Часть вторая

Бес дулся на меня целых три дня. Ни в какую общаться не желал. А в ответ на мои подначки — помочь с подсчетом овец — презрительно скалился и, раздраженно дергая хвостом, гордо отворачивался. И ни слова! Обидчивый какой! Как надо мной глумиться — так он первый! А как над ним, так сразу не нравится!

Ну да ничего, будет ему урок. Конечно, может статься, он еще поквитается со мной за эту шутку, но что поделаешь — удержаться от щелчка по наглому рылу было просто невозможно. Ну никак! Даже осознавая, что очень скоро придется расплачиваться с бесом за проигрыш в споре и обозленный рогатый такое может натворить, получив полный контроль над моим телом… Представить жутко. Впрочем, утешает одно: даже если бы я промолчал, это бы ничего не изменило. Нечисть все равно какую-нибудь пакость сотворила бы. Потому что нечисть. Злокозненная. А так я хоть душу отвел.

Правда, без болтовни этого надоеды совсем скучно стало… Заняться-то и так нечем, а теперь и потрепаться не с кем…

Подумал я, подумал, да и решил предложить рогатому в шахматишки сыграть. На интерес. Так мы и помирились… На пятый день, когда довольно скалящийся бес чуть ли не в сотый раз меня обставил и высказал все, что думает о моей откровенно слабой игре. После чего взялся обучать премудростям шахматных битв.

И стало все как прежде. Ну почти. Скука наступила просто смертная, после того как перевелись контрабандисты и я разобрался во всех тайнах таможенного дела.

— До чего же здесь скучно, — со вздохом озвучил я свои мысли, с тоской разглядывая двор, расположившись на крытой веранде таможенной конторы. И покосился на суккубу, которая немедленно плюхнулась ко мне на колени и принялась ластиться, чем вызвала непроизвольную дрожь во всем моем теле. Жуть как хотелось бы… Чтобы она была материальной!

Закатив глаза, я в отчаянии помотал головой. Мрак, просто мрак! Раньше, когда это яркое воспоминание о Кейтлин было статичной картинкой, было много проще! А чем дальше, тем более живой она становится! Эдак вскорости демоница еще и заговорит! А я окончательно умом тронусь!

Наклонившись вперед и облокотившись о перила веранды, я закрыл руками глаза, чтобы больше не видеть перед собой этот искус.

— Дураки, конечно, полные те люди, что продают свои души демонам за исполнение желаний, но как же я их теперь понимаю… — пробормотал я.

А подлый бес еще добавил с ехидством: «А нам ведь еще целых три месяца в этой унылой дыре куковать! Без каких-либо развлечений!»

Я досадливо поморщился и, убрав от лица руки, нехотя кивнул. Правду речет нечисть. Закончились уже и те немногие развлечения, что были. Здорово, разумеется, что с контрабандистами разобрались, да только заняться теперь абсолютно нечем. И торчать нам здесь без дела почти до самой зимы! Просто мрак!..

Меня охватило уныние, и я погрузился в какое-то оцепенение, во власти которого пребывал невесть сколько. Может, час, может, два… Какая, собственно, разница?.. Только появившийся в поле зрения паром, груженный большими фургонами, смог вырвать меня из плена безрадостных мыслей, лениво ворочающихся в голове. Нехотя подняв голову, я пошарил правой рукой подле стула, на котором сидел, и, найдя подзорную трубу, поднял ее. Поглядев на сильно увеличившийся в размерах паром и опознав стоящие на нем фургоны с высокими бортами как принадлежащие тьеру Дивэйну, я обратился к сидящему на перилах и вроде бы дремлющему бесу:

«Ну что, рогатый, судьба-злодейка смилостивилась над нами и послала хоть какое-то развлечение? Пойдем торговым гостям досмотр учинять?»

«Да ну их, — махнул лапкой бес, даже не посмотрев на паром. — Что с ними возиться, коль никакого прибытка с них нет?» Но затем все же лениво покосился на повозки купца и неожиданно подскочил. Впившись во что-то взглядом, он резко задвигал хвостом, как кот, увидевший мышь.

«Что ты там углядел?» — удивился я. Не дождавшись от нечисти ответа, взялся сам внимательно изучать паром через подзорную трубу.

Ничего необычного. Волы, крытые изрядно потрепанным небеленым полотном, фургоны, люди… Сам тьер Дивэйн, его приказчики Талбот и Вигор, маг… Двое охранников еще… видать, решили сразу переправиться с хозяином… А вот это кто-то новенький…

Узрев незнакомого мне человека, стоящего возле тьера Ланира, обозного мага, я сконцентрировал на нем внимание. Вернее, на ней… Огненно-рыжие волосы, роскошной волной ниспадающие до уровня лопаток, однозначно указывают на пол их обладательницы. Мужская одежда лишь ненадолго может сбить с толку. Достаточно приглядеться к очертаниям фигурки, чтобы понять, что это девица. Очень ладно сложенная… Невысокая… Стройная… И ножки у нее преотличные…

Непроизвольно сглотнув слюну, я отвел подзорную трубу в сторону и негромко выругался. Совсем одичал в этом захолустье… Только увидел какую-то девчонку со спины — и уже почти в нее влюбился. Хотя, надо признать, даже сзади эта путница выглядит лучше, чем служанки из трактира — спереди.

Все же справившись с собой и отринув неуместные мысли, я вновь обратил внимание на паром, игнорируя при этом девушку. Что же там хвостатый углядел такое, с чего не сводит глаз?..

Однако ничего особенного высмотреть не удалось. Все как обычно, за исключением прибившейся к каравану девицы. Пожав плечами, я стал смотреть на нее.

Словно каким-то образом почувствовав обращенное на нее внимание, девушка обернулась. Приподняла свисающий край широкополой шляпы и поглядела на здание таможни, позволив мне тем самым рассмотреть нежные черты безупречного лица, полуулыбку, блуждающую по пухленьким нежно-розовым губкам, и ясный взгляд светло-голубых глаз.

— Энжель! — ахнул я, мгновенно опознав это воплощение ангельской красоты, зачем-то выкрасившее волосы в огненно-рыжий цвет.

«Так, давай-ка быстро собираться — и ходу, ходу отсюда!» — тут же выпалил бес.

«Что?» — недоуменно спросил я, на миг оторвав обалделый взор от очаровательного видения.

«Валить, говорю, отсюда надо, пока не поздно! — лаконично пояснил бес и поторопил меня: — Давай-давай, хватай свои манатки, и уносим ноги, пока эта рыжая не добралась до нас!»

«Сдурел? — покрутил я пальцем у виска. — Что за истерика?»

«Никакая это не истерика! Я тебе дело говорю! — рассердился рогатый. — Валить отсюда надо, пока не поздно!» Видя мое нежелание прислушиваться к его неуместным и неосуществимым требованиям, да еще и произнесенным в столь категоричной форме, рогатый сбавил тон, вцепился своими маленькими лапками мне в плечо и заканючил: «Ну давай удерем, а?.. Я ж нутром чую, что в этот раз разбитой башкой ты не отделаешься!»

«Да уймись ты! — с досадой отмахнулся я от беса. — Не будем мы убегать. Надо узнать, что такое жутко важное привело Энжель обратно в Империю, раз она готова рискнуть жизнью. Ее же сразу изобличат и выловят!»

«Ну смотри, потом не говори, что я тебя не предупреждал!» — пригрозил бес и, плюхнувшись на зад, скрестил лапы на груди.

«Да-да, конечно», — отмахнулся я от рогатого, даже не дослушав, поглощенный разглядыванием рыжеволосой девушки. Благо подзорная труба позволяла рассмотреть ее в мельчайших подробностях.

Вне всяких сомнений, это не ошибка. На пароме находится леди Энжель ди Самери. Собственной персоной. И скоро мы столкнемся с ней лицом к лицу…

«Интересно, как она отреагирует на нашу встречу?» — взволновала меня внезапная мысль. Не в силах более усидеть на месте, я спешным шагом направился к причалу встречать гостей.

Но и там не успокоился, а принялся ходить туда-сюда, меряя шагами дощатый помост перед аркой. Чем обернется наша новая встреча с красоткой Энжель? Не натворит ли она глупостей от неожиданности?

Бес только пофыркивал, глядя на то, как я мечусь по пристани. А Кейтлин и вовсе не пожелала встречать конкурентку. Ведь раньше мое внимание безраздельно принадлежало ей.

Наконец паром причалил. Упали сходни. Я облегченно вздохнул: скоро все, так или иначе, разрешится.

Рассеянно кивнув в ответ на приветствие тьера Дивэйна, я продолжал напряженно следить за покидающими паром людьми. Пока не дождался ее… Нет, глаза меня не подвели. Это Энжель! Пусть она и перекрасила волосы в рыжий цвет. И невесть откуда взявшееся крохотное черное пятнышко слева над верхней губой нисколько не вводит в заблуждение относительно личности стоящей передо мной персоны. Разве что придает ее личику донельзя капризный вид…

Энжель тоже меня узнала. Замерла как вкопанная и, приоткрыв ротик, уставилась округлившимися глазами. Несколько долгих мгновений она так стояла, прежде чем смогла взять себя в руки. Изобразив неуверенную улыбку, двинулась дальше, к арке стиарха.

— А это мой новый компаньон, — поспешил уведомить меня тьер Дивэйн, заметив мое замешательство. Видимо, посчитал, что я ошеломлен красотой девушки.

— Компаньон? — с превеликой неохотой оторвавшись от пожирания взглядом Энжель, изобразил я интерес.

— Да, — кивнул купец и помахал рукой девушке: — Позвольте представить вас, эйра. — И обратился ко мне, когда Энжель была вынуждена приблизиться: — Вот, тьер Стайни, познакомьтесь. Эта обворожительная особа — эйра Элис, княжна из древнего германийского рода фон Мягкенбок. — После чего представил меня: — А это Кэрридан Стайни, старший десятник и начальник таможенного поста.

— Очень приятно познакомиться с вами, тьер Стайни, — несколько смущенно выдавила из себя Энжель, глядя на меня во все глаза.

— А уж мне-то как приятно, эйра… Элис… — умилился я. И торопливо добавил: — Ах, простите! Княжна! Княжна фон Мягкенбок! Мне так приятно, так приятно… Просто слов не нахожу, чтобы описать свои чувства!

Энжель покраснела и на миг потупилась, явно уловив издевку в моем голосе, тем самым вынудив меня сбавить пыл и продолжить уже нормальным тоном:

— Нет, серьезно, я просто счастлив лицезреть вас, эйра.

И ведь ничуть не покривил душой. Я действительно рад видеть Энжель. И будь мы на пристани одни, так и стояли бы, наверное, невесть сколько, ничего не говоря и обшаривая друг друга вопрошающими взглядами. К счастью, людей вокруг нас было предостаточно, а неловкое молчание быстро прервал тьер Дивэйн:

— Удачно я съездил в этот раз, тьер Стайни. Очень удачно. Дело мое теперь расширится.

— Это каким образом? — неохотно поддержал я разговор.

— Так вот, — кивком указал купец на стоящую возле нас девушку. — Благодаря эйре Элис. Она превосходно разбирается в магических побрякушках, которых полным-полно у степняков. А правильная оценка стоимости такого товара — самое важное в деле его купли-продажи.

— Вон оно как, — озадаченно протянул я, поддерживая беседу и одновременно пытаясь отогнать назойливую мысль о том, что Энжель, возможно, объявилась здесь неспроста и снова хочет кому-нибудь голову отрезать.

В этот момент Энжель решила подойти поближе к нам и сунулась под арку, которая немедленно засияла всеми цветами радуги и угрожающе загудела.

— Это еще что такое?! — обалдело уставился я на будто спятивший стиарх.

— Так это наш новый товар, — быстро ответил тьер Дивэйн, указывая на небольшой саквояж в руках девушки.

И правда, едва Энжель убрала саквояж из-под арки, как устроенное стиархом светопреставление тотчас сошло на нет.

— Значит, магические побрякушки? — задумчиво поглядев на купца, уточнил я.

— Они самые, — подтвердил он и поспешил успокоить: — Ничего запрещенного!

— Это мы еще проверим, — напустив на себя суровость, веско произнес я. — Споук, вот девушка, вот саквояж. Глаз с них не своди, пока я досмотром повозок занимаюсь, — приказал одному из стоящих поблизости стражников.

— Будет выполнено, тьер старший десятник! — отчеканил Споук, явно обрадованный необременительным заданием, дающим право безнаказанно пялиться в свое удовольствие на красивую девушку.

Досмотр четырех прибывших на пароме повозок я провел в кратчайшие сроки. Благо и работы-то особой не было — что там из степи привезешь? Шкуры, шерсть, кожа, поделки из рога…

Я управился с основной частью своей работы, и мы вчетвером пошли в таможенную контору разбираться с содержимым саквояжа. Люди купца согнали повозки с причала и двинулись в трактир глотнуть чего-нибудь холодненького.

В конторке мы все чинно расселись: я в кресле за столом, торговые компаньоны — на стульях, а Споук устроился у двери. Открыли саквояж и вывернули его содержимое прямо на столешницу.

У меня глаза разбежались — столько украшений передо мной очутилось. Целая гора! Правда, в основном здесь были изделия из серебра, редко-редко где среди них золото проблеснет. Да и драгоценных камней маловато. И небольшие они совсем.

— У степняков много подобной ерунды валяется, — счел нужным пояснить тьер Дивэйн. — И они частенько пытаются такие ненужные вещи купцам в обмен на товар всучить. Раньше-то я пренебрегал такими сделками — очень уж сложно верно оценить стоимость драгоценностей. А если они еще магическую составляющую имеют, то вообще пиши попало.

— И эйра Элис, значит, вам теперь в решении этой проблемы помогает? — поддержал я разговор.

— Именно, — важно покивал купец. — Дело-то перспективное, если знающий человек имеется. Сложно только такого эксперта-оценщика найти… Да если и найдешь — попробуй еще уговори на поездки в степь.

— А что же, эйра Элис раньше в степи жила? — вроде как полюбопытствовал я, устремив на девушку насмешливый взгляд.

— Нет, я в степи не жила, — покачала головой Энжель. — Я из Остмора выехала. С другим караваном. Не через этот таможенный пост… До Грей-Пала добралась, некоторое время там пробыла и встретила тьера Дивэйна.

— Степняки — народ недоверчивый, — вмешался купец. — С ними торговать непросто. Особенно новому человеку. Ведь, считай, вся торговля в степи на знакомствах держится. Эйра Элис не учла этот момент, затевая свое предприятие. А я, увидев, в какое затруднительное положение попала эйра, решил ей помочь.

— Ясно, — усмехнулся я, поняв, о чем умолчал купец. Помочь он решил… Увидел просто, что дело барыши сулит, вот и влез со своей поддержкой. А там и убедил Энжель взять его в компаньоны.

Поднявшись с кресла, я подошел к шкафу и снял с полки перечень товаров, облагаемых таможенной пошлиной, дабы правильно все сосчитать. А затем достал из ящика стола анарх, уловитель стихиальных потоков преобразованных тел, — чтобы проверить каждую вещь на наличие магической составляющей.

Самую большую кучку побрякушек, в которой были обычные украшения, я отодвинул подальше и всю скопом проверил. Шар анарха никак не отреагировал.

Остальные украшения пришлось проверять по одному. И оценивать тоже, согласно перечню. Таможенная пошлина за изделие из серебра — серебряный ролдо, из золота — золотой. А если еще и каменья имеются, то вдвое больше, а с драгоценными — втрое. Это касается вещиц с магической составляющей. Пошлина же на простые украшения исчисляется по тому же принципу, просто суммы на порядок ниже.

Всего в итоге вышло на восемьдесят шесть золотых и семь серебрушек. Немалая сумма, которую, впрочем, Энжель легко уплатила.

Пока мы разбирались с побрякушками, паром сделал вторую ходку и доставил оставшиеся фургоны. Пришлось мне опять топать на пристань.

Увы, но так и не получилось перемолвиться с Энжель словцом с глазу на глаз. Как мне этого ни хотелось… Да и девушка все порывалась мне что-то сказать, но, едва открыв ротик, тут же прикрывала его. Слишком много вокруг лишних ушей.

Так и укатила Энжель с торговым караваном в конце концов, оставив меня гадать о целях ее появления в Остморе.

Выбило меня из колеи неожиданное появление сменившей масть златовласки, выбило. Прямо из рук все валилось, и на вопросы я отвечал невпопад… Насилу дождался, когда отпадет нужда в моем пребывании на пристани, и ушел к себе, чтобы в тишине и одиночестве хорошенько все обдумать.

Только кто бы мне дал отдохнуть и собраться с мыслями? Едва я вошел в свою комнату и расстегнул китель, как бес привязался: «Ну так ты не забыл о нашем споре?»

«Не забыл, — буркнул я. — А что?»

«А то, что пора бы мне получить выигрыш!» — радостно осклабился паршивец лохматый.

«Прямо сейчас тебе приспичило?» — недовольно посмотрел я на зловредную нечисть.

«А чего тянуть? — ухмыльнулся бес. — Сочтемся вот, и можно новый спор затевать».

«Демон с тобой!» — ругнулся я и скрепя сердце передал нечисти контроль над телом.

Мне будто дубинкой по башке саданули! Свет померк перед глазами, руки-ноги отнялись. Я даже испугался немного, не поняв, что произошло. Словно в подземном узилище меня заперли, парализованного и в подвешенном состоянии.

Хорошо, что это длилось не слишком долго. Яркий свет ударил в глаза, и я зажмурился. Сердце неожиданно быстро-быстро забилось, как после пробежки.

«Усе! — сказал довольно ухмыляющийся бес, когда я открыл глаза. — Принимай взад свое тело!»

«Ты ничего тут не натворил?» — с подозрением оглядел я выглядящую прямо-таки счастливой нечисть.

«Нет, — помотал башкой бес и с укором заметил: — Я уговоры чту!» А у самого такая ехидная ухмылка на роже, что я невольно огляделся, пытаясь понять, в чем подвох. Но ничего нового не увидел. Все так же стою в своей комнате. Все вещи на своих местах. Единственные изменения — во мне. Сердце слишком быстро бьется, и никак надышаться не могу. А еще на указательном пальце правой руки небольшое чернильное пятнышко, которого раньше вроде не было. Или просто я не замечал…

Нахмурившись, я спустился на первый этаж и заглянул в конторку. Так и есть — кто-то явно двигал бумаги! И перо забыл из чернильницы вытащить!

«Ты что тут сочинял, бес?» — немедленно обратился я к нему, преисполнившись самых мрачных подозрений.

«Ничего не сочинял», — ушел в несознанку мелкий зловред.

Я ему почти поверил. Только сообразить, как его прищучить, не успел. В конторку вошел десятник и, увидев меня, сразу спросил:

— Стайни, а ты что по двору метался-то? Случилось что?

— Это куда я метался? — не справившись с удивлением, поинтересовался я.

— Да до трактира несся как угорелый, а потом назад, — озадаченно посмотрел на меня Готард. И вновь потребовал объяснений: — Случилось что?

— Пока ничего, — мотнул я головой и, выскочив из конторки, опрометью бросился к трактиру.

Быстро пересек двор, забежал в зал, а там Лигет. Увидел меня и торопливо сказал:

— Джером уже седлает лошадь, сейчас отправится.

Не дослушав его, я метнулся через кухню на задний двор. Где и обнаружил сынишку Лигета, уже оседлавшего лошадь и отпиравшего ворота.

— Джером, погоди! — окликнул я.

Мальчишка оставил в покое засов на воротах, развернулся ко мне и торопливо проговорил:

— Вы не беспокойтесь, тьер Стайни. Я ваше донесение вмиг доставлю. И не потеряю по дороге. Оно у меня во внутреннем кармане, а он на пуговицу застегнут! — В доказательство своих слов он похлопал себя по куртке в области груди.

— Подожди, Джером, я передумал, — остановил я паренька и протянул руку: — Верни мне донесение.

— Думаете, я мал еще и не справлюсь? — насупился сынишка трактирщика, явно обиженный моим недоверием. Но мое требование все же выполнил. Достав из внутреннего кармана куртки запечатанное письмо, протянул его мне.

— Не в возрасте дело, — успокоил я паренька. Рискуя показаться полным идиотом, тем не менее спросил: — Я только письмо просил доставить, больше ничего?

— Ну да, — кивнул Джером, смерив меня удивленным взглядом. — Только донесение. Сказали, срочно нужно доставить начальнику третьей управы.

— Все верно, — подтвердил я то, чего на самом деле не знал. Чтобы хоть как-то рассеять недоумение мальчишки, сказал ему, напустив на себя таинственный вид: — Ты извини, что я тебя вроде как зряшным делом заставил заниматься… Очень нужно было… Пособников контрабандистов хочу на чистую воду вывести… Только ты смотри никому об этом ни слова! — строго предупредил я.

— Да я никому ни в жисть не проболтаюсь! — клятвенно уверил меня Джером, у которого глаза загорелись от соприкосновения с таким захватывающим делом, как охота на контрабандистов.

— Смотри! — пригрозил я пальцем и поспешил покинуть двор трактира, распечатывая на ходу письмо.

Вскрыл это донесение, глазами пробежал… И ахнул! И правда ведь составленное по всей форме донесение!

«Главе остморского отделения Охранной управы ун-тарху Свотсу от начальника отдельного Остморского таможенного поста старшего десятника Кэрридана Стайни. Донесение. Довожу до вашего сведения, что сегодня при въезде на территорию Империи мной была опознана особо опасная преступница леди Энжель ди Самери, разыскиваемая по делу об убийстве кельмского градоначальника графа ди Сейта. Находящаяся в бегах особа назвалась вымышленным именем, проследовав с караваном тьера Дивэйна в качестве компаньона оного купца».

Дальше число, подпись. И приписка: «Тьер Свотс, хочу еще на всякий случай сообщить, что ордена мне очень нравятся… Так что вы имейте в виду».

А дальше еще одна: «И если премия какая за поимку беглянки полагается, то я тоже отказываться не буду!»

«Ах ты ж, подлая скотина! — пораженно ахнул я, переводя взгляд на беса. — Так ты, значит, пакостей учинять не будешь?!»

«Какая ж это пакость?» — удивился бес, явно не испытывающий никакого раскаяния по поводу своей гнусной выходки.

«А что это, по-твоему?» — с негодованием вопросил я, сверля беса злобным взглядом.

«Крупная денежная премия и орден в придачу, не иначе! — важно ответствовал тот и ехидно оскалился: — Совершенно законный заработок, как ты того требуешь! Ни мошенничества, ни обмана бедных контрабандистов!»

Я сплюнул в сердцах.

Пока я стоял, измышляя, как бы прибить гаденыша лохматого, меня нагнал Готард. Хорошо хоть после того, как я у Джерома письмо изъял, а то бы замучился отбрехиваться.

— Так ты говоришь, я мотался по таможенному посту как очумелый? — сразу насел я на десятника, не дав ему опомниться и привязаться с расспросами. — И куда бегал, помимо трактира?

— Так в трактир и бегал, — озадачился десятник. — Ну и к парням, которые у стиарха дежурят, подбегал еще… Толковал с ними о чем-то.

— Понятно, — протянул я и покосился на беса. Тот тотчас отворотил рыло и принялся разглядывать что-то весьма занятное меж домами паромщиков. Скрипнув зубами, я сорвался с места. Бросился к пристани, куда ж еще.

У стиарха стояли Сальм с Вилом и, как это обычно бывает на постоянных постах, лениво переговаривались, изнывая от безделья.

