Глава 18

— Блин, ну что за гнилые замашки! — возмутилась Жанна, глядя на Калинина — Сказал «а», говори «б»! Интересно же!

Тот ее не слышал, потому продолжать не спешил, вместо этого прикуривая очередную сигарету.

— Да сколько можно! — не выдержал и я — Давай уже, режь по живому!

— Раз, два, три — палец Стаса последовательно ткнул в фамилии на экране смартфона, на котором был развернут список, предоставленный нам Аделаидой — Угадай, что стало с этими славными ребятами?

— Судя по твоему тону ничего хорошего. Нет, хотелось бы ошибаться, и предположить, что они получили президентские гранты на обучение в лучших художественных академиях мира, но ведь вряд ли?

— Вряд ли — подтвердил полицейский, выпустив сизоватый дымок из рта — Не давали им гранты, угадал. Да они им и не нужны. Накой деньги покойнику? Что он с ними делать станет?

Ну, тут ты не совсем прав, приятель, деньги и на том свете иногда полезны, я тому свидетель. Умный и предприимчивый призрак, имеющий ясную цель, всегда найдет применение бумажной, а иногда даже и чеканной монете. За нее, например, можно купить услуги тех, кто ещё жив. Их мускулы, умение стрелять, совесть, наконец. И даже преданность, как бы странно это не звучало. Сам я с таким не сталкивался, но слышал рассказ о том, как один паренек из Сибири, обладающий способностями медиума, до такой степени втрескался в призрак девушки, что ради одной ее улыбки кучу народу покрошил. А началось все как раз с того, что та его наняла для расследования своей смерти за немалую сумму, которая хранилась в анонимном депозитном банковском сейфе. Кончилось все скверно, парень в какой-то момент совсем рехнулся, устроил натуральную бойню в одном из пражских деловых центров, где в результате полицейские его и превратили в подобие ситечка. Впрочем, другого финала быть не могло. Месть вообще дело скользкое, как, кстати, и безоглядная любовь, являющаяся бедствием похуже чумы. Никогда ни к чему хорошему ни то, ни другое не приводит. А уж коли тут ещё и неупокоенная душа присоседилась, так точно добра не жди.

Но Стасу про это все знать не надо, потому пусть он получит тот ответ, на который рассчитывает.

— Нафиг не нужны — подтвердил я — Твоя правда.

— А ты как-то даже и не удивлен вроде? — глянул на меня с улыбкой Калинин — Ждал чего-то такого, да?

— Не ждал — честно ответил я — Но и не удивлен. И, не сочти меня за совсем уж бесчувственное говно, даже обрадован.

— Ты до такой степени не любишь творческих людей? — заинтересовался Стас — Нет, я сам от них не в восторге, поскольку это крайне криминогенная публика. Тут тебе и наркота, и сомнительный моральный облик, и по жизни расшатанная психика. Чуть что — сразу истерика, крики, брызги слюны, вопли «завтра тебя тут уже не будет, тебя уволят» и так далее. Но все же три молодых жизни? Неужто не жалко?

— Да не по этой причине — отмахнулся я — Просто если они уже не с нами, то мы, выходит, за нужную ниточку тянем.

— Не исключено — кивнул Калинин — Один в феврале в канализационный люк провалился и расшибся намертво, второго какая-то нечистая на пруд, находящийся неподалеку от дома, занесла ночью, а лед этого бедолагу не выдержал, а третий совсем недавно от сердечного приступа скончался. Молодеет инфаркт, однако. У меня, кстати, тоже иногда вот тут как сожмет — и не отпускает.

Оперативник стукнул себя ладонью по левой стороне груди.

— К лекарю сходи — посоветовал я ему — Дело серьезное, на самотек пускать не стоит.

— Не люблю по врачам ходить — поморщился Калинин — Давно заметил — хоть раз к любому лекарю придешь — и все, пошел после по остальным мотаться сразу. Такое ощущение, что они тебя как эстафетную палочку друг другу передают. Да ещё анализы заставят сдавать. Так что я пока коньячком полечусь, оно проще и дешевле выходит. Так что с этой троицей? Почему-то мне начало казаться, что рано коллеги в архив эти дела сдали.

— И да, и нет — я глянул на Жанну, которая от любопытства даже рот приоткрыла.

