* * *

Пришло время подвести итоги достигнутого за два месяца, прошедших после прибытия Алексея на Росс. Он и сам понимал это, и другие не раз заговаривали на данную тему. Пора увидеть картину происходящего полностью, во всем ее многообразии.

Молодой император в последние дни был занят довольно необычным для него делом — самоанализом. В свободное время, правда, которого было очень и очень немного, на сон порой не хватало. Однако осознавал, что нужно четко отследить, в чем именно он изменился. А он изменился. Несколько случаев дали понять это — Алексей среагировал совсем не так, как реагировал, будучи капитаном Красной армии. Наверное, свою роль сыграла навалившаяся на него гигантская ответственность, но не только. Было еще что-то, а что — император понятия не имел. Знал только, что стал другим.

Бесконечное число важных решений, которые приходилось принимать ежечасно, заставляли думать быстро. Необходимо было осмысливать такие массивы информации, какие он себе раньше и представить не мог. Учитывать такое число факторов, что и академик бы запутался. Он же путаться права не имел, поскольку от его решений зависели жизни и судьбы других людей. Только теперь до Алексея полностью дошло, какую адскую ношу тянул на себе товарищ Сталин, да и любой другой глава государства. Вспоминая свои прежние рассуждения о том, как следовало сделать то или это, что и как следовало изменить в Советском Союзе, император горько улыбался, четко осознавая, что в большинстве случаев поступил бы так же, как поступило советское правительство — другого приемлемого варианта просто не существовало в тех условиях. Слава Богу, что на Россе условия другие, и можно позволить себе быть хоть немного гуманнее.

Однако жалеть тех, кто ради выгоды или каких-то иных целей рвал родную страну на части, Алексей не собирался — такие не заслуживали ни жалости, ни сочувствия. Он не раз пытался понять, почему эти люди так делают, но так и не смог. Неужели эгоизм в них настолько силен? Неужели не понимают, что если страна распадется, то им же будет хуже? Видимо, не понимают или не хотят понимать. Что ж, их выбор.

Осмысливая все, что сделал за эти два месяца, Алексей пытался понять, не стал ли он тираном. Не слишком ли много крови пролил? Ведь крови на нем было уже немало. И в который раз приходил к выводу, что иначе поступить не мог, не имел права. От этого часто бывало тошно, хотелось напиться до беспамятства, но император сдерживался, зная, что от пьянства ничего хорошего не бывает — видел, как люди спиваются, превращаясь в ни на что не годных ничтожеств. Изредка позволял себе сто наркомовских грамм, и это все. Правда, начал очень много курить.

Еще Алексей отметил, что стал много решительнее, хотя сомнений в правильности своих решений испытывал не меньше, но никому, кроме Виктора, этих сомнений не высказывал. Император должен выглядеть всегда уверенным в себе. И если он вдруг по какой-то причине плачет, то ни один человек не должен видеть его слез. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Власть — это одиночество. Алексею еще повезло, что у него есть Виктор, которому можно доверять — у странника нет причины предавать. Даже жениться на любимой женщине император не имеет права. Жениться придется, исходя из государственных интересов. Хорошо хоть не сейчас.

При воспоминании о наводнивших его наземную резиденцию молодых женщинах и девушках, Алексей скривился. Откуда они только взялись? Уже через две недели их появилось множество, причем все смотрели на молодого императора, как кошка смотрит на блюдце со сметаной. Он это прекрасно замечал и старательно держал дистанцию. Многие делали откровенные намеки, давая понять, что готовы на все. От таких Алексей бежал, как черт от ладана, испытывая к корыстным красавицам только гадливость. А ведь жениться, скорее всего, придется именно на такой…

Искин не раз говорил ему слова, которые умом Алексей понимал, но сердцем принять не мог. Пока не мог. "У императора есть только долг, и ничего кроме долга". От осознания того, что несут ему эти слова, у землянина мороз по коже шел. Он не просил этого долга! Но одновременно понимал, что раз так сложилось, то деваться некуда.

Постояннно устремленные на него бесчисленные чужие взгляды выводили Алексея из себя, хоть он и старался этого не показывать. Каждый чего-то хотел, чего-то своего, и хотел — от него. Не сразу император научился отказывать людям, до сих пор испытывая при этом неудобство. А отказывать было необходимо, иначе его просто раздерут на куски. Будут отыскивать слабости и давить на них, добиваясь своей цели. Этого допустить нельзя, иначе он ничем не будет отличаться от Николая II или Владека XIII, погубивших страны, за которые отвечали. Погубивших своей слабостью и нерешительностью!

