. — Может, и не стоило начинать разговор при всех, но это я как-то не сразу сообразил.

— Привет, Энинг! Хочешь узнать хорошие новости?

Сейчас я совершенно не был расположен к шуткам.

— Кого и на сколько ты обобрал на этот раз?

— Ну почему сразу — обобрал? — обиделся тот. — Я сейчас нахожусь в Парадизии. Из-за тебя мне пришлось срочно бросить все дела в Амстере. Проклятье, почему я не могу быть одновременно в двух местах? В общем, мне удалось заключить с Весторием выгодную сделку. Теперь я владелец караванной дороги и имею право на семьдесят пять процентов прибыли. Ещё получил льготы на торговлю железом.

С самого начала разговора патриарх стал внимательно прислушиваться, а теперь и вовсе подошёл поближе.

— Поздравляю, а я тут при чём?

— Видишь ли, Весторий сначала отказался заключать сделку на моих условиях, считая их крайне невыгодными…

— Просто удивительно. И почему он так считал?

— Кончай ехидничать, это на меня не действует. Так вот, он упёрся и ни в какую. Оказывается, был ещё один сукин сын, который, как и я, сообразил выгоду этой ситуации. Поэтому Весторий решил организовать аукцион. Мне он был совсем не нужен, и тогда я заметил, что не могу принять эти условия, не посоветовавшись с главой торговой фирмы. Тот удивился, а потом спросил, кто мой старший партнёр.

Нарнах замолчал.

— Ну и что дальше?

— Ага, заинтересовался. Я просто показал наш с тобой договор и так, между делом, сообщил, что ты, возможно, сам захочешь приехать и провести переговоры. — Нарнах рассмеялся. — Видел бы ты его лицо! Мне показалось, что он сейчас вскочит со стула и умчится куда глаза глядят. В общем, договор у меня в кармане. Он поставил только одно условие: чтобы ты никогда не приближался даже к границам Парадизии. Я пообещал, и после этого он согласился со всем, что я предложил. Не думаю, что ты имеешь что-либо против этого.

— Не имею. Я и сам собирался держаться как можно дальше от этой сумасшедшей страны.

— Очень хорошо. А если Весторий заупрямится, то я пригрожу твоим приездом. Шучу. Кстати, он хотел наградить тебя орденом Святой Веры, но я отговорил.

— Только этого мне не хватало, — в ужасе вскричал я. — Я бы вернул его!

— Я так и сказал. Причём добавил, что вернёшь лично. Он быстро передумал. И ещё одна приятная новость, на твой счёт в Амстерском банке поступило двести тысяч динаров — твоя доля в предприятии.

— Что? Но мы же считали, что за месяц будет только пятьдесят тысяч?

— Сюда вошла и доля со сделки в Парадизии, я её выплатил авансом. К тому же торговля шёлком себя оправдала. За неделю я заработал около шестидесяти тысяч на этом. Да! Севан шлёт тебе горячий привет. Он теперь самая популярная личность в Амстере.

— Но я считал, что он…

— Ну да. Я и говорю, самая популярная. Стоит ему появиться на улице, как каждый мальчишка просит рассказать его, как он посмеялся над рыцарем. Конечно, в славе шута есть свои прелести, но почему-то это его ужасно злит. Не знаешь почему?

Далила фыркнула и подошла к палочке.

— Нарнах, ирония тебе не идёт.

— А, привет, крошка. Всё ещё путешествуешь с этой ходячей катастрофой? Я думал, что ты уже где-то обосновалась в безопасности. Энинг, не обижайся на ходячую катастрофу, это не я придумал, а Мервин, когда узнал подробности некоторых твоих похождений. Кстати, ты где сейчас?

— В Китеже.

— Серьёзно?! Тебе же в Константинополь надо?

— Надо, но Слав с армией закрыл Днепр, и мы не можем двигаться дальше.

— Слав — это незаконнорождённый сын князя, поднявший восстание? Дела. Могу только посочувствовать этому Славу. Я бы предупредил его насчёт тебя, но боюсь, он не прислушается к голосу разума. Только ты постарайся побыстрее с ним разобраться. Если он перекрыл Днепр, то мои караваны тоже стоят, а это и твои убытки.

— О, конечно, — едко ответил я. — Прямо сейчас и побегу спасать твои караваны. Только валенки надену. Всего-то разобраться с армией нужно. Такой пустяк…

— Не думаю, что сложнее, чем устроить переворот в Парадизии.

— Да ничего я не устраивал!!!

— Конечно, не устраивал. И я о том же говорю. Только почему-то, как только Весторий слышит твоё имя, его начинает трясти. И вот ещё, раз уж ты в Китеже, то опасайся тамошнего патриарха. Мужик умный, но ужасно вредный. Из-за него я однажды крупно влип. Всё, пока.

Вильен отключился прежде, чем я успел что-либо сказать.

— Приятно знать, что тебя ещё помнят, — заметил патриарх, пресекая мои попытки извиниться за Вильена. — Но в том случае Нарнах был не прав. Если бы он не пытался торговать без уплаты пошлины, то и со мной не встретился бы.

— Но кто ты такой? — без обиняков спросил Ладигор.

— Хороший вопрос, — ответил за меня патриарх. — Он появился в Амстере и тут же ввязался в драку с наёмниками, пытавшимися открыть ворота. Получил орден Чести и сомнительную награду в виде грамоты, которой умудрился распорядиться весьма неожиданным способом. В результате стал весьма богатым человеком. За ним охотятся все шпионы Сверкающего с приказом убить при первой возможности, за ним же идут лучшие наёмные убийцы, которых мог найти Сверкающий. И, несмотря на всё это, он умудрился прожить достаточно долго и появиться здесь. А Сверкающий тем временем платит гигантские суммы кочевникам, вынуждая их начать вторжение на Балканы. Потом ведёт переговоры со Славом, чтобы тот закрыл Днепр, когда становится ясно, что война не остановила нашего рыцаря.

— Так, значит, это всё-таки Сверкающий заплатил Славу, — Буефар в сердцах заехал кулаком по борту.

— Нет. Славу деньги не нужны, Византия платит ему достаточно, чтобы не рисковать в сомнительных предприятиях. Нет, Сверкающий предложил Славу нечто другое. Вот только что?

— Послушайте, теперь, когда вы выяснили, что мы не шпионы, мы можем идти?

— Не так быстро, — остановил меня патриарх. — Великий князь приглашает вас всех к себе в гости. И не отговаривайтесь, что заняты. В принципе, я сюда и пришёл, чтобы передать это приглашение. Ладигор, тебя князь ждёт с докладом.

Мы ехали по мостовой вслед за слугой, оставленным нам патриархом. Сам он, сославшись на срочные дела, отбыл в карете, пообещав вскоре с нами встретиться.

— Я, конечно, понимаю, что вы могли обо мне подумать, — говорил Ладигор. — Но этот Слав стал настоящей язвой. Он весь Китеж наводнил своими агентами. Приходится постоянно быть настороже, а вы уж очень подозрительно себя вели.

— Мы понимаем, — ответил Буефар, кинув в мою сторону насмешливый взгляд. — Просто кое-кто решил немного поиграть в таинственность.

Ну, теперь Буефар на пару с Эльвингом будут ещё долго прохаживаться по поводу моей неудачной «шпионской» деятельности. Ну за что мне такое «везение»? Хотя, наверное, я всё же сам виноват. Надо было послушаться советов более опытного рыцаря. Определённо, меня захвалили. Я не стремлюсь к славе, но и нельзя сказать, что мне она не нравится. Беда в том, что вместе со славой у меня появились и враги. Причём такие, каких никогда не пожелаешь себе, если рассчитываешь прожить долгую жизнь. В такой ситуации самонадеянность может погубить меня так же верно, как кинжал наёмного убийцы.

Я оглянулся, тревожась за Рона, который, как обычно, куда-то пропал. Всё-то ему интересно, всё-то надо знать. Нет, этот мальчишка однажды из-за своего любопытства попадёт в беду. Видя, что он догоняет нас, я успокоился и снова прислушался к разговору, но ничего интересного не услышал. Буефар и Ладигор — два профессиональных солдата — с жаром спорили о каком-то тактическом приёме, который меня совершенно не интересовал.

Но долго скучать не пришлось — мы подъехали к красному крыльцу княжеского терема. Тут нас уже встречали предупреждённые заранее слуги, принявшие поводья коней. Я проследил, как уводят в конюшню Урагана.

— Я понимаю твою заботу о таком коне, — заметил Ладигор, — но поверь, в княжеских конюшнях служат только лучшие конюхи и они обо всём позаботятся.

Я покраснел, в растерянности не зная, что делать. Получилось, что я не доверяю хозяевам. Меньше всего мне сейчас хотелось кого-нибудь оскорбить.

— Всё в порядке, — шепнул Буефар, положив мне руку на плечо в дружеской поддержке. Я благодарно улыбнулся.

Нас провели в отведённые комнаты, двери из которых вели в большой общий зал. Слуги показали нам, что к чему, и, выяснив, что их помощь пока не требуется, удалились.

Мы все собрались в общей комнате. Буефар осмотрел шкафы и присвистнул.

— Ого, а нас, оказывается, тут уже давно ждали.

— С чего ты решил? — спросил Эльвинг.

Вместо ответа тот выложил на кресло несколько нарядов из шкафа. Тут был полный парадный костюм Тевтонского барона, элегантный мужской костюм, вполне подходящий Леонору. Ещё там были два детских костюма. Один из алого бархата с богатой отделкой золотым шитьём и сапогами с серебряными шпорами — скорее просто символом, настолько они были небольшими. Второй костюм был поменьше и поскромнее, а вместо сапог были красивые туфли. Последний костюм представлял собой типично эльфийскую одежду, о которой я мало что мог сказать, поскольку слабо разбирался в эльфийской моде. Но, судя по удивлению Эльвинга, костюмчик не из дешёвых.

Все эти костюмы слишком уж идеально подходили нам, чтобы быть простым совпадением. И ясно, что за один день их не сошьёшь. Скорее всего, их приготовили сразу, как только патриарх Серафим догадался, кто мы на самом деле.

В дверь постучали.

Мы с Буефаром переглянулись.

— Войдите.

Дверь отворилась, и в сопровождении двух слуг вошёл плотный человек в простом наряде. Коротко подстриженная борода придавала ему суровый вид, но весело блестевшие глаза эту суровость смягчали.

Я даже не сразу сообразил, кем может быть этот человек, хотя однажды Мастер показывал мне его портрет. Здесь Буефар оказался сообразительнее меня, немедленно отвесив вошедшему глубокий поклон. Я поспешил последовать его примеру, Эльвинг присоединился к нам. Только растерянные Леонор и Рон продолжали непонимающе смотреть то на нас, то на этого человека.

— Ваше Величество, — выпрямился Буефар.

Я вспомнил из лекций Мастера, что князья Китежа официально не носили королевский титул, в силу то ли памяти по утраченному миру, то ли ещё по какой причине. Но по статусу их титул приравнивался к императорскому.

Великий князь внимательно посмотрел на нас. (Леонор только после слов Буефара догадался поклониться.)

— Я гляжу, вы уже нашли мои подарки. Очень хорошо, сегодня они вам понадобятся, ибо сегодня у нас праздник — моему сыну исполнилось семнадцать лет. Вы приехали вовремя. — Князь подошёл ко мне. — А ты, значит, и есть тот самый Энинг Сокол?

Я поклонился.

— Ты довольно молод, как я погляжу.

— Ничего, Ваше Величество, это с годами пройдёт.

Великий князь неожиданно расхохотался.

— А ты шутник. Хм, с годами пройдёт… неплохо сказано. — Дальше князь подошёл к Буефару, потом к Эльвингу и Рону. С каждым поговорил, выказывая большую осведомлённость о каждом из нас, чем сильно поразил Эльвинга.

— Откуда вы знаете о нашей роли в разоблачении шпионской сети Сверкающего в Амстере? И откуда вы знаете, что нападение на Амстер организовал Сверкающий?

Князь откровенно наслаждался искренним недоумением эльфа.

— Просто я почитал допросные листы разоблачённых шпионов. Только не спрашивай, как они попали ко мне. И знал бы, не сказал. Мне их просто доставил патриарх Серафим.

— Значит, вам известно о нас всё? — осведомился Буефар. — И цель нашего путешествия тоже?

Князь с сожалением развёл руками.

— Чего нет, того нет. Этот секрет вам удалось сохранить. Я слышал только слухи. — Ратобор взмахом руки отослал слуг и, дождавшись, когда они уйдут, продолжил:

— В Амстере есть предсказатель — Винер. Мне известно, что вы посетили его, а на следующий день этот Винер в страшном волнении побежал к Мервину. А ещё через два дня, когда Энинга вызвали для награждения в магистрат, он получил пропуск через все посты для себя и своих спутников. Подобные пропуска выдаются только правительственным курьерам и никому больше. Это заставило меня задуматься. Но одно мне ясно — Мервин сильно встревожен и пытается оказать вам любую помощь, которую только может. А Мервин не из тех, кто тревожится по пустякам.

— Тогда вы понимаете, что нам необходимо как можно скорее попасть в Константинополь?

— Я не собираюсь чинить вам препятствий, — ответил Буефару князь. — Однако, как я уже говорил, сегодня моему сыну исполняется семнадцать лет, и я приглашаю вас через три часа на праздник, как почётных гостей. К тому же, я уверен, моему сыну захочется познакомиться с Энингом.

Я растерялся. Уж чего я никак не ожидал, так это приглашения на праздник. Буефар же глядел немного дальше меня.

— Этим мы сообщим Сверкающему, где нас искать.

— А вы считаете, что он до сих пор не знает? Вы большой оптимист, барон. Но этот праздник может вам помочь. Видите ли, праздник будет продолжаться около трёх недель. Покидать его раньше — верх неприличия и, по сути, оскорбление. Однако вам я готов разрешить отправиться в путь через неделю, когда будет сформирована экспедиция против Слава. Вы сможете двигаться вместе с армией.

Буефар посмотрел на меня.

— Хорошо, — после раздумья, решил я. — Отдых нам не помешает.

Буефар хмыкнул.

— Если ты рассчитываешь отдохнуть на празднике в Китеже, забудь об этом. Тебе крупно повезёт, если сможешь вылезти из-за стола, а не то, чтобы двинуться в путь. Был я однажды на пиру у одного китежского боярина — впечатление на всю жизнь.

Князь довольно улыбнулся. Для него эти слова, кажется, были высшей похвалой.

— О да, гостей мы встречать умеем.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату, весело смеясь, влетела Далила.

Мы все дружно охнули. На ней было роскошное бледно-лиловое платье из воздушного шёлка. На голове волосы закалывала изящная серебряная булавка.

— Какая ты красивая! — восторженно воскликнул Рон.

Далила весело рассмеялась.

— А вы что молчите, храбрые рыцари?

— Я… хм… гм, — Буефар прочистил горло. — Я в восхищении, миледи.

Далила, подняв голову, гордо прошлась мимо обалдевшего Леонора. Тот разом утратил напыщенный вид и только провожал девушку глазами, не в силах вымолвить ни слова.

Князь галантно склонился к её руке.

— Ваша красота поражает, миледи.

Далила вопросительно посмотрела на меня.

— Это Великий князь Китежский, — поспешил я ей на помощь.

— Ох, Ваше Величество, извините, я не узнала вас. — Далила присела в изящном реверансе.

— Чёрт возьми, — вполголоса воскликнул Буефар, наблюдая за ней. — Если она обычная уличная воровка со странным талантом, то я морской царь.

— О нет, миледи, не надо извинений. Вы будете настоящей королевой праздника. — Князь обернулся к нам: — Позвольте откланяться. К назначенному часу за вами придут, а пока располагайтесь. Можете осмотреть терем, а можете прогуляться по городу.

Князь вышел.

Я снова посмотрел на Далилу.

