Глава 13

Леди Розенбах была не первой, кто пытался раскрыть мне глаза на Каролину Шуильскую, но единственной, кто проявил сочувствие. В той или иной форме я услышала от многих, что вчера, вместо присутствия на свадьбе, мой супруг сопровождал данную леди во дворце, не отходя от нее ни на шаг. Уколоть хотели или просто с жадным любопытством понаблюдать за моей реакцией. Намеки, многозначительные паузы – до чего же это раздражало! Как хорошо, что к своему мужу я ничего не испытываю, но факт запомнила. Сволочь! Я-то предполагала, что вчера он дома отсиживался, а не светился в обществе любовницы.

Приходилось держать лицо. Отвечать, что у мужа имелись на это причины и что лорд Берийский, замещая друга, был на высоте. Я не в обиде.

– То-то свой второй танец вы подарили аррху Вьены, – бросила одна из сплетниц.

Пришлось проказливо улыбнуться:

– Скажу по секрету, я ему и первый подарила. На свадьбе.

– А почему на сегодняшнем приеме нет ваших родных? – укололи меня еще одним фактом.

«Потому что мой муж – сволочь!» – мысленно ответила я. Почему я вообще должна оправдывать его косяки?!

Вслух ответила:

– Вчера был очень суматошный день, много волнений, а отец не так силен здоровьем, как всем нам хотелось бы.

О да! После эффектного появления на празднике муженька многих гостей едва удар не хватил. Но это не отменяет того факта, что Дарстен – сволочь!!!

При желании ему ничего не стоило открыть портал и перенести родных Анники на прием. Но ему это не надо было, и теперь я вынуждена отвечать на неудобные вопросы. Хорошо, что супруг все же изволил явиться, и сплетницы отстали.

– Не скучали? – задал он мимоходом вопрос, передавая мне бокал, взятый с подноса лакея.

– Ничуть. Мы тут говорили о том, что свой второй танец я танцевала с лордом Берийским. У него прекрасно получается вас замещать. Я рада, что у нас есть такой прекрасный друг семьи.

– Что вы имеете в виду? – Затронутая тема явно не понравилась Дарстену. Ха, мне тоже не нравится, что он где-то шляется, когда в доме полно гостей. Обязанностей хозяев никто не отменял. Не все же мне одной отдуваться.

– Всего лишь то, что на него можно положиться всегда и в любом вопросе.

– Надеюсь, больше вы своих танцев не дарили?

Я не успела ответить, как к нему подошел наш знакомый.

– Лорд Дарстен, вы позволите потанцевать с вашей прекрасной женой? – спросил у него Никоель Тилонский. Наверное, Шуильская покинула его, и тот решил приударить за мной в пику супругу.

– Нет. Я еще и сам не имел удовольствия танцевать с ней, – отказал муженек и потянул меня к танцующим парам, крепко стиснув руку. Я только и успела поставить бокал.

– Ничего, я тоже с вами не имела никакого удовольствия, – процедила в ответ. Повернув голову, с многообещающей улыбкой бросила парню: – Следующий танец ваш!

– Мой! – рыкнул супруг. – На правах мужа.

– Вы о тех правах, которые с легкостью передаете другим? Странно, что здесь вы столь категоричны.

– А вы бездумно раздаете обещания.

Кто-то вообще себя бездумно ведет, но я же не тыкаю пальцем. Решила быть умнее и промолчать.

Танцевать с Дарстеном мне не понравилось. Холодные, отточенные движения, без души. В его руках я не испытывала никакого волнения, а также не имела проблем с памятью, выполняя заученные па и безразлично смотря в сторону.

– Анника, посмотрите на меня! – потребовал супруг, недовольный таким игнорированием своей персоны. Перевела на него холодный взгляд. – Обращаю ваше внимание на то, что за весь вечер вы ни разу мне не улыбнулись. Не стоит порождать сплетни в свете.

– Считаете, что вы, сопровождая вчера небезызвестную вам даму, их не породили? Меня сегодня человек десять ознакомили с этим фактом, интересуясь, как я к нему отношусь.

– Надеюсь, вы не позволили себе высказываний в вашей обычной манере?

– Не переживайте, я дала понять, что эти разговоры мне так же безразличны, как и вы.

