Лоскутное одеяло средних размеров. Такое… Не особо крупное. Если таким укрываться, так и ноги не вытянешь – замерзнешь.
Нини это мало интересовало во времена оны. Когда тор Альятелли рассказывал им о своей родине, она почти не слушала.
Да, она знала, что мать – Шеллес-Альденская. Она знала, что мать из Герцогств. Но какое это имело отношение к ним? Они Вороновы! Они – дочери императора Русины, одного из самых больших государств.
А вот поди ж ты!
Ей пришлось бежать. И вся ее надежда – семья эфроев. Или…
Нини дрожала от страха. Гадкого, нутряного.
Она никогда не оставалась одна. А одиночество – это всегда жутко. С ней рядом сначала были родители, потом Анна, потом семейство Лейва. А сейчас их совместная дорога заканчивалась, и Нини оставалась совсем одна. В пустоте.
Она откровенно боялась.
Вот что ей теперь делать? Как быть, куда идти?
Анна объясняла, но… это страшно! Страшно выйти из поезда, страшно шагнуть в неизвестность, страшно…
И все же Нини расправила плечи. В ней была и отцовская кровь, и материнская, а уж Аделина Шеллес-Альденская могла полком командовать. Хватило бы характера. Другой вопрос, что и гонора, и дури там тоже было половником не отчерпать. Но – был и характер. И давила она на бедолагу Петера, и плющила его под каблуком, а потом стало уже поздно что-то предпринимать.
И семью она так же давила…
Нини было страшно. Но пальцы привычно погрузились в жестковатую собачью шерсть. И она сделала первый шаг.
Второй, третий…
– Борха, ты не совершаешь ошибку?
– Нет, Али…
Борха Лейва смотрел, как удалялись от них девушка и собака. И испытывал облегчение, что уж греха таить!
Торе Яне он был благодарен.
А вот тора Нини… то есть Зинаида…
Дураком Борха не был. И подозревал, кому именно помог. Сильно подозревал.
А то как же!
Две девушки, обе – породистые, сразу видно. И обе торы, и одна из них… Борха ведь портной. А они видят мир немного не так, как все остальные люди. Борха смотрел на человека – и мог мысленно представить его в любой одежде, в любой обстановке, мог сказать, что пойдет клиенту, в чем он будет выглядеть плохо, в чем – сногсшибательно…
Мог.
А уж представить тору Зинаиду в роскошном бальном платье, да дорисовать ей мысленно белые волосы… он же видел и ее черты лица, и фигуру… И торе Яне он мог вообразить то же самое.
И получалось-то невесело.
Их высочества.
Великие княжны Анна и Зинаида, вот кто с ним рядом ходил.
Повод ли это отказать в помощи?
Нет!
Повод ли это помочь и убраться куда подальше?
А вот это безусловно. Борха и так страху натерпелся, пока через границу переходили. Одно утешало: ну кто подумает искать ее высочество великую княжну Зинаиду в семье эфроев? В слепой эфройке Райсе?
Смех сквозь слезы, не иначе!
Никто и не заподозрит! Не смешно даже…
А вот Борха понял. И откровенно радовался, что все это закончилось. Оставаться рядом с великой княжной?
Ну уж нет!
Это хорошо, когда ты сам великий князь. А когда ты всего лишь портной… Княжну убивать не будут. Похищать, скорее всего. А о тех, кто окажется рядом, разговора нет. Им уже как повезет.
Ему, Аллее, детям… Нет, он не готов был рисковать.
Выигрыш велик? А велик ли? И выигрыш – чего?
Денег? Но что можно получить с княжны? Вряд ли у Петера были личные счета за границей – это же император! А драгоценности… да, что-то княжны взяли с собой, но сколько там этого «чего-то»? Явно не миллионы. А хоть бы и так… Если он, эфрой, попадется с императорскими драгоценностями?
Он мертвым позавидует. И семья его тоже…
Ну уж нет!
Извечное эфройское правило: чьи бы собаки ни сцепились, ты к ним не лезь! И рядом не лезь, и близко не лезь. А в политику и вообще не суй даже кончика пальца! Грязное это дело. И подлое…
Эфрои – сами по себе. Осторожно, тихо, в уголочке… Хотите – рискуйте своей жизнью, а он своей не будет. Нечего тут!
Так что Борха с чистой душой помахал вслед уходящей девушке и привлек к себе жену.
– Пусть сами разбираются, Али. Без нас.
О своих подозрениях он и жене не говорил. Ни к чему ей такое. Меньше знаешь – лучше спишь, так позаботьтесь о спокойном сне ваших близких!
Ушла княжна – и ладно! А им свою жизнь устраивать надо. Сегодня они снимут комнату в ночлежке, а завтра… завтра будут искать себе новый дом.
Как это странно.
У тебя нет кареты или автомобиля. У тебя нет свиты. У тебя только пес – и ты сама. И вы идете по улицам города.
Во времена оны, когда Нини видела из окна кареты идущих девушек, она иногда завидовала им. Задумывалась, как это – быть свободными? У нее такого не будет, никогда… Сначала рядом с ней будут люди отца, потом супруга, потом сына…
Интересно – Полкана можно считать собакой Анны? Вряд ли…
Хорошо, что он есть.
Люди как-то иначе относятся к девушке с собакой. И она себя спокойнее чувствует, знает, что есть защита. Есть, конечно, и оружие. Маленький пистолетик на пару выстрелов, но толку с него?
Как еще у Анны хватило духу выстрелить?
В людей?
В живых людей!!!
Нини никогда не смогла бы так поступить. Страшно же! А вот Анна…
Что там ей объясняла сестра? Объяснила, записала, заставила выучить на память и повторять каждый вечер. Первое, что надо сделать Нини, едва прибыв в Герцогства – найти себе гостиницу.
Хорошую. Дорогую. На одной из главных улиц – и никак иначе. Гостиница должна быть приличная и безопасная – Нини не отобьется от всяких подонков, случись что.
Анна бы справилась, а она, Зинаида, – нет. Откуда у Анны такая уверенность, Нини старалась не думать. Страшно становилось.
Тем не менее…
Не нанимать извозчика.
Не полагаться на советы.
Войти и самой оценить гостиницу – и только так. Есть ли цветы, есть ли швейцар, портье, как отделан холл, как выглядят ключи, во что одеты посыльные – признаков множество. И к счастью, девушка их знала. Пару раз они бывали в гостиницах. В хороших, дорогих.
Центр города. «Лазурная Лилия». И изображение той самой лилии – красивое, бирюзовое, с золотой каймой…
Нини выдохнула – и решительно шагнула внутрь.
– С собаками нельзя!
Уже хороший признак.
Зинаида расправила плечи.
– Любезнейший жом, это не собака.
– Неужели, тора? – не усомнился в ее статусе портье.