— Мне кажется, чего-то здесь недостаёт. Одну минуту, когда мы ехали к терему, я видел кое-что. Подождите меня. — И я выскочил за дверь, второпях зацепившись шерконом за косяк.

— Куда тебя понесло, Энинг?! — крикнул мне вслед Буефар, но я даже не замедлил бега.

Контору торговой компании Нарнаха я нашёл довольно быстро. Больше времени ушло на то, чтобы убедить недоверчивого управляющего в том, что я тот, за кого себя выдаю. Пришлось прибегнуть к помощи даль-связи. После этого все служащие вдруг стали чрезвычайно предупредительными.

— Вообще-то то, о чём вы просите, сделать не очень сложно. Китеж славится золотых дел кузнецами.

— Золотых дел кузнецами?

— Так здесь называют ювелиров, — пояснил управляющий. — Но хорошая вещь стоит очень дорого. Сколько вы готовы потратить?

— Сколько понадобится. Только найдите мне то, что нужно.

Через полчаса мне был представлен лучший золотых дел кузнец Китежа, который разложил передо мной свою продукцию. Понимая собственное невежество в ювелирном деле, а также не доверяя собственному вкусу, я попросил Мастера помочь выбрать нужное. В конце концов, с его помощью я выбрал пару серёжек, кольцо с сапфиром и золотое колье с бриллиантами и сапфирами.

Узнав цену, управляющий только вздохнул, но расплатился без слов.

— Да не расстраивайтесь вы так. Сообщите Вильену Нарнаху, и он пришлёт деньги. Вот расписка, которую вы просили.

Откланявшись, я поспешил обратно в терем. Опоздать на праздник было бы верхом неучтивости.

Едва я вбежал в комнату, как появился посыльный от князя с вестью, что нас ожидают.

— Где ты пропадал? — прошипел Буефар. — Из-за тебя мы можем опоздать.

— Где Далила? — вместо ответа поинтересовался я, поспешно переодеваясь в подаренный князем костюм.

— Беседует с князем. Она сказала, что хочет что-то сообщить ему. Кстати, не забудь орден. Это обязательная часть парадной одежды.

Привлекать внимание мне совсем не хотелось, но делать было нечего. Буефар в этом понимает гораздо больше меня. Я достал из багажа тяжёлую золотую цепь ордена и надел её себе на шею.

Мы вышли в общую залу. Там нас уже ждали Леонор, Рон и Эльвинг, которые с интересом разглядывали друг друга.

В этот момент вместе со слугой вошла Далила. Она была бледна, но её глаза светились торжеством.

— Следуйте за мной, господа, — пригласил слуга.

— Одну минуту. — Я быстро подошёл к девушке и вручил подарок. — Думаю, этого тебе и не хватало.

— А ты растёшь, — одобрительно шепнул мне рыцарь.

Далила охнула.

— Энинг, где ты это взял? Это же стоит кучу денег!

Я скромно пожал плечами.

— Какая разница? Теперь это твоё. Если не нравится, можешь выкинуть.

— Ты сумасшедший. — Она чмокнула меня в щёку под завистливыми взглядами остальных. Я же отчаянно покраснел и поспешно сменил тему.

— Давайте поторопимся, а то мы заставляем себя ждать.

Далила быстро надела мои подарки и последовала за мной, впрочем, не упустив случая полюбоваться на себя в зеркале.

В коридоре нас встретил Ратобор, который первым делом обратился к Далиле:

— Ты уверена, девочка, в своём решении? Это может быть очень опасно для тебя.

Далила твёрдо качнула головой.

— Мне надоело прятаться, надоело жить в постоянном страхе под чужими именами. Всё же какая-то гордость у меня осталась.

О чём это они? Судя по всему, остальные пребывали в таком же недоумении.

— Что ж, это твоё право.

Князь быстро удалился.

К нам подошёл церемониймейстер и пригласил к главному входу в парадный зал. К нескрываемому удивлению Буефара, он поставил впереди него Далилу, а меня сразу после рыцаря. За мной стояли Леонор, Эльвинг и Рон. Я сначала не понял, чему так удивился Буефар, но быстро сообразил, что первым в таких случаях всегда входит тот, кто занимает более высокое положение в обществе. Буефар был рыцарь-барон, я же простой рыцарь, поэтому он стоял впереди меня, за мной стоял Леонор, как маг, а потом остальные по возрасту. Но раз впереди поставили Далилу, это значит…

Додумать я не успел. В этот момент церемониймейстер возвестил:

— Её Высочество принцесса Пармская.

Далила гордо вскинула голову и вошла в зал, провожаемая нашими ошарашенными взглядами.

В моей голове промелькнула догадка: королевство Парм располагалось на Большом острове. Шесть лет назад оно было завоёвано Сверкающим и включено в состав его империи. Вся королевская семья была умерщвлена по его приказу, но точно было известно, что младшей дочери короля вместе с супругом удалось бежать с Большого острова. Впоследствии говорили, что они оба погибли, но всё это было на уровне слухов, точно никто не знал. Принцессе в то время было семнадцать лет. Значит Далила — это и есть та младшая дочь короля? Нет, не Далила. Я вспомнил настоящее имя принцессы — Диалина. Вот так сюрприз. Но где же её муж? Погиб?

Сюрприз, похоже, был не только для меня. В этот момент стоило посмотреть на Леонора, который всегда с презрением относился к Далиле, насмехаясь над её низким происхождением. Моё напоминание о его собственном делу не помогало. Но вот сейчас он получил самый большой урок в жизни и, надеюсь, запомнит его теперь навсегда.

Однако долго думать было некогда. Мне пришлось подтолкнуть Буефара, которого уже пригласили в зал, чтобы вывести его из оцепенения. Я вошёл следующим, потом Леонор, Эльвинг и последним Рон.

Я догнал Далилу.

— Так, значит, ты принцесса Пармы Диалина? Могла бы мне сказать, прежде чем выкидывать такой фокус.

— Я хотела, — виновато ответила Далила, — но никак не могла тебя найти, а потом мне надо было поговорить с князем.

Мне пришлось прервать расспросы, так как стали входить остальные гости. Некоторые подходили к нам, явно заинтересованные. Хотя молодёжь интересовалась в основном Далилой.

— Ишь, как высоко взлетела, — процедил Леонор, наблюдая за ней.

— Леонор, ты так ничему и не научился, как я погляжу, — заметил Буефар. — Твоё высокомерие становится невыносимым.

— Но она…

— Не понимаю, какое тебе до этого дело? Она тебе кто, сестра или невеста? К тому же она ещё и принцесса.

— Это ещё надо доказать!

— Князь Ратобор не производит впечатления легковерного человека, — возразил Эльвинг, — а он ей поверил. Другого доказательства не требуется.

— Великий князь Ратобор, Великая княгиня Изяслава, — объявил церемониймейстер. — Наследный князь Святослав.

Почему-то по этикету Великий Князь входит всегда последним вместе с семьёй. Смысл этой части этикета от меня ускользал, а спросить у Мастера я не решился.

Великий князь вошёл в залу с женой под руку. Рядом с ними шагал высокий стройный юноша в изящной одежде с парадной шпагой на поясе. Следом шли два брата и две сестры Святослава, которых по старшинству представлял церемониймейстер. Но оружие, даже такое, как парадная шпага, было только у князя и наследника. Вообще, я заметил, что в основном все мужчины были без оружия. Исключение делалось только для рыцарей и офицеров гвардии. Хотя, очевидно в связи с предстоящим походом на Слава, гвардейских офицеров было не очень много, а рыцарей и того меньше.

Насколько я мог судить, в Китеже к рыцарям относились не очень хорошо, считая их ни на что не годными пьяницами и хвастунами, хотя и выполняли договоры относительно их статуса. При таких взглядах рыцарство в княжестве было обречено на непопулярность. Это отношение к рыцарям отчётливо ощущалось по насмешливым взглядам в мою сторону. Правда, эти взгляды очень скоро натыкались на орден Чести и становились растерянными. Только ради этого и стоило надеть его.

Гости стали вручать имениннику подарки, и очерёдность по положению здесь уже не соблюдалась.

— Ох, про подарки-то мы и забыли, — с досадой пробормотал Буефар. — Придётся потом искать. Как неудобно получилось.

Я подозвал слугу и забрал у него небольшой футляр из тщательно отполированного красного дерева, который перед этим отдал ему на хранение.

— Я купил его, когда ходил за подарком Далиле. Можно сказать, мне сильно повезло. Хотя я и потратил на него уйму денег, но дело, ей-богу, того стоило. И он как раз подойдёт как подарок от всех нас.

— Что это?

— Наградной кинжал Ордена. Деррон сказал, что такие вручали отличившимся рыцарям. Подлинник.

Буефар охнул и дрожащей рукой открыл футляр, извлекая на свет искусно украшенный кинжал в чеканных ножнах.

— Мне повезло, что его заметил Деррон, я бы и не обратил на него внимания. Он же и посоветовал приобрести это как подарок для принца.

Буефар кивнул, не отрывая глаз от кинжала.

— Эй, нам пора.

Барон неохотно вернул мне кинжал, и мы всей компанией подошли к принцу и князю. Я заметил, что Святослав украдкой с любопытством разглядывает меня.

— Я понимаю, что приглашение было для вас неожиданным, — заговорил негромко Ратобор. — Поэтому трудно ожидать, что вы смогли приготовить подарок.

Буефар выступил вперёд.

— Прошу прощения, Ваше Величество, но Энингу пришлось срочно сбегать в город, купить кое-что для Далилы.

Князь взглянул на украшение Далилы и с улыбкой кивнул.

— Да, я это заметил. И что же ты приготовил моему сыну? — он с интересом посмотрел на меня.

Я достал наш подарок и с поклоном вручил Святославу.

При виде этого подарка глаза князя удивлённо расширились.

— Это то, что я думаю? — спросил он, пока его сын разглядывал кинжал. — Оружие Ордена?

Я кивнул.

— Подлинник, готов поручиться. Мне повезло.

— Это, действительно, княжеский подарок.

Какой-то человек, заметив, что мой подарок понравился князю, презрительно бросил:

— Разукрашенная игрушка. Это не боевое оружие, оружие не воина, а избалованных юнцов, вообразивших себя воинами.

Князь сурово посмотрел в сторону говорившего, потом на сына, растерянно переводящего взгляд то на меня, то на кинжал, то на отца.

Ратобор молча взял кинжал и вопросительно посмотрел на меня. Я сообразил, что он задумал, и кивнул. Князь подошёл к стене и со всего маху всадил в неё кинжал — во все стороны полетели каменные крошки. Князь с силой надавил. Было видно, как под одеждой вздулись его мышцы. Огромным усилием он сумел выгнуть лезвие кинжала дугой, но большего добиться не смог. Наконец, покраснев от напряжения, он сдался и внимательно рассмотрел кончик кинжала. Потом повернулся к критику:

— Ты не хочешь своё оружие — боевое, а не избалованных юнцов, подвергнуть такому же испытанию?

Тот натянуто произнёс извинения и поспешно ретировался.

Князь вернул подарок сыну.

— Никогда не доверяй тому, что говорят дилетанты.

Вокруг раздались смешки. Кажется, тот человек не пользовался особым уважением.

— Прошу всех к столу, — пригласил Ратобор.

Гости стали рассаживаться. Ратобор, похоже, не любил церемоний, и если терпел их, то только в самом начале праздника. Поэтому все гости рассаживались за столы совершенно произвольно. Исключение составлял только центральный стол, где сидели сам князь, его жена, наследник и остальные княжеские дети. Гости садились за этот стол только по приглашению князя, что считалось особой честью. Таким образом, я очутился рядом со Святославом и его сестрой, наверное, немного младше меня по возрасту. Буефара посадили рядом с князем и Далилой. Леонор очутился в самом конце стола, и чувствовал он себя явно не в своей тарелке. Рон же быстро нашёл общий язык с младшими князьями, один из которых был его ровесником, а второй на год младше. Не знаю, о чём он им с таким жаром рассказывал, но, судя по восхищённым взглядам, которые бросали в мою сторону младшие князья, я в этом рассказе занимал центральное место. Эльвинг в основном молчал, как он это всегда делал, когда оказывался в обществе большого количества людей.

Оркестр в специальной нише играл какую-ту весёлую мелодию. Гости непринуждённо общались. Поднимались кубки. Не имея возможности отвертеться, я вынужден был пить вино, хотя и старался делать это маленькими глотками. Ратобор заметил мою хитрость, но, слава богу, ничего не сказал, только с усмешкой кивнул. Впрочем, потребление пищи надолго не затянулось. Оркестр заиграл нечто вроде вальса, и Великий князь с княгиней начали первый танец. Постепенно к ним присоединялись и другие.

— А рыцарь не желает пригласить меня на танец?

Я оторвался от размышлений, с внутренним ужасом глядя на княжну, ту, что сидела рядом со мной. Она улыбалась.

— Э… — не очень умно начал я.

— Так как? Или вы боитесь? Мне показалось, что ваш друг особо превозносил вашу храбрость.

Я сердито посмотрел на Рона. Что он там обо мне наговорил? Но деваться было некуда, и я взял протянутую руку, поспешно вспоминая уроки Мастера. Теперь я был несказанно рад его занятиям, которые раньше ненавидел. Надеюсь, что всё же не ударю лицом в грязь.

— А вы неплохо танцуете, — заметила принцесса. Я вздохнул с облегчением. Спасибо Мастеру за его уроки. Я вспомнил её имя — Ольга.

— Давайте на «ты», — предложил я, тут же испугавшись своей смелости. Вдруг она сейчас рассердиться. Вот дьявол, мне раньше не приходилось общаться с принцессами.

Ольга рассмеялась.

— Я хотела попросить тебя о том же, Энинг.

— Я рад, Оля.

Она лукаво взглянула на меня.

— Надо же, запомнил.

Музыка кончилась.

— Надеюсь, ты пригласишь меня на следующий танец, — шепнула она и убежала.

— Кажется, ты ей понравился, — заметила Далила, подходя ко мне.

Я промолчал, в полном смятении глядя вслед Ольге.

Снова заиграла музыка, и Далилу кто-то пригласил на следующий танец. И тут я понял, что мне хочется вновь увидеть Ольгу. Я отыскал её среди людей и поспешил к ней. При виде меня она улыбнулась и протянула руку.

— Я рада, что ты пришёл.

— Правда?

— Скажи, а ты и в самом деле спас Амстер и за это получил орден?

— А ты откуда знаешь? Это тебе Рон рассказал?

— Тот мальчишка? Да, он рассказывал братьям, а я подслушала. Люблю подслушивать их секреты, — неожиданно призналась она с улыбкой. — Он говорит, что ты там чуть не погиб.

— По собственной глупости.

— Энинг! Быстро! Не дай княгине выпить вино! — голос Мастера прозвучал как удар хлыста, отвлекая меня от разговора.

Я привык доверять Мастеру, зная, что он никогда не будет приказывать просто так. Княгиня была далеко, и добежать я не успевал, она уже поднимала кубок ко рту. Не задумываясь, я выхватил кинжал.

Ольга побледнела, и её глаза расширились от страха, но сказать она ничего не успела — кинжал был уже в полёте. Расчёт был верен — рукоятка кинжала угодила точно в кубок и выбила его из рук княгини, вино расплескалось на полу.

В зале воцарилась мёртвая тишина, и я почувствовал себя крайне неуютно под общими взглядами.

— Мастер, тебе лучше по-быстрому объяснить мне, зачем потребовалось помешать княгине выпить вино. И если твои объяснения будут неубедительны, то у нас будут крупные неприятности.

— Я же не думал, что ты сделаешь это таким образом!

Два стражника с обнажёнными мечами двинулись ко мне, но князь жестом остановил их.

— Тебе лучше объяснить свой поступок. И пусть объяснения будут убедительны, — сердито заметил Ратобор.

