Часть вторая

Незабываемое утро. Оно воистину незабываемое, когда стимулом к пробуждению служит удар утыканной гвоздями дубиной в грудь. Хотя, надо признать, самые сладкие сны подобная побудка развеивает вмиг. Такой вот утренний сюрприз…

У меня даже не хватило сил заорать от нестерпимой боли, пронзившей все тело. Грудь горела неистовым пламенем, не позволяя толком вздохнуть, а изо рта вырывались лишь судорожные всхлипы.

Слепо шаря перед собой негнущимися руками, я склонился вправо и дотянулся до брошенной на стул куртки. Вцепившись в нее, как утопающий в подвернувшуюся щепку, подтянул к себе и, чуть отдышавшись, принялся шарить по карманам в поисках коробочки с дурью. Высыпав на ладонь золотистые шарики, не глядя бросил в рот сразу два или три и, не теряя ни мгновения, разгрыз фольгу.

Полегчало… Осторожно вытерев выступившие слезы, я проморгался и огляделся. Вокруг никого. Поблизости нет никаких незваных гостей, решивших поиздеваться надо мной. Один только бес сидит на подоконнике и ухмыляется.

«С добрым утром!» — поприветствовал он.

«…», — ответил я ему подборкой из самых неприличных слов. В такое доброе утро иное просто в голову не лезло.

«Грубый ты и невоспитанный, — с сожалением поцокал языком мерзкий бес. — Я тут, понимаешь, стараюсь, помогаю ему…»

«Оно и заметно! — бросил я, с трудом удерживаясь от площадной брани, которой только и можно оценить старания этого помощника. — Спор продул, а расплачиваться не желаешь?»

«Ну почему же? — удивленно воззрился на меня бес. — Я все сделал согласно уговору».

«Тогда почему я помираю от боли, если ты исцелил меня от этой вашей иномирной заразы?» — с сарказмом осведомился я.

«А ты б еще резвей кувыркался с отбитым-то нутром да треснувшими ребрами, глядишь, мне и не понадобилось бы тебя от ламмы избавлять! Сам бы раньше сдох!» — с ехидством ответил бес. Переместившись с подоконника на кровать, он подобрался ко мне поближе и проникновенным голоском выдал: «Но, разумеется, я могу избавить тебя и от боли. Тебе достаточно подписать вот этот стандартный договор — и всего делов!»

Перед бесом мгновенно материализовался большой пергаментный лист, и хвостатый пройдоха тут же сунул его мне в руки.

«Что это?» — спросил я, удивленно разглядывая непонятный документ. От начала-то все разборчиво написано — договор на оказание безвозмездных бесовских услуг по моему исцелению, а дальше шрифт такой мелкий, что, как ни силься, не разберешь, что там намалевано.

«Да пустая формальность в общем-то, — уверил меня бес и принялся тыкать пальцами в пергамент: — Тебе нужно только подписать здесь и здесь, и отныне боль не будет тебя беспокоить».

«Да? — недоверчиво хмыкнул я и поинтересовался: — А что это тут внизу так меленько написано, что и не разберешь?»

«А это несущественные детали, — пренебрежительно махнул лапкой бес. — Видишь же, как мелко написаны? Это чтоб сразу была видна их незначительность. — И, склонившись ко мне, доверительно сообщил: — У нас не принято составлять запутанные документы, и самое главное всегда идет вначале и выделено большими буквами. Так что не сомневайся — подписывай».

Проникновенная речь беса живо напомнила мне встречу с одним прилизанным недомерком в ростовщической конторе, принадлежащей ордену Несущих Свет. Все тот же вкрадчиво-льстивый тон… И непомерные проценты по займу. А просрочишь хоть раз уплату, мигом все имущество уйдет с молотка.

«Не буду я ничего подписывать, — сказал я замершему в ожидании бесу. — Не так уж мне и плохо. А после „ледка“ боль практически не ощущается».

«Ну как хочешь…» — Разочарованно повздыхав, бес развеял пергамент серой дымкой.

«Ты мне лучше вот что скажи, — предложил я, возвращаясь к главному. — С плесенью-то этой ты правда разобрался? Убрал ее из моего тела?»

«Ну да, как и договаривались», — подтвердил рогатый.

Я с неимоверным облегчением вздохнул и откинулся на подушку. Спасен! Как мало нужно для счастья… А бес с ухмылкой продолжил: «Ты бы все равно не помер, так что мне это ничего не стоило».

«Что?! — изумленно разинул я рот. — Как это не помер бы?!»

«Да вот так! — хохотнул бес, открыто скалясь. — Это только для людей ламма смертельно опасна. Но ты-то не человек! Твое тело быстро отсекло этого паразита от энергетических потоков, и он был обречен на медленную гибель!»

«Как это — не человек? — ошарашенно уставился я на явно сбрендившего беса, несущего сущую нелепицу. — И кто же тогда я?»

Бес озадаченно почесал затылок и оббежал вокруг меня, разглядывая при этом, как некую диковинку. Остановившись, он неуверенно предположил: «Может… животное?»

Меня всего затрясло, настолько сильным оказалось желание схватить эту подлую скотину, измывающуюся над бедным человеком, и спустить с нее шкуру. А сверху посыпать солью! А потом оттащить гаденыша в храм и посадить в чашу со святой водой!

Ну до чего же жаль, что бес нематериален… Обдурил скотина, так еще и издевается!

Скрипя зубами от злости, я все же взял себя в руки и пообещал катающемуся со смеху бесу: «Ничего, мы с тобой еще поквитаемся… Посмотрим, как ты будешь веселиться в храме!»

«Ой напугал! — пуще прежнего захохотал рогатый. — Еще неизвестно, кому там хуже придется, мне или тебе! Я-то не сильно опечалюсь, когда меня домой спровадят, а вот тебя инквизиторы мигом на костер отправят! Нелюдь никто жалеть не будет!»

«Это мы еще посмотрим, нечисть поганая!» — зло процедил я, но лишь для того, чтобы за бесом не осталось последнее слово. Как-то быстро у меня истаяла уверенность в том, что удастся поквитаться с этим прохвостом с помощью священнослужителей Создателя. Слишком уж все сложно… Если бес не врет, то и правда можно на костре очутиться.

«Посмотрим-посмотрим!» — как-то слишком уж радостно осклабился бес.

С подозрением глянув на него, я поинтересовался: «А не брешешь ли ты, нечисть поганая, будто я не совсем человек?»

«Честное бесовское!» — клятвенно уверил, сложив лапки у груди, бес.

«Что-то не верю я в твою честность, — недоверчиво покачал я головой. — И, похоже, ты просто морочишь мне голову».

«А зачем мне это? — удивился рогатый и присоветовал: — Ты лучше родителей своих расспроси, может, и дознаешься, откуда ты такой взялся. — И с немалым ехидством добавил: — Но если ты и им не веришь, то можешь, конечно, узнать у святых отцов, кто ты есть. Уж они тебя точно не обманут!»

«Раньше проблем с посещением храма у меня не возникало», — заметил я, вспомнив об этом важном факте. У родителей-то, как советует бес, не спросишь…

«И сейчас не возникнет, — пожал плечами рогатый и пригрозил: — Но при проведении обряда экзорцизма я не премину показать всем твою истинную сущность, которая так хорошо упрятана под оболочкой обычного человека».

«Скотина ты подлая, бес!» — с чувством выругался я, обхватив руками голову, которая пухла от сонма догадок и предположений.

Непонятно, брешет бес или это правда… Нечеловеческая природа легко объяснила бы имеющийся у меня странный дар… И причину, по которой родители выкинули меня на улицу. Да только бесам верить нельзя. Это ведь лживые и зловредные создания. Их хлебом не корми, дай какую-нибудь пакость учинить. Так что, несомненно, прохвост рогатый морочит мне голову, заставляя сомневаться в своем человеческом происхождении. Глупо будет подыгрывать ему, у меня нет ни одного повода сомневаться в себе. Наличие ущербного дара можно и иначе объяснить. А других отличий я за собой никогда не замечал. Обычный человек, такой как все. Что внешне, что в душе. У меня же не возникает необъяснимого желания загрызть кого-нибудь, подкараулив на темной улочке, или еще что… Все как у всех — подзаработать деньжат, чуток пробиться в жизни да завести семью… Нормальные человеческие запросы…

Покачав головой, я покосился на беса, который завалился на спину и сосредоточенно разглядывал потолок, и криво усмехнулся. Ничего, все равно ты в пролете, отродье рогатое. Так или иначе, я жив, а ты очень скоро отправишься в ту проклятую Создателем дыру, из которой тебя вытащил сэр Родерик. А я еще и в прибытке окажусь.

«Ладно, бес, забудем, — великодушно предложил я. — Пусть ты надул меня с изгнанием этой самой ламмы, но зато выиграл поместье. Так что будем считать, что ты сделал доброе дело».

«Да мне и это ничего не стоило, — покосившись на меня, хитро сощурился бес. — Я бы все равно играл на выигрыш».

«Это еще почему?» — озадачился я.

«Да потому что игорные дома не для того предназначены, чтобы в них кто ни попадя деньги выигрывал! — заржал, как конь, бес. — Из-за этого выигрыша проблем у тебя будет выше крыши!»

В этот самый миг хлопнула входная дверь. Наверное, Роальд узнал у Кэйли, что я отправился домой, и пришел проверить, как я тут — жив или помер уже.

Поднявшись с постели, я потер лоб и взял со стула рубашку. И усмехнулся, глядя на скалящегося беса. Все равно это злокозненное существо не смогло испортить мне настроение. Я жив, почти здоров и при деньгах. Что еще нужно? А проблемы… Да когда их не бывает-то? И ничего, живут же люди.

По лестнице застучали каблучки, и я недоуменно нахмурился. Неужели это Кэйли явилась? Но без спроса ко мне только Роальд заходит да Вельд вламывается…

— Вот так чудное видение посетило нас с утра, — не иначе как от чрезвычайного удивления озвучил я свои мысли, когда дверь в комнату распахнулась. В мой дом вторглось истинное воплощение соблазна… Леди Кейтлин собственной персоной. Которая и при свете дня все так же вызывающе эффектна в этом возмутительном черном с серебром костюме. И так притягательно красива, что при взгляде на нее начинает кружиться голова. Непроизвольно облизнувшись на представший передо мной поразительно обольстительный образ, я подозрительно покосился на ухмыляющегося беса.

«А я что? — тут же возмутился рогатый. — Я тут не при делах!»

«Значит, это не сотворенная тобой иллюзия?» — на всякий случай уточнил я. Просто появление в моем доме этой благородной леди ну ни в какие ворота не лезло.

«Да ты что? Какая иллюзия? — обиженно засопел бес. — Я же не могу их создавать без твоего соизволения».

Я ожесточенно потер лоб, глядя на потрясающе обворожительную гостью. Но, как и следовало ожидать, это ничуть не помогло. А все убойная доза «ледка»… Не иначе из-за него затянутая в замшу красотка вгоняет меня в состояние восторга, от которого захватывает дух. И душу сжимает когтистая лапа жажды обладания…

Просто безумие какое-то… Непредставимое ранее. Но действительно ли вся проблема в «ледке»? Или, может, в охватившем меня сумасшествии есть немалая заслуга самой девицы? Ведь не зря святые отцы предупреждают, что демоны обольщения чудовищно опасны… Раз уж полукровка вводит человека в такое искушение, значит, их надо не просто остерегаться, а обходить десятой дорогой.

— Проспался, стражник? — осведомилась леди Кейтлин, остановившись в дверном проеме. И удовлетворенно кивнула: — Это хорошо.

Чуть склонившись влево, благородная девица оперлась плечом о косяк и скрестила руки на груди. Внимательно оглядев меня, глубокомысленно заметила:

— Однако шкура у тебя хорошая… непорченая совсем… Зря Мэджери отказалась от идеи пошить из нее сапожки…

— Ага, — глупо ухмыльнувшись, покивал я, даже не уловив смысл фразы. Понял только, что похвалили. Ну невозможно сконцентрироваться на беседе, когда перед тобой такая потрясная девица. А ножки у нее какие… Такие длиннющие… стройные…

Малость забывшись, я тоже отпустил леди комплимент:

— У вас тоже все весьма… и весьма… — И, немного засмущавшись, покрутил свободной рукой, рисуя ее поразительный образ. Правда, художник я аховый и вышло что-то непонятное с округлостями. А так хотелось нарисовать ее изумительно стройную фигурку…

— Что значит «весьма и весьма»?! — возмущенно вскинулась леди и с подозрением поинтересовалась: — Ты пьян, что ли, стражник?

— Нет, ни в одном глазу! — помотал я головой. Но, вспомнив об одном немаловажном факте, смущенно добавил: — Только «ледком» закинулся…

— И это нормальный мужчина! — закатила глаза девушка.

— Ага, — самодовольно покивал я, расплываясь в улыбке. Превозмогая восхищенное обалдение, все же осведомился: — А… чем обязан вашему визиту, леди? — И, вспомнив о рубахе в руках, быстренько набросил ее на себя. А то как-то неловко перед благородной особой.

— Да вот проезжала мимо и решила навестить одного наглеца, — объяснила свое появление в моем доме леди Кейтлин. — Дай думаю, зайду погляжу, как он… Жив ли еще…

— Ага, — почесал я затылок. И озадачился. Что за чушь? Да на нашу улочку благородные леди отродясь не заглядывали! Чай не в центральном квартале живем. И если бы здесь такие потрясающие красотки устраивали верховые прогулки по утрам, я бы точно об этом знал. Не мог же я пропустить такое захватывающее зрелище…

А намеки какие-то непонятые к чему? Не поймешь ведь, то ли она беспокоится о моей жизни, то ли намекает на скорое ее окончание… Что ей вообще от меня нужно? Глазки у нее поблескивают, вроде как что-то предвкушает…

— Раз ты жив-здоров, мне ничто не мешает потребовать от тебя удовлетворения! — довольно заключила девушка.

— Чего?! — Я чуть не упал, услышав такое недвусмысленное предложение из уст благородной девушки. А затем хлопнул себя ладонью по лбу. Доболтался вчера… Раздавая налево и направо громкие обещания доказать в постели собственную мужскую состоятельность. И теперь вот требуют ответить за свои слова… Допрыгался до того, что на меня обратило внимание обольстительное создание, несущее мужчинам смерть. Тут ведь и отказаться нет никаких сил, и жить все же хочется…

Глядя на нахмурившуюся девушку, видимо истолковавшую мое долгое молчание как намек на ее непривлекательность, я поспешил успокоить ее, а заодно выкрутиться из угрожающей ситуации:

— Нет, ну я могу, конечно, могу… Но у меня девушка есть…

— Что?! — взвилась благородная девица и, стиснув кулачки, будто собираясь драться, уставилась на меня злыми-презлыми глазами.

— А… — ошалело похлопал я глазами и покраснел, поняв, что сболтнул не то. Вот же еще беда… Но леди Кейтлин сама виновата. Несет всякий вздор — поди сообрази, что она имеет в виду. До такого бреда, как вызов от девушки, я и додуматься не мог. В старых книгах упоминаются случаи, когда в дуэлях участвовали представительницы слабого пола, но то ведь просто забавные предания, а в жизни такого нет. Ну разве что где-нибудь в Аквитании… Там и не до такой дурости могут додуматься.

— Это была последняя капля, стражник, — прошипела, сверкая потемневшими от гнева глазами, леди Кейтлин. — Ты поплатишься за свою вызывающую наглость!

— Вы это, леди, извините, если обидел вас ненароком… Я не со зла… — хриплым голосом протянул я, не в силах оторваться от удивительно красивых изумрудных глаз.

— Не со зла? — возмущенно вопросила леди. — А твое вчерашнее гнусное замечание в адрес Мэджери тоже было не со зла?

— Так это я по доброте душевной подсоветовал, — попытался объясниться я. — Хотел ее образумить… Чтобы она отказалась от порочных удовольствий девичьих забав… — И смутился, поняв, какую чушь сморозил. Опоздал я со своим советом. Нужно было вразумлять леди Мэджери до того, как она встретилась с демоном обольщения. Теперь же любые слова бесполезны и глупы… Кто же откажется от связи с суккубом после дела.

— Ах ты… животное! — залилась краской молодая леди, едва не подпрыгнув до потолка. Видать, думала, что никто не замечает очевидного в ее отношениях с Мэджери, вот и рассердилась.

— И ничего я не животное. — Меня задело это замечание. Хотя чего я ждал — слов признательности? Правду никто не любит…

— Ох и проклянешь ты не раз свой слишком длинный язычок, стражник! — пообещала девица, зло сузив глазки.

— Это может быть, — не стал я спорить со своей рассерженной гостьей.

— Такой урок тебе будет, что до конца жизни не забудешь! — продолжила она, словно и не услышав моих слов.

— А может, не надо? — миролюбиво предложил я.

— Надо-надо, — уверила леди Кейтлин, очень недобро улыбнувшись при этом.

— И что же вы собираетесь предпринять? — осторожно поинтересовался я, мысленно взмолившись, чтоб она только не вздумала ко мне подходить. Не выдержу ведь искушения и наброшусь на это воплощение обольщения.

— Ну… В первую очередь рассматривается вариант с небольшим членовредительством, — охотно поведала о своих замыслах леди Кейтлин.

— Что-то меня такой вариант совсем не вдохновляет! — не сдержавшись, фыркнул я.

— А кого это волнует? — вопросительно приподняла бровь благородная леди и уверенно бросила: — Как я захочу, так и будет!

— Мечтать не вредно! — с ехидной усмешкой заметил я, решив осадить обнаглевшую гостью. — А вот на деле воплощать свои «хочу» силенок не хватит!

— Уверен? — холодно улыбнулась леди, постукивая пальчиками левой руки по эфесу шпажки. — Желаешь доказательств?

— А оно вам надо?.. — лениво протянул я, отступая к стулу, на спинке которого висел поясной ремень с фальшионом. Мало ли что взбредет в голову этой дурехе? Вдруг и правда бросится на меня со своей зубочисткой? Придется тогда ее скрутить и сопроводить в управу… Порезать-то она меня вряд ли сумеет, здесь ей не турнирная площадка, а маленькая комнатка, особо не развернешься. Как раз на схватки в таких местах и идет упор в обучении стражников.

— Ах, вижу, ты не веришь в мои силы, — разочарованно вздохнула девица. — А зря…

— Да нет, не зря, — покачал я головой. — Я благородному искусству боя по правилам не учен, так что у вас нет ни единого шанса с этой вашей шпажкой.

— Правда? — вроде как не поверила девушка и злорадно рассмеялась. — А кто сказал, что я собираюсь использовать против тебя благородную сталь? — С этими словами она подняла левую руку и повернула ко мне открытую ладонь.

Я и дернуться не успел, как передо мной сформировался круг голубоватого марева. Мой славный «Щит Света» только моргнул, и меня впечатало в стену «Сгустком Воздуха»…

От удара помутилось в глазах, и я утратил контроль над телом. Но не упал, как следовало ожидать. Нетолстый голубоватый диск продолжал давить на грудь, прижимая меня к стене.

Демон знает что творится… Или мой защитный амулет сдох, или у нас в городе развелось чересчур много могущественных Одаренных…

— Вот так-то! — удовлетворенно проговорила девушка, подойдя ко мне практически вплотную. И, склонив голову чуть набок, выдала: — Все мужчины такие предсказуемые… Вас так легко ввести в заблуждение, просто повесив на пояс шпагу…

— Ладно-ладно, обыграли вы меня, леди, признаю, — немного придя в себя после удара об стену, сказал я. — А теперь отпустите.

— Да зачем же мне тебя отпускать? — удивилась леди Кейтлин. — Мы же еще не разобрались с твоим наказанием. Так что раз попался, стой и помалкивай.

— Ну попался, — с досадой признался я, прекращая бесполезные попытки освободиться. Проклятая дурь так затуманила сознание, что слияние со стихией Воздуха не удавалось. К тому же, если я обрету свободу, может стать еще хуже. Кейтлин не утратила своей магнетической притягательности… И подошла слишком близко… Упаду прямо на нее… А она так обворожительна… И так приятно пахнет…

— Деться тебе теперь некуда. Хорошо, что ты это понимаешь, — одобрительно высказалась леди Кейтлин. — Проще будет разговаривать.

— И что теперь? — Из последних сил придушив обуревавшее меня желание плотских наслаждений, которое вызывала полукровка, я попытался вразумить одержимую жаждой мести девицу: — Преступление против стражника коронного города — это ведь преступление против государства. Оно вам надо? На каторге захотелось побывать?

— А теперь мы займемся задуманным… — промурлыкала Кейтлин, достав из ножен короткий кинжал. Дав мне хорошенько рассмотреть острое лезвие, она с кроткой улыбкой на устах заметила: — А по поводу преступления… Ты ведь сейчас не на службе, а потому являешься таким же рядовым гражданином Империи, как и все.

— Вы плохо разбираетесь в законах, — выругавшись про себя и бросив злой взгляд на потешающегося беса, максимально убедительно заявил я.

— Это вряд ли, — покачала головой леди. Устремив взгляд вверх, она задумчиво проговорила: — Как же там?.. «…за членовредительство, не повлекшее потерю трудоспособности, нанесенное простолюдину человеком благородного сословия, последний карается штрафом в размере от одного до пяти золотых ролдо…» — И, чуть поразмыслив, заметила: — Думаю, я могу позволить себе такие траты.

— Может, все-таки не надо? — поежившись, покосился я на кинжал, находящийся аккурат на уровне моего пояса. Ситуация перестала казаться такой веселой и забавной, какой она выглядела под влиянием дури. С этой обворожительной стервы и правда станется что-нибудь нужное мне отрезать…

— Может быть, — загадочно улыбнувшись, согласилась леди Кейтлин. — Но в этом случае тебе придется кое-что сделать…

— И что же? — немедленно осведомился я, так как вариант с членовредительством совсем не прельщал.

— Ну ты же у нас, говорят, герой, — поддела меня благородная леди. — Вот и объявишь сегодня во всеуслышание, что собираешься совершить новый подвиг в честь бесконечно прекрасной леди Мэджери ди Орлар, баронессы Кантор.

— Какой подвиг?! — обалдело уставился я на сумасшедшую девицу и помотал головой. Ничегошеньки не понятно. Тут разве что можно вспомнить красивую традицию высшего сословия, когда обычная помолвка превращается в целый ритуал. И начинается все как раз с совершения героического деяния в честь дамы сердца. Только я-то не благородный и с такими заявками на руку и сердце баронессы буду выглядеть как минимум глупо. Да и не примет она никогда таких посягательств с моей стороны.

Обдумав все, я сказал:

— Это даже не забавно, леди. Я не благородный сэр, чтобы делать баронессе Кантор публичное предложение руки и сердца.

— Ничего страшного, — уверила, широко улыбаясь, девушка. — За совершение этого подвига тебе моментально будет даровано наследное дворянство!

— Это что ж я такое должен совершить? — недоверчиво отнесся я к подобному заявлению.

— Убьешь огнедышащего или льдистого дракона, — с милой улыбкой уведомила леди.

— Дракона?! — У меня отвисла челюсть. А когда я все же захлопнул рот, то дернул правой рукой. Так хотелось приложить указательный палец к виску и покрутить. Очень уж подходящий для данного случая жест. Благородная девица определенно спятила. С обычными драконами целые воинские подразделения борются, а она мне предлагает грохнуть в одиночку практически неуязвимое магическое существо. Она б еще голову сумеречного дракона потребовала. Чтобы у меня уж наверняка не было никаких шансов. Там архимаги пасуют, а тут я заявлюсь весь из себя такой… герой… годный лишь на легкий перекус для летающих ящеров. Хотя в одном она права — есть такой императорский эдикт о возведении в дворянское достоинство лиц, одержавших верх в схватке с магическими драконами. Правда, пока лишь двое Одаренных высших ступеней посвящения смогли получить таким образом благородный титул. Да и то, по слухам, для этого они объединили усилия, а не поодиночке действовали.

— Ты не ослышался, стражник, именно дракона, — подтвердила свои слова леди Кейтлин. — И до сегодняшнего полудня ты должен заявить во всеуслышание о совершении такого подвига в честь Мэджери.

— Леди, вы в своем уме?! — не выдержал я. — Схватка даже с обычным драконом — это верная смерть для любого, самого сумасбродного героя!

— А я тебя не заставляю с ним биться, — усмехнулась Кейтлин. — Достаточно твоего публичного обещания. А его исполнение останется на твоей совести.

До меня наконец дошло. Стала ясна суть коварного замысла обозлившейся на меня благородной девчонки. Видимо, ее уже познакомили с нашей кельмской достопримечательностью — с Буном-акулой. Славный был когда-то рыбак… Пока однажды заезжий матрос не рассказал о необычном способе ловли акул. Дескать, на дальних южных островах рыбаки не заморачиваются ни с какими сетями или донками. Берут простой нож, отплывают на лодке от берега, а как приметят акулу, прыгают в воду и режут ее, как свинью. Вот и вся ловля. Тогда, будучи в сильном подпитии, Бун и заявил, что тоже так сможет. И пообещался перед всеми доказать это на деле. Да только наши акулы не чета южным, которые всего-то три-четыре фута длиной. У нас такие здоровущие встречаются, что на них с палубы корабля смотреть боязно, — в распахнутую пасть шестивесельная шлюпка помещается… Простым ножом такую акулу разве что защекотать до смерти можно… Выйдя в море и поглядев на наших страшилищ, Бун сразу протрезвел. Ну и спасовал, не полез дразнить акул с ножичком. С того времени и прозвали его Буном-акулой. И до сих пор каждый норовит при встрече подначить и поинтересоваться, как там обстоят дела с ловлей зубастых чудовищ.

А с драконом еще хуже выйдет… По улице не пройдешь ведь потом, чтобы никто не поддел и не спросил, как там обстоят дела с обещанным подвигом. Буна-акулу еще довольно добродушно поддразнивали, да и то он спился…

— Ну так что? — требовательно вопросила леди.

— А для вас, случаем, не надо никакого дракона убить? — Оторвавшись от нерадостных размышлений, я решил попытаться заморочить голову благородной девице. — А то как-то некрасиво решать такие дела за леди Мэджери.

— Да после того, что ты мне тут наговорил, я соглашусь принять от тебя разве что сумеречника! — вскинулась возмущенная девица.

— Даете слово, что примете такой подвиг в вашу честь? Убийство сумеречного дракона? — коварно ухмыльнувшись, продолжил я. Мне-то один бес, какого магического ящера убивать. Все равно шансов нет. А если вдруг случится чудо… то кто-то у меня попляшет! Заранее взятое обязательство принять подвиг — это фактически обет выйти замуж за героя, так по ритуалу благородных выходит.

— Даю слово, — не думая, кивнула Кейтлин. — Но давай-ка вернемся к делу, стражник. Что ты выбираешь: небольшое, но очень болезненное членовредительство или необязательное для выполнения обещание совершить подвиг?

— Э-э… — протянул я, изумленно наблюдая за поднявшейся в воздух лоймской вазой, до сей поры спокойно стоявшей на тумбе и не демонстрировавшей склонности к полетам.

— Что «э-э»? — передразнила меня леди Кейтлин и пригрозила обнаженным кинжалом: — Выбирай уже скорей!

Но я не удосужился дать ответ — меня больше занимала летающая ваза, обогнувшая по дуге кровать и приблизившаяся к нам. Кейтлин все же что-то заметила в моих глазах и попыталась обернуться. Но было слишком поздно. Ваза резко поднялась к потолку и тут же рухнула на голову благородной девице. Да так, что у той враз закатились глаза, подкосились ноги, и она рухнула на пол как подкошенная. А ваза после удара разлетелась на сотню маленьких керамических обломков…

Ошалело похлопав глазами, я пригляделся получше и различил зыбкую прозрачную фигуру, едва заметную на фоне окрашенной в белый цвет стены. Однако сообразить, что понадобилось в моем доме неизвестному призраку, я не успел. «Сгусток Воздуха» развеялся, и я грохнулся на пол, неплохо приложившись лбом о деревянные половицы. А когда вскочил на ноги, очумело мотая головой, увидел перед собой уже не прозрачную фигуру, а человека в длиннополом сером плаще с глубоким капюшоном. Прямо скажем, подозрительный персонаж, да еще и скрывающий нижнюю часть лица под шелковой повязкой. Видны только очень красивые светло-голубые глаза…

— Леди Энжель?! — ахнул я.

Девушка коротко кивнула и, сбросив с левого плеча небольшой рюкзачок, склонилась над бессознательной Кейтлин. Стянув тонкие кожаные перчатки, приложила руку к шее темноволосой стервы. А затем, отстранившись, резко разогнулась, выпрямляясь во весь рост и успокоительно проговорила:

— Ничего страшного, минут через пятнадцать очнется.

— Это хорошо, — облегченно вздохнул я и уставился на ангельской красоты девушку, стянувшую с лица повязку и откинувшую назад капюшон.

— Надеюсь, я не ошиблась, вмешавшись с ходу в вашу схватку? — осторожно поинтересовалась очаровательная златовласка и самую чуточку покраснела. — То, что происходило между вами… это же не было любовной игрой?

— Упаси меня Создатель от таких игр! — с чувством высказался я.

Энжель облегченно вздохнула и очаровательно улыбнулась. Я немного отодвинулся назад. На всякий случай. Конечно, эта леди не имеет никакого отношения к суккубам и не вызывает безумного желания немедленно схватить ее и затащить в постель, дабы предаться пороку и разврату, но как же она прекрасна… Сияет такой необыкновенной чистой и невинной красотой, что дух захватывает.

Спохватившись, я отвел взгляд от юной леди, пока совсем не спятил от восторженного умиления, охватившего меня. И чтобы хоть немного отвлечься, поднял с пола бессознательную Кейтлин и уложил на свою кровать. Там ей будет удобнее, чем на коврике. Хотя, возможно, я слишком добр к этой стерве. Просто приятно подержать ее на руках… Вельд обзавидуется.

— Значит, я удачно зашла, — продолжила нашу беседу Энжель.

— Это да, — кивнул я, улыбнувшись. — Спасибо за помощь.

— Пустое, Кэрридан, — отмахнулась девушка. — Я перед тобой в неоплатном долгу.

— Ничего вы мне не должны, — уверил я благородную леди.

— Ты хороший человек, Кэрридан Стайни, — тепло улыбнулась Энжель и вздохнула: — А я вчера так растерялась, что даже спасибо тебе не сказала… Это я и зашла исправить. — Шагнув ко мне, порывисто поцеловала в щеку и, немного отстранившись, шепнула: — Спасибо…

— Да не за что, — пробормотал я, силясь держать себя в руках.

— Нет, есть за что, — не согласилась со мной леди и сокрушенно покачала головой: — Как жаль, что не в моих силах достойно вознаградить тебя… У меня ничего нет…

— Да ничего мне не нужно, — заверил я леди Энжель. — Не беспокойтесь об этом.

«Ты что мелешь, пустоголовый?! — возмутился до сей поры помалкивавший бес. — Ты ж спускаешь в нужник такую прекрасную возможность затащить эту премиленькую лапочку в постель. Да она еще и благодарна будет, что ты позволил ей тебя отблагодарить!»

«Заткнись, скотина рогатая!» — всерьез обозлился я на беса, склонявшего к совершению гнусности в отношении чистой и непорочной девушки, доверчиво взирающей на меня.

— Ты хороший человек, Кэр, действительно хороший, — повторила Энжель, и глаза у нее подозрительно заблестели, будто расплакаться собиралась. Сдержавшись, девушка изобразила на лице улыбку и с грустью вздохнула: — Жаль, мы не встретились раньше… Теперь-то рассчитывать не на что… — И преувеличенно весело проговорила: — Да и о чем это я? Не может быть, чтобы у такого славного парня не оказалось любимой девушки, а то и невесты!

— Ну… — растерялся я, а мысли так и заметались в голове. Что ж ответить-то?!! Сказать, что нет у меня никакой девушки? Получится, что я вовсе и не славный парень. Ляпнуть, что есть? Выйдет еще хуже…

Но придумать хитроумный ответ, из которого можно было бы понять, что нам с Энжель ничто не мешает подружиться, я не успел. Хлопнула входная дверь, и до меня донесся довольно знакомый голос:

— Тьер Стайни! Тьер Стайни, вы дома? — И прежде чем я успел ответить, тьер Кован громко кому-то сказал: — Обыщите тут все!

Энжель вдруг побледнела и принялась лихорадочно натягивать на голову капюшон плаща. Она метнулась было к окну, но тут же от него отшатнулась.

— В чем дело? — шепотом спросил я. — У вас какие-то неприятности с третьей управой?

— Да, — тихо призналась Энжель, опустив голову. Она поняла, что бежать ей некуда, и устремила на меня полный покаяния взор: — Не нужно мне было приходить… Теперь и у тебя ни за что неприятности будут…

— Это мы еще поглядим, — приободрил я леди, осматриваясь. Да только спрятать ее некуда… Но нельзя же позволить, чтобы такая чудесная девушка сгинула в казематах третьей управы. К счастью, наткнувшись взглядом на отдыхающую на моей кровати Кейтлин, я сообразил, что можно сделать, дабы спасти невинную златовласку.

— Помоги мне ее раздеть! — отрывистым шепотом бросил я на ходу, устремляясь к постели.

— Зачем? — так же шепотом спросила юная леди, взирая округлившимися от удивления глазами.

— Так нужно!

Девушка, слегка кивнув, принялась помогать снимать с Кейтлин одежду.

— Тьер Стайни, вы дома? — донесся до нас громогласный вопрос Кована.

Мы с Энжель переглянулись и еще быстрее начали бороться с пуговками и шнурками, освобождая темноволосую красотку из замшевого плена. Страшно увлекательное занятие, если бы не дикая спешка…

— Прикрой ее немного покрывалом и прячься под кровать! — велел я Энжель, услышав скрип ступенек. А сам, сбросив на ходу рубашку, метнулся к двери.

— О, тьер Стайни, так вы все же дома?! — остановился на середине лестницы Кован.

— Дома, — кивнул я, быстренько прикрывая за собой дверь. Увидев внизу в гостиной еще четверых служащих третьей управы, изобразил на лице неописуемое удивление: — А что здесь происходит?

— Это? — оглянулся Кован и кашлянул, чтобы привлечь внимание своих помощников, шарящихся по первому этажу. — Это вынужденная необходимость, тьер Стайни. Приношу свои извинения за внезапное вторжение, но такова служба.

— Выходит, меня записали в мятежники? — поинтересовался я, рассчитывая увлечь Кована беседой и дать Энжель время исполнить мою задумку в лучшем виде.

— Нет, тьер Стайни, — усмехнувшись, покачал головой Кован. — Увы, но все гораздо прозаичней. Ночью был убит граф ди Сейт, и мы идем по следу преступницы. Несомненно знакомой вам леди Энжель ди Самери.

— Так она убила нашего градоначальника?! Ну дела… — изумился я, хотя что-то такое сразу заподозрил. Граф сам себе могилу вырыл, смертельно обидев благородную девушку, владеющую магией.

— Обезглавила, — зачем-то уточнил Кован и вроде как с сожалением развел руками, хотя глаза у него оставались равнодушно-холодными. — К сожалению, тьер Стайни, я вынужден провести обыск в вашем доме.

— А зачем? — спросил я. — Леди Энжель действительно заглядывала ко мне сегодня… Но у меня другая девушка в гостях… — И вроде как смущенно пожал плечами. — Так что сами понимаете… Не до нее мне было…

— Когда она к вам приходила? — требовательно вопросил Кован, мгновенно сделав стойку.

— Да совсем незадолго до вас, — ответил я.

— Нил, Саймон, бегом осмотритесь в проулке! — бросил своим спутниками Кован и обратился ко мне: — Извините, тьер Стайни, но я должен убедиться, что ваши слова соответствуют действительности. — Поднявшись на площадку на втором этаже, он остановился передо мной и кивнул на дверь: — Вы позволите?

— Только не шумите, а то разбудите мою девушку, — попросил я и, открыв дверь, вошел в комнату.

И тут же увидел лежащий на полу рюкзачок Энжель. Резко шагнув вперед, я толкнул его в угол за створку двери и обернулся, моля Создателя, чтобы Кован не успел ничего заметить. Но тот и не видел ничего, кроме лежащей в моей постели девушки, разметавшей по подушке черные локоны. Ну и разбросанную по комнате одежду он еще, наверное, успел приметить.

— Это же леди Кейтлин!.. — каким-то полузадушенным голоском прохрипел Кован и попятился назад.

Чем я и воспользовался, быстро выдворив его из комнаты и прикрыв за собой дверь.

— Ну что, проверка завершена? — спросил я Кована. Тот уставился на меня ошалелым взглядом, мгновенно растеряв всю свою невозмутимость.

— Да-да, — быстро проговорил он шепотом. Встряхнувшись, серомундирник сделал своим людям знак рукой, и они сразу двинулись к выходу. А затем, качнув головой, сказал: — Однако теперь я понимаю ваш вчерашний поступок, тьер Стайни… Красиво сыграли… Произвели, значит, впечатление на леди Кейтлин своим благородством? Недурной, недурной ход…

— А то! — усмехнулся я.

— Ну удачи вам… — протянул Кован и зашагал вниз по лестнице. Только в самом конце внезапно остановился и, обернувшись, сказал: — Ах да, чуть не запамятовал. Постарайтесь найти время и заглянуть сегодня ко мне, тьер Стайни. Нам есть о чем поговорить…

— Хорошо, — пообещал я, нахмурившись. Когда это у меня появились темы для общения с третьей управой?..

Серомундирники покинули дом. Я, облегченно вздохнув, вернулся в свою комнату.

— Они ушли, — сообщил я спрятавшейся девушке радостную весть и, подняв с пола валяющиеся под ногами замшевые штаны, бросил их на стол.

Из-под кровати тут же выбралась юная леди, сжимая в руках подаренный мне сослуживцами стреломет. Сморщив носик, она громко чихнула.

— Будьте здоровы, — пожелал я.

— Спасибо, — смущенно проговорила Энжель и, старательно отводя взгляд, покрутила дорогую игрушку в руках. — А почему у тебя такое серьезное оружие под кроватью валяется? Ты что, охотник на демонов?

— Да нет, это просто подарок, — ответил я, глядя на Энжель. Та не знала, что сказать.

— Извини, что втравила тебя в эту историю с Охранкой… — все же осмелившись посмотреть мне в глаза, попросила она. — Так нехорошо вышло…

— Да ничего, не страшно, — сказал я и от чистого сердца добавил: — Я бы больше жалел, если бы вы попались… Каторга — совсем неподходящее место для такой девушки, как вы.

— И все же я не могу злоупотреблять твоей добротой, Кэрридан, — с благодарностью поглядев на меня, сказала Энжель. — Я немедленно уйду, пока ищейки не вернулись.

— Но каким образом вы выберетесь из города? — спросил я. Затея леди Энжель показалась мне слишком рискованной. Конечно, убежище из моего дома не ахти какое — ищейки обязательно вернутся, но и на улице ведь не спрячешься.

— Есть способы, — неопределенно ответила леди. Положив стреломет на прикроватную тумбочку, она подхватила свой рюкзачок и устремилась к окну. Выглянула наружу и, не заметив в проулке ничего подозрительного, обернулась.

Я, разинув рот, уставился на ее рюкзачок, с уголка которого срывались тягучие темно-красные капли. Энжель собиралась что-то сказать на прощанье, но, увидев мою рожу и проследив направление взгляда, вроде как немного смутилась.

— Ты извини, напачкала тебе тут… — смущенно проговорила она. Озабоченно нахмурив лобик, провела ладонью по замаранному кровью низу рюкзачка, и он тут же покрылся тонким слоем инея. А затем бросила на меня короткий, полный признательности взор и сказала: — Спасибо, Кэр. За все. И прощай.

Не дожидаясь от меня ответных слов, Энжель выпрыгнула в окно и мгновенно исчезла с моих глаз. Только голубое свечение блеснуло от используемой магии, связанной со сферой Воздуха.

Бросившись к окну, я выглянул наружу, но Энжель не увидел. Показалось, что смутно различимая прозрачная фигура мелькнула у соседнего дома, но, может, просто привиделось. Необычная девушка… Очень необычная…

Потерев щеку и с сожалением вздохнув, я отошел от окна. И обратил свой взор на необычайно умиротворенную, а оттого еще более привлекательную девушку, лежащую в моей постели. Вот где проблема-то… Задумывая все это предприятие по укрыванию Энжель, я как-то не предполагал, что она так быстро смоется и не поможет мне вернуть на место наряд Кейтлин.

Я сел на кровать, стянул с девушки покрывало и тут же, прикрыв ладонью глаза, сглотнул слюну. Ну и брехло же бес! Какая тут полукровка? Это же чистокровный суккуб! Воплощение искушающей, нечеловечески совершенной красоты! Раздвинув пальцы, я бросил на Кейтлин еще один взгляд и коротко простонал от отчаяния. Как же тебя одевать-то?! Я ж не выдержу такого издевательства!

Поднявшись с кровати, я прошелся туда-сюда по комнате и попытался взять себя в руки. Но перед глазами стоял запечатлевшийся искусительный образ безумно привлекательной девушки с потрясающей фигурой. Поняв, что так и буду ходить без толку битый час, я преисполнился решимости выполнить задуманное и вернулся к Кейтлин. И, снова усевшись возле нее, прикусил губу. Правда, это не помогло отогнать греховные мысли… Эта красотка просто сводит меня с ума… Была бы она одета, еще ничего, но в этих облегающих гм… панталончиках из тонкого нежно-розового атласа шириной от силы в две ладони… да с едва прикрывающей грудь лентой из того же материала — девушка все равно что обнажена… Воистину демоническое искушение…

«Лучше б я, наверное, сдох сегодня утром, чем такое испытание», — придя в полное отчаяние, подумал я, прикрывая глаза. И отодвинулся от Кейтлин.

«Что, трусишь?» — насмешливо поинтересовался бес.

«Я бы посмотрел, как бы ты решал эту проблему под такой порцией „ледка“», — съязвил я.

«А что тут решать? — удивился рогатый, и я посмотрел на него в надежде, что он подскажет выход из сложной ситуации. — Тебе ж все равно не жить!»

«Если Кейтлин, очнувшись, не обнаружит на себе одежды, то факт — не жить», — признал я очевидное.

«Но надеть ты ее не сможешь?» — вкрадчиво осведомился бес.

«Не смогу», — согласился я.

«Но если с тебя все равно взыщут высшую плату, то почему ты просто сидишь рядом с этой киской и глотаешь слюни?! — возмущенно выпалил рогатый, прыгнув со стола на кровать. — Пользуйся моментом! Тогда хотя бы умирать будешь довольным! Понимая, за что ты заплатил своей жизнью!»

«Да иди ты к демонам с таким советами!» — обозлился я на подначивающего меня прохвоста.

«Ну и осел ты, значит!» — буркнул бес. Заложив лапы за спину, походил-походил по кровати, разглядывая Кейтлин, и, покосившись на меня, повторил: «Осел ты! И зачем я тебе помогаю?.. — Он покачал своей несуразной большой головой. Почесав зачем-то рог, бес хитро прищурился и проговорил: — Ну не будь ты таким тупоголовым, а? Я ж тебе самый верный способ умилостивить суккуба подсказываю!»

Я потер лоб, размышляя над столь заманчиво прозвучавшими словами беса, но меня отвлекла глухо хлопнувшая входная дверь.

