Почему-то поцелуй Ржавчины меня ошеломил. Я словно разделилась — и одна часть меня ощущала его тяжелое литое тело, его руки, перебирающие мои волосы, его губы, касающиеся моих. Его запах — мята и немного корица… а вторая часть изумленно наблюдала за всем этим. Я словно не хотела принимать тот факт, что Ржавчина меня целует. Я даже глаза не закрыла и сейчас слишком близко видела щеку парня и темно-рыжие пряди, упавшие на его лоб. Происходящее было настолько неправильным, что мое тело словно окаменело, а разум застыл. Но когда Ржавчина коснулся моего языка своим и жадно, хрипло втянул воздух, мое оцепенение взорвалось. Я с силой отпихнула от себя парня. Вернее — попыталась, потому что он оказался неимоверно сильным! И даже не дернулся!
У меня закружилась голова. Но вовсе не от радости! На меня в один миг нахлынуло все, что довелось пережить: Мертвомир и его Дары, битва, летящие в лицо камни, осуждение и презрение…
Ну все. С меня хватит!
И отстранившись, я рявкнула:
— Дэйв Норман! Немедленно убери от меня свои лапы! Живо!
Ржавчина моргнул и удивленно уставился на меня. Этой заминки хватило, что бы я вывернулась и вскочила. Мой друг тоже поднялся — медленно и слишком плавно, не спуская с меня взгляда и как-то враз утратив способность двигаться по-человечески. И я поняла, что каждый раз рядом со мной парень прилагает усилия, что бы ходить медленно и сдерживать свою силу.
Чтобы я забыла, что он — не человек. Он эфрим, возможно, даже больше, чем я думала.
Так же медленно Ржавчина достал из мешочка на поясе мятную пастилку и положил в рот. Склонил голову набок — тоже совершенно по-звериному.
— Вот значит как? — тихо произнес он. — Убери свои лапы? Знаешь, я ожидал другой реакции на свое предложение…
Я нервно отбросила за спину растрепавшиеся волосы и топнула ногой.
— Какой реакции? Ржавчина, довольно! Ты прекрасно знал, что я отвечу «нет»!
— Я надеялся. — Он сунул в рот еще одну пастилку. — Мы ведь мечтали быть вместе, Вив. Вместе всегда. Я люблю тебя. Я хочу на тебе жениться. И сделать это как можно скорее.
— Но я не хочу за тебя замуж! Ни сейчас, ни потом! Никогда. Этого никогда не будет.
— Ты говорила, что любишь меня.
— Люблю, конечно! Как самого близкого человека! Как своего друга! Но забери меня Двуликий… Ржавчина! Когда мы расстались, мне едва исполнилось пятнадцать лет!
— Я принял решение о нашей свадьбе, когда мне было и того меньше, — сквозь зубы процедил парень.
Я видела, что удерживать обращение ему все сложнее. Эфрим отчетливо проступал сквозь человеческие черты.
— Вот именно! Это ты решил. А я была почти ребенком. И никогда ничего не обещала! — я облизнула сухие губы и сделала еще один осторожный шаг. — Ржавчина, ты застрял в прошлом. Мы уже не дети, живущие в приюте. Мы повзрослели и изменились, пора двигаться дальше…
— Это ты изменилась! — зарычал парень. Его плечи ссутулились, за спиной появились наросты, быстро формирующиеся в крылья. Тело содрогнулось. Слова стали почти неразличимым звериным рыком: — Ты изменилась, Вив! Забыла меня! Но даже не надейся, что я просто с этим смир-р-р-рюсь… Ты — моя! Моя!
— Ржавчина, ты мой лучший друг! — отчаянно закричала я.
Он шагнул вплотную — напряженный, разъярённый.
— В зад Двуликому такую дружбу! Я не хочу быть твоим другом! Когда я смотрю на тебя, я вижу желанную женщину! И знаешь, что я хочу с тобой сделать? Каждый раз, Вивьен!
