– Запомни: как только окажешься в круге, отъезжай вправо. Это правило портала.
– Ир, ты мне это уже три раза сказал. – Ведьмочка, сидящая на коне посреди пентаграммы, изобразила тяжелый вздох, зная точно, что сейчас у меня нет ни времени, ни желания ее воспитывать.
Возня с явившейся после обеда толпой оборотней отняла намного больше сил и энергии, чем я мог представить. И растянулась почти на три часа. Да я даже допустить не мог, что случайно захватил одну из самых сильных стай, постоянно проживающих в городе, и что в ней три десятка оборотней. И всего пара истинных животных. Седой от старости волк и крупный пятнистый ягуар. Как я выяснил, оборотни использовали подчиненных зверей как дополнительных воинов, и сначала подумывал, не пора ли их отпустить, но очень скоро выяснил, что без стаи они погибнут.
Хорошо еще, что я осмелился создать и стабилизировать портал, иначе мне пришлось бы терпеть эту толпу еще дольше. Очень помог Рэш, беспрекословно вставший на мою сторону, едва выяснил, на каких условиях я главенствую в бывшей стае Парамона.
– А дома и женщины? – осторожно спросил он, когда я объяснил, что они имеют право забрать и поделить по своему усмотрению половину выручки, которую еще не успел положить на счет прежний вожак. И условие только одно: делить так, чтобы никто не ушел обиженным или голодным. Впрочем, я был больше чем уверен, что Таилос и сам разберется в этом вопросе.
– Что ты имеешь в виду, говоря про дома и женщин?
– У Назирга три дома в городе – один в центре, два на окраине. Мы там живем, но в большом – только в качестве прислуги. А женщин у него две, Хельта и Соира.
– Рэш, ты же знаешь – раз вожак погиб, женщины свободны и могут выбирать нового мужчину. Ну а дома… Будет правильным, если они будут общими. А чтобы никто из чужаков не позарился, оформите их на меня. Остальное решайте сами, думаю, Кахорис и Таил не станут никого обижать. Надеюсь, ты им поможешь.
– Да, – уверенно кивнул Рэш и с той минуты освободил меня от большей части проблем.
Организовал поход за мясом, приготовление жаркого, помогал всех встретить, накормить и ответить на вопросы. И я был ему искренне благодарен: маглоры не настолько благодушные существа, чтобы выносить мельтешащую перед глазами толпу, желающую рассмотреть, потрогать, понюхать и испытать мага и его терпение. Но еще больше я начал его ценить, когда Рэш избавил меня от общества одной из вдов. Хельта, молоденькая снежная пума, не замедлившая, едва представившись, продемонстрировать мне белоснежную шкурку защитного кокона и шикарное декольте тонкой и яркой блузы, определенно метила на то же место, которое занимала еще утром.
Вот только я был категорически против, и Рэш ловко сплавил ее в Черуну с первой же группой присягнувших мне оборотней.
– Закрывай глаза! – строго прикрикнул я на бастарду и активировал портал.
Убедился, что он сработал как нужно, перенес в центр пентаграммы своего коня, связанного воздушной плетью, осторожно шагнул к нему и взлетел в седло. Несколько слов, движение руки, – и мельницу накрывает непроницаемая мгла.
Чтобы смениться яростным южным ливнем, в котором не видно даже происходящего в трех шагах.
Великая пентаграмма, вот это сюрприз! Повернув коня вправо, отыскиваю поисковиком съежившуюся под дождем фигурку одинокой всадницы и раскрываю над ней щит. Конечно, сухой от этого ведьмочка не станет, но хотя бы перестанут лупить по ее спине и голове тугие струи.
– Мы туда попали? – выпалила Мэлин, едва я подъехал вплотную.
– Если бы ты учила географию как следует, – высушивая ей магией одежду, язвительно буркнул я, – знала бы, что для этих мест такие ливни обыденное явление.
– Куда едем?
– В гостиницу, – сообщил я радостно. Надоели мне оборотни, руины и ночевки под открытым небом или в неудобных комнатушках трактиров.