— Да что ж это такое! У меня тут проходной двор, что ли? — раздраженно пробормотал я, прислушиваясь к звукам шагов.

Незваные гости повели себя как хозяева — не говоря ни слова, протопали по гостиной и стали подниматься по лестнице на второй этаж. Будто знали, где искать обитателей.

У меня сразу возникло нехорошее предположение, что это Кован с подручными. Заподозрил неладное и решил вернуться для серьезного разбирательства. Возможно, это даже неплохо: я смогу на время укрыться в подземных казематах третьей управы. Потому как, когда леди Кейтлин очнется, лучше мне быть от нее далеко-далеко.

Быстро прикрыв девушку покрывалом, я поднялся с кровати. Но выйти из комнаты и встретить гостей не успел. Они сами без стука нагло ввалились в мою спальню.

Первым нарисовался вовсе не тьер Кован, а здоровый верзила. При взгляде на него в голову сразу приходила мысль, что такого бугая без разговоров взяли бы в любое заведение вышибалой. Ему хорошей дубинки, обитой кожей, в руках не хватает… А то висящий у него на поясе короткий корд совсем не внушает уважения и выглядит детской игрушкой, зачем-то подобранной взрослым.

— Гы-гы! — осклабившись, заржал этот плод порочной связи человека с нелюдью, глядя в сторону постели. И, обернувшись, довольно проревел: — Гус, мы не вовремя! Наш друг занят!

— Ай-яй как нехорошо вышло! — Вошедший следом мужчина вполне обычной комплекции сожалеюще поцокал языком, но, судя по широкой ухмылке, его ни капельки не заботили доставленные мне проблемы.

— Ну так я ж говорил, он дома не один, — высказался какой-то задохлик, который, в отличие от дружков в справной кожаной броне, был в обычном дорожном костюме. — Заклинание обнаружения живых не дает сбоев.

Но даже не наглость незваных гостей меня поразила больше всего. Видели и не таких уродов. Только у тех на шеях не висели толстые стальные цепочки с бляхами, на которых проступает стилизованное изображение своры гончих. Отличительный знак охотников за головами… Эти люди живут наградами за поимку объявленных в розыск преступников. Впрочем, говорят, при случае они не брезгуют и на законопослушных граждан охотиться. И совсем непонятно, что им от меня-то понадобилось…

— У-у какая цыпочка у нашего друга! — заметил великан, жадно облизнувшись на Кейтлин.

— Это с каких пор мы с тобой приятелями стали? — нахмурившись, поинтересовался я, сдвигаясь назад. Надо что-то делать… Раньше мне не приходилось сталкиваться с охотниками за головами, но, по слухам, все они полные отморозки. В здравом уме с ними никто связываться не будет. Ибо неизвестно, в какие неприятности это выльется. А я, как назло, к подобным ситуациям не готов… Стреломет, конечно, почти под рукой, но его еще взвести нужно, а фальшион — слабый помощник против того же недоросля-мага. Амулет-то мой защитный, похоже, сдох, и полагаться на него нельзя.

— Не хочешь со мной дружить?! — обиженно засопел верзила и, вытерев лапищей слюни с морды, с угрозой посмотрел на меня.

— Хочет-хочет, — уверил его Гус и усмехнулся: — Если он не враг своему здоровью…

— Какого вы вообще в моем доме забыли, а, друзья-приятели? — зло поинтересовался я, отступая к тумбе, на которой лежал стреломет. Просто удержу не было — так захотелось стереть наглые ухмылки с этих мерзких рож. Вломились в чужой дом, да еще и угрожают. Ладно леди Кейтлин заявилась — с ней сложно разобраться как следует, все же она девушка, но эти-то… И страшные охотники за головами, бывает, исчезают без следа. Когда ведут себя слишком нагло. Темного мастера вон упокоили, и ничего… А он не чета каким-то дуболомам.

— Мы по делу заглянули! — охотно пояснил Гус, почесав шею. — Ниточка нам нужна, которая выведет на след Тайлера ди Марко.

— А я-то тут при чем? — Я до того удивился, что даже остановился. — Мне откуда знать, где обретается сэр Тайлер?

— Ну как же, а кто вчера заполучил поместье Клобрэ — ленное владение семейства ди Марко?

— И что? — пожал я плечами. — Обычный выигрыш в карты, пусть и очень крупный.

— Нет, Бамбо, все же не хочет наш друг по-хорошему, — с наигранной печалью протянул Гус.

И Бамбо с невероятной для такого великана скоростью метнулся ко мне. Подскочил и резко пробил с кулака в грудину. Я и увернуться не успел. И отлетел на пару ярдов, почти потеряв сознание от взорвавшейся в груди боли. Но толком прийти в себя мне не дали. Схватили за руку и вздернули на ноги.

— Он живучий! — удовлетворенно заметил скалящийся бугай. — Можно много бить!

— Подожди, Бамбо, — остановил новый замах руки Гус. — Быть может, наш друг уже образумился и больше не будет гнать пургу.

— Какую пургу? — прохрипел я и помотал головой, пытаясь разогнать сгустившийся перед глазами сумрак.

— О выигрышах всяких, — любезно пояснил Гус. — Я ведь малость знаю Тайлера. Игрок он непревзойденный. С ним даже шулеры опасаются за стол садиться. Он их мигом на чистую воду выводит. А тут раз — и на тебе, проиграл родовое поместье. — И задумчиво протянул: — Подозрительно все это… Не находишь? Если, конечно, он не рассчитался таким образом с кем-то за помощь в исчезновении из Империи.

— Это ж бред! — хрипло рассмеялся я. — Как обычный стражник может помочь исчезнуть из Империи?

— А никто и не говорит, что ты затеял дело, — ответил Гус. — Ты скорее всего просто мелкая сошка. Посредник в этой затее… Так что лучше не упрямься — рассказывай, как отыскать ди Марко. Иначе нам придется действовать другими методами, и они тебе не понравятся…

— Да не знаю я, где сэр Тайлер! — выкрикнул я, мучительно соображая, как же убедить охотников за головами, что не имею никакой связи с ди Марко. — Мы случайно пересеклись с ним за игровым столом, а до этого даже не были знакомы.

— Вот упертый! — с досадой бросил Гус и обратился к задохлику: — Джерод, набрось на дом полог поглощения звуков, а то когда мы начнем потрошить этого глупца, на его вопли сбежится вся округа.

— Да не знаю я ничего! — устало вздохнув, повторил я, скосив глаза влево. Можно в принципе вырваться, перекатиться через кровать и схватить фальшион…

— Не верю я тебе, парень, — проникновенно заговорил Гус. — Вот не верю, и все.

— Будем бить? — деловито осведомился Бамбо.

— Да вот прямо так и не решить… — Гус сделал вид, что задумался, глядя на Кейтлин. — Вдруг, если мы начнем экзекуцию с его подружки, он посговорчивей будет?

— Гы-гы! — заржал над шуткой главаря бугай.

А может, тот и не пошутил вовсе… Потому как поднял с пола по-прежнему валяющийся кинжал Кейтлин и подошел к кровати.

— Вы что, спятили? — громко возмутился я, перенося вес тела на левую ногу, чтобы было сподручней вырваться из хватки удерживающего меня за шею великана. — Вас самих после таких дел затравят, как бешеных собак!

— А мы рискнем, — ухмыльнулся, повернувшись ко мне, Гус. — Как-никак граф Тирлен — фигура… Главное — ди Марко отыскать, а после нам никто и не припомнит смерть десятка-другого его пособников, к которым ты, несомненно, относишься. А возможно, и твоя подружка с тобой в сговоре…

И возразить нечего. Граф Тирлен — действительно фигура. Все деньги Империи текут через возглавляемое им казначейство. Такой влиятельный человек и впрямь может прикрыть злодеяния нанятых им охотников за головами.

В общем, вывод простой: дело миром не решить. Эти головорезы и впрямь покромсают нас на кусочки, выпытывая невесть что. А это совсем не то, о чем я мечтал с утра…

Видя, что я продолжаю упорствовать, Гус пожал плечами и склонился над кроватью. Потянулся было к покрывалу, но отдернул руку, когда Кейтлин неожиданно простонала и приоткрыла глаза… чтобы тут же распахнуть их во всю ширь и обалделым взглядом обвести собравшуюся в комнате компанию.

— Глянь, как вовремя она проснулась! — ржанул Бамбо.

— Да не говори, — снисходительно ответствовал Гус, пялясь на девушку.

Кейтлин, прижав ладонь ко лбу, попыталась встать. И на мгновение замерла, когда покрывало с нее сползло…

Глаза у нее вмиг стали как блюдца. А затем очень быстро сменили цвет с серо-зеленого на ярко-изумрудный. Совершенно невозможное для человеческих очей преображение…

— А славная цыпочка у нашего друга! — похвалил тупоголовый бугай.

Кейтлин тут же обратила полыхающий яростью взгляд на меня. И в глазах благородной леди я ясно увидел жажду моего немедленного и невыносимо жестокого убиения.

— Да, хороша девка, — согласно кивнул Гус, с ухмылкой разглядывая девушку.

— Ты кого девкой назвал?! — прошипела леди, мгновенно озверев.

— Ну а кто ж ты, знатная дама, что ли? — насмешливо спросил Гус и сделал задумчивое лицо: — Тогда что ты делаешь в постели простого стражника? — И ухмыльнувшись, отрицательно покачал головой: — Нет, девка ты и есть. Хотя и смазливая.

— Да я вас в порошок сотру!.. — воскликнула дрожащая от ярости Кейтлин.

И откладывать выполнение обещания не стала. Кисти ее рук мгновенно окутались голубой дымкой, и в Гуса ударил «Сгусток Воздуха». Но голубовато-прозрачный воздушный сгусток, формой напоминающий сплюснутую тыкву, наткнулся на светло-серебристый пузырь личной защиты, образовавшийся вокруг охотника за головами, и бессильно рассыпался крохотными капельками воды.

В этот же миг я извернулся и саданул локтем в горло Бамбо. Вырвавшись из захвата, сиганул через свою кровать к стулу, перекатился и, цапнув фальшион, вскочил на ноги, разворачиваясь лицом к противникам.

Гус тоже недолго мешкал. Не мудрствуя лукаво перехватил кинжал и метнул в Кейтлин. Но тот был отражен золотистой пленкой кинетического щита.

И тогда Гус рявкнул, видя, как перед Кейтлин формируется новый прозрачно-голубоватый ком:

— Угомонись, дура! Или тебе точно не поздоровится! Угомонись, пока тебя мастер Джерод в блин не раскатал!

Тьма! Неужели этот задохлик и правда мастер магии?

А Кейтлин словно и не услышала Гуса. Только свечение вокруг кистей ее рук потемнело и в нем начали мелькать крохотные искорки. Создаваемый ею «Сгусток Воздуха» уплотнился и моментально преобразился в «Молниевую сферу». Это заклинание рангом повыше прежнего, но все равно недостаточно мощное, чтобы преодолеть защиту, наложенную мастером магии.

Но сказать Кейтлин, что нужно что-то посильней, я не успел. Искрящийся шар ударил Гуса в грудь, и охотника за головами буквально сдуло с места и вбило в стену. Там он и шлепнулся на пол безвольной грудой мяса, причем прозрачно-серебристый пузырь вокруг него никуда не делся и еще некоторое время сражался с сетью искристых молний.

От удивления я опустил фальшион и уставился на Кейтлин. Это кем же нужно быть, чтобы за пару мгновений создать двухуровневое заклинание?! Ведь по-любому именно так и обстоит дело: «Молниевые разряды» подавили сопротивление щита, и Гуса тут же приласкал «Сгусток Воздуха», скрывавшийся под оболочкой.

Леди меж тем не успокоилась. В охотников за головами полетел «Молниевый таран», на этот раз не маскирующийся под сферу, а принявший свою обычную форму — клиновидный воздушный сгусток прозрачно-голубого цвета с мелькающими в нем белыми искорками.

Задохлик отреагировал немедленно. Охотников за головами отгородила спешно возведенная «Стена Талоса», похожая на невесть откуда взявшийся смутно-прозрачный слой льда в пару футов толщиной. Хотя, конечно, это лишь зримый образ воплощенного заклинания, а не настоящий лед.

Мастерская работа, несомненно. Такое действие, да еще и выполненное в столь краткий срок, под силу магу не ниже четвертой ступени посвящения. Или выше… Видать, не соврал Гус, называя Джерода мастером…

Только Кейтлин было на это плевать. Первый «Молниевой таран», врезавшись в льдистую преграду, разбежался цепочками искр по всей поверхности защитного барьера и мгновенно утончил его на добрую треть.

— Бамбо, хватай Гуса — и уносим ноги! — взвизгнул задохлик, возвращая магической преграде первозданный вид, и стрелой вылетел из комнаты.

Тупоголовой бугай, услышав внятный призыв к действию, перестал топтаться на месте, потирая шею. Подхватив Гуса под мышку, он выскочил следом за магом-доходягой. А разъяренная Кейтлин, уничтожив «Молниевыми таранами» за четыре стука сердца «Стену Талоса», бросилась за улепетывающими охотниками за головами.

К сожалению, уже у дверей она опомнилась и резко остановилась. Прошипела:

— Ничего, все равно далеко не удерете. — И с ее руки сорвались три темно-фиолетовые звездочки, которые устремились вслед за уже выбежавшими из дома горе-охотниками.

Правда, меня их участь ничуть не заботила. Кейтлин повернулась ко мне и хлопнула в ладоши. «Щит Света» лишь едва заметно блеснул, а я вдруг оказался в центре полупрозрачной сферы. Ее стенки начали быстро сжиматься. Меня ждала незавидная участь — превращение в колобка… Довольно мучительная смерть, к которой приводит воздействие заклинания «Сжимающаяся сфера». Хотя и довольно быстрая.

— Нет-нет, — вдруг развеяла свое заклинание Кейтлин. — Нет… Так легко ты не отделаешься… — И, сформировав «Сгусток Воздуха», влепила в меня, совершенно не беспокоясь о моем здоровье.

Пока я приходил в себя после столкновения с совсем не мягкой стеной, возле которой прервался мой короткий полет, леди еще что-то удумала. Меня потянуло вверх. Там, наверху, упершись головой в потолок, я и повис. А под ногами сформировались два небольших шара примерно с фут в поперечнике. Бока одного, багрово-красного, сияли язычками пламени, а другого, льдисто-синего, исходили инеем.

«Вот живодерка!» — Моему возмущению не было предела, когда пятки начало припекать огнем и обжигать холодом.

«А я тебя предупреждал — не связывайся с этой стервой!» — съехидничал бес, с рожи которого не сходила довольная ухмылка.

— Ну что, мерзавец, нравится? — вопросила пышущая гневом Кейтлин и подошла поближе.

— Совсем не нравится, — заверил я стерву, пытаясь подтянуть ноги повыше и убрать их подальше от висящих внизу шаров.

— Ничего-ничего, это только начало, — утешила Кейтлин. — Дальше будет куда интересней.

— Сомневаюсь, — не поддержал я энтузиазм леди, так как ждать чего-то хорошего от демоницы просто глупо.

— А зря, — оскалившись, как какая-то хищница, проговорила леди. — Я заставлю тебя жестоко пожалеть о твоих злодеяниях. И твои дружки тоже получат. Чуть попозже.

— Они мне такие же друзья, как вам, — с трудом удерживаясь от возгласа боли, выпалил я. Тяжело стало концентрироваться на разговоре. Слишком уж невероятные ощущения терзали мою плоть. И не поймешь сразу, что хуже — опаляющий пламень или обжигающий холод.

— Тогда кто же это, если не твои приятели?

— Охотники за головами, — прохрипел я. — Они сэра Тайлер-ра ищут…

— Не лги мне, мерзавец! — потребовала озлобленная девица. — Зачем им бить меня по голове? И почему, скажи на милость, очнувшись, я не обнаружила на себе одежды?! А, мерзкое животное?!

— Уберите эти шары, и я вам все объясню! — взмолился я, видя безрезультатность своих попыток деть куда-то ноги. Я же не черепаха какая-нибудь, чтобы лапы в себя втягивать…

— Нет! — категорично отрезала леди. — Пощады не жди!

— Ну и иди ты к демонам! — вырвалось у меня. Как я могу что-то объяснять, когда от боли глаза на лоб лезут? Пусть уж лучше прибьет сразу, чем такое выносить…

Я переоценил свои муки. Это еще было ничего… А вот когда шары взмыли вверх и прилипли к моим ступням… Тогда-то я и ощутил всю прелесть пытки огнем и холодом. Сразу зашелся диким криком. Правда, почти беззвучным, так как не смог заставить себя разжать стиснутые зубы.

От жуткой боли меня всего затрусило, как какого-то припадочного. Да уж, славное продолжение там мило начавшегося утра…

— Ну как тебе? — ласково поинтересовалась Кейтлин, убирая от моих ступней свои злодейские шары. — Несравненное удовольствие, правда?

— Иди к демонам! — повторил я и приготовился к продолжению экзекуции.

— А может, это мне тебя отправить к демонам? — призадумалась Кейтлин.

Меня пробил холодный пот. Только очутиться в Нижнем мире для полного счастья не хватало.

— Делай что хочешь. — Я постарался сделать безразличный голос. — Все равно от такой злобной стервы ничего хорошего ждать не приходится.

— Это я злобная стерва?! — прошипела точь-в-точь как настоящая змея Кейтлин и полоснула меня яростным взглядом. — Да как у тебя язык поворачивается такое говорить после того, что ты сделал?!

— А я ничего не делал! — возразил я. — В гости никого не приглашал и членовредительством никому не грозил!

— А кто меня по голове ударил? — тут же спросила леди, видимо желая поквитаться еще и с виновником ее бесславного поражения.

— Одна моя знакомая зашла в гости. Увидев, что меня хотят лишить нужных частей тела, воспротивилась творящемуся произволу. Взяла вазу да огрела вас по голове, — объяснил я.

— И где эта твоя знакомая? — задала закономерный вопрос леди Кейтлин. — Что-то я ее здесь не замечаю!

— Ей пришлось тут же уйти, — пояснил я.

— С чего бы вдруг? — не поверила ни одному моему слову Кейтлин и полыхнула новой вспышкой злобы: — Чтобы ты мог спокойно меня раздеть со своими дружками?!

— Нет, просто за ней погоня была, — ответил я. — Она буквально на минутку забежала и умчалась. Пока ее серомундирники не заловили.

Кейтлин нахмурилась и с подозрением уставилась на меня.

— Третья управа ее ловит? Ты что же, хочешь сказать, это была Энжель ди Самери? Бред! — решительным взмахом руки отмела она все объяснения.

— Никакой это не бред, — возразил я. — Она просто зашла поблагодарить за вчерашнее.

— Ну допустим, — медленно кивнула девушка. — Пришла, ударила меня вазой по голове. Но в любом случае ей незачем было меня раздевать!

— Это была моя инициатива, — сознался я. — В дом вломились серомундирники. Я не придумал ничего лучше, кроме как спрятать Энжель под кроватью, предварительно уложив на нее вас для отвода глаз.

— Что?! — затряслась Кейтлин, едва сдерживая злость. — Ты еще и демонстрировал меня голую всем желающим?!

— Не было такого, — тут же ушел я в отказ. — Мы вас сразу покрывалом прикрыли.

— А одежду тогда зачем сняли?! — не собиралась успокаиваться леди, вновь впав в ярость.

— Ну не подумал… — повинился я. — Так быстро все завертелось…

— Ничего, теперь у тебя будет достаточно времени, чтобы пожалеть о своем скудоумии, — злым шепотом пообещала Кейтлин. — Не жить тебе, мерзавец!

— Так это было ясно еще до того, как в наш спор вмешалась Энжель, — криво усмехнувшись, заметил я.

— О чем ты? — недоуменно уставилась на меня девушка.

— Так об охоте на драконов, на которую вы возжелали меня отправить, — пояснил я. — Какие у меня были шансы? Да никаких. Я не маг, и в схватке с драконом меня ждала бы неминуемая гибель.

— Ты совсем больной, да? — с надеждой в голосе осведомилась Кейтлин. — Я же сказала тебе, идиот: мне нужно только твое обещание, а не его реальное исполнение!

— А-а, да, припоминаю что-то такое, — с сарказмом протянул я, чувствуя себя много лучше благодаря «ледку», постепенно изгнавшему боль из моего тела. — Кому-то хотелось выставить меня пустомелей, это понятно, да только почему вы считаете, что гордость имеется только у вас? Я хоть и не из благородных, а все же думаю, что лучше сдохнуть, выполняя обещанное, чем до конца жизни слыть пустым трепачом. — И ехидно рассмеялся: — К тому же приз вы предложили слишком уж завлекательный, дав слово принять от меня голову сумеречного дракона.

Леди приоткрыла рот, изумленно разглядывая свою жертву, и снова осторожно поинтересовалась:

— Ты совсем с головой не дружишь, стражник?

— Не больше вашего, — съязвил я. — Во всяком случае, до такого сумасшествия, как вызов девицы на дуэль, пока не дошел.

— Ладно, вернемся к главному, — поморщилась леди. — Значит, чтобы спрятать Энжель, ты предложил уложить меня в постель. Что дальше? Энжель одна меня раздевала?

— Нет, я тоже принял в этом увлекательном действе непосредственное участие, — не стал я лгать и вздохнул: — А вот одеть вас уже не смог…

— Почему же? — холодно поинтересовалась девушка, сузив глаза.

— Слюной боялся захлебнуться, — ответил я. — Очень уж вы привлекательны… А под «ледком» так вообще неотразимы…

Кейтлин возмущенно фыркнула, но хоть возобновлять пытку не стала.

— Дальше что?

— Потом серомундирники ушли, а следом и Энжель убежала. А пока я думал, как же с вами разобраться, приперлись охотники за головами. Тут вы и очнулись…

Кейтлин потерла лоб, размышляя над прозвучавшими объяснениями. Во мне затеплилась надежда, что конфликт все же будет улажен миром. Глаза-то у демоницы стали вполне человеческими — серо-зелеными. Успокоилась, похоже, малость… Тут она вспомнила наконец о том, что красуется передо мной обнаженной, и бросилась собирать одежду.

Хлопнула входная дверь. И тут же раздался возглас Роальда:

— Кэр?! Кэр, ты у себя?

— Да здесь он, здесь, — донесся до меня голос коменданта. Похоже, заявился вместе с десятником. — Я же повесил на него магическую метку, когда проводил лечение. Так что не переживай, никуда он от нас не денется.

Не дождавшись от меня ответа, Роальд сказал:

— Отсыпается, наверное, после всех этих мытарств.

— Наверное, — согласился с ним сэр Родерик и озабоченным голосом осведомился: — Ты мне лучше вот что скажи, десятник, — почему у крыльца привязана лошадь Кейтлин?

— Может, вы ошиблись? — неуверенно предположил Роальд. — С чего бы леди Кейтлин оказалась у Кэра дома?

— Да что же я, Пруффа не узнаю? — возмутился сэр Родерик. — Я же его и подарил Кейтлин на совершеннолетие.

А Кейтлин, замерев, уставилась на меня округлившимися глазами. И тут же заметалась по комнате с удвоенной энергией, на ходу пытаясь натянуть на себя одежду. Только вот ее замечательный замшевый костюм совсем не собирался ей помогать в этом деле и всячески сопротивлялся. Девушка аж запрыгала, пытаясь натянуть на себя свои облегающие, невероятно узкие штаны. Но, как ни крути, а часа-другого на одевание, как это водится у благородных девиц, у нее не было.

Заскрипела лестница под весом поднимающихся по ней людей. Осознав тщетность попыток одеться в столь сжатые сроки, Кейтлин прекратила суетиться и переключила все внимание на меня. Леди развеяла «Сгусток Воздуха» и опустила меня на пол, а затем, подскочив почти вплотную, прошипела на ухо:

— Задержи их, слышишь?!

Я молча кивнул. Чего уж тут непонятного? Кому ж охота предстать перед знакомыми в таком двусмысленном виде. И быстро поковылял из комнаты.

Успел. Выскочил на лестничную площадку прямо перед носом у Роальда и коменданта и захлопнул за собой дверь.

— О, Кэр, живой! — искренне обрадовался Роальд и в порыве чувств обнял меня.

— Ага, живой, — выдавил я из себя кривую ухмылку и, вспомнив об утренних перипетиях, добавил: — И это однозначно просто чудо!

— Ну-ну, не такое уж и чудо, — усмехнулся комендант и тут же осведомился: — А что у тебя дома делает Кейтлин?

— Кэйли? — переспросил я и пожал плечами. — Так ничего не делает. Отдыхает.

Но разыграть коменданта не вышло. Он зыркнул на меня и, нахмурившись, создал «Воздушную стену», которой прижал нас с Роальдом к перилам, а сам прошествовал в мою спальню.

— Кейтлин?! — раздался через миг его донельзя возмущенный возглас. И сэр Родерик тут же вымелся из комнаты, захлопнув за собой дверь с такой силой, что стены затряслись.

Замерев на лестничной площадке, комендант, насупившись, поглядел на меня и покачал головой. Но не прибил на месте, к чему я мысленно приготовился, а развеял «Воздушную стену». И, не говоря ни слова, стал спускаться по лестнице.

— Дедушка, постой, я все тебе объясню! — выскочила из комнаты почти одетая Кейтлин, одной рукой пытаясь застегнуть курточку, а в другой сжимая пояс с оружием.

— Нет, Кейтлин, — обернувшись, сурово молвил сэр Родерик. — Никаких объяснений! Это чересчур даже для тебя! — И, указав пальцем сначала на нее, а потом на меня, бесстрастно добавил: — И пока вы, двое, не разберетесь меж собой, как подобает, я вас обоих знать не желаю! — Произнеся эту убийственную фразу, благородный сэр спешно покинул мой дом. А Кейтлин, на прощанье бросив в мою сторону ласковый взгляд, в котором ясно читалось обещание вернуться чуть погодя и нарезать меня тупым ножом тонкими-тонкими ломтиками, выскочила за ним.

— Ну ты даешь, Кэр… — растерянно протянул Роальд, глядя вслед умотавшим благородным.

А я без сил опустился на ступеньку и обхватил голову руками. Ничего не хотелось. Кроме одного — понять, как же выпутаться из всего этого…

— Да ладно тебе, Кэр, не кручинься, — усевшись рядом, похлопал меня по плечу десятник. — Дело-то житейское. Ты не первый, кому приходится жениться из-за того, что его застукали на месте преступления родственники девицы.

— Да с чего жениться-то? — досадливо поморщился я.

— А что, думаешь, она отправит тебя на плаху? — встревожился Роальд. — Вроде сэр Родерик не говорил ничего плохого о своей внучке. Наоборот, хвалился по дороге, какая она у него умница-красавица. Очень целеустремленная и чуткая к чужим бедам. И уважительная. Про старика вот не забыла — приехала к деду, чтоб он помог ей подготовиться к экзамену на присвоение магистерской ступени в магическом искусстве.

Я нервно расхохотался. Понятно теперь, почему охотники за головами были вынуждены резко ретироваться! Умные просто. Во всяком случае, их маг не дурак. Совсем не дурак… В отличие от меня.

— Что ржешь-то? — проворчал Роальд. — Тут не до смеха.

— Это да… — вновь приуныл я: — Тут такое дело, Роальд… У меня ведь ничего не было с Кейтлин. Так что ни о какой женитьбе не может быть и речи.

— Да? — с сарказмом переспросил десятник. — А что она тогда у тебя в спальне делала? Случайно перепутала со своей и заскочила переодеться? — И недовольно буркнул: — Ты, Кэр, не хочешь ничего говорить, так не говори, а брехать не надо.

— Не было у нас ничего, — повторил я.

— Да неважно, успели вы с этим делом или нет, — отмахнулся Роальд. — Инициатива — она, того, тоже наказуема. Не просто же так леди Кейтлин разоблачилась в твоей спальне…

— Не просто… — с тоской протянул я. — Это я на пару с Энжель ее раздел…

— Ты о чем? — выпучил глаза Роальд. — С какой еще Энжель? — И ошеломленно потряс головой: — Вы что, втроем здесь развлекались? С Кейтлин и еще одной девушкой?

— Видал я такие развлечения, — думая о своем, буркнул я.

— Да… Не ожидал я от тебя такого, Кэр… Не знаю, как тебе теперь и помочь, — поскреб Роальд в затылке.

— Да какая тут помощь… — вздохнул я и мрачно пошутил: — Разве что подсобить приладить веревку к люстре…

— Ну глупости-то не выдумывай, — с тревогой заглянул мне в глаза десятник. — Не вешаться же теперь и впрямь. Рассосется как-нибудь… Женишься на… гм… на одной или на другой, и все уладится.

Ага, уладится. Как же… Сейчас Кейтлин догонит своего деда и все ему объяснит. И очень скоро они вернутся назад. И отнюдь не для того, чтобы настоять на свадьбе. Нет, просто прибьют на месте, да и все. Сэр Родерик явно церемониться не будет, когда узнает, что я позволил себе в отношении его внучки.

— Знаешь что, Роальд, топай-ка ты домой, — поднявшись со ступеньки, сказал я десятнику. — Нечего тебе встревать в это дело.

— Оставил я уже тебя без присмотра на несколько часов, так ты вон что учудил, — проворчал в ответ Роальд и покачал головой. — Нет уж, останусь. Чтобы и правда вместо свадьбы смертоубийства какого-нибудь не приключилось.

— Нет, серьезно, иди домой, — повторил я, не испытывая ни малейшего желания втравливать десятника в неприятности. И чуть схитрил: — Я ж все равно сейчас спать завалюсь. Дверь только за тобой на засов закрою, чтобы незваные гости не ломились, да и отправлюсь на боковую. А то вымотался со всеми этими проблемами так, что на ногах стоять сил нет.

— Правда, что ли, спать завалишься? — недоверчиво осведомился Роальд. — После всего-то случившегося?

— Да, — кивнул я. — Мне на самом деле нужно отдохнуть перед грядущей нервотрепкой. Да и тьер Кован хотел, чтобы я заглянул к нему сегодня пообщаться. А куда я попрусь выпивший да закинувшийся дурью? Эдак такого наболтать можно, что там меня и повяжут.

— Это да, — усмехнулся, чуть успокоившись, Роальд. — С третьей управой ухо нужно держать востро. Так закрутят — в том, чего не делал, сознаешься, лишь бы отвязались.

Я кивнул и стал медленно спускаться по лестнице, намекая таким немудреным способом Роальду, что надо бы ему выметаться из моего дома. Некрасиво, конечно, но иначе никак. Со мной-то все ясно — сам во всем виноват, а вот Роальд может пострадать ни за что, когда ко мне нагрянет разъяренный комендант со своей внучкой.

Десятник ушел, я задвинул засов на двери и, прислонившись к ней спиной, облегченно вздохнул. Порядок. Теперь можно спокойно готовиться к скорой смерти, ни за кого не волнуясь.

Вскарабкавшись на второй этаж, я уселся на кровать и поглядел на то, что сотворила с моими ступнями эта живодерка. Просто ужас — кожа почернела и стала похожа на корочку, какая бывает на запеченном в углях картофеле. Хорошо еще, боль не чувствую благодаря «Искристому льду». Хотя, наверное, это как раз и плохо. Лучше б я помучился малость с утра, чем угодил в такой переплет из-за своего нежелания терпеть боль.

Найдя валяющуюся у кровати злополучную коробочку с дурью, я на мгновение задумался. А затем, скривившись, со злостью запулил ее в окно. К демонам всю эту дурманящую разум гадость.

Конечно, это уже никак не могло мне помочь, я и так предостаточно дел натворил, но хоть душу отвел.

«Ты быстрей, быстрей собирайся! — поторопил объявившийся на подоконнике бес, когда я стал одеваться. — Времечко-то утекает!»

«А я никуда не опаздываю, — с неприязнью посмотрев на паршивца, буркнул я. — И не собираюсь бросаться в бега. Раз натворил дел, то отвечу за них».

«Ой осел, ой осел, — заметался по подоконнику бес. — И угораздило же меня с таким связаться…» Вдруг он резко остановился, с подозрением оглядел меня и спросил: «Или ты надеешься, что эту исключительно смазливую стервочку и впрямь за тебя замуж выдадут?» — И глумливо заржал.

«Да иди ты!» — разозлился я.

«Нет, ну скажи, правда жениться надумал?» — подскочил ко мне рогатый.

«Понадобится — женюсь! — сердито буркнул я. — Если, конечно, родня Кейтлин так поставит вопрос… Что в общем-то крайне маловероятно».

«Нет, ты не осел, — плюхнувшись на зад, констатировал бес и покачал башкой: — Ты еще хуже осла! Даже самому тупоголовому вислоухому не пришло бы в голову своим ходом отправиться на живодерню и предложить свою шкуру в подарок! Ты хоть понимаешь, что с тобой сделает эта демоница?!» Он скривился.

«А кто виноват в том, что мне теперь деваться некуда? — озлобившись, поинтересовался я. И сам же ответил на свой вопрос: — Ты и твоя бесовская дурь!»

«Я?!» — сощурился бес, хлеща себя по ногам хвостом.

«Именно ты! — подтвердил я. — По твоей милости я столько глупостей натворил, что хоть сейчас собирай манатки да иди дракона добывай! И такой поступок не будет несусветной дуростью, несмотря на его явную самоубийственность! Ибо только совершив такое безумство, я смогу рассчитывать на то, что дело решится свадьбой, а не кровью!»

«Да-а, все же редкостный ты осел, — задумчиво протянул бес, разглядывая меня и почесывая левый рог. — Хоть вози по городам и весям и выставляй напоказ эдакую диковинку… Денег бы заработали… — И, оскалившись, съехидничал: — Что ж ты суму не собираешь да не отправляешься за драконом-то?»

«Уже собирался бы, если бы не служба, — пробурчал я. — От повешения за дезертирство меня потом никто не спасет… А чтобы уволиться по правилам, больше декады понадобится. Да и какой из меня сейчас драконоборец, когда я и на холм взобраться не смогу, не то что по горам скакать». Я осторожно потрогал сожженную ступню.

«Так давай я решу эту проблемку», — тут же предложил развеселившийся бес.

«Каким образом? — не удержался я от сарказма. — Уберешь боль, и я смогу ничего не замечать, пока обожженные ноги не сгниют и не отвалятся?»

«Нет, — покачал башкой бес. — Подавлять болевые ощущения многие дни подряд совсем не дело. Зачем мне, спрашивается, такие хлопоты, когда я запросто могу подстегнуть восстановительные свойства твоего тела? И всего делов! Пара часов — и раны как не бывало! Разве что проголодаешься слегка».

Я поднял с пола шляпу и, критически оглядев беса, заметил: «Что-то не похож ты на моего ангела-хранителя… Скорее на нечисть поганую смахиваешь… А раз так, то с чего такая забота обо мне? Или предложишь душу заложить за исцеление?»

«Да далась мне твоя душа! — отмахнулся бес и довольно оскалился: — Мы же теперь с тобой наипервейшие друзья! В силу того, что ты обещался не изгонять меня! Ну а раз так, мне ничего не стоит малость тебе подсобить. Тем более что о твоем спасении сейчас речь не идет. Получишь смертельную рану — тогда да, задаром я тебе не помогу, не по правилам это. А то, что твои раны чуть быстрее заживут, так здесь ничего особенного нет. Они ведь все равно затянулись бы. А раньше или позже… Да кого это волнует?»

«О как», — криво усмехнулся я в ответ на «дружеское расположение» беса. Наглая рогатая скотина. Втравил меня в проблемы, а теперь доброхотом прикидывается. Ну да ничего, поквитаемся еще… А пока можно принять его предложение. Восстановиться мне сейчас не помешает. Да и правду он говорит — ничего сложного здесь нет. Вон любой достаточно искусный Одаренный может быстро восстановиться после ранения. Не говоря уже об императорских гвардейцах, которые за счет талиаров[3] из оборотней имеют способность к практически мгновенному, происходящему прямо на глазах заживлению ран. В общем, моему телу нужен только толчок, как и говорит бес, а потом дело пойдет на лад. И никакой каверзы в этом нет.

«Долго думать-то будешь?» — недовольно осведомился рогатый.

«Да нет, — ответил я. — Можешь заняться восстановлением моего тела».

Рогатый прохвост на пару мгновений исчез, а когда объявился вновь, довольно заявил: «Готово! Через пару часов результат будет налицо! — И тут же присоветовал: — Жратву ищи, пока не поздно! А то ведь оголодаешь так, что как бы в людоеда не превратился!»

Кивнув, я оделся и поковылял вниз. Сначала в ванную — умыться, а потом уже на кухню — шарить по закромам. Разносолов, само собой, у меня не было, и потому пришлось довольствоваться малым. Отыскав небольшой кусочек ветчины и полбуханки зачерствевшего серого хлеба, выложил добычу на стол. Еще отрезав немного сыра от недавно купленного круга, я принялся сооружать бутерброды.

Устроившись на табурете у окна и сдвинув занавеску, я принялся набивать брюхо, наблюдая за происходящим на улице. Только вот аппетита не было. И совсем не потому, что меня не устраивала немудреная еда. Просто голод совсем не ощущался на фоне головной боли, возникшей из-за непрестанных дум. Что же теперь делать-то?..

«Лопай пошустрей и давай уже собирайся», — поторопил объявившийся на столе бес.

«Куда собираться?» — не понял я.

«Так за головой дракона, — мерзко заухмылялся рогатый проходимец. — Если, конечно, со своей головой совсем не дружишь».

Я только зло глянул на него и ничего не ответил. Бес хмыкнул и вкрадчиво то ли поинтересовался, то ли предложил: «А может, все-таки в бега?..»

«Глупый ты, бес, — вздохнул я. — Бегством ничего не решишь. Только еще хуже сделаешь».

«А ты — просто дурак! — фыркнул рогатый. — Надо смываться отсюда, пока есть возможность! А не ждать, когда маги тебя к ногтю прижмут! — Запрыгнув ко мне на левое плечо, принялся увещевать: — Да ты подумай, ну зачем тебе это нужно? Замучают тебя до смерти, вот и все. А на свете еще столько интересного… Зачем губить свою жизнь ни за что ни про что? Тем более сейчас, когда у тебя есть я и бумаги на двенадцать тысяч золотом! Да мы знаешь как сможем развернуться?! На золоте будем есть, на шелках спать, пить самые лучшие вина и наслаждаться первыми красавицами мира… Не жизнь будет, а сказка, я тебе обещаю! — Видя, что меня не очень-то впечатлила столь сладкая перспектива, с жаром продолжил: — Да через пару лет твоего отсутствия все сегодняшние проблемы просто исчезнут! И ты, если захочешь, сможешь вернуться сюда как настоящий герой — на белом коне! Будешь уже не каким-то стражником, а владетельным лордом! Да что там лордом — королем! И никто на тебя даже глянуть косо не посмеет! А эта премиленькая стервочка будет лебезить перед тобой и упрашивать уложить ее на спинку!»

«Это все?» — поинтересовался я, едва не рассмеявшись. Делец какой рогатый! Титул не купишь. И королевств свободных нет, чтобы провозгласить себя королем. Так что все это просто ничего не значащая болтовня. Но, не считая нужным спорить с бесом, я заметил, просто чтобы он отвязался со своими глупостями: «Ты забыл о том, что от магов не спрячешься. От города отъехать не успеем, как сэр Родерик нас заловит и оттащит на плаху».

Выбравшись из-за стола, я побрел в гостиную.

«Так я вмиг избавлю тебя от меток! — Бес перескочил с моего плеча на плетеную корзину, стоявшую у двери. — И никакие маги нас в жизни не отыщут!»

«От каких еще меток?» — не врубился я.

«От поисковых маркеров, — сказал бес и быстро пояснил, уже без всякой зауми: — Это фиговины такие, которые маги на тебя подсадили, чтобы отыскать без хлопот в любое время».

Впрочем, я и без объяснений уже понял, о чем он толкует, как только услышал знакомое название.

«И что, много их на мне?» — поинтересовался я, сообразив наконец, откуда незваные гостьи узнали, где меня искать.

«Так три. По одной от обеих девиц и от старика».

«Ясно, — протянул я и поторопил беса: — Так давай убирай их».

Рогатый скрылся с глаз и объявился вновь, когда я уже устраивался в мягком кресле, из которого удобно было наблюдать за входной дверью. «Все, можно рвать когти!» — довольно заявил он.

«Здорово», — похвалил я его и, зевнув, откинулся на спинку кресла, развалившись, как владетельный сеньор. Посматривая на беса, прикрыл один глаз и всхрапнул.

«Ах ты, тупоголовое животное!» — взвился бес, поняв, что я издеваюсь над ним и бежать никуда не собираюсь. Побегав-побегав по столу, он остановился и злорадно оскалился: «Ну да ничего, я скоро тоже посмеюсь. Когда жутко злая стерва вернется, чтобы спустить шкуру с одного осла! А ты валяйся, валяйся. Жди!»

«Подожду», — усмехнулся я, довольный тем, как разыграл беса, да еще и с пользой для себя. А рогатый повернулся ко мне задом и, презрительно фыркнув, исчез.

Глупый все же он, что и говорить. Я ж ему сразу сказал, что не собираюсь подаваться в бега. Так не поверил…

Вытянув ноги, я прикрыл глаза и, изгнав из уже начавшей трещать головы суматошные мысли, принялся ждать гостей. А в том, что они пожалуют, не могло быть никаких сомнений.

К счастью, ожидание грядущей бури не превратилось в выматывающее душу мучение. Я, по своему обыкновению, сделал то, чему учил нас тьер Логрен, иноземный мастер меча, — мысленно отстранился от происходящего. Делать это в принципе совсем несложно, но мало кому из его многочисленных учеников давалась эта наука. Мне повезло в свое время. Тогда как раз приходилось по ночам подрабатывать в тавернах охранником, и это неслабо повлияло на мое обучение. Тут или чокнешься, проводя целые ночи напролет в этом шуме-гаме и приглядывая за всеми посетителями сразу, или научишься сохранять душевное равновесие и концентрировать внимание только на важных вещах. Впрочем, все же хорошо, что ночные подработки закончились…

Совершенно незаметно для себя я задремал. Накопившаяся за эти три суматошных дня усталость сделала свое черное дело… Но, к своему несказанному удивлению, проснулся я в кресле, а не на плахе. И дверь цела. А значит, никто и не приходил…

Как же так? Не могли же благородные спустить мне подобную выходку? В это невозможно поверить… Пусть не сам сэр Родерик, но леди Кейтлин обязательно должна была вернуться, чтобы поквитаться со мной.

Потянувшись, я поморщился. Уснуть в кресле было не самой удачной идеей. Все тело ломило. И усталость такая навалилась, будто я не отдыхал, а на каменоломне вкалывал.

Поднявшись, я собрался было пойти умыться, но, не сделав и пары шагов, повалился назад в кресло. Содрав с ног сапоги, принялся ожесточенно чесать пятки. Кусочки сгоревшей плоти так и летели в стороны, обнажая нежную розовую кожицу.

— Жуть какая, — перевел я дух немного погодя, когда зуд в ступнях немного поутих.

Впрочем, жаловаться не на что. Здорово, что исцеление оказалось таким быстрым. С такой способностью к восстановлению легких ран вообще можно не бояться. Но бес, конечно, вряд ли согласится играть для меня роль талиара.