— Поясни — потребовал полицейский — Будь любезен.

Не иначе как хочет и тут свой маленький интерес выгадать. Земля, где сложили голову три молодых живописца, конечно, чужая, но это не столь важно, если ты раскрыл убийство, которое твои коллеги несчастным случаем. Мало того — тут ох, какой простор для действий открывается. Кого-то можно умыть, с кого-то выгоду поиметь, да мало ли…

— Их почти наверняка убили — уставился перед собой я — Но доказать это почти наверняка не получится. В смысле — доказать документально, или как там у вас это называется. Не будет тех прямых улик, про которые ты говорил. И косвенных тоже.

— Так не бывает — возразил мне Стас — Любое убийство оставляет следы. Найти их — да, выходит не каждый раз. Но они всегда есть.

— Это если убийца живой человек — пояснил я — Тогда да. А тут, скорее всего, отметился… Кхм… Не он.

— Да блин — ударил ладонями по рулю Стас — Если бы на твоем месте кто-то другой сидел, я бы его нафиг послал и из машины выгнал, потому что не люблю, когда мне по ушам ездят. Но в твоем случае это так не работает. И кто же этих троих прибил? Папаша принца Гамлета? Ну, просто я других известных призраков не знаю.

— А он мне начинает нравиться — рассмеялась Жанна — Я думала он моральный урод вроде Нифонтова, а теперь смотрю — нет, ничего так, с юмором. И вообще — мужчина.

Последнее слово было произнесено с некоторым придыханием. Как видно, такое обращение ещё при жизни Жанна использовала для обозначения определенной симпатии к лицам мужского пола.

— Ну, о том, что этот господин сменил датскую прописку на московскую я не слыхал — решил поддержать шутку я — Хотя есть много, друг Станислав на свете, чему так сразу и названья не найдешь. А троицу эту, я так думаю, отправил на тот свет господин Серебряный собственной персоной. Да и Николишина, возможно он же в сугроб определил. Хотя за последнее не поручусь, может тот сам управился, без посторонней помощи. У меня в доме за последние лет пять минимум трое ханыг таким же образом в ящик сыграли, причем один вообще на лавочке у собственного подъезда окочурился. Сел покурить перед тем, как домой подняться, да и закемарил. Дело к полуночи, народу никого, а мороз как раз к тридцатнику завернулся.

— Ты мне про это не рассказывай — отмахнулся Стас и выкинул сигарету — Я когда службу начинал, на таких красавцев синюшных насмотрелся будь здоров как. Лучше объясни, как давно перекинувшийся художник подростков мочит? Что за страсти-мордасти в стиле фильмов от студии «Мирамакс»? Морально в общении с тобой я почти ко всему готов, но всякой вере есть пределы. Лично я к ним сейчас крайне близок.

Разумно, резонно, я бы на его месте точно так же относился к своим собственным словам. Мы все читали истории про призраков, в кино их видели, в сериалах, но внутри почти каждого из нас живет осознание того, что на самом деле такого не бывает, что все это просто выдумки. Волей-неволей мы все материалисты, просто потому что так жить проще. И не так страшно, что самое главное. В нашей повседневной жизни и без того всякого разного жуткого хватает — дурак-начальник, ипотека, начало учебного года, техосмотр машины. Если сюда ещё и паранормальные страсти-мордасти добавить, то лучше сразу на ту сторону бытия переходить, поскольку это наименее затратный вариант.

Ну, а что до Калинина… Он человек цельный и до мозга костей практичный. Ему проще один раз показать, чем полчаса что-то объяснять.

— Радио — обратился к Жанне я, и показал на бортовую панель, где светилось слово «Nache» — Будь любезна.

— Ага — поняла меня девушка, перегнулась через торпеду и ткнула пальчиком на надпись «Станция 1» — Ну-ка.

Секунду спустя рассказ Вячеслава Бутусова о девушке, шагающей по городу босиком, сменило не менее душевное повествование Жеки Григорьева о том, что в старом кассетнике играет Дассен.

— Не то — скорчила забавную гримаску Жанна — А тут что?

Одну за одной она забраковала ещё пару станций, пока наконец не добралась до какой-то ритмичной латиноамериканской композиции, исполнителя которой я определить не смог бы, даже если захотел.

