Глава 10

Палата мне досталась хорошая, светлая и просторная. Впрочем, тут, наверное, других и не было.

— Если вам что-то понадобится — нажмете на эту кнопку — деловито объяснила мне симпатичная медсестра.

Наверное, по всем канонам жанра мне следовало у нее спросить «что-то — это что?», добавив в голос легкий оттенок интимности, но я этого делать не стал. Думаю, она подобные шутки если не каждый день слышит, так через день точно. Надо же чем-то отличаться от остальных пациентов?

Да и не до шуток мне сейчас. Вопросов на текущий момент у меня имеется больше, чем ответов, так что надо сначала все по полочкам в голове разложить.

— Хорошие у вас вены — похвалила меня медсестра, втыкая в левую руку иглу, соединенную тонким хоботком с бутылочкой, висящей на штативе.

— Хоть в чем-то повезло — порадовался я — А туалет где? Вон там? Вдруг приспичит?

— Вот тут — с готовностью показала мне девушка недавно упомянутое мной приспособление под названием «утка», достав его из-под кровати — Я же говорю — нажали кнопочку, я пришла…

— Не-не-не — перебил ее я — Мы с Петром Францевичем договорились — я все сам буду делать. Без посторонней помощи.

— Так у нас не положено — ласково произнесла медсестра — А если станете спорить, так я вам катетер поставлю, и все наши разногласия сразу прекратятся.

Я не сразу понял, что она имеет в виду, а когда до меня дошел смысл ее слов, то сразу очень захотелось иголку из руки вынуть и домой поехать. У меня там поэффективней местных препаратов средства для заживления ран есть. Да и они, похоже, не понадобятся, ведьмачья суть и помощь извне работают куда эффективней традиционной медицины.

— Как в туалет захочу — там и разберемся — предложил ей я — Про кнопку все понятно.

— Буду заглядывать — пообещала мне девушка и погрозила пальцем — Меня предупредили о том, что вы пациент своенравный.

Она щелкнула ноготком по бутылке с глюкозой, положила рядом со мной пульт от телевизора и покинула палату.

— Жесть — пробормотал я, когда закрылась дверь, а после залез пальцем под бинты и потрогал рану, которая уже затянулась тоненькой кожицей и совершенно не болела — Вот и до больницы докатился.

В принципе — сам виноват. Знал же, что Антон воду мутит, знал. Чего его не устранил? Хотел остаться в своих и чужих глазах чистеньким? Не желал ещё одну жизнь на совесть вешать? Отношения с Отделом портить, опять же, опасался. Вот результат — чуть не окочурился. Хорошо ещё этот паразит мне в грудь пулю всадил, а не в лоб, как своим бывшим коллегам. Тогда уже никаких шансов мне никто бы не предоставил, вылетевшие из черепной коробки мозги обратно не вставишь.

Воистину — не я такой, мир такой. И не хочешь убивать, а придется. Вынуждают просто меня это делать разные сволочи, вроде того же Максима Максимовича. Или как его там зовут? Наверняка имя липовое, теперь я в этом ни на секунду не сомневаюсь. Его первого, к слову, и прибью, тем более что за эту шкуру с меня никто ничего не спросит. Никто за ним не стоит, и Отделу на него плевать с высокой колокольни. Он один из нас, а внутренние разборки Ровнина и Ко не волнуют. Думаю, они их вообще только радуют, потому что чем нас меньше, тем им лучше.

А потом и до нанимателя его, господина Белозерова доберусь. Неровен час он, потеряв своего консультанта по теневой части бытия начнет нервничать и совершать глупые поступки, вроде найма снайпера. Если Носова завалят — да и пес с ним. А если меня — то это точно лишнее. Я не кошка, у меня нет девяти жизней в запасе.

Только обставить все нужно будет по уму. Во всех смыслах.

Ну, а что до Ряжских… Да тоже, по-хорошему, надо бы их убрать. Не потому, что они представляют для меня опасность, на этот счет можно особо не переживать. Как писал классик, у змеи уже вырваны ядовитые зубы. Тут дело принципа.