Умывшись, я напился и вновь обулся. Почесав затылок, надел шляпу, нацепил поясной ремень с оружием и направился к входной двери. В норе все равно не отсидишься. А значит, надо решать приключившиеся проблемы. Заскочить в управу, чтобы распорядиться насчет выигранного поместья, и отправляться прямиком к коменданту. На задушевную беседу. Если удастся к нему пробиться.

Выйдя на крыльцо, я огляделся. Но чуда не случилось. Никаких свободных экипажей мимо моего дома не катило. Да и откуда им взяться… В нашем квартале пусть и не нищий люд живет, но на пустое развлечение денежку никто тратить не будет. Поэтому ловить извозчика у моего дома — гиблое дело.

Вздохнув, я запер за собой дверь на замок и поковылял по практически безлюдной улочке совсем не туда, куда мне в общем-то нужно было попасть. До управы-то мне не добраться своим ходом, а до торговой площади, пожалуй, дошлепаю. Хотя, чувствую, даже эта не слишком продолжительная прогулка радости не доставит… Ступни чешутся — жуть.

Однако все оказалось не так страшно, как показалось в самом начале. То ли я приноровился ступать мягко, то ли расходился, но смог идти довольно быстро и не кляня почем зря леди Кейтлин. Послеполуденная жара донимала куда больше. Воздух так раскалился, что его вдыхать страшно, — опалит все нутро.

Я остановился под натянутым над тротуаром тентом возле лавки тьера Сирмага, у которого обычно покупал еду, когда лень было тащиться на рынок. Вытерев пот со лба, перевел дух. Услышав легкий топот ног, я обернулся. Меня нагонял Герберт — мальчишка-разносчик из единственного трактира на нашей улице.

— Тьер Стайни! — махнул он мне каким-то свертком. — Подождите!

— Чего тебе, Герберт? — спросил я удивленно, когда чуть запыхавшийся мальчишка добежал до меня.

— Да вот, — сунул он мне в руки небольшой цилиндрический предмет, упакованный в белую бумагу. — Просили вам передать, а вы не в ту сторону пошли. Не мимо нас. Вот я и побежал следом.

— И кто это передал? — поинтересовался я, недоуменно разглядывая надпись, тщательно выведенную на оберточной бумаге черными чернилами: «Тьеру Кэрридану Стайни. Лично в руки».

— Не знаю, — пожал плечами Герберт. — Это у хозяина оставили.

— Ну ладно, беги тогда, — озадаченно потерев лоб, сказал я и спохватился: — Постой, тебе хоть монетка перепала?

— Да разве от Живоглота дождешься, — фыркнул мальчишка. — Если и оставили чего, так все себе заграбастал.

— Ну держи тогда. — Выудив из приятно тяжелого кошеля медяк, я вручил его засиявшему Герберту.

Отмахнувшись от благодарностей мальчишки, я потихоньку пошел дальше, крутя в руках завернутый в бумагу предмет: то ли футляр, то ли тубу. Что мне могли передать?.. И, главное, кто?.. Красивый почерк с завитушками, немного неуместными при написании имени адресата, как бы намекал, что это дело рук девушки, да и едва уловимый аромат роз подтверждал эту мысль. Но факт в том, что ни одна из знакомых мне девиц не использует такие духи. Да и незачем кому-то из них отправлять мне посылки.

В голову вдруг пришла совсем глупая мысль, и я замер как вкопанный. Где же я об этом читал?.. О старинной традиции, в соответствии с которой человеку, совершившему недостойное деяние, присылают кинжал, дабы тот совершил ритуальное самоубийство, вскрыв себе брюхо иззубренным клинком, и таким образом сохранил свою честь. Такой вот короткий кинжал с широким лезвием как раз поместится в этот футляр…

Настроение у меня резко упало. Вот такой подарочек леди Кейтлин вполне могла отправить. Нечего было трепаться, что я знаком с понятиями чести и достоинства, хоть и не благородный.

— Стой смирно и не рыпайся! — прошипел мне в ухо какой-то хмырь, подобравшийся незамеченным, пока я был всецело поглощен мыслями о полученной посылке. В бок кольнула острая игла, давая понять, что лучше послушаться этого урода, захватившего меня врасплох.

— Стою, — сказал я, не став даже дергаться. Все равно ничего хорошего из этого не выйдет. Не раз таким способом протыкали стражников, пользуясь тем, что шило или заточенная вязальная спица прекрасно проходят сквозь кольчужные вставки на боках доспеха. Двое таких умельцев уже отправились на плаху, а еще один был забит ногами до смерти при попытке оказать злостное сопротивление во время задержания. Однако, видать, не всех мерзавцев повязали…

А оценить обстановку и выкинуть какой-нибудь финт мне просто не дали. К нам лихо подкатила карета, и меня затолкнули внутрь. Какой-то гад с ходу заехал кулаком в скулу. Пока я пытался избавиться от мельтешащих перед глазами искр, у меня отобрали оружие и втиснули на сиденье меж двух крепких мужичков. И при всем при этом упирающаяся в левый бок игла никуда не делась. Перестраховщики, блин… Но хоть сразу не убили, а значит, еще не все потеряно.

Чуть оклемавшись после тяжелого удара в лицо, я осторожно осмотрелся. Гаденыш, сидящий справа, оказался мне знаком.

— Что, Щербатый, по плахе истосковался? — зло улыбнулся я.

Вместо него ответил сидящий напротив меня мордоворот с переломанным носом. Коротким ударом вмазал мне в челюсть и гнусно ржанул:

— Ну как тебе, стражник, нравится?

— Очень, — ответил я, слизнув кровь с разбитой губы и одарив урода многообещающим взглядом. Поквитаемся еще…

— Вот и славно, — заухмылялся подлый гад и тут же врезал мне еще раз. А затем схватил за волосы и, подтянув к себе, прошипел: — Сиди тихо и не вякай! Или Крабу придется тебя водой отливать, чтоб привести в чувство, когда мы тебя к нему доставим. — И, оттолкнув, выжидающе уставился на меня, видимо, рассчитывая, что я еще что-нибудь ляпну. Но я уже узнал все, что требовалось, и никакого желания болтать с похитителями не испытывал.

Нехорошо как вышло… Пока ждал неприятностей с одной стороны, беда подобралась совсем с другой. И вряд ли теперь леди Кейтлин сможет со мной поквитаться. Эти мерзавцы со мной не церемонятся: сразу понятно — отпускать живым не собираются. Порежут на кусочки за потерянные полтысячи золотом, да спустят под пирсы.

«Бес!» — позвал я своего хвостатого спутника.

«Ну чего тебе?» — хмуро спросил он, объявившись передо мной.

«Да вот хочу поинтересоваться насчет заживления ран… Ты можешь подсобить малость и затянуть пробитый спицей бок?»

«Он и сам затянется, — буркнул рогатый, даже не упомянув о сложной ситуации, в которой я оказался. — Сказал же: мне проще подстегнуть способности твоего тела к восстановлению, чем каждый раз самому заниматься латанием дырок. Жрать только потом не забывай». И исчез.

— А это у тебя что? — спросил сидящий напротив мордоворот, кивая на посылку, которую я так и не выпустил из рук. И, не дожидаясь разрешения, отобрал у меня сверток. Прочел надпись на обертке и, принюхавшись, ухмыльнулся: — От бабы, что ли?

Я промолчал. Мне бы момент подгадать да вырваться отсюда…

— Глянем, что там, Груб? — не утерпел Щербатый. — Может, что путевое.

— Думаешь, этому сопляку бабы дорогие подарки преподносят? — усомнился мордоворот, однако решил проверить и принялся срывать оберточную бумагу.

Через несколько мгновений у него в руках оказалась небольшая, отделанная черным бархатом туба. В таких изысканных коробочках, разве что иной формы, обычно драгоценности в подарок и преподносят.

Удачно сложилось. Мои похитители немного отвлеклись. Как только мордоворот откроет футляр, я садану локтем урода со спицей и выкачусь из кареты. Столь подходящего момента для побега может больше и не быть. Я приготовился.

Груб стянул имеющуюся на одном из концов цилиндрического футляра крышку и заглянул внутрь. Мелькнула черная молния, и все вздрогнули. А Груб заорал дурным голосом, пытаясь отодрать вцепившуюся ему в нос крохотную угольно-черную змейку…

Смертельно ядовитая чернавка… Мой план по освобождению полетел псу под хвост. Мы все разом ломанулись прочь из кареты, позабыв о том, кто похититель, а кто пленник, пока эта страсть хвостатая не перекусала всех.

Единственное, я успел сообразить выскочить через левую дверь, следом за уродом со спицей. Щербатый-то никуда не денется, личность он известная. А вот мерзавцу, умеющему обращаться с предметом, которым убивают стражников, никак нельзя дать скрыться. Третий же персонаж разыгравшейся драмы — Груб — более не был мне интересен. Да и кого бы волновало, как далеко убежит мертвец? После укуса чернавки не выживают.

Я удачно приземлился на ноги, но все же не удержался и кувыркнулся через себя, врезавшись плечом в фонарный столб. Ругнувшись сквозь зубы, подскочил и, не обращая внимания на уносящуюся прочь карету, бросился следом за хмырем со спицей. Ему повезло больше, чем мне: он совершил мягкую посадку прямо на дородную горожанку, возвращавшуюся с рынка, и потому нисколько не пострадал во время прыжка. Поднялся на ноги раньше меня и бросился прочь.

Рванувшись за ним, я перепрыгнул через рассыпавшиеся покупки заголосившей женщины и, подхватив с мостовой опустевшую корзинку, метнул ее в ноги улепетывающему злодею. Тот запнулся и полетел наземь. Впрочем, нисколько не пострадал и сразу же стал подниматься. И поднялся бы. Если бы не я. Окрыленный успехом, я домчался до хмыря и врезал ему с ноги по харе, заставив опять распластаться на мостовой.

Но хорошенько отпинать и повязать гада со спицей, как я собирался, не вышло. Щербатый, тупой придурок, вместо того чтобы улепетывать, со всех ног бросился ко мне. С приличным таким ножичком. А мое-то оружие осталось в умчавшейся карете…

Хорошо хоть поясной ремень остался. И пока Щербатый добежал до нас, я успел вооружиться неким подобием кистеня, намотав ремень на кисть правой руки. Против доспешного воина такое оружие, конечно, не покатит — пряжка слишком легковесная, а незащищенному противнику перепадет неслабо. Особливо если по голове зарядить.

— Что, сдаваться бежишь? — встретил я Щербатого ухмылкой. — Похвально, похвально.

— Давай лучше разойдемся по-хорошему, стражник, — предложил, поигрывая ножом, бандюга. — Мы в одну сторону, ты в другую. Не доводи до греха… На мне крови нет, и не хотелось бы мараться.

— Так что ж ты сразу не убежал? — спросил я. — Никто б за тобой и не погнался.

— Не могу племяша бросить, — покачал головой Щербатый, бросив короткий взгляд на хмыря, который лежал, не подавая признаков жизни.

— Родственные чувства — это хорошо, — одобрительно высказался я, прислушиваясь, не подтягиваются ли к месту переполоха стражники, патрулирующие улочки Кельма. — Да и веселей вдвоем время в темнице коротать.

— А не будет никакой темницы, — лениво протянул Щербатый и сделал такой резкий выпад, что я едва успел отпрянуть. — Пущу тебе кровушку, да ищи нас свищи.

— Сколько вас таких было, — негромко ответствовал я, внимательно следя за перелетающим из руки в руку ножом.

Мне в принципе выгоднее всего потянуть время, но слишком опасно устраивать игру со столь ловким противником. Выбить хотя бы у него нож из рук — тогда другое дело.

Щербатый же явно торопился. Серое лезвие, летающее перед ним, вдруг метнулось ко мне и чуть не полоснуло по груди. Еле ушел от широкого взмаха ножа. А со своим превращенным в кистень ремнем чуть не опростоволосился. Щербатый, урод, похоже, куда лучше меня знал слабые стороны подобного оружия и просто блокировал мой удар кистью свободной руки. Не побоялся, сволочь… И выиграл, избежав удара пряжкой.

Скакнув назад, я перехватил ремень иначе. И чуть не выругался от досады. Прикидывающийся бездыханным хмырь тут же перекатился за спину своему дядьке и вскочил на ноги. И немедленно вытащил из рукава длиннющее, остро заточенное шило. Ошибся я насчет спицы…

Биться против двоих сразу — сомнительное удовольствие. Да и шансы на победу совсем другие. Все это прекрасно понимали. Щербатый даже ухмыляться начал. Тогда я рискнул: рванувшись вперед, залепил ему пряжкой прямо в лоб. Ошеломленный ударом, Щербатый отмахнулся от меня ножом, рассчитывая напугать и отогнать, но именно на это я и рассчитывал. Короткий удар ножа попробуй еще блокируй, а вот когда нож идет по широкой дуге, да еще в вытянутой руке… Грех не воспользоваться моментом.

Перехватив левой рукой кисть Щербатого с зажатым в ней ножом, я прыжком устремился вперед и вбил правый локоть в ничем не прикрытое горло известного кельмского грабителя. Несладко, наверное, ему пришлось. Впрочем, мне тоже. Хоть я и почти разобрался с одним противником, а второй успел до меня дотянуться. Хмырь поганый оказался еще ловчее дядюшки! Он быстро скользнул к нам и пырнул меня шилом в бок. Я даже не успел ни блокировать удар, ни полностью уклониться. Хорошо еще неглубоко вошло… Да и не больно совсем.

Оттолкнув от себя хрипящего Щербатого, я переключился на его племянничка. Шило не нож, шансов у хмыря нет. Если, конечно, бес не обманул насчет заживления ран.

Скосив глаза, я заметил лишь маленькое пятно крови на поле куртки. Ничего страшного. Только новенькую одежду жалко.

Остался только один ворог, но большого облегчения это не принесло. Хмырь оказался настолько быстр, что у меня никак не получалось приголубить эту скотину пряжкой промеж глаз. Более того: он еще раз шесть смог кольнуть меня своим поганым шилом.

Хмырь нагло ухмыльнулся, и это окончательно меня взбесило. Он словно играется со мной — уходя от взмахов ремня и не забывая при этом пощекотать меня шилом. Невероятно гибок и ловок — будто не человек, а нелюдь какая-то!

Бросив свой неудачный кистень, я без оружия набросился на племянника Щербатого. Но и от кулаков он уворачивался столь же шустро. А у меня силы будто таяли. Все вокруг начало погружаться в сумрак.

Я потряс головой, разгоняя мглу перед глазами, и из-за этого не успел отреагировать на сверхбыструю атаку. Мгновение назад Хмырь был в двух шагах от меня, и вдруг оказался совсем рядом… Практически вплотную подобрался. А меня ноги перестали держать.

— Это тебе за дядюшку, — шипящим голоском сказал племяш Щербатого, не дав мне упасть. И выдернул шило из моего бока.

А я не имел сил даже на то, чтобы сломать ему нос и стереть мерзкую ухмылочку с рожи. Стоял лишь из-за того, что Хмырь удерживал меня на ногах.

Но все же я сумел ухватить его двумя руками за ворот куртки. Качнувшись назад, собрал всю волю в кулак и, дернувшись вперед, врубился лбом в нос хмырю. И тут же ощутил еще один удар шилом в бок. То ли я совсем ослаб, то ли племяш Щербатого слишком крут. Любого другого человека его комплекции такой удар в нос вырубил бы или как минимум ошеломил.

Разъярившись на собственную немощность, я еще раз пробил хмырю с головы. Он покачнулся, но устоял и вонзил шило мне под ребра. Это окончательно вывело меня из себя, и следующие пять или шесть ударов головой я нанес, не прерываясь. У племяша Щербатого уже не нос был, а месиво, а в глазах застыло изумление, но он все так же продолжал тыкать меня своим ублюдочным шилом. Тварь какая-то неубиваемая, а не порядочный головорез.

И все же с седьмого или восьмого удара я его завалил. Но не вырубил окончательно. На мой взгляд, он слишком быстро начал приходить в себя. И я окончательно поверил в то, что судьба свела меня в поединке с нелюдью. А значит, забить противника я не смогу, даже будучи полным сил.

К счастью, мой ремень все так же валялся поблизости. Еще раз пробив хмырю с головы, я подтянул ремешок и обкрутил его вокруг шеи нелюди. Дышать-то всем нужно… И это была последняя мелькнувшая в голове мысль, перед тем как я сам вырубился.

* * *

— Ну как он? — донесся до меня чей-то глухой голос.

— Да ничего, Роальд. Поправится, — прозвучал такой же невнятный ответ.

У меня сложилось впечатление, что мои уши чем-то забиты, раз я не могу распознать голос десятника.

— Значит, опасаться нечего? — уточнил Роальд.

— Нечего, — уверили его. — Неглубокие ранения совершенно не опасны. Кэр скоро придет в себя, а через пару-тройку декад позабудет об этом случае.

— Это вряд ли, — вмешался кто-то.

— Ланс, ты опять под моих парней подкопаться хочешь?!

— Работа у меня такая, — огрызнулся дознаватель и уже поспокойнее сказал: — Ты посуди сам, Тимир, как можно оставить без разбирательства такой случай? Твой стражник… Или десятник? Хотя неважно. В общем, твой подчиненный вытворяет невесть что! Как там доложил обнаруживший его патруль? На месте происшествия обнаружен тьер Кэрридан Стайни в состоянии полной невменяемости, производящий удушение некоей персоны личным поясным ремнем. Причем с первого взгляда стало понятно, что бедная жертва довольно длительное время мертва! Или, вернее, забита до смерти! А рядом валяется еще один труп с перебитым горлом! По свидетельствам очевидцев, все произошло по вине стражника. Эти двое погибших бедолаг выпрыгнули на ходу из кареты, а следом выскочил тьер Стайни и, догнав их, стал бить смертным боем! И как можно спустить такое на тормозах?!

— Ты это, Ланс, ерунду-то не мели… — малость сбавил тон сотник. — Один из убитых — Щербатый, известный преступник. А у второго шило было… Сам понимаешь, что это значит. Возможно, у Кэрридана был веский повод затеять все это.

— Да и про второго можете спокойно забыть, — вмешался в разговор тьер Эльдар. — Не человек это. Какой-то мерзкий оборотень с примесью человеческой крови.

— Вот! — обрадованно сказал сотник. — Значит, никакого убийства и не было! Скорее выполнение служебных обязанностей! — И, на мгновение задумавшись, недоуменно спросил: — Как же он его голыми руками одолел-то? Оборотня этого…

«Бред какой-то, — подумал я. — Помер, наверное, и брежу… Это где ж такое видано — безоружным справиться с оборотнем, который быстрее, сильнее и ловчее любого человека?.. Одно только странно. Если я умер, то что здесь делают Роальд, Тимир и дознаватель с целителем?»

Продрав глаза, я увидел, что нахожусь в лазарете управы, а не в черно-белых палатах Судилища, где решают, вознесется ли моя душа на небеса или отправится в Нижний мир, на потеху демонам. И облегченно вздохнул. Живым быть хорошо… Да и нельзя мне помирать, пока не избавлюсь от беса. Иначе точно не видать достойного посмертия.

— Даже не вздумай подниматься! — коршуном налетел на меня тьер Эльдар, пока остальные, резко замолкнув, глядели, как я пытаюсь встать с кушетки. — Тебе теперь лежать и лежать! Не менее декады!

— Да с чего бы вдруг? — хрипло поинтересовался я и пожаловался: — Есть хочу, прямо скулы сводит.

— И никакой еды в течение двух суток! — категорично отмели мой намек на то, что неплохо было бы немедленно покормить стражника, пострадавшего в схватке с мерзкими оборотнями. — С такими ранениями шутить нельзя!

— С какими? — спросил я, сконцентрировавшись на своих ощущениях. — У меня же ничего не болит.

Тьер Эльдар озадаченно посмотрел и принялся что-то мудрить с наложенной на мой левый бок повязкой. Взяв малую скляницу с бледно-зеленой жидкостью, полил на бинты. Прищурившись, бросил на меня короткий взгляд. Я никак не отреагировал на его действия. Целитель удивленно хмыкнул и снял повязку. А затем просиял:

— Так вот как сэр Родерик решил твою проблему!

— Ты о чем? — непонимающе спросил у него сотник.

— Раны на Кэре зажили быстрей, чем на собаке, — пустился в объяснения целитель. — Что совершенно невозможно, если только не усилить способности организма к регенерации. А это, как вы знаете, хоть и непросто, но вполне осуществимо. Имеются временные средства в виде специальных зелий или заклинаний, а также постоянные, вызванные изменением тела или магической связью с другим существом. Думаю, я не ошибусь, предположив, что сэр Родерик для спасения Кэра пошел вторым путем и использовал ритуал Единения. — Старичок улыбнулся, глядя на ошарашенные рожи собравшихся, несомненно потрясенных его способностью к логическим рассуждениям. — Так что нескольких декад покоя Кэру не понадобится. Он уже сейчас практически здоров благодаря своему талиару. — И, вернувшись к осмотру малозаметных шрамов, в которые превратились мои раны, задумчиво пробормотал: — Интересно, что же за существо использовано в качестве талиара… Поразительные способности к восстановлению поврежденных тканей…

«Надо будет отблагодарить старика, — тут же решил я. — Ценные ингредиенты для него раздобыть, например, или какой-нибудь хитрый эликсир заказать из столицы. Он мне так помог, что и не оценить сразу. Теперь ни у кого не возникнет вопросов по поводу моих необычных способностей. И не придется изворачиваться и лгать, выдумывая правдоподобные объяснения».

— Не зря я тебя, значит, к сэру Родерику направил, — удовлетворенно сказал Тимир и толкнул дознавателя в бок: — Вот так-то! Что значит быть благородным… И ведь наш Кэр никем не доводится сэру Родерику. И не кум, и не брат, и не сват. А вот взял комендант да помог. Не пожалел ни сил, ни времени, ни дорогостоящих артефактов на проведение ритуала Единения. — Он снисходительно посмотрел на недовольного Ланса: — А ты, может, и выслужишь благородную приставку к фамилии, топя в помоях ни в чем не повинных стражников, но так и останешься все тем же прощелыгой. И уважения себе не заработаешь.

— И все же я желаю видеть обстоятельную докладную о произошедшем, — дернув щекой, холодно молвил задетый за живое Ланс и быстро покинул комнатку.

— Будет, будет тебе докладная… — негромко проворчал ему вслед сотник и повернулся ко мне: — Так как же ты все-таки оборотня-то одолел, а, Кэр? И что там вообще произошло?

— Если б я знал, что он оборотень, то десять раз подумал бы, прежде чем бросаться его ловить, — проворчал я. — Да только ничего такого даже не заподозрил… Думал, обычный бандюга из портовых удальцов.

— А что ты с ними схлестнулся-то? — спросил Роальд.

— Так вышло, — пожал я плечами. — Они хотели, чтобы я отправился с ними к Крабу пообщаться, а у меня такое желание изначально отсутствовало. Только они и не собирались интересоваться моим мнением — угрожая убийством, запихнули в карету и повезли к своему главарю. Ну и развязали тем самым мне руки.

— Решили поквитаться с тобой за то, что ты игорный дом нагрел на кругленькую сумму? — сообразил Роальд.

— Да не иначе.

— Это что же, Краб до того оборзел, что решил, будто ему все дозволено? — нахмурился сотник и пообещал: — Ну ничего, устроим ему веселенькую жизнь… Он еще пожалеет о своей выходке. — И, подумав, добавил: — А пока все это распишем как попытку похищения. Пусть дознаватели под него роют. Лансу вон все равно заняться нечем, а так, может, и правда выслужится, разоблачив преступную банду.

— Надо бы поесть, — задумчиво протянул я, поскольку никак не мог сконцентрироваться на разговоре из-за терзавшего меня жесточайшего голода.

— Тьер Эльдар? — вопросительно глянул на него Тимир.

— А что я? — пожал плечами старичок. — Моя помощь человеку, имеющему талиара, не требуется. — И протянул мне взятую с полки скляницу с прозрачной жидкостью: — Вот разве что это может пригодиться… Кровь с одежды вывести. Лицо-то я обтер, а о вещах придется самому позаботиться.

— Да уж, рожа у Кэра была, когда его притащили, — страсть! — хохотнул, легонько похлопав меня по плечу, сотник. — Точно как у новообращенного вампира, который вышел на свой первый промысел, — вся кровищей залита!

— Ничего подобного, — возразил тьер Эльдар. — Вот то, во что превратилось лицо оборотня, — действительно страсть. Сплошное месиво… Не иначе долго и упорно лупили крепкой дубинкой.

— Не было у меня никакой дубинки, — малость смутившись, пробурчал я и занялся выведением пятен крови на куртке. Совсем новая же… Может, послужит еще. Надо только почистить ее хорошенько. А то ведь мне никаких выигрышей не хватит, если каждый день новую одежду покупать.

— Так как же ты его одолел-то? — спросил сотник. Видя прямо-таки написанное у меня на лице нежелание вдаваться в подробности схватки с оборотнем, которого я, выходит, забил отнюдь не крепкой дубинкой, а своей головой, укорил: — Нехорошо это, Кэр, столь важное знание от своих товарищей утаивать. А ну как еще кому-нибудь, не дай Создатель, придется с оборотнями схлестнуться? По уму надо бы вообще всех таким хитрым приемам обучить.

— Как, как, — вздохнул я и поведал о том, как происходила схватка с Щербатым и его племяшем из нелюди. Порадовал Тимира рассказом о том, как хорошо стражники владеют вбитой в их головы воинской наукой.

— Выходит, по большей части тебе просто повезло. Оборотень просто не ожидал столкнуться с человеком, у которого есть талиар, — сделал вывод Тимир и с сожалением покачал головой: — Нет, такой способ изведения нелюди на всю стражу не распространишь.

— Да и головы не у всех такие крепкие, — усмехнулся Роальд.

— Это да, — хохотнул сотник и спросил: — Так что ты там, Кэр, о еде говорил? Собираешься пойти перекусить?

— Обязательно, — кивнул я, сглотнув слюну, немедленно выступившую при упоминании о еде.

— Тогда и я к тебе присоединюсь, — решил сотник и пожаловался: — А то целые сутки, поди, крошки во рту не было. С этим нападением на градоначальника… Третья управа как с цепи сорвалась — и ворота им закрыть, и усиленные патрули по улицам пустить, и людей на облаву выделить… С ночи и, считай, до полудня бегали все как заведенные.

— И что, не поймали убийцу градоначальника? — встрепенулся я.

— Да бес их знает, этих молчунов из третьей управы, — с досадой махнул рукой сотник. — Толком же не объясняют ничего. Сказали, что дело сделано и помощь стражи больше не требуется.

— Навряд ли им вообще требовалась помощь, — натягивая отчищенную от крови куртку, заметил я. — Подняли всех, чтобы шороху навести… А по сути-то… Скрывающегося мага не выловить, просто прочесывая город.

Я вздохнул про себя. Жаль, конечно, если Энжель и правда поймали, а не свернули поиски из-за безрезультатности. Не так уж она и виновата в случившемся. Просто обстоятельства так сложились…

— Да это всем понятно, — согласно кивнул Тимир, — только против правил не попрешь. Положено нам оказывать содействие Охранке — вот и приходится делать бесполезную работу. — И с возмущением высказался: — Совсем они там в Третьей управе мышей не ловят! Почти сутки гонять по городу две сотни здоровых мужиков, чтобы одну девчонку поймать! Да с этим одна нормальная поисковая тройка справилась бы! Или охотников за головами наняли бы, раз сами не тянут такое простое дело.

— Ладно, пойдемте перекусим, — предложил я. — А то на голодный желудок только ругаться и хочется.

Выйдя из управы, мы чуть постояли в тени под нависшим над входом двускатным козырьком, на фронтоне которого красовалась строгая серо-стальная эмблема в виде щита со скрещенными мечами и короной сверху. И лишь когда малость попривыкли к стоящей на улице обволакивающей духоте, выбрались на самое пекло. Увы, проспект Утера очень уж широк, и от палящего полуденного солнца в этом каменном желобе никак не скрыться. Не сговариваясь, мы ускорили свое спешное путешествие к «Селедке».

— Хоть бы уже дождик прошел, что ли, — пробормотал на ходу Роальд. — А то скоро камни начнут плавиться от жары.

— Дождя-то, конечно, надо, да только после такого пекла разве что тайфуна дождемся, — заметил Тимир.

А я просто кивнул. Жара еще полбеды, а каких бед может шторм в порту натворить… Да и не столько в жаре проблема, сколько в духоте. А все из-за проклятой нелюди и хищных тварей, что укрываются во тьме… Из-за них водостоки нельзя сделать подземными. А каналы, пробитые посередине улиц и накрытые толстыми плашками из лиственницы с предписанными уложением тремя прорезями на каждый квадратный фут, — совсем не дело. Ведь бегущая по ним морская вода испаряется, оттого и духота.

Впрочем, все это не столь важно в данный момент. И без того неприятностей хватает… А самая главная из них — это даже не грядущие разборки с Ночной гильдией, а мстительность одной молодой леди. Это ж надо додуматься — ядовитую змеюку в подарок послать! Ну что я ей такого сделал, чтобы прибегать к таким жутким способам умерщвления?.. Стерва! Пусть и потрясающе привлекательная.

До «Селедки» добрались очень быстро. В зале царила славная прохлада, за которую следовало поблагодарить тьера Ольма: частенько заглядывая к Гарту, он постоянно обновлял наброшенный на зал «Хладный покров». Мы уселись за один из свободных столов. Места хватало. Время хоть и обеденное, а посетителей почти нет. Люд позже потянется, когда жара спадет.

А то ведь высунешься на улицу в такое пекло, и сразу аппетит пропадет. Но, само собой, ко мне это не относится. Я сейчас черствыми хлебными корками не побрезгую — так кушать хочется.

Однако Гарт меня разочаровал — у него хватало приличной еды, а вот с сухими хлебными корками была проблема. Что на самом деле не плохо, а очень даже хорошо. Двойную порцию мясной запеканки с томатами и сыром я умял вмиг. А вдобавок еще хороший кус медовой сласти с изюмом навернул. С холодненьким молоком — самое то.

— Совсем ты, Тимир, молодежь замордовал, — заметил Гарт, с ухмылочкой поглядывая на меня. — Уже и выпивку при тебе боятся заказать. Молочком вон обходятся.

— Надо будет — закажем, — не поддержал сотник его шутливый тон.

Гарт отошел от стола. Проводив его взглядом, Тимир обратился к Роальду:

— Надо бы Кэру охрану организовать… Как думаешь?

— Надо, — согласился Роальд. — Ночники вряд ли так сразу успокоятся. Пока по рогам не получат — не уймутся.

— Тогда составь из своего десятка двойки, и пусть поочередно с Кэром за компанию шатаются, — сказал сотник. — На первое время сойдет, а дальше видно будет.

— Не стоит, — отодвигаясь от стола, сказал я. — Спасибо, конечно, за заботу, но не стоит никого в это впутывать.

— Это еще почему? — изумился сотник. — Ты что, сам хочешь с Крабом разобраться? — И, нахмурившись, покачал головой: — Нет, Кэр, не дело учинять самосуд и отказываться от помощи братства.

— Да ерунда все эти заморочки с Ночной гильдией, — сказал я и вздохнул. — После этого неудавшегося нападения не в интересах Краба вновь покушаться на меня. Ведь не дурак же он, понимает, что вину сразу свалят на него. Да и я теперь настороже буду. — Я немного помолчал. — А от магов вы меня не прикроете. Только парни зазря могут пострадать.

— А комендант-то наш ушел да так и не воротился, чтобы во всем по уму разобраться? — нахмурившись, спросил Роальд и потер лоб. — Вот же беда еще…

— А что такое? — недоуменно оглядел нас по очереди Тимир.

— Да Кэра угораздило с комендантовой внучкой связаться, — ответил Роальд. — И непонятно теперь, чем дело завершится — свадьбой или плахой…

— А я-то думаю, с чего это Кэра на подвиги потянуло — на оборотней с голыми руками бросаться, — изумленно хохотнул сотник. — А тут вон оно как… Понятно, что ему теперь те оборотни не страшнее бродячих шавок. В такое дело встрять… Совсем сумасшедшим надо быть, чтобы связаться с благородной девицей, да еще из Одаренных. Это что же за жена будет? Она ведь за скалку или сковороду не возьмется, коли задержишься вечерком с друзьями в кабаке и вернешься домой в подпитии. Сразу огнешаром приголубит… Или чем похуже. И на кой, спрашивается, такая жизнь в постоянной опаске?

— А ты внучку-то сэра Родерика видел? — решил, видимо, немного приободрить меня Роальд, поглядев на мою грустную-грустную рожу.

— Да, это-то да, — поскреб подбородок кивнувший сотник. — Внучка его умопомрачительно красива.

И я кивнул, с уважением посмотрев на сотника. Мне еще полсотни лет надо прожить, чтобы научиться вот так сразу, какой-то парой слов доносить суть чьего-либо образа. Кейтлин действительно красива до умопомрачения…

А Тимир, покосившись на меня, заметил:

— Но все равно овчинка выделки не стоит. Сгрызут Кэра. Родня этой благородной девицы и сгрызет. Не примут они в семью простого стражника. И выигранное Кэром поместье ничего не изменит. Аристократы, итить их за ногу.

— Разберемся, — поднялся я, устав от неприятного разговора. — Даст Создатель, все образуется.

— А двойки ты все-таки организуй, Роальд, — сказал Тимир, бросая на стол два медяка. — Пусть неподалеку от Кэра повертятся да за его домом приглядят. Чтоб у ночников соблазна не возникло еще что-нибудь отмочить.

— А что с моей службой-то? — озаботился я проблемкой, возникшей из-за помощи беса. — Я же вроде как здоров, а потому освобождение от службы мне не положено…

— Да пока гуляй, отдыхай, — потерев подбородок и поразмыслив, решил сотник. — На днях я выкрою время и озадачусь, чем бы тебя занять. Из городского совета пришло подтверждение твоего повышения… А места для нового десятника у нас и нет…

Удивил меня сотник такой новостью, что и говорить. Неожиданное, прямо скажем, решение для городского совета. Одно плохо — даже не трепыхнулось ничего в душе. А ведь какой повод для радости… Повышение по службе, о котором ранее можно было только мечтать. Теперь же мне от этого ни тепло ни холодно. С такими-то заботами, тяжким грузом лежащими на плечах.

— Куда сейчас думаешь податься, Кэр? — спросил Роальд.

— Наверное, к тьеру Ковану зайду, — вырвавшись из плена размышлений, ответил я. — Обещался ведь нанести ему визит.

— Тогда на площади возле управы и встретимся, — что-то быстренько прикинув, сказал Роальд. — Я заскочу с парнями переговорить насчет пригляда за тобой и освобожусь.

На этом и порешили. Без особой охоты выбрались на улицу и быстрым шагом двинулись в управу. Только у площади мы разделились. Мне пришлось обогнуть здание и зайти с улицы Звонарей, чтобы хоть немного привести в порядок расстроенные чувства и подготовиться к беседе с Кованом, которая могла иметь очень неприятные последствия.

Заскочив в третью управу, я облегченно вздохнул:

— Уф-ф…

— Что, жара? — весело поинтересовался пробегающий мимо паренек с кипой бумаг в руках.

— Еще какая, — кивнул я, посмотрев на совсем молодого парнишку в серых штанах и обычной полотняной рубашке с подвернутыми рукавами. Из вольнонаемных, наверное. Их в третьей управе чуть ли не больше, чем служащих, коих и двух десятков не наберется. Правда, точное число служащих, пожалуй, не знает никто… У них же все не как у людей. Только один серомундирник примелькается, раз — и нет его. Отправили на новое место службы. А вместо него прислали другого служаку. Или двух. Или вообще никого. Как так можно работать? Одна суета, и никакого толку. Хотя, конечно, основную работу сотрудники Охранки выполняют. Добровольные, так сказать, помощники. Правда, денежки они все же получают.

Чуть отдышавшись в прохладном холле управы, я собрался с духом и отправился прямиком в кабинет тьера Кована. Постучал, искренне надеясь, что никто не отзовется и можно будет спокойно отправиться восвояси, и повернул дверную ручку.

Но мои надежды оказались напрасны — тьер Кован был на месте. Он что-то обсуждал с довольно пожилым мужчиной.

— А, тьер Стайни, — протянул Кован, отвлекаясь на мгновение от разговора, и любезно предложил: — Проходите-проходите.

Он что-то негромко сказал своему собеседнику. Тот с любопытством поглядел на меня. После чего кивнул на прощанье хозяину кабинета и вышел.

— Может, я помешал? — осторожно спросил я, несколько озадаченный таким приемом. Кован вроде не мелкая сошка в Охранке, а я не какой-нибудь владетельный лорд, чтобы ради меня бросать все дела. Мог сказать, чтобы обождал… Да любой самый мелкий чинуша на его месте так бы и поступил.

— Нет-нет, ничего подобного, — усадив меня на стул, сказал служащий третьей управы. — Я как раз разобрался с основными делами. Так что вы как раз вовремя. Кстати, спасибо, что так быстро отреагировали на мое приглашение.

— Да ну скажете тоже. — Я сделал вид, что засмущался, а сам насторожился еще больше. С чего бы это со мной так разлюбезны?..

— Так вот, — усевшись напротив меня, начал беседу тьер Кован. — Я из-за чего вас пригласил-то… — Он сделал паузу, будто припоминая что-то, и продолжил: — Беспокоюсь за ваше будущее, тьер Стайни.

— С чего бы вдруг? — непроизвольно сглотнув слюну, максимально спокойно осведомился я. Хотя на душе было очень неспокойно. Вдруг Охранка прознала о том, что я укрывал преступницу?

— Исключительно из-за того, что вы показали себя как человек, достойно служащий Империи, — несколько неправильно истолковал мой вопрос Кован. Меня-то больше интересовали не мотивы серомундирника, а причины, которые подвигли его проявить беспокойство. Я хотел узнать, какая опасность грозит мне в будущем.

— Спасибо, конечно, за столь лестные слова, — поблагодарил я. — Но нельзя ли ближе к сути?

— Все дело в вашем вчерашнем выигрыше, — пояснил Кован, принимаясь рыться в ящике стола.

— Вы о леди Энжель? — похолодел я. И прикусил губу. Похоже, точно дознались до всего.

— Нет-нет, — покачал головой серомундирник, на миг оторвавшись от поисков чего-то, внезапно ему понадобившегося. — С ней-то все понятно. — И, кашлянув в кулак, поправился: — Ну или почти все.

— А что, она, говорят, нашего градоначальника убила? — чуть успокоившись, поинтересовался я.

— Да, — кивнул Кован и усмехнулся: — Правда, пока не желает в этом сознаваться.

— Значит, вы ее все же поймали? — помрачнел я. Глупо, конечно, было рассчитывать, что Энжель удрала из города, но я до последнего надеялся на чудо. Был же совсем крохотный шанс, что она улизнула от Охранки, а поиски свернули, осознав их безрезультатность. Ну и, как водится, успокоили встревоженных горожан, заявив, что все в порядке, злодейка поймана. Ан нет, все же не повезло златовласке.

— Ну разумеется, — удивленно посмотрел на меня Кован. — А как иначе? Город сразу закрыли и прочесали. И отыскали эту юную леди. — Служащий третьей управы досадливо поморщился: — К сожалению, лишь после того, как она совершила задуманное, оставив нас без улик и возможности быстро дознаться до истинной подоплеки дела.

— И что же она такого сделала? — полюбопытствовал я.

— Добралась до торговой площади и утопила голову графа ди Сейта в общественном нужнике, — чуть помявшись, ответил Кован и строго предупредил: — Но не вздумайте распространяться об этом, тьер Стайни. Слухи, разумеется, и так пойдут, но они должны оставаться досужей болтовней.

— Да я и не думал болтать лишнее, — уверил я серомундирника.

Тьер Кован кивнул и продолжил:

— Так на чем мы остановились?.. Ах да, на вашем злосчастном выигрыше… Так вот, нельзя сказать, что вам вчера повезло…

— Это уж точно, — не сдержавшись, фыркнул я, вспомнив о том, как окрысилась на меня Ночная гильдия из-за выигранных денег. — Хоть охрану нанимай.

— Это вы о сегодняшней стычке с местными бандитами? — проявил Кован вполне ожидаемую осведомленность. Уже, поди, весь город об этом болтает.

— Ну да.

— Так я не о том, — покачал он головой. — Сложная ситуация с Ночной гильдией решаема. — Потерев ухо, он похлопал по добытой из ящика стола папке: — А вот проблема, которую вам подкинул разлюбезный ди Марко, куда серьезнее.

— Да не друг он мне! — с досадой высказался я. — И не помогал я ему скрыться из Империи. И вообще вчера в первый раз увидел его вблизи!

— Вы о чем, тьер Стайни? — удивленно посмотрел на меня Кован. — Я не обвиняю вас в помощи сэру Тайлеру ди Марко. Да и удивительно это было бы после его подарочка вам… — И, мгновенно насторожившись, как услышавшая крадущуюся поступь вора сторожевая собака, замер и с некоторой напускной ленцой осведомился: — А откуда вы знаете, что он исчез из Империи?

— Так с утра ко мне охотники за головами заявлялись, — ответил я. — Искали сэра Тайлера. — И, поморщившись, добавил: — Отмороженные уроды… Чуть на куски меня не порезали.

— И почему же отступились? — живо поинтересовался серомундирник.

— Так их леди Кейтлин разогнала, — усмехнулся я. — Даже маг им не помог.

— Постойте-постойте, — нахмурился Кован. — Это что же вы хотите сказать? Дело дошло до того, что леди Кейтлин пришлось применять силу, дабы выдворить этих шавок из дому?

— Ну в общем-то да, — кивнул я, не видя смысла скрывать данный факт.

— Ай-яй, как нехорошо, — поцокал языком Кован, недовольно качая головой. — И спросил: — А они случайно не назвались? Эти так называемые охотники за головами?

— По именам разве что… Бамбо, Гус и Джерод.

— А, известные персоны! — немного успокоился Кован и, чиркнув что-то на чистом листке, пообещал: — Ничего, разберемся.

— Третья управа теперь занимается охраной честных граждан от охотников за головами? — спросил я, чтобы развеять свое недоумение.

— Нет, конечно, но в данном случае…

— В каком «данном»? — не удовольствовался я многозначительным намеком, который ничего не объяснил.

— Ну как же, тьер Стайни. — Кован посмотрел на меня как на слабоумного. — Разве можно допустить, чтобы во вверенном мне городе творились такие безобразия? А ну как леди Кейтлин кому-нибудь расскажет о столь вопиющем случае? Сестре своей, к примеру. И что мне тогда делать? Когда граф ди Ноэль меня вызовет и спросит, почему ты, такой-сякой, до того довел, что какие-то недоноски смеют сестру моей жены изводить? — И, решительно дописав еще что-то на листке, подытожил: — Нет уж. Сегодня же эти охотники переберутся во внутреннюю тюрьму. Посидят годик-другой, а там видно будет. Может, поумнеют заодно.

— Вот же… — лишь в последний миг проглотил я грязное ругательство. Только этого для полного счастья не хватало… Глава третьей управы женат на сестре Кейтлин! Как будто мало было дедушки — военного коменданта! Тьма… А бес еще, скотина, предлагал сбежать! Далеко бы мы убежали от вездесущих лап Охранки!