— Другое дело — обрадовалась девушка и даже начала подпевать, при этом щелкая пальцами. Вернее — обозначив это движение.

— О как — Стас глянул назад, похоже, мигом все поняв — Я так понимаю, мы в машине не вдвоем?

— Втроем — подтвердил я.

— И давно?

— С самого начала — я был впечатлен адаптивностью своего спутника, а также его невозмутимостью.

— Прямо с самого-самого? — уточнил Калинин, показав большим пальцем правой руки себе за спину.

— Ну, не настолько — как мне показалось, верно понял его я — С того, как ты за мной заехал.

— Это куда ни шло.

— Кстати, ты ей нравишься — чуть подсластил пилюлю я — Сначала как-то не очень по душе пришелся, но теперь она свою точку зрения изменила.

— Даже не знаю, что по этому поводу и думать — почесал затылок оперативник — Хотя… Есть такое дело. Умею я на слабый пол впечатление производить.

— Я крокодил, крокожу и буду крокодить — фыркнула Жанна — От скромности он не умрет, это точно.

— Но вообще, конечно… — Стас ещё раз глянул на пустое для него заднее сидение — Сань, а Сань. Давай наше с тобой соглашение немного пересмотрим.

— Ты о чем? — уточнил я, в принципе уже догадываясь, что у него на уме, и снова поражаясь скорости реакции этого человека.

— О том, что ты пять раз поможешь мне в кое-каких розыскных моментах. Ты же не просто так сразу согласился на это условие, верно? Знал ведь, что твои умения сработают через пять раз на шестой, а это нечестно. Я вот вписался в твою тему, от которой тухлецой за километр разило с самого начала, а теперь так и вовсе могилой смердит, честно тяну свою лямку. Давай и ты начинай играть с открытыми картами, так будет справедливо.

— А он разводила — нахмурилась Жанна — Я о нем думала лучше.

— Стас, не дело вот так переобуваться на ходу — сказал полицейскому я приблизительно то же самое, но другими словами — Есть договор, мы ударили по рукам. Некрасиво сейчас поступаешь, неправильно.

— Знаю — вздохнул Калинин — Мне даже стыдно потом наверняка будет, можешь не сомневаться. Нет, правда будет. Но если я такой шанс упущу, то жрать себя куда сильнее стану. Ладно, давай так — твоя… А она тебе, кстати, кто? Только если ты с ней ещё и трахаешься, то лучше про это не говори, хорошо? Моя нервная система подобного может не выдержать.

— Она моя помощница — пояснил я — Секретарь-референт.

— Ты все-таки страшный человек, Смолин — вздохнул Стас — Нет, реально. Мертвая секретарша — это, конечно… Накой я с тобой познакомился, а? Хотя, с другой стороны, все что ни делается, все к лучшему. Так вот — твоя секретарша четыре раза оказывается в том месте, которое я ей укажу и в то время, которое будет мной названо, слушает все, что там говорится и потом передает это мне. Ну, точнее тебе, а ты уже мне. И все, мы в расчете. Отметь — четыре раза, а не пять. Дисконт! Лучшее предложение месяца. Ну, и сегодня я выложусь по полной, если надо, девку эту расколю до самой матки, она все выложит, что знает и что не знает расскажет.

— Какую девку? — тряхнул головой непонимающе я.

— Марту, какую ещё — пояснил Калинин — Нутром чую, что она в теме по самые уши. Серебряного она не валила, это факт, но знать про убийство точно знала. И жива, заметим, до сих пор, хотя по всему ее должны были грохнуть. Во-первых, она более легкая добыча, во-вторых, парней ее смерть должна была вывести из чувства равновесия, а после заставить землю рыть носом. Они хоть и малахольные наверняка, но какое-то мужское начало в них должно остаться, верно? Которое заставляет упереться рогом и не сбежать куда подальше, почуяв что жареным пахнет. Да и жарил этот Мотя ее, скорее всего, что тоже лишний повод ее к финишу привести. Мало ли, что после секса он ей наболтал? Мы все после него разговорчивы безмерно. А она жива-здорова. Почему?

— Так себе аргументы — с сомнением протянула Жанна — Неубедительно.

