– Ой, слушай, заканчивай ты эти свои иносказания, – попросил меня Николай, жуя. – Вроде нормальный парень, не то что некоторые мажоры, которые краев не видят. Ну вот откуда в тебе эта страсть к дешевым театральным эффектам? Убили его.
Я молча показал ему куртку, которая лежала рядом со мной на мягком диванчике, после взял ее, продел палец в разрез и демонстративно пошевелил им. Кстати, жалко куртку. Красивая была, удобная, для промежуточной погоды самое то, в ней не жарко, не холодно. А теперь все, она свою службу полностью сослужила, теперь только на выброс. Такая дырка на самом видном месте – стыдоба. Хорошо хоть, Римма, благодаря пребыванию в растрепанных чувствах, ее не увидела.
Нет, будь у меня жена класса «хозяюшка» или сожительница того же уровня, то они чего-нибудь да придумали бы. Но чего нет, того нет. Есть два призрака и недотепа-слуга.
– То есть все так и было? – улыбка покинула лицо Николая. – Прямо убили?
– Почти, – я снова пошевелил пальцем в прорези. – Будь нож получше, или не лежи в кармане бумажник хорошей кожи, тут бы мне кранты и настали.
– И кто же тебя так не любит?
– Некто Смелков Константин Леонидович, – охотно ответил я. – Бизнесмен, меценат, недобросовестный застройщик, покойник. А теперь еще вот и убийца.
– Какую ты ему интересную характеристику дал, – хохотнул Нифонтов. – Меценат и мошенник в одном флаконе. Это что-то новенькое.
– Ну, он, по ходу, был Робин Гуд наоборот, – пояснил я. – Он брал деньги у бедных и раздавал их без того зажиточным музыкантам и современным художникам. Сам же знаешь, слоган о том, что художник должен быть голодным, давно не актуален. Художник должен или быть сытым, или просто заниматься чем-то другим. За идею и ради чистого искусства давно уже никто ничего не творит.
– Может, это и правильно, – пожал плечами Николай. – Знаешь, мне Вика как-то сказала, что все до единого по-настоящему великие произведения живописи и скульптуры были сотворены не от души, а на заказ. То есть их прежде кто-то проплатил, а уж потом Рубенс там или Шишкин уже брались за кисть. Ну, или как минимум имелась четкая перспектива реализации конечного результата. В галерею там продать или еще куда. Ну да ладно, мы не о том. Ты-то чем этому Смелкову насолил?
– Все тем же, – я макнул корку в уже чуть застывшую смесь сыра, масла и яичного желтка. – Есть у меня желание как его, так и остальных отправить в дальние дали. А после вожака их на ноль помножить.
– А, теперь ясно, – Нифонтов отпил компоту. – Превентивный удар, значит. Ну и что дальше?
– Дальше я передаю его тебе, – безоблачно улыбнулся я. – Он, конечно, пребывает в моем личном списке врагов, но ты и твои коллеги на него прав имеете больше. Забирай!
– То есть? – немного опешил оперативник. – Саш, еще раз прошу: заканчивай играть в угадайку. И не смешно, и бесяво, как сказала бы Женька.
– Все очень просто, – я достал смартфон, сделал запрос в «Яндексе», а после показал Нифонтову фотку покойного лидера обманутых дольщиков, лежавшего среди куч строительного мусора с раскроенным черепом. – И это только первая из жертв Смелкова. Он ошивается на своей бывшей стройке и убивает всех, кто так или иначе пытается его имя опорочить.
– Имя? – удивился Николай. – Или все же дело в самой стройке?
– Представь себе – нет. Я тоже сначала подумал о привязке непосредственно к строительству, а потом подумал и понял, что все не так. Похоже, этот кадр на себе любимом капитально зациклен. Вот гляди: этот парень народ мутил, мол, позор Смелкову, на кол его, собаку, посадить. Представитель нового застройщика, который вниз головой с верхотуры без парашюта полетел, отвечал за связи с общественностью, статьи писал на тему, как раньше все со стройкой было плохо и как теперь станет хорошо. Ну а с третьим вообще все ясно. Вот смотри, чего он делает. И сразу скажу: это не тонкий стеб типа «вы мух не ловите». Нет у меня желания тебя и отдел в некомпетентности обвинять. Временные разрывы между убийствами немаленькие, и выглядят они как реальные несчастные случаи. Ну а чтобы понять их логику, надо быть полностью в теме. Я сам не сразу ее уловил.
