Двадцатого сентября после занятий меня вызвал Судоплатов:
– Как дела в роте, товарищ Северова?
– Все идет по плану. Программа усваивается, отсев к настоящему времени составил восемнадцать процентов. И полагаю, что оставшиеся сумеют пройти программу до конца.
– Должен тебя разочаровать. Не сумеют.
– А в чем дело? Мы что-то делаем не так?
– Нет, все вы делаете так, но на фронте положение снова осложнилось. Немцы все больше армий перебрасывают в центр – во что бы то ни стало хотят прорваться к Москве. Поэтому не исключено, что весь поток могут в ближайшие дни бросить в бой затыкать прорехи.
– Товарищ старший майор. Конечно, для забивания гвоздей можно использовать и микроскоп, он тоже тяжелый. Но лучше все-таки забивать гвозди молотком. А микроскоп использовать по назначению. Сейчас на обучение потрачены огромные силы и время, а если курсантов бросят на передовую, то мы окажемся отброшены назад на два месяца. Более того, не факт, что сумеем найти таких же отличных спортсменов. Но тогда и сроки обучения возрастут, и качество упадет. А о проценте отсева и подумать страшно. Я понимаю, что все эти идеи появляются не от хорошей жизни, но, может быть, предложим военным действовать немного по-другому.
– И что ты хочешь им предложить?
– Скажите, вам уже определили дату выпуска?
– Пока еще нет, но вот-вот определят. Точнее, просто пришлют приказ сформировать один или два батальона – и на передовую.
– Значит, на данный момент такого приказа нет. Тогда давайте прямо завтра устроим досрочный выпуск тех, кто прошел максимальный курс подготовки. И послезавтра начнем заброски диверсионных отрядов в тыл немцам. Конечно, и тут потери будут значительны, поскольку подготовка не завершена, но все равно они будут намного меньше, чем на передовой. И результаты точно будут весомее. А на передовую, если все-таки придет запрос, придется направлять тех, кто только начинает курс обучения.
Тут Судоплатов как-то криво усмехнулся и сказал, несколько понизив голос:
– Вообще-то я так и планировал. Не одна ты у нас такая умная. Более того, так уж и быть, раскрою тебе небольшой секрет. О досрочном выпуске со мной говорил сам товарищ Берия, и думаю, что он этот разговор затеял именно для того, чтобы мы сами приняли такое решение. Он тоже отлично понимает, что два батальона не смогут решить все задачи военных, которые не справляются, имея в распоряжении целые армии. Так что давай, товарищ Северова. Готовь свою роту к выпуску, а послезавтра примешь новую роту. Задача ясна?
– Никак нет, товарищ старший майор.
Судоплатов даже рот открыл от удивления. Явно не ожидал.
– Я планирую выпуститься вместе со своей ротой.
– Да как ты… – Далее пошли «идиоматические выражения» в стиле маляра дяди Васи. Впрочем, меня такими перлами не проймешь. Я и сама не хуже умею – как-никак из поколения Next.
– Вы, товарищ старший майор, почему меня к себе забрали? Потому что у меня опыт был. Хотя и минимальный. И если вы полагаете, что дополнительный опыт можно получить здесь, то это правильно только отчасти. Да, язык или лекции майора Серкова для меня, безусловно, были очень полезны, но реальный боевой опыт тут я не расширила. А для грамотного преподавания опыт нужно постоянно расширять. – Я чуть было не брякнула, что учителей или врачей регулярно посылают на курсы переподготовки, но спохватилась, что сейчас, может быть, этого еще не ввели. – Вы ведь прекрасно понимаете, что в ответ на действия наших диверсионных отрядов немцы начнут придумывать что-то свое. Вот это и нужно будет учитывать при подготовке очередных групп.
На это мое выступление последовал простой ответ:
– Товарищ лейтенант госбезопасности. Выполняйте приказ. Свободны.
– Есть, товарищ старший майор.
Я повернулась и, с трудом сдерживая слезы, пошла к себе в комнату. Там плюхнулась на кровать и вытащила носовой платок. За этим занятием и застала меня Зоя.
– Что, Анюта, не отпускает тебя Павел?
– Не отпускает.
