— Это я всё ещё в Подземном Царстве, что ли? — я слышу собственный голос. Кирилл, мой несложившийся муж, уже два года покойный, стоит в дверях и не сводит с меня полоумного взгляда. Молчание длится мучительно долго, а ответ на вопрос для меня действительно очень важен. — Ау, — говорю, — ты меня вообще видишь?
Он принимается истерически кивать. Вероятно, порастерял слова.
— Л- Лиза… — наконец хрипло выдыхает он. — Здравствуй! Я… меньше всего на свете ожидал тебя здесь увидеть…
— Ты живой? — задаю я упрощённый вариант своего вопроса.
— Э, да-а, — не очень уверенно отвечает он.
— Точно? — с подозрением переспрашиваю я.
— Да, да, конечно, — он нервно хихикает. — Ты же не веришь в привидения, правда? Просто, понимаешь, это секретная информация.
Я не понимаю.
— Что — секретная информация? Что ты живой?
— Да, понимаешь, это всё Земной Союз, — он внезапно принимается тараторить с бешеной скоростью. — Это было так ужасно, все эти годы притворяться, что меня нет в живых, я так ненавидел себя за то, что должен скрывать это даже от тебя!.. Но иначе для тебя было бы опасно! — он хватает меня за плечи, и я наконец-то ощущаю его материальность. — Ты не должна никому говорить, что я жив, понимаешь? Я здесь… — он оглядывается и понижает голос до шёпота, — я здесь агент под прикрытием, это задание Земного Союза, а ты же знаешь, как они серьёзно относятся к секретности! Пожалуйста, ради твоей собственной безопасности, не говори никому!
Я только стою и моргаю, да и то скорее вишу в его крепких руках, как тряпочная кукла. О боже мой, Кирилл жив, и всё это время был жив… И у него такое бледное лицо, и глаза мутно-зелёные с коричневыми крапинками, и он всего на голову выше меня, и ничего этого я уже не помню! Я помню его зелёный свитер, и как он сидит в компьютерном кресле, подобрав ноги, и как он любит растаптывать ложечкой чайный пакетик, когда чай уже допит… А лучше всего я помню зелёный мрамор приёмного кабинета в штаб-квартире Земного Союза, где мне сообщили новости, выдали справку о смерти, фотографию в чёрной рамке и коробочку с наградами. А потом меня и трёх других вдов поили водкой с шоколадными пирожными.
— Хорошо, — наконец выдавливаю я, — хорошо. Послушай, Кирилл…
— Шшшш! — он пригибается к самому моему лицу. — Называй меня Инсей, на случай, если кто-нибудь услышит!
— Хорошо, — снова киваю я. — Послушай… — но тут я понимаю, что не могу продолжить. Я ведь хочу ему объяснить про Азамата, про то, что не надо от меня ждать чувств и так далее, ведь у меня теперь другой муж, а это ужасно трудно сказать, и что он подумает… Но я должна сказать это Кириллу, а не Инсею. А если у него здесь другое лицо и — как это? — легенда, то ему нет дела до моих брачных переживаний. И всё-таки надо прояснить этот момент, а то ещё возомнит… Хотя если он не должен называться своим именем, то и девушка у него должна быть другая, а то ведь догадаются… Так?
Ему надоедает моё молчание, и он перехватывает инициативу.
— Лиза, слушай, как ты здесь оказалась?
Я открываю рот — издаю невнятный гортанный звук — закрываю рот — вдыхаю — открываю рот…
— Я провалилась в пространственно-временной туннель, — наконец выдаю я наиболее правдоподобную и наименее лживую версию.
— И он ведёт прямо на корабль?! — не верит Ки… Ин… он.
— Ну, я думаю, он ведёт в это место пространства, а то, что корабль оказался именно в ней, так это счастливая случайность, — самозабвенно вру я. Но у меня нет шансов объяснить ему про Ирлика, если я даже про Азамата заикнуться не могу.
— Да, — он вздыхает с облегчением. — Конечно. Счастливая, ты ведь могла так погибнуть. Боже мой.
Он крепко и неуклюже меня обнимает. Мне это кажется странным, хотя я не могу сообразить, почему. Наконец он разматывает руки и, убедившись, что я могу стоять сама, проходит на мостик и садится в кресло, жестом предлагая мне сесть в соседнее. Меня посещает смутное сомнение — вроде как я собиралась отсюда выйти, но вместо того, чтобы над этим покрепче задуматься, я удивляюсь, что он предлагает мне сесть, это необычно. В смысле, не для него необычно, а для меня. Я сажусь.