– А сколько еще таких шкатулок с секретом мимо нас проходит? – невесело осведомился у меня Нифонтов. – Не сосчитаешь.
– Так штат увеличьте, – посоветовал я. – И то, на такой здоровенный город полдюжины человек, смотрящих за порядком. Это даже не смешно!
– Есть вещи, которые ни я, ни Пал Палыч, ни даже Ровнин изменить не можем. Так оно ведется с давних времен, так оно будет после нас. И все, за этими словами глухая стена, в которую хоть лбом бейся, все без толку. Наверное, потому иногда некоторые наши не выдерживают и сбегают из отдела. Не от работы, а от осознания того, что это дорога, ведущая в никуда.
– Да? – изумился я. – У вас случаются и такие?
– Редко, но да. Я лично знаю только одного, – неохотно произнес Николай. – Недавно познакомился. Он в самом начале века из отдела лыжи смазал, когда Ровнин только-только начальником стал. Этот хрен, я так понял, тоже на данную должность метил, а когда утвердили Георгиевича, то усталость наложилась на обиду, и он свалил в закат подальше от наших заморочек. Слабоват духом оказался и не сильно тверд в убеждениях.
– Ну, хоть что-то у вас есть такое, как и у всех, – заметил я. – А то уж мне казаться начало, что вы совсем не от мира сего.
– По-хорошему, он должен был довольно быстро загнуться, – продолжил Нифонтов. – Так наше дело карает отступников, это тоже старая добрая традиция. Но этот тип выкрутился. Он каким-то образом смог помочь Алконосту, уж не знаю, как ему подобное удалось. Тот в благодарность дважды взмахнул над ним своими крыльями, кои, как известно, имеют невероятную живительную силу и убирают с человека любые проклятия. Так что получил этот черт второй шанс.
– Даже не слышал о такой птице, – признался я. – Вернее, имя-то слышал, но не знал, что она существует, да еще такое может сотворить.
Любые проклятия. Как интересно. Нет, сколь же многообразен этот мир, и на любую напасть, было бы желание, в нем можно отыскать противоядие.
– Три вещие птицы никуда не делись. Они как в давние времена на наших землях жили, так и живут, что умели, то и умеют. Однократный взмах крыльев Сирина открывает дорогу для горя-злосчастия, двукратный, напротив, приносит удачу в делах. Алконост… Ну, ты в курсе, что будет. А вот махни он крылами своими один раз, одолели бы этого двурушника болячки. Ну а Гамаюн отвечает за дела семейные. Может сделать так, что вся родня друг друга изведет, или, напротив, обеспечить мир и лад в доме на веки вечные, причем сразу нескольким поколениям.
– Вот же, – проникся я. – Сколько всего рядом интересного, а я ведать не ведаю.
– Рядом, да не совсем, – покачал пальцем Николай. – Фиг ты кого-то из этой троицы найдешь, они людей не любят и к себе не подпускают без особого случая. В шаге от них пройдешь и сам того не заметишь. Из наших только тетя Паша как-то раз столкнулась с Сирином, да и то еще в середине того века. А больше из действующих сотрудников никто их в глаза не видел. Ну, кроме Баженова.
– Это ренегат который?
– Он. Кстати, очень верное слово. Ренегат и есть. Он, как оказалось, за сильно большие деньги к одному очень неприятному персонажу недавно на службу поступил и с недавних пор обеспечивает его интересы тут, в Москве. Шлюндт, змей старый, сам сюда сунуться боится, вот и нашел себе представителя, а тот первым делом с нами попытался договориться как с основными гонителями его патрона. Мол, мы же хоть и бывшие, но коллеги, неужели не найдем общий язык, мой наниматель ни в чем не виновен, это все наговоры и так далее.
– А он точно при делах?
