– Боже, как это отвратительно банально, – произнесла Римма и растрепала мои волосы. – Я ощущаю себя сейчас героиней романа Мопассана. Сам посуди: стареющая женщина в погоне за ушедшей молодостью и в надежде на то, что ее снова захлестнет буря чувств, почти сразу же после знакомства ложится в постель со смазливым юношей, годящимся ей в сыновья.
– Аналогия неверна. – Я встал с кровати, подошел к столику, на котором стояла откупоренная бутылка шампанского, и наполнил уже еле слышно шипящим напитком бокалы.
– Да отчего же? – Римма устроилась на кровати поудобнее и закинула руки за голову, на ее губах застыла полуулыбка. – Все так и есть. Нет, конечно же, ты можешь мне сейчас начать врать, говоря о том, что я юна и свежа, точно роза, но мы оба знаем правду.
– Не стану, – заверил ее я. – Не люблю врать без повода. Но при этом замечу, что иные мои ровесницы не выглядят вполовину так же хорошо, как ты. Поверь, это не дежурный комплимент, я знаю, о чем говорю. А что до неверности аналогий – Римм, наша первая встреча по насыщенности событиями свободно перекрывает лакуну конфетно-букетно-театрального периода и приводит нас сюда же, в постель. На, держи.
– Если бы не твой приятель и остатки приличий, я бы переспала с тобой еще тогда, – сообщила мне женщина, забирая у меня бокал с шампанским. – Да, звучит странно, особенно для замужней женщины, которая к тому же только-только стала вдовой, но меня такие эмоции захлестывали – это ужас какой-то. Ну и потом, ты мне сразу понравился, Саша. У меня в тот день словно земля из-под ног ушла, я вообще не знала, что делать, за что хвататься. А потом появился ты, спокойный, надежный, и я каким-то седьмым чувством поняла: теперь все будет хорошо. Может, не сразу, но обязательно.
– Ну вот. – Я снова устроился рядом с ней на кровати. – А ты говоришь – Мопассан. Да ему наши страсти-мордасти не снились даже. И потом, мораль в обществе с того времени серьезно поменялась, ни дедули с молоденькими девицами, ни обратные варианты нынче никого не удивляют и не смущают, они стали нормой вещей. Хотя, думаю, и тогда было не лучше, просто мы не в курсе.
– Вот! – невесело рассмеялась Римма. – Все же мы вышли в эту конечную точку!
– Никуда мы не вышли. – Я отпил шампанского и поморщился. – Н-да, аж железкой какой-то отдает. А ведь недешевое. Так вот, не наводи тень на плетень. Душа моя, через несколько часов мы расстанемся и больше в этой жизни, скорее всего, не увидимся. Да что там – процент за твою лесопилку и то мне покупатель платит. Так что, Римма, я здесь по той причине, что наши устремления совпали. Ты женщина, я мужчина, между нами пробежала искра, оба свободны, так чего ходить вокруг да около? Потому не кокетничай и не плавь себе мозг, все случилось так, как следует.
В принципе, я ни словом не соврал, все так и было. Нет, некий регламент мы соблюли. Сначала посидели в гостиничном ресторанчике с очень неплохой кухней, по крайней мере буйабес был здорово похож на тот, что я ел в Марселе, который, по сути, является родиной этого блюда, после обсудили насущные дела, касавшиеся вопроса наследства, перепавшего моей новой знакомой. Она было изрядно опечалилась, узнав, что первоначальная покупательница древесного бизнеса, увы, не сможет выполнить взятые на себя обязательства, но мигом утешилась, узнав, что сделка все же состоится, пусть и с другим контрагентом. Собственно, ей было безразлично, кто именно выложит денежки, на которые ее семья будет дальше жить где-то очень далеко от родных осин. Тем более что Носов, с которым я связался прямо из ресторана, пообещал не только решить в минимальные сроки вопросы, связанные с наследованием имущества, но и снять все сложности, которые потенциально могли возникнуть с опекой. Дочка-то Риммы несовершеннолетняя, а господа омбудсмены всегда внимательно бдят за подобными вещами, особенно когда состояние потенциального защищаемого чада обладает изрядным количеством нулей. Так сказать, чтобы копеечка на сторону не вильнула. С одной стороны, это хорошо и правильно, с другой – очень уж часто в таких случаях включается некая избирательность.
