Надо ли говорить, что Лизка собрала вещи за считаные минуты, причем не только свои, но и мои. Конечно, качество укладки одежды оставляло желать лучшего, но ее оперативности можно было позавидовать. Она даже не вспомнила, что там, в Москве, сейчас зима, а точнее, сегодня двадцать третье декабря, а тут пляж и солнышко, с которым придется попрощаться.
Сейчас ей больше всего хотелось спрятаться от обжигающего взгляда Саида. А тот неотрывно следил за ней, как хищник за своей добычей, улавливая каждое ее движение, вслушиваясь в голос и дыхание. Странно, действие афродизиака, по идее, уже давно должно было закончиться, да и одержимость оборотня должна была исчезнуть. Может, сработал охотничий инстинкт? Потому как других версий, объясняющих его поведение, у меня не имелось.
Да, если бы на меня кто-нибудь так смотрел, я бы точно убегать не стала. Но это я говорю с позиции своих немалых лет, что сравнивать с Лизкой? Взгляд Саида не был грязным или пошлым. Он был таким пристальным, тягуче-сладким и горячим, что даже я, глядя на них со стороны, то и дело обмахивалась рукой. Конечно, имелась возможность сослаться на жару и отсутствие кондиционера, но это оказалось бы ложью.
Нет, страстью к Саиду я не воспылала, у меня даже мысли такой не возникло, но вот искорками, которые вспыхивали и ярко мерцали вокруг этих двоих, я чуть-чуть подпиталась. Совсем немножко. Просто не смогла удержаться. Когда еще отхватишь такой сгусток чистой незамутненной страсти без капельки похоти?
Лизка, впервые столкнувшаяся с таким пристальным и настойчивым вниманием со стороны взрослого, опытного самца, не знала, куда спрятаться. Еще большее смятение в ее душу внесло то, что Димка совершенно не спешил приходить ей на помощь. Я отлично видела, как сестренка то и дело бросала тоскливые взгляды в его сторону. Уверена на сто процентов, что и шеф их видел, но не реагировал. Неужели внял моей просьбе? Или не хотел связываться с оборотнем, который уже учуял свою добычу и упускать ее не собирался? Но выразительные взгляды Лизы в сторону феникса Саид засек. Не скажу, что он сильно разозлился. Нет, наоборот, его ухмылка стала еще более предвкушающей. Тигр вышел на Охоту, а сопротивляющаяся жертва — так сильно подстегивает инстинкты!
Итак, мы собрали вещи, поговорили о дальнейших действиях и планах (меня клятвенно уверили, что возвращаться безопасно и нам ничего не грозит, даже почти извинились за то, что скрывали от меня информацию) и засобирались в путь. Больше всего не хотел уезжать Дэн, который за эту неделю очень сблизился с Игорьком.
— Татьяна, вот, возьмите. — Сергей неслышно подошел ко мне и протянул небольшой серебристый шарик.
— Что это? — Я осторожно приняла подарок и внимательно осмотрела.
— Сфера перехода. Она настроена на этот дом и еще немного усовершенствована.
— В каком смысле?
— Она двусторонняя. Может в любой момент вернуть вас к себе домой.
Ну ничего себе, до чего техника дошла!
Вот почему-то в этот момент у меня мысли пошли в совсем неправильном направлении. Я покраснела и часто-часто заморгала. Видимо, стибренные мною крохи страсти Саида и Лизы грохнули эмоциональным резонансом мою сущность, причем нехило и по голове.
— Э… — только и смогла пробормотать я.
— Завтра вечером перенесетесь сюда. Будем снимать проклятие, — ответил мужчина.
Выражение его лица было совершенно невозмутимым и равнодушным, вот только на мгновение мне показалось, что я разглядела какие-то новые яркие блики в его зеленых глазах. Или, может, разыгралось воображение? Но сущность сладко мурлыкнула внутри, а я почувствовала себя идиоткой. Такое ощущение, что мои тараканы устроили телепатический сеанс встречи на высшем уровне с его тараканами, а я не в курсе того, о чем они договорились. Черт, о чем я думаю? Или это мандраж перед возвращением домой?
Тот факт, что Марианна сейчас под охраной у Стражей, совершенно меня не успокаивал. Главный зачинщик остался на свободе. И пусть все планы мы ему красиво обломали, это не значит, что можно вздохнуть полной грудью и жить спокойно.
Я не сомневалась, что ко всему произошедшему приложил руку Максим Леонидович. Но одно дело знать, а другое — доказать. В который раз этот ублюдок вышел сухим из воды, спихнув всю вину на других. Сначала на Максима Аверина, теперь на Марианну… Кто же будет следующим?
— Секретничаем? — Димка подошел к нам и слегка, но весьма по-собственнически приобнял меня за талию.
Сполохи в глазах Стража как-то сразу исчезли. Мне даже жалко стало, красивое было мерцание.
— Сфера перехода? — удивленно хмыкнул шеф, разглядев шарик в моей руке. — А зачем?
— Завтра вечером попробуем снять проклятие, — ответил Страж, поворачиваясь к Димке.
— Да? Оперативно ты. Это же отличная новость, да, колючка?
