Глава 12

– Сааааш – ворвался в мой спокойный сон тихий девичий голос – Сааааш! Вставать пора! Десять минут одиннадцатого уже!

– Не пора – промычал я, поворачиваясь на другой бок – Мне надо сон досмотреть.

– А мне тебя разбудить. Сааааш! Тебя работа ждет!

– Изыди. Я безработный. Я гнойный прыщ на теле трудового народа и примкнувших к ним офисных служащих. Да блиииин!

Последний возглас был произнесен уже не сонным, а нормальным голосом. Оно и не странно – на меня только что вылили целый ковшик холодной воды.

– Вавила Силыч! – возмущенно произнес я – Вот от тебя не ожидал.

– Это все она – потыкал пальцем подъездный в сторону Жанны – Говорит, ты так велел. Ну, а чего мне ей не верить? Она хоть и нежить, но девка вроде неплохая. Слово держит, по квартирам не шастает, Кузьмича нашего вчера испугалась, а он такое любит. Ну, а что шея маленько подкачала… Так и с нас, знаешь ли, картины не писать!

– Жанна! – перевел я взгляд на девушку.

– Это все ты – тут же заявила она – Да-да, и не смотри на меня так. Что было сказано? «Исхитрись». Я проявила сообразительность, вот, исхитрилась. Ты проснулся, результат достигнут.

Мертвячка и подъездный переглянулись, после уставились на меня и в один голос произнесли:

– Так что сам виноват!

– Вы репетировали? – опешил я.

– Нет – помотал головой Вавила Силыч – Я ж говорю – вроде справная девка. Можно с ней общий язык найти. И уж она всяко лучше твоего балбеса Родьки. От нее вреда меньше, и шума тоже. Да! Он вообще где?

– В деревне остался. Огород копает, деревья белит, мусор сжигает – я подумал и добавил – Наверное.

– Наверняка нет – заявил подъездный – Больно ленив.

– Есть такое – подтвердила Жанна – Ему пока пинка не дашь – не забегает. Если, ясное дело, ему самому чего-то не нужно. Вот тогда да, тогда он только так движ дает!

– Особливо коли разговор про пожрать да поспать – поддакнул ей Вавила Силыч.

– Спелись – констатировал я, недовольно глянул на мокрую подушку и встал с дивана – Плохо мое дело.

Ну, а окончательно меня добила пустота в холодильнике. Нет, там не то, чтобы ледяная пустыня раскинулась, но и еды особой не имелось. Я прямо свое банковское прошлое вспомнил, тогда подобный пейзаж для меня являлся если и не нормой вещей, то не редкостью точно. Когда из-за нехватки времени, а когда и из-за нехватки денег.

А самое главное – вроде только-только в магазин ходил? Куда еда делась? Ведь два полных пакета припер из «Дикси»? Ладно сахар, здесь Кузьмич постарался, но остальное-то? Не мог же Родька в одну рожу столько стрескать?

Хотя… Мог. Он – мог. Всегда меня это удивляло – сам маленький, а снеди в него очень много входит. Ну – очень.

Я отправил в рот сиротливый кусочек колбасы, оставшийся от недавно еще целого батона, и, жуя его, отправился в комнату. Раз уж пошла такая пьянка, совмещу, что ли, приятное с полезным.

– Слышь, Александр, хочешь я сейчас к подружке твоей схожу, у нее харчей займу? – предложил Вавила Силыч, сочувственно глядя на меня.

– С чего это вдруг? – изумился я, зная принципиальность подъездного. Он скорее себе руку отгрызет, чем вот так просто у кого-то начнет продукты тырить. Ладно еще для себя, такие вещи у них, насколько я знаю, проходят под грифом «вознаграждение за труды праведные», но, чтобы для кого-то?

– А что такого? Вы с ней люди не чужие, свои. Опять же – ей вчера харчей навезли видимо-невидимо, она все одно их все не съест, большей частью выкинет. Представляешь, она их даже в холодильник не убрала, хозяйка бедовая! А там же и копчености всякие, и мясо, и еще невесть что. Ну, и потом – все одно она не помнит, что у нее есть, чего нет. В дым пьяная наша красавица вчера была, еле до дома ее довели. Стыдобища! До сих пор дрыхнет, я к ней заглядывал перед тем, как сюда прийти. И ночью наведывался, смотрел, чтобы на спину не перевернулась. Неровен час захлебнется!

