Вот он какой, долгожданный мир, когда не требуется отсчитывать часы, оставшиеся до очередной битвы… Можно немного расслабиться и ничего не делать, ожидая, когда все необходимое кто-то сделает за тебя, благо вполне есть кому. Можно забраться в гарем и долго блаженствовать там, пока окончательно не надоест. Однако моя деятельная натура требовала постоянной активной работы, ибо за последнее время я совершенно разучился отдыхать. Непорядок, который непременно стоит исправить, намеренно выделив определенные часы и даже дни. Поставлю себе в распорядок дня на завтра или послезавтра, посмотрим, как пойдут дела.
С самого утра окончательно уладил все вопросы с авторитетом Сомом. Он теперь категорически не желал общаться со мной лично и вел дела через своих людей. Официально между нами произошел серьезный разлад, потому шедшие на повышенных тонах переговоры слышали за пару кварталов. Сначала я не принимал людей авторитета, выдвигая к их хозяину самые абсурдные требования, основывающиеся на его самоустранении во время городского мятежа. В ответ меня обвиняли в прямом предательстве интересов города, так как я-де не обеспечил со своей стороны защиты от потенциального внешнего нападения, чем, оказывается, занималась в тот день вся городская стража. Затем, когда громкие препирательства всем окончательно надоели, все же соблаговолил принять двух людей Сома, дабы попытаться как-то уладить образовавшийся конфликт.
Многое было обговорено заранее, потому мне отходила еще одна четверть города, но за нее Сом требовал безвозмездно передать ему три дюжины мотоциклов и столько же самодвижущихся телег. Верно оценил он оперативность действий моей дружины, себе того же захотел. Насчет подобного у нас уговора не было, потому пошла ожесточенная торговля. В результате договорились на поставку телег по шесть золотых за штуку и по полной дюжине за мотоцикл. Я требовал выплачивать за поставки техники не золотом, а серебром, ссылаясь на свою большую потребность в нем, но хитрый авторитет предлагал в этот раз выкручиваться самостоятельно. Ходовой монеты катастрофически не хватало для оплаты услуг квалифицированных строителей, несмотря на все последние поступления. Проблему требовалось как-то принципиально решить, и мне как раз пришла в голову ценная мысль — бумага!
— Ничего не получится, можешь не тратить зря время! — Оба моих мастера оказались на редкость единодушны в своем скептицизме, все же сумев дослушать мои размышления до конца.
— Почему? — Я даже немного обиделся на них за такое низкое отношение к моим светлым идеям.
— Если сделать насыщенный подчиненными силами бумажный амулет с надежной защитой, дабы он легко распознавался последним простаком, то он сам получится слишком дорогим — полный серебряк и выше. А если сделать существенно проще ради экономии — быстро понаделают фальшивок. Это же деньги, которые ты собрался на золото менять, — пояснил свою мысль мастер Бокк.
— А если вообще обойтись без подчиненных сил? — не решился я так быстро отступать от своих желаний. — Ведь тут любой простак способен легко проверить их отсутствие: вспомните «мертвый металл».
— Без подчиненных сил внутри твоя бумага быстро развалится, — теперь уже возразил мастер Мифас, который хорошо понимал в обработке не только металлов, но и прочих материалов. — И все равно простаки ощутят остаточный фон силы, если ты, конечно, не сделаешь полной стерилизации. Это ведь тоже дорого получится, и тепла много уйдет.
Сбегал к себе наверх, перерыв вещи, перенесенные со мной сюда из другого мира. Там нашлась пара сотенных бумажек, случайно оставшихся в карманах одежды.
— Смотрите, — протянул их озадаченным мастерам, — крепкие, просто так не рвутся, и без всякой подчиненной силы. Сможете повторить?
— Нет… — Оба мастера качали головами с сильно удивленным видом, особенно когда я продемонстрировал им внутри бумаги водяной знак, — если делать такое обычным способом, то затрат на целый золотой выйдет… — Мифас долго смотрел бумажку на просвет. — И действительно любой простак сможет легко опознать, — добавил он через некоторое время.
— Но как такую красоту без подчинения сил сделать? — Бокк держал вторую сотенную купюру и пытался проникнуть в нее взглядом силы, что у него совсем не получалось.
— Алхимия! — торжествующим голосом заявил им я.
Мастера посмотрели на меня как на полоумного, однако против существования материальных артефактов, полностью соответствующих всем заявленным критериям, сложновато возразить, особенно держа их в своих руках. Потому вскоре стали помогать мне в работе по воссозданию их на местном технологическом уровне.