Темный плащ от Борхи Лейвы смотрелся как безумно дорогое изделие. Ладно, не безумно, но дорогое и статусное. Анна оплатила еще в Русине, и Борха работал в дороге.
– Это моя охрана. С охраной в вашем отеле можно?
– Хм…
– Я могу обсудить это с управляющим?
Несмотря на дешевую обувь и темные волосы, держалась Нини уверенно. Как привыкла. И портье чутьем услужающего просек эту уверенность. А что Нини? Она десяткам и сотням таких приказы отдавала, и не сомневалась, что ее послушают – и послушаются.
– Полагаю, мы не станем сегодня беспокоить тора управляющего, – решил портье.
– Тогда номер люкс, – спокойно распорядилась девушка. – Сегодня я хочу отдохнуть, поэтому в номер ужин – не слишком обильный, что-то из кухни Ламермура, может быть улиток в вине, немного паштета… надеюсь, у вас ламермурская кухня? Не лионесская?
– Ламермурская, тора. Все будет, все доставим. Какое вино к паштету?
– Шато-альвэ блан, позапрошлого года. Как раз был хороший урожай.
Портье понял, что пожаловала достаточно серьезная особа, и стал еще почтительнее. Мало кто из их постояльцев хорошо разбирался в винах и кухне. Это же с ума сойти, какой моветон! Иногда к улиткам заказывали красное! Сладкое! Еще бы водку заказали, вот позорище было бы! Отвратительно!
– А завтра мне понадобятся портной и куафюр, – продолжала девушка.
– Какого портного прикажете?
– Есть в вашем городе кто-то работающий в лионесском стиле?
– Лионесском, тора?
– Да. Простенько, со вкусом, не слишком вычурно – у меня нет настроения для ламермурских мод. Вы же знаете, что сейчас творится в Русине…
Портье знал.
Покивал, хотя и не посочувствовал – с чего бы? Это же Русина, считай, другой конец света! Сдались ему те антиподы!
– Завтра пришлю. А куафер?
– Пожалуй что тоже лионесский, – выбрала Нини. – Не раньше полудня. К десяти утра горячую ванну для меня… да, завтрак для меня и моего охранника. Я надеюсь, номер люкс у вас с садом?
Портье изобразил отчаяние.
– Тора, увы мне…
– Нет?
– Простите, тора.
– Возможно, я могу где-то выгулять своего охранника?
– Тора, я могу прислать слугу…
– Нет-нет. Мой охранник гуляет только со мной. Я не хочу, чтобы он покалечил вашего человека.
Портье поежился. И тут же заверил, что пришлет мальчика-посыльного. Тот покажет торе, где можно погулять с собакой, безопасно. Там весь цвет герцогства по вечерам прогуливается. По утрам, конечно, только слуги, но там все равно безопасно. И полисменов много…
Нини отдала еще несколько распоряжений, оставила крупную купюру в качестве чаевых и отправилась в номер.
Первый шаг сделан.
Поздно вечером, вытянувшись на кровати и наслаждаясь шелковым бельем, Нини думала о дальнейшей жизни. Рядом на кровати лежал сытый и довольный Полкан.
Негигиенично?
Плевать!
Это людьми можно брезговать! И нужно! Но не животными! К освобожденцам Нини и щипцами бы не притронулась, а собаку искренне полюбила. И не видела ничего плохого в совместном сне.
Постепенно все образуется, она уверена. Главное – начать…
И Анна составила ей хорошие инструкции. Но откуда сестра могла все это знать?
Это не важно! Вот они увидятся, и Нини все узнает. А пока – нужен дом. Нужны надежные документы.
Нужно легализоваться.
И она справится!
Ради сестры, ради ее сына, ради себя самой…
Она – справится.
Поезд – это замечательное место для тех, кто желает откровенности. А если тебе есть что скрывать?
Тогда проблемы.
Поезд – это совершенно особенное времяпрепровождение. Неспешный стук колес, беседа за чашкой чая или игрой, наблюдение за пейзажами в окнах…
Да, беседа.
Слова – самые безжалостные предатели, по которым можно определить все. Происхождение, воспитание, убеждения, самое сущность человека. Говорит он «что» – или «че», «спасибо» или «благодарю», вставляет в свою речь слова из других языков – или нет…
А о чем человек может проговориться?
Да обо всем!
Если бы на месте Яны была Анна, жом Тигр расколол бы ее в три минуты. Но Яна попросту рассказывала о своей жизни. Как они с отцом ходили в лес, как охотились, как кабана свежевали, как оленя… как на браконьеров засаду устроили.
Жом Тигр слушал, кое-что рассказывал о себе. Яна не сомневалась – ей достался улучшенный и облагороженный вариант биографии. Но ведь и она не сильно откровенничала?
По некоторым оговоркам она догадывалась, что у Тигра были не лучшие отношения с семьей. Что дома он не был уже долгое время.
Что у него есть брат… умерший?
Да, возможно.
А так жом Тигр был закрытой шкатулкой. Хотя Яна и не рвалась ее открывать. И сложись все иначе, доехали бы они спокойно до Звенигорода и расстались почти по-дружески – по-английски, не прощаясь.
Но…
Откуда при разных революциях и потрясениях вылезает столько гопников и бандитов? Тюрьмы, что ли, открывают?
Классик так и писал: «Темницы рухнут, и свобода…»
Оно так, но ведь в каждую тюрьму не только за политические убеждения сажают! Там еще полно и остальной дряни! Убийцы, грабители, разбойники, воры… кому они классово близкие, а кому – век бы не видеться и радоваться.
Яна не была уверена насчет конкретно этих разбойников, может, они активизировались, может, освобожденцы, в соответствии с названием, освободили своих братьев по разуму, спрашивать не тянуло.
Да и некогда было.
Когда поезд дернулся – и внезапно начал замедлять ход, останавливаться посреди равнины, на которой ему совершенно бы нечего делать…
Когда послышались выстрелы…
Когда за окнами закричали что-то удивительно банальное, то ли «Кошелек или жизнь», то ли «Сдавайтесь без боя, а то всех убьем!!!»…
И Яна, и жом Тигр отреагировали одинаково, благо в этот момент они играли в карты. Рявкнули: «НА ПОЛ!!!» – и нырнули под стол, крепко треснувшись плечами.
И вовремя.
В стену ударило несколько пуль.
– Это за вами? – уточнила Яна.
– Не знаю.
Яна скрипнула зубами.
Револьвер у нее с собой был, но маленький, на щиколотке. Игрушка. Ей бы что посерьезнее…
– На мою долю ствол найдется?
Жом Тигр даже не удивился – не до того.
Молча кивнул на стену купе, на которой на крючках висело несколько револьверов.
– Заряжено.
– Благодарю! – кивнула Яна.
