Однако возле покоев сеньориты их ждали. Стоял возле семейного портрета хмурый Бенгальд и изредка с нетерпением посматривал в ту сторону, откуда они подходили.
– Где вы так долго гуляете? Идем быстрее!
– А что случилось? – всполошилась Илли.
– Сейчас сама увидишь.
Он распахнул дверь и повел Иллиру через гостиную в спальню. Кандирд мгновенно выдвинулся вперед и левой рукой подхватил девушку под руку, а пальцы его правой руки так же мгновенно оказались на рукояти кинжала.
– Не волнуйся, – заметив этот маневр, буркнул Бенг, – чужих там нет.
– А свои по спальням гостей не лазят, – язвительно сообщил его младшее высочество во весь голос, рассмотрев через распахнутую дверь ярко освещенной спальни полулежащего на полу мужчину. – Что тут делает Ламис?
– Валяется, как видишь, – так же едко сообщил Бенгальд.
– Нашли маркизу Эндерстон? – Сидевший на корточках возле незнакомца магистр Транбиус требовательно смотрел на третьего принца.
– Это я. – Илли шагнула в спальню, и только теперь ей стала видна вся картина.
По другую сторону от лежащего стоял подаренный эльфами саквояж из уэллина, и в нем были намертво зажаты пальцы сыщика. Его рука уже раздулась и посинела, а из уэллина в нескольких местах торчали жесткие иглы.
– Сможете его освободить? – Магистр смотрел на Иллиру как на незнакомку, но девушка даже на секунду не поверила, что он не знает, кто перед ним стоит на самом деле.
– Если он даст честное слово не лазить по моим вещам, – немного повредничала Илли, проходя к уэллину.
На то, чтоб успокоить и распахнуть чудесный магический саквояж, понадобилось несколько минут вместо обычных нескольких секунд, и за это время по кучке мешков, видневшихся через приоткрытую дверцу гардероба, Илли успела сообразить, что наконец-то привезли остатки ее багажа, который она уже считала сгинувшим где-то на дорогах королевства.
Едва створки уэллина нехотя разошлись, маг дернул руку пострадавшего к себе и принялся водить руками над синими пальцами, а Илли заглянула внутрь. Все было в полной сохранности, сыщику удалось только чуть приоткрыть створки и просунуть пальцы, как ловушка сработала.
– Но почему он не мог выйти? – недоумевал Тил. – Мы бы давно его нашли.
– Как только делал хоть полшага, он вцеплялся как еж, в сотни раз больнее. Вот и сидел… – глядя на усилия мага, виновато произнес сыщик, и Илли стало его жаль. Ну не виноват он… что все так совпало, хотя его признание подало ей какую-то смутную пока идею.
«Нужно поговорить», – жестом показала Илли третьему принцу, и он, кивнув, показал глазами на гостиную.
Тил, с неприязнью смотревший на сеньориту, по вине которой друг попал в такое дурацкое положение, ошеломленно приоткрыл рот. Такого коварства от своего командира и соратника он никак не ожидал, – целые толпы хорошо обученных агентов, о которых никто из них, преданных друзей, даже не подозревал!
– Ты все неправильно понял, Тил, – буркнул Бенгальд, отлично знавший, что придется объясняться с друзьями, но таково уж правило жизни: если хочешь, чтоб доверяли тебе, – доверяй и сам. – Я потом расскажу.
– Ждем, – сухо бросил агент и развернулся к выходу за Ламисом, которого уводил прочь магистр, но странная сеньорита задержала его жестом.
– Бенг, их нужно предупредить… чтоб ни одному человеку, даже среди своих, не рассказывали про это происшествие, – тихо попросила Иллира принца. – Я сейчас все тебе объясню.
– Да я и сам намеревался, – хмуро кивнул тот. – Но среди моих людей предателей нет.
– Сознательных, – загадочно вздохнула девушка.