— Но…
— Я хочу сделать с тобой все, что делает мужчина со своей женщиной! Все и даже больше, поглоти меня Бездна! Я хочу тебя целовать, пока не онемеют губы. Хочу трогать тебя, везде. Хочу брать тебя снова и снова! На кровати, на полу, на земле. Где угодно! Я хочу это, когда смотрю на тебя, ясно? Я хочу это, а не быть твоим другом, Вивьен!
Я задохнулась от жадного желания, что билось в его глазах.
Ржавчина обхватил ладонями мое лицо. Его кожа стала слишком горячей, почти раскаленной. Неудивительно, что парень не чувствует холода… внутри него живет неумолимое пламя…
Я снова ощутила на своих губах вкус мяты. И шепнула:
— Пожалуйста, не надо…
Он яростно зарычал. У Ржавчины появились клыки, на его руках вылезли когти.
И в этот миг небо над куполом прорезала ярко-синяя молния. Изумленно вскинув голову, я увидела, как за куполом сплетается сотканная из вспышек сеть.
— Что это такое?
— Нападение имперцев, — глаза почти эфрима полыхнули торжествующим злым огнем. — Как раз вовремя, я уже заждался. Благо Двер-р-р-ри!
Сорванная с бедер ткань полетела на землю. Крылья на миг закрыли тело парня, а когда распахнулись — на меня смотрел эфрим. Злой, словно исчадие самой Бездны! Рыча, зверь шагнул ко мне. Оскалился, словно намеривался сожрать! В звериных глазах не было и намека на человеческий разум, одна жуткая и лютая свирепость! Но я не позволила себе отступить, стояла, стиснув кулаки и глядя в глаза чудовища.
Снова зарычав, эфрим легко оттолкнулся и взмыл в воздух. Миг — и он пробил свеженарощенный купол оранжереи. Я хмуро посмотрела на падающие в дыру снежинки и бросилась прочь.
Когда я выбежала из Вестхольда, то увидела людей и чудовищ, толпящихся во дворе. Краем глаза заметила Меланию, Китти и Янту, нескольких врачевателей и даже двери-асов — видимо, из тех, что чинили купол зимнего сада.
В стороне порыкивали измененные.
А над головами сплеталась сеть! Ее узлами были ярко-синими точки, между ними едва заметно мерцала сизая пелена.
— Что это такое? — воскликнула я.
— Воздушная защита Двериндариума, — невозмутимо ответили рядом, и я увидела стоящего позади Киара. Бесцветный показал на сторожевые башни.
— От кого?
Лорд не ответил. Но это было и не нужно. В небе возникли точки. Они росли и росли, а потом кто-то закричал, потому что стали видны огромные белоснежные крылья, желтые глаза и мощные клювы. Над островом кружили императорские альбатросы. Огромные птицы, на спинах которых сидели февры. Легионеры!
Киар схватил мою руку и потянул в сторону.
— Идем, Вивьен. Ну же!
Я побежала за бесцветным. Обгоняя ветер, мы снова влетели в замок и понеслись по ступеням. Все выше и выше! Я не знала, куда ведет меня Киар, но вопросов не задавала. И когда мы оказались на открытой площадке, ошарашенно охнула. Отсюда открылся потрясающий вид на остров. Площадь перед Вестхольдом, сторожевые башни, огрызок моста за ними — все лежало как на ладони. Киар поманил меня к длинной бронзовой трубе, составленной из множества гладких цилиндров.
— Это «приближающий глаз». Смотри!
Я прильнула в линзе и ахнула. Прямо передо мной оказался альбатрос. Божественный Привратник, я никогда не думала, что воочию увижу эту легендарную птицу, способную поднять в воздух взрослого мужчину, да еще и в боевом облачении! Об Имперских Всадниках слагали легенды! И сейчас я ясно видела их перед собой! Их было около трех десятков — птиц и восседающих на них февров. В «приближающий глаз» я видела их форму — светло-дымчатую, почти сливающуюся с перьями птицы и облаками. Один из всадников дернул головой и посмотрел в мою сторону. Я увидела суровое лицо воина, его темные настороженные глаза. А потом всадник пронзительно свистнул, дернул поводья, и альбатрос резко рухнул вниз, прямо к сети! Норовя пройти между двумя синими вспышками. Мое сердце упало вместе с всадником. На миг показалось — что все получится, что всадник преодолеет преграду. Но тут крылья альбатроса вспыхнули! Издав болезненный клекот, птица снова взмыла в небо. Я увидела, как всадник торопливо провел ладонями по перьям альбатроса, и огонь пропал.