– Чем? – заинтересовалась Жанна, поймала взгляд подъездного и понимающе кивнула – Аааа! Туплю.

– Раз так – чего бы и нет? – легко согласился я – И правда – Маринка все равно это добро в мусорное ведро отправит. Даже не дожидаясь того момента, как продукты испортятся.

– Почему? – опять влезла с вопросом Жанна.

– Как проснется – пойдет на кухню воду пить – объяснил ей я – Там, учует запах съестного, ей сразу плохо станет, комок к горлу подойдет. Тут вся еда в мусорку и полетит. Моя соседка коротка на расправу, что с харчами, что людьми. Потому с ней никто ужиться и не может. В смысле – ни один мужчина. Месяц максимум, потом сбегают.

– Ух, какая! – признала девушка – Ты мне ее потом покажи обязательно. Я сама такой всегда хотела быть – сильной и независимой. Но для этого нужно много денег. А чтобы они появились, надо быть или сильно талантливой и пробивной, или очень покладистой. Талантами меня бог не наградил, пришлось пойти по второму пути.

– И он тебя довел до той точки, за которой деньги вообще не нужны – логично подытожил я ее размышления, ища в записной книжке смартфона телефон Нифонтова – А, вот он.

– Слушаю – прозвучал в трубке через несколько секунд голос сотрудника отдела 15-К – Алло?

– Доброе утро, Николай!

– У кого-то давно уже день – холодно ответил оперативник – Так что вам я могу только позавидовать.

Он меня узнал, не сомневаюсь в этом ни на секунду, но отчего-то решил сделать вид, что это не так. Ладно, мне и подыграть нетрудно.

– Николай, с каких это пор мы сошли на «вы»? – добавив чуть обиды в голос, осведомился у него я – Вроде огонь и воду прошли, причем в самом прямом смысле, какие между нами могут быть церемонии?

– Александр? – уточнил Нифонтов, причем в его голосе послышалась настолько искренняя радость, что я чуть не поверил в то, что все на самом деле обстоит именно так – Смолин? Ты? Да ладно! Откуда звонишь? Вернулся в Москву, или все еще по заграницам мотаешься?

Точно узнал. Более того – он ждал моего звонка. Хорошо у них информаторы работают, на совесть.

– Вернулся! – задорно гаркнул в трубку я – Соскучился по дому, по городу, по вам, моим друзьям. Вот, чутка акклиматизировался, кое-какие личные дела, за два года накопившиеся, растряс, и сразу тебя набрал. Чай, не чужие же люди.

– Не чужие, не чужие – подтвердил Нифонтов – Ах, ежики курносые, до чего ж я рад тебя слышать! Жень! Знаешь, кто звонит? Сашка Смолин!

Мезенцева, к которой, несомненно, он обращался, судя по всему, была не слишком рядом, но тем не менее ее «Так и не сдох? Жаль. Привет можешь не передавать» я все же расслышал. Надо же, какая она злопамятная, а? Ну, не получилось у нас тогда ничего. И что теперь, всю жизнь на меня дуться? Тем более такими словами разбрасываться.

Вот хорошо, что я не злопамятный. Ну, или не сильно такой.

– Женька рада – кхекнув, сообщил мне Николай чуть смущенно – Вон, рукой машет.

– Изображая, как на моей шее петля затягивается? – рассмеялся я – Да ладно, не заморачивайся. Все понимаю. Да и хорошо, что она такой же, как была, осталась. А то, ты знаешь, вроде бы всего два года прошло, а многое изменилось. И город, и вообще… Не то, чтобы как на другую планету приехал, но тем не менее.

– Город – да, что ни день, то меняется, есть такое. Только вроде красненькой брусчаткой бульвары замостили, глядь, – а сегодня она уже серенькая.

– А что Виктория? – спросил я неожиданно для себя самого. Вроде бы не собирался, а вот, выскочил этот вопрос откуда-то из моего нутра – Все у нее хорошо?

– Даже если бы все обстояло плохо, она никогда никому про это не стала бы рассказывать – не без иронии в голосе ответил мне Николай – Думаю, ты в достаточной мере ее изучил, чтобы это понять.

