Наташа доехала в такси вместе со мной и даже поднялась в гости. Посидеть в кафе не удалось, вечер прошел совсем не так, как мы планировали. А мне, оказывается, и пить-то нельзя. Хорошо, что я и не употребляла алкоголь все эти месяцы. В одиночку как-то не комильфо, а поводов делать это в компании не было.
— Наташ, алкоголя у меня нет, угостить им не могу. Мне так вообще нельзя, оказывается. Так что предлагаю пойти и выпить сока или чая и разморозить пиццу. У меня в морозилке есть парочка.
— Давай уже хоть что-нибудь. Я есть хочу ужасно, перенервничала с тобой. Ну, Ленок! Только ты могла умудриться пять месяцев отходить беременной и не заметить этого! Полный абзац!
— Я не виновата! Оно само! Это все происки врагов и магии.
Мы рассмеялись. Наташа пошла мыть руки и в комнату, а я на кухню, включать духовку. Другой готовой еды, кроме пицц, у меня не имелось. Я ведь тоже рассчитывала на ужин в компании подруги в приятном месте под вкусные блюда от шеф-повара.
Но еще имелись всякие закуски, так что я быстро нарезала буженину, копченую колбасу, сыр, хлеб. Выложила соленые огурчики, помидоры и оливки, начиненные лимоном. Я страсть как люблю все это, а в последнее время так вообще ела как не в себя. Хм. Оказывается, действительно не в себя, а в младенчика в животе. Похоже, девчуля унаследовала мои вкусовые пристрастия. Ну что ж, на Земле это и неплохо. Было бы хуже, если бы меня тянуло на какие-то из продуктов, не существующих в этом мире. Ведь отец моего ребенка не человек, а магическое волшебное существо — феникс.
Я накрыла стол, вышла в коридор, чтобы позвать Наташу. Она с кем-то негромко разговаривала по телефону, и, кажется, разговор был неприятный. Ссорится с кем-то?
Чтобы не мешать, я пошла обратно в кухню и тут из-за закрытой квартирной двери услышала странные звуки. Не поняла… Кошка, что ли?
Прислушалась… Да, точно, жалобное мяуканье. Пришлось открывать замки, и я выглянула в приквартирный тамбур. Дом новый, мы с соседями еще не успели его заставить всяким барахлом. А то у моих родителей и их соседей все, что не вмещается в квартиру и на балкон, выезжает за входную дверь и годами стоит. Пока пожарная инспекция не разгонит.
У нас пока было пусто, лишь у соседей стояла упаковка излишков настенной плитки. Кошку я не обнаружила, уже собралась дверь закрыть, как мяуканье послышалось снова, но за двустворчатой дверью, ведущей к лифтам.
Ну пошла проверять, что ж теперь. Щелкнул замок, я осторожно приоткрыла створку, чтобы случайно не ударить животное, если вдруг оно сидит вплотную.
Крохотный пушистый котенок сидел близко, но не вплотную. А как только мы с ним встретились взглядом, он наклонил голову и спросил:
— Мяу?
— Типа того… — отозвалась я и вышла к лифтам. Присела на корточки и спросила: — Ну и кто же тебя, такую крохотулю, выбросил на ночь глядя?
— Мяу, — ответил котенок.
Чистенький, пушистенький, с разными глазами — один голубой, второй рыжий. Интересная ярко-выраженная гетерохромия. На вид котенок совершенно обычный, но мама явно наблудила или с сибирским котом, или с кем-то похожим, сверхпушистым и длинношерстным. Белоснежная шкурка и только кончик хвоста рыжий, словно огонек.
Я прошлась, заглянула за мусоропровод, выглянула на лестницу. Мало ли, вдруг там коробка с выводком таких же. Откуда-то ведь животное взялось. Выглядит совершенно домашним. То есть или выбросили в надежде, что кто-то сердобольный подберет, или сам выскочил. И тогда завтра нужно будет поспрашивать по соседям.
Ничего я не нашла, вернулась к двери. Котенок сидел, аккуратно обвив крохотные лапки хвостиком, и с любопытством наблюдал за мной.
— Ну что ж, идем, — позвала я его. — Погостишь у меня.
