– Саша, это кто? – проверещала Жанна, одновременно перепуганная и возмущенная. Ну а кому понравится, если вдруг на тебя ни с того ни с сего сядут? Даже если ты призрак.
Вот только никаких объяснений для нее у меня не было, просто в силу того, что я сам не знал, кем является эта троица. Нет, несколько вариантов у меня в голове возникло сразу, причем какой-то из них наверняка являлся верным. Только какой?
Но вероятнее всего то, что на меня обратили внимание спецслужбы. Нечто подобное мне еще пару лет назад Нифонтов рассказывал, мол, не один отдел внимательно наблюдает за ночной жизнью города. Старшие братья тоже в ту сторону нет-нет да и поглядывают.
Не скажу, что меня сильно пугает визит на Лубянку. Да и с чего бы? Я законов не нарушал, дорогу никому не переходил, на вражеские разведки не работаю. Но и радости особой по данному поводу я не испытываю, поскольку подобная беседа в любом случае сведется к некоему предложению, на которое мне вряд ли захочется соглашаться. Не из-за того, что я нахожусь в оппозиции к властям или каких-то принципов. Нет-нет-нет. Просто не хочу больше под чью-то дудку плясать, а тут без этого ведь не обойдется. Любые спецслужбы в любой стране мира сначала говорят: «Это взаимовыгодное сотрудничество, вы просто время от времени будете выполнять наши просьбы, если сочтете это возможным», но через какое-то время перестают договариваться и начинают отдавать приказы, не оставляя ни малейшей возможности для маневра. Знаю не понаслышке, был у меня уже в Италии неприятный опыт. Началось все с заветного «это просто небольшая услуга» и «мы друзья», а закончилось неприятной историей с шантажом и даже угрозами. А все потому, что я в какой-то момент просто решил помочь вроде как неплохому человеку, пусть даже и из системы. Да и опыт работы с отделом верность данного суждения мне отлично продемонстрировал, а они далеко не самые плохие ребята.
Так что, на фиг. Мягко, тактично, без ругани, но – на фиг. Ну а если не получится, если предложение окажется из тех, от которых не отказываются, тогда сразу после того, как рассчитаюсь со всеми долгами, снова свалю из страны. Не хочется, конечно, поскольку это мой дом и я по нему скучаю в разлуке, но если сильно прижмет, то выбора не останется. Мир велик, место для бродяги-ведьмака в нем всегда найдется.
– Могу поинтересоваться, что все это значит? – дружелюбно произнес я, решив, что надо все-таки как-то отреагировать на случившееся.
– Можете, – ответил мне человек с переднего сиденья. – Но ответа не ждите, он не входит в нашу компетенцию.
– Ясно. Но все же это похищение, захват или какая-то другая мера воздействия на меня? Просто хочется понять, как именно нужно реагировать? Может, мне следует начать метаться, кричать: «Помогите!» и «Спасите!»? Или сквозь зубы цедить: «Вы знаете, кого я знаю? У вас будут проблемы».
– Александр Дмитриевич, давайте мы просто спокойно прокатимся до конечной точки нашего маршрута, без криков, суеты и всего прочего. Это в наших обоюдных интересах. И поверьте, при правильном поведении вам ничего не угрожает.
– В такие слова веришь тогда, когда знаешь их произносящего, – резонно заметил я. – А мы с вами совершенно незнакомы.
– Если бы я хотел, чтобы мои подчиненные сделали вам больно, это бы уже случилось, – пояснил впереди сидящий. – Повторюсь, Александр Дмитриевич, ведите себя благоразумно и все закончится хорошо.
– Мой личный опыт говорит об обратном, – вздохнул я. – Как только начинают заверять в том, что тебе ничего не грозит, сразу жди неприятностей и мордобоя. Но выбора у меня, похоже, нет, потому придется поступить так, как вы рекомендуете.
– Саш, ты чего? – зашептала в ухо Жанна, усевшаяся мне на колени. – Нельзя вот так сразу сдаваться. Давай я попробую что-то сделать. Вон у того пистолет под мышкой, давай я на курок нажму! Он стрельнет, они перепугаются, а ты под шумок… Хотя нет, тут надо машину сначала как-то остановить!