— Ну что, не забыли о моем поручении? — спросил я у них.

— Да чего там забывать-то? — удивился Вил. — Сказали — сделаем все как надо. Как сменимся завтра, так и отправим это письмецо.

— Спасибо, парни, — поблагодарил я. — Но я тут подумал… Наверное, поторопился я с этим письмом… Надо получше все обдумать и как-то иначе его написать… — И с намеком протянул руку.

Стражники недоуменно переглянулись, но ничего не сказали. Вил просто отдал мне запечатанное письмо, забрав которое я тотчас смотался в контору, пока меня Готард не настиг. Захлопнув за собой дверь, прислонился к ней спиной. Перевел дух и взломал печать на письме, после чего бегло его просмотрел. А оказалось оно еще похлеще первого…

Во-первых, адресовано оно было не ун-тарху Свотсу, а грасс-тарху Луарье. А во-вторых, по возможным последствиям было куда хуже. В этом письме я, якобы не выдержав мук совести, сознавался в содействии Энжель в побеге. И сдавал ее саму, сообщая о приезде разыскиваемой преступницы в Остмор…

«Ну ты и скотина, — разъяренно прошипел я, глядя на состроившего невинную морду беса. — В хладные подземелья Охранки возжелал попасть, гад?!»

«Это еще зачем? — удивился рогатый и хитро блеснул глазками: — Просто такой повод убраться из этой дыры ты бы точно не смог проигнорировать!»

«А как же деньги? Ты подумал о том, что нам в таком случае никто не заплатит за поимку контрабандистов?»

«Ничего, денежки — дело наживное, еще раздобудем где-нибудь, — беспечно махнул лапкой бес. — С твоим-то талантом облапошивать людей».

«Это все сюрпризы на сегодня? — мрачно уточнил я, поняв, что без толку увещевать тупорылую нечисть. Все равно ничего не поймет. И потряс письмами: — Сколько ты, скотина, таких писулек накатал?!»

Бес ничего не ответил. Только осклабился ехидно и три пальчика на лапке показал.

Я грязно выругался и выскочил из конторки, чтобы начать планомерные поиски третьего письма. Сначала путем опрашивания очевидцев моей беготни по двору таможенного поста, а потом и путем прямых расспросов всех встречных-поперечных.

Но все как один утверждали, что никаких посланий, донесений или просто писем я им не давал и передать никому не поручал. Бес же, гадина такая, ни в какую не сознавался, кому всучил третье письмо.

Все оказалось безрезультатно. То ли кто-то забыл о полученном от меня послании, то ли бес соврал. Но последнее было бы слишком хорошо…

В конце концов, промотавшись до позднего вечера, я просто отчаялся отыскать злосчастную писульку, сочиненную этой мерзкой мохнатой рожей… Глаза б мои ее никогда не видели! Скотина подлая!

Я вернулся в конторку. Уселся на свое рабочее место и вздохнул. Протянув руку, поворошил стопку с чистыми листами, гадая, скольких же не хватает. Да разве же упомнишь точно, сколько их оставалось? Как привезли две недели назад целую пачку в полсотни листов, так я ее и бросил в ящик стола. Доставал понемногу… Демон его знает, сколько израсходовалось за это время…

Взяв чистый лист, я все же попытался произвести необходимые подсчеты. Пишу я в общем-то нечасто… Роальду вот с Вельдом отписался… Это два листа. Ежедневные отчеты в казначейство по листу требуют… Нет, сегодня все четыре выйдет, из-за побрякушек, привезенных Энжель. Вроде бы четыре…

Как-то не отложилось у меня в памяти, сколько листов я исписал при проведении досмотра торгового каравана. Заполнил все точно и как надо, а много ли написал — не помню. Не до того было, чтобы такие мелочи запоминать.

Пожав плечами, я достал из ящика стола приготовленный к утренней отправке в казначейство запечатанный пакет с перечнем товаров, за которые была получена пошлина. Печать сломал, вскрыл. Листы вытряхнул. А с ними и тонкое письмецо выпало… Адресованное грасс-тарху Луарье…

«Ах ты, хитрая морда!» — вознегодовал я, обнаружив сие послание. Сжав кулаки, заскрежетал зубами, со злобой глядя на коварную нечисть, которая додумалась до такой наиподлейшей пакости — сделать так, чтобы я сам отправил свой смертный приговор.

«Ну вот, весь сюрприз испортил! — скорчил разочарованную физиономию бес. Увидев, что меня всего трясет от злости, он миролюбиво заметил: — Да что ты злишься? Я бы обязательно тебя предупредил о грядущих проблемах! — И осклабился: — Завтра, ближе к полудню!»

«Вот спасибо!» — съязвил я и, не сдержавшись, обругал беса. Отведя душу и чуть успокоившись, ознакомился с его писаниной. Ничего нового там не оказалось. Еще одно письмо с моим чистосердечным признанием. Наверное, бес просто счел, что так надежней будет. Уж одно-то из двух писем точно дойдет. А третье, с донесением о появлении Энжель на территории Империи, написал, очевидно, лишь для того, чтобы скрыть свою основную пакость.

Спалив в камине все три письма, я наконец успокоился, поужинал и отправился спать. Сегодня и без обязательной тренировки со стрелометом вымотался так, что чувствую — сразу усну, даже не вспомнив об очаровательной суккубе, обожающей заявляться по вечерам, дабы поваляться в моей постели.

Так и вышло — уснул я очень быстро. Вот только выспаться не удалось…

«Просыпайся!» — пробудил меня чей-то тревожный глас.

Я немедленно распахнул глаза. И не увидел ничего — темно.

«Просыпайся быстрей!» — прошипел бес.

«Что еще случилось?» — неприязненно отозвался я.

«Опять кто-то в окно лезет», — и не подумав обижаться на мой тон, сообщил встревоженный бес.

Игнорировать предупреждение я не стал, хоть и был сильно сердит на этого поганца. Быстро поднялся с кровати, со стола подхватил стреломет. Он же теперь всегда у меня под рукой лежит, заряженный.

Вооружившись, на цыпочках прокрался к окну и встал слева от него, готовый пришпилить ворога, как только он сунется ко мне в комнату.

«Бес, сделай мне зрение, как в прошлый раз, чтобы я в темноте мог нормально видеть», — потребовал я.

Тот не стал артачиться и выполнил мое пожелание, дав мне возможность видеть ночью почти так же хорошо, как днем.

И вовремя. Незваный ночной гость как раз сдвинул оконную ставенку и цепко ухватился за внутренний край подоконника своей довольно маленькой рукой, затянутой в черную матерчатую перчатку. А следом и вторую руку сунул, тут же заставив меня пожалеть о выборе оружия. Надо было фальшион брать! Сейчас бы хрясь-хрясь по этим тонким лапкам — и готово! Никуда уже злодей не денется. Без рук-то…

Я бросил взгляд вправо. В принципе тут всего два шага сделать, чтобы взять с полки шкафа фальшион. Может, еще успею?

Но неизвестный злоумышленник как раз в этот момент, похоже, подтянулся и попытался влезть в мою комнату. Засопел тихонечко и сунулся. Мне стала видна прикрывающая его голову шляпка. Шляпка?!

— Кэр! Кэр, ты спишь? — тихонечко вопросила засунувшая голову в окно Энжель.

— Уже нет, — не нашел я ничего умнее, кроме как придвинуться к девушке поближе и так же шепотом ответить. Осел же, правильно бес говорит. Брякнул, а не подумал… А бедная Энжель чуть не сорвалась, перепугавшись. Я едва успел за руку ее поймать. Хорошо, совсем близко был.

Втащив девушку в комнату, от волнения я сразу же на нее напустился:

— Энжель, ты что творишь?! Жить надоело?! А если б я тебя подстрелил, приняв за наемного убийцу?! Или руки фальшионом оттяпал по самые локти?!

— Я думала, ты спишь, — жалобно протянула Энжель.

— Да при чем здесь «спишь» или «не спишь»? — с досадой посмотрел я на нее. — В окно-то зачем лезть? Двери есть!

— Там стражники ходят, — осторожно заметила моя гостья. — И вообще двери на ночь запирают.

— Ладно, забудем, — предложил я, чуть успокоившись. Обошлось, и ладно. Чего уж теперь-то, после дела?

— Хорошо, — кивнула Энжель и чуть смущенно начала излагать цель своего визита: — Я хотела с тобой поговорить… поблагодарить за все, что ты для меня сделал…

— Пустое, не стоило беспокоиться, — отмахнулся я, хотя и лестно было услышать слова благодарности от такой замечательной девушки.

— Да, поблагодарить. — Голос Энжель наполнился решимостью. Шагнув ко мне, девушка одарила меня чувственным поцелуем, от которого у меня все мысли из головы вышибло. А затем, отстранившись, Энжель легонько погладила меня по щеке и шепнула: — Огромное тебе спасибо… Вот…

— Пожалуйста, — внезапно севшим голосом выговорил я, непроизвольно потянувшись вслед за отстранившейся девушкой и облизнувшись при этом. Но увы… Ничего мне больше не обломилось… Я взял себя в руки и, смутившись своей реакции на невинный поцелуй, отступил назад, отведя взгляд. Спохватившись, хлопнул себя по лбу: — Да ты проходи, присаживайся!

— Спасибо, — поблагодарила Энжель, усевшись на придвинутый мною табурет. — У тебя не возникло проблем из-за моего бегства, Кэр? — старательно отводя глаза, делая вид, что разглядывает обстановку моей комнаты, спросила она с явственно прозвучавшей в голосе тревогой.

— Да нет, все прошло гладко, — успокоил я ее и в свою очередь поинтересовался: — А ты как тогда выбралась? Без приключений?

— Ага, — кивнула Энжель. — Удачно получилось — фора у меня большая была.

— А как ты очутилась здесь? — задал я больше всего мучающий меня вопрос, усаживаясь на кровать напротив девушки.

— Так получилось, — пожала она плечами. — Почти наугад выбрала одно из мест, где можно честно заработать капитал с моими способностями. А ты почему здесь, а не в столице?

— Да так вышло, что назначение сюда отписали, — ответил я. И, чуть помолчав, добавил: — Контрабандистов здешних послали ловить.

— И как, успешно? — улыбнулась девушка.

— Ага, — криво ухмыльнувшись, кивнул я. Но тут же унял неуместное в данной ситуации веселье и, сдвинув брови, хмуро заявил: — Честно говоря, не ожидал от тебя такой глупости, Энжель. Ты хоть понимаешь, как ты рискуешь?! Ведь твои портреты висят во всех отделениях Охранки!

— Но Кэр, сам подумай, кто меня будет здесь искать? — немного устало проговорила Энжель. — На другом краю Империи… Где о Кельме и происшествии с градоначальником почти никто не слышал… А сличительные портреты… Ты же знаешь, кто их пишет, — студиозусы из Академии изобразительных искусств. По тем портретам потом можно любого человека хватать — похож будет. Так что это не доказательство. А я к тому же позаботилась о том, чтобы меня невозможно было изобличить.

— Волосы перекрасив? — с сарказмом фыркнул я. — Да уж, сильное преображение.

— Я их не красила, Кэрридан, — немного удивленно посмотрела на меня девушка и пояснила: — Это реальное изменение их цвета, вызванное незначительной магической коррекцией внешности, на которую мне пришлось пойти. Впрочем, это неважно, — улыбнувшись, махнула она рукой. — Главнее то, что по ауре меня опознать невозможно. И бумаги на новое имя подлинные. При всем желании не придерешься.

— И все равно это самонадеянно! — упрямо помотал я головой. — Опознать тебя по внешности можно, магическая коррекция здесь мало помогла. И в этом вся беда. Охранке достаточно только повод дать для подозрений, и никакие самые надежные бумаги, удостоверяющие твою личность, не помогут.

— Ты неправ, Кэр, — мягко сказала Энжель. — По простому описанию никого не отыщешь. Поэтому Охранка никогда не полагается на него. Предпочитает ауры сличать. А то ведь знаешь, сколько в Империи светловолосых девушек примерно моего возраста и комплекции? И что же, всех их хватать?

— Ну ты скажешь тоже! — раздосадованно высказался я. — Таких красивых, как ты, даже в Империи по пальцам одной руки можно пересчитать.

— Спасибо, конечно, Кэр, за комплимент, — снова улыбнулась Энжель. — Но ты ошибаешься… Ты просто никогда не бывал на каком-нибудь придворном приеме. Там красивых девушек столько, что просто не счесть!

— Ну не скажи, — не согласился я. — Да, при дворе мне бывать не доводилось, но первую красотку Империи я видел не раз и не два. Так что сравнивать мне есть с кем. — И, с трудом уняв порыв облизнуться, глядя на свою гостью, чуть смущенно сказал: — Ты правда очень, очень красивая девушка, Энжель…

— Спасибо, Кэр, — едва слышно выговорила она, потупив взгляд. Засмущалась, очевидно. Но очень быстро взяла себя в руки и смело посмотрела мне в глаза. Правда, больше ничего не сказала.

— Так вот, в общем, оно и выходит… — промямлил я невесть что, не в силах отвести взор от этой прелестницы, забравшейся в мое жилище. Такая очаровашка эта Энжель… Ну просто прелесть! Безупречные линии лица… огромные, синие, как океан, глаза… небольшой носик… А какие губки! Так и хочется к ним прильнуть! И целовать, целовать до умопомрачения! Да… Это было бы сказочно хорошо… А для полного счастья еще увидеть бы ее без одежды…

— Что ты такое говоришь, Кэр?! — ахнула Энжель, взирая на меня округлившимися глазами.

— Что? — вырвался я из плена сладких мечтаний. И сам залился краской вслед за запунцовевшей Энжель. Похоже, я совсем утратил контроль над собой и озвучил часть своих мыслей! И такое ляпнул! Хоть сгори теперь от стыда, не зная куда деваться!

— Это… Это возмутительная идея, Кэр! — запинаясь, выговорила Энжель и отчаянно помотала головой: — Нет-нет, даже не проси! Я не сниму с себя одежду!

— Да что ты, что ты! Я ни о чем таком и не прошу! — замахал я руками, успокаивая девушку.

— Да-а-а? — крайне недоверчиво отнеслась к моим заверениям Энжель, заметившая мои откровенно жадные взоры, бросаемые на нее. Покраснев, она предприняла суетливую попытку упрятать под табурет свои очаровательные ножки, но ничего у нее не вышло. И тогда, прикусив на миг губку, она неуверенно произнесла, поднимаясь: — Пожалуй, мне лучше уйти.

— Энжель, постой! — мгновенно подорвался я с кровати, просто ужаснувшись перспективе лишиться компании настоящей, живой девушки. Да еще и очень красивой к тому же. В кои-то веки мне такое счастье выпало… Ухватив свою гостью за руку, я мягко, но решительно потянул ее назад на табурет, приговаривая при этом: — Энжель, извини. Извини. Я правда ничего такого не имел в виду. Просто одичал тут малость, в этой глуши.

— Ну хорошо… я побуду у тебя еще немножко, — помявшись, поддалась она на мои уговоры и села, попросив лишь: — Только, пожалуйста, не смотри на меня так больше… А то мне начинает казаться, что ты вот-вот набросишься на меня и съешь…

— Хорошо, не буду, — покладисто согласился я и тут же спросил: — Так, значит, ты уверена, что разоблачение тебе здесь не грозит? — Перевел, получается, разговор на безопасную тему. Продолжая при этом с жадностью поглядывать на Энжель и мысленно облизываться.

— Ну если только ты не решишь меня выдать, — заметно напрягшись, выжидательно уставилась на меня Энжель.

— Насчет этого можешь не волноваться, — заверил я. — Уж я точно не собираюсь тебя закладывать.

— Спасибо, Кэр, — с благодарностью посмотрела на меня девушка слегка увлажнившимися глазами.

— Так ты теперь, получается, компаньонка тьера Дивэйна? — поспешил я прервать воцарившееся неловкое молчание.

— Ага, — подтвердила Энжель. — Знаешь, все так удачно сложилось! — радостно улыбнувшись, поделилась она. — Сначала я ведь рассчитывала, что сама справлюсь с этим делом, без чьей-либо помощи. Думала, буду наезжать в Хамал-Ур с попутными караванами, закупать там недооцененные магические драгоценности, а потом перепродавать их в Остморе. Но это оказались лишь пустые мечты… Степняки такие жадные и недоверчивые! И за каждую безделицу по полдня торгуются! Просто кошмар какой-то!

— Да, они такие, — рассмеявшись, поддержал я гневные восклицания Энжель.

— Нет, я понимаю, конечно, что поторговаться — это святое дело, — весьма эмоционально жестикулируя, продолжила она. — Но мне-то как быть? Что же я заработаю, если буду по месяцу тратить на закупку каждой партии драгоценностей? Я уже отчаиваться начала… И появление тьера Дивэйна с его предложением оказалось просто даром небес. Он ведь всех-всех в Хамал-Уре знает! Только он меня поддержал — и сразу дело пошло на лад! Да и поездка по стойбищам с караваном немало принесла… Думаю, после продажи всего на мою долю не меньше десятка золотых выйдет. И это получается меньше, чем за декаду! Неплохо, да?

— Неплохо, — согласился я, довольно спокойно отнесшись к впечатляющему заработку Энжель. Нет, конечно, здорово такой прибыток иметь… Но на таможне как-то повыгодней служить будет!

— Это только в первый раз так! Вот увидишь, в дальнейшем, несомненно, мои доходы значительно увеличатся! — убежденно проговорила Энжель, от внимания которой не ускользнуло то, что заявленные ею суммы прибылей меня не впечатлили.

— Верю, — улыбнулся я горячности и энтузиазму девушки.

— Правда? — немного недоверчиво глянула она на меня и тяжко вздохнула: — А тетя Мария вот не верила, что у меня что-то получится…

— Ну это она зря, — заметил я.

— Да нет, в чем-то она права. У меня тоже сомнения были, получится или нет… Я ведь ничего не умею… Не научилась ничему за эти годы… Кроме как людей убивать… Я как-то даже не задумывалась о том, что буду делать, рассчитавшись с убийцей родителей… Не предполагала, что останусь в живых… Вот и угодила в такую сложную ситуацию, когда и убийствами промышлять претит, и других возможностей хорошо зарабатывать не имеется… С трудом отыскала доходное дело, которое мне по силам.

— Ясно. А что, в Хамал-Уре своих оценщиков нет?

— Отчего же? — удивилась Энжель. — Есть, конечно. И ювелиры есть, и маги, которые оценивают и скупают драгоценности, а также артефакты Ушедших. Но они больше серьезными вещами занимаются, а не такой мелочовкой, да и по стойбищам не ездят — опасно. Потому свою нишу я спокойно займу. — И фыркнула: — Знаешь, как там некоторые из оценщиков драгоценности скупают? По весу! И никакого внимания к эстетической составляющей! Хотя это гораздо важнее, ведь красивое серебряное колечко можно продать дороже, чем какое-нибудь золотое уродство того же веса!

— Похоже, ты нашла себе дело по душе! — рассмеялся я.

— Очень может быть! — засмеялась и Энжель. — Впрочем, ничего удивительного — все девушки весьма неравнодушны к драгоценностям. А у меня еще получается совмещать приятное с полезным. И для души радость, и для кошеля.

— Да, повезло тебе с этим делом, — подтвердил я. — Но не слишком ли это опасно, разъезжать по степи такой красивой девушке?

— Тьер Дивэйн говорит, что степняки купеческие караваны не трогают, — пояснила Энжель. — Договоренность у них есть на этот счет, чтобы торговле урона не было. Могут только перехватить караван да мзду стребовать, вот и все. А без купцов по степи опасно кататься.

— Это все я знаю, — отмахнулся я. — Не о торговых караванах речь, а о тебе… Красивые девушки в степи, говорят, весьма ценятся…

— Да, я слышала что-то такое, — подтвердила Энжель и пожала плечами: — Но мне-то о чем беспокоиться? Или ты забыл о моем уникальном талиаре?[3] Мне никакие похитители не страшны — они просто умрут все, едва попробуют прикоснуться.

— Это я понимаю. Беспокоюсь лишь о том, чтобы степь таким образом не обезлюдела, — усмехнулся я.

— Не волнуйся, все будет в порядке. Специально для этого у меня есть колечко с простеньким ментальным заклинанием подавления восприятия. Так что я не выгляжу привлекательной в глазах степняков, а значит, и похищать меня незачем… А что мы все обо мне и обо мне? — встрепенулась моя гостья. — Ты-то как здесь поживаешь?

— У меня все проще, — непроизвольно вздохнув, ответил я. — Сиди себе, обязанности свои немудреные выполняй да жалованье получай.

— Скучно, наверное? — пожалела меня Энжель, расслышав тоскливые нотки в моей речи.

— До ужаса просто, — признался я и преувеличенно бодро заявил: — Ну да ничего! Мне же меньше трех месяцев служить осталось! Так что скоро я стану вольной птицей!

Такой краткий ответ мою гостью не удовлетворил, и пришлось поведать ей в деталях о моем житье-бытье на таможенном посту. Впрочем, это оказалось совсем несложным делом — Энжель с таким интересом слушала… Да и потом не отказалась рассказать еще немного о себе. Мне ведь тоже любопытно, как она поживает. Увлекшись беседой, мы проболтали не меньше часа, пока Энжель не спохватилась:

— Ой, мне же надо возвращаться! Скоро рассветет, а моя маскировка при дневном свете бесполезна.

— Ну надо так надо, — покладисто согласился я. И разочарованно вздохнул, когда Энжель аккуратно высвободила кисть своей правой руки из плена моих лап, в которые как-то случайно угодила немногим ранее. Улыбнувшись пришедшей в голову мысли, я спросил у смущенно отведшей глаза девушки: — Надеюсь, ты не полезешь назад через окно и удовольствуешься дверью?

— Вне всяких сомнений, дверь меня полностью устроит! — рассмеялась она.

И мы потопали вниз. Молча. Дошли до входной двери. И встали у нее. Энжель отчего-то замешкалась. Вроде и сказано уже все, и прощаться пора, а что-то ее держало. Я же гостью не гнал. Просто стоял и любовался ею. И что-то так увлекся этим делом… что, не удержавшись, придвинулся поближе к этой прелести и, приподняв кончиками пальцев подбородок, осторожно поцеловал ее… И мой поцелуй не остался безответным…

Однако счастье длилось недолго. Энжель отстранилась и, облизнув свои пухлые губки, на полном серьезе заявила:

— Да, это именно то, чего не хватало. — Помахав мне ручкой, она обернулась серой тенью и выскочила за дверь.

А я еще долго стоял на месте с блаженной улыбкой на лице. Вспоминал вкус нежных девичьих губ. Минут, наверное, через десять опомнился и, с сожалением вздохнув, поплелся к себе. Спать. Больше-то ничего не остается…

Едва я плюхнулся на кровать, как объявился бес, сияющий, как новенькая монетка, и сразу же предложил, потерев лапки: «Давай меняться!»

«Что на что?» — насторожился я, подозревая новую пакость со стороны радостно поблескивающей глазками нечисти.

«Я тебе открою, что скрывает эта лисичка, а ты мне дашь телом попользоваться!» — выпалил бес.

«А что, Энжель что-то скрывает?» — нахмурился я, припомнив историю с Кэйли. Не хотелось бы вновь почувствовать себя круглым дураком… Стоя и глупо хлопая глазами, не в силах вымолвить ни слова, глядя на то, как на плече твоей близкой подружки, почитаемой за особу недалекую и легкомысленную, проявляется магическая татуировка, указывающая на принадлежность ее обладательницы к тайным служащим Охранки.