Для производства бумажных денег пришлось все создавать с нуля. Принципиальный момент, повторить который смогут только такие же пришельцы, как я. В качестве исходного сырья подходили только самые простые ткани, в которых почти не присутствовало магических следов. Такая ткань имелась в большом количестве на наших складах и использовалась для пошива мешков и самой грубой одежды бедняков. Только ткань оказалась серо-желтого цвета, и ее требовалось сначала хорошенько отбелить и измельчить, причем опять же без применения магии. Потому пришлось выделять газообразный хлор, используя обычную соль и электричество. В принципе можно получать кислород или хлор магическими методами, но требовалось изобретать новые, слишком сложные конструкции подчиненных сил, о которых местные мастера ничего не знали. Кислород еще как-то можно брать при производстве железа из руды, для этого готовые конструкты существовали, но у нас пока нет своего металлургического производства и самой руды тоже. Для выделения хлора из его соединений тоже необходимо разрабатывать конструкт получения металлического натрия или других щелочных металлов. Тогда при выделении их из соли образовывался свободный хлор. Поначалу я посчитал все это неоправданным расходом своих интеллектуальных сил, занявшись более привычным электролизом, хотя потом все равно пришлось делать магические конструкты для получения других чистых металлов уже при производстве пигментов. В принципе с помощью магии можно получить из земли практически всю таблицу Менделеева, только задача эта совершенно нетривиальная, требующая многих сотен человеко-часов. Вначале поленился, а потом все равно пришлось делать, раскачивая свой многопоточный разум на максимум, подчистую выгребая все накопленные запасы жизненной силы. С механическим измельчением волокон вопрос решился быстро, достаточно было выдать мастерам самые общие рекомендации, остальное они довели без моего участия, как и остальную механику, необходимую для выделки бумаги. Мне же пришлось чудить над скрепляющими компонентами и прикидывать подходящую основу для красителей. Тут начиналась уже большая тяжелая химия, и взять ее с наскока не удастся. Каждый отдельный цветной пигмент, связующие вещества и прочее, и прочее… Некоторые поверхностные познания в полиграфии, что некогда удалось получить, намеки, ключевые слова, обрывки химических формул — а дальше придется ставить многочисленные эксперименты. Короче, до самого конца дня и потом целую ночь делал исключительно инструментарий и посуду для химической лаборатории, выдав мастерам задание заниматься полной автоматизацией производства бумаги — лишних людей при изготовлении денег быть не должно в принципе. Только полностью замкнутый цикл в хорошо защищенном от постороннего проникновения помещении.
Эпопея с бумажными деньгами в итоге растянулась на целую неделю. Слишком много проблем пришлось решить в процессе их создания. Не обошлось без эксцессов: пару раз чуть не потравив народ своей ядовитой химией, я приказал построить отдельную двухэтажную мастерскую из камня. С хорошей вентиляцией, принудительными вытяжками и полным комплексом мер обеспечения безопасности. Кто хорошо понимает химию, легко догадается о том, какие интересные компоненты идут для производства фталоцианиновых пигментов, и всем расскажет, стоит ли их нюхать. А ведь там хватало не только этой гадости… И все же, работая почти круглосуточно с небольшими перерывами на еду и совершенно обязательное посещение женщин, постепенно довел техпроцесс получения стойких красителей восьми цветов и подготовил комплект типографского оборудования для глубокой цветной печати. Качественную бумагу с водяными знаками к тому времени тоже получили, долго провозившись с измельчением сырья и фильтрующими решетками, если и уступающую денежной основе из нашего мира, то незначительно. Работы многим досталось. Мастерам, занимавшимся станками, слугам, искавшим по всему городу и ближайшим окрестностям минералы и компоненты для моей химии, «девам престижа», рисовавшим гравюры и изображения для купюр, «постельным служанкам», регулярно восстанавливающим нервы мужикам после очередных ожесточенных споров со мной о том, как нужно что-то делать. Много экспериментов окончилось неудачей, первые экземпляры купюр пришлось стыдливо жечь, дабы не оставлять грязных пятен на собственной репутации. И, тем не менее, через неделю первые партии бумажных денег, вполне удовлетворивших меня и оказавшуюся весьма придирчивой Марину, пошли в оборот. Они заметно уступали современным деньгам нашего мира, но при этом открывали новую страницу технологий. Ни капли магии при очень стойкой защите. Серийные номера, тайные метки, видимые только в ультрафиолете, и другие методы проверки подлинности. Местным фальшивомонетчикам теперь обеспечено хорошее развлечение на ближайшие десятилетия, если не на века.
