Фаль не терял зря времени, он успел познакомиться с содержимым всех мисок, горшочков, кувшинов и тарелок на столе, перепархивал между посудой с видимым трудом и был бесконечно счастлив. Думаю, с тех пор как маленький сильф связался со мной, он питался за пятерых, может быть, поэтому так рано в первый раз с его крылышек и облетела магическая пыльца. Не только большая нужда, но и хорошее питание помогло дружку обрести досрочный кусочек взрослой силы, хоть во многом сильф как был сущим дитем, так и остался.
Прежде чем окунуться в кулинарное безумие, Фаль все-таки поведал Кейру и Лаксу о нашем скором возвращении, поэтому мужчины спокойно дожидались, пока мы присоединимся к их компании. Есть, в отличие от сильфа, я была уже не в силах, но к кружке с ягодником присосалась с жадностью.
– Как все прошло? – подмигнул Лакс.
– Отлично, с Кейсаром поболтала, – хлопнув морса, доложила я.
– Да, вот деньги, магева. – Гиз собрался вытащить монеты.
– А, – отмахнулась небрежно, – возьми себе в качестве премии. Оставь, оставь, не спорь с магевой!
Киллер не стал препираться. И – о диво! – Кейр, сроду не одобрявший транжирства, одобрительно кивнул.
– Эй, я что-то упустила? Ты чего такой довольный? – изумилась поведению, нехарактерному для бывшего палача, весьма прижимистого по отношению не только к своим, но и к моим сбережениям, к последним, пожалуй, даже больше.
– Негоже мужчине без монеты в кошеле жить, – обронил Кейр. В ответ на мой изумленный взгляд и многозначительно забарабанившие по столу пальцы закончил: – Они его без медяшки здесь бросили, с условием, чтобы только от тебя деньги получал.
– Почему же вы, партизаны, до сих пор молчали? – рыкнула я.
– Не смотри так на меня, Оса, сама знаешь, как я эти дни провел, если что и слышал, то не помню, – оправдался Лакс.
Кейр же вообще не счел нужным извиняться, они с Гизом – два сапога пара, никогда о чужих секретах не трепались. За то и ценила, гадов!
– А кто такие партизаны? – жадно спросил Фаль, совмещая два любимых дела: питание и болтовню.
– Воины нерегулярной армии, сражающиеся на территории своей страны с преобладающими силами противника, действуют максимально скрытно, – дала я справку.
– Тогда почему ты назвала нас партизанами? – удивился Гиз.
– Потому что, когда таких воинов враги брали в плен и пытали на допросе, они ни в чем не признавались. Вот потому вы – партизаны, хоть пытай, лишнего слова не вытянешь, – не без сарказма объяснила друзьям. – А теперь еще в сторону от основного вопроса уводите! Не выйдет! Слушай сюда, киллер недобитый, мой приказ таков: впредь, если тебе чего будет требоваться (обмундирование, пища, лечение, вооружение и так далее), заявлять сразу. Тебя, Кейр, тоже касается!
– Ой, какая ты суровая, магева, – весело хихикнул Лакс. – Ты им еще пригрози жалованье поднять!
– Какая уж есть, – гордо фыркнула я. – Еще не хватало, чтобы мои секьюрити (значение этого умного слова я мужчинам успела объяснить позавчера) нищими ходили! В драных носках?!! А насчет жалованья ты прав! Тридцать процентов от моих заработков теперь буду отчислять на премиальные.
– Тридцать – много, – с ходу набычился Кейр.
– Значит, тридцать пять, – мстительно заявила я, и телохранитель поспешно захлопнул рот, осознав, что спор приведет только к увеличению жалованья.
Гиз снова плакал от смеха, уронив голову на скрещенные руки. Странно! Я вроде бы ничего такого остроумного не сказала, наверное, у него наступила эмоциональная разрядка после долгого психического напряжения, вызванного рискованной работой.
– Так что ты надумала делать с Кейсаром? – вернулся к главной теме дня Лакс.
– Я не позволю его убить, – твердо заявила, пересказала друзьям нашу беседу с сыскарем и закончила: – Поэтому завтра собираюсь устроить показательное выступление на площади. Какое – не спрашивайте, буду импровизировать. А пока надо где-нибудь на ночь устроиться. Как думаете, в «Плахе» есть свободные комнаты?
– Спросим, – отозвался Кейр и махнул Винтасу, чинно прохаживающемуся по своим владениям. – Эй, почтенный хозяин, у вас найдется где нас на ночь приютить?