– Тоже верно – я уже жалел, что задал столь поспешный и ненужный вопрос – Слушай, у меня есть предложение, поражающее своей новизной и оригинальностью. Как насчет пересечься и поболтать немного? Заодно ты пообедаешь, а я, бездельник эдакий позавтракаю. Ну, найдешь время для старого приятеля? Плачу я! Не скажу, что сильно разбогател за прошедшее время, но на какое-нибудь неплохое место с претензией на высокую кухню у меня хватит.

– Да ну ее нафиг, высокую кухню – отказался Нифонтов – Там порции такие, что их цыпленку не хватит, да еще и по меню не поймешь, чего вообще заказываешь. Про нисуаз, блин, какой-нибудь там понапишут, а ты гадай, что есть станешь. Думаешь, что это мясо, а оказывается салат.

– Не вопрос – даже не стал спорить я – У вас на Сухаревке есть отличная чебуречная, ей лет сто, если не больше. Мне про нее рассказывали еще в те времена, когда я в банке служил, очень хвалили. Мол – гастрономическая достопримечательность. Пошли туда похаваем.

– Есть предложение получше. Я сейчас выдвигаюсь на Парк Культуры, у меня там встреча на час дня назначена. И угадай где именно?

– У Абрагима – сообразил я.

– Верно. Подъезжай к двум, думаю, я к тому времени освобожусь. И – да, посидим, поедим, выпьем пивка, потрещим по-свойски, по-нашему.

– Идет – согласился я – К двум буду как штык! И передай Мезенцевой, что я по ней все эти годы скучал невероятно. И даже видел ее во снах с неприличным содержанием.

– Уверен, что стоит сказанное ей передавать? – с сомнением произнес оперативник – Нет, мне-то хоть бы хны, но ты, я так понимаю, в город не на пару дней приехал? Не на побывку? Она же не простит.

– Да? – я помолчал – Тогда не стоит. Прибережем сии нежные слова для более подходящего момента.

Я положил телефон на стол и потянулся. Еще один интересный день начался. Пусть голодно, зато многообещающе!

Да и вообще – мне бы, по идее, печалиться надо, что нынче ночью я себе на шею хомут повесил, а настроение, наоборот, отчего-то отличное. И я догадываюсь отчего. Отучился я за эти годы жить размеренно. Нет-нет, я всякий раз брюзжу, когда на мою голову сыплются какие-то проблемы или неприятности, но на самом деле мне куда хуже, когда вообще ничего не происходит, когда вокруг меня тишь да гладь.

Не исключено, что я ту подцепил хворь, которую в Европе называют «адреналиновым голоданием». Но лично мне хочется думать, что таким образом я пытаюсь сохранить в себе часть качеств, которые свойственны любой людской натуре, и доказывают, что я все же живой. Не стоит забывать, что мой обычный круг общения – мертвые, а это очень и очень специфическая публика. Вот эмоции, которые я получаю в переделках, и выступают неким противовесом трудовым будням.

– Саш, я принес еды – заглянул в комнату Вавила Силыч – Пошли поснедаем!

Я зашел в кухню и первым делом подумал о том, что нашим журналистам, похоже, на безденежье жаловаться не приходится. Еды в самом деле было много, и она была, по ходу, ресторанного качества. Красиво гуляет Маринка. От души.

Хотя, возможно, это не она гуляет. Не исключено, что это ее гуляют. Увижусь – спрошу.

Как бы то ни было, из дома я вышел сытым и благодушным. И даже первым поздоровался с Анатолием, что так и сидел на лавочке.

– Добрый день – встал таксист и подошел ко мне – Какие указания будут?

По идее, следовало бы его сейчас еще немного погнуть, заставив прибавить к сказанному «хозяин», но я не стал этого делать. Если сильно давить что на человека, что на призрака, то раньше или позже это тебе же боком и выйдет. Перевесит желание насвинячить слишком много о себе понимающему работодателю стремление получить искомое. Проще говоря – начнет меня Анатолий тихонько ненавидеть, и при первой же возможности подведет, причем умышленно. В данный же момент он меня просто не любит – и этого вполне достаточно. Большего не надо.

