С утра азгарн заявил мне в ультимативной форме, что моё присутствие возле семейного склепа нежелательно. На данный момент я Тень убийцы гуана Лотарии, и по этическим нормам он не может этого позволить. Вместо этого «щедро» разрешил наблюдать за всей церемонией с балкона.
Я не стала спорить с ним и доказывать, что Влад погиб в честном поединке, на котором сам же и настоял. Азгарн и так был в курсе. Вместо этого на церемонию прощания со своим мужем взяла с собой Филиппа. Я подготовилась. На выделенном мне балконе поставили кресла, на перила повесили траурную ткань и флаг Хоэрвена.
Всё это сделали очень быстро и в последний момент, чтобы Ламмерт не успел вмешаться. И за всей церемонией я следила свысока, как королева за своими подданными.
Даже наблюдая издалека за Ламмертом, я знала, что при одном только взгляде в мою сторону он скрипит зубами от бессильной ярости. Цвета Хоэрвена были красный с чёрным. Добавьте к этому моё траурное платье и слинг-шарф красного цвета, в котором лежал Филипп, и любому станет ясно, к какому роду я себя причисляю.
Пусть азгарн дотянул до последнего, поставив меня утром перед фактом, но и я могу изворачиваться, если прижмёт. Что-что, а моя работа научила меня быстро соображать.
В глазах рябило от количества собравшихся людей. Казалось, вся округа пришла проститься с Владславом. Вот только за мной следили с не меньшим интересом, чем за самой церемонией. Уж слишком необычной вдовой я оказалась.
Отстранённо наблюдая за тем, как урну с прахом со всеми почестями заносят в семейный склеп, я думала о том, оставят ли теперь меня кошмары? Просто этой ночью я проснулась, как от толчка, и увидела возле кровати Влада. Он стоял, заслоняя свет из окна, и смотрел на меня с сыном. Чётко лица его не видела, оно терялось в тени, но уж мужа своего я узнаю из тысячи. Не знаю, как долго это продолжалось. Казалось, время замерло, но стоило мне моргнуть, как он исчез.
Я не стала вставать или кого-то будить. Долгое время продолжала лежать с испуганно колотящимся сердцем, но постепенно успокоилась и опять провалилась в сон. Утром, при ярком солнечном свете, я сама не могла понять, был ли это сон или явь, но сны с Владом меня тревожили. Я вспомнила погребальный костёр и вырвавшееся из моих уст пожелание. Может, из-за этого он не находит себе покоя? Понимала, что сейчас удачный момент пожелать Владу упокоения, но сделать это от чистого сердца не могла, и язык будто к нёбу прилип. Не знаю, возможно, я об этом ещё сильно пожалею, умом всё понимала, а не смогла.
Когда всё завершилось и склеп закрыли, я встала с места и подошла к перилам, обнимая сына у своей груди. Король умер, да здравствует король! Люди приветствовали Филиппа. И меня вместе с ним.
Странно, но Ламмерт не сказал мне ни слова упрёка. Наверное, привык к моим выходкам и понимал, что это бесполезно, не стал зря сотрясать воздух. Вместо этого он потребовал, чтобы я надела на Филиппа артефакт рода. Он собирался в главном зале приветствовать людей, держа на руках наследника и принимая вассальные клятвы верности.
– Пусть видят, кто новый глава и продолжатель рода, – аргументировал он.
Я колебалась. С одной стороны, требование разумное, но с другой…
– Нет, – отказалась я.
– Артефакт рода носят мужчины, и это позор, что он украшает вашу грудь! – разозлился азгарн.
– Мне стыдиться нечего, а кому не нравится – пусть смотрит в другую сторону.
– Вы всё равно не сможете покинуть страну, пока он на вас.
– А с чего вы взяли, что я хочу уезжать? Всё это время я искала сына и сейчас нахожусь там, где моё место.
– Аттану Корнуилса об этом известно? – ядовито поинтересовались у меня.
– Он знает, что я стремилась к сыну.
– Вы его Тень!
– А ещё я мать Филиппа.
– Значит, вы из-за этого не желаете снимать артефакт? Как вы не понимаете, что Его Величество заявит протест вашему Хозяину, и он сам снимет его вашими же руками. Лучше сделайте это сейчас и сами.