Пока моя знакомая общалась с моим же новым клиентом, я прогонял в голове все то, что услышал от Анатолия, который незадолго до моего отъезда на встречу вернулся к подъезду, причем не очень довольный собой.
– Упустил? – расстроенно спросил у призрака я, глядя на его кислую физиономию.
– Упустил, – вздохнул тот. – Там черт ногу сломит, на этой стройке.
– Стройке? – заинтересовался я. – Ну-ка, давай поподробнее.
Оказывается, эта парочка, мой несостоявшийся убийца и бывший таксист, устроили целую гонку по Москве. Анатолий у меня не профессиональный «топтун», потому Смелков, ясное дело, в какой-то момент его срисовал. Ну а срисовав, конечно же, узнал. Этот поганец долго терся у моего подъезда и не раз видел Толика, сидящего на лавочке. Далее же провести логическую цепочку между мной и призраком, который повис на хвосте, ему было крайне несложно.
Он и так и эдак пытался оторваться от моего соглядатая, нырял в метро, забегал в торговые центры, где традиционно ошивается довольно большое количество неприкаянных душ, среди которых можно затеряться, но все впустую. Анатолий прилепился к своей цели, как репей к хвосту бродячей собаки.
В итоге вконец рассвирепевший Смелков полез в драку, но и тут потерпел неудачу. Толик был зол не меньше его, так ему бегать по городу за этим типом надоело, потому стычка закончилась вничью, а призрак-убийца, как видно опешивший от полученного отпора, рванул в сторону МКАД, где в конце концов сумел-таки оторваться от преследования на какой-то заброшенной стройке. Представляй она собой один-два заброшенных на стадии возведения дома, мой подручный его бы не потерял, но там, похоже, целый микрорайон предполагалось возвести, так что винить его было не за что.
– Ты молодец, – так и сказал я Анатолию. – Сделал все как надо.
– Да? – удивился тот. – А я думал, ругаться станешь.
– С чего бы? Наоборот, повторю еще раз – молодец. Ты его загнал до такой степени, что он тебя, похоже, в свое логово привел. Это, Толя, была когда-то его стройка, я в этом уверен. И именно там он свил себе гнездо.
Кстати, такая мысль у меня возникла почти сразу же после того, как я ознакомился с досье господина Смелкова, но одно дело – предположения, и совсем другое – уверенность.
– Да, вот еще что. Там, похоже, не все объекты заморожены, – сообщил мне таксист. – Несколько домов до ума доводят, похоже, другой подрядчик за них взялся. Но этот хмырь ныкается в зданиях, где никого нет, это точно. Только не знаю, в каком из них именно. Я пошнырял, пошнырял, но его не нашел.
– Ничего, выцепим попозже, – потер руки я. – А что тот старый хрыч, за которым ты ночью присматривал?
– Лютый дед, – с уважением покачал головой Анатолий. – Как ты уехал, он сразу начал какие-то встречи и совещания назначать на сегодня, причем то, что ночь на дворе, его вообще не волновало. Еще и ругался на то, что он бодрствует, а его подчиненные дрыхнут. Сталина в пример им приводил, мол, тот тоже по ночам работал и все его сотрудники спать по этой причине не ложились. Двоих вообще уволил.
– Сурово, – согласился я. – Но это все мне не сильно интересно. Обо мне речь шла?
– Конечно, – кивнул таксист. – Тот охранник, что тебя заставил зелье пить, спать пошел, его, как видно, пример Сталина не сильно впечатлил. А через какое-то время переполох устроил со стрельбой, что-то ему там примерещилось. И на тебя все свалил, мол, этот Смолин – зло в чистом виде, он нас всех погубит и так далее. Потом сказал даже, что ты сделку с дьяволом заключил, и потому тебя непременно надо убить.
– Прямо убить?