И сразу возникает вопрос — чего же ради тогда я Ольгу из Нави вытаскивал? С Марой договаривался, головой рисковал, чуть на клык Полозу не попался? Просто так? Забавы ради? Да и вообще…

Но тут вот какая штука. Если уж Ряжского зачищать, то только в комплекте с супругой, по-другому не получится. Любовь у них, понимаешь ли. Ну да, эгоистичная, в духовном смысле извращенная, но тем не менее. И если его убрать, а ее оставить, то через сутки самое большее на меня будет открыта охота. Она никаких денег не пожалеет, все активы распродаст, но голову мою на стенку в качестве трофея повесит.

Ох, как же это сложно — делить людей на живых и мертвых. Вот Дара, к примеру, на данную тему наверняка вообще не заморачивается. Она живет давно, потому убивает как дышит, наверняка даже радости какие-то в этом промысле находит. У меня так пока не получается. И очень хочется верить, что подобные размышления не станут для меня нормой жизни.

В этот момент прямо через закрытую дверь в палату вошла Жанна, увидела меня, издала горловой звук, который я в жизни от нее не слышал, и с воплем «Сааашаааа!» пала мне на грудь.

— Ты чего? — удивился я для приличия, догадываясь, впрочем, в чем тут дело — А?

— Я в офис… Говорят — все, убили… Увезли… — принялась бессвязно бормотать девушка — Эти уроды тоже уехали… Хорошо одна там… Ааааааа!.. Я виновата… Овца я тупая!!!

— Самокритичность ценю, но в целом тут искать правых и виноватых можно долго — начал успокаивать я ее — И Ряжских на кукан поддели лихо, и у меня головокружение от успехов случилось, и ты со своей страстью к бутикам хороша. Но это так, комплексно. А вот если ты спросишь меня о том, кто лоханулся капитально, то я тебе скажу.

— Скажи! — потребовала Жанна, оторвав лицо от моей груди.

— Толян, падла такая — выполнил я ее просьбу — Он был поставлен следить за Ряжскими, именно он должен был держать руку на пульсе и докладывать о том, что происходит в их доме и его окрестностях. Но вот, как в воду канул. Получается, я пулю по его милости получил.

— Странно это — против моих ожиданий, Жанна не стала поливать бывшего таксиста бранью — Может, случилось что? Просто ему тебя подставлять вообще никакого смысла нет. Да и не скрыл бы он от меня ничего. Вам, живым, мы соврать можем, но когда общаемся друг с другом, то такие номера не проходят. Не знаю почему, но друг другу врать не особо получается. Только все, как есть на самом деле. Знаешь, я ведь когда живой была, в последние годы правду вообще разучилась говорить. Не потому, что не хотела, а оттого, что она никому не нужна была. Или того хуже, неприятностей через нее наживешь. Сам прикинь — очередной коммерц у меня спрашивает: «тебе хорошо?». И что я ему скажу? «Нет, потому что ты весишь сто килограмм, воняешь потом, и „дружок“ у тебя размером с мой мизинец»? Да меня за такие слова поломали бы всю, а после живой в землю зарыли. Ну, или просто загнали в «черный список». Это…

— Понял-понял — прервал я ее — Но Толик не появился. Ни дома, ни, повторюсь, в офисе.

— Когда выпишемся отсюда, попробую его найти — деловито заявила Жанна, слезая с меня и усаживаясь на стул — Начну с дома Ряжских, а потом по ситуации. Ну, или, может, сам объявится. Но, знаешь, Саш, думаю, что-то случилось. Не предал бы он тебя. Нет. Ему это ни к чему.

Согласен. Какой интерес у Толику при таком раскладе? Никакого. Ну, если только самолюбие потешить, сквитаться за то, как я его в свое время нагнул, заставив признать, что он теперь мой слуга. Но минусов-то здесь больше, чем плюсов. Да и он не кастильский дон, который ради чести на плаху пойдет. Нет, Толян точно знает, с какой стороны масло у бутерброда. Я его билет на рейс, отправляющийся с этой Земли в дальнейшее путешествие. И самое главное — как он с кем-то договориться смог бы? В самом прямом смысле? Увидеть призрака можно, это да, но вот пообщаться с ними способны единицы. Ну, а уж предложить ему за услуги что-то весомое, такое, чтобы он стал на тебя работать — вовсе утопия. Это мне наверняка известно. Я этим кормлюсь.