– Только что пара комнат освободилась, два торговца съехали, а поначалу думали еще дня три в Ланце пробыть, – задумчиво почесал щеку трактирщик. – Так, коль магева не побрезгует…
– А у вас что, клопы, тараканы или иные зверюшки живут? – демонстративно удивилась я.
– Обижаешь, почтенная, – возмутился бывший палач, – чище моего трактир еще поискать! Я к тому веду, что скромные комнатки-то!
– Не принципиально, а помыться у тебя есть где? На кой мне дьявол моя голова, когда она три дня не мыта, – спросила я.
– У меня своя мыльня! – гордо похвастался Винтас.
– Тогда остаемся, – решила я и мечтательно зажмурилась в предвкушении водных процедур. Пока грезила, трактирщик принялся со сдержанным достоинством расписывать комнаты.
Лакс щедро отсчитал Винтасу деньги, и тот погнал слуг чистить-мыть-стелить, греть мыльню, лошадок наших в стойла ставить и так далее. Мы сходили за вещами, поднялись на второй этаж в комнаты. Переступив порог, я прошлась по нашим апартаментам и нахмурилась, произведя подсчет лежаков – двух узких в первой и одного широченного во второй:
– Здесь только три кровати!
– Аккурат три, – бодро сообщил хозяин, – все перестелено, магева, не сомневайся. Ты с маретом, какого предпочтешь, тут расположишься, а пара других на отдельных койках. Отдыхайте. Не буду боле мешать, а мыльня скоро готова будет, не сомневайтесь!
Кейр ногой поспешно задвинул дверь за своим экс-собратом, я выпалила:
– Маретом? Это что за фигня?
– Марет, Оса, – это временный спутник и обычно любовник мага или магевы, – объяснил киллер, давясь смешком. Видать, бедолага так старался не заржать в голос, что румянец на скулах выступил.
– Выходит, этот тип решил, что вы все – мои сожители? – выпалила я.
– А что он мог подумать? – невозмутимо спросил Кейр. – Охрана-то магам обычно не нужна, а вот сердце, оно у каждого имеется.
– О, блин, а я-то гадала, чего на нас все так глазеют, – выдохнула пораженно.
Ну, когда я путешествовала с двумя мужчинами, народ так сильно не реагировал. А теперь у одной магевы целых трое спутников объявилось. Небось о моих сексуальных аппетитах в Ланце вот-вот легенды складывать начнут, если за время нашего пути они уже по городам и весям не загуляли. Зашибись, какую репутацию, сама того не подозревая, сотворила! Нет, я, конечно, вполне симпатичная девчонка, но на роль секс-бомбы претендовать никогда не пробовала.
– Эй, ты чего, Оса, обиделась? – встревоженный моим затянувшимся молчанием, спросил Лакс.
– Не-а, марет, – захихикала, переваривая сногсшибательную новость, пущего веселья добавила явственная опаска моих «маретов», переживающих за оскорбленное самолюбие магевы и последствия сего оскорбления для себя лично и мира в целом. – Это я так горжусь. А вообще-то, друзья, мне абсолютно наплевать, кто и что обо мне думает какой-нибудь посторонний идиот. – Я снова прыснула и попробовала рукой кровать на мягкость. – Подумаешь, сочли вас оптом моими кавалерами… Чего в этом такого обидного? Скорей, даже польза выходит.
– Польза? – Веселые чертики запрыгали в голубых глазах парня, что-то еще более жаркое появилось в них.
– Конечно, – деловито подтвердила я. – Во-первых, снимаются очевидные подозрения насчет того, зачем магеве такая солидная охрана, во-вторых, вы, довольно симпатичные мужчины, застрахованы от прямых домогательств женского пола помимо ваших желаний. Вот и получается обоюдная выгода от этого очаровательного обычая. Так зачем мне на него сетовать?
– Ты странно рассуждаешь, – задумчиво резюмировал Кейр.
– Извини, если разочаровала в лучших чувствах. Хочешь, в утешение чего-нибудь разобью и потопаю ногами, вот только расплакаться, боюсь, не получится, не могу на заказ слезы лить, – выдала я.
– Я не сказал, что мне не нравятся твои рассуждения, – коротко ухмыльнулся телохранитель и не без самодовольства прибавил: – Не знаю, как насчет первого пункта, но второй работает превосходно, проверял.