– Ага. Только хозяин его велел о таком даже не думать до той поры, пока ты не сделаешь для него то, что обещал. Наоборот, приказал, если что, оказывать тебе всяческое содействие. Ну а потом тебе позвонил.
– Было такое.
– Только знаешь, мне это «до той поры» очень не понравилось. Гнилью от него тянет.
– Не сказать – могилой, – подтвердил я. – Что-то еще?
– Про тебя – нет. Они поговорили, Саша ушел, а этот старый пердун какому-то человеку позвонил и сказал, что теперь он готов и послезавтра можно начинать атаку на Белозерова. Начать следует с налоговой и антимонопольного комитета, одновременно с этим подключить прессу плюс слить инсайдерскую информацию всем заинтересованным лицам. Не знаю, кто этот Белозеров, но, сдается мне, ничего хорошего его не ждет.
Я тоже не знал, о ком идет речь, до той поры, пока не залез в интернет. Оказывается, это давний приятель господина Носова, с которым его, если верить материалам из Сети, связывала многолетняя дружба, даже несмотря на то что формально они друг с другом конкурировали. Вот, кстати, еще одно подтверждение того, что в бизнесе товарищей нет.
Но так-то крайне любопытный расклад. Интересно, сколько бы мне денег заплатил Белозеров, если бы я сдал ему весь расклад? Думаю, очень много. Вот так и задумаешься: может, мне промышленным шпионажем заняться? Найти пару подставных лиц, чтобы своей рожей не светить, да и стричь купоны. За пару лет озолочусь, если раньше не пристрелят.
И про стройку ту я тоже все, что мог, узнал. Материалов в Сети имелась масса, но в большинстве своем они касались борьбы обманутых дольщиков за свои права и квадратные метры. Я ребятам посочувствовал, конечно, но вникать в эти расклады не стал. Зато крайне заинтересовался несколькими смертями, которые случились на стройке и в ее окрестностях сравнительно недавно. Сначала кирпичом прибило одного из самых активных борцов за свои права, который мотался по площадке без каски, но зато с транспарантом. Произошедшее классифицировали как несчастный случай. Через месяц с четвертого этажа свалился один из заместителей генерального директора той компании, что выиграла тендер на достройку объектов, причем прямиком на арматурные пруты. А еще чуть позже с высоты сверзился рабочий, снимавший баннеры, на которых красовалось название компании Смелкова с призывом покупать квартиры по цене от застройщика.
Воедино эти смерти никто и никогда не связывал, кроме одного блогера, да и тот преследовал исключительно рейтинговые цели, умело нагоняя жути на подписчиков. Ну и теперь еще меня.
Но вообще, как бы кощунственно ни звучало, хорошо, что получилось именно так. Теперь отдел мне еще маленько задолжает, поскольку я снова буду делать их работу. Вернее, именно так это все представлю.
Решив не откладывать задуманное в долгий ящик, я набрал Нифонтова, но он, увы, был недоступен. Не дозвонился я до него и тогда, когда ждал такси у подъезда, и чуть позже, из ресторана. В результате отписал короткое сообщение: «Перезвони, есть важная тема» – и после уже про него не вспоминал. Просто мы с Риммой, прихватив бутылку шампанского, переместились в номер, где случилось то, чего я от нашей встречи и ожидал.
– А ты не хочешь поехать со мной? – спросила Римма, отставив бокал в сторону и умостив голову мне на плечо.
– Неожиданное предложение, – заметил я, допивая шампанское.
– Такое же банальное, как все остальное, что я сегодня говорю и делаю, – вздохнула она. – И бесполезное. Ты все равно не согласишься, я знаю. Но все же если не спрошу, то буду об этом долго жалеть.
– Не соглашусь, – подтвердил я. – На то есть масса причин, причем твой возраст, о котором ты постоянно упоминаешь, среди них вообще не фигурирует.
– А что фигурирует?
– Дочь твоя, например, которая ни мне, ни тебе жизни все одно не даст. Ей пятнадцать, самое время для бунтарства, так что еще года три минимум она будет добросовестно из нас пить кровь, а потом еще долго тянуть из тебя деньги в качестве компенсации за разрушенную семью и причиненную моральную травму.