«Даже и не сомневайся! — уверил бес и, хитро поглядывая на меня, заявил: — Но я тебе раскрою ее тайну! Всего лишь за какой-то жалкий десяток лет владения твоим телом!»

«Ты, рогатый, совсем ошалел, что ли?! — У меня челюсть отвисла от таких запросов. — Какие десять лет?! Ты позавчера за четверть часа таких дел натворил, что я еле расхлебал! А тут — десятилетие! Иди ты знаешь куда с такими предложениями! — И с негодованием фыркнул: — Тоже мне меняла нашелся!»

«Зря, зря ты так! — сообщил устроившийся на моем левом плече бес и коварно прошептал на ухо: — Потом ведь всю жизнь жалеть будешь, что от такого выгодного предложения отказался!»

«Выгодного?! — возмутился я. — Это, может, для вас, нечистей, десять лет — краткий миг, а для нас — едва ли не пятая часть жизни! И никакой дурак ни при какой очевидной выгодности сделки не станет с тобой меняться при таком раскладе».

«Ну ладно, — потерев пятак и махнув лапкой, сказал бес. — Давай девять с половиной!»

«А рыло не треснет? — с сарказмом осведомился я и предложил: — Девять минут!»

«Что?! — подскочил бес. — За такое ценное знание — всего несколько мгновений?!»

«А я пока не ощущаю его ценности, — отрезал я. — Одни только запросы твои непомерные. Давай ты расскажешь, в чем дело, а тогда уже и поторгуемся?»

Бес хмыкнул в ответ на очевидную разводку и скрутил кукиш. После чего, тяжко вздохнув, сделал уступку: «Ну ладно, пусть будет девять лет…»

Я и разговаривать дальше не стал с этим наглым мошенником. На другой бок повернулся и смежил веки. Типа сплю и нечего ко мне с всякими глупостями приставать. Да и зачем, собственно, болтать попусту? Все равно на такие сроки я никогда не соглашусь. Что бы ни скрывала Энжель. К тому же, зная подлую натуру беса, стоит ожидать какой-нибудь подставы. Эта хитрая скотина вполне могла заметить какую-нибудь скрытую магическую татуировку или маскировку, скрывающую некий крохотный изъян в красоте девушки, и выдать это за нечто крайне важное. С беса станется такую аферу провернуть.

Рогатый еще с полчаса меня донимал, умерив в конце концов свои запросы до месяца пользования моим телом. Только я все равно не согласился. Демон его знает, что там скрывает Энжель и чем это грозит, но ясно, что бес создаст мне проблем на порядок больше, если дать ему желаемое. Проходили уже, знаем, на что он способен.

Бес наконец понял, что ничего ему не обломится, и отстал. А я так и не смог уснуть до самого рассвета. Битый час проворочался, а сна ни в одном глазу. Едва небо за окном начало сереть, плюнул на все и поднялся. Умылся, побрился, бутерброд сжевал. Затем уж и мундир натянул, размышляя при этом: «До чего же я одичал тут… Если невинные поцелуи девушки потом уснуть не дают…»

Весь день я был как малахольный — размышлял о своем и отвечал невпопад. Все мысли устремлялись к Энжель. Никак она из головы не шла… Рыжая лисичка… Или, вернее, лисенок. Такой миленький и крайне доверчивый лисенок… Да, именно так…

А о Кейтлин я ни разу не вспомнил. И это здорово. Хоть отдохнул от нее денек. Однако от тренировки отказываться все же не стал. Дело-то полезное и помимо отвлечения внимания от обольстительных суккуб.

Поупражнялся я, значит, со стрелометом, искупался, сходил поужинать. Чуток с народом в трактире пообщался. И задолго до полуночи отправился к себе, рассчитывая хорошенько выспаться.

Уснул и правда быстро. Ставенку оконную на защелку закрыл, на кровать завалился и сразу провалился в сон.

Тук… Тук… — пробудил меня непонятный звук. Но это не бес развлекался, как я подумал в первый миг. Кто-то мне в окно камешки кидает! Отсюда и стук!

Недоуменно нахмурившись, я прошлепал к окну, открыл ставенку и выглянул. А внизу Энжель стоит!

— Сейчас! — громко прошептал я помахавшей мне рукой девушке, торопливо набросил на себя рубашку и быстро спустился вниз. Дверь отпер, приоткрыл, и в неширокую щель мигом просочилась размытая тень, которая, истаяв, оборотилась очаровательной рыжеволосой девушкой.

— Привет, — сказала она, смущенно улыбаясь. — Я тебя, наверное, разбудила?

— Да ерунда, — легкомысленно отмахнулся я, пожирая взглядом красотку Энжель. И обратил внимание на то, что сегодня она в светло-бежевом платье с подолом-колоколом до щиколоток и шнурованным корсетным верхом. Сменила курточку и штаны на более подобающий девушке наряд. Очевидно, отправляясь ко мне, златовласка припомнила откровенно жадные взгляды, бросаемые мной на ее замечательные ножки… Вот и спрятала их… Эх…

— Нет, если я мешаю, ты только скажи, я тотчас уйду!

— Нет-нет, все в порядке! — уверил я и сдвинулся в сторону: — Проходи, пожалуйста.

— Спасибо. — Энжель прошествовала вперед, к лестнице на второй этаж.

А я остался на месте, выпучив глаза… увидев за спиной у Энжель небольшой мешок! В который как раз поместится чья-нибудь голова!

У меня аж на душе похолодело… Неужели Энжель принялась за старое?! И опять кого-нибудь головы лишила?! А мне врала, что завязала со своим преступным промыслом? Не может быть!

Сорвавшись с места, я нагнал гостью, двинулся вслед за ней по лестнице и, пользуясь моментом, внимательно оглядел мешочек — нет ли где на нем потеков крови.

— Кэр, ты что?.. — недоуменно воззрилась на меня Энжель, когда, войдя в комнату, обнаружила, что я не свожу пристального взгляда с ее ноши.

— А что это у тебя в мешочке? — сощурившись, осведомился я. И рубанул прямо: — Уж не голова ли чья-то?

— Какая еще голова?! — в замешательстве уставилась на меня девушка.

— Такая же, как в прошлый раз, — человеческая, — терпеливо пояснил я, внимательно глядя на явно растерявшуюся Энжель.

— Да ну, скажешь тоже — голова! — выдавив из себя коротенький смешок, неуверенно улыбнулась моя гостья и, сняв с плеча мешочек, опустила его на стол. Ослабила стягивающий горловину шнур и извлекла: бутыль белого монастырского вина, довольно хорошего и дорогого, приличный кус паджерского сыра, состоящего по большей части из одних дыр, немного ветчины и полкаравая белого хлеба.

— Что это? — тупо уставился я на разложенную на столе снедь.

— Ну ты же сам вчера говорил, что вас тут не очень хорошо кормят. Вот я и решила…

— Спасибо за заботу, — хмыкнул я. После чего осторожно, чтобы не обидеть ненароком девушку, высказался: — Не стоило утруждать себя, Энжель. Вопрос с едой давно уж разрешился. С выпивкой — это да, напряженно, а с едой у нас порядок… — И замолчал, не договорив. Почесал затылок, посмотрел на стол. Все правильно ведь — выпивку Энжель и притащила. А все остальное — это не еда, а закуска. Так что ни в чем моя гостья не ошиблась — просто не надо было мне сетовать вчера, что и угостить ее нечем, даже дрянного вина и того нет. Я быстренько сменил тему, чтобы не выглядеть дураком: — А я, признаться, и не ждал тебя.

— Ну я просто не нашла, чем себя занять, — потупилась Энжель. — У меня же в Остморе ни друзей, ни хороших знакомых… Разве что люди тьера Дивэйна… Но я им, наверное, еще за время поездки надоела… Вот я и подумала… Ты же говорил, что тебе здесь жутко скучно и даже поболтать не с кем…

— Нет, ты не подумай, я ужасно рад твоему визиту, — заверил я и с притворной строгостью вопросил: — Но разве ты не знаешь, как опасно юным девушкам приходить в гости к одиноким мужчинам ночью?

— Знаю, — покраснела Энжель, однако пересилила смущение и не отвела взгляд. — Просто я тебе доверяю, Кэр, — глядя прямо мне в глаза, тихонько проговорила она. — Ты по-настоящему хороший человек… И не способен обидеть невинную девушку…

— Какой я там хороший? Злыдень еще тот, — пробормотал я, попытавшись обратить все в шутку. Чтоб скрыть охватившие меня растерянность и смущение, взял со стола бутыль с вином и принялся вертеть в руках, вроде как рассматривая сургучную печать и выцветшую этикетку. — Может, попробуем, каково оно на вкус?

— Давай, — поддержала мою инициативу девушка. — А ты не мог бы лампу зажечь? Тут так темно… А зелье «ночного взора» пить не хочется, от него потом целый день голова болит.

— Да, конечно, сейчас. — Я запалил лампу и поставил на середину стола, после чего, добыв в шкафу пару кубков и штопор, занялся делом. Откупорив бутыль с вином, разлил его и спросил: — За что выпьем?

— Давай за счастливый случай, благодаря которому мы встретились? — предложила Энжель.

— А давай! — легко согласился я и поднял свой кубок.

Выпили мы, закусили. И сидим переглядываемся. Молча. И надо бы что-то сказать, но что?

— Кэр, а давай с тобой дружить! — выпалила вдруг Энжель.

— Так это… Я с превеликой радостью стану твоим другом, — справившись с удивлением, сказал я. — Если ты на самом деле этого желаешь.

— Я очень этого желаю, — подтвердила серьезность своих намерений Энжель и со вздохом призналась: — Знаешь, Кэр, у меня ведь никогда не было настоящих друзей… Обидно, но это так…

— Теперь есть, — убежденно сказал я и провозгласил новый тост — за дружбу.

Вино, пусть и совсем слабенькое, дало о себе знать. Мало-помалу языки у нас развязались, и мы принялись болтать обо всем подряд, как закадычные друзья. Проговорили, наверное, часа два, незаметно опустошив при этом бутыль вина, хоть я и не жалую белое.

А потом я заметил, что Энжель уже в который раз поерзала на табурете. Устала, видимо, уже на нем сидеть. Недолго думая я усадил девушку рядом с собой на кровать. И как-то так вышло, что вместо продолжения разговора мы принялись целоваться. Вероятно, из-за того, что мы слишком близко друг к другу сели… Я забыл обо всем на свете, наслаждаясь вкусом нежных девичьих губ…

Чуть ли не до самого утра мы миловались. Первой опомнилась Энжель:

— Уже рассветает! Караван же без меня уйдет! — Отстранившись, она соскочила с моих коленей, на которых очутилась каким-то совершенно неведомым образом. — Я побегу, Кэр! Еще увидимся!

И убежала, даже не позволив проводить до двери.

А я, довольно улыбаясь, повалился на кровать. Опять выспаться не удастся, конечно, но это ерунда. Оно того стоило. А то я уже забывать начал, как это здорово на самом деле — с девчонками дружить! Энжель мне прямо-таки вкус к жизни вернула! Эх, скорей бы уже конец этой службе… Да в горы, за драконом!

В общем, отправился я с утра на службу, кипя энтузиазмом и страстно мечтая о том, чтобы поскорей пролетели оставшиеся мне девять с половиной декад.

Объявившиеся с рассветом на том берегу Леайи степняки немножко подпортили мне настроение и вернули с небес на землю, но в уныние не повергли. Я быстро разобрался с их мекающим товаром, а там и караван тьера Дивэйна прикатил. А с ним и лапочка Энжель… Которая упорно делала вид, что знать меня не знает и что это вовсе не с ней я целовался всю ночь напролет. Но чуть припухшие губки и бросаемые на меня исподтишка смущенные взгляды, а также не сходивший с лица румянец выдавали ее с головой.

Жаль, наша встреча получилась весьма краткой — купеческие приказчики и так начали роптать, что я попусту задерживаю караван. Пришлось закругляться с досмотром и заканчивать переглядываться с Энжель. Оставалось лишь одно — с тоской смотреть вслед парому, уносящему вдаль эту рыженькую прелесть.

Встряхнувшись, я заставил себя перестать думать о девице ди Самери. Мечтать не вредно, но от этого ничего не изменится. Друзья мы. И не более того. А отношения у меня будут с другой особой. Вот только дракона добуду…

Однако польза от нашей дружбы с Энжель вышла превеликая. Суккуба четыре дня меня не донимала! Хоть отдохнул от нее! И набрался сил для продолжения борьбы с обольстительным соблазном. Тем более теперь мне полегче с этим делом воевать стало. Чтобы отвлечься от домогательств порочной демоницы, разошедшейся не на шутку, я вспоминал златовласку. Да, разумеется, обычной девушке нереально конкурировать с нечеловеческим совершенством Кейтлин, но их и нельзя сравнивать. Они слишком разные. Дело даже не в различном цвете волос и иных очертаниях лиц и не в том, что стервочка на добрые полфута выше. Глядя на двух этих девушек, понимаешь, что чувства они вызывают кардинально противоположные. Если при виде Кейтлин я ощущаю, как кровь вскипает в жилах от страсти и вожделения, то при взгляде на Энжель чувствую в душе нежность и умиление. Она такая прелесть… И эта какая-то трогательная детскость, проскальзывающая в чертах ее лица, очень сильно добавляет ей очарования… Так хочется обнять ее и приласкать.

* * *

Незаметно минуло еще пять дней. Да и как их заметишь, если они похожи один на другой, как близнецы? Из всех событий — две проверки подряд, осуществленные служащими Охранной управы под предводительством тьера Свотса. То ли бдят серомундирники после полученного щелчка по носу, то ли служебное рвение выказывают перед прибывшей в Остмор столичной комиссией. Я не вникал. Меня не донимают с этим делом, и ладно.

Возвращение торгового каравана тьера Дивэйна из степи стало для меня настоящим праздником. Ведь злодейка суккуба вконец измучила своими выходками! Словно решила оторваться за все те дни своего отсутствия. Я уж не знал, куда деваться от нее. А тут такая радость — Энжель пожаловала, что позволило мне вздохнуть с облегчением.

Досмотр каравана я сразу поручил Готарду, а сам пригласил Энжель в конторку для проверки и оценки ее дорогого товара. Тьер Дивэйн попытался было тоже вслед за нами сунуться, но я его быстро выпроводил. Сказал, что и без него разберемся, все равно он ничего не понимает в магических изделиях.

Прикрыв за собой дверь, я усадил девушку на стул, а сам устроился в кресле, сдвинув его немного в сторону. Чтобы ничто не мешало мне рассмотреть одну прелестную особу. Облокотившись левой рукой о столешницу, опустил на ладонь подбородок, да так и замер, с восхищением разглядывая Энжель. А особливо ее ножки.

Энжель порозовела немного, но ничего не сказала. Сделала вид, что не замечает моего откровенного взгляда. Глаза отвела и добыла из саквояжа прямоугольный короб красного дерева со стальными оковками на углах. Откинула нетолстую, плотно сидящую крышку и продемонстрировала обитый бархатом ящичек, имеющий девять отделений. А в каждом драгоценные безделушки лежат. Золотые и серебряные, с камнями и без — все раздельно.

— А внизу сделано второе отделение, выдвижное, — не удержавшись, похвасталась своим приобретением Энжель. Повернув короб к себе, надавила большими пальцами на две нижние оковки. Раздался негромкий щелчок, и из короба действительно выдвинулось еще одно отделение. Тоже с девятью ячейками. Хотя и гораздо меньшими. Да и драгоценностей в них было маловато. В одной ячейке, к примеру, всего два золотых кольца с сапфирами лежали, а три и вовсе пустовали.

— Это что же, ты побеспокоилась о том, чтобы мне легче работать было? — с интересом посмотрел я на девушку, поняв, что драгоценности рассортированы по принципу, применяемому на таможне при исчислении пошлины.

— Ну мы же друзья… И считать так много легче… — смутилась Энжель. И внезапно попыталась оправдаться, хоть я ее ни в чем не упрекнул: — Да и мне так проще, чем ссыпать все приобретения в один мешочек, а потом уйму времени тратить на то, чтобы их разделить.

— Понятно, полезная в твоем деле штука, — не стал я развивать тему и подначивать девушку. — В нижнем отделении, я так понимаю, предметы, содержащие магию?

— Ага, — подтвердила Энжель. — И оно отделяется для удобства проверки. — Что и продемонстрировала тут же.

Мне только и оставалось, что вытащить из ящика стола анарх, задействовать его и убедиться, что Энжель правильно разделила драгоценности и в верхнем отделении короба нет магических изделий. А дальше пошла рутинная работа — считай себе да вписывай предметы по перечню в декларацию. Главное, на замечательные ножки Энжель при этом не коситься. А то по три раза приходится эти безделушки пересчитывать. Даже если их всего две.

С магическими драгоценностями проще всего: их не нужно доставать из отделения, где они хранятся, чтобы сосчитать. И так все на виду в силу крайне малого их количества. Остальные же побрякушки, хочешь не хочешь, надо вынимать из соответствующих ячеек. Впрочем, невелика проблема. Да и Энжель подольше у меня из-за этого задержится…

Вскоре я приспособился, и у меня уже стало получаться подсчитывать выложенные на ладонь драгоценности, не отрывая при этом глаз от Энжель, с откровенной улыбкой наблюдающей за моими ухищрениями, как вдруг все сорвалось. А все из-за того, что нечто ожгло мне руку. Так неожиданно, что я вздрогнул.

Перенеся свое внимание с девушки на ее товар, я потер лоб и, озадаченно хмыкнув, принялся ворошить свободной рукой драгоценности. Пока вновь не ощутил прикосновение огня. Слабенькое совсем, как от крохотной искры. А прикоснулся я в этот момент к массивному золотому перстню с крупным огненным опалом.

— Там еще совсем небольшой рубинчик есть, — поспешила уведомить девушка. Решила, видимо, что мое замешательство вызвано несоответствием перстня остальным предметам из этой ячейки. Все они были с драгоценными камнями.

— Да, я вижу, — кивнул я, уже заметив рубиновую искорку, вплавленную в нижний угол опала. Отложив перстень в сторону, продолжил свои изыскания.

Всего их оказалось шесть. Шесть одинаковых старинных перстней с огненными опалами, найденных, очевидно, на развалинах городов Ушедших какими-то предприимчивыми степняками. Но это неважно, где, когда и кем они найдены. Главное, что во всех наличествует искра Огня.

— Кэр?.. — нерешительно подала голос Энжель, вырывая меня из власти раздумий.

— А эти безделушки, похоже, не так-то просты, — сообщил я, внимательно глядя на девушку.

— Да нет же, это обычные украшения, — удивленно возразила она. — В них нет ни капли магии. Да ты же сам только что проверял!

— Ну да, анарх не выявил наличия магических эманаций, — признал я справедливость утверждения. — Но я же ощутил присутствие стихии Огня.

— Не может этого быть! — нахмурилась Энжель. Расстегнув боковой карман на саквояже, достала оттуда миниатюрный анарх, тут же его задействовала и поднесла к сдвинутым мной в сторонку перстням. Шар остался прозрачным. — Вот видишь! Нет в них магии, — чуточку снисходительно обронила она. — Они даже все вместе не фонят.

— Энж…

— Элис, — перебила меня она, бросив испуганный взгляд через плечо. И перевела дух, не обнаружив никого позади себя. — Кэр, забудь, пожалуйста, об Энжель ди Самери, — попросила она, озаботившись поддержанием конспирации. — Я теперь Элис. Эйра Элис фон Мягкенбок. Княжна.

— Княжна, княжна, — подтвердил я, нетерпеливо махнув рукой. И продолжил: — Так вот, эйра Элис. Анарх — штука хорошая, но панацеей не является. А вот руки меня никогда еще не подводили. Так что магия в перстнях есть, это факт.

— Ну не знаю… — призадумалась девушка, прикусив губку. И торопливо сказала в свое оправдание, не выдержав моего пристального взгляда: — Кэр, но я же не могу проводить ритуал опознания для каждой купленной вещицы! Своим анархом проверяю, а уж потом магические драгоценности исследую! Мне и в голову прийти не могло тратить силы и время на работу с обычными перстнями!.. — Неожиданно она прервала свою страстную речь. Ротик прикрыла и умолкла, переведя взгляд на приснопамятные перстни. Посмотрела на них и растерянно произнесла: — Но если они и правда несут крохи магии, то за них же придется совсем другую пошлину платить…

— Само собой, — подтвердил я. — По три золотых ролдо за каждый.

— Получается, что я понесу двенадцать золотых чистого убытка! И это вместо прибыли! — Ее лицо моментально вытянулось. — Я ведь их купила за восемь монет золотом, рассчитывая продать в Остморе не менее чем за четырнадцать. — И сбилась на совершенно ненужные в данном случае объяснения: — Стильные перстеньки ведь… В порядок их только привести… Вот почему этот мерзкий тип так легко скинул цену почти вдвое! — помрачнела она. — Знал, что они ничего не стоят!

— Элис, а отчего ты расстраиваешься? — не понял я переживаний девушки. — Ну висят на перстнях какие-то заклинания, и что? Чуток энергии зальешь и продашь как магические изделия, совсем за другую цену.

— Думаешь, это так легко?! — Энжель чуть не плакала. — Я же не маг-артефактор, у меня боевая специализация! Да умей я оперировать тонкими магическими энергиями на таком уровне, чтобы восстанавливать почти развоплотившиеся заклинания, мне бы и Аквитанию покидать не пришлось! Меня бы прямо там высокооплачиваемыми заказами завалили!

— Значит, никак? — призадумавшись, уточнил я, глядя на беса, запустившего лапки в украшения.

— У-у, — помотала головой Энжель. Чуть успокоившись, утерла выступившие слезы и придвинулась поближе ко мне, взявшись при этом выводить указательным пальчиком замысловатые фигуры на столешнице. И робко осведомилась, не поднимая на меня глаз: — А… А нельзя ли что-нибудь придумать, Кэр?.. Ведь анарх магию не определяет… Просто это так несправедливо — платить пошлину за то, чего, по сути, нет…

— Несправедливо, — согласился я. И обратился к нечисти: «Бес, а помнишь, как ты скидывал тогда лишнюю энергию в амулет? Нельзя ли это дело наоборот провернуть? И изъять из перстней оставшиеся в них крохи магии?»

«Можно изъять, можно восполнить, — пожал плечами рогатый и лениво зевнул, хитро кося на меня одним глазом: — Разве ж это проблема?»

«Так… — чуть не потер руки я. — Готовься, я нашел учебные пособия для занятий со стихиальными энергиями!»

«Ню-ню», — ехидно осклабился бес.

«А что не так?» — насторожился я.

«Да тех крох энергии, что есть в перстнях, ни на какую учебу не хватит», — снисходительно пояснил бес.

«Это плохо», — огорчился я. Размышляя, как же быть, обратил свой взгляд на девушку и чуть не хлопнул себя по лбу. Вот же решение проблемы! Прямо передо мной сидит!

— Элис, — обратился я к ней, — а ты можешь достать какой-нибудь простенький накопитель стихиальной энергии?

— Я и сделать его могу, — пожала плечами леди. — Если не очень емкий. А зачем он тебе? — с любопытством посмотрела она на меня.

— Да так, есть одна придумка, — не стал вдаваться в подробности я. Вдруг еще не выйдет ничего.

