Глава 43

Феоктиста Мельник

На дачу с друзьями мы прибыли только вечером, и Джим, пожелав нам быстрее распаковаться, сразу со всеми вещами направился к Жене.

– Он потерян для общества, – прокомментировала Кира, стоя на пороге и глядя вслед уезжающей машине, увозившей нашего друга прочь.

– И не говори, – ответила я. – Ладно, пошли, нам еще дом нужно обживать.

– Скажи, Фиса, а твои бабушка и дедушка здесь бывают?

– Раньше бывали, но обычно после того как мы уезжали. А сейчас они перебрались на Ракш и не продали этот дом только из-за меня.

– Ты еще не наладила отношения с семьей?

– Нет, – коротко ответила я, и подруга больше не стала допытываться.

Пока мы разбирали вещи и приводили жилье в нормальное состояние, я думала о том, какие отношения у меня в последнее время складывались с родными.

Поступив в Академию, я в первый год часто думала, как повлияет моя учеба на отношения с близкими людьми. И вот теперь можно подвести итоги.

Мое учебное заведение подарило мне двоих прекрасных друзей, к которым я очень привязалась. Через меня Женька нашла себе спутника жизни и совершенно счастлива. Да и наши отношения за это время стали еще ближе. В университете, который она уже окончила, настоящих подруг у нее так и не появилось. В этом она полностью ракша. И поэтому, несмотря на то что разговаривали мы редко, она тянулась ко мне всей душой. Дружба укрепляется не тем, как часто ты общаешься с друзьями, а тем, что, позвонив через длительный промежуток времени, ты чувствуешь, что его не было, и, несмотря ни на что, тебя рады слышать.

Было немного грустно и оттого, что бабушка с дедушкой уехали. Папины родители погибли в космосе, и тем дороже мне те, кто еще жив. С ними я общалась довольно часто, хотя и не так, как хотелось. Дед работал и жил рядом со стратегически важным объектом, в военном городке, и пробиться к ним не всегда было возможно.

Но бабуля все так же читала мне мораль по поводу моей личной жизни, вернее, ее отсутствия, а дедушка всегда интересовался только моими делами и работой.

О родителях мы никогда не разговаривали. И если с папой я продолжала общаться, то наши отношения с мамой так и не наладились после той крупной ссоры. Я все еще обижалась на нее и мириться первой не собиралась. Особенно после того, как услышала, что она говорит отцу, не зная, что я с ним разговаривала в этот момент. Я, видите ли, обременяю бабушку и дедушку! Хотя, наверное, она права. Продай они этот дом, то устроились бы на новом месте гораздо лучше, чем сейчас.

– О чем задумалась? – вернул меня в реальный мир голос Киры.

– О покупке квартиры.

– Ого! Пошли готовить ужин, расскажешь. Ты же приготовишь что-нибудь поесть? Душа так просит праздника, – попросила эта лиса.

– А тело – домашней пищи? Кстати, а продукты уже доставили? – и, получив от подруги кивок, согласилась: – Ладно, пошли, только будешь мне помогать.

Так мы переместились на кухню и, пока я возилась с мясом, а подруга резала овощи, продолжили наш разговор.

– С чего тебе вдруг пришла идея покупать жилье? – поинтересовалась Громова.

Я объяснила причину.

– Это случайно не твоя мама постаралась? – догадалась Кира.

– Нет. Мне лично ничего не говорили, но я знаю, что она так думает.

– Полагаю, она хочет, чтобы ты переехала домой. К Женьке тебе сейчас нельзя, поэтому, если дачу продадут, ты либо будешь снимать жилье, либо вернешься обратно.

– Либо отправлюсь работать на лайнер врачом.

– С твоей-то квалификацией?

– А что делать, когда жить негде? В наше время аренда жилплощади – очень недешевое удовольствие. К тому же я практически не тратила свою стипендию, и за шесть лет там прилично накопилось. Деда еще подбросил, года четыре назад. Конечно, на дом или жилье в престижном районе не хватит, но на небольшую квартирку в тихом райончике – вполне. В крайнем случае, возьму кредит: с военными льготами процент будет совсем маленьким.

– Ну, если ты так считаешь… – неуверенно протянула подруга.

– Да, – твердо ответила я, поставив мясо с овощами в духовку. – Вот как раз завтра и можно заняться поисками. Потом где-нибудь поедим.

– А вечером? – неуверенно спросила Кира.

– Можно заехать к Асе в гости. Но только не по клубам! – поставила я условие.

– Не переживай. Я сама еще от прошлого раза не отошла, – утешила меня подруга.

– Тогда решено. Пошли в душ, через десять минут еда будет готова.

Поужинав, мы немного поболтали в гостиной, но спать легли рано. Завтра предстоял трудный день, и я даже не представляла насколько.

Наутро я встала в легком волнении. Для каждой женщины удачная покупка – это душевный подъем! Быстренько растолкав ругающуюся Киру, я потащила ее на пробежку и завтрак. И в итоге из дома мы вышли, когда часы показывали десять. Еще час до города, и вот я уже просматриваю с подругой объявления в сети и начинаю искать квартиру. Но как назло ничего нормального не попадалось. Либо все слишком дорого, либо слишком страшно!

Когда коммуникатор показывал уже пятый час, прислал вызов Джим. Узнав, чем мы занимаемся, он сообщил, чтобы мы сворачивали поиски, ибо не умеем этого делать. И пообещал, что завтра они с Женей мне помогут и покажут, как это делается.

Закончив разговор, я переглянулась с подругой, которая все слышала, и мы решили отправиться к Асе. С сестрой я связалась еще утром, и она пригласила нас к семи. Ну, придем немного не вовремя, что такого?

Оказалось, что неудачно заходить в гости раньше времени – это мой рок, так как, едва я открыла дверь в квартиру и позвала Анфису, в спальне послышалась какая-то возня. Поняв, чему помешали, мы быстренько направились в гостиную и притаились в ожидании, когда гость уйдет.

Но нет. Прошло минут пять, и в комнате появилась сестра с мужчиной. В то же мгновение мы поняли, кому помешали! Я, покраснев до корней волос и стараясь не смотреть на Гера, встала, поприветствовав старшего по званию.

– Мельник, Громова, садитесь. Не ожидал вас увидеть, – приподняв бровь, прокомментировал адмирал.

– Простите, сэр, мы не знали, – с трудом пролепетала я.

Одно дело – принудить сестру прервать свидание с каким-нибудь парнем, и совсем другое – с главой сектора по безопасности и ее мужем. Конфуз!

– Ничего страшного, я все равно уже уходил, – ответил Гер, усмехаясь.

Ася же с недовольной миной на лице стояла рядом с ним.

– До свидания, сэр, – пробормотали мы с Кирой в один голос.

Наконец-то Великий соизволил отчалить, и Анфиса пошла провожать мужа. А когда вернулась в гостиную, то, усевшись в кресло, недовольно на нас посмотрела.

– Извини, – выдавила я. – Знаешь, нужно предупреждать, что у тебя такие, мм… гости.

– Буду иметь в виду, – хмуро ответила Ася. – Кстати, почему вы так рано пришли? Неудачные поиски?

– Да, – просто ответила я.

А вот Кира поинтересовалась совсем другим:

– Скажи-ка нам, у вас что с мужем? Любовь?

Сестра немного покраснела, а смутить ее можно было не часто!

– Нет. Просто мы периодически видимся и… общаемся.

Ну, как они общаются, мы уже поняли.

– Ты, кажется, хотела через год с ним развестись или нет? – спросила я.

– Хотела, но сейчас уже не знаю. Дело довольно щекотливое. И я, и он получили от этого брака все, что хотели, но есть одна проблема.

Мы с Кирой вопросительно посмотрели на нашу собеседницу, и Ася продолжила:

– Решение о разводе было принято мною до того, как я вспомнила проведенную с ним ночь. Такого секса у меня ни с одним мужиком не было. А опыт в этом деле есть. Да и после свадьбы я пробовала встречаться с другими. Но ощущения уже не те, и до главного у нас так и не дошло. Когда испытаешь лучшее, на что-то другое согласиться сложно. Не цепляет. Вот если бы я до сих пор не помнила первой ночи, то, возможно, и развелась бы.

– Возможно? А я все думала, почему ты тогда выбежала как ошпаренная? – подколола я сестру.

– Можешь издеваться, Фиса, но пока с тобой такого не случится, ты меня не поймешь. Да и натура у тебя другая, поэтому и любовь будет иной, – сообщила мне Ася.

– Ага! Ты в него влюбилась! – воскликнула Кира.

Анфиса немного помялась.

– Не думаю… Просто, когда мы остаемся наедине и он…

– А вот этого не надо! Я совершенно уверена, что не желаю знать о своем преподавателе такие вещи! Это для тебя он муж, а я ему экзамены сдаю. Не хватало еще во время сдачи вспомнить твои рассказы, – мрачно отрезала я. – Лучше расскажи мне: вы с ним вместе живете?

– Нет. Но он очень часто приезжает и остается на ночь. Еще некоторые вещи у него здесь. И все.

– Согласна, что все. Еще немного, и он дотащит все остальное, или вы купите себе семейное гнездышко, – прокомментировала я слова сестры.

– Заткнитесь, а? – попросила Ася. – Давайте не будем затрагивать эту щекотливую тему. Лучше расскажите, как у вас дела?

С энтузиазмом приняв данное предложение, мы отправились на кухню, где каждая из нас поведала об успехах и неудачах последнего года. И я не удержалась поделиться своими сомнениями по поводу практики.

– Фиса, выбери то, о чем мечтаешь. И получишь это место! – посоветовала сестра.

– Почему ты в этом так уверена? – заинтригованно спросила я.

– Потому что в тебе уверен Козеро, а он не стал бы тебя зря обнадеживать. Тем более ты лучшая студентка на потоке в одном из престижнейших учебных учреждений космоса. Мне кажется, ты можешь себе позволить выбор.

Немного подумав, я произнесла:

– Да я и сама не знаю, чего хочу.

– Могу тебе сказать, где в свое время проходил практику руководитель твоей специальности.

– ?

– В Медицинском центре Земли. Там есть и научная деятельность, и очень сложные практические случаи, и большое отделение по лечению расы ракш. Плюс работники центра практикуют еще и в главной больнице города. Там очень большие перспективы. Правда, не знаю, получится ли у тебя туда попасть. Это элитное место, и только для военных. Гражданского медперсонала там пять процентов.

После таких слов мой энтузиазм вылетел в трубу.

– Спасибо, я подумаю над этим.

– А у тебя как дела с работой? – поинтересовалась Кира.

– Лучше не придумаешь, – улыбнулась Анфиса.

– Все настолько хорошо? – заинтересовалась я.

– Не то слово. Для меня теперь нет закрытых дверей.

Мы с Кирой непонимающе уставились на нее.

– Я же теперь жена одного из глав сектора. Это, знаете ли, имеет свои преимущества.

Надо думать.

– Везет вам, – грустно сказала Кира. – А у меня все будет, как решит Ремарк. Я же по его специальности обучаюсь.

– И ты боишься, что он зашлет тебя в какую-нибудь дыру? – с улыбкой поинтересовалась я.

– Еще как! Он на протяжении всего обучения постоянно меня отчитывает. Я скоро комплекс неполноценности приобрету, – пожаловалась подруга.

Зная, как Кира относится к учебе, я бы ее давно уже убила.

– Не переживай. Наш куратор намекнул мне, что судьба моих одногруппников будет частично зависеть от меня. Вот в военном ведомстве и посмотрим, куда я смогу тебя устроить.

Обещая, я тогда еще не знала, скольких нервов мне будет это стоить.

Ремарк связался со мной через два дня, в девять утра. Еле продрав глаза, я села на постели и, не глядя, ответила на вызов. Передо мной появилась трехмерная проекция адмирала, который, приоткрыв рот, явно собрался что-то сказать, но тут же его закрыл.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы привести свое еще не проснувшееся сознание в единое целое и начать воспринимать информацию.

– Знаете, Мельник, с утра вы очень… необычно выглядите, – оглядывая меня, прокомментировал Ремарк, приподняв одну бровь.

Тут у меня в голове что-то щелкнуло, и я вспомнила, что вчера перед сном вымыла голову и, не высушив ее, легла спать. Следовательно, даже представить сложно, что теперь у меня на голове.

Не подумав, я рванула с постели и, запутавшись в одеяле, полетела на пол – в комнате раздался глухой удар. Я тут же вскочила, вспомнив, что так и не прервала вызов.

Поднявшись и одернув длинную футболку, я с неловкостью взглянула на куратора, который меня рассматривал.

– Надеюсь, вам хватит полчаса, чтобы привести себя в порядок? В одиннадцать я жду вас в военном ведомстве.

– Простите, сэр, – с трудом произнесла я, краснея.

– Не стоит. Но должен вам сказать, что розовые зайцы – это не ваше. Голубые барашки смотрелись лучше, – прокомментировал адмирал и отключился.

А я от стыда села на пол.

Ё-мое! Я забыла поприветствовать старшего по званию!

Обреченно вздохнув, я поплелась в ванную и взглянула на свое зеркальное отражение. Волосы пушились и вились, а еще стояли дыбом. Лицо помятое и невыспавшееся. Если до этого у меня и были какие-то шансы на роман с адмиралом, то теперь они просто исчезли.

Еще раз покрутившись перед зеркалом, я все же пришла к выводу, что зайцы не так уж плохи, и, тяжело вздохнув, отправилась в душ.

Одевшись и приведя волосы в относительный порядок, я поняла: времени на завтрак у меня почти не осталось. Выпив на ходу чашечку кофе и схватив пару бутербродов, я побежала на выход.

Вслед мне полетел вопрос Киры, которая только что встала:

– Фиса, ты куда?

– Определять дальнейший жизненный путь нашей группы.

Дорога до военного ведомства обошлась без пробок, и добралась до места я вовремя. В вестибюле меня уже нетерпеливо ждал Ремарк.

Приветствуя старшего по званию, я увидела, как адмирал кинул взгляд на мои волосы, и мне опять стало неудобно.

– Пойдемте, у нас сегодня много дел и мало времени, – сказал куратор и оказался прав.

Весь день я бегала по кабинетам и каморкам. То нужно одно оформить, то другое, то третье. К обеду я была уже на последнем издыхании, когда Великий позволил мне пообедать в своем кабинете вместе с его хозяином.

Теперь никакого неудобства я не испытывала, потому что измотана была до невозможности, хотя есть под взглядом Ремарка все-таки дискомфортно.

Решив прервать затянувшееся молчание, я задала вопрос, который полдня не давал мне покоя:

– Скажите, сэр, а каждый старший группы занимается подобным?

– Нет, конечно. Это зависит от многих факторов. Во-первых, подобная привилегия дается не всем.

Ага, привилегия!

– И не корчите такую рожицу. Это действительно привилегия. Не мне вам говорить, что любую информацию можно преподнести по-разному. Обычно этим занимается канцелярия, но ее работники сухо перечисляют набор фактов в разной последовательности. Нужно ли говорить, что такое резюме интереса не вызывает? К тому же оформление занимает довольно много времени. В итоге ваши документы приходят со множеством других. Но если всем этим для своих товарищей и друзей вы занимаетесь сами, личные дела уйдут раньше и более выгодного содержания. А значит, все самые лучшие места получат именно ваши одногруппники. Конечно, при некотором моем содействии. И такой шанс получает только лучшая группа потока.

– А во-вторых, сэр?

– А во-вторых, не все старшие групп соглашаются бегать ради своих подопечных. Как вы уже поняли, дело это непростое. Вы медик и могли бы не стараться – вас это вообще не касается. Но все же вы здесь. Есть еще и фактор неожиданности, связанный со мной. Я могу находиться в это время в отъезде или пребывать вне зоны доступа. Тогда, конечно, привилегия пропадает.

За этим разговором я незаметно для себя закончила обед и нерешительно поднялась.

– Я пойду, сэр?

– Мельник, вам никто не говорил, что бегать на полный желудок вредно, – спросил у меня куратор, и его глаза смеялись.

Ремарк со мной шутит? Мой мир рушился…

– Командор часто повторяет нам, что пища так лучше усваивается.

Адмирал хмыкнул и, пригубив кофе, сказал:

– Идите.

За дверь меня просто вынесло, и весь ужас бюрократии продолжился. Закончив к вечеру с оформлением только десятой части необходимого, я еле передвигалась от усталости. От физических нагрузок не так уставала, как от сегодняшнего кошмара. Выйдя на улицу, я отметила, что уже стемнело и пора вызывать такси. Но только я активировала коммуникатор, как за моей спиной раздался голос:

– Пойдемте, Мельник, я вас подвезу.