– Никаких – ответил я – Но в качестве совета – ты бы по окрестностям побродил, дворы-переулки изучил, к примеру. Мало ли какое я тебе завтра задание дам? Может, велю патрулировать район вокруг моего дома, подмечая все необычное. А навигатора у тебя больше нет.

– Да знаю я этот район – отмахнулся призрак – Больше скажу – даже сюда, к этому подъезду доводилось ездить разок. Тут девка одна живет, журналистка, вот ее и возил. Кстати, нынче ночью ее видел, причем, как и тогда, она в хламину была. Жалко. Молодая совсем, а уже спивается.

Воистину – тесен мир. Это он, выходит, Маринку когда-то до дому доставлял. И – да, надо будет навестить ее, что ли. Есть у меня одно средство в активе, очень эффективное в лечении алкоголизма. Оно на пару месяцев полностью блокирует возможность спиртное употреблять. Засадил рюмку – и все, бегом в туалет, будет тебя выворачивать со страшной силой, так, что после не то, что бухать – дышать через раз получится. Сыпану ей его в чай, пусть она печени передышку даст.

– Ну, тебе виднее – сообщил Анатолию я – Была бы честь предложена.

– Это… – он помялся, а после, как видно, решившись выпалил – Слышь, хозяин, тебя ведь, по ходу, пасут. Причем не менты.

– С чего такие выводы? – насторожился я.

– Так дом-то обычный – пояснил бывший таксист – Народ в нем разный живет, но большей частью люди как люди, без ВИП-персон или телезвезд. Так с какого же хрена то и дело около него машины отираются, в которых крепкие ребята сидят, да еще и с фотоаппаратом? Кого им тут пасти? Причем лайбы время от времени меняются, но встают всякий раз так, чтобы именно твой подъезд хорошо видно было. Я тут который день отираюсь, всех жильцов уже повидал, даже коммерсантов сколько-то серьезных в нем не живет. И криминальных типов, за которым «наружку» пустили тоже, я эту публику хорошо знаю. Так что это или тебя караулят, или ту деваху-журналистку. Но в ней я что-то сомневаюсь. Ее и так заполучить можно, без всякой слежки. Пара рюмок – и она твоя.

Ну, о Маринке Анатолий так зря думает, к ней под юбку шиш залезешь, даже если она никакая, но в целом… Положительно не дурак этот мужичок. И ведь он чего еще раздумывал, сообщать мне о своих наблюдениях или нет? Не хотел, чтобы я его за болтуна принял, который всякой небывальщиной себе цену набивает. И глазаст.

– Молодец – одобрил его действия я – Вот только чего ты к ним в машину не залез и не послушал, о чем они говорят? Вариант – проще некуда.

– Залезал – тут же ответил мне он – Но они не говорят. Молчат. Сидят, смотрят, что-то в планшете отмечают – и все. Хотел было с ними уехать, когда время пересменка пришло, но не решился. Ну, ты выйдешь, меня не увидишь, подумаешь еще, что я служить отказываюсь.

– Езжай смело – велел я – Ничего такого не подумаю, не сомневайся. Смотри в оба, после вернешься, мне все расскажешь.

– Сашка, ты с кем говоришь? – окликнула меня Фарида, проходящая мимо – Тут никого нет.

– Стихи читаю – отозвался я, мысленно ругнувшись на себя за то, что забыл пустить в ход свой привычный трюк со смартфоном. Привык за пару дней к ночному образу жизни – и вот результат. Смех смехом, а кончиться все может плохо. Например – в лечебнице для душевнобольных, представителей которой вызовут сердобольные соседи, приметившие, что я день за днем беседую сам с собой. Да, времена нынче такие, что каждый сам за себя, но все еще случается, что гуманизм побеждает в людях равнодушие и даже осторожность – День теплый, небо синее, настроение хорошее, вот и навеяло из классики строки.

– А я вот, цветы сажаю – показала мне дворничиха кассету с дюжиной маленьких ростков – Бархотки. Этот год наш дом в конкурсе участвовать будет. Эта… «Красивый дом – красивый город». С призом!

– Фарида, что стоишь? – подошел к нам муж дворничихи – Работать надо! Цветы земля сажать надо! С завтра тепло идет, я прогноз погоды видел! А, здравствуй, Сашка! Мне жена сказала, что ты вернулся. Молодец! Другая страна хорошо – дома лучше. Я знаю, сам другая страна живу.