— Стихии Света и Воздуха тебя устроят? — спросила Энжель. — А то ведь я другими оперировать не могу.

— Вполне.

— Тогда надо будет пару небольших кристаллов купить… — задумчиво пробормотала девушка.

— Я оплачу расходы, — немедленно встрял я.

— Не нужно, Кэр, — отмахнулась Энжель. — Это почти ничего не будет мне стоить. Кристаллы кварца можно всего за несколько серебряных купить, а больше расходов не предвидится.

— Посиди здесь, — велел я.

Быстро поднявшись в свою комнату, добыл из сундука пару кошелей бая Дустума, вернулся с ними в конторку, где и передал Энжель сотню монет серебром.

— Зачем столько? — изумилась она. — Здесь же целых десять золотых!

— Это за перстни, — пояснил я. — Ты же хотела, чтобы я что-нибудь придумал? Вот и считай, что я их у тебя выкупаю по цене приобретения. Для опытов. Тебе это подходит?

— Да, конечно, — растерялась девушка и, заподозрив неладное, осторожно уточнила: — А они тебе правда нужны? Или ты делаешь это, только чтобы выручить меня?..

— Правда нужны, — твердо ответил я и смахнул со стола свои приобретения в выдвинутый ящик. — Ну-с, продолжим?

С остальными драгоценностями я разобрался довольно быстро — не так много их оставалось. Все посчитал, в таможенную декларацию вписал и пошлину к уплате исчислил. А Энжель документ подписала и расплатилась. У нее уже и денежки наготове были. Она только одиннадцать золотых и пару серебряных монет в сторонку сразу отложила, а ко мне придвинула мои же кошели, присовокупив к ним мешочек с недостающей суммой, чем весьма меня озадачила. Нет, поступила она разумно, ведь кому охота с тяжеленными кошелями таскаться. Отчего я сам не догадался, что можно так легко и просто решить проблему с огромным количеством имеющейся у меня наличности? Можно не доставать Лигета просьбами об обмене, а спокойно проворачивать это дело прямо здесь! Ну какая казначейству разница, в серебре доставят полагающуюся пошлину или в золоте? Это же не обман.

Эти размышления сыграли со мной в итоге злую шутку. Я упустил подходящий момент поинтересоваться у Энжель, не заглянет ли она вечером в гости к своему другу. Готард тут так некстати приперся с купцом. Пришлось разбираться с товаром. Пока то, пока се, так и закрутился. И не спросил…

Оттого не удержался от расстроенного вздоха, когда караван отбыл в Остмор.

— Ты чего вздыхаешь, Кэр? Неужто влюбился? — подначил меня Готард, шутливо толкнув в бок кулаком. — Смотри, чтобы твоя невеста не узнала, как ты тут по другим девицам вздыхаешь! — весело хохотнув, предостерег он. — А то быть беде!

— Какая еще невеста? — недоуменно посмотрел я на Готарда.

— Так эта, которой ты письмо просил отправить! — удивился он и наморщил лоб, пытаясь припомнить: — Эта, как ее… Кейтлин ди Мэнс! Во!

Я так и сел, где стоял.

— Какое еще письмо?! — просипел я, но ответ пропустил мимо ушей, так как в этот момент до меня дошло…

«Бес, подлюга! — мысленно возопил я. — Ну-ка, высунь свое поганое рыло, ты, мерзкая нечисть!»

«Ну и чего надо? Чего обзываемся?» — деловито осведомился материализовавшийся на расстоянии вытянутой руки бес, делая вид, что знать не знает, отчего я так обозлился на него.

«Хочу на твою брехливую морду взглянуть! — оповестил я его, скрежеща зубами. — Ты же, подлое существо, заверял меня, что написал всего три письма! Три, а не четыре!»

«Все правильно, — подтвердил бес и заржал. — Но ты нашел всего два письма! Одно Свотсу, другое Луарье! Второе — в двух экземплярах!»

«Ах ты ж, гаденыш хитромудрый!» — вознегодовал я, осознав, что меня банально облапошили в прошлый раз.

«Сам лопух!» — осклабился в ответ бес, крайне довольный тем, как обжулил меня.

«И чего ты там наплел Кейтлин, скотина?» — требовательно уставился я него, терзаясь нехорошими предчувствиями относительно писательских талантов беса.

«Да так… Спросил кой-чего… — уклончиво ответил бес и отворотил рыло, продолжая при этом с хитрецой коситься на меня. А когда увидел, что мое терпение вот-вот подойдет к концу, докончил: — Поинтересовался я, решили они там с подружкой, кому из них первой ребеночка заделывать будем, или нет!»

Я скрипнул зубами и смерил беса многообещающим взглядом, в котором явственно сквозило обещание поквитаться. Но дальше взглядов дело не пошло. Увы, но реально наказать этого гада не в моих силах. Из-за его нематериальности. Но зарубку на память я себе сделал, после чего осведомился, хмуро глядя на шельмеца мохнатого: «И зачем тебе понадобилось злить Кейтлин?»

«А вдруг она не знает, где тебя искать!» — торжествующе блеснул глазками бес и заухмылялся самым препоганым образом.

«Ну ты и с… собака…» — потрясенно выдохнул я, поняв суть бесовской задумки. Демоницу от моего имени подначить и адресок мой подсунуть — он ведь на письме явно имеется.

«Я бес, а не пес!» — гордо высказался рогатый, смерив меня самодовольным взглядом.

«Скотина ты подлая, а не бес! — высказался я в сердцах. — Смерти моей хочешь?»

«Да как ты мог такое подумать?! — возмутился поганец хвостатый. — Я же твой лучший друг! Все для тебя стараюсь! — Запрыгнув мне на левое плечо, он жарко зашептал: — Ну ты же не на самом деле такой осел, каким прикидываешься!.. Понимаешь же, что, сидя здесь, только тратишь попусту драгоценные мгновения отпущенного тебе срока… Отнюдь не бесконечного! А мог бы…» — Не договорив, бес многозначительно закатил глаза.

«Что мог бы?» — буркнул я, невольно заинтересовавшись намеком.

«Да за тот срок, что ты торчишь здесь, уже что угодно смог бы! — выпалил бес и пренебрежительно скривился: — Но так и продолжаешь влачить жалкое существование, вместо того чтобы жить!»

«Ничего подобного, — нахмурился я. — Да, жизнь тут не сказка, но несомненная польза от моего пребывания на таможенном посту имеется. Вот денег заработали… Теперь и правда можно оптимистично смотреть на исход охоты на сумеречного дракона».

«Глупости все это! — решительно отмел мои доводы бес и вкрадчиво прошептал на ухо: — А вот если бы ты слушал меня… То жил бы как в сказке… И уж точно бы не глотал слюни при виде красивых девушек… Ибо было бы их у тебя сколько угодно! Давно бы уже заполучил и стервочку Кейтлин, и ее подружку баронессу, и лисичку Энжель… Хоть поочередно, хоть всех вместе! Надо только слушать меня…»

Я непроизвольно начал облизываться, когда мое развитое воображение послушно нарисовало эту картинку — три красотки по очереди и вместе кувыркаются со мной… И отчаянно помотал головой, отгоняя столь развратный образ. «Ага, а отвечать потом за все это безобразие мне», — криво усмехнулся я.

«Почему тебе?» — удивился бес.

«Потому что настоящие леди — это тебе не девицы из „Серебряного звона“. Связываться с ними чисто ради забав — себе дороже. Ведь имперские законы возлагают исключительно на мужчину ответственность за утрату девушкой добродетели. Если в случае с простолюдинками существует возможность выкрутиться, уплатив назначенную судом компенсацию, то с аристократками это не прокатит. Потому как благородные девушки не продаются! И выхода остается два: или ты женишься на ней после совместно проведенной ночи, или отправляешься на плаху. А если послушаться тебя, то в итоге придется мне оба варианта совместить, ибо жениться сразу на нескольких девушках нельзя!»

«Ха, это они только так говорят, что не продаются!» — похабно заухмылялся рогатый.

«Ну, мне известен лишь один случай, когда опороченная леди отказалась от своих претензий, — заметил я и саркастически хмыкнул: — Только для этого герцогу Солбери пришлось расстаться с доброй половиной своих земель! Говорят, он после того случая год не просыхал! И строго-настрого запретил своим вассалам являться к нему в гости с молодыми дочерьми!»

«Что-то у вас тут все совсем печально, — проворчал бес, поскребя рог. И с надеждой посмотрел на меня: — Давай, может, в Аквитанию подадимся, а?»

«За драконом мы подадимся, — проворчал я в ответ. — Уже очень скоро».

А бес разочарованно вздохнул, видя, что попытка соблазнить меня заманчивыми прожектами не удалась, и исчез. Хотелось бы думать, что не отправился новую пакость измышлять… Но сильно рассчитывать на это не стоит.

Избавившись от нечисти, я сердито обратился к Готарду:

— Что ж ты раньше-то молчал, когда я допытывался у всех о переданных письмах?

— Так ты же сам предупредил, что хитрый маневр проведешь по введению в заблуждение соглядатаев Охранки! Чтобы они не добрались до твоего письма к любимой девушке!

Я скривился, будто незрелый лимон раскусил. Любимая девушка, как же!

С досадой махнув рукой, я отправился с обходом по таможенному посту, на ходу размышляя о том, что же теперь делать и стоит ли готовиться к тому, что сюда в скором времени заявится разгневанная демоница. В конце концов пришел к выводу, что слишком сильно беспокоиться по этому поводу не нужно. Если бы младшая ди Мэнс хотела, давно бы меня нашла. Если учесть, какую должность занимает муж ее сестрички, сделать это проще простого.

В общем, единственное, чего в итоге добился бес, — это мое испорченное настроение. Которое было весьма радужным, надо сказать, в связи с приездом Энжель. Остаток дня я только о ней и думал… Даже спать не лег, втайне надеясь, что она заглянет поздней ночью в гости. И мои мечты сбылись! Она пришла! Опять с мешочком за плечом.

— Вот, Кэр, как ты и просил. — Едва очутившись в моей комнате, она сразу выложила на стол пару кристаллов кварца, каждый размером с детский кулачок.

— О, спасибо! — искренне обрадовался я и убрал стихиальные накопители в шкаф. Потом ими займусь.

А моя гостья в это время развязала свой мешочек, в котором обнаружились добрая закуска и бутыль вина, в этот раз красного. Видимо, Энжель заметила, что белое я потреблял без особого энтузиазма.

Наше давнее застолье повторилось, за тем лишь исключением, что мучить Энжель табуреткой я в этот раз не стал. Сразу усадил ее рядом с собой на кровать. Это ее жутко смущало поначалу, но потом она привыкла и после третьего кубка уже не вздрагивала всякий раз, когда мы случайно касались друг друга.

А к концу бутыли все стало просто сказочно хорошо. Энжель наконец уступила моим поползновениям и перебралась ко мне на колени. Это немного смирило меня с тем, что она опять пришла в платье и полюбоваться на ее ножки не удастся. В этот момент я поймал себя на мысли, что чувствую себя по-настоящему счастливым. Удивительное ощущение… Такое светлое и прекрасное… Так бы и провел целую вечность, сидя с Энжель и целуясь в уютном полумраке… Мм… До чего же у нее сладкие губки…

— Кэр, Кэр, ты что творишь?! — разорвав затянувшийся поцелуй, с паникой в голосе прошептала Энжель.

— А? Что? — не понял сначала я, до того был разочарован отлучением от нежных девичьих губ.

— По-дружески ли это, Кэр? — тихо вопросила зардевшаяся как маков цвет Энжель. И опустила взгляд…

— Что? — недоуменно повторил я, тоже опуская взгляд. И сам покраснел, обнаружив, что моя правая рука самым наглейшим образом развлекается! Лаская девичью грудь! Шнуровка-то на платье Энжель каким-то непостижимым образом развязалась, чем и не преминула воспользоваться моя лапа!

— Вот это… Точно по-дружески? — стыдливо спросила Энжель, указывая пальчиком на мою ладонь, обхватившую ее левую грудь.

— Вот это самое это?.. — глупо протянул я, побагровев. Но прекратить нагло лапать девушку оказался не в состоянии. Рука-то меня просто не слушалась! Пришлось брякнуть, чтоб не пугать Энжель отсутствием контроля над собственным телом: — Это очень даже по-дружески! Да-да, даже не сомневайся!

Правда, сомнение было просто огромными буквами написано на лице Энжель, которая затрепетала после моих кощунственных слов, как тростинка на ветру. А может, и не после слов… Наглые лапы-то не унимались! Не удовлетворившись содеянным, они осторожно раздвинули лиф платья, полностью обнажив небольшую, изумительно четкой формы грудь.

— Кэр, это… это возмутительно! — потрясенно выдохнула Энжель, когда я, не сдержав восхищения, приник губами к ее груди. Однако, к моей вящей радости, не оттолкнула меня и не отстранилась… Позволив делать то, что делаю, видимо, рассчитывая на то, что я вскоре образумлюсь.

Все хорошо, однако лиф платья так дурацки пошит, что все время норовит вернуться на свое законное место и скрыть от моих жадных губ и наглых рук чудесную грудь Энжель. Устав бороться с треклятой тряпкой, я зарычал и попытался применить силу. Не помогло. Лиф затрещал, но позиций не сдал. И тогда… Тогда я просто вытряхнул протестующе пискнувшую Энжель из платья, решив проблему самым кардинальным образом. Но сделал хуже только себе… Ибо на Энжель не осталось больше совсем ничего. Кроме откровенного разврата! В виде последнего писка возмутительной аквитанской моды! А именно — тонюсеньких трусиков, не прикрывающих почти ничего! Да и что могут скрыть два этих крошечных кусочка белого шелка, кои вместе поместятся на ладонь?

У меня аж перед глазами помутилось при виде такого бесстыдства! Такого даже порочная демоница себе не позволяла! И Кэйли тоже… А лапочка Энжель… Зачем же она, глупенькая, надела нижнее белье, единственное предназначение коего — дразнить мужчин, а вовсе не скрывать наготу?! Это ведь просто возмутительно неприлично для благородной девушки! И требует обязательного принятия незамедлительных воспитательных мер!

Энжель и ахнуть не успела, как я сдернул с нее это воплощение разврата — трусики! И зашвырнул их куда-то в сторону, со всей возможной суровостью глядя на юную леди. Та, приоткрыв ротик, потрясенно взирала на меня преогромными глазищами. Казалось, большего размера они уже стать не могут… Но когда я вдобавок ко всему содеянному опрокинул ее на кровать… Глаза у нее реально стали как блюдца!

А я, увидев представшую передо мной во всей своей прекрасной наготе девушку, тут же позабыл о своем желании отшлепать ее хорошенько, чтобы неповадно было такие провоцирующие вещички надевать. Да, совсем другое желание меня обуяло в тот момент, когда я окинул восхищенным взором юную леди, оставшуюся совсем без ничего… Ну если не считать белых сапожек, конечно. Но они же нам вовсе не мешают?..

Полувсхлип-полувскрик Энжель… И все случилось… Окончательно и бесповоротно. Утратив последние проблески разума, я отдался чувствам и погрузился в море блаженства… И качался на его волнах, пока особенно сильный всплеск невероятного наслаждения не прояснил мой разум. Я пришел в себя… И увидел рядом тяжело дышащую Энжель, в огромных синих глазищах которой плескалось потрясение. Девушка не сводила с меня преисполненного смятения взора, судорожным движением рук пытаясь сгрести измятое покрывало и натянуть его на себя, дабы прикрыться.

— Я… Мне… Лучше уйти… — запинаясь, выговорила она, оставив в покое покрывало, и, соскочив с кровати, с уму непостижимой скоростью оделась. Я за это время только рот открыть успел.

— Энжель, постой! — попытался я остановить ее, но не преуспел в этом.

Шарахнувшись в сторону, едва я протянул руку, Энжель буквально метеором вылетела из моей комнаты. А через какой-то миг хлопнула входная дверь.

— Мрак… — потрясенно прошептал я, тяжко опустившись на кровать и схватившись руками за голову. — Что ж я натворил…

«Чего сидим? Чего терзаемся?» — деловито осведомился мигом объявившийся бес, скалясь по своему обыкновению. Поглумиться, видать, решил.

«Бес, хоть сейчас отстань, а?» — умоляюще протянул я.

«Ой да ладно тебе убиваться! — снисходительно махнул он лапкой. — Что такого случилось-то? Первая девчонка, что ли, у тебя? — с лицемерным участием заявил: — Так главное, чтобы не последняя!»

«Да сгинь ты с глаз моих, нечисть поганая! — нашел я в себе силы рассердиться на катающегося со смеху беса. — Мартышка нечесаная!»

А вот на это бес сильно обиделся. Смеяться сразу бросил и, сощурившись, посмотрел на меня. И взгляд у него был такой нехороший… Многообещающий. Но сказать он ничего не сказал, только презрительно фыркнул и убрался, оставив меня наедине с муками совести.

— Скотина! Скотина! Какая же я скотина! — обрушился я на себя с упреками, едва бес убрался. — Энжель мне доверилась… а я…

Скрипнув зубами в бессильной ярости на предательство своего тела, инстинкты которого заглушили голос разума, я с силой ударил кулаком по столу. Немного полегчало. Но понятнее, как такое безумие могло случиться, не стало. Я же человек выдержанный… Вон уже сколько терплю домогательства суккубы и ничего. Да у меня даже мыслей таких кощунственных не было — воспользоваться наивностью и доверчивостью Энжель! Это Кейтлин я страстно вожделел! А златовласку просто обожал! Как светлую мечту! И, как водится в таком случае, казалась святотатственной даже идея, что с этой прелестью можно развлекаться, как с обычной девушкой! Да… Однако же, несмотря на столь возвышенные мысли, я посягнул на нее… Разом перечеркнув все. Ибо Энжель не сможет такое забыть и дружески относиться к человеку, обманувшему ее доверие и лишившему невинности. Да и я не смогу смотреть на нее по-прежнему… Глаза поднять будет стыдно.

Я горько усмехнулся своим мыслям и вернулся к самоедству. Ну что я, таких красивых девушек, как Энжель, без одежды никогда не видел, что ли? Та же Кейтлин вообще потрясающа! У меня даже руки дрожали, когда я подступался к ней, лежащей практически без одежды на моей кровати. Но удержал же я себя тогда в узде. Хотя «ледком» закинут был по самые уши. Какой уж там разум, в том состоянии? И все же выстоял, не поддался искушающему соблазну. А тут как с цепи сорвался… Неужели долгое воздержание дает о себе знать, превращая меня в настоящее животное, движимое лишь инстинктами? Или вино с непривычки так в голову ударило? Да ну, бред! Мы и выпили-то всего ничего. К тому же в таком случае на девушку вино должно было подействовать еще сильней, так как я поболее ее буду. Однако набросился на Энжель я, а не она на меня…

До самого рассвета я промаялся, но так и не смог понять, что же такое на меня нашло. И как с этим дальше жить… Уж лучше бы Энжель воспользовалась своим даром и вытянула из меня всю жизненную энергию! Помер бы, конечно, но хоть не так стыдно было бы! И голова бы не пухла от размышлений, что теперь делать.

Утром, к сожалению, легче не стало. Голова еще больше болеть начала. И дело вовсе не в навалившейся работе. Невозможность объясниться с Энжель снедала…

Служба еще эта треклятая, отлучиться никак нельзя. Хотя и это ерунда… можно было бы плюнуть на все и смотаться быстренько в Остмор, пока на переправе никого нет, но выйдет только хуже. Мое вопиющее пренебрежение служебными обязанностями не останется незамеченным. И в остморском отделении Охранки уже через час будут знать, куда я ездил. Кого искал. Потом почешут репу и зададутся вопросом — а что нашему скромному стражнику понадобилось от некой эйры Элис? И что их связывает? А главное, почему эта милочка так похожа на одну известную преступницу, которую этот самый стражник не так давно сопровождал в столицу с конвоем. Она тогда еще сбежала почему-то…

Нет, нельзя подвергать Энжель такому риску. Если заявлюсь к ней вот так, то ей никакие самые надежные бумаги не помогут. Тут же повяжут. Мне-то еще ладно, больше пары лет каторги вряд ли дадут — учтут былые заслуги, а вот ее точно на соляные озера сошлют пожизненно.

И послать ведь к ней некого… Не доверишь никому такое дело. Неспроста же тьеру Свотсу сразу становится известно обо всех моих деяниях. Кто-то стучит… И не факт, что мой посыльный не окажется тем самым сотрудником Охранки.

Весь день я словно дурной проходил, измышляя и отметая самые изощренные планы, как мне встретиться с Энжель и не запалиться при этом перед Охранкой. Под вечер даже голову изредка ощупывать начал — казалось, что она распухла от раздумий и стала много больших размеров. Но так ничего путного и не придумал.

Заснуть вечером я опять не смог. Валялся одетый на кровати и терзался мрачными думами. И не сразу отреагировал на залетевший в комнату камешек, со стуком прокатившийся по половицам. А когда осознал, что это мне не мерещится, тут же бросился к окну. И едва не получил по лбу еще одним камнем, запуленным Энжель.

— Сейчас спущусь! — торопливо выпалил я в окно и помчался вниз, боясь, что, если чуть промедлю, девушка за это время передумает встречаться со мной и уйдет, растворившись в ночи.

К счастью, этого не случилось. Едва входная дверь была мной отперта и приоткрыта, как Энжель оказалась внутри таможенной конторы. Да так, войдя, и остановилась. Дверь только осторожно за собой прикрыла и замерла возле нее. Не приближаясь ко мне и не поднимая на меня взгляда.

— Кэр… Я не знаю, что мне теперь делать, — тусклым, безжизненным голоском протянула Энжель. — После того, что случилось… Хоть в омут бросайся… — Она всхлипнула.

— Какой омут?! — потрясенно выдохнул я, растерявшись. — Сдурела?! — Шагнув к Энжель, взял ее за плечи и хорошенько встряхнул, чтобы она в себя пришла. — Ты в своем уме вообще?!

— А как мне теперь быть?.. — глухо вопросила Энжель и наконец посмотрела на меня… Я ужаснулся — в ее глазах не было ничего, кроме тоски и обреченности.

— Во-первых, успокойся, а во-вторых, мы сейчас что-нибудь придумаем, — решительно сказал я, едва справился со спазмом в горле, возникшим при виде этого взгляда. Взгляда побитой собаки… Чувствующей свою вину… Ни за что… Но хозяин ведь прав… И не мог обидеть незаслуженно…

— Ты… Ты женишься на мне?.. — В глазах Энжель блеснула искорка надежды. Но тут же потухла, когда я сказал, горько вздохнув:

— Ну насчет женитьбы все непросто… Ты же понимаешь…

— Да, конечно, понимаю… — попыталась улыбнуться сквозь слезы Энжель. — Кому нужна такая жена… Беглая преступница… У которой за душой нет ничегошеньки… Кроме огромных долгов…

— Да не в этом дело! — раздосадованно воскликнул я. — Ты замечательная девушка, и я бы с превеликой радостью женился на тебе! Хоть прямо сейчас! И считал бы, что мне дико повезло! Но обстоятельства… Тут и обязательства перед Кейтлин, коими нельзя пренебречь, ибо это прямая дорога на плаху, и твои проблемы с Охранкой, которая немедленно заинтересуется моей невестой, очень сильно похожей на одну известную преступницу, и тотчас ее повяжет и пожизненно сошлет на каторгу.