На купюрах изображался мой крупный портрет в обрамлении венка из листьев дерева-стража, а вот на водяном знаке все желающие могли рассмотреть Ведьму Марину в полном боевом облачении, с луком в руке и распущенными волосами. Предлагал и ей свой портрет разместить на некоторых номиналах, но она категорически отказалась без объяснения причин, еле-еле уговорил оставить свой образ для водяных знаков. Купюры назывались рублями в местной транскрипции и делились следующим образом: сто рублей, двадцать пять, десять, три и один. Дальше шли оригинальные бумажные «копейки» небольшого размера, но с полным набором защитных признаков и изображенным на них воином-мотоциклистом, вооруженным длинным копьем. Хотелось поратовать за технический прогресс, хотя стоило признать: лошади — весьма красивые животные. Номиналы мелочи — пятьдесят копеек, двадцать, десять, пять и одна. Тысяча наших рублей приравнивалась к одному местному золотому, и гарантировался свободный обмен бумажных денег на золото. Но только тысячу рублей на один золотой, меньшие суммы в обменный расчет не шли. На серебро бумага менялась крайне неохотно и только с некоторым дисконтом в нашу пользу, то есть мы могли выдать купюры за монетное серебро, официального обратного обмена совсем не предусматривалось. Зато бумажные деньги предлагалось отоваривать, покупая наш товар. Еду в паре дешевых столовых, продукты в нескольких магазинчиках, которые уже открылись в нашей части города и снабжались с наших же складов, ткани, амулеты и практически любое холодное оружие, в том числе и изготовленное по специальному заказу. Телеги и мотоциклы тоже официально предлагались за рубли с небольшой скидкой, хотя у их нечастых покупателей больших сумм еще не набиралось, те пока обходились монетами. На быстрое распространение бумажных денег никто не рассчитывал, хотя печатные станки трудились практически без остановок с момента их запуска. Однако после выпуска ценных бумаг в оборот процесс медленно, но пошел, так как мы предлагали всем людям, работающим на наши заказы, брать их наравне с монетами. Только вот цены в наших магазинах в пересчете на рубли покупателям казались заметно привлекательнее.
К своим большим достижениям я отнес договор, заключенный с авторитетом Палом, заведовавшим городскими борделями, которые в итоге тоже стали принимать наши рубли. Сначала он категорически не желал разговаривать со мной, кого-то явно опасаясь, но затем его посетила по моей просьбе жрица Аэль, и он согласился принять гостя.
— Не очень приятно вести с тобой дела, авторитет Вит, — не самым ласковым образом принял меня бордельный авторитет.
Он оказался этаким забавным подвижным толстячком невысокого роста, старательно изображавшим неуклюжесть. Однако мой глаз сразу отметил великолепную координацию, исключительную выверенность некоторых движений и хорошую физическую форму, несмотря на зримую округлость фигуры, придаваемую специально подобранной одеждой. По рукам тоже нельзя было сказать о его показном сибаритстве: крепкие мозоли наглядно показывали, сколько времени он держит в руках мечи. Пал оставался хорошим воином и постоянно тренировался. Но сейчас пытался все это старательно скрыть, по крайней мере, от меня.
— Чем я так не угодил тебе? — напоказ картинно изумился его словам, оставаясь внутри полностью спокоен. — Мы ведь прежде даже не пересекались.
— Кто с тобой пересекается, обычно многое теряет, если не все! — заявил он, пряча руки под столом, за который мы присели. — Ты поедаешь всех, с кем только сталкиваешься, авторитет Вит.
— Я поедаю исключительно хищников, которые сами на меня открывали свои зубастые пасти, — сразу догадался, к чему он клонит. — С теми, кто со мной полюбовно договаривается, гораздо приятнее долгое время разделять совместную прибыль.
— А хочешь, продам тебе все свое дело? — неожиданно спросил он, ненадолго задумавшись и пристально взглянув на меня. — Недорого отдам, всего за тысячу монет, но при условии, что ты заберешь абсолютно все с непременным обязательством сохранить в исходном виде.
Предложение вышло неожиданным, и к такому повороту я оказался совершенно не готов. С одной стороны — весьма заманчиво подгрести под себя практически единственную в городе «сферу развлечений», но с другой — чувствовалась явная подстава. Да и не хотелось мне местными публичными домами заведовать, как-то до такого еще не созрел.
— Решил на ту сторону Черного Перевала свалить? — несмотря на свои мысли, спросил совсем о другом.
— Нет, — авторитет Пал как-то немного странно посмотрел в мою сторону, явно решаясь — говорить дальше или нет, — на той стороне скучно и нечего делать. Тут в леса за пропавшим добром хочу ходить!