Дарстен заскрежетал зубами. Такими темпами ему скоро услуги дантиста понадобятся.

– Я настаиваю, чтобы вы мне улыбались, – решил он вернуться к прежней теме.

Пользуясь возможностью в танце, со всей силы припечатала его ногу каблуком.

– А вам хочется мне улыбаться?

– Вы отвратительно танцуете! – сдавленно процедил супруг.

– Вы тоже много что делаете отвратительно, но я же не жалуюсь.

Я сделала еще одну попытку припечатать его ногу, но теперь он увернулся. Это добавило нашему танцу не только живости, но и несколько новых танцевальных элементов. Чтобы не попасться под мою атакующую ножку, лорду пришлось проявить изрядную ловкость.

– Хватит! – попытался он остановить меня, когда все же удалось его подловить.

– Больно? – с исследовательским интересом спросила я и тут же безжалостно закончила: – Ничего. Потерпите. Разве не вы считаете, что в браке нужно терпеть? Вы же мне ночью этот урок наглядно продемонстрировали.

Конечно, после моих усилий ни о каком втором танце речи уже не шло. С неестественно прямой спиной муж покидал танцующих, уводя меня за собой. А я хоть немного душу отвела, расплатившись за пережитые по его вине унижения.

А каким горящим взглядом Дарстен смотрел на меня! Надеюсь, местные кумушки будут довольны, обсуждая тот факт, что аррх Коурстена не разрешил жене танцевать ни с кем другим, больше ни на шаг не отходя от нее.

Последний факт вывел из себя Шуильскую. Дефилируя среди гостей, она как бы случайно столкнулась с нами и посчитала необходимым сказать несколько слов.

– Вы довольны приемом? – спросила она у меня. – Я взяла на себя смелость помочь с организацией и дать несколько ценных рекомендаций слугам.

Вот так мне утерли нос, показав, кто здесь хозяйка.

– Я уже поняла, что вы весьма смелая женщина, но немного удивлена. Дворецкий упоминал, что у нас вышколенные и опытные слуги, которые сведущи в организации приемов. Не знала, что он говорил о вас.

Стало приятно, что вспыхнувшие два алых пятна на щеках по цвету не отличались от платья.

– Вы тоже весьма смелы. Или попросту забыли надеть под платье корсет?

– Почему забыла? Некоторым он не нужен, чтобы казаться стройнее, чем есть. Могу заверить, что его величество, танцуя сегодня со мной, благосклонно отнесся к этому факту.

– Значит, завтра, на королевском балу, вы тоже проигнорируете эту деталь туалета?

Ага, разбежалась! Пытается развести меня на нарушение этикета?

– Я подумаю, но вряд ли. Не стоит приучать мужчин к вольностям, иначе чувство новизны проходит, и они теряют интерес. Не мне же вам объяснять, как это происходит и что бывает, когда приелось.

– Не понимаю, о чем вы.

– Ну как же, со временем каждый мужчина остепеняется, устав вкушать доступные радости жизни, и… женится.

Мы обе перевели взгляд на аррха Коурстена, а тот настороженно посмотрел на нас. Его в этот момент отвлекал разговором господин, подошедший с Шуильской. Мой взгляд, полный ехидства, супругу не понравился, как и взгляд разъяренной любовницы. А еще в глубине его глаз, когда он смотрел на свою пассию, я увидела досаду. Конечно, у нас и так отношения обострены, и вмешательство его дамочки лишь все усугубляет.

– Вы же недавно из пансиона. Откуда такие глубокие познания о мужчинах? Я чего-то не знаю о нынешнем воспитании пансионерок?

«Да ты вообще о воспитании ничего не знаешь!» – огрызнулась я мысленно.

– Не нужно совать руку в огонь, чтобы убедиться, что горячо. Некоторым везет с рождения понимать прописные истины.

– Вижу, везение закончилось на понимании моды, – уколола она. – Ваше платье настолько простое, что напоминает рубище. Могу посоветовать свою портниху.

– Не стоит. Судя по вашему наряду, такое понятие, как «сдержанная элегантность», ей незнакомо.

– Могу я узнать, что вы так горячо обсуждаете? – посчитал нужным вмешаться в разговор мой супруг.