— Конечно. — Я попыталась улыбнуться в ответ. Но кое-что меня все-таки тревожило. — А как вы сегодня будете с последним приемом? — кинула взгляд на Стража.
— Справлюсь. Иммунитет практически выработан. — Он равнодушно пожал плечами и отошел в сторону.
— Ты радостной не выглядишь. Что-то случилось? — Димка встал напротив меня и требовательно заглянул в глаза.
— Ты уверен, что нам стоит возвращаться? Что опасности больше нет?
— Нам надо вернуться. В воскресенье вас вызывают на допрос… Тань, я понимаю, тебе страшно. Но мы не можем вечно отсиживаться тут.
— Да, наверное, ты прав. И спасибо.
— За что?
— За все. Ты столько сделал для нас.
— Поговорим об этом дома.
— О чем?
— Обо всем, — Соколов неожиданно стал очень серьезным и многозначительно закончил: — Нам с тобой необходимо обсудить кое-что важное.
Вот теперь напряглась я.
Саид тем временем с трепетной лаской приник к кончикам пальцев красной как помидор Лизы и с теплотой в голосе пообещал, что они непременно скоро встретятся. Из красной сестренка моментально стала белой.
Да, с кем-то по возвращении придется провести беседу.
Я в последний раз оглядела залитую солнцем гостиную, на мгновение задержала взгляд на хозяине дома (чего ждала — не знаю) и закрыла глаза. Яркая вспышка, и мы уже в Москве. Здравствуйте, холод и стужа.
— Дим, вызови, пожалуйста, такси, — устало села на диван.
Куда-то вдруг исчезли жизненные силы, и накатила страшная усталость. То хрупкое чувство защищенности, что возникло на Сейшелах, сразу пропало, вернулась тревога.
— Сегодня вы побудете у меня.
— В смысле?
— Домой вернетесь завтра, — ответил Димка. — Места у меня много. Вам с Лизаветой я уступлю спальню, а мы с Дэном поспим в гостиной. Да, парень?
— Да, — рассеянно ответил братишка. Он тоже, как и я, мысленно остался там, на солнечных островах. Только вот объекты привязанности у нас оказались разными.
— Вот и отлично. Вы тут устраивайтесь, а мне необходимо переговорить с вашей сестрой.
И, ловко схватив меня за локоток, потащил в сторону кабинета.
— Дим, что случилось? — Я села на стул и тревожно глянула на шефа, удобно расположившегося в кресле напротив.
Сердце в который раз за сегодняшний день сжалось от страха. Чего я еще не знаю? Что еще они от меня скрывают?
— Нам с тобой необходимо обсудить наше будущее.
Есть такая фраза — челюсть на пол упала. Так вот, именно в этот момент я на собственном опыте поняла, что это значит. Я не то что была в шоке, нет такого слова, чтобы описать мое состояние.
— Что обсудить? — пролепетала я.
— Будущее, Разина, будущее.
— Наше? — уточнила на всякий случай. Вдруг послышалось?
— Не тупи, колючка, тебе не идет быть дурой. Не твой уровень.
— Дим, тебя там ничем не шарахнуло? Какое наше будущее? Ты вообще о чем? Если ты про инициацию, то…
— Я про контракт, — отрезал он, окончательно вводя меня в ступор.
Ярко-синие глаза серьезно и пытливо рассматривали мою вытянутую физиономию.
Твою ж…
Соколов говорил серьезно. А я… я не хотела этого разговора. Ведь после него мы попадем в точку невозврата.
Ну зачем вот ему это? Почему все не может быть как раньше? Когда мы были просто шеф и его секретарша? Мне проще было держать с ним дистанцию, и, в конце концов, меня устраивала субординация. Пусть и не всегда в классическом варианте. С Соколовым это не срабатывало, учитывая его постоянные подкаты ко мне. Но тогда все предложения он выдвигал в полушутливом тоне, а сейчас… все по-взрослому и серьезно.
Может, еще можно оставить все по-прежнему?
Или просто перестать ныть и поговорить? Ведь от этого разговора мне все равно не уйти, как ни старайся.
Хватит прятать голову в песок и думать, какая я вся из себя бедная и несчастная. Надо возвращаться в реальную действительность. Этот разговор все равно должен был состояться. Только я не думала, что так быстро. Меня же еще от проклятия не избавили, а он уже с контрактом подкатил. Шустер.
Я закинула ногу на ногу и мило улыбнулась:
— Дима, мы это уже проходили. Тебе что, так не терпится от меня избавиться? Ты просто скажи, я напишу заявление по собственному желанию. И никаких проблем.
— А мне кажется, это ты сейчас пытаешься найти причину красиво уволиться, — феникс включился в игру и ответил мне улыбкой.
— Спихнув ответственность на тебя?
— Как и все ведьмы… Ну же, колючка, неужели ты никогда не думала о контракте? Все равно не поверю. Ты же умная девочка. А умные девочки всегда продумывают свою жизнь и свои поступки на сто шагов вперед.
— Умные девочки никогда не связываются с такими вредными колдунами.