– Не стоит, сэр, я могу добраться сама, – пыталась возразить я.

Но меня никто не слушал, так как адмирал уже направился к машине. И мне ничего не оставалось делать – только последовать за командиром.

Вот еще сорок минут неудобства в машине – и я дома.

Так как за один день я все документы не оформила, то мне пришлось ходить в ведомство и дальше. А если точнее – всю увольнительную, с периодическими перерывами на день или два. Иногда в моем трудном деле мне помогал Ремарк, пользуясь своим влиянием, если оформление совсем уж замирало.

Обедала я в его кабинете, кроме двух раз, когда адмирал был на совещании. Поэтому волей-неволей за этот месяц мне пришлось смириться с тем, что куратор практически постоянно находился рядом. И не только в военном ведомстве. Пару раз я встречала его в городе, когда в перерыве между делами продолжала искать квартиру. В театре, куда мы решили пойти с Кирой. Ася, как всегда, отказалась: она не была любительницей подобных мероприятий. Еще в торговом центре, в парке. В общем, в эту увольнительную я побила все рекорды по случайным встречам. И, конечно, мы постоянно общались в военном ведомстве.

За эти дни я так к нему привыкла, что перестала замирать и таращиться на него, когда он улыбался. Перестала шарахаться, если он подходил близко, перестала чувствовать себя неуютно в его присутствии и начала потихоньку расслабляться.

Меня уже не нервировало то, что он периодически задумчиво разглядывал меня. Притом по нему совершенно невозможно было понять, что он в этот момент думает. Были ли мысли его обо мне или о группе, или просто взгляд остановился случайно.

Но вот настал день, когда все дела, касающиеся группы, были переделаны, бумаги оформлены и всеми подписаны, а мои одногруппники являлись самыми талантливыми людьми космоса. И только я с облегчением вздохнула, как поняла, что от моей увольнительной осталось три дня. Отдохнула, называется!

Сегодня Ремарк в последний раз подвез меня до дома и, сухо попрощавшись, уехал.

А я, тяжело вздохнув и посмотрев ему вслед, пошла домой спать. Завтра нужно подумать, как нормально погулять в оставшееся время.

Из увольнительной мы в этот раз вернулись днем и втроем разместились в гостиной нашего с Кирой бокса.

Нужно было обменяться впечатлениями от отдыха и подбодрить Крофта. После очередного расставания с Женей он выглядел совсем разбитым.

– Джим, это последний год. Ну потерпи еще немного, – уговаривала я друга, пока Кира готовила кофе.

– А если мне не разрешат свободное посещение? – спросил Крофт совершенно затравленным голосом.

Я смотрела на своего друга, и во мне начало просыпаться беспокойство. Придется ли мне разговаривать о нем с Ремарком?

Присев рядом с Джимом на диван, я, поглаживая его по руке, говорила:

– А ты старайся, чтобы твоя успеваемость была на уровне. Отношения зарегистрируете – тоже преимущество. И я за тебя попрошу куратора.

Уж не знаю почему, но после последнего аргумента друг полностью успокоился, а тут и кофе подоспел.

Выпив чашечку напитка и совсем отойдя от переживаний, Крофт начал расспрашивать меня о том, чем я занималась в увольнительной. По мере моего рассказа он кивал, но удивления не показывал. Проявил любопытство только к тому, что я выбила для него.

Не успела я ответить, как наш разговор был прерван куратором, зашедшим ко мне в бокс. Мы встали, приветствуя старшего по званию.

– Крофт, Громова, выйдите.

Ребята, покосившись на нас, поспешно ретировались, а адмирал присел напротив меня в кресло.

– Надеюсь, я не отвлек вас от важного разговора? – спросил Ремарк, и по его тону сложно было сказать, что он обеспокоен моим удобством.

– Что вы, сэр, ничего серьезного.

Как-то странно сегодня выглядел Ремарк. Слишком задумчивым, что ли?

– Я зашел к вам, чтобы поговорить о новой дисциплине этого года. Биофауна закончилась в прошлом семестре, и следующий предмет будет био. В него включили все, что нужно для вас, но не подошло под другие программы обучения. В том числе различные вирусы, паразиты и многое другое. Поэтому вы должны проконтролировать, чтобы все ваши одногруппники были привиты максимальным набором вакцин. На лекции я, конечно, расскажу о технике безопасности, но медицинский аспект должен быть соблюден.

– Хорошо, сэр.

Еще немного помолчав, адмирал попрощался и вышел. Нет, определенно он сегодня очень странный.

Не став задумываться над этим, я отыскала Киру, и мы провели вечер, болтая о разной чепухе.

Глава 44

На следующий день, сразу после физической подготовки, я отправилась к Козеро. В новом учебном году у меня из предметов остались физическая подготовка, боевые искусства, био (вместо биофауны), общий предмет о космосе и по субботам вооружение, дабы не растерять навыки. Все остальное время занимала специализация.

И именно сегодня у меня весь день был посвящен любимой работе. Направляясь на крыльях счастья в медицинский сектор, я увидела Ремарка, разговаривающего с какой-то женщиной. Не то чтобы я впервые вижу его беседующим с противоположным полом, но он так на нее смотрел! С расположением и даже какой-то нежностью. А еще он улыбался. Все это ясно говорило, что они друг другу не чужие люди.

Я медленно попятилась из коридора за угол, откуда пошла в противоположном направлении, в обход. И теперь уже счастья на моем лице не наблюдалось. Мне было больно, а еще неприятно.

Конечно, глупо с моей стороны – так реагировать, но человек не в состоянии управлять своими чувствами. Только контролировать. А то раскатала губу, что нравлюсь ему. Дура. В конце концов, я прекрасно знала, что рано или поздно мне придется столкнуться с фактом, что адмирал занят, так что нечего теперь удивляться. И все равно так больно на душе!

Зайдя по пути в туалет и умывшись, я немного постояла, облокотившись о раковину, и, собравшись с силами, отправилась к шаутбенахту.

Он уже ждал меня около одного из медицинских отсеков.

– Вы сегодня поздно, – заметил руководитель специализации, что-то набирая в терминале. – Вы мне уже сбросили свое решение о месте прохождения практики?

– Да, сэр, в общие файлы.

Козеро сделал еще ряд манипуляций с терминалом, после чего, приподняв одну бровь, прокомментировал:

– Неплохо! Я знал, что не ошибся в вас.

Шаутбенахт повернулся ко мне. Но как только Козеро взглянул на меня, его улыбка исчезла. Он нахмурился.

– Мельник, вы хорошо себя чувствуете?

– Да, сэр.

– А вот выглядите как-то неважно, и лицо бледновато.

– Наверное, мало отдохнула в увольнительной: оформляла практику, – быстро сориентировалась я, придумав причину своего состояния.

– Да? Ремарк мог бы вас и пожалеть. Но раз вы считаете, что все в порядке… тогда пора за работу. В пятнадцатом боксе находится пациентка. Она у нас по блату, поэтому осмотрите ее в первую очередь. Там беременность на ранних сроках, но протекает она как-то странно.

Закончив работу с терминалом, Козеро повел меня вперед по коридору.

– Я знаю, что еще до поступления в Академию вы увлекались не только хирургией, но немного и акушерством, – начал шаутбенахт.

– Да, сэр. Мне очень нравится, что именно в этом направлении наша медицина практически не отличается от народной.

– Еще я знаю, что вы ассистировали при принятии родов в больнице и в социальном проекте все подобные случаи вели сами. Среди высококвалифицированных врачей у вас у единственной имеется подобный опыт. Это деликатный вопрос и особенный пациент, поэтому помягче, – продолжил Козеро.

– Конечно, сэр. Но не лучше бы ей обратиться к специалисту узкого профиля данного направления?

Странное задание…

– Пациенту очень важна конфиденциальность – это ей нужно в связи с личными обстоятельствами. А все военные специалисты сейчас на новых планетах. Как всегда при начале колонизации. Там рождаемость зависит от жизненных условий планеты и часто преподносит сюрпризы. Их оттуда не отзовут даже ради нее. Да и времени маловато. Она сейчас в фазе риска.

– Хорошо, сэр, если вы считаете, что я справлюсь…

– Считаю. Как закончите, зайдите ко мне.

– Как скажете, сэр.

Глубоко вздохнув, я подошла к боксу и подумала, что работа снова становится моей отдушиной. Открыв дверь, я вошла и… застыла. На кушетке спиной ко мне сидела пассия Ремарка. Беременная пассия!

Сначала у меня был шок, и только потом пришла боль. Как же я буду ее лечить?!

В этот момент женщина повернулась ко мне лицом, и я была вынуждена признать, что она очень красива. Черноволосая, с правильными чертами и ярко-синими глазами. Вспомнив о врачебной этике, я подавила малодушный порыв сбежать и, нацепив вежливую маску на лицо, подошла к пациентке.

Взяв карту с ее данными, я представилась:

– Добрый день. Я Феоктиста Мельник, ваш лечащий врач.

И только хотела продолжить, как она меня перебила:

– Та самая Феоктиста Мельник?

Честно признаюсь, в первое мгновение ее вопрос поставил меня в тупик. Но потом я вспомнила, что она, наверное, в курсе слухов о нас с Ремарком.

– Не понимаю, о чем вы. И давайте не отвлекаться, – ответила я мягко. – Нам нужно провести обследование, и, пожалуй, начнем с анализов.

Такой вот оказалась моя работа в первый день. Пациентка меня обо всем спрашивала, а я вежливо отвечала, хотя бог знает, чего мне это стоило.

Осмотр подходил к концу, когда дверь бокса открылась, и в нее вбежал Ремарк в сильном душевном волнении.

– Вы! – рыкнул он, и я, вздрогнув, поприветствовала старшего по званию. – Он что, с ума сошел?

И уже более осознанно сообщил мне:

– Я не желаю, чтобы вы лечили данную пациентку!

С одной стороны, на меня накатило облегчение, что каторга закончилась, а с другой – обида. Значит, я недостаточно хороша, чтобы обслуживать женщину адмирала?

– Наран, что ты такое…

Наран? Какая прелесть…

– Как скажете, сэр, – пробормотала я и быстро вышла.

Кажется, пациентка что-то крикнула мне вслед, но я целенаправленно отправилась к Козеро. Постучав в его кабинет, получила разрешение войти.

Шаутбенахт сидел за столом и изучал бумаги.

– Вы уже закончили?

– Практически, сэр. Но я пришла сообщить, что адмирал Ремарк против моего курирования данной пациентки. Поэтому я прошу снять с меня ведение этой больной.

– Это Наран вам сказал?

– Да, сэр. Я провела практически полное обследование. Его результаты передам вам.

– Я еще ничего не решил.

В этот момент дверь кабинета открылась, и в комнату вошел куратор.

– Мне нужно с тобой поговорить!

Козеро медленно поднялся, и, мне кажется, он побелел от бешенства.

– Сейчас мы поговорим, – ответил шаутбенахт тихим голосом. – Мельник, в первый сектор сегодня доставили офицеров с сильными ожогами и гниением. Кажется, вы изъявляли желание работать с такими случаями? Они ваши на сегодня.

– Есть, сэр, – ответила я и вышла, даже не посмотрев на адмирала.

Пусть сам разбирается со своей зазнобой, а я им желаю тихого семейного счастья!

Наран Ремарк

Я наблюдал, как Мельник с каменным выражением лица вышла из кабинета, и только сейчас начал задумываться над тем, как мой поступок выглядел со стороны. Перенервничав, я не следил за тем, что говорил.

Обернувшись к другу, я заметил, как тот включил шумоподавляющее устройство.

– Какого черта ты творишь? Совсем не в себе?! – рявкнул шаутбенахт, побелев от ярости.

– А какого черта ты прикрепил к моей сестре хирурга, пусть и высококвалифицированного? Да еще когда она в таком щекотливом положении?

– То есть ты считаешь, что я дурак и не разбираюсь в медицине? Или считаешь, что я настолько некомпетентен, чтобы назначить неопытного специалиста? А может, мне настолько плевать на своего друга, что я его беременную сестру доверю абы кому?

От таких аргументов я немного растерялся.

– А почему?..

– А потому, что нужно лучше изучать профессию своего студента, Наран! Из всех оставшихся в нашем секторе военных специалистов она самый квалифицированный и имеет практический опыт! Но ты можешь отправить сестру на Нагеру, или Тареб, или в любую другую колонию! Правда, я не уверен, что ты ее довезешь. Но если не захочешь, есть еще вариант – с частными гражданскими клиниками. Только секрет ее ты не сохранишь! Мельник по крайней мере будет молчать!

– Что ты орешь? – недоуменно поинтересовался я.

– Потому, что меня обижает недоверие моего друга, и потому, что терпеть не могу, когда в мою работу вмешиваются и создают мне проблемы.

– Это какие такие проблемы из-за меня появились? – возмутился я несправедливостью обвинений.

– Ах, господин адмирал еще не понял все последствия своего поступка? Ну, начнем с малого. Ты в курсе, что твоей сестре в ее положении нельзя волноваться? Или ты считаешь, что волнений ей не причинил?

Я угрюмо молчал.

– К тому же тебе придется искать другого специалиста самому, коли ты не доверяешь мне.

– Ладно, я погорячился! Ты это хотел услышать?! – разозлился я.

– Да! Но не это главное. Я тебя поздравляю, Наран, ибо ты сейчас оскорбил лечащего врача своей сестры!

– Она не станет отыгрываться на пациенте, – сказал я, совершенно уверенный в своей правоте.

– Мельник? Конечно нет. Но вот не затаит ли она обиду на тебя из-за этого? Ты сейчас оскорбил свою любимую женщину! И не нужно мне говорить, что это не так.

– И не собирался, – ответил я подавленно.

Да… Неприятно получилось.

– Поэтому, захочет ли она строить с тобой отношения после такого унижения, это еще вопрос.

Я походил из угла в угол.

– Как же мне тяжело со всеми этими чувствами! Женщины – это такие проблемы!

– Зато без них было бы скучно! – усмехнулся друг.

– Вот посмотрю я на тебя, когда ты влюбишься!

– Кстати, я не задал тебе самого главного вопроса, отрицательный ответ на который грозит еще большими неприятностями.

– Какой?

– Мельник знает, что Кара твоя сестра?

Я замер и в ужасе посмотрел на него. И по моему виду друг догадался, каким был ответ на его вопрос.

– А теперь представь, как ситуация вместе с твоим поведением выглядит без этой маленькой детальки?

– … …!

– Поздравляю, товарищ, вы вошли в историю. Теперь думайте, как из нее выйти.

Феоктиста Мельник

У меня было пять пациентов с запущенными ожогами, которые нужно было не только обработать, но и залечить. Кое-где удалить кожу.

Их привезли с планеты, которую скорее всего полностью зачистят. На ней обитали формы жизни, которые практически все несли гуманоидам только смерть. Поэтому наши ученые, выделив безопасные виды, уничтожат остальное.

И мне сложно было их за это осуждать. Пострадавшие, доставленные из этого ада, выглядели так ужасно, что даже мне, привычному ко всему медику, было неприятно на них смотреть. Несмотря на то что с военными я обычно не церемонюсь, тут мне пришлось проявить сочувствие. Бедняги и так летели сюда на обезболивающем.

Один из них с трудом повернул голову и, еле шевеля губами, спросил:

– Будет больно?

Я покачала головой и улыбнулась.

– Вам больно не будет.

А у самой в груди так болело, что, не знай я о своем здоровье, подумала бы, что у меня сердечный приступ.

Надев специальный костюм и шлем, чтобы отбить запах и ничем самой не заразиться, я приступила к работе, которую закончила только через шесть часов, передав своих пациентов в заботливые руки восстанавливающих врачей. Голова моя гудела просто невыносимо. Не снимая костюма, я вышла из стерильного бокса и обнаружила в раздевалке сидящего адмирала. Он явно ждал моего появления.

Господи, неужели сложно оставить меня в покое? Я сегодня так устала – и морально, и физически, – что сил ни на что уже не оставалось.

Поприветствовав старшего по званию, я спросила:

– Чем-то могу вам помочь, сэр?

– Мне нужно с вами поговорить.

Я не переживу. Меня и так ноги не держат.

– Подождите, пожалуйста, пока я приведу себя в порядок.

В ответ мне лишь кивнули, и я скрылась в душевой, предварительно захватив свои вещи. Приняв душ и переодевшись, я вышла к Ремарку.