– Привет, Хафиз – я пожал руку дворника – Ты на жену не ругайся, она просто мне про конкурс рассказывала.

– Конкурс! А! – Хафиз закатил глаза под лоб – Знаешь, он еще не начинался, а Фарида его уже выиграла, награду получила и ее потратила! Э, слушай, не женись никогда! Я молодой был – дядя свой не верил, думал, он специально так говорит, чтобы я Фарида не брал. Мой род и ее род… Ну, не очень, короче. Давно уже. Ты понял? Не женись. Тогда у тебя все будет! И деньги, и здоровье, и ты сам себе господин!

– Э! – недовольно молвила Фарида и пригрозила кассетой с бархотками мужу. Вроде бы смехом, но брови при этом сдвинула так, что стало ясно – какие там шутки!

А еще говорят, что восточные женщины тихие и покладистые, слова мужу поперек не скажут. Вранье! Хотя, возможно, это на нее так столица подействовала, со своими феминистическими закидонами. Как там говорил Джон Сильвер? «Поживешь среди дегтя – поневоле запачкаешься».

– Какая, а! – с гордостью сказал Хафиз – Ничего не боится! Меня не боится!

Ну, это он уж точно шутки шутит. Все знают, что у кого, у кого, а у этой парочки даже перебранок не бывает.

– Пойду – сообщил им я – У вас цветы, у меня дела.

– Сашка, приходи вечером к гаражам – предложил Хафиз – Я плов делать буду. Посидим, поедим, попоем. Весна. Ай, хорошо!

– Если вернусь – зайду – согласился я – Почему нет?

Плов у него и правда роскошный получается. Я пробовал, знаю.

И вообще у меня сегодня получается день восточной кухни. Плов пловом, но впереди меня ждет бесподобное лакомство. Два года, десяток с лишним стран и сотни разнокалиберных ресторанов не смогли стереть в моей памяти воспоминания о великолепной шаурме, которую готовит аджин Абрагим, держатель небольшого заведения общепита, находящегося на почти малолюдной улице имени Тимура Фрунзе. Мало того – еще и не всякий из немногочисленных прохожих в нее сможет зайти, ибо Абрагим очень тщательно подходит к выбору посетителей своего заведения. Кто-то сможет пройти его фейс-контроль и сесть на пластиковый стул за пластиковый же стол, а кто-то пройдет мимо, даже не заметив того, что справа от него находится шаурмячная. Разве что запах учует, но и то решит, что он просочился в чье-то открытое окно. Но мне в этой связи опасаться нечего, поскольку я давно получил от аджина право на посещение его заведения.

Что приятно, аджин меня не забыл.

– А, ведьмак! – рыкнул он, заставив подпрыгнуть на стуле молоденькую девушку, которой как раз принес чашку кофе и две пахлавы на картонной тарелочке – Давно ты ко мне не заглядывал!

Что примечательно – слово «ведьмак» не слишком удивило посетительницу шаурмячной, не сказать, что не удивило вовсе. А с учетом того, что она после еще и уставилась на меня с любопытством, можно было смело сказать – из наших эта красотка. Ведьма, небось.

Это заведение, по сути своей, эдакая нейтральная полоса, на которой никто никого не тронет, потому тут кого только не встретишь. И ведьмы, и оборотни, и вурдалаки – все приходят сюда поесть, попить, узнать новости. Но самое главное – здесь можно обсудить дела даже тем обитателям Ночи, которые в данный момент друг с другом в конфронтации находятся. Например, сделать первые шаги к окончанию военных действий, не опасаясь того, что предложение о встрече для разговора о мире это только ловушка.

– Здравствуй, Абрагим – мы обнялись с аджином, который подошел ко мне – Рад тебя видеть. Да! Я же тебе подарок привез из странствий!

– Мне? – гигант расплылся в улыбке – Ай, приятно! Какой? Давай!