– Машка не такая, – чуть нахмурилась Римма, а следом за тем удивленно продолжила: – Это самая веская причина?
– Нет, но ее одной достаточно для того, чтобы не принять твое предложение. Да и не будет никаких трех лет. Тот максимум, что у нас есть, – это три месяца, потом ты будешь поставлена в ситуацию выбора и разрешишь ее не в мою пользу, что совершенно нормально. К тому же ты там маму упоминала, подозреваю, что и она мою кандидатуру не поддержит. Рубль за сто, что она увидит во мне не просто твоего любовника, а мерзкого и расчетливого альфонса.
– Мне кажется, Саша, что ты немного темнишь, – проницательно заметила женщина, прижимаясь ко мне своим крепким телом. – Дело не только в Машке и маме. Я же права?
– Права, – подтвердил я с легкостью. – Есть и другие причины. Не последняя из них та, благодаря которой мы с тобой встретились. Ты же понимаешь, о чем я? Если нет, то поясню: речь о моем образе жизни.
– Лучше бы не понимала, – вздохнула Римма. – Но сделанного не воротишь. И потом, может, ты и прав. Пусть мы лучше останемся друг для друга легким и приятным воспоминанием, чем через какое-то время превратимся в тяжкий груз памяти.
– А вот это уже на самом деле банальщина! – рассмеялся я. – Причем махровая, с примесью дамских романов. Просто фу-фу-фу!
– Грешна, читала их стопками, – призналась женщина. – И все же жаль. Мне с тобой очень спокойно, Саша. И очень хорошо. Так, как давно не было.
– Вот понимаю, что все это извивы психики, но все равно мужское самолюбие подобные признания тешат. И самооценку поднимают о-го-го как!
– Похоже, не только самооценку, – рука Риммы скользнула под одеяло. – Ага, я права.
– Права, – согласился я, обнимая ее. – Так что…
Договорить я не успел, поскольку именно в этот момент взревел смартфон, извещая меня о том, что кому-то, кроме нас, посередь ночи тоже не спится.
– Рекламщики совсем обалдели, – возмутилась Римма. – И вообще, ты чего его не отключил? Я вот так и сделала.
– Значит, повод был, – я глянул на экран. – Хотя и стоило. Нифонтов, ты знаешь который час?
– Как время появилось, так и набрал, – холодно ответил мне оперативник, причем в голосе его я услышал какие-то новые для себя нотки. – Слушаю тебя.
– Вчера ты не мог говорить, сейчас у меня такой возможности нет, – в тон ему ответил я. – Давай созвонимся утром, тогда и пообщаемся. И сразу – эта беседа тебе нужнее, чем мне. Или, если хочешь, можем встретиться часиков в восемь-девять в центре, заодно пойдем позавтракаем.
– Позвоню утром, – буркнул Николай и повесил трубку.
Интересно, какая это муха его укусила? Или случилось что-то, о чем я не знаю, хоть и должен?
– Континентальный завтрак включен в стоимость номера, – обвила мою шею руками Римма. – Должна же я тебя хоть раз им накормить? Пусть даже и не мной приготовленным.
Завтраком, как оказалось, она решила не ограничиваться. Утром, когда было съедено все, что нам подал официант, и чашки с кофе показали дно, Римма достала из своей сумочки небольшой плоский футляр и протянула его мне.
– Возьми. Долго думала, что же подарить тебе на память, но так ничего путного и не сообразила. Видно, так себе у меня дела с фантазией обстоят.
– Не сказал бы, – сдержал улыбку я. – Прошедшая ночь убедила меня в обратном.
Римма укоризненно глянула на меня, но было видно, что некоторая сальность шутки ее не задела, скорее даже польстила самолюбию.
Внутри футляра оказались запонки, булавка для галстука и визитница. Вроде бы стандартный подарочный набор, если бы не одно – материал, из которого предметы были сработаны. Это было золото. Мало того, каждое изделие было снабжено изящным выгравированным вензелем, в котором сплетались буквы А и С.