— Короче — не бери в голову — продолжил Стас — Тебе, кстати, вообще конкретно чего нужно узнать? Какова конечная цель? Я как-то даже и забыл про это спросить с самого начала.

— Найти призрак Серебряного и его грохнуть — ответил я, понимая, что теперь мне Калинина уже ничем не удивить.

— Грохнуть — это ты сам — тут же заявил он — Тем более что я его все равно не увижу. А найти — найдем, здесь работа по моему ведомству. Слово даю. Но и ты уж…

— Я не против — произнесла Жанна — Невелик труд, Саш. Соглашайся.

Вот у нее все просто — бери и соглашайся. А вот я не очень хочу в такую мутную тему лезть. Одно дело опросить душу свеженького покойника на предмет истинных обстоятельств его смерти и совсем другое узнавать чужие секреты. Причем наверняка таких людей, которые очень не любят, когда их тайны становятся известны третьим лицам, да ещё и из силовых структур. Как он сказал? От того дела, которым мы занимаемся, смердит могилой? Ну так и его предложение тоже не духами благоухает, а кое-чем совсем другим.

— Твое имя вообще нигде фигурировать не будет — немедленно заверил меня Стас, как видно поняв, о чем именно я размышляю — Ни в одном документе ни одного слова, ни на одной записи ни единого звука. Тебя вообще нет.

— Меня видели в твоем ОВД — напомнил я.

— И чего? — хмыкнул оперативник — Ко мне кто только не ходит.

— А если тебе яйца в тиски зажмут, когда ты влезешь не туда куда надо и спалишься? — напрямую спросил я — Ты парень рисковый и амбициозный, запросто такое может произойти, верно? И сдашь ты меня со всеми потрохами. Да не делай такое лицо, мы оба знаем, что так и выйдет, случись подобное. Я тебе не родственник, не друг даже. Так, знакомец. После эти люди придут ко мне и предъявят счет за то, что я сунул нос не туда, куда следует.

— Тоже верно — согласилась со мной Жанна — Пошли его куда подальше, Саш. А к этой Марте я схожу, может чего и разнюхаю.

— Справедливо — согласился со мной оперативник — Давай тогда так — перед тем, как твоя помогайка куда-то пойдет, я дам тебе полный расклад по теме — что, как, отчего и зачем. Ну, в тех рамках, которые возможны и без имен. Если ты сочтешь риск для себя серьезным, ты меня пошлешь куда подальше, и я туда пойду, без обид и предъяв. Если же нет — тогда работаем. Мне кажется, это честные условия.

— Три — я показал ему три пальца — Три раза помогу, именно на таких условиях.

— По рукам — он плюнул на ладонь и протянул ее мне — Три раза. Договорились.

Я повторил его жест, и мы пожали ладони друг другу.

— А теперь девушка Марта — Стас глянул на фотографию со списком участников студии — Ага, восемь, девятьсот шестьдесят четыре…

Он набрал номер, подмигнул мне, и секундой позже рявкнул в трубку:

— Марта Тихомирова? Беспокоит капитан Калинин, московская полиция. А? Ну выйдите из аудитории. Вам что важнее — справедливость и правосудие или лекции, которые вы в день по семь, а то и больше штук слушаете? Не лекция? Вы на этюдах? Я в душе не волоку, о чем вы говорите, но знаю точно, что этюды ваши подождут, а наступление справедливого возмездия для граждан, преступивших закон, нет. Вот, давайте.

Он прикрыл трубку ладонью и шепнул мне:

— Неврастеничка, сто пудов, голос как струна дрожит. И, отвечаю, что-то знает.

— Впечатляет — признала Жанна — Даже жалко его.

— Почему? — спросил я, особо даже не шифруясь.

— Такие долго не живут — печально ответила девушка — Слишком спешат взять все, до чего дотянуться можно. В результате либо изнутри выгорают, либо натыкаются на другого такого же, а тот ещё и удачливее оказывается. У меня пара любовников была таких же, как он. Один потом пропал насовсем, даже тела не нашли, а второй на своей вилле в Испании в бассейне утонул. При глубине метр сорок в это как-то слабо верится. Я так плакала тогда, так плакала. У меня ведь большие планы уже сложились в голове, хотела его на квартиру развести. Он щедрый был, денег не жалел, может, купил бы хотя бы однушку где-нибудь в Братеево.

