Как было принято в команде, удачную операцию отметили небольшой посиделкой в баре, который держал один из отставников управления. Именно потому что бар был защищен от прослушивания не хуже основного корпуса управления, там можно было обсуждать, пусть и не впрямую, какие-то дела.
Искалиев лениво попивал пиво вместе с Грохотом и майором Терещенко и о чем-то вполголоса с ними разговаривал, девушки обсуждали очередное фэшн-шоу, а Семенов, Мехди, Сергеев и Петров во что-то азартно играли, объединив планшеты в микросеть.
По ти-ви шла какая-то тягомотина, но камера вдруг скользнула и показала роскошные апартаменты и великую княжну Екатерину. Она рассказывала что-то о возглавляемом ею благотворительном фонде, и Белый с каким-то непонятным ожесточением стал мять под столом в руке металлическую солонку. Каждая черточка ее лица врезалась в память, вызывая бурю воспоминаний. Белый вдруг понял, что до одури хочет снова увидеть ее и пусть на мгновение, но коснуться рукой. Доведись ему сейчас стоять там, рядом с ней, он бы точно знал, что сказать…
Горечь, заливавшая душу, требовала какого-то выхода, и Алексей, шагнув к стойке, показал бармену глазами на стоявший перед ним коньяк.
Потребовалась почти бутылка, чтобы он хоть как-то смог справиться с бушевавшими в душе эмоциями. Он уже встал, решив прогуляться по ночной Москве, как к нему подошла Настя Толмачева и, не спрашивая разрешения, присела за стол.
– Скучаешь?
Белый пожал плечами.
– Немного.
– Как тебе у нас?
– Пока нормально. А там посмотрим. Экзамен я вроде прошел?
Настя улыбнулась.
– На пять. Идея с ботинком и ротором маневрового двигателя, можно сказать, занесена в банк идей.
– Этого добра у меня завались. – Белый изобразил улыбку. – У меня друг в школе был. Он сам стопроцентный ботаник. Но химию и физику знал очень хорошо. А поскольку ему временами в школе крепко доставалось, и ответить прямо он не мог, то стал специалистом именно по таким вот гадостям. В общем, я учил его не попадаться и старался не давать в обиду, а он в ответ учил меня тому, что знал лучше всего. Всяким хитрым гадостям. – Он огляделся. – Послушай, Настя, а какой смысл вообще в этих посиделках?
– Знаешь, иногда бывает так, что нам нужно кое-что сказать друг другу. Может, кто-то чего сделал не так, или еще что. Чтобы не тащить недоговоренности в новые операции.
– Ну, наверное, разумно. – Белый кивнул. – Еще проверки будут?
Настя в ответ негромко рассмеялась.
– Теперь проверки станут частью твоей жизни. Это называется взрослая жизнь.
– Ты понимаешь, о чем я.
– О том же, что и ты. Конечно, будут. Мы же не кабинетные работники. Отдел маленький, и все, что мы придумали, воплощать придется нам же. И чаще это будут страны и планеты с совершенно враждебным окружением. Там от каждого зависит не только выполнение задачи, но и жизнь других. Цена ошибки очень велика…
Из бара они вышли вместе.
– Ты где устроился?
– Пока снял квартиру во «Фламинго».
– Ого! – Настя удивленно покачала головой. – Шикуешь? А зачем богатенькому мальчику вообще наши игры?
– Знаешь, меня с детства окружают люди, для которых слова «честь» и «долг» являются главными в жизни. Мне бы хотелось хоть чуть-чуть быть похожим на них. Чтобы они мной гордились и не считали время, потраченное на меня, бесполезным. Кроме того, жилой комплекс всего в получасе ходьбы от управления.
– А правду говорят, что у тебя именной кортик от императора?
– Нет. – Белый усмехнулся и покачал головой. – Врут.
– Я тоже подумала, что врут, – рассмеялась Настя.
– Не именной от императора, а просто кортик императора. Мы с ним поменялись. Я ему свой отдал, а он мне – свой.
– А покажешь? – Настя резко развернулась, и ее лицо оказалось совсем близко.
– Не вижу препятствий. – Белый коротко, едва заметно кивнул и, едва удерживая себя от желания коснуться ее губ, на ощупь нажал кнопку вызова такси.