— Я согласна, все очень сложно, — вздохнула Энжель и горько заметила: — Но жизнь вообще такая странная штука — в ней постоянно какие-то сложности и проблемы. Зачастую неразрешимые. Но если постоянно бояться того, что будет, можно забыть, как радоваться тому, что есть.

— Значит, угроза в скором времени стать вдовой тебя не сильно беспокоит? — уловил я мысль, которую хотела донести до меня девушка. И тут же хлопнул себя по лбу. Да что я такое говорю! Конечно, благородной девушке лучше быть вдовой, чем не иметь никакого статуса и девственности.

Энжель кивнула, подтвердив мои выводы, и медленно достала из кармашка платья махонькую белую коробочку, внутри которой обнаружились два золотых колечка, испускающих едва заметное свечение.

— Так ты возьмешь меня в жены? — смахнув со щеки слезинку, едва слышно вопросила Энжель, с тревогой заглядывая при этом мне в глаза — не передумал ли? И прикусила губку.

«Как чешет, как чешет! — умилился обнаружившийся на моем левом плече бес. Похоже, он давно уже наблюдал за нашим с Энжель разговором, просто я его не заметил. — Учись, лопух! Такую комедию разыграть — это целое искусство! Тут одного дара убеждения маловато будет!»

«Какое еще, к демонам, искусство?» — раздраженно покосился я на поганца, отвлекающего меня от серьезного разговора.

«Искусство окольцовывания глупых мужчин конечно же! — просветил осклабившийся бес и восхищенно протянул: — А лисичка-то вовсе не дура!.. Как красиво разводит!.. Мол, бедненькая я такая, пожалейте меня!»

«Ах ты, скотина! — задохнулся я от возмущения. — Это тебе не игры! Все взаправду!»

«И что, ты на самом деле на ней жениться собрался? — изумился бес. А когда я кивнул, оглядел меня, сощурившись, и уверенно констатировал: — Нет, ты все же определенно осел! — И тут же, придвинувшись поближе к моему уху, торопливо прошептал: — Да ты что! Дурость же это полная! Сам посуди — ну не могла, не могла эта рыжая хитрюга не видеть, как ты на нее реагируешь! И все равно продолжала провоцировать тебя! Бегая в гости по ночам! Да еще с вином! И ты еще хочешь жениться на такой коварной девице, которая так продуманно мужиков соблазняет?! — Выговорившись, бес перевел дух и, заметив мое негодование, миролюбиво поднял лапки: — Ну ладно, ладно, пусть она не хитрая обманщица, пытающаяся развести тебя. Пусть она ничего не знала и не подозревала… Но зачем тебе тогда такая дура нужна?!»

«Сгинь, сгинь немедленно, нечисть поганая, пока я тебя не придушил! — прошипел я, трясясь от злости. — Энжель не хитрюга и не дура! Просто слишком доверчивая девушка, которая очень рано осталась без родителей, и некому было разъяснить ей простую истину — в некоторых вопросах мужчинам доверять никак нельзя!»

«Да что ты завелся-то? — вскинулся бес. — Я же тебе не предлагаю отказаться от нее! Но жениться-то зачем? — И коварно зашептал мне на ухо: — Тем более если она просто такая вот доверчивая наивняшка… Ты же сам говорил, что у вас тут только одну жену иметь можно… Так зачем сразу лишать себя возможности маневра? Пользуйся моментом! Сейчас лисичке некуда деваться, и она согласится на что угодно! Надо только заронить ей в душу искру надежды, что ты, возможно, женишься на ней когда-нибудь… Если она согласится пока повременить с этим делом и станет твоей любовницей! А там, глядишь, привыкнет и удовольствуется этой ролью. Или надоест тебе к тому времени…»

«Ну и подлое же ты создание!» — выдохнул я, пораженный гнусностью плана, предложенного бесом, и перевел взгляд на прикусившую губку Энжель, напряженно ждущую от меня ответа. Посмотрел на нее и покачал головой. Нет, это ж каким мерзавцем надо быть, чтобы воспользоваться советом беса в такой ситуации?!

Девушка явно неправильно расценила мои мотания головой и сразу поникла. Вымученно улыбнулась, часто-часто хлопая глазами, дабы не расплакаться, и медленно опустила руку, в которой была коробочка с кольцами. Бросив на меня тоскливый взгляд, молча направилась к двери.

Вернее, попыталась направиться. Я не дал ей и шагу ступить. Схватил за руку и, преодолев слабое сопротивление, притянул к себе. Крепко обнял, осторожно погладил по волосам, а затем, чуть ослабив хватку, отстранился и, встряхнув златовласку, расстроенно сказал:

— Энжель, неужели ты могла подумать, что я откажусь от тебя после всего? Ты же лучшее, что случилось в моей жизни.

— Правда?.. — шмыгнув носом, улыбнулась сквозь слезы Энжель и с надеждой посмотрела на меня.

— Истинная! — горячо заверил я. — Да о женитьбе на тебе я мог только мечтать!

На это Энжель ничего не сказала. Только слезы вытерла тыльной стороной ладони и выразительно посмотрела на меня. И я продолжил, забрав из ее рук коробочку с кольцами:

— Леди Энжель ди Самери, вы…

— Элис! Элис фон Мягкенбок! — перебила Энжель и сконфуженно прошептала: — Это же не подставное имя… А одно из моих настоящих… Полностью оно звучит как Элис-Энжель-Каталина… И германийской княжной из рода фон Мягкенбок я по праву являюсь…

— Хорошо, — покладисто согласился я, решив, что разбирательства в хитросплетениях ее родословной вполне могут подождать, и чуть переиначил свои слова: — Эйра Элис фон Мягкенбок, вы выйдете за меня?

— Да! — чуть ли не выкрикнула просиявшая девушка. Тут же смутившись, она тише и спокойней повторила: — Да. — А затем негромко вопросила, глядя на меня во все глаза: — А вы, тьер Кэрридан Стайни, возьмете меня в жены?

— Да, — подтвердил я, и Элис-Энжель засияла, как только что взошедшее солнышко. Не сдержавшись, она окончательно расплакалась и бросилась ко мне на шею.

— Успокойся, Энжель, успокойся… Все хорошо… Все уже закончилось, незачем больше переживать… — ласково проговорил я, прижимая к себе подрагивающую девушку, и зарылся лицом в ее волосы, пряча глаза, в которых отчего-то защипало. Наверное, оттого, что представил, как тяжело было перенести все это моей невесте. Она же одна-одинешенька, ни поговорить с кем, ни посоветоваться, ни за помощью обратиться. Тут и взрослому мужику в одиночку тяжко живется, а она, считай, совсем девчонка… да еще без житейского опыта.

Совладав с чувствами и ощутив, что Энжель перестала вздрагивать, я отстранился и сокрушенно вздохнул:

— Но как быть с обручальными кольцами, даже и не знаю. Сразу ведь возникнут ненужные вопросы. Особливо у моего начальства. Не ходить же все время в перчатках? — задумчиво почесал я затылок.

— Так это же вовсе не проблема, Кэр! — поспешила успокоить меня девушка и скромно пояснила: — Я же на колечки заклинание неприметности наложила.

— Вот как? — удивился я предусмотрительности одной юной особы.

Энжель кивнула и, покраснев, призналась:

— Просто подумала — а вдруг?! Вот и побеспокоилась о последствиях… — И, отведя взгляд, добавила: — Это хорошее маскирующее заклинание, надежное… Месяца три продержится, не меньше…

— Хорошо, — улыбнулся я столь откровенному намеку на то, когда леди рассчитывает пойти под венец. И велел: — Давай руку.

Едва девушка протянула левую руку, надел ей на безымянный пальчик светящееся колечко из коробочки. А моя невеста проделала то же со мной. Затем, взявшись за руки, мы поцеловались. Колечки сверкнули и мигом уменьшились до таких размеров, что плотно обхватили пальцы. Теперь без специальных ухищрений их и не снять.

Полюбовавшись самую малость на обручальное колечко, Энжель порывисто чмокнула меня в губы и опять повисла на шее, уткнувшись носиком в плечо и засопев. Опять, похоже, собирается расплакаться. Уже на радостях.

Но стояли мы так, обнявшись, недолго.

— Ну-ну, успокойся… Все хорошо… родная… ты больше не одна… — прошептал я и, подхватив ее на руки, поднялся в свою комнату. Не стоять же и дальше так в коридоре?

Добравшись до цели со своей совсем не тягостной ношей, я сел на кровать и усадил Энжель на колени. Но ничего такого себе не позволил. Просто обнял и, мягко поглаживая по спинке, сидел и слушал, как бьется ее сердечко и как постепенно сходят на нет девичьи всхлипы.

Посидела она так, уткнувшись носом мне в плечо и обвив руками шею, повсхлипывала и притихла. А чуть погодя едва слышно засопела. Уснула, значит. Измучила, похоже, себя переживаниями, вот и отключилась сразу, как только успокоилась. Ну да и правильно, здоровый сон — это дело всегда хорошее.

Я осторожно, чтобы не разбудить, освободился из объятий своей невесты, уложил ее на кровать и сам прилег рядышком. Приобнял Энжель и тихо вздохнул, подумав: «Вот так оно и бывает… Р-раз — и ты уже практически женатый человек… Нет, если думать только о себе, то все вышло как нельзя лучше. Энжель по-настоящему чудесная девушка, лучшей и представить невозможно. Прямо-таки воплощение мечты. Юная, чистенькая леди с кротким нравом. Немножко наивная. И невинная. Так что мне, получается, сказочное сокровище досталось практически даром. Стоило бы возликовать… Но лучше отложить на потом. Когда Энжель будет испытывать искреннее счастье от того, что стала моей женой. Пока же с выражениями бурной радости надо повременить… И не млеть от восторга, глядя на юную леди. Лучше подумать над тем, как разрешить проблему с Кейтлин ди Мэнс. Не оставив при этом Энжель вдовой… Ведь это будет просто нереально сложно… В сравнении с этой задачей добыча сумеречника начинает казаться сущим пустяком…»

Энжель проспала совсем недолго. Открыла глаза, непонимающе огляделась и вздрогнула, обнаружив рядом меня. Но тут же улыбнулась и облегченно вздохнула.

— Милый Кэр… — пробормотала она, протянув руку и погладив меня по щеке.

— Ну как ты, пришла в себя? — озабоченно поинтересовался я. — Больше не лезут в голову никакие глупости вроде прыжков в омут?

— У-у, — качнула головой Энжель, не сводя с меня счастливого взгляда.

— Вот и славно, — облегченно вздохнул я и накрыл ладонью поглаживающую меня по щеке девичью руку. — А тебе не надо утром опять отправляться в степь?

— Ой, да, надо! — встрепенулась девушка. — А который сейчас час?

— До рассвета еще далеко, — успокоил я ее и осторожно уточнил: — А отменить эту поездку никак нельзя?

— Нет, — расстроенно качнула головой Энжель. — У меня ведь на этом предприятии все завязано… Все мои сбережения там…

— Ну хорошо, так даже лучше, — преувеличенно бодро заявил я. — У нас будет время свыкнуться с тем, что мы теперь близкие люди, и обдумать, как нам счастливо зажить.

— Да, небольшой перерыв нам взять не повредит, — согласилась Энжель. — А то все так быстро случилось…

— Да уж, — крякнул я и покаянно проговорил: — Ты прости меня за вчерашнее, Энжель… Не смог я удержаться… Ты такая потрясающая…

— Что ты, Кэр, что ты! — перебила меня Энжель. — Это я сама во всем виновата! Я же тебе потакала! Хотя мне ничего не стоило остановить тебя! — Она залилась краской. — Но твои ласки были так приятны… что я сама хотела, чтобы ты продолжал. И не успела вовремя опомниться… А потом было уже слишком поздно…

Поспорили мы немного и пришли к выводу, что оба виноваты. Каждый по-своему. На этом и расстались. Энжель необходимо было вернуться к рассвету в Остмор. Ну хоть с самым главным успели разобраться — и то хлеб.

Так и остался я наедине с огромной головной болью, приключившейся из-за этой неожиданной помолвки. Это же мне все планы на будущее теперь надо пересматривать! Но это меня ничуть не угнетало. А все потому, что сорванный при расставании поцелуй Энжель был бесподобно чувственен и нежен. Это поселило в моем сердце радость, ибо означало лишь одно — златовласка не держит на меня зла за несдержанность и не относится к нашей помолвке исключительно как к вынужденной необходимости, на которую она пошла по воле обстоятельств. Ее наполненный нежной страстью поцелуй ясно дал это понять. Значит, все замечательно. А если с Кейтлин проблемку уладить, то на радостях и в пляс пускаться можно.

Однако вот выспаться мне не удалось и в этот раз. А двое суток без сна — это уже не забавно… Работа начинает просто необыкновенно раздражать. Так хочется завалиться спать прямо на причале, просто сил нет. Как караван тьера Дивэйна переправился, а Энжель с глаз моих исчезла, так меня и начало вырубать на ходу. Из-за этого я и тренировки свои отменил, и вечерние посиделки в трактире. Даже ужин пропустил. Едва поставили паром на прикол у причала, я отправился к себе спать. Спать и спать…

* * *

Отдохнул — и прямо жить стало легче. Проблемы, конечно, никуда не делись, но уже не казались такими жуткими. Ничего, выпутаемся как-нибудь. Главное, есть куда стремиться — наглядный пример стоит перед глазами, заменив собой суккубу…

«Бес, что за дела?! — всполошился я, подрываясь с кровати. — Ты что, опять мне что-то в память засунул?!» Но милый образ Энжель уже исчез к тому времени, когда объявился бес, и предъявить оказалось нечего.

Рогатый не преминул меня поддеть: «Вот! Опять на меня наговариваешь! Ему мерещится всякое, а виноват бес!»

«Ладно, извини», — нехотя соизволил я признать свою неправоту, когда окончательно проснулся и понял, что ошибся. То, что я увидел, не похоже на внедренный зрительный образ. Только спросонья и можно спутать.

«Должен будешь!» — мгновенно отреагировал прохвост.

«Кстати, о долгах, — очень вовремя вспомнил я об обязательствах самого беса, уйдя тем самым от скользкой темы. — Не пора ли взяться меня обучать обращению со стихиальными энергиями? Учебные пособия ведь у нас теперь есть».

«Давно пора, — согласился рогатый и велел: — Тащи сюда накопители!»

«Э, не, давай повременим малость, — спохватился я, потерев рукой заурчавший живот. — Сначала надо хорошенько перекусить».

Захватив с собой один из кристаллов кварца, я отправился в трактир, где налопался до отвала. Посидел еще немного и пошел с десятником отпирать паром. Его уже ждали на том берегу, еще затемно приперлись. С началом осени вообще работы на таможне прибавилось — и не отойдешь.

По причине нехватки свободного времени пришлось совместить обучение со службой. В принципе ничего страшного, беса-то никто не видит. А то, что я в руках какой-то кристалл кручу, вообще ни у кого подозрений не вызовет.

Я уселся на перила причала в ожидании парома, отправившегося к противоположному берегу, призвал рогатого наставника и начал обучаться правильному слиянию со стихией Света. Бес, правда, поначалу неохотно меня наущал, все больше глазел на мои потуги и презрительно фыркал. А потом увлекся и занялся моим обучением всерьез. Перво-наперво изменил мне зрение, позволив видеть мир таким, каким его видят маги, и лишь затем начал растолковать, как и что, в процессе слияния со стихиями.

Рогатый все правильно сделал. Видя, что происходит на самом деле, я довольно быстро во всем разобрался. И в первую очередь в своих ошибках. На самом деле не требуется непосредственное прикосновение руки к источнику стихии. Ощущение магического присутствия возникает в момент, когда в пределы ауры вторгается чужеродная магическая энергия и воздействует на нее. Так, легонько ткнув указательным пальцем ослепительно-белый камешек, лежащий на грязно-сером брусе мертвого дерева, я мог видеть, как по тонкой прослойке ауры расползается белое пятнышко, словно выжигающее все другие цвета. Ненадолго, конечно. Через несколько мгновений процесс обращается вспять, если убрать руку от накопителя.

Попытавшись выполнить слияние со стихией так, как делал обычно, я увидел, что кокон окружающей меня ауры не остается неизменным, а словно изнутри заливается белым свечением, пока иные цвета не исчезнут под ним. Но не это самое удивительное. Довольно плотная структура ауры, окружающая меня, подобно переливающемуся кокону, вдруг покрывается какой-то бахромой. На расстояние до полуметра вытягиваются тонкие белые жгутики и будто наэлектризованные тянутся к источнику стихиальной энергии, то есть к стиарху, видимо, сочтя его более подходящим объектом для слияния.

Но неизвестно, что со мной может случиться при насыщении таким количеством энергии. Перепугавшись, я быстренько вышел из того состояния концентрации, в котором пребывал, и перебрался на самый край перил. К воде. Подальше от стиарха.

«Вот в этом твоя основная ошибка, — назидательно подняв пальчик, заметил бес. — Преобразование ауры, которое ты непонятно каким образом освоил, затрагивает лишь ее поверхностные слои, не заходя глубже. И уж ни в коей мере не касается внутренней энергетики твоего тела. Поэтому стихиальная энергия при таком слиянии выжигает тебя изнутри. Тебе надо либо ограничить ее вливание разумными пределами, не выходящими за рамки возможностей твоего тела, либо просто пускать стихию по пути наименьшего сопротивления, по поверхностному слою ауры, и сбрасывать ее во внешний накопитель».

«Именно это ты провернул тогда на постоялом дворе с ошейником Энжель? — догадался я и тут же нахмурился: — Постой-ка… Но ведь такой вариант невозможен! Развеивал я кольцо стихии Воздуха, а поддерживаемое амулетом заклинание относилось к Свету!»

«Ничего ты не развеивал! — поправил меня бес и негодующе фыркнул: — В себя всю энергию тянул, остолоп! А если бы совсем контроль утратил?! — Он осекся и продолжил как ни в чем не бывало: — Стихия Воздуха, будучи поглощенной тобой, была подвергнута немедленной трансформе. Так твое тело отреагировало, попытавшись приспособить полученную энергию для своих нужд. Но ее было слишком много… А так как внутренняя энергетика твоего организма не поражает сколь-либо значительной емкостью, то быстро наступило ее пресыщение. Я же запустил процесс обратного преобразования жизненной энергии в стихиальную и сбросил ее в накопитель амулета».

«Это что же, выходит, я могу трансформировать любые стихиальные энергии в те, что мне нужны?» — недоверчиво осведомился я.

«Получается, так, — почесав рог, ответил бес и предупредил: — Но особо не рассчитывай на такую возможность. Слишком тяжело такая трансформа дается организму. Тебе повезло, что в том кольце Воздуха на самом деле было не так много энергии и твое тело справилось с ее преобразованием. Если по чуть-чуть перегонять да не спеша… то еще можно. Но проще и безопасней обойтись без поглощений и просто держать при себе пустой накопитель».

«По чуть-чуть — это тоже хорошо, — радостно потер я руки, прикидывая перспективы. — Маги вон какие деньжищи за восстановление запасов энергии магических предметов гребут! Золота на них не напасешься! А тут р-раз, прошелся по какому-нибудь городку, с охранных периметров энергии натянул, в накопители скинул — и никаких расходов!»

«Ага, а потом тебя заловят — и ногами, ногами за такие дела! — съязвил бес. — Чтобы неповадно было чужую энергию хапать!»

«Да, тут ты скорее всего прав…» — разочарованно протянул я. В Кельме, конечно, за хищение энергии меня никто не гонял, но делал-то я это очень редко… Да и сколько там брал? Крохи. Вот у магов и не было повода всполошиться и заловить озорника.

Впрочем, совсем уж сильно я не расстроился. Если для восполнения утраченной магическими предметами энергии обходиться такими вот накопителями со стихиальной энергией, то уже о-го-го какая экономия выйдет. Да и удобно очень — не нужно в самое неподходящее время, как это обычно и бывает, метаться мага искать.

И загорелся я идеей немедля освоить эту самую трансформу энергий, хотя бес советовал бросить сию дурную затею — начинать обучение с самого сложного. Но я настоял на своем. И вышел из этого замысла один пшик. Ибо хочешь не хочешь, а сначала нужно осваивать азы. Пришлось сперва под руководством беса учиться ограниченному преобразованию ауры, дабы контролировать объем поглощаемой единовременно энергии. По сути, мне и не требовалось полное изменение ауры. Чтобы вычерпать дочиста имеющийся накопитель, хватало нескольких мгновений и прикосновения кончиков пальцев.

С грехом пополам я освоил за пару дней этот прием. Много проще изменить всю ауру целиком, пусть даже только поверхностную ее часть, как утверждает бес. Но тяжелее всего мне давалось не это частичное изменение, а немедленное возвращение поглощенной энергии в накопитель до того, как она подвергнется трансформе. Тут как не бился, а ничего не выходило. Приходилось наставнику моему рогатому браться за дело. Да и у него не получалось абсолютно всю энергию вернуть обратно в кристалл.

А потом мы плюнули на некоторые потери. Не убудет. А убудет, так еще достанем. Польза-то от этой неуступчивости моего тела тоже была. Небольшой приток энергии действовал на меня, как глоток воды на истерзанного зноем путника, моментально прибавляя сил, и позволял какое-то время словно на крыльях летать. Что я и использовал в тренировках, добившись наконец от своего учителя фехтования скупой похвалы. И при этом я без какого-либо вреда для себя увеличил вечерние нагрузки почти вдвое!

Опомнился лишь на седьмой день, когда выяснилось, что один накопитель мы вычерпали подчистую, а второй до половины. По чуть-чуть брать будем, ага. Вот и добрались. А когда удастся вернуть накопители в исходное состояние, неизвестно. Понятно, что не раньше, чем Энжель вернется из своей поездки.

До сей поры мысли о ней я старательно отгонял, ибо хватило и одного раза, чтобы понять, чем это чревато. Стоит только начать мечтать о каких-нибудь милых глупостях в отношении златовласки, как тут же объявляется суккуба. И все портит… Да и учеба меня сильно увлекла. Но тут я вспомнил и об Энжель, и о приобретенных у нее перстнях, коими надо бы заняться. Не зря же я их приобретал? Если не удастся восстановить заклы, то надо хотя бы разрушить их окончательно и провести побрякушки через таможню как обычные украшения.

Однако воплотить в жизнь эту идейку мне не удалось. Сначала с утра какая-то морось с неба сыпать начала, испортив настроение и отвратив от работы с магическими предметами на причале, потом тьер Свотс с проверкой приперся и вообще не до перстней стало. И степняки еще эти… Им хоть дождь, хоть снег — все одно овец своих мерзких гонят!

К вечеру я был уже уставший, как не знаю кто, мокрый, как мышь, и злой на весь свет. А особливо на некоторых служащих Охранки, которые устроили тотальный шмон на таможне и облазили все уголки. И что им неймется? Неужели не могли выбрать день попогожей?

В конце концов служащие Охранки убрались, но у меня уже не было ни сил, ни времени на обучение и работу с перстнями. Все: и я, и стражники, и паромщики — отправились в трактир отогреваться. А после сытного ужина уже совсем ничего не хотелось, кроме как лечь спать.

С утра я мог вновь наблюдать заезжающую во двор таможни карету с эмблемой Охранной управы на боку.

— Что-то они зачастили, — заметил стоящий рядом со мной десятник.

— Угу, — поддержал я, преисполнившись самых дурных предчувствий. Неспроста это все, неспроста… И украдкой покосился на левую руку — не слетел ли там случаем морок с колечка.