Значит, нужно перестать быть слабым и нерешительным. Пусть даже он совершит какие-то ошибки. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Придется выдавливать из себя интеллигентские сопли, цепко держать себя в кулаке, не позволяя слабостям взять верх. Это будет нелегко. Алексей прекрасно осознавал данную истину. Но раз ответственность за Росскую Империю лежит на нем, то он должен!

Император раздраженно мотнул головой и отбросил досужие размышления, пора было вернуться к делам. Чтобы подбить итоги последних двух месяцев как следует, пришлось созвать совещание с участием начальников всех имперских департаментов. Помимо них присутствовали личные вассалы его величества и люди, на которых было возложено решение важных задач. К семнадцати часам приглашенные прибыли и собрались в главном конференц-зале Белого Крейсера, где подслушать, о чем пойдет речь, было невозможно в принципе, в отличие от наземной императорской резиденции.

— Господа, Его величество император Алесий II! — сообщил первым заметивший императора генерал Таркович.

Все встали и поклонились. Алексей медленно обвел тяжелым взглядом каждого. Очень разные люди. Различного возраста, выходцы из разных социальных слоев, разных способностей и разного темперамента. Объединяло их всех одно: желание видеть свою страну великой. По крайней мере, император на это надеялся, ведь больше положиться ему было не на кого.

Взгляд Алексея останавливался то на одном человеке, то на другом. Адмирал флота Олег Шемич. Глава ДИБ генерал Мирко Таркович. Начальник информационной службы ДИБ Иван Смолин. Начальник финансового департамента Валери Одич. Командующий синтарским дивизионом Лорк зо Мар-Нейт. Личный вассал Умар ос Хро-Грар. Генерал армии Лойко Сабов. Канцлер Империи Вирт Раскедов. И многие другие.

— Добрый день, господа! — поздоровался император. — Прошу всех садиться. Сегодня мы собрались здесь, чтобы определить, что сделано, а что не сделано на текущий момент. И что нужно сделать в ближайшее время. Думаю, следует начать с отчета начальника Департамента Имперской Безопасности.

— Как скажете, Ваше величество, — встал севший было Таркович.

Он подошел к зажегшемуся напротив стола голоэкрану, вывел на него какую-то схему, около минуты изучал ее, а затем заговорил:

— Благодаря решительным действиям Его величества, ДИБ и синтарских войск нам удалось неплохо проредить ряды противников монархии. Самым важным, хотя кое-кому это может показаться и не так, считаю разгром финансово-промышленной группировки "перевозчиков", многие из которых окопались в корпорации "Росские перевозки". Именно эта группировка в последние тридцать лет являлась реальным правительством Росса, контролируя действия президентов через навязываемых им госсекретарей. "Перевозчики" решили показать нам, кто в доме хозяин, устроив теракт в день прибытия синтарцев. Они не рассчитывали, что мы ответим столь жестко и сумеем вычислить организаторов теракта в течение нескольких дней. Генерал зо Мар-Нейт, искренне благодарю ваших людей за помощь. К сожалению, некоторые второстепенные виновники еще на свободе, но это ненадолго. Все остальные "перевозчики" приговорены военно-полевыми трибуналами к смертной казни. Приговоры приведены в исполнение. Вторым важным успехом считаю разгром карханской сети влияния, через трастовые фонды контролировавшей около сорока процентов росской экономики. Третьим является нейтрализация сторонников распада Росса. Идея, подсказанная Его величеством, сработала великолепно. Публикация документов о предстоящем распаде страны вызвала у большинства населения столь сильный гнев, что арест всех этих господ и конфискация их имущества были полностью одобрены общественным мнением. Четыре крупные корпорации перешли в государственную собственность. Думаю, что суды над сторонниками распада следует провести публично. Основное обвинение — государственная измена.

— Согласен, — поддержал император.

— Благодарю, Ваше величество, — поклонился в его сторону генерал. — Столь крупных успехов, как эти три, у нас больше не было. Структуры ДИБ развиваются согласно плану, подбираются сотрудники, создаются новые подразделения. Самым слабым местом является внешняя разведка. Нам, конечно, удалось перехватить кое-какие агентурные сети СБ в разных странах, но далеко не все. Ответственные за них лица, как ни жаль, успели либо покончить с собой, либо покинуть страну. Больше всего меня беспокоит отсутствие сведений с планет бывшего Карханского Объединения, поскольку в последнее время появились доказательства, что карханская разведка вольготно чувствует себя на Россе. Хочу сообщить, что против нас начата новая информационная война. Благодаря начальнику информационной службы ДИБ господину Смолину, удалось выявить это на начальной стадии и начать противодействие. Впрочем, об этом он лучше доложит сам.

