Человек с гладко выбритым незапоминающимся лицом молча смотрел на другого, с седоватой бородкой, сидевшего напротив. Охранники, доставившие в кабинет гостя, ушли. Хозяин кабинета отослал их тут же – понял, что не понадобятся.
Гость не понравился хозяину с первого взгляда, а теперь, после длительного взаимного разглядывания, нравился еще меньше. В седобородом не было ни холодной, внушающей страх значительности палача, принявшего у него заказ; ни даже напыщенной важности целителей, побывавших здесь прежде. По заключению хозяина кабинета в нем не было вообще ничего – обыкновенный мелкий человечек, к тому же слегка напуганный. Неужели он действительно делал то, о чем ему так много рассказывали?
— Ты Панов, который лечит? — спросил человек с не запоминающимся лицом, будто не веря сам себе.
— Меня уже спрашивали ваши дебилы! — огрызнулся гость. — На какой помойке вы их нашли?
Хозяин кабинета еле заметно кивнул. Кажется, первое впечатление было обманчивым.
— Ты действительно можешь определить, чем человек болеет и вылечить его? — продолжил он как ни в чем ни бывало.
— Если захочу! — снова огрызнулся гость.
— Тогда скажи, чем болею я?
— Умственной недостаточностью!
Гость явно задирался. Хозяин кабинета нахмурился – это уже было чересчур.
— Те, которые здесь были до тебя, не хамили, — кротко сказал он, и в этой смиренной кротости даже самый толстокожий услыхал бы угрозу. Но этот не услышал.
— Вот и целуйтесь с ними! — гость встал и сжал в кулачки свои жалкие ручонки. — Я к вам не набивался! Так что, будьте добры, отвезти меня туда, где взяли. Ясно?
Человек с незапоминающимся лицом вдруг понял, что этот колченогий с бородкой сейчас упрется – и тогда все. Хоть рви его на части.
— Идемте! — он встал. — Сейчас я вам все покажу.
Они вышли из кабинета и по широкой мраморной лестнице поднялись на третий этаж особняка. Здесь, как и этажом ниже, прорезал здание широкий коридор со стенами, выложенными тем же светлым мрамором, с высокими дверями красного дерева. Возле одной из них хозяин остановился. Рысивший следом за ними охранник в цветном костюме торопливо подскочил и распахнул дверь.
— Прошу! — хозяин отступил на шаг.
Комната, в которую они вошли (охранник почтительно остался за дверью), была небольшой, но светлой, с высоким потолком. В центре ее стояла кровать. Маленькая. Но даже она казалась большой для худенькой бледной девочки, лежавшей здесь под кружевным одеяльцем. Она встретила посетителей любопытным взглядом.
Хозяин сделал легкий жест рукой, и женщина в белом халате на кушетке в углу (ее гость сразу и не приметил), встала и вышла.
— Дядя!
Девочка улыбнулась и протянула человеку с незапоминающимся лицом худую прозрачную руку. Тот осторожно взял ее обеими ладонями.
— Как ты, малыш?
— Хорошо. Тетя доктор сделала укол, и сейчас ничего не болит. Она мне вставать запрещает, а мне хочется. Мы бы с тобой поиграли… А это кто?
— Это тоже доктор, — хозяин отступил в сторону, чтобы гость мог подойти поближе. — Он будет тебя лечить.
— А почему он не в белом халате? — спросила девочка, с любопытством глядя на гостя. — Я поняла! — вдруг обрадовалась она. — Он будет шептать и махать руками. Как те, что уже приходили. Да?
— Да, — коротко подтвердил человек с незапоминающимся лицом. — А сейчас помолчи, лапочка, — он повернулся к гостю: – Приступайте!
Тот молча кивнул и провел ладонью над головкой девочки, затем – над кружевным одеяльцем. Лицо его вдруг скривилось, как от боли. Он поднял вторую руку и обеими ладонями стал водить над одеяльцем, словно обволакивая что-то. Девочка следила за ним с интересом.
— Ой, холодно! — вдруг взвизгнула она.
Гость нахмурился и положил ей ладонь на бледный лобик. Глаза девочки медленно закрылись, и она ровно задышала. Гость убрал руки. Хозяин кивнул.
— Идем! — вновь пригласил он.
Тем же путем они спустились в кабинет.
— Ну? — спросил человек с не запоминающимся лицом, когда они расселись по прежним местам.
— Рак печени. Третья, а может уже и четвертая стадия. Опухоль неоперабельная, — хмуро отозвался гость и добавил: – Метастазов нет.
Хозяин кабинета удовлетворенно кивнул:
— Значит мне про тебя говорили правду.
— А вам не говорили, что я таких случаях ничем помочь не могу? — все так же хмуро спросил гость.