Совсем мне не до развития своих способностей стало — я пристально следил за служащими Охранки и пытался понять, что им опять понадобилось на таможне. Говорить прямо они не хотели, ссылаясь на плановую проверку.

Но правда сама вылезла наружу, когда прибыл караван тьера Дивэйна и я увидел, с каким энтузиазмом серомундирники взялись учинять досмотр купцу. Вот кого они, оказывается, поджидали. А плановая проверка таможни — это нелепая отговорка.

Досмотр каравана в этот раз растянулся вдвое против прежнего. Все, абсолютно все вытаскивалось из фургонов и проверялось на предмет соответствия заявленному списку и наличия запрещенных к ввозу товаров. А особое внимание было уделено Энжель и ее саквояжу. Сначала посмотрели, как я провожу проверку магических предметов, сличаю украшения и заполняю декларацию, а потом сами все это дело повторили. Все перепроверили в присутствии мага, коробку с украшениями осмотрели на наличие тайников, а потом еще задавали Энжель всякие каверзные вопросы. Но так и не нашли, до чего докопаться, и, натянув на лица любезные улыбки, извинились перед эйрой за причиненное беспокойство. Служба, мол, что поделаешь…

Не знаю, как Энжель, а я не поверил во весь этот фарс. Никакого сожаления по поводу доставленных неудобств и задержки каравана серомундирники не испытывали. Растревожили людей и довольны. Да и тьер Свотс в конце все же признался, что никаких поводов для столь тщательной проверки у них не было. Так, для острастки ее провели. Чтобы торгашам глупые мысли случайно в голову не приходили. А если бы и приходили, то они их гнали бы тотчас прочь.

Я вздохнул с облегчением после этого признания ун-тарха. Вон оно как, выходит. Действительно рабочий момент. А я даже смотреть лишний раз в сторону Энжель опасался, чтобы не выдать себя…

После этого настроение у меня быстро пошло вверх, и я все чаще поглядывал на небо, с нетерпением поджидая того счастливого момента, когда закатится солнышко и вступит в свои права ночь. Конечно, из-за этой дурацкой проверки уговориться о чем-то с Энжель мы не смогли, но мне так хотелось верить, что это не отвратит ее от посещения моей скромной обители сегодня же вечером.

И я не ошибся. Она пришла. Едва переступив порог, сразу же бросилась мне на шею и страстно поцеловала, прелесть моя. Жаль, очень быстро отстранилась, смутившись своего проявления чувств.

— Как у тебя дела, Кэр? — поинтересовалась она.

— Неплохо, — ответил я, продолжая непроизвольно облизываться, так мне понравился вкус ее губ. — А у тебя как?

— Тоже неплохо, — подарила мне девушка искреннюю улыбку и похвасталась: — Я того жулика, что продал мне перстеньки, встретила и компенсацию с него стребовала! Половину от уплаченной суммы!

— Это правильно, — одобрил я. — Нельзя всяким мошенникам позволять наживаться. Поднимемся ко мне? — Я подал ей руку.

Она не отказалась. Да это и понятно, не зря же опять тащила с собой мешочек со всякой всячиной для нашего совместного ужина.

И вновь мы сидим у стола, пьем вино и болтаем о всяких пустяках. Казалось бы, все глупо и до боли банально. А на душе праздник… Ибо эта восхитительная девушка, на которую я нет-нет да бросаю обожающие взгляды, — моя невеста… Почти жена… Самый близкий в этом мире человек…

Меня захлестнуло такое умиление, что я чуть не выдернул Энжель из-за стола, чтобы обнять, прижать к себе покрепче и целовать, целовать… Наверное, от выпитого так расчувствовался. Хорошо, хватило ума сунуть руку в карман, прикоснуться к лежащему там кристаллу и поглотить немного стихии Света. Это взбодрило и мысли малость в порядок привело. Да и с вожделением стало легче бороться. Мне это только на руку, так как повторения своего прошлого безумия я не хотел. А то Энжель совсем во мне разочаруется.

Трезвым взглядом все видится иначе. Например, я сразу заметил, что чем меньше в бутыли остается вина, тем напряженнее становится Энжель. Очевидно, не давало ей покоя осознание того, что неизбежно последует за окончанием нашего позднего ужина. Чтобы она не изводилась понапрасну, я решил не затягивать с этим делом. Для начала с невинным видом высказал предположение, что на табурете, наверное, жутко неудобно сидеть. А когда ничего не заподозрившая Энжель кивнула, подтверждая мое предположение, немедленно увлек ее на мягонькую кровать, не обращая внимания на лепет спохватившейся девушки, желающей убедить меня в том, что и на табурете ей в общем-то было хорошо. Но эти глупости я враз пресек, просто задав коварный вопрос, дескать, не хочет ли она сказать, что на табурете ей сидеть приятнее, чем у меня на коленях. Пользуясь растерянностью притихшей Энжель, подлил вина в ее кубок и предложил выпить на брудершафт. А где один поцелуй, там и другой… Уж против них Энжель нисколечко не возражала! Ибо целовала меня хоть и не очень решительно, но так нежно, так чувственно… Мне страсть как захотелось тотчас повторить прошлое безобразие — вытряхнуть из платья этого миленького лисенка и… и…

Я сдержался, хотя едва зубами не заскрипел от невероятного напряжения. Стерпел. Не стал накалять обстановку, пока удовольствовавшись доступной близостью Энжель и чувственными поцелуями. К чему-то более серьезному не переходил, пока не ощутил, что юная леди заметно расслабилась, видя, что ничего страшного с ней не происходит. Не дрожит уже, а потихоньку откликается на поползновения моих наглых лап. И потерю платья без слез пережила… Хотя румянец с ее лица после этого не сходил. А может, тому виной были мои ласки… Ведь теперь настало полное раздолье и ничто не мешало покрыть тело Энжель поцелуями хоть все целиком. Я старался сильно не увлекаться, чтобы не смущать ее чересчур.

Но решительных поползновений в сторону последнего бастиона благочестия девушки я не совершал. Ее трусики оставались неприкосновенны, хотя мне и очень хотелось их самым решительным образом сорвать. Просто ужасно хотелось… Однако я из последних сил держался.

Энжель, видимо, поняла, что от нее ожидается непосредственное участие в процессе собственного разврата. Тихонечко вздохнув, она прикусила губку и стянула с себя трусики. Замерла, не смея поднять на меня глаз. И, очаровательно покраснев, смущенно спросила:

— А сапожки, значит, не надо снимать?..

— Сапожки? — Я перевел удивленный взгляд на замечательные ножки Энжель. А когда рассмотрел ее обувь и вспомнил, что в прошлый раз, охваченный азартом, я не удосужился оную с девушки снять, меня бросило в жар. — Ах, сапожки… Можешь не снимать, если не хочется, — чтобы скрыть свое смущение, тут же великодушно разрешил я.

Энжель, чуть подумав, все же сняла обувь. Умница. Оставшись теперь совсем уж без ничего, она забралась с ногами на кровать. Легла навзничь, сведя ноги вместе и прижав руки к бедрам. Глаза крепко зажмурила. Выдохнула:

— Я готова… — И тут же снова прикусила нижнюю губку.

— Энжель, — ласково сказал я, устроившись рядом и осторожно погладив ее по груди. — Не нужно переступать через себя… Если тебе этого пока не хочется, то вполне можно погодить с развитием столь серьезных отношений…

— Но, Кэр, ведь ты этого хочешь! — осторожно приоткрыв один глаз, с удивлением посмотрела на меня девушка. — Как я могу тебе отказать?! — После чего, нахмурив бровки, сокрушенно произнесла: — И голова у меня совсем не болит…

— Как хочу, так и перехочу, — пожал я плечами, делая вид, что ну совсем не жажду немедленно овладеть лежащей передо мной девушкой. — Если ты этого не желаешь.

— Ага, перехочешь, — недоверчиво посмотрела на меня Энжель. — А почему тогда ты смотришь на меня таким голодным взглядом, что мне начинает казаться, будто ты вот-вот набросишься на меня и съешь?

— Да пойми же, желание должно быть взаимным, — терпеливо пояснил я, лаская девичью грудь, от которой мне никак не удавалось оторвать непослушную руку.

— Но оно и есть взаимное! — поспешно уверила меня Энжель. — Как я могу не желать своего жениха?!

— Ладно, закрой глаза, — сдался я.

Что юная леди и поспешила сделать. Но моих решительных действий не дождалась — лишь нежных ласк. Ведь мне хотелось, чтобы Энжель тоже получила удовольствие, а не только я… А значит, надо сначала завести ее, а потом уж и…

Чувственная игра, которую я устроил при помощи пальцев и губ, помогла. Моя невеста в конце концов перестала изображать из себя неподвижную статую и начала отзываться на ласки, подаваясь навстречу моим рукам. А затем и вовсе расчувствовалась и давай меня обнимать-целовать.

Проявленный девушкой энтузиазм сломал последнюю преграду в моем разуме. Больше я себя сдерживать и контролировать не смог. Все мысли просто испарились из головы, и я погрузился в пучину удовольствия.

Мощный всплеск наслаждения в этот раз не отрезвил меня настолько, чтобы я сразу пришел в себя. Для этого понадобилось время, по прошествии которого я обнаружил себя лежащим на спине, а Энжель — прильнувшей к моей груди. Девушка, так же как и я, бурно дышала. Улыбнувшись, я погладил ее по голове, и она встрепенулась. Тут же засуетилась и отстранилась. А еще через мгновение выпорхнула из постели и принялась одеваться. И только полностью облачившись, успокоилась и облегченно вздохнула.

Сначала я не понял, отчего она развела такую суету. А потом посмотрел в окно и обнаружил, что небо уже начинает сереть. Рассвет близится.

— Это что же, мы так заигрались, что и не заметили, как ночь пролетела? — вслух удивился я и встал с кровати, чтобы тоже одеться.

Энжель ничего на это не ответила. Она вообще, похоже, не услышала вопроса. Была занята. Уставившись на измятую нами постель с невероятно задумчивым видом, застыла, как изваяние. Только губы тихонечко шевелились. Напрягши слух, я смог разобрать, что она там бормочет себе под нос.

— Что-то в этом определенно есть… — прошептала она едва слышно. Метнув в мою сторону быстрый взгляд, вдруг обнаружила, что я с интересом к ней прислушиваюсь, и залилась краской. Помялась немного и сказала смущенно: — Спасибо, Кэр… В этот раз мне понравилось много больше…

— Будет еще лучше, — тут же заверил я ее и, подойдя, поцеловал.

На этом нам, увы, и пришлось расстаться. Энжель нужно было срочно возвращаться в Остмор. Ведь с рассветом ее маскировка станет бесполезной.

А в целом ночка удалась на славу. Я весь день ходил счастливый и умиротворенный. И даже надоевшая работа не смогла испортить настроение. Как можно поддаться унынию, если точно знаешь, что вечером вновь придет в гости юная леди? С которой мы будем играть… А еще она принесет стихиальные накопители, которые я ей всучил перед уходом, попросив восполнить растраченную энергию. Будет мне занятие на всю грядущую декаду.

День пролетел очень быстро. Я и не заметил за служебными заботами, как это случилось. Наступил вечер. И явилась моя прелесть… Накопители, конечно, принесла. Ну и без вина и закуски не обошлось. Прямо-таки традиция у нас уже какая-то сложилась.

А после ужина я позволил, наконец, себе оторваться… Энжель уже не боялась того, что случится, поняв, что это только в первый раз — так, а после много слаще. Это и позволило мне по-настоящему порезвиться с ней. Предаться порочной страсти… Которая настолько захватила меня, что я опомнился, лишь когда девушка сильно вздрогнула подо мной всем телом. Раз, другой, третий. И обмякла, закатив глаза.

— Энжи?.. — неуверенно вопросил я.

Она не отозвалась, чем до крайности меня встревожила. Я подул ей в лицо, похлопал по щекам — никакой реакции. Я переменился в лице и бросился щупать ей пульс. Но в этот миг она очнулась и непонимающе уставилась на меня. Облизнула пересохшие губы и хриплым голосом вопросила:

— Что это было, Кэр? Я словно воспарила на небеса… А потом взорвалась…

— Ну такое у девушек бывает, — облегченно вздохнув, сказал я, не став говорить, правда, что сознание они при этом обычно не теряют. Не хотел пугать.

— Это… Это было здорово… — мечтательно прошептала девушка.

Но повторить сию минуту свой полет на небеса отказалась, отговорившись тем, что ей сейчас не хватит сил вновь пережить такое. Хотя, может, и правду сказала… Жаль только, что сразу ушла, хотя до рассвета было еще часа два. Можно ведь было хотя бы просто посидеть, поболтать…

«А не такая она и дура, — уведомил меня бес, когда я проводил до двери невесту. — Сообразила ведь, к чему все идет».

«И к чему же?» — осведомился я, вопросительно поглядев на него.

«К тому, что ей вряд ли удастся вырваться живой из твоих лап, если промедлить еще немного и не удрать!» — брякнул бес и заржал, гад.

«Да иди ты!» — сердито буркнул я в ответ на эту подначку. Нахмурился, призадумавшись, но тут же досадливо мотнул головой. Нет, не могла Энжель так подумать, врет все мерзкая нечисть.

С чистой совестью я отправился спать. Ведь пара часов у меня еще есть. Значит, надо провести их с пользой. Хотя лучше бы, конечно, с девушкой…

Моя ненасытность немного меня озадачила, но я списал ее на долгое воздержание и исключительную привлекательность Энжель. Вот если бы мы виделись почаще, то я бы, наверное, не набрасывался так на нее. Впрочем, ничего. Скоро закончится моя служба, и будет златовласка целиком и полностью моей. Каждый день. А лучше два раза в день… Или даже три…

С этой счастливой мыслью я облизнулся и уснул. Да так крепко, что едва не проспал. На службу пришлось впопыхах собираться, не умывшись и не побрившись. Но кристалл-накопитель и один из перстней я все же не забыл с собой захватить. Все равно никаких событий, кроме отъезда Энжель, не намечается. Значит, будет время поработать со стихиальными энергиями под руководством беса.

Княжна Мягкенбок в этот раз умудрилась украдкой помахать мне рукой на прощание, а я, скотина, не смог воссоздать ее прелестный облик уже через час. Рассыпалась перед глазами картинка. Вот суккубу представить — это запросто, а невесту — никак. Меня даже зло взяло — вот ведь гадский бес! Что же мне теперь, до скончания веков обольстительным образом Кейтлин терзаться?! Прибил бы гаденыша!

Будто почувствовав мои злодейские помыслы в отношении его шкуры, бес тотчас предложил разобраться с перстнями. И я поостыл. Как ни крути, а полезен поганец. Пока…

Но в этот день мы так и не довели до ума магическую побрякушку. Только изучили ее, определив наличие заклинания «Огненный шквал». Ну это целиком заслуга беса. Я же плетения на вид опознавать не могу. Да и вообще не видел их никогда раньше, только схематичные построения в книгах разглядывал. Оттого целую четверть часа дивился на мерцающую огненную паутинку, упрятанную внутрь опала.

И на этом все. Дальше пришлось мне осваивать создание внешних энергетических каналов. Ох и сложная же это оказалась задачка… Наверное, такая же трудная, как научиться ушами шевелить. И главное, я же мог легко и совершенно непроизвольно создавать эти самые каналы. При попытке слияния с какой-нибудь стихией они возникали сами собой, окутывая кокон ауры густой бахромой. Но слушаться меня образовавшиеся энергетические нити не хотели.

Два дня бес наущал меня, не покладая лап, пока не добился результата и я не смог сформировать исходящие из кончиков пальцев энергетические каналы. Пусть коротенькие совсем, но зато не рыскающие из стороны в сторону в поисках источника энергии.

Я сразу же взялся за перстень. Сконцентрировался и прикоснулся алыми нитями к дрожащей паутинке заклинания, к тем точкам, которые указал бес. И через миг огненная паутинка исчезла.

«И что теперь?» — недоуменно поинтересовался я у своего рогатого наставника.

«И все! — развел тот лапами. — Нечего было энергию в себя тянуть!»

«Да я не тянул ничего!» — запротестовал я.

«А куда тогда энергия из магической структуры делась?» — съехидничал хвостатый.

«Ладно, — огорченно вздохнул я, поняв, что некого винить в неудаче, кроме себя. — В следующий раз постараюсь получше концентрироваться».

И сдержал свое слово. Огненная паутинка во втором перстне не погасла, когда я к ней прикоснулся. И не потухла, когда я начал потихоньку насыщать ее перекачиваемой из накопителя энергией. Прямо отлично все шло, пока бес не заорал мне на ухо: «Бросай его!»

Перепугал, скотина. Я дернулся и отбросил от себя перстень, даже не подумав, куда его кидаю. А оказалось, прямо в реку. Но не успел я осознать, какую глупость совершил, и перевести злой взгляд на беса, как глухо ухнуло и вздыбилась река, выбросив на пять ярдов вверх белопенный столб воды. Волной захлестнуло причал. С упавшего вниз водяного столба нам тоже немало брызг перепало. Досталось даже стоящим возле стиарха стражникам, что уж говорить обо мне — вымок до нитки.

«Что это было, бес?!» — Я ошарашенно взирал на успокаивающуюся Леайю.

«Закл дестабилизировался. Бывает», — лаконично ответил бес.

«Бывает?! — возмутился я. — А раньше ты мне об этом не мог сказать?!»

«А я думал, ты знаешь, из-за чего маги не любят работать с угасающими заклинаниями», — выкрутился бес.

«Из-за того, что сложно очень!» — буркнул я, припомнив объяснение этому в одной из прочитанных книг.

«И опасно, — добавил рогатый. — Но кто же захочет признаться, что боится такой ерунды? — Он легкомысленно махнул лапкой. — А чего тут бояться? Ну взорвется какой-нибудь магический предмет в руках, и что с того? Проблема, что ли, новые руки вырастить и глаза?»

«Ну ты и…» — Невольно покосившись на свои руки, я не нашелся, как охарактеризовать беса.

«Да ладно тебе дуться, — миролюбиво протянул рогатый. — Я же тебя вовремя предупредил».

Сказать бесу все, что о нем думаю, и о его столь запоздалых предупреждениях я не успел. На пристань столько народу сбежалось — не протолкнуться. И всем интересно, что здесь только что случилось.

— Так, быстро все расходимся, нет здесь ничего интересного! — скомандовал я и брякнул: — Рыбу мы здесь ловим! — указав на пескаря, вынесенного на причал волной.

Никто, конечно, не поверил, но расходиться начали. Больше-то ничего интересного не происходило. А я объяснять ситуацию не желал. Из-за приключившегося расстройства. Я же только что грохнул впустую годовое жалованье кельмского стражника!

Правда, начальству на следующий день все же пришлось ответить. Но за ночь я придумал удобоваримую версию о нестабильном стихиальном накопителе. Вроде как взял он и обжег меня ни с того ни с сего, когда я тренировался в обнаружении магических эманаций. А будучи выброшенным в воду, злосчастный кристалл еще и взорвался. Тьер Свотс, похоже, мне поверил, ведь ему было известно о моем даре. И ничего подозрительного в том, что я взялся его развивать, не было. Да и о капризности магических накопителей легенды ходят. В общем, прокатило.

Еще пару дней после этого я только накопителями и занимался. А потом решился. Заранее предупредил беса, что ему точно хана, если не удосужится предупредить о какой-нибудь гадости вовремя. Просто мне страсть как хотелось научиться делать хоть что-то полезное с помощью своего дара. Хоть что-то…

Так мы вновь подступились к огненной паутинке. Осторожно, с расстановкой все сделали. Вернее, я делал, а бес направлял, пока мерцающая структура закла не напиталась энергией и не налилась ярким огнем. Почти целый накопитель пришлось на это дело ухнуть. Действительно, не очень емкие оказались кристаллы кварца, правду говорила Энжель.

«Ну что скажешь?» — поинтересовался я у беса, любуясь на дело рук своих — яркую упорядоченную структуру и не думавшего разрушаться заклинания.

«Повезло, — снисходительно высказался бес. — Обычно с такими древностями шансы пятьдесят на пятьдесят. В смысле либо удастся обновить закл, либо нет».

«Жаль, больше нам ни на один перстень энергии не хватит, — огорченно заметил я, посмотрев на потускневший накопитель. — А то бы и остальные попробовали восстановить».

«Зачем они тебе? — лениво осведомился сидящий на перилах рогатый и с хитрым прищуром покосился на меня: — Дракона этим не возьмешь».

«А разбойников запросто, — парировал я. — Так что, думаю, мы без проблем загоним этот перстенек какому-нибудь купчине за хорошую сумму».

«Это дело!» — оживился бес и радостно потер лапки.

Да и я доволен был не меньше нечисти. Трата оказалась совсем не напрасной, даже за одного перстня мы хороший куш сорвем, а их еще три. Ну и перспективы тоже немало радуют. Так, глядишь, мы с Энжель целое семейное предприятие по скупке и перепродаже магических безделушек организуем.

Только я о своей невесте вспомнил, как она объявилась. Совсем недолгой была в этот раз ее поездка.

Едва увидев караван тьера Дивэйна, я враз забыл о всяких глупостях вроде учебы. Стал с нетерпением ждать встречи с невестой. И дождался. Паром причалил. Моя прелесть сошла на берег. Я быстро перекинул досмотр каравана на десятника и пригласил ее пройти в конторку. А там выпроводил опять сунувшегося следом тьера Дивэйна и остался с Энжель наедине. Чем та сразу и воспользовалась. Мигом перебралась с жесткого сиденья стула ко мне на колени, руками обвила шею и нежно поцеловала. Поздоровалась, значит… Ну дак я ж разве против?! Я всегда — за!

— Я так по тебе соскучилась, Кэр! — радостно прощебетала лучащаяся радостью Энжель.

— И я по тебе очень скучал, — признался я. И был вознагражден за это еще одним поцелуем, куда более продолжительным и вызывающе страстным.

— Ладно, хорошего понемножку, — чуть отстранившись, с лукавой улыбкой заявила Энжель и тихонько рассмеялась: — А то так ты забудешь взять с меня таможенную пошлину!

— Это точно, — подтвердил я, с трудом возвращаясь в реальный мир. И правда ведь, чуть не позабыл обо всем на свете.

— А я для тебя список приобретенных драгоценностей составила, — похвалилась Энжель и, не вставая, потянулась за своим саквояжем, вынудив меня этим движением придержать ее за талию, чтобы не соскользнула ненароком с моих коленей на пол. Тянуться-то ей далеко. Правда, вскоре девушка обрела устойчивое положение, придвинув саквояж к нашему краю стола, но руки с ее талии я все равно не убрал. На что златовласка только улыбнулась. Отщелкнув замочек саквояжа, достала из него исписанный с двух сторон лист бумаги и весело проговорила: — Вот.

— Ага, отлично. — Я быстро проглядел продемонстрированный Энжель список и попросил, не желая выпускать ее из объятий: — Достань, пожалуйста, анарх из второго ящика.

Леди мою просьбу выполнила. И даже проявила инициативу, видя мое явное нежелание заниматься скучными делами, когда рядом такая прелесть. Достав из саквояжа коробку с драгоценностями, она вытащила выдвижной ящичек и, отодвинув его в сторонку, поводила над ячейками с простыми драгоценностями активированным анархом. Его шар остался прозрачным.

— Удовлетворен? — вопросительно посмотрела она на меня. И тут же, нахмурившись, с напускной строгостью осведомилась: — А куда это твои шаловливые ручки ползут?