Я невольно огляделся: Ольга стояла рядом и широко раскрытыми глазами смотрела на меня.

— Ты хотел убить маму!

Я вздохнул. Вряд ли сейчас подходящее время объяснять, что если бы я хотел убить, то убил бы. Вот Ратобор это сразу понял, иначе не остановил бы стражников. Но будет ли мне от этого легче? Очень сомневаюсь.

В этот момент вперёд вышел патриарх Серафим. Он внимательно посмотрел на меня.

— Вряд ли юноша просто хотел пошутить, Ваше Величество. — Он опустился на колени, наклонился и понюхал разлитое вино.

Побледнел, окунул палец в вино и осторожно лизнул. С отвращением сплюнул и стремительно встал.

— Стража! Никого не выпускать из дворца! Закрыть все выходы!

— Что случилось, Серафим? — побледнел и князь.

— Тэлбот, Ваше Величество. В вине был тэлбот — очень сильный яд, и от него нет противоядия. Если бы княгиня сделала хотя бы глоток, то была бы обречена.

Патриарх повернулся ко мне.

— Ты помешал княгине выпить вино, значит, ты знал, что вино отравлено. Кто это сделал?

Хороший вопрос. Хорошо бы знать и ответ на него.

Глава 8

В комнате нас было пятеро: я, Ратобор, патриарх Серафим, Святослав и Изяслава. Святослав, впрочем, молчал, не решаясь вступать в разговор. Я стоял чуть в стороне от всех, а князь вне себя метался по комнате.

— То есть как это ты не знаешь?! Ты ведь знал, что в вине яд?

— Да не знал я! Только предполагал.

— Неужели ты всё это устроил только из-за какого-то предположения?

— Которое, тем не менее, оказалось верным, — вставил Серафим.

Сам я пытался добиться определённости от Мастера, но тот, кроме того, что ему что-то показалось подозрительным, ничего больше добавить не мог. К сожалению, этот ответ князя не удовлетворил, и он требовал от меня большей ясности.

Сразу после покушения он провёл меня в эту комнату и пытался узнать имя отравителя.

— Ну не знаю я, поймите же! — в отчаянии повторял я.

— Хватит шуметь, дорогой, — неожиданно заговорила Изяслава. — Ты же напугал его. Что ты набросился на ребёнка? Он-то в чём виноват? В том, что спас мне жизнь?

Эти слова на князя подействовали отрезвляюще, и он огромным усилием воли взял себя в руки. Подошёл ко мне и положил руку на плечо.

— Извини. Я просто перенервничал. Сам видишь, что здесь творится. Но на этот раз Слав зашёл слишком далеко. — Ратобор опять нервно заходил по комнате.

— Это вовсе не обязательно должен быть Слав, — возразил Серафим.

— А, перестань. Ты же сам его подозреваешь.

— Он у меня на первом месте в списке, но и кроме него там хватает людей.

— Мне нужен тот, кто подсыпал яд в вино!

— Всё, хватит. — Изяслава поднялась с кресла. — Ты же видишь, что ребёнок ничем помочь тебе не может, так что оставь его в покое. Или ты думаешь, что он спас мне жизнь, а теперь специально что-то утаивает? Это ерунда, дорогой.

— Я ни в чём не уверен.

Это было уже чересчур. Я почувствовал, как обида сдавила горло, и резко отвернулся. Умом я понимал, что князь вполне прав, подозревая меня, но с чувствами ничего поделать не мог. Изяслава мгновенно всё поняла.

— Иногда ты мне кажешься не человеком, а бездушной куклой. — Она стремительно подошла ко мне и мягко развернула лицом к себе. — Спасибо, Энинг. Не обижайся на моего мужа. Когда его гнев пройдёт, он сам пожалеет о своих словах.

Она нежно потрепала меня по волосам. Так всегда делала моя мама. При воспоминании об этом я всхлипнул. Изяслава поспешно прижала меня к себе. Это оказалось последней каплей, неожиданно даже для самого себя я разревелся как младенец.

Через некоторое время мне стало легче, и слёзы понемногу отступили.

Князь растерянно смотрел на меня.

— Неужели мои слова так тебя огорчили, малыш? Не обижайся, я часто в гневе говорю, не подумав.

— Вы тут ни при чём, — честно ответил я. — Просто я вспомнил маму. — Я опять всхлипнул.

— Она умерла? Ты из-за этого стал рыцарем? — мягко спросил Ратобор.

— Нет. Она жива, и отец жив. Просто я не могу попасть домой, пока не сделаю одно дело. Я, конечно, сам виноват, но уж слишком тяжело всё это… Я больше не вынесу… Мне постоянно приходится идти вперёд и рисковать жизнью, своей и своих друзей. А тут ещё этот Сверкающий. — Неожиданно я принялся рассказывать всё о себе. О школе и своих неприятностях там. Затем о том, как нашёл Ключ и что из этого вышло. О том, как я попал на остров и вынужден был стать рыцарем, чтобы вернуться домой. Как приобрёл меч Судьбы и о своём появлении в Амстере. Рассказал о дальнейших наших странствиях.

— Я ничего не хотел устраивать в Парадизии! Мне нужно было только убраться оттуда. Я же не знал, что этот Весторий ухватится за мою сумасшедшую выдумку и организует переворот. А Сверкающий организовал вторжение кочевников на Балканы, чтобы не пропустить меня в Константинополь, хотя он даже не знает, зачем мне туда надо. Сколько уже людей из-за меня погибло и ещё погибнет? Я больше не могу так!

Князь подошёл ко мне.

— Не бери на себя слишком много. Войну не ты организовал, а Сверкающий. И посмотри на меня. Я в таком же положении, как и ты. Или ты думаешь, мне легко принимать решения, от которых зависят жизни других людей? Ты лучше подумай о том хорошем, что ты сделал людям. Я ведь тоже должен тебя поблагодарить. И Святослав должен, и Ольга. Ты ведь спас их мать.

— Ольга?

Князь улыбнулся.

— Ты ей понравился. Я видел, как она на тебя смотрела. Берегись теперь. Кстати, а почему ты использовал кинжал?

— Я же говорил, что это заподозрил не я, а Мастер. Для меня всё это было полной неожиданностью. Я в тот момент совсем о другом думал.

— Это точно, — хмыкнул князь.

— Если бы у меня было больше времени на размышление, то, естественно, я так никогда бы не поступил. А так пришлось прибегнуть к первому, что пришло в голову.

— А этот твой друг тоже ничего не может сказать?

— Он видел то же, что и я. Стоп! — Как такая простая мысль не пришла мне в голову раньше? Зря, что ли, я часами тренировал память под руководством Мастера? И как же сам Мастер не додумался до этого?

— Что-нибудь вспомнил? — с надеждой спросил князь.

— Вот именно что вспомнил. Вспомнил, как можно узнать, что увидел Мастер. Но если и это не поможет, то я ничего больше сделать не смогу. А пока не мешайте мне.

Я сел на пол и скрестил ноги. Расслабился.

— Что он делает? — услышал я голос Ратобора.

— Тсс. Я слышал о таком, но ни разу не видел, — шёпотом предостерёг патриарх. — Он хочет извлечь воспоминания из подсознания. Мозг человека никогда ничего не забывает, нужно только уметь извлечь эти сведения.

Дальнейшего я уже не слушал, углубившись в воспоминания. Я заново переживал каждый вздох, каждый удар сердца, припоминал малейшую подробность с того момента, как вошёл в зал. Серафим абсолютно прав, мозг ничего не забывает. Он помнит всё. Любое движение, любую вещь, которая хоть на долю секунды оказывалась в поле зрения. Обычно у человека все эти сведения сразу попадают в подсознание, где и хранятся. Человек не может ими воспользоваться, разве что какой-нибудь маг вытащит их на свет. Пользоваться подсознанием и учил меня долгие месяцы Мастер. Учил извлекать то, что там хранится. Шаг за шагом я просматривал каждое мгновение праздника, каждую деталь, на которую раньше даже не обращал внимания. Если бы не дей-ча, то это заняло бы у меня дни, если не недели. Шаг за шагом, продираясь сквозь груды незначительных фактов, отыскивая тот единственный, который поможет найти отравителя.

Опа! Что это? Вот оно! Вот что насторожило Мастера. Понятно теперь, почему он не мог ничего вспомнить. Он же наблюдал за всем моими глазами, а я видел всё это только краем глаза. Сознание не отметило это, но подсознание исправно сохранило всё в памяти. А многотысячелетний опыт Мастера помог определить угрозу, хотя он и не понял, откуда она.

Я открыл глаза.

— Я понял, что насторожило Мастера, правда, не уверен, что это поможет.

— Говори! — Князь подался ко мне.

— Я у вас ни разу не видел слуг-близнецов.

— Конечно, не видел. У нас их просто нет. К чему ты ведёшь?

— Я видел одного слугу в двух разных местах одновременно. Это могли быть либо близнецы, либо этот слуга за секунду смог преодолеть половину зала. Это и насторожило Мастера. Только что этот слуга занимался делами в другом конце зала, и вот он уже подносит вино княгине.

— Значит, магия, — вздохнул патриарх. — Кто-то принял внешность слуги. Теперь тот человек, конечно, уже вернул настоящий облик. И это значит, что враг среди приглашённых. Этого я и боялся.

— Но мы должны найти его!

— Должны, — согласился с князем Серафим. — Я займусь этим. А сейчас я хотел бы кое-что показать Энингу. В его рассказе было нечто, крайне меня заинтересовавшее.

Патриарх ненадолго вышел в соседнюю комнату и вернулся с большой книгой в кожаном переплёте.

— Вот. Я хочу кое-что тебе прочесть. — Он открыл книгу: — «И заполыхал восток зловещим багровым огнём, и пришла оттуда великая сила, которой ничто не могло противостоять. И рушились города, и гибли люди, кровавые реки текли по земле. Не было спасения никому. И была великая скорбь по всей земле русской. Неисчислимые вражьи полчища подступили к Китежу, но случилось чудо! Город отринул врагов и ушёл от них за грань мира. Три дня праздновали люди чудесное спасение и три дня возносились благодарственные молитвы Господу за спасение и избавление от напасти».

Серафим отложил книгу.

— Дальше идёт повествование о Китеже в этом мире. Насколько я тебя понял, это из вашего мира пришёл наш город. Ты можешь что-нибудь рассказать об услышанном?

— Очень немного. Я слышал легенду о Китеже, но особо никогда не интересовался. Знаю только, что по легенде, когда враги подступили к городу, ночью он исчез и больше о нём никто не слышал.

— А что произошло в твоём мире? Удалось одолеть того врага?

— Удалось, но только через двести лет.

— А ты знаешь, что это был за враг?

— Конечно, знаю. Это мы в школе проходим на уроках истории. Тогда на Русь напали кочевые племена монголов. Они жили в то время на востоке и были разобщены. Но однажды среди них появился великий полководец Чингисхан. Ему удалось объединить все племена в одно. Потом за несколько лет он покорил Китай и большие территории на западе. А на Русь они двинулись уже под предводительством внука Чингисхана — Батыя.

Видя неподдельную заинтересованность слушателей, я продолжил рассказ обо всём, что помнил из учебника истории. О татаро-монгольском иге, нашествии крестоносцев на Новгород. О возвышении Москвы и Куликовской битве. О дальнейшей борьбе с Золотой Ордой. Постепенно дошёл до современности моего мира.

Князь с досадой стукнул кулаком по столу.

— Значит, мы боялись химер! В этом мире для нас нет никакой угрозы с востока. Мы тратили огромные средства для строительства крепостей, на содержание мощной армии на востоке и гигантского флота на Волге и других реках. И все эти усилия напрасны. Здесь нет угрозы и нет Чингисхана. И те племена, о которых говорил Энинг, по-прежнему разобщены.

— Ну почему же зря, — задумчиво заметил Серафим. — Теперь, когда мы это все узнали, ту армию можно использовать по-другому.

— Что ты задумал? — насторожился князь.

— Мы об этом после поговорим, — уклонился от ответа патриарх и повернулся ко мне: — Больше ты ничего добавить не можешь?

Я покачал головой.

— Хорошо, тогда не будем больше тебя задерживать. Твои друзья, наверное, тебя уже заждались.

— И ещё, никому не говори о том, что происходило в этой комнате, — добавил Ратобор.

Было ясно, что меня вежливо просят удалиться. Впрочем, возражений это у меня не вызвало. Мне и самому сейчас хотелось побыстрее покинуть комнату, слишком уж напряжённым получился разговор.

На выходе меня уже с нетерпением ожидали друзья. Помня о просьбе (а точнее, приказе) князя, я постарался рассказать всё только в общих чертах, не упоминая подробностей. Это ни от кого не укрылось, но все прекрасно поняли, что больше я рассказать всё равно не могу.

— Ты должен мне всё рассказать! — топнула ногой Ольга, которая сразу же подбежала, как только заметила, что я вышел. — Я княжна и приказываю тебе!

Я улыбнулся.

— Не могу. Я бы с радостью выполнил приказ княжны, но князь запретил мне это делать.

— Но я всё равно ведь от него всё услышу! Он ведь мне всё расскажет! Так какая разница — сейчас ты всё расскажешь или потом он? — попробовала она схитрить.

— Прекрасно. Я совершенно не возражаю, если Великий князь тебе всё расскажет.

— А он это делать не намерен.

Мы разом обернулись. В открытых дверях стоял Ратобор и сурово смотрел на дочь.

— Вам, пожалуй, стоит уйти отсюда, — заметил он тихо. — Вы привлекаете слишком много внимания.

Действительно, как только я появился в зале, все разговоры немедленно смолкли. Все присутствующие настороженно прислушивались к тому, что я говорю, пытаясь понять, что происходит.

Поняв, что допустила промах, Ольга покраснела, но всё равно продолжала сердито смотреть на отца.

Мы откланялись и покинули зал, провожаемые пристальными взорами многочисленных гостей. В коридоре нас догнала Ольга и, схватив меня за руку, чуть придержала, позволяя всем остальным пройти вперёд.

Рон насупился и собрался было остаться со мной, но Эльвинг крепко сжал ему плечо и увлёк за собой.

— Послушай, — быстро заговорила она. — Я хочу попросить у тебя прощения. Ты ведь спас мою мать, а я подумала… Извини, пожалуйста. А теперь, когда нас никто не слышит, я хочу сказать, что очень наблюдательна, поэтому ты должен рассказать, кто пытался это сделать.

От такого «логического» вывода я слегка растерялся.

— Не знаю, наблюдательна ли ты, но вот что любопытна — это точно. Но я не могу ничего рассказывать. Твой отец запретил мне.

— Неужели ты боишься папы?

— Да, — честно ответил я.

— Какой же ты трус! А ещё рыцарь! — Она сердито топнула ногой и убежала. — Ты такой же, как все! — бросила она на прощание.

Я растерянно посмотрел ей вслед. И что эта загадочная фраза должна означать? Я недоумённо покачал головой и отправился догонять остальных.

Через два дня никаких подвижек в деле поиска отравителя не было. Меня ещё несколько раз вызывал князь, прося вспомнить «хотя бы ещё одну, какую-нибудь незначительную подробность». Атмосфера во дворце была на редкость напряжённая. Внутренняя охрана была усилена. Но все эти меры оказались бесполезны. Сам патриарх в отчаянии признался мне, что если шпион не допустит какой-нибудь оплошности, то найти его будет практически невозможно. Всех гостей было около сотни, и проверить, где каждый из них находился в момент покушения, было невозможно. Дело осложнялось ещё и тем, что на празднике присутствовало много послов. Поскольку подозрение падало на всех приглашённых, то проверок не избежали и дипломаты. А это ещё сильнее накалило обстановку.