— Однушка в Братеево — это не очень большие планы.

— Так и я в элиту волосатого золота ночной Москвы не входила — самокритично отметила Жанна — Ну да, не второй сорт, но и не элита. Да и потом — я модель, а не проститутка, ты не путай, разные вещи так-то. Это приработок, это другое. Так что однушка самое то.

— Блин, но как же жутко выглядят твои разговоры с пустотой — признался Стас, смотрящий на меня — Жесть просто. А? Да, здесь. Значит так, Марта. У меня к вам возникли вопросы, касающиеся жизни и смерти следующих граждан — Кусков Антон Васильевич, Меерсон Марк Наумович, Абанов Геннадий Алексеевич. Знаете таких? Вернее — знали? Я не спрашивал вас о том, с кем вы уже про них говорили. И про то, что погибли они при несчастных случаях тоже. Вопрос звучал так — вы с ними были знакомы? Вот, верный ответ. Так, чувствую не получится у нас телефонного разговора, мне ваши всхлипывания слушать в трубке ни малейшего желания нет. Значит, вышлю вам повестку… Хотя… Нет, давайте по-другому. Вам сколько ещё этюдить? Ну, вы меня ещё поучите тому, какие слова в русском языке есть, а каких нет. В три занятия заканчиваются? Вот и хорошо. Диктуйте адрес, я подъеду к вашему учебному заведению. И не советую покидать его раньше, а после рассказывать мне о плохой памяти. Я ведь к вам домой могу пэпсов направить. Что тогда мама скажет? А соседи? Кто такие пэпсы? При встрече расскажу. Адрес какой?

Стас невероятно ловко прижал трубку к плечу и достал из бардачка блокнот с ручкой, причем одной рукой. Вот что значит привычка!

— Вот и ладушки. До встречи — Стас нажал на «отбой» и глянул на меня — Все, никуда она не денется теперь.

— По-прежнему не понимаю, отчего ты в нее так вцепился — с сомнением произнес я — Сам же говоришь — неврастеничка. Ты ей напомнил о погибших приятелях, она поплыла. Бывает.

— Может и так, а может и нет — Калинин завел машину — А если ты прав и это не она, то второго колоть станем на предмет странностей, которые с ним в последнее время происходили. Трех доходяг Серебряный уже завалил, и вряд ли он на этом остановится, наверняка до четвертого захочет добраться. Даже если тот его и не резал тогда во дворе, это ничегошеньки не меняет. Не знаю уж, как оно там, на том свете, но уверен в одном — когда человек почуял вкус крови, он фиг остановится, особенно если ему ничего за то, что он кого-то грохнул, не грозит. И неважно живой он, мертвый, это один хрен. Мы те же животные, Саня, только одеваемся и говорить умеем, а в остальном все одинаково. Так что и Марта эта раньше или позже под раздачу попадет, если только мы твоего злодея раньше кончить не успеем. Вопрос только в том, как долго караулить придется. Ты-то безработный, над тобой начальства нету, а у меня ситуация как ночной вид на забор снизу.

— Это как?

— Просвета не видно — пояснил Калинин — Ладно, у нас образовалось некоторое количество времени, потому поедем пожрем, что ли? Тут неподалеку хорошая кафешка есть, там точно не траванешься и цены нормальные, не от самолета. Я в ней с одним «барабаном» время от времени пересекаюсь.

— А… — было заикнулась Жанна, но Стас ее опередил, повернувшись назад и сообщив:

— Так осведомителей в нашем кругу называют. Профессиональный слэнг и все такое.

Кафе и впрямь оказалось хорошим, к тому же Стас, как видно, исповедовал принцип что за едой стоит говорить только о еде или уж, если неймется, только на нейтральные темы. При этом собеседником он был интересным, так что я и не заметил, как пришло время ехать к учебному заведению, где у нас была назначена встреча с девушкой с необычным для наших широт именем Марта.

Как видно, занятия у нее закончились раньше условленного часа, потому что шумной толпы будущих творцов с этюдниками и прочей амуницией, присущей художникам, я близ училища со славной историей не приметил. Только несколько патлатых парней за его пределами пиво пили, что-то шумно обсуждая, да ещё сидела на лавочке неподалеку от входа высокая и очень нескладная девица.