— Не жди выписки — велел я Жанне — Какой в этом смысл? Убивать меня ещё раз вряд ли станут, думаю на ближайшие пару дней лимит данной забавы выбран, а разобраться что к чему стоит побыстрее. Наведайся сначала в дом Ряжских, поводи жалом, может чего нароешь. Если Толика там нет, дуй в Шереметьево. Может, у него в мозгу чего-то коротнуло, и он решил вернуться к истокам? Мало ли?

Дверь раскрылась и Вагнер самолично вкатил в палату кресло с сидящей в нем Бэллой. Она была привычно бледна, но при этом старалась беззаботно улыбаться. Вот только серая гадина на ее шее снова прибавила в росте и весе. Значит, зелье, что я девушке дал, потихоньку перестает действовать в полной мере, и это очень скверно. Время Бэллы на исходе, а я так и не нашел способа ей помочь. Вернее, один способ нашел, вот только как перейти к реализации пока не знаю.

— Привет — прошелестел голос девушки — Мне сказали, что ты немного приболел?

— Простыл — подтвердил Вагнер, подмигнув мне.

— Есть такое — весело ответил ей я — Вот, просквозило немного. Жара совсем уж летняя стоит, а я под кондиционером посидел. Теперь лечусь.

— Похоже, тебе тут скучать не дадут — Жанна благожелательно глянула на мою гостью — Ей доверять можно. Все, я ушла. Как что-то выясню — сразу вернусь. Если не выясню — тоже.

И она вышла из палаты прямо через окно. Ей вообще такие штуки нравятся. И зрелищно, и быстро. Неважно, что никто не оценит, Жанне это и не нужно. Раньше — возможно, а сейчас нет.

— А я принесла тебе книги — на коленях Бэллы на самом деле лежали два толстеньких томика. Один, тот на котором красовался парень с пулеметом, я помнил. Второй, как видно, являлся продолжением, такой вывод я сделал, глянув на обложку, оформленной, скажем так, в серийном духе. На ней красовался все тот же молодой человек, но уже в короткой куртке и с автоматом. Если исходить из того, что с каждой книгой размер оружия и качество его убойной силы уменьшается, на обложке третьего тома герой, скорее всего, с пистолетом окажется. Или с винтовкой. Ну, а когда до пятого дойдет, так и вовсе с ножом для разрезания бумаг, а, может, даже со штопором — Вдруг скучно станет?

— Я счастливый человек, мне скучно не бывает. Жизнь, знаешь ли, неустанно бьет ключом, и все по голове. Но книги — это замечательно. Давно не случалось просто в тишине побыть и почитать. Спасибо большое!

— Поверь, их стоит прочесть. Фантазия у автора — ого-го!

Девушка с явным усилием положила оба тома на краешек моей кровати. Ей снова стало тяжело двигаться, и это плохо.

— Ты-то как? — осведомился я — Гулять ходила?

— Да — глаза Бэллы загорелись — Представляешь, у нас в парке столько бабочек живет! И все разные! Знаешь, за их полетом можно наблюдать бесконечно!

Люди, люди… Все-то мы бежим, все пытаемся добыть себе что-то такое, чего ни у кого нет, меряем жизнь деньгами, бизнес-классом и новомодными гаджетами. И слишком поздно осознаем, что настоящее счастье кроется в самых простых радостях, вроде наблюдения за полетом бабочки или за тем, как беззаботная малышня в песочнице куличики лепит. Только тогда осознаем, когда дело к самому концу идет, и назад ничего не отыграешь.

Вагнер расщедрился, мы точили лясы с Бэллой добрых полчаса, если не больше. Он за это время раз пять вышел из палаты и вернулся в нее. Причем в самый последний — не один.

— Саша! — Ольга Михайловна, напряженная и бледная не менее, чем ее сестра, с видимым облегчением уставилась на веселого и бодрого меня — Ффух! А я уж думала все, не успели мы. Здравствуй, родная!