Ха, пусть надеется! Он же не знает, что без моего разрешения Ридгарн не может захватить контроль над моим телом.
– Филипп ещё мал. Я не хочу, чтобы кто-то воспользовался его наивностью и заставил отдать артефакт. Ведь ребёнка уговорить проще, чем взрослого человека.
– Я не понимаю, что стоит за вашим упрямством, – нахмурился азгарн, – но вы ошибаетесь, испытывая моё терпение. Взрослого человека заставить что-то сделать намного проще, чем ребёнка. Что вы скажете, если я запрещу вам видеться с сыном?
– Ваше право, – не дрогнула я. – Только человек, который действительно заботится о благополучии Филиппа, никогда не сделает этого.
Ламмерт заскрежетал зубами, испепеляя меня взглядом.
В главном зале азгарн сел в кресло, напоминающее трон. Я передала ему на руки Филиппа.
– Встаньте сзади и снимите с себя эту тряпку! – процедил мужчина, кивая на слинг-шарф.
Не споря, я развязала его, но материю не убрала, а набросила на плечи в виде палантина. Встав позади кресла и положив руку на его спинку, я, в свою очередь, прошипела:
– Мы как семейная парочка на старинных портретах.
Бесили их нравы. Почему мужчина сидит, а женщина вынуждена стоять?!
– Мечтаете о браке? – издевательски поинтересовался азгарн.
– Зачем мне это? В моей жизни уже есть мужчина, для которого я самая лучшая и который любит меня просто за то, что я есть.
– Не обольщайтесь насчёт аттана Корнуилса.
– При чём здесь он?! Я говорю о Филиппе. Он самый важный мужчина в моей жизни, и других мне не надо.
– Любопытно, ваш любовник знает, что ничего для вас не значит?
– Это вы о ком?
– Их так много?
– Не могу понять, кого вы мне решили приписать.
– Не нужно разыгрывать непонимание. Я говорю об аттане Корнуилса.
– Но я действительно не понимаю, это вы его повысили или понизили? Раньше вы его называли просто моим хозяином, – тянула время я, размышляя, с чего это он взъелся.
– Хотите сказать, что между вами ничего нет?
– Хочу сказать, что моя личная жизнь вас никоим образом не касается, – отрезала я. А ещё очень хотелось добавить, что если завидует, то пусть делает это молча.
– Я бы не был так в этом уверен. Моя задача как опекуна – проследить, чтобы наследника Хоэрвена окружали достойные женщины.
«Забавно, он их лично отбирать собирается?» – задалась вопросом я.
– С каких пор вы стали блюстителем нравственности? У меня на родине есть очень хорошая поговорка: «В чужом глазу соринку видит, а в своём и бревна не замечает».
– На что вы намекаете? – вскинулся азгарн.
– Я? Ни на что. Просто любопытно, а кто оградит Филиппа от недостойных мужчин?
– На меня намекаете? – побелел Ламмерт и, повернув голову, пронзил меня ледяным взглядом.
Меня так и подмывало сказать: «Нет, прямо говорю», но заплакал Филипп.
– Ш-ш-ш, – обошла я кресло и склонилась над ним, разглаживая пальцами недовольные складочки на лбу. – Все в порядке. Мы не ссоримся.
Филипп затих, а я посмотрела на азгарна, который напряжённо ждал ответа.
– Очень хочется сказать «да», но, говоря откровенно, пока вы показали себя действительно хорошим опекуном. И раз смогли преодолеть свою антипатию ко мне и допустить меня к Филиппу, то и я справлюсь со своей и смирюсь с вашим присутствием рядом с ним.
Высказав это, я вернулась на своё место за креслом. Азгарн помолчал, а потом дал отмашку, чтобы запускали гостей.
Единственная причина, по которой мне разрешили присутствовать в главном зале, – артефакт главы рода на моей шее. Уже позднее я узнала, что по традиции преемник надевает его, принимая вассальные клятвы. Сейчас сложилась нестандартная ситуация: наследник младенец, опекун к роду Климлитов отношения не имеет, и я – вдова с артефактом на шее, и в довершение ещё и Тень.
Один шибко умный осмелился спросить у азгарна, почему артефакт Климлитов на мне. Тот ответил, что Владслав перед поединком передал его мне.