– Уж поверь. Ровнин сначала хотел разыграть сценку «ладно уж, договоримся», вдруг эта старая сволочь клюнет и правда в страну вернется, но потом от этой идеи отказался. Если, говорит, мы Карла его же методами поймаем, то это не красиво получится, а мерзко, мы ничем не лучше его, выходит, станем. Мол, есть такие негодяи, с которыми принцип «бей зло его же средствами» не работает. Потому отправился Баженов ко всем хренам, а старая крыса Шлюндт где-то в Европе шхерится. Там полно укромных уголков.
– Что да, то да, – подтвердил я. – Встречаются даже такие, которые ни в одном путеводителе не описаны. Но вернемся к нашему вопросу. Где «спасибо» за сданного тебе призрака?
– Спасибо, конечно, но есть пара неясных моментов. Первый: как он такую дырку в куртке тебе организовал? Как-то не очень это у меня с призраком монтируется. Второе: стройка, думаю, немаленькая. Ты знаешь, где его схрон? И вообще хотелось бы побольше деталей и фактов.
Я охотно изложил ему все то, что сам знал, завершив рассказ теплыми дружескими словами:
– Так что давай, Николай, очищай город от недобросовестных застройщиков, пусть даже и призрачных! Я лично в тебя верю!
– Скажи, а если бы того небольшого инцидента, с которого наша встреча началась, не было, ты бы мне такую же свинью подложил? Или все-таки подсластил бы информацию как-то, обошелся без этого своего «пойди туда, не знаю куда».
– Неужели ты думаешь, что я способен на подобную мелкую месть? – почти натурально обиделся я.
– Ты? Да как не фиг делать, – хмыкнул Нифонтов. – Ладно, убедил. Я вел себя не лучшим образом и признаю это.
– Всего-то? – прищурил я правый глаз. – Мне кажется, подобное поведение называется по-другому. Например, к нему подходит слово «свинство». Или…
– Спрашивай, – сказал Николай, потирая руки и облизываясь. Просто официант как раз принес ему керамическую глубокую плошку с ранее заказанным оджахури, источавшим пряный аромат, способный пробудить аппетит даже у наевшегося донельзя человека.
– Чего?
– Тебе виднее, чего именно. Ты же весь этот цирк учудил не просто так, а по поводу? Только давай так: есть секреты и есть секреты. Если желаешь узнать что-то про нашу внутреннюю кухню или какие-то тайны, связанные с чьим-то прошлым, – сразу нет. Лучше обижайся дальше.
– Был такой волкодлак, которого звали Вернигор, – я решил последовать совету Николая и перешел к основной цели устроенного мной перформанса. – Фигура это была титаническая, не слышать ты про него не мог. Что ты мне про него можешь рассказать такого, чего я сам не знаю?
– Можно подумать, я у тебя в голове покопался и в курсе, что ты знаешь, что нет, – прожевав густо перченное мясо, фыркнул оперативник. – Хотя у меня и информации-то всего ничего. Мы не ты, нас покойники не интересуют. Нам живых вот с горочкой хватает. Да не зыркай ты так! Ну, жил такой Вернигор, волкодлак, предводитель стаи. Характер у него, по рассказам, был дрянь, стаю свою он в черном теле держал, обид никому не спускал, в драку лез по малейшему поводу, причем не только в юные бездумные годы, но и потом, когда постарел и вроде бы должен был поумнеть. Несмотря на это, все в волкодлачьем сообществе Вернигора здорово уважали и к мнению его прислушивались. Сам знаешь, у этой публики не всегда можно найти логику в поступках, звериное иногда берет верх. Вернигор, как видно, имел тот самый «запах вожака», который столь важен для оборотней. В поле зрения отдела попадал не раз, но долгое время умудрялся как-то балансировать на грани. Но в один недобрый для себя день он эту грань пересек, и наша тетя Паша вскоре перерезала ему глотку. Все, конец истории.
– Лаконично, – почесал затылок я.
– Что знал – рассказал, – отозвался оперативник. – Повторюсь, мне мертвые герои вчерашних дней не сильно интересны сами по себе. А если понадобится про них что-то узнать, на то есть архив.
– А не сказано ли в том архиве что-то о тайнике, который Вернигор незадолго до смерти оборудовал? – напрямую спросил у него я. – Ходят, знаешь ли, слухи о таковом, вот интересно – брехня или нет?