Взглянув на меня, он сказал:

– Пойдемте к вам, там и поговорим. Вы еле на ногах стоите.

Неужто заметил!

Не собираясь спорить с ним, я направилась следом за командиром к себе домой, где, едва разместившись в гостиной, Ремарк приказал Кире выйти. Та мгновенно повиновалась – лишь бросила на меня короткий взгляд. Что за разговор у нас будет, раз такие предосторожности?

Немного помолчав, адмирал начал говорить:

– Пожалуй, мне стоит принести извинения за свою сегодняшнюю реакцию. Просто у моей сестры довольно непростая ситуация, и я за нее переживаю.

У Ремарка есть сестра?! Мне с трудом удалось не показать своего удивления.

– Понимаю, сэр.

– Утром из-за ее состояния я немного погорячился. Поэтому, надеюсь, она не пострадает от моих действий?

– Конечно нет, сэр.

Как мы разволновались…

– Вот и прекрасно. Ее жених должен прилететь примерно через месяц, и если ее удастся подлечить, то у них появится возможность оформить отношения.

А жених скорее всего не просто какой-нибудь бухгалтер. И, чтобы в его отсутствие эту ситуацию не использовали против него же самого, требуется конфиденциальность – огласка никому не нужна. Странно – в наше время еще столько всяких стереотипов осталось.

– Постараюсь сделать все, что в моих силах, – искренне пообещала я.

Да и куда я денусь: если Козеро не открепил от меня пациентку сразу, значит, он уже не изменит приказ.

Я устало вздохнула.

– Раз мы все выяснили, значит, я оставлю вас. Вы плохо выглядите, – подвел итог нашего разговора адмирал.

В ответ я только мрачно усмехнулась.

– Вы не пробовали меньше практиковать? – поинтересовался куратор.

– Я подумаю над этим, сэр.

Это не ваше дело!

И Ремарк, правильно истолковав мой ответ, неодобрительно поджал губы.

– Подумайте! – с нажимом произнес он, после чего Великий и Ужасный соизволил покинуть меня.

А вместо него зашла Кира.

– Рассказывай!

– Нет, Кирюш, я сейчас спать, а поговорим мы завтра. Сил уже больше ни на что нет.

Сообщив свое решение, я отправилась на боковую. Что-то много для одного дня произошло сегодня событий.

Наутро я проснулась с тяжелой головой и морально уставшая от жизни, в последнее время ставшей такой непростой. Отбегав стандартные часы на физической подготовке, я направилась на работу, впервые за все время без всякого энтузиазма.

Конечно, Кира с Джимом выпытали у меня, что случилось вчера, и, выслушав мой рассказ, покачали головами. Крофт же еще высказался и по поводу того, как некоторые люди могут усложнять себе жизнь. Нам, видите ли, не живется спокойно.

В дебаты по поводу данного утверждения я вступать не стала: все равно каждый останется при своем мнении. Я же поняла в этот день следующее: несмотря на то что моя пациентка и оказалась сестрой адмирала, это не исключало возможности столкнуться нос к носу с избранницей Ремарка. И однажды этот день придет.

Вследствие таких выводов моя обида сменилась глубокой апатией. И когда я утром, отметившись у Козеро, зашла в бокс, то, кроме обреченности, ничего не испытывала.

А в смотровой меня ждала вчерашняя пациентка.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась я.

– Добрый день, – неуверенно поздоровались со мной в ответ. – Я бы хотела извиниться перед вами за вчерашний инцидент…

– Не стоит, – перебила я женщину. – Куратор уже все объяснил мне – это недоразумение.

– И вы поняли и не обижаетесь?

Интересно, а кого это волнует? Ее братец зашел явно с расчетом, чтобы я не натворила чего-нибудь с его сестрой. Я пообещала, что буду паинькой, и теперь все довольны. Но не скажешь же это беременной женщине с угрозой выкидыша?

– Как я могу обижаться? Давайте с вами сразу договоримся: не волноваться! Теперь я ваш врач, а в этой роли я очень строгая. Поэтому не волнуемся, мне помогаем, ничего не скрываем – и все будет у нас хорошо.

– А вы знаете, как к делу подойти, – с улыбкой ответила пациентка.

– Это все вояки и мужской коллектив. Они меня испортили.

После моих слов женщина хитро улыбнулась.

– Наверняка мой братец постарался?

– Не без него, – подтвердила я. – Теперь посмотрим ваши анализы…

Вот примерно так на протяжении всего месяца мы и общались. Наши отношения с пациенткой продвинулись, мы перешли на ты и называли друг друга по имени. А вот в плане лечения сдвигов не было. Я за это время успела исследовать весь организм, питание и образ жизни пациентки. Я себя так не знала, как теперь узнала сестру Ремарка. Но причину недомогания найти не получилось. Пока Кара держалась на биопрепаратах, но долго так продолжаться не могло. Адмирал заходил ко мне на работу по пять раз на день и пытал меня на тему «Что не так?». Несколько дней назад объявился жених и счастливый отец. Правда, не во плоти, а только по телефону, но надоели они мне конкретно!

И вот в один из вечеров я сидела на работе за терминалом и в который уже раз просматривала все данные Кары. Что я упустила?

Неожиданно раздался звук открывающейся двери. И я уже знала, кто пришел. Начав подниматься, чтобы в седьмой раз за день поприветствовать старшего по званию, услышала:

– Сидите.

Адмирал подошел ко мне и остановился за моей спиной. А мне было все равно. Меня занимала загадка, которая не давала мне покоя.

– Может, вам отправиться домой? Вы и так ночи напролет сидите здесь.

– Я должна понять, что не так. Чего я не знаю.

– Кара рассказала вам о себе все. Я о ней столько не знаю, сколько знаете вы.

Она все о себе рассказала… Все ли?

Неожиданно в моей голове что-то щелкнуло, и я поняла, в чем может быть моя ошибка. От этого открытия я вскочила на ноги и врезалась в Ремарка, стоящего позади. Он поддержал меня и с тревогой спросил:

– Что случилось?

Со мной сыграла шутку моя профессия. Практикующие врачи исследуют только пациента с его болячками и жизнью. Тут ситуация иная.

Немного придя в себя, я сфокусировала на кураторе хищный взгляд, который отпустил мои руки и слегка попятился.

– Скажите, сэр, а как много вы знаете об отце ребенка?

– Ну… Смотря что вас интересует.

– Какой он расы?

– Рур.

Конспираторы фиговы!

Получив ответ, я пошла к двери, но, вспомнив про время, решила послать вызов. На него ответили сразу, хоть и сонным голосом. Ремарк стоял рядом и ничего не понимал.

– Да! – Изображения не было.

– Кара, не ешь помидоры!

– Почему?

– Потому что ребенок скорее всего взял геном отца, а рурам запрещены помидоры.

– Черт! Я их так люблю!

– Разлюбишь. И вместо помидоров ешь тагиби. Это овощ с их планеты и очень для них полезен. И завтра опять на анализы. Если все так, как я думаю, через недельку придешь в норму.

– Правда? Спасибо тебе! Майлс, через неделю мы женимся!

Вызов прервался. А я соединила это имя с расой руров и важной персоной, прибывшей неделю назад. Прояснилась личность отца ребенка, и стала понятна такая конфиденциальность. Если о подобных казусах с членом Совета станет известно, его тут же переизберут. Кошмар! У общественных людей столько ограничений.

В этот момент я посмотрела на Ремарка, который сидел, смотрел на меня и улыбался.

Я осторожно опустила взгляд и осмотрела свою одежду. Вроде все нормально…

– Сэр, что-то случилось?

Адмирал покачал головой.

– Вам лучше лечь спать: у нас завтра экскурсия.

Я застонала про себя. И как я могла забыть о данном мероприятии?

Куратор же, пожелав мне спокойной ночи, вышел. А я, довольно улыбаясь под впечатлением от собственного успеха, отправилась баиньки. Завтра и правда тяжелый день.

Глава 45

Утро началось рано, но моему хорошему настроению это не помешало. Еще раз позвонив пациентке, я стала собираться.

Через час, стоя на площадке, откуда нас должен был забрать шаттл, я испытывала странные чувства. До этого нас забирали из Академии лишь в увольнительную. А тут – несколько часов в большом мире, и родная альма-матер снова приветствует тебя.

Задумавшись, я не заметила, как подошел Ремарк, и очнулась только тогда, когда сзади меня кашлянули. Подскочив и повернувшись, я увидела стоящего рядом куратора, а за его спиной одногруппников, которые скалились, как гиены.

Опомнившись, я поприветствовала старшего по званию.

– Раз вы перестали мечтать, может, зайдете в шаттл первой? – спросил куратор, делая приглашающий жест.

Посмотрев на командира, я заметила, что тот развлекается, как может, и решила сделать ответный ход.

– Есть, сэр! – ответила я и промаршировала в указанном направлении.

Несмотря на то что я не видела происходящего за моей спиной, готова была поспорить, что мой удар достиг цели.

Следом за мной погрузилась и наша группа вместе с куратором, и транспортное средство понесло нас к одному из закрытых объектов Земли.

По прибытии нас по временным пропускам впустили внутрь, и я, осмотревшись, сделала вывод, что это место очень интересное. Много охраны, немного обслуживающего персонала и мы. Офигенно!

Но я так подумала лишь потому, что еще не была в секторах с животными. Там было так… что я начала пятиться обратно к выходу, в то время как все одногруппники ломанулись вперед. И на кого я наткнулась, пытаясь сбежать? Конечно, на куратора!

– Уже уходите, Мельник? – приподняв бровь, поинтересовался куратор.

– Э-э-э-э… сэр, я лучше посмотрю издалека, – пробубнила я.

– Слушать тоже будете отсюда? – ехидно осведомился адмирал.

Я закивала головой.

– У меня, конечно, сильный голос, но не настолько. Пойдемте.

Делать было нечего, пришлось присоединиться ко всей группе, которая стояла у прозрачного ограждения из нескольких слоев термостекла большой толщины и смотрела на огромных зубастых тварей – те или плавали, или летали, или бегали по большим вольерам и аквариумам.

– Прошу внимания, – начал Ремарк. – Сейчас у нас начнется экскурсия по данному сектору, где находятся самые опасные существа. При встрече с ними у вас есть единственный способ выжить – убить. Что, в силу их природы, сделать очень-очень трудно. Начнем с первого вольера…

По прибытии обратно в Академию я весь вечер смотрела мультики, чтобы хоть как-то сгладить ужас от увиденного. И тем не менее эту ночь все равно спала со снотворным.

В этом году я также осознала, что после окончания Академии практически перестану видеться с одногруппниками. Эта мысль пришла ко мне неожиданно и вызвала грусть. Конечно, все мы военные и работаем в одном ведомстве. Но, кто знает, куда нас жизнь занесет? Судя по местам прохождения практики, которые некоторые пожелали выбрать, не все останутся в этом секторе. Да и меня, возможно, отправят на какой-нибудь дальнекосмический лайнер. Впервые с момента поступления я плохо представляла свою жизнь, и это некоторым образом меня тяготило: в человеческой природе заложен страх перед неизвестностью. Надо дождаться итоговых оценок и направления на практику. Только тогда можно будет строить планы.

Но, помимо того что я привыкла к группе, я также стала замечать, что мое мышление немного изменилось из-за постоянного общения с мужским полом. Часто я начинала рассуждать как они или, переняв некоторые их ценности, смеялась над мужскими шутками. Да и лучше понимала самих мужчин, хорошо представляя, чем они руководствуются…

Но времени часто предаваться подобным размышлениям у меня не было: в этом году учебная нагрузка резко возросла. В конце семестра нам предстояло сдавать внутренние дисциплины Академии и объединенный космический экзамен, успешные результаты которого определят, дадут ли нам сертификат для работы в космосе. И если дадут, то какой степени опасности. Особенно трудно придется направлению исследователей миров. Они должны получить высшие баллы, чтобы работать по широкому профилю своей специальности.

Саймак нещадно гонял нас на занятиях по физической подготовке. Стандартные нормативы, которые мы обычно сдавали, увеличились вдвое, и группа каждое утро практически помирала, пытаясь дотянуть до поднятой планки. По боевым искусствам нам тоже доставалось неслабо. Командор немного щадил только девушек. Все остальные уходили с тренировки с переломами и несолоно хлебавши.

По вооружению у нас опять началась практика стрельбы из всех распространенных видов оружия различными способами.

Джордано же на своем предмете просто удвоил объем выдаваемой информации, который и раньше был запредельным.

Это не могло не сказаться на общей атмосфере в группе. Мы были нервные и постоянно пребывали в напряжении. В те немногие свободные часы, которые были не заняты лекциями или работой, я пыталась повторять все то, что нам раньше начитывали в Академии. И старалась как можно больше практиковать, дабы набрать побольше профессионального опыта. Но после первой недели Козеро почему-то урезал объем моей нагрузки по профильному предмету, предлагая только сложные случаи. И запретил находиться в медицинском отделении после семи. Я попыталась попросить его не ставить мне ограничения, но все мои доводы были проигнорированы.

Пришлось смириться с новым порядком вещей и по вечерам изучать лекции по уже завершенным предметам и нервничать.

Но, помимо тревожного ожидания предстоящих событий в обучении, расслабляться мне не позволяла моя личная жизнь.

Отношения с адмиралом стали совсем непонятными. Изменения происходили так незаметно, что я точно не могла сказать, когда они начались. Но, сравнивая наши отношения сейчас с теми, что были, к примеру, три года назад, я четко видела разницу.

В связи с этим я не знала, что думать и как себя вести. Если до выписки его сестры я практически не размышляла об этом, то теперь это не могло меня не волновать. И конечно, мое воображение сразу нафантазировало много такого, чего на самом деле и быть не могло. По крайней мере каких-то явных знаков внимания я не замечала.

Несмотря на это, отношения между нами становились все напряженнее и напряженнее, а атмосферу вокруг нас во время совещаний можно было резать ножом. Я не знала, сколько еще так выдержу. Он снился мне. Я постоянно плотоядно смотрела на него, грезила и мечтала во время разговоров с ним. И мне кажется, он из-за этого решил, что у меня не все дома.

Чем бы все это закончилось, я не знаю, если бы в один из вечеров наши отношения не прояснились.

С начала нового семестра прошло полгода, и сегодня мы подводили промежуточные итоги, чтобы подтолкнуть ребят подтянуть предметы. В этом году шанса на пересдачу ни у кого нет.

Завершив все дела и разговоры, я шла к двери рядом с куратором, слушая его последние наставления. Внезапно адмирал остановился и застыл, уставившись в пол. Я, некоторое время постояв рядом в ожидании, но так и не дождавшись какой-либо реакции, осторожно спросила Ремарка:

– Сэр, что-то случилось?

– Да, – коротко ответил этот странный мужчина.

– А что… э-э-э… Я чем-то могу помочь? – еще осторожнее поинтересовалась я.

– Да, можете. Хотя, возможно, получится и так… но риск благородное дело! – как будто самому себе сообщил адмирал.

Я же совсем ничего не понимала.

– Если чем-то смогу помочь, то я готова, – повторила я, ожидая пояснений или каких-то указаний.

– Ну, раз вы согласны…

Не успела я что-то понять, как меня приподняли и прижали к стене, а в следующее мгновение поцеловали.

В первый момент у меня был шок, а потом я не смогла отказать себе в удовольствии и ответила на поцелуй. Сначала – робкая ласка, которая постепенно усиливалась, и уже через несколько секунд мы целовались как сумасшедшие, касаясь и изучая друг друга руками. Прижимаясь изо всех сил, мы словно впитывали друг друга.

Могу предположить, куда бы завела нас страсть, но на коммуникаторе адмирала раздался сигнал. Кажется, он что-то сегодня говорил о совещании преподавателей.

Ремарк застонал и медленно, нехотя опустил меня на пол. Сверкнув черным глазом, в котором светилось неудовлетворенное желание, меня еще раз чмокнули в губы и, пожелав спокойной ночи, удалились. Мои ноги немного дрожали, и я сползла по стене на пол, не веря в то, что сейчас случилось. А в голове звучала ретропесенка:

Глава 46

Утром вставать мне было не нужно, потому что я и не ложилась. Но вот убегать с утра от адмирала оказалось не очень приятно, особенно под недовольное ворчание любимого мужчины. Да и непросто это – быстро и незаметно добраться до своего бокса. Особенно когда тот находится на другом этаже, а некоторые твои мышцы после бурной ночи сильно болят.