— Не успели чего? — осведомилась у нее Бэлла, которую Ряжская поцеловала в щеку и погладила по голове.

— Совесть найти — подсказал ей я — Это же в их машине я простыл. Верно? Специально кондиционер так включили, чтобы я в соплях уже на следующий день утонул. Чуть не заморозили — и это с жары!

— Виновник уже наказан — глядя мне в глаза, подтвердила женщина — Да ты же в курсе, верно?

— Ещё бы — усмехнулся я.

— Все, Бэлла, нам пора — тоном, не оставляющим пространства для спора, заявил Вагнер — И даже ничего не говори. Время!

— Я завтра снова загляну — пообещала мне девушка — И ты заходи, если разрешат. Хорошо?

— Даже если не разрешат, все равно приду в гости — заверил ее я — Посидим, потрещим.

— У меня тут не казачья вольница, а медицинское учреждение — насупился Петр Францевич — В нем все по предписанным нормам и внутренним положениям происходит. Потому что порядок должен быть!

Даже если бы у него фамилия была не Вагнер, я так и так догадался, что в его жилах немецкая кровь.

Дверь за Бэллой закрылась и в палате установилось молчание. Я смотрел на Ряжскую, она на меня.

— Сестра тут точно ни при чем — наконец нарушила тишину женщина — Правда ты уже ее приговорил. Ещё там, в офисе.

— Не приговорил. Вдруг медицина за оставшиеся ей дни сделает гигантский рывок и найдет способ, как ей помочь? Меня ведь вон, с того света вытащили?

— А перед тем ты нас на этом оставил, хотя по всему не должен был. Или просто очень хотелось потом самому удовольствие получить, потому Антону не дал задуманное завершить?

— Смешанную гамму чувств испытывал, не скрою — я усмехнулся — А с чего это вы вертолет вызвали, меня в больницу отправили? Не проще было дождаться, пока я просто умру? И вы вроде ни при чем, и проблема решена.

— Проще — согласилась Ряжская — Но мы решили поступить вот так. И потом, — а вдруг не умер бы? И что тогда? Мы и так дров наломали много, зачем усугублять? К слову — ты на редкость бодро выглядишь для человека, который час назад валялся на полу с простреленной грудью, и это говорит о верности моих предположений.

— В этой клинике врачи творят чудеса — задушевно сообщил ей я — Ну, и потом — ни один жизненно важный орган пулей задет не был. Повезло мне.

— Повезло. Отчасти потому мы предпочли потерять немного времени, и привезти тебя сюда, а не в одно из медицинских учреждений, которые есть в «Москва-Сити». — подтвердила Ольга Михайловна — И нам, выходит, тоже повезло. Или нет?

Все-таки — что же мне с вами, красивыми, делать?

— Твое имя нигде фигурировать не будет — добавила Ряжская, которую, похоже, очень напрягало то, что я на ее вопросы отвечать не желаю — В смысле — протоколы и прочий полицейский документооборот. Тебя в нашем офисе в этот день не было. Да и вообще никакого следствия, по сути, не последует, мы уже решили этот вопрос с кем надо. Нам огласка не слишком нужна. Был конфликт начальника охраны с подчиненными, он убил их, а после сам умер от инфаркта. Сердце у него слабое было. Захлестнули эмоции, опять же перепады давления, то жара, то дождь, вот он и перегорел, что лампочка.

— Вот за это спасибо — уже без клоунады сказал я — Мне на допросы ходить совершенно не хочется. Мне их в свое время в банке хватило за глаза. То по одному клиенту под протокол опрашивают, то по-другому. Вроде бы ничего страшного, и вины за мной никакой нет, но сильно напрягает.

— Я так и подумала — Ряжская была так напряжена, что, казалось, вот-вот и искрить начнет — С твоим образом жизни это точно ни к чему.

— Одно плохо — журналисты вряд ли к вам прислушаются — помрачнел я, вспомнив утреннюю статью в «Московском вестнике» — Им закон не писан, собакам сутулым. Лепят не пойми что, а честным людям потом расхлебывать приходится.