Перекатилась к стене, вытянула руку, не высовываясь, сбила себе один из револьверов, второй, проверила, взвела курки…
– Жом, не высовывайтесь.
– Яна, это уже наглость!
Яна фыркнула.
Тем временем пальба начала активизироваться. Девушка поползла к окну, но первым туда выглянул, хоть и со всеми предосторожностями, жом Тигр.
– С этой стороны шестеро. С той тоже человек пять-шесть, надо полагать…
– Самоубийцы, – ругнулась Яна.
– Сомневаюсь.
И верно, нападавшие кричали про динамит.
Поезд останавливался.
Как позднее узнала Яна, умники положили бревно поперек рельсов, а когда поезд начал тормозить, один из налетчиков вскочил на подножку паровоза и навел пистолет на машиниста, приказывая остановиться.
Все остальные в это время постреливали, чтобы пассажиры не вылезали раньше времени и не создавали суматохи. И – нет.
Это был не враждебный элемент.
Просто налетчикам хотелось кушать. До Освобождения, после Освобождения… совершенно несознательные личности попались.
Может, им и повезло бы. Но Яна совершенно не собиралась терзаться сомнениями. Ей надо к сыну?
Ну так вы сами виноваты! Я к вам первая не лезла!
– Ты не попадешь, – перешел на «ты» жом Тигр.
Яна фыркнула.
Не попадешь? Безусловно. И точность страдает, и разброс у револьвера приличный, и Яна движется, и мишень.
И что?
Яна в лесничестве выросла. И стреляла из всего, что способно стрелять. Из берданки, из «мосинки», из АКМ, из пистолетов и револьверов… вы знаете, что может привезти с собой пьяная братва?
Что угодно! Один раз даже пулемет притащили… Да, Яна и из него постреляла. Интересно же!
Отец не возражал. Ему какая разница? Есть лицензия на двух кабанов? Хорошо, стреляйте из пулемета, если из винтовки не попадете. Вот если бы речь шла о рыбе и динамите – другой вопрос. Тут Янин отец был непреклонен. И о количестве зверья. А остальное…
Яна прищурилась, прикинула, перехватила локоть руки с револьвером другой рукой, задержала дыхание и нажала на курок.
Каково это – попасть из движущегося поезда в скачущую мишень? Из револьвера, на приличном расстоянии…
Яна – справилась, хотя это была почти эквилибристика.
Банг.
Банг.
Банг.
Выстрелы глухо хлопнули. Освобожденцам было далеко до девушки с кордона, это уж точно. Жом Тигр только присвистнул, глядя, как валятся с коней один, два… уже три налетчика.
– Однако!
Пять пуль – три негодяя. Потом Яна потратила еще одну пулю на лошадь. Что там стало с налетчиком… может, шею свернул? Лошадь споткнулась, раненая, негодяй полетел через ее голову кувырком…
Двое оставшихся затеяли такую стрельбу по окнам купе, что высунуться стало нереально. Лежи да посвистывай в такт пулям.
– Я поползла, – поделилась Яна идеей.
– Куда?
– Дальше. Посмотрю, кто с той стороны в гости просится, – пояснила Яна. Опомнившиеся освобожденцы поддержали ее выстрелы пусть не ураганным, но вполне приличным огнем, и налетчики заколебались.
Яна ползком выбралась в коридор. Так же, ползком, пробралась по полу к угловому окну, выглянула.
И это – все?!
Она почувствовала себя как ребенок, которому Дед Мороз вместо айпада принес пластиковую черепашку. Что за жеваные мухоморы?
Всего двое?
Хотя кто их знает, вот у О. Генри есть рассказ про грабителей поездов, где они вообще вдвоем-втроем работали[20].
Наверное, налетчики не читали рассказы, но шанс у них был, и неплохой. Если бы все опешили от неожиданности. Опять же…
Между охраной ВИП-персоны и реальными бойцами есть некоторая разница. Как хотите – первые более аморфны. Должно быть наоборот, но реальный боевой опыт, постоянное ожидание засады, подвоха, обстрела – это серьезный камешек на весы.
Если бы налетчикам удалось захватить жома Тигра… если бы удалось.
Свистнула пуля.
Яна почувствовала боль и ругнулась. Поднесла к лицу руку и поглядела на окровавленные пальцы.
Сволочи!
Зарою заживо!!! Сгною в мухоморах!!!
Хотя чего там – меньше года осталось!
Яна выглянула в окно – и выстрелила. Полетела еще одна лошадь. В человека она все же не целилась – боялась промазать, а лошадка покрупнее будет. Прости, лошадка, ты ни в чем не виновата.
Атака захлебнулась, но…
Бандит, который держал под прицелом машиниста и его помощника, – куда ему было деваться? Спрыгивать и бежать, рискуя попасть под пулю? Или захватывать заложников?
Да и тот, что с динамитом, пока еще был цел. И держался в отдалении…
Ах вы, сволочи!
Поезд дернулся и остановился.
Яна открыла дверь и вывалилась в соседнее купе.
Жом Тигр путешествовал с охраной. Сейчас эта охрана ощетинилась оружием, но к окнам особо не лезла, так, постреливали в белый свет как в копеечку. Появление Яны они восприняли… без восторга.
Не до баб!
Баба и не стала претендовать на внимание. Она увидела то, что ей было нужно.
Пока сохраняется опасность взрыва… оно ей надо? Пусть мужики от врага не отвлекаются, а она делом займется.
А вот и винтовочка! Миленькая, родная, чем-то похожая на «мосинку». Ну иди к мамочке, дорогуша!
Яна сдернула ее со стены купе, быстро проверила… Заряжена! Ну коли так…
– Положи, ты чего! – подал кто-то голос.
Яна даже не обернулась – интернациональный жест «фак» можно и так сложить, вслепую. Жаль только, что он остался непонятым. Но…
Уверенно из «мосинки» можно попасть на триста метров. Так-то до трех километров, но это уже мечты. А в голову – триста метров, и не крутить! Восемьсот – если оптический прицел, но вот прицела у Яны и не было.
Ничего, на зрение она и так не жаловалась. Выдохнула, слилась с винтовкой, стала ее продолжением, медленно-медленно повела за всадником, который размахивал свертком с якобы динамитом.
– Тебе, Хелла!
И – спустила курок.
Грохнуло.
Яна упала на задницу. Винтовка приземлилась рядом.
– Жеваные мухоморы!
На динамит Яна не рассчитывала. А вот на то, что выбьет сверток, что испуганные налетчики ломанутся кто куда…
Это – могло быть.
Но в свертке и правда оказался динамит! Дикие люди! Что обещают, то и кладут! Кошмар! А как же демократические принципы?
Грохнуло.