— Да ничего страшного, потерпят, — успокоил меня Кован. Он, верно, подумал, что я поражен его решением запереть в подземелье граждан Империи без суда и следствия. И заметил: — Им же на пользу пойдет. А то ведь если леди Кейтлин всерьез на них разозлилась, то за их жизнь я не дам и медяка.

— А что, были прецеденты? — криво усмехнулся я, пытаясь задвинуть подальше совсем мрачные предположения о том, что сделают со мной ретивые подчиненные графа ди Ноэля за обиду, нанесенную его родне.

— Разумеется, — кивнул Кован, подвигав бумаги перед собой, и предупредил: — Но учтите, тьер Стайни, — это лишь для ваших ушей.

— Да, я понимаю.

— Тогда слушайте. Леди Кейтлин, как вы не могли не заметить, на редкость экстравагантная особа… И, к сожалению, очень вспыльчивая. Это вкупе с ее огромной магической силой порождает целый сонм проблем. Вот, к примеру, не далее как полгода назад она заявилась на званый вечер к герцогине Аутгейт в совершенно диком для аристократки мужском наряде. В общем, фурор своим появлением леди Кейтлин произвела… Хотя зачем ей это нужно было, никому не понятно. Ее ведь и без того сложно не заметить. Ну и вот… Маркиз Фолк, недавно назначенный аквитанский посол, был сражен наповал провокацией, которую устроила леди. И совершил неподобающий поступок… Будучи в изрядном подпитии, не удержался от соблазна похлопать леди Кейтлин по заднице…

— И что? — поторопил я умолкшего Кована. История показалась любопытной. Интересно ведь узнать не на своей шкуре, что бы меня ждало, если бы я тогда не поленился встать.

— И все, — развел руками Кован. — Нет больше аквитанского посла… Огненным метеором вознесся на небеса… И пепел собрать не удалось. Не спасли маркиза ни собственные магические силы, ни сильнейшие защитные амулеты. — Потерев ухо, он добавил: — Как говорит сэр Родерик, его внучка и в обычных условиях не уступает в силе действительным магистрам, а если всерьез разозлится, то к ней лучше и архимагу не приближаться. Чревато неприятными последствиями для здоровья…

— Да уж, — только и смог вымолвить я. Чувствую, не поможет мне и покупка самого сильного защитного амулета. — Так и что же, леди Кейтлин никак не наказали за подобную выходку? Все-таки прилюдно совершенное убийство не так просто замять.

— А за что ее наказывать? Факт оскорбления имел место быть, так что леди была в своем праве.

— И все-таки убийство посла иной державы…

— А что посол? Нового пришлют. Поумней. А сильными Одаренными, несомненно преданными Империи, не разбрасываются. Их и так слишком мало осталось после мятежа архимагов. Так что леди Кейтлин лишь немного пожурили и на время отлучили от двора. Сам император, говорят, довольно снисходительно отнесся к выходке своей дальней, но все же родственницы, и больше гневался на наглого посла. Но родители леди Кейтлин упросили его о таком наказании для дочери. Хотели привести ее в чувство, отлучив от столичных забав… Отец отыскал ей подобающее занятие — отправил навести порядок в одно из удаленных от столицы поместий. Вроде как нелюдь там совсем распоясалась — жизни крестьянам не дает.

— Она и нашему императору родней доводится?.. — совсем уж впал в отчаяние я. Идея повеситься немедленно и не мучиться была на самом деле не так уж плоха…

— Конечно. Через бабушку по линии отца. Герцогиня Элингор, как вы, наверное, знаете, доводится нашему императору родной теткой.

Ошибся Тимир… Не загрызут меня родственники Кейтлин. Просто в чистое поле выгонят и псами затравят… За такую выходку в отношении аристократки.

— Ну слава Создателю, хотя бы дочерью нашему императору леди Кейтлин не доводится, — бледно улыбнулся я. Впрочем, такой вариант был бы даже лучше — убили бы меня сразу, не мучая.

— Ладно, тьер Стайни, вернемся к делу, — сказал Кован. — А о родословной леди Кейтлин вы можете расспросить ее саму.

— Ага, — криво усмехнулся я и через силу изобразил на лице живейший интерес к тому, что хотел мне поведать серомундирник.

— Так вот, — продолжил Кован постукивая пальцами по папке с бумагами. — Мне стало известно, что в скором времени в Кельме объявится несколько групп отпущенников…

— А мне-то до них какое дело? — искренне изумился я. При чем здесь вообще отпущенники?.. Непонятно. Отпущенниками в простонародье именуются раскаявшиеся грешники, которых прямо у плахи освобождают милосердные святые отцы. Дабы злодеи добрыми делами заслужили прощение и спасли свои души от падения в Нижний мир. Конечно, не многие преступники удостаиваются подобного заступничества со стороны святош. Лишь те, которые готовы посвятить себя служению на благо ордена. И занимаются потом бывшие грабители и бандиты самым что ни на есть благочестивым делом — возвращают утраченное добро их владельцам. А попросту говоря, ловят своих старых приятелей, которые не оставили преступный промысел и посмели обчистить денежный дом, принадлежащий ордену, или разграбить торговый караван, наделенный страховым поручительством церковников. Но я-то ни в чем таком не участвовал…

— Вам-то, может, и нет до них никакого дела, а вот у отпущенников к вам… — Кован многозначительно оборвал фразу, но не стал испытывать мое терпение и продолжил: — Ди Марко перед спешным отъездом из столицы ухитрился набрать в ростовщических конторах не обеспеченных на тот момент займов… Под обещание рассчитаться переходящим ему по наследству поместьем…

— Вот же с-с… собака бешеная! — еле удержался я от нелицеприятного эпитета в адрес этого мерзавца сэра Тайлера. Это ж надо так меня подставить! А еще благородный.

— Да, нехорошо, конечно, поступил ди Марко, — поддержал меня Кован и заметил: — Но тут уж ростовщики сами виноваты. Жадность до добра не доводит. Боюсь даже представить, какой процент они стребовали с сэра Тайлера за заем, обеспеченный лишь благородным словом.

— О чем этот идиот вообще думал, затевая подобную аферу? — Я кипел от возмущения. — Неужели у нас еще остались наивные люди, полагающие, будто смогут скрыться от длинных рук святых орденов, которым принадлежат ростовщические конторы?

— Я полагаю, сэр Тайлер вообще ни о чем таком не думал. — Кован позволил себе легкую усмешку. — Увы, любовь сводит людей с ума, и это факт.

— Вы о чем? — недоуменно осведомился я.

— О приключившемся с сэром Тайлером помешательстве на почве пылких чувств к молодой жене графа Тирлена, нашего уважаемого главы казначейства, — уже открыто заулыбался Кован. — Только дурман любви мог подвигнуть барона на такое безумство, как попытка исчезнуть из Империи с чужой женой. Хотя, возможно, у них что-то и выйдет… Во всяком случае, денег на полное изменение внешности им хватит.

— Угу, — буркнул я, малость поостыв. — Еще и я им больше двух тысяч золотом подарил… За никчемную бумажку.

— А вот это еще не факт, — оживился Кован. — Разумеется, в данный момент велика опасность того, что отпущенники решат пойти по легкому пути, возместив убытки ордена за счет принадлежавшего ди Марко поместья, не разыскивая его самого. Заставят вас сделать добровольное пожертвование, да и все. Ну или, если заупрямитесь, могут и поднажать. Деньги-то серьезные. Приплетут вам пособничество Тьме, а там за дело возьмутся братья-инквизиторы, которые быстро получат от вас чистосердечное признание да отправят на костер. А имущество, как полагается, отойдет святошам.

Я ожесточенно потер лоб и глянул из-под ладони на Кована. Складно излагает. Прямо сразу веришь ему, что так и будет. За такие деньжищи святоши могут меня и самим Темным Ангелом объявить… Хотя это и не требуется. Чтобы отправить меня на костер, хватит и имеющегося беса… Нет, мне сейчас никак нельзя связываться с церковниками.

— И что теперь? — поинтересовался я у Кована, нетерпеливо постукивающего пальцами по столешнице.

— Мы можем легко и просто решить все ваши грядущие неприятности, — спокойно ответил тот. — Если вы согласитесь продолжить свою службу на благо Империи в одном из отделов нашей управы.

— Ну не знаю, — протянул я и призадумался. Как все повернулось-то! Шел сюда, предполагая нехорошее: то, что вскрылось мое пособничество в укрывательстве разыскиваемой преступницы. А оказывается, все дело в моих способностях, которые заинтересовали Охранку. Узнали о моих проблемах — и тут же предложили взаимовыгодное сотрудничество. Только от всех бед им меня не избавить. К сожалению.

— А что тут не знать? — вроде как удивился Кован. — Служба в третьей управе — дело хорошее. — И спросил: — Или вы сомневаетесь? — Но я помотал головой, отрицая такую кощунственную мысль, и он продолжил: — Такое предложение, скажу я вам, не делается кому попало. Только самым достойным людям. Так что цените.

— Да я ж ничегошеньки не соображаю в вашей службе, — простодушно заметил я, прикидывая, как поступить. — И никакого толка из меня не выйдет.

— Еще как выйдет, — уверил меня Кован. — Преданность Империи у вас есть, способности имеются, а опыт — дело наживное. Да и служба в седьмом отделе, по сути, мало чем отличается от того, что вы делали до сих пор. Все те же поиски запрещенных к использованию магических предметов.

— Вот как? — озадаченно почесал я затылок.

— Ну вы же не думали, что я привлеку вас к работе в первом или втором отделе, — улыбнулся серомундирник. — Согласитесь, вы же ничего не смыслите в агентурной работе, а потому были бы там не на месте.

— Да нет, — помотал я головой, — я вовсе ни на что не рассчитывал. Меня и служба в страже полностью устраивает.

— Ой ли? — хитро сощурился улыбающийся Кован. — Прямо-таки все полностью устраивает? И пробиться в жизни вы никогда не мечтали? Рассчитывали до старости сапоги топтать, патрулируя город? — И, посерьезнев, добавил: — Возможно, так оно и было, тьер Стайни, до того как вы заварили эту кашу. А теперь вам обратного пути нет. Не вернете вы уже своей тихой-мирной службы в страже с друзьями-приятелями. Увы, но это факт. Вы резко взлетели, тьер Стайни. И если не начнете махать крыльями, то упадете и разобьетесь.

Я отвел взгляд от серомундирника и уставился в окно. Прав он, демон его задери! Как бы мне этого ни хотелось, но прежнего не вернешь. Внезапное повышение, выигранное поместье, связь с аристократкой. Пусть даже большая часть слухов окажется неправдой, но отношение ко мне будет совсем другое.

— Сколько вам осталось до переаттестации, тьер Стайни? — поинтересовался вдруг Кован.

— Чуть больше полугода, — вынырнув из вязкой трясины безрадостных раздумий, ответил я. — А что?

— Тогда есть иной вариант, — ответил Кован. — Я вижу, вы сомневаетесь, подойдет ли вам служба в третьей управе. Давайте устроим вам временный перевод к нам. Поработаете у нас полгодика до переаттестации, посмотрите, как оно, а там уж и решите, продолжать службу в третьей управе или нет. Нам ведь люди, служащие исключительно по необходимости, без надобности, ведь толку с них всего ничего. — Выбравшись из-за стола, серомундирник заложил руки за спину и, словно утратив ко мне интерес, подошел к окну и уставился на что-то на улице. Не глядя на меня, он продолжил разговор: — Подумайте, тьер Стайни, подумайте хорошенько. Возможно, это ваш шанс найти свое призвание. Опять же по стране попутешествуете, развлечетесь в новых местах, а за время вашего отсутствия большая часть неприятностей уладится сама собой. Может, и темные ваш след потеряют…

— Что, простите? — глупо похлопав глазами, переспросил я, подумав, что ослышался.

— Сотоварищи убитого вами темного мастера, говорю, возможно, потеряют вас и не смогут отомстить, — повернувшись ко мне, ответил Кован и пожал плечами, глядя на мою ошарашенную рожу. Потрясающая новость. — А что вы хотели? Это же известные своими жуткими злодеяниями выродки. Им имидж портить никак нельзя. У них вся иерархия на страхе держится. А тут простой стражник убил мастера, живет себе и в ус не дует.

— И на кой мне тогда вообще служба, если меня вот-вот убьют? — мрачно спросил я, окончательно распростившись с наивными мечтами о том, что все наладится и заживу как прежде и даже еще лучше. Но темные — это не обозленные девицы и не туповатые бандюки. С ними не договоришься.

— А это уже исключительно от вашей осмотрительности зависит, убьют вас или нет, — ответил Кован. — Темные все же сильно ограничены в своих возможностях. И отыскать им вас будет непросто. Особенно если вы в скором времени покинете город. А иначе не только вы окажетесь под ударом, но и ваши друзья-знакомые, и соседи. Вон, в Тангере один кровник долго от мщения уходил. А темные как подловили? Он вечерком зашел чайфы попить к соседке, а ее обратили за день до того. Ну и загрызла его в постели молодая упырица. А ведь до чего осторожный человек был Лоран. Но от такой хитрости не уберегся. — И, встряхнувшись, он продолжил: — Так что вам сейчас лучше не сидеть на месте, тьер Стайни, и не ждать, пока темные придумают особо изощренный способ вашего убиения.

— Пусть очередь сначала займут, — буркнул я и почесал затылок. Тьма… Так, может, это и не умопомрачительно красивая стервочка змеюку мне придарила? Хотя она могла, могла.

— Такие вот невеселые дела, — подытожил Кован, натянув на лицо скорбную маску. — Поэтому, тьер Стайни, вам не стоит искать в моем предложении подвох. Тут нет расчета, есть лишь желание вам помочь в столь непростой ситуации. Не жить вам просто в Кельме, пока мы не выйдем на логово темных.

— И-ех! — выдохнул я и махнул рукой. — Согласен я на временный перевод. — И невесело пошутил: — Главное, чтобы на новой службе эти уродские темные со своей поганой контрабандой не попадались, а то, чувствую, не будет этому ни конца ни края.

— Ничего, скоро мы их всех изведем под корень, и никому они больше зла причинить не смогут, — заверил меня быстро вернувшийся на свое место серомундирник.

Слишком оптимистичное обещание, на мой взгляд, уже сколько приспешников Темного Ангела изводят, а они откуда-то новые берутся. Как кролики плодятся.

Но озвучивать свои мысли я не стал, а выразил согласие:

— Хорошо бы…

— Вот, тьер Стайни. — Вытащив из тонкой папки лист бумаги, Кован придвинул его мне. — Ознакомьтесь и подпишите.

Пробежав взглядом коротенький текст стандартного служебного обязательства, который в общем-то ничем не отличался от уже подписанного мной два с лишним года назад, лишь именование управы было иным, я подмахнул его любезно предоставленным мне чернильным пером.

— Вот и отлично, — одобрительно кивнул Кован и упрятал документ в ящик стола, а затем вынул из папочки еще несколько листов. — Почитайте вот должностную инструкцию и требование к сохранности служебных сведений. — А сам выбрался из-за стола, подошел к высокому шкафу в углу кабинета и, открыв его, стал что-то там искать.

Пожав плечами, я приступил к чтению. Инструкция мне сразу не понравилась. Ладно, понятно, что приказы вышестоящего служащего принимаются к исполнению беспрекословно, но зачем отдельно упоминать о том, что ненадлежащее выполнение оных незамедлительно ведет к внутреннему разбирательству? Которое проводится в форме военного трибунала. Это что же, чуть что не так сделал — и на каторгу отправишься? Жуть! И вся инструкция так выкручена, словно единственная задача ее составителя заключалась в том, чтобы запугать до невозможности нового служащего третьей управы всевозможными карами за малейшую оплошность. Да и вторая бумага, где были расписаны требования по сохранению информации, оказалась ничуть не лучше. Вольное или невольное разглашение сведений, составляющих служебную тайну, — от трех до пяти лет каторжных работ без права на помилование. То же самое, но с доказанным умыслом — от двадцати лет каторги. Какой злокозненный ум такое выдумал? И где он таких героев видел, что на каторге больше десятки оттянули? Может, все-таки зря я на эту службу согласился?..

— Н-да уж… — пробормотал я, дочитав последнюю страничку инструкции.

— Вижу, вы прониклись, — усмехнулся Кован и, забрав у меня листки, сказал: — Собственно это все, тьер Стайни. Сейчас получите жетон — и свободны.

— А как же служба? — удивленно поинтересовался я.

— А служба ваша начнется по приезду в столицу, — пояснил серомундирник. — Там глава седьмого отдела грасс-тарх Рэнли найдет где применить ваши умения. Пока же отдохните немного, приведите себя в порядок. Со своей… гм… девушкой объяснитесь. Только постарайтесь не затягивать с этим. С декаду я еще могу позволить вам побездельничать, учитывая обстоятельства… любовь и все такое… но не более того. Ну, думаю, с этим проблем не будет, ведь леди Кейтлин происходит из семьи, в которой не понаслышке знают о том, что такое служба на благо Империи.

— Понятно, — пробормотал я и потер виски. Что-то голова разболелась, как только я попытался прикинуть размах неприятностей, в которые угодил. Это Ковану легко говорить — объяснишься с Кейтлин. А на самом деле грядущее разбирательство скорее всего окажется самым серьезным камнем преткновения на моем пути. Просто потому что нет у меня возможности повлиять на исход дела. От темных можно спрятаться, ночников поубивать, с отпущенниками договориться, а с оскорбленной девицей ничего из этого не прокатит. И никто мне здесь не помощник.

— Пойдемте, — выбрался из-за стола Кован. Я бездумно последовал за ним. В другой кабинет, на подземном этаже управы.

Царящая там довольно мрачная атмосфера меня встряхнула. Отчего-то я вспомнил о своих прегрешениях перед Охранкой. Очень не хотелось, чтобы правда выплыла наружу, иначе я стану соседом Энжель. Как она тут, бедняжка?

— Ас-тарх? — Из-за стола поднялся пожилой мужчина и вопросительно уставился на нас.

— Рон, займись вот парнем, — с ходу начал раздавать указания Кован. — Приказ я тебе чуть позже закину, а ты пока значок ему выправь и все, что там полагается по твоей части. — И, похлопав меня по плечу, Кован быстро умотал.

— Ты же из стражи к нам? — прищурившись, окинул меня внимательным взглядом Рон и предложил, махнув в сторону стульев у стола: — Да ты садись, в ногах правды нет.

— Из стражи, — подтвердил я и на всякий случай поблагодарил за гостеприимство, усаживаясь на стул: — Спасибо.

— Это хорошо, — одобрительно покивал головой Рон, доставая из большущего шкафа жестяные коробки. — А то как наберут всяких… Которые понятия не имеют о субординации.

— Я слышал, в третьей управе просто беда с этим, — осторожно высказался я. — Поди разберись, когда ранг стоящего перед тобой определяется в первую очередь его должностью, а уж потом званием.

— Для тебя все просто будет, — улыбнулся серомундирник. — Пока не будешь пристроен к делу, никого ниже тебя по рангу в нашей управе нет. Исключая вольнонаемных, конечно.

— Я, честно говоря, и не надеялся, что меня ждет должность главы управы, — заметил я. Рон негромко рассмеялся, и я спросил: — А вы какую ступень в здешней иерархии занимаете?

— Четвертую, — ответил Рон, открыв застежки на боках жестяной коробки и достав из нее серебряную заготовку значка. — Несмотря на звание ун-тарха.

— Ого, — удивленно качнул я головой. Ун-тарху впору было бы управой руководить. А он встает, когда к нему входит Кован, звание которого на ступень ниже. Но тогда, выходит, Кован на самом верху обретается. И является одним из этих троих, что выше Рона.

— Так, давай закатывай рукав, — велел Рон, прервав нашу беседу.

Я послушался. Дело-то знакомое. Значки везде одинаково под служащих подгоняются.

И Рон не сделал ничего из ряда вон выходящего. Приложил значок к моему левому предплечью, чуть ниже щита с мечами, и я едва заметно вздрогнул. Холодный металл словно бился крохотными молниями. Очень уж насыщенной была магическая составляющая заготовки.

К счастью, привязать значок — минутное дело. Через пару мгновений я уже почесывал проявившуюся на коже магическую татуировку — коронованного черного орла, сжимающего в лапах секиру. На самом серебряном значке, тут же переданном мне Роном, была точно такая же эмблема и не было никаких номеров. Все как полагается. А номерной значок выдадут, когда временный перевод превратится в постоянный. Пока же придется таскать на цепочке сразу два, ну да вес невеликий, выдержу как-нибудь.

— Вот теперь другое дело, — добродушно молвил усмехнувшийся Рон. Он полюбовался на свою работу и достал из другого ящичка серебряную цепочку с мелким бледно-розовым кристаллом.

Тоже знакомая вещь. О чем я и сообщил ун-тарху. Сняв с него заботу объяснять, как пользоваться кличчером — кристаллом вызова. В страже такие полезные штучки только по особым случаям выдавали. Дюже дорогие. Но в Охранке, видать, без них никак.

Рон особо подчеркнул, что с кличчером нельзя расставаться ни днем ни ночью. Мало ли когда понадоблюсь. Я хмыкнул. На что же я подписался, что ни днем ни ночью покоя не будет? Но обдумать не успел. Добралась до меня наконец мыслишка, крутившаяся на задворках сознания. Ведь глупо все, что я сейчас делаю. Это же пустое цепляние за прежнюю жизнь. Попытки забыться и оттянуть неминуемую встречу с Кейтлин. Глупо. И неправильно. Нечего загадывать на будущее, когда его у меня нет.

— Так что, это все? — поинтересовался я у Рона, решив более не терять времени на несущественные дела.

— В общем-то да, — ответил тот. — На довольствие, как я понимаю, тебя позже поставят, а с должностными обязанностями — это к Ковану. Я свое дело сделал.

Облегченно вздохнув, я выбрался из подземелья Охранки и направился к Тимиру. Сообщить ему о моем переводе и решить один махонький вопрос, что удерживал меня здесь.

Сотник был на месте. И даже не удивился, когда я преподнес ему новость. Сказал, что ожидал чего-то эдакого. Слишком уж все вокруг меня закрутилось. Идею Кована, что мне лучше помотаться какое-то время по Империи, тьер Гот одобрил. И помог мне по-быстрому переделать завещание. А то не давала покоя мысль, какими проблемами для Роальда обернется получение поместья, на которое желают наложить лапу ростовщики. За него ведь Кован не вступится.

Поэтому я расписал завещание хитрее. Роальду отходил дом со всей обстановкой, — то, что я реально имел. А все остальное имущество после моей смерти становилось собственностью другого человека. В эту графу я после недолгих размышлений вписал леди Кейтлин. Она же скорее всего станет причиной моей бесславной кончины — вот пусть и поломает голову, что делать с поместьем, на которое желают наложить лапу святоши.

Со спокойной душой я вышел из кабинета сотника и чуть не столкнулся за дверью с Роальдом.

— Ну что, Кэр, управился? — поинтересовался он.

— Ага, — ответил я, показав ему новый жетон.

— Это и неплохо. — Роальд немного помолчал, глядя на черненого орла. — Глядишь, поможет выпутаться из всего.

— Да и не навсегда это, — заметил я. — Перевод на время до переаттестации.

— Так это совсем замечательно, — порадовался за меня десятник, и мы пошли к выходу.

— Можешь спокойно отправлять парней по домам, — сказал я на ходу Роальду. Вряд ли Краб найдет среди своих людей таких дураков, которые согласятся влезть в переделку, связанную с третьей управой.

— Пока еще эти новости дойдут до Ночной гильдии, — выразил здравую мысль Роальд, но потом махнул рукой: — Впрочем, ты прав, Кэр. Еще до того, как зайдет солнце, будут знать о твоем переводе. Но до вечера от меня и Вельда ты не избавишься, — предупредил он.

— А где он, кстати? — поинтересовался я.

— Я его за стрелометами отослал, — ответил Роальд. — Сейчас примчится.

— Ладно, давай тогда пока на каретный двор заглянем. — Я толкнул дверь, что вела на улицу.

— Давай, — согласился Роальд, следуя за мной из управы. И тут же удивленно протянул, увидев на противоположной стороне проспекта одного из охранников «Серебряного звона»: — Опа! А тебя-то уже караулят…

— Странно, — заметил я, озадаченно глядя на мордоворота, изнывающего на противоположной стороне проспекта. — Какой смысл вешать нам на хвост столь приметную личность?

Но предложить Роальду подойти к холую Краба и расспросить его о причинах подобной идиотской слежки я не успел. Взмокший на жаре Колун немного поколебался, и, то и дело с отвращением косясь на эмблему управы, подошел к нам.

— Ты что, Колун, решил явиться с повинной? — насмешливо осведомился Роальд. Положив ладонь на эфес фальшиона, он сдвинулся вправо от меня, чтобы в случае чего мы не мешали друг другу.

— Этого еще не хватало, — буркнул в ответ Колун и обратился ко мне: — Уважаемые люди попросили тут меня кое-что тебе передать.

— И что же? — с сарказмом вопросил я. — Искренние извинения и компенсацию за доставленные неприятности?

— Нет, только вот это, — помотал головой Колун и протянул руку. На ладони у него лежала тонкая серебряная пластинка с вырезами в форме рун стихий. Металл поблескивал на солнце, а на обрывке цепочки застыла капелька крови.

— Ну твари… — не сдержался я, мгновенно опознав украшение Кэйли.

— Хана тебе, Колун, — быстро оценив обстановку, заметил вышедший из управы Вельд. — Похищение, не исключено вымогательство. Лет восемь каторги, как пить дать. Если ты до нее еще доживешь, конечно, а не хлопнут тебя при попытке оказать сопротивление во время задержания. — Он многозначительно потряс стрелометами, что были у него в руках.

— А я-то тут при чем? — взволновался мордоворот. — Меня попросили передать безделицу — я передал.

— И о сути этого послания ты, разумеется, ни сном ни духом, — с сарказмом подметил Роальд.

— Нет, понятие-то я имею, — вынужденно сознался Колун. — Но я тут не при делах! Просто долг отрабатываю.

— И это все? — Справившись с чувствами, я кивнул на серебряную пластинку, перекочевавшую на мою ладонь.

— Еще на словах просили кое-что передать, — ответил Колун. — Только тебе одному.

— А что ж ты тогда так опростоволосился с сережкой? — поинтересовался у него Вельд. — Тебе же небось наказывали тихо и незаметно сделать, а не палиться перед всеми.

— Так это мне про устное послание наказывали, а про то, что украшение нельзя на людях отдавать, не говорили, — прикинулся полным придурком Колун.

— Ну-ну, — прищурился Роальд и забрал у Вельда один стреломет.

— Да я же хотел как лучше! — заволновался Колун, глядя, как десятник заряжает оружие.

— С чего бы вдруг? — лениво осведомился Роальд. — Добропорядочным гражданином решил стать?

— А то! — криво ухмыльнулся Колун и начал торопливо объясняться: — Уезжаю я. К брату, в Дейр. Он там женился недавно, на купчихе. И мне отписал, чтобы приезжал. Хочет, чтобы я охраной торговых обозов занялся. Так что мне сейчас в разборки встревать не с руки. Да и гнилое дело Краб задумал.

— Что он велел передать на словах? — перебил я Колуна.

— Краб сказал, если ты хочешь увидеть свою подружку живой и здоровой, должен прийти после заката солнца к нему домой. Один. А если подтянешь еще кого-нибудь или поднимешь шум, то он пришлет тебе голову девчонки в подарок.

— Все? — уточнил я, когда Колун замолк.

— Угу. Слово в слово пересказал, — подтвердил тот.

— Вали тогда отсюда, — приказал ему Вельд. — Пока цел.

Стиснув серебряную пластинку, я постучал себя кулаком по лбу. Дурак, какой же я дурак. Не подумал даже, что ночники могут поквитаться со мной через Кэйли. Нас ведь в клубе все время вместе видели, вот и решили, что она моя подружка.

— Что делать думаешь, Кэр? — осторожно поинтересовался Роальд.

— Да что тут думать, надо идти к Крабу, — с досадой отозвался я.

— Не самая удачная мысль, — заметил Роальд. — Тут обмозговать все надо. А то и сам сгинешь, и девчонку не выручишь.

— А может, все-таки окружить их логово да выкурить оттуда? — предложил Вельд. — Увидят, что деваться некуда, так быстро лапки сложат.

— Это не тот случай, когда такое могло прокатить, — задумчиво покачал я головой. — Краб и так замазался по самое не хочу с этим недавним нападением на меня. Случись со мной что — его первым виновником объявят. И тем не менее он не отступился — буром попер. Значит, самого припекло так, что деваться некуда. Да и вспомните тот случай с Норном-торопыгой. Сильно ему помогла облава? Вломились в дом Краба, а там никого, кроме слуг. Ни хозяина, ни похищенного сынишки купца. А Краб потом имел наглость заявить, что просто хотел предложить Норну свою помощь в поисках сбежавшего из дому мальчишки. Что ни о каком выкупе речь не шла… Нет, облава не дело. Не хочу, чтобы Кэйли, как и сын Норна, стала случайной жертвой бродячих собак.

— А может, ты свое новое начальство попросишь вмешаться? — спросил Роальд.

— А толку? — поморщился я. — Ты же их методы знаешь. Устроят погром, а Кэйли… Кого заботит ее судьба? Главное — достигнуть цели, покарать зарвавшегося преступника. С таким же успехом мы можем втроем ворваться в дом Краба и устроить бойню. Даже шансов вытащить Кэйли живой будет столько же. То есть совсем никаких.

— Не полагаться же тебе на милость Краба, — резонно заметил Роальд. — Надо что-то придумать, чтобы и ты жив остался, и Кэйли.

— Само собой, — кивнул я. — Но за себя я как-то не переживаю. Вряд ли Краб такую дичь затеял, только чтоб меня убить. Слишком сложно и хлопотно. Скорее всего хочет еще и потерянные игорным домом денежки вернуть. Так что гасить меня сразу по приходу вряд ли будут.

— В общем-то верно, — согласился Роальд. — Такое непотребство только из-за денег могли затеять.

— А денежки получат и все равно пришьют, — заметил Вельд.

— Это разумеется, — признал я справедливость сего утверждения. И заметил: — Да только деньги я с собой брать не собираюсь. Так что хочешь не хочешь, а придется Крабу меня отпустить после разговора. За выкупом.

— Рискованно, — кашлянул Роальд.

— Не особо, — безразлично пожал я плечами. Шансы, что Краб меня убьет, не так уж велики. Точнее, даже очень малы по сравнению с той стопроцентной вероятностью, что не сегодня завтра я закончу свою жизнь на плахе за посягательство на честь леди Кейтлин. Зато будет ясен весь расклад. Будет видно, что можно все-таки предпринять для освобождения Кэйли. Ну а если я погибну, это тоже не самое худшее, что может случиться. Уж лучше так, чем на позорной плахе.

— Ну если ты считаешь, что оно того стоит… — не стал больше оспаривать мое решение десятник.

— Да, я так считаю, — подтвердил я. — Кэйли надо спасти чего бы это ни стоило.

— А при чем здесь какое-то новое начальство? — недоуменно спросил Вельд.

Я отмахнулся. Не до того. Роальд чуть погодя взялся просвещать рыжего относительно моего нового места службы. А я проводил взглядом быстро шагающего Колуна и стиснул зубы. Ничего, разберемся с этими крабами-жабами.

— Вы со мной? — поинтересовался я у Роальда с Вельдом. Они утвердительно кивнули. — Тогда нам нужен экипаж.

До каретного двора добрались очень быстро. И до «Черной жемчужины», что находится в двух кварталах от дома Краба, извозчик домчал нас всего за четверть часа. Серебро творит чудеса. А в таверне мне пришлось объясниться с друзьями. Роальд-то сразу въехал, для чего мне понадобилось прятаться в порту, а вот Вельд… Рыжий уперся и ни в какую не хотел верить в правдивость моего рассказа о том переплете, в который я угодил утром. Чуть ли не час пришлось его убеждать, что я действительно так накрутил с внучкой нашего коменданта, что теперь или свадьба, или плаха. Ну хоть время убили…

И все же до сумерек я успел изгрызть себя и не одну сотню раз проклясть свою непредусмотрительность. Очень меня тревожила участь ни в чем не повинной мальвийки. Но все же солнце село, мы забрались в карету и покатили в гости к Крабу.

Улочка, что примыкала к портовым складам, освещалась едва ли не лучше, чем проспект Утера. Торговая гильдия позаботилась, чтобы под прикрытием ночи какие-нибудь темные личности не могли добраться до имущества честных купцов. Вдобавок здесь не было ни одного кабака или игорного дома. Только жилые дома, несколько торговых контор да одно строение, принадлежащее недавно образованному союзу грузчиков.

Я остановил карету в сотне ярдов от дома Краба.

— Пойду, — кивнул я своим друзьям.

— Давай поосторожней там, — напутствовал Роальд.

— У тебя полчаса, — напомнил мне Вельд об оговоренном сроке, по истечении которого, если я не выйду, они вломятся к Крабу с первым же проходящим патрулем.

Краб владел высоким домом из красного кирпича в три этажа. Особняк будто был запихан каким-то великаном в промежуток между двумя старыми зданиями портовых служб, но смотрелся вполне обычно. Совсем не походил на притон или разбойничье логово.

«Видишь, никто тебя не встречает. Не уважают, — заметил объявившийся бес. — Давай никуда не пойдем? Лучше сбагрим кому-нибудь поместье и ка-ак гульнем!»

«Пойдем, — непреклонно заявил я. — Надо Кэйли выручать».

«Да кого выручать-то? — возмутился рогатый и фыркнул. — Этих девиц смазливых вокруг валом! Десяток на каждую сотню! Что ж теперь, собственной шкурой рисковать из-за каждой малознакомой девчонки? Подумаешь, покувыркались с ней в постельке пару раз. Она удовольствие получила? Значит, ты ей ничем не обязан! Можно спокойно топать отсюда. В управу. Жаловаться на разбойничий произвол. Там заодно и бумаги на поместье забрать и кому-нибудь загнать, пока еще не все знают о претензиях ростовщиков…»

«Слушай, заткнись, а», — зло сощурившись, предложил я поганцу хвостатому.

Едва я ступил на широкое крыльцо, как массивная входная дверь из мореного дуба гостеприимно распахнулась. А выглянувший наружу мордоворот с перебитым не один раз носом повертел головой, настороженно рассматривая прохожих, и, переведя взгляд на меня, пробасил:

— Заходи.

Я вошел. И сразу остановился, так как еще один громила с короткой дубинкой на поясе преградил мне путь.

— Оружие есть? — поинтересовался он.

Я отрицательно покачал головой, но это, похоже, не убедило крабовского костолома. Он бесцеремонно охлопал меня с головы до ног и убедился, что я не припрятал вострый нож в потайных ножнах, дабы прирезать их обожаемого вожака. Кивнув, он убрался с дороги. Тот, что открыл мне дверь, запер ее на ключ, заложил толстенным засовом и толкнул меня вперед.

— Топай. — И, видимо, сообразив, что я не знаю, куда идти, соизволил пояснить: — По лестнице на третий этаж.

Поднимаясь по ступеням, я все прикидывал, как же выкрутиться из этой передряги. И Кэйли вытащить, и самому живым выбраться… Только что тут измыслишь путного да без малейшего риска. Вот если бы у Краба не было в заложницах Кэйли, тогда еще можно было бы положиться на авось. Своей-то шкурой можно рискнуть.

Лестница закончилась раньше, чем я отыскал верный и безопасный путь решения своих проблем. Хотя, может, это и к лучшему. Не нужно торопиться и действовать наобум. Стоит немного погодить и разобраться, что да как, а там уж обдумывать план действий. Если, конечно, Краб даст мне время поразмыслить.

— Давай-давай, входи, не стесняйся, — несильно толкнул меня в спину шедший последним дуболом, когда первый распахнул передо мной дверь в комнату.

Сами они входить не спешили. Ибо на пути стоял темный с рыжими подпалинами здоровущий пес фунтов эдак сотни под полторы. И скалил зубы, будто собираясь кинуться. Это в общем-то он запросто мог сделать: никакой цепи к покрытому толстыми стальными шипами ошейнику приделано не было. Да и кто посадит рувийского боевого пса на цепь? Не для того за них такие деньги платят, чтобы они дворы сторожили. У этих злобных тварей другое предназначение — хозяина охранять.

Так и не бросившись на меня, пес сдвинулся в сторону, освобождая проход. Мои сопровождающие словно этого и ждали. Быстро затолкнули меня в комнату и прикрыли за собой дверь. А сами остались в коридоре.

— Проходи уж, стражник, раз пришел, — наигранно скучающим тоном предложил хозяин дома, повернув голову в мою сторону. Задвинув штору, он отошел от окна.

Я не отозвался. Мое внимание поглотила открывшаяся картина. Посреди роскошно обставленного зала стояли два стула. К одному была привязана взъерошенная мальвийка, нервно покусывающая губы. На втором стуле расположился свесивший голову набок мужчина. Лицо его напоминало какую-то жуткую кровавую маску. В избитом я не сразу опознал своего соперника по игре, тьера Отиса, торгового человека, а по совместительству шулера. На полу возле пленников развалились еще два черных пса, один из которых был занят тем, что слизывал с паркета капли крови, которые изредка капали с подбородка Отиса. У левой стены, прислонившись плечом к высокому шкафу, набитому книгами, стоял, скрестив руки на груди, Луис, ближайший подручный Краба. В комнате находился и еще один человечек. Он был похож на шныря, приблудившегося к приличному обществу благородных разбойников и негодяев: мелкий, невзрачный, косматый. Но, увидев его, я вздрогнул. На миг почудилось, что это племяш Щербатого восстал из мертвых и пришел по мою душу. Только постарше стал малость.

— Да-да, правильно вздрагиваешь, десятник, — с нескрываемым злорадством заметил Краб. — За смерть братишки Лютого с тебя еще спросится.

— Я тебя поломаю и живьем сожру, — совершенно по-звериному оскалился оборотень. И облизнулся. — Требуху тебе выпущу и начну жрать. Жрать и слушать, как ты будешь выть.

Почему-то, глядя в глаза этому отродью, я не мог заставить себя усомниться в реальности этих кошмарных угроз. Оборотень явно не собирался меня пугать. Он просто сообщил мне свои намерения. Ни больше ни меньше.

Случись такое несколькими днями ранее, я бы, пожалуй, всерьез задумался о переезде в другой город подальше от Кельма. Не дожидаясь, пока оборотни меня подловят и сожрут живьем. Только прошли те светлые деньки, когда обещания лютой смерти могли меня не на шутку обеспокоить. Теперь уж как-то без разницы, сколько их, жаждущих свести меня в могилу.

Родственничек Щербатого двинулся ко мне.

— Это чуть позже, — остановил его Герон.

Я перевел взгляд с Краба и его лохматого дружка на Кэйли:

— Ты в порядке?

Девушка быстро кивнула, не сводя с меня затравленного взгляда. Похоже, запугали ее до полусмерти.

— Живехонька твоя подружка, — сообщил Краб и внес многозначительную поправку: — Пока…

Подняв с низенького лакированного столика заляпанную кровью дубинку, глава Ночной гильдии направился ко мне. Неспроста. Через пару мгновений я остро пожалел, что отказался от обезболивающих средств. Краб резким ударом съездил мне по ребрам. А когда я отскочил вправо, уклоняясь от новых ударов дубинкой, эта бешеная тварь, рувийский пес, вцепилась мне в ногу. Чуть не разодрал до кости.

— Стой на месте, стражник, — велел мне криво усмехнувшийся Герон и пригрозил: — А не то…

Он повернулся к Лютому и подал ему какой-то знак рукой. Оборотень ощерился и одним прыжком сместился за спину Кэйли. Он достал из кармана куртки бритву и, схватив девушку за волосы, оттянул ей голову назад. С нескрываемым злорадством глядя на меня, Щербатый погладил мальвийку лезвием по горлу.

— Подожди, я стою! — быстро выпалил я, поднимая руки. И, не сдержавшись, охнул, получив под дых торцом дубинки, согнулся и повалился на колени. Но и на этом Краб не успокоился. Он начал лупцевать меня дубинкой почем попадя. Я только и смог, что прикрыть голову руками, но и это мало помогало…

Очнулся я на стуле. Правда, непривязанный. Но это нисколько не радовало. По всему телу словно прошлась механическая молотилка.

«А я тебе говорил — давай не пойдем! А ты — нет, как можно девушку в беде оставить, надо Кэйли выручать! Довыручался?! — съехидничал сидящий напротив меня на краю столика бес, болтая ногами. И напророчил: — Тут тебя и забьют до смерти, осла эдакого!»

Я ничего не ответил зловредному бесу. Похоже, и впрямь все идет к тому, что и сам сгину, и Кэйли не выручу. Но что было делать? Ворваться сюда вооруженным и устроить погром? Кэйли бы точно прирезали сразу, а до Краба так и не добрался бы. Не может быть, чтобы у него тут не было лазейки, по которой можно незаметно ускользнуть из дома. Да и рувийские псы… Их разве что разрывными стрелками и можно уложить. Только пока одного подстрелишь, два других набросятся… А если у них в ошейники встроены кинетические щиты, то вообще шансов нет. Тут полный десяток стражи нужен, да при поддержке мага, чтобы Краба из его логова выкурить…

— Очухался? — спросил Герон, поставив стул у столика напротив меня и сев на него.

— Типа того, — криво усмехнулся я, вытерев тыльной стороной ладони кровь с уголка разбитой губы.

Кивнув, Краб ловко перекинул из правой руки в левую злосчастную дубинку и спросил:

— Знаешь, благодаря чему я достиг того, что имею, стражник? — И тут же сам, со злостью глядя мне в глаза, ответил: — Благодаря тому, что никогда и никому не позволял себя иметь! Понимаешь, стражник? Все, кому однажды пришла в голову бредовая мысль, что можно кинуть Рихарда Герона и поживиться за его счет, потом горько жалели о своей дурости! — Выпалив это, Краб со свистом втянул в себя воздух и, оскалившись, вкрадчиво поинтересовался: — А знаешь, что я обычно делаю с такими недоумками?

— Нет, — покачал я головой, хотя имелось у меня предположеньице по этому поводу. Не зря же люди языками мелют про пирсы. И обитающих под ними крабов, которые жуть как разожрались на исправно поставляемой им мертвечине.

— Нет, стражник, я их не убиваю, — сказал Герон в ответ на мои мысленные предположения. И раздраженно прошипел: — Этим гаденышам… когда поймаю… я ломаю суставы на руках и ногах. И отпускаю… живых. И сами до конца жизни будут помнить, и другим поведают, какая радость ждет недоносков, решивших, что можно поиметь Рихарда Герона…

— А я тут при чем? — осведомился я, когда Краб умолк.

— Похоже, одного раза было мало, — с сожалением покачал головой Герон и, поднявшись со стула, успокоил меня: — Но времени на то, чтобы вразумить тебя, у нас нет. Да и сдохнешь еще ненароком. — Подойдя к Кэйли, он продолжил: — А вот твоя подружка нам без особой надобности. Поступим так: за тебя пострадает она. — И с размаху влепил Кэйли увесистую оплеуху.

— Зря ты это сделал, — с холодной ненавистью процедил я сквозь зубы, с трудом пытаясь подавить захлестнувшую меня ярость.