– Тогда дискуссия закрыта. Предлагаю утвердить такое коммюнике: публично объявлять о том, что между нами сугубо деловые и дружеские отношения, не будем, ибо сие невыгодно, – раз, и все равно никто не поверит – два. Сами знаете, чем сильнее отрицаешь, тем больше слухов ходит, – резюмировала я и объявила: – И вообще, сейчас я хочу не отстаивать свою незапятнанную репутацию, а мыться!
Последняя фраза прозвучала как невольный каламбур, посмеиваясь над которым мы и направились всей ордой в мыльню «Плахи». Мужская часть компании и пес, которого тоже сговорились искупать за дополнительную плату, арендовав всю мыльню целиком на два часа, осталась на широких лавках в теплой прихожей. Меня то ли из великодушия, то ли для эксперимента пропустили вперед. Я даже не ожидала настолько комфортной бани от трактира, коим заправлял бывший палач. Каменные помещения мыльни были устланы деревянными настилами из не поддающегося гниению темного дерева, им же были выложены широкие «ванны», заглубленные в полу. Пахло какими-то ароматными травками, влажный пар клубился в горячем воздухе. Фаль, сунувшись было в жаркий пар, возмущенно зазвенел и поспешно юркнул назад, в предбанник. Его тонким радужным крылышкам атмосфера пришлась не по нраву.
Улыбчивая девушка-банщица помогла мне раздеться, встать на помост в ванну и, черпая из глиняных мисочек жидкую грязь, на поверку оказавшуюся чем-то вроде мягкого мыла, принялась ловко орудовать жесткими и мягкими мочалками, тряпочками и щеточками. Она явно знала свое дело, меньше чем за пятнадцать минут кожа, ногти и волосы оказались вымыты до скрипа, банщица смазала меня еще несколькими разновидностями целебных бальзамов, проводила в соседнее с жаркой мыльней помещение и оставила отдыхать в широком котле ванны, наполненной теплой, ароматной водой. Я блаженно вздохнула и пообещала себе непременно выплатить мастерице премию. Распаренное тело дышало каждой порой. Разнежившись, я блаженствовала в воде, доходящей до середины груди, а если сползти по дну ниже, то можно было погрузиться в теплую воду целиком. Веки сами собой начали опускаться.
– Оса?! – шлепанье босых мокрых ног по доскам и вопрос спугнули дремоту.
– Мм, Лакс?
Одетый лишь в полоску полотенца на бедрах, у края ванны стоял вор. Рыжие тонкие волосы, мягкие и легкие, казавшиеся на ощупь пухом большого, невероятно рыжего одуванчика, уже начали подсыхать, гладкая кожа вора, тронутая золотистым загаром, словно мерцала в полумраке. Узких горизонтальных окон под самым потолком не хватало для идеального освещения. Лакс не был мускулистым красавчиком с разворота глянцевого журнала, но кто сказал, что мне нужен плейбой? Его кривая ухмылка, длинный и острый лисий нос, раскосые голубые глаза были милее самодовольного оскала в тридцать два отбеленных у стоматолога зуба любого из накачанных мальчиков, в чьих пустых головенках существовала всего одна извилина, плавно переходящая в прямую кишку. Кстати, готова поспорить, мой вор положил бы на обе лопатки любого из этих супермачо. Размышления о телосложении Лакса плавно перетекли в желание вытряхнуть его из полотенца и хорошенько разглядеть во всей красе. Заметив мой взгляд, парень инстинктивно пригнул голову и постарался повернуться так, чтобы даже в полумраке его горло, отмеченное шрамом, оставалось скрытым. Так больше жить нельзя! Я выпрямилась. Полулежа в ванной, трудно командовать, потому строго велела:
– Залезай сюда, приятель, буду твой шрам удалять!
– Сейчас? – хрипло переспросил рыжий, теребя край полотенца, будто девица на выданье оборку фартучка.
– Нет, через час, – передразнила я, отводя с лица волосы. – Конечно, сейчас, Лакс. Я же обещала, вот и займусь, пока есть время.
Как был в полотенце, парень осторожно сполз в воду столь насыщено желто-зеленого от полезных отваров цвета, что в ней просматривались лишь очертания фигур, и замер. Неясно только, то ли боялся напугать меня потенциально развратными действиями, то ли сам опасался грязных домогательств магевы.
– Давай устраивайся поудобнее, запрокинь голову и расслабься, – деловито, отгоняя на время в сторону все игривые мыслишки, велела я, готовясь к косметической операции.