Короче, чувствовалось, что не дежурный подарок я получил. Старалась она, думала, вон к граверу ходила.
Прямо тепло внутри стало. А ведь давненько со мной такого не случалось, растерял я свою сентиментальность на кривых дорогах Европы.
– Спасибо, – поблагодарил я Римму. – Неожиданно как-то, скрывать не стану. И приятно.
– Ты хоть костюм-то носишь? – спросила она меня. – Или все время вот так ходишь, как сейчас.
– Раньше каждый день на себя его напяливал, сейчас все реже такое случается, – не стал скрывать я, доставая из кармана куртки, висевшей на стуле, белую коробочку. – Но все же случается. А вообще ты, как настоящая женщина, все верно проинтуичила. Вот гляди.
Я отколупнул бумажную крышку и извлек из коробки часть содержимого. Это были визитки, те, что я недавно заказал в маленькой типографии и вчера наконец-то забрал.
– Действительно забавно, – отчего-то с облегчением произнесла женщина. – Надо же, как угадала!
– Держи, – я протянул ей одну из визиток. – Не золото, конечно, но больше, увы, мне подарить сейчас тебе нечего.
– Ты еще очень молод и потому не до конца понимаешь, как много мне всего дал, – вздохнув, ответила Римма, забирая белый прямоугольничек. – Но, может, оно и к лучшему. И все-таки я пришлю тебе свой новый адрес. Вдруг ты передумаешь? А у меня будет надежда на то, что однажды дорога приведет тебя к моим дверям. Вот ведь! Нет, надо на самом деле заканчивать с чтением сентиментальных романов.
В этот момент у нас обоих зазвонили телефоны. Не знаю уж, кто пожелал пообщаться с моей спутницей, но лично у меня на экране высветилась фамилия Нифонтов.
– Звоню, как договаривались, – буркнул в трубку оперативник. – Ну, где и когда пересечемся?
– Да хоть сейчас, – добродушно ответил я. – Сориентируй меня по своему местоположению, от него и оттолкнемся.
Как оказалось, Николай находился совсем рядом со мной, что не могло не радовать.
– А я на Тверской-Ямской. Слушай, тут есть неплохой грузинский ресторанчик, «Саперави» называется, вот давай там через…
Я на минуту запнулся и глянул на Римму. Та невесело улыбнулась и махнула рукой, как бы говоря: «Да ладно уж, беги, раз надо».
– Минут через двадцать, – закончил я фразу. – Они как раз откроются.
– Я бюджетник, и до зарплаты еще полторы недели, – хмыкнул Нифонтов. – А там небось дорого.
– Зову я, значит, плачу тоже я.
– Ладно, разберемся, – подытожил Николай. – Скоро буду.
– Я тоже уже уезжаю, – встала со стула, сделанного в винтажном стиле, Римма. – Секретарь твоего олигарха звонил, машина за мной вот-вот прибудет. Так что нам обоим пора.
– Наверное, надо что-то такое душещипательное сказать, но мне такой талант при рождении не выдали, – признался я. – И дамские романы я тоже не читал. Так что все будет просто: если чего – звони.
Я поцеловал Римму в щеку, подхватил со стула куртку, убрал во внутренний карман футляр с подарком и направился к выходу. Впрочем, уже выйдя из отеля, я все же еще раз глянул на женщину, с которой провел не самую худшую ночь своей жизни, благо стекла тут были прозрачные, а не тонированные. Римма сидела за столом и плакала, уткнув лицо в ладони.
Не думаю, что именно я выступил причиной этих слез. Вовсе нет. Просто сейчас она прощалась со своей старой жизнью, которая, казалось, у нее уже наладилась настолько, что никогда не изменится. Для молодых подобная стабильность пустяк, они живут, как птахи в небе, а вот когда ты обеими ногами уже в землю врос – это да. Это тяжело.
Ну а что до меня… Я скоро стану для Риммы лишь воспоминанием. Как, впрочем, и она для меня.