— Ты ошибаешься, стражник, это сделал ты, а не я, — с глумливой улыбкой ответствовал Герон и, любуясь на всхлипывающую девушку, у которой от сильного удара пошла кровь носом, пояснил: — Это ты продолжаешь валять дурака, стражник, вместо того чтобы немедленно во всем сознаться и ползать на коленях, умоляя меня о прощении.

— Это с какой такой радости, интересно знать? — съязвил я.

— Впрочем, можешь продолжать в том же духе, — не обратив на мои слова внимания, заметил Краб и с ухмылкой пригрозил мне пальцем: — Только не слишком долго. А то очень скоро твоя подружка дойдет до такой кондиции, что сможет занять достойное место на паперти. Рядом с такими же уродами и калеками.

Не врали люди о том, что глава Ночной гильдии на редкость подлая и мерзкая скотина. И жуткие истории об особо выдающихся деяниях Краба, что ходят по городу, похоже, не просто досужие россказни. Пообщаешься немного с этим упырем — сразу во все поверишь.

— Что ты от меня вообще хочешь? — торопливо осведомился я у Краба, который поднял со стола дубинку и повернулся лицом к Кэйли.

— Что я хочу?! — неожиданно рассвирепел Краб и, подскочив ко мне, ткнул дубинкой под ребра. — Что я хочу, стражник?! — Он еще пару раз ударил меня. А затем, схватив за ворот куртки свободной рукой, прошипел в лицо: — Больше всего я хочу разорвать голыми руками одного возомнившего себя слишком умным гаденыша… Который смеет нарушать мои правила…

— Какие еще правила?! — вопросил я, заподозрив, что Краб окончательно спятил.

— Те, что установлены гильдией для преступников всех мастей! — зло выпалил Рихард и, выпустив мой ворот, выпрямился и сдвинулся назад. — Кельм — мой город! Я — его полноправный хозяин! И здесь мышь не может украсть крупы без моего на то соизволения! А ты не только посмел промышлять в городе без разрешения, а еще и мою добычу увел!

Он кипел гневом.

— Ты что-то путаешь, — покачал я головой. — Я не вор и не грабитель, а потому перед тобой отчитываться не обязан. И твою добычу я не трогал.

— Нет, это ты что-то путаешь, — процедил Краб. — Ладно бы какой-то стражник случайно выиграл в моем клубе пусть даже сотню золотых. Я бы, пожалуй, даже не стал ничего предпринимать. Бывает. И стражнику может улыбнуться удача. Но когда мой игорный клуб обчищает шулер… — Оскалившись, Герон впился взглядом в мои глаза, не давая усомниться в том, кого он считает этим самым шулером. — И надеется, что ему все сойдет с рук… Это просто выводит меня из себя! После этого я долго не могу успокоиться. До тех пор, пока не убью кого-нибудь!

— Но какое это имеет отношение ко мне? — изобразил я недоумение. — Я случайно выиграл!

— Да? — сощурился Герон, пыша злобой. Он сдвинулся вправо, схватил бесчувственного Отиса за волосы и, задрав ему голову, спросил у меня: — Припоминаешь этого человечка? Сидевшего с тобой за одним столом?

Я не стал отнекиваться и кивнул.

— Это один из лучших шулеров Аквитании! — тут же продолжил свою речь Герон. — А через пару лет он, возможно, стал бы самым лучшим! — И, оставив в покое бедолагу, Краб подошел ко мне, чтобы наклониться и спросить свистящим шепотом: — Понимаешь теперь, в чем проблема, стражник? Ты не мог честно выиграть в подставной игре. Даже будь ты исключительным везунчиком.

— Рихард, можно я начну его подружку потихоньку резать? — спросил Лютый, пока я лихорадочно соображал, как выкрутиться из этой отвратительной ситуации.

— Погоди, — сказал Краб. — Успеешь еще. Вся ночь впереди. — И спросил у меня: — Ты хоть представляешь себе, каких трудов мне стоило подготовить такую аферу, недоумок? Думаешь, такие золотые яблочки сами с неба падают? Можно жизнь прожить, и ни разу не выпадет возможность сорвать столь жирный куш! А ты раз — и сцапал кусок с моего стола!

«Кто успел — тот и съел!» — захихикал бес, глаза которого светились радостью, такое удовольствие ему доставляла сложившаяся ситуация.

«Угу, а нас теперь крабы сожрут», — выдал я мрачную мысль в ответ.

— Ну да ничего, стражник, — криво ухмыльнулся Герон. — Ты мне все вернешь. Все до последнего медяка. — Изобразив улыбку, он похлопал меня по щеке: — Знаешь, как мы поступим, стражник? Сейчас ты помчишься домой. Притащишь бумаги на поместье ди Марко и отпишешь на меня дарственную. И тогда я сочту, что ты раскаялся в своем проступке, и не стану тебя убивать. А когда ты вернешь мне те пять с половиной сотен золотых, что выиграл в первый день, я, пожалуй, совсем тебя прощу. — Краб прищурился. — Ты же их еще не все потратил?

Я скрипнул зубами в бессильной ярости. Знает же, тварь, что почти весь выигрыш стал ставкой в Большой Игре и в наличии у меня нет и сотни золотых кругляшей.

— Так что тащи сразу все, — приказал Краб. — И бумаги на поместье, и купчую на свой дом, и все деньги, что есть. Ну а если этого окажется недостаточно, мы подумаем, как ты отработаешь долг. Вон и подружка тебе в этом поможет, если сам не справишься. Смазливые девки всегда пользуются спросом.

«Давай кивай, кивай согласно! — в два прыжка перескочив со стола на мое левое плечо, стал наущать бес. — Другого шанса выбраться отсюда может и не быть! Видишь же — договориться по-хорошему не удастся! Надо жестче, жестче действовать! Вызывать отряд с магами и громить это логово!»

«Я-то, положим, выйду отсюда, а как же Кэйли?» — спросил я у своего рогатого советчика.

«Ну не менять же ее на целое поместье?! — с искренним удивлением уставился на меня бес, испустив лицемерный вздох. — Мы пытались ее спасти, пытались изо всех сил. Пошли на великие жертвы. Вон как тебя дубинкой-то отходили, — решил уточнить эти самые великие страдания рогатый. — Но, к сожалению, у нас ничего не вышло. Невинная дева стала жертвой злодеев-душегубов. — И, сложив лапки на груди, торжественно пообещал: — Но ее убийцам мы страшно отомстим!»

«Как я жалею, что связался с тобой, скотина хвостатая! — выругался я в ответ. — Все ведь из-за тебя!»

«Осел ты тупоголовый! — насупился бес. — Вот слушался бы моих советов — как сыр в масле катался бы!»

«На той сковороде, на которой в Нижнем мире самых отъявленных грешников поджаривают?» — съязвил я.

— Эй, ты! Уснул, что ли, стражник? — спросил Краб. — Не слышу клятвенных уверений примчаться через четверть часа со всем потребным.

Разбежался. Что бегать туда-сюда, если ждет один конец? Поверить, что удастся откупиться… Не настолько же я наивный простак! Понятно, что заберут все, а потом прикончат и концы в воду. А это не дело. Совсем не дело. И долги нельзя за собой оставлять. А за Крабом ох какой должок за сегодня накопился! Но что же придумать?..

— Знаешь, Краб, а ты ведь кое-что не учел, — сказал я, надеясь выиграть немного времени и придумать что-нибудь стоящее.

— А именно?

— То, что вам сейчас о целостности своей шкуры надо было бы беспокоиться, а не о барышах, — ответил я и, медленно расстегнув две верхние пуговицы куртки, вытащил из внутреннего кармана серебряный жетон с черненым тиснением. Дал на него полюбоваться Крабу и его прихлебателям и заметил: — За убийство стражника вам, может, ничего и не было бы, а вот за служащего Охранной управы будет са-авсем иной спрос. Из-под земли достанут и заставят умыться кровавыми слезами.

— И что ты думаешь, показал нам свою побрякушку — и дело в шляпе? — совсем не удивившись, противно рассмеялся Рихард. — Неплохое прикрытие, стражник, не более того! Ясно теперь, отчего ты рассчитывал, что тебе все сойдет с рук. А я-то недоумевал. Даже подумывал, ты с темными связан. Они-то ни беса не боятся!

— Раз тебе все стало понятно, то, может, разойдемся мирно, пока еще есть такая возможность? — спросил я. — Отпустишь нас и компенсацию выплатишь. Скажем, в тысячу золотых. Ну и руку придется тебе сломать за то, что Кэйли ударил. И челюсть, пожалуй, тоже.

— А ты наглец, стражник! — вроде как похвалил меня криво ухмыляющийся Краб. — Только одного ты не учел… Плевать я хотел на Охранку! Она не всемогуща, как ты по наивности, верно, полагаешь. Достаточно убраться из Империи да провести магическую коррекцию личности — и все, ищи ветра в поле. А с десятком тысяч золотых на руках я совсем не буду сожалеть о том, что пришлось покинуть Кельм. В той же Аквитании приобрету себе титул — и привет. Бывший преступник — уже благородный сэр! А в благородном обществе можно такие деньги крутить… — Увлекшись рассказом о своих мечтах, Герон малость подобрел и уже без всякой злобы добавил: — Но тебе этого не понять, стражник. Не из тех ты людей… У тебя и будет возможность выбиться в люди, а все одно ты спустишь ее в трубу. Удел таких, как ты, — сапоги топтать, исправно нести службу. А самая великая мечта — это пожизненное право на бесплатную кружку пива после смены. На большее у тебя воображения не хватит.

Насчет того, у кого лучше работает воображение, я спорить не стал. И на презрительно-снисходительные высказывания не обиделся. Пусть болтает Краб. Уже столько важной информации выболтал… Жаль, конечно, что жетон Охранки не произвел нужного впечатления, но зато теперь ясно, на что Герон рассчитывает — хапнуть денежки и смыться. Не планирует он и дальше руководить Ночной гильдией. Так что не выйдет поквитаться с ним потом, если отдать ему сейчас все, что он просит. И как пить дать, порешат меня сразу, едва подпишу бумаги. Хотя поместье я бы на него с удовольствием отписал, со святошами связываться резону нет. Один шут, так или иначе отберут то, что считают своим. Не поместье это, а смертный приговор, если вздумаешь артачиться и не вернешь земли святому ордену. Проблема лишь в том, как всучить Крабу эти бумаги. Если запросто отдать — он и заподозрить что-нибудь может.

— Мне вот интересно, — медленно проговорил я, собираясь с мыслями, — как такого дурака, как ты, Герон, выбрали главой Ночной гильдии?

— Ну-ка, повтори, что ты сказал. — Краб ощерился, поднимая дубинку.

— Ты все прекрасно услышал, — усмехнулся я. — Ну на кой надо было такую суету разводить из-за какой-то бумажки? Да сказал бы тогда вечером, что она тебе нужна, так я бы тебе ее просто подарил! Неужели не видно было, что в игре у меня был совсем другой интерес? А чтобы заподозрить во мне шулера — это полным ослом надо быть. Я отродясь интереса к азартной игре не проявлял. И вот — враз стал профессионалом обмана, да еще и в любом виде игры…

— Кое-какие нестыковки и правда имеются, — задумчиво проговорил Герон и медленно опустил дубинку. — Но думаю, этому есть разумное объяснение. Какой-то хитрый способ…

— Не способ это, а малая толика везения, — снисходительно пояснил я.

— Как это? — озадачился Краб.

— Неважно, — отмахнулся я. — После того, что вы сотворили, я не имею никакого желания общаться на эту тему.

— А если мы с твоей подружки начнем шкуру живьем спускать, тогда, может, такое желание у тебя возникнет? — сощурившись, предположил Краб.

— Не-а, не возникнет, — покачал я головой. — Больно жирно вам будет. Хотите — забирайте это жалкое поместье, и на этом все.

— Да ты воистину богач, стражник! — расхохотался Герон. — Удел стоимостью в двенадцать тысяч золотом стал для тебя жалким? В подвалах денег куры не клюют?

— Все-таки ты дурак, — с сочувствием глядя на Герона, заявил я и презрительно фыркнул. — Золото… Тьфу!

— Что же тогда, по-твоему, не тьфу? — Краб искривил губы в усмешке. Его, похоже, начал забавлять наш разговор, он даже не шевельнул дубинкой в ответ.

— Возможность иметь все, — загадочно ответил я.

— Как это? — уже не на шутку озадачился Краб.

— А вот так. Пожелал — и твое желание сбылось! — усмехнулся я.

— Это что же… ты хочешь сказать, что выиграл просто потому, что пожелал выиграть? — недоверчиво уставился на меня Краб, догадавшись, к чему я клоню.

— На самом деле все было несколько иначе, — ответил я. — Но это неважно. Посвящать в суть дела я не собираюсь.

— Лютый! — не глядя на оборотня, сказал Рихард. Нелюдь поганая оскалилась и взялась отрезать Кэйли ухо. Мальвийка, сидевшая тихо как мышка, зашлась криком.

— Постой! — вскрикнул я, изменившись в лице.

Краб тут же взмахом руки остановил экзекуцию и с ласковой улыбочкой обратился ко мне:

— Может, ты нам все-все расскажешь?

— Урод ты, Краб, — с ненавистью выдохнул я и, покусав губу, словно терзаясь сомнениями, кивнул: — Расскажу… Все равно ты уберешься из Кельма. Но только тебе одному!

— Ну-ну, стражник, не стесняйся, говори при всех, — ухмыльнулся Герон. — У меня от друзей секретов нет. Вместе мы сюда за прибытком явились, вместе и покинем Кельм.

— Друзья — это хорошо. Только я дал клятву, что смогу поделиться тайной лишь с одним человеком. Жертвовать душой ради спасения малознакомой девицы я не собираюсь. — Увидев, как хмурится Краб, я торопливо добавил: — Впрочем, потом ты можешь рассказать этот секрет своему другу. А тот — другому. — Тут я выдавил из себя кривую усмешку. — Если захочет, конечно.

— Что за чушь ты несешь, стражник? — сердито пробурчал насупившийся Краб и покачал дубинкой. — Какая еще, к демонам, тайна?

— Такая, что позволила одному простому стражнику исполнить его мечту. — Я наклонился вперед и сказал совсем тихо, стараясь, чтобы, кроме Герона, никто меня не расслышал: — Вот послушай историю. Жил да был на свете стражник. Просто жил, не тужил. Но вот беда, очень уж нравились ему красивые девушки. Да не простые, а настоящие леди. Увы, не замечали его прекрасные дамы.

Краб заинтересовался, даже придвинулся поближе, чтобы расслышать мой негромкий говор.

— Но однажды он нашел способ воплотить любое свое желание. Захотел иметь успех у самых изумительных. И в тот же день стал близок с экзотической красоткой, мальвийкой. Она давно ему нравилась. На следующий день ему повезло еще больше. Вроде бы случайное стечение обстоятельств, но ему удалось оказать услугу прелестной златовласке. Которая была ему очень, ну очень благодарна. — Тут я, самодовольно улыбнувшись, подмигнул Рихарду, дабы у него не возникло сомнений, какая это была благодарность. — А закончилась полоса везения тем, что к стражнику с недвусмысленным предложением пришла поразительно эффектная леди, которая обожала черные наряды. Так что теперь этому счастливчику придется на ней жениться…

— Сама пришла к тебе? С недвусмысленным предложением?! — расхохотался Герон, сразу врубившись в мои намеки. — Младшая ди Мэнс?! Черная Роза Империи?! Которая так высоко себя ставит, что с ходу отвергает предложения руки и сердца, исходящие не от каких-то безвестных простолюдинов, а от королей?! Да ты бредишь, стражник!

Этот гад, сам того не подозревая, сильно задел меня этим замечанием. У меня враз истаяли последние надежды на благополучный исход предстоящего разбирательства с Кейтлин. Если уж стерва королевой не желает стать… Но виду я не подал. А легкомысленно усмехнулся:

— Возможно, моя кровать, на которой она валялась не далее как сегодняшним утром, ей понравилась больше, чем королевское ложе.

— Сказочка какая-то, — неуверенно проговорил Герон, взъерошив левой рукой волосы.

— Ди Мэнс и правда была у него сегодня утром, — негромко кашлянув, заметил Луис.

Я тихо возликовал. Расчет оправдался. Ночники приглядывали за моим домом, и моя история стала выглядеть весьма правдивой.

— Какой ты недоверчивый, Краб, — снисходительно вымолвил я. И, чтобы добить сомневающегося главу Ночной гильдии, самодовольно заявил: — Пусть будет проклята моя бессмертная душа, если сегодня поутру милая и очаровательная Кейтлин ди Мэнс не побывала в моей постельке. Впрочем, если ты и этому не веришь, спроси у сэра Родерика. Он застал нас на месте преступления. Благодаря его появлению в самый неподходящий момент дело теперь идет к свадьбе.

— И комендант был, — сказал Луис. — Кост не мог ошибиться, видел он их. На самом деле, — заверил он Герона.

— Ну допустим… допустим… — медленно проговорил Краб. — Но что же с везением в игре?

— Это чистая случайность, — пожал я плечами. — Видимо, то был кратчайший путь для воплощения моей мечты.

— Но… Как?!

— Это и есть тайна, — ответил я. — Которую я могу раскрыть лишь одному человеку.

— Лютый, пригляди за девкой, — распорядился Краб. — Луис, тащи этого мошенника в мой кабинет. — И предупредил: — Не вздумай рыпаться, если не хочешь, чтобы все закончилось кровью и болью.

— Хорошо-хорошо, — поднял я руки.

Луис подхватил меня под руку. Его помощь действительно понадобилась: Краб от души отходил меня дубинкой. Тело болело. Но все было не так уж плохо, как выглядело. Быстрая регенерация — это чудо какое-то. Я, конечно, кривился и морщился, показывая, как мне трудно передвигаться. Но на самом деле вполне мог пересилить боль и даже пробежаться. Или резко остановиться, перехватить руку Луиса, взять ее на излом. Только смысла в этом никакого — следом за нами подалась и пара мерзких рувийских псов.

Здесь же, на третьем этаже дома, за соседней дверью обнаружился и кабинет Краба. Вполне приличный. С высоким потолком. Обставлен со вкусом, хорошо освещен хрустальной люстрой.

Луис бросил меня в обтянутое кожей кресло у стола и, повинуясь движению головы Краба, вышел за дверь. Псы остались.

— Как насчет выпить? — нахально поинтересовался я, после того как с комфортом развалился в кресле и, оглядевшись, заприметил у стены бар, заполненный бутылями с красивыми этикетками. — А то голова что-то кружится. Как бы сознание не потерять.

— Отчего ж не налить, налью, — раздраженно пробурчал Краб. Не спросив моего мнения, он плеснул в низенький стеклянный стакан какой-то выпивки и подал мне.

— Вот спасибо, — ухмыльнулся я, осторожно попробовав на вкус угощение. Коньяк. Причем вполне приличный.

— Рассказывай, — усевшись напротив, потребовал Краб. — И не вздумай юлить.

— Сначала поклянись своей бессмертной душой, что никто и никогда не узнает, кто поведал тебе этот секрет. Передашь ты его лишь одному человеку и на тех же условиях, — сказал я, крутя в руке стаканчик и размышляя, не попытаться ли напасть на Краба. В прыжке хватить ему по лбу, отбить край стакана, прижать к горлу мерзавца. И поменять на Кэйли. Риск, к сожалению, слишком велик.

— Даю слово, — пренебрежительно отмахнулся Краб.

— Э, нет, — покачал я головой. — Или даешь клятву, или разговора не будет. Я своей душой рисковать не собираюсь.

Поиграв желваками, Герон некоторое время прожигал меня взглядом. Однако, видя мое спокойствие и уверенность, все же решился. Дал нужную клятву. И нетерпеливо потребовал:

— Рассказывай!

— Как ты относишься к демонам, Краб? — глотнув коньяка, с ухмылкой поинтересовался я.

— К демонам?! — опешил Рихард и, сощурившись, осторожно спросил: — А что?

— А то, что мой секрет прост. Я знаю истинное имя и ритуал вызова демона, исполняющего желания, — с превосходством глядя на растерявшегося Герона, заявил я.

— Какой еще, к демонам, демон, исполняющий желания?! — разозлился Краб и прошипел, поднимаясь с кресла: — Ты что, за идиота меня держишь?!

— Да нет, — совершенно спокойно ответил я, попивая коньячок. И заметил: — А что, тебе приходит на ум иное объяснение моей невероятной удачи? Думаешь, ловкостью рук можно провернуть такую аферу, чтобы добиться Кейтлин ди Мэнс?

Краб опустился назад в кресло и, уставившись на меня, стал неторопливо тарабанить пальцами по столу.

— Ну допустим… — выдавил он наконец из себя. — Допустим, призвал ты демона. И он тебя при этом не сожрал. Только с какого перепугу ему исполнять твои желания?

— Не просто, а за плату, — снисходительно посмотрел я на Герона.

— За какую? — тут же спросил тот.

— За ту, что они обычно требуют, — понизив тон, ответил я, склоняясь к Герону. — Демону требуются души. — И, приподняв указательный палец, тихо уточнил: — Но не простые, а души Одаренных. И чем сильнее умерщвленный маг, тем лучше. Я вот аж мастера вальнул, слыхал? Такой фарт попер…

— А ты не так прост, стражник, каким кажешься на первый взгляд, — задумчиво протянул Герон и откинулся на спинку креста. И вдруг спросил, желая уличить меня во лжи: — Что ж ты не разобрался и с нашей проблемой, раз водишь шашни с таким могущественным демоном?

— Герон, Герон, — вздохнув, покачал я головой. — Никакого воображения у тебя нет… — И повысил голос: — Подумай хоть, что привлекло ко мне внимание Кейтлин ди Мэнс?.. Не знаешь? Поступок! То, как я поступил с доставшимся мне призом! И сейчас у меня отличный шанс еще больше возвыситься в ее глазах! Что мне эта мальвийка? Она даром мне не нужна! Но ее освобождение дорогой ценой — это поступок! Потому я и пришел к тебе! Думал, ты разумный человек и мы договоримся, к вящему удовольствию. Ты получишь поместье без всяких хлопот и последующих проблем, а я буду выглядеть героем: не пожалел целого состояния, чтобы выручить малознакомую девушку!

— Да, недооценил я тебя, Стайни, сильно недооценил, — хмыкнул Герон. — Значит, я отдаю тебе девчонку, а ты просто переписываешь на меня поместье и потом не поднимаешь бучу?

— Именно так, — подтвердил я. — Даже ругать тебя за невыгодную сделку не буду, а не то что обращаться в суд и обжаловать ее законность.

— Хорошо, — поразмыслив, согласился Краб. — Меня такой расклад устраивает. Но я понес кое-какие убытки, ты побил моих людей… Тебе придется научить меня вызывать этого демона.

— Вот уж фиг, — фыркнул я. — Не стоят твои люди такого дорогого знания.

— А жизнь твоя стоит? — вкрадчиво поинтересовался Герон. — Кто, кроме меня, удержит Лютого от мести за братишку?

— Пусть мстит, — отмахнулся я. — Как одного оборотня уделал, так и второго уделаю.

— И все же тебе придется поделиться своим секретом, Стайни, — заметил Краб и без какой-либо просьбы поднялся, взял из бара бутылку и наполнил мой опустевший стакан. — Чтобы мы действительно расстались друзьями.

— Если уж поступать по-дружески, то я готов раскрыть тебе этот секрет за десять тысяч золотом, — поразмыслив, решил я.

— Ты спятил, Стайни? — рассердился Герон. — Какие десять тысяч золотом? Ты же говорил, тебе деньги не нужны!

— Мне поместье не нужно, — поправил я Краба. — А наличные деньги никогда не помешают. — И, нахмурившись, озабоченно проговорил: — Хотя, конечно, такую сумму в золоте мне на себе не уволочь… — После чего улыбнулся, будто решив сложную задачку. — Думаю, сгодятся и векселя на предъявителя.

— Стайни, ты перебираешь, — заявил Краб. — Десять тысяч — это огромная сумма. Я могу дать тебе пять сотен. В придачу к тем шести, что ты увел у меня в первый день. Поверь, это хорошее предложение. Слишком уж специфический у тебя товар.

— Это смешно, Герон, — возмутился я. — Что мне твои пять сотен? За реальную возможность получить что угодно в этой жизни?

— Только сначала заплатить придется, — напомнил мне Краб. — Жизнями Одаренных. А добыть такую жертву очень непросто.

Мы заспорили. Даже поругались немного. Жадный, гад. Нелегко оказалось развести его на деньги. И все же мы столковались. Сошлись на пяти тысячах в векселях на предъявителя. И ударили по рукам.

— Тогда жди меня через пару часов, — поднялся я с кресла. — С бумагами.

— Почему так долго? — прищурился Герон. — Ты же на карете приехал. Значит, вполне можешь обернуться и за полчаса.

— Бумаги в сейфе хранятся, в управе, — пояснил я. — Что, если сотник уже домой ушел? Придется за ним ехать. Туда-сюда и набежит пара часов. — И успокоил Краба, чтобы не заподозрил подвоха: — Но это на крайний случай. Если Гот в управе, я быстро обернусь.

— Ну смотри, — с угрозой сказал Краб. — Девчонка все еще у нас. И если попытаешься нас сдать, то достанется тебе только ее труп.

— Мы же договорились! — удивился я. — На кой мне переигрывать хорошую сделку?

— Хорошо, тогда вали за бумагами, — сказал Герон и крикнул: — Луис!

Подручный вошел, и Краб ему наказал:

— Проводи нашего гостя до крыльца. Бережно и со всем почтением. — Он ухмыльнулся.

Выбрался-таки я из логова Краба. Живой, хоть и немного помятый. Глянул с крыльца вверх и разочарованно вздохнул. Дом Герона высоко вознесся над соседними строениями. Каждый этаж по пять ярдов в высоту, не меньше. Потихоньку переставляя ноги, так чтобы каждый глянувший со стороны увидел, как мне нелегко идти, потопал к поджидающей карете.

«Уф-ф, выбрались! — вытер со лба несуществующий пот бес, вприпрыжку скача рядом со мной по мостовой. И похвалил: — А здоров ты врать! Даже не ожидал от тебя!»

«Угу», — проворчал я, ни капельки не обрадовавшись такой похвале.

«Я надеюсь, ты больше не станешь соваться к этим бандюгам? — спросил рогатый. — Второй раз уйти будет не так просто…»

«Сдурел, что ли? — разыграл я изумление. — А как же наши пять тысяч золотом? На поместье-то нам рассчитывать не приходится, против святош мы не потянем. А вот Краба и его команду просто грех не заставить заплатить за наши мытарства».

«Вот! Вот! — восторжествовал бес. — Вот как хорошо на тебя мое наставничество влияет! — И с воодушевлением продолжил: — Так мы из тебя, глядишь, настоящего человека сделаем!»

«Да пошутил я, бес, — усмехнулся я, глядя на чуть не пустившегося в пляс рогатого проходимца. — Это просто хитрость. Чтобы вытащить Кэйли. А что выйдет дальше — уже не так важно…»

«Ну и зря, — сердито засопел бес, которому пришелся не по нраву мой розыгрыш, и пробурчал: — Как можно отказываться от золота, которое само в лапы плывет?..»

«Мы от него не отказываемся, — успокоил я рогатого, пока он не исчез и не отказался подсобить кое в чем. — Но в первую очередь — Кэйли».

«А зачем она тебе, когда ты всем хвалишься, что вот-вот женишься на красотке-аристократке?» — поддел меня бес.

«За тем, что будет неправильно бросить человека, угодившего из-за меня в такую передрягу, — ответил я и подольстился к рогатому: — Слушай, бес, ты же много чего знаешь…»

«Это так, — кивнул раздувшийся от важности хвостатый проходимец, но, спохватившись, предупредил: — На мою помощь не надейся! Помогать вызывать демонов я тебе не буду! Мне своя шкура еще дорога!»

«А зачем нам, собственно, демоны? — изумился я и покачал головой. — Нет, бес, они нам не нужны! А вот какая-нибудь ересь, лишь отдаленно похожая на ритуал вызова демона, пригодилась бы…»

«Знаю, что тебе потребно, — вновь разважничался бес. — Был у меня один знакомый демонолог… — И, не удержавшись, заржал: — Ну он так себя называл! Хотя за три десятка лет ни одного демона ему вызвать так и не удалось!»

«Вот и отлично, — обрадовался я. — Один из ритуалов этого демонолога нам и сгодится!»

«Ну тогда слушай! Для того чтобы призвать демона, потребно…»

«Погоди, — прервал я его. — Сейчас бумагу добудем и все запишем. Не повторять же потом Крабу все это сотню раз, пока запомнит. Да и начертанные слова весомей будут выглядеть».

«Тогда лучше писать на тонком пергаменте исключительной выделки, — внес свое предложение бес. — А бандюге по секрету шепнуть, что это человеческая кожа!»

«Хорошая идея, — поддержал я беса и добавил, пока он не выдумал еще чего-нибудь: — Но писать будем чернилами, а не кровью!»

«Само собой», — рассмеялся бес.

Похоже, Роальду с Вельдом надоело ждать, когда я дотащусь до них. Карета тронулась с места и подкатила ко мне.

— Ну что?! — одновременно задали друзья самый уместный в данном случае вопрос, когда я забрался в карету и устроился на сиденье.

— Давай в управу, — первым делом велел я извозчику. А уж потом сказал друзьям: — Как видите… Отпустили меня. За денежками. Или, верней, за бумагами на поместье.

— И Краб конечно же обещался отпустить тебя и Кэйли, как только получит желаемое! — фыркнул Роальд.

— Не отпустит! Как пить дать, прибьет обоих, едва Кэр подпишет бумаги! — с жаром заявил рыжий.

— Не в этом суть, — отмахнулся я. — Главное, что есть реальный шанс вытащить оттуда Кэйли. А дальше я уж сам как-нибудь справлюсь. — И чтобы меня не изводили, доказывая опасность и гибельность подобной самоуверенности, напомнил: — У меня же талиар есть. Так что теперь мои возможности куда выше прежних. Во всяком случае, убить меня очень непросто. А у Краба там только два помощника и тройка рувийских боевых псов. Пара холуев на входе не в счет.

— И это немало, — резонно заметил Роальд.

— Но и не много, — сказал я. — И если вы мне подсобите, то справиться с шайкой Краба вполне возможно.

— Как только выйдет Кэйли, мы врываемся в дом и начинаем гасить всех подряд?! — предложил Вельд.

— Нет, — обломал я кровожадные планы приятеля. — Ваша задача — забрать Кэйли, а чуть погодя поднять шум и прикрыть меня, когда я выскочу из дома.

— А если не сможешь вырваться? — спросил Роальд.

— Тогда… — задумался на мгновение я. — Тогда по времени прикинем. Скажем, дадите мне пять минут, и если я не выйду, вы начнете с шумом и гамом ломиться в дом. Уж столько-то времени я смогу забалтывать зубы Крабу и его дружкам, а там у меня фора будет. Хоть на пару мгновений, но растеряются бандюги, когда вы начнете атаку.

— В целом план не так уж плох, — заметил Роальд. — Но лучше тогда еще кого-нибудь из наших позвать. Хотя бы пару человек. Стэна с Тимом, к примеру. Чтобы уж точно ни одна крыса от нас не ушла.

— Это можно, — согласился я. — Только нужно, чтобы об этом никто ни сном ни духом… Не дай Создатель, спугнем Краба.

— Вельда сейчас высадим, и, пока в управу мотаемся, он парней выдернет из дома, — решил Роальд. — А я еще пару стрелометов прихвачу из оружейной.

— Нет, Роальд, в управе ничего брать не стоит, — возразил я. — Сдается мне, что Краб неспроста ни разу не попался при облавах, даже когда были верные наводки. Кто-то его предупреждает. Лучше к Муркосу заскочим, у него оружие купим. Деньги есть, так что не проблема. Тем более у него и кое-что поинтересней наших стрелок с «Морозным ударом» есть.

— Без оформленного по всем правилам разрешения он ничего путевого не продаст, — заметил Вельд. — Даже за тройную цену. Вон, мой дядька Кирст, хотел себе арбалетных болтов купить с «Цепной молнией», на случай если волкеры[4] в пути встретятся, так ни шиша не уломал Муркоса. Хоть и старый приятель.

— Я б такому стрелку, как твой дядька Кирст, и арбалет бы не продал, — фыркнул Роальд. — Чтоб своих ненароком не перестрелял.

— Думаю, разрешительное предписание для стражницких надобностей удастся выбить у Тимира, — ответил я. — Как-никак один из подручных Краба — оборотень. Мы можем на совершенно законном основании устроить у Герона погром. Это же наша наипервейшая обязанность — с нелюдью бороться.

— Н-да уж, — крякнул Роальд. — Умеешь ты, Кэр, ошарашить. Оборотень — это серьезно. Надо до́бро снаряжаться.

Перечить десятнику я не стал. Согласно кивнул. Хотя в мои планы и не входит настоящий штурм разбойничьего логова, но лишний раз ввергать Роальда в беспокойство не стоит.

Вельд сразу вспомнил о подаренном мне оружии. И предложил заскочить ко мне домой, прихватить если не сам стреломет, то хотя бы обойму со стрелками. Убойнее «Лезвий Света» все равно ничего так сразу не достать. Одно «но» — не на дуэль же собрались. И гоняться по всему дому за каждым бандюгой, дабы достать его прицельным выстрелом из стреломета, совсем не дело. Лучше не рисковать, а использовать более грубые и действенные методы зачистки строений. Правда, обычно такие способы применяются в нежилых зданиях. Но будем считать, что в доме Краба только нелюди живут. И гасить их можно как угодно. В том числе и применяя объемные заклинания из сферы Огня. Однако на всякий случай захватить мой стреломет не помешает.

Выбравшись из Портового квартала, на перекрестке Приморской и Купеческой улиц мы высадили Вельда. Наказали через час быть здесь же, с Тимом и Стэном. Несложная в общем-то задачка. Даже экипаж не нужен, получаса хватит, чтобы к обоим зайти и вернуться. Это если парни дома, конечно.

Роальду же пришлось ехать со мной в управу. Если бы он вылез у лавки Муркоса и занялся покупкой вооружения для нашего небольшого отряда, с делами бы мы управились быстрей. Но к сотнику идти лучше вдвоем. Слова Роальда, прослужившего в страже полтора десятка лет, будут для Тимира куда весомей моих. История моя такова, что не всякий в нее и поверит…

Повезло в одном: тьер Гот был на месте. Только собирался уходить, когда мы его перехватили. А то бы еще невесть сколько времени потеряли, разыскивая сотника.

— Что у вас опять приключилось? — сразу заподозрил неладное Тимир, едва увидел мою смурную рожу.

— Подружку у Кэра украли, — с ходу огорошил сотника Роальд. — И теперь выкуп требуют.

— Вот же… — выругался сотник. — Кто до такой мерзости додумался вообще? Неужто Краб?

— Он самый, — подтвердил десятник.

— Так… — на мгновение задумался сотник. — Значит, нужно немедленно поднимать дежурное подразделение, вызывать магов и выдвигаться.

— Не нужно, — встрял я. — Не нужно наводить суету.

— А как иначе? — возмутился Тимир. — Не спускать же Крабу такой беспредел!

— Кэр не хочет всех на уши поднимать, потому как опасается, что Краб об этом узнает, — пояснил Роальд. — Мы думаем тихой сапой все провернуть. Чтоб ночники до последнего ничего не могли заподозрить.

— А тихо не выйдет, — с сожалением развел руками сотник. — Все равно придется ставить в известность дознавателей. Дела о похищении людей в их ведении находятся. — И с досадой бросил: — Сами поймите — иначе никак. Или потом и нас, и, что самое важное, всех участвовавших в деле парней сожрут с потрохами дружки Ланса.

— Не сожрут, — успокоил я Тимира. — О похищении я не заявлял. А вот о том, что в доме Рихарда Герона обретается оборотень, сейчас бумагу напишу.

— Подставить его хочешь? — внимательно посмотрел на меня сотник.

— Если бы это требовалось, то не задумываясь устроил бы подставу, — ответил я. — Но оборотень на самом деле есть. Старшой братишка того, которого я днем прибил.

— Это уже другой разговор! — обрадовался сотник и тут же озабоченно поинтересовался: — Роальд, а вы справитесь своими-то силами? Может, Ольма тихонечко из дому выдернуть?

— Справимся, — покосившись на меня, ответил Роальд.

Я добавил:

— Никто ведь не полезет на рожон. Шорох поднимем, Кэйли вытащим, а там уже будем действовать как полагается: вызовем подкрепление и обложим разбойничье логово по всем правилам.

— Тогда я останусь в управе и буду ждать вестей, — тут же решил сотник. — А как только, так сразу подниму всех.

— Только никому ни слова, — попросил я. — Бес его знает, кто тут у Краба на побегушках.

— Ничего, рано или поздно узнаем, — пообещал сотник и недобро ухмыльнулся: — И разберемся с ним по-свойски.

— Ладно, ближе к делу, — заторопился я. — Мне надо бумаги на поместье забрать и разрешение на приобретение магического оружия для стражницких нужд получить.

— Разрешение я тебе сейчас выпишу, — поразмыслив, сказал Тимир. — Не проблема. А с бумагами на поместье предлагаю поступить следующим образом: оформить их как предмет вымогательства и промаркировать соответствующим образом. Тогда, даже если Краб получит эти документы и заставит тебя подписать дарственную, ты их вмиг назад отсудишь. Безо всяких многолетних мытарств.

— Не стоит, — отказался я. — Пусть подавится этим поместьем, если на то пошло. — И злорадно ухмыльнулся.

— Не глупи, Кэр, — нахмурился Тимир. — Я понимаю, ты не ощущаешь ценности так легко полученного поместья. Но все же таким богатством раскидываться не дело. Тем более если учесть твои заморочки с внучкой сэра Родерика.

— Я знаю, что делаю, — уверенно заявил я, дабы пресечь новые доводы Тимира. — И на этом закончим.

— Ну как хочешь, — с прохладцей произнес Тимир и взялся писать необходимое разрешение.

Менее чем за четверть часа мы управились с самым главным. Усевшись в карету, мы покатили к Муркосу. Вернее, к первейшему кельмскому торговцу магическим оружием поехал только Роальд. Я же приказал извозчику остановиться у лавки Брауна, торгующего книгами и канцелярскими принадлежностями. Мне же еще кое-что обтяпать нужно. И потому я сказал Роальду:

— Ты давай Муркоса поднимай. А я сейчас у Брауна кое-что прикуплю и подойду.

— А что тебе у него надо? — удивленно посмотрел на меня Роальд.

— Кое-что надо, — уклончиво ответил я. И добавил, глядя, как хмурится десятник: — Поверь, я знаю, что делаю. Езжай буди Муркоса, а я мигом.

Спровадив Роальда, я, задрав голову, посмотрел на окна на втором этаже, что располагались прямо над лавкой. Увидев, что они светятся, поднялся на крыльцо и принялся тарабанить в дверь. Браун не спешил спускаться. Я от нетерпения едва не начал отколупывать с двери малость облупившийся лак, поблескивающий в свете уличных фонарей. Торговцу не мешало бы его подновить, а то ведь дойдет до того, что придут нехорошие люди и распишут фасад лавки хулительными словами. Тогда хочешь не хочешь, а придется приводить все в порядок, но выйдет уже дороже: магистратские засланцы-вредители церемониться не будут. Впрочем, необходимость поддерживать фасад здания в приличном состоянии — это не самая обременительная обязанность жителей центрального квартала.

От порчи имущества Брауна меня удержало лишь появление его самого. Торговец, позевывая, высунулся в окно и крикнул:

— Чего вам?

— Тьер Гудрим, спуститесь, пожалуйста! — попросил я и добавил, чуть понизив тон, дабы исключить возможные вопросы со стороны торговца: — Очень важное дело!

— Хорошо, сейчас спущусь, — приглядевшись ко мне и вроде бы узнав, кивнул Браун и прикрыл окно. Неплотно. До меня донеслись недовольные высказывания супруги торговца:

— Шляются по ночам, словно дня им мало…

Но сам торговец, открыв дверь, никакого недовольства не выказал. Просто спросил:

— Ну-с, и какая великая нужда привела вас ко мне, тьер, в неурочный час? — Он усмехнулся. — Неужели, как я, мучаетесь бессонницей и без интересной и познавательной книжицы не можете уснуть?

— Нет, — мотнул я головой. — Мне нужен лучший пергамент и первоклассные чернила.

— Эх, молодость, молодость, — с непонятным сожалением вздохнул тьер Гудрим. — «Очень важное дело». А потом будете себя до самой гробовой доски корить, что сочинили это злосчастное письмецо и отправили его своей зазнобе. Когда поймете, что лучше бы она не знала о ваших чувствах, а у ее отца в руках не оказалось неопровержимых улик вашей связи с его дочерью. — И махнул рукой: — Впрочем, что вам объяснять… Пойдемте.

Тьер Гудрим впустил меня в лавку и, взяв со стоящей у входа тумбы алхимический светильник, потряс. Масляными лампами торговец, похоже, опасался пользоваться. Слишком уж товар у него неогнестойкий. Но для наших надобностей хватило и бледно-голубого свечения, которое испускала запаянная в стекло алхимическая смесь.

— Мне нужен пергамент, — повторил я, когда торговец открыл большой шкаф, все полочки которого были заполнены аккуратными стопочками чистых листов бумаги.

— А зачем? — удивился тьер Гудрим. — Вот возьмите отличной мелованной бумаги. На ней не в пример лучше писать, чем на пергаменте. Да и цена у нее существенно ниже…

— Денег мне не жалко, — успокоил я торговца. — Главное, дайте то, что я прошу.

— Ну хорошо, — пожав плечами, сказал тьер Гудрим. Он открыл другой шкаф, поменьше первого. И заполнен он был не только пергаментом. Еще на полках лежало несколько стопок линованных учетных книг в крепких кожаных переплетах.

— И чернила, — сказал я, взяв пару пергаментных листов удивительно тонкой выделки.

— Может, лучше тарвинскую тушь? — предложил тьер Гудрим и пожевал губами. — Она, конечно, дорога. Но все благородные… — Прервавшись, торговец хмыкнул и продолжил: — И считающие себя таковыми… Предпочитают именно тавринскую тушь за ее исключительно черный цвет и стойкость к воздействию влаги.

— Давайте, — решил я. — И перо.

— Это будет стоить шесть серебряных, — предупредил торговец, добыв все потребное.

Я молча отсчитал нужную сумму и отдал за покупки. Хотя в другое время развернулся бы и ушел. Крохотная баночка туши, которой хватит от силы на пару страничек послания, стоит шесть серебряных ролдо! Ладно, я знал, что пергамент дорог и платить за него придется серебром. Но тушь!

— Позвольте, я займу ваш стол на несколько минут, — уняв свое возмущение, попросил я торговца и сунул ему еще один серебряный.

— Если хотите, я могу написать ваше послание под диктовку, — предложил тьер Гудрим. — У меня рука набита, так что не будет ни помарок, ни клякс. А то тарвинская тушь умения требует.

— Спасибо, я сам справлюсь, — отклонил я предложение тьера Гудрима.

Торговец, оставив на столе светильник, отошел к стеллажу с книгами, а я, усевшись, придвинул к себе пергамент и воззвал к нечисти поганой: «Бес, ты где?»