— Наша клиентка — сразу сообщил мне Стас — Значит так, Саня, ты снова в разговор не лезешь. Вообще никак не лезешь, ясно?

— Ясно.

— Прости, но повторю — никак. Чтобы никаких «да ты помягче, Стас» или «ты чего так на нее насел» не звучало даже — жестко объяснил мне он — Это моя часть сделки, и я буду действовать так, как сам сочту нужным. Тебе результат нужен?

— Очень — кивнул я.

— Вот и не мешай. А то знаю я вас, гуманистов.

Иногда мне кажется, что есть люди, которых природа-матушка изначально за что-то невзлюбила, прямо с рождения. Ну, а как ещё объяснить то, что к почти двухметровому росту и не слишком пропорционально сложенному телу Марте ещё перепал героических размеров нос, который так и подмывало назвать «клювом» и глаза чуть навыкате? Мне как-то даже жалко ее стало вдруг — навалилось на девчонку все сразу. И это, и приятели, которые на тот свет отправились один за другим, и ещё мы. Станешь тут неврастеничкой.

А ещё меня сильные сомнения взяли на тот счет, что версия Стаса о связи Серебряного и этой бедолаги имеет под собой какие-то основания. Ну да, у дядьки, несомненно, седина давно ударила в бороду, а бес, судя по количеству официальных браков, неустанно толкал его в ребро. Но не настолько же?

— Марта Тихомирова? — недовольно спросил Стас у девушки, подойдя к ней, а после небрежно махнул раскрытым удостоверением перед ее лицом — Капитан Калинин.

— Здрасьте — неожиданно тонким голоском пискнула та.

— Ну что, рассказывайте — он плюхнулся на скамейку рядом с ней и достал из кармана сигареты — Все и с самого начала.

— Все — что? — лицо девушки немного сморщилось, у меня возникло ощущение, что она вот-вот заплачет.

— Ту часть, в которой фигурирует детство и отрочество можно опустить — разрешил оперативник — Хоть все наши проблемы родом оттуда, мне это неинтересно. Я же не психоаналитик, верно? Начните с того, как вы познакомились с господами Серебряным и Николишиным, а также изложите целиком историю ваших отношений с уже покойными коллегами по художественной студии. Ее я желаю выслушать со всеми возможными деталями.

— Мы с ребятами давно знакомы были — хлопнула глазами Марта — Там столько всего…

— День теплый, дождь не собирается, время у нас есть, так что мы не спешим — Стас щелкнул зажигалкой — С учетом того места, где мы сейчас находимся, можете начать хрестоматийно — я скромной девушкой была, нежна, приветлива, мила.

В последующие минут десять я ничего интересного, признаться, не услышал. Марта более-менее связно поведала нам историю взлета и падения студии, которая не сильно отличалась от той версии, что чуть ранее излагала Аделаида, после сбивчиво рассказывала о проводимых руководителями выставках, и под конец дала своим погибшим приятелям практически идентичные характеристики, содержащие слова «гениальный», «очень добрый» и «надежный». Само собой, в этом месте она пустила слезу.

— Поплачь, поплачь — ласково сказал ей Стас и погладил по спине — Самое время. Им, ясное дело, от твоих слез не жарко и не холодно уже, но, с другой стороны, если там чего-то и есть, то, может, и они слезинку уронят, узнав о том, что с тобой приключилось.

— А что со мной приключилось? — шмыгнув носом и стерев со щеки слезинки, поинтересовалась у него Марта.

— Пока ничего — невероятно дружелюбно ответил ей Калинин — Но случится непременно. Уедешь ты, красивая, лет на пятнадцать куда-нибудь в Нижегородскую область, станешь там ватники шить. Не рисование, конечно, но работа где-то тоже творческая. Почти модельер, ага. Нет, как по мне, тебя надо в «Черного дельфина» запирать или в «Полярную сову», но там только мужики сидят, да и не рецидивистка ты, так что определит тебя суд в обычную колонию. В твоих прекрасных зеленых глазах я читаю вопрос — «за что»? Отвечаю — за убийства, осуществленные по предварительному замыслу и с особой жестокостью. За что же ещё?

— Я нет! — глаза Марты выпучились из глазниц до такой степени, что я даже перепугался — не выпали бы — Вы что? Нет!