Вор послушно выполнил задание. Я подгребла поближе к Лаксу и провела ладонью по грубой полоске, так портившей настроение парню. С одной стороны, мне действительно было абсолютно плевать, есть у него какая отметина или нет, но с другой – рыжий так усердно скрывал шрам и морально мучился от его наличия, что настала пора разрешить эту проблему раз и навсегда.
Давно выношенное в сознании заклинание, состоящее из целительных рун и дополненное рунами нужды –
Когда магическое зарево померкло, с непривычки стало темно. Не доверяя неверному свету заходящего солнца, я наложила обе руки на шею Лакса, будто собиралась придушить его за какую-то провинность, и проверила тактильно. Есть! Шрам исчез!
– Готово! – объявила парню, взяла его обмякшую руку и тоже положила на место, где еще минуту назад был старый след от веревки – метка неудачного повешения.
Тонкие, гибкие, как у музыканта, пальцы Лакса проворно ощупали шею, глаза широко распахнулись от радостного изумления. Он сомневался, что ли, в моих несравненных талантах, жулик? Впрочем, я не дала парню времени на благодарности, оправдания или иную словесную ерунду. Придвинувшись к рыжему поближе, ласково шепнула:
– Обязательная программа исполнена, предлагаю перейти к произвольной, – и коснулась его теплых, все так же пахнущих солнцем и лесом губ.
Надо отдать Лаксу должное, сориентировался он быстро. Руки взметнулись и крепкой хваткой прижали меня к груди, губы страстно и нежно ответили на поцелуй, переведя почти целомудренное касание в нечто совсем противоположное. Ворох мягких полотенец на краю ванной показался нам самым подходящим местом для «продолжения банкета», описывать который я по причине личной скромности и из опасения вызвать приступ жестокой зависти читающих не собираюсь. Скажу только одно: оказывается, волосы даже у смесовых эльфов растут только на голове. Может, из-за этой очаговой концентрации волосяного покрова Дивный народ и люди, обладающие примесью эльфийской крови, отличаются такой густой шевелюрой? Но это я уже задним числом выводы сделала, а тогда только порадовалась тому, какие увлекательные перспективы открывают особенности Лакса…
Все было здорово, и вышли мы из мыльни спустя час только потому, что срок аренды истекал. Кейр и Гиз, мерзкие похабники, завидев наши довольные физиономии, понимающе заухмылялись. Я показал им обоим язык и завернулась в великолепный желтый, пушистый, как цыплячий пух, халат. Еще мокрый и потому странно тощий пес, очищенный от репьев и прочего мусора, тоже вывалил язык из пасти, правда не дразнясь, а спасаясь от жары. Впрочем, я чуяла, зверь доволен.
Дождавшийся друзей Фаль спикировал мне на плечо и с довольным курлыканьем принялся обустраиваться в мягком ворсе одежды, похоже, малышу мой банный халат, обнаружившийся в шмотках от маэстро Гирцено, понравился даже больше, чем мне.
Кейр только распахнул дверь предбанника мыльни, как прямо на нашу чистую компанию решительно ринулся грузный усатый мужик, у него в кильватере топталась пара красно-зеленых личностей.
– Вот он! Точно он! – тыча пальцем в Лакса, фальцетом гневно голосил усач (гормональные сбои у него или просто кастрат?). – Арестуйте вора и мошенника!
Стражники энтузиазмом мужика заражены не были и медлили, переминаясь с ноги на ногу на максимально безопасном, как им, наивным, казалось, расстоянии от магевы и гигантского пса. К чести Лакса, он отреагировал на эти вопли с невозмутимой, почти заинтересованной полуулыбкой. Так люди в зоопарке разглядывают бесчинствующих за оградой мартышек: забавляясь самыми дикими их ужимками и гримасами.
– Какие претензии у тебя к моему марету, человек? – подпустив в голос побольше высокомерия, «снизошла» я до вопроса.
Сложно быть высокомерной и грозной в желтом пушистом халатике, но я очень постаралась. Пес помог, издав низкий, на грани слышимости, утробный рык. Судя по тому, как стража сдала еще пару шагов назад, вжавшись в стенку коридора, а «кастрат Фаринелли» прекратил орать, у нас получилось.