— Говорили, — подтвердил хозяин. — Я и не прошу, чтобы ты ее вылечил – знаю, что это невозможно. Но я знаю и другое. Не так давно ты был у одного мальчика. Ему помочь тоже было невозможно. Но ты с ним говорил и что-то делал – он умер через два дня во сне, улыбаясь. Эта девочка – моя племянница. У нее нет родителей, а у меня – детей. И если ее нельзя вылечить, то я хочу, чтобы она хотя бы умерла, улыбаясь. Понятно?
— Да.
— За работу я всегда хорошо плачу. А за такую – тем более! — человек с незапоминающимся лицом выдвинул ящик стола.
— Не надо! — гость встал. — Я сделаю все и так.
Хозяин кабинета бросил на него долгий тяжелый взгляд. Гость ответил ему таким же. С минуту, не мигая, они смотрели друг на друга. Затем хозяин задвинул ящик обратно.
— Я только хочу вам сказать, — промолвил гость, вставая, — что если бы ваши дебилы приехали чуть позже, они меня никогда бы не нашли.
Еле заметная усмешка тронула тонкие губы человека с незапоминающимся лицом.
— Ошибаетесь. Это намного проще, чем та работа, за которую вы беретесь. Что вам нужно для нее?
— Будет нужно – попрошу.
Хозяин встал, и тут же в дверь вскочил цветной охранник…
Поздним вечером тот же охранник осторожно заглянул в кабинет.
— Спит! — коротко доложил он от порога.
— Давно? — поднял брови хозяин.
— Только что, — охранник спешил, глотая слова. — Я в глазок смотрел, как приказали. Сначала он все руками над ней водил. Поводит-поводит, потом посидит на ковре немного – и снова. И так это… — охранник с трудом подбирал слова. — Как бы вытирает что-то. Никогда такого не видел. Аж жутко, блин! А потом совсем упал. Я заглянул – спит!
— Пойдем!
Они поднялись наверх. Гость лежал на ковре. На боку, уткнувшись лицом в собственное плечо. Человек с незапоминающимся лицом наклонился над девочкой. Она спала, тихо посапывая носиком. Он потрогал ее лобик. Тот был сухим и теплым. Почувствовав прикосновение, девочка вздохнула и перевернулась на бок. Хозяин убрал руку и склонился над человеком на ковре. Дыхания его не было слышно. Он поднял пальцем веко лежавшего – зрачка под ним не было.
— Позови врача, — обернулся он к охраннику. — Она внизу. К нему. Потом пусть зайдет ко мне.
Он выпрямился и пошел к двери…
Через полчаса женщина в белом халате открыла дверь его кабинета.
— Ну? — поднял он голову.
— Такое впечатление, что полное нервное и физическое истощение, — заговорила женщина, волнуясь. — Странно: днем он выглядел абсолютно нормально. А тут пульс еле прощупывался, и дыхание…
— Ну и? — прервал ее хозяин кабинета.
— Сделала укол, поставила капельницу, — торопливо стала перечислять она. — Он и сейчас лежит под ней. На ковре, — она помедлила. — Он пришел в себя.
— Перенесите его в другую комнату.
— Мы хотели, — женщина вздохнула, — но он запретил. И даже обругал нас. Говорит, что еще не закончил, нужен еще сеанс…
— Тогда пусть остается, — сказал человек с незапоминающимся лицом. — Принесите только ему поесть.
— Но… — замялась женщина.
— Что еще? — поднял он брови.
— Если у него такой упадок после того, как он выглядел здоровым, то в нынешнем состоянии он не может что-то делать. Он просто умрет! Понимаете?
— И что из этого?
— Как вы можете?! — лицо женщины пошло пятнами.
— Могу. Я его не заставляю убивать себя – успокойтесь. Его пригласили для другого, того, что он делал без всякого упадка сил, выходил на своих ногах, да еще деньги раздавал, — он помолчал. — Я не виноват в том, что он решил сделать нечто иное и лежит сейчас на ковре. Меня, по правде говоря, это совсем не волнует. Только девочка. Как она?
— Хорошо, — медленно выговорила женщина. — Ей явно лучше. Я даже не стала делать ей обычную инъекцию – она спит спокойно.
— Вот это – главное! И не забывайте: вас пригласили ухаживать за ней, а не за ним. Он взрослый, и сам знает, что делает. Идите!
Она понуро повернулась к двери.
— За ним тоже можете смотреть! — крикнул он ей вслед, почему-то раздражаясь. — Если вам того хочется. Но работать ему не мешать. Ясно?
После ее ухода он еще некоторое время сидел, сердито вертя пальцами толстую тяжелую ручку с золотым пером. Ему было неприятно и обидно. И он в раздражении швырнул ручку на стол…