И вслед за не отпускающим ее локоток Кандирдом пошла в глубь гостиной, к столику, возле которого несколько часов назад сидела ее величество. И только усевшись в кресло, вспомнила, зачем они сюда шли.
– Кайд, а шарф я так и не взяла…
– Сиди, я сам принесу, – махнул он и направился в гардеробную.
Илли хотела его остановить, даже приподнялась с дивана, и вдруг обнаружила, что устала просто невероятно, и это происшествие, насторожив вначале до звона в висках, затем отобрало последние силы. А потом вспомнила, что Канд тоже скакал всю ночь, чтоб увидеть ее, и внезапно увидела ситуацию с другой стороны. Он, наверное, просто хотел поужинать – спокойно, без неизбежного напряжения в присутствии родителей, гостей и слуг, стоящих за спиной, – а она придумала что-то романтичное.
– Вот, – бережно обернул вернувшийся Кандирд вокруг ее плечиков мягкую ткань ажурной накидки. – По-моему, подойдет.
– Спасибо. Только меня это происшествие как-то… утомило. Я уже и ужинать не хочу, попрошу принести молока и пирожок, – виновато глядя на принца, выговорила Илли.
– А можно мне… тоже попросить принести молока и пирожок?
Ну вот как можно устоять перед таким взглядом и таким самопожертвованием? Как сказать, чтоб не смотрел на нее, а шел в ярко освещенную столовую на свой стул с высокой спинкой? Илли огорченно вздохнула и сдалась:
– Тебе не хватит молока, нужно хорошо поесть. Раз уж собираешься ужинать тут, то прикажи принести чего-нибудь посущественнее. И обязательно нужно передать извинения ее величеству… она будет переживать.
– Сейчас, – обрадовался он и дернул звонок.
– Я их предупредил, – вернулся в комнату озабоченный Бенгальд. – А вы что сидите? Там уже ужин подали.
– Илли устала, – безапелляционно отрезал Канд. – Мы ужинаем здесь.
– Передай их величествам мои извинения, – попросила прокурора сеньорита. – Я правда устала. За эти два дня столько событий. Вчера, после того как вы ушли, я никак не могла уснуть… все жалела, что не спросила тебя… сколько там было людей?
– Мало, – посуровел принц. – Нам повезло. Ради своего юбилея его величество объявил амнистию, и городская тюрьма опустела… вот мы и перевели туда большинство подозреваемых. А что ты хотела сказать про уэллин?
– Может, она поужинает и отдохнет, а потом все объяснит тебе? – не выдержал младший. – А откуда ты вчера ушел? И с кем?
– Канд! – возмутилась Илли. – Это допрос?
– Забегу после ужина, – заторопился Бенгальд и стремительно покинул комнату.
– Извини… – принц с досадой прикусил губу, – я не имею права…
– Бенгальд привозил ко мне в гости их величеств, – мгновенно отступая, тихо сообщила сеньорита. – Король хотел поговорить о моем отце.
– А с кем ты живешь?
– Мой дядюшка, маркиз Маднез Эндерстон, немолодой сеньор, с ним живут дальние родственники, такая же немолодая пара, управляющий и кастелянша. Слуг Бенгальд привез только сегодня утром, а старый повар приехал с нами из поместья.
Илли специально объясняла все подробно, чтоб он перестал за нее волноваться и расслабился, смутно начиная понимать смешившие ее в детстве вещи. Почему отец не позволяет жене ходить по магазинам и рынкам, предпочитая все приносить сам. Так уж, наверное, устроено сознание сильных мужчин, что они стараются уберечь своих любимых даже от надуманных бед. И разумеется, под сильными она подразумевала вовсе не горы мышц, взирающих на мир бычьими глазами.
Служанка притащила на подносе столько еды, что Иллире стало стыдно за то, что она не сделала какой-то сотни шагов до столовой. И когда женщина спросила, где накрыть, на обеденном столе или на маленьком, мягко попросила просто оставить поднос, она и сама разберется.