На этот раз мне врать и копаться в куче хлама, который приволок с собой Родька, не пришлось. Все было так, как я сказал. С год назад, в Гросхойбахе, на ярмарке для своих, мне попалась на глаза джезва (у нас их называют «турками»), причем мне сразу стало ясно – вещь это сильно старинная, с историей. В народе такие вещи называют «намоленными», вот только ни ко мне, ни к данному предмету данный термин не применишь. Но смысл – тот. Была джезва, как водится, сработана из кованой меди, борта ее украшали какие-то символы, сплетавшиеся то ли во фразы, то ли даже в полуабстрактные картинки, и не вызывало ни малейшего сомнения то, что кофе в ней сварили столько, что слона утопить можно.

Не знаю отчего, но я сразу для себя решил – куплю эту джезву для Абрагима. Без всякого расчета решил, без дальних перспектив. Просто мне подумалось, что она порадует здоровяка-аджина, от которого лично я ничего кроме добра не видел. А если ко мне по-хорошему относиться, то и я буду соответствовать. Даже немаленькая цена, которую с меня запросила торговка, ничего не изменила. Заплатил и купил. Деньги – это только деньги, их никогда нет. А радость друга при виде подарка – она бесценна.

И – да. Так и вышло.

– Уфффаааа! – выпучив глаза, выдохнул аджин, взяв в руки джезву, которую я достал из рюкзака – Иииээх! Это мне?

– Тебе, конечно – мне было очень приятно, что я угадал с покупкой – Кому еще? Вот, увидел в одном дальнем краю эту вещичку, сразу про тебя вспомнил.

– Ее ковал большой мастер – толстый палец аджина бережно прошелся по бортам джезвы – Старый мастер. Человек, да, но из тех, кто знания получил от тех, кто был учениками учеников учеников самого Нахи, который, возведя Луну в небеса, иногда разжигал свой горн и брал в руки молот.

– А теперь ты будешь пить кофе, сваренный в этой джезве, и время от времени вспоминать меня – я приобнял аджина за плечи – И большей награды мне не надо. Ну, разве что твою шаурму, о которой я мечтал все это время, отведать бы. А лучше – парочку.

– Сейчас все будет, мой дорогой! – Абрагим никак не мог выпустить из рук подарок – Иди садись, он тебя уже ждет.

«Он» – это Нифонтов. Я его сразу заметил, он, как всегда, сел в углу, так, чтобы спина была прикрыта стеной. Причем – каменной. Это место смыкалось со зданием, к которому Абрагим и пристроил свою шаурмячную.

И это при том, кроме него и неприкрыто пялящейся на меня симпатичной большеглазой ведьмы со светлыми волосами, сплетенными в тугую косу, в заведении никого не было.

Должно быть профессиональная привычка. «Никогда не подставляйся» или что-то вроде этого.

– Здорово! – я подошел к оперативнику, который тем временем встал из-за стола и сделал пару шагов мне навстречу – Сто лет, сто зим!

– Не говори – произнес не меньшую банальность Нифонтов, после широко улыбнулся и протянул мне руку – Но главное – все же встретились. От тебя же ни весточки, ни сообщения. Ничего. Право, в какой-то момент мы начали думать о том, что ты где-то сложил свою бедовую голову. Особенно если учесть, какие слухи до нас доходили вскоре после твоего отъезда.

– Это ты о Париже? – предположил я, усаживаясь за стол – Верно?

– О нем, о нем – подтвердил оперативник – Нашалил ты там изрядно.

– Я сам мухи не обижу. Ты же всё знаешь, чего я тебе рассказываю. Но когда меня хотят съесть, то выбор не велик – либо в котел, либо пускаться в шалости с причинением среднего и тяжелого вреда.

– Это не претензия – Нифонтов отпил кофе – Сказано к тому, что дальше твои следы потерялись, и это заставляло думать о худшем. Но ты здесь, и, значит все хорошо.

– Как минимум неплохо – я снова залез в рюкзак и достал оттуда противосолнечные зеркальные очки – Вот и тебе подарок. Фирменная вещь, последний писк моды. Ну, и потом – ты же крутой коп. Тебе по штату положены роскошные темные очки зимой и летом.

А вот эта вещица была как раз из коллекции Родьки. Причем она даже куплена не была, он стащил этот аксессуар у какого-то зазевавшегося итальянца в кафе, в Палермо. Ну, а я сегодня у него.