— Думаю, мы и эту проблему решим — оптимистично заверила меня Ольга Михайловна.

— Да, вот ещё что! — я дернул руку, бутылочка на штативе лязгнула о металл — Что было в тех бумагах, которыми мне Антошка в морду тыкал?

— Полное текстовое переложение твоего вчерашнего телефонного разговора с личным деловым врагом Ильи Павловича, и нашим, следовательно, тоже — немедленно ответила мне посетительница — В которой ты обещал всячески ему содействовать во всех начинаниях за весьма и весьма серьезный гонорар, а также рассказывал, как очень хитрым и необычным способом узнавал конфиденциальную информацию из первых рук. Ещё высмеивал как нас, так и Носова. И, разумеется, оскорблял всяко.

— И что, вы вот так сразу в это поверили? — изумился я — Нет, конечно такое возможно, спора нет, мы все люди и все продаемся, вопрос только в цене, но зачем же сразу столь радикально действовать? Вплоть до убийства? Да ещё и в своем офисе.

— Помимо этого существует запись этого разговора — пояснила Ряжская — Я сама её слышала, это на самом деле твой голос.

Ворожей. Снова его проделки. Ну до чего ловок, паскуда, только позавидовать можно его расторопности. Хотя, о чем я? Наверняка все заранее было заготовлено, и когда я не согласился с ним сотрудничать, он готовый план претворил в жизнь. Причем, уверен, это не единственная его наработка, есть и другие, на тот случай, если сейчас ничего не получится.

— Но можно же было просто поговорить сначала? На худой конец попробовать меня перекупить.

— Перекупить тебя? — рассмеялась Ольга Михайловна — Я потому была против того, что задумал Паша, что знала — деньги тебя не слишком интересуют. Именно это меня смутило в компромате, который притащил Антон. Будь это что-то другое, правда не знаю даже что — может и поверила бы. Но деньги? Только муж меня слушать не стал, сразу начал повторять за Антоном «его надо убить, он слишком для нас опасен, он при помощи своих способностей знает все, что мы делаем и о чем говорим». И это тоже было очень странно.

— Почему?

— Ты тогда все правильно сказал в кабинете — помолчав, ответила женщина — Когда спросил, точно ли Паша бизнесмен. Он очень изменился за последнее время. Вроде бы тот же, что и раньше, но другой. Паша никогда никому не верил на слово и всегда всё перепроверял. А чтобы петь с чужого голоса? Да никогда. Особенно если речь идет о прислуге. Тут же он словно… Я даже не знаю… Как загипнотизировал его Антон. И меня тоже, скрывать не стану. Он говорил — и мы ему верили. Знали, что он все верно излагает, за нас беспокоится, что всегда нам поможет и сделает всё так, как нужно. Нам надо только его слушать.

Нет, положительно Максима надо убирать, и срочно. Самостоятельно, нет — неважно. Но держать эдакую поганку за своей спиной нельзя ни в коем случае. Это тоже его рук дело. Может Антошка подливал чего супружеской чете в кофе, может, какой заговоренный предмет в доме разместил или ритуал какой провел по указке ворожея. Ясно одно — не так уж виноваты Ряжские.

Потому пусть пока живут. До поры, до времени.

— А сейчас вы — это вы? — уточнил я у моей гостьи.

— Сейчас — да — кивнула она — Словно очки с неправильными линзами с глаз сняла. И это очень, очень странное ощущение. Саш, получается Антон — он из ваших был?

— Наших?

— Ну, не таких, как все остальные — внезапно смутилась моя собеседница — Я просто не знаю, как правильно изложить то, что думаю. Оно и в голове на бред похоже, а когда вслух произносишь, так и вовсе…

— Да, Ольга Михайловна, вы правы — понизив голос до шепота и чуть выпучив глаза, поведал я ей — Знаете, кто мы?

— Кто? — чуть подалась вперед бизнесвумен.

— Мы супергерои, живущие среди людей.! Каждый из нас обладает уникальным талантом и направляет его во благо или во вред человечества. Веками мы сражаемся друг с другом…

— Да ну тебя, Смолин! — возмутилась Ряжская — Он мне тут лапшу на уши вешает, а я сижу, слушаю!