— Ну… — заговорщическим тоном протянул я, целуя девушку в шейку.

— Кэр, перестань! — ахнула Энжель, торопливо сдвигая вниз, на талию, мои руки, уже забравшиеся под ее коротенькую курточку. — Мы же не можем ничего себе позволить прямо здесь! Давай лучше побыстрее закончим с делами, я отвезу драгоценности в Остомор и вернусь, едва стемнеет!

— Да, ты права, здесь и сейчас не место и не время, — с сожалением вздохнул я и попытался успокоиться, взяв себя в руки. А так хотелось разложить этого премиленького лисенка прямо тут, на столе… Не передать! Но не поймут-с…

— Сумму пошлины я там в конце подбила, — сообщила Энжель и достала из саквояжа кошель. Развязав его, высыпала на стол приличную горсть золотых и серебряных монет. — Вот, тут столько, сколько нужно.

— Хорошо, — нисколько не усомнившись в правдивости заявления невесты, кивнул я, потершись носом о ее шейку.

— Сейчас я тебе кое-что покажу! — вдруг встрепенулась Энжель, делая вид, что не замечает моих ласк. Она вытащила из ячейки с обычными побрякушками пару брошей в виде жуков-радужников, которые в точности как настоящие переливались всеми цветами радуги, выложила их на стол и умилилась: — Посмотри, Кэр, правда ведь прелесть?

— Ага, — легко согласился я. На самом деле превосходная работа. Жук-радужник вышел как живой. Даже не верится, что он из металла, камешков и эмали.

Протянув руку, я покачал перевернувшегося на спину жука, любуясь переливами пластинок на его брюшке.

— На эти броши выпиши мне, пожалуйста, сопроводительный документ, — продолжила Энжель. — Я их отправлю своим знакомым в Аквитанию. Порадую их.

— Хорошо, — кивнул я. И резко отдернул руку от броши-жука, ощутив укол пронзительного холода. Ничего не поняв в первый миг, нахмурился и пробормотал: — Что за… — и вновь коснулся спинки жука. Опять ощутил укол необычного холода. Такого, что казалось, будто он пронизывает до самых костей.

— Кэр, ты чего? — удивленно вопросила Энжель, когда я принудил ее подняться с моих коленей и отодвинуться в сторонку.

— Что за заклинание висит на этих брошках? — отрывисто бросил я, доставая из стола анарх.

— Ничего на них не висит. Это простые украшения. Я же при тебе их из ячейки с обычными драгоценностями доставала, — довольно резко высказалась юная леди, явно задетая проявленным мной недоверием, и добавила веский аргумент, наблюдая за моими действиями: — И анарх вон не реагирует.

— Да, анарх ничего не показывает, — согласился я, откладывая его в сторону. — Но какая-то магия в этих брошках все же есть.

Недолго думая я взял подозрительного жука в левую руку и вооружился ножом для писем. Вставив лезвие меж неплотно сомкнутых крылышек, попытался их раздвинуть.

— Кэр, что ты делаешь?! Ты же его сломаешь! — возмутилась девушка и попыталась воспрепятствовать творимому мной варварству. Но не успела…

С легким щелчком крылышки раздвинулись в стороны, и из оказавшегося полым жучка на столешницу выпал антрацитово-черный камень… Размером с лесной орех. А шар лежащего неподалеку анарха быстро потемнел…

«Ой, что это?! — глумливо вскричал с интересом наблюдавший за происходящим бес. — Неужели эта хитренькая лисичка промышляет контрабандой?!»

«Замолкни!» — отрывисто бросил я и обратил вопросительный взор на саму рыжеволосую девушку, нервно теребившую выбившийся из-под шляпки локон.

— Прости, Кэр, прости! — покаянно выговорила Энжель. Ее глаза наполнились слезами. — Я не хотела, чтобы так вышло, — потерянно прошептала она. — У меня просто не было другого выхода, Кэр… Я так много должна… И если не начну немедленно выплачивать, меня ждет долговая кабала…

— Но почему ты мне об этом не сказала? — с досадой вопросил я. — Мы ведь уже почти одна семья. Как можно скрывать такие вещи от близкого человека?

— Я дура, да? — всхлипнула Энжель и призналась: — Я просто побоялась все разрушить… Испугалась, что ты разочаруешься во мне… Меня просто в ужас приводит мысль, что всему тому замечательному, что между нами случилось, придет конец…

— Ладно, Энжель, я тебя понимаю. — Меня растрогало искреннее признание моей невесты, однако это не помешало строго предупредить ее: — Но больше никогда так не делай! Хорошо? А то ведь если не доверять самому близкому человеку в этом мире, то кому тогда вообще верить?

— Да-да, Кэр, я больше никогда! — с жаром заверила Энжель и, расплакавшись на радостях, покрыла мое лицо поцелуями.

— Ну-ну, успокойся, все хорошо, — ласково прошептал я на ушко всхлипывающей девушке, вновь очутившейся у меня на коленях.

В ответ на это она на мгновение крепко ко мне прижалась, словно боясь, что я исчезну из ее объятий.

— Значит, ты не откажешься из-за этого от меня? — отстранившись, робко уточнила Энжель и затаила дыхание, ожидая моего ответа.

— Нет, конечно! — возмутился я. — Как тебе вообще такая мысль в голову могла прийти?!

— Да, это было глупо… Но я так боялась… — шмыгнув носиком, виновато улыбнулась Энжель. Не сводя с меня взгляда, медленно склонилась, осторожно прильнула к моим губам и, не встретив сопротивления, с чувством поцеловала. А потом я ее. Ибо понравилось. Очень.

— Мм… Ты просто прелесть!.. — не удержался я от восхищенного возгласа.

— А что с этими безделушками?.. — спросила Энжель, бросив на них осторожный взгляд, когда, по ее мнению, мы вдоволь нацеловались.

— Да ничего, — пожал я плечами. — Выбросим в Леайю.

— Что?! — ошарашенно похлопала глазами Энжель и нерешительно попыталась возразить: — Но…

— И никаких «но»! — строго прервал я ее и добавил уже помягче: — Ни ты, ни я никогда не будем связываться с подобной гадостью, созданной путем жертвоприношений. Будь в жуках что-то иное, просто вернули бы. А так…

— Но, Кэр, как ты не понимаешь, мне же не простят утрату столь ценных камней! — снова собралась расплакаться Энжель. — Ты не знаешь, какие это страшные люди!

— Неважно, разберемся.

— Кэр… — умоляюще посмотрела на меня златовласка. — А может, не надо?.. Ну отвезу я эти камни один раз… Отдам, и все… И больше ни-ни! Клянусь!

— Нет, — упрямо мотнул я головой и ласково проговорил, поглаживая Энжель по напряженной спинке: — Успокойся, милая, все будет хорошо. Никто тебя не обидит. Обещаю. А все эти страшные люди… Пусть катятся к демонам! И не таковских видали!

— Но, Кэр… — Энжель еле сдерживала рыдания. — У них же мои долговые расписки… Ведь ничегошеньки нельзя будет сделать, если с ними обратятся в суд… — Переменившись в лице, она судорожно сглотнула и потерянно прошептала: — Или… Или… Неужели ты хочешь, чтобы я оказалась в борделе?..

— Сдурела?! Как ты могла о таком помыслить?! — встряхнул я свою невесту и, чуть остыв, осведомился: — Сколько ты должна?

Энжель с молчаливой мольбой взирала на меня, то и дело утирая со щек градом катящиеся слезы.

— Больше пяти тысяч… золотом… — издала она горестный всхлип.

— Ну все не так страшно, — тут же успокоился я. — Эту проблему мы точно решим. Так что бросай плакать.

— Но где мы возьмем такие деньги? — возразила Энжель, и не подумав перестать лить слезы.

— Премию я скоро получу, — лаконично поведал я. Раньше-то не говорил, не хотел хвастать. Да и поверье такое бытует, что о премии лучше зазря не трепаться — чтобы не спугнуть.

— Премию?! Такую большую?! — От потрясения Энжель аж ротик приоткрыла.

— Да, — подтвердил я. — Так что не волнуйся, оплатим мы все твои долги. — И сгреб со стола брошки. — А эту дрянь мы с тобой сейчас пойдем и выбросим в реку!

— Кэр, Кэр, не надо! — вцепившись мне в руку, умоляюще протянула Энжель и предложила: — Давай все хорошенько обсудим!

— Энжель, помнишь, ты сказала, что доверяешь мне? — припомнил я своей невесте ее слова. — Так положись на меня и сейчас — я знаю, что делаю.

— Значит, нет? — поникла девушка.

— Нет, — твердо сказал я и тут же издал возглас, ощутив болезненный укол в шею. Я изумленно посмотрел на отведшую руку Энжель, в которой была зажата обычная булавка. — Что ты… — начал я, но договорить не смог — горло перехватило. А следом какое-то онемение охватило и все мое тело.

— Ну вот, взял и все испортил! Глупый мальчишка! — с неприкрытой досадой высказалась Энжель. Вытянув из рукава платья кружевной платочек, она принялась аккуратно вытирать слезы. После чего внимательно посмотрела на меня и снисходительно молвила: — Хотя и довольно миленький, надо признать…

Поднявшись с моих коленей, девушка на какое-то время исчезла. Не в буквальном смысле, просто поле моего зрения сузилось до невозможности. Теперь я словно через узкую щелочку на мир взирал. И звуки до меня доносились приглушенно, как будто я был укрыт толстым пологом…

В следующий раз я увидел Энжель, когда она подошла к столу с противоположной стороны и с упреком спросила:

— Ну и что мне теперь прикажешь делать? Не мог раньше о такой чудесной премии сказать? Я бы тогда еще поиграла… — Осуждающе покачав головой, она бросила на меня сердитый взгляд и решительно заявила: — Так, ладно, достаточно разговоров. Действовать надо, пока никто сюда не заявился.

Кивнула, вроде как одобряя свои планы, и взялась за дело. Короб с драгоценностями быстро собрала и упрятала в саквояж, а выпотрошенный из брошки-жука черный камень сунула в кармашек штанов. Взяла анарх в руки, деактивировала его и бросила на место, в ящик стола. Затем как ни в чем не бывало уселась ко мне на колени, да еще покрутилась немного, устраиваясь поудобнее, и быстро заполнила таможенную декларацию. Пришлепнула ее моей печатью и подмахнула пером. Улыбнулась, покосившись на меня, и, пересев бочком, обняла одной рукой за шею, а другой, с бумагой, принялась махать, подсушивая чернила. Чуть погодя аккуратно положила документ на стол, рядом с горкой монет, высыпанных из ее кошеля.

— И еще один штришок для полноты картины, — озорно подмигнула она. Поднялась, расстегнула мне поясной ремень и, малость повозившись, приспустила штаны. После чего отступила на шаг, полюбовалась на дело рук своих и удовлетворенно кивнула: — Надеюсь, этого окажется достаточно, чтобы твои дружки-стражники не бросились за мной в погоню, а решили прикрыть тебя и сначала разобраться в том, что здесь произошло. — Затем опять приблизилась и, с чувством сказав: — Прощай, милый Кэр, — нежно чмокнула меня в губы. Выпрямилась, погладила по щеке, проказливо улыбнулась, еще раз сказала «прощай», подхватила саквояж и была такова. Только дверь негромко хлопнула, закрываясь за ней.

«Ну что? — с нескрываемым ехидством осведомился бес, усевшись напротив меня на краешке стола. — Обжулила тебя эта хитрая лисичка? А я тебя предупреждал!» — с торжеством провозгласил он.

«Предупреждал», — прошептал я, испытывая настоящую душевную муку при мысли о том, что бес прав и Энжель — просто хитрая обманщица… Хотя ее поступок говорит сам за себя… Вот только уверовать в то, что мои глаза мне не солгали, никак не получается… Не может быть Энжель такой подлой негодяйкой. Этого просто не может быть! Последнюю свою мысль я почти выкрикнул. Вернее, попытался, а на деле издал лишь тихий хрип.

«Вот то-то же!» — воздел пальчик к небу рогатый, удовлетворенный признанием его правоты.

«Что со мной?.. Я умираю?..» — спросил я, чувствуя, что мое тело уже не то что немеет, а буквально каменеет.

«Да нет, — фыркнул бес. — Ты лишь парализован одним хитрым ядом».

«Значит, убить меня она не желала!» — немного воспрянул я духом. Хотя какой толк от этой обнадеживающей вести? Сейчас Энжель исчезнет, и больше я ее никогда не увижу… Не зря же она так попрощалась… Как при расставании навсегда…

«Похоже на то, — согласился хвостатый. — Только обездвижила на пару часов. — И с намеком протянул, хитро блеснув глазками: — Впрочем, это дело поправимое…»

«Ты можешь быстро снять с меня паралич?!» — В моей душе всколыхнулась надежда.

«Вне всяких сомнений, — важно ответствовал бес и, потерев лапки, радостно осклабился: — Паралич я с тебя мигом сниму. Но только в том случае, если ты дашь слово, что после того, как изловим лисичку, мы займемся этой дырой! Паром прямо с мерзкими овцами утопим, а поганую таможню — сожжем!»

«Даю слово», — без промедления согласился я на условия беса, даже не подумав, чем грозит его замысел. Не тот сейчас момент, когда можно торговаться…

Бес скакнул на радостях через голову и исчез, деловито пообещав: «Щас все сделаю!»

Не обманул. Сковавшее меня оцепенение начало мало-помалу ослаблять хватку. Сначала зрение восстановилось, потом я смог подвигать глазами, шевельнуть рукой. И пяти минут не прошло, как ко мне в достаточной мере вернулась способность двигаться. В первую очередь я, разумеется, натянул штаны и поясной ремень застегнул. Выбравшись из кресла, пошатываясь, двинулся к двери.

«Что, вот так и попрешься? — поинтересовался устроившийся на моем левом плече бес, едва я ухватился за дверную ручку. — И стреломет не захватишь?»

«А зачем он?» — остановившись, недоуменно покосился я на болтливую нечисть.

«Как — зачем?! — изумился бес. — Догоним эту наглую лису и пристрелим, как последнюю собаку!»

«Нет, она мне живой нужна», — помотал я головой.

«Может, ты ее еще и простишь, после того что она сделала? — съязвил откровенно ухмыляющийся рогатый. Придвинувшись поближе к моему уху, он жарко зашептал: — А давай тогда знаешь что?.. Давай ее твоим фамилиаром сделаем! Тогда и убивать не понадобится, ведь она будет принадлежать тебе душой и телом! Да и какие-никакие магические способности получишь! Кругом один профит!»

«Сначала ее догнать надо», — отмахнулся я от настырного поганца, которого хлебом не корми — дай какую-нибудь гадость выдумать.

Отворив наконец дверь, я выскочил из таможенной конторы… и сразу с порога навернулся, не удержавшись на ногах. Но не обратил на это никакого внимания. Поднялся и с максимально возможной скоростью устремился к трактиру. На миг только притормозил у фургонов тьера Дивэйна, отрывисто бросив:

— Где эйра Элис?

— Так она в город уже ускакала, — просветил меня один из обозников купца.

Я в общем-то в этом и не сомневался. Конечно, Энжель уже и след простыл. Не стала она дожидаться, когда я очнусь, — умчалась. Но удостовериться в этом все же стоило.

Окончательно избавившись от последствий паралича, я вихрем пронесся по двору и залетел в стоящую позади трактира конюшню. Чуть приоткрытые низкие ворота сразу настежь распахнул и, схватив висящую на стене уздечку, направился к гнедому.

— Буяна возьму, — коротко уведомил я обиходившего лошадей Джерома, отодвигая его к стене.

Быстро взнуздал коня и вскочил на него. Седлать нет времени. Надо во что бы то ни стало нагнать Энжель. Шанс ведь есть. Лошадь у нее из степных — выносливая, но не быстрая. К тому же уставшая за дневной переход. Так что должен я ее настигнуть на Буяне. Нет, не должен, а просто обязан…

Отставив позади Джерома, раскрывшего от удивления рот, я с места послал коня в галоп. За пару мгновений домчался до ворот и вырвался на простор, так и не поняв, что мне кричали вслед люди, уворачивающиеся от несущегося коня. Потом, все потом… Только бы догнать Энжель…

Буян меня не подвел — несся как ветер. И вскоре я увидел скачущую впереди, по дороге в Остмор, Энжель. Не так уж сильно она и оторвалась, как я боялся… Наверное, какое-то время потеряла, объясняя спутникам необходимость уехать, не дожидаясь их. Или не рискнула гнать лошадь, пока ее видят с таможенного двора.

Не иначе как почувствовав устремленный ей в спину взгляд, Энжель обернулась. Жаль только, не разглядеть, насколько сильно она удивилась, увидев позади меня… Одно ясно, никакого желания общаться со мной она не имела, так как тотчас принялась нахлестывать свою лошадь, понуждая ее скакать быстрей.

Но уйти в отрыв моей невесте не удалось — только сохранить дистанцию. Да и то ненадолго. Буян бежал чуть шибче лошади Энжель и постепенно нагонял ее. Однако слишком медленно… Беда ведь в том, что до Остмора не так уж и далеко. А там Энжель запросто может раствориться в многолюдной толпе — ей достаточно накинуть на себя морок, чтобы враз потеряться.

Тяжело осознавать тот факт, что златовласка может сейчас уйти, не утолив моей страстной жажды встретиться с ней. Не хочется даже думать о том, что это, возможно, все же случится, ибо от таких мыслей кошки на душе скребут. И остается лишь подгонять и подгонять коня, заставляя его мчаться еще быстрее. Проклиная при этом полмили, отделяющие меня от девушки.

Немного нагнать Энжель мне все же удалось. Как она вдруг придержала лошадь и отвернула в сторону с дороги, заставив меня возликовать. Ведь теперь ей точно не уйти!

Но радости я предавался недолго, так как увидел, отчего вдруг резко сменила маршрут юная леди — навстречу нам двигалась пятерка всадников, только что показавшаяся из-за взгорка. Разъезд конных егерей… Их весьма заинтересовали наши скачки. Едва завидев нас, они тут же придержали лошадей, и я заметил, как несколько раз у них в руках что-то блеснуло. Словно лучик света отразился от какой-то стекляшки.

Да, Энжель соображает быстро. Егерский разъезд обязательно задержал бы ее, чтобы выяснить, куда это она так несется и почему за ней гонится служащий таможни. Вот и свернула с дороги. Так у нее имеется хоть какой-то шанс затеряться меж этих впадин и взгорков, которыми изобилует прилегающая к Остмору местность.

Хотя теперь ей будет много сложнее… Егеря ведь тоже присоединились к погоне. Не оставили все как есть и не поехали дальше, а отправились наперерез Энжель, отсекая ее от дальних холмов.

Энжель еще раз сменила направление, двигаясь теперь чуть ли не перпендикулярно ведущей к Остмору дороге. А это было мне на руку. Ведь дистанция между нами благодаря ее маневру начала быстро сокращаться. Вот только егеря были еще ближе к моей невесте… И нагоняли ее, рассыпавшись полукругом, еще быстрей.

Думать о том, как буду разбираться со служивыми, я себе запретил. Решу что-нибудь. Потом, когда настигну Энжель. И спрошу у нее кое о чем…

Но как я ни гнал Буяна, егеря явно меня опережали. Не менее чем вдвое. А один так и вовсе уже был в полусотне ярдов позади Энжель.

И она это заметила… Блеснула молния, ударившая в ее преследователя. Я простонал сквозь зубы:

— Дура… Что ты творишь?!

Егерю-то ничего не сделалось — молнию поглотил окутавший его серебристый кокон. А вот намерения служивых эта выходка Энжель явно изменила. Если раньше это больше походило на простую погоню с целью задержать и выяснить обстоятельства дела, то теперь превратилось в настоящую охоту. Не стремясь более приблизиться к Энжель вплотную, егеря принялись стрелять по ней из стрелометов.

У меня сердце зашлось от ужаса, и я заорал во весь голос:

— Прекратите! Слышите?! Немедленно прекратите!

Но никто меня не услышал, как я ни надрывался…

Лошадь Энжель неожиданно запнулась и с ходу кувыркнулась через голову. Два раза. На бок упала и жалобно заржала, дрыгая ногами. Кто-то из егерей явно в нее попал… Хорошо, что не в Энжель! Но ей тоже неслабо досталось — вон как полетела вместе с лошадью кувырком! Мигом, наверное, весь дух вышибло, оттого и не встает.

А егеря и не подумали помочь ей подняться. Остановились в паре десятков ярдов от нее и наблюдают со стрелометами в руках. Ну да, может, так предписывает поступать какое-то егерское уложение…

Еще пыль не улеглась на месте падения всадницы, как я оказался там. Резко осадил коня и спрыгнул на землю. Кто-то из егерей что-то спросил у меня, но я не разобрал слов. Все мое внимание было поглощено Энжель, неподвижно лежащей на земле неподалеку от бьющейся лошади. Я склонился над ней, безучастно взирающей на облака, и легонько потряс:

— Энжель! Энжель!

Только она мне не ответила… Не обратила никакого внимания… Даже не перевела на меня взгляд своих голубых глаз… Ибо не было в них ни искры жизни…

— Как же так?.. — потерянно вопросил я, разглядывая внезапно ставшее таким холодным и отстраненным милое лицо.

— Таможня, что происходит? Кто эта девица? — властно спросили у меня. Обернувшись, я с удивлением увидел вопрошающего егеря с нашивками сотника. А еще один обнаружился прямо рядом со мной. Тот самый удалой стрелок, по чьей милости навернулась Энжель.

— Ах ты тварь… — При виде убийцы меня захлестнул вал невероятной злобы, такой, что глаза начал застить багровый туман.

Вскочив на ноги, я метнулся к мерзавцу и, схватив за уздечку его коня, резко дернул на себя. С такой силой, что у коня ноги подломились и он, пронзительно заржав, упал на колени. А егерь, не удержавшись в седле, скатился мне под ноги. Но недолго там пролежал. Сгребя левой рукой его мундир в области груди, я легко приподнял ошеломленного егеря. Поставил на ноги, отвел правую руку назад и прорычал:

— Ты. Мою. Девушку. Убил! — Я изо всех сил впечатал кулак ему в лицо и тупо уставился на клок плотного сукна, оставшийся в моей руке. Никак не доходило, что это и зачем это.

— Взять его! — донесся до меня сквозь вату в ушах чей-то приказ — похоже, сотника егерей…

Зря он что-то там вякнул. Волна всепожирающей ненависти захлестнула меня с головой, и я бросился к нему. Не побежал, а словно полетел. Сотник успел только еще раз крикнуть:

— Взять! — как я прыгнул вперед и, сгруппировавшись в прыжке, врезался плечом в его лошадь, сбив ее с ног. Но ей не так сильно досталось, как ее хозяину. Его я начал метелить ногами, хотя он уже после первого удара угомонился и не пытался сопротивляться.