Малыш словно ждал приглашения, вскочил, пропищал что-то на своем кошачьем языке и потерся о мои ноги.
— Да идем уж, идем, — пошла я в сторону квартиры. — Кушать хочешь? Учти, молока не дам, у меня осталось только миндальное, а вот отварной курицей угощу.
Пушистый комочек бежал за мной и воспринимал все как игру, то терся о мои ноги, то пытался поймать лапками мои пушистые тапки.
— Наташ, смотри, кого я нашла! — позвала я, войдя в квартиру.
— Мать моя женщина! Ты когда успела-то? Ленка, тебя вообще из виду выпускать нельзя. Не виделись живьем несколько месяцев — ты умудрилась оказаться беременной. Вышла от тебя на пять минут в комнату — ты стала матерью кошачьего ребенка. А красивый-то какой! Привет, пацан, — присела она на корточки и подхватила малыша на руки. Покопалась в пушистой шерстке и исправилась: — О, миль пардон, мадемуазель.
— Девчонка? — спросила я, шагая на кухню. — Тащи ее сюда.
— Ага. У вас тут прямо девичье царство образовывается. Ты, дочка, кошечка.
— Ну что уж теперь… Мужчина нам всем нужен только один, да и то — он феникс и ушел в другой мир, — невесело пошутила я.
— Лишь бы не в иной, а все остальное поправимо.
— Тьфу, Наталка! Типун тебе на язык!
— А я-то чего? Встретишь ты еще своего Филиппа. Не знаю как, но с тобой вечно такая непонятная фигня происходит, так что сто процентов вы с ним будете вместе. Скажи же, кошатинка! Лен, а как назовешь? Надо имена детям придумать. И предлагаю начать с уже родившейся лапушки. Прикольный окрас, кстати. Я таких не видела, чтобы только кончик хвоста был другого цвета. Обычно еще ж носочки на лапках. И глаза роскошные: один глаз — чистая голубая зима, второй — яркое солнечное лето. Блин, ну так нечестно! Я тоже хочу такую классную кису!
— Не отдам! — сразу обозначила я, пока Наташка не начала канючить и выпрашивать у меня найденыша.
— Вот, слышишь, подруга? — валяя дурака, обратилась она к кошке. — Не отдаст.
— Сне́жка будет. Потому что белая и кругленькая, как снежок, — вдруг придумала я имя, бросив взгляд в окно.
Там к ночи разгулялась метель, которая словно только и ждала, пока мы зайдем в квартиру, чтобы пуститься во все тяжкие.
— Наташ, ты, похоже, сегодня ночуешь у меня. Выгляни в окно.
— Снежка, идем смотреть. — Подхватив малышку на руки, подруга подошла к окну, выглянула и цокнула с досадой: — Ну и ну! Как мы успели-то доехать до бурана? Ладно, значит, поболтаем подольше. А то давно не виделись. С этой вечной работой сил на обычную жизнь не остается. А так хочется поучиться чему-нибудь, на море в отпуск…
Я повернула голову, посмотрела на горсть снега, которую со стуком швырнул в стекло ветер, и вздрогнула. Почудилось, что сквозь снежную крупу на меня взглянуло женское лицо. Чем-то неуловимо знакомое, словно я когда-то уже видела его.
Наталка в это мгновение сдавленно ругнулась и отшатнулась от окна, будто бы и ей что-то померещилось. Немного нервно оглянулась на меня, потом потерла лицо рукой и криво улыбнулась. Говорить ничего не стала, поэтому и я промолчала. Очень уж устали и перенервничали. Тут и не такое привидится.
Вяло поклевали поздний ужин, накормили котенка. Кошечка ела неохотно, словно и не голодная была. Ну, может, покормили ее эти гады, что выставили в подъезд. Вместо туалетного лотка пришлось пока обойтись одноразовой впитывающей пеленкой. У меня всегда есть в запасе, иногда бывают нужны в хозяйстве или в машине.
И вот мы наконец улеглись спать. Наташа на гостевом диване постелила себе. Котенку я поставила коробку из-под туфель на полу. Пускать уличное животное в постель я не готова. Только после проверки у ветеринара, мытья, обработки от блох, прививок, глистогонных таблеток, если необходимо. Тем более что я беременная.