А у меня к тому же появилась и собственная «головная боль». Тот дворянин, который пытался осмеять мой подарок принцу, оказался на редкость злопамятен. Это был молодой человек лет двадцати, у которого знатности и спеси было больше, чем мозгов. Посчитав, что это я являюсь виновником его позора, он теперь доставал меня при каждом удобном случае. Было ясно, что он напрашивается на дуэль, но по какой-то причине не желает быть вызывающей стороной. Скорее всего, хочет сам выбрать себе оружие. Не имея ни малейшего желания ввязываться в глупые поединки, я старался терпеливо сносить все его выходки. Но делать это с каждым разом мне было всё труднее и труднее. Видя, что я избегаю его, он решил, что я трушу, и насел ещё сильнее. Понимая, что князю сейчас вовсе не до этого мелкого склочника, я молчал. Эльвинг однажды заикнулся было, что разберётся с ним, но я велел ему не соваться. Ещё не хватало, чтобы за меня заступались друзья! Да этот скандалист растрезвонит об этом на весь город. Буефар посоветовал поскорее свернуть придурку шею. Объяснять, что мне не хочется связываться с ним, было бесполезно. Для рыцаря все мои доводы были чушью. Любого другого Буефар уже давно обвинил бы в трусости. Сейчас же он только поражался моему долготерпению.

Но и моему терпению есть предел. Я решил немного успокоить нервы, пройтись по городу и решить наконец, что делать с этим задирой. Ясно, что так просто он не отстанет. Может, и правда стоит надавать ему по шее? Ничего так и не решив, я стал просто бродить по улицам.

— Можно к тебе присоединиться?

Я стремительно обернулся. Позади меня стояла Ольга.

С тех пор, как два дня назад она накричала на меня, мы больше не виделись. И вот, неожиданная встреча.

— Что ты здесь делаешь?

— Гуляю. Я видела, как ты выходил из дворца, и выбежала следом, но потеряла тебя в толпе. И вот, нашла.

— Вижу. Но зачем ты побежала следом?

— Хотела извиниться. Я понимаю, что тогда была не права.

— Если только из-за этого, то могла бы просто дождаться моего возвращения.

Ольга надулась.

— Какой ты противный всё-таки! А может, мне погулять захотелось?

— А что скажет отец, когда узнает, что ты одна вышла из дворца?

— «Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты никогда не выходила в город одна? Ну почему ты растёшь такой непослушной девчонкой? Если хочешь прогуляться, то возьми хотя бы одного охранника», — довольно точно передразнила она князя.

Я против воли улыбнулся.

— И где же твой охранник?

Она лукаво посмотрела на меня.

— Я думала, им будешь ты.

— Вот так сюрприз!

— Ты же ведь рыцарь. А ещё я расспросила Рона. Он много чего о тебе рассказал. И ещё он утверждает, что ты можешь победить на мечах даже моего отца.

— А что ещё тебе наговорило это трепло?

— Много чего. Так как?

Я вздохнул. Её вера в меня была, конечно, лестной, но если с ней что-нибудь случится, то как мне потом объясняться с князем?

— Ладно. Я буду охранять тебя до дворца.

— Вот уж фигушки. Ни в какой дворец я не пойду. Мне хочется погулять. Ты ведь первый раз в Китеже? Давай я тебе покажу город.

— Послушай, — сделал я попытку отговорить её. — Мне не хочется смотреть город. Мне хочется вернуться во дворец.

— Врёшь ты всё. Ты это специально говоришь, чтобы заставить меня вернуться домой. И не спорь, я лучше знаю.

Спорить с таким утверждением, и правда, было сложно. А она продолжала:

— Я всё равно не вернусь, а силком ты меня не потащишь и без меня не уйдёшь. Побоишься оставлять одну. Ты же ведь такой трусишка. А если со мной в твоё отсутствие что-нибудь случится, то ты себе этого никогда не простишь.

Она была права. Силой тащить её во дворец было довольно глупо. Да и как это сделать? Конечно, можно её оглушить, но что потом? Нести на себе? А что сказать прохожим? Извините, тут девочке плохо стало? Вызовите «Скорую»?

— Это наглый шантаж.

— Вот именно. Так что ты решил?

Я покорно вздохнул.

— Ты умеешь убеждать.

— Ага. Мой папа тоже так говорит.

Она живо схватила меня за руку и потащила к ближайшему постоялому двору. Там взяла напрокат пару лошадок.

— Так мы быстрее всё осмотрим, — пояснила она. — А во дворец возвращаться за нашими конями не стоит. Мы же не собираемся участвовать в скачках.

В течение двух часов Ольга таскала меня по всему городу, с увлечением рассказывая обо всех его достопримечательностях. Она знала удивительно много интересного о разных местах города. В честь какого события построен тот или иной храм, когда и кому поставлен памятник, чем прославился этот человек. Кто архитектор красивого и необычного здания. Её было интересно слушать. Она не читала лекций, а просто рассказывала, делилась знаниями. Причём делала это с юмором и добавлением каких-нибудь весёлых историй. Чувствовалось, что ей нравится выступать в роли гида.

Иногда мы заходили внутрь какого-нибудь храма или здания. Побывали в нескольких собраниях достопримечательностей и редкостей — в музеях, по-нашему. Были даже в Высшей Школе Инженерных и Магических наук.

Под конец этой экскурсии мы вернули лошадей и, получив назад залог, прошлись немного пешком.

— Вот теперь можно возвращаться, — заметила Ольга. — Пожалуй, сегодня мы больше ничего посмотреть не сможем.

— А что, разве ещё что-то осталось?

— Твой сарказм совершенно неуместен. Китеж один из самых крупных городов мира. Неужели ты думаешь, что его можно осмотреть за каких-то два часа? — Она свернула с дороги в какой-то закоулок.

— Эй, ты куда это?

— Во дворец, конечно. Куда же ещё? Просто этот путь короче.

— Может, всё-таки пойдём по главной улице? Мне не нравится твой короткий путь. У меня нехорошее предчувствие.

— Не будь таким суеверным. Я здесь тысячу раз ходила. — Она, не оборачиваясь, двинулась вперёд. Я вынужден был пойти следом.

Короткая дорога вела мимо каких-то нежилых строений, петляя среди нагромождений различного мусора. Скорее всего, здесь были дровяные склады, а также несколько складов купеческих. На многих постройках краской были выведены имена владельцев. Людей здесь не было. Только один раз нам попался какой-то весёлый подвыпивший старикашка. И потому, когда нам навстречу вышли сразу трое, это стало для нас большой неожиданностью. И что самое удивительное, они явно принадлежали к знати. Каждый из них был вооружён прямым узким мечом и кинжалом.

Впрочем, я быстро перестал удивляться этой встрече, как только узнал в одном из них своего обидчика. И намерения, судя по всему, у него были самые серьёзные. Ольга тоже ощутила возникшую напряжённость и пододвинулась ко мне поближе.

Я положил руку на рукоять шеркона и быстро короткими импульсами биополя просканировал пространство вокруг. Нигде никто не прятался. Кажется, они считают, что смогут легко справиться со мной и втроём. Что ж, блажен, кто верует. Тем не менее я внимательно наблюдал за каждым их шагом, пытаясь оценить степень их опасности.

— Так-так-так! Кого я вижу! Рыцарь! Платочек не нужен сопли подтереть? — заговорил задира. — А свой фальшивый орден ты где оставил? Есть ведь наказание за незаконное ношение орденов. Если об этом узнают, тебе не поздоровится.

Я промолчал. Предположение о фальшивом ордене было настолько глупым, что вряд ли на него стоило отвечать.

— Что тебе надо, Влад? — вышла вперёд Ольга.

— О, простите, что сразу не заметил вас, принцесса. Вы себе выбрали не слишком подходящую компанию.

Делают вид, что только сейчас заметили княжну. Так я им и поверил. Не случайно же они здесь оказались? Наверняка следили за нами. Что-то они задумали, и, кажется, на этот раз мне от драки не отвертеться. Не пойму только, этот Влад действительно считает, что я его так сильно оскорбил? Ведь ясно, что победа надо мной не доставит ему никакой славы. А если он проиграет ребёнку, то это окончательно уронит его авторитет. Но он явно хочет, чтобы это я вызвал его на поединок. Но зачем ему это надо? Ну захотел проучить, мало ли поводов? Вызови и всё. Непонятно это. А раз непонятно, то и не стоит на это попадаться. Хочет, чтобы я его вызвал? Прекрасно, пусть постарается. Я буду молчать. Почему-то такое поведение больше всего раздражает агрессивных типов, и они принимают его за слабость противника.

— Я сама решаю, кто для меня является подходящей компанией, — отрезала Ольга, прерывая мои размышления. — Ещё раз спрашиваю, что тебе надо от Энинга?

— Что мне надо, принцесса? Ровным счётом ничего. Я только хочу, чтобы этот вот сопливый рыцарь извинился за оскорбление и убрался из города. Он ужасно меня раздражает, но я готов дать ему шанс убраться живым.

Последний человек, от которого я слышал нечто подобное, был Гаерг Третних. Он сильно пожалел об этом впоследствии.

— По-моему, ты сам виноват в том, что случилось на праз…

Я легонько зажал рот Ольге и задвинул её себе за спину.

— Молчи, — шепнул я. — Что бы ни произошло, молчи.

Она гневно посмотрела на меня, но подчинилась.

Влад тем временем продолжал изощряться в различных оскорблениях, тщетно стараясь вывести меня из себя.

— Это всё очень познавательно. Я даже выучил несколько новых выражений, — заметил я, когда парень ненадолго прервался. — И если это всё, что ты хотел сказать, то позвольте откланяться.

Товарищи Влада были явно недовольны таким оборотом дела, но молчали. Всё это мне совсем не нравилось. Дело всё меньше и меньше походило на заурядную месть оскорблённого дворянина.

Я, внешне расслабленный, но максимально собранный внутри, взял Ольгу за руку и двинулся прямо на троицу. Те явно не ожидали этого и расступились. Все мои чувства были напряжены до предела. Я был готов мгновенно отреагировать на любую угрозу, на любой выпад.

— Трус! — взвизгнул Влад. — Ясно же, что это ты подсыпал яд княгине, а потом организовал её «спасение». Теперь все считают тебя героем, но я-то вижу тебя насквозь! Сопляк! Сопливый рыцарь! Слюни подотри!

Я обернулся и устало посмотрел на него.

— Слушай, Влад. Просто, чтобы прекратить эту ерунду, уясни для себя, что на дуэль я вызывать тебя не собираюсь. Я же вижу, что ты из кожи лезешь, чтобы добиться этого. Я не знаю, зачем тебе это надо, но идти у тебя на поводу не желаю. Чтобы доказать, что я не трус, готов принять твой вызов. Скажи: «Вызываю тебя» и всё. Если ты этого говорить не собираешься, то не трать попусту слов. Я вызывать тебя не намерен.

Кажется, Влад растерялся. Он молча раскрывал рот, напоминая рыбу, вытащенную на песок. И скорее просто, чтобы оставить за собой последнее слово, крикнул мне вдогонку:

— Не надейся, что твоя выдумка про двойника слуги тебе поможет! Тебе не удастся отвертеться!

Я затормозил так резко, что княжна налетела на меня. Обернувшись, я встретился с её недоумённым взглядом. Но сейчас мне было не до объяснений.

— Энинг, — вскричал Мастер. — Ты слышал, что он сейчас сказал?! Ты понял?!

Я понял. Понял, но что теперь делать дальше? Отправиться к князю и рассказать о подозрениях? Но это только подозрение, очень слабое подозрение. Их ведь трое, и они уверены в себе. Если я сейчас брошу обвинение им в лицо, то они могут проговориться, уверенные в своём превосходстве. Ошеломить их. А Ольга? Она ведь тоже окажется под ударом в этом случае. Если бы не она, то я даже колебаться бы не стал.

Я мельком глянул на неё. Она не понимала, что происходит, но наш уход, больше похожий на позорное бегство, ей совсем не нравился. Она даже избегала смотреть на меня. Ясно, что, по её понятиям, должен делать настоящий мужчина, когда его оскорбляют. Моему возрасту в этой ситуации поблажек не делали: надел обруч рыцаря — значит, ты уже совершеннолетний по законам этого мира.

И может, я поступаю неправильно, но я не могу больше выносить её скрытое презрение. И плевать на все предчувствия.

Я медленно обернулся.

— Повтори то, что ты сейчас сказал!

Такого Влад от меня явно не ожидал. Я стерпел, не моргнув глазом все его оскорбления, а сейчас внезапно изменил своё намерение уйти. Он не понимал моего поведения, но, видно, решил продолжать в том же духе, раз уж вызвал хоть какую-то реакцию.

— Я сказал, что тебе это так не пройдёт…

— Не это. Раньше! Что ты сказал до этого о двойнике? Откуда ты знаешь о магическом двойнике слуги? Гвардия проверяла гостей на наличие магической силы, но никто не говорил о двойниках. Это было известно только пятерым, и я сомневаюсь, что кто-то из них поделился этим знанием с тобой. Даже Ольга не знала об этом. Откуда же ты об этом узнал?

Влад стремительно побледнел, а его товарищи одарили его такими взглядами, что его испуг перешёл в ужас.

— Ты испугался! Значит, я прав в подозрениях! Это ты был тем слугой! Это ты подсыпал яд в кубок и отнёс его княгине, приняв облик слуги! Теперь понятно, почему ты преследовал меня! Вовсе не из-за инцидента на празднике, а из-за того, что ты думал, будто я знаю отравителя. Когда же тебя не арестовали, а стали проверять всех на наличие магических способностей, ты понял, что известно только о втором слуге, но не то, кто это мог быть. И ты испугался, что я могу вспомнить ещё что-то. Действовать открыто ты уже не мог: везде полно стражи, всё проверяется, все маги во дворце настороже. Но вот дуэль — дуэль совсем другое дело. И лучше, если вызов будет исходить от меня. Ведь потом всегда можно будет сказать: «Я не хотел этого, но он сам напросился». Так? А ещё, вызванный имеет право на выбор правил поединка. Я ведь мог выбрать до первой крови, а тебе совсем не это нужно было. Ты хотел, чтобы был бой насмерть или, на худой конец, прекращение боя по обоюдному согласию.

Влад уже вернул себе самообладание.

— Что ж, ты оказался умнее, чем я думал. Ты прав. Княгиня должна была умереть, а обвинить в этом должны были посла Тевтонии. У нас уже всё было готово. Между Тевтонией и княжеством должна была начаться война. Поэтому Слав и выдвинулся к Днепру. Когда основная часть войск ушла бы, он поднялся бы по Днепру до самого Китежа. В его распоряжении сейчас находится целый византийский флот. Но тут вмешался ты и всё испортил. Более того, ты каким-то образом заметил, что был поддельный слуга. И ты прав, я не хотел рисковать, что ты ещё что-нибудь вспомнишь. К сожалению, после покушения вся стража словно взбесилась и незаметно ничего нельзя было сделать. — Влад повернулся к Ольге: — Очень жаль, принцесса, что твой дружок оказался таким догадливым. Он должен был вызвать меня на дуэль, а ты стала бы свидетелем этого. Нелепая случайность. Я не хотел его смерти, но увы… Какая жалость! Теперь, надеюсь, ты понимаешь, что умереть должны вы оба?

— Негодяй!!! Убийца!!! — Ольга выхватила откуда-то кинжал и бросилась на Влада. Мне с трудом удалось перехватить её руку и откинуть назад.

— Ольга, ради бога, не лезь! И откуда у тебя кинжал?

— А ты что думал, княжеская дочь будет ходить безоружной? — Она сердито посмотрела на меня. — Почему ты не дал мне убить его? Он же хотел отравить мою мать!

— Потому что он нужен живым. Твой отец наверняка захочет допросить их всех. — Я постарался не выказать сомнений в том, что ей вряд ли удалось бы добраться до Влада.

— Ты посмотри-ка, этот рыцарь собирается взять нас живыми! — развеселился Влад.

Я печально посмотрел на него.

— Ты случайно не слышал рассказов Рона? Это мой друг. Мальчик.