Когда я пришла домой, Кира уже встала и, взглянув на меня, протянула:

– У-у-у-у-у-у-у-у…

– Молчи, – попросила я ее, приподняв ладонь.

– Ты только убери выражение блаженства со своего лица, а то группа молчать не будет.

Зашипев на подругу, я быстро побежала в душ и переодеваться. И уже через полчаса стояла в тренировочном зале – сонная, но абсолютно счастливая.

Наклонившись ко мне, Джим прошептал:

– Знаешь, Фиса, когда ты в следующий раз утром будешь возвращаться от адмирала, то перед выходом поправляй одежду получше.

Покраснев до корней волос, я ответила другу коротко и ясно:

– Да пошел ты…

Крофт засмеялся.

В общем, о наших отношениях с адмиралом скоро стало известно всей Академии. Со временем ночи я стала проводить у него и даже перенесла к нему половину вещей. Наши взаимоотношения настолько поглотили меня, что дни летели один за другим, и даже экзамены прошли практически незаметно. Хотя мне было жутко интересно, как у меня будет проверять знания Ремарк. И он меня удивил.

Сам распределив очередность сдачи экзамена студентами, он поставил меня в самом конце. Я зашла часа через три в аудиторию и, настороженно на него поглядывая, быстро выполнила несложное задание: легко определила и нейтрализовала вирус. После чего Наран опять сообщил мне, что моя оценка уже у меня в ведомости, а оставшееся время мы употребили с большей пользой.

На следующий день после сдачи последнего предмета нас отправили в главное здание Звездного флота, где мы должны были сдать общекосмический экзамен по всем предметам. После чего было намечено присвоение званий.

Сказать, что я волновалась во время перелета, значит, ничего не сказать. Наран вечером перед отправкой разговаривал со мной на тему моего невроза, пытаясь уговорить меня не переживать. Потому что если не справлюсь я, то остальная группа не сдаст точно. Ведь я одна из лучших студентов потока. И все равно я дергалась.

Хотя, как поняла позднее, зря.

После прибытия нас запустили в огромный зал с большим количеством терминалов, где мы расселись и ввели свои личные номера. В следующее мгновение система выбрала для меня вопросы, и я, надев обруч, приступила к сдаче.

Оценивая свои ответы, после того как все закончилось, я точно могла сказать, что написала все, что знала. И, как мне кажется, довольно хорошо. Жаль, конечно, что результаты нам должны были сообщить не раньше, чем через месяц.

Только мы немного отошли от первого события, как нас пригласили на присуждение званий. Моя группа опять шла первой, но в этот раз я почему-то была совершенно спокойна. Может, потому, что, заходя в зал, видела его улыбающиеся глаза? Или потому, что, присуждая мне очередное звание, он подмигнул? Или из-за того, что на таком важном для меня мероприятии со мной был мой любимый человек? Сказать трудно. Наверное, из-за всего сразу.

И вот, уже в звании тиммермана, вошла в шаттл, который, взлетев, понес нас к одному из мегаполисов Земли. А я не могла унять своего волнения. Ни экзамены, ни предстоящая практика – ничто меня не трогало. Я думала лишь о том, как дальше будут складываться наши с Нараном отношения.

Нет, я была уверена, что он меня не бросит, но, помимо этого, столько всего еще было неизвестно. И столько всего важного для меня…

Но, вспомнив его глаза, смотревшие на меня во время награждения, я улыбнулась.

Прилетев в увольнительную, мы с Кирой уже привычно разместились в доме, а Джим сразу же нас покинул. Аж подпрыгивая от нетерпения, он спешил увидеть свою ненаглядную.

Мне было грустно и не хотелось даже вещи распаковывать. Сегодня Наран ни разу не позвонил и никаким другим образом не сообщил о том, будем ли мы видеться в увольнительной или нет. Но только я, вздохнув, взялась за сумку с вещами, как раздался звонок. Ворча о непрошеных гостях, я открыла дверь. На пороге стоял адмирал.

Оторвав меня от пола, он прошел внутрь и, крепко поцеловав, сказал:

– Извини, что не встретил – генерал-адмирал задержал. Ты готова?

– К чему? – спросила я, совершенно ошарашенная.

В этот момент в прихожей появилась Кира и, увидев нас обнимающимися, застыла. Куратор, приподняв бровь, смотрел на нее. Подруга тут же ожила и поприветствовала старшего по званию.

Кивнув ей, он взглянул на меня и сказал:

– Давай, бери вещи и поехали.

Теперь бровь приподняла я. Подруга, заметив наши разборки, быстренько ретировалась.

– Только не говори, будто не знала, что я тебя сегодня заберу.

– Ты ни разу за весь день со мной не связался!

Ремарк поморщился.

– Просто я еще не привык, что мне нужно согласовывать действия с человеком, который является неотъемлемой частью моей жизни.

– Советую привыкать быстрее, – ворча ответила я, а Наран лишь на мгновение закатил глаза.

Отправившись в комнату за вещами, я нашла Киру и сообщила ей о своем отъезде.

– Надеюсь, ты не будешь скучать? – спросила я у нее.

– Уж найду, чем себя занять. Давно предполагала, что ты будешь жить у него, поэтому планы у меня имеются.

– Вот и отлично. Как у тебя появится окошко, я – к тебе!

Уладив все с подругой, я взяла свою сумку и отправилась с Нараном к нему домой.

Но каково же было мое удивление, когда вместо квартиры меня привезли в дом. Недавно построенный и совершенно не отделанный.

Я вопросительно посмотрела на Ремарка.

– Квартиру я продал после того случая в «Сапфире». И как раз в это время побратимы сделали мне подарок на день рождения – участок земли. Я сразу начал строить здесь дом и разбил парк. Теперь его нужно отделать, – ответил он на мой невысказанный вопрос и посмотрел на меня.

Немного помявшись, я спросила:

– И что? Ты думаешь, это я буду делать?

– А куда ты денешься? Кто-то, помнится, охаял мою ванную и предложил показать, как нужно создавать интерьер, – с улыбкой напомнил мне мой адмирал и чмокнул в нос.

Я на это только что-то невразумительное проворчала.

– Пошли домой, – предложил Наран.

– Ты же сказал, что там ничего не отделано! – ужаснулась я.

Ненавижу грязь!

– Ну… Черновая отделка вся выполнена. Остался косметический ремонт. И кровать имеется!

Посмотрев на адмирала округлившимися глазами, я ничего не успела возразить: меня перекинули через плечо и понесли в дом.

На следующий день, когда Наран уехал на работу, я занялась отделкой дома. Дел тут было непочатый край. Но, в связи с тем что любимый решился раскошелиться, я воспользовалась услугами агентства и заказала через Интернет понравившийся мне дизайн. Поэтому, когда вечером мой адмирал вернулся с работы, мне уже было чем его порадовать.

Рассказав за ужином все, что успела сделать за день, я протянула Нарану счет. Заглянув в него, он приподнял брови, но ничего не сказал и просто скинул его себе в коммуникатор.

– Кстати, пока будет идти отделка дома, нам нужно куда-нибудь перебраться, – добавила я.

– А сколько ремонт займет времени? – задумчиво поинтересовался Наран, жуя пирожок с мясом.

Пригубив горячий кофе, я ответила:

– Думаю, около месяца.

– Тогда можно пожить в летнем доме Рассела.

Я только приподняла брови.

– Сегодня свяжусь с ним и узнаю, имеется ли он все еще у него, и тогда точно определимся. И завтра мы идем на прием, – как бы между прочим заметил адмирал.

Не ожидая услышать ничего подобного, я подавилась булочкой и, немного прокашлявшись, поинтересовалась:

– Куда?!

– На прием по случаю дня объединения рас. Я все-таки глава безопасности и в какой-то степени человек публичный. Или тебя не все стороны моей жизни устраивают? – тихо спросил Ремарк, пронзительно глядя на меня.

Мрачно взирая на мужчину, сидящего напротив, и жуя булочку, я думала о том, как ловко он загнал меня в тупик. Еще и психует. Все-таки ракши – очень темпераментная раса. А Наран теперь себя рядом со мной не контролирует. Безусловно, этот приятный факт имеет свои недостатки.

– Эта сторона меня точно в восторг не приводит. Я человек не публичный, и излишнее внимание меня нервирует. Но ради тебя придется потерпеть, – ответила, собирая посуду.

Посверлив меня еще немного взглядом, мой адмирал чуть улыбнулся и пробормотал:

– Нахалка.

А я, улыбаясь, направилась отдохнуть. Устала сегодня – сил нет…

Проснувшись утром, я взглянула на часы: они показывали уже полдень. Вставать не хотелось, и я валялась, наслаждаясь тем, что встречаю день рядом с любимым мужчиной, его рука крепко прижимает меня к себе…

И тут я вспомнила, что за событие должно состояться сегодня и что времени осталось всего ничего! Подскочив на постели, я тут же рухнула обратно. Рука Нарана что бетон!

– Ну, куда ты собралась в такую рань? – пробормотал сонный адмирал.

– В магазин! А почему ты не на работе? – удивленно поинтересовалась я.

– Потому что у вас увольнительная. Сегодня я все вопросы буду решать по связи. Ничего серьезного там нет, – раздалось из-под подушки.

Везет же некоторым. Зато мне теперь из-за него по бутикам бегать. Через сеть-то не померяешь.

Несмотря на возражения Ремарка, я, перехватив пирожок, побежала по магазинам. После часа похода по различным супермаркетам я, отчаявшись, позвонила Асе и, по-моему, опять вытащила ее из постели мужа. Но, ворча, она все-таки согласилась помочь мне.

Встретились мы на углу какого-то старинного переулка, после чего Анфиса, пройдя немного вперед, затащила меня в магазин.

– Знаешь, Фиса, такими вещами нужно заниматься заранее, – проворчала Ася, когда мы подходили к небольшому прилавку.

– Мне сообщили об этом только вчера! – возмутилась я.

Сестра лишь неодобрительно покачала головой, а спустя еще пару мгновений к нам вышла совсем юная девушка и поздоровалась с Асей. На меня из-под челки глянули с любопытством и полуулыбкой.

– Здравствуй, Сани. Вот этой мадам сегодня понадобится вечернее платье.

Девушка лишь приподняла брови.

– Да, я знаю, что мы пришли в последнее мгновение. Но нам очень нужно. Фисе сегодня идти на прием с…

– Главой сектора безопасности, – закончила хозяйка маленького магазинчика.

– Я уже настолько знаменита? – изумилась я.

– Нет. Просто в последнее время светская хроника несколько раз писала, что адмирал наконец-то сделал выбор. И, помня прошлые сплетни, я предположила, что это именно вы.

И, попросив Асю немного подождать, девушка повела меня в другую комнату.

– Какой эффект вы хотели бы произвести своим появлением? – спросила хозяйка магазина, повернувшись ко мне.

– Ему не должно быть стыдно за меня.

Девушка понимающе улыбнулась и назвала сумму. Она была немного ниже той, что просили в бутиках за готовую одежду. Я быстро закивала.

– У меня, как и у всех творческих людей, есть своя странность. Именно она и не принесла мне популярности. Я продаю только ту одежду, которую считаю подходящей для клиента. Вы согласны на подобный эксперимент?

Вздохнув, я взглянула на часы.

– Я уже на все согласна. Только давайте побыстрее.

Кивнув мне, хозяйка магазина зашла в каморку и вышла обратно буквально через пару минут. В руках у нее был сверток.

И через пять минут я вышла из кабинки, уже переодевшись, после чего направилась к зеркалу. То, что я увидела, просто ошеломило. Наряд был изумрудным и сделан из какого-то необыкновенно мягкого шелка. У меня создавалось впечатление, что на мне вообще ничего нет. Моя и без того неплохая фигура смотрелась в нем просто потрясающе. Спереди у платья имелся небольшой разрез, а сзади вся спина была открыта. Смотрелось очень элегантно и в то же время соблазнительно.

– Эта модель довольна дорогая, и у моих клиентов популярностью не пользуется. Зато вам подошла идеально.

– Беру! – сказала я и, быстренько переодевшись, оплатила покупку.

После этого сестра отправила меня в салон красоты, откуда, выполнив самый минимум процедур, я сбежала домой. Времени на сборы оставалось совсем чуть-чуть. Надев платье и соорудив себе прическу, я спустилась к адмиралу.

Наран уже ждал и, едва увидев меня, полез целоваться. Но через пару минут я отстранилась и сказала:

– Мы опоздаем…

– А может, ну его, этот прием? – с надеждой спросили меня.

– Чья это была идея? К тому же генерал-адмирал разжалует тебя за неподчинение.

Застонав, Наран взял меня за руку и повел к машине.

Добрались мы до места довольно быстро, и вот передо мной уже открывают дверцу машины. Выйдя из нее, я не стала рассматривать место, да и вряд ли смогла бы что-нибудь увидеть. Вокруг было много света, и раздавались щелчки камер.

Взяв адмирала под руку, я пошла рядом. Вот лестница, перед нами открывают двери, и мы уже в здании.

И началось. Все подходили поздороваться, и мне пришлось приветствовать старших по званию. Потом мы немного вырвались из этого ада и, поднявшись на второй этаж, встали на одном из балкончиков.

– Скажи мне, когда мы отправимся домой? – устало спросила я.

– Думаешь, мне здесь хочется находиться? Но работа есть работа, – со вздохом заметил Ремарк.

– Хоть завтра с интересом газеты посмотрю. Но вот что они напишут? – С лукавой улыбкой я взглянула на адмирала.

– Ничего интересного. Все это легко предугадать, а иногда даже использовать в своих интересах.

– Это как же, великий манипулятор?

– Ну вот, например, завтра они напишут, что ты захомутала самого завидного жениха этого сектора.

– А ты от скромности не умрешь, – заметила я, посмотрев на Нарана и приподняв брови. – Но ты не прав, точно они этого сказать сейчас не смогут.

– Спорим?

– На что?

– На желание.

– Хорошо.

В наше время за подобные предположения можно и под суд попасть.

Но только я подумала об этом, как мой затылок обхватила рука адмирала, и он, склонившись, поцеловал меня. Совершенно рефлекторно я ответила на поцелуй и услышала щелчки камер.

Когда Наран оторвался от моих губ, мое лицо было красным, как помидор, и от того, чтобы не стукнуть его, меня удержало только то, что на нас смотрели.

– Я тебя убью, – вырвалось у меня.

– Но спор я выиграл, – с улыбкой заметил Ремарк.

Я не удержалась и наступила каблуком на его сапог. Адмирал поморщился.

– Больно? – участливо спросила я ненаглядного.

– Да.

– Хорошо! – довольно заметила я.

Наклонившись к моему уху, Наран заметил:

– Оно того стоило…

Я только фыркнула:

– Ну что, еще кружок и домой?

– А может, сразу?

– Нет, еще кружок!

На следующий день во время завтрака Наран, широко улыбаясь, вышел на кухню со стопкой газет.

– Ну, что там? – осторожно поинтересовалась я.

– Это надо видеть, – ответил адмирал, принимаясь за еду.

Осторожно взяв верхний пластиковый листок, я посмотрела на заголовок на первой странице: «Глава безопасности сектора определился с выбором!», а чуть ниже располагалась наша фотография, где мы целуемся.

Схватив остальные газеты, я увидела примерно ту же картину и застонала. Хорошо, что со вчерашнего дня я не включала коммуникатор.

– Что ты переживаешь? – поинтересовался Наран, жуя и читая газету, но не первую страницу. Эту новость он знал лучше других.

Вспомнив, как ракши относятся к родственникам избранницы, я мстительно обронила:

– Да вот думаю, как к этой новости отнесется моя семья?

Ремарк застыл и о чем-то задумался.

– А ты сегодня на работу не пойдешь?

– Ближе к вечеру у меня совещание, – рассеянно ответил адмирал и добавил: – Надо воспользоваться случаем и отдохнуть, пока у вас каникулы.

Ага! Значит, все мы люди, и адмиралы тоже умеют и любят отдыхать. Слегка покосившись на погрузившегося в раздумья адмирала, я улыбнулась и пошла одеваться. Сегодня нужно Киру навестить, и Женя с Джимом обещали подъехать.

Но только я облачилась, как в спальню зашел Наран, тоже быстренько оделся, схватил меня за руку и повел к выходу.

– Куда ты меня тащишь? – растерявшись, поинтересовалась я. – Сегодня мне нужно к друзьям.

– Ничего. Мы сейчас в одно место заедем, а потом я отправлюсь на работу, но предварительно закину тебя, куда нужно.