– Моду. Рассудите нас, чье платье лучше? – потребовала Шуильская.

– О, не советую! Никогда не беритесь оценивать моду, иначе обретете врагов в лице женщин, – рассмеялся седовласый собеседник Дарстена, имя которого я, хоть убейте, не помнила.

Кажется, и сам аррх Коурстена понимал, что судить не стоит. Но у Шуильской было такое выражение лица, что не поддержи он ее – врага точно обретет. Мне даже стало интересно, как лорд выкрутится из щекотливой ситуации.

– Ваши платья прекрасны, каждое по-своему подчеркивает достоинства владелицы, – тщательно подбирая слова, ответил Дарстен.

– Но если на платье нет никакой отделки, как у вашей супруги? Если оно скромное? Следовательно, у владелицы и достоинств никаких нет? – тут же переиначила его пассия, с довольным видом беря под руку моего благоверного и с улыбкой заглядывая в глаза.

Можно было бы подождать, что он ответит, но зачем? Хватит! Я тоже умею играть грязно.

– У вас все же плохое зрение, – заключила я, окинув ее сочувствующим взглядом. И пояснила, без капли ревности, лишь с информативным посылом: – Вы сейчас не на своем спутнике висите, а к чужому мужу прижимаетесь.

Она наконец вспомнила о приличиях и отпрянула, а я продолжила:

– Что же до вашего вопроса, отвечу я, раз сама фасон платья разрабатывала. Оно подчеркивает мою юность и природную миловидность, которые в дополнительных ухищрениях не нуждаются. А вам бы я посоветовала сменить портниху. В наших краях подобный фасон называют «последним шансом». К нему прибегают стареющие дамы в попытке удержать уходящую молодость и внимание мужчин, выставляя все прелести наружу и не оставляя простора воображению.

И тишина. По крайней мере, вокруг нас разговоры стихли еще в начале спора, а сейчас окружающие просто затаили дыхание.

– По какому поводу идет дискуссия? – Берийский появился как черт из табакерки. Не будь Дарстен рядом, я бы точно решила, что он некроманта порталом перенес себе на выручку, настолько неожиданно тот возник.

– О том, какое платье лучше, – просветил его седовласый джентльмен.

С веселым изумлением Берийский посмотрел на меня, потом на Шуильскую и выдал вердикт:

– Так не о чем спорить. Как мужчина, я предпочту платье леди Каролины: оно услада для глаз и позволяет любоваться ее несомненными достоинствами. Но свою супругу я предпочел бы видеть в платье леди Анники. Оно подчеркивает достоинства, но любование ими доступно лишь ее мужу.

Вот же Соломон! Своим ответом он разрушил напряжение и погасил зарождающийся конфликт.

– Вы позволите пригласить вас на танец? – обратился он к Шуильской, наверняка с тайным намерением увести ее от нас, но та лишь задрала нос.

– Прошу извинить, но я его уже обещала аррху Ирнеса, – произнесла она и величаво удалилась, сохраняя лицо.

– Что?! – воскликнул Дениэль, когда мы припечатали его тяжелыми взглядами. Я-то понятно почему, а супруг гневается, что его любовницу ангажировать пытались?

– Вас только за смертью посылать! – укорила я аррха Вьены. И только потом поняла, что сказала это некроманту. Забавно прозвучало. – В последний раз, когда мы виделись, вы ушли за водой для меня.

«Чтоб ему так дети стакан воды на старости лет подавали!» – выругалась про себя.

– Прошу простить, но меня отвлекли. – Он бросил быстрый взгляд на Дарстена. – А потом я увидел вас с леди Розенбах у стола с напитками и понял, что в моих услугах вы больше не нуждаетесь.

Ладно, проехали. Тем более этот прохвост начал рассказывать забавную историю и своими байками немного скрасил мне вечер. Но ненадолго. Муженьку не понравилось, что я слишком часто улыбаюсь Дениэлю, и он поспешил меня увести под предлогом того, что нужно уделить внимание и другим гостям. Деспот!

– Как же я устала! – вырвалось из глубины души, и я рухнула на кровать прямо в платье в позе морской звезды. Время было далеко за полночь, и ноги уже не держали. Когда по телевизору в фильмах показывают балы и танцующих аристократов, все так красиво. А на деле принимать такую прорву гостей ужасно утомительно.