Мне уже довелось тут побывать, прошлым летом шел с обозом вместо внезапно отказавшегося постоянного сопровождающего. Как потом узнал, коллеге выпал очень выгодный контракт, и я даже немного позавидовал.
Вот потому точно знаю, что здесь много недорогих и удобных гостиниц, жители предпочитают не работать, а потесниться и сдавать часть дома.
Не знаю, как бы я искал гостиницу под таким ливнем, будь я обычным человеком. А так нас привел поисковичок, – к первому же вывешенному за калитку шнурку от звонка.
– Заезжайте! – крикнул откуда-то из-за завесы дождя голос хозяина дома, и калитка распахнулась. Мы проехали в нее и через несколько шагов оказались под навесом. Здесь было почти темно, шумно, как в праздничной толпе, от барабанившего по крыше дождя, зато сухо.
– Сколько вам нужно спален? – громко спросила стоящая у освещенного входа в дом женщина, когда хозяин увел наших коней.
– Две! – так же громко выкрикнул в ответ, отлично зная, что к спальням тут прилагается столовая, купальня и часть веранды.
Постояльцам в Деборете традиционно сдавали комнаты первого этажа, выходящие окнами на улицу. Второй этаж и выходящая в сад часть дома оставались в распоряжении семьи, и чужим туда прохода не было.
– Иридос, а это не слишком дорогие комнаты? – разглядев обставленную широкими диванами и изящными столиками столовую, куда нас провела хозяйка, засомневалась бастарда.
– Нет. Твоя спальня та, что дальше, моя эта, – изучив расположение комнат, определился я и начал устанавливать щиты. – Иди умываться и отправляйся спать.
– А есть не будем?
– Достанешь из сумок мясо и хлеб, здесь еду нужно заказывать заранее.
Ну не совсем так, но не хочу ждать, пока нам приготовят ужин. Заслужил я сегодня нормальный отдых или нет?
Утренний Деборет был полной противоположностью встретившего нас вечером города. Залитый теплым солнечным светом, наполненный ароматом цветов, напоенной земли и трав, праздничной промытостью зелени и разноцветьем нарядов спешащих по делам людей.
Мы с Мэлин удобно устроились на куче подушечек у стоящего на веранде низенького столика, пили горячий душистый чай и рассматривали идущих и едущих мимо аборигенов и путешественников.
И как я ни старался подольше растянуть это праздничное утро, все вокруг самыми неожиданными способами напоминало мне о делах и проблемах. Вот прошли мимо яркой стайкой местные девушки, и, любуясь на их гибкую походку и развевающиеся концы легких шарфов и платков, я вдруг вспомнил, что здесь порядочным женщинам принято покрывать волосы. И что тут вообще намного жарче, чем в Черуне, и одежду все носят светлую, легкую и довольно просторную.
А потом прошел небольшой обоз, и я вдруг четко осознал, каким неприспособленным и невнимательным был еще год назад, если только сейчас вспомнил, что тут принято ездить на шаргах, а не на лошадях. И ничего, что они низкорослы, мохнаты и довольно некрасивы, эти полуптицы-полуживотные. Зато в местном климате у них масса преимуществ перед самыми прекрасными лошадьми.
Шарги едят все подряд, плоды и листья, мелких животных и саранчу. Пьют любую воду и могут долго терпеть, пока доберутся до водопоя. Но ценнее всего у них крепкие и устойчивые птичьи лапы с широко расставленными когтистыми пальцами, уверенно несущие седоков и через пески, и по скалистым узким тропам.
Пресветлая пентаграмма, ну почему это не пришло мне в голову еще там! Я злился на себя, не пытаясь оправдаться ни своим неожиданным превращением в полукровку, ни нападениями оборотней, желавших получить в наследство мой новый статус вождя и счет в банке. Тем более я не винил в собственной легкомысленности странных магов, вынудивших меня убегать в неизвестность.
Но начинать исправлять свои ошибки намерен был немедленно. И первым делом решил расспросить хозяина, он явно в курсе, куда приезжие девают коней и где берут шаргов.