Влад удивился вопросу:

— Зачем мне слушать глупую болтовню мальчишки?

— А напрасно не слушал. Он любит рассказывать. Особенно он любит рассказывать о моих подвигах. Он мог бы рассказать вам, за что я получил орден Чести. Уверен, тогда вы попытались бы избавиться от меня другим способом, а не вызовом на дуэль.

— И за что ты его получил? — впервые заговорил один из спутников Влада.

— Он не дал предателям открыть ворота Амстера, — мстительно откликнулась Ольга из-за моей спины. — Он в одиночку удерживал отряд наёмников. А их, между прочим, было шестнадцать человек в полном вооружении.

Насчёт полного вооружения, это, конечно, она загнула. Или это Рон так рассказал? Будь у них арбалеты, я бы сейчас здесь не стоял.

У Влада впервые мелькнула тень неуверенности.

— И ты думаешь, мы в это поверим?

Я обнажил шеркон.

— А разве имеет значение, верите вы или нет?

Они бросились на меня одновременно, стараясь ошеломить натиском. Они не считали меня серьёзным противником. Что ж, самоуверенность — опасная для бойца вещь. Я быстро разобрался, кто из них действительно опасен, и постарался первым обезвредить Влада. Всего мне понадобилось шесть ударов. Три — выбить у них из рук оружие, ещё три — перерезать пояса их штанов. Один из них попытался дать дёру, но мой нож быстро заставил его передумать, угодив ему тяжёлой рукояткой по затылку.

Глядя, как двое растерянно озираются по сторонам, поддерживая штаны, а третий со стоном поднимается с земли, Ольга расхохоталась. Тут не удержался и я, настолько глупо они выглядели.

— Если кто-то попытается бежать, то в следующий раз получит уже не рукояткой. А если кто думает, что таким способом избежит допроса, сразу предупреждаю — кидать буду в ногу.

Ольга быстро собрала оружие и встала за спиной у троицы с одним из мечей наготове. И держала она этот трофей вовсе не как новичок. При этом её глаза пылали таким гневом, что я начал всерьёз опасаться за жизнь пленников.

— Послушай, они нужны твоему отцу живыми, — на всякий случай напомнил я.

Она сердито посмотрела на меня.

— Я помню. А вы быстро на землю! Лицом вниз!

Этот приказ был выполнен незамедлительно. Да и никто, будучи в здравом уме, не стал бы спорить в этот момент с Ольгой. Она находилась на взводе и могла в любое мгновение полоснуть кого-нибудь мечом. Те это отлично понимали.

— Их надо отвести во дворец.

Я покачал головой.

— Ни в коем случае. Во дворце наверняка остались ещё шпионы. Если мы их открыто приведём туда, то это очень быстро станет известно заговорщикам и многие сумеют улизнуть. Лучше всего, если пока об этом никто не узнает. Беги во дворец и расскажи всё отцу. Он сам разберётся, что делать дальше.

— А почему бы тебе самому не сбегать?

— Потому что тебе легче будет попасть к князю, всё же он твой отец и тебе он быстрее поверит. Да и я просто боюсь их с тобой оставлять.

Она натянуто улыбнулась.

— Хорошо, что ты не сказал, что боишься меня с ними оставить. — Ольга бросила меч и понеслась во дворец.

Как только она скрылась из вида, Влад поднял голову:

— Слушай, зачем тебе всё это? Отпусти нас! Я обещаю тебя щедро наградить. К тому же ты не дурак, а Славу нужны умные люди. Когда он сядет на принадлежащий ему по праву трон, он наградит тебя по-княжески.

— Это из-за тебя-то? Что-то я сильно сомневаюсь, чтобы он особо переживал из-за вашей троицы.

— Я вовсе не мелкая сошка, и мне известно многое. Думаю, он отблагодарит тебя за то, что ты дашь нам возможность бежать.

— А я думаю, что он в гораздо большей степени отблагодарит меня, если я прямо сейчас убью всех вас. Может, мне действительно стоит перейти на службу к Славу и оказать ему услугу? Шучу-шучу, не дёргайтесь. К тому же я что-то не уверен, что трон принадлежит ему по праву. А теперь изобрази страуса. Ну! Голову в песок! Живо!

До самого прихода гвардейцев, посланных князем, я пытался убедить этих типов, что подкупить меня они не смогут, и до самого их прихода они мне не верили.

Они заткнулись только тогда, когда появился Ладигор с пятью солдатами. Ольги с ними не было. Очевидно, князь решил, что нечего ей здесь делать. Ну и правильно.

Ладигор с некоторым удивлением поглядел на аккуратно разложенных в рядок шпионов.

— Как же ты их удержал в одиночку? Они же втроём легко могли справиться с тобой.

— Они тоже так думали. Поэтому и лежат тут. — Было излишним хвастовством говорить, что они решили после ухода Ольги, что сумеют улизнуть от одного, если побегут в разные стороны. Пришлось на простых примерах доказать, что они сильно ошибаются. Возможно, я и перестарался немного. Ну да ладно, им это будет только на пользу. — А вы что, так их и поведёте?

— Нет, конечно. Тут недалеко стоит закрытая карета, вот в ней и отвезём красавчиков. Со всеми удобствами. Князю не терпится побеседовать с ними. Кстати, и с тобой тоже. Он велел явиться немедленно.

Я вздохнул.

— Тогда я, пожалуй, пойду. Вы тут дальше и без меня справитесь.

Ладигор пристально посмотрел на меня, выискивая насмешку.

— Поторопись.

Махнув на прощанье Ладигору, я направился во дворец.

Там меня сразу же провели в комнату, где уже дожидались князь, патриарх и Ольга. Кажется, в этот раз ей удалось настоять на своём присутствии.

Наш разговор с князем, больше напоминающий допрос, продолжался около часа.

— Значит, единственное замечание Влада заставило тебя подозревать его в попытке отравления? — Ратобор прошёлся по комнате. — А то, что ты отказался вызвать его на дуэль, подтолкнуло того совершить ошибку. Невероятно, и тем не менее. Господи! Да, его план сработал бы с кем угодно, но ты оказался для него крепким орешком. Ты отказался вызывать его, несмотря на все оскорбления, только потому, что подозревал ловушку.

— Ловушка и была.

— Но ты победил бы его?

— Конечно. Он хотел, чтобы именно я вызвал его на дуэль. Это дало бы ему возможность утверждать, что всё случившееся роковая случайность. Он думал, что легко справится со мной. Беда только в том, что я не стал бы убивать его. А поняв, что намного слабее меня, он начал бы думать над другим вариантом. И этот другой вариант вполне мог ему удаться. Но я отказался глотать его наживку, и это его выбило из колеи. Как следствие, он допустил ошибку. А уверенность в том, что втроём они справятся со мной, лишила его осторожности.

— И он сознался, — подхватила Ольга. — Он хотел убить нас обоих, чтобы мы не могли сообщить тебе о подозрениях Энинга.

— Об этом я потолкую с ними особо, — с угрозой произнёс князь. — А ты больше не будешь выскакивать из дворца без охраны!

— Но папа…

— Всё! Я сказал! Хватит мне уже переживаний! Подумай о сегодняшнем случае!

— Но ведь ничего не случилось!

— Скажи спасибо своему кавалеру. Но отныне ты никуда не выйдешь без охраны. По крайней мере, пока Слав на свободе.

Ольге это совсем не понравилось, но она понимала, что сейчас спорить бесполезно. Она лишь гордо вскинула голову и вышла из комнаты, выразив таким образом своё несогласие с отцом.

— Беда с этой девчонкой, — заметил князь, глядя ей вслед. — Никогда не знаешь, что она выкинет в следующую минуту. Что ж, не буду больше тебя задерживать. Только никому ни слова, хотя ты и сам это понимаешь.

В течение дня было произведено несколько арестов. Обстановка резко накалилась. Шли допросы, после которых арестовали ещё несколько человек, а трое вельмож скрылись в неизвестном направлении. Был объявлен их розыск. В городе провели несколько обысков. Как мне сообщила по секрету Ольга, обнаружили несколько складов с оружием, которым можно было вооружить целую армию. Кажется, внутри города подготавливалось небольшое восстание. Как сказала мне та же Ольга, предателей было не очень много, но их удар в нужный момент должен был решить судьбу Китежа. В этом угадывался почерк Сверкающего. Когда я поделился этими мыслями с Мастером, он согласился со мной и сказал, что сам размышляет над этим же. И ещё заметил, что, скорее всего, это и была та цена, которую заплатил Сверкающий Славу за содействие в моей поимке.

Это подтвердил в беседе со мной и Ратобор.

— Ты был прав, Энинг. Это, действительно, были люди Сверкающего. Кажется, Сверкающий очень высоко ценит твою голову. Но это вмешательство в дела Китежа дорого ему обойдётся — это я обещаю.

— Ваше Величество, — сказал я. — Думаю, что будет лучше всего, если мы отправимся в путь сегодня ночью. Мы и так уже слишком долго здесь задержались.

— Ты с ума сошёл, Энинг! Слав по-прежнему закрывает Днепр. А если надеешься, что после всех событий ему не до тебя, то глубоко заблуждаешься. Ты для него теперь единственная надежда заручиться поддержкой Сверкающего. А степь постоянно патрулируется отрядами кочевников.

— Это действительно неразумно, — поддержал князя Серафим. — Задержитесь ещё на месяц, и мы очистим всё течение Днепра. Нам тоже выгодно сделать это как можно быстрее. Мы несём убытки из-за каждого дня задержки торговых караванов.

— Чем дольше мы будем здесь оставаться, тем больше шансов будет у Сверкающего узнать цель нашего путешествия.

Князь задумался.

— Кажется, отговорить я тебя не смогу, а твои друзья тебя наверняка поддержат. Хорошо, я помогу вам. По Днепру вы спуститесь настолько, насколько это будет безопасно. Дальше вы сходите с ладей и отправляетесь в один из наших городов на побережье. В основном они служат в качестве баз флота на Чёрном море. Я дам тебе письменный приказ для комендантов нескольких таких городов. Согласно этим приказам вас обеспечат транспортом до самого Константинополя.

— Но Ваше Величество, — возразил патриарх. — Какие у них шансы пройти через степь и дойти до любого из этих городов?

— Достаточно велики. Ведь дошли же они сюда.

Патриарх пристально посмотрел на князя. Потом медленно кивнул:

— Понимаю.

Я завертел головой, переводя взгляд с одного собеседника на другого, пытаясь понять, о чём это они.

Князь заметил мой интерес.

— Мы тут решили, что нам вполне по силам произвести небольшую диверсию. Это отвлечёт силы кочевников от вас. По даль-связи я отдам приказ гарнизонам нескольких крепостей соединиться и напасть на отряды кочевников на западе. Остальные вынуждены будут прийти им на помощь, иначе их отрежут от тех, кто сейчас воюет на Балканах. В результате с вашего пути исчезнут значительные силы врагов.

— Спасибо, Ваше Величество, — искренне поблагодарил я.

Князь поднялся, давая мне понять, что встреча закончена. Я тоже поднялся, поклонился и вышел.

— Эта диверсия сработает против кочевников, — задумчиво проговорил Деррон. — А вот кто будет отвлекать Слава? Он ведь тоже заинтересован в твоей поимке.

— Будем надеться, что про наше отбытие он не узнает.

— Энинг, я тебе сколько раз говорил, что лучше всегда исходить из самого скверного варианта. Неужели ты думаешь, что здесь изловили всех шпионов Сверкающего или Слава?

— Нет, конечно, но мы же отплывём тайно, да и место, где мы сойдём с кораблей, не будет никому известно.

— Слишком много здесь неопределённости. Даже если вам удастся сохранить отплытие в тайне, то всё равно вскоре будет замечено отсутствие вашей компании при дворе. А место, где вы сможете сойти с ладей, вычислить не так уж и трудно.

— Ладно, об этом будем думать потом.

— Как бы потом поздно не стало, — проворчал Деррон.

Я отправился разыскивать друзей.

Буефар в основном проводил время с Ладигором и Ильёй Муромцем в ближайших трактирах. Рон нашёл благодарных слушателей среди младших сыновей князя, с увлечением живописуя им наши приключения. Далила почти всё время пропадала на женской половине дворца или общалась с многочисленными поклонниками. Эльвинг же быстро приобрёл новых друзей на стрельбище, где всем усердно доказывал, что эльфы — самые лучшие стрелки из лука. Пожалуй, задержись он здесь ещё на неделю — обчистил бы карманы всех самых заядлых спорщиков, всегда готовых поставить против него в каком-нибудь соревновании по стрельбе. Леонор же зарылся в трактаты по магии в дворцовой библиотеке. Так что, зная, где любят проводить время мои друзья, найти их было не очень сложно.

— Сегодня ночью по Днепру отправится разведка во главе с Ладигором, — сообщил я им.

— Ладигор мне ничего не говорил, — заметил Буефар.

— Во-первых, это тайная экспедиция. Во-вторых, Ладигор ещё сам об этом не знает. Князь мне об этом сообщил только что. Мы отправимся вместе с ними. Потом сходим с ладей и по суше идём к ближайшей крепости китежан на побережье Чёрного моря. У нас будет приказ князя, по которому нас доставят до самого Константинополя. Самый опасный момент нашего путешествия будет тогда, когда мы расстанемся с ладьями. Но князь обещал устроить небольшую диверсию, которая отвлечёт кочевников.

— А кто отвлечёт Слава? — поинтересовался Буефар.

— Думаю, Славу будет не до нас.

— Я бы на это не очень рассчитывал. В любом случае, нам надо быть очень осторожными.

— Мы можем подождать, пока разберутся со Славом, — заметил Эльвинг.

— Нет, не можем. У меня предчувствие, что времени у нас остаётся всё меньше и меньше. К тому же наша задержка даёт возможность Сверкающему подготовить нам ловушку в самом Константинополе.

— Ты командир, тебе и решать, — высказала общую мысль Далила. — Но если мы ночью отправляемся, то я пойду собираться.

Вскоре мы все разошлись.

Хотя мне и собирать-то было особо нечего, я всё равно решил отправиться к себе, немного отдохнуть перед дорогой. До отплытия оставалось не так уж и много времени.

Когда взошла луна, мы были уже полностью готовы к путешествию. Ровный свет магических факелов освещал всё вокруг, было довольно светло. Князь на берегу реки давал последние наставления Ладигору. Его отряд уже заканчивал погрузку на ладьи.

— Как ты посмел убежать, не простившись со мной?! — неожиданно раздался за моей спиной знакомый запыхавшийся голос.

Князь услышал его одновременно со мной и недовольно обернулся.

— Я же говорил тебе, чтобы ты не выходила без охраны!

— А я с охраной! — Ольга вызывающе посмотрела на отца.

Действительно, неподалёку переминались два растерянных гвардейца, явно мечтающие остаться незамеченными. Князь одарил их сердитым взглядом, потом опять посмотрел на дочь и неожиданно улыбнулся:

— Ладно, прощайся со своим кавалером.

Вот сейчас мы с Ольгой покраснели на пару. Хорошо ещё, что мы оказались в тени и этого никто не мог видеть.

Впрочем, ни Ольге отца, ни мне друзей обмануть не удалось. Те, усмехаясь, постарались оставить нас одних. Эльвинг чуть ли не силой затащил любопытного Рона на корабль.

— Ты скоро вернёшься?

— Ольга, я не знаю… Я не уверен, что живым-то останусь.

— Тогда не уезжай. Оставайся здесь!

— Я не могу. Спроси у отца. Он тебе расскажет. Мне надо исправить одну ошибку. Поверь, это очень важно! От этого многое зависит! Поверь мне!

— Я верю. И всё равно. Когда всё сделаешь, приезжай. Я же тебе ещё не весь город показала.