Это вам не на юбилей в ресторане с друзьями и родственниками собраться. Там хоть их знаешь и есть о чем поговорить. А тут куча незнакомых людей, и со всеми ты должна быть мила и любезна. Светская жизнь на деле оказалась тоскливым болотом. Только и разговоров, что о нарядах и сплетнях. Кто за кем приударил, у кого новая любовница или любовник… Матроны отслеживают, кто кому улыбнулся, кто с кем танцевал и сколько раз. Замужние дамы напропалую флиртуют, незамужние девушки строят глазки и присматривают женихов. Тоска! Уверена, будь у них телевизоры, половина бы сидела дома. А так скачут с приема на прием, чтобы узнавать последние новости и держать руку на пульсе этой самой светской жизни.

– Госпожа, ванна готова, – сообщила горничная.

– Давайте помогу вам с платьем, – предложила вторая. Пришлось соскребать себя с кровати и плестись переодеваться.

– Я разберу постель! – это третья.

Наверное, должно быть приятно, когда вокруг тебя так хлопочут, но для меня непривычно. Слишком много чужих людей в моем личном пространстве. В доме родителей Анники одной Ириды мне вполне хватало, и она умела быть ненавязчивой. Здесь же толпа народу, и это бесит.

Но что-то менять в данный момент не было сил, поэтому, давя раздражение, я просто подчинилась заботе служанок.

Первым делом с меня сняли украшения, и я небрежно бросила их на туалетный столик. Пусть простят мне предки аррхов Коурстена, но бриллиантам ничего не будет, а я устала, чтобы бережно раскладывать все по коробочкам.

Служанка помогла избавиться от платья и передала меня в руки банщицы. Там я быстро ополоснулась, желая поскорее забраться в постель и выставить всех вон. Но перед расслабляющим массажем не устояла. Вот о личном массажисте, наверное, каждая женщина мечтает. Правда, служанка использовала ароматические масла, что напомнило о неприятной брачной ночи. Хорошо хоть целитель обещал мне передышку от поползновений супруга.

Переодевшись в ночную рубашку и пеньюар, я сунула ноги в домашние матерчатые туфельки и отдалась в руки горничной, которая занялась моими волосами. К этому моменту я уже спала одним глазом. Но сон быстро слетел, стоило увидеть в зеркале мужскую фигуру.

Внутри все похолодело при взгляде на супруга. Вот этого явления я ожидала меньше всего. Он застал меня врасплох, и под ложечкой засосало от страха. Наверное, дерни он в этот момент за пояс своего халата и скажи: «Бу-у!», я бы сорвалась с места как перепуганный заяц. Правда, нервы сдали. Слишком трудным и морально выматывающим оказался день. Я, наверное, за год столько не скандалила, как за эти сутки.

– Оставьте нас, – приказал Дарстен служанкам.

Горничная, которая расчесывала мне волосы, едва уловимо помедлила, бросив на меня быстрый взгляд, но отложила расческу и, сделав книксен, удалилась. Остальные тоже покинули покои. А я напряженно следила за мужем через зеркало.

Он подошел и остановился за спиной, рассматривая мое отражение. Потом заметил украшения на туалетном столике и поддел колье пальцем.

– Это бесценные украшения, а валяются как дешевая бижутерия. У вас никакого уважения, Анника?

– Вы требуете у меня уважения к колье?

– Не переиначивайте мои слова.

– Вы ищете повод, к чему бы придраться?

– Считаете, что после сегодняшнего приема и вашего поведения на нем мне нужно его искать? – спросил лорд, отпуская колье, и оно тихо звякнуло об столик.

– Пришли отыграться?

– Пришел предупредить, что не намерен терпеть ваше своеволие и дурное воспитание.

– Вы их только у тирры Весса терпите?

– Вам не стоит говорить о ней.

– Почему? Вы же с ней меня обсуждали.

– Что и с кем я делаю, вас не касается.

Промолчала. А смысл спорить, если согласна? Меня и правда не касается, что он с ней делает. Пока они ко мне не лезут.