Последний пункт в голове как-то пока не укладывался. Слишком внезапно, словно обухом по голове. Разум отказывался принимать это как свершившийся факт, несмотря на то что я собственными глазами видела маленькую фигурку и бьющееся сердечко на экране монитора. Все равно… Одно дело сделать тест, увидеть две полоски, узнать и принять, пройти весь путь принятия, осознания, привыкания… А у меня как-то все странно.
Нужно идти сдаваться врачам, делать всякие анализы, показаться на осмотре. Ой, фу, ненавижу все эти лечебные манипуляции. Закралась малодушная мыслишка: а может, ну его? И так же все неплохо.
Но это я так… Просто мысли, чтобы не размышлять о главном. Чтобы не плакать о потерянной любви, оставшейся в другом мире. Чтобы не думать о том, что моя дочка никогда не увидит своего отца. И что я никогда не смогу снова его обнять и поцеловать. Свое крылатое огненно-рыжее чудо. Что он никогда больше не посмотрит на меня своими рыжими же, почти оранжевыми глазами.
Пришлось затаить дыхание и зажать нос пальцами, чтобы отогнать слезы. Не надо плакать. Надо жить дальше. Я сильная, я справлюсь.
Снежка копошилась в своей коробке, которую я ей поставила возле зеркальной двери в гардеробную комнату. Кажется, мелкая играла со своим отражением. Наташа ворочалась на диване. Ее тоже выбила из колеи новость о моем состоянии.
— Лен, что у тебя там светится? — спросила вдруг Наташа. — Ты светильник кошке поставила, что ли? Она же и так в темноте видит.
— Ты о чем? — не поняла я и приподнялась на локте.
Света из окна и от техники хватало, чтобы увидеть, что подруга тоже оперлась на локоть и смотрит в мою сторону.
— Ну вон же, у самого пола, где коробка с кошкой. Красный огонек.
— Ничего я не включала, — озадачилась я, доползла до края кровати и свесилась. — Хм… Наташ, смотри, как интересно что-то отражается в зеркале. Словно цветок папоротника. Откуда это? За окном новый световой рекламный щит поставили, что ли?
— Ну-ка, ну-ка?
Наташа выпуталась из-под одеяла и пробралась ко мне поближе. Присела на корточки и всмотрелась.
— Слушай, так интересно… Это и не отражение, а словно из зазеркалья свет идет. Смотри… — Она загородила свет, падающий от окна. В зеркале отражалась ее фигура, одетая лишь в трусики и короткую маечку, в которых она легла спать. Распущенные волосы спутанной гривой свесились на одно плечо.
Ее зеркальное отражение повторило позу, тоже помахало рукой и отбросило волосы назад. Снежка лапкой попыталась поймать в отражении что-то видимое только ей. А тот рисунок, о котором я говорила, продолжал светиться тонкими ярко-красными линиями. Словно лазером нарисованный. И он немного пульсировал.
— Подвинься-ка, — попросила я подругу, тоже сползла с кровати и присела рядом на корточки.
В зеркале теперь отражались две полураздетые девицы, блондинка и темная шатенка, и беленький котенок.
— Что за ерунда? — озадаченно спросила Наталья и потрогала кончиком пальца светящийся рисунок папоротника. — Теплый.
Мы помолчали, переглянулись в темноте.
— Слушай, после всего того, что ты мне рассказывала о своем Филиппе, фениксах, крыльях, другом мире, я, наверное, поверю уже в любую дичь. Но хотелось бы убедиться, что эта дичь неопасная.
— Да вроде не чувствуется угрозы, да? — спросила я неуверенно. — Интуиция твоя что говорит?
— Она в шоке и еще не очухалась от твоего сегодняшнего явления в кафе на пятом месяце беременности. Снежка, не трогай, — попробовала она сдвинуть в сторону играющую кошечку.
Но у той были свои планы на огонек, она игриво хватала его лапкой и пыталась прыгнуть на такую симпатичную игрушку.
Я же протянула руку и зажгла ночник. Мы все трое прижмурились, пока глаза привыкали к новому освещению. Наташа, увидев себя в зеркале, поправила лямку маечки и подмигнула своему отражению. Она красотка и сама себе нравилась, чего и не скрывала.