– Иридос… – внезапно произнесла Мэлин, и это ее обращение вдруг взорвало меня, как худшее из оскорблений.
– Сколько раз тебе можно говорить, – прошипел я разъяренно, ощущая, как начинают прорезаться когти, – тут нет Иридоса! Есть господин Тадор, неужели ты даже не в состоянии запомнить такое простое имя!
Девчонка секунду смотрела на меня недоверчиво, потом губы ее задрожали, в глазах блеснули слезинки, и она, стремительно сорвавшись с места, ринулась в свою комнату мимо топающего ей навстречу хозяина.
– Доброе утро, господин! – Местные хозяева гостиниц не утруждали себя запоминанием и произношением чужих имен. Постояльцы меняются каждый день, и не стоит мучить собственный язык. – Вы хотели что-то спросить?
– Да, – спешно проглоченное с чаем заклинание невозмутимости привычно расслабило стиснутые кулаки и спрятало когти. – Где можно оставить на несколько дней лошадей и купить или нанять шаргов?
– Лошадей можно оставить в конюшнях Жилара, там хорошее пастбище и это недалеко, но он берет вперед половину оплаты.
– Сколько за двадцать дней с условием, что они сохранят седла и уведут коней немедленно?
– Восемь серебряных, – прикинув что-то в уме, сообщил хозяин, и в следующий момент монеты были в его цепкой ладони. – А шаргов продают на рынке, вы умеете выбирать?
– Да, – кивнул я, уж в этом меня никому не обмануть.
Подождал, пока он уйдет, встал с подушек и направился в комнату Мэлин. По пути ругая себя так, как не ругал, наверное, еще никогда. Где моя столько лет тренированная выдержка, где терпеливость к обделенным способностями людям? Где воспитанное учителем умение находить короткие и вежливые ответы на самые неприятные вопросы?
Почему я вдруг стал реагировать на малейшие нарушения моих указаний, как зазнавшийся высокомерный придворный или несдержанный отпрыск знатного рода?!
Это только чистопородным мужчинам присуще вести себя, как нервным мнительным девицам, паниковать и взрываться по мелочам, орать на дам и оправдывать свою неуемную страсть к вину горем и радостью. Нам, магам, такие проявления слабости совершенно непозволительны.
Мы должны быть вежливы и терпеливы, не поддаваться на провокации и удары судьбы, относиться к людям с пониманием и доброжелательностью, твердо помня: всего через двадцать лет можно будет уйти домой и навсегда забыть и про них самих, и про их странные и невыносимые привычки.
Дверь в комнату оказалась заперта изнутри, и я только с досадой усмехнулся – ну неужели она не знала, что меня не остановит никакой замок?
Воздушная лиана тонкой змейкой проскользнула в щель, нашла засов, отодвинула и услужливо распахнула передо мною дверь. Но едва шагнув внутрь и рассмотрев распахнутое окно, я осознал, что ведьмочки тут нет.
И вмиг рассвирепел, разом забыв, что шел приносить извинения. Было обидно и гадко от мысли, что она опять нагло воспользовалась моим доверием и прошла сквозь сторожки, пользуясь полученным паролем. Разумеется, я ее поймаю, но верить больше не стану никогда.
Поисковичок и воздушная плеть метнулись на поиск вместе – чуть более сильный, зато и более быстрый метод добывания нужных вещей и существ. И он очень быстро принес свои результаты.
Девчонка нашлась всего в сотне шагов от дома, в маленьком переулке, и я не стал изучать, что именно она там делает. Просто сцапал воздушной лианой и мгновенно втащил в дом через то же окно, через какое она убегала. Резко развернул к себе лицом и отпустил, разъяренно уставившись в зеленые глаза.
Я твердо намеревался высказать ей все свои претензии, все, что накопилось за последние дни. Отчитать за ошибки и выходки и раз и навсегда объяснить, как именно она должна себя вести, а за что будет немедленно подвергаться наказанию.