«Желаете оспорить выбор гуана Лотарии?» – ледяным тоном поинтересовался Ламмерт.
Не желали. Как и подобных вопросов больше не задавали.
Я не обольщалась насчёт нежданного заступничества: артефакт с меня снять он не мог, и приходилось выкручиваться. А если задуматься, судьба неплохо подшучивала над нами, заставляя поддерживать друг друга: то он из-за болезни Филиппа допустил меня к сыну, то я пришла к нему с информацией о Базианах, теперь он дал людям понять, что артефакт – это было решением Влада.
Во время всей церемонии Филипп как будто чувствовал важность момента и вёл себя тихо. Когда всё закончилось, Ламмерт передал его мне, и я покинула собравшихся. Не знаю, что там было дальше. Устала, если честно, да и сына кормить было пора, грудь уже ныла.
Последующие дни были посвящены домашним делам и подготовке к поездке. Азгарн поставил в известность, что через несколько дней мы выезжаем. Он решил со мной посетить земли, которые отошли аттану, а так же остальные доставшиеся ему владения. Подразумевалось, что их я буду посещать с ним. Филиппа брали с собой, и он не собирался доверять его мне.
Под шумок я ещё несколько раз заходила в комнаты Влада, но мы так ничего и не нашли. В изъятой переписке аттан нашёл для себя много интересного, но ничего касаемо интересующей меня информации не было.
Я не знала, где ещё можно поискать. Сунулась в библиотеку, но нашла только несколько отложенных книг и ни клочка личных записей или каких-либо пометок. У меня зародилось нехорошее подозрение, что Влад специально сам всё уничтожил. Если подумать, таким образом он мог подстраховаться, являясь единственным, кто знал путь в мир, где существуют наяриты.
Был ещё кабинет, но попасть в него я так и не смогла. Его занимал азгарн и замкнул защиту на себе. Если насчёт посещения личных комнат Влада он ничего мне не сказал, то сомневаюсь, что промолчал бы, сунься я туда.
Мы с аттаном немного исследовали тайные ходы. Один из них соединял хозяйскую спальню с гостевой. Забавно, для чего? Прежние владельцы селили туда своих любовниц?!
Ридгарн возле кабинета установил маячок, и через тайный ход мы, поплутав, прошли к нему. Жаль, хоть вход туда и был, но войти мы не смогли, на нём тоже стояла защита азгарна. Обычным зрением я видела сплошную стену, а при переходе на магическое чётко прослеживалась дверь, оплетённая силовыми нитями. Это указывало на то, что Ламмерт знал о нём, что говорило о степени доверия к нему у Влада. Мы даже не стали искать, как он открывается.
Не знаю, у меня опускались руки. Неудачи болью отдавались в душе, и я всеми силами боролась с зарождающимся отчаянием. Филипп пока рядом, но что дальше?
Незаметно подошёл день отъезда, и в дорогу я отправлялась с тяжёлым сердцем. Всё предстоящее путешествие казалось пустой тратой времени, которое никак не приблизит меня к моим поискам. Даже Ридгарн со своим хорошим настроением раздражал. Конечно, это ему собственность обломилась, а мне трясись в карете и всё разгребай! Да, я ворчала, и совестно мне за это не было.
Зная мою нелюбовь к поездкам в этом виде транспорта, аттан к этому отнёсся с пониманием, но лишний раз предусмотрительно не лез с разговорами, лишь время от времени я отслеживала его появление по зуду в татуировках.
В карете я находилась с Бетти, кормилицей и Филиппом. Нас сопровождали не только мои люди, но и отряд азгарна. Последний как будто на маленькую войну собрался, столько людей с собой взял.
Когда я спросила, не собираемся ли мы между делом завоёвывать прилегающие территории, он, на моё удивление, даже снизошёл до ответа, сообщив, что всего лишь собирается напомнить некоторым, кто здесь хозяин.
– Не завидую тем, кто страдает склерозом, – хмыкнула я, упаковываясь в карету. С таким эскортом чувствовала я себя сверхважной персоной. Или особо опасным преступником.