Я улыбнулась и тоже потрогала рисунок. Он был теплый и словно пульсирующий, странный. Потом подхватила Снежку под мягкое пузико и взяла на руки.
— И что будем делать, Лен? Спать с такой штукой рядом как-то страшновато.
— Ага, — согласилась я.
— Может, ко мне поедем? Я прямо вот даже боюсь уже, что к нам сейчас вломится кто-то с криком: «Привет, девчонки, я тут мимо пробегал…» И окажется, что это приблудный эльф, демон, очередной феникс или случайный шальной маг… Типа дверью промахнулся, а так-то он вообще шел в соседний дворец.
Мы с Наташей переглянулись и прыснули от смеха. Ноги от сидения на корточках затекли, я с кряхтением выпрямилась, держа Снежку на руках. Подруга тоже встала.
И вот стоим мы, таращимся на зеркальную дверь моей гардеробной комнаты. Из нее на нас пялятся две растрепанные девицы. Наташа, как я уже сказала, в крошечных кружевных трусиках и обтягивающей маечке. Я в не менее легкомысленной шелковой пижаме — шортики и топ на тонких бретельках. Одна кошечка вся в шерстке и полностью в нее одетая.
— Мне кажется, или он увеличился? — спросила вдруг Наташа.
— Не кажется. И я начинаю нервничать.
— Тебе нельзя, ты будущая мать. За нас двоих сейчас буду нервничать я. Если что, могу даже покричать, — слегка нервно ответила она.
Рисунок папоротника, неведомо как возникший в моей квартире, действительно увеличился и переместился. Если сначала он был у самого пола в углу и маленький, то теперь он переполз на середину зеркала и стал расти вверх.
А мы с подругой, как типичные дурищи из фильма ужасов, не убегали, а стояли и смотрели на происходящее. Прошла пара минут, и светящийся цветок занял почти треть зеркала.
И вдруг наши отражения исчезли, а там, в зазеркалье, проявилась комната. Очень знакомая комната, в которой я не единожды бывала. Гостиная личных покоев Филиппа.
И он сам, сидящий в кресле с бокалом вина. А напротив него Эрион. Эльф чувствовал себя свободно, явно частый гость.
У меня вырвался вздох, Наташа сдавленно ругнулась.
Нас явно услышали. Филипп резко обернулся, и, судя по направлению его взгляда, мы тоже стоим в зазеркалье и смотрим на него из большого напольного зеркала в углу.
— Елена?! — не поверил своим глазам феникс. — Я брежу? — Он как-то растерянно посмотрел на эльфа.
— Нет. Это твоя жена, кошка и незнакомая красотка.
— Филипп? Ты… — Я не нашлась что сказать, горло перехватило спазмом.
А он уже вскочил и кинулся к зеркалу, по пути меняя ипостась, раскидывая полыхающие крылья.
— Охренеть! — вырвалось у Наташи. — В смысле, очень приятно. Ленка, я в шоке, какого ты себе мужчину отхватила. Ну, то есть здрасьте.
Подруга явно нервничала, путалась в словах, несла чушь, сама это понимала, потому что прикрыла рот ладонью, чтобы еще чего-нибудь не ляпнуть.
— Фил… — Я протянула руку и кончиками пальцев коснулась зеркала.
— Елена… — С той стороны мой жест повторил феникс.
Мы стояли и смотрели друг на друга, не находя слов. Боковым зрением я видела, что Эрион медленно подошел ближе, встал чуть в стороне и, не скрываясь, рассматривал и нас с Наташей, и мою комнату за нашими спинами.
— Как ты? — спросила я.
— Плохо. Без тебя плохо. Елена, я все эти месяцы пытался найти способ вернуть тебя или пройти к тебе самому, но нам не удалось.
— Хорошо, — улыбнулась я. — В смысле, хорошо, что ты меня не забыл и пытался.
— Я должен был тебе сказать раньше, но… Не знаю даже, как…
— Да женаты вы, — не выдержал эльф и вставил реплику. — Этот трепетный лорд, леди Фламме, не нашел мужества признаться, что вместо помолвки совершил брачный обряд. Так что вы давно и категорически женаты.