Ничего не понимая, я позволила усадить себя в машину, и мы тронулись. Всю дорогу Ремарк был задумчив и смотрел в окно. Я уже начала волноваться, и тут мы подъехали к агентству регистрации.

– Только не говори…

– Да. А ты против? – чуть улыбаясь, спросил Наран.

– А друзья? – растерянно протянула я.

– Ну, с ними вечером посидим. Ты что, хочешь кого-то пригласить?

Я вспомнила про свои отношения с мамой, то, что папа в командировке, а бабушка с дедушкой – на Ракше.

– Да нет.

– Тогда пойдем.

Как только мы вышли из машины, к Нарану подошел человек и передал ему небольшую коробочку, а он расплатился за покупку. Я догадывалась, что там, и от этого любопытство мое только усиливалось.

Пройдя в учреждение, Ремарк сразу воспользовался своим положением, и нас, в обход очереди, поженили. Быстро оформили документы, вкололи мне вакцину, и все. И вот я явила свой лик миру уже в роли законной супруги главы безопасности. На моей правой руке поблескивало кольцо, а предплечье побаливало от укола верности.

Глава 47

Наран Ремарк

На совещание я пришел счастливый и окольцованный. Практически следом за мной зашел генерал-адмирал, и я был временно спасен от расспросов по поводу моего вчерашнего спонтанного поступка. А это они еще не знают о сегодняшнем.

Встав и поприветствовав старшего по званию, мы уселись, и совещание началось.

Мы обсуждали важные межгалактические вопросы, а у меня мысли были совсем о другом. О моей молодой жене, которую сейчас, наверное, допрашивают друзья. Только я представил себе это, как на моем лице начала расползаться улыбка.

Подняв взгляд от стола, я заметил, что, слушая очередной доклад, на меня смотрит генерал-адмирал. И не просто на меня, а на мою руку. Все, сейчас начнется!

Так и получилось. Только совещание завершилось, как командир поздравил меня. На мгновение в зале повисла тишина, после чего поздравления посыпались уже со всех сторон. А потом побратимы утащили меня в кабинет Рассела.

Усевшись на диване рядом со столом, Тиберий сказал:

– Это надо отметить!

Я лишь покачал головой.

– Отмечаем в ресторане «Рафаэль» через три часа.

Побратимы удивленно посмотрели на меня.

– Там будем не только мы. Ты, Рассел, захвати свою жену, а еще должны прибыть Крофт с побратимой Фисы.

– Ого, похоже, намечается настоящая пирушка! – воскликнул Рассел.

– Не то слово. Я предпочел бы побыть с молодой женой наедине, но ей хочется праздника.

– Желание женщины – закон, – пробормотал Тиберий. – И как это вас так быстро прибрали к рукам?

– Ты сейчас договоришься: я пообщаюсь с женой, она сделает все возможное, и тебя приберут, – сказал я с угрозой.

– Нет, я крепкий орешек, – ответил Джордано. – Думал, и Рассел тоже, но он, похоже, пал жертвой любви.

Я посмотрел на Гера и спросил у него:

– Кстати, я так понимаю, ты разводиться не собираешься?

– Нет. Мне с ней комфортно, хорошо, и секс просто потрясающий. Пожалуй, я действительно влюблен. Вы это хотели услышать?

Усмехнувшись, я поднялся и спросил:

– Вы уже освободились?

– Я – да, – ответил Тиберий.

– И я. А что такое? – поинтересовался Гер.

– Тогда ты успеешь привезти мне ключи от своего коттеджа.

– Зачем тебе? – удивился Джордано.

– Ты же себе свой построил, и намного лучше! – воскликнул Рассел.

– Там ремонт, – ответил я, поморщившись.

А друзья заулыбались.

– И ты решил перевезти свою принцессу на время отделочных работ? Ну, тогда я просто обязан помочь побратиму, – протянул Гер, и я бросил в него подушкой.

– Ладно, позубоскалили, и хватит. У меня сегодня еще дел по горло! Нужно разгрузить завтрашний день для переезда.

– Удачи! – улыбнулся Тиберий.

– А вы зря радуетесь – у меня и для вас работа найдется. Так что слушайте…

Подробно рассказав друзьям, что от них требуется, я отправился трудиться. Дел еще было много, и я еле успел их завершить и переодеться, прежде чем прибыть на праздник.

А там уже все собрались. Несмотря на радостное событие, мне было немного не по себе. Последствия прошлого мероприятия все еще очень свежи, и, хотя мы с побратимами приложили массу усилий по устранению этого напитка с рынка, случиться могло что угодно. Видимо, именно поэтому наша компания отказалась от коктейлей и заказала чистые напитки.

Знакомство с побратимой жены прошло ровно – она даже пялилась на меня гораздо меньше, чем в прошлый раз. Наверное, свою роль сыграло присутствие Рассела и Тиберия.

Потом были тосты и поздравления, поздравления и тосты. Память в этот раз у меня не отшибло, поэтому я помню веселый праздник, его окончание, то, как мы добрались до дома, ну… и все, что было потом.

Феоктиста Мельник

Бабушка связалась со мной наутро после нашего празднования. Я вечером по глупости включила коммуникатор и, конечно, услышала ее вызов. Поднявшись с кровати, я, чтобы не разбудить мужа, быстро направилась на кухню и только там приняла сигнал.

– Привет, ба, – сказала я, увидев голографическое изображение хмурой физиономии моей родственницы.

Бабуля спросила:

– Что это за катакомбы?

– Это неотремонтированный дом адмирала безопасности.

Бабушка вскинула бровь:

– Это у нас сейчас так адмиралы живут?

– Временно.

– Ты с ним спишь?

– Само собой.

– И что у вас за отношения?

– Ну, какие у меня могут быть отношения с ракшем?

Некоторое время бабуля молчала и потом все-таки поинтересовалась:

– Вы поженитесь?

– Нет.

– Фиса, ты опять начинаешь дурить…

– Мы уже поженились.

После этого моего заявления родственница замолчала и через несколько мгновений воскликнула:

– Как ты могла! – После чего последовала лекция на несколько часов о том, что я неблагодарная нахалка, которая не пригласила радеющую за меня всем сердцем бабушку на свадьбу.

Зато я, краем уха слушая ее нравоучения, успела приготовить завтрак и сварить кофе. Кошмар! В наше время сам никто не готовит, а я, как пчелка, тружусь. И, самое странное, что я к этому практически привыкла.

– Фиса, ты меня слушаешь?

– Конечно, ба.

– Ты должна его хотя бы привести и познакомить с нами.

– Не получится.

– Почему это?

– Потому что по традиции сначала я должна знакомиться с его родственниками, а потом уже он с моими.

Бабуля забормотала какие-то ругательства.

– И когда вас ждать?

– Наверное, в следующую увольнительную. Точно сказать не могу.

Послышался тяжелый вздох.

– Хорошо. Только не забудь позвонить отцу и деду.

– А что, деда еще не в курсе моей свадьбы?

– Он мне об этом уже несколько лет назад говорил, но я не поверила.

Вот это новость! Значит, старый лис, как всегда, все предугадал.

– Но его заинтересует место твоей практики.

– Хорошо. Кстати, а почему ты не сказала, чтобы я позвонила маме?

Бабушка замялась.

– Знаешь, мне кажется, тебе лучше позвонить папе…

Все понятно. Значит, родительница опять подумала обо мне самое «лучшее». Ладно.

– Фиса, ты только не расстраивайся…

– Ба, давай не будем развивать эту тему. Ладно?

– Хорошо. Но знай, я тобой очень довольна. Ты выбрала себе прекрасный генофонд! Теперь бы еще Анфису пристроить в хорошие руки, и моя миссия бабушки будет выполнена.

Опа!

– А пока посмотрим, как ты устроишься…

– Зачем ты пытаешься пристроить Асю? Чем тебя ее муж не устраивает? – спросила я, рассчитывая на удачу.

– Какой муж?! – округлила глаза бабуля.

– Рассел Гер.

– Это тот, который…

– Да, глава разведки.

– Они тоже поженились? – не своим голосом осведомилась бабушка.

– Ну да. Еще два года назад.

– Я читала репортаж, но не думала, что это она… – пробормотала бабушка и, опомнившись, мрачно добавила: – Давай свяжемся с тобой как-нибудь потом?

Чувствую, сейчас кому-то будет разнос.

– Конечно, ба…

Родственница отключилась, а я, повернувшись, увидела в дверном проеме Ремарка.

– И давно ты слушаешь?

– С того момента, где говорилось про генофонд, – ответил мой муж и подошел меня поцеловать.

Наше утреннее приветствие несколько затянулось. И спустя некоторое время, оторвавшись от меня, Наран взглянул на завтрак.

– Ты меня балуешь.

– И не говори, – вздохнула я.

Как только мы принялись за еду, мне сообщили:

– В следующую твою увольнительную едем знакомиться с моими родственниками.

Накаркала!

– А может, не надо, – жалобно начала я.

– Фиса, так положено. И твоих родственников нехорошо игнорировать! – проворчал Наран.

Я закрыла глаза и мысленно простонала. Вот все ракши такие. Традиции – это все! А потом подумала про маму.

– Давай поговорим об этом позже?

Муж внимательно посмотрел на меня и предупредил:

– Не думай, что я забуду!

– Ну что ты, и в мыслях не было! Какие на сегодня планы?

– Сегодня я освободил себе день.

– Зачем? – насторожилась я.

– Нужно перебраться на дачу к Расселу. Дальше так жить невозможно!

Я застонала. Не одно, так другое!

Переезд на временное место жительства занял у нас не так много времени. Я вообще только собрала свою сумку и потом помогала укладываться мужу. Некоторые вещи лежали в коробках и были не разобраны еще после первого переезда. В общем, за день мы не только успели собраться, но и обжиться.

«Домик» у Рассела был в три этажа и довольно просторный. Современная отделка и чисто мужской интерьер, что явно говорило о том, что у моей сестры еще не дошли руки до этого места. Но на первое время нам вполне подойдет.

После всех этих сборов и переездов у меня наконец начался полноценный отдых. Днем я валялась, читала и смотрела фильмы, а вечером, после того как муж возвращался с работы, он тащил меня по всем выставкам и мероприятиям города.

Сначала я ворчала и пыталась отказаться, но мне в ультимативной форме заявили, что, пока у меня не началась практика, нужно ловить момент и использовать каждую возможность отдохнуть.

Конечно, на нас периодически обращали внимание, но неудобства это не приносило. Нарушать закон о частной жизни главы безопасности было чревато.

Вот так день за днем мы проводили время только с друг другом, и с друзьями я практически не виделась. Перед Кирой мне было очень неудобно, ведь она осталась совсем одна. И поэтому когда Наран предложил собраться всей компанией на его яхте, я ухватилась за это предложение. Но перед этим выспросила, какая еще собственность есть у моего мужа.

Оказалось, что больше ничего. Просто мой адмирал очень любит море.

На судне мы собрались ближе к вечеру и, поужинав, сразу разошлись по каютам. А утром были уже в открытом море.

Когда все проснулись и позавтракали, как Наран остановил яхту, и мы отправились купаться. Все, кроме меня.

– Фиса, может, все-таки окунешься? – спросил муж, сидя рядом со мной. Он уже вдоволь наплавался, и сейчас вода стекала по его мощному обнаженному торсу, поблескивая капельками на солнце.

– Я не люблю воду.

– А мне казалось, у тебя по заплыву на вступительных экзаменах был превосходный результат.

– Да, но это было до практики.

Наран рассмеялся.

– Может, все-таки попробуешь?

Но я только отрицательно покачала головой.

Весь день я прекрасно провела, загорая и отдыхая. Все купались, периодически вылезали, ели всякие вкусности и пили за здоровье главы безопасности сектора и гостеприимного хозяина.

Вечером я сидела в шезлонге на коленях у мужа и думала, сколько же ему нужно, чтобы опьянеть? Пока это оставалось для меня загадкой.

Немного полюбовавшись морем во время заката, я сказала:

– Знаешь, Наран, я все хотела спросить тебя об одном моменте, который давно не дает мне покоя.

Прижав меня к себе посильнее, адмирал добродушно разрешил:

– Давай.

– Почему ты предложил мне перевестись? Ну, тогда, перед «адской практикой».

Наран улыбнулся.

– Не рассчитывал, что ты справишься. В этом случае тебя отчислили бы или перевели в другой университет. А на гражданском отделении ты была бы у меня на виду. Ну, и жалко тебя было.

Я в шоке замерла. Такое мне и в голову не приходило!

– Значит, ты тогда уже… А вообще когда ты положил на меня глаз? – требовательно спросила я.

– Не знаю, все начиналось очень постепенно. Сначала ты вызвала любопытство…

– Это на первой вводной лекции? – тут же перебила его я.

– Нет, на банкете в честь поступления. Я стоял на балконе, а ты морщилась при виде меня.

– Я не морщилась. Просто ты был таким высокомерным и властным фантастическим мужчиной, что становилось не по себе. И еще, мне сразу стало понятно, какой ты противный, – заметила я, пытаясь не улыбнуться.

Но на мою подколку муж только хмыкнул и снова крепко поцеловал меня.

– А вот на первой лекции ты начала меня раздражать и продолжала делать это на протяжении всего обучения. Именно из-за этой спонтанной реакции ты стала старшей группы – я предполагал, как на это отреагируют ребята. Очень хотелось тебе досадить. Конечно, свою роль сыграли и слухи – бесился я тогда знатно. Особенно мне доставалось от побратимов. Эти эмоции начали вызывать более сильные чувства, а те, в свою очередь, стали провоцировать меня на поступки. Да и кому я это рассказываю? Ты мою расу лучше меня самого знаешь.

– Ну, ты мне льстишь, – сказала я, явно напрашиваясь на комплименты.

Муж улыбнулся и чуть покосился на меня.

– Нисколько. Но и у меня есть к тебе вопросы.

– Какие? – чуть приподнялась я, с любопытством заглядывая ему в лицо.

– Начнем с простого. Почему ты звала меня Железякой? – приподняв бровь, посмотрел на меня Наран. Его губы чуть подрагивали.

Я в полном ужасе уставилась на него.

– Ты знал?!

– Конечно! В учебном учреждении ничего не скроешь.

– Какой кошмар, какой кошмар! – Я не могла осмыслить тот факт, что все это время, общаясь со мной, он знал, что я придумала ему кличку.

Ужас! А муж смотрел на меня и пытался в голос не захохотать.

– Жаль, что ты не видишь сейчас своего лица, – сквозь смех произнес Ремарк, за что и получил кулачком в бок.

– Прекрати! Я в полном ужасе!

– Я вижу, – пытаясь отдышаться после смеха, произнес Наран.

– Ты полностью заслужил это прозвище. Непробиваемая железка!

– Так уж и непробиваемая, – хитро сверкнул взглядом муж.

– Ну-у-у-у-у… Может, я в чем-то и ошибалась, но в остальном ты меня репрессировал.

– Если бы, лапуля, я тебя репрессировал, то вывел бы на чистую воду во всех твоих махинациях.

– Каких это? Я лучшая старшая группы среди остальных твоих групп! – возмутилась я.

– Ну, например, с тем случаем, когда ты помогла своим одногруппникам избежать разбирательства по поводу прогулов.

Сразу притихнув, я ответила:

– Ну вот! Это еще раз доказывает, что я права. Кстати, раз ты догадывался, то почему не пытался докопаться до сути.

– Ну, как все было на самом деле, я и так примерно знал. И потом, эти ребята после твоих уколов так страдали, что я посчитал: свой урок они усвоили.

Вспомнив страдания своих одногруппников, я в голос засмеялась, и муж, не удержавшись, присоединился ко мне.

Потом мы некоторое время сидели, глядя на закат, и молчали. Но я опять не утерпела и спросила:

– О чем ты думаешь?

– О своем прошедшем дне рождения.

Вспомнив это событие, я вздрогнула.

– Это было… очень шокирующее событие, – только и смогла выдавить я. Даже сейчас, вспоминая те моменты, я смущалась.

– Слабо сказано. Когда я открыл глаза и увидел тебя рядом на постели… Это было что-то. Первая моя мысль была о том, что я переспал с тобой.

– А дальше?

– Дальше было больно. Голова гудела как никогда в жизни.

– Похмелье. В наше время мы не испытываем таких ощущений и не привыкли к этому, – заметила я.

– Ты права, но тогда меня это мало волновало. Было очень неудобно. Но когда мы начали передвигаться по квартире, стало уже не до смущения. Там было такое…

Вспомнив наши находки, я засмеялась.

– Да, ту ночь и тот день я не забуду никогда.