– И правильно делает. Ты на этих курсах очень даже к месту пришлась. И авторитет заработала вполне заслуженно. А к нам постоянно пополнение приходит, которое нужно готовить с самого начала.
– Так я это понимаю, только я уже выложила все, что знала, а повторяться не люблю. Нужен новый, самый свежий опыт, а где его взять?
– Ничего, и старый пока вполне пригодится.
– Вот именно пока, а без нового опыта мы очень скоро сами же упремся в тупик. Ничего, я, кажется, придумала, как выйти из этого положения.
– Смотри, Аня. Если вздумаешь удрать самовольно, то за это полагается трибунал.
– Знаешь, Зоя. С учетом того, что я не в тыл хочу удрать, а на фронт, не думаю, что решение трибунала будет очень строгим. Но тем не менее можешь не беспокоиться. Я, как-никак, командир и, что такое дисциплина, понимаю. Поэтому буду действовать несколько другими методами.
– Интересно, какими?
Зоя внимательно посмотрела на меня, потом что-то покрутила в уме и сказала:
– Ну, попробуй. Не думаю, что у тебя получится, но зато ты после этого точно успокоишься.
Потом снова посмотрела на меня и снова над чем-то поразмыслила.
– А если получится, то обещай, что по возвращении снова к нам. Твоя наука еще немного потерпит.
– Если возьмете назад, то обещаю.
Мы обнялись, после чего я побежала звонить. Конечно, Зоя все правильно поняла – звонить товарищу Берии.
Добраться до телефона у меня не получилось. По дороге к штабу ОМСБОН я чуть не налетела на Судоплатова, который шел вместе с каким-то мужиком в штатской одежде. Увидев меня, Судоплатов махнул рукой, чтобы я подошла.
– Вот, Сергей Александрович, твой заместитель, о котором мы как раз сейчас говорили. Лейтенант госбезопасности Северова Анна Петровна. Анна Петровна, это капитан Васин Сергей Александрович. Идите с ним, он все объяснит.
После этих слов Судоплатов ушел, оставив меня в полной растерянности с этим Сергеем Александровичем.
– Где будем разговаривать, товарищ лейтенант? Если не возражаете, то вечер сегодня хороший, теплый. Можем поговорить на свежем воздухе.
– Не возражаю, товарищ капитан.
Мы подошли к беседке, которая в настоящий момент пустовала, и там уселись. Самое интересное, что освещена она была очень слабо, но, видимо, товарища Васина это совсем не смущало.
– Сколько человек вы запланировали взять?
– Простите, товарищ капитан. Куда взять?
– Так товарищ старший майор вам еще ничего не сказал! Мы с вами должны сформировать диверсионный отряд, заброска которого намечена на двадцать третье сентября. Район действий нам укажут позже. Пока знаю только, что в Белоруссии. Кроме стандартных задач, заключающихся в диверсиях и разведке, будут преследоваться еще две цели: создание на базе отряда партизанских отрядов и… – тут капитан с улыбкой посмотрел на меня, – набор практического опыта для подготовки будущих диверсантов.
Все понятно, Судоплатов, зная, что я могу пожаловаться наверх, решил не доводить дело до конфликта и сплавил меня капитану, который тем временем продолжал:
– Численность мы можем определить сами в разумных пределах. Как видите, командир и заместитель уже есть. Не хватает только комиссара. Он появится завтра.
– Товарищ капитан, а кто будет начальником штаба?
Почему-то этот вопрос развеселил капитана.
– Товарищ Северова, помилуйте. У нас будет отряд численностью около взвода. Зачем нам еще начальник штаба? Хватит нас троих. Давайте лучше определимся с персональным составом.
Оп-па, а ведь совершенно верно. Чего плодить начальников, если подчиненных негусто. Но не маловато ли подчиненных для целого капитана? Словно прочитав мои мысли, Васин продолжил:
– Конечно, капитан и лейтенант на взвод вроде бы многовато, но, во-первых, мы будем не обычным армейским подразделением, а диверсионным отрядом, а во-вторых, легче будет формировать партизанские отряды – тут наши высокие командирские звания окажутся к месту.
– Все понятно, товарищ капитан. По этой части вопросов не имею. Но есть небольшая просьба. Так как все это для меня оказалось полной неожиданностью, то разрешите пару минут подумать.