Они и в самом деле сами разобрались и даже умудрились не разлить соус из доверху налитого соусника. А рассыпанные фрукты можно не считать, Кандирд их почти все поймал на лету.
Потом они с аппетитом ужинали, забыв про всякие правила и этикеты, так, как привыкли есть в дороге, на привалах и в карете. Илли ничуть не возражала против отмены всех ненужных жеманств, и прежде чем добралась до молока, съела запеченные в сырном соусе овощи с нежным кроличьим мясом и кусочки горячей, прямо с жаровни, редкой океанской рыбы, которую привозят в охлажденных магией бочках. А принц подкладывал ей на тарелку кушанья и без всякого стеснения утаскивал потом себе слишком перченые куски буженины и запеченный острый лук.
И в уюте и свободе этого ужина совершенно растаяли последние угрызения совести, терзавшие сеньориту.
– Доедай, я больше не могу, – сообщила она Кандирду и сбежала в спальню за своим саквояжем с писчими принадлежностями.
Переобулась в мягкие ночные туфли, заплела простую косу и, захватив саквояж, вернулась в гостиную, чтоб удобно разложить по просторному обеденному столу свои походные инструменты.
– Илли… ты, кажется, говорила, что устала?
– Ну да. У меня устали ноги и спина. Но голова-то не устала!
– А если ноги, то, может, ты ляжешь отдыхать, а я пойду к себе? Скажи прямо.
– Я переобулась. Ты ешь спокойно, не торопись. Я кое-что обдумаю, пока Бенгальд не придет.
«Да он и не собирался торопиться», – тайком усмехнулся принц: еще никогда в жизни ему не было так покойно и славно, что не хотелось никуда спешить и думать ни о каких государственных интересах. Просто вот так сидеть, жевать буженину, потягивать легкое полусладкое вино и смотреть на ее профиль, задумчиво разглядывающий на пустом листе бумаги нечто загадочное и видимое только ей.
– Как у вас, однако, романтично-то, – язвительно фыркнул от двери Бенгальд, прибежавший, едва смог уйти из-за стола, не вызывая особых подозрений. – А я не один.
– Пусть и Инг входит, – не поднимая головы, задумчиво пробормотала сеньорита.
– А мне нельзя? – вовсе не голосом баронета лукаво спросил пришедший.
– Седрик! Конечно можно! – так живо обрадовалась Илли, что принц непременно взревновал бы, если не знал, что она ценит его адъютанта только как друга.
А так – только вздохнул, ему она обрадовалась не меньше. Пожалуй, даже больше…
Однако додумать эту приятную мысль не дал еще один до боли знакомый голос:
– Вот как! Объявили, что устала маркиза, а отдыхать на диване расположился его высочество!
– Он тоже устал, ваше величество, – вступилась за принца Илли, начиная подозревать, что и королева где-то на подходе. – Проходите, устраивайтесь… извините за мой домашний вид.
– Не извиняйтесь, сеньорита, – прервал ее король, – я тут неофициально и лишь потому, что понял, кто помог найти Бенгальду важную зацепку.
– Моих заслуг там очень мало, – не согласилась Илли. – Такие вещи случаются очень часто. Папа рассказывал, как они однажды вчетвером бились над разгадкой странного исчезновения из запертой комнаты фамильных ценностей… а все объяснил старый слуга, спросивший, зачем они отодвинули от окна пальму… она без солнца пропадет.
– Я знаю одного человека, который рассказывал эту историю про себя, – задумчиво сообщил Бенг и, пройдя к столу, сел на один из стульев. – А теперь она есть во всех служебных пособиях. Так что за идея пришла тебе в голову, птичка?
– Если не секрет, скажи его имя, – попросила сеньорита, наблюдая, как гости устраиваются за столом, – этого человека…
Кандирд принес фрукты, графин с вином и кубки и сел поближе к любимой, пока стул рядом с ней свободен.
– Барон Тральвер.
– Да, это верно. А где он сейчас?