– Я тоже что-то такое слышал, – кивнул Николай. – Правда, о содержимом разное рассказывают. Кто про мешок с алмазами говорит, кто о мандрагыре весом в пять кило, кто про некую книгу, из которой можно узнать самый главный волкодлачий секрет. Все эти версии стоят одна другой, и верить в них, как мне кажется, смысла нет никакого. Не вызывает сомнения только один факт – он есть.
– И что, ни ты, ни кто-то другой из твоих коллег ни разу не попробовал до него добраться? – недоверчиво протянул я.
– Нет, – на этот раз в голосе Николая не присутствовало ни нотки юмора или иронии. – Это не наш тайник. Отдел не имеет к нему никакого отношения, значит, и дела нам до него никакого нет. По крайней мере, до той поры, пока он или его содержимое не начнут представлять опасность для людей. Тогда, если будет надо, мы вмешаемся. Но не раньше. А в целом вот что я скажу тебе, Саша: не стоит играть с огнем. Подобные тайники или, к примеру, старые клады всегда являются источником повышенной опасности.
– В результате ты мне сказал чуть больше, чем ничего, – вздохнул я. – Ладно, такой результат тоже результат.
– Какой же ты нудный, – поморщился Нифонтов, последним кусочком пури собирая соус со дна миски, за время нашей беседы он крайне сноровисто ее, оказывается, опустошил. – Ладно, расскажу я тебе одну историю, может, она тебе чем-то и поможет. Пару лет назад, как раз в то лето, когда ты из Москвы свалил, довелось мне, Палычу и Женьке одного паренька вытаскивать из когтистых лап волкодлаков, те его чуть ли не прямо с улицы сцапали и к себе в лес утащили. Так вот, провернули это остатки стаи Вернигора, у них теперь его сын заправляет, Дормидонт. Выглядит он внушительно, но характером послабее папы уродился, мы в результате тогда и его под себя прогнули, и паренька из беды выручили. В последний момент спасли, те его уже собирались на ремни распускать. Ну, или как минимум попугать так, что мало бы не показалось. Хотя их понять можно, перед тем этот красавец умудрился от них сбежать, да еще и парочку оборотней подрезал. Не насмерть, ясное дело, но от души. Далеко слинять не смог, все одно они его по новой сцапали, но уважение такое поведение вызывает.
– Молодец, – признал удаль неизвестного паренька я. – А он что, из наших? В Ночи живет?
– И да, и нет. Он аккурат посередке устроился. Он Хранителем Кладов работает, а такая судьба всегда предполагает стопроцентный нейтралитет из-за неоднозначности профессии. Так я к чему. То ли Валера тогда, то ли кто-то еще потом обмолвился, что стая старалась всяко его принудить к поискам какого-то добра в ближнем от их логова лесу, упомянув о том, что это их законное наследство. Соображаешь?
Соображаю. Чего не сообразить? Весьма себе явный след нарисовался. И только одно неясно: чего тогда этот Хранитель Кладов, которого, как оказалось, Валерой зовут, к рукам это добро не прибрал до сих пор?
Или, наоборот, давно уже прибрал, просто никто об этом не в курсе? Впрочем, это-то как раз вполне логично. Если бы я хапнул такой куш, то тоже не стал бы налево и направо звонить о своей удаче. Нет, я его убрал бы в другую заначку, уже свою собственную, и громче других орал о том, что байки это все и нет никакого заветного волкодлачьего тайника. А если и есть, то фиг его отыщешь.
– А как же, – подмигнул я Николаю. – Слушай, дружище, а как бы мне с этим Валерой пересечься? Может, посодействуешь как-то? К тому же я не в первый раз о нем слышу, интересно было бы поручкаться, даже без перспектив дальнейшего сотрудничества. Так, в принципе. Ну а за мной благодарность не заржавела бы, ты меня знаешь, я добро помню.