— Я не вредный, а очень милый, очаровательный, сексуальный…
— И скромный. Дима, проклятие еще не снято, и я еще даже не инициирована…
— Дорогая моя, за этим дело не станет. — Улыбочка сделалась многообещающей, и это моментально отразилось в ярко-синих глазах.
— В чем, в чем, а в твоих способностях я никогда не сомневалась, Дмитрий Александрович, — фыркнула в ответ.
— Я не худший вариант, Разина.
Он больше не улыбался.
— Для чего? Для инициации или для контракта?
— Для всего.
— Просто палочка-выручалочка.
— Очень приятно, что ты помнишь о моей «палочке».
Но меня сейчас не так просто было смутить. Я уже приняла правила игры, настроилась на привычные отношения.
— «Палочка»? Ты называешь его так?
— Солнышко, мы можем обсудить с тобой другие варианты в более приватной обстановке.
— Поджариться не боишься? — Я все-таки не смогла удержаться от ехидной реплики.
— Огонь — моя стихия, колючка. А твой темперамент очень и очень горяч.
— Откуда такие выводы? — выразительно приподняла бровь.
— После первой встречи. Я же видел, как тебе хотелось мне врезать. До сих пор поражаюсь твой выдержке.
— А ты вел себя как сексуально озабоченный неандерталец.
— Ты так мило бесилась, что я порой не мог сдержаться, отсюда и провокации. До сих пор не забыл тот случай с чистящим средством. Помнишь?
Я покраснела.
Забудешь такое, как же. Именно после этого наши отношения из подчеркнуто деловых переросли в ранг дружеских, стали такими, как сейчас. Это случилось примерно месяца через три после моего трудоустройства. Я тогда вернулась с обеда, подошла к своему столу и замерла — из кабинета шефа доносились весьма характерные звуки — восторженно пищала очередная дамочка.
Я честно пыталась заставить себя не обращать внимания на эти ахи-вздохи и скрип стола (больше скрипеть было нечему, как бы не пришлось новый заказывать), но не получалось. Хорошо бы стол под ними грохнулся, вот весело было бы! Крики становились громче, исступленнее, а я становилась все злее и раздраженнее. Он что, другого места не нашел? Похотливый самец, озабоченный феникс, развратный колдун, блудливый козел и безнравственный тип — это далеко не весь список эпитетов, которые я мечтала бросить ему прямо в лицо.
Но когда дверь открылась, выпуская разгоряченных любовников, я лишь равнодушно улыбнулась и вновь уткнулась в монитор.
Не дождется, ничего не скажу, даже вида не подам.
— Татьяна, я скоро буду. Бумаги подписаны.
Я кивнула и, все еще не поднимая глаз, направилась в его кабинет.
Внутри все искрило, в прямом смысле этого слова. У меня даже дыхание на мгновение перехватило от этого великолепия. Сколько бесхозных искорок летало и ждало, чтобы я их поймала. Сущность радостно запрыгала и облизнулась… Вкусно.
В качестве моральной компенсации за испорченное настроение парочку я все-таки умыкнула. Жалко же, если такая чарующая сила пропадет.
Папки, как всегда, лежали на краешке стола. Я взяла их в руки и уже собиралась вернуться в приемную, когда неожиданно до меня дошло, что именно на этом самом столе, на этом самом месте все и происходило.
Документы с глухим стуком грохнулись на пол.
Это что получается? Эта дамочка сейчас голым филеем скакала на этом столе, а Дима потом сюда же положил папки, которые я взяла в руки?.. То есть, если проследить всю длинную цепочку, я вроде как только что трогала дамочку за ее филейное место?
Расширенными глазами посмотрела на свои руки.
Фууууу…
Бросилась в туалет, остервенело принялась мыть, один… второй… третий раз. Пока чувство брезгливости не пропало.
После чего схватила резиновые печатки, средство для чистки, губку и помчалась в кабинет.
И надо было Димке в этот момент вернуться за пиджаком.
В общем, зашел он весь такой веселый и счастливый, а там я — тру губкой его стол и тихо ругаюсь под нос, высказывая все, что думаю о белобрысом ловеласе.
Потом была немая сцена, о которой мне даже сейчас стыдно вспоминать.
Да, чего только у нас не было!
Но мне надоела эта пикировка, и я просто задала следующий вопрос:
— Дим, скажи мне, пожалуйста, неужели после того, что ты узнал обо мне, о моей семье, о работе отца, о моей сущности… после всего этого ты серьезно думаешь, что я смогу отдать своего сына тебе и навсегда забыть про него?
— Поэтому у меня к тебе особое предложение.
Я недоуменно нахмурилась:
— Не понимаю.
— Я хочу, чтобы мой сын знал, кто его мать, а я мог видеть свою дочь.
Одно сплошное «хочу»…
— Похвально. Но почему? Только не надо мне рассказывать о том, что ты впечатлился историей о чистоте сущности и так далее. Я слишком хорошо тебя знаю.
Странная, незнакомая ухмылка исказила его лицо, неожиданно сделав феникса старше, опытнее, мудрее — я его не могла узнать.
— Ты в этом так уверена? В том, что знаешь меня? А, колючка?
— Что ты имеешь в виду?