Удовлетворенный моим молчанием, Дарстен продолжил, решив подсластить пилюлю:

– В банке я открыл на ваше имя счет. Можете использовать эти деньги на благотворительность или на свои мелкие нужды. Ежегодно он будет пополняться, но если вам понадобятся более крупные траты, обсудим. Надеюсь на ваше благоразумие.

Он помолчал, наверное, в ожидании бурной радости и благодарности, но я просто смотрела на него. Нужно для начала в банк съездить и проверить размер щедрости, уточнять у мужа сумму сейчас как-то не хотелось.

– В ответ настоятельно требую пересмотреть свое поведение. Я готов простить вам ваши сегодняшние выходки, но больше их не потерплю.

Подумать только, он готов меня простить!!!

– Ваша щедрость не знает границ.

– Мое терпение не безгранично, Анника, – в голосе прозвучало предостережение.

– А мое вообще закончилось прошлой ночью.

– Довольно! – Шагнув ближе, он сжал мои плечи.

И я пронзительно завизжала во все горло. Нет, ну обещала же. Руки тут же убрали, и я замолчала.

– Что случилось?! – через смежную дверь спальни вбежал Робин.

– Мышь, – пронзив меня разъяренным взглядом, сообщил ему лорд.

– Скорее крыса. Мерзкая, – поправила я.

– Ну как же… Откуда?! В доме нет… – растерялся старый слуга.

– Все в порядке. Можете быть свободны, – отпустил его Дарстен.

На лице Робина отразилось понимание, и он тут же закрыл за собой дверь, оставив нас наедине. А я поймала в зеркале взгляд супруга, и он мне крайне не понравился.

– Анни-и-ка-а, – многообещающе так протянул лорд.

Я вскочила с пуфа, чувствуя острую необходимость оказаться с ним наравне. Две вещи случились одновременно: нас накрыло прозрачной сферой, а муж надавил мне на плечи, заставив сесть обратно.

– Что же вы не кричите?

Действительно. Но я впервые увидела такое проявление магии и потрясенно молчала. Мы как будто оказались в мыльном пузыре.

– А впрочем, вас больше никто не услышит, – сообщил он, подтверждая мои подозрения насчет звукоизоляции. – Хочу напомнить, что я ваш супруг и имею право прикасаться к вам в любое время, когда захочу.

Рывок, и пеньюар сдернут с моих плеч до локтей. Еще один рывок за ворот рубашки, и тонкая ткань разошлась двумя половинками, обнажая меня до пупа. На голые плечи тяжело легли мужские ладони и сжали.

– Предупреждаю последний раз, не испытывайте мое терпение, – жестко и с угрозой сказал Дарстен.

На меня нахлынули давно забытые чувства беззащитности и безысходности. Мне ясно дали понять, кто в доме хозяин и на чьей стороне сила.

Вдоволь насладившись своим превосходством и видом обнаженной груди, он убрал руки.

– Будьте благоразумны, Анника, – сказал на прощание. Окружающая нас сфера исчезла, и лорд пошел к себе.

Наверное, девочка восемнадцатилетняя после такого прессинга судорожно бы куталась в обрывки одежды, давясь от слез после пережитого унижения.

Но я не девочка.

– Лорд Дарстен!

Он обернулся. Я развернулась на пуфе к нему лицом, отчего еще больше обнажилась, но не сделала даже попытки прикрыться. Какая разница, раз он и так все прекрасно рассмотрел в зеркале. – После брачной ночи вы мне стали омерзительны. А после сегодняшнего вечера – я вас презираю.

– Какое мне дело до ваших чувств? Мне от вас нужен лишь ребенок, – холодно бросил он и скрылся за дверью.

Козел! Но откровенный и не скрывающий свою сволочную натуру. Сразу сказал, что от меня нужны лишь дети, и в первый же день семейной жизни познакомил с любовницей, чтобы не было никаких иллюзий и недопонимания.

Встав с пуфа, я развязала пояс на пеньюаре и, сняв его, избавилась от остатков сорочки. Идти искать новую рубашку не было ни сил, ни желания. Натянула снова пеньюар, погасила везде свет и легла в постель.