– Ты без перспектив не чихнешь даже, Смолин, – ухмыльнулся оперативник. – И до того хитрованом был, а как из Европ вернулся, так на тебе и вовсе клейма негде ставить стало. Что до Валеры… Вряд ли смогу помочь. Не из вредности, не подумай. Просто мы с ним знакомы совсем шапочно, так, пару раз пересекались, и не более того. Плюс сотрудничество у нас не очень-то задалось, он парень гонористый, на все случаи жизни свою точку зрения имеет и никому особо не доверяет. Плюс там Воронецкая воду то и дело мутит. Помнишь Стеллу?
– Конечно. Та еще стерва. Только ты же сам вроде мне не так давно говорил, что, мол, она выгорела, потому чуть ли даже из ковена, в котором состояла, не вышла.
– А почему она так поступила?
– Почему?
– Из-за Валеры. Она постоянно где-то поблизости от него крутится. То ли выгоду какую в нем видит, превышающую ту, что ей ковен даст, то ли влюбилась. Не знаю точно, а врать не хочу. Но факт есть факт: она всегда рядом с ним. Не скажу, что Хранитель прямо очень уж прислушивается к ее мнению, но в расчет его все же принимает. Плюс они там еще какие-то общие бизнес-схемы мутят. Ну а нас с тобой Стелла, как ты знаешь, не особо жалует, меня, по крайней мере, точно. Да и Швецов, повторюсь, с нами сотрудничать не стремится. Так и не смогли мы нормальные отношения наладить, больно уж он своенравен. Да еще и мнительный как не знаю кто. Все ему кажется, что мы только и думаем о том, как бы ему на шею аркан накинуть. Будто у нас других дел нет, честное слово! Так что ищи другие подходы, Сашка, я тут тебе не помощник.
Темнит Николай. Точно темнит. Думаю, мог бы он нам встречу с таинственным Валерой Швецовым организовать, но отчего-то не желает этого делать. Да и насчет аркана, думаю, все так и есть на самом деле, это как раз в стиле отдела. Любят они на чужом горбу в рай и обратно съездить. Ладно, переживу. Москва – город густонаселенный, не получилось с центрального входа зайти с одним провожатым, значит, найду другого, того, что проведет меня через черный ход. Например, можно с Марфой поговорить. Если Стелла из ковена официально не вышла, то она до сих пор формально верховной ведьме подчиняется и должна выполнять все ее приказы.
Хотя нет, так себе идея. Если неведомый Валера и вправду настолько гонорист, как про него Нифонтов рассказывает, то он меня при таком раскладе скорее пошлет, чем станет слушать. Такие люди не любят, когда их к знакомству при помощи хитровыдуманных комбинаций принуждают. Да я сам точно так и поступил бы.
Ну, не суть. Я знаю имя, представляю себе базовый расклад, а значит, есть с чем работать. Очень уж хочется корешок многовековой к рукам прибрать. Да и с Хранителем Кладов познакомиться не лишнее, очень уж много о нем говорят в Ночи.
Кстати. А ведь по мою душу, если верить рассказам подъездных, в то время, когда я по заграницам отирался, какой-то оборотень наведался. Жалко, за давностью времени теперь уже никак не узнаешь какой и зачем. Наверняка он про стаю наследника Вернигора знает побольше, чем Нифонтов.
Правда, непонятно, что этому оборотню от меня нужно было. Но это не суть, разобрались бы. Вот только вряд ли он нанесет мне повторный визит. Просто если он всего один раз к дверям моей квартиры наведался и после того больше не появлялся, значит, тут либо имело место какая-то ошибка, либо проблема была решена без моего участия.
Хотя по-прежнему не понимаю, в каком качестве я этому племени понадобиться могу. Их души призраками не становятся никогда, независимо от того, как и где их встретит смерть, и под мою юрисдикцию никак не попадают.
– В расчете? – допивая остатки компота и довольно поглаживая живот, уточнил у меня Николай. – Работаем дальше?
– В расчете, – согласился я. – А что до работаем… Ладно, уломал, помогу вашей конторе и со Смелковым. Ты тогда его найди на стройке, а ликвидацию этого поганца я беру на себя.
– Как – найди? – опешил Нифонтов.
– Ловко, умело, желательно побыстрее, – объяснил я. – Ты ж разыскник? Вот и соответствуй высокому званию. И, повторюсь, не тяни. Я в конце недели опять в Лозовку собираюсь. Русальные недели на носу, надо кое-какие травки пособирать, они в эту пору в самую силу входят.