Таркович кивнул Смолину и вернулся на свое место. Тот поднялся, нервно поежился, не имея привычки выступать перед такой аудиторией, и вышел к экрану. Затем коротко поведал свои выводы о либералах и начатой с их помощью информационной атаки против монархии.

— Какие именно меры противодействия приняты? — поинтересовался император.

— Ваше величество, с момента нашего разговора прошло всего две недели, — вздохнул Смолин. — Многого мы сделать не успели, но кое-что все же сделали. К сожалению, пришлось вводить цензуру, без разрешения которой ни один материал не появится в печати. По крайней мере, в популярных изданиях. Цензорами являются специалисты по лингвистическому программированию, отслеживающие известные им приемы воздействия на сознание и не пропускающие статьи, где эти приемы обнаружены. Авторы подобных статей немедленно берутся под стражу и подвергаются интенсивному допросу. Благодаря этому стали известны крайне настораживающие факты. Статьи известные либералы получали от анонимных лиц и публиковали под своими именами, за что им платились очень большие деньги. К сожалению, ДИБ ни разу не удалось отследить анонимов. Оплата производилась со счетов фирм-однодневок, которые приобретались подставными лицами в готовом виде и через день-другой закрывались. Подставные лица так же имели дело с анонимами, получая свои деньги наличными. Конверты с купюрами оставляли в условленном месте, каждый раз разном. Из всего этого аналитическая служба департамента сделала вывод, что против нас работает профессиональная разведывательная сеть, неизвестно чья. Есть подозрение, что карханская. Некоторые эксперты, правда, считают, что у федералов существовала еще одна тайная разведывательная служба, но доказательств этому нет.

— Весело… — пробурчал Алексей. — Хотя бы вал публикаций удалось остановить?

— Удалось, — подтвердил Смолин. — Правда, для этого пришлось ввести премодерацию на всех посещаемых большим числом людей сетевых форумах и в общественных социальных сетях. Это вызвало недовольство большинства пользователей, но другого выхода я не вижу. Мы честно объяснили, почему это делается, показав на примерах, как пользователей пытались зомбировать. Вменяемые люди все поняли и согласились, что мы поступили правильно. Но далеко не все вменяемы…

— А мнение таковых нас и не интересует, — отмахнулся император. — Что планируете сделать в дальнейшем?

— Планы в стадии разработки, — честно ответил начальник информационной службы. — Самым важным считаю не допустить зомбирующего воздействия на умы росской молодежи. Поэтому необходимо продолжать проводимую монархическим движением политику правдивого освещения событий нашего прошлого. Не скрывать недостатки, но, в отличие от либеральной прессы, показывать и достоинства. Учить уважать свою родину. Грубо говоря, мы готовим информационную контратаку, которая крайне необходима после вылившегося в прессе потока ненависти и шельмования Росса. Простите, Ваше величество, но предметно я пока мало что могу сказать. Работа идет, времени мы зря не теряем.

— Хорошо, — едва заметно вздохнул Алексей. — Благодарю вас. Кто следующий?

— Пожалуй, я, — тяжело поднялся на ноги командующий флотом, подождав, пока Смолин сядет.

Он подошел к экрану, вывел на него какую-то таблицу, пробежался по ее сторокам взглядом и заговорил:

— Ваше величество, ситуация на флоте просто катастрофическая. Кое-что начало меняться, за что я вам искренне благодарен, но этого недостаточно. Чтобы не быть голословным, приведу цифры. На текущий момент флот Империи состоит из ста шестидесяти восьми кораблей разных классов, не считая десяти имперских крейсеров. Но они — особая статья. Тактика их применения в эскадренных боях давно забыта, в архивах ничего нет, такое впечатление, что кто-то намеренно удалил оттуда всю нужную информацию.

— Я попрошу искин БК передать вам все возможные данные, — пообещал император.

— Это будет очень кстати, — кивнул Шемич. — Но продолжу. Из указанного числа кораблей шестнадцать являются линкорами первого класса, и восемнадцать — второго. Всего лишь! И это, если не учитывать, что восемь линкоров первого и два — второго классов построены еще в староимперские времена. Им больше двухсот лет! Ни один из них не является серьезным противником современному линкору или нескольким крейсерам. Это притом, что карханский линкор сильнее нашего, даже самого нового, процентов на тридцать.