— Ну как нет? — Стас очаровательно улыбнулся — Сначала ты с этой троицей грохнула Матвея Серебряного, уж не знаю, чем он вам насолил. Может, рисунки твои бездарными назвал, может, трахнуть тебя не пожелал — без понятия. Но одно ясно точно — ты злобу затаила, мальчиков против него настроила, те его и порезали во дворе собственного дома. А потом и их одного за другим на тот свет спровадила. Самолично. Свидетели же. Девка ты умная, с фантазией, с творческой жилкой, потому обставила все как несчастные случаи. Красиво сработала, жаль в паре мелочей промахнулась. Ну, и ещё тебе не повезло в том, что этим делом мы с напарником занялись.

— Я никого не убивала — чуть задыхаясь, сообщила нам Марта — Это не я! Все было не так! Наоборот!

Похоже, она находилась на грани той истерики, при которой женщины валятся на пол и корчатся словно в конвульсиях. Страшное зрелище, я пару раз его наблюдал.

— Наоборот — это как? — тут же зацепился за прозвучавшее слово Стас — Не ты их, а они тебя подбивали убить Серебряного? Или это он вас хотел завалить, а вы сопротивлялись? Или парни охотились на тебя, а ты их опередила? Что значит — наоборот?

Он цапнул Марту за плечо и как следует ее тряхнул.

— Не молчи — тихо, но при этом словно очень громко произнес он — Не просри свой последний шанс, девочка. Поверь, пятнадцать лет — это очень много. Я бы мог начать плести банальности о том, что когда ты выйдешь, то поймешь, что жизнь прошла мимо тебя, но в этом нет смысла. Ты оттуда вообще не выйдешь. Ты слабая, тебе там не выжить. Даже не физически, а морально. Потому вскроешься ты раньше, чем закончится первый год отсидки. Не поняла, о чем я? Вены ты себе вскроешь.

Девушку начало неслабо трясти, а я подумал о том, что Стас верно поступил, что меня предупредил о невмешательстве. Появилась ведь такая мыслишка.

— Рано или поздно ты украдешь ложку и наточишь ее черенок — как бес-соблазнитель нашептывал в ухо белой, словно бумага Марты Стас — Однажды, в одну бесконечных зимних ночей, такую, которая, кажется, никогда не кончится, поняв, что нет больше сил — ни душевных, ни физических, ты чиркнешь ей по руке. Опыта у тебя нет, наверняка по первопутку и со страху возьмешь неглубоко, кто-то из товарок приметит, что ты вскрылась и поднимет хай. Тебе перехватят вены, а отправят в больничку, но это только ухудшит твои дела. В тот же день, когда ты выйдешь, мало тебе не покажется. Сначала тебя жестко отбуцкают в оперчасти, за то, что ты им статистику…

— Нееееет! — заорала Марта — Хватит! Умоляю — хватит! Это не я! Это мальчишки! Они из-за денег… Нет, не только из-за них, они бесились, что ЭмЭс их в дерьмо опускал постоянно, вот они его и убили! Меня там даже не было, и Гарика тоже. Он испугался. А я… ЭмЭс меня женщиной сделал, как я его… Так нельзя!

А ЭмЭс — это Матвей Серебряный, так студийцы его между собой, наверное, прозвали. И ведь снова Стас все верно просчитал — один очканул идти с приятелями наставника убивать, а Марта на самом деле любовница наставника. Если он и во всем остальном прав, то у меня нет слов. Зато, возможно, со временем появится весьма конкретное деловое предложение. Я лучше с ним буду сотрудничать, чем с Нифонтовым, от которого в большинстве случаев проблем столько, что хоть на стенку лезь, а пользы как от козла молока.

— А их кто? — рявкнул Калинин так, что и я подскочил на лавке, и даже Жанна, которая все это действо с раскрытым ртом смотрела, как спектакль какой-то — Их-то точно ты в лучший мир спровадила, да? За любовника мстила!

— Это он! — завизжала Марта, скривив рот и со страхом смотря на нависшего над ней полицейского — Сам! Не я! Это ЭмЭс! Он их убил! Всех! И Гарика вот-вот тоже! Ой!

Она дернулась ещё раз и замолчала, прижав ладонь ко рту.