Передо мной приборная панель звездолёта с непонятными значками.
— А что это за корабль? — спрашиваю.
— Это… ты знаешь, кто такие джингоши, правда ведь?
Киваю. Это такие раскосые чёрные гады, а ещё они как-то связаны с сырой рыбой.
— Ну вот, — продолжает он. — Они ведь террористы. А я… — он снова понижает голос, хотя мы же говорим не на всеобщем, а на родном. — я за ними тут приглядываю и сообщаю куда надо. Под прикрытием, понимаешь?
— А этот корабль не в опасности? — спрашиваю. А то война ведь.
— Нет, — усмехается он. — Муданжцы думают, что они нас подбили, и весь экипаж слинял, так что они не будут на нас заряды тратить. А на самом деле мы целёхоньки, а чтобы подобраться поближе к ним, мне экипаж не нужен…
Он листает какие-то картинки на сенсорном экране. Это всё снимки космоса с кораблями. По-моему, большинство из них неисправны. Наконец он выбирает один, вызывает менюшку и принимается изучать какие-то параметры. Я перевожу взгляд на передний экран, который вместо лобового стекла. А, так вон эти корабли. Значит, он просто выбирал область укрупнения.
— Ты извини, — говорит. — У нас сейчас трудная ситуация, мне очень нужно поработать. Ты посиди пока, я потом тебе найду каюту.
Я киваю.
Он на что-то жмёт, и из динамика слышатся муданжские голоса. Так странно, я вроде бы как в прошлой жизни, с Кириллом, но тогда я ещё не слышала живых муданжцев. Я с усилием тру лицо руками. Голоса говорят что-то странное, какую-то чепуху. Кирилл ругается себе под нос, вызывает на экране шкалу, начинает тягать туда-сюда курсорчик.
— … тукановы носы, — говорит голос из динамика, — нешибко провинчиваются одесную…
У голоса сильный долхотский акцент. Я хихикаю.
— Ты чего? — вздрагивает Кирилл.
— Говорит смешно.
Он смотрит на меня постепенно расширяющимися глазами.
— Ты же учила муданжский! — внезапно вспоминает он.
— Ага, — хихикаю.
— Что он сказал?
Я перевожу.
— Что за чушь?
— Сама не знаю. А зачем он тебе?
— Да у них санитарный корабль, сволочь, невидимый, я его никак отловить не могу никакими приборами, а он раненых увозит куда-то, а потом здоровых возвращает… уж не знаю, кто их лечит с такой скоростью, этих тараканов-переростков…
— А что ты с ним сделать хочешь? — спрашиваю. Это же свои, пусть лечатся…
— Да я бы его хакнул да против них же обернул…
— А ты умеешь? — удивляюсь я. Мне казалось, он никогда особенно не дружил с софтом…
Он резко втягивает воздух и смотрит на меня затравленным взглядом. Потом закусывает губу.
— Эт-то собственно и есть моя работа. Понимаешь…
— Но ты же пилот!
— Нет.
Я моргаю. Да что сегодня за день такой, или я вообще сплю?
— Это тоже из-за ЗС, — быстро говорит он. — Я должен был скрывать свою профессию. Говорил, что пилот, но на самом деле я хакер…
Я медленно перевожу взгляд на большой экран. Справа виден нос одного из звездолётов совсем поблизости, а хвост уходит за край экрана. Но он ярко-красный, и я его знаю, это корабль Азамата. Он близко, я у него под носом, за мной кого-то должны были прислать, я шла к выходу, я на джингошском корабле, джингоши воюют с Мудангом, и у них есть этот хакер…
Я вскакиваю и кидаюсь к выходу, но дверь не открывается передо мной, я ударяюсь, оборачиваюсь, Кирилл стоит рядом с бешено вертящимся креслом, наставив на меня маленький карманный лазерный пистолет.
— Кому ты побежала рассказывать? — медленно спрашивает он.
— Ну ты параноик, — отвечаю неверным голосом. — Открой дверь, мне плохо, я в туалет побежала. Что я кому могу рассказать? Зачем?
— Ты не просто так тут оказалась, — всё так же медленно продолжает он. — Они тебя подослали. Ты не любишь, когда твои таланты пропадают, я же знаю. Выучила муданжский — значит, стала работать с муданжцами. Я не верю в совпадения. Так что садись на место спокойно и не мешай мне.
— Кирилл, да что ты, с ума сошёл, — начинаю я, но он перебивает меня истерическим воплем:
— ТИХО!! Я тебе сказал, как меня зовут!
Пистолет в его руке при этом нехорошо вздрагивает. Пожалуй, лучше пока не пытаться взывать к разуму.