— Удручающая картина, — нахмурился Алексей. — Но вы сами понимаете, что выстроить новые линкоры можно не ранее, чем через три года. Мы с вами уже обсуждали предстоящую вскоре закладку на всех доступных верфях новых кораблей.

— Ваше величество, этих верфей слишком мало, — горько уронил адмирал. — Способных строить линкоры — всего две. А крейсера погоды не сделают.

— Позвольте добавить пару слов, — встал Умар ос Хро-Грар. — Ваше величество, господин адмирал! Существует еще синтарская орбитальная верфь, способная одновременно строить до четырех линкоров или восьми крейсеров. Если вы пришлете опытных специалистов-кораблестротроителей, которых у нас просто нет, то мы готовы немедленно приступить к постройке за свой счет — как вы знаете, на Синтаре есть все необходимые природные ресурсы, не говоря уже о ресурсах астероидного пояса шестой планеты нашей системы.

— Специалистов? — оживился Шемич. — Это не проблема. Насколько быстро после их прибытия могут быть построены корабли?

— Производственный цикл составляет около девяти месяцев, — сообщил синтарец. — Но с учетом того, что до сих пор мы строили только транспортники, думаю, его необходимо увеличить до полутора лет.

— Великолепно! — просиял адмирал. — Я сегодня же отдам приказ подготовить лучших специалистов. Уже завтра они отправятся на Синтар на курьерском корабле.

— Так и решим, — подытожил Алексей. — Что можете сказать по флотам вероятных противников?

— Таковых существует два, — после недолгого размышления сказал Шемич. — Ларат и Кархан. Точнее, две сохранившие научно-промышленный потенциал планеты бывшего Карханского Объединения — Торвен и Новейр. Все остальные государства имеют крохотные флоты, раз в пять-восемь меньше нашего, поэтому опасности не представляют. Зато флоты указанных троих способны разгромить наш каждый в одиночку, причем без особых проблем. Это, правда, если не учитывать имперских крейсеров. С их появлением мы стали сильнее и Торвена, и Новейра, если исходить из известной мне информации. Однако, если эти две планеты объединят свои силы, то нам не справиться.

— Но ведь Ларат почти никогда не пропускал мимо себя карханцев, — заметил с места генерал Таркович. — Они сумели прорваться только несколько раз.

— Я не уверен, что сейчас ларатцы поступят так же, — жестко заявил адмирал.

— Почему? — поинтересовался император.

— А вы разве не обратили внимания на их ноту протеста по поводу вашего воцарения? — прищурился Шемич. — Впервые за двести лет ларатцы направили в наш адрес хоть что-то. До сих пор они говорить с нами не желали.

— Ноту?! — изумился император. — Какую еще ноту?!

— Простите, что не доложил, ваше величество, — Таркович бросил на адмирала наполненный досадой укоризненный взгляд. — Я хотел сперва связаться с Ларатом и узнать, что они имели в виду, поскольку понять из их ноты что-либо было невозможно. Она очень сумбурно сформулирована.

— Я все равно хочу с ней ознакомиться, — холодно заявил Алексей. — И прошу, пока прошу, предоставить мне решать, что важно, а что нет.

Он смотрел на недовольного генерала и понимал, что ему, как императору, сейчас был брошен вызов, практически открытый. Он давно знал, что Тарковичу хочется власти, но столь далеко тот еще не заходил. Скрыть ноту протеста самого сильного на данный момент государства? Это слишком. Придется принимать меры. Знать бы только еще, какие…

— Как прикажете, — поклонился генерал.

Через несколько минут секретарь принес папку и положил ее перед императором. Он прочел короткий, всего в полстраницы, документ, и покачал головой. Интересно, что же непонятного нашел здесь Таркович? Четко и ясно изложенные претензии о неприятии восшествия на престол императора, не принадлежащего к стоарой династии. И угроза в случае отказа оного императора снять корону, свергнуть его силой. Странное и непонятное требование, ведь коронованный искином Белого Крейсера всегда считался легитимным на Россе. Чего же хотят ларатцы? Где они собираются взять императора, принадлежащего к старой династии? Ведь никто из нее не выжил…

— Так вот, исходя из этого ультиматума, я предпочитаю думать о худшем, — Шемич не обратил на недовольство старого приятеля ни малейшего внимания. — Возможны два варианта. Либо прямое нападение Ларата, либо пропуск ларатскими силами карханского флота к Россу, если они сами не захотят руки марать. В случае нападения карханцев мы, возможно, и устоим. А вот если на нас пойдут сами ларатцы, то нам не устоять и с вчетверо большими силами. Об их кораблях известно немного, но то, что известно, вызывает немалую тревогу. Одни крейсера класса "Вихрь" чего стоят. Они вдвоем легко линкор первого класса разделают. Нам остается только надеяться, что ларатцы все-таки не полезут против бывших соотечественников.