Однако пискля оказался не робкого десятка, гордо задрав усы, он набрал в грудь побольше воздуха и снова гневно завизжал циркулярной пилой:
– Клянусь дланью Гарнага, магева, этот человек в прошлом летнем сезоне обманом на тракте прибился к нашим возам и на ночлеге умыкнул мой пояс с выручкой! Я эти наглые глаза и рыжий волос накрепко запомнил! Проснулся тогда, как чуял беду, схватить мерзавца пытался, да выкрутился он, сбежал, тварь поганая! У, эльфийский выродок! Виселица по тебе с тоски стонет!
– Мало ли рыжих и голубоглазых мужчин с примесью эльфийской крови бродит по дорогам мира, – беспечно пожала я плечами. – Пока твое обвинение недоказуемо. Слово купца против слова моего марета. Может, у вора примета какая особая была, а, человек?
– Была, магева! Как есть была! – злорадно и горячечно подхватил мужик, подскакивая от возбуждения. – Видать, не я один его, гада, удушить готов был, шрам у него на шее есть! Приметный такой! Я ж ему рубашку порвал, когда скрутить пытался! Видел! Погляди-ка, магева, кого ты защищаешь!
– Лакс, дорогой, покажи свою шею почтенным стражникам и этому грубияну, – снисходительно попросила рыжего, пряча улыбку.
– Запросто, – широко ухмыльнулся парень, наслаждаясь ситуацией. Он неторопливо, словно дразня медлительностью врага, расстегнул высокий воротничок рубашки и картинно запрокинул голову. Я сотворила шарик для дополнительной подсветки гладкой, без малейшего изъяна кожи. Вкус ее шелковистой мягкости еще не успел сойти с моих губ.
Обвинитель и стража в качестве понятых поневоле исследовали предъявленное в качестве алиби доказательство. Красный от злости и возбуждения усач мгновенно выбледнился до сине-белого трупного цвета и, неразборчиво бормоча извинения, слинял из коридора, пятясь задом наперед. Верная долгу стража задержалась, сочтя, что я не убью их на месте громами и молниями. Задержалась ровно настолько, чтобы принести почтенной магеве и ее маретам глубокие извинения за свое участие в этом нелепом представлении, на которое их вынудила абсолютная убежденность в своей правоте, проявленная обвинителем.
– Понимаю, долг есть долг, вы обязаны были реагировать на претензии торговца, – великодушно простила стражников.
Больше никто нас остановить не пытался, недоказуемыми обвинениями не бросался, даже помощи не просил, мы спокойно вернулись в комнаты. Я хлопнулась на большую кровать и полезла в сумочку. Прикрыв дверь, Гиз покачал головой и одобрительно промолвил:
– Ловко глаза умеешь отводить, магева.
– От твоих-то, как я поняла, ничего не скроется. – Я почти не удивилась осведомленности Гиза по части особых примет Лакса. Когда только успел рассмотреть? Вот ведь кадр бдительный, как старушка-пенсионерка у окошка.
– Работа такая, – коротко отозвался киллер, правда, не уточнил, какую именно прошлую или нынешнюю – работу имел в виду.
– А у меня другая, потому обижаешь подозрениями, Гиз, никакого мошенничества не было! – важно задрала я нос. – Все натурально!
– Сегодня Оса убрала шрам магией, – объяснил вор, довольный до того, что физиономия чуть от улыбки пополам не развалилась, и покосился на большую кровать с мечтательным видом. Меня прямо сладкая дрожь пробрала.
– Ты предвидела? – уточнил диспозицию Кейр, резко обернувшись.
Мужчина даже расчесывать волосы перестал. Ведь если у меня случился очередной приступ озарения, кому, как не телохранителям, надлежало в первую очередь ознакомиться с подробностями.
– Просто повезло, – копаясь в сумке в поисках аналогичного предмета, честно ответила я. Потом скептически оценила лохматого Цапа, достала из багажа вторую запасную расческу с крепкими зубьями и принялась разбирать собачью шерсть. Временным питомцем стоило заняться в первую очередь, следуя мудрому правилу Экзюпери. Фаль то ли тоже читал великого гуманиста, то ли по зову любящего зверье сердца покинул гнездышко, свитое из складок халата, и присоединился ко мне, стараясь привести животное в цивилизованный вид. Пес явственно удивился нашим коллективным потугам, но рычать или сопротивляться не стал. Лег поудобнее, скрестив мощные передние лапы, и прижмурил глаза. Похоже, ему понравилась такая забота. А может, я была создана для того, чтобы работать собачьим парикмахером.