В нескольких купе вылетели стекла. Яне повезло, рот был приоткрыт. Да, вот так… отец смеялся, что во время выстрелов у нее совершенно идиотское выражение лица и вообще она приклад слюнями закапает. Ну так что же! У всех есть свои маленькие недостатки!
А там и правда оказался динамит…
Что там осталось от всадника, что от лошади – пара килограмм летящего в разные стороны фарша. Налетчикам хватило.
Заверещав, они рванули во все стороны, как тараканы из-под карающего тапка.
Яна помотала головой и выразилась трехэтажным.
И откуда-то сбоку ей ответил плачущий голос. Это хозяин винтовки крыл бешеных баб, которым в руки никакое оружие давать нельзя.
Налет сорвался наглухо.
Порядок в поезде навел лично жом Тигр, который, увидев, что налетчики разбегаются, поднялся и пошел по вагонам, вразумляя особенно трусливых. Личным благословляющим пенделем.
Яну тоже тряхнули за шкирку.
– В порядке?
– Не дождетесь.
К лицу девушки прижали белый платок.
– В купе иди!
Яна кивнула.
После взрыва еще слегка позванивало в ушах. Не контузия, но – бедная рыбка! Наверное, так она себя и чувствовала, когда ее глушат динамитом.
Яна подумала, что мало они браконьеров гоняли, поднялась – и поплелась в купе, меланхолически подсчитывая убытки.
Тапочка – одна. Где вторая? Черт ее знает, куда-то она с ноги делась.
Костюмчиком ее домашним – туника и брюки приятного кремового цвета – теперь только полы мыть. И то – не всякие. Вот лично она бы не дала у себя по полу такой тряпкой возить! Фу!
И снова – фу!
На щеке царапина, на коленке синяк, на боку синяк, в ушах звенит…
Яна только надеялась, что Хелла обеспечит налетчикам приятное посмертие. С заморозкой, потрошением и прочими садомазо-радостями! Козлы, понимаешь!
Непорядочные личности!
Редиски в полете… то есть в налете!
Понимать она их понимала, лучше грабить тех, у кого деньги. Но – не ее!
Она вытащила масленку, пули, порох – и принялась чистить и перезаряжать оружие. А что?
Порох держим сухим, а револьвер – наготове!
Перезарядила, переоделась – и направилась на поиски жома Тигра. Вдруг не всех налетчиков добили и распугали? Подставится этот умник под пулю – и ее поездка в Звенигород отложится, на время похорон, а там и подальше…
Ну уж нет!
Жом Тигр как раз распекал своих людей.
В переводе на русский это звучало так: «Вы, безответственные, непригодные к работе личности, как получилось, что девушка стреляет лучше? И почему она не растерялась, а вы струсили?»
Конечно, неточностей хватало. К примеру, печатными в версии жома были только предлоги и союзы… некоторые.
Яна постояла несколько минут за спиной у начальства, потом поняла, что оное начальство слишком занято разносом, и вежливо кашлянула.
Жом обернулся – и смерил ее злым взглядом. Яна поняла, почему его боялись люди. Столько всего было в прищуренных зеленых глазах… разорвет и сожрет!
– Что с налетчиками, жом?
Вот уж ее взглядами не запугать! И не таких видали…
– Жама, вернитесь в купе.
– Только с вами, жом.
– Что?!
Удивление у мужчины было искренним. Яна коснулась револьвера.
– Я не ваша любовница, я ваш телохранитель.
Судя по лицам подчиненных, они как раз предполагали первое. Но – кто им доктор?
– Вернитесь в купе! – рявкнул жом.
Яна покачала головой.
– Пока я не буду уверена в вашей безопасности – я с места не сдвинусь. Можете потом меня хоть на березе повесить.
Адреналин гулял в крови, требуя выхода.
– Вы рискуете своей жизнью. Если налетчики вернутся с подкреплением – можем все здесь лечь.
– Не можем! – рыкнул жом. И махнул рукой народу, мол, расходитесь.
Разошлись – мгновенно. Еще и на Яну смотрели так… Уважительно. Словно она схватила тигра за хвост и таскает по квартире. Не видели они «Полосатый рейс»!
– Сейчас бревно уберут – и поедем. Постарались, сволочи, приволокли! – буркнул жом, выплескивая свое дурное настроение.
Яна прищурилась.
Действительно, бревно рубили и тащили.
– Их хоть допросили?
– Обычная шайка. Решили ограбить поезд, пощипать гусей.
Яна кивнула.
– Где вы научились так стрелять, жама? Или – тора?
Яна фыркнула.
– Жама. Можно – Яна, ладно уж. Научилась у отца, я же вам говорила – он лесничий.
– Но учить девочку?..
– Сыновей ему Творец не послал, а меня научить было легко, сама хотела.
– Я бы не взялся попасть на таком расстоянии, в движении, из револьвера…
Яна кивнула.
Во времена оны смотрела девушка и про неуловимых мстителей, и другие фильмы про революцию, и вестерны доводилось поглядывать. И всегда удивлялась – почему по налетчикам не стреляют, пока они едут за поездом?
Сегодня поняла.
Не будь у нее такого опыта, и она промазала бы.
Но пресловутое «белку в глаз» преувеличением не было. Хотя белок Яна всегда жалела, а вот уток они с отцом старались бить в голову. Интересно же!
Лесник – существо сугубо мирное, но если его разозлить…
Яна и по людям стреляла. Был момент – явились браконьеры и уходить не хотели. Отец с ними разговаривал, а она в нужный момент выстрелила. Пробила мужику мотню спортивных штанов, не задев тела. И так хорошо подействовало!
Описался – и убрался! Со товарищи!
Так что здесь она ничего сверхъестественного не творила. Расстреливали бы освобожденцы, как она, сотни и тысячи патронов, в том числе и в тире… Ну да! Яне стрелять нравилось!
Нравилось после ухода последнего клиента ненадолго включить для себя тир, выбрать режим посложнее – и айда! Нравилось чувство единства с оружием, его холодная спокойная сила, его опасность – это как гадюку гладить…
Здесь и сейчас все пригодилось. Но рассказывать это Тигру?
К чему?
Проще ограничиться коротким:
– Могу вас научить.
– Благодарю.
– Займемся, как будет время, – кивнула Яна.
Жом Тигр развернулся и направился в купе.
Перед носом Яны щелкнул засов.
Ох уж эти мужчины…
Поезд тронулся и снова закачался на волнах железных дорог. Яна расхаживала по своему купе, как львица по клетке.
Ее догнал адреналин.
Да, вот так тоже бывает. Не пострадала, не особенно напряглась, а надпочечники разыгрались. И выплеснули в кровь дозу гормонов. Сначала-то и незаметно было, а вот начала отходить – и затрясло.
М-да…
При таком раскладе лучше ста «наркомовских» ничего не придумать. Но где их взять?
С собой у Яны была небольшая аптечка – бинты, корпия, спирт… но пить его? Разводить водой из умывальника, что ли?