От скуки я попыталась вывести кормилицу на разговор, расспрашивая её, часто ли бывал Ламмерт у Влада и какие порядки царили в замке. Та вяло отбрыкивалась, ссылаясь на запрет о сплетнях. Дело сдвинулось после привала. Бетти попросилась немного проехаться в повозке с остальными служанками, ссылаясь на то, что её немного укачало в карете. Я разрешила, так как видела, что ей тесновато сидеть рядом с дородной кормилицей. Сама я ехала с Филиппом, обложившись подушками.
– А где ваш ребёнок? – поинтересовалась я, стоило нам поехать.
– Умер. Слабеньким родился и пяти дней не прожил, – спокойно ответила молодая женщина.
– Извините. Мне жаль.
Мы немного помолчали, и я спросила вновь:
– А ещё дети у вас есть?
– Девочка и два мальчика.
– А кто с ними, когда вы здесь? Кто ваш муж? – заинтересовалась я.
– Мой муж на конюшне. У нас дом за стеной. Старшая присматривает за младшими.
– Как же они без вас?
– Справляются, – пожала плечами она.
– Вы раньше в замке работали?
– Служанкой. После свадьбы с Михаем ушла.
– Почему? Забеременели?
– Муж настоял.
– Что же такого творилось в замке, что он не захотел, чтобы его жена продолжала там работать?
– В замке не принято обсуждать хозяев, – замкнулась женщина.
– Мы же сейчас с вами в карете, и здесь нет никого, кроме нас. К тому же я жена хозяина и имею право знать, – коварно заметила я, и голос мой стал проникновенным: – Послушайте, я не слепая и вижу, как все боятся азгарна Сириллы. Почему? Насколько я поняла, они с Владславом были друзьями. Моего мужа тоже все боялись?
Я видела, что женщина колеблется, но не решается заговорить. Тут ещё и проголодавшийся Филипп проснулся, и она помогла мне с платьем, чтобы я его покормила.
– Давайте вы расскажете мне о том, чему сами были свидетельницей? Это будет не сплетня, а рассказ о вашей жизни. Будем считать, что я очень требовательна к тем, кто окружает сына, и желаю всё о них знать, – вернулась я к нашему разговору, стоило Филиппу взять у меня грудь. – Скажите, сами вы чего желаете? Остаться в замке при наследнике или вернуться домой? Вам стоит только попросить. Я умею быть благодарной.
Вот так! Я видела замешательство женщины. В моих словах не было угрозы, но мне удалось дать ей понять, что со мной лучше дружить.
– Ещё моя прабабка была кормилицей господина. Когда вернулся, хозяин сразу обратился к нашей семье. Я бы хотела остаться, с вашего позволения, – смиренно произнесла женщина, и я поняла, что теперь она моя с потрохами. Для неё будет позором, если я решу заменить её.
– Я рада, что рядом с моим сыном будет преданный Климлитам человек, – кивнула я головой и как бы невзначай погладила артефакт на своей шее. Да-да, я тоже отношусь к этому роду!
Мой безмолвный намёк был понят правильно, и, решившись, женщина заговорила:
– Азгарн Сириллы был частым гостем и оставался подолгу… Хозяин к нему благоволил. Азгарн жесток, не терпит возражений. Все быстро усвоили, что его приказы не обсуждаются. Слуги обязаны исполнять и предугадывать желания гостей… Я видела девушек после ночи с ним…
Речь была сбивчива, давалась с трудом, но я ловила каждое слово.
– Когда азгарн гостил при ингурском дворе, ходили слухи о его жестоком обращении с женщинами, – решила я ей немного помочь, показывая, что понимаю, о чём та говорит. – У него специфические вкусы?
– Ему нравится причинять боль. Его забавляет это. Вы не подумайте, я точно знаю! – спохватилась она, боясь, что я не поверю. – Моя кузина приглянулась ему и многое мне рассказывала. Она влюбилась в него, дурёха. Он был у неё первым. Сначала он был с ней нежным, но потом… она ни о чём не думала, мечтала ребёночка от него родить и, когда понесла, не пошла к целителю. Однажды она не вернулась… Я до сих пор не знаю, это он её из-за того, что втайне понесла, или случайно вышло. – Кормилица промокнула повлажневшие глаза, а я с сочувствием посмотрела на неё.
– А что Владслав? Ему доложили об этом?