Но всем стало очевидно, что сеть не позволит нарушить воздушную границу Двериндариума. Она закрывала весь остров — от моста, до края Взморья!
Однако это не значило, что февры сдадутся без боя.
Короткий пересвист — и еще несколько всадников упали с неба, пытаясь одновременно пробить сеть. И так же вспыхнули! Я сжала зубы. Прекрасных белоснежных альбатросов почему-то я жалела больше, чем людей.
Раненые птицы с клекотом унеслись в сторону берега, оставшиеся снова закружили над Двериндариумом. Потом выстроились сложным многогранником, и в сеть полился дождь из болтов, свинцовых шаров и даже огня! Каждый из всадников был не единожды о-даренным воином. От вспышек и всполохов пламени у меня зарябило в глазах. Но сколько имперцы не старались, снаряды сгорали, соприкасаясь с сетью.
— Ничего не получится, — негромко сказал за моей спиной Киар. — Защиту создали лучшие военные двери-асы Империи. Насколько я знаю, ее невозможно пробить. Только распустить плетение, а это можно сделать лишь оттуда.
Он кивнул на одну из сторожевых башен.
— Думаю, именно там теперь обитает Итан. И, похоже, он отлично разбирается в защите острова!
— Его зовут Айрон, — я снова прильнула к линзе «приближающего глаза». И увидела, как возле башни часть сети вдруг исчезла — и в небо поднялся… эфрим! Ржавчина! Сеть снова сомкнулась за его спиной. Но зачем он там? Что он делает?
Словно в ответ на мой вопрос, эфрим напал на ближайшего всадника. Поднялся выше, а потом обрушился сверху, вырывая февра из седла и тут же отбрасывая его прочь!
Я до боли вцепилась в бронзовые цилиндры «глаза».
— Твой друг сумасшедший. Его убьют, — с каким-то странным выражением произнес Киар. Словно он одновременно злился и восхищался безрассудным поступком Ржавого короля.
Сразу несколько всадников устремились в сторону эфрима. И напали одновременно! Я вскрикнула, на миг потеряв Ржавчину из виду. Показалось, что его просто разорвали! Но тут сразу два альбатроса с клекотом рухнули в воду Взморья и исчезли, а эфрим взмыл в небо, легко уходя от нападения и летящих в него болтов. Почти черный, с кожистыми крыльями, которые заканчивались когтями, с устрашающими рогами и оскаленной пастью — эфрим казался ожившим кошмаром! Он скрылся за низкими тучами, а потом бесшумной смертью снова упал вниз, выдергивая из седла еще одного февра. Его в полете перехватил другой всадник, но это лишь сильнее разъярило эфрима. Даже мне был слышен его рык.
— Хватит! Прекрати! Не надо! — закричала я, хотя и понимала, что Ржавчина слишком далеко. Но эфрим дернул головой в мою сторону. И черным смерчем снова умчался за тучи.
Всадники тут же сгруппировались, вскинули оружие, высматривая зверя. Я с трудом перевела дыхание.
Наш разговор разозлил друга, но поглоти меня Бездна! Я не хотела его смерти! А сейчас он в небе один против десятков вооруженных февров. Да что он творит?!
В ответ на мои мысли эфрим вывалился из туч и помчался над сетью. Всадники устремились за ним. Они были совсем рядом! Еще чуть-чуть — и кто-то из февров сумеет коснуться лапы зверя! Я видела взведенные арбалеты и огнестрелы! Эфрим опускался все ниже, почти задевая крыльями синие узлы-вспышки. И тут часть сети раскрылась, и Ржавчина провалился под нее. A защита засияла снова! Альбатросы, не успев остановиться, попали в сеть и вспыхнули факелами!