— Хорошо, хорошо! — бормочу я. — Молчу и сижу тихо. Только убери пушку, родной, пожалуйста!
Он пинком подкатывает ко мне кресло. Я послушно сажусь. В этот момент у меня начинает пиликать телефон.
— Заткни его!! — взрывается этот страшный чужой мужчина. — Дай сюда!!
Не дожидаясь никаких действий от меня, он подскакивает вплотную, выхватывает телефон у меня из кармана и запускает им об стенку, только пластик брызжет осколками. Это был тот самый телефон, что мне Азамат подарил. Я чувствую комок в горле и, как я ни стараюсь сдержаться, на глазах всё равно выступает тёплая влага.
— Думала, сможешь потихоньку их предупредить? — по-своему интерпретирует мои слёзы этот подонок. Он вынимает из форменных брюк ремень и пристёгивает мою правую руку к ручке кресла, одновременно держа меня на мушке. Ему страшно неудобно, но он очень боится меня, я это прямо чую, а значит, не отведёт дуло, и чуть что будет стрелять. Снизу мне виден индикатор заряда — полный, зелёный. Хозяин пистолета теперь расстёгивает ремень на мне, отличная муданжская работа, натуральная кожа, ручной труд, и пристёгивает мою левую луку к подлокотнику. После этого он отходит на пару шагов, шумно вздыхает и вытирает пот.
— Сиди тихо, — говорит. Доходит до своего кресла, измождённо падает в него, но тут же снова подрывается, кидается к шкафчику в противоположном конце помещения. Достаёт бутылку с водой, лихорадочно отвинчивает крышку, пьёт. Чтоб ты подавился.
Он и правда давится, да не просто кашляет, а ещё хватается за рот, как будто ошпарился. Так тебе, суке. Из бутылки проливается немного жидкости, но это не вода, а кисель какой-то — вязкий, прозрачный, он тянется и тянется, но всё никак не капнет, и вот уже почти до пола повис, а джингошская собака всё кашляет и трясёт бутылку, и тут кисель разводит в стороны руки-крылья, поднимает от пола прозрачное лицо и взмывает вверх, отбирает у человека пистолет и тут же поддаёт ему обухом в нос. Кирилл взвизгивает, хватается за нос, отшатывается, падает, а прозрачное существо мгновенно перемётывается ко мне, продевается в пряжку ремня, потом второго, они расстёгиваются и падают на пол, я хватаю пистолет, а мокрый и студенистый морской дух обвивается вокруг меня с шелестящим смехом и наполняет капитанский мостик запахом моря близ Орла.
— Спасибо, — говорю я по-муданжски.
Дух отвечает что-то журчащим шёпотом, хотя я не уверена, что это были слова. Он снова перетекает по воздуху к Кириллу, сидящему на полу в полном ужасе, обвивает его руки, заведя их за спину — Кирилл борется, но тщетно — поднимает его в воздух и усаживает на кресло перед большим экраном.
Первое, что я делаю, это я влепляю Кириллу качественную пощёчину. Потом перекладываю пистолет в другую руку и влепляю ещё одну.
— Лиза, я… — начинает он робко.
— Ты два раза чуть не угробил корабли, на которых я летела, а теперь угрожал мне напрямую, ты работаешь на джингошей и воюешь против нас, тварь! Тебе не помогут никакие оправдания про Земной Союз! Они не могли послать тебя против Муданга, потому что подписали акт о неприкосновенности Азамата Байч-Хараха, а он возглавляет муданжскую армию!
Кирилл бледнеет до синевы и затравленно смотрит на меня.
— Я не знал, что это он.
— Ка-анечно, ты не знал! — ухмыляюсь я и убираю пушку в карман. Стрелять я всё равно не буду, ещё морского духа задену, а он крепко держит моего горе-терроориста. — Вот только ты работаешь на Соччо, а он прекрасно знал, с кем имел дело тогда, весной, когда ты по его приказу угробил двух Азаматовых ребят и полный штат детского лагеря! Тебе не снятся оторванные головы в свободном полёте, нет? А мне вот снятся! Потому что я там была, и чудом успела унести ноги! И потом, когда вы нас окружили — не надо притворяться, что ты не знал, кого взламываешь! — я глубоко вздыхаю, собираясь с мыслями. — Но это ещё не самое худшее.
Он осторожно поднимает взгляд и поджимает плечи.
— Давно ли ты переквалифицировался из пилотов в хакеры, дорогой?