– Это был не первый трагический случай, и осмелились заикнуться об этом хозяину, но он не стал слушать, заявив, что слуг у него больше, чем друзей. Выплатили денежную компенсацию… щедрую… и всё.
Та-а-ак, картина начинала понемногу проясняться.
– За время, пока я здесь, кто-нибудь из девушек пострадал? – деловым тоном поинтересовалась я.
– Н-нет, – с запинкой ответили мне, и я незаметно облегчённо выдохнула.
Будь иначе, не смогла бы остаться в стороне. Да хоть тому же королю написала бы претензию. Положение служанок и аристократа несоизмеримы, но первые – собственность Климлитов как-никак. Пусть гибель стражника можно списать на трагическую случайность при тренировке, но со слугами другая ситуация.
Переложив Филиппа к другой груди, решительно произнесла:
– Я поговорю с азгарном, чтобы этого не повторилось.
– Нет-нет, что вы! – насмерть перепугалась женщина. – Азгарн Сириллы не терпит угроз и всегда изощрённо мстит. Он не посмотрит, что вы леди. Поверьте!
– Я не боюсь его.
– Да послушайте! У сайка Баргоуза была красавица дочь. Тот всё надеялся, что хозяин обратит на неё внимание, и они породнятся. На все праздники сюда приезжали. Да и ей хозяин по сердцу был, служанки шептались.
– Владслав ею увлёкся? – без капли ревности спросила я.
– Не знаю… Был любезен, как и со всеми, но сайк весь светился от гордости. Азгарн начал уделять ей внимание, он часто отваживал от хозяина нацелившихся на брак с ним девушек, но она пресекла его ухаживания.
– И?! – не удержалась я, так как женщина замолчала.
– Отец потерял её после бала, и подняли всех слуг. Девушку нашли в комнате азгарна, и она была не в себе. Не обращала внимания на отца и остальных свидетелей, умоляла о близости. Был большой скандал. Сайк потребовал, чтобы азгарн женился, но тот отказался, заявив, что девушка сама пришла к нему и невинной не была. На постели следов крови не нашли.
Лично мне было ясно, что девушку опоили, как и меня Влад, но я пока держала свои выводы при себе, слушая дальше.
– Приглашённый целитель дал молодой леди успокоительное, так как она бросалась на всех мужчин и вела себя ужасно. После осмотра он подтвердил, что девственность девушка потеряла в этот вечер, но азгарн Сириллы дал магическую клятву, утверждая, что её невинности не лишал.
– Кто же это тогда сделал?
– Когда леди пришла в себя на следующий день, она указала на господина, – замявшись, призналась женщина, – но о свадьбе уже не могло быть и речи, ведь её нашли в постели другого. Они уехали, и больше о них я ничего не слышала.
Да уж, мерзкая история. Влад явно воспользовался влюблённостью девушки, а чтобы не жениться, опоил и отдал азгарну. Или я чего-то не знаю? Не хотелось верить, что мой бывший муж – до такой степени мерзавец.
– Наверное, после этого случая отцы опасались привозить своих дочерей в замок?
– Первое время после скандала было затишье, но потом всё вернулось на круги своя. Слишком многих привлекало высокое положение господина, несмотря ни на что.
– Хотите сказать, что подобные истории ещё случались? – зацепилась за последние слова. Я догадывалась, почему Влад не спешил жениться. Зачем ему жена, которая не принесёт наследника? Хотелось верить, что Ламмерт для него был неким буфером, который перетягивал внимание слишком настойчивых кандидаток на себя.
– Разное бывало…
Неожиданно наша карета остановилась. Я выглянула в окно, желая узнать причину, и удивилась, когда увидела спешащую в нашу сторону Бетти.
– Что случилось? – спросила у неё, когда та открыла дверцу.
– Ничего. Мне уже лучше. – Девушка выглядела донельзя смущённой.
– Тогда садись.
Та забралась в карету, и стоило закрыться дверце, как мы тут же поехали. Я с недоумением переглянулась с кормилицей, которая поджала губы. Не поняла, мы из-за Бетти останавливались?!
Разговор прекратился сам собой. Я видела, что кормилица больше и слова не скажет, а мне было о чём подумать. Лишь позднее я узнала, что азгарн, заметив мою служанку в повозке, отчитал её за то, что она прохлаждается, когда может в любой момент понадобиться своей госпоже.