— Слушай, кто тебя учил отвечать вопросом на вопрос?
Димка злился..
И эта его злость, смешанная с непонятным разочарованием, удивляла еще больше.
Мужчина встал и быстро подошел к окну. Рассеянно провел ладонью по затылку и замолчал.
— Думаешь, если я не любил никогда, если сущность у меня черная, то я вообще безнадежен? Не способен на что-то большее? — В его голосе звучала обида.
Не думала, что Димка воспримет мои слова так близко к сердцу. Тот феникс, которого я знала, не воспринял бы. Может, я действительно поторопилась и выстругала его четкий образ, а теперь отказываюсь выходить за очерченные рамки? А Соколов другой?
— Дим, я этого не говорила.
— Не спорю, так и было раньше.
— А что изменилось?
И главное, когда? Ведь не замечала ничего, и сейчас этот разговор для меня, мягко говоря, неожиданно смутил и удивил. Это же Димка, беспечный феникс, огненный птах, который не способен на что-то большее…
Он повернулся ко мне.
— Помнишь, Сергей сказал, что хочет лучшего для Игорька. Новой жизни. А я хочу такого для своего ребенка. Я хочу, чтобы мой сын знал свою мать, сестру, я хочу… — Он замолчал и вновь посмотрел в окно.
Молчал, опустив плечи, словно что-то его давило. Молчала и я, ожидая окончания разговора.
Соколов вздохнул раз, другой и вновь повернулся ко мне. А глаза ярко и лихорадочно горели на его красивом лице.
— Я не хочу, чтобы, очнувшись однажды утром в постели симпатичной блондинки, с которой только что провел очень страстную ночь, он услышал: «Ты был на высоте, братишка!»
До меня не сразу дошел смысл последней фразы. А когда дошел…
Я прижала руку ко рту.
Он сразу заметил это движение и скривился еще больше.
— Мило, правда? У нас с Серегой есть младшая сестренка. Ее зовут Оксана, ей двадцать пять, и она в один прекрасный день решила узнать, каков ее старший братик в постели. Так ли он хорош, как говорят? Как оказалось — действительно хорош. Сестренка, поделившись такой замечательной новостью, ждала, что я вернусь к ней в кроватку, и мы продолжим наше бурное общение. А я не оценил, собрал вещи и сбежал, пока меня не вырвало от отвращения, — каждое слово колдуна было пропитано ядом и болью — скрытой, застарелой. Она горчила на губах и пробиралась в самое сердце, отравляла все внутри, мешая нормально дышать.
У меня просто не было слов, да он и не ждал их от меня.
Отошел от окна и возвратился в кресло. Только вот улыбки больше не было, как не было и маски беззаботного весельчака.
— Ты знаешь, что я далеко не ханжа и весьма бескомплексный в отношениях. Секс для меня лишь подзарядка, череда ничего не значащих ведьм и человеческих женщин. Я даже не запоминаю их. Зачем? Они уходят, а на их место приходят другие. Снова и снова. Один сплошной непрекращающийся круг красивых лиц, улыбок, признаний… все одинаковое и пустое… И именно ты — яркий лучик, который не дает мне сойти с ума в этом однообразии. Якорь, что не позволяет мне стать таким, как все… Свет, что делает меня чище.
— Дима, — потрясенно выдохнула я, широко распахнув глаза.
— Сергей спрашивал, хочу ли я познать светлую сторону любви. Хочу. Что ты смотришь на меня, колючка? Удивлена?.. Не ожидала такого поворота событий? Конечно, не ожидала. Огненный феникс Соколов не способен на возвышенные и глубокие чувства. Не переживай, я не собираюсь признаваться тебе в любви… Потому что не хочу лгать… Только не тебе. Тебе почему-то не получается и не хочется, если честно, — Димка хмыкнул и покачал головой, словно сам не верил в то, что говорил. — Но я знаю, что могу тебя полюбить. В этом плане я эгоистичнее и прагматичное Сергея. Свою жизнь, свое черное сердце и душу я хочу доверить достойной, той, что оценит и не предаст. Той, что знает меня лучше всех.
От пронзительного взгляда синих глаз мне стало неловко.
— Разве любовь подчиняется логике? — шепнула я.
— Не знаю. — Он равнодушно пожал плечами. — Но знаю точно, что ты слишком много значишь для меня. Ты не просто секретарша, не просто друг… Ты та, которую мне хочется защитить от скверны и гнусности этого мира, от его жестокости и мерзости. Даже от себя. Слишком чиста ты для всех нас.
А ведь что-то подобное я уже недавно слышала.
Вот тебе и два брата.
— Дим, я не знаю, что сказать.
— Я не требую ответа прямо сейчас. Торопить тебя не стану.
— Спасибо. — Я наклонилась к нему и, потянувшись через стол, положила ладонь на его напряженную руку. Слегка сжала ее и улыбнулась. — За все.
Димка подхватил мою ладошку и медленно поднес ее к губам. Глаза ярко горели, когда он по очереди касался губами каждого пальчика… невесомо, как перышко. Эти прикосновения я почти не чувствовала, но фантазия работала просто отлично, дорисовывая все остальное. Колдун перевернул руку и слегка подул, вызвав мурашки по всему телу. Я начала мелко дрожать.