А вот так вот! Привык, понимаешь, к тому, что все за тебя само делается. Давай-давай, руки в ноги – и беги искать, где мой несостоявшийся убийца на стройке прячется. Хоть раз сам что-то сделай, а не жар чужими руками загреби.
Хотя, может я и необъективен. Но сегодня – вот так. Хотя в Лозовку я на самом деле собираюсь сгонять, здесь и словом не соврал. Хочу с бабкой Дарой кое о чем поговорить, появилась у меня одна идейка. А еще на следующей неделе надо подскочить на родительскую дачу, тамошнему лешему пособить. Одни разъезды, одни разъезды… Никакой личной жизни, если, конечно, не считать нынешнюю ночь.
– Договор, – Николай протянул мне руку. – Я нахожу, ты уничтожаешь.
Вот засранец! Зачем он так быстро согласился? Значит, есть для него в этом какая-то выгода?
Тьфу! Правильный все же образ жизни ведет пока еще незнакомый мне Валера Швецов. Он послал этих прохиндеев из отдела куда подальше и в ус не дует. Вот как закрою сделку по призракам и их руководителю, то так же поступлю.
Но протянутую мне руку все же пожал. А куда деваться?
– Ну, тогда на связи. – Нифонтов поднялся из-за стола. – Я погнал, надо работу работать. Виктории что-то передать?
– Привет, – ответил я. – И поклон.
– Уверен, что только это? – уточнил Николай голосом кинопровокатора. – А?
Смартфон, лежавший на столе, очень вовремя взревел, сообщая, что я кому-то понадобился, потому я махнул рукой, давая собеседнику понять, что да, таки это все, и ответил на вызов.
– Але, братка! – проорал мне в ухо Олег, находившийся, судя по голосу, в прекраснейшем настроении. – Слушай, как тебе это удалось сделать? Они сворачивают стройку! Они технику вывозят! Мало того, на месте вырубленных деревьев новые сажают, так сказать, возмещают лесу нанесенный ранее урон. Мишаня в шоке, он уже приготовился к войне, а тут такое. Вот он трубку из рук рвет.
– Саня, здорово, – услышал я размеренный и, если можно так сказать, светлый голос Мишани. – Спасибо тебе! Ну, насчет войны Олег палку перегнул, конечно, ее я не потяну, но так бы не сдался, конечно. Только это ничего бы не изменило, ты же понимаешь. Так что ты мой лес спас.
– Мы, – поправил его я. – Все мы. И ты, и Олег, и я, и Славы. Все старались, все думали и делали.
– Жду в гости, брат, – ответил мне Мишаня. – Отказ не принимается. Координаты в ватсап тебе сброшу.
Пока я с ним беседовал, Нифонтов уже успел исчезнуть, даже не предложил меня до дома подбросить. Нет, я бы все равно отказался, чем по утренним пробкам два часа стоять, лучше на метро за полчаса доехать, но предложить-то можно было?
А вообще все идет очень и очень неплохо. Носов вот начал рассчитываться за услуги, перейдя от слов к делу, денежка в кармане зашуршала, поголовье призраков из долга умруну потихоньку уменьшается.
Хотя с Ильей Николаевичем все, конечно, не так просто. Вне всяких сомнений, он ищет поводок, на который меня можно посадить. Ясно, что люди из главка, о которых говорил Николай, – это его работа. Ну, про отдел он, может, и не знает, он просто дал команду кому-то из своих подручных просветить меня, как рентгеном, и найти все мои болевые точки, сколько их есть. Эта оказалась одной из них.
Надо будет как-то его осадить при случае, что ли. Пугануть как следует, например. Только надо хорошенько подумать, как именно. Мару к нему не пошлешь, она его в могилу сведет, Жанна с ее перформансом «а-ля невидимый разгром» просто не сработает, это тебе не впечатлительная Ряжская. Тем более что он такое уже видел.
Нет, тут надо что-то особенное придумать. Необычное и вместе с тем назидательно-предупредительное.
А прямо у подъезда меня опять чуть не прибили. Нет, положительно, тут дело нечисто. Ну не бывает так, чтобы одного и того же человека на одном и том же месте два дня подряд судьба испытывала на крепость.