— Постараюсь. — Я торопливо поднялся на борт, и за мной немедленно убрали сходни. Ладья бесшумно отошла от берега. Течение быстро подхватило и понесло её вниз по реке. Но я ещё долго стоял у борта, смотря на исчезающий за кормой город. Мои друзья тактично оставили меня наедине с моими мыслями.

Я надеялся, что начался последний этап нашего путешествия.

Глава 9

Четыре дня спустя мы приблизились к тем местам, где уже была велика вероятность встретить разъезды Слава или отряды кочевников. Плыть дальше стало опасно. Пришло время покинуть разведчиков и ехать дальше на свой страх и риск.

Ко мне приблизился Илья Муромец.

— Желаю удачи, Энинг. Думаю, она вам ой как понадобится. Но у тебя всё будет хорошо. Я видел, как ты сражаешься. С твоим мастерством тебе нечего опасаться.

Мне бы веру этого великана!

— И вот что. Ты ведь здорово помог мне в той битве в степи. Надеюсь, я смогу отплатить тебе за помощь. Хотел бы я иметь такого брата.

Сперва я не понял смысл последнего высказывания, посчитав его обычной вежливостью. Но тут же вспомнились уроки Мастера. В этом мире термин «брат» имел немного иное значение, чем в моём. Он мог означать не только двух сыновей, рождённых от одной матери и одного отца, — было ещё понятие кровного братства, которое считалось даже важнее, чем родственные связи. Муромец предлагал мне побрататься.

— Э… это большая честь.

Илья достал кинжал и полоснул себя по ладони. Немного поколебавшись, я всё же последовал его примеру. Наши руки соединились в крепком рукопожатии. Постояв так немного, я разжал руку и сбежал по сходням. Здесь меня уже ждал Ураган, осёдланный и полностью снаряжённый в дорогу.

Буефар задумчиво посмотрел на меня с Муромцем, но сказал совсем о другом:

— В путь. Не стоит нам здесь задерживаться.

В этом он был совершенно прав, и вскоре мы уже со всей возможной скоростью удалялись в степь. Наш путь лежал к ближайшей крепости-порту Китежского княжества на побережье Чёрного моря.

Два дня мы путешествовали относительно спокойно, лишь изредка сталкиваясь с небольшими отрядами кочевников, от которых нам всякий раз удавалось вовремя скрыться. Я уже начал надеяться, что всё пройдёт благополучно. У всех поднялось настроение. Рон делился с нами впечатлениями о посещении Китежа, что вызвало улыбку даже у вечно хмурого Леонора. Леонор вообще вёл себя странно. С того момента, как мы покинули Китеж, он говорил только по делу, а всё остальное время угрюмо молчал. Но вот, наконец, он, кажется, решился всё же нарушить обет молчания.

— Э-э, Далила… Я хотел бы попросить у тебя… у вас… прощения. Я ведь не знал, кто вы…

— Вот как? — холодно ответила та. — Значит, если ты не знаешь, кто твой собеседник, то его можно презирать? И если он ниже тебя по положению, то его можно и за человека не считать? Но вот правда становится известна и тот, кто тебя раньше даже не замечал, сейчас просит прощения. Леонор, только честно, у кого вы сейчас просите прощения: у Далилы — презренной воровки или у Диалины — принцессы Пармы?

Леонор запнулся, явно не зная, что ответить, но когда он собрался продолжить, Далила опередила его:

— Не надо. Если бы вы извинялись просто перед Далилой, то вы сейчас не задумались бы. Поймите меня правильно, Леонор, за время своих скитаний, если я чему и научилась, так это не относиться презрительно к людям только потому, что они низкого происхождения. Я видела, как дворяне, кичащиеся своей честью и гордящиеся благородными предками, предавали меня, чтобы выслужиться перед Сверкающим. И видела простых крестьян, которые готовы были умереть, чтобы помочь мне. Так кто из них был более достойным человеком? Кто из них более достоин называться человеком чести? Тот, кто этой самой честью кичится, но забывает о ней в момент опасности, или тот, кто просто живёт по её законам, не задумываясь об этом?

— Не все же дворяне такие, — возразил Буефар.

— Не все, — согласилась Далила. — Многие крестьяне также готовы были предать меня из-за награды, а сколько дворян погибло, защищая меня, дав тем самым возможность спастись. Теперь я стараюсь узнать человека таким, каков он есть, без шелухи различных титулов. И я больше не смотрю на то, кто предки моего собеседника. Рон вон не может назвать даже отца с матерью, но я без колебания готова доверить ему свою жизнь.

Услышав это, Рон надулся от гордости.

— Смотри не лопни, — шепнул я ему.

Тот поперхнулся и недовольно поглядел на меня.

— То есть я недостойный человек? — мрачно поинтересовался Леонор.

Далила пожала плечами.

— Каждый человек таков, каким он хочет себя видеть. Я не скажу, что ты такой уж плохой человек. Просто ты немного запутался…

— Внимание! — Я поднял руку, прерывая все споры. — Восточнее нас движется большой отряд. Как раз нам наперерез.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Эльвинг.

— Птицы. Они встревожены.

Некоторое время эльф непонимающе смотрел на меня, потом сообразил:

— Ах да, твой дар. И что ты предлагаешь?

— Мы можем опередить их, но придётся поспешить.

Это решение одобрили все, и мы пришпорили коней. В Китеже Далила сменила смирную лошадку на настоящего боевого коня и справлялась с ним очень неплохо. Рон тоже вполне прилично научился держаться в седле за время наших странствий. Так что теперь ничто не задерживало нас.

Бешеная скачка продолжалась часа три.

— Ну как, удалось нам оторваться? — поинтересовался Эльвинг.

— От первого отряда удалось, — мрачно ответил я.

— От первого?

— Именно. С запада тоже появились враги, а ещё один отряд на севере.

— Кажется, влипли. — Буефар осмотрелся вокруг, приподнявшись на стременах. — Мы не можем больше скакать с такой скоростью — загоним коней.

— Нам надо на запад, — неожиданно заговорил Леонор. — Кажется, там друзья, я чувствую что-то знакомое. По-моему, со мной хотят связаться.

— Ты уверен? — спросил Буефар. — Может, нас пытаются обмануть таким образом?

Леонор задумался.

— Да. Может. Мои ощущения слишком расплывчаты, точно я об этом ничего сказать не могу. Это не моя специализация. Дайте любую вещь, защищённую магией, и я взломаю эту защиту. И наоборот, могу поставить защиту. Но магия расстояний не моя.

Буефар вопросительно посмотрел на меня.

— Буефар, у вас больше опыта в таких делах. А я ещё полгода назад был уверен, что магии вообще не существует.

— Почему-то я был уверен, что ты так и скажешь, — проворчал он. Потом задумчиво осмотрелся вокруг. — На юг, — принял он решение. — Может, ещё успеем проскочить.

— Тогда вперёд.

Но лошади устали, и теперь мы ехали уже не так быстро, как хотелось бы. Я старательно прислушивался к гомону птиц, а Леонор своими способами пытался определить вероятные места засад. И, тем не менее, засаду мы всё-таки прозевали. Что ни говори, а организована она была образцово. Со всеми обычными и магическими способами защиты. Никто из нас, ни я, ни Леонор, ни Буефар, ничего не заметили.

Только мы поравнялись с небольшим островком деревьев, как слева из высокой травы появилось несколько десятков всадников. Мы не успели даже за оружие схватиться. Однако действия командира этого отряда нас, мягко говоря, удивили. Вместо того чтобы отдать приказ об атаке, он мирно подъехал к нам и слегка поклонился в седле.

— Вам не следует ехать дальше. Несколько отрядов Слава перекрывают дорогу впереди вас.

— Кто вы такие, чёрт возьми?! — не выдержал Буефар.

— О, извините, я не представился. Командир отдельного разведывательного отряда Китежского княжества Всеслав. Видите ли, Великий князь был уверен, что вам не удастся миновать заслоны Слава, и приказал нам присмотреть за вами. Если Слав начнёт охоту за вами, то мы должны были вмешаться и помочь вам.

— Вот как. — Я растерянно посмотрел на Всеслава. — Значит, князь знал, что мы не сможем прорваться, и всё равно разрешил нам отправиться в путь?

— Ну, насколько я понял, он пытался вас отговорить…

С этим спорить было трудно. Ратобор действительно пытался отговорить нас, но мы… точнее, я настоял на своём.

— …К тому же он позаботился о вашей безопасности. А остальные вопросы можете задать самому князю. Он приказал доставить вас к нему.

— Но мы не собираемся возвращаться в Китеж, — возразил Буефар.

— А кто говорит о возвращении? — изумился Всеслав. — Князь гораздо ближе, чем думаете вы.

Ещё один сюрприз.

— И где же? — поинтересовался я.

— Близко. Но давайте поспешим. Не стоит оставаться в этом месте надолго. Вот-вот здесь могут появиться отряды Слава.

— А чем вы можете доказать, что действительно те, за кого себя выдаёте? — недоверчиво спросил Леонор.

— Доказать-то мы, конечно, можем. У нас есть даль-связь, и вы можете связаться с князем. Но это будет потерей времени. Лучше задайте себе вопрос: зачем нам вас обманывать? Будь мы врагами, то вы уже давно были бы обезоружены и связанными доставлены в лагерь Слава.

Логично.

— Хорошо, Всеслав. Езжайте, мы следуем за вами.

— Но… — попытался возразить Леонор.

— Послушай, Леонор, — поинтересовался у него Буефар, — у тебя есть другое предложение?

— Нет, но…

— Тогда, наверное, всё же стоит принять это настойчивое приглашение.

Наш объединённый отряд повернул коней на запад и стал быстро удаляться от места встречи.

— Вы уверены, что нам туда? — спросил я. — Там какой-то крупный отряд.

Всеслав повернулся ко мне:

— Это свои.

Больше я вопросов решил пока не задавать.

Через два часа вдали показался стремительно приближающийся отряд всадников. Я с тревогой взглянул на Всеслава, но тот оставался спокоен. Очевидно, это были китежане. Когда же мы подъехали ближе, то я получил тому полное подтверждение, без труда разглядев в первых рядах массивную фигуру Ильи Муромца.

— Вот так встреча! — с радостным изумлением воскликнул Буефар, опережая меня.

Ладигор, скакавший впереди отряда, приветственно махнул нам рукой.

— Что, не ждали? А мы уже боялись, что не успеем вас перехватить, уж больно быстро вы ехали.

— Значит, вы рассчитывали нас перехватить? — поинтересовался я.

— И радуйся, что перехватили. Слав отправил около двух тысяч всадников, чтобы те отловили вас. Небось собирается поторговаться со Сверкающим. Догадываешься, какой будет цена?

Я убито кивнул:

— Моя голова.

— Вот именно. Ладно, не будем задерживаться, тебя князь ждёт.

— А он здесь? Я слышал, что он собирался с основной армией сесть на ладьи и спуститься по Днепру, чтобы сразиться со Славом.

Ладигор кивнул.

— Все и уверены, что он плывёт с той армией. Она сейчас километрах в пятидесяти от лагеря Слава и двигается очень медленно, снимая по пути гарнизоны. Но на самом деле князя там нет. Он с другой армией, которая двигается гораздо быстрее первой, хотя передвигается только по ночам. Они спустились по другой реке, а сейчас форсированным маршем выдвинулись сюда. Думаю, для Слава это будет большим сюрпризом.

— Но разве он не отправил людей следить за подходами к лагерю?

— Конечно, отправил, но почти все его разведчики сейчас ловят вас, а те, что остались… Как ты думаешь, зачем князь отправил впереди армии мой отряд, отряд Всеслава и ещё несколько таких же?

— То есть вы использовали нас для отвлечения основных дозоров Слава?! — рассердился я. — Очень хорошо! Просто замечательно!

Ладигор развернулся в седле ко мне.

— На вашем месте, молодой человек, я бы этим не возмущался. Князь отговаривал вас от этой поездки. Но если вы на ней настояли, то почему бы не воспользоваться вашей авантюрой? И где бы вы были сейчас, если бы не мы? К тому же, хочу заметить, ваша поимка Славом никак не в интересах Китежа. Используя вас, Слав может добиться союза со Сверкающим, а этого мы допустить никак не можем. Нам вовсе не нужна ваша смерть на радость Сверкающему. Лично я, на месте князя, запер бы вас в какой-нибудь крепости с сильным гарнизоном и держал бы там, пока не разобрались бы со Славом.

— Огромное спасибо! — едко отозвался я.

— Энинг, хватит злиться. Ты прекрасно понимаешь, что Ладигор прав: твоё решение отправиться в путь было ошибкой.

— Тогда почему ты раньше об этом молчал! И хватит мне нравоучений! — не выдержав, вскричал я.

Все ошарашенно посмотрели в мою сторону.

— Очень мило, Энинг, — сухо заметил Мастер. — Теперь объясняйся. Кажется, я неоднократно предупреждал тебя, что на людях разговаривать со мной вслух не стоит.

— Мне кажется, я раньше ни о чём не предупреждал тебя. И о каких нравоучениях ты говоришь? — заметил Ладигор, подозрительно посматривая на меня. Интересно, что он подумал? Хотя догадаться не сложно.

— Это я не вам, Ладигор, — неуклюже объяснил я.

— Да? И кому же?

— Это я… общался с другим человеком… э-э… с помощью магии.

Буефар тут же сообразил, в чём дело.

— С кем? С Мастером или Дерроном? — с любопытством поинтересовался он.

— С Мастером. В основном, нравоучениями занимается он.

— Ясно, — усмехнулся рыцарь.

Ладигор переводил взгляд с меня на рыцаря, пытаясь сообразить, что происходит.

— Скоро приедем, — сказал он наконец, так ничего и не поняв.

Но это «скоро» всё никак не наступало. Не было ни малейших признаков того, что где-то неподалёку находится большая армия. Это мне казалось странным. Такое количество людей никак не могло передвигаться бесшумно. Наконец я сообразил — магия. Маги Китежа глушат звук.

Армия появилась как-то сразу. Вдруг словно выросла метрах в шестистах от нас. Очевидно, маги глушили не только звук.

Мы остановились на небольшом холмике, оглядывая стройные ряды солдат. Чёткими колоннами маршировали отряды пехотинцев, почти полностью скрытые высокими щитами. Хищно блестели наконечники копий. Фланги защищали отряды лёгкой конницы. Вдоль строя разъезжали офицеры. За пехотой шла тяжёлая кавалерия — люди и кони, закованные в латы. Каждый из этих всадников был вооружён копьём, тяжёлым мечом, щитом и булавой. За конницей везли артиллерию — лёгкие «скорпионы»-баллисты. Здесь же были и стрелометы, способные за раз выпускать сразу несколько стрел. Осадных машин видно не было. Обоза тоже. Очевидно, князь решил максимально облегчить армию, чтобы она была способна двигаться с большой скоростью. Самого князя мы увидели чуть в стороне от армии. Он, так же как и мы, стоял на небольшом возвышении и смотрел на проходящую мимо армию. Увидев нас, он тронул коня и подъехал поближе.

— Как там, Ладигор? — был его первый вопрос.

— Всё в порядке, Ваше Величество. До самых лагерей Слава нет ни одного дозорного. А остальные патрули ушли в погоню по ложным следам за нашими друзьями.

— Замечательно! Значит, наше появление будет для Слава сюрпризом.

В это время к князю подскакал посыльный за каким-то распоряжением. Князь коротко отдал приказ, и посыльный умчался. Ратобор снова повернулся к нам.

— Ну, а ваше путешествие как прошло?

— Просто замечательно, если не считать того, что нас постоянно кто-то преследовал, — буркнул Леонор.

— Ну, теперь-то, — засмеялся князь, махнув в сторону движущейся армии, — вас никто преследовать не будет. Вот разгромим Слава, и вы с комфортом отправитесь на купеческих кораблях прямо в Константинополь. А теперь прошу следовать за мной.