Плечо ожгло холодом, который волной разнесся по всему телу. Багровая пелена, застившая глаза, немного рассеялась. Мыслить стало чуть легче. Оттого не стал я бросаться подобно зверю на нового обидчика, стрельнувшего в меня, а сорвал притороченную к седлу валяющейся рядом лошади баклажку с водой и запустил ее в стрелка. Бурлящая во мне сила и здесь не подвела — служивый не успел ни пригнуться, ни уклониться от летящего в него снаряда. Баклага врезалась ему прямо в лоб и просто вынесла из седла. Но это меня не остановило, ведь остались еще две мерзкие твари, чьей мучительной смерти я жаждал…

Я рванул к ближайшему ворогу, стремясь добраться до него прежде, чем он вновь взведет стреломет. Жаль только, второго злодея в этот момент выпустил из виду… А тот не растерялся и не преминул воспользоваться моим промахом, хладнокровно подстрелив меня в ногу. Я запнулся и полетел наземь. А когда вырвал из бедра льдисто-холодную стрелку и поднялся на ноги, получил еще одну — в левую руку, которой решил отмахнуться от летящего в меня снаряда. Впрочем, и это ранение меня не остановило. Движущая сила злобы и ярости была слишком велика, чтобы так вот отказаться от своих карательных планов в отношении убийц Энжель из-за какой-то ерунды. И я понесся дальше.

Жаль только, двигаться столь же быстро, как прежде, не получалось. Холод, этот проклятый холод, сковывающий все тело… Так тяжело преодолевать сопротивление заледеневших конечностей…

Еще от одной порции стрелок я попытался увернуться. Но ничего не вышло… «Слишком медл…» — успел подумать я, и свет померк перед глазами.

* * *

Из докладной записки главы остморского

отделения Охранной управы ун-тарха Свотса

…В результате первичного расследования выяснены следующие факты происшествия. Старший десятник Кэрридан Стайни без объяснения причин спешно покинул место службы и погнался за ранее отбывшей с таможенного поста эйрой Элис фон Мягкенбок. Эта погоня была замечена группой конных егерей, следовавших в то же время из Остмора с проверкой разъездов. Старшим группы, сотником Ульхом Гимарди, было принято решение вмешаться и разобраться в происходящем. Однако мирная попытка вынудить удирающую девушку остановиться привела к неожиданному результату — она атаковала магическим способом одетых по форме служащих. Из-за чего Гимарди отдал приказ о применении оружия. Одним из выстрелов (произведенным Жераром Бадье) была подранена лошадь девушки, что привело к ее падению. По трагической случайности эйра Элис свернула себе при этом шею. А прибывший на место событий последним Кэрридан Стайни впал по причине этого в неконтролируемую ярость. Как итог — Жерар Бадье и Ульх Гимарди получили тяжелейшие телесные повреждения и выжили только благодаря своевременно оказанной помощи. А Стайни был вырублен имевшимися у егерей стрелками с заклинаниями паралича и помещен под стражу…

* * *

Пробудил меня холод, пробирающий до костей. Невольно застонав, я открыл глаза и приподнялся на своем ложе. Мне стало еще холодней. Прямо до озноба. А все из-за того, что от этого неловкого движения с меня сползло тонкое шерстяное одеяло, которым я был укрыт. Хотя, может, и не поэтому меня так затрусило… Просто вспомнил я в этот миг, что же со мной приключилось. И это ужасное знание заставило меня бессильно рухнуть назад в свою ледяную постель и до крови прикусить губу.

Пролежал я так невесть сколько, глядя в потолок. В голове билась лишь одна мысль: «Энжель больше нет… Она ушла… Оставив меня терзаться вопросом — почему?.. Почему она так поступила?..»

В итоге какое-то оцепенение сковало мое тело, и я словно ушел в себя, не реагируя ни на что. Появление каких-то людей не заставило меня выйти из этого странного транса. Все пустое… То, что они там болтают, не имеет никакого значения…

Такая моя реакция не понравилась одному человечку, бесцеремонно разглядывающему и ощупывающему меня. Он сунул мне под нос какой-то флакон, отчего я подорвался со своего ложа и, вытаращив глаза, закашлялся.

— Ну вот видите, он действительно очнулся, — удовлетворенно проговорил целитель, обращаясь к своим спутникам, убирая в стоящий на полу короб флакон с убойно-вонючей гадостью.

— Значит, полностью оклемался? — уточнил пожилой серомундирник. — И в лекарском присмотре больше не нуждается?

— Именно так, — подтвердил целитель и, сдернув с меня одеяло, сообщил: — Раны, как видите, все затянулись практически без следа и ничто более не угрожает здоровью вашего подопечного. Конечно, последствия столь мощного магического паралича еще будут некоторое время сказываться на нем…

— Отлично, — перебил его собеседник. — А то наши столичные гости заждались уже. Как-никак вторая декада пошла, а дело не движется.

На этой оптимистичной ноте он закончил и, повелительно махнув рукой, выставил вон целителя и надзирателя, вооруженного короткой дубинкой. Да и сам удалился. Только каменная плита за его спиной заскрипела, отрезая мне путь к свободе.

— Вторая декада пошла… — потерев лоб, пробормотал я и тут же, горько усмехнувшись, прошептал: — Впрочем, какая разница…

С трудом поднявшись, я сел и огляделся. Увиденное не радовало глаз — вокруг сплошь камень. Даже вместо кровати каменная плита. Оттого, похоже, я и замерз весь… Хорошо еще какой-то сердобольный человек бросил тощий тюфяк с соломой на это ледяное ложе. Если бы не эта подстилка да не тонкое одеяло, я бы точно окочурился тут. В одних-то портках…

Что и говорить, не очень гостеприимная у серомундирников темница. Мрачная и холодная. И двери нигде нет. Лишь круглая дырка наверху стены слева от меня, через которую проникает свет.

Скрестив и крепко прижав руки к телу в попытке чуть отогреться, я прошлепал босыми ногами по ледяному полу к этой дыре и заглянул в нее. Поначалу довольно широкая, диаметром примерно два фута, она, уходя под острым углом вверх, переходила в конус. В верхней ее точке сквозь отверстие не пролезла бы и человеческая голова. Оттого те четыре скрещивающихся железных прута толщиной в человеческую руку, которые перекрывали наверху каменный лаз, выглядели явной насмешкой над желающими покинуть подземное узилище.

За спиной заскрипел камень. Обернувшись, я увидел медленно поднимающуюся вверх плиту.

— К стене! Руки за спину! — велел вошедший в камеру надзиратель, сжимая короткую дубинку в правой руке и кандалы в левой.

Я молча повиновался. Хотя и глупо все это. Я же едва хожу и никакой опасности не представляю, чтобы так меня остерегаться. Но с тюремщиками все равно лучше не спорить…

Зазвенела цепь, и хладное железо коснулось моих запястий. А затем и лодыжек.

«Заковали в кандалы, как особо опасного преступника какого-то! — раздраженно подумал я, но тут же поник: — А кто я еще, после того что натворил?»

Позвякивая цепью, соединяющей ножные и ручные кандалы, я вышел из камеры и пошлепал по коридору, подчиняясь указующим тычкам надзирателя.

К моему удивлению, вскоре мы начали подниматься по лестнице, а не остались на подземном этаже темницы, где, несомненно, располагается и допросная. Меня отвели в неприметный кабинет на втором этаже управы. В такой светлый, что я тотчас зажмурил глаза, едва очутился в нем.

— Что, забыли, как солнышко выглядит, тьер Стайни? — весело осведомился кто-то таким знакомым голосом.

— Тьер Кован?! — проморгавшись и удостоверившись в том, что слух меня не обманывает и передо мной действительно мой старый знакомец — высокопоставленный служащий Охранки, втравивший меня в сомнительную авантюру с конвоированием до столицы Энжель ди Самери, я удивленно уставился на него. — Вы откуда здесь?..

— Да вашими заботами, тьер Стайни, вашими заботами, — усмехнулся он и радушно предложил, отодвигая стоящий у массивного стола стул: — Да вы присаживайтесь. В ногах правды нет.

Мой отказ явно не предполагался, так как Кован сразу же сместился в сторону, а надзиратель подтолкнул меня к стулу и усадил на него. Не удосужившись, однако, снять с меня кандалы.

— Освободи его и выйди, — коротко приказал моему сопровождающему ас-тарх, устраиваясь в кресле с другой стороны стола. И задумчиво уставился на меня. Смотрел и молчал, пока надзиратель возился с кандалами. А едва тот покинул кабинет, спросил: — Так, значит, тьер Стайни, вы все же поспособствовали бегству Энжель ди Самери?

Я угрюмо промолчал. Что тут говорить, когда и так все ясно?

— А ведь это предательство чистой воды… — вкрадчиво проговорил Кован. И внезапно сказал, с досадой покачав головой: — Вот уж от кого я не ожидал такой глупости, тьер Стайни, так это от вас! Вы же поначалу показали себя в высшей мере разумным человеком! А потом такую дурость учудили! — И уже не с таким пылом продолжил, медленно роняя слова и заглядывая мне в глаза: — Я только в одном не могу разобраться, тьер Стайни… Ну ладно, понятно, пожалели вы наивную девчонку… сочли ее безвинной жертвой обстоятельств и решили помочь… Бывает… Но дальше-то что? Струсили? Или подумали, что леди Кейтлин вас неправильно поймет?

— В смысле? — нахмурился я, не поняв, к чему клонит Кован.

— Почему вы не поручились за Энжель ди Самери головой, если так хотели ее спасти? — прямо спросил ас-тарх.

— Да кто бы мне ее отдал на поруки? — удивленно посмотрел я на Кована.

— А в чем, собственно, проблема? — вопросительно приподнял бровь он. — Вы же были на хорошем счету: добросовестный служащий, добропорядочный гражданин, герой опять же. Кто бы не принял поручительство такого человека?

— Но с каких это пор убийц высокопоставленных имперских чиновников стали на поруки отдавать? — изумился я.

— Мертвецов не вернуть, тьер Стайни, — мягко напомнил Кован. — А боевые маги Империи очень даже нужны…

«Слышал?! Ты слышал?! — не выдержав, возопил невесть откуда взявшийся бес. — А я тебе что говорил?! А ты, а ты — осел! Послушал бы тогда меня, не было бы этих проблем! И лапочка Энжель была бы давно твоей, и дракон был бы добыт с ее помощью, и стервочка Кейтлин никуда бы тогда не делась!»

«Хорош разоряться, — оборвал я его. — Все равно сделанного не вернуть».

— Об этом я тогда не подумал… — сокрушенно покачав головой, поведал я Ковану.

— А стоило бы, — укорил меня Кован и махнул рукой: — Впрочем, что уж теперь. — Задумчиво взирая на меня, он принялся барабанить пальцами по столу. — Ладно, вернемся к нашим баранам. Вернее, к тому, что теперь с вами делать, тьер Стайни.

— А что, дознание проводиться не будет? — несколько удивился я такому подходу. Впрочем, нельзя сказать, что это сильно расстраивает. Хоть перед смертью мучиться не придется… А то в Охранке любят дознание в пыточной производить…

— Зачем? — недоуменно посмотрел на меня Кован и аккуратно похлопал ладонью по толстой папке с бумагами, лежащей перед ним на столе. — Все дело уже обстоятельно разобрано и подшито. И не думаю, что вам найдется что к этому добавить. — Он слегка усмехнулся: — Слишком долго вы в беспамятстве провалялись, тьер Стайни. Не могли же мы ждать, когда вы соизволите очнуться и поведаете нам все подробности происшествия.

— Понятно, — безразлично пожал я плечами, утратив интерес к продолжению разговора. Разобрались и ладно. Пусть теперь решают.

— Могу, кстати, только восхититься вашей выносливостью, — доверительно сообщил Кован. — Уж не знаю, что за чудище вам сэр Родерик в талиары определил, но выжить, имея на теле более двух десятков проникающих ранений… Да еще учитывая тот факт, что помощь вам оказывали в самую последнюю очередь…

— Откуда два десятка-то? — озадаченно осведомился я. — Вроде егеря в меня только три или четыре раза попали…

— Они вас потом еще достреливали, — любезно сообщил ас-тарх. — На всякий случай. Сильно вы их напугали своей нечеловеческой силой и скоростью. Говорят, носились вы так, что силуэт в воздухе размазывался. И никак не останавливались, хотя должны были упасть сразу же, едва схлопотали первую стрелку с «Парализующим касанием».

— Я плохо помню, как там все было, — подумав, почти чистосердечно сознался я, не желая ворошить болезненные воспоминания. — Как в тумане все… — Помявшись, я все же спросил: — А что с теми егерями, которых я помял?..

— Тут вам повезло, тьер Стайни. Выживут они, хоть и били вы насмерть. Один из оставшихся егерей слабеньким целителем оказался. Удержал товарищей на грани, пока помощь из Остмора не подоспела, — поведал Кован. Порывшись в своей папке, вынул оттуда один лист и, бросив на мой край стола, предложил: — Да вот полюбуйтесь на свои художества.

Рисунков, правда, на листке не было. Только сухое изложение фактов: «Жерар Бадье — значительные повреждения лицевых костей с проникновением отдельных их частей в головной мозг и перелом шейных позвонков — шесть месяцев, тридцать восемь золотых. Ульх Гимарди — многочисленные переломы ребер с пробитием внутренних органов, перелом позвоночника, перелом лучевых костей левой руки — четыре месяца, двадцать шесть золотых. Лаен Эреди — травма головы с глубоким рассечением кожного покрова — две декады, шесть золотых».

— Да уж… — только и смог вымолвить я, ознакомившись с документом. Что и говорить — повезло этим двоим, что при них целитель оказался. Хотя мне их в общем-то нисколько не жаль, после того что они сотворили.

— Вот-вот, — поддержал меня Кован и пожал плечами: — Впрочем, сами во всем виноваты. Не следовало так подставляться. Ибо глупо и самонадеянно было считать, что аквитанцы не воспользуются открывшейся возможностью, зная, на чем вас можно подловить.

— При чем здесь аквитанцы? — буркнул я.

— Как — при чем? — удивился Кован и насмешливо посмотрел на меня: — Вы что же, все еще пребываете в неведении относительно того, кто это устроил?

— Вы к чему клоните? — нахмурился я.

— А вы прочтите, — предложил ас-тарх, кладя передо мной еще один листок из папки и указывая пальцем: — Вот здесь.

Я опустил взгляд. Прочел: «Из осмотра места происшествия. Погибшая — рыжеволосая девушка среднего роста, хрупкого телосложения. На вид пятнадцать-шестнадцать лет (истинный возраст — двадцать три года). Особых примет или отметин на теле нет (наличествуют остаточные следы значительной магической коррекции внешности)».

— Ничего не понял! — трижды перечитав написанное, с отчаянием помотал я головой и взмолился: — Объясните словами!

— Все вы поняли, — снисходительно посмотрел на меня ас-тарх. — Просто признаться себе не хотите, что совершили фатальную ошибку, приняв аквитанскую подставку за настоящую Энжель ди Самери.

— Этого не может быть! — не поверил я.

— Может, может, — уверил Кован и протянул мне еще одну бумажку: — Вот почитайте, что о вашей зазнобе наши люди из Аквитании доносят.

Я схватил лист и впился в него взглядом.

«Девица Элис Гелан, двадцать три года. Рост ниже среднего, телосложения худощавого, цвет волос — каштановый, глаз — карий. Актриса вторых ролей Большого аквитанского театра. Активно сотрудничает с королевской службой безопасности. С недавних пор — эйра Элис фон Мягкенбок. Титул подлинный — приобретен путем удочерения Элис Гелан одним из обнищавших германийских князей».

— Ак… актриска?! — прохрипел я.

— Да, — подтвердил ас-тарх и отнял у меня документ, который я непроизвольно начал сминать пальцами. — Надо признать, неплохая актриса. Учитывая количество обмишуренных ею мужчин.

— Нет-нет, это какая-то ерунда, — ожесточенно помотал я головой. — Она же была невинна…

— Это вне всяких сомнений, — кивнул Кован. — Иначе и быть не могло после ритуала нового рождения, который ей пришлось пройти при приеме в новую семью. Так что все совершенно законно — не придерешься.

— Мрак… — пораженно прошептал я, обхватив голову руками, почувствовав, что волосы встают дыбом. — Так она играла…

— Не корите себя, тьер Стайни, — посоветовал ас-тарх. — Утешьтесь тем, что вы ничего не могли поделать в этой ситуации. Противопоставить примененным средствам вам было нечего.

— Каким еще средствам? — непонимающе уставился я на него.

Мне тут же был подсунут под нос еще один лист.

«Перечень изъятых у погибшей вещей:

Два черных алмаза среднего размера, испускающие эманации Тьмы, стеклянный флакон в восемь гран с тягучей бледно-розовой жидкостью, обладающей тонким специфическим ароматом, характерным для эйфорика…»

— Что это за жидкость такая? — вопросительно посмотрел я на ас-тарха.

— Творение мастера Гинбро, алхимика, пытавшегося создать так называемый эликсир любви, — просветил меня Кован. Хмыкнув, он счел нужным пояснить: — На основе ферментов внутренних секреций демонов обольщения. Очень дорогая штука, надо сказать. И запрещенная к применению. Но результат она дает, конечно, поразительный. Особенно в соединении с алкоголем. Самому стойкому человеку невозможно удержать желания в узде.

— Так она меня этой гадостью подпаивала, что ли? — непроизвольно скрипнул я зубами.

— Да нет, что вы, — откровенно ухмыльнулся Кован и подначил: — Ну же, тьер Стайни, не разочаровывайте меня. Все факты вам известны — поработайте немножко головой.

— Она его на губы наносила… — вдруг дошло до меня, едва я зацепился взглядом за описание содержащегося во флаконе вещества. — Поэтому ее поцелуи и были так сладки…

— Все верно, — кивнул, добродушно ухмыльнувшись, ас-тарх. — С этого, кстати, и пошла последняя молодежная забава под названием «поцелуйчик суккубы». Хотя там эйфорик заменен куда более распространенным и не таким сильнодействующим «ледком».

— Ясно, — вздохнул я.

— Так что благодарите Создателя, тьер Стайни, что все завершилось именно так и эта княжна новоявленная не смылась, сделав свое черное дело, — подытожил ас-тарх.

— Она все равно провалила дело, — пожал я плечами. — Даже если бы удрала, я бы так и так не стал молчать о провозе ею камней Тьмы. А об организации канала контрабандных поставок и говорить нечего. — Я запнулся, глядя на вытаращившего глаза Кована, после чего неуверенно спросил: — Ведь за этим ее послали аквитанцы?

Серомундирник покачал головой:

— Да нет, тьер Стайни, у нее была иная цель… Ей нужно было лишь затащить вас в постель.

— И на кой ей все это сдалось? — почесал я затылок. — Что это за идиотизм вообще такой, просто так подставлять для утех безвестному стражнику благородных красоток?

— К сожалению, это не идиотизм, тьер Стайни, а хитрый план, — вздохнул Кован. — Долженствующий впоследствии жестко ударить кое-кого…

— И кого же? — недоуменно нахмурился я.

— Вашу невесту, — был дан мне лаконичный ответ.

— Что?! — ошарашенно уставился я на ас-тарха.

— Да то! — довольно грубо перебил он меня. — Вы, тьер Стайни, никак не желаете взрослеть и принимать во внимание тот факт, что вы давно уже не безвестный стражник, а персона совсем другого уровня! А оттого не думаете, как ваши действия аукнутся на леди Кейтлин! — Раздраженно оттолкнув от себя папку с бумагами, он неприязненно посмотрел на меня. — Хотя головой стоило бы хоть иногда думать! И размышлять, с чего это вдруг благородные красотки лезут к вам в постель! Не для того ли, чтобы впоследствии, вроде бы исчезнув навсегда из вашей жизни, предъявить претензии?

— Какие еще претензии?.. — сглотнул я.

— Тьер Стайни, — голос Кована смягчился, — ну не прикидывайтесь ослом. Вы же прекрасно знаете о том, какие последствия влечет за собой связь с невинной девушкой из благородных… На ней придется жениться. И этому никак не удастся воспротивиться, ведь она имеет право в любой момент подать на вас в суд и потребовать, чтобы вы женились на ней, а в случае отказа были казнены. А вы сами дали в руки этой Мягкенбок все козыри… Во-первых, имели с ней продолжительную связь, и это могут подтвердить многие видоки, ведь она не очень-то скрывалась, шастая к вам по ночам. Во-вторых, вы сами согласились на помолвку, тем самым полностью признав законность требований девушки. В итоге самый лучший поверенный не смог бы выгородить вас в суде. — Прервавшись и откашлявшись в кулак, ас-тарх спросил: — Рассказать вам, как все было бы дальше, если бы Элис удрала?

— Да, — кивнул я и стиснул зубы, готовясь услышать нечто крайне неприятное.

— Рано или поздно вы бы забыли о ней, — начал излагать ас-тарх. — Это далось бы вам легко, учитывая обстоятельства вашего разрыва и то, как подло обошлась с вами княжна. Все вернулось бы на круги своя. Вы спокойно дослужили бы остаток срока и вернулись к леди Кейтлин. А там и свадьба не за горами. И беременность вашей супруги… Вот тогда бы и грянул гром среди ясного неба! Когда, подгадав момент, Мягкенбок подала бы в суд! Требуя либо признать недействительным ваш брак с леди Кейтлин, а ваших совместных детей соответственно незаконнорожденными, либо казнить вас! — На мгновение замолчав, давая мне осознать сказанное им, Кован вкрадчиво продолжил: — Как думаете, тьер Стайни, как восприняла бы такие известия ваша супруга?

— За что же они ее так ненавидят-то, аквитанцы эти?! — вырвалось у меня.

— Ненавидят — это, наверное, слишком громко сказано, — задумчиво постукивая пальцами по столешнице, заметил Кован. — Просто хотят любым способом уничтожить. Или хотя бы нейтрализовать.

— Но за что? — повторил я. И вспомнил подходящий повод: — За посла этого ихнего сожженного?

— Формально — да, именно за это аквитанский король внес леди Кейтлин в список врагов государства, — ответил Кован. — А по сути… Все дело в желании Аквитании отхватить кусочек от Империи. И потому они стараются любыми путями уменьшить нашу боевую мощь, которая, как и их, опирается в первую очередь на Одаренных. А леди Кейтлин уже сейчас одна из сильнейших магесс не только нашего государства, но и всего освоенного мира.

— Политика, — горько скривился я.

— Именно, — подтвердил ас-тарх.

— И все же они ошиблись, — криво ухмыльнулся я, немного помолчав и поразмыслив. — Ничего бы у них не выгорело. Я бы не успокоился и стал искать Элис. И рано или поздно нашел бы ее. Или Энжель…

— Все может быть, — дипломатично уклонился ас-тарх от обсуждения того, что случилось бы, и похлопал по папке: — Но сейчас перед нами другая проблема… Как ни крути, а дел вы наворотили столько… Даже и не знаю, стоит вам надеяться на помилование или нет.

— А что на него надеяться? — помрачнел я. — Пожизненная каторга немногим слаще.

— Это да, — глубокомысленно покивал Кован и вдруг махнул рукой: — Ладно, чего уж тут! — Он достал из ящика стола чистый лист бумаги, чернильницу с пером, придвинул ко мне и велел: — Пишите, тьер Стайни!

— Что писать? — недоуменно посмотрел я на него.

— Прошение на имя главы управы о переводе в подразделение «Магнус».

— Что это за подразделение такое? — осведомился я, придвигая к себе писчие принадлежности. — Никогда не слышал.

— Наш аналог армейских «Алых вымпелов», — лаконично пояснил Кован. — С той лишь разницей, что былые прегрешения в этом подразделении смываются не кровью, а беспримерной храбростью.

— Понятно, — выдавил я кривую усмешку. И больше ничего не сказал, принявшись за писанину. Глупо не понять, на что намекает Кован. Беспримерных храбрецов обычно посмертно восхваляют… Но уж лучше так, чем с позором окончить свои дни на плахе или загнуться на каторге…