Фу!
И снова – фу!
Может быть…
Ноги сработали быстрее разума – и Яна опомнилась, только когда постучала к жому Тигру.
Открыли ей не сразу. Но…
– Что случилось… жама? Яна?
Мужчина ошалел. И было отчего! Яна-то попросту забыла про другой мир – и вышла в чем была. А по ее меркам она была одета нормально!
Ночнушка и халат.
Ночнушка шелковая, ей просто нравился этот материал. Халат достаточно легкий, но льняной и непрозрачный. Рукава короткие, и самое ужасное – все это добро было сильно выше колена.
Шейва Лейва хоть и ужасался про себя, но вслух ни слова не сказал – мало ли в чем дама ходить желает? Не все ж вещи берут, чтобы носить, некоторые покупают, чтобы снимать.
А Яна и не подумала! Она экономила место, а короткая ночнушка занимает его меньше, чем длинная. И короткий халат – тоже. И в ногах не путаются, и привыкла…
А вот жом Тигр не привык.
Яна даже и не сообразила, почему у него такие глаза удивленные, для нее-то ситуация была самой обыкновенной.
– Жом, у вас выпить есть?
– А? – Не самая умная реплика, но жому Тигру было не до ума. При виде стройных девичьих ног кровь принялась отливать от мозга в противоположном направлении. А
– Меня отходняк накрыл, – разъяснила Яна. – Знаю, что не промазала, но убивать все же неприятно. Сейчас выпить – и уснуть.
Жом Тигр понял, что его насиловать никто не будет. Соблазнять – и то не захотели. И тяжело вздохнул.
– Заходите, жама. Не стоять же в таком виде в коридоре.
Яна покосилась на себя, не соображая, что не так в ее виде. Вроде все стратегические места прикрыты. А что сейчас даже открытое колено – уже эротика и мужчины стриптизом не избалованы, – не подумала.
– Благодарствую. Нальете?
– Налью. Что будете?
– Что покрепче, – выбрала Яна.
– Ламермурскиий дубовик?
– Давайте.
Под этим названием, как оказалось, подразумевали обычный коньяк. Видимо, за выдержку в дубовых бочках. Даже клопами он пах примерно так же.
Яна браво хлопнула рюмку – и резко выдохнула.
Спиртное провалилось в желудок, разлилось горячей волной, и девушку принялось отпускать.
– Вы мне просто жизнь спасли, жом.
– Скорее, наоборот.
– Взаимозачет – и по рукам. – Коньяк добрался до головы, и Яне захотелось похулиганить. Так что она протянула руку.
Пару минут жом Тигр смотрел на нее с непониманием. Потом сообразил – но вместо шлепка по ладони взял Яну за кисть, перевернул ладошку тыльной стороной вверх и поцеловал. Всерьез.
Не обозначил поцелуй, а реально коснулся губами гладкой кожи. И кажется, даже кончиком языка?
Будь Яна не так пьяна…
Соображай она получше…
Увы.
Когда зеленые глаза нашли ее лицо, она ответила спокойным взглядом. Уверенной в себе женщины.
– Мне тоже надо поцеловать вам руку?
– Я не настаиваю.
– А я?
– А вы?
Карие и зеленые глаза оказались близко-близко. И Яна вдруг ухмыльнулась.
– А я обещаю, что вам понравится. Расслабьтесь – и получайте удовольствие.
В жизни жома Тигра было многое. И многие женщины в том числе. Блондинки и брюнетки, торы и жамы, девушки и женщины, добродетельные и развратные…
Но такого с ним ни разу не случалось. Чтобы ему сделали подножку, ловко повалили на диван – да еще и уселись сверху?
И что дальше?
Халат распахнулся, заставив жома перестать размышлять.
Что дальше? А кто-то не догадывается? Ну сходите книжку почитайте! И – не мешайте… расслабляться!
Вот нахалка!
А… э…
Нахалка оказалась весьма деятельной, и жом Тигр вдруг почувствовал себя горничной, которую прижали в углу. На пару секунд, но…
Позвольте!
Это что – изнасилование?
Через пару часов Яна выскользнула из постели и поискала ночнушку.
Та нашлась в баре. Халат – под диваном. Туфельки? Где-то еще… надо искать.
– Что не так? Полежи еще. – Жом Тигр был ленив и расслаблен. Так и хотелось его за ушком почесать. Очень удовлетворенная жизнью большая киса получилась.
– Все так. Сейчас оденусь – и пойду, – заверила Яна.
– Зачем? – удивился жом.
Девушка пожала плечами.
– Милый, ты был великолепен. Но честное слово, ты же понимаешь, что это – не навечно? И не ждешь от меня признаний в великой любви?
Жом Тигр едва рот не открыл. Помогла привычка – держать маску в любой ситуации.
А сколько раз он сам так поступал?
Прости, дорогая, я принадлежу Освобождению, а не бабам… у меня дела, меня ждет революция… я не объяснялся тебе в любви и не собираюсь этого делать…
Сейчас он видел зеркальное отражение своих поступков. «Прости, дорогой, мне было хорошо, но я пошла?»
А обидно, оказывается…
– Что ты, – заверил он девушку, которая залезла под диван так, что ее тыльная часть провокационно торчала вверх и побуждала к новым подвигам. – Я не в претензии, нам было замечательно.
– Согласна. Так что не надо все портить?
– Не будем. Я уважаю твою свободу, – заверил жом.
– Но? – насторожилась Яна.
– Предлагаю повторить? Уже без дубовика?
– Хм, – задумалась Яна.
Честно говоря – ей понравилось. И сейчас она материла Сережу Цветаева.
Козел!
Мужчины, читайте «Камасутру»! Или камасвечеру! Да хоть что читайте, чтобы не оставлять по пути разочарованных женщин! И тренируйтесь (лучше – не на кошках). А то вернутся – и вломят!
За что?
А вот за то!
За плохо проведенные ночи!
За эти два часа Яна получила удовольствия больше, чем за год с Сергеем, слишком уж тот был самовлюблен. И не отказалась бы от продолжения опыта. Но…
Сама личность жома Тигра тому препятствие.
Он не создан для легкой интрижки, это слишком серьезная личность. Такой либо переспит и забудет, либо… хотя ей-то что?
А ведь верно!
Честь ей беречь незачем! Через год ее все равно не будет, даже уже меньше. Ни чести, ни Яны. А доехать со всем комфортом, не вызывая психологического напряжения в коллективе, – тоже важно.
Яна прекратила поиски туфель – и вылезла из-под дивана.
– Тогда предлагаю договор.
– Договор?
Жом Тигр даже расстроился.