— Если серьезно — не так все просто с вашим Антоном обстояло. И да, в случившемся его вина куда главнее вашей. Даже так — почти все его рук дело.

— Очень хочется сказать, что я рада такое слышать, но понимаю, насколько абсурдно подобное прозвучит. Пойми меня правильно — я на самом деле дорожу нашими с тобой отношениями. И я очень не хочу их разрыва. Плюс Бэлла, которая без тебя просто умрет. И я сейчас не только о ее хвори речь веду, Саша. Ты подарил ей надежду. Не станет тебя — не станет ее.

— «Почти все» — не значит «совсем все» — решил я особо ее не расхолаживать — Вы меня чуть в гроб не вогнали. Плюс прочие убытки — телефона вот лишился, грохнули его о крышу, когда меня в вертолет грузили. Одежда наверняка вся в кровище перемазана, а я ее в Милане покупал за немалые деньги. Да елки, я вообще не понимаю, в чем отсюда уеду! В пижамке вон той, что ли?

Ряжская глянула в сторону небольшого диванчика, который входил в меблировку палаты. На нем аккуратно были разложены синяя пижама и широкие штаны того же цвета.

— Да, верно — Ольга Михайловна расстегнула сумку, достала оттуда коробку, на которой был изображен смартфон и положила ее мне на грудь — Вот, купила по дороге. Новая модель, умеет все, даже вроде как дом по ночам сторожит. А это твой старый аппарат.

— Нет, ну если так, то конечно — я повертел коробку в руках — Вещь. Спасибо.

— Одежду тебе привезут завтра — продолжила женщина — Есть какие-то предпочтения или доверишь ее выбор мне?

— Только не яркие цвета — попросил я — Что-нибудь потемнее.

— Странно — уголки губ Ряжской обозначили улыбку — Мне казалось, что ты, как начинающая модель, как раз и должен отрицать все консервативное, стремясь к новому, яркому имиджу.

— И вы туда же! — грозно засопел я — Блин! Между убийствами успеваете модные новости читать?

— Да мне Олеся рассказала — пояснила женщина — Мой референт. Ты с ней общался, когда в офис пришел. Когда тебя на каталке мимо нее к лифту провезли, она вспомнила, что видела тебя на фото, которое прилагалось к статье о модном показе. Очень переживала, причем сразу по двум причинам.

— Двум?

— Ну да. Первая — что такого симпатичного мужчинку убили. Вторая — что, если ты и выживешь, то ей не достанешься из-за несовпадений в ориентации.

— Да блин! — дернулся я на кровати — Чертов «Вестник»! А Олесе скажите — как выпишусь, так первым дело заявлюсь в ваш офис, и мы ещё поглядим, кто есть кто!

— Мой тебе совет — не надо этого ей говорить. Просто приди и заведи с ней беседу, а дальше она сама все сделает, тебе даже напрягаться не придется. Не исключено, что даже не отходя далеко от рабочего места, укромных уголков у нас в офисе хватает. Для современной женщины желание обратить гея в истинную гетеросексуальную веру, есть занятие схожее с поиском Святого Грааля в средние века. Это одновременно и цель, и средство. А тут ещё и момент экстрима, все же офис, застукать могут. Так что пользуйся свалившейся на тебя сомнительной славой по полной. В ней, как ты видишь, есть не только минусы, но и плюсы. И кстати — очень хорошее фото, не понимаю, чем ты недоволен. Снимал если не мастер, то крепкий профессионал.

Да? Я как-то не рассматривал случившееся с данной точки зрения.

— Меня не фото взбесило, а….

Закончить фразу я не успел, поскольку дверь вновь распахнулось и в палату влетело тело Павла Николаевича Ряжского. Нет-нет, он был жив, но вот совсем здоровым я бы его не назвал, поскольку нос ему кто-то расквасил капитально. Секундой позже я понял, кто именно.

Носов. Оправдал человек свою фамилию.

— Убил бы! — занес он кулак над головой лежащего на полу Ряжского, тот прикрыл ее ладонями — За инициативу, которая всем бы дорого обошлась! У, скотина!