— Я ведь не забыл ту ночь, Тань… я помню все… каждое мгновение… каждую клеточку твоего тела… Но я совсем не против того, чтобы закрепить воспоминания, сверив их с оригиналом.
— Ты обещал не торопить меня, — попыталась заставить свой голос звучать укоризненно. Не получилось.
— Но я не обещал не соблазнять тебя, колючка.
И улыбнулся.
А я вновь смогла нормально дышать, потому как к такому Димке давно привыкла.
А остальное… Я подумаю об этом потом, когда отойду от шока.
Радовало одно — Дима сейчас не врал. Не обещал мне звезд с неба, не вешал лапшу на уши и так далее. Колдун был честен. Сразу вспомнился Лешка с его рассказами о дружбе, о прошлом, он мог рассказать и о розовых слониках, лишь бы добраться до Лизы.
Да, стоит признать, что для меня это откровение стало совершенно неожиданным. Даже больше чем неожиданным. Как ни прискорбно это признавать, я никогда не рассматривала феникса в таком ракурсе. Никогда не думала, что шеф способен на что-то большое и светлое.
Нет, он хороший, так помог нам, но чувства, любовь…
Конечно, ему обидно, такое отношение несправедливо. Но, черт, как я могла относиться к нему иначе, когда вокруг него вереницы баб, которых он имел чуть ли не у меня на глазах?
И что теперь? Стать одной из сотни? Или я буду чем-то большим для огненного птаха?
Или все это лишь фикция?
Дима говорит, что может полюбить именно меня. Но я всегда верила, что любовь не подчиняется рассудку, она просто есть. Нельзя полюбить только оттого, что ты сам хочешь, и именно того, кого ты выбрал.
Нет, Димка говорил искренне и действительно в это верил. Но получится ли у него? У нас?
А контракт?.. Нет, это слишком сложно для меня, сначала проклятие, потом инициация, а потом… Потом будет потом.
Признаю, я, может быть, и приняла бы его предложение, не задумываясь о последствиях, если бы перед глазами не было примера родителей.
Я помнила их историю, помнила их взгляды и улыбки, которыми они одаривали друг друга. Сколько же щемящей нежности в них было! Помнила, как они прикасались друг к другу, ничего пошлого и откровенного, но они всегда стремились быть вместе, рядом, коснуться лишний раз, лишний раз улыбнуться.
Мне хотелось такого же… и сейчас хочется. Не знаю, виновата в этом сущность или, может быть, все это воспитание, но я мечтала о любви.
Трудно описать словами то состояние мамы, когда она узнала, что меня хотели убить… почти убили. Невозможно представить, какие чувства бушевали тогда в ее душе. И я могла только позавидовать ее выдержке. Даже не знаю, как бы я себя вела, увидев самых близких и дорогих людей почти без сознания на полу.
…Марина проснулась внезапно. Просто резко открыла глаза и прижала руку к сердцу.
Тревожно… Что-то словно сдавило грудь.
Страх… и с каждым мгновением он становился все сильнее и сильнее, липкой волной подкатывал к горлу и вызывал тошноту. Девушка никак не могла понять, что происходит? Откуда он взялся? Ведь все прошло хорошо. У них теперь есть дочка — маленькое яркое солнышко. Что тогда не так?
В палате было тихо и темно, лишь небольшой светильник в углу освещал маленький кусочек комнаты.
Она осторожно села в кровати и спустила ноги на пол.
Попыталась привстать.
Вот тут-то слабость организма, измотанного родами, и дала о себе знать. Лежа девушка чувствовала себя если не победителем, готовым свернуть горы, то как минимум бодрой и полной сил.
Но реальность оказалась жестокой. Ее резко заштормило, пришлось схватиться обеими руками за изголовье кровати, чтобы не грохнуться на пол.
— Спокойно, — пробормотана она и на мгновение прикрыла глаза, восстанавливая дыхание.
Тошноты не было, чувство эйфории до конца еще не прошло, но вот голова кружилась, а ноги тряслись. Черт, такое ощущение, что из нее все силы выпили, превратив в слабое подобие медузы.
Но у ведьмы даже на мгновение не возникло мысли о том, чтобы вернуться в постель.
Нет. Ей отчего-то жизненно необходимо было встать и найти свою дочь. Прямо сейчас.
Трудно сказать, сколько времени у нее занял переход и как Марина преодолела это расстояние, цепляясь за стеночку. Но чем дальше она шла, тем сильнее сжималось от тревоги сердце.
А еще говорят, что у ведьм нет материнского инстинкта. Но что тогда привело ее той ночью в детское отделение? И откуда взялись эти хладнокровие и спокойствие?
Марина осторожно переступила через целительницу, мельком взглянула на смутно знакомого колдуна и буквально упала перед любимым на колени. Некромант сидел на полу, привалившись спиной к стене, и прижимал к себе дочку. Они молчали и не двигались.
— Толя… Толечка, — зашептала она и осторожно коснулась его плеча. Холодный, какой же он холодный! — Толечка!