Странно, но даже злости на муженька не было. Попытался приструнить жену как умеет. Да, животное парнокопытное, может быть, опасное, но с ним хоть все ясно. А вот с Глебом я долго мучилась сомнениями и подозрениями. И неуверенность усугублялась тем, что в декрете я оказалась полностью зависящей от него.

Каждая женщина, у которой есть ребенок, меня поймет. А кто воспитывал его без бабушек и дедушек – особенно. Вся жизнь становится подчинена ребенку и зависит от его распорядка дня. Во время прогулок я ходила за покупками, пока дочь спала – готовила, убирала. Бессонные ночи накладывали отпечаток, и у меня появилась хроническая усталость. Смотришь на себя в зеркало и видишь осунувшееся лицо с усталыми глазами и синими тенями под ними. Первый год у меня прошел под мантру «Надо потерпеть».

Глеб помогал, но избирательно. Лекарства, если ребенок болеет, он привезет. И продукты, если надо. Но ночью к дочери вставала лишь я, потому что он же работает. По дому делала тоже все я. За время нашей супружеской жизни могу по пальцам пересчитать, сколько раз он держал в руках пылесос. Или гулял по улице со мной и ребенком. Я с завистью смотрела на парочки с коляской – в моей семье такого не было. У Глеба на первом месте стояли дела, которым он посвящал семь дней в неделю. Вечно возникали какие-то проблемы, и он срывался из дома даже в выходные. На все мои недовольные замечания отвечал, что он же старается ради нас, жилы рвет на работе.

У меня же крепли подозрения, что не только на работе. Каждая женщина чувствует это на интуитивном уровне, а также замечает по мелким признакам. Звонки по телефону, когда он уходит в другую комнату и лишь там отвечает. Когда воркует с кем-то, но стоит войти, как прекращает разговор или сам уходит. Долгое сидение в туалете или в ванной, с теми же тихими разговорами по телефону.

Меня это бесило, выводило из себя. Я устраивала скандалы, требуя сказать, есть ли у него кто-то. Опустилась до того, что проверяла телефон, но Глеб был осторожен, и, кроме ничего не значащих сообщений, я ничего не находила. А потом он вообще запаролил телефон и носил его постоянно с собой.

Это ужасно – вариться в нехороших подозрениях. Я слышала его разговоры с другими женщинами, но за руку с другой так ни разу и не поймала. Глеб всегда твердил, что это или клиентка, или еще кто, давал разумные объяснения. Иногда не давал, а просто срывался, крича, как устал от моей ревности. А я кричала, что мне в браке важна верность, и я ему верна, даже не смотрю на других мужчин. Однажды, в пылу ссоры в нетрезвом состоянии, он ответил мне, что ему плевать.

Я эти слова запомнила.

Кто бы знал, как я тоже от всего устала! Клянусь, признайся муж, что у него другая, я бы вздохнула с облегчением. Но нет же, он постоянно уверял, что любит только меня и дочь. На вранье я его подлавливала неоднократно. Бесилась, выставляла из дома, но он всегда с упорством мула твердил, что никуда не уйдет. Мы его семья.

В какой-то момент я поняла, что так больше продолжаться не может. Я или сойду с ума, или точно стану истеричкой. Проблема была в том, что я любила Глеба всей душой. Другие мужчины меня не интересовали. И я просто не понимала, почему при всех своих словах о любви муж так себя ведет и мало уделяет нам времени. Я пыталась с ним спокойно обсудить наши отношения, спрашивала, почему так. Однажды, тоже в нетрезвом виде, он признался, что, наверное, просто не способен на такие сильные чувства, как я.

Эти слова я тоже запомнила.

И стала целенаправленно давить свои чувства. Разговаривает с кем-то по телефону? Не прислушиваюсь и ухожу. Задерживается на работе? Я наступала себе на горло и не перезванивала. В магазине зашла в мужской отдел и присматриваю ему обувь или одежду? Заставляла себя положить вещи на место и пойти посмотреть что-то себе. Переключала внимание на заботу о себе родимой и ребенке, училась жить по-новому, любить себя, а не его. Выбиралась из эмоциональной ямы, куда сама себя загнала.

И после всего, что я пережила с Глебом, попытки лорда Дарстена меня запугать и поставить на место были обречены на провал. Вот зря он со мной так!