– Думайте, а я пока покурю.
Капитан встал и отошел в сторонку, чтобы дым не шел в мою сторону. Это я оценила. Вроде бы нормальный мужик, с таким сработаюсь. Через пару минут капитан вернулся и сел.
– Ну как?
– Значит, так, товарищ капитан. Думаю, что нужно взять человек тридцать пять, чтобы мы могли действовать сразу в трех-четырех направлениях, а при необходимости объединиться в серьезную группу. Список курсантов из моей роты будет готов завтра ровно к девяти утра. Но к моему списку нужно обязательно добавить врача и умельца. И желательно повара. Их у меня нет.
– По численности возражений нет, врач и повар уже есть. А что за умелец?
– Нужен, как иногда говорят, рукастый человек. Чтобы мог из любого подручного материала быстро соорудить что-то нужное. Или починить какой-нибудь механизм. Мало ли с чем мы столкнемся. С электрическими приборами я кое-как и сама справлюсь, и радисты помогут, а вот с железками или с деревяшками – лично у меня руки не из того места растут.
– Согласен, такой человек может пригодиться, но тут у меня на примете никого нет.
– Может, на заводах среди токарей или слесарей поискать? Очень ведь нужно.
– Хорошо, это беру на себя. А кого вы планируете взять из своей роты по специализациям?
– По первой прикидке думаю: семь снайперов, к каждому из них по пулеметчику и по гранатометчику, который одновременно будет вторым номером у пулеметчика. Это двадцать один человек. Все проходили обучение с самого начала, то есть обучены, но без серьезной практики. Три радиста с небольшим любительским опытом. Еще шесть саперов и пять разведчиков-наблюдателей. Эти тоже без опыта. Как раз тридцать пять человек. Разумеется, у каждого есть и запасные специальности. Так, из пяти разведчиков трое свободно говорят на немецком.
– А как с немецким лично у вас?
– Допрос провести смогу и документы кое-как разберу, но не более того.
– Понятно. Будем заниматься по ходу дела. Я по довоенной профессии филолог, специалист по немецкой средневековой литературе.
– Ой, это очень здорово, товарищ капитан. Вы мне тогда и с печатными материалами поможете, а то латинский шрифт я более или менее понимаю, но вот с готическим полный облом. А преподаватели говорили, что иногда могут попадаться бумаги, напечатанные готическим шрифтом.
– Хорошо, – улыбнулся капитан, – помогу. На сегодня все, завтра к 9:00 жду фамилии. Можете быть свободны. Да, подумайте еще над названием отряда.
Я откозыряла и пошла к себе. По дороге сообразила, что вот опять, как только дело доходит до конкретной практики, так сразу вылезают такие вещи, о которых во время обычных занятий не думаешь. Ведь идея об умельце пришла мне только что. Когда я выходила из окружения в составе 3-й армии, то там о подобных вещах голова не болела, потому что в армии, даже выходящей из окружения, всегда все есть, включая и художников, и портных, и ремонтников. А в диверсионной группе каждый человек на счету. Там искать просто негде. Либо предусмотрели и такой человек есть, либо его нет и не будет. Портной, между прочим, у нас будет. Один из моих курсантов оказался из семьи портных и не только умеет обращаться с иголкой и ниткой, но даже может шить на машинке (вот
Само собой, Зоя была уже в курсе.
– Ну что, Анюта, добилась своего?
– Кажется, добилась.
– Что тебе сказать. Мы с Пашей уже поняли, что ты натура неугомонная и долго на одном месте сидеть просто не в состоянии. Так что будет тебе суровая практика. Пойми, это даже не выход из окружения, когда ты идешь вместе с большим числом бойцов при поддержке артиллерии, танков и пулеметов. Там если окружат, то, считай, с концами.
– Значит, буду воевать так, чтобы не окружили. Да понимаю я все, Зоя. Конечно, страшновато, но думаю, что ничего не боятся только дураки. Я надеюсь, что постоянное чувство опасности только подстегнет работу мозга. Хочу и сама научиться хитрости и изворотливости, и других потом этому учить. Ну и еще мечтаю как следует немцам насолить. Так, чтобы им мало не показалось. А сейчас извини, это все так неожиданно свалилось, что хочу подумать и кое-что прикинуть.