Не задерживаясь более у отеля, я пересек улицу и через пару минут вошел в гостеприимно распахнутые двери только-только открывшегося уютного ресторанчика, в котором витали приятные и завлекательные даже для меня, только что неплохо перекусившего, хлебно-сырные запахи и звучала распевная кавказская мелодия.
Я занял стол у окна, заказал себе бокал тархуна и стал ждать Нифонтова. Впрочем, он особо не задержался, уже минут через семь оперативник вошел в заведение, повертел головой, высмотрел меня и без особых реверансов плюхнулся за стол. Что примечательно, даже руку не подал.
– Прежде чем мы перейдем к теме разговора, для которого я тебя позвал, не могу не спросить: что случилось? – осведомился у него я, отхлебнув освежающего зеленого напитка. – Какую мозольку я тебе, сам того не зная, отдавил?
– Хочешь без прелюдий? – уточнил оперативник. – Да нет проблем. Ряжская – твоих рук дело?
– Вот оно что! А я-то гадал!
– Зря улыбаешься, – очень серьезно заявил Николай. – Хорошо вообще, что она еще жива. Если бы умерла, то пришлось бы полноценное следствие учинять. А пока вот только разговорами обходимся.
– А также демонстрируем мне всяческую неприязнь, – добавил я. – И это, заметим, после того, как мы побывали в стольких переделках. Я уж молчу о куче мелких услуг, оказанных вашей конторе и тебе лично совершенно безвозмездно. Например, я бы в расклад с бабкой Дарой мог и не вписываться. Моего интереса там сроду не водилось.
– Есть человек, находящийся на грани жизни и смерти, есть ты, ведьмак, стоящий на границе между мирами, и любви между вами двумя никогда не водилось. Выводы напрашиваются. Но, повторюсь, мы просто беседуем, хотя я и мои коллеги вправе получить от тебя ответы, используя более консервативные методы.
– Пытка? Застенки? – не удержался я. – Кувалдой по пальцам?
– Ну, ты совсем-то уж палку не перегибай, – попросил Нифонтов и взял у подошедшего к нам официанта меню. – Конечно нет.
– Заказывай, – сказал я ему. – Может, мы больше и не друзья, но законы гостеприимства никто не отменял. Верно, генацвале?
Официант, как видно опытный и бывалый, ничего мне не ответил, только заученно улыбнулся.
– Тогда мне вот это хачапури, которое «Лазури», – ткнул пальцем в карту Николай. – Еще, если можно, оджахури и компоту кизилового.
– Оджахури придется немного подождать, – наконец-то подал голос официант. – Утро, мы только открылись.
– Думаю, мы не спешим, – глянул я на Нифонтова. – Так что подождем. И мне тоже тогда хачапури принесите. По-аджарски.
Молодой человек отошел, мы проводили его взглядом, а после Николай сказал:
– В Питере хорошие хачапури на Лиговском делают. Есть там за Обводным кафе. Хотя, может, уже и было, время-то идет. Помню, как-то мы там с Германом очень сильно накушались.
Герман. Я слышал это имя несколько раз от него и, кажется, от Вики. Вроде бы он был одним из сотрудников отдела и во время какой-то операции погиб. Но уточнять не стану, очень уж невесело голос оперативника сейчас прозвучал.
Странные они все же ребята, эти сотрудники отдела. Дома нет, машин нет, денег нет, семьи нет, зато имеется отличная перспектива сложить голову во цвете лет.
Вот зачем им такая жизнь? Зачем такие сложности? Для чего? Почему?
Нет, не понять мне их. Никогда, наверное, не понять. Хотя оно, скорее всего, и к лучшему.
– Я не трогал Ряжскую, – тщательно выговаривая каждое слово, произнес я. – На моих руках нет ее крови. Клянусь в том Луной, Поконом и своей честью ведьмака. Ты знаешь, что эта клятва для меня не просто слова. Мы, в отличие от вас, людей, всегда отвечаем за свои слова.
– Ф-ф-фух! – выдохнул Николай и вытер со лба выступившие капельки пота. – И очень хорошо! А то ведь знаешь какие баталии вчера у нас в конторе развернулись? Погоди-ка.