Правда, тут злого умысла не было, по крайней мере против меня лично. Просто водитель черного здоровенного «хаммера» решил меня проучить и чуть не поддел меня на капот. Просто я задумался и не услышал, что сзади машина приближается, а водитель, как видно, счел это непростительной дерзостью. Так сказать, пешеход должен знать свое место.
– Смотри, куда едешь! – в один голос заорали Жанна и Толик, сидевшие на скамейке.
– В самом деле, – согласился с ними я и пнул ногой колесо здоровенной машины. – Совсем офигели уже!
– По башке себе побарабань, – посоветовал мне водитель, приоткрыв окно. – А не угомонишься, так я тебе настучу!
Вот все же добрый я человек. Прямо скажем – почти святой. И ведь не ценит этого никто. Ведь будь на моем месте ведьма, так она уже прикинула бы, какое именно проклятие на этого придурка навесит за подобное отношение. А я – нет. Я пока еще человеческую жизнь ценю, даже если она принадлежит вот таким шутникам, как этот водитель «хаммера». А ведь чего проще – взять да и отдать его Маре в уплату долга. И ей хорошо, и мне, и человечеству в целом.
Но не стану. Это штука такая, затягивающая. Сначала делаешь расходным материалом злобных хамоватых дураков, убеждая себя в том, что тем самым ты на самом деле творишь добро, а потом не успел оглянуться, и вот ты уже стал таким же, как мой первый наставник, а человеческие жизни для тебя лишь средство для достижения цели.
– О, Сашка, привет, – из подъезда выпорхнула Маринка. – Ты куда или откуда?
– Домой, – ответил я. – Спать иду.
– Ясно, – она оглядела меня с головы до пят. – Рожа довольная, вид помятый. По бабам бегал?
– Не без того, – подтвердил я. – А как твоя вчерашняя пресс-конференция?
– Мощный старикан этот Носов, – крутанула головой Маринка. – Динозавр. Скоро таких вообще не останется. Слушай, мне пора, вон меня машина ждет, но ты вечером меня набери, я вроде сегодня дома ночую. Тогда и поболтаем.
А, ну да, я мог бы и догадаться, за кем именно пожаловал сей экипаж. Да и Фарида что-то такое говорила.
– И это еще меня некоторые называли проституткой, – произнесла Жанна, глядя на то, как моя соседка садится в «хаммер». – Мне вот до этой точно далеко!
– Не совсем так, – подтвердил я. – Между вами есть определенные отличия. Ты рвалась из всех жил ради денег, а она такую цель не преследует. Маринку по жизни ведет не жажда наживы, а безудержное любопытство. Уверен, что и вот этой колымаге с гидроцефалом внутри найдется какое-то объяснение.
– Тогда ей не повезло, – глянул вслед уезжавшей машине Анатолий. – Такие долго не живут.
– Не каркай, – я сплюнул три раза. – Может, и обойдется. Она же еще где-то по большому счету дура, а их бог любит и жалеет. Ладно, у вас есть какие-то новости, которые мне надо знать? Если есть, то выкладывайте, да я спать пойду. У меня теперь, похоже, как у некоторых обитателей живой природы, ночной образ жизни. Ночью я живу, а днем сплю.
– У вампиров тоже так, – сообщил мне Анатолий. – Кстати, а они есть?
– Есть, – заверил его я. – Но не такие, как в кино. Жанна, что у тебя?
– Сама удивлена, но все в порядке. Ряжский, как ни странно, про тебя вообще ничего не говорил, – поведала мне Жанна. – Сутки близ него провела – и ни словечка. Хотя он вообще сегодня был какой-то отстраненный. В клинике у постели бабульки своей два часа сидел, о чем-то думал.
– Переживает, наверное, – предположил Анатолий. – Он хоть и бизнесмен, но человек же. Жена в коме – шутка ли! Тут призадумаешься.
– Этому пофиг, в коме она, не в коме, – мигом вызверилась на него Жанна – Там ни стыда ни совести, уже поверь!
Слушать перепалку призраков я не стал, зевнул во весь рот да и пошел в подъезд.