Всадники закричали, пытаясь погасить пламя. Некоторым это удалось, но я увидела, как одна птица рухнула в воду, и ее накрыло волной. Всадника подхватили февры, но не птицу. Альбатрос тяжело забил обгоревшими крыльями, пытаясь вырваться из морского плена. Но у него ничего не получалось.
Отпрянув от «глаза», я понеслась к лестнице.
Киар — за мной.
Слетев по ступеням, я бросилась к башне, за которой торчал кусок моста. В небе все ещё пылала сеть, которую пытались пробить февры. Кто-то закричал, когда мы с лордом пробегали мимо, но я не остановилась. Выскочив на узкий каменный пятачок, я уставилась в темные воды Взморья. И вскрикнула — альбатрос боролся с течением, распластав крылья. Но его неумолимо отбрасывало к острым зазубренным скалам.
— Его надо вытащить! Надо помочь! — закричала я, пытаясь сообразить, как достать птицу из воды. Даже если я прыгну в море, у меня ничего не выйдет. Я не умею плавать. К тому же альбатрос гораздо крупнее и тяжелее меня. Птица уже даже не билась, лишь беспомощно лежала на воде, погружаясь все глубже.
— Птица ранена, Вив. Перья сожжены, — негромко сказал Киар. — Мы ей уже не поможем.
— Ее надо вытащить! — упрямо повторила я и оглянулась. За спиной топтались любопытствующие чудовища. Я всмотрелась в их морды. — Тому, кто вытащит из воды альбатроса, я немедленно верну человеческий облик. Обещаю!
Один из бесхов сунулся к воде и отпрянул, когда его окатили холодные брызги. Зато парочка агроморфов, переглянувшись, без всплеска скользнули в волну. Я вытянула шею, пытаясь их увидеть, но Взморье снова ударило волной и ледяными каплями, отгоняя нас от края воды.
Зато альбатрос начал двигаться в нашу сторону! Агроморфы толкали его к берегу! Когда птица оказалась рядом, я встала на колени, помогая его вытаскивать. Киар тянул рядом, агроморфы толкали. Хватая за ремни на теле альбатроса, мы с трудом вытащили его на уступ. Птица слабо щелкала клювом, не понимая, чего мы добиваемся. A когда альбатрос распластался на камне, Киар покачал головой. Желтые глаза птицы затянулись серой дымкой, на крылья было невыносимо смотреть.
— Надо найти какую-нибудь повозку, — вскочила я. — И врачевателей! И… кто-нибудь знает, чем питаются альбатросы?
Мокрые агроморфы сунули ко мне чешуйчатые головы, облизнулись. Вздохнув, я протянула им руку. Укус, второй… И на камне свернулись две худенькие девушки. Светловолосые, совсем юные и удивительно похожие. Сестры.
Киар сорвал с себя плащ и мундир, закрыл обеих.
— Проводите их в лечебное крыло, — велела я топчущимся рядом чудовищам. И увидев, что никто не двинулся с места, повысила голос: — Живо выполняйте! А потом найдите что-нибудь для переноса птицы. Ну? Вперед!
Бесх в ответ тихо рыкнул, но остальные подчинились и повели сестер к замку. Девушки шли с трудом и все цеплялись друг за друга, словно боялись разомкнуть руки.
Мы с Киаром остались возле раненого альбатроса. Я присела рядом и осторожно провела по мокрым взъерошенным перьям. Тело птицы сковывали ремни с закрепленным на спине седлом. Я щелкнула застежками, чтобы их снять. И поняла, что птица меня рассматривает. Взгляд янтарных глаз оказался на удивление разумным.
С трудом отвернувшись, я подняла голову. Всадники, поняв, что не могут пробиться, отступили. Белые птицы устремились к большой земле, постепенно становясь размытыми точками. Защитная сеть медленно погасла.