Муж молча со мной согласился, а я, посмотрев на купающихся Асю и Рассела, заметила:

– Но у этих те сутки принесли им не только неловкость и проблемы.

Проследив за моим взглядом, Наран улыбнулся.

– Ты права. Но сколько я пережил, когда воспоминания постепенно всплывали в моем сознании! Особенно про засос на твоем плече.

– А… это тот, который ты мне поставил на спор на Радужном мосту? Он прилично меня напугал, и я прямо от тебя побежала проверяться.

– Так я и думал! Но получить подтверждение было нелишне. А то мало ли, может, ты к мужчине какому-то побежала…

– Это ты как бы невзначай решил разведать о мужчинах в моей жизни?

– А получается?

– Не очень, но могу и так тебе сказать, что именно ты хочешь знать. У меня было несколько бойфрендов, и только с одним из них у меня была близость. Только один раз.

Наран вопросительно приподнял брови, и я ответила на его невысказанный вопрос.

– Со всеми своими парнями я встречалась мало, точнее – недолго. В основном расставались со мной они, и все по одной и той же причине. С последним парнем получилось так же. Ему не хватало внимания, и кто осудил бы его за это. Я все основное время уделяла работе, и на личную жизнь оставалось не так много.

– Просто ты их не любила, и тебе было все равно, – фыркнул Ремарк.

А я, немного подумав, призналась:

– А знаешь, ты прав. К тебе я испытываю совсем другие чувства. А ты? – заглянула я в его глаза.

На это муж лишь закатил глаза и сказал, что если бы он меня не любил, то не сидел бы со мной в обнимку.

– О да, ты проводил бы время с другими дамами. Одну такую я уже видела, – заметила я.

– А я видел твое лицо в тот момент. Ты выбежала из моей квартиры, как будто за тобой гналась вся преисподняя.

– Что ты хотел? Такая сцена для моей детской психики! Думала, ты меня отчислишь!

– И причину отчисления в рапорт занесу. Конечно.

Я попыталась пнуть мужа, но, когда тебя прижимают к телу и не дают двигаться, это проблематично. Немного погодя я спросила:

– Скажи, есть разница между отношениями с куртизанкой и со мной?

На меня посмотрели как на дуру, коей я себя и чувствовала, но женское начало требовало задать этот вопрос.

– Конечно. В эмоциональном плане даже сравнивать нечего. Там эмоций вообще никаких нет. А в физическом… С женщиной, к которой испытываешь эмоции, секс совсем другой, да и после него… В общем, все по-другому. Нормальный мужик хорошие близкие отношения ни за что не променяет на случайную про… э-э-э-э… связь. Вот.

– Так уж и не променяет?

– Нет. Кто-то из мужчин может завести интрижку, но рушить стабильные отношения, если они у него есть, он не будет. К тому же в наше время это легко проверить. У ракшей же вообще на этот счет имеются строгие ограничения.

– Замечательная черта вашей расы, за которую можно простить все недостатки.

– Это какие же? – нетерпеливо посмотрел на меня муж.

– Ну вот ты, например, очень ревнив.

– Ты тоже.

– Да, – признала я очевидный факт. – Но гораздо меньше тебя.

– Да ладно…

– Да-да. Вот скажи, ты ни разу не ревновал меня за все время нашего знакомства? Ну, может, хоть чуть-чуть?

– Ну… Было дело. Я и сейчас не смогу нормально отнестись к твоему общению…

Иейс! Он ревнует!

– …с Ниренко.

Чё?

В полном ступоре я вылупилась на мужа.

– А Данар-то тут при чем?

И увидела, как сжались зубы у моего адмирала, а губы превратились в тонкую линию.

– Ладно, поняла. Общение сведу до минимума. Но если уж он подойдет поздороваться…

– Не подойдет, – с полной уверенностью сказал Наран.

Я подозрительно взглянула на него.

– Это почему?

– Потому, что я его дважды предупреждал, чтобы он с тобой не общался. И в последний раз, думаю, он меня понял.

Увидев мой удивленный взгляд, муж добавил:

– Не напрямую, конечно.

Сначала я разозлилась, но потом поставила себя на место мужа и поняла, что мне тоже было бы неприятно общение моего супруга с какой-то девкой. Значит, нужно проявить понимание. И я закрыла тему.

– Ты говорил, у тебя есть еще вопросы.

– Да, остался один. Он про тех девушек, которых ты окунала головой в унитаз, – ответил муж, улыбаясь.

– И насчет этого факта осведомлен… Что же именно тебя интересует?

– Что за конфликт там у вас произошел, из-за которого я пострадал?

– А как тебя это касается?

– Ты думаешь, мне легко было быть запертым в боксе с тобой наедине? Особенно когда ты заснула рядом со мной, прижавшись ко мне всем телом.

– Я не прижималась! А что, тебя это волновало?

– А ты думаешь, когда женщина, к которой у тебя привязка, прижимается к тебе всем телом, это не вызывает эмоций? Да я там еле высидел! – воскликнул мой муж и потянулся к виски. Наверное, на нервной почве.

– Когда женщина прижимается? Нет. Вот мускулистый мужчина намного сексапильнее.

Наран, сделав в этот момент глоток, подавился и закашлялся.

– Что за ужас ты сейчас сказала? – прохрипел Ремарк, прокашлявшись.

Я только рассмеялась и вместо ответа рассказала ему историю моего знакомства с тремя грымзами. Муж внимательно выслушал меня и заметил:

– В коридоре ясно было, что за отношения вас связывают. Но я не думал, что все настолько серьезно.

– И я не думала. Мне казалось, они меня в первый раз поняли. Но нет. И вот итог моей невнимательности. Целые сутки – в тесном помещении с куратором. И хорошо что только целые сутки.

– А мне кажется, что, просиди мы там дольше, было бы лучше. Я бы не выдержал, наделал бы глупостей, и наши отношения завязались бы намного быстрее, и всем было бы проще.

– Зато ты смог добиться перевода отдела по безопасности Академии от гражданских к нам.

– Да, мы сцепились на совете с главным экономистом не на жизнь, а на смерть. Но теперь победа осталась за мной, – самодовольно сказал муж.

– Ну, ты просто боец!

В ответ на насмешку меня поцеловали, и я поняла, что муж уже поплыл. Значит, можно задать главный вопрос.

– Скажи, а почему ты меня избегал несколько месяцев?

– Чтобы порвать привязку.

После того как я осмыслила услышанное, мне стало больно. Правду говорят: не хочешь услышать ответ, не задавай вопрос. Если бы всегда знать, что ответ не понравится! Хотя сейчас можно было бы и догадаться.

Посмотрев на замершего и осторожно взирающего на меня мужа, я встала с его колен и отправилась спать.

– Фиса! – полетело мне вслед, но я не хотела с ним разговаривать.

Если бы мы с ним не поженились, послала бы я его куда подальше, и пусть пытается совладать с собой сколько угодно!

Зайдя в каюту, я сразу отправилась в душ. Через некоторое время дверь в ванной комнате открылась, и зашел Наран. Немного постояв, он присел и, некоторое время помолчав, начал рассказывать мне о причинах, побудивших его так поступить. Дело оказалось не во мне, а в том, что у меня муж лентяй и дурак. Ну-у-у-у… Это еще полбеды.

– Что еще я должна знать? – спросила я, выходя из ванной и заворачиваясь в полотенце. – Лучше скажи сразу, потом только хуже будет.

– Я попросил Рассела собрать на тебя досье, чтобы склонить тебя к отношениям, и попросил Козеро урезать тебе нагрузку.

– М-да… Это все?

– Использовал тренировки по боевым искусствам, чтобы потискать тебя. Больше ничего не вспоминается.

Подойдя к мужу, я положила руки ему на плечи.

– Первое признание простительно. Для меня же старался. А вот за второе надо бы репрессии устроить.

Заметив, как руки Нарана поползли вверх, я стукнула по ним.

– Не балуй. Лучше дай мне слово, что не будешь вмешиваться в мою работу, пока я не попрошу.

– Обещаю не вмешиваться, пока ты ей не наносишь себе вред.

Посмотрев на мужа, я встретила его непримиримый взгляд. Понятно: это единственная уступка.

– Договорились.

Руки опять поползли вверх.

– А что насчет третьего моего признания? – спросил Наран.

Полотенце упало к моим ногам.

– Хорошее признание, мне нравится. Надо нам чаще проводить тренировки по боевым искусствам. Мне явно не хватает опыта, – пробормотала я, обнимая мужа.

– Надо это исправить, – сказал он и поцеловал меня.

Глава 48

Оставшийся отдых пролетел в одно мгновение, как и все приятные моменты нашей жизни, которых нам постоянно не хватало, сколько бы они ни длились.

И вот не успела я оглянуться, как до конца моего отдыха осталось всего два дня – их мне предстояло потратить на обратный переезд в новый отремонтированный дом. Мой дом!

Как эта мысль согревала мое сердце, пока я забирала свои вещи от Жени, которые до сих пор хранились у нее, и расставляла мебель, раскладывала вещи – в общем, вила собственное гнездышко!

Наран, наблюдавший за моей суетой, просто балдел от того, что у нас наконец-то свой дом. И вот наконец в последний вечер перед моим выходом на практику мы с Нараном просто валялись на диване и потягивали вино.

Сабантуй устраивать не хотелось, но новоселье отметить было нужно.

– Ну что, Лисюк, твой отдых закончился?

Лисюк – это нежное прозвище, которое придумал мне муж. Ну, по крайней мере он мне так говорил. Сама я от этой клички была не в восторге, поэтому стукнула его в бок. Хотя с тем же успехом можно было ударить бетонный столб.

– Вот не можешь не напоминать, да?

– Я пытаюсь тебя подбодрить.

– Ты уже все сделал, когда притащил сюда свои растения.

– У меня для них отдельная теплица, и она примыкает к дому, – оправдывался муж.

– А то наглое растение, которое теперь живет у нас на кухне? Меня чуть кондратий не хватил, когда оно сегодня потянулось к моему ужину! Да еще и кусаться вздумало!

– Ну, Гоша – разумный, и если с ним просто поговорить… – начал муж.

– Его воспитывать надо. Он совершенный баловень! Но ничего, мы с ним еще пообщаемся, – мрачно пробормотала я, думая об этом наглеце, который поселился на моей кухне, растянувшись по всей стене. Ладно, посмотрим, на чьей улице перевернется самосвал с пряниками.

Остаток вечера прошел в дебатах по поводу судьбы наглого растительного приживальца, и в конце концов муж уговорил меня попытаться привыкнуть. А потом мы отправились баиньки – утром мне было рано вставать.

Я стояла напротив здания, которое состояло из нескольких корпусов и своим внешним видом очень напоминало военное ведомство. Вот здесь мне и предстояло проходить практику.

Зайдя внутрь здания, я увидела ту же проходную, и, когда подошла к КПП, меня поприветствовал младший по званию.

– Добрый день, мэм. Предъявите ваш пропуск, пожалуйста.

Я подала пластиковую карточку, лейтенант считал код и отдал ее мне.

– Добро пожаловать, мэм!

– Спасибо, – улыбнулась я.

Не торопясь я прошла в большой зал и увидела две лестницы. Вспомнив объяснения Козеро, я поняла, что мне направо. Поднявшись на второй этаж, вошла в лифт и стала подниматься еще выше. Честно говоря, интерьер меня разочаровал. Кругом сплошной металл и пластик – после Академии это производило уже совсем другое впечатление.

Вот так, занятая подобными думами, я незаметно для себя подошла к двери, за которой находился руководитель моей практики. Подняв руку, я постучала.

Из помещения послышался крик:

– Входи!

Мы уже на «ты»?

Осторожно приоткрыв дверь, я вошла и застыла. На столе спиной ко мне сидел крупный мужчина. Он обнимал незнакомую мне женщину. Представительница прекрасного пола, едва увидев меня, сузила глаза, а мужчина, поворачиваясь, произнес:

– Что-то ты опоздал… – но, взглянув на меня, так и не договорил.

Осмотрев меня с головы до ног, руководитель практики резко спросил:

– Вы кто?

Я же, спокойно поприветствовав старшего по званию, ответила:

– Феоктиста Ремарк, прибыла для прохождения практики. Шаутбенахт Козеро договаривался с вами, чтобы я прибыла в девять тридцать.

Сообщив все это, я выразительно взглянула на часы, которые показывали девять тридцать одну. Проследив за моим взглядом, командор, а именно в этом звании был руководитель практики, хмыкнул и сказал:

– Вася, оставь нас.

– Слава, кто это? – недовольно спросила та, которую назвали Васей.

– Это жена главы сектора по безопасности. Имя ты знаешь, а теперь мне нужно работать, так что до вечера.

Взгляд женщины несколько потеплел, когда она узнала о моей занятости, но все равно остался подозрительным. Еще раз окинув меня взглядом, Вася вышла, а командор, расположившись за столом и изучая мое личное дело, предложил:

– Садитесь.

Разместившись напротив, я стала рассматривать руководителя практики. Высокий землянин, смуглый, с темными волосами и выразительными, немного резкими чертами лица. Неожиданно подняв голову, командор встретился со мной взглядом. Отводить глаза я не стала.

– Что в вашем резюме правда?

– Все, – совершенно спокойно ответила я. Козеро предупреждал, что мне трудно будет работать с новым руководителем, и теперь я поняла почему. Характер у командора был препаршивейший.

– Хорошо, это мы проверим. Меня зовут Станислав Рогов, и ближайшие два года вы будете проходить практику под моим руководством. Начнем сейчас.

Поднявшись из-за стола, он направился прочь из кабинета, совершенно уверенный в том, что я последую за ним. И правильно, куда я денусь?

Так началась моя практика. Задания Рогов давал мне сначала самые простые и почти не замечал меня. Потом клинические картины пациентов стали становиться все сложнее и серьезнее. Но командор продолжал меня не замечать.

Потом какой-то из основных врачей центра неожиданно уволился, и Рогов повесил всю его нагрузку на меня в надежде, что я побегу к своему адмиралу, о чем мне прямо и сообщил.

На что я ему ответила, что в Академии и не такое видела, и не с такой нагрузкой сталкивалась и вполне успешно с ней справлялась.

Обалдев от моей наглости, командор начал давать мне случаи все сложнее и сложнее. Теперь мы уже часто спорили (в статусе лечащего врача я могла себе такое позволить со старшим по званию), а после того как он приказал мне не жеманничать и говорить все как есть, то и ругались.

Его наяда, конечно, была от меня не в восторге, и один раз, когда на почве ревности она чуть не устроила мне скандал, зашел Наран.

Я сразу заметила, что он был не в духе. Все в комнате, кроме меня, поприветствовали старшего по званию, а он, посмотрев на Рогова и его Васю тяжелым взглядом, лишь коротко бросил:

– Оставьте нас. – После чего все вышли.

А я, выслушав и успокоив ревнивого мужа, опять принялась за работу. Наши отношения с руководителем практики никак после этого не изменились, а вот его вторая половина оттаяла. Конечно, как меня можно считать соперницей, когда у меня есть Наран? Где он, и где какой-то Рогов?

Преодолев одни трудности, я начала постепенно адаптироваться к другим.

На медицинский центр ложилась основная нагрузка по лечению военных, и, в связи с тем что я работала над серьезными, а чаще и запущенными заболеваниями, мне приходилось не сладко.

Здоровые взрослые мужики подчас вели себя как дети, и справиться с их тараканами и страхами было намного сложнее.

Вот так и проходил мой рабочий процесс. Иногда, несмотря на то что вход в центр был очень ограничен, ко мне заходил муж. Есть ли закрытые двери для адмиралов? Он наблюдал за моей работой или исследованиями и в эти моменты смотрел на меня как-то по-особенному.

В один из таких вот визитов ко мне пришел мой давнишний пациент. Я уже думала, что мой прием закончен, и обнималась в кабинете с мужем, как без предупреждения дверь открылась, и зашел Гордеев.

– Наслышан, наслышан, – с улыбкой сказал мой бывший руководитель практики, окинув нас насмешливым взглядом.

– Тебе чего нужно? – недовольно спросил Наран и не дал мне поприветствовать старшего по званию.

– И я рад тебя видеть, боевой товарищ! Но, увы, я пришел к твоей жене. Она мой лечащий врач, а у меня в последнее время протезы начали заедать.

Вздохнув, я отлепилась от одного адмирала, а второму показала на стул. Бегло осмотрев первый механизм, я поняла, что придется его разбирать, о чем и сообщила мужу, предупредив, что задержусь.