Ну вот, еще одна шлюха… интересно, а что этой надо? Денег? Скучно даже как-то…
– Ну да. Мы – свободные люди. Я на претендую на твою свободу, а ты – на мою. И просьба потом без возмущенных криков. А то начнется… соблазнили, обманули, изнасиловали…
– Меня? – совершенно искренне удивился жом.
Яна фыркнула.
– А как это выглядело со стороны? Явилась дама, потребовала выпить, напилась, начала грязно приставать, а потом еще и… действовать грязными методами.
– Мне понравилось, – серьезно сказал жом, вспоминая кое-какие методики.
– Мне тоже. Но покушений на свою свободу я не потерплю. Ты – свободный мужчина, я – свободная женщина. Пока мы вместе – мы верны друг другу. Надоело? Говорю об этом – и расходимся в тот же день. И я жду от тебя такой же любезности.
– Хм… Пожалуй, – согласился жом Тигр. – Я могу делать тебе подарки?
– Можешь. Хочу штук сто патронов, – заказала Яна.
– И?
– Мало? Можешь подарить двести, – не поняла намека девушка.
– Подарю.
– Договорились. Как мы ведем себя на людях?
– Как мы можем себя вести?
– Не то чтобы я кидалась к тебе на шею с поцелуями, но – мало ли? Еще сделаю что-нибудь не так, испорчу тебе репутацию…
Жом Тигр представил себе процесс – и фыркнул.
– Ты? Мне? Репутацию?
– Что – уже поздно?
– Определенно.
Яна пожала плечами.
– Если нечего терять – то и нечего стесняться.
– То есть? – насторожился жом, глядя на девушку. Как-то она выглядела… плотоядно.
– Можешь кричать, что тебя насилуют, – разрешила Яна. И скользнула под одеяло.
А почему нет?
Жом тоже ничего не имел против. Отдохнуть он успел, а адреналин… кто сказал, что он выделяется только у женщин? Ему сегодня тоже нелегко пришлось.
Надо снимать стресс!
Наутро Яна даже и не подумала стесняться.
Поезд, господа! По-езд!
Захочешь – не скроешься. Да и звуки из их купе доносились недвусмысленные. Так что Яна вышла утром, абсолютно спокойно, и проследовала к себе в купе.
Смотрите и завидуйте!
Хотя проблемы будут, она не сомневалась.
Сергей…
Да, оказывается, у Тигра было и человеческое имя. Сергей сказал, чтобы Яна не стеснялась просить помощи. Но в такой ситуации? Когда пошли сплетни и требуется помощь в борьбе со сплетниками? Тут либо справляться самой – либо обтекать. Никакой начальник не поможет.
Сама справится.
И Яна поправила пистолет, не собираясь больше с ним расставаться.
Перстень с черным камнем поблескивал на пальце.
Яна просто о нем забыла. Вот на руке он – и на руке, и удобный такой, и неброский, и ни за что не цепляется, вот даже были б здесь капроновые колготки – и за них не цеплялся бы… И чего его снимать?
Обратил ли на перстень внимание ее партнер?
Да кто ж его знает? Яна не питала никаких иллюзий в отношении своего любовника. То, что они оказались в одной постели, ни на что не влияет. Он ее и на казнь отдаст, и на пытки, если хоть что-то заподозрит. Это – Тигр.
Такая милая полосатая киса… то, что в постели он разрешил называть себе Сережей, – ничего не значит. Еще не факт, что это его настоящее имя.
И вообще – у нее своя цель.
Яна фыркнула и принялась заплетать волосы. Ночью – ладно, там можно и с распущенными. А днем – у нее работа, а не погульбушки.
Проблемы появились на третий день путешествия.
Два дня прошли спокойно, две ночи – беспокойно. Яна не возражала. Даже против вечеров – и то не возражала.
Жом Тигр оказался не только хорошим любовником, но и Мужчиной.
Да, именно так, с большой буквы. Не дамским угодником, а мужчиной, который внимателен к своей женщине.
В чем разница?
Дамский угодник вроде кота, который трется обо все ноги. Он мил, очарователен, он обнимет, поцелует ручку, скажет комплимент, но у его любезности низкая цена.
Мужчина, который внимателен к своей женщине…
Жом Тигр не проявлял к Яне интереса – подчеркнуто. Но когда она оступилась, поддержал девушку под локоть именно он. И побаловал ее любимыми конфетами – орехами в шоколаде, невесть откуда взятыми, – и пообещал подобрать ей другой револьвер, получше…
Это – с одной стороны. Не нарочитое очарование, нет. Но забота, без которой не выживет ни одно чувство.
С другой стороны – Яна иногда себя чувствовала как под прессом. Сила воли этого человека была такова, что находиться с ним рядом…
А вы поживите под прессом!
Сложно!
Давит!!!
Даже неосознанно, не желая того, не намереваясь… давит! А если постоянно?
Яна в себе уверена не была. И радовалась, что у них все это ненадолго.
Личность?
Безусловно.
Но сила сей личности такова, что рядом с ней находиться невозможно. Сломает.
Мужской коллектив – образование крайне своеобразное. И женщина в нем может жить только по одному признаку.
Нельзя никому? Никому нельзя.
Можно одному? Можно всем и сразу.
Вот эту теорию и попытался проверить на Яне один из освобожденцев.
Идете вы по коридору, и понимаете, что Штирлицу было легче. Он хоть и шел по гестапо, но… его по заднице не шлепали! Не было там геев! Кажется…
Шлепок по филейной части получился чувствительный. Как должна реагировать приличная девушка? Развернуться и дать наглецу пощечину.
Яна приличной отродясь не была. А потому без предупреждения нанесла прямой удар ногой назад. Кажется, в карате он называется уширо-гери.
Ушатало врага так, что любо-дорого посмотреть. Яна хоть и не особо целилась, но пробила ему в печень.
Мужчину согнуло, вывернуло наизнанку, Яна посмотрела, плюнула, да и пошла дальше. До умного дойдет, а дурака не перевоспитаешь.
Говорить об этом жому Тигру? Чтобы еще досталось бедолаге?
Яна не собиралась заниматься глупостями. Она уже все разъяснила.
Тор Слейд Дрейл взял протянутую ему телеграмму.
– Прошу жома…
Ох эта варварская страна!
Он, аристократ в девятом поколении, – и жом! Слушать противно!
Мысль о том, что первый его предок-аристократ был обычным лавочником, который попросту купил титул за большие деньги, мужчине в голову не пришла.
Это было давно.
Неправда.
И вообще… за девять поколений его происхождение отлежалось, настоялось, облагородилось, патиной покрылось (и не надо тут про паутину, никто ничего не перепутал!). Чего вспоминать древние времена? Каждое дворянство начиналось с простолюдинства.
Но в Русине сейчас жомом быть не стоило. Так что тор Дрейл гневаться не стал. Просто на чай не дал телеграфисту. А судя по обиженному взгляду, тот рассчитывал. Поделом тебе, быдло! Будешь знать, кто тут жом, а кто – тор!