— Я всегда был хакером, — хрипловато сообщает он. — Я и учился…
— Очень интересно, — говорю. — И ты ничего мне не говорил все четыре года, что мы жили вместе, потому что так велел Земной Союз. Прекрасно, какой лояльный работник. И как же тебе, наверное, было трудно врать мне каждый раз, когда я просила помочь мне разобраться с новой техникой, — я нагибаюсь поближе и показываю ему загнутый палец, — настроить бук, починить мобильник, скачать что-нибудь… Как тяжело, наверное, было день за днём изображать из себя чайника, а?
— Ну, да, очень трудно, — мямлит он.
— И конечно тот факт, что у меня мать и брат работают при Земном Союзе, а я сама от него закончила институт, это всё недостаточные причины, чтобы раскрыть мне великую тайну твоей профессии, не так ли? И уж конечно — конечно! — недостаточные, чтобы прислать мне весточку, что ты жив!
— Но таков был приказ! — восклицает он.
— Ага, у джингошей! Если бы в ЗС знали, что ты жив, Сашка бы тоже знал! Он ведь сидит на кадровых базах, в том числе на секретных! Это значит, что в ЗС тоже были уверены, что тебя прибило. Значит, ты подстроил свою смерть, а сам перешёл к джингошам, так ведь? А?
Морской дух, постоянно журчащий у Кирилла над ухом, смотрит на меня с любопытством, потом усиливает хватку. Кирилл скулит, дух снова смотрит на меня, мол, так?
— Ну да, перешёл! — выкрикивает Кирилл. — Они меня шантажировали!
— Чем же?
— Не скажу!
Дух с бурлящим энтузиазмом заламывает ему руку. Кирилл кричит.
— Перестань! Скажу! Я им продал сведения!
— А, так джингошам можно знать секреты ЗС, а мне нельзя? Это супер-логика! Может, мне надо было тебе заплатить, а?
Кирилл воет. Я машу рукой, обращаясь к духу, чтобы ослабил хватку. Он подчиняется, вздохнув шорохом волн.
— Ты им расскажешь? — тонким голосом спрашивает Кирилл.
— Ты сам им расскажешь, — тепло говорю я и иду к своему чемоданчику. Достаю из него маску, очки и шапочку и надеваю. — А теперь расскажи мне, солнышко, на какие кнопочки надо нажать, чтобы выйти на связь с твоими дружками и с моими дружками.
— Одновременно? — переспрашивает он, нервно наблюдая за моими приготовлениями.
— Ага. Я хочу устроить пресс-конференцию.
Он стонет, но когда булькающий дух угрожающе тянет его руку, быстро начинает диктовать.
Через минуту экран покрывается многими маленькими экранчиками. я надеваю стерильный балахон и перчатки. На одном из экранчиков я вижу бледного Азамата с кругами под глазами. Бедный мой. Ну ничего, скоро всё будет хорошо. На остальных экранчиках рябят недоумевающие лица, джингоши спрашивают, что происходит, почему главный канал показывает рожу Инсея и какое-то пугало рядом, муданжцы просто пытаются врубиться, что всё это значит.
Наконец кто-то из джингошей выкрикивает нечто на своём языке. Азамат тут же оживляется, поворачивается вправо и негромко говорит на муданжском:
— Это их хакер.
Отлично, он услышал и понял по-джингошски.
Взгляды Алтонгирела, Экдала и ещё нескольких муданжцев становятся гораздо более осмысленными. Дух радостно булькает и помахивает подолом своей хламиды. Джингоши начинают волноваться. Азамат бросает через плечо распоряжение, я слышу какие-то удары в дальнем конце корабля. Надо торопиться.
— Что ты со мной сделаешь? — лепечет Кирилл, глядя, как я достаю скальпель. Я молча принимаюсь расстёгивать на нём штаны.
Визгу было много, хотя я поступила по-божески и оттяпала только половину того, что надо было за то, как он со мной обошёлся. Тем более, операция-то сама быстрая, только кровью на экран брызнуло, а дальше я всё мгновенно заварила. И даже дала ему общий наркоз, чтобы не помер от шока. Убивать-то я его не собиралась, только оставить сувенир на память, так сказать.
Взглянув последний раз в позеленевшие лица джингошей, я выключаю видеосвязь и снимаю операционное обмундирование как раз вовремя, чтобы ворвавшиеся на мостик Эцаган и Онхновч меня узнали.
— Лиза! — Эцаган кидается на меня с объятьями. — Мы чуть с ума не сошли, что случилось?!
— А этот… — Онхновч замечает спящего Кирилла в руках журчащего духа. — Он кто? Я с трудом убеждаю Эцагана меня отпустить.