Открыв верхнюю крышку, я увидела засохшую тангарскую слизь и обвиняющее посмотрела на Гордеева.

– Я ведь подробно рассказывала вам о технике безопасности!

– Там не до того было. Сейчас я создаю новый полигон для практики. И напридумывал столько разных штучек, – мечтательно поведал мне боевой товарищ мужа. – В общем, мы все тестировали, и о технике безопасности думать было некогда.

Слава богу, мое обучение подходит к концу!

– Ну, раз раньше не до осторожности было, значит, завтра с утра приходим и будем менять протезы, – обрадовала я пациента.

Гордеев поморщился, но пообещал явиться завтра вовремя и, несколько минут поболтав с Нараном, откланялся. Муж снова обнял меня и сказал:

– Не понимаю, как ты возишься с этой грязью, и вообще, чужие травмы – это так противно.

– Конечно, гораздо веселее их наносить. Или запускать хорошие протезы, доводя их…

Продолжить мне не дали и поцеловали. Что тут скажешь? Каждый из нас любит свою профессию.

Но, несмотря на то что на работе все было более-менее гладко, дома у меня шла осадная война.

Когда мы с Нараном только переехали, в одном из задних помещений я обнаружила теплицу, которую ему помогли перевезти его побратимы. Но, зная уже об увлечении мужа, я, присмотревшись к растениям и получив уверения в моей непричастности к уходу за ними, отнеслась к этому спокойно. А вот на кухне я обнаружила наглого трапикус-литаруса, который постоянно ел, шипел и ничего полезного не делал.

Это растение было редким и разумным, что тем более не давало ему права себя гадко вести и свинячить на кухне. Звали домашнего неряху Гоша.

Взаимопонимание мы с ним находили с трудом, но по просьбе мужа я постаралась к нему привыкнуть. И все у нас так бы и шло дальше, если бы в один из дней трапикус-литарус не совершил ошибку.

Как-то придя с работы раньше мужа, я обнаружила, что Гоша съел мой любимый мармелад, а точнее, мою заначку – два килограмма дорогого вкуснейшего мармелада.

Все! Этот паршивец окончательно вывел меня из себя. Решив действовать обдуманно, я спокойно вышла из комнаты и отправилась в теплицу, а именно в кладовку, которая располагалась там же. Прекрасно зная, как нужно действовать – спасибо лекциям по биофлоре, – я взяла нужный мне раствор и, заправив его в электронный пульверизатор, вернулась на место. Гоша меня уже ждал…

Опрыскав все его стебли на стене, я подождала, пока они станут совсем безвольными и, взяв секатор, направилась к корням, которые уходили под дом. Приподняв нижние листья, прикрывающие основную стволовую часть растения, я начала кромсать его листья. И вот спустя каких-нибудь пять минут наглое растение осталось совершенно голым.

После чего, вымыв руки и убрав за собой грязь, я отправилась разбирать дом и ждать, когда Гоша проснется.

Визг раздался спустя примерно час. Зайдя на кухню, я увидела мечущееся в панике растение. Объяснив ему, почему это с ним случилось и что теперь я могу поделать, я отправилась заканчивать уборку.

Но Гоша тоже решил не сдаваться и нажаловался мужу, как только тот вернулся с работы. Уж не знаю, как он все это объяснил, если не умел разговаривать, но суть супруг уловил.

В этот вечер мы с ним в первый раз серьезно поругались. В результате я заявила, что либо разберусь с вредителем сама, либо ноги моей в этом доме больше не будет. Естественно, я знала, что Наран меня ни на кого не променяет.

Муж, подувшись пару часов, пришел мириться, заявив, что он умывает руки, но попросил, чтобы я не убивала его растительного питомца.

На что я, улыбнувшись, посмотрела на Гошу и сказала:

– Ну что ты, он будет жить!

Наш приживалец был не дурак и сразу смекнул, кто теперь в доме хозяин, после чего у нас возникло полное взаимопонимание. Он беспрекословно слушался меня, а я устраивала ему райскую жизнь.

Оголенный ствол я задрапировала и обещала не приглашать в ближайшее время гостей, пока хотя бы немного не отрастут листья. И поливала его целый месяц самыми дорогими удобрениями и, конечно, готовила каждое утро молочную кашу, от которой Гоша был в восторге.

В остальном у нас с мужем серьезных конфликтов практически не возникало. Конечно, в теплице находились еще разумные растения, но они имели не такой вздорный характер, и мы с ними прекрасно существовали рядом. Тем более это так приятно, отдыхать среди прекрасных экзотических растений и так удобно, когда кто-то может подать тебе кружку или что-нибудь другое.

Все хорошо было и в центре, где я проходила практику. После того как я немного адаптировалась, работать стало довольно легко, и со временем меня начал мучить один вопрос. Спрашивать у мужа я ничего не стала и решила, что пора наконец-то пригласить гостей в семейное гнездышко Ремарков. Тем более что листья у Гоши уже отросли.

Сестра приехать не смогла: у нее муж только разобрался с каким-то завалом на работе, и она хотела побыть с ним, пообещав, что заскочит ко мне потом. А вот Кира и Джим с Женей приехали и привезли мне хорошие новости – приглашение на свадьбу. Поздравив жениха и невесту, я пригласила друзей за стол и начала расставлять угощение. Именно этот момент и выбрал Гоша для того, чтобы начать все таскать со стола.

– А-а-а-а-а-а-а… – закричала Женя, запрыгнув на Джима. – Что это за дрянь?

Мои одногруппники дернулись от неожиданности, но страха не выказали. Обучаясь в Академии, они прекрасно знали, что это за растение.

– Не беспокойся, это трапикус-литарус, – пояснил Джим.

– Это мне должно о чем-то сказать?! – спросила моя побратима.

– Эти растения не хищники и питаются всякой съедобной всячиной, – добавила Кира.

– Не всякой, или этот большой привереда. К тому же они разумны, – внесла я свою лепту в объяснения.

– Как он вообще здесь оказался? Он же очень редкий, – спросил Джим.

В это время Женя сползла обратно на свой стул, но продолжала подозрительно коситься на растение.

– Открою вам секрет: мой муж увлекается биофлорой. Вообще-то он любит все направления, которые читает в Академии, но растения – его страсть!

– И ты не против? – полюбопытствовала Кира, пока остальные смотрели на меня, приоткрыв рты.

– А почему я должна быть против? Пока меня грядки не заставляют копать, все хорошо. Кстати, положите Гоше покушать.

– Гоша? – пискнула Женя.

– Так зовут растение, которого ты испугалась. Ему, пожалуйста, на отдельную тарелку, а я сейчас ополосну бокалы и присоединюсь к вам.

Обалдевшие друзья немного посидели, но потом Джим, руководствуясь указаниям лианы, навалил Гоше целую тарелку снеди. А я, расставив посуду, уселась за стол и прокомментировала:

– Мне кажется, ты пожадничал. Если у тебя от обжорства опять разболятся листья, я не буду с тобой сидеть как в прошлый раз, – строго заметила я, но, увы, мое предупреждение проигнорировали.

Посмотрев на наглеца, я только покачала головой.

– Рассказывайте новости! – попросила я друзей, переключив на них свое внимание, и они не заставили себя ждать. А я сидела, слушала и не переставала удивляться.

У всех были какие-то трудности, проблемы, препятствия. У меня же проблемы имелись только с пациентами. С коллегами или бюрократическими вопросами – полный порядок. Естественно, я поделилась своими соображениями с ребятами.

– А что ты хотела? Ты жена адмирала! – заявил Джим.

– И что? Я понимаю, что могу воспользоваться привилегией и попросить…

Но, не дав мне договорить, друг покачал головой.

– Не то. Я постараюсь объяснить. Возьмем, например, моих родителей. У меня мама тоже военная, а папа – адмирал и глава сектора. Так вот, если рассматривать нижестоящие чины, то они с женой адмирала связываться не будут. Все-таки это очень близкий человек, и из-за него к тебе могут применить репрессии. А кому нужны проблемы с командиром? Серьезные проблемы. Высшие чины тоже стараются не связываться. Во-первых, их не так много, и портить отношения друг с другом неразумно. А если ты создашь своему коллеге серьезные проблемы в семье, то и тебе могут ответить тем же – если не хуже. Поэтому жен и близких родственников стараются лишний раз не трогать.

– А во-вторых? – спросила Кира.

– А во-вторых, Фиса будет быстрее продвигаться по службе, легче решать проблемы и проще заводить завистников! Надеюсь, ты не расстроилась и не станешь возмущаться и ругаться, утверждая, что всего добьешься сама?

– Нет, конечно! Безусловно, я очень талантлива, но дополнительные бонусы не помешают! – ответила я смеясь.

– Так выпьем за удачу! – подняла бокал Кира. – И за завтрашнее радостное событие!

Чокнувшись, мы пригубили напиток. И именно в этот момент раздалось урчание. Угрюмо посмотрев на пустую тарелку Гоши, я сердито глянула на обжору, у которого даже листья дрожали, и произнесла:

– А ведь я тебя предупреждала!

В этот раз друзья ушли от меня поздно. Все время до прихода мужа и после мы сидели на полу и гладили Гошины листья. Даже Женя активно помогала нам. Наран, вернувшись домой и увидев нас, сообщил Гоше, что с завтрашнего дня тот на диете. Но нам в тот момент было от этого не легче.

Утром я встала раньше мужа и отправилась на кухню завтракать. Возиться с продуктами мне в последнее время было лень, поэтому я просто использовала пищу быстрого приготовления.

Расположившись за столом, я читала газету и завтракала, когда мимо меня прокралось щупальце.

– Гоша – это не твоя чашка! Твоя порция чуть правее.

Растение недовольно зашуршало листвой.

– Поверь мне, там то же самое. Только я полила все сиропом. Твоим любимым, между прочим.

На этот раз возражений не последовало, и щупальце потянулось в правильном направлении. И вот спустя пару секунд комочки пищи начали продвигаться к нашему домашнему дармоеду.

Закончив есть, Гоша попросил еще, но я отказала.

– Ты что, хочешь мучиться, как вчера? Вот доведешь себя до того, что у тебя листья покраснеют, и Нарану придется их обрезать.

Последняя угроза подействовала, и растение притихло. Я тяжело вздохнула. Надолго ли?

Практически следом за мной спустился и муж. Сонный и недовольный.

– Зачем нам вообще куда-то идти? Остались бы дома и провели время друг с другом.

А я смотрела на своего адмирала с улыбкой и думала, как мне с ним хорошо.

– Ну как же? Мы должны пойти.

– Почему? – насторожился Наран.

– Должна же я побывать на нормальной свадьбе и посмотреть, чего я оказалась лишена.

Муж с беспокойством посмотрел на меня, но я не выдержала его взгляда и улыбнулась. На мгновение закатив глаза, Наран отправился одеваться, и я – следом за ним.

Всю дорогу муж ворчал по поводу нашей поездки, а я беспокоилась о том, что Гоша дотянется до холодильника. Кажется, я забыла его запечатать. Но не успел Наран разойтись в своем ворчании, а я подумать, что делать с растением, как машина остановилась, ознаменовав этим тот факт, что мы прибыли.

Сначала состоялась регистрация – она ничем не отличалась от той, что была у нас с Нараном, только жених с невестой выглядели очень нарядно. А потом начался банкет. В общем, посмотрев на все это со стороны, я пришла к выводу, что не зря отказалась от празднования.

И тем не менее я являлась побратимой невесты, поэтому моими тостами затыкали все паузы. Это был кошмар, и к тому моменту, когда молодожены отправились домой и можно было откланяться, я оказалась выжатой, как лимон.

Освободившись после очередной речи, я направилась отлавливать мужа и нашла его рядом с отцом Джима. Ну, конечно, они же бывшие одногруппники!

Увидев меня и обхватив за талию, муж спросил:

– Алекс, ты знаком с моей женой?

Папа Джима был высоким, темноволосым, голубоглазым, импозантным мужчиной. Он взглянул на меня с улыбкой и пожал руку.

– В самом начале нас представляли. Я так понимаю, вы побратима Жени?

– Да, – пробормотала я, не зная, что еще сказать.

– Кто бы мог подумать, что мы станем с тобой дальними родственниками? И… – Отец моего друга смолк на полуслове.

– И кто бы мог подумать, что я женюсь на своей студентке, которая прилично младше меня? Ты ведь это хотел сказать? – приподняв бровь, спросил Ремарк.

Но папа Джима совсем не смутился и, опять широко улыбнувшись, ответил:

– Именно это. Не обращайте внимания, Феоктиста, это наши старые шутки.

– Да я не против совсем, но, думаю, вам придется продолжить шутить в другое время. Мне не терпится поскорее отсюда сбежать!

И, не дай бог, меня опять к чему-нибудь привлекут!

Алекс Крофт же в это время с тоской взглянул в другой конец зала, где его жена получала от свадебного мероприятия истинное удовольствие, и пробормотал:

– Жизнь не ровна!

А мы с мужем рассмеялись и, извинившись, направились домой, где нас ждал сюрприз – листья у Гоши были бордового цвета.

Вздохнув, мы с Нараном переглянулись, и, посмотрев на часы, я поняла, что спать сегодня рано не лягу. Взяв секатор, я помогла мужу усыпить обжору и начала стрижку. Жизнь действительно не ровна!

Глава 49

Постепенно, по мере того как проходило все больше времени, моя семейная жизнь вошла в стадию бытовой, но это меня совершенно не печалило. На мой взгляд, это прекрасно. Конечно, в каждой бочке меда есть своя ложка дегтя. Но меда-то больше!

Такими сладкими моментами среди ожидаемого стало для меня то, что в нашу интимную жизнь помимо страсти пришла еще и нежность, что очень важно для женщины. Я перестала напрягаться и смущаться, когда он каким-либо способом проявлял ко мне чувства, начала больше воспринимать его как своего мужчину, а не преподавателя.

Были и неожиданные моменты. Настоящим открытием стало для меня то, что я начала так бурно реагировать на мужа после его физических тренировок. Особенно когда он выходил из спортивной комнаты – по пояс обнаженный и в легких брюках.

Но, любуясь его телом, я как-то решила поинтересоваться физическими нагрузками Нарана. У нас дома имелся универсальный тренажер, при помощи которого и я, и мой муж поддерживали себя в форме. И, взглянув как-то на табло нагрузок после того, как он позанимался, я онемела от удивления.

Если меня заставить выполнять такие нагрузки, я живой не выйду. Конечно, я понимаю, что у ракшей генетическая предрасположенность к физическим нагрузкам, но не к таким же…

Вот так, наслаждаясь своей семейной жизнью, я не заметила, как подошло время моей увольнительной.

Сегодня муж пришел с работы пораньше, и я сразу заподозрила неладное, но решила не прерывать приготовление ужина и, взяв нож, начала ловко резать овощи. Через некоторое время Наран подошел и обнял меня.

– Как прошел первый день увольнительной у моего Лисюка?

– Пушистик, крайне неразумно с твоей стороны называть меня так, когда у меня в руке нож. Ты же помнишь о моем втором боевом искусстве?

Прижав меня к себе посильнее, муж спросил:

– Но ведь это только метательные ножи?

– Что ты! Командор подошел к делу со всей душой и научил меня использовать в виде оружия любой колюще-режущий предмет.

Наран уткнулся мне в шею и, хмыкнув, ответил:

– Ты же себе не враг. А с этим засранцем мы еще сочтемся.

В ответ на это заявление я только улыбнулась.

– Так о чем ты хотел поговорить?

– А с чего ты взяла, что я подошел именно для этого? Как будто я не могу уделить внимание своей жене.

– Обычно ты уделяешь мне внимание в спальне, предварительно меня туда утащив. К тому же ты всегда ходишь вокруг да около, когда собираешься сказать то, что меня не обрадует.

После моих слов Наран хмыкнул и, поцеловав меня в макушку, стащил со стола маринованный огурец. А мое «эй…» просто проигнорировал и сообщил:

– Завтра мы летим на Ракш.

Терпеть не могу, когда он так делает!

– Неужели нельзя предупреждать о планах заранее! Что мы там будем делать?

– Знакомиться с моим отцом и твоими бабушкой и дедушкой.

– Что? Зачем?

Мне стало страшно. Наран давно рассказал мне, что его мама погибла в результате несчастного случая, и отец, тяжело это пережив, стал просто невыносим, разругался с сыном и заявил, чтобы тот приезжал, только когда Наран женится. И вот настал этот момент.