Тор Дрейл бросил взгляд на бланк.
Алоиз Зарайский.
Это была первая его телеграмма.
На тот момент тор Дрейл пребывал в отчаянии.
Про гибель Петера он узнал, равно как и вся столица. Про наследника – тоже. А вот кто? Что? Как? Неизвестно…
А что скажет тор Вэлрайо? А как хочется жить…
А потому телеграмму он принял с восторгом. И телеграфировал сам.
Тор Дрейл понял так, что Алоиз ищет или наследника, или кого-то из царевен – не дурак же! Разберется!
И вот следующая телеграмма.
Отлично! Просто отлично! Жаль, что нет подробностей, но такие вещи ни письму, ни телефонной связи не доверишь. Тор Дрейл подумал пару минут – и решил отправить еще одну телеграмму.
Посмотрим, как оно сложится. Главное – есть шансы.
Тор Вэлрайо в этот момент был на приеме у ее величества Элоизы.
Есть в мире справедливость.
Тор Дрейл тянулся перед тором Вэлрайо. Тор Вэлрайо тянулся перед своей королевой. И было, было отчего! Это вид у нее очаровательный. А сущность…
Никто не обманывался внешностью милой доброй бабушки. Доброты в ее величестве было как в гадюке жалости. Что своей семьей, что Лионессом она правила железной рукой. А что на людях демонстрировала очаровательную даму, милую и дружелюбную… Так и гадюка тоже красивая. Особенно греющаяся на солнышке.
Вэлрайо не обманывался. Случись что – его приговорят так же спокойно и равнодушно, как бедолагу Петера. И ледяные серые глаза ее величества сейчас казались свинцовыми. Губы поджаты, пальцы барабанят по подлокотнику кресла.
– Вы подвели нас, тор.
Тор поежился.
– Ваше величество, я…
– Я не хочу слышать оправданий.
Оправданий она не хочет слышать! Но… Вэлрайо все же рискнул.
– Вы приказали не принимать его императорское величество. И я выполнил ваш приказ, ваше величество.
Королева досадливо поморщилась.
– Следовало пригласить одну из его дочерей. Петер нам не был нужен, но кто-нибудь из его девочек… устроить любовную историю…
У Элоизы были причины гневаться.
Готовясь к эмиграции, Петер перевел в банки Лионесса определенную сумму. Крупную. И если император мертв и его семья мертва…
С банкирами Элоиза договорится. Или не договорится, такое тоже возможно. В любом случае она на эти деньги руку наложить не может. На Лионесс столько грязи выльют – ушаты!
– Ваше величество, я выполнял ваш приказ. И… у нас есть надежда.
– Мы слушаем вас, тор.
– Насколько мне известно, кто-то из дочерей императора остался жив.
– Вот как?
– Мой агент заслуживает всякого доверия.
Или красивых похорон. Но это уже детали.
Элоиза медленно кивнула.
– Мы ждем от вас вестей, тор. Не разочаруйте нас. Я надеюсь, что бедная сиротка прибудет в наши объятия как можно скорее.
Тор Вэлрайо поклонился.
– Я приложу все усилия, ваше величество.
– Мы будем ждать. Идите, тор, – и исполните свой долг. От этого зависит ваша карьера.
– Да, ваше величество.
Выходя за дверь королевского кабинета, тор Вэлрайо думал, что принцессу (великую княжну, но разница несущественна) он из-под земли достанет. Королева шутить не будет. У нее – много.
И дипломатов в том числе…
Надо телеграфировать Дрейлу. Пусть активизируется.
Илья упал в кровать, не раздеваясь.
Как в пропасть. И отключился так же.
Сны ему обычно не снились. А в этот раз… И хороший такой сон был, приятный. Идут они с Анной по саду, под руку, и Анна ему улыбается, и глаза ее карие сияют…
– Аннушка…
– Илюшенька. Любимый!
И столько чувства в ее тихом шепоте, столько нежности…
А потом Анна тянется к нему, а Илья наклоняется и касается губами ее нежных губ.
– Аннушка…
Обнимает ее плечи, шепчет что-то ласковое… Он не хотел! Он не нарочно… Он…
И все было как тогда. И шепот, и поцелуи, и нежность, и горечь потери… Все это бывало во снах, и не раз. С этим Илья свыкся.
А вот вскрик был вполне себе натуральным.
И горячее женское тело под ним – тоже.
И…
Маргарита?!
Илья открыл глаза – и тут же закрыл их.
– Тора Измайлова! Вы…
Нежная женская ладошка накрыла его губы.
– Илюша… не надо! Просто – молчи! Прошу тебя, молчи! Не говори, что ты мной брезгуешь!
Илья и так не собирался. Но Маргарита била наверняка.
– Ты… пусть это будешь ты… пусть хоть ночь, хоть час… не гони меня, умоляю! Ты меня уже один раз спас… не бросай, пожалуйста!
Илья и не собирался. Но и такого не ждал.
– Тора!
– Я ничего у тебя не прошу, я знаю, ты себе не принадлежишь. Но… Пусть у меня будет хотя бы несколько дней! Хоть что-то… Умоляю!
И кто бы отказал?
Илья и не стал изображать из себя святого Ксенофонтия, отвергающего домогательства ста суккубов. Он жив, Анна мертва, и вообще это другое дело! Так что поцеловал сначала ладошку, потом запястье, потом кожу на сгибе локтя…
Мужчина он – или уже нет?
Сам Илья был уверен, что мужчина. И действовал по ситуации. Да не особенно и возражать хотелось…
Самый страшный враг бессмертного – скука. Что угодно сделаешь, лишь бы она тебя не одолевала. Что угодно…
Богиня сидела в ледяном кресле.
Словно ожившие голограммы, в воздухе перед ней крутились две девушки. Аня и Яна. Яна и Аня.
Две родные души из разных миров.
Две практически одинаковые души.
Ее развлечение.
И надо сказать, пока богиня была довольна. И жертвами, и поступками девушек. Скука отступила. Во всяком случае – пока.
Забавные существа – смертные.
Интересные.
И можно добавить им остроты в игру. Умненькая девочка Аня. Умненькая девочка Яна, которая должна скоро прибыть в столицу… Очень скоро. Почему бы не сделать нечто такое…
Хелла улыбнулась. Где есть кровь ее последователей – есть и власть богини. Жаль, что крови осталось мало. И власти – мало, в этих двух мирах о ней почти не помнят. Но она о себе напомнит. И смотреть за игрой будет интереснее.
Богиня прищурилась в сторону Русины – и чуточку, едва заметно, шевельнула пальцами, отдавая приказ. Интересно, догадается ли смертная, что произошло?
Посмотрим, что будет дальше. Понаблюдаем.