А слезы все лились из глаз. Дрожащими руками Марина потянулась к дочери и осторожно взяла ее на руки.
Дышит… жива… только холодна как лед. Надо согреть.
— Сейчас… сейчас, моя маленькая, — горячо зашептала, прижимая малышку к себе. — Сейчас будет тепло.
— Мариш, — прохрипел некромант и попытался подняться.
— Сиди, не двигайся. Сейчас кто-нибудь обязательно придет. Где же они все?
Но в здании rio-прежнему было тихо и темно. Словно все кругом вымерло.
— Надо уходить. — Он все-таки сел и тряхнул головой, пытаясь сфокусировать взгляд.
Все расплывалось перед глазами, в голове гудело, но с каждым мгновением становилось легче, постепенно возвращались силы.
— Как она?
— Холодная очень, — всхлипнула Марина. — Толь, что произошло?
— «Мертвое пламя».
Сирена вздрогнула и недоверчиво покачала головой:
— Этого не может быть. «Мертвое пламя» — слишком сильное проклятие, если бы оно…
— Мне удалось нейтрализовать его, — перебил ее мужчина и осторожно встал. — Мариш, нам надо уезжать отсюда как можно быстрее.
— Тебе нужен врач, необходимо вызвать Стражей.
— Ты не понимаешь. Макс явился сюда либо забрать мальчика, либо убить девочку. Его кто-то предупредил. А это значит, что в любое мгновение могут появиться представители твоего клана и забрать нашу дочь… По Закону она принадлежит им.
Марина вздрогнула, еще сильнее обняла малышку.
— Нет.
— Да. Нам надо сейчас же уходить.
Но стоило ему подняться, как ярко вспыхнул свет, и в палате возник Страж. Мужчина быстро осмотрелся и внимательным взглядом впился в застывшего некроманта, готового в любой момент отразить удар.
— Разин, что здесь произошло?
— Здравствуй, Николай, — некромант немного расслабился и даже попытался улыбнуться. Этому можно доверять. — Использование смертельного проклятия высшего уровня.
— К тебе?
— К моей дочери.
Быстрый взгляд на застывшую Марину, которая продолжала прижимать к себе ребенка.
— Значит, слухи не врут.
— Нам необходимо попасть к храмовникам, как можно быстрее.
— Тебе надо к целителям.
Колдун упрямо мотнул головой:
— Нет. Вопрос жизни и смерти. Нам надо к храмовникам. Мы должны как можно быстрее заключить брак.
— Ты не в том состоянии, твоя спутница тоже. Брак может убить вас.
— У нас нет выбора, Страж.
Папа никогда не сомневался, связывать ли свою жизнь с мамой или просто довольствоваться регулярными встречами. Он никогда не раздумывал и не сомневался, стремясь соединить свою жизнь с любимой женщиной. Даже тогда, после нападения Аверина, когда сама процедура брака в их состоянии могла привести к катастрофическим последствиям, папа не сомневался и шел до конца.
…Больше ничем примечательным пятница двадцать третьего декабря не запомнилась. Большую часть времени я просматривала документы, все-таки недельное отсутствие на работе надо было восполнять. Все просмотреть мне не удалось, часть я решила взять домой и разобрать на выходных.
Уже поздно вечером, ложась спать, вспомнила о Страже. У него ведь сейчас последний, третий прием проклятия, а он совсем один. Все ли с ним нормально? А если нужна помощь?
Я достала серебристую сферу и некоторое время держала ее в ладошке, рассматривая в сумраке ночи. Желание воспользоваться ею было очень сильным, почти нестерпимым. Стоит лишь нажать маленькую кнопочку, и я снова окажусь там — в солнечном домике на берегу океана. Но прошла минута, вторая, я все еще сидела в постели, а рядом тихо сопела Лизка.
Нет, Сергей сказал, что справится сам. И в глубине души я знала, что с ним все нормально.
Убрав сферу на место, откинулась на подушки, закрыла глаза и практически сразу провалилась в сон.
А утром нас ждал новый невероятный сюрприз.
А как еще можно назвать огромный белый лимузин с тонированными стеклами, двери которого приветливо раскрылись, стоило нам только выйти из подъезда Димкиного дома?
— Дима, это что? — не отрывая взгляда от белого великолепия, тихо спросила я.
Шеф, вызвавшийся проводить нас до такси, восторженно присвистнул.
— Ничего себе сервис. Лизок, а это ведь к тебе.
Мог бы и не говорить. Саида, вышедшего из лимузина и направившегося прямо к нам, мы уже прекрасно видели. Высокий, в легком расстегнутом пальто, темных брюках и молочном джемпере, оборотень, нисколько не боясь мороза (еще бы ему бояться, у них уровень теплокровности просто зашкаливает), шагал по заснеженному тротуару и криво улыбался.
— Доброе утро, дамы. Денис, господин Соколов, — мягко произнес мужчина, останавливаясь напротив нас.
— Здравствуйте. Какими судьбами? — Я вежливо кивнула, переключая внимание на себя.
— Я подумал, что вам будет намного приятнее вернуться домой с комфортом, которого достойны такие милые дамы и юный джентльмен.