– Фиса, я же говорил тебе, что не забуду об этом. Да и к чему тянуть? Сейчас это особенно удобно, так как на Ракше в командировке находится и твой папа.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросила я.

В ответ на меня выразительно посмотрели.

– А, ну да… – пробормотала я и, глянув на мужа, смирилась с неизбежным. – Что ж, летим на Ракш.

Сказано – сделано! И вот уже на следующий день утром мы вылетели на другую планету. Добираться до нее на галактическом гражданском крейсере надо было два дня, и это время стало для меня своеобразным испытанием. Я постоянно дергалась в ожидании прибытия на планету и предстоящего знакомства. Хорошо хоть с Карой я была уже знакома, а то бы свихнулась на нервной почве.

Неопределенность давила на меня, и ожидание дальнейших событий казалось невыносимым. Насчет своих родственников я так не переживала. Кроме, наверное, мамы. Наши отношения с ней со временем не стали лучше, да я и сама не хотела что-либо менять. Наран был, конечно, в курсе моих трудностей с мамой, поэтому на общении с ней и не настаивал.

Прибыв на Ракш, я, пока муж улаживал все формальности, рассматривала один из крупнейших мегаполисов планеты. Жизнь и уклад жителей Ракша и Земли были очень похожи, но внешним обликом они отличались сильно. Планета, где зародилась раса моего мужа, поражала своей зеленью и необычностью. Многие строения на Ракше, как и на Земле, находились в воздухе, некоторые – на самой планете. Здания были странной округлой формы и смотрелись несколько сюрреалистично.

На мои плечи легли руки мужа.

– Ну, как тебе?

– Очень… необычно.

– Несмотря на то что здесь живет мой отец, родился я на Стаке. И после окончания Академии специально прилетал сюда, чтобы посмотреть на планету, где появилась моя раса.

– И?

– И она меня разочаровала. Внешне она, конечно, необычна, и это захватывает, но образ жизни такой же, как и везде.

Я рассмеялась.

– А ты рассчитывал, что здесь другие люди живут?

– Ну… нет. Просто когда видишь ту же столицу, ожидаешь чего-то особенного, какой-то сюрприз, а тут все банально.

Покачав головой и подумав, что права старинная поговорка: все мужчины – большие дети, я отправилась на выход из космопорта.

Сначала мы нашли транспорт, который арендовали на время нашего визита на планету, потом Наран сказал, что у нас имеются еще какие-то дела. Только я успела расслабиться от сознания того, что столь волнующее меня мероприятие отодвигается на неопределенное время, как мы подъехали к небольшому дому. Вытащив меня из машины, муж заявил:

– Пошли знакомиться.

– Что? Ты же говорил, что мы не сразу поедем знакомиться?

– Если бы я сказал правду, ты бы себя извела, пока мы доехали.

Взяв за руку, муж повлек меня к дому. Вот мы остановились на пороге, вот позвонили в дверь, вот она открылась…

На пороге стоял высокий сухощавый мужчина, очень похожий на Нарана. Я бы даже сказала, что, будь его отец помоложе, их можно было бы назвать братьями.

– Женился? – спросили Нарана вместо приветствия.

– А что, незаметно? – ответил Ремарк вопросом на вопрос.

Стоящий передо мной мужчина склонил немного голову набок и сказал:

– Проходите.

После такого начала все мысли вылетели из моей головы, и я стояла ни жива ни мертва. Пройдя в гостиную, мы с Нараном сели на диван, а его отец – в кресло напротив. Внимательно меня осмотрев, он повернулся к сыну и спросил:

– Может, ты нас представишь?

Муж даже бровью не повел и совершенно спокойно произнес:

– Феоктиста, познакомься: это мой отец, Роберт Ремарк. Папа – это моя жена, Феоктиста. В девичестве Мельник.

– Очень приятно познакомиться, – заметила я.

– Судя по всему, и мне тоже, – ответили мне, сверля изучающим взглядом. – Расскажите о себе и о том, как вы познакомились с моим мужем.

Ну раз старшее поколение просит… Я вздохнула и начала короткое повествование о себе и наших с мужем отношениях. Когда я закончила, отец моего ненаглядного прокомментировал:

– Практикующий врач высокой квалификации? Неплохо. Не ожидал от своего сына романа со студенткой. Это, наверное, прекрасно, что, несмотря на мой возраст, меня еще можно удивить. Пойдемте обедать.

Сообщив это, Роберт отправился, надо думать, в сторону кухни. Это все знакомство? Я, вопросительно приподняв бровь, повернулась к мужу.

– Не переживай, ты ему понравилась.

Да? Ну, раз так…

Далее наш визит на Ракш проходил вполне спокойно. С отцом Нарана мы общались редко, да я и не стремилась. Это был человек с усталыми, практически мертвыми глазами. Несмотря на то что при более близком знакомстве становилось ясно, что он любит своих детей, несомненным казалось и то, что он не живет, а ждет своего конца.

За время моей увольнительной мы много гуляли, посмотрели практически всю планету, и, только когда месяц начал подходить к концу, я решилась и связалась со своими родственниками. Мне, как всегда, ответила бабушка.

– Фиса, что-то случилось?

От такого вопроса я слегка опешила.

– Нет, а должно?

– Просто ты обычно звонишь сама, только когда что-то случается.

Мне стало стыдно, но вместе с этим я понимала, что я такая какая есть и, значит, вряд ли что-то изменится.

– Я хочу приехать в гости.

– Ты на Ракше?

– Да.

– А что же сразу не к нам?!

– Ба, я же тебе говорила: сначала родственники мужа…

– Ах, ну да… Ну, давайте приходите к нам вечером, твой отец тоже здесь.

– Я знаю.

– Ах, хитрая лиса, – ответила бабушка и отсоединилась.

Они что, все сговорились, называя меня так?

Постаравшись не думать о вечере, я сообщила мужу приятную новость и потащила его на выставку. Как раз в этот момент на Ракше проходила выставка художников далекого двадцатого века. Редкие экземпляры, и посмотреть на них было большой удачей. Там мы задержались надолго, потом были магазины…

В итоге домой мы приехали буквально в последний момент, и еле успев переодеться, направились к моим.

Дверь нам открыл дед и, окинув нас взглядом, сказал:

– Кого я вижу? Дорогая, ты наконец-то привезла с собой свою Железяку?

– Дед!

– Что? Проходите, раз приехали, – улыбаясь, предложил мой дед.

Муж осторожно следом за мной зашел в прихожую.

– Дорогая! Мужчина из научной фантастики пришел!

Наран, приподняв бровь, посмотрел на моего дедушку.

– Да это она так тебя называет и называла. Совершенно сраженная тобой с первого момента вашей встречи.

Теперь муж смотрел на меня – с вопросительным выражением на лице. Чувствую, дома предстоит разговор.

В этот момент в прихожую вошла бабушка и потащила нас в гостиную. А там всех ждал папа. Состоялось знакомство, после чего Наран остался с моими отцом и дедом в гостиной, а бабуля увела меня на кухню.

– Я сегодня ради вас даже готовлю. Так вот что я хочу сказать: он классный.

– Ба, ну что за старинный жаргон ты используешь?

– А ты не перебивай бабушку! Так вот, генофонд в твоем муже – на уровне! Все при нем, и с мозгами, по-моему, дружит. Если муж Аси такой же, то вы обе сорвали джекпот! И не смотри ты так тревожно на дверь – не съедят там…

Все оставшееся время, пока не подали ужин, бабушка болтала без умолку, и даже ужинать мы сели под ее рассказы. Иногда в перерывах успевал вставить свои пять копеек дед. А отец сидел, ел, молча потягивал вино и улыбался мне одними глазами. Из чего я сделала вывод, что зять ему понравился, а вся ситуация забавляет.

Сколько раз за этот вечер они ставили меня в неловкое положение – не сосчитать. И когда бабушка обсуждала с Нараном его генофонд, и то, как она ждет правнуков, и его работу, и то, как я у него училась, и многое другое… Темы вроде бы безобидные, но в исполнении бабушки…

Наран же все это время сидел, улыбался и отвечал на вопросы. А еще у меня создалось впечатление, что скоро на вопросы начну отвечать я. Конечно, он находился под впечатлением – после общения с моей семейкой трудно остаться равнодушным, особенно когда мы собирались вместе. Жаль, что не было мамы.

Но вот вечер подошел к концу, и, приняв поздравление папы, мы с мужем засобиралась домой. Провожать нас пошел дедушка.

Остановившись около двери, он похлопал меня по плечу и сказал:

– Вечер прошел хорошо. И ты не оплошала и сделала достойный выбор.

Уткнувшись в ладошку, я пробормотала:

– Спасибо, деда…

А рядом стоял Ремарк и трясся от еле сдерживаемого смеха. Когда мы вышли на улицу, он обнял меня за талию и прошептал на ухо:

– Значит, оторвала себе мужчину из научной фантастики, ну просто нереального?

Не сдержавшись, я ткнула его кулаком в бок, а Наран расхохотался в голос. Отвел наконец-то душу за весь вечер.

Моему адмиралу моя семья очень понравилась, и он сказал, что, один раз с ней пообщавшись, забыть ее невозможно. Поэтому оставшуюся увольнительную мы провели уже вместе с ними, познакомив моих родственников с отцом Ремарка. Чувствую, закончилась у мужика спокойная жизнь.

Обратно мы вернулись незадолго перед тем, как мне нужно было отправляться на практику в центр. Наран сразу отправился на работу, а я, сделав основные дела и проверив состояние Гоши, отправилась с друзьями в парк неоаттракционов. Практики у нас осталось только год, и потом – диплом.

Накатавшись вдоволь на новейших, сияющих разными цветами аттракционах, мы сидели в кафе и разговаривали. Наверное, это было впервые, когда мы просто встретились втроем.

– И как это ваши половины отпустили вас? – ехидно поинтересовалась Кира, потягивая кислотный коктейль. Но в ее взгляде я не заметила грусти, как тогда, когда я переехала к Ремарку.

– Не завидуй, – отозвался Джим, широко улыбнувшись.

– А она не завидует. Просто думает, что никто из нас не догадывается, что она спит с Джордано, – высказала я свою догадку, добавив своему голосу большей уверенности.

Мои друзья удивленно посмотрели на меня, но каждый по-разному. Крофт сразу поверил мне и был в шоке от самого факта, а Кира – от того, что я догадалась.

– Как ты узнала?

– На сто процентов я не была уверена, но ты своим поведением лишь подтвердила мою догадку.

– Ты просто… – начала Кира, не находя слов, а Джим начал смеяться и, увидев наше недоумение, пояснил:

– Кажется, я только что заработал кучу денег!

– С чего это вдруг? – подозрительно поинтересовалась подруга.

– Почему вдруг? Мы еще на первом курсе с ребятами поспорили, переспите вы до конца обучения или нет.

– Так все знали? – ужаснулась Громова.

– Кира, у вас были такие баталии, что подобное удержать в секрете очень трудно, – пояснил Крофт.

– Не про то говорите. Ты мне лучше скажи, как у вас все это случилось.

Подруга обреченно вздохнула.

– Первый раз он предложил мне переспать с ним после того памятного дня рождения Ремарка. Я тогда побоялась тесных отношений и отказалась. А потом ты переехала к своему адмиралу, Крофт был поглощен Женькой, и мне стало очень одиноко. На следующий день после твоего отъезда я сидела у него, и мы обсуждали родственников. Ну и он как-то… положил руку, а я… немного поддалась. Мы чуть-чуть поцеловались… И вот! – сообщила нам Кира.

– Ты просто как никто умеешь передать самую суть ситуации, – мрачно прокомментировала я.

– Не нравится – ничем помочь не могу! – возмутилась подруга.

– Так вот почему тебя направили на прохождение практики в военное ведомство! С твоей успеваемостью ты бы туда не попала, – догадался Джим, а Кира только пожала плечами.

Да и что тут скажешь? Каждый из нас строит свои отношения так, как считает нужным. Наше обучение подходило к концу, и совсем скоро мы вступим в совершенно другой мир. Мир космоса, Звездного флота и опасности. Тогда, сидя в кафе и размышляя об этом, я не представляла, насколько оказалась права.

Время неспешно текло, я окончательно привыкла к своей семейной жизни и работе в центре.

Я все больше привязывалась к мужу, а в моей груди все чаще возникали не только страстные эмоции и желания, но и щемящая нежность с теплотой. Сыворотку, введенную мне при заключении брака, я больше ощущала на эмоциональном уровне, чем на физическом. Хотя проходить мимо мужчин и отмечать их привлекательность только с эстетической стороны довольно забавно.

На духовном и психологическом уровне все было сложнее. Наша с Нараном привязка уже вошла в третью стадию, и вместе с ней в нашу жизнь хлынуло море эмоций. Начиная с ревности и страсти и заканчивая паранойей и нежностью. Хорошим примером тому послужил разговор, который состоялся у нас с мужем, когда у меня заканчивалась практика. А следовательно, в Академии начинался очередной набор, который должны были курировать адмиралы. Я строго-настрого предупредила Нарана, что если в его группах окажется хоть одна девушка… то будет очень весело. Особенно ему, адмиралу Ремарку. Мне клятвенно пообещали не нервировать меня, и пока он свое слово держал.

А еще ко мне, как и к нему, пришел страх.

Побывав у отца Нарана в гостях, я воочию убедилась, что происходит с человеком, когда один из супругов по какой-то причине погибает. И, ощущая всю силу своих эмоций, я не была уверена, что смогу пережить подобную потерю. Гораздо легче, когда умираешь первой.

К этой мысли меня подтолкнуло и еще одно событие моей жизни. Когда практика плавно перешла в написание диплома, мне подвернулась прекрасная возможность положить начало своему боевому опыту.

Как раз в этот момент Наран должен был проводить рейды по самым опасным точкам космоса. Перспектива расстаться с мужем практически на год меня совершенно не радовала. И я с помощью Козеро уговорила Нарана дать мне разрешение присоединиться к медицинскому персоналу рейда. Конечно, практикующие врачи с такой высокой квалификацией в подобных командировках бывают не часто, и тем не менее для меня это был хороший шанс. Все запланированные для посещения объекты имели статус особо опасных, и, несмотря на то что там не велись боевые действия, на них мы подвергали свою жизнь опасности. И значит, подобная практика засчитывалась как боевой опыт.

Кто мог предположить, что он для меня именно таким и будет – не в плане стрельбы и выживания, но в плане испытания.

Планеты, где мне приходилось осматривать и лечить людей, оказались не из приятных.

Первой была Ледяная планета – там постоянно царили холод и стужа. На ней располагались военные станции с большим количеством персонала, и использовался данный объект для наблюдения и контроля малообитаемого участка космоса. А еще на ней водились животные, относящиеся к особо опасным, про которых Наран говорил нам: «Увидел – беги! Или, еще лучше, стреляй!» Проводя на этой планете стандартный осмотр персонала, я постоянно дергалась из-за мужа, который часто выходил наружу – пусть и со специальным отрядом. И когда мы наконец улетели из этого кошмара, я вздохнула свободнее. А зря, потому что мы попали в другой.

На планетах, где добывалось топливо, изготавливалась высокопрочная сталь и производилось оружие, у людей имелось множество травм, которым они не уделяли должного внимания. Да и контингент людей здесь был довольно необученный. Прямые, грубоватые люди с непростыми судьбами и тяжелой работой.

Но место, которое действительно потрясло меня, – это Черная планета. Мне кажется, гнетущая атмосфера ощущалась уже на подлете к ней, а когда мы совершили посадку, я с трудом заставила себя выйти из корабля.

– Может, вернешься? – тихо спросил стоящий рядом Наран.

Но я лишь покачала головой. Долг есть долг, и заключенные тоже люди.

Ну что сказать – все оказалось просто ужасным. Атмосфера здесь была подавляющая, и я никогда не забывала, где нахожусь – даже когда работала. И это несмотря на постоянное сопровождение двух амбалов.

А работы здесь было непочатый край. Большинство людей нуждалось в помощи практикующего врача, и практически все – в помощи психиатров. Нужно будет поговорить об этом с мужем. В общем, Наран уже закончил проверку и все свои дела на планете, а я с коллегами выполнила только половину своей нагрузки, и мы остались еще.

Улетая с планеты-тюрьмы, я смотрела в окно и понимала, что свою работу здесь я не забуду никогда. То ли я все принимала близко к сердцу, то ли все действительно было именно так. Но я уверена, что, поработав на этой планете, человек уже никогда не будет прежним. Я вернусь на эти планеты еще не один раз и стану помогать людям, судьбы которых сложились не так, как они планировали.