Хоровое недоверчивое хмыканье, ну прямо настоящий сводный оркестр хмыкальщиков-фыркальщиков, было реакцией телохранителей на известие о моем фантастическом везении. Кажется, мне не поверил никто, даже Лакс. Ну и на фиг! Не так уж важны все эти въедливые «как» и «почему», когда тебя устраивает конечный результат, а меня лично он совершенно устраивал.
За окном темнело все заметнее, в комнате сгущались сумерки, лампа на столе сияла маленьким теплым маячком, я не стала зажигать магических шаров. К чему? Никто не думал собирать иголки, а для серьезного разговора иллюминация не требуется.
– Что мы должны будем делать завтра, магева? – спросил Кейр. Он уже занял стул у слюдяного окна так, чтобы видеть комнату и улицу со своего места.
– Я – импровизировать по настроению, чтобы спасти Кейсара, вы – прикрывать мне тылы на случай массированной атаки неприятеля. А что будет конкретно, сейчас сказать не могу, будем ориентироваться по ходу событий, – пожала плечами.
– Ты настроена серьезно, – не спросил, а констатировал телохранитель.
– Помните мой рассказ о видениях в чаше старухи Матиассы? Теперь я уверена, что слышала голос Цапа, плачущего из-за разлуки с хозяином. – Разнежившийся после косметических процедур пес вяло шевельнул ухом, отреагировав на кличку. – А видела я темноту в камере Дерга и различала его дыхание. Если уж в видении мне взялись показывать Ланцского Пса, значит, этот эпизод действительно важен, – поделилась с мужчинами своими догадками.
– Но ты не видела завтрашнего дня, – заметил Гиз, занявший второй свободный стул в другом углу комнаты у второго окна, выходящего на площадь. Лакс в наблюдательных акциях не участвовал, поэтому расположился на кровати рядышком со мной, сейчас его пальцы как раз поглаживали мою ладонь.
– И прекрасно! – наставительно воскликнула я и подвела под свои действия теоретическую базу: – Значит, никакой опасности мне не грозит. Видение обозначило проблему, осталось лишь разобраться с ней. Спонтанные действия мне всегда удавались куда лучше тщательно спланированных акций, магия – истинная квинтэссенция вдохновения! Не дергайтесь, ребята, все будет хорошо! Кейсар надежно защищен чарами…
– Мы не за Кейсара переживаем, – промолвил Кейр, впрочем, оканчивать предложение оскорбительными, хоть и вполне понятными, опасениями за мою драгоценную персону не стал.
– Кейр, ты такой заботливый! Ты мне даже не телохранитель, а, скорее, старший брат, если б родственников себе можно было выбирать, я бы точно попросила назначить тебя братом! Не волнуйся ты сильно, я хорошую магическую защиту для всех нас держу, поэтому в моем стремлении помочь Дергу нет ничего безрассудного! – растроганно заверила мужчину, вскочила с кровати, крепко обняла и расцеловала его в обе щеки.
Телохранитель польщенно порозовел и хмыкнул с наигранной суровостью:
– Так уж и ничего?
– Ну может быть, самая разумная малость! Если все продумано безукоризненно и в жизни нет места случайности, то такая жизнь занудна и скучна! – нехотя допустила я.
– Рискуя прослыть занудой, замечу, что уже весьма поздний вечер, пора на боковую, – вступил Гиз, и спорить никто не стал.
Не знаю уж, как делили пару комнат сбежавшие от угрозы трансформации в копытных мужики и зачем им понадобилось три кровати на двоих, может, в одной спали, а на других манекены-ловушки от воров раскладывали или спали на каждой по очереди, но нам доставшиеся апартаменты подошли тютелька в тютельку. Кейр и Гиз отправились в переднюю комнату, встав живым заслоном на пути возможных недоброжелателей, обнаглевших настолько, чтобы осмелиться потревожить ночной покой магевы, а мне и Лаксу досталась большая кровать. Как вы догадываетесь, чай не маленькие, в царство Морфея мы отправились далеко не сразу, были другие весьма привлекательные заботы. Фаль же, обустроившись в сложенном на табурете халате, заснул моментально, зарывшись в него целиком, или тактично сделал вид, что заснул. Кричать ему в уши для проверки мы не стали. А то могли бы ненароком разбудить улегшегося на коврике с моей стороны Цапа. А как пес таких габаритов реагирует на шум, проверять никому не хотелось.