«Туточки я! — мгновенно возникнув передо мной, ответствовал рогатый, довольно скалясь. И забегал по столу. Пергамент в лапах помял, пятак свой любопытный в баночку с тушью засунул и снисходительно высказался по поводу моих приобретений: — Сойдет».

«Ну тогда давай диктуй, — велел я. — Только не самый идиотский ритуал призыва выбери! И пустое место в какой-нибудь фразе предусмотри, чтобы все выглядело так, будто там должно быть упомянуто истинное имя демона».

«Сделаем», — деловито проговорил бес и потер лапки.

Но ничего путного у меня не вышло. Тушь эта треклятая в сто раз хуже чернил. Растекается так, что невозможно и буквы нормально вывести.

«Вот же еще напасть!» — обозлился я.

«Давай лучше я все, что нужно, напишу, — тут же предложил бес. — А то так и не дождется нас золото».

Я недолго думая согласился. И бес не подвел. Пару слов вывел небрежно на испорченном мной листе, видимо, приноравливаясь, и, придвинув чистый пергамент, начал строчить с поразительной скоростью. Да не абы как, не какой-нибудь неряшливой обиходной прописью, а очень сложным в освоении полным старомирным шрифтом, каллиграфически точным и выверенным. И ни одного хвостика или завитушки не упустил. Меня даже зависть взяла.

У тавринской туши есть еще одно несомненное достоинство. Сохнет она моментально. Похоже, жидкая основа в ней — какое-то быстро испаряющееся вещество, тот же спиритус.

Исписанный пергамент я скрутил в трубку и забрал с собой. Испорченный оставил на столе. Может, торговец очистит и перепродаст кому-нибудь подешевле. Или выкинет. Поблагодарив напоследок тьера Гудрима, я поспешил к дому Муркоса. Хотя идти тут всего ничего, от силы триста ярдов.

Правильно я сделал, что отправил Роальда вперед. Десятник только-только уломал Муркоса открыть оружейную лавку. В общем-то повезло. Тьер Фронст — мужик упертый, если заупрямится — замучаешься убеждать. И угрозы тут не помогут. В свои неполные полсотни лет он здоровущий, как медведь. И до сих пор кого хочешь может побить в кулачном веселье, что на осенней ярмарке случается. Да и страха в нем нет, так что угрожать просто бессмысленно. Видимо, отбоялся свое за два года в одном из штурм-подразделений Алых Вымпелов. Те состоят сплошь из штрафников, которым дарована милость кровью искупить свои проступки. Да и восемь лет в императорской гвардии отпечаток на характер накладывают.

— А, Кэрридан, — признал меня Муркос. — И ты тоже на ночную охоту со своим десятником собрался? — И спохватился: — Ах да, чуть не запамятовал! Ты ж у нас сам теперь десятник!

— Ага, — без особой радости отозвался я и спросил о главном: — Что с оружием, тьер Фронст?

— Да берите что хотите, — отмахнулся оружейник, впустив нас в лавку. — Но если что сломаете, так и знайте — возьму полную цену!

— Да мы сразу расплатимся, — заверил я Муркоса.

— Неужто вам стали такое большое жалованье давать? — ухмыльнулся в бороду Муркос. — Надо будет поднять этот вопрос на совете.

Это, собственно, ему совсем несложно было бы сделать. Он входит в городской совет как представитель интересов независимых торговцев. На самом деле, конечно, до такого не дойдет — оружейник нас просто подначивает.

— Муркос, давай ближе к делу, — поторопил его Роальд. — Мы ж не от великого желания досадить тебе приперлись среди ночи. Нужда есть в оружии.

— Ну что ж, к делу так к делу, — пригладив аккуратно подстриженную бороду, пробасил оружейник. — Что надобно?

— Пару облегченных стрелометов под имперский стандарт, таких, как нам на службе выдают, — начал я перечислять, — штук восемь увеличенных обойм к ним, по два десятка бронебойных и разрывных стрелок… — Прервавшись на мгновение, я достал из кармана состряпанное сотником разрешение и, протянув его тьеру Фронсту, продолжил: — Также нужны стрелки с магической составляющей… — И снова умолк, соображая, что же выбрать из богатого ассортимента лавки.

— Это на кого ж вы собрались поохотиться? — деловито осведомился Муркос. — Уж не на нелюдь ли какую? — И резко махнул рукой, словно заранее отметая наши еще не прозвучавшие уклончивые ответы: — Я не из любопытства интересуюсь. Может, подскажу что путное из своего опыта, да и с выбором оружия подсоблю, если буду знать, на кого идете. А не хотите — не говорите. Ваше дело.

— На оборотней мы идем, — сказал я, решив, что Муркоса можно посвятить в некоторые детали предстоящего дела.

— Я так и подумал, — удовлетворенно проговорил Муркос. — Как о разрывных стрелках услышал, так сразу и подумал — или оборотни, или вампиры. — И деловито продолжил: — Так что вы хотите взять из магического вооружения?

— Ну как минимум десяток стрелок с «Воздушным тараном» нам просто необходимы, — решил я воспользоваться благоприятной ситуацией и набрать всего с запасом. — Еще столько же — с «Ударной сферой Воздуха»…

Роальд одобрительно кивнул, услышав о моих запросах. Все согласно наставлению о боестолкновениях в городских условиях. Окна-двери выносятся «Воздушными таранами», затем все злоумышленники из штурмуемого помещения попадают под раздачу. «Ударная сфера Воздуха» — это не шутки. Мгновенно расширяющаяся в стороны прослойка сжатого воздуха не всегда останавливается даже стенами. Особенно если кладка плохая или помещение много меньше оптимального периметра действия объемного заклинания. В общем, худо придется бедолагам, попавшим под удар: в лучшем случае отделаются переломами ребер и конечностей.

Но на этом я не остановился. Подумал-подумал и брякнул:

— Еще возьмем по десятку стрелок со «Вспышкой Света» и с «Пожирающим пламенем».

— Стрелки с ослепляющим заклинанием я продам, — медленно проговорил нахмурившийся оружейник. — И с заклинаниями из сферы Воздуха — тоже. Но вот насчет «Пожирающего пламени» из сферы Огня… Думаю, вам не стоит применять столь опасные заклинания в городе. Устроите пожар. Ладно селяне такие радикальные методы используют — скажем, глубинные логова волкеров выжечь… Но у нас-то в городе подземелий нет. — И предложил: — Возьмите лучше что-нибудь из сферы Воды. «Вихрь лезвий Воды», например. Ни один оборотень не выживет, когда его на мелкие дольки нашинкует.

— «Вихрь лезвий Воды» тоже возьмем, — тут же решил я. — Но от «Пожирающего пламени» отказываться не будем. — И, чтобы убедить оружейника продать необходимое, уточнил: — На самый крайний случай.

А Роальд дожал:

— Муркос, тебе что, какой-то сгоревший дом дороже жизней людей? Хочешь, чтобы стражники своей шкурой рисковали только из-за опасения спалить какую-то развалюху, которой красная цена — один золотой?

Роальд, конечно малость преуменьшил стоимость дома Краба. Там и десятком золотых не обойтись. Под сотню потянет, несмотря на то что район — портовый. Но Муркос больше спорить не стал, развернулся и приступил к сбору нашего заказа.

Вскоре перед нами лежали стрелометы с пустыми обоймами и упакованные в небольшие деревянные коробочки стрелки. По десять штук в каждой.

— Два стреломета — это пять с половиной золотых… — начал подсчеты оружейник. — Бронебойные и разрывные стрелки по шесть и четырнадцать серебрушек за десяток… Это, значит, плюсуем еще восемь серебряных ролдо… Ну и стрелки с магической начинкой… Те, что несут заклинания пятой ступени, по серебряному за штуку идут, а остальные — втрое дороже… — И, подсчитав все быстренько в уме, подытожил: — Всего, значит, семнадцать золотых и три серебряных ролдо… Ох и дорого вам встанет эта охота, стражники, — крякнул он.

— Главное, чтобы все целы остались, — резонно подметил Роальд.

— Тоже верно, — согласился Муркос. — Вы вот что… Разберетесь с оборотнями, так сразу состряпайте прошение в магистрат, чтобы вам стоимость купленного оружия возместили. Все-то, конечно, не возместят, но хоть половину истраченного вернуть можно будет. Я на совете этот вопрос подниму, чтобы магистратские не выеживались.

— Спасибо, тьер Фронст, — поблагодарил я, выкладывая из своего набитого доверху кошеля золотые монеты, — но это позже. Сначала дело сделаем, а уж потом решим, как затраты возместить.

— Гляди-ка, — подивился моему немереному богатству Муркос, — не врали, значит, люди, что ты «Серебряный звон» до разора довел? — И покачал головой: — Дела-а… И как Герон такое спустил?..

— Вот только про Краба не надо, — поморщился я и, собрав коробки со стрелками в стопку, потащил их к выходу. А Роальд, поблагодарив Муркоса, подхватил стрелометы и двинулся следом.

Мы залезли в карету и, наказав вознице ехать на улицу Рассветную, к моему дому, стали снаряжать обоймы. Дело несложное, но все же надо прикинуть, как стрелки распределить, чтобы максимально эффективно использовать столь богатый арсенал. А это та еще задачка… С бронебойными и разрывными стрелками быстро разобрались, разложив их по четырем увеличенным обоймам в чередующемся порядке. Да еще с зарядами и с «Пожирающим пламенем» чуть-чуть повозились. Обычные стрелки сегодня отдохнут. Их место в стандартных обоймах займут карательные средства из сферы Огня. Если совсем уж туго будет — выжжем это гнездовье вымогателей и негодяев. А сначала ласково приголубим — Воздухом да Светом. И еще раз Воздухом, но уже более мощным заклинанием. А там уж видно будет — придется кого Водой в чувство приводить или нет.

С трудом отринув кровожадные замыслы, я заставил себя успокоиться. Не стоит переигрывать и устраивать настоящий штурм жилища Краба. Стояла бы на кону только моя, в данный момент не стоящая и медяка, жизнь… Тогда можно было бы рискнуть. А так нет. Вот Кэйли вытащим, тогда и в пляс пойдем. И покажем Крабу, какой промах он допустил, связавшись со смертником…

— Глянь-ка, Кэр, — обратился Роальд, вылезая у моего дома первым из кареты, — и тут тебя ждут…

«Попал…» — вихрем пронеслась в моей голове безрадостная мысль, которая заставила впасть в беспросветное уныние.

Но когда я разглядел у крыльца своего дома братьев Рогги, переминавшихся с ноги на ногу, то мгновенно воспрянул духом. Это же не военный комендант и не его внучка, разбирательство с коими могло пустить насмарку все мои планы по вызволению Кэйли. А то, что эти мордовороты работают на Трима-крысу, в моих обстоятельствах — сущая ерунда!

— Ну и что вам тут надо? — поинтересовался я у братьев, чьей почетной обязанностью было выбивание долгов из клиентов их ростовщика.

— Да вот нехорошие слухи по городу ходят… Говорят, у тебя с Крабом какие-то проблемы, — лениво проговорил младший из братьев, Гуч, даже не вытащив при этом зубочистку изо рта.

— И что? — изобразил я непонимание.

— А то, что прирежут тебя не сегодня-завтра, — хмыкнув, пояснил опершийся плечом о стену Стай. — Поэтому надо бы тебе вернуть должок Триму, прямо сейчас. Все двенадцать монет.

— А харя у Трима не треснет? — ядовито осведомился я, донельзя возмущенный заявками ростовщика. За три дня решил два золотых наварить!

— У него нет, а вот у тебя может, — ухмыльнулся Стай.

— Знаете что? — обозлился я на этих придурков, из-за которых бесполезно тратится драгоценное время. Вытащив жетон Охранной управы, я сунул его под нос Гучу — он стоял ближе. Ухмылка мгновенно стерлась с лица громилы. — Не сегодня-завтра я разберусь с Крабом, а потом зайду к Триму… Побеседовать насчет того, кто кому должен. Так ему и передайте! Поняли?!

— Да мы что? Мы ничего! Просто подошли поговорить! — вразнобой загалдели братья. — Не вопрос. Передадим Триму, что ты сказал. — И быстренько свалили от моего дома, не пожелав влезать в передрягу с Охранкой.

Проводив их взглядом, я спохватился. Не желая терять более ни мгновения, быстро заскочил в дом и, отыскав свой стреломет, вымелся назад на улицу.

— Правь на перекресток Приморской и Купеческой улиц, — велел Роальд вознице, едва мы уселись в карету. И негромко сказал мне: — Не надо было тебе связываться с Тримом…

Я отмахнулся:

— Не до того сейчас. Потом буду решать вопросы с ростовщиком.

Роальд только головой покачал. Но учить меня уму-разуму не стал. И потому доехали мы до нужного перекрестка молча. А там…

— Едва успел Тима перехватить! Он уже от дома отходил, когда я заявился! — Вельд запрыгнул в карету на перекрестке с ходу, таким рывком, что чуть было не вылетел через противоположную дверь. Мы на полу составили стопкой пустые коробки, чтобы сиденья не занимать. На них Вельд сдуру и наскочил. И поскользнулся. Хорошо, Роальд его за шиворот поймал.

— Аккуратней тут, — проворчал десятник. — Прешь, как лось во время весеннего гона. — И обратился к усевшимся напротив нас парням: — Рыжий хоть объяснил вам толком, что мы собираемся делать?

— С Крабом и его шайкой разобраться, — пожал плечами Стэн. — Сказал, серьезный повод есть.

— А раз так, то мы в деле, — подхватил Тим. — Давно этого Краба прищучить надо было!

— Хоть тут не наплел вам какой-нибудь ереси, — облегченно вздохнул Роальд. — А то с него могло статься. Скажет еще, что мы идем с Герона отступные требовать или кассу Ночной гильдии разорять.

— Ну что я, совсем соображения не имею? — обиделся Вельд. — Какие отступные? С похитителями людей нельзя договариваться…

— Ладно, понял я, — оборвал его Роальд и сказал парням: — Разбирайте стрелометы. — И начал распределять роли каждого в предстоящем штурме. Меня он, разумеется, не трогал. Моя задача проста: вывести из здания Кэйли и самому постараться смыться под шумок.

Спустя четверть часа мы подкатили к дому Герона. Задолго до крайнего срока, чтобы Краб не встревожился. Может, легче будет с ним договариваться…

Карета еще не успела остановиться, когда меня словно кто-то коснулся. Так легонько, будто это прикосновение мне только почудилось. Если бы этому не было здравого объяснения…

— Маг! — пораженно выдохнул я и пояснил недоуменно уставившимся на меня приятелям. — Маг нас прощупывает!

— Только этого не хватало! — раздосадованно бросил Роальд.

— Может, Краб притащил того тощего пацана, что присматривал за игрой в «Серебряном звоне»? — выдвинул разумное предположение Вельд.

— Нет, — с досадой бросил я, лихорадочно обдумывая, как обойти возникшее препятствие. — Тот не потянет заклинания пятой ступени из сферы Жизни. — И медленно проговорил: — Сделаем иначе. Никакого штурма не будет. Я вхожу, договариваюсь об освобождении Кэйли. На это вы даете мне пять минут. Если же она не выйдет — имитируете атаку дома, используя стрелки со слабыми заклинаниями из сферы Воздуха и Света. Думаю, грохота от вылетающих окон и дверей будет предостаточно. Да и ослепит кого-нибудь. Поганых рувийских псов — уж точно. А я постараюсь в суматохе выскочить с Кэйли. Если же Краб отпустит мальвийку, то даете мне еще десять минут и опять же создаете видимость штурма. А когда я выскочу, тогда уж и заряды объемного действия можно в ход пускать.

— Рискованный план, — засомневался Роальд. — Уверен, что справишься?

— Уверен, — кивнул я и указал на крайние слева окна третьего этажа: — Вон там Кэйли держат, а рядом кабинет Краба. Это первоочередные цели. — И решительно распахнул дверцу кареты: — Пойду.

И пошел. Хотя не испытывал ни малейшей уверенности в том, что выйду из дома Герона живым. Верилось лишь в то, что удастся освободить Кэйли. А там уж как карта ляжет. В конце концов, уж лучше гибель в противостоянии с врагом, чем смерть на плахе.

Дверь в дом вновь отворили, едва я ступил на крыльцо. И опять не преминули обыскать. Осторожные, крысы…

— Нехорошо, Стайни, очень нехорошо ты поступаешь, — укорил Краб, когда я очутился в приснопамятном зале на третьем этаже со все теми же действующими лицами. Только тьер Отис исчез вместе со стулом. — Мы с тобой как договаривались? А ты дружков с собой целую свору притащил. Неужели решил, что их присутствие меня испугает?

— Это никак не влияет на наши договоренности, — спокойно заметил я, ободряюще улыбнувшись Кэйли, и бросил Герону бумаги на поместье. — Вот твои документы.

— Документы — это хорошо, — легко поймав свернутые в трубку бумаги, заметил Краб. — Но мне все же интересно — зачем ты притянул с собой совершенно лишних здесь людей?

— А на всякий случай, — улыбнулся я, глядя в глаза Крабу. — Например, чтоб ни у кого не возникло соблазна обмануть бедного-бедного стражника.

— И что же предпримут твои дружки, если такое несчастье вдруг случится? — прищурился Герон.

— Возьмут штурмом дом, что же еще, — пожал я плечами.

— Ну-ну, — едва заметно усмехнувшись, протянул Краб и поинтересовался: — Как же ты их уговорил на столь противозаконное деяние?

— Да все очень просто, — широко улыбнулся я. — Некий горожанин засвидетельствовал, что в твоем доме скрывается оборотень. Так что все законно. — И, прищурив один глаз, посмотрел на потолок: — Кстати, у нас совсем мало времени. Минуты три, не больше.

— Это ты о чем? — насторожился Краб.

— О том, что тебе надо немедленно отпустить Кэйли.

— Не вопрос, — мгновенно отреагировал Рихард. — Подпиши бумаги — и она свободна.

— Ну вот, — разочарованно вздохнул я. — Так время и утечет без толку. Рихард, ну какого беса? Уйдет девчонка, но я-то останусь! И что я, по-твоему, не понимаю, что не выйду отсюда живым, если откажусь подписать бумаги, даже если штурмовать твой дом будет вся наша управа? На кой ляд мне, скажи на милость, такая героическая гибель? Когда мы с тобой обо всем уже уговорились, к обоюдному удовольствию.

— Подписывай бумаги — и девчонка уйдет, — буркнул Краб.

— Как хочешь, — состроил я безразличную рожу, — но потом поздно будет метаться. Если Кэйли не выйдет на улицу уже через пару минут, то будет невозможно отыграть все назад. Мои друзья без раздумий начнут штурм. А мы с тобой вроде собирались тихо-мирно обтяпать свои делишки.

— Луис, выведи девку на улицу! — рявкнул Краб на своего ближайшего помощника и процедил, сверля меня недоверчивым взглядом: — Ну смотри, стражник… Если что — твоя смерть не будет легкой.

— Не глупи, Рихард, — снисходительно молвил я. — Коньячку лучше мне плесни. Очень уж он у тебя хорош. Да чернильницу с пером давай — будем бумаги подписывать. — И неспешно прошествовал мимо скалящихся псин к ближайшему стулу. Но потом спохватился: — Ах да! Коньяк же у тебя в кабинете! — И предположил, оглядевшись и не увидев письменных принадлежностей: — Да и чернила, наверное, тоже там.

— Пойдем! — раздраженно буркнул Рихард.

Мы вышли из зала следом за Луисом и Кэйли. Головорез Краба пошел с девушкой вниз по лестнице, а мы отправились в кабинет главы Ночной гильдии.

Сдержав ликование по поводу удачного исполнения первой части плана, я проводил Кэйли взглядом и перенес внимание на спутников. Краб преспокойно шагал впереди всех, нимало не беспокоясь о том, что я могу наброситься на него сзади и свернуть шею. Лютый, идущий последним, вел себя тихо, как мышка, и не отсвечивал. Даже не скалился на меня. Будто внезапно забыл о своем обещании поквитаться за братца. Одни только рувийские боевые псы не теряли бдительности и, шлепая когтистыми лапами по деревянным половицам, нет-нет да и поглядывали на меня с интересом. Словно спрашивали, не надо ли меня цапнуть, а еще лучше — загрызть. Только я не собирался давать им к этому повод. Псы — это, конечно, проблема, но где-то здесь еще и маг прячется.

— Подписывай! — велел мне Рихард, бросив на стол бумаги, и, подойдя к окну, немного сдвинул штору и выглянул на улицу.

Плюхнувшись в стоящее возле письменного стола кресло, я неторопливо развернул бумаги и, придвинув чернильницу с пером, взялся переписывать дарственную на Герона. Не забыв при этом мимолетом осведомиться:

— Ну что там, вышла Кэйли?

— Вышла, — буркнул Краб. Спустя несколько мгновений соизволил сообщить: — Дружок твой рыжий в карету ее затянул.

— Вот и славно, — искренне порадовался я и оттолкнул от себя подписанный документ. — Я свое слово сдержал. Забирай свое поместье.

Схватив бумаги, Рихард быстро просмотрел сделанные мной записи и сразу успокоился и подобрел.

— Отлично, Стайни, отлично. Вижу, с тобой можно иметь дело.

Осторожно свернув документы, он убрал их во внутренний карман своего пижонистого костюма. После чего предложил:

— А теперь давай займемся этим твоим ритуалом призыва…

— Этот пусть проваливает, — мотнул я головой, указывая на Лютого, и спохватился: — Только пусть он мне сначала коньячка нальет. А потом уже проваливает.

Кажется, мне послышался явственный звук зубовного скрежета. По невозмутимой роже оборотня не скажешь, что его взбесили мои заявки. Он даже выделываться не стал, а поглядел на Краба, дождался его утвердительного кивка, налил стаканчик коньяка и поднес мне. И вышел. И дверь за собой тихо-тихо затворил.

— Удовлетворен? — поинтересовался Краб и заявил: — Я хочу, чтобы ты рассказал о ритуале призыва этого своего демона абсолютно все, не упустив ни одного незначительного момента.

— У меня есть вариант получше, — усмехнулся я, достал из кармана пергамент с описанным бесом ритуалом и бросил его на столешницу.

Герон коршуном налетел на пергаментный лист и, развернув, стал быстро читать. А я потягивал действительно неплохой коньячок и пытался отбрыкаться от глупой навязчивой идеи напасть на Краба. Останавливало, пожалуй, то, что под рукой не было крепкой дубинки, чтобы задать добрую взбучку этому уроду. И еще то, что где-то затаился поганый маг. Который тоже тот еще урод. Иначе с чего он связался с ворами и убийцами? Ведь человеку, даже со слабеньким даром, совсем не сложно пробиться в жизни честным путем. Был бы в почете и уважении.

— Здесь действительно все? — уточнил Герон. И после моего кивка спросил: — А истинное имя демона?

— А деньги? — спросил в ответ я.

Герон усмехнулся. Не глядя, выдвинул ящичек из стола, достал оттуда тонкую стопочку банковских векселей и небрежно бросил их на мой край стола:

— Держи.

— Надо бы пересчитать, — ухмыльнувшись, заявил я, отставив стакан с выпивкой и цапнув ценные бумаги.

— Ну-ну, считай, — без какой-либо обиды или недоброжелательности проворчал Герон.

Но до счета дело не дошло. Я только прикоснулся к магической печати на первом векселе, как рожа у меня вытянулась. Ничего похожего на ощущение сотен крохотных кусачих искорок, тычущихся в ладонь. Ровное пятнышко тепла. Будто не магической печати касаешься, а нагретой солнцем монетки.

Ах ты, гад такой! Обдурить решил наивного стражника! Я быстро проверил самым надежным способом — своими руками — еще пару магических печатей на векселях и окончательно убедился, что передо мной подделки.

Криво усмехнувшись, я небрежно швырнул векселя на пол. И заявил Крабу:

— Так дело не пойдет, Рихард! Эти никчемные бумажки мне не нужны! Каким-нибудь остолопам будешь их совать! А я хочу получить настоящие векселя на пять тысяч золотом!

— Как ты узнал? — озадаченно уставился на меня Герон. — Это отличная подделка.

— Только золотом твои бумажки не пахнут — вот в чем их проблема, — заявил я, и не подумав раскрывать этому разбойнику свою тайну. — Гони настоящие векселя или имени демона ты не узнаешь!

— А если Лютого позвать? Может, он заставит тебя передумать? — неприязненно глянул на меня Краб.

— И останешься ни с чем, — пожал я плечами. — Времени у вас не так много, а чуток я продержусь. Если не выйду через четверть часа, мои друзья забеспокоятся и возьмут штурмом твой дом. Максимум, что ты получишь, — это мой совершенно бесполезный для тебя труп. И никакого тебе демона, исполняющего желания!

— И за четверть часа можно заставить тебя передумать! — вперившись в меня злым взглядом, процедил Краб. Но никого из прихлебателей на помощь так и не кликнул. Раздраженно дернул уголком рта и заявил: — Ты в своих высоких сферах совсем умом тронулся, стражник!

— Это еще почему? — по-настоящему удивился я.

— Да потому! — скривился Герон. — Пять тысяч золотом! Ты хоть представляешь себе, сколько это?!

— Ну, я так думаю, на эту сумму можно откупить восточный городской квартал в личное пользование, — предположил я, сразу догадавшись, к чему клонит Краб. И с ехидством поинтересовался: — А что, Ночная гильдия настолько нищая, что у нее не наберется и пяти тысяч золотом?

Герон поморщился, будто отведал кислющего яблока, и злобно пробормотал:

— Был бы здесь такой прибыток, я бы давно собрал нужную сумму… — Оборвав себя, он предложил: — Могу дать тебе пять сотен. И разойдемся на этом, стражник.

— Не пойдет! — категорично отрезал я. — Выгребай всю свою воровскую казну, но пять тысяч мне набери!

— Да нет у меня пяти тысяч золотом, идиот! — выругался Герон. — Нет! От силы пара тысяч набралась за одиннадцать лет существования Ночной гильдии!

— Брешешь небось? — прищурив левый глаз, уставился я на Краба. — А как же «Серебряный звон»? Он один, наверное, под тысячу тянет.

— Клуб оценен в восемь с половиной сотен! — ощерился Краб. — И то за счет того, что шесть сотен золотом в банке лежит для обеспечения ставок.

— Ну что ж… — на мгновение задумался я и решительно кивнул: — Раз Ночная гильдия находится в столь бедственном положении, я согласен пойти на некоторые уступки. Пусть будет четыре тысячи в векселях на предъявителя. И вдобавок отпишешь на меня «Серебряный звон»!

Герон аж задохнулся от негодования. Кулаки стиснул. Как же — на его любимое детище покушаются! Но сдержался. Хотя я был уверен, что он сорвется и моя задумка потерпит крах. Нет, силен Краб, что и говорить. Успокоился, подумал и, подарив мне змеиную улыбочку, ласково сказал:

— Стражник, ты слушаешь, что я тебе говорю? У меня нет таких денег. Есть около трех тысяч. Если учитывать и стоимость клуба.

Я внимательно посмотрел на Краба. Не врет, похоже. Да и прав он: пять тысяч золотом — действительно огромная сумма. А в казну Ночной гильдии отходит лишь часть добытого ворами и грабителями. Но мне-то какое до этого дело?

— Хорошо, давай все, что есть, — согласился я. — Векселя на две тысячи и документы на клуб. — И безжалостно добил Краба, мрачного, как грозовая туча: — А что касается недостающей до пяти тысяч суммы… Ты как-никак человек серьезный… Я готов принять подписанное тобой долговое обязательство на две тысячи золотом. А когда сбагришь поместье — отдашь.

Рожа Краба налилась багровым цветом, и его всего затрясло. Так и читалось на этой физиономии, что он с радостью запинал бы меня ногами до смерти. Но силен, силен мужик… Удержался от соблазна убить стражника на месте. Медленно поднялся из кресла, выбрался из-за стола и подошел к шкафу. Загородил свой тайник спиной, поскрипел-пошуршал и вытащил пачку бумаг, с коими и вернулся за стол.

Стопка переданных мне векселей оказалась куда внушительнее прежней. Просто банковские обязательства были выписаны на куда меньшие суммы. В основном на полсотни-сотню золотых ролдо. Зачастую попадались и на два-три десятка монет. Но уж эти векселя были настоящими!

Разорил, похоже, казну Ночной гильдии Краб. И «Серебряный звон», молча, играя желваками, на меня отписал. А когда я выжидательно уставился на него, держа в руках векселя и документы на уже мой клуб, Герон, криво ухмыльнувшись, отписал долговую расписку на недостающие две тысячи золотых ролдо. Протянул мне и потребовал:

— Имя!

— Азар-Талгот! Великий и Ужасный! — выпалил я, резким движением выхватив из руки Краба расписку.

— Не врешь?! — прищурившись, переспросил Герон.

— А зачем мне врать? — удивился я и потряс распиской. — Ты же мне еще две тысячи должен. Истинное имя демона — Азар-Талгот. Но он предпочитает, чтобы его называли Великим и Ужасным.

— Очень, очень надеюсь, что ты не солгал, — с угрозой протянул Краб. — Иначе…

— Я не вру! Проверишь — убедишься! — возмущенно выпалил я и поднялся из кресла. — Что ж, сделка заключена, обсуждать нам больше нечего… Пойду я, пожалуй…

— Да-да, иди, конечно, — сказал Герон и отчего-то раскашлялся не на шутку. Даже слезы на глазах выступили. Хорошо еще, хоть рот кулаком прикрыл.

Чуть помедлив, я потихоньку двинулся к двери, с опаской косясь на развалившихся на полу псов. Стоит поторопиться — десять минут, того и гляди, истекут. И тогда придется прорываться с боем. Но кто мог подумать, что все пройдет так гладко, что штурмовать дом Краба не понадобится. Быть может, расправа ждет меня за дверью?

Рухнувшая сверху «Воздушная плита» застала врасплох. Я и не понял сразу, что происходит. На меня навалилась неодолимая тяжесть, ноги подкосились. Да и что можно сделать без магической защиты. Я рухнул на пол, распластался, словно камбала или скорее морская звезда. Так придавило, что не двинешься.

Заржав в полный голос, Краб с ехидством заметил:

— Что, стражник, тяжело золотишко-то? — Посмеиваясь, он продолжал издеваться: — Вижу, неподъемным оказался для тебя этот груз. — С сожалением поцокав языком, подлый гад проговорил: — Нет, не упереть тебе столько. Да и неудивительно, как-никак пять тысяч полновесных золотых монет!

— Гнусный обманщик! — с трудом выдохнул я из себя.

— Да что ты, стражник! Нет здесь никакого обмана, — притворно возмутился веселящийся Краб и присоветовал: — Ты попробуй брось бумаги, вот увидишь — сразу станет легче.

— Не брошу, — огрызнулся я. Потерплю чуток, время вот-вот выйдет. А с «Воздушной плитой» справиться не проблема — простейшее заклинание. Главное, чтобы маг потом чем-нибудь убойным не приголубил.

— Брось бумаги, стражник, — посуровел голос Герона. Этот мерзавец наступил подбитым каблуком мне на кисть руки, в которой я сжал документы. — Брось, по-хорошему прошу.

— Ну и тварь же ты! — заорал я, когда Герон принялся вращать каблуком, желая размозжить мне пальцы. Жуть как больно! И невозможно сосредоточиться на слиянии со стихией Воздуха!

Бу-ум! Бу-ум! Бум!

Глухие удары «Воздушных таранов», обрушившихся на дом Краба, мгновенно растворились в звоне разлетающегося стекла. Град стеклянных осколков и деревянных обломков, которые недавно были оконной рамой, посыпался на меня. И Крабу, похоже, неслабо перепало — он вскрикнул и замысловато выругался.

— Задействуй кинетический щит! — воскликнул кто-то, и я с некоторым трудом опознал по голосу Лемаса.

— Уже! — раздраженно отозвался Краб и велел магу: — Сделай что-нибудь с дружками этого наглого стражника, а то они и правда возьмут штурмом дом!

— Пусть попробуют! — сказал маг. — Я сбросил весь запас энергии из накопителей в ловушки на первом этаже. Сотню этих стражников молниями сожжет, прежде чем кто-то сможет пройти. А замкнутый «Полог отражения» делает бессмысленным обстрел с улицы. — И поторопил Герона: — А пока они там воюют, нам самое время уносить ноги.

— Сейчас, бумаги только заберу. — Краб склонился надо мной.

Только фиг я их выпустил из рук. Обозлившись, Герон подскочил и начал бить меня ногами по ребрам, желая заставить отдать документы. Но я не поддавался боли. Зажмурил глаза и продолжал про себя считать удары сердца: «Семь, восемь…»

Всполох безумно яркого солнечного света, возникший на девятом счете, ослепил меня даже сквозь закрытые веки. «Полог отражения», конечно, хорошая штука и энергии жрет совсем немного, но он просто отталкивает летящие предметы. Обстрел зарядами с магической начинкой становится практически бессмысленным — ведь заклинания активируются при столкновении с преградой, но «Вспышка Света» не перестает быть от этого менее эффективной.

Ослепленный Краб отшатнулся от меня и принялся грязно ругаться. Рувийские боевые псы громко завыли. А я растворился в стихии Воздуха, на краткий миг ощутив себя совершенно невесомым. Легко прорвав истончившуюся «Воздушную плиту», я вскочил на ноги и, будто на крыльях ветра, понесся к окну.

Наверное, эта необычайная легкость тела и позволила мне решиться на этот шаг. Или то, что мне некогда было думать о последствиях. По здравом размышлении трудно на такое решиться — сигануть в окно, когда оно более чем в десятке ярдов над мостовой.

Сердце замерло и не билось в эти жуткие долгие мгновения падения.

Жесткое столкновение с каменной мостовой пронзило мое тело таким взрывом боли, будто глаза вновь озарила «Вспышка Света». Второй удар, в левое плечо, был не менее болезненным. Шею, к счастью, я себе не свернул. Но самостоятельно подняться не смог.

— Кэр! — метнулся ко мне Вельд.

— Валим отсюда, — смог прохрипеть я. — Там с Крабом Лемас…

— Быстро его в карету! — велел Вельду и Стэну подбежавший Роальд. — И отходим!

Меня подхватили на руки и понесли. Я не сопротивлялся. Хотя тело прорезала боль.

— Сюда, сюда его кладите! — взволнованно воскликнула Кэйли. Она оказалась возле меня, почему-то с моим изумительным стрелометом в руках.

— Вот же!.. — Парни едва не уронили меня на ступеньку кареты, увидев, как нечто лохматое сигануло вниз из окна.

Прошедший преображение оборотень куда легче меня перенес падение. Мгновенно вскочил на лапы, оскалил волчью пасть, метнулся к нам и, оттолкнувшись, прыгнул… В этот же миг над моим ухом раздался глухой щелчок, и в летящего на нас непривычно крупного волка врезались зеркально поблескивающие лезвия. Пронеслись сквозь полыхнувшую белым пелену личной защиты, возникшей вокруг нелюди, пронзили насквозь косматую тушу и вонзились в стену дома. А оборотень упал у моих ног. По частям.

— А я что? — смутилась Кэйли под прицелом пораженных взглядов, сжав мой стреломет. — Он же нас съесть хотел…

— Быстрей! — поторопил нас Роальд, выпустив по дому Краба стрелку с «Ударной сферой Воздуха».

Парни быстро затянули меня в карету. Извозчик лихо свистнул и так погнал коней, что Роальду и Тиму пришлось запрыгивать на ходу.

— В управу? — спросил у десятника Вельд.

— Стой! Стой, тебе говорю! — крикнул извозчику Роальд. Он еще болтался на подножке, когда карета домчалась до первого перекрестка, и после ответил Вельду: — В управу отправятся только Кэр и Кэйли. Ну и ты. Приглядишь за Кэром, как бы он еще чего не отчебучил. И сотнику скажешь, пусть подмогу высылает. А мы пока покараулим бандюков, чтоб не разбежались.

— О маге не забудьте, — кривясь от боли, с трудом выговорил я. — И в дом Краба не лезьте — там полно ловушек.

— Езжай в управу! — приказал растерянному извозчику Роальд, едва Стэн с Тимом выскочили из кареты. — И пошустрей!

Карета покатила дальше. Вельд с Кэйли, пользуясь тем, что свободного места стало больше, принялись хлопотать, располагая меня поудобнее. Впрочем, меня и так все устраивало. Больно, конечно, до зубовного скрежета, но с этим все равно ничего не поделаешь. Ведь как на сиденье ни расположись, а тряска во время езды по мощеным улочкам никуда не денется. А тут еще неугомонный приятель принялся хлопать меня по плечу, восторженно восклицая:

— Ну ты дал, Кэр! Ну вообще! — Не найдя в моем лице понимания, так как я совершенно непроизвольно скорчил зверскую рожу в ответ на болезненные удары, он повернулся к Кэйли: — Нам говорит, мол, как выскочу, так и начинайте переполох! Понимаешь?! Как выскочу! Мы и думали, что он через дверь! А Кэр с такой верхотуры сиганул! Представляешь?! С третьего этажа такого высоченного здания — прямо на мостовую!

— Вельд, уймись, а?.. — жалобно попросил я и сунул ему в руки бумаги, чтобы хоть чем-нибудь занять, пока с него схлынет восторг. — Вот, побереги документы.

— А что это? — тут же полюбопытствовал рыжий, силясь в неясном свете уличных фонарей, который проникал через небольшие оконца на дверках кареты, разобрать написанное.

— Вельд, хватит уже тормошить Кэра! — с негодованием выпалила Кэйли. Она уселась так, чтобы я мог навалиться на нее, а не на жесткую спинку сиденья. И с трогательным умилением произнесла: — Не видишь, как он, бедненький, пострадал… — Она заботливо обняла меня, дабы я не болтался в тряской карете из стороны в сторону, как одинокая сельдь в бочке.

— Да что с ним станется! — отмахнулся Вельд. — У Кэра же талиар есть! Мы еще до управы доехать не успеем, а он уже на ногах будет!

— Правда? — несколько недоверчиво переспросила мальвийка, уже, видимо, неплохо разобравшись в натуре Вельда за время недолгого знакомства и закономерно отнеся его к любителям прихвастнуть и нарассказывать сказок. Особенно молодым симпатичным девчонкам.

— Истинная правда! — с жаром заверил ее рыжий и, вспомнив наконец о другом занимательном моменте сегодняшнего вечера, похвалил: — А ловко у тебя со стрелометом вышло! Прям в прыжке оборотня подловила! — Вельд поежился. — А я уж думал — все, тут он нас и порвет в клочья!

— Просто повезло, — засмущалась мальвийка. — Из стреломета я вообще-то стрелять почти не умею. Раньше так, только ради забавы в руки его брала.

Мне стало худо от жуткой тряски, и дальнейший разговор Вельда и Кэйли превратился в неразборчивое бормотание, доносящееся до меня словно через толщу воды. Впрочем, вряд ли они обсуждали что-то действительно важное, так что невелика потеря.

Очнулся я уже в управе, когда тьер Эльдар принялся надо мной хлопотать. Своими действиями он вызвал столь резкий всплеск боли, что не захочешь — очнешься.

— Что ж вы делаете-то, живодеры?! — вскрикнул я, пытаясь вырвать ногу из какого-то изуверского зажима, который пытался приладить к моей стопе целитель.

— Очнулся? — бросил на меня короткий взгляд старичок и проворчал: — Это хорошо…

— Жив, Кэр? — отодвинув в сторонку Вельда и Кэйли, приблизился ко мне сотник. Он удовлетворенно кивнул, увидев мою не слишком жизнерадостную, но при этом и не мертвецки бледную рожу. — Вот и славно, что без жертв обошлось. — И, чтобы немного утешить меня, сказал: — А Краба и его шайку мы возьмем. Я только что поднял всех на уши: и наших, и дознавателей, и Охранку. Сейчас портовый квартал заблокируем. Никуда они от нас не денутся, эти похитители и вымогатели.

— Уйдут, — без особого энтузиазма отнесся я к заверениям сотника. — С Лемасом — уйдут… Он всю схему действий по блокированию городских секторов и их последующему прочесыванию знает от и до.

— Лемас? — Изумленно глянув на меня, сотник перевел взгляд на Вельда. — Там был Лемас?

— Ну… — призадумался рыжий, видимо, решая, стоит ли открывать правду. — Кэр так говорит. Он в доме был. Мы только оборотня видели. Но маг там точно есть!

— Кэр, ты не ошибся? — нахмурился тьер Гот. — Это ведь тяжкое обвинение…

Я кивнул. Ну да — если поймают, то Лемас каторгой не отделается. И все же сказал:

— Не мог я ошибиться. Самого Лемаса не видел, но голос его отчетливо слышал. А Крабу не было смысла кого-то подставлять таким образом — меня никто не собирался отпускать живым.

— Ну мало ли… — хмыкнул Тимир. — Ты Герона недооцениваешь… Он тоже хитрый жук.

— Нет, это уже выйдет не хитрость, а чистой воды идиотизм, — высказался я. — Подставить кого-нибудь Краб, конечно, способен, но вряд ли ценой всех денег Ночной гильдии.

— Ты о чем? — недоуменно посмотрел на меня сотник.

— Да о бумагах в руках Вельда, — ответил я. Чувствуя себя уже немного лучше, решил немедленно заняться окончательным воплощением своего плана. Только у целителя спросил: — Тьер Эльдар, у вас не найдется чего-нибудь обезболивающего, чтобы не затуманивало разум? Мне срочно нужно кое-какие дела доделать.

Я попытался подняться. Может, дохромаю как-нибудь до места…

Но встать мне не дали. Налетели как коршуны с разных сторон, уложили обратно на кушетку. А тьер Эльдар сунул мне под нос махонький пузырек, от которого несло имбирем, и я внезапно ощутил, что полностью утратил силы. Даже пошевелить пальцем был не в состоянии. Потолок начал медленно кружиться надо мной. Голоса окружающих людей становились все тише, тише. Последнее, что удалось расслышать, — это уверение тьера Эльдара, что все будет в порядке. Он сказал Кэйли:

— Успокойтесь, тьерра, с ним все хорошо. Он просто немного поспит. Вместо того чтоб носиться по каким-то там делам с тремя серьезными переломами…

Из докладной записки ас-тарха Кована главе Охранной управы

графу ди Ноэлю от шестого дня шестнадцатой

декады четыреста пятьдесят седьмого года

…Несмотря на то что леди Энжель ди Самери сдалась без боя, трезво оценив свои возможности, от сотрудничества с отделом дознания она отказалась в категоричной форме. Это ее недальновидное решение определенно имеет своей целью дать время пособникам преступления замести следы.

Особо отмечу заслуги ун-тарха Рона Ренье, благодаря незаурядным способностям которого поиск и поимка преступницы произведены в кратчайшие сроки, несмотря на использование ею значительного количества магических эффекторов, способствующих сокрытию от преследования. С уверенностью можно сказать, что заблаговременный перевод в кельмское подразделение одного из лучших магов боя среди служащих управы полностью оправдал себя и позволил не проиграть вчистую аквитанцам эту партию…

* * *

Пробудило меня чувство голода. Есть хотелось так, что даже трясло всего. С целью немедленно найти, чем поживиться, я и поднялся с постели. А уж затем и глаза открыл.

Проснулась и Кэйли, прикорнувшая на стуле у кушетки, на которой невесть сколько продрых я. И сразу же ко мне повернулся тьер Эльдар, что-то шепотом объяснявший Вельду, который совал свой любопытный нос в склянки на дальнем столе.