— Круто, — выдохнул Дэн. Его глаза ярко загорелись, он уже мысленно находился внутри машины.
Милая дама в моем лице поступок оценила и даже улыбнулась, но вот главная героиня данного действа ухаживания оборотня не приняла.
— Мы лучше на такси, спасибо, — пробурчала Лизка и тут же пожалела о том, что, поддавшись сиюминутному порыву, вообще что-то сказала.
Саид повернулся к ней всем корпусом. Он ничего не говорил, но этот тягуче-сладкий взгляд… черт, даже меня проняло. Лизка под этим взглядом краснела и еще больше злилась, демонстративно вздернув хорошенький носик.
Ох, зря она так, потому что улыбочка оборотня стала еще более очаровательно-предвкушающей, а глаза на мгновение ярко вспыхнули расплавленным золотом — горячим и ярким. Вместо того чтобы разозлить или обидеть его, сестренка все больше и больше притягивала к себе внимание, все сильнее распаляла хищника. Она уже сама это поняла, еще до того, как ее сущность принялась хватать искорки страсти, что летали между ними.
Эх, все-таки надо было с ней поговорить вчера вместо того, чтобы сидеть за бумагами. Так нет, думала отложить разговор до дома, а там в уютной обстановке с ней побеседовать. Кто же знал, что этот котяра не станет ждать и явится с утра пораньше?
— Отчего же, Лиз? Моя компания так неприятна?
Ну вот, опять. Мурчал он для Лизки, а накрывал еще и меня.
— Мы с радостью примем ваше предложение, Саид, — я быстро вмешалась, пока сестренка не придумала чего-нибудь нового. — А как вы узнали, где нас искать?
— Страж сообщил.
По тому, как нахмурилась Лизка, я поняла — Сергей только что лишился одного из своих фанатов.
— Ну что? — подал голос Димка, которому явно надоело стоять и ждать. — Долго будем мерзнуть?
— Мы поедем с Саидом, — приняла я решение за всех.
Сестренка вздохнула, но не стала спорить, лишь бросила взгляд на Соколова. Все еще на что-то надеялась. А тот лишь спокойно кивнул:
— Хорошо, — и повернулся ко мне: — Позвони мне вечером, ладно?
— Да.
В лимузине было очень просторно и красиво, звучала классическая музыка.
— Ух ты, тут и телик есть, — воскликнул Денис и бросился исследовать лимузин.
А также бар с напитками, кожаные диваны и еще куча самых разных наворотов.
— Вам нравится, Лиз?
— Красиво, — признала та, располагаясь как можно дальше от хозяина лимузина.
А того это еще больше развеселило.
— Я рад, — оборотень повернулся ко мне: — Татьяна, Сергей просил передать, что будет ждать вас у себя сегодня в семь часов вечера по московскому времени.
— Хорошо.
Значит, сегодня.
Сердце застучало, у меня даже пальцы на руках онемели, так сильно я сжала сумочку.
Сегодня вечером все решится. Потому что, если у Сергея ничего не выйдет, не получится ни у кого. Нет, нельзя думать о плохом. Все будет хорошо, все получится.
— Вы рассмотрели мое предложение?
— Изучаю.
— Вы не возражаете, если я завтра приглашу вашу сестру на прогулку?
— Завтра? — Я краем глаза видела, как вытягивается лицо Лизки, но ей хватило ума промолчать… Пока.
Кто-кто, а ведьмочка накануне инициации здравомыслием и послушностью никогда не отличается. И судя по возмущенному взгляду сестренки, еще пара минут разговора о ней в третьем лице могла закончиться катастрофой… Но оборотня мне жалко не было, наоборот, хотелось посмотреть, как он справится с таким стихийным бедствием.
— Завтра. Сегодня, я так понимаю, вы будете заняты и не сможете проследить за братом и сестрой. Поэтому я и решил договориться о завтрашнем вечере.
— А меня вы спросить не хотите? — зашипела сестренка, начисто забыв, что боится этого араба.
Я откинулась на спинку сиденья и решила понаблюдать. Когда еще так повеселюсь?
— О первой нашей встрече по обычаю я должен договориться с Главой клана, а вот все последующие мы обговорим с тобой… лично… наедине…
— Второй встречи не будет, — прорычала сестра.
— Я бы не был так категоричен… Лиз, я могу быть очень и очень… убедительным.
— Со мной ваши штучки не прокатят!
А вот я совсем не была в этом уверена. И в споре Саида с Лизкой, не задумываясь, поставила бы на оборотня. Такая харизма просто не может оказаться в пролете — звериная сущность не позволит.
— Как скажешь… русалка.
— Я не русалка.
Саид слегка наклонился к ней, из-за чего сестренке пришлось буквально вдавиться в спинку сиденья. Он медленно поводил носом, вдыхая ее аромат, и улыбнулся.
— Знаю, ты — сирена… маленькая… чувственная… непокорная, как само море.
И сел на свое место, оставив сестру растерянно хлопать глазами.
Лиза тяжело вздохнула и быстро облизала пересохшие губы… А я готова была стонать от отчаяния: их что там в магише — ничему не учат? Кто же себя так ведет с оборотнем?