— Это, — говорю, — тот самый джингошский хакер. Заберите это тело, пускай его Алтонгирел допросит с пристрастием, когда оно очнётся. Со мной всё хорошо, просто сегодня безумный день…
Эцаган зачем-то подхватывает меня на руки, а Онхновч забирает Кирилла вместе с креслом. Дух облетает их обоих, журча и переливаясь, я машу ему рукой и посылаю воздушный поцелуй. Он машет в ответ и исчезает. Муданжцы переглядываются.
— Там кто-то есть? — неуверенно спрашивает Эцаган, направляясь на выход.
— Был, — говорю. А я и забыла, что другие его не видят.
Эцаган грузит меня в крохотный звездолётик, а Кирилла, кажется, кладут в багажное отделение. Я внезапно понимаю, что страшно устала, и ноги меня не держат, и руки у меня дрожат, и мутит, и глаза слезятся, и вообще, кажется, я простудилась. А всё чёртов Ирлик со своими полётами!
Мы причаливаем к Азаматову кораблю снизу, Эцаган залезает вверх, а Онхновч подаёт ему меня. Едва я более-менее встаю на ноги, как упираюсь носом в необъятную грудную клетку Азамата. Он пахнет потом, и в его объятьях я чувствую себя, как ручка в колпачке.
— Лизонька, — он горячо дышит мне в макушку. — Что случилось?
Он ждёт, я не отвечаю, за спиной шорох, Азамат меняет вопрос:
— О боги, так это ты этого… хакера? Ты поэтому задержалась?
Я киваю, возя лбом по его мокрой рубашке.
— Н-да, — произносит Азамат. — Я мог бы догадаться. Но за что ты его… так? Что он с тобой сделал?
Я немножко отталкиваюсь назад, чтобы посмотреть на него.
— Он… Это Кирилл. Мой бывший… который, я думала, погиб. Азамат вздрагивает.
— Твой… твой муж?!
— Ну, нет. То есть, по смыслу да, но мы не были женаты. Официально. Так что всё в порядке. Сделай с ним что-нибудь, чтобы я его больше не видела.
— Да уж, — Азамат на секунду мрачнеет лицом, и я вдруг живо себе представляю, как он может «подоходчивее объяснить» моим непрошенным кавалерам, что они непрошенные. Ухх, аж дрожью пробрало. Азамат тут же переключается в обычный режим и гладит меня по голове.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашивает озабоченно.
Кажется, вот сейчас меня и стошнит… но вместо этого я оглушительно чихаю.
— Я простудилась, — говорю. — И очень устала. Положи меня куда-нибудь, и я не буду тебе мешать воевать дальше.
— Воевать уже не с кем, — раздаётся у меня над ухом гнусавый голос Алтонгирела. — Джингоши улепётывают со всех моторов, Экдал за ними погнался, но, думаю, мог и не стараться. Они как полюбовались, как их козыря… кхм, оскопили, сразу и подались. Ты, кошмарная женщина, ты живая вообще?
— Частично, — говорю. — Это хорошо, что джингоши того. На то и был расчёт. И я его не совсем этого. Только наполовину. Ещё сможет сволочей наплодить, — я зеваю.
Азамат подхватывает меня и несёт. Кажется, сначала мы движемся к каютам, но тут он принимает звонок на гарнитуру, а там Экдал, да так орёт, что мне всё слышно:
— Джингошей засасывает какое-то огромное световое пятно, я еле смог развернуться! Не знаю, что это, похоже на малую звезду, но очень странное! Азамат, посмотрите!
— Сейчас, я не у экрана, — бросает Азамат и прямо со мной бегом мчится на мостик. Я ради такого дела протираю глаза. У большого экрана толпятся мужики, в гробовой тишине изучающие это явление природы: прямо по курсу огромная треугольная раззявленная пасть, и в неё стремительно летят джингошские кораблики и какие-то обломки.
— Почему не поворачиваем?! — взрёвывает Азамат, и всё приходит в движение, нас швыряет, он еле-еле удерживается на ногах. — Аварийную гравитацию! К шакалам отсюда, быстро!
Мне кажется, корабль дрожит от его голоса. Мы поворачиваем, переживаем несколько ужасных мгновений перегрузки, но потом всё восстанавливается, и вот светящаяся пасть уже видна только на малом экране заднего вида.
— Что это была за хрень? — спрашивает чей-то обалдевший голос.
— Это Ир… — начинаю я, но снова чихаю.
— Все каналы, — отчётливо говорит Азамат в гарнитуру. — Курс на Муданг. Сворачиваемся.