Он достал смартфон, набрал номер и дождался, пока ему ответили.
– Олег Георгиевич, это не Смолин. Точно. Он дал такую клятву, которую ведьмак сроду не нарушит, так что посылайте этих гостей куда подальше. Что? Я на громкой связи? И чего изменилось? Смолин не при делах, это свершившийся факт. Ни один ведьмак не станет давать ложную клятву, привлекая в свидетели Луну и свой круг. По чьим-то меркам это не аргумент, а по моим большего не нужно.
Как видно, Ровнин что-то еще ему сказал, потому что Николай пару раз кивнул, явно соглашаясь с его словами, и только после этого отключил телефон.
– Кому-то ты крепко на хвост наступил, Сашка, – уже привычным мне тоном произнес он. – Приперлись там одни с грозными ксивами, очень хотели тебя за глотку взять.
– А можно поподробнее? – насторожился я.
– Нельзя. – Нифонтов благосклонно глянул на официанта, поставившего перед ним кувшин с компотом. – Есть вещи, которые передаче не подлежат. Только вот какая штука: не было среди нас тех, кто взял бы и тебя им отдал. Ну, кроме тети Паши, которая с тобой толком не знакома. Но она держала нейтралитет.
– Как видно, я должен растроганно шмыгнуть носом? – спросил я. – Или суровая мужская слеза должна сползти по моей небритой щеке?
Черт. По ходу, способность высказываться возвышенно-романтично передается половым путем. Вот подхватил я эту хворь от Риммы, теперь изъясняюсь как не знаю кто.
– Твое дело. – Оперативник набулькал себе компоту. – Сам решай. Но скажу по секрету, что одна наша коллега сегодня изумила персонал отдела невероятно. Мы все и забыли, что она умеет повышать голос, сердиться и даже угрожать. Однако же вот оказалось, что еще умеет. Или снова? Не знаю, какое время тут правильное.
Похоже, речь о Вике идет. Не стану врать – приятно такое слышать. Да, быть нам вместе, похоже, все же не судьба, но это не значит, что она мне перестала иногда сниться.
– И все-таки – Ряжская. – Николай осушил стакан и наполнил его снова. – Кто ее так? Ну не верю я, что она сама собой так распорядилась.
– И правильно делаешь, – подтвердил я, раздумывая тем временем о том, как бы из него вытащить информацию о людях из главка, которые ко мне такой интерес проявили. Нет, я догадываюсь, откуда ноги растут, и все-таки… – Ее Силуянов чуть не убил. Но вообще-то проще всего было сразу мне позвонить и спросить, я это или нет, чем шпиономанией страдать.
– Силуянов? – прищурил левый глаз оперативник, игнорируя мою последнюю реплику. – А это кто вообще такой?
И я рассказал ему во всех деталях историю нашего противостояния с бывшим безопасником банка, в процессе которой Николай, кстати, вспомнил покойного Вадима Анатольевича. Он с ним имел беседу в тот самый день, когда я стал тем, кем стал.
– Что ты его грохнул, это хорошо, – одобрил мои действия Нифонтов, активно при этом уплетая уже принесенное ему хачапури, в котором теста было раза в два меньше, чем сыра. – Это правильно. Но что теперь с теткой делать? Я эти расклады знаю и, куда она угодила, тоже представляю. Ни мне туда дороги нет, ни никому из наших. Даже тетя Паша и та, наверное, помочь не сможет.
– И не надо, – отмахнулся я. – Без обид, но на вас я и не рассчитывал. Часть моей вины тут все же есть, значит, мне и разгребать эту кучу. Да, по сути, я все уже решил, остались так, мелочи. Надеюсь, уже на следующей неделе Ольга Михайловна оклемается.
– Дай бог. – Нифонтов цапнул с блюда очередной кусок. – Вкусно. Толком два дня не жрал. Столько дел, столько проблем. Капец какой-то, а не май! Ладно, это мои заботы. Давай я лучше тебя послушаю. Что там у тебя за разговор был?
– История длинная. Начнем с того, что вчера меня убили, – сказал я ему и мило улыбнулся.