— Но уверенности в этом нет, — констатировал Алексей.

— Увы, нет, — развел руками адмирал. — Поэтому давайте готовиться к худшему.

— Когда пришла нота?

— Вчера утром. Была доставлена ларатским кораблем-разведчиком. У нас немалый переполох поднялся, когда он буквально из ниоткуда вынырнул и на орбиту вышел. Хорошо хоть вовремя сообщил, с какой целью прибыл, а то комендоры орбитальных станций уже стрелять изготовились.

Шемич немного помолчал и добавил:

— Ваше величество, один этот курьер на несколько поколений совершеннее всего, что у нас есть. Мы даже просканировать его толком не смогли — защитное поле неизвестной природы. Он выбросил буй с нотой, после чего прямо с орбиты ушел в гипер. До этого момента такое считалось невозможным в принципе. Когда я об этом услышал, то, не побоюсь признаться, мне стало не по себе.

— Мне тоже сейчас не по себе, — глухо сказал император. — А вы, генерал Таркович, подумали о возможной войне с Ларатом, или нет?

— Нет, Ваше величество, — признался тот. — Слишком много внутренних проблем, на которые приходится обращать внимание. Военные вопросы — в ведении адмирала.

Шемич уставился на него с откровенным изумлением, явно не веря своим ушам. Затем укоризненно покачал головой и глухо произнес:

— А тебе не кажется, Мирко, что ты заигрался? Неужели не доходит, черт старый, что вопрос о выживании всей страны стоит?!

— Я тебя прошу, Олег, — поморщился генерал. — Не здесь и не сейчас.

— А когда?! — с гневом выдохнул адмирал. — Хватит, якорь тебе в дышло! Только начало что-то меняться к лучшему, так он снова свое крутит!

— Господа, не стоит ссориться, — встал Алексей, в душе обрадовавшийся тому, что Шемичу тоже не нравятся игры Тарковича. — Перед нами всеми стоит сейчас одна задача — сберечь Росс, сберечь Империю, не позволить ей снова превратиться в аморфное образование типа Федерации.

— Вы правы, Ваше величество, — поклонились оба. — Простите.

Они сели, но еще долго сверлили друг друга гневными взглядами.

— Что еще у нас сегодня? — спросил император.

— Отчет по финансовому состоянию страны, — встал Валери Одич. — Я…

Его прервал шелест распахнувшегося люка и топот ворвавшегося в конференц-зал секретаря императора. Он выглядел так, словно на него рухнуло что-то тяжелое. Волосы встрепаны, глаза безумные.

— Ваше величество! — выдохнул секретарь. — Беда!

— Что случилось?! — требовательно уставился на него Алексей. — Докладывайте!

— Только что прибыли два курьерских корабля с Синтара и привезли очень тревожные известия.

— Какие?

— Огромный карханский флот обошел территорию Ларата, миновал по дуге Синтар и взял курс на Росс. Ларатцы его не преследуют…

— Второй вариант… — медленно встал Шемич. — Итак, господа, началась война, к которой мы совершенно не готовы. Привыкли отсиживаться за спинами ларатцев, а теперь придется самим…

Генерал Таркович выглядел стукнутым пыльным мешком из-за угла. Видимо, он надеялся, что такого исхода можно будет избежать, и теперь не знал, что делать.

— Состав флота удалось выяснить? — глухо спросил адмирал.

— Частично, — ответил секретарь. — Синтарцы сообщили все, что смогли выяснить. Около десятка их курьерских кораблей следуют за карханским флотом в отдалении. На них просто не обращают внимания. Обещают, что при получении любой важной информации курьер в течение суток будет у нас.

— И то хорошо, — пробурчал напряженно размышляющий о чем-то Шемич. — Ваше Величество! Прошу назначить командующего силами обороны. Мы должны срочно начать подготовку к сражению.

— Назначаю вас главнокомандующим, господин адмирал. Но хочу сообщить, что я на Белом Крейсере буду участвовать в бою. Насколько мне известно, императоры Росса всегда поступали так.

Император с минуту помолчал и добавил:

— К делу, господа! Не посрамим предков!