Но увидев почти белое лицо, стиснутые губы и вытаращенные в безумном страхе глаза, на секунду замешкался, лихорадочно соображая: это я ее так напугал или посмел кто-то другой?
А в следующую секунду бастарда ринулась ко мне, вцепилась с неожиданной силой и, уткнув лицо в мою рубашку, зарыдала бурно, как вчерашний ливень. Ее трясло и колотило, и мне пришлось бросить заклинание невозмутимости, прежде чем девчонка смогла произнести несколько слов.
– Они здесь… эти маги! Я спряталась, но они заметили и сплели сеть…
– Уходим, – мгновенно решил я и приказал самым твердым и уверенным тоном, каким смог: – Возьми себя в руки и быстро собирайся!
И ринулся в свою комнату. Разбираться будем потом, когда окажемся подальше отсюда и в безопасности.
Мы выскочили из дома через пару минут, и за это время я успел собрать вещи и бросить под окнами спален пару липучек. Еще я наложил иллюзию не только на внешность, но и на ауры – и свою, и Мэлин. Если там действительно были маги, то первым делом они будут смотреть именно на ауры, а не на лица.
Крепко держа воспитанницу за ладошку, я почти бежал, ничуть не волнуясь, что это кому-то покажется подозрительным. Окружающие видят не нас, а двух торговцев зеленью, несущих за плечами высокие корзины с товаром, а в руках корзинки с соломкой для плетения коробочек, туесков и пеналов. Торговля – второй излюбленный жителями этого города вид заработка, и пока продавцы сидят под навесами на глиняных скамьях, они успевают наплести всяких безделушек и талисманов.
На рынке мы несколько раз меняли направление. Специально протискивались сквозь самые большие толпы продавцов и покупателей, прошлись возле прилавков с рыбой и крабами, где шла самая оживленная торговля, и оказались возле загона с шаргами.
Первым делом я поставил вокруг следилки, настроенные только на магов. Затем сдвинул свою шапочку и приступил к разоблачению слаженной банды торговцев, благодаря святую пентаграмму, что прошлым летом несколько дней ехал на шарге и приблизительно знаю, какие у них бывают недостатки.
И теперь я просто задавал вопросы и вслушивался не в ответы торговцев, а в эмоции, возникающие в их душах.
– Да здоровый, почтенный, совсем здоровый! Нет, ноги не стерты, как ты мог такое подумать! Да, обучен. Хорошо обучен, послушный, как молодая жена. Нет, не любит грызть поклажу. Ничего не тронет, хоть разложи и уйди!
И тут же наивно выдавали свое собственное мнение об истинной стоимости животных, назначая за действительно обученных и здоровых вдвое большую цену.
Довольно быстро я выбрал двух шаргов, потребовав не забыть про скидку как первому покупателю и про местные седла, которые всегда шли в комплекте с животными. И вскоре мы уже выехали с рынка в направлении западной дороги и остановились только у небольшой лавчонки на окраине города купить провизии и кое-что из одежды. Я по прошлому разу отлично знал, что на местном рынке покупают вещи только слуги богачей да путешественники.
Теперь мы были похожи на опытных наемников, сопровождавших обозы, и ничем не насторожили лавочника. Да и тропа, по которой мы выехали из города, вела в сторону столицы, и каждый, кто мог нас видеть, сразу понимал, что направляемся мы к излюбленному наемниками дешевому придорожному трактиру, где ожидали заключения контрактов целые отряды.
Но никто не заметил, как, въехав в густые кусты, я снова сменил иллюзию и повернул шаргов в противоположную сторону. Чтобы, объехав город по перепутанным тропкам, выбраться на дорогу, ведущую в земли дроу.
Мэлин с той минуты, как вышла из своей комнаты в мужской одежде и с мешком в руках, не произнесла ни слова. Сначала я этому был невероятно рад, потом начал понемногу беспокоиться, но молчал так же упорно, решив отложить все разговоры до первого привала.