– Красивые – оглядел вещицу Нифонтов – Зимой их, конечно, не поносишь, к ним тогда надо «дворники» приделывать, чтобы снег сметать, а вот лето на пороге. Спасибо!

– Носи на здоровье – вполне искренне пожелал ему я – Ладно, будем считать торжественную часть завершенной. Лучше расскажи, чего нового в столице?

– В столице? – повторил мои последние слова оперативник – Да все то же, что и раньше. Кто-то хочет жить мирно, кто-то не мыслит себя без убийств, кто-то делает деньги на том, что под запретом, а кто-то скоро отрастит себе уши, как у ослика. Девушка, это я про вас. А имя вам, коли не ошибаюсь, Василиса? Верно?

– Верно – повернулась к нам юная ведьма, которая невесть как и когда переместилась со своего столика за другой, стоящий совсем рядом с нами – Друзья называют меня Васька. Но для вас, господин полицейский, я Василиса Михайловна. И никак иначе.

– Василиса Михайловна, я очень не люблю, когда мои приватные беседы с друзьями подслушивают, причем так демонстративно и неуклюже – безукоризненно вежливо произнес Нифонтов – Еще меньше мне нравится, когда их пытаются записать. Потому выключайте диктофон и пересядьте вон в тот угол. Там тоже тенек, и даже ветерок имеется, то есть все то, ради чего вы, вроде как, покинули свой предыдущий столик. И добрый вам совет – работайте тоньше. И, прежде чем что-то сделать, прикидывайте что и как. Иначе вам не то, что близ Марфы не удержаться, но и голову на плечах не сберечь. А она у вас вон какая красивая.

Это да. Повторюсь – чудо, как хороша девчонка. И глаза шалые донельзя.

– Запомню – фыркнула Василиса Михайловна – И даже запишу.

– Покушала? – подошел к ней аджин.

– Еще нет – ответила ему ведьма.

– Покушала, покушала – утвердительно проворчал шаурмячник – Сама не заметила, как все проглотила, да!

И правда – на тарелке уже ничего не было. Исчезла пахлава, которая там секунду назад лежала.

– Так я еще хочу – захлопала ресницами девушка – Столько же!

– Не надо тебе – покачал головой Абрагим – Сладкого много не кушай днем. Вредно. И ходить надо после еды. Я по телевизору видел, там умная ханум говорила, что, если так делать, то жить будешь хорошо и долго.

– И здорово – добавил Нифонтов – Ну, или просто жить.

По лицу девушки явно читалось, что хочется ей выдать этой парочке пару дерзких и хлестких фраз, но тем не менее она себя пересилила, изобразила очаровательную улыбку, положила на столик тысячу рублей, фыркнула и, тактично подталкиваемая в спину Абрагимом, вышла из заведения. На пороге, правда, обернулась, глянула на меня и лукаво так подмигнула.

Ой, не приведи бог в такую влюбиться! Все, пропала тогда головушка! Одно хорошо – я как-то и раньше с этим чувством не сильно сталкивался, а теперь и вовсе от него далек. Производные – случаются, а непосредственно то, о чем поэты стихи пишут, осталось где-то там, в выпускных классах и томных сиреневых весенних вечерах.

– При случае надо будет Марфе сказать, что ее девицы совсем страх потеряли – заметил Нифонтов – Я все понимаю, у нее сейчас новая кадровая политика, ставка на молодежь, все такое, но прописные истины-то надо свежей поросли втолковывать?

– А прежние куда делись? – заинтересовался я – Воронецкая, Изольда? Я их помню.

– Да никуда не делись – передернул плечами Николай – Воронецкая, правда, давно уже из основы ковена вышла. Сначала по собственной дури в опалу попала, а после ей самой оно ни к чему стало. Выгорела, надо думать, у ведьм такое хоть и нечасто, но случается. Да и другие хлопоты у нее появились, поважнее прежних. А Изольда – это грудастая такая? Так я ее толком и не знаю. Пересекались несколько раз, не более.

– А когда в последний раз ее видел? – уточнил я – Не помнишь?

– Зимой вроде – потерев лоб, произнес оперативник – А тебе зачем?

– Да она мне свидание задолжала. Ну, еще с тех пор. Вот и интересно – а не ее ли недавно в Лозовке грохнули?