И богиня устроилась поудобнее.
Поезд несся вперед. Постукивали колеса по рельсам, мелькали поля, мелькали за окном звезды. Яна лежала и смотрела в темноту.
Звенигород. Завра они будут в Звенигороде, и путешествие подойдет к концу.
Яна покосилась на лежащего рядом мужчину. Тигр спал.
Тигр… Сережа.
Завтра им надо расставаться. Будет ли ей больно?
Нет.
С чего?
Привязаться к мужчине она не успела. Полюбить?
Ага, как же! Сексуальная революция породила поколение людей, которые отдавали свое тело словно сдачу в лавке. Равнодушно и спокойно.
Чувства? А при чем тут чувства?
Будет ли она жалеть?
Безусловно будет. Первый раз у нее случилось такое, чтобы и любовник, и собеседник, и ей было интересно, и о ней заботились, да и вообще…
Даже с Сергеем Цветаевым Яна чувствовала себя сильной. А с Тигром – могла стать слабой. Редкое в ее жизни чувство. И все же утром она уйдет.
Все уже готово, собраны вещи, сложен саквояж, остается только решить – когда уйти? На перроне их будут встречать. Там незаметно не исчезнешь.
Потом?
А когда – потом? Вот вопрос?
Насколько Яна просчитала характер своего любовника, ее попросту не отпустят. Жом Тигр воспринимает ее своей собственностью.
Забавно, там Сережа и тут Сережа. Там ее считали собственностью – и здесь. Только вот от Цветаева уйти было несложно.
А от Тигра?
Не уйдешь. Не тот человек…
Свое он выпускать не привык, а Яна мало того, что спала с ним, – она его заинтриговала. И мужчине было интересно поковыряться в новой игрушке, показать ее приятелям, самому подергать за разные рычажки…
Что при этом будет чувствовать игрушка?
А когда это кого волновало?
Яна тихонько встала и подошла к окну. Потянулась.
Поймала краешком взгляда искры в кольце. Белые, ночные… Красивый камень, наверное опал. Она что-то такое про них читала.
На плечи ей легли теплые ладони.
Почувствовал, что она встала, проснулся. Тигр – и все тут. Правильно прозвище дали. За дело.
– Не спится?
– Скоро Звенигород.
– Тебе нечего бояться. Ты со мной.
– Тогда – и ты со мной? – вернула усмешку Яна.
– Под твоей охраной и защитой, верно? – Шеи коснулись горячие губы, повели дорожку вниз.
– В Звенигороде тебе может угрожать опасность только от Пламенного. – Яна, с легкой руки любовника, начала постепенно разбираться в реалиях данного мира. В тех, которые не интересовали Анну. – А от него тебя защитить не получится.
– Пока я ему нужен. Подозреваю, буду нужен еще долгое время.
– Для грязной работы.
– Мне нравится, как ты это говоришь.
– Эротично?
– Нет. С абсолютным спокойствием.
Яна фыркнула, потом развернулась и обняла любовника, руки которого позволяли себе все большие вольности.
– Давай я побеспокоюсь о чем-нибудь другом?
– Давай… побеспокоимся…
Яна вышла из купе под утро.
Вернулась к себе. Тщательно вымылась холодной водой из кувшина, оделась потеплее. Хорошо, что у нее не чемодан, а рюкзак… с ним проще.
А еще хорошо, что это не «Красная стрела». И не поезд метро. Вот с них прыгать – самоубийство. А с этого – придется.
Поезд уже входил в Звенигород. Яна знала: они остановятся не на вокзале. Они проследуют в депо, там спокойнее, а уж из депо жом Тигр отправится к товарищам.
По идее, она должна его сопровождать.
Без идеи…
Яна выглянула из купе. Действовала она спокойно, она это уже не раз продумала.
Спрыгивать в чистом поле нет смысла. Надо дождаться столицы, там проще затеряться. Это недолго.
Несколько шагов по вагону, засов на двери, поднять, потом привязать к нему особым узлом тонкую веревочку, открыть дверь, закрыть… С той стороны дернуть за веревку. Засов падает, узел распускается.
Яна стоит на площадке вагона, ветер треплет волосы…
Все равно поезд идет слишком быстро.
А вот и Звенигород.
Она знает: жом Тигр уже проснулся и приводит себя в порядок.
Она знает: скоро подадут завтрак, и мужчина начнет искать свою любовницу.
Она знает: надо уходить. Но какое-то время еще медлит.
А потом прыгает с подножки, группируясь в полете, как учил отец[21].
Падать – надо уметь правильно. Из любого положения, с любой высоты… Яна прокатилась по земле кубарем, больно хлестнул рюкзак, который она выпустила уже в прыжке – не искать же потом полчаса?
Бок встретился с каким-то сволочным камнем, щеку ободрал куст…
Яна выдохнула – и распрямилась.
Звенигород.
Встала, быстро пробежала руками по телу… Цела. Обернулась, поискала глазами рюкзак, шагнула к нему, подобрала…
Так, руки в порядке, ноги в порядке, ребро… нет, не треснуло – Яна глубоко вдохнула, выдохнула, провела ладонью… сойдет! Даже если и треснуло, то не сломалось, остальное – не важно!
Щека в крови?
Яна вытащила маленькое зеркальце и оглядела себя.
Нормально!
Волосы дыбом, грязи собрала на себя – хоть лопатой отгребай, но в остальном – сойдет. И девушка принялась приводить себя в чувство.
Собрала волосы под бандану, отряхнулась, немного испачкала лицо… Ну да, получилось нечто странное. Но…
Переживем!
Ей в Звенигороде долго не оставаться. Забрать сына – и уезжать. И – быстро!
Яна сунула руки в карманы и зашагала по направлению к известному ей дому, в котором жил ее ребенок с приемной матерью, сестрой Ильи…
ДОН-Н-Н-Н-Н!!!
Девушка подняла голову.
В древней столице звонил колокол.
ДОН-Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н!
ДОН-Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н!
Три тяжелых удара, которые были слышны во всех концах Звенигорода.
Наследник прибыл в столицу. Пусть даже Яна и не подозревала о подобной подставе.
Ей было не до колоколов, которые могли бить по любой причине, даже самой неуважительной. Ее ждал сын. Здоровый! Любимый!
Единственный и обожаемый Гошка!
И какие там колокола – Освобождения – крови – любови?
Да плевать ей на все, кроме родного ребенка! Гоша, солнышко, я иду к тебе, жди меня… Эх, свинюшка я все-таки… даже игрушку с собой не захватила! Но такое нельзя показывать разным Тиграм, они мигом ударят в уязвимое место! И так чудом удрала! Наверняка ее уже хватились… ну и ладно! Разберемся!
С неба медленно, словно бы нехотя, полетели белые снежинки.
Первый снег…