Место для привала нашлось само – стоящий на отшибе хуторок с намалеванной на заборе углем миской и ложкой. Пренебрегать таким приглашением не следовало, дня через два, после перевала, в землях дроу не будет ни таких хуторков, ни добродушных крестьян, готовых пустить на ночлег и накормить всего за полсеребрушки.
– Ну а теперь рассказывай, – отодвинув расписную глиняную миску, приказал я бастарде, пользуясь тем, что сидели мы не в доме, а под навесом, и подслушать нас не смог бы даже маг.
– Простите, пожалуйста, господин Тадор, – не поднимая головы, тихо пролепетала бастарда, – я больше никогда так не буду делать.
У меня даже ладони зачесались – так захотелось поступить, как поступают разгневанные воспитатели с нашкодившими воспитанниками. Но я сумел сдержаться, лишь поторопился спрятать под стол руки, чтобы никто не заметил прорезавшихся когтей.
– Про магов рассказывай, – еще официальнее и холоднее повторил я, – и поподробнее.
– Я не видела, откуда они появились, – вздрогнув, как от дуновения ледяного ветерка, прошептала Мэлин и невольно оглянулась. – Двое. Одеты хорошо и по-местному, но я сразу почувствовала, как они все прощупывают магией. У тебя… У вас тоже такие щупальца, но ощущаются по-разному. У них более острые, горячие.
Значит, используют поисковички не седьмой или шестой ступени, сразу сообразил я, а четвертой или даже третьей. Странно. Таких сильных магов не должно быть ни у одной известной мне расы.
Самые сильные после нас маги у дроу. Однако у большинства из них намного меньше магический резерв, чем у нас, и потому они относятся к магии очень бережно. Хотя есть еще магистры, но они из своей столицы обычно не выбираются, предпочитая посылать с поручениями учеников. Разумеется, это слухи, а не самые точные сведения. Живут они уединенно и с соседями секретами делиться не любят.
В любом случае нам нужно торопиться. Раз маги почти смогли найти нас, их ненадолго задержат мои ловушки. И раз сумели просчитать город, где нас ждать, стало быть, точно знают и о моем контракте, и о задании королевы.
– Поехали, – расспросив Мэлин про сеть и ауры, приказал я.
Поднялся со скамьи, шагнул к привязанным у корыта с нарубленной капустой животным, бдительно оглядел почти пустынную дорогу… и сердце у меня словно оборвалось. Небольшой отряд из пяти или шести всадников стремительно вылетел из-за купы деревьев шагах в шестистах от нас. Так не ездят ни наемники, ни купцы, так скачет только погоня.
– Быстрей! – шикнул я на девчонку, и, прыгнув в седло, направил шарга навстречу выскочившему из дома хозяину.
Приготовленная монетка перекочевала в его карман, а пока он нарочито неторопливо искал сдачу, я спешно творил иллюзию и отвод глаз. Секунду посомневавшись, добавил хозяину забывчивости и, схватив ремешок животного, на котором уже сидела Мэлин, быстро проехал в огород.
Наевшиеся животные не реагировали ни на огурчики, ни на розовевшие помидоры, но мои шустрые следилки нарвали и рассовали в дорожные мешки целую кучу разнообразных овощей. И дорисовали на дорожках полсотни следов шаргов, ведущих во все стороны.
Человек, следом за которым движется смертельная опасность, либо совершенно теряет голову от страха, либо становится хитрым и бдительным, как зверь. А маг в такие минуты вспоминает накрепко вбитые учителем правила и самые разнообразные способы обмануть погоню.
Вот и я все вспомнил – словно в голове магический светлячок вспыхнул и осветил полузабытые за ненадобностью хитрости.
Из огорода мы выехали, накрытые отводом глаз, а затем я его усилил, переведя в полную невидимость. Птичьи лапы скакунов опутал воздушными подушечками, добавил им силы и скорости, и только после этого свернул на дорогу.
Отряд, предсказуемо замешкавшийся возле хуторка, очень быстро исчез из поля зрения вместе с соломенной крышей неказистого строения, но мы продолжали мчаться, не сбавляя скорости.