А не хватит ему зелья на запланированный мной отрезок времени. Точно не хватит. Слишком он яро жить начал, расходует силы больше положенного. Вот потому у него, как и у Бэллы, серая нежить тоже прибавила в весе. Мало того — она выглядит чрезвычайно довольной своей не-жизнью. Значит, чует что-то для себя крайне радостное. Что именно — сомневаться не приходится.

Самое скверное то, что даже когда я убью ворожея для того мастодонта отечественного бизнеса ничего не изменится. Его организм в любом случае откажет, если ему не помочь. А как — пока не знаю. Вернее знаю, но очень уж в долги лезть из-за этого товарища не желаю. Не стоит оно того.

— Привет, Сашка — Носов лизнул сбитую костяшку — Вот, ещё и кулак расшиб о его ремень. Один дискомфорт от тебя, Ряжский.

— Вы чего тут устроили? — заскочила в палату медсестра — Это медицинское учреждение, тут должны быть тишина и покой! Особенно тут! Пациент полчаса как с операционного стола!

— Этого пациента лопатой не убьешь — хохотнул Носов и подмигнул мне — Но в целом вы правы, милая… Как вас зовут?

— Зоя — недовольно ответила девушка.

— Милая Зоя — продолжил бизнесмен — Все, мы будем вести себя тихо и спокойно. Да, Павлик?

— Да — прогундосил с пола Ряжский.

— Вот видите — показал на него Носов — Так что вы, Зоенька, идите себе спокойно по своим делам, и ни о чем не переживайте.

— Только после вас — подбоченилась медсестра — Ещё раз повторю — пациенту нужен покой.

— А также фрукты и соки — поддержал ее Илья Николаевич — Саша, занеси.

В палате появилось ещё одно знакомое мне лицо — начальник охраны Носова, нагруженный двумя массивными корзинами, в которых чего только не было. Даже дуриан, и тот вроде там присутствовал.

— Вот, милая, тебе питахайя к обеду, она вкусная — преподнес бизнесмен оторопевшей девушке взятый из корзины красный, забавно выглядящий плод — Бери и иди. Да не переживай ты так, мы сейчас с твоим поднадзорным совсем немного пообщаемся, а после все, кроме него, разбежимся по своим делам. А он останется в полном твоем распоряжении. Кстати, имей в виду — он у нас парень неженатый, небедный и очень перспективный. Приберешь его к рукам — горя знать не будешь.

— Вот тут не уверена — подала голос Ольга Михайловна — С его-то характером…

— Так и Зоя тот ещё кремень — приобнял девушку за плечи Носов — Вон нас тут сколько, и ясно ей ведь, что мы люди непростые, а она знай ножкой топает, ничего не боясь.

— Да ну вас — медсестра забрала у мощного старикана экзотический фрукт, бросила взгляд сначала на бутылочку с глюкозой, а после на меня и покинула палату, сообщив на ходу — У вас пять минут. Потом вернусь со шваброй.

— Пистолет против швабры не пляшет — констатировал охранник Саша.

— И человек тоже — Носов встал напротив меня и укоризненно покачал головой — Что же ты, братец, грудь пуле подставляешь, а? Вроде не дурак, и на тебе!

— Так если капкан расставить по уму, в него и матерый зверь вроде вас попасться может — усмехнулся я — Это был очень неплох. Вроде простая схема, а сработала. Да и вас они тоже поймали, Илья Николаевич, причем куда раньше, чем меня.

— Они? — сдвинул седые брови бизнесмен — Ты сейчас о ком?

— А вы не поняли?

— Не понял, почему «они»? — пояснил Носов — Речь ведь идет только о Белозерове, верно? Это же его человек тебя сюда определил?

— Его, его — покивал я — Только Белозеров, будь он хоть семи пядей во лбу, в одиночку не смог бы провернуть такую роскошную многоходовку, в которую ни с того, ни с сего вклинился неучтенный фактор в моем лице. Так что мое ранение просто экспромт. А началось все не сегодня, а довольно давно. С того, что они для начала вас убили.