Дальнейшее наше путешествие происходило уже вместе с армией. Мы двигались уже около трёх часов, но, несмотря на это, ещё не было сделано ни одного привала. Оставалось только поражаться выносливости пехотинцев, двигающихся в полном вооружении и готовых в любую секунду вступить в бой.

Как раз в этот момент был отдан приказ остановиться, и пехотинцы немедленно опустились на землю, всадники спешились. Однако высшие офицеры армии вместе с князем не останавливались ни на минуту, продолжая объезжать полки.

— Больше остановок не будет. Впереди бой, — пояснил происходящее Ладигор.

Прозвучала команда, и все солдаты и офицеры опустились на колени. Священники подняли над головами иконы и запели молитвы. Молиться стали даже наёмники — тяжёлые кавалеристы, — последовавшие примеру остальных солдат армии. Поддавшись общему порыву, я тоже встал на колени.

Но вот молебен закончился, и в тот же миг солдаты поднялись. Началось перестроение в боевые порядки. Сначала это были крупные колонны, но по мере движения фронт расширялся. Отряды перестраивались для битвы — приближалась встреча с противником.

Это произошло через полчаса, когда авангард армии встретился с ближними дозорами Слава. Короткая схватка, и, потеряв по несколько человек, отряды разъехались.

Появление китежан для противника было явным сюрпризом. Не зная сил наступающих, Слав и его офицеры растерялись, упуская возможность предпринять что-либо для отражения атаки. Их противоречивые приказы ещё больше запутали ситуацию. Где-то полки выходили из укреплённых лагерей и строились для боя, где-то, наоборот, закрывали ворота, готовясь отражать атаки за частоколом. Отряды же тяжёлой и лёгкой кавалерии Китежа врывались в не успевшие закрыться ворота укреплённых лагерей, размахивая горящими факелами. Палатки и деревянный частокол вспыхивали и быстро разгорались — пламя стремительно распространялось по лагерю. К стенам лагерей подкатили баллисты и стали обстреливать их глиняными горшками с нефтью. Следом был дан залп горящими стрелами. Огонь взметнулся к небу.

Паника мешала обороняющимся сразу приступить к тушению пожаров, в результате огнём оказалось охвачено более половины укреплённых лагерей. Это сразу лишило мятежников возможности укрыться за частоколом и вынуждало их принять бой в открытом поле.

Однако вскоре паника была остановлена, и офицеры Слава, восстановив порядок, провели контратаку, отбросившую кавалерию китежан. Артиллеристы тоже вынуждены были отходить под прикрытием конницы к главным силам.

Теперь, когда в битве наступила небольшая передышка, можно было оценить результаты атаки. Для мятежников она была если и не катастрофичной, то очень близка к этому. Были разрушены шесть из шестнадцати укреплённых лагерей, ещё четыре были так повреждены, что оборонять их было практически невозможно, да и не имело смысла. Ещё удалось разбить два полка, опрометчиво пытавшихся атаковать основные силы княжеской армии. Не получив поддержки, они были быстро смяты и рассеяны. Но главное, что в первые же минуты боя дух армии мятежников был основательно подорван.

Не давая врагу опомниться, главные силы Китежа разворачивались в атакующие колонны. Фланги занимала конница, а тяжёлая кавалерия в любой момент готова была ринуться в промежутки между полками и расширить любую щель во вражеской обороне.

Протрубил рог, и вся армия мерным шагом двинулась вперёд. Через голову атакующих ударили стрелометы и баллисты, а через равные промежутки времени из строя вылетала целая туча стрел. Мятежники отвечали тем же. Уцелевшие укреплённые лагеря задержали наступление, и армия Слава смогла построиться для битвы. Его лучшие полки встали в центре, опираясь флангами на укрепления. И, хотя река за спиной существенно сковывала возможность маневрирования, позиция мятежников была хорошо укреплена, и они вполне могли рассчитывать на успех обороны.

— Не повезло, что не удалось атаковать их, пока они не успели построиться для боя, — констатировал Буефар.

— Не повезло, но я и не рассчитывал на подобное, — ответил князь. — Это было бы слишком хорошо.

В этот момент из одного укреплённого лагеря выскочило около тысячи тяжёлых кавалеристов-наёмников. На полном скаку они ударили во фланг наступающей пехоты Китежа.

— Сейчас сомнут, — прошептал Буефар.

Князь усмехнулся одними губами и ничего не ответил.

Впрочем, ответа и не требовалось. Пехотинцы Китежа подались назад под натиском, но строй не сломали. Задние ряды опустили копья на плечи впередистоящих товарищей, которые, закрывшись щитами, опустились на колени и упёрли древки копий в землю. Из глубины строя во всадников полетели копья и стрелы. Лошади налетали на плотную стену копий и вставали на дыбы, сбрасывая седоков. И вдруг передняя шеренга разом поднялась с колен, и стена копий устремились вперёд, так же чётко ударила вторая шеренга. Ещё один шаг. Эта стальная стена пехоты казалась несокрушимой. И не в силах пробить эту стену, кавалеристы начали пятиться.

— Я знал, что хорошо обученная пехота может устоять против конницы, но я никогда не видел это в реальности, — пробормотал Буефар. — Но какая слаженность действий! — Он покачал головой.

Из-за лагеря показался ещё один отряд наёмников Слава, но на помощь атакованным пехотинцам уже спешил ещё один отряд пехоты.

— По-моему, они устоят. — Я повернулся к рыцарю и замер, настолько страшно тот выглядел.

Бледное, без единой кровинки лицо, рот перекошен в беззвучном крике, глаза с невообразимой яростью смотрели на новый отряд наёмников. Из его горла вырвался звериный рёв.

— Он!!! Это он!!! Его герб на знамени!!!

Я с испугом поглядел на развевающийся флаг над одним из наёмников. Ничего особенного в нём не было.

— Ты что, Буефар? Что с тобой?

— Это он, тот убийца! Человек, который убил мою семью! Вот, значит, где он прятался! Наёмник!

Рыцарь одним движением надел на голову шлем и изготовил копьё.

— Стой, Буефар! Куда ты?!

— Я должен с ним разобраться! Не останавливай меня, Энинг! Прошу тебя, пожалуйста!

Я не знал, что делать. В голосе рыцаря было столько мольбы, что я растерянно отступил. Тот пришпорил коня и помчался прямо на отряд наёмников.

— Надо было его остановить. — Князь сердито посмотрел вслед Буефару.

— Как?

— Хороший вопрос. Чего он так взбесился?

— Он сказал, что командир второго отряда наёмников — барон Тевтонии. Когда-то он с помощью предательства взял замок Буефара в тот момент, когда самого Буефара в нём не было, и убил всю семью рыцаря. Буефар много лет разыскивал его, но тот куда-то исчез.

— Ясно. И сейчас он встретил того человека?

Я подавленно кивнул.

— Глупец! Неужели нельзя было подождать? Никуда бы тот негодяй не делся!

Мы с тревогой наблюдали за рыцарем. Буефар на полном скаку врезался в строй наёмников и точными ударами выбил из сёдел двух всадников. Третий удар — и ещё один человек вылетает из седла, но в руках рыцаря остался только обломок копья.

— Он же погибнет! — обернулся я к князю. — Надо помочь ему!

— Не могу.

— Почему? — Я оглянулся и посмотрел на отряд, стоящий позади нас.

— Энинг, я не могу сейчас раскидываться резервами. Ещё рано.

— Но он же погибнет!

Князь жёстко посмотрел на меня.

— Никто его туда не гнал.

— А! Будь проклята вся ваша стратегия и тактика! — Я пришпорил коня и помчался к Буефару, пытаясь связаться с ним с помощью обруча: — Я иду, Буефар, держись.

— Нет, — раздался в голове знакомый голос. — Он мой!

— Стой, сумасшедший! — закричали у меня за спиной, но я уже, ни на что не обращая внимания, гнал коня туда, где Буефар сражался с наёмниками.

Его ярость была такова, что он в одиночку раскидал солдат и пробился-таки к командиру наёмников. Пожалуй, он смог бы справиться с ним, но тут на подмогу командиру бросились другие солдаты. Буефар что-то кричал, но шум боя заглушал все слова. Я был отрезан от рыцаря вражескими рядами и никак не мог прийти к нему на помощь.

Я погнал коня в самую гущу врагов. Кто-то попытался насадить меня на копьё. Я поднырнул под брюхом коня, а снова оказавшись в седле, перерубил копьё шерконом. Не глядя на ошарашенного наёмника, мчусь дальше. Неожиданно солдат впереди меня валится из седла, следом ещё один, потом ещё, ещё. Просвистела стрела, и ещё один всадник вылетел из седла со стрелой в шлеме.

— Спасибо, Эльвинг, — прошептал я.

Благодаря этой неожиданной помощи в рядах наёмников образовалась брешь, чем я и не замедлил воспользоваться. До Буефара остаётся уже совсем немного, а там пусть попробуют одолеть нас двоих. Его уже оттеснили от командира, который слегка пошатывался в седле, возможно, был ранен.

Но смотреть по сторонам некогда — ещё двое атакуют меня. Совершенно неожиданно Ураган поднялся на дыбы и ударом копыт сбросил с сёдел этих двоих. Ещё немного вперёд. И тут как-то сразу враги рассеялись, и я вылетаю на открытое пространство. Буефар лежит на земле в окружении множества поверженных врагов. Рыцарь в очередной раз доказал, что он не зря считается лучшим бойцом Тевтонии.

Забыв о сражении, я соскочил с коня и бросился к лежащему другу. Мастер достаточно обучил меня медицине, чтобы я мог понять, что раны смертельны. Даже магия этого мира не сможет излечить их.

— Буефар, — пряча слёзы, позвал я.

Тот слабо пошевелился и, приподняв голову, посмотрел на меня.

— Прости, малыш. Я не сдержал слово. Я поклялся сопровождать тебя, а сам кинулся мстить. Прости, если сможешь.

Буефар оставался Буефаром. Даже сейчас он думает не о том, что умирает, а о том, что не сдержал слово. И это для него намного важнее.

Только огромным усилием воли я сдержал готовые хлынуть слёзы.

— Всё в порядке, Буефар. Ты выполнил свой долг. Я дойду. Обещаю тебе.

— Ты прощаешь меня?

Я кивнул. Говорить не было сил.

— Спасибо. — Рыцарь откинулся назад и закрыл глаза. Я держал в объятиях мёртвое тело человека, который был моим другом. Я без сил опустил голову ему на грудь и разревелся.

— Очнись, Энинг!!! — Этот крик вывел меня из оцепенения.

Недалеко от меня Илья Муромец отчаянно сдерживал натиск наёмников. Теперь ясно, почему меня почти не атаковали, когда я пробивался к Буефару. Оказывается, Муромец всё время был позади меня, а я так спешил, что не обращал внимания на то, что творилось вокруг.

— Да что же это я? Не хватает, чтобы ещё один человек погиб из-за меня.

Я быстро вскочил на коня, готовый к битве, и в этот момент несколько отрядов китежской пехоты ударили конникам во фланг, а с другой стороны налетела тяжёлая конница. Наёмники не выдержали натиска и стали поспешно отступать. И тут я увидел командира наёмников, который, с трудом держась в седле, отходил вместе со своим отрядом.

Ну нет! Это несправедливо!!! Из-за этого человека погиб Буефар, он убил всю его семью и сейчас опять выйдет живым из битвы?! Не думая больше ни о чём, я пришпорил коня и влился в поток отступающих всадников. Меня почему-то не трогали. Скорее всего сочли за своего, но отбившегося от другого отряда, или решили, что меня не стоит опасаться. А напрасно! В груди разгоралось пламя холодной ярости. Полностью контролируемой и потому вдвойне опасной для врагов. Деррон говорил, что стоит использовать все возможности для победы. Прекрасно. Я направил силу собственного гнева в себя, увеличивая внутреннюю энергию, задействуя дей-ча, многократно усиливая возможности организма. Время замедлилось до предела, звуки смазались. Медленно расступается строй пехотинцев, пропуская своих. В общем потоке в эту брешь влетаю и я. Тотчас начинаю действовать. Соскакиваю с коня, бросаюсь вперёд и ногами наношу два удара по солдатам, стоящим справа и слева от меня. Сильно ли может ударить подросток? Не очень. Но я вложил в этот удар всё своё горе, всю ярость и ненависть. Двое взрослых мужчин в полном вооружении оказались подброшенными в воздух и откинутыми в разные стороны. Налетев на товарищей, они опрокинули их. Строй развалился, словно карточный домик. Не давая опомниться, подхватываю щит и кидаюсь на вторую линию пехоты. Моя атака настолько для них неожиданна, что те не успели даже поднять щиты, не то что выставить копья. Движения их для меня настолько медленны, что это не имеет никакого значения. Стремительно кидаюсь от одного солдата к другому. Им кажется, что удары сыплются со всех сторон, от них нет спасения. Вскоре вторая линия расстроена так же, как и первая. Я успеваю заметить, как в проделанную мною брешь врывается Илья Муромец с несколькими другими солдатами и, расшвыривая врагов, движется в мою сторону. Но это для меня уже не важно. Сейчас у меня одна, только одна цель — я стремился к командиру наёмников, из-за которого погиб мой друг.

В этой толпе никто не рисковал применять ни луков, ни арбалетов, а хаос, царивший в отступающем войске, мешал солдатам действовать слаженно. Кто-то нападал на меня, кто-то пытался спастись. Для меня это не имело значения. Я шёл только к поставленной цели, сметая препятствия. Шеркон рубил сталь доспехов, как если бы они были из бумаги — этот приём из арсенала Ордена оказался действенным не только в поединках. Боялся ли я сейчас? Вряд ли. Я просто не думал об этом. Так воспринимают кино: отстранённо. Как будто дело происходит с кем-то другим, а не со мной. Никаких чувств, никаких мыслей. Голова, как компьютер, просчитывает наилучшие варианты атаки и защиты. Удар, выпад, парировать удар. Подставить щит и снова выпад. Шаг вперёд, ещё шаг. Разве они могут противостоять мне? Почему они просто не уйдут с дороги и не дадут пройти к тому единственному человеку, который мне нужен?

Как сквозь туман пробиваются голоса Мастера и Деррона. Они что-то кричат, но в бою они не нужны, и я просто отключаюсь от этих назойливых звуков.

Нападают сразу десять человек. Отскакиваю в сторону и налетаю на какой-то шест. Что за ерунда такая? Перерубить его, чтоб не мешался. Тотчас какая-то тряпка накрывает кого-то из атакующих. Только сейчас я замечаю, что это не тряпка вовсе, а вражеское знамя. Оказывается, мне удалось пробиться к самому центру позиций Слава, значит, и он может быть где-то здесь. Но это просто констатация факта. Нет ни радости, ни удивления. Знамя. Ну и что из этого? Пробился сквозь строй! Бывает. Может, вот этот человек — Слав? Может быть. Но Слав мне не нужен. Мне нужен один-единственный человек. Только один, и он где-то рядом. Я уже ощущаю усталость даже в дей-ча. Значит, нужно срочно выходить в нормальный темп, иначе я просто сожгу себя. А это означает смерть. Но если мне придётся снизить темп — меня задавят. Пока не поздно, надо отыскать этого человека. Да где же он?!

Отряд всадников налетает на врагов. Те бегут. Только сейчас я замечаю, что у меня за спиной стоит какой-то человек и отражает атаки тех, кто нападает на меня сзади. И это происходит уже давно, судя по тому, что я уже длительное время не ощущал никакой опасности оттуда. Кто этот человек во вражеской одежде? Разглядеть лица не могу. Ладно, потом разберёмся. Невдалеке сражается Илья Муромец с небольшим отрядом. Пехота Китежа клином глубоко врубилась в щель обороны, прорванной нами. В пролом немедленно устремилась конница. Впереди тяжёлой кавалерии я заметил и Ратобора. А судя по звукам, фланги мятежников оказались тоже не в лучшем положении и поспешно откатывались назад.