– Живет в поместье возле Денна, готовит новичков для нашей работы. Живут с ним несколько парней под видом художников, – не видел нужды скрывать принц. – Так что ты хотела рассказать?
– Сначала немного поясню… это займет две минуты…
В дверь уверенно постучали, и сразу же вошла королева с корзинкой:
– Вам не совестно? Совсем замучили сеньориту! Она вон уже насквозь светится.
– Ваше величество, если вам интересно, не ругайтесь, а садитесь и слушайте, – вздохнул Бенгальд. – Отец вам стул приготовил.
– Проходите, ваше величество, – открыто улыбнулась Илли. – Бенгальд целое совещание устроил. Я тут объясняю, почему все время думаю про этого предателя… Для отца это был очень важный вопрос, и он часто говорил на эту тему… а у меня потом было много времени на размышления. И только сегодня я случайно поняла, что думаю так, как папа… а нужно ведь смотреть со всех сторон. Ну вот я тут написала… как его представлял отец… я вам уже говорила – немолодой, властный… а потом подумала: но он за столько лет должен бы был или получить более высокую должность, или уйти со службы, чтоб замести следы… И тогда список уменьшается и становится совсем другим. Нужно искать человека, который лет двенадцать или пятнадцать назад ушел с высокого поста, оставив вместо себя преданного ученика, друга или родственника. Жить он может в столице или где-то поблизости, а вот его преемник наверняка живет во дворце. И вот этот ученик и поставляет отошедшему от должности покровителю нужные сведения.
– Что тебя натолкнуло на такую мысль? – хищно прищурился Бенгальд.
– Твой гардероб, вернее, Кандирд. Он сказал, что вы переодевались и убегали в город. Вот я и подумала… а если он переодевается в слугу… нет, не в гардеробе, а у себя в покоях, и под его видом уходит уже несколько лет. К этим уходам давно привыкли все стражники и никогда не проверяют его амулетами.
– А слуга в это время под видом хозяина спит в его постели… – задумчиво хмыкнул Ингирд, – и даже не знает, что делает его облик. И уложить его просто – пожаловать кубок вина… с зельем забвения…
– Я немедленно дам задание проверить, – поднялся Бенгальд, но его остановил король:
– Но предупреди своих людей, что спрашивать нужно особенно осторожно… и не задавать сразу этот вопрос, а сначала нажать на что-то другое… за вашей работой он следит особенно пристально.
– Мои люди умеют задавать такие вопросы, – сразу ощетинился невидимыми колючками принц. – А насчет предателя… если уж ле Трайд за столько лет не догадался…
– Он один раз вышел на человека, который что-то знал и обещал принести важные сведения… – тихо сказала Илли. – А на следующий день его нашли в реке… больше отец не стал рисковать.
– У тебя больше никаких новых мыслей? – пристально взглянул Бенгальд.
– Так, по мелочи… У меня есть склянка с той краской… если ты с загадочным видом положишь в свой стол папку бумаг, посыпанных ею, то сможешь узнать, кто в твое отсутствие читает твои документы. Ну и про того предателя… если он все же ходит в костюме камердинера или слуги, прачка должна считать этого слугу грязнулей, ведь уходить ему приходится по любой погоде. Если он, конечно, не имеет в городе второго, чистого комплекта.
– У меня очень большие подозрения… что я этого человека знаю, – сообщила ее величество, – но скажу вам только утром. Сейчас все равно поздно. А теперь все быстренько поднимаемся и уходим, маркизе пора отдыхать. Вы слышите, Дарэя?
– Слушаюсь, ваше величество, – кивнула Илли.
– Только хорошо запри двери, – наставительно наказывал Кандирд, присматривая, как попрощавшиеся с девушкой друзья выходят за дверь следом за королевской четой.
– Запру, – сонно улыбнулась ему на прощанье сеньорита и с убедительной громкостью защелкнула задвижки.
Устала она на самом деле так, словно вскопала пару клумб и засадила нежной рассадой мака.