— Ну-с, и как мы себя чувствуем? — поинтересовался целитель.

Но спросил, видимо, лишь ради проформы. Так как даже не прислушивался к моим уверениям, что все в полном порядке и больше у меня ничего не болит. Загнал назад на кушетку и убедился, что сломанные кости срослись нормально.

— Кэру сейчас уже можно ходить? — засомневалась Кэйли, когда целитель позволил мне встать. — Прошло так мало времени… А вдруг ему станет плохо?

— Не беспокойтесь, тьерра, — снисходительно улыбнулся тьер Эльдар. — Все эти раны были нисколько не опасны для жизни вашего молодого человека. И в данный момент он полностью здоров благодаря своему талиару. Хотя денек покоя и обильного питания ему совсем не повредит.

— Это точно! — сглотнув вязкую слюну, поддержал я тьера Эльдара. — Поесть мне совсем не повредит!

— Ага, — немедленно поддержал меня Вельд, погладив свой живот. — А то уже, считай, сутки голодуем!

— Сколько ж я спал? — забеспокоился я и вопросительно уставился на Вельда: — И что там с облавой на Краба?

— Ушел, гад! — с негодованием выпалил рыжий. — Пока Ольм и Карс с ловушками возились, ночники и улизнули! У них там, оказывается, ход был пробит сквозь стену в бывшее здание портовой службы! — И успокоил меня: — Но никуда они не денутся! Найдем, где они прячутся, и поймаем!

— Угу, — пробормотал я. Хотя это известие не сильно меня расстроило. Так и думал, что Краб с подручными уйдет. Но, надеюсь, недалеко…

— Так что, пойдем перекусим? — прервал мои размышления Вельд.

— Да, пошли, — решительно кивнул я. Поблагодарив за помощь тьера Эльдара, двинулся к двери и спросил на ходу у рыжего: — А Роальд где?

— Там же, где и все, — ответил Вельд. — Оцепление-то с портового квартала до сих пор не сняли. Все еще прочесывают… Так что почти вся управа там.

— А ты чего здесь? Меня сторожить наказали?

— А куда я денусь вот с этим? — возмутился Вельд, похлопав по невесть где откопанной матерчатой сумке, что красовалась у него на боку. — Ты мне что дал? А? Я как разобрался, так побоялся из управы выходить с таким-то богатством! И спрятать некуда!

— Сейчас спрячем, — усмехнувшись, пообещал я. — Как только хорошенько поедим.

На улице, как и обычно в эту пору, припекало солнышко. Проспал-то я почти до полудня. Вот и вышло так, что придется разбираться с делами не по утреннему холодку, а по самой жарище.

— Да уж, — грустно протянул Вельд глядя на марево над мостовой и подался назад — в тень, под козырек над крыльцом. Старательно отводя от меня взгляд, он глубокомысленно заявил: — Был бы крытый экипаж, другое дело.

— Зажрался ты, — укорил я его. — Гляди, когда-нибудь ты потребуешь собственный выезд для патрулирования улиц. — Но так как денег мне было ни капельки не жалко, сказал: — Кто предложил — тому за экипажем и бежать.

— Да это я мигом! — обрадовался Вельд и, вручив мне сумку с бумагами и стреломет, метнулся назад в управу.

— Вот змей! — восхитился я хитростью приятеля, который, добившись желаемого, не стал утруждать себя походом по солнцепеку через площадь, а рванул через здание. Каретный двор как раз ведь напротив дверей Охранной управы, только улицу перебежать.

Мы с Кэйли и парой фраз перемолвиться не успели, как крытый экипаж подкатил к крыльцу. А восседавший на заднем сиденье Вельд царственно-небрежным жестом махнул нам, вроде как дозволяя составить ему компанию. Но чуть погодя все же сбросил с себя маску спесивого благодетеля и рассмеялся.

Рыжий услужливо помог Кэйли забраться в экипаж, и мы поехали в «Селедку». В первую очередь из-за того, что заведение Гарта располагалось ближе других. А то из-за чувства нестерпимого голода я как живоед какой-то начал с гастрономическим интересом посматривать на редких прохожих. Вельд даже, заподозрив неладное, отнял у меня стреломет и отодвинулся подальше. И всю дорогу с опаской косился.

У Гарта я налопался так, что едва смог выбраться из-за стола. Так сказать, впрок запасся провиантом. Правда, после сытной еды начало в сон клонить, но этого следовало ожидать. Да и перебороть подступающую дрему оказалось очень легко: достаточно было вспомнить о парочке — из целой вязанки — проблем, повисших на плечах неподъемным грузом.

— Теперь бумаги пристраивать поедем? — осведомился Вельд, с ленивым интересом наблюдая за Гартом. Тот распекал вконец обленившуюся прислугу.

— Ага, — ответил я, зацепив на ходу с блюда на столе сдобную булочку. На дорожку.

Теперь пришлось ехать назад. По проспекту Утера, к управе, а там через площадь к приземистому, похожему на крепость зданию. К кельмскому отделению Первого Городского банка. Ведь надежнее кубышки просто не сыскать.

— А я лучше здесь посижу, — поспешно плюхнулся назад на сиденье привставший было Вельд, увидев чинушу из магистратских, метнувшегося из тени к остановившемуся экипажу. — А то как пить дать уведут наш тарантас.

— А я тебе компанию составлю, — сказала Кэйли. — Мне тоже в банке делать нечего.

— Нет, Кэйли, ты пойдешь со мной, — покачал я головой. — Только стреломет оставь здесь.

Она удивленно покосилась на меня, пожала плечами и выбралась из экипажа.

— Ах да! — рассмеялась девушка и положила оружие на мягкое сиденье. После чего, взяв меня за руку, вопросительно приподняла бровь: — Идем?

— Да, конечно, — кивнул я, увлекая мальвийку за собой. Она, посмеиваясь на ходу, шепнула мне на ухо: — Знаешь, это, оказывается, так забавно — ощущать себя вооруженной и очень опасной! — И с хитрецой посмотрела на меня: — Может, мне заняться чем-нибудь таким… Например, охраной богачей… Как думаешь, из меня получится хорошая телохранительница?

— Я бы точно не отказался от такой телохранительницы, — невольно улыбнулся я, глядя в эти лукавые глазки, в которых искрился смех. — Однако, думаю, в скором времени тебе самой нужна будет охрана.

— Это еще почему? — вопросительно посмотрела на меня Кэйли.

— Увидишь, — уклонился я от немедленного ответа и сказал: — А телохранительницей тебе становиться не стоит. Сама знаешь, какая это опасная профессия… Особенно учитывая твою привлекательную внешность.

Я намекнул на приснопамятный случай, после которого резко спал ажиотаж вокруг девушек-охранительниц, которые решили расширить сферу своей деятельности. Когда эти боевитые девицы защищали юных леди, являясь стражами и дуэньями одновременно, не было никаких проблем, а вот после того как они решили потеснить мужчин-телохранителей на их исконной территории, начав наниматься к благородным сэрам и прочим владельцам тугой мошны… Тут-то все и началось… Многие богатеи соблазнились возможностью за одну цену не только обзавестись охраной, но и окружить себя женской красотой. Правда, вскоре выяснилось, что красотки-телохранительницы, несмотря на все свои непревзойденные достоинства, не в силах защитить своих нанимателей от взбешенных жен. И после того как графиня Нуар насмерть расстреляла из стреломета своего супруга и его смазливую охрану прямо в постели, хотя телохранительницы, как и полагается, закрывали благородного нанимателя своими телами, богачи и аристократы как-то быстро охладели к новому начинанию. Да и цены на такие услуги резко скакнули ввысь. Все мало-мальски симпатичные охранительницы стали втридорога брать с мужчин за риск быть зарезанными или отравленными.

— Ты прав, это очень опасное дело! — Кэйли рассмеялась, сощурилась с провоцирующей улыбкой и заметила: — Но ради тебя я готова пойти на некоторый риск!

— Ладно, поговорим на эту тему позже, — с сожалением вздохнул я, совсем некстати вспомнив о топоре палача над моей шеей. И хотелось бы развить отношения с красоткой-мальвийкой, да нельзя. Будущего у меня просто нет.

Клиентов в банке оказалось не так чтобы много. Мы сразу же угодили в цепкие лапы натянуто улыбающегося клерка. Сразу было видно — не понравились мы ему. Точнее, я — болезненно бледный человек с темными кругами под глазами в несколько помятом и потрепанном, но довольно приличном костюме. Да и экзотическая мальвийка под ручку со мной усугубляла впечатление ярким контрастом — нарядилась как на вечеринку. Ни дать ни взять загулявший сынишка богатеньких родителей приперся за деньгами со случайной подружкой.

Наглядевшись на меня и стерев с лица улыбочку, клерк поинтересовался:

— Чем могу вам помочь, тьер? Если вы по поводу краткосрочного займа, то это к…

— Мы не занимать пришли, — решительно оборвал я клерка, не желая терять ни мгновения из немногих оставшихся мне часов на пустые разговоры. И спросил: — Кто у вас состоятельными клиентами занимается?

— Насколько состоятельными? — приподняв бровь, спросил клерк. В его голосе отчетливо прозвучал сарказм.

— Ну не столь богатыми, как, к примеру, тьер Фосс, но располагающими парой-тройкой тысяч ролдо, которые требуют вложения, — ответил я.

— Серебром? — теперь уже действительно любезно улыбаясь, уточнил клерк, по всей видимости, сразу изменивший мнение о моей персоне.

— Нет, золотом, — усмехнулся я.

— Коэн, подмени меня! — Мгновенно подскочив со стула, работник банка повернулся к одному из скучающих за дальним столом служащих и, озаботив бездельника работой, занялся нами. — Следуйте за мной, — сказал он. — Вас немедленно примет тьер Глоум, глава финансового отдела.

До кабинета этого самого главы мы добрались без приключений. Нигде не заплутали и не умерли от голода и жажды в пути, хотя поводил нас по коридорам клерк изрядно. Будто и не банк это, а лабиринт какой-то.

Пока мы разглядывали роскошное убранство кабинета тьера Глоума, клерк что-то шепнул ему на ухо. И завертелось. Невесть откуда взялась пара служащих. Они быстро усадили нас на вычурные стулья с расшитой золотом обивкой, подкатили столик из черного дерева с дюжиной графинов всевозможной выпивки и блюдом со свежими фруктами. Глава финансового отдела, потирая руки, уселся напротив нас и взялся играть роль радушного хозяина. О делах и слушать не желал, пока мы не отведали угощения.

«Надо было все-таки и Вельда взять, хоть поглядел бы рыжий, как в банке богатеев обхаживают. А то ведь не поверит на слово…» — еще подумал я.

«Это еще что! — Бес облизывался, глядя на столик, где стояли графины. — Такое обхождение — это только начало!»

«Начало чего?» — не понял я.

«Как чего? — удивился бес. — Конечно, новой жизни! Отныне все, совершенно все будет иначе! Надо только немного подождать, пока запах золота в тебя хорошенько впитается!»

«Золото не пахнет», — уведомил я глупого беса.

«Э, да что ты понимаешь! — отмахнулся рогатый проходимец. — Может, нюхом-то его и не учуять, а все равно дух золота будет окружать тебя незримой аурой богатства. — И снисходительно посмотрел на меня. — Или ты думал, что золото только из-за того ценится что из него чеканят деньги? И богачи копят его лишь потому, что им нравится блеск монет? Нет, все дело в этом самом удивительном свойстве окружать владельца аурой богатства. Чем больше у тебя злата — тем сильней оно влияет на окружающих тебя людей!» Целую лекцию прочитал мне бес, а в конце заявил: «Да сам все скоро увидишь!»

«Ну-ну», — усмехнулся я. Не умеет, однако, нечисть поганая тайные мысли читать… На том и погорит.

— Итак, чем я могу вам помочь? — дождавшись, когда мы оценим по достоинству прекрасное полусладкое вино, спросил тьер Глоум. — Как я понял, вы хотели бы с выгодой вложить некоторую сумму денег?.. — И с ходу взял быка за рога: — Могу предложить вам несколько исключительно перспективных направлений для роста вашего капитала.

— Вы немного заблуждаетесь относительно цели нашего визита, — мягко поправил я банкира и, вытащив из сумки пачку векселей, бросил их на стол перед собой. — Вот, озаботьтесь, пожалуйста, проверкой ценных бумаг. А я пока объясню, что хочу от вас.

— Я весь внимание, — уверил меня тьер Глоум, передав векселя одному из своих сотрудников, что крутился рядышком.

— В первую очередь меня интересует стоимость договора пожизненной ренты, — начал я.

— На одного человека? — тут же уточнил тьер Глоум, нисколько не удивившись такому повороту дела. Договоры ренты весьма популярны среди людей, имеющих хоть какой-то приличный капитал. — И какая сумма и периодичность выплат вас интересует?

— На одного, — подтвердил я. — Скажем, по пять золотых ежемесячно.

— Неплохой доход, — одобрительно кивнул глава финансового отдела и с ходу выдал: — Для заключения подобного соглашения потребуется вложение денежных средств в размере восьмисот золотых ролдо.

— И еще хотелось бы иметь возможность получать ежемесячные выплаты в любом из отделений вашего банка. На свое усмотрение, — добавил я существенную деталь к договору.

— Это не проблема, — заверил меня тьер Глоум. — Такая услуга обойдется вам в каких-то десять золотых. Наш маг в течение какой-нибудь четверти часа создаст аутентификационную карточку на основе вашей ауры. Вы сможете обналичивать свои выплаты в любом отделении Первого Городского банка. Даже за пределами Империи.

— Что ж, это нам подходит, — удовлетворенно кивнул я и спросил у подошедшего с моими векселями служащего: — Все в порядке?

— Да, — подтвердил тот.

— Тогда сразу отделите от стопки денежные обязательства на восемьсот десять золотых и начинайте оформлять договор, — велел я. — На имя тьерры Кэйли Ленар.

— Кэр! Ты что такое говоришь?! — ахнула пораженная мальвийка и вцепилась мне в руку. — Зачем же?! Мне совсем не нужны деньги! Я ведь не потому…

А сидевший на краешке столика бес чуть не сверзился на пол, завопив при этом: «Ты что творишь, ослиная твоя голова?! Восемьсот полновесных монет какой-то девчонке ни за что подарить?! — И, перескочив мне на колени, схватил меня за ворот рубахи и разрыдался в голос: — Неужели ты забыл, какими муками мы выстрадали это богатство?!»

«Ну ты-то не очень-то и страдал, — резонно заметил я. — Тебя там никто дубинкой не охаживал и ногами не пинал».

«А мне… мне вид твоих мучений причинял безмерные страдания! Вот! — нашел, как выкрутиться, этот пройдоха и, бросив на Кэйли злобный взгляд, выпалил: — Нельзя, нельзя всякому жулью денег давать! — И умоляюще протянул, жалобно глядя на меня: — Ну ты же не дурак… Приглядись хорошенько к этой хитрюге, что разыгрывает из себя такую милую, обаятельную и самую чуточку простодушную девочку-лапочку… Да в придачу еще и совершенно бескорыстную… Смех, да и только! Ну не бывает таких замечательных девиц, ты уж мне поверь! Она просто водит тебя, доверчивого лопуха, за нос! И такой обманщице нельзя ни монетки давать!»

«Кэйли — хорошая девушка, а не аферистка какая-нибудь», — нахмурившись, возразил я.

«Тупоголовый ты осел! — с досадой высказался рогатый и с новыми силами взялся переубеждать меня: — Да это она тебе по гроб жизни обязана за спасение, а не ты ей! И незачем отламывать ей такой жирный ломоть от нашего куша! — И заканючил: — Ну дай ей десяток золотых, и хватит с нее… Или лучше монетки три… Раз так хочешь определить ее в содержанки, то тем более никак нельзя сразу обеспечивать ее по гроб жизни! А то не прочувствует твою доброту и щедрость и забудет, чем тебе обязана!»

«Я не собираюсь делать из Кэйли содержанку, — набравшись терпения, разъяснил я ситуацию бесу. — Пусть живет как хочет. Мне-то, может, всего пару часов и осталось землю топтать».

«Ну так и зачем тогда вообще что-то ей давать?! — возопил бес. — Какая тебе разница, как она будет крутиться после твоей смерти? — И фыркнул: — Небось не пропадет! Лопухов-то вокруг в достатке! — После чего забрался мне на плечо и заговорщически прошептал на ухо: — Давай лучше знаешь что?.. Давай лучше все эти деньги прокутим!»

«Обалдел?» — чуть не покрутил я пальцем у виска.

«А что? — возмутился бес. — Ты же сам говоришь — твои часы сочтены. Так почему бы не гульнуть напоследок?»

«Потому что это глупо! — пояснил я. — Ведь при всем желании невозможно потратить на развлечения три тысячи золотых! — Но, видя, что бес радостно заулыбался, видимо желая убедить меня в неверности подобных утверждений, немного поправился: — Разве что на непотребства какие-нибудь…»

«Вот! Вот! — возликовал рогатый пройдоха. — Вижу, у тебя и наметки есть, на что можно денежки спустить!»

«Иди ты к демонам! — рассердился я. — Нет у меня никаких наметок ни на какие непотребства!»

«Врешь!» — и не подумав отвязаться, заявил бес. Взяв в лапу хвост, он начал им крутить, играясь. С хитрецой покосившись на меня, отвел взгляд и, воздев очи к небу, глубокомысленно заявил: «А я все знаю о твоих мечтах…»

«Ничего ты не знаешь», — язвительно отозвался я, не желая попадаться на детскую уловку беса.

«Ну-ну, — заухмылялся бес и, едва не засунув пятак мне в ухо, коварно вопросил: — А кто это у нас исходит слюной по этим чистеньким дворяночкам? Не ты ли?»

«Не я», — немедленно ушел я в отказ, не желая признавать за собой каких-то гадостей. Благородные леди мне просто нравятся, и ничего я по ним слюной не исхожу.

«Имея такие деньжищи, можно запросто купить любовь этих благородных недотрог… И оторваться напоследок на всю катушку…» — начал нашептывать непотребства гад хвостатый. Я даже перестал чувствовать признательность за помощь с ритуалом призыва демона.

«Любовь не купишь, — раздраженно заметил я. — Поэтому отвали со своими гнусными предложениями, пока я тебе рыло не начистил».

«Как это не купишь?! — Бес даже разинул рот от изумления. — За любовь всегда приходится чем-то платить! Или хочешь сказать, что встречал бескорыстных девиц? — И, плюхнувшись на зад, задумчиво почесал затылок и неуверенно спросил: — Нешто у вас такие дуры водятся?..»

Едва не сплюнув в сердцах, я перестал обращать внимание на нечисть поганую. И сказал с досады кусающей губы девушке, только что подтвердившей мое мнение о ней как о беззаботной и бескорыстной особе:

— Кэйли, успокойся. Поверь, так надо. Суть всего я тебе чуть позже объясню.

— Ну хорошо, Кэр, — глядя мне в глаза, с сомнением в голосе протянула Кэйли. — Если действительно так нужно…

— Уилл, займись, пожалуйста, нашей очаровательной гостьей, — велел одному из служащих чуточку улыбающийся банкир. — А мы с уважаемым тьером пока продолжим…

Кэйли покинула кабинет с услужливым молодым человеком, а я занялся распределением оставшихся денег. За четверть часа как раз управился. Недолго думая просто взял да поделил уведенное у Краба богатство между своими друзьями. Тьер Глоум кликнул еще одного помощника, и тот накатал целый лист с именами тех, на чьи счета зачислялись денежки. Пришлось немного заплатить сверху за обязательство банка в строго оговоренные сроки уведомить своих новых клиентов об их средствах. Последнее, конечно, было необязательно делать, но пусть моя задумка окажется для друзей приятным сюрпризом. Меня уже не будет, а им к дню рождения подарки все равно будут.

Разобравшись с векселями, я с усмешкой посмотрел на угрюмо сопящего беса, не желающего со мной общаться, и достал из сумки дарственную на игорный дом.

— Тьер Глоум, взгляните, — предложил я. — Может, банк заинтересуется приобретением данного предприятия?

Просмотрев бумаги, банкир сказал:

— Интересное предложение. Но, как вы понимаете, здесь требуется обстоятельная поверка… Если желаете, наши люди осмотрят вашу собственность и оценят ее. А уж тогда и можно будет обстоятельно говорить о купле-продаже.

— И сколько времени это займет?

— Совсем немного, — заверил меня банкир. — Не более двух-трех дней.

Протянуть еще несколько дней было делом маловероятным. С сожалением я убрал документы в сумку. Не беда, найдутся и другие покупатели на «Серебряный звон». В самом крайнем случае просто заберу шесть сотен, которыми обеспечиваются ставки, а сам игорный дом загоню по дешевке.

Кэйли вернулась как раз в тот момент, когда мы подписывали последние бумаги. Договор на пожизненную ренту я сразу передал мальвийке, а заверенный банкиром список обязательств по денежным выплатам забрал себе. Чтобы ни у кого не возникло желания увести денежки после моей смерти.

Тепло простившись с тьером Глоумом, мы покинули его кабинет. И Кэйли тут же пристала ко мне с расспросами:

— Зачем тебе все это понадобилось, Кэр? Это что, какая-то хитрая афера?

— Кэйли, — мягко сказал я, — тебе придется уехать из Кельма.

— Что? — переспросила сбитая с толку девушка.

— Тебе придется уехать, — повторил я. — Ты ведь не глупая и понимаешь, что наши городские бандюги так просто не уймутся и захотят поквитаться со мной и…

— Это мне понятно, Кэр, — перебила меня Кэйли. — Понятно, что и мне, и тебе лучше уехать куда-нибудь подальше, пока все не утрясется и эту шайку мерзких вымогателей не поймают… Но зачем ты потратил столько денег на меня?

— Чтобы ты ни в чем не нуждалась, — просто ответил я и пояснил хмурящей лобик мальвийке: — Раз уж ты угодила по моей милости в такой переплет, то будет настоящим свинством не возместить тебе как-то эти неприятности.

— Но, Кэр, ведь во всем этом нет твоей вины! — возразила девушка. — И ты совсем не обязан что-то делать для меня!

— О чем вы там спорите? — полюбопытствовал скучающий в экипаже Вельд.

— О том, что Кэйли нужно уехать, — ответил я и тут же спросил у рыжего: — Вельд, ты подсобишь, если что?

— А что нужно?

— Надо завтра посадить Кэйли на один из утренних дилижансов. Сделаешь, если я не смогу?

— Да не вопрос — конечно, сделаю, — заверил меня Вельд и поинтересовался: — А что у тебя за дела?

— Ну мало ли, — напустил я тумана и сказал: — Давайте сейчас заедем ко мне, я хоть рубаху сменю да умоюсь, а потом к Кэйли. Поможем ей собрать вещи.

— У меня их не так много, — успокоила нас девушка. Она, кажется, уже обдумывала, что ей взять и куда все это уложить.

— Да нормальная у тебя рубаха, — оглядев меня, высказался Вельд. — Чем по городу петлять, давай сразу к Кэйли отправимся.

— Нет, надо привести себя в порядок, — помотал я головой.

Вельд начал спорить, доказывая, что выгляжу я вполне прилично и не похож на портовое отребье. Ему неохота было мотаться по городу по жаре, пусть даже и в экипаже. Унялся, только когда я объяснил ему, что собираюсь заглянуть к тьеру Фоссу с деловым предложением и должен выглядеть прилично.

Возможно, рыжий и продолжил бы меня донимать, но сразу за центральной площадью нам встретилась одна из принадлежащих управе карет. Как оказалось, это наши маги, а также тьер Гот с Роальдом возвращались с места событий. Разумеется, они не могли просто проехать мимо.

Но вместо того чтобы обратиться ко мне, как я того ожидал, сотник сразу напустился на моего приятеля.

— Ну все, Рыжий, готовься! — довольно зловеще пообещал Тимир. — Крепостная стена — твоя на веки вечные!

— А что я?! — заюлил Вельд, старательно отводя глаза и явно чувствуя за собой какую-то вину. — Я ничего не делал!

— А кто подбил Ульфа Делери спорить на бочонок светлого кельмского, что ему ни в жисть не повторить прыжок Кэра?! Я, может?! — даже затрясся от сдерживаемой злости тьер Гот. Но крыть Вельда последними словами не стал, постеснялся мальвийки. Вместо этого он устало вздохнул и ядовито поинтересовался: — Как ты мне теперь прикажешь его лечение оформлять?! Думаешь, магистрат будет оплачивать вашу дурость?! — И гневно вопросил: — Что молчишь, обормот?!

— Да я ж не знал, что этот дурак и впрямь прыгнет с такой верхотуры! Там же не меньше десяти ярдов! — попытался оправдаться впавший в уныние Вельд. Только неясно было, что его больше гнетет: то, что по его милости пострадал человек, или то, что ему придется отдавать целый бочонок совсем недешевого пива.

— А голова тебе на что дадена? — спросил обозленный сотник. — Чтоб пиво в нее лить? Или всякую дурь выдумывать?

— Ну а с Крабом-то что? — вмешался я в разговор, пока Рыжего не решили отправить в холодную — дней на десять, для вразумления.

— Без толку, — лаконично просветил меня Роальд. — Залег где-то и носа не кажет.

Я нисколько не удивился. Краба простой облавой не взять — тут посерьезней меры нужны.

— Да ты, Кэр, не переживай! — спохватился Тимир. — Не уйдет этот гад. День-два — и выловим его. На воротах и в порту досмотр всех, кто покидает город, ведется в особом режиме, проскочить заслоны ему не удастся. — И предложил: — Может, охрану к тебе приставим на всякий случай?

— Да нет, не стоит, — отказался я. — Достаточно того, что Вельд и Роальд за мной присматривают.

— А вы сейчас куда? — поинтересовался десятник.

— Да сначала ко мне, потом к Кэйли, — ответил я.

— Ну тогда я вас там и перехвачу, — решил Роальд.

— Лучше отдохни пока, — посоветовал я. — Мы все равно никуда лезть не собираемся, вещички соберем — да в «Селедку». До завтра забуримся. А там нам ничто не угрожает. Не настолько же оборзел Краб, чтобы сунуться в таверну, полную стражников.

— Ну хорошо, тогда смотаюсь домой, перекушу и отосплюсь немного, — решил Роальд. — А вечером в «Селедке» вас найду.

— Ладно, — кивнул я и попросил: — Будешь дома, поговори с Трисс насчет того, чтобы новую одежду мне пошить… А то от этой одни дырки скоро останутся. — В доказательство чего сунул палец в одну из прорех на боку куртки.

Роальд улыбнулся, пообещав поговорить с супругой, и мы разъехались в разные стороны. Сразу после того, как сотник вновь присоветовал Вельду готовиться к ссылке на стену.

— Попал ты, — довольно фальшиво посочувствовал я своему приятелю.

— Ага, — уныло отозвался рыжий и закатил глаза, видимо представив себе весь кошмар пребывания на крепостной стене. Там же ни от солнца, ни от непогоды негде укрыться. Летом, например, день отстоишь — так, спустившись, не только выглядишь, но и чувствуешь себя как вареный прямо в панцире краб. А если такие смены каждый раз, а не дважды в год, так это вообще жуть.

Кэйли попыталась что-то сказать Вельду в утешение, но вряд ли это ему помогло. Он покивал в ответ, начал болтать, а рожа так и осталась унылая-унылая. Хорошо, что память у него короткая, — через некоторое время он подзабыл об обещании сотника и успокоился.

Шум и гвалт многолюдных центральных улиц Кельма остался где-то далеко позади, в каменном лабиринте городских окраин. Можно было и поговорить спокойно, не переспрашивая собеседников по нескольку раз. Только когда экипаж выехал на Рассветную, разговор затих сам собой. Слишком уж громко звучали голоса в царящей на улице гробовой тишине.

— А что это тут у вас творится, а, Кэр? — удивленно вертя головой по сторонам, вопросил Вельд. — Словно все разом уехали.

— Или умерли, — прошептала Кэйли.

— Действительно странно, — почесал я затылок, когда, пройдясь внимательным взглядом по улице, не приметил не то что прохожих или играющей детворы, но даже кошек или собак. И трактир Живоглота закрыт… Да что там, даже продолжавший дуться на меня бес куда-то исчез, хотя всего несколько мгновений назад сидел на кромке дверки экипажа.

— Может, потом переоденешься, Кэр? — робко предложила Кэйли. — Не такая уж и грязная у тебя одежда… Или поедем ко мне! У нас в доме есть своя прачка. Она в два счета выстирает и выгладит твою одежду! А мы пока у меня посидим — кофе попьем.

— Хорошая идея! — тут же вдохновился этим предложением Вельд.

— Ну… — замешкался я ненадолго, решая, как поступить. В это мгновение экипаж преодолел изгиб улочки, и нам стал виден мой дом и причина, по которой опустела Рассветная.

— Надо было поворачивать сразу, — потерянно проговорил Вельд, глядя на здоровущую карету у крыльца моего дома. На ее дверцах красовался начертанный белой краской сжатый кулак в солнечном кольце. Братья-инквизиторы из ордена Карающей Длани Создателя прикатили.

— Да и не говори, — в сердцах вырвалось у меня. Это точно по мою душу инквизиция пожаловала… Откуда-то прознав о бесе.

И я едва не приказал извозчику разворачивать экипаж. Был бы один — точно попытался бы смотаться, от греха подальше. Но со мной же Вельд и Кэйли. Если удеру, то им потом несладко придется. Объявят пособниками Тьмы за связь с человеком, якшающимся с бесами, и вся недолга.

Извозчик, увидев инквизицию у дома, к которому ему велено было ехать, совсем растерялся. Сам было взялся разворачивать экипаж, но вовремя опомнился. И, выписав непонятный зигзаг, мы все же подкатили к стоящей у крыльца карете. Правда, так медленно, что пеший человек быстрей бы добрался до цели.

— Здравствуй, сын мой, — по-доброму улыбнувшись, приветствовал меня довольно пожилой уже мужчина в багряной хламиде, когда я на негнущихся ногах выбрался из экипажа.

— И вам здравствовать, отец-предстоятель, — облизнув пересохшие губы, кивнул я известному каждому жителю нашего города человеку — отцу-предстоятелю Йолю, главе кельмского отделения ордена Карающей Длани Создателя. И с опаской покосился на пятерых помощников старшего инквизитора в простых серых одеждах, подобающих членам ордена, стоящим на низших ступенях иерархии.

Эти пятеро не то что мордовороты, а мастодонты какие-то. Даже бугаи Краба против них как худосочные детишки против взрослых дядек смотрятся. Самый низкий, наверное, на шесть дюймов выше меня будет да тяжелей вдвое.

Но окончательно упасть духом я не успел, хотя ясно осознал, что шансов против этих громил у меня никаких. Даже со снаряженным стрелометом и мечом. Ибо у всех прибывших с Йолем орденских братьев на шеях висят цепочки с выставленными напоказ защитными амулетами в виде небольшого рубина, заключенного в украшенный тонкими рунными письменами золотой круг. Ну это-то понятно — святоши ведь не покупают их, а сами создают, пользуясь дарованной им Создателем властью над Светом. А вот великолепные медальоны лунного серебра с вплавленной в металл алмазной звездой, сияющей на небосводе, — это уже затратное новшество. Кинетические щиты, кои поддерживаются этими медальонами, стоят ой как дорого… Самые слабенькие от сотни золотом идут. Однако это не самое важное, что я успел заметить. Один из помощничков старшего инквизитора чуть повернул голову, и мне стала видна татуировка на его левой щеке. Круг и пять вертикальных черт, идущих от него вниз. Знак отпущенника. У меня на сердце сразу полегчало. Но Кован тоже все-таки гад — мог ведь прямо сказать, что сэр Тайлер заложил свое поместье не какому-то из церковных орденов, а братьям-инквизиторам.

Я уже гораздо спокойнее посмотрел на гостя и торопливо спросил:

— А что случилось, отче? Отчего вы здесь? — И, растерянно хлопая глазами, прошептал: — Неужели кто-то возвел на меня напраслину и обвинил в заигрываниях с Тьмой?.. — После чего с жаром заверил святошу: — Моя душа чиста перед Создателем!

— Успокойся, сын мой, я тебе верю, — сказал Йоль, на лице которого возникла довольная улыбка при виде проявленных мной чувств. Ему нравилось лицезреть страх и преклонение перед инквизицией. Это всем известно.

— Тогда почему вы ждете меня у порога дома?.. — удивленно вопросил я. — Прислали бы за мной служку, и я бы тотчас явился… Не утруждая вас поездками…

Сбрехнул, конечно, лихо. Не рискнул бы я. Появиться там с бесом на плече — это все равно что пожаловать в берлогу к медведю с бочкой меда, наивно мечтая подружиться с косолапым. Но если не знать о моей связи с нечистью, то можно и поверить.

— Ничего-ничего, мне полезно прокатиться, — успокоил меня святоша. — Надо же и посмотреть иногда, как живет простой люд… — И, словно правда заинтересовавшись житием обычного стражника, поглядел на мой дом и спросил: — Мы можем войти, взглянуть на твое обиталище?

— Конечно, конечно, отче! — Торопливо шаря по карманам в поисках ключа от входной двери, я поднялся на крыльцо.

— А вы погодите здесь, пока мы с вашим товарищем словом перемолвимся, — сказал святоша Вельду и Кэйли.

— Входите, отче, — натянув на губы максимально благожелательную улыбку, пригласил я в дом инквизитора и, отступив в сторону, распахнул дверь. И вдруг…

Ву-ум-с-с!

Протяжный звук рассекающей воздух тугой тетивы разорвал гнетущую уличную тишину.

— Клац! Клац! Клац! — защелкали болты по иссиня-голубой полусфере кинетического щита и вгрызлись в него тремя золотистыми молниями. Но «Огненные лезвия» спасовали. Врезались в полыхнувший ослепительно-белым сиянием круг, который возник ниоткуда, и растворились в нем. Не пробили «Круг отражающего Света».

Никто не пострадал, слава Создателю. Только я за эти мгновения едва не поседел. Просто чудо, что один из орденских братьев успел заподозрить неладное и оттолкнуть отца-предстоятеля в сторону. И святоша хоть и сверзился с крыльца, но остался жив. А болты из устроенной кем-то в моем доме ловушки не смогли пробить защиту отпущенника.

— Входи, говоришь?! Входи?! — прошипел побагровевший от ярости отец-предстоятель, резво поднимаясь с неласково встретившей его мостовой. — Да я тебя!.. — И, трясясь от негодования, приказал своим людям: — В хладные подземелья этого… этого еретика! На дыбу! И его пособников хватайте!

— Отче, это все происки темных, желающих загубить жизни невинных людей! — бухнувшись на колени, в полный голос разрыдался я, видя что Вельд и Кэйли до сих пор не сообразили, что происходит, да так и стоят, разинув рты.

Орденские братья, едва услышав о еретиках, сразу отцепили от поясов свои обитые железом дубинки и стали озираться в поисках, кого бы приголубить.

— Это темные все подстроили! — продолжил я. — Это их полный неописуемого коварства план — погубить обретающихся в Свете детей Создателя руками благочестивой инквизиции и запятнать ее безупречно белую репутацию!

— Хватит голосить, — поднявшись на крыльцо и заглянув в дверной проем, похлопал меня по плечу отпущенник, одежда которого, в отличие от надетой на его собратьев, была оторочена тонкими багряными полосками ткани.

Когда я замолчал, он повернулся к инквизитору, который, расточая зловещие обещания, зло поглядывал то на меня, то на Вельда с Кэйли:

— Предстоятель, вряд ли это дело рук еретиков. Никто не знал о том, что вы нанесете визит этому стражнику. Скорее это его самого здесь поджидала ловушка.

— С каких это пор на простых стражников стали готовить такие смертоносные ловушки? — недоверчиво осведомился старший инквизитор и, отпустив еще пару ругательств, принялся брезгливо отряхивать рукава своего одеяния.

— Наверное, с тех самых, как он внезапно разбогател, — насмешливо отозвался отпущенник. — Трехзарядный арбалет да болты с «Огненными лезвиями» — это ну десяток-полтора золотых. — Довольно точно сочтя стоимость ловушки, он поинтересовался у меня: — Скажи-ка, парень, а кому из твоей родни отойдет все добро по завещанию?

— Нет у меня родни, — с искренней печалью вздохнул я, поднимаясь с колен. — Сирота я.

— Это что же тогда, все отойдет братьям-духовникам? — бросил в сторону отца-предстоятеля многозначительный взгляд отпущенник.

Инквизитор внимательно посмотрел на меня и медленно сказал:

— Ну что ж, сын мой… Вижу, искренне переживаешь ты сие ужасное событие. А посему не тобой сотворена эта гнусность… И нет на тебе вины в этом.

— Спасибо, отче! — прослезился от умиления я. — Истинно люди рекут — нет ничего справедливей инквизиторского суда!

С подозрением поглядев на мою наичестнейшую рожу, отец-предстоятель согласился:

— Это верно.

— Давайте вернемся к самому началу, предстоятель, и все же поговорим, как задумывали, — негромко сказал отпущенник и вошел в дом.

— Вхо… — махнул было я рукой старшему инквизитору, но, оборвав себя на полуслове, растерянно почесал затылок и выпалил: — Следуйте за мной, отче! — И заскочил в дом.

Йоль, войдя в мое жилище следом за мной, огляделся и довольно благодушно проговорил:

— Что ж, неплохо. Не вижу следов порока и разврата. Все просто, небогато и благообразно.

Я наконец перевел дух. Вроде все устаканилось. Главное теперь — не умничать особо и не выходить из образа простоватого и недалекого стражника. Ну да с этим я должен справиться. Опыт есть. Почитай, все прошлое лето приходилось разыгрывать из себя полного тупня, когда младшая сестренка Вельда, войдя в пору, решила устроить на меня загонную охоту. Вот тогда тяжко пришлось. Ринка чего только не пробовала, чтобы меня охмурить… И гадостью какой-то пару раз тайно подпаивала… Наверное, любовным зельем, самолично изготовленным по добытым у подружек секретным рецептам. И подлащивалась, и настолько откровенные намеки делала, что у меня глаза круглыми становились. Ох как трудно было устоять! Как вспомнишь… Но жениться — тоже не вариант, а испортить сестру Вельда и бросить — вообще не дело. Оттого и приходилось крутиться, отчаянно кося под остолопа… И так хорошо удалось вжиться в образ, что Ринка в конце концов сама отвязалась. После той памятной прогулки вечерком, когда я, вместо того чтобы шагать с девушкой в обнимочку по улочке, взялся учить ее, как правильно патрулировать улицы. Хотя, конечно, строевым шагом стражники передвигаются только во время церемоний, а не во время патрулирования… Но Ринка уложение «О городской страже» не изучала, хотя я и зачитывал ей многое по памяти, когда она просила рассказать что-нибудь интересненькое… Тогда-то эта рыжая и отстала от меня, признав бесчувственным болваном и полным простофилей.

— А ловушка-то со знанием дела устроена, — заметил отпущенник, рассматривая занятный механизм, едва не отправивший к Создателю отца-предстоятеля Йоля. У меня же обычный трехзарядный арбалет интереса не вызвал. Что я, никогда их не видел, что ли? А на обеденный стол, к столешнице которого неизвестные вредители прибили лапки упоров станкового арбалета шестидюймовыми гвоздями, смотреть и вовсе не хотелось — одно расстройство. Хороший ведь стол был — из латийского дуба.

— Отче, так что вы хотели от меня? — несмело спросил я, переминаясь с ноги на ногу и робко поглядывая на отца-предстоятеля.

— Беспокойство о твоей душе привело нас в дом твой, сын мой, — сокрушенно вздохнув, провозгласил инквизитор. — Ведомо нам стало, что мерзкий приспешник Темного Ангела, умирая, решил поквитаться с тобой, напустив проклятие мерзопакостное… Оттого поспешили мы к тебе, дабы увидеть, выдержал ли ты, устоял ли, сохранил ли свою душу в первозданной чистоте… И вот мы здесь — чтобы помочь, поддержать и спасти.

— Спасибо, отче! — растроганно поблагодарил я старшего инквизитора. — Спасибо за вашу заботу о простых детях Создателя… Знаю, вы бы меня спасли, случись что… К счастью, меня минула месть этого несчастного, что отвернулся от Света.

— Ты уверен, сын мой? — вкрадчиво осведомился Йоль. — Некоторые темные проклятия — воистину ужасная и, не побоюсь этого слова, гнусная вещь… Иногда человек сам не замечает, как под их влиянием отворачивается от Света, открывая свою душу порокам. И становится совсем другим — жадным корыстным себялюбцем… — Прищурившись, он внимательно оглядел меня: — Но ты ведь не изменился, сын мой? Ты же не чувствуешь в себе жажды грязных удовольствий? Не испытываешь радости от бед ближних? Не замечаешь за собой неприкрытой жадности и алчности?

— Не-эт, — решительно помотал я головой, восхитившись про себя, как ловко Йоль подвел меня к черте. Теперь попробуй только заяви, что не желаешь отдавать поместье, — сразу окажешься алчущим богатства жадобой. И отправишься прямиком на дыбу. Исключительно в благих целях, конечно, — дабы быть спасенным от жуткого темного проклятия.

— Ты уверен, сын мой? — вроде как засомневался старший инквизитор. — Что ж, это легко проверить… — Пристально глядя мне в глаза, он сурово вопросил: — Ответствуй как на духу, сын мой! Не предавался ли ты малому греху азарта не далее как два дня назад в игорном доме, известном как «Серебряный звон»?

— Было такое, — опустив очи долу, едва слышно признался я.

— А состязание в карточной игре, которую устроили нечистые на руку дельцы? Не ты ли выиграл главный приз?

— Я…

— А также тебе достались бумаги на поместье Тайлера ди Марко, этого гнусного жулика, недостойного принадлежать к благородному сословию, — утвердительно заявил святоша.

— Почему жулика? — недоуменно похлопал я глазами, уставившись на Йоля.

— Потому что играл он на имущество, которое ему уже не принадлежало! — прояснил ситуацию отец-предстоятель. — Сие поместье он оставил в залог нашему ордену, взяв в долг огромные деньги. Кои не вернул до сих пор!

— Вот же мерзавец! — искренне возмутился я, ибо сам точил зуб на этого благородного сэра за такую подставу, и тут же сокрушенно покачал головой: — Ох беда-то какая… Знать бы раньше.

— Что значит раньше? — мгновенно вскинулся необыкновенно дерзкий отпущенник, посмевший влезть вперед отца-предстоятеля.

— Так это… — растерянно развел я руками. — Нет у меня уже никакого поместья.

— Как это — нет? — с угрозой в голосе вопросил Йоль. — Куда оно могло деться?

— Нет, само-то поместье, конечно, на месте… — сделал я глубокомысленную поправку. — Только мне оно с недавних пор не принадлежит.

— Неужели продал? — прищурился отпущенник.

— Если бы, — криво усмехнулся я. — Поменял.

— На что? — сплетя пальцы на груди, отеческим тоном осведомился старший инквизитор.

— На жизнь и свободу одной девушки, — все так же кривовато усмехаясь, пояснил я. — Бандюги наши решили, что мне совсем не нужно становиться богатым землевладельцем… Вот и пришлось отписать дарственную на выигранное поместье.

— Это кто же такой умный у нас нашелся? — сердито сдвинув брови, спросил отец-предстоятель.