Я моргнула. Наташа хмыкнула. Филипп нахмурился. Снежка пискнула и попыталась соскочить с моих рук.
— Это плохо? — спросила неуверенно. Мы ведь планировали фиктивную помолвку, а тут брак. — Ты против?
— Нет! Я рад! Очень! — вскинулся Филипп и торопливо заговорил: — Елена, прости, что не сказал сам. Я люблю тебя. Счастлив, что ты моя жена, и хочу быть с тобой. Я обязательно найду способ снова быть с тобой рядом. Надеюсь, ты не слишком злишься. И я скучаю. И безумно люблю тебя.
— Я не против. И тоже рада. И тоже люблю тебя, — улыбнулась я. И, опасаясь, что внезапная онлайн-связь через зеркало прервется, сказала: — А я беременна. У нас будет дочка.
У феникса глаза округлились, а на лице нарисовался шок. Он открыл рот, закрыл. Попытался что-то сказать. Не смог. Прикрыл нижнюю часть лица ладонью и часто заморгал. У эльфа тоже на лице проявилось изумление. Но он быстрее отошел и дружески похлопал Филиппа по плечу:
— Поздравляю. Дочка — это прекрасно.
Фил судорожно кивнул, проморгался, откашлялся и сдавленно спросил:
— Как ты? Ты себя хорошо чувствуешь? Беременность не доставляет тебе проблем?
— А я только сегодня сама о ней узнала, — призналась я. — Это какая-то особенность фениксов, да? У меня ни малейших признаков не было. Я думала, что просто слегка потолстела, так как много ем на нервной почве. Но благодаря Наташе… Ой, это моя подруга, Наталья. — Я быстро глянула на офигевшую от происходящего Наталку. — Так вот, это она заподозрила, отвезла меня на обследование, и мне сообщили новость.
— У леди Натальи весьма неплохой ведьминский дар, — сообщил эльф, пристально вглядевшись в нее.
Подруга издала булькающий горловой звук, но промолчала. Я же спросила у Филиппа:
— Ты рад? Ну, что станешь отцом?
— Очень! И я так хочу быть рядом с тобой и с нашим ребенком… Не знаю как и когда, но верю, мы сможем быть вместе.
Он шагнул вплотную к зеркалу, приложил ладонь к стеклу, а потом еще и лбом прислонился. Я со своей стороны приложила ладошку к его, тоже шагнула ближе и, насколько позволяла копошащаяся на руках Снежка, прислонилась виском к стеклу.
Эрион скорчил мину, словно его сейчас стошнит от наших сюси-пуси. Отражение Натальи, которое я тоже видела, повторило его выражение. Эти двое явно никогда не влюблялись по-настоящему и не теряли любимых. Ну и пусть. Я от всей души мысленно пожелала подруге встретить наконец счастье и самого лучшего мужчину, созданного богами будто специально для нее.
А в следующее мгновение вдруг поняла, что я касаюсь не холодной зеркальной поверхности, а теплой кожи Филиппа. И чувствую, как греют меня его крылья. А потом кожу словно защекотало.
— Ленка, ты горишь, — как-то меланхолично вдруг произнесла за моей спиной Наташа. — А еще ты перенеслась. И ты голая. А я сейчас, кажется, упаду в обморок от изумления.
Встрепенувшись, я осмотрелась. Неведомым образом я переместилась из своей квартиры в гостиную дворца рода Фламме. И да, я была голая. Кроме надетых на меня Филиппом несколько месяцев назад украшений-артефактов, на мне не было ничего. Правда, крылья феникса меня уже укрыли и спрятали от посторонних глаз.
Я поняла голову, взглянула в совершенно ошалевшие от счастья и растерянности глаза феникса и потянулась к нему. Наши губы встретились. Пискнула и таки вырвалась из моих рук Снежка, соскочив на пол.
— Меня сейчас стошнит от умиления, — сообщила Наташа, оставшаяся в моей квартире. — Но я тоже хочу такую волшебную любовь.
— Понимаю, леди, — поддержал ее Эрион. — Испытываю похожие смешанные чувства. Жениться, что ли…?