Из груди Саида вырвался тихий рык, заставивший нас невольно подскочить на месте. Дэн, который все это время показательно пассивно наблюдал за разговором, моментально сел рядом с сестрой, пытаясь загородить ее собой, а я осторожно положила руку на его напряженное плечо. Да, признаю, не совсем умное решение, но надо было привести его в чувство.
— Саид, я даю свое согласие на вашу встречу с Лизой.
Тот успокоился, и мы смогли спокойно дышать.
— Вот и отлично. Я заеду за Лиз завтра в пять часов вечера.
На этом и порешили.
Дом, милый дом.
Словно и не уезжали никуда. Все так же тихо и спокойно.
Дэна отправила за продуктами, а сама, отложив разбор вещей на более позднее время, отправилась искать сестренку. Больше оттягивать разговор было нельзя.
Лиза в своей комнате пинала чемодан и что-то тихо выговаривала сама себе.
— Я могу войти? — выразительно постучала костяшкой указательного пальца в дверь.
— Как ты могла дать свое согласие?
— А почему я должна была отказать Саиду во встрече с тобой? — Я подняла ажурный топик с пола и аккуратно сложила.
— Он мне не нравится!!!
— Зато ему нравишься ты.
— Он мерзкий и самоуверенный тип.
— Самоуверенный — да, согласна, но не мерзкий. А весьма обаятельный и сексуальный. И запал на тебя конкретно.
— Ты хочешь подложить меня под него? — Лизка вспыхнула и тут же хлюпнула носом, сделав несчастные глаза.
А вот это уже не по правилам.
— Ты просто с ним встретишься. Что с того?
— Он ведь не снял свою кандидатуру для инициации.
— Нет, не снял. И в данный момент он единственная реальная кандидатура для обряда. Можно сказать, самый лучший вариант из всех имеющихся.
Она замолчала и отвела взгляд.
— И что?.. Больше никто… Совсем никто?
Теперь отвела взгляд я.
— Если ты имеешь в виду Диму, то свою кандидатуру он не предлагал.
— Это из-за тебя?
Можно, конечно, притвориться, что я не понимаю, о чем она говорит, но не стану. Черт возьми, как же лучше ей сказать? Как объяснить, что Соколов разобьет ей сердце и уйдет прочь, даже не оглянувшись? Что для нее же лучше, если он будет как можно меньше показываться ей на глаза?
— Лиз…
— Не надо, — она отошла к окну и отвернулась от меня. — Я понимаю. Все прекрасно понимаю… Мне надо разобрать вещи.
Аудиенция закончена.
Я возвратилась в гостиную и остановилась у магоответчика. Сообщения от Марианны, от учителей, парочка с работы и…
Недоуменно нахмурилась и вновь прослушала сообщение.
«Татьяна, здравствуйте, — произнесла незнакомая девушка. — Это Ника, мы с вами встречались у Мити… точнее, у вашего шефа… Помните, вы давали мне телефон вашей знакомой… для установки блока… Понимаете, — она вздохнула, даже всхлипнула, — мне очень нужно с вами поговорить… пожалуйста».
Ника? Это та деревенщина с красивыми глазками? И чего ей надо? Мне что, заняться нечем, только с проблемами разбираться? Жалко, что вместе с блоками мозги нельзя вставить.
Оставшееся до вечера время тянулось невероятно медленно. Даже не знаю, сколько раз я смотрела на часы, мечтая ускорить их ход, а временами, наоборот, остановить.
Я честно пыталась занять себя стряпней, потом разбором документов, но не получалось. Обед, в конце концов, я немного пересолила, и Лизка тут же вызвалась готовить ужин сама. Буквы в документах разбегались перед глазами, а смысл фраз не доходил до головы. Потратив час на бесполезные попытки поработать, я с раздражением сложила все на стол и принялась мерить гостиную шагами. А флакончик с зельем от Стражей, что забрала из тайника, лежал в кармашке платья. И мне все время казалось, что я даже через слой ткани чувствую исходящее от него тепло. Это тепло мешало сосредоточиться и успокоиться.
— Тань, может, тебе настойки дать? — предложила наконец Лиза.
Я бы не отказалась и от чего-то покрепче.
— Нет, нельзя. Никаких посторонних ингредиентов в организме.
— Ну да.
— А может, не надо? — это уже Дэн.
Бледный, лохматый, он всеми силами старался не показать своего страха. Но тот светился в глазах. А мне нечем было его успокоить и утешить.
— Денис, все пройдет хорошо. Правда. Я тебе обещаю.
— Мы тебя любим любой, тебе не обязательно так рисковать.
Да, любят, но я больше не могу так жить.
— Единственный, кто рискует в этой ситуации, — это Сергей. Меня проклятие не тронет.
Но убедить брата не удалось, и последние два часа мы просто сидели в гостиной втроем и молчали.
И вот старые часы пробили семь вечера.
Достала сферу, в последний раз посмотрела на мелких и, не прощаясь, нажала на кнопку.
Яркий свет, шум прибоя… и знакомый до боли голос, от которого потеплело внутри.
— Здравствуйте, Татьяна.