— Уважаемый тьер Рихард Герон, — охотно поведал я. — И его шайка.

— Известная личность, — неохотно выдавил из себя Йоль в ответ на вопросительный взгляд отпущенника. — В чем-то даже уникальная… Его руками была создана кельмская Ночная гильдия, объединяющая преступников всех мастей.

— Выходы на него у вас, я надеюсь, есть? — спросил отпущенник.

Отец-предстоятель Йоль на миг прикрыл глаза, молчаливо подтвердив это предположение, и недовольно высказался:

— Думаю, не имеет смысла затевать что-то в этом направлении. Ловкий плут скорее всего уже сплавил кому-нибудь поместье, и концов теперь не сыскать.

— Извините, отче, что вмешиваюсь… — со всей возможной робостью промямлил я. — Но Краб не станет немедленно продавать поместье.

— Почему ты так считаешь? — в один голос вопросили собеседники.

— Краб все поставил на эту аферу, — пояснил я. — И от такого крупного куша он ни за что не откажется. А если продавать поместье немедля, оно будет стоит чуть не вдвое меньше своей подлинной цены. Не двенадцать тысяч, а шесть-семь… Да и не до торговли сейчас Крабу, когда его всем городом ловят.

— А ведь разумные вещи говорит стражник, — высказал Йолю свое мнение отпущенник. И негромко добавил: — Да и перспектив у этого дела больше.

— Да, ты прав, брат Конст, — кивнул Йоль. — Если барон уже покинул Империю, то его отыскать еще сложнее.

— Так это, отче… — вновь вмешался я. — Может, вам и правда стоит найти этого тайного приспешника темных — Краба? Даже если он продал поместье, деньги-то у него есть!

— Ты хочешь склонить нас к столь неблаговидному деянию, как откровенное вымогательство, сын мой? — недобро прищурился старший инквизитор.

— Нет, — помотал я головой и простодушно пояснил: — Я же от чистого сердца радею за светлый орден. А этот мерзавец Краб просто не заслуживает снисхождения, после того как вскрылся его истинный лик — гнусного пособника темных сил…

— А об этом поведай нам поподробней, — попросил, ласково улыбаясь, Йоль и бросил на отпущенника многозначительный взгляд. Вне всякого сомнения, он заинтересовался возможностью определить Краба в еретики, дабы изъять все его имущество в пользу ордена.

— Ну так взять даже это покушение, — начал я рассуждать. — Оно же явно указывает на то, что Краб — пособник темных. Ибо ни один пусть даже самый мерзкий разбойник, но со светлой душой не допустил бы того, что произошло. — И спросил: — Вот вы сколько ждали меня у дома?

— С четверть часа, пожалуй, — недоуменно посмотрев, все же ответил Йоль. — Или немногим более.

— Вот! — радостно улыбнулся я. — Значит, тот, кто устроил ловушку, имел уйму времени на то, чтобы предупредить вас о грозящей опасности, как истинный сын Создателя. Но он этого не сделал… А это явно указывает на его приверженность темным силам!

— Парень в чем-то прав, — заметил брат Конст. — Кто-то ведь должен был приглядывать за тем, попадется стражник в ловушку или нет. Такое дело без догляда не оставляют.

— Даже если не сам Краб является приспешником Темного Ангела и не удастся доказать, что он еретик, то все равно его поимка окупится, — заметил я и, достав из висящей на боку сумки долговую расписку, протянул ее Йолю: — Вот.

— Однако… — озадаченно поглядел на меня старший инквизитор и задумчиво поинтересовался: — А не лжешь ли ты нам в таком случае, сын мой? Может, ты все-таки продал поместье Герону, а не обменял на девушку?

— Пресветлые ангелы мне свидетели, отче, я правда подарил поместье Крабу в обмен на Кэйли, — клятвенно уверил я отца-предстоятеля. — Просто Краб хотел, чтобы я поверил, будто он не собирается меня убивать. И вроде как, обобрав, оставил мне малую часть. А когда я подписал дарственную, он хотел отнять расписку и убить меня.

— А отчего же не сделал этого? — поинтересовался старший инквизитор. — Насколько я помню, у него слова с делом никогда не расходятся.

— Так только чудом и выжил, — вздохнул я. — Да благодаря друзьям, пришедшим на выручку.

— И ты хочешь, чтобы мы стребовали с этого Герона долг в твою пользу? — закономерно поинтересовался отпущенник. Уступка чужих долгов, дело-то обычное. Не раз, наверное, ему приходилось с таким сталкиваться.

— Что вы, что вы! — замахал я руками. — У меня и в мыслях такого не было! Просто если бы Краб все же нашелся и расплатился по долгу, то я бы с радостью пожертвовал все эти деньги на нужды пресветлого ордена.

— Что, прямо все две тысячи золотых? — искренне удивился подобному повороту событий брат Конст. Обычно-то людям, которые помогли вернуть долг, примерно треть суммы отходит.

— Да, — подтвердил я и с недоумением спросил у Йоля: — Разве же это не благое дело?

— Благое, благое, — тут же уверил меня с превосходством поглядывающий на своего сотоварища отец-предстоятель, словно говоря ему: погляди, как в моей епархии орден почитают, такие пожертвования делают!

— И что, тебе прямо-таки совсем ничего не нужно? — недоверчиво хмыкнул отпущенник.

— Так денег у меня хватает, — потряс я еще тяжеленьким кошелем. — Девушку освободил… А что еще нужно? — И, нахмурившись, призадумался, после чего проговорил: — Мне бы еще разве что защиту хорошую… А то эти бандюги вряд ли сразу уймутся… Пырнут ножом в подворотне, и вся недолга… Или вот болтами такими же, с магической начинкой, нашпигуют… А кроме надежной защиты, пожалуй, и впрямь ничего не нужно.

— Отписывай долг на отца-предстоятеля Йоля, — велел правильно понявший мои хитроумные намеки брат Конст, снимая с шеи свои украшения: медальон, поддерживающий кинетический щит, и амулет, несущий «Круг отражающего Света». И, повернувшись к открытой двери, крикнул: — Густав, чернильницу и перо принеси!

Обо всем позаботились братья-инквизиторы. Мне оставалось всего ничего — отписать бумагу о переходе к отцу-предстоятелю Йолю права истребования означенной в долговой расписке суммы, и все.

— Я еще что хотел сказать… — помявшись, добавил я, держа в руке полученные украшения. — Краб вроде как смыться в Аквитанию собирался… Так что, может, он уже и улизнул на каком-нибудь отчалившем утром корабле. У него в порту свои лазейки есть.

— Это ничего, сын мой, — снисходительно молвил Йоль, бережно сворачивая расписку Герона и только что заверенную мной бумагу. — У нашего ордена достаточно влияния и в Аквитании.

— Да я так просто, ради пользы дела, — сделал я вид, что малость стушевался. — Краб ведь такая скотина. На него и оборотни работают, и маг, и еще невесть кто… И так запросто его не прижмешь.

— Оборотни? — удивился брат Конст.

— Ну да, — кивнул я и начал торопливо сливать отпущеннику ценные сведения о шайке Краба: — Нескольких мерзких лохматых нелюдей, служивших Герону, мы убили, но кто его знает, всех ли… Да и маг еще… Нет, Лемас, он не очень силен — у него всего пятая ступень посвящения в сфере Воздуха. Но зато со своей стихией управляется так, что любо-дорого поглядеть.

— Это все? — уточнил брат Конст.

— Все, что знаю, — подтвердил я.

— Ну что ж, спасибо, — задумчиво проговорил отпущенник и обратился к старшему инквизитору: — Поедем, брат во Свете? Время не ждет.

— Да, не будем терять время, — согласился Йоль и покинул мой дом. У экипажа он обернулся, торжественно провозгласил: — Пусть сияние истинного Света всегда озаряет твой путь, сын мой! — и юркнул в утробу здоровущей кареты с орденским знаком на боку.

— А что это было, Кэр? — Вельд бочком-бочком придвинулся ко мне, провожая взглядом карету инквизиторов.

— Да тут, в общем, такое дело, — неторопливо проговорил я. — Краб, оказывается, инквизиторам ба-альшие деньги теперь должен. — Я немедленно нацепил себе на шею подаренные братом Констом медальон и амулет. И улыбнулся. Что и говорить — отлично вышло. И Крабу здорово насолил, и добыл вещицу с кинетическим щитом, которую не купишь без разрешения столичного отделения Охранки, а также получил оберегающий от ударов магии амулет с заклинанием, относящимся аж к третьей ступени.

— Ты отдал им расписку Краба?! — догадался Вельд и восхищенно покачал головой: — Ну ты и злыдень, Кэр.

«Не злыдень, а дурень, — проворчал объявившийся бес и с тоской протянул: — Две тысячи золотых выкинул!»

«Где ж ты такой умный был, когда я с братьями-инквизиторами общался?» — съязвил я.

«Дела у меня были», — выкрутился бес.

«Ну-ну», — сделал я вид, что почти поверил в эту сказочку о внезапных делах рогатого прохвоста.

— А какую долю святоши запросили за то, что выбьют из Герона этот долг? — полюбопытствовала Кэйли.

— Да никакой, — ответил я. — Расписку я им как пожертвование на нужды ордена отдал. А они мне на радостях пару полезных безделушек задарили.

— Надо было больше просить, — с досадой высказался Вельд. — Хотя бы половину от долга.

— Нет, все сделано как надо, — покачал я головой, будучи уверенным, что совершил выгодную сделку. Можно, конечно, было и половину от долга Краба с инквизиторов запросить, да вот толку-то мне с будущих доходов. На погост их с собой не утащишь.

— Дело твое, — пожал плечами рыжий.

— Пойдемте в дом, что стоять на крыльце, — махнул я рукой Вельду и Кэйли.

— Только не вздумай никуда уехать! — пригрозил Вельд извозчику, который ожидал, поглядывал на нас. — Тебе до вечера уплачено!

— Да я и не думал уезжать, — сразу скис мужичок, которому определенно не хотелось катать нас и дальше. Видать, натерпелся страху, когда на его глазах отца-предстоятеля Йоля едва не убили.

— Эх, какой стол угробили, — с сожалением заметил Вельд, войдя в дом. И поинтересовался: — А кто ж ловушку тут устроил? Краб?

— Скорее всего, — кивнул я. — Послал своих, они все и обтяпали.

Кэйли, с любопытством оглядевшись, прощебетала:

— Это твой собственный дом, Кэр?

— Его-его, — подтвердил Вельд, не дав мне ответить. — Кэр у нас тот еще богач. Еще бы денежки на всякие глупости вроде учителей не спускал, так давно бы уже с каким-нибудь купцом в долю вошел.

Мне оставалось только диву даваться эдаким фантазиям. Как будто Вельд не такое же жалованье получает. Жизнь у него, конечно, посложнее, чем у меня, все-таки ему еще и родителям помогать приходится. Семья-то у них о-го-го какая, полтора десятка ртов. Но все равно это не повод расхваливать меня, как товар на рынке. Сваха еще нашлась.

— Ты не слушай этого сказочника, а то он такого наплетет, — сказал я Кэйли и обратился к рыжему: — Посмотри там на кухне в верхнем шкафу, чем горло промочить. И поухаживай за гостьей. Я пока умоюсь да рубашку сменю.

— Это я запросто, — заверил меня приятель и ускакал на поиски выпивки. Наивный. В том шкафу давно уж ничего нет, кроме непочатой бутыли шипучего лимонада.

А я, усадив мальвийку на диванчик, отправился приводить себя в порядок. Быстро ополоснулся, надел чистое белье. Потом поднялся в свою комнату — бросить в тайник давно уже бесполезный, полностью израсходованный служебный амулет со «Щитом Света» и глянуть, не лучше ли поменять куртку. Возможно, теперь, после ночных перипетий, старая выглядит поприличней.

— Кэйли? — Я оторвал взгляд от разложенных на кровати курток и удивленно посмотрел на девушку. Она вошла в комнату и прикрыла за собой дверь.

— Да, это я. — Кэйли подошла ко мне сзади, приобняла. Пристроила голову мне на плечо и, глядя на кровать, спросила: — Сложный выбор, да?

— Угу, — подтвердил я. — Одна совсем поношенная, а другая слишком замызганная. Хорошо еще, что шило не нож. Прорехи маленькие, почти не видны…

— Отдай ее прачке и не морочь себе голову, — присоветовала мальвийка. — Пока я вещи собираю, куртку тебе и выстирают, и выгладят. И высохнуть она к тому времени успеет. А до того походишь в рубашке. — И лукаво усмехнулась: — Уверяю тебя, ты меня этим не смутишь. Можешь даже и без рубашки ходить.

— Правда? — улыбнулся я и, развернувшись, привлек к себе наглую провокаторшу. Поцеловал легонько и вздохнул про себя. До чего же хороша эта веселая и никогда не унывающая девчонка.

— Правда, — подтвердила Кэйли и, посерьезнев, сказала: — Кэр, нам нужно поговорить.

— О чем? — поинтересовался я, поглаживая мальвийку по спинке.

— О твоей неуместной заботе, Кэр, — спокойно заявила Кэйли, отстраняясь. И прижала палец к моим губам: — Погоди. Я знаю, что мне нужно уехать и все такое. Но это для меня совсем не проблема. Так, мелкое неудобство, не более того. И в твоей заботе я совсем не нуждаюсь.

— Ты недооцениваешь исходящую от преступной шайки угрозу, — отстранив от своего лица руку Кэйли, сказал я, стараясь быть убедительным.

— Нет, Кэр, я все оцениваю правильно, — загадочно улыбнулась Кэйли. Она зачем-то отцепила от цепочки свою необычную сережку-пластинку, которая оставалась в одиночестве, поскольку отдать вторую я забыл. — Ты ошибаешься относительно меня. — И, сдвинув рукав легонького платья, приложила серебряную пластинку с отверстиями-рунами к обнаженному плечу.

Недоуменно нахмурившись, я наблюдал за непонятными манипуляциями Кэйли. В голову даже закралось подозрение, что мальвийка немного повредилась в уме после пережитого. Глупостями какими-то занимается.

Серебряная пластинка вдруг заискрилась, и на темной коже мальвийки проступил едва различимый силуэт коронованного орла, размахнувшего крылья во всю ширь… Со стилизованной единичкой на брюхе и секирой в лапах…

Я как стоял, так и сел — до того меня шокировала эта немудреная картинка. И, отвесив челюсть, уставился на Кэйли неверящим взглядом. Этого же просто не может быть! Кэйли — одна из Призрачных Стражей?! И служит в этом якобы несуществующем подразделении первого отдела Охранки?! Да это полный бред!

Ожесточенно помотав головой, я рассмеялся над этой выдумщицей, решившей разыграть меня. Но вытатуированный орел все равно никуда не делся с плеча Кэйли. А девушка смотрела на меня спокойно и серьезно, дожидаясь, пока я успокоюсь и поверю своим глазам. И тогда мой неуместный смех оборвался сам собой.

— Но как же так?.. — прошептал я, еще не веря, не в силах уместить в своем сознании очевидный факт. Ну никак невозможно представить, что беззаботная Кэйли, эта удивительно простодушная и чуточку наивная девушка, является тайным агентом Охранки… Это абсолютно не вяжется с ее милым и беспечным образом вечно ищущей приключений очаровашки… Да и ее увлечение «ледком»… Кто же возьмет на службу человека, испытывающего болезненную зависимость от дури? Ведь такой агент неизбежно провалится.

— А как же «ледок»?.. — убито прошептал я, не зная, что и сказать, чтобы разоблачить жестокую шутку Кэйли.

— А на меня практически не действует дурь, — пожала плечами мальвийка. — Такое вот уникальное свойство организма.

— Тьма, — выдохнул я, уверившись в том, что обожаемая мною девушка на самом деле Призрачный Страж. Тайный агент Охранки, из-за проделок которых в народе так не любят третью управу… Ибо для этих людей нет ничего святого — ни дружбы, ни родства. Сегодня они развлекаются с тобой в постели, а завтра тебя хлоп под белы рученьки — и в подземелья Охранки, на допрос. Ибо ты сболтнул что-то не того… А дружба или любовь — побоку. Главное — интересы Империи.

«А не зажилил бы мне одно махонькое желание, так не чувствовал бы сейчас себя полным ослом! — позлорадствовал в открытую скалящийся бес. И отвратительно-противным голоском проблеял: — Бл-ла-го-де-тель!»

«Так тогда в клубе ты предлагал мне показать эту магическую татуировку?!» — дошло до меня.

«Ну а что еще? — фыркнул бес. — Не голую же девку! — И начал откровенно глумиться: — Ну и кто из нас теперь глупый? Ничего не понимающий в настоящих чуйствах бес или один доверчивый лопух, подаривший кучу денег этой обманщице?»

— Кэр, я же тебя предупреждала, что мы не сможем стать чем-то большим чем друзья, — мягко сказала Кэйли, глядя на мою потрясенную рожу. — А ты на что-то надеялся…

— Да уж, — выдохнул я и обхватил руками голову. А я ведь и правда втайне надеялся, что отношения с очаровательной мальвийкой перейдут в нечто большее… А тут… Жуть! Ляпнул бы так случайно о том, как прятал Энжель, — и здравствуйте, милые подземелья! И населяющие их шкуродеры!

— Кэр! — вырвал меня из власти ошеломления громкий возглас Вельда. — Тут к тебе пришли!

Потерев лоб и поглядев на мальвийку, я пожал плечами, как бы извиняясь за то, что вынужден прервать беседу по не зависящим от меня обстоятельствам, и поспешил вниз. Неизвестно, кого там нелегкая принесла, но этот гость меня выручил. Хоть удастся обдумать преподнесенную Кэйли ошеломительную новость. А то непонятно, как теперь себя вести со служащей Охранки…

В гостиной, к моему глубокому удовлетворению, обнаружился не новый источник проблем и неприятностей в виде толпы мордоворотов, а всего лишь мальчишка лет тринадцати. Переминаясь с ноги на ногу, он с интересом разглядывал станковый арбалет, дожидаясь меня.

— Что случилось-то, Вельд? — вопросительно поглядел я на приятеля.

Тот в ответ кивнул на пацана, который, спохватившись, отдернул руку от арбалета и скороговоркой выпалил:

— Вы тьер Стайни, верно?

— Да, — подтвердил я. — А что ты хотел?

— Мне велено передать вам, что леди Мэджери ожидает вашего визита у себя дома завтра утром, в девять часов! Дабы уладить известное вам дело! — торопливо изложил посыльный.

О невероятном преображении Кэйли я сразу и думать забыл. Ну является она Призрачным Стражем, и что? Все это несущественно в свете моей скорой казни. Теперь вот даже известно точное время, когда она состоится… И не так много мне осталось, чтобы забивать голову размышлениями о тайной сущности Кэйли и о том, как это повлияет на меня. Даже служащей Охранки не изменить ожидающей меня печальной участи.

— Больше ничего не наказывали передать? — на всякий случай уточнил я.

— Нет, я все, что велела госпожа баронесса, слово в слово пересказал, — уверил меня мальчишка и, чуть помявшись, добавил: — Только вот ее гостья, леди Кейтлин, еще добавила…

Мальчишка уставился на стену.

— И что же? — живо поинтересовался я.

— Она сказала, что если вы, не дай Создатель, вздумаете не прийти и попытаетесь удрать из города, то вам останется только молиться и мечтать, что блюстители закона поймают вас раньше ее… Потому как тогда вы еще очень легко отделаетесь — вас просто колесуют, а не сдерут с вас шкуру заживо… — смущенно поведал посыльный, не глядя на меня. А когда осмелился посмотреть мне в глаза, добавил: — Вы не подумайте, тьер, я ничего не выдумываю, леди Кейтлин так и сказала.

— Я тебе верю, — криво усмехнулся я. — Это как раз в ее стиле.

— Тогда я побегу, — решил мальчишка. — Мне еще матери помочь нужно.

Принесший безрадостную весть посыльный убежал, а мы остались. Вельд, хорошо все расслышавший, глупо хлопал глазами, глядя на меня, а Кэйли спустилась по лестнице и молча уселась на диванчик. Я задумался о своей нелегкой судьбе.

Хрупкую тишину разрушил Вельд, потерянно проговорив:

— А я ведь хотел напроситься вместе с тобой в гости к нашей прекрасной баронессе, Кэр… Чтобы глянуть хоть одним глазком, как она живет… Но теперь почему-то вдруг расхотелось.

— Верно мыслишь, — одобрил я решение рыжего, усмехаясь. — А то может так случиться, что глядеть тебе и впрямь придется только одним глазом. С этих милых дам станется выколоть тебе лишний.

— У тебя какие-то проблемы, Кэр? — осторожно поинтересовалась Кэйли.

— Да пустое, — уверил я ее, не желая посвящать в суть дела. Охранке точно не следует знать о моих реальных взаимоотношениях с Кейтлин. И, мигом измыслив, как выкрутиться, выдал обтекаемую правду, в которой практически не было лжи, но она уводила измышления в неверном направлении: — Просто леди Кейтлин — очень вспыльчивая особа. Мы еще вчера должны были с ней пересечься, а из-за этого урода Герона я не мог с ней встретиться…

— Ой как нехорошо вышло, — искренне огорчилась мальвийка. — Одни проблемы у тебя из-за меня.

— Да ничего страшного, — заверил я, с удивлением покосившись на Кэйли, вернувшуюся в свою роль. Вот же притвора.

— И что теперь? — поинтересовался Вельд.

— Если Кэр уже готов, то поедем ко мне, как собирались, — вмешалась Кэйли, видя, что я растерялся и не знаю, что и ответить Вельду.

— Да, так и сделаем, — подтвердил я.

— И правильно, — оживился Рыжий. — Все одно у Кэра даже жажду утолить нечем.

— Водички попей, — посоветовал я, мучительно соображая, как же быть. Может, просто продолжить воплощение замысла, не посвящая в него Кэйли?

— Сам свою воду пей! — возмутился приятель и, взяв с кресла оружие, вымелся на улицу.

А Кэйли, подхватив меня под локоток, шепнула:

— Я надеюсь, мне не нужно объяснять тебе, Кэр, что моя тайна должна ею и остаться? — И слегка улыбнулась: — Впрочем, о чем это я?.. Ты же теперь один из нас и знаешь, какое наказание грозит за разглашение секретов Охранной управы.

— Знаю, — вздохнул я, с тоской припомнив упомянутые в служебной инструкции немыслимые сроки каторги. И, почесав затылок, спросил: — А что теперь с твоим отъездом? Переиграем?

— Да нет, мой отъезд — дело решенное, — ответила Кэйли. — Нормально поработать здесь уже не удастся после всех этих событий. Так что завтра я покину Кельм.

— Ну и славно, — облегченно вздохнул я. Одной проблемой меньше… Хоть не будет мучить душевный разлад. Ведь, с одной стороны, Кэйли мне очень нравится, а с другой — спать с тайным агентом Охранки — это все равно что пустить змею в постель: рано или поздно укусит, как ты ее ни люби.

— Ну-ну, — понимающе хмыкнула Кэйли, покосившись на меня.

— Едем тогда к тебе? — предложил я, не зная, что еще предложить этой двуличной особе. Понятно, что это работа у нее такая и все для пользы дела, а все равно неприятно быть обманутым. Пусть и всего лишь в своих наивных ожиданиях.

— Едем, — согласилась девушка и, отпустив мою руку, пошла вперед.

Я вышел следом. Закрыл за собой дверь на замок, хотя что с него проку, когда кто угодно может его отомкнуть и устроить в доме ловушку. Погрузившись в экипаж, наша компания продолжила свое путешествие по городу к жилищу мальвийки.

В квартирку Кэйли входили со всеми предосторожностями: не спеша, с опаской, держа оружие на боевом взводе. Проверили все комнатки на предмет присутствия незваных гостей и ловушек и лишь тогда успокоились.

Девушка тотчас начала хлопотать — усадила нас на диванчик, угостила кофе с коньяком и приступила к сборам, пока мы расслаблялись.

— Вельд, ты побудь пока здесь на всякий случай, — чуть посидев за чашкой кофе, попросил я Рыжего. — Я пока кое-куда смотаюсь.

— Куда? — не замедлил полюбопытствовать приятель.

— Остатки собственности Краба пристрою, — похлопал я по тощей сумке, в которой и лежало-то всего пяток бумаг — дарственная и документы на игорный дом.

Выскочил я на улицу вовремя. Извозчик как раз решил тишком слинять от столь непонятных и опасных клиентов. Но после моего окрика придержал лошадей и, остановив экипаж, сделал вид, что ничего не случилось. Как будто мы и в самом деле за четыре дома от квартирки Кэйли экипаж оставили.

— Гони в центральный квартал, к дому тьера Фосса, — велел я извозчику, не став ругаться.

«Что это ты задумал?» — осведомился мой один-единственный постоянный спутник — бес.

«Хочу игорный дом по-быстрому продать по хорошей цене», — не стал скрывать я свой замысел.

«Как это продать?! Как это продать?! — всполошился бес и, перескочив с сиденья мне на колени, с тревогой заглянул мне в глаза: — Ты в своем ли уме?!»

«В своем», — успокоил я разволновавшегося беса.

«Тогда как тебе такая глупость в голову пришла?! — взвизгнул рогатый и трагически взвыл: — Своими руками резать курочку, которая несет золотые яйца?! — И, задыхаясь от волнения, продолжил: — Да мы… Да мы знаешь, как раскрутим этот игорный дом?! Знаешь, какие деньжищи поднимем?! Года не пройдет, как озолотимся! Да у тебя короли будут деньги в долг просить!»

«Будут приходить на погост, на мою могилку, и просить? — съязвил я. — Или ты запамятовал о том, что завтра меня ждет встреча со стервозной демоницей, а затем я и с плахой повидаюсь?»

«А ты и рад тому? — сердито выпалил рогатый прохвост. — Вот чего ты, собственно, ждешь, зная о своей участи? Уже за тысячи миль отсюда были бы! Где нас никакая демоница не отыщет!»

«И всю жизнь бегать и прятаться? — невесело усмехнулся я. И покачал головой. — Нет, бес, удирать я не буду, ведь от судьбы не уйдешь».

«Й-эх, ну почему меня угораздило с таким ослом связаться, — с тоской во взоре протянул бес, плюхнувшись на зад. И, прищурив левый глаз, посмотрел на меня: — Может, ты этот?.. Как его там… Любитель мучений?»

«Сам ты любитель мучений!» — рассердился я.

«Тогда чего дурью маешься?! — снова возопил бес. — Крутиться, крутиться надо, а не ждать своего конца, сложив ручки! Не видишь выхода — выдумай его! Стену головой пробей, а не сиди! В крайнем случае хоть погибни так, чтобы все враги после твоей смерти зубами скрежетали, понимая, что ты их жестоко обманул, легко покинув эту жизнь!»

«Это как так?» — полюбопытствовал я.

«Ну смотри, — начал свои наущения бес. — Взять, к примеру, нынешний расклад… У демоницы только две возможности восстановить свое доброе имя — выйти за тебя замуж или отправить тебя на плаху. Так?»

«Все верно», — подтвердил я.

«И на первый вариант рассчитывать не приходится?» — зачем-то уточнил бес и так ясный момент.

«Разве что в мечтах», — криво усмехнулся я.

«Значит, самым лучшим решением для тебя будет немедленно жениться на какой-нибудь девахе! — заявил рогатый, в глазах которого светился неподдельный азарт. — Тогда со стороны все будет выглядеть так, что ты готов связаться с первой встречной, лишь бы только не жениться на этой аристократочке! И неважно, что тебе такого предложения все равно бы не поступило!» Радостно оскалившись, рогатый скакнул через голову, перекувыркнувшись в воздухе, настолько ему понравился его изощренно-коварный замысел, и, подергивая хвостом, продолжил: «Так ты будешь иметь выгоду с несуществующей возможности! А демонице не будет никакого смысла отправлять тебя на плаху! Все равно это уже не поможет ей отмыться от позора!»

«Ну его к демонам, такой план, бес! — Я представил на миг реакцию демоницы на мою выходку и отказался даже размышлять о воплощении подобного безумства. — На плаху после такого меня и впрямь не отправят — своими руками казнят и не позволят умереть легко! Или ты забыл, на что способна эта живодерка?»

Я невольно поежился, вспомнив о маленькой демонстрации с шарами, устроенной Кейтлин.

«Да ничего она тебе не сделает, — уверил меня рогатый прохвост. — Максимум — прибьет на месте, когда отыщет».

«Не думаю, что моя быстрая смерть ее удовлетворит, — возразил я. — От этой стервы стоит ожидать, что к делу моего убиения она подойдет с выдумкой и казнит с особой жестокостью. В принципе-то я согласен провернуть такую аферу, если ты согласишься принять всю ответственность на себя. Ты только скажи, как научить Кейтлин видеть тебя, чтобы я мог указать на виновника торжества».

«Нет уж, ты сам как-нибудь выкручивайся, — сразу потерял интерес к своему замыслу бес. — Мне это… Как его… С демонами связываться не с руки! По рангу не положено! Вот!»

«А мне, значит, с руки? — возмутился я. — Ты всякие козни измышляешь, а огребать потом мне?»

«Не хочешь прислушиваться к добрым советам, так и сиди жди своей смертушки!» — надулся бес. И отвернулся, показывая, что не желает со мной больше разговаривать.

Махнув на него рукой, я тоже отвернулся. И уставился на проплывающие мимо нас дома зажиточных горожан. Хоть полюбуюсь напоследок на кельмские достопримечательности… Вот один только особняк эйра Батума, со сверкающей на солнце золоченой крышей, чего стоит… Ходят слухи, что кровля не окрашена в такой притягивающий взгляд цвет, а на самом деле сложена из золотых пластинок… Потому что глава кельмской таможни решил перехитрить всех воров и спрятать свое богатство на самом видном месте… Брехня, наверное… Хотя эйру Батуму скорее всего хватило бы денег и дом золотом покрыть.

— Прибыли, тьер, — оповестил меня извозчик. И экипаж, мягко качнувшись, окончательно замер.

— Хорошо, — чуть помедлив, соображая, о чем мне толкуют, кивнул я и, оглядевшись, встряхнулся. Вылез из экипажа и на всякий случай предупредил извозчика: — Жди здесь, я скоро вернусь.

Прошел я совсем немного — ярдов шесть по тротуару. И был вынужден остановиться у глухих массивных ворот наподобие тех, что ставят в крепостях. Я постучал ногой по медной пластине снизу ворот.

— Чего тебе? — не слишком-то любезно осведомился привратник, выглянувший в забранное толстыми железными прутьями окошко.

— Хочу увидеть тьера Фосса, — поделился я с неприветливой харей своими чаяниями.

— А тебе назначено? — с подозрением оглядел меня привратник.

— Пока нет, но если ты доложишь хозяину, что его хочет видеть тьер Стайни по весьма важному и выгодному делу, то, думаю, он не откажется меня принять.

— Жди здесь, — буркнул охранник, и окошко в воротах захлопнулось.

Дожидаться ответа, впрочем, пришлось недолго. Привратник, несмотря на не слишком любезное обращение, дело свое знал: мигом доложил о госте хозяину. А тот велел меня впустить.

— Оружие придется оставить здесь, — сказал, заметив стреломет на моем плече, молодой светловолосый парень, один из трех вооруженных охранников, что подошли ко мне.

— Как скажете. — Я легко расстался со своим стрелометом, поручив его заботам ничем не занятого привратника.

После этого охранники завели меня в дом, препроводив в очень красивую и помпезно обставленную богатую залу. Там за огромнейшим столом сидел тьер Фосс, с аппетитом поглощая каких-то моллюсков.

— Проходите, тьер Стайни, проходите, — прожевав очередную порцию пищи и промокнув губы белоснежной салфеткой, пригласил меня тьер Фосс. И махнул рукой на стол: — Может, составите мне компанию? А то сижу один-одинешенек. Скучно даже. Мои-то все купаться укатили.

— Не откажусь, — прислушавшись к тотчас заурчавшему животу, заявил я. И быстро плюхнулся на ближайший стул, пока меня не передумали приглашать к обеду.

— И что за дело привело вас ко мне, тьер Стайни? — поинтересовался хозяин дома, одолев еще пару моллюсков. И, добродушно усмехнувшись, предположил: — Приз вы мне не продали. Может, хотите поместье уступить?

— Кое-что поинтересней поместья, — ответил я, с сожалением оторвавшись от превосходнейших булонских тефтелей в остром красном соусе. — Думаю, имей вы такое желание — давно бы уже приобрели себе удел. А раз у вас его нет, то вам он просто не нужен. Поэтому я надеюсь, что вы заинтересуетесь иным приобретением…

— Каким же? — спросил тьер Фосс, сделав знак слуге, который тут же сменил стоящее перед ним блюдо на другое, с пирожными, сделанными в форме морских ежей.

— Как вы смотрите на то, чтобы стать владельцем «Серебряного звона»? — огорошил я неожиданным предложением кельмского толстосума.

Он даже ложечку с пирожным до рта не донес.

— Очень положительно я к этому отношусь, — заверил тьер Фосс и вздохнул: — Но, увы, Герон не желает уступать клуб… Слишком многое у него на игорный дом завязано.

— Ну раз теперь владельцем «Серебряного звона» являюсь я, то не вижу никаких препятствий к тому, чтобы клуб перешел в руки такого уважаемого человека, как вы, тьер Фосс.

— Отрадная новость, — удивленно уставился на меня богатей. — И как же, позвольте узнать, такое диво приключилось? Почему вдруг «Серебряный звон» стал вашим? И главное, почему вы желаете немедленно перепродать довольно доходное предприятие?

— Во-первых, отвечу, почему продаю, — начал я. — Потому что ничего не соображаю в игорном деле и скорее всего прогорю. Да и с моей службой не до присмотра за клубом. Во-вторых, «Серебряный звон» действительно мой. Будьте уверены — здесь нет никакого подвоха. Просто мы с Героном, можно сказать, махнулись собственностью.

— Отдали ему поместье? — живо сообразил тьер Фосс. И тут же нахмурился: — Но все равно не понимаю… Герон скорей убил бы вас, чем отдал клуб.

— Вообще-то я и впрямь едва ноги унес, — признался я. — Только с помощью друзей и вырвался.

— А это значит, что у вас в руках находится горяченький актив, — едва не облизнулся довольный толстосум. — И сколько же вы за него хотите получить, учитывая его непривлекательность для основной массы покупателей?

— Немало, — улыбнулся я. — Потому как уж кому-кому, а вам не о чем беспокоиться. Герон и вякнуть не посмеет на человека, у которого охраны больше, чем преступников в нашем городе.

— И все же риск есть, и его надо учитывать в цене! — добродушно пригрозил мне пальцем тьер Фосс. — А что с банковским счетом, на котором лежали деньги, обеспечивающие ставки? Вы его не обнулили?

— Нет. Все шесть сотен золотом на месте, — ответил я.

— Сойдемся на шести с половиной сотнях? — с ходу предложил тьер Фосс.

— А как насчет тысячи трехсот монет? — парировал я и привел в пользу названной суммы веский довод: — Ведь любому дураку понятно, что цена «Серебряного звона» мгновенно возрастет, как только станет известно, что игорный дом вышел из-под опеки Ночной гильдии. Сразу приличный люд в клуб повалит, выручка увеличится, да и вообще предприятие станет более выгодным.

Тьер Фосс задумался. Пару кусочков пирожного проглотил, вина из хрустального бокала глотнул. А потом новую назвал цену. И пошло-поехало… Я и наесться до отвала успел, пока мы окончательно сговорились.

Покинул я гостеприимный дом с довольной улыбкой на лице, тяжеленным кошелем с сотней монет внутри и подписанным тьером Фоссом обязательством в течение дня передать восемьсот золотых ролдо в кассу вспомоществования городской страже. А то хоть все понемногу и сбрасываются, а нормальных денег там никогда не водится. Теперь же будет чем поддержать семьи погибших во время службы стражников.

— Теперь гони в портовый квартал, в трактир «У Лероя», — велел я извозчику, заскочив в экипаж. И принялся проверять работоспособность стреломета, предварительно отщелкнув обойму.

Извозчик, услышав о месте назначения, враз приуныл. Ему явно не хотелось даже приближаться к этому притону, где и за медяк зарезать могут. Но отказаться ехать не мог. Что тут поделаешь — работа такая.

Меня же посещение этого злачного места нисколько не беспокоило. С кинетическим щитом и с таким стрелометом опасаться нечего. Да и не предусмотрен моим планом конфликт. Так, поболтаем немного и разойдемся.

К самому трактиру меня не подвезли. Извозчик и тут ухитрился напортачить, остановив экипаж с противоположной стороны улицы за два дома от этого притона. Пришлось ножками топать.

Войдя в полутемное помещение и оглядевшись, я неторопливо направился к стойке, за которой восседал хозяин заведения — тот еще бандюга по кличке Бугай. Он давно уж потерял форму и расплылся, как хряк, но сохранил свой авторитет в преступных кругах.

Мерзкая забегаловка провоняла кислым пивом и затхлой рыбой. Присматриваясь к попритихшим при моем появлении посетителям, я углядел Нэша, своего друга детства. Мы вместе по малолетству гоняли по улицам, пока наши пути не разошлись. Нэш выбрал преступную стезю, а я пошел по стопам приемного отца.

Нэша-то я и надеялся здесь отыскать. Он теперь чуть ли не правая рука у Бугая, поэтому почти всегда здесь и торчит.

Резко сменив направление в сторону столика, за которым сидел мой старый дружок и еще четверо бандюг, я с ходу радостно заорал:

— Здорово, бакланы! Как жизнь?!

Нэш усиленно делал вид, что знать меня не знает. Но тут аж пивом поперхнулся. И не он один. Кто-то за спиной тоже закашлялся. Я намеренно выкрикнул нечто оскорбительное. Этим наименованием они награждают простофиль, коих можно легко заставить расстаться с деньгами в свою пользу.

— Ты это, стражник, за словами бы следил… — привстав с лавки, процедил Нэш. — А то за такие слова можно и перо в бок схлопотать…

Его новые друзья что-то одобрительно промычали. Но, заподозрив неладное, не стали сразу поднимать бучу.

— Да как же вас теперь еще называть?! — искренне изумился я, встав как вкопанный. — Бакланы вы и есть! После того, как всех вас эти аквитанские прохвосты поимели!

— Ты что мелешь, Кэр?! — обозлился Нэш, вмиг забывший о том, что знать меня не знает. — Или крутым себя возомнил, раз со стрелометом сюда приперся?!

— А что не так?! — возмутился я. — Весь город уж поди трещит, как вас Краб с дружками поимел!

— В смысле?! — растерялся Нэш.

— Да говорят, что Краб-то слинял с вашей кубышкой! — любезно просветил я его, а заодно и всех остальных развесивших уши бандюг. — Для того и Ночную гильдию создал, чтобы проставить недалеких недоумков на деньги! Видать, время и пришло! Натаскали вы ему достаточно золотишка, он и отчалил!

— Ты больше верь всякой трепотне! — заржал Нэш и толкнул локтем своего соседа за столом: — Слыхал, что за бред выдумали?! — Тот покивал, ухмыляясь, и мой давнишний приятель удовлетворенно произнес, глядя на меня: — Наивняк ты, Кэр, еще тот. — И громко расхохотался: — Ну да для стражника это даже хорошо!

Реплику Нэша поддержали смешками из зала, да и сидящие вместе с ним за одним столом бандюги откровенно ухмылялись. Но обижаться я и не подумал. Вместо этого с горячностью выпалил:

— Значит, это я наивный? И Краб вас не кинул? А как же тогда все это называется?

— Что «это»? — поинтересовался ухмыляющийся Нэш.

— Ну например, на кой он «Серебряный звон» продал, если не собирается валить отсюда?

— Да ладно тебе языком-то молоть, — лениво заметил один из дружков-бандюг Нэша, вертя в руках невесть откуда взявшийся стилет. — Герон «Серебряный звон» продал… Кто тебе вообще такую забавную байку рассказал?

— Да не верите — пойдите сами убедитесь, — предложил я. — Там уже тьер Фосс всем заправляет. Людей своих ставит.

— И проверим, — заверил меня все тот же человечек. И пригрозил: — И с тебя спросим, коли набрехал.

— Ха-ха-ха… — взахлеб расхохотался я и, вытирая выступившие от смеха слезы, простонал: — Ой не могу… Вы действительно бакланы… Да поимел вас Краб, поимел, пока вы клювиками щелкали! — И тут же добавил: — А самых доверчивых так вообще в ноль списал!

— Кого это? — со сдержанной злостью поглядывая на меня, будто подыскивая место, куда вонзить свой ножичек, поинтересовался бандюга, незаметно оттерший Нэша от разговора.

— Да тех остолопов, которых Краб на убийство отца-предстоятеля Йоля подписал! — с ухмылкой ответствовал я.

— Брешешь! — в один голос выпалили несколько человек.

— Да у кого хотите спросите! — уверил я их. — Поди вся Рассветная покушение на орденского главу своими глазами наблюдала!

— А зачем Герону отца-предстоятеля-то убивать?! — впали в ступор бандюги.

— А я знаю? — пожал я плечами. — Может, за тем, чтобы не расплачиваться. Краб же Йолю кучу денег должен… Не одну тыщу золотом. Отдавать, видать, не хочет. — Глядя на ошарашенных собеседников, я довольно заключил: — Вот так-то! Кинул вас Краб и умотал с собранными деньгами! А вы говорите, что не бакланы!

Бандюги молча проглотили оскорбление. Все никак прийти в себя не могли. Только Бугай все же спросил:

— Ты-то откуда знаешь?

— Мир слухами полнится, — ухмыльнулся я. — Вы вот тут сидите и ничего не ведаете, а на улице уже на каждом углу со смехом обсуждают, как хитрые аквитанцы наших тупорылых воров и грабителей уму-разуму поучили, обставив, как детишек! — После чего сморщил нос и сказал: — Пойду, пожалуй, выпью в другом месте… А то как-то даже стыдно в одном кабаке с вами сидеть…

Я быстро ретировался из трактира, пока бандюги не озверели. Драку мне с ними затевать ни к чему. Хорошо хоть экипаж никуда не делся. Я заскочил в него и, усевшись, бросил извозчику:

— Гони отсюда! — и перевел дух.

Через несколько мгновений обернулся. Бандюги быстро зашевелились после преподнесенных им вестей — сразу повалили из трактира на улицу, как злобные шершни из потревоженного гнезда. Сейчас пойдут разбираться и виноватых искать…

Поглядев на эту картину, я отвернулся и, криво усмехнувшись, едва слышно пробормотал:

— И все-таки зря ты, Краб, ударил Кэйли…

Из докладной записки ас-тарха Кована главе Охранной управы

графу ди Ноэлю от седьмого дня шестнадцатой декады

четыреста пятьдесят седьмого года

…Проводимые по горячим следам розыскные мероприятия по выявлению пособников и участников громкого преступления ни к чему не привели. Ни одного следа аквитанской агентурной сети выявить не удалось. Это заставляет предположить, что наш противник заблаговременно подготовился к данной акции и решение устранить кельмского градоначальника не было сиюминутным…

В результате служащая подразделения негласной опеки оказалась втянута в противостояние первой управы и преступного сообщества Кельма на одной из главных ролей, что не позволяет ей продолжать эффективно работать в данном регионе. В связи с чем мной принято решение о немедленном переводе этой служащей…