Зоя все поняла и оставила меня наедине с моими мыслями, которым в голове сразу стало очень даже тесно. Что касается обещанного списка, то тут особых проблем не было. Почти два месяца я занималась со своей ротой. Не только с ней, конечно, но с ней в первую очередь. И кто у меня чего стоит, я знаю. Я также знаю, кто с кем лучше работает, а с кем не очень. Мне нужны по максимуму бесконфликтные бойцы – во время наших рейдов вполне возможны потери, пусть и временные, и почти наверняка команды будем тасовать. Значит, нужно, чтобы бойцы могли работать в любых сочетаниях. В этом времени, кажется, вообще не знают про психологическую совместимость, но мне-то про это известно. Поэтому данный фактор при составлении списка я учла в полной мере. Посмотрев свежим взглядом на все написанные фамилии, я поняла, что сняла сливки со всей роты. Засомневалась, а потом решила, что все сделала правильно. Если дают такую возможность, то надо использовать ее на всю катушку. Будем считать, что такой отбор позволит нам успешно выполнять самые сложные задания. Тут я спохватилась, что в последний момент кто-то может и отказаться, поэтому добавила на отдельном листке еще четверых, пометив, что это кандидаты, или, так сказать, запасные.
Теперь какое название предложить. Вспомнились старые штучки, и мелькнула мысль назвать отряд «Лилит». Но по зрелом размышлении забраковала. Сразу поймут, что женщина подбирала название и что, скорее всего, она тоже есть в отряде. Ага, кажется, появилась другая, более интересная мысль. К моменту моего попадания в прошлое в моем настоящем был популярен один зверек. Вот его я и предложу. Название короткое, емкое и всем понятное (если
Утром я отправила свою роту на занятия, никому ничего не сказав. Вот Васин примет решение – тогда и узнают. А сама взяла подготовленные бумаги и за пару минут до девяти подошла к зданию штаба, около которого уже прогуливался Васин, время от времени поглядывая по сторонам. Ясно, меня ждет. Сегодня он был в форме.
– Здравия желаю, товарищ капитан.
– Здравствуйте, товарищ лейтенант. Вижу, что вы уже подготовили нужные материалы. Очень хорошо. Идемте работать.
Мы прошли в один из кабинетов, в котором какой-то черноволосый мужик средних лет просматривал разложенные на столе бумаги.
– Исаак Яковлевич, знакомься. Это мой заместитель, Анна Петровна Северова. А это, Анна Петровна, комиссар нашего отряда Фогельсон Исаак Яковлевич.
– Здравствуйте, Анна Петровна. Садитесь, проведем, так сказать, «Совет в Филях». Кстати, Сергей Александрович сказал, что вчера дал вам важное поручение, – я вытаращила глаза, – придумать название нашему отряду.
– Так я придумала. Предлагаю назвать наш отряд «Песец».
Оба мужика немного выпали в осадок. Первым пришел в себя комиссар:
– А почему, позвольте полюбопытствовать, такое странное название?
– Сразу по двум причинам. Во-первых, это хитрый зверек, которого очень трудно поймать и который в то же время сам прекрасный охотник. А во-вторых, выражение типа «немцам пришел полный песец» звучит вполне литературно.
До Васина дошло раньше – филолог как-никак, – и он заржал. Фогельсон недоуменно посмотрел на него, потом, видимо, попробовал выражение на вкус и тоже заулыбался.
– Ну что же. В чувстве юмора вам не откажешь. Как, командир, примем такое название?
– Пожалуй, примем. У него есть еще одно достоинство – оно короткое, что тоже важно. Проще будет шифровать. Будем надеяться, что товарищ Судоплатов утвердит название отряда. Теперь нам с вами, Анна Петровна, как командирам отряда, нужно выбрать себе псевдонимы. Мой псевдоним будет Змей. А что выберете для себя вы?
Тут я вспомнила, как меня неоднократно пытался назвать майор Григорьев, деликатно проглатывая это название в последний момент.
– А я, товарищ капитан, если не возражаете, буду Стервой.
– Хорошо, принимается. Теперь давайте перейдем к спискам.