Но сейчас это всё не имело значения. Я увидел врага. Командир наёмников строил отряд для прорыва. Я устремился к нему, на ходу вытаскивая сбережённые метательные ножи. Меня заметили слишком поздно. Два броска, и двое всадников валятся из сёдел. Воспользовавшись этим, я вскакиваю на освободившегося коня и направляю его на командира наёмников. Между нами больше никого нет, тот достаёт меч… В последнее мгновение я выхватываю из ножен шеркон. Взмах, и конь проносит меня мимо наёмника. Я не оборачиваюсь — я знаю, что враг мёртв.

Цель достигнута, и жизнь сразу теряет смысл. Буефар мёртв! Мёртв из-за меня! Я кое-как слез с коня, опустился на землю, обхватил голову руками и замер.

Кто-то тряс меня за плечи, что-то говорил, но всё это мне было безразлично. Очнулся я только в лагере. Вокруг стояли встревоженные друзья. Здесь же был и Илья Муромец, и князь, и тот человек, который сражался со мной у неприятельского флага. Без особого удивления я узнал в нём Ролона-убийцу.

— Неужели он так переживает из-за Буефара? — Далила была испугана. — Мне тоже жаль его, но чтобы так…

— Дело не в этом… не только в этом… — с трудом ворочая языком, прошептал я. — Я слишком долго находился в высоком темпе. Так нельзя. Организм… Слишком большая трата сил… Мне надо отдохнуть. — И тут я потерял сознание.

Очнулся я в палатке. Рядом сидели Рон и Эльвинг. У эльфа правая рука висела на перевязи.

— Прости, — попросил я эльфа.

Тот вздрогнул и с удивлением посмотрел на меня.

— За что?

— Не знаю, — честно ответил я. — Но всё равно прости.

— Хорошо, — серьёзно кивнул он.

— Сколько я был без сознания?

— Почти двое суток, — ответил Рон, наклоняясь ко мне.

— А как там Буефар?

Рон и Эльвинг обменялись встревоженными взглядами. Я невесело усмехнулся.

— Не пугайтесь, я всё помню. Что с его телом?

— Оно в отдельной палатке. Князь приказал не хоронить его, пока ты не придёшь в себя, — ответил эльф.

Я кивнул и рывком поднялся с постели.

— Куда ты? — всполошился Эльвинг. — Лежи!

Я отстранил его и потянулся к одежде. Пошатываясь от слабости и голода, вышел из палатки. Рон и Эльвинг немедленно подскочили ко мне и поддержали. Я благодарно улыбнулся — сейчас помощь мне определённо была нужна.

Во время нашего передвижения по лагерю я часто ловил на себе странные взгляды солдат, но не обращал на них внимания — сейчас все мои мысли были заняты другим.

В палатке Буефара было довольно просторно. Сам рыцарь лежал в центре на небольшом возвышении. Его оружие сложили рядом. Маги хорошо постарались: казалось, что он просто спит и вот-вот проснётся. Некоторое время я молча стоял, однако, не в силах видеть друга мёртвым, вышел. Здесь уже стояли князь, Илья Муромец и Ролон. Он был без оружия.

— Здравствуй, Ролон-убийца. Опять мы встретились, и опять ты помог мне.

Тот усмехнулся и пожал плечами.

— Убивать тебя совершенно не интересно. Ты и сам с этим прекрасно справляешься.

— Хватит врать, Ролон. — От усталости я опустился на землю. — Ещё в прошлый раз мне показалось странным твоё преследование, ведь ты сказал, что Сверкающий отказался от контракта. Мне известно, что месть не в обычае наёмных убийц. И как ты мог покинуть тюрьму в Амстере? Тебя ведь Мервин выпустил, чтобы ты охранял меня?

Ролон развёл руками.

— Я знал, что рано или поздно ты догадаешься. Но когда мне предлагают всю жизнь провести в тюрьме или большие деньги за твою охрану, то я выбираю последнее. Сверкающий разорвал контракт со мной, и я не был связан никакими обязательствами. С тех пор я и шёл по твоему следу. Должен признать, это было очень непросто. Ты сильно опередил меня в Парадизии. Тогда-то я и решил завербоваться в армию Слава. Я подумал: Сверкающий наверняка приложил руку к выдвижению Слава к Днепру, значит, они тут по твою душу. Вот и шпионил тут помаленьку. Когда же стало известно о том, что ваша компания едет через степь, то я приготовился уже было вытаскивать тебя из плена, поскольку Слав приказал взять вас непременно живыми. Правда, я никак не думал, что с тобой придёт столько защитников.

— Но зачем вы тогда говорили, что хотите убить Энинга? — удивлённо спросил Эльвинг.

— Да чтобы он постоянно был настороже.

— Кажется, вы друг друга прекрасно знаете? — поинтересовался князь, прерывая наш разговор.

Я кивнул.

— Он два раза спасал мне жизнь. Один раз в Верите, и сегодня… точнее, позавчера в битве. И ещё… Ваше Величество, у меня просьба. Буефар…

— Я выполню любую твою просьбу, — пообещал Ратобор.

— Его надо отправить на родину. К Отто Даерху.

— Передать ему что-нибудь?

— Передайте… передайте, что он выполнил свой долг и что он расквитался с убийцей своей семьи. Но разве вы знаете Отто Даерха?

— Слыхал кое-что. Всё. Ты уже даже сидеть не можешь, засыпаешь. Давай в палатку и отдыхай. Тебе надо набраться сил. Это необходимо, если ты собираешься продолжить путь.

— Теперь точно продолжу. — Я замер, поражённый внезапной догадкой. Меч Судьбы. Он подстраивает ситуации, чтобы его владельцы двигались в нужном направлении, чтобы они служили орудием Судьбы. Как странно, что Буефар и его враг встретились через много лет именно сейчас. И вот Буефар гибнет, а я решаю мстить Сверкающему, который, пусть косвенно, но стоит за всем этим. Как там говорят? «Готовишься отомстить — выкопай две могилы». Ну нет. Я не пойду на поводу у этой водяжаки. Да, я дойду, но не для того, чтобы отомстить. Дойду!

Я позволил увести себя в палатку и там лёг в кровать, сделав вид, что сплю. Теперь мне никто не мешал размышлять над ситуацией, в которой оказался, я был в этом уверен, по прихоти Меча. В конце концов, я обнаружил, что мои мысли скачут по кругу, постоянно возвращаясь к гибели Буефара.

— Всё равно я не пойду на поводу у этого меча, — прошептал я. — Я проложу свою Дорогу. Свою!

— Ну и правильно, — поддержал меня Мастер.

На следующий день тело Буефара отправили в Тевтонию с воинским почётным эскортом. Я вместе с друзьями тоже попытался было немного проводить Буефара, но вскоре был вынужден вернуться — едва не потеряв сознание от усталости. Силы ещё не до конца восстановились. Несмотря на это, я всё равно хотел проехать ещё немного. Но Илья Муромец, Далила и Леонор настояли на возвращении.

В лагере нас встретил князь.

— Вернулись? Вот и хорошо. Завтра на рассвете сюда подойдёт купеческий караван. С ним вы сможете спокойно добраться до Константинополя. А пока нашему юному герою придётся отдохнуть.

Я попытался было возразить, но князь сурово оборвал:

— И не спорь! Я всё же князь, и это мой приказ! Изволь выполнять!

Спорить сил не было. Все последние дни помнились как-то смутно. В основном я спал или думал о погибшем друге. Всё остальное воспринималось как в тумане. Мастер и Деррон пытались заговорить со мной, но я не отвечал. Иногда ко мне в палатку заходили друзья, но я делал вид, что сплю. Только тогда, когда ненадолго выходил из палатки, я говорил с людьми, но всё равно старался общаться с ними как можно реже. Но сейчас я не мог не задать интересующий меня вопрос:

— А как там Слав?

Князь сразу как-то поник.

— Слав погиб в бою. Возглавил последнюю атаку, когда понял, что всё кончено. Может, это и к лучшему. У меня не хватило бы сил подписать ему смертный приговор. Хотя я и должен был бы это сделать. Ну, а остатки его армии отступают к низовьям Волги. А там их ждёт большой сюрприз.

— Какой сюрприз? — не удержался я от вопроса.

— Когда ты рассказал о Чингисхане и о том, откуда пришла опасность в том мире, мы поняли, что здесь опасаться нечего. Чингисхана не было, и те племена так и остались разрозненными. Серафим предложил посадить восточную армию на корабли волжского флота и спустить его в самое сердце владений кочевых племён. В результате мы одним ударом разрезаем степь пополам и расправляемся с базой Слава. Вчера пришло известие, что Сераль — главный город ханства — взят. Сейчас мы уже контролируем всю Волгу, и теперь мы можем с помощью освободившейся армии навсегда покончить с набегами кочевников на наши земли. И мы заставим их либо заняться каким-нибудь делом, либо вытесним из степей, и сюда придут землепашцы. Ну, а Волга — это дополнительный доход в казну. Она ведь главная торговая артерия со странами Востока.

Я согласно кивнул.

— Это хорошо.

— Рад, что одобряешь, — усмехнулся князь. — А сейчас быстро отдыхать.

На рассвете вся наша компания загрузилась на купеческий корабль — одно из судов многочисленного каравана.

Эти корабли сильно отличались от тех, что я видел в Амстере. Они были значительно меньше и могли плавать как в открытом море, так и по рекам, а двигались и с помощью вёсел, и с помощью парусов. Хотя всё же основным двигателем таких кораблей оставалась магия. Как мне объяснял в своё время Мастер: все корабли в этом мире двигались с помощью магических движителей, которые капитаны приобретали у торговых магических компаний — разработчиков и производителей. Теперь капитану было достаточно дотронуться до освободителя заклинаний, чтобы привести его в действие. Энергия постепенно иссякала, но её оказывалось достаточно, чтобы раза два пересечь океан.

Но, как всякую магию, её было легко разрушить контрзаклинанием. Поэтому, хоть военные корабли также перемещались с помощью магии, но во время сражения они отключали её и маневрировали под парусами или на вёслах. Иначе вражеские маги могли в один миг забрать всю энергию из магических двигателей и обездвижить корабль. Купеческие корабли тоже имели паруса, на всякий случай, если вдруг придётся удирать от пиратов, поскольку и пираты имели магов, способных разрушить заклинание движения.

Те же корабли, которые стояли на реке сейчас, были типичными купцами — максимальная грузоподъёмность и минимальная маневренность. За счёт особенности конструкции они могли плавать по рекам так же легко, как и по морям. Больше всего они были приспособлены для каботажных плаваний. Понятно, что крупным такой корабль быть не мог. Вот и собирались эти каботажники в караваны, перевозя товары по рекам многих континентов и выплывая в море, если возникала такая необходимость. Но если требовалось перевезти товар через океан, то его перегружали на большие океанские корабли, рядом с которыми эти «купцы» казались букашками.

На одном из таких каботажников нам и предстояло плыть. Я не особо удивился, когда заметил, что вместе с Далилой, Роном, Эльвингом и Леонором на борт поднялись Илья Муромец и Ролон. Впрочем, с момента гибели Буефара я не испытывал никаких эмоций. Во мне всё будто заледенело. Никогда до этого мне ещё не приходилось терять друзей. Боже, как же это оказалось больно… Как же мне не хватает его! Он всегда готов был прийти на помощь, подбодрить меня, и всегда от него можно было получить дельный совет. А его прагматизм и даже некоторая педантичность не раз выручали нас из беды. И вот его больше нет…

Я горестно вздохнул и ушёл на корму. Оттуда, ко всему безучастный, я и наблюдал за отплытием каравана. Рон попытался, правда, последовать за мной, но Эльвинг его удержал.

Караван тронулся в путь. Стоящий на берегу князь в последний раз махнул нам рукой и направился к войску. Вскоре он исчез из виду.

Наше плавание продолжалось уже три дня, и все эти дни я простоял на корме, ни на что не обращая внимания, уходя только, чтобы поспать и поесть. Рон и Эльвинг, а потом и Далила пытались заговорить со мной, но безуспешно. Мы уже вышли в Чёрное море и теперь приближались к Константинополю, но и это событие оставило меня равнодушным.

— Энинг, нельзя же так убиваться, — подошёл ко мне Илья Муромец.

— Что ты понимаешь?! Что ты вообще о нём можешь знать?!

— Мало. Но то, что я знаю, заставляет меня сказать тебе, что он не одобрил бы твоё поведение. Посмотри на себя и друзей. Энинг, ты нужен им, мне, ты нужен всем нам. Без тебя всё наше путешествие, гибель Буефара теряет смысл. Очнись же! Посмотри вокруг. Дошло уже до того, что Эльвинг и Далила по ночам караулят тебя, опасаясь, как бы ты не прыгнул за борт.

— Неужели?! — Эта новость была настолько неожиданна для меня, что я растерялся и на время вышел из своего, ставшего уже привычным, мрачного настроения. — Я не замечал этого.

— А что ты вообще замечал?

— Тогда пусть успокоятся. Я не собираюсь никуда прыгать на радость Сверкающему.

Некоторое время Илья Муромец мрачно смотрел на меня.

— Так. Значит, придётся прибегнуть к другим средствам, если не хочешь по-хорошему.

Мне совсем не понравилось то, как это прозвучало. Оказалось — не напрасно. Не успел я дёрнуться, как оказался высоко поднят над палубой. Сильные руки сдёрнули с меня пояс с мечом и кинжалом, сняли сапоги.

— Что ты делаешь?! — завопил я, уже догадываясь, что за этим последует. — Поставь меня на место!

— Я только хочу привести тебя в чувство. Слышал, это помогает, — спокойно ответил Муромец.

— А-а! — В тот же миг над моей головой сомкнулись воды Чёрного моря. От неожиданности я хлебнул воды, вынырнул и отчаянно замолотил по поверхности руками. — Ах, ахр-р-р, тьфу, ты, гад, тьфу… идиот! — Однако быстро взял себя в руки и поплыл к кораблю, решив пока поберечь дыхание.

Мне бросили верёвку, и ухмыляющиеся матросы вытащили меня из воды.

— Ты, болван! Кретин!!! — Стоя на палубе совершенно мокрый и босой, я отчаянно старался вспомнить ругательства покрепче.

Муромец усмехнулся:

— Вижу, помогло. Но не до конца.

Я слишком поздно сообразил, что это значит, и моя попытка убежать окончилась неудачей — я снова оказался в воде.

— Ну что, теперь стало легче? — поинтересовался Муромец, когда меня снова подняли на борт корабля.

Я поглядел на него, на вовсю веселящихся друзей и матросов и кивнул.

— Да. Спасибо. — Как ни странно, но я говорил вполне искренне.

— Тогда мир? — Он протянул руку.

— Мир. — Я взял протянутую руку, пожал и резко рванул. Приём из арсенала сайве и…

Илью Муромца из-за его массивности вытаскивали на палубу гораздо дольше, чем меня. После этого мир был восстановлен полностью. Друзья утащили меня на какой-то импровизированный праздник, а к вечеру я чувствовал себя уже почти как прежде. В последующие дни мне удалось полностью разрушить ту глухую тоску, что сжимала мне сердце со дня гибели друга. Печаль осталась, но это было уже не страшно.

— Я очень рад, что ты уже почти в норме, — заметил Мастер. Он, как и Деррон, неоднократно пытался нарушить мою депрессию в эти дни, но безуспешно. Теперь же в его голосе слышалось нескрываемое облегчение.

— Почти?

— Почти. Таким, каким ты был прежде, ты уже не станешь никогда. Ты слишком близко познакомился со смертью и в слишком раннем возрасте начал терять друзей. Прости меня, Егор. Прости, если сможешь…

— Я сам выбрал свою дорогу. И я сам вошёл в ту дверь, — возразил я.

А на следующее утро в лучах восходящего солнца нам открылся великолепный вид на град Великого Константина. Царьград. Самый знаменитый город этого мира и цель нашего путешествия.