Эти двое, похоже, были на своей волне. Но, увы, эльф, хоть и красавчик, совершенно не в ее вкусе. Так что ему ничего не светило. Наташка вон даже не считала нужным стесняться и стыдливо прикрываться, хотя была почти раздетая. Она таких смазливых, длинноволосых и манерных, как тонкокостный, гибкий Эрион, за мужчин не считала и не воспринимала.
— Да ну не-е-ет, — вдруг хором выдали эти двое.
И я не выдержала, рассмеялась прямо в губы, как оказалось, не фиктивного жениха, а настоящего мужа. Но, кстати!
— Я хочу свадьбу, — сообщила ему с улыбкой. — И платье красивое. И букет невесты. И колечко. И чтобы все знали, что мы женаты.
— Все и так знают. У тебя брачный рисунок и крылья.
— Какие крылья?
— Еще не раскрылись?
— Еще и крылья… — простонала с Земли Наталья. — Ленка, меня точно сейчас вульгарно стошнит от умиления, зависти, восторга и… снова зависти. Вот как хочешь, но чтобы нашла способ закинуть ко мне свой свадебный букет. Я, похоже, из нашей банды осталась последняя незамужняя. Вот теперь я начинаю подозревать, что Варвара и Ирина с Полинкой не в другую страну замуж вышли, а разлетелись по разным мирам. Слишком уж внезапно было, на связь не выходят, мамы их молчат и не говорят ничего внятного.
— Ой! — выдавила я. — Мама! Наташ! Мои родители! И бабушка!
— Передам все, — ворчливо ответила она. — Правду рассказывать или так… фантазировать?
— Э-э… Ну-у… Попробуй правду. И Наташ, вся моя одежда, какая понравится, забирай. У нас с тобой один размер. Сумки, аксессуары. Короче, все, что приглянется. Я не вернусь. Буду тут рожать. Ах да! И все мои драгоценности, в которых я угодила в больницу, забери себе. Они в шкатулке в гардеробной. Я дарю. Филипп, можно же, да?
— Как пожелаешь. Они твои, тебе решать, что с ними делать, — не сводил с меня глаз счастливый и шальной мой рыжий мужчина.
— Ну хоть волшебные украшения… Блин, Ленок, я так буду скучать! — шмыгнула носом подруга и прослезилась. — Как я без вас, а? Кошку завести, что ли? Буду как престарелая чокнутая бабка-кошатница.
Мы успели еще обговорить детали, что именно Наташа скажет моим родным. Я успела укутаться в рубашку Филиппа, которую мне принес Эрион. Эльфу было неловко, что я стою голая, пусть и прикрытая крыльями мужа. Поверить не могу, что я замужем! Поэтому он деликатно сходил и принес мне одну из рубашек друга из гардеробной. Мне она была почти до колен, так что я вполне могла уже подойти к зеркалу и торопливо закончить разговор с оставшейся на Земле подругой.
Наша зеркальная онлайн-связь в какой-то момент пошла помехами, я только и успела крикнуть:
— Наташка, люблю тебя! Счастья!
— Ленок, тоже люблю. Буду скучать! Легкой беременности и родов!
И я осталась по эту сторону, в мире волшебных народов и магии. Шмыгнув носом, я разревелась. От счастья, радости, огорчения, волнения, облегчения и чувства расставания и потери. Слишком много всего.
— Ох уж эти беременные женщины… — выдавил Эрион. — Я сейчас чуть-чуть помогу, но, Филипп, мой тебе совет, зови целителя. И готовься, что тебя ждут несколько месяцев истерик, перемен настроения, странных желаний и боги знают чего еще. У меня сестра дважды стала матерью. Я все это лично наблюдал.
Мужчины что-то еще говорили, а я стояла и… плакала. И пофиг, что нос распухнет. И неважно, что я босиком и голая под рубашкой мужа, которая на мне болтается. И плевать, что Снежка сейчас написает в углу.
Ой, нет! На это не плевать. Пришлось отвлечься от печали и сообщить об этом хозяину комнаты. А еще мне снова померещилось, что я вижу за окном женское лицо, заглянувшее сквозь метель, которая и тут укрывала земли снегами.