— Ты разве искатель? — Сумел он меня серьезно удивить, так как последняя его фраза явно не была шуткой.
— Когда-то именно им и был, так же как и ты. — В его взгляде собралось вдруг столько укоризны, что мне даже стало немного неловко.
— Хочешь сказать — тебя в авторитеты насильно утянули? — справившись со своей неловкостью, вернул ему трудный мяч обратно.
— Почти. — Пал заметно погрустнел, что-то про себя вспоминая. — Когда-то я хотел помогать людям, в первую очередь женщинам, которые вынуждены каждый день… — тут он надолго замолчал, а его лицо закаменело.
— …И ты решил убить авторитета, заведовавшего городскими борделями, дабы дать обитавшим там женщинам свободу выбора, — договорил за него, когда пауза слишком затянулась. — А когда у тебя получилось — пришлось спешно занять его место, иначе последствия для тех же женщин стали бы еще хуже.
Судя по налившемуся кровью лицу собеседника — угадал.
— Рассказывай, в чем подвох твоего дела, раз ты собирался его задешево уступать. — Своим вопросом я не позволил его кипящему внутреннему напряжению взорваться самым непредсказуемым образом.
— Сейчас сам увидишь, — заявил он, вставая со стула, и скептически добавил: — Может быть, увидишь, если тебе это дано… — Авторитет вышел из гостиной, где принимал меня, вскоре вернувшись вместе с тремя женщинами.
Внешне те выглядели совсем молодо, лет по восемнадцать-двадцать, весьма миловидные лица и очень достойные фигуры, на которые приятно смотреть, а за кое-что хочется даже подержаться. Но стоило окинуть их взглядом силы — и захотелось грязно выругаться. Жизненная сила внутри них искорежилась самым жутким образом, едва образовавшиеся каналы перекрутились друг с другом, видны какие-то обрывки и непонятные образования. Хотя самой жизненной силы при этом оказалось много, на чем явно и держалась их хорошая внешность.
— Значит, ты тоже это чувствуешь! — От Пала не скрылись мои далеко не самые лучшие эмоции. — Именно такими становятся некоторые девы после пары лет постельного служения, — начал он рассказывать, заметив мой заинтересованный взгляд. — Сначала они постепенно увядают, но продолжают служить, затем внешность резко улучшается, но пообщавшийся с ними мужчина рискует не подняться живым из кровати. А им самим сильно хочется мужского общения, они готовы отдать за него свою жизнь, если попросить такую цену. Не все девы становятся такими, некоторые могут служить долгие годы, но почти четверть раньше сразу убивали, как только обнаруживали признаки улучшения внешности. Потому-то мне и необходимо содержать две дюжины Повелевающих плотью, чтобы хоть как-то сдерживать их от проявлений бешеного желания. И приходится постоянно закупать новых «постельных служанок» для борделя, иначе неоткуда брать деньги для содержания тех, кто уже не может работать. Убивать их, как делают другие на моем месте, у меня не поднимается рука.
А ведь хороший мужик, этот авторитет Пал. Вынужден заниматься делом, которое искренне ненавидит, и потому теперь поедает сам себя, изводя свое тело в постоянных тренировках с оружием. И разорвать сложившийся порочный круг он совершенно не в состоянии. Мне стало весьма некомфортно, когда попытался поставить себя на его место. Затем пришли свои воспоминания о том, как у нас поначалу складывалось близкое общение с Мариной, как мы едва остались живы после первой такой попытки. Тут ведь тоже нечто подобное — эти девушки, получившие энергетическую инвалидность, самые обычные… нераскрывшиеся Ведьмы! Естественно, обычным мужчинам с ними лучше близко не общаться — выпьют, сами не заметив.
Притянул к себе одну из «порченых дев», запуская свои руки ей под платье и продлевая их короткими энергетическими отростками проникающими в ее тело. Как была устроена жизненная сила Марины в самом начале нашего общения, очень хорошо помню, тут как раз можно пытаться повторить подобную систему. Так, пережимаем тут и тут, эти узлы рвем, каналы замкнуть… М-да, тут работы на несколько часов, дабы получилось что-то определенное, но проверку самой возможности достигнуть чего-то большего можно устроить достаточно быстро. Через десять минут окончательно понял — помочь беде авторитета Пала вполне реально. Только куда потом девать полученных в некотором количестве Ведьм, которых еще учить и учить, развивать и развивать? Причем придется много трудиться самому, это дело точно не на кого переложить. Три Ведьмы, пять, десять… сколько их тут наберется? Создавать из них боевые единицы против воинов-невидимок и ставить в дружину? А это ведь очень хорошая мысль…
— Думаю, смогу помочь твоей беде, — обратился к авторитету, с закрытыми глазами наблюдавшему взглядом силы за моими действиями и затаившему дыхание.
Он тоже как-то видел потоки жизненной силы, но не мог с ними работать. Потому мои действия с совершенно обалдевшей от происходящего в ее организме женщиной воспринимал как настоящее чудо.
— Даже и не думал о том, что это вообще возможно, — выдохнул он, когда наконец вспомнил о насущной необходимости дышать. — Говори о своих потребностях, авторитет Вит, думаю, мы обязательно договоримся, — решительно продолжил он, едва выпроводив женщин обратно в их комнаты.
Дальше не пришлось даже торговаться. Пал захотел немедленно отдать мне свое дело и без денег, лишь бы больше не заниматься им, если о его подопечных найдется кому позаботиться. Пришлось рассказывать о своих многочисленных делах, которых тоже не на кого переложить. Потому пусть он и дальше занимается борделями, а всех «порченых дев» я у него постепенно заберу. Мои рубли в его заведениях теперь станут принимать в качестве оплаты, и потом менять на золото по обычному курсу. Опять новые возможности и новые хлопоты, а жизнь продолжается…
За прошедшую неделю произошло еще много событий, достойных упоминания. Личную дружину постепенно удалось довести до штатной численности в четыре дюжины бойцов и две дюжины магов. «Старички» активно гоняли новичков, не оставляя им ни минуты свободного времени, боеспособность отрядов росла не по дням, а по часам. Практики тоже хватало: круглосуточное патрулирование улиц и отлов последних городских бандитов никто не отменял. Одновременно с этим начали нанимать бойцов в собственную стражу, так как вскоре под наш контроль перейдут и одни из ворот, пока только южные. За городской стражей придет черед и боевых отрядов для действий вне города, про скорую войну тоже не стоило забывать. Однако подходящих нам людей среди новичков явно не хватало, чтобы полностью удовлетворить все потребности. Приходилось тщательно отбирать кандидатов, дабы отсеять потенциальную «гниль» в самом начале.
Вернулись искатели с тремя большими катушками ценной проволоки и снова ушли в леса за следующей партией полезного добра. Приказал им вывезти все из того места, где находилась металлургическая мастерская алхимиков, благо она оказалась еще не до конца разграблена, в расчете на запуск собственного производства. Резко возросшее за счет использования труда пленников число строителей позволило существенно ускорить некоторые работы, потому от почти достроенных дорог уже перешли к активной выемке грунта на месте нашего будущего завода и окружающих его жилых зданий. Завод тоже начал понемногу выдавать первую продукцию, пока используя временные сборные помещения из травяных щитов и стекол. После бунта постепенно опомнились городские мастера и прибежали ко мне со своим желанием продолжить прерванное по их вине сотрудничество. Но идти им навстречу я не торопился, предлагая совершенно новую форму дальнейших отношений, которая мастерам сильно не понравилась. Первыми сдались тележники, уже догадавшиеся о скором прекращении спроса на обычные телеги. Оставаться без работы, а потом и без куска хлеба — не самые лучшие перспективы в здешних краях, потому они и решились на переезд. Но так поступили только в двух мастерских, хозяин третьей еще на что-то надеялся. За тележниками постепенно потянулись и другие. Кожевенники, металлурги, стекольщики. Пока мастеров при заводе было немного, но процесс концентрации трудовых ресурсов постепенно набирал обороты. Для строительства города тоже требовалось много изделий из металла, стекла, дерева, потому работы хватало практически всем городским мастерам. Разве только на строящемся заводе заработки оказывались немного выше, чем у других кустарей, и к тому же имелись перспективы на будущее.
Хватило людей и на централизованную разработку нефти. Вскоре построят и постепенно заполнят специальные хранилища, добыча и доставка пока медленно доводятся до ума. Пришлось серьезно задуматься и над собственной электростанцией, проектные работы в этом направлении уже идут. Она будет состоять из множества подвижных зеркал, размещенных за городом и на городских стенах, и одной башни теплоэлектрического преобразователя, стоящей уже в самом городе. Зачем пропадать бесхозному солнечному свету? А в качестве источника бесперебойного питания, на случай плохой погоды и ночного времени, пойдет часть запаса полноценных накопителей алхимиков, которая нам досталась от отступников. В общем, нам бы еще несколько месяцев мирной жизни, и город полностью преобразится, сохранятся прежними разве лишь центр и кварталы, пока еще остающиеся не под нашей властью.