Наши взгляды пересеклись, и я еле заметно покачал головой, давая ей понять, что пока ничего делать не надо. Просто мне стало интересно, куда же это мы все-таки едем. Лубянка осталась в стороне, в данный момент такси вовсю мчалось по Кутузовскому проспекту.
И чем дальше, тем больше во мне крепла уверенность в том, что никакие спецслужбы эти крепкие ребята не представляют. Понятно, что одним адресом владения тех, кто стоит на страже Родины, не ограничиваются, но, сдается мне, за ними стоит кое-кто другой. И, как мне кажется, я начинаю догадываться, кто именно.
В городе окончательно воцарилась ночь, разогнав большую часть автолюбителей по домам, потому наша машина практически без остановок проскочила Кутузовский проспект, после за окнами мелькнули огни «Кунцевской», и мы выскочили на Рублевское шоссе, что косвенно подтвердило мои предположения. Правда, с этого момента мне стало куда труднее ориентироваться на местности. Не заносило меня в эти края особо, поскольку не было у меня знакомых с недвижимостью на Рублевке. Разве что в «Архангельском» несколько раз отметился во времена безмятежной юности, с будущей бывшей гулял по дорожкам и скульптуры рассматривал. Нравились Светке бывшие владения Юсуповых, она там вдохновение черпала для своих акварелей. Она ведь тогда еще рисовала. Потом перестала, убедила мама в том, что каляками-маляками на жизнь себе не заработаешь. Мол, тебе, доча, настоящая профессия нужна, а это все так, блажь, иллюзия, баловство.
Я же ее не поддержал, хотя и следовало бы. Ну да, задним умом всяк крепок.
А мы все ехали, ехали, я уж и сам не знаю куда. За окнами виднелись то высокие деревья, еле подсвеченные фонарями, то редкие огоньки дачных поселков элитного типа, большей частью окруженных со всех сторон добротными высокими заборами. Просто некоторые дома в них были из категории «мини-замок», вот и удавалось увидеть свет окон верхних этажей.
Впрочем, может, мне это только казалось? Поди знай. Напридумывал себе стереотипной ерунды, основанной на байках многолетней давности, и выдаю ее за правду.
Но в конце концов именно в такой поселок и свернуло наше такси. Для начала охрана въездной группы нас хорошенько промариновала у шлагбаума, как видно не слишком поверив в то, что кто-то из местных обитателей может приехать на обычном такси, после мы еще какое-то время петляли по отменным дорогам этого заповедника для избранных и под конец остановились у высоченных кованых ворот, несомненно сделанных на заказ, причем настоящим мастером. Ласло, брат моей венгерской наяды Маргит, в свободное время любил постучать молотом по наковальне, просто так, для души. Ну а я, руководствуясь своей любознательностью и попутно пытаясь завоевать его доверие, часто проводил время в кузне. Вот тогда-то я и наслушался историй о кузнецах и их работе. И скажу вам так: не зря наши далекие предки считали всех кузнецов если не колдунами, то людьми сильно непростыми. Так оно и есть на самом деле.
– Выходим, – велел то ли мне, то ли тем парням, что меня поджимали с боков, пассажир с переднего сиденья, который, несомненно, в этой компании являлся старшим. – Александр Дмитриевич, я надеюсь на то, что вы и далее будете благоразумны в своих словах и поступках.
– Ничего не могу обещать, – вежливо ответил ему я. – Все зависит от ситуации. Да, надеюсь, с водителем вы сами рассчитаетесь? Ведь он довез нас туда, куда надо было не мне, а вам.
В том, что таксист настоящий, я не сомневался, очень уж он, бедолага, всю дорогу трясся. И потел при этом так, что мне хотелось выскочить из машины не из-за того, что еду невесть куда, а из-за жуткой вони.
Только одного не могу понять: когда они с ним договориться успели? От момента вызова машины до ее приезда минут пять прошло максимум. С другой стороны – товарищ с переднего сиденья явно тот еще волкодав, для такого невозможного нет.
– Разумеется, – кивнул старший, доставая из кармана бумажник. – Что сидим? Работаем по процедуре.
Когда я выбрался из салона, меня мягко и ненавязчиво обыскали, перед тем вежливо извинившись, а после того, убедившись, что оружия при мне нет, повели ко входу в дом. Впрочем, слово «дом» тут не очень подходит. Скорее это была небольшая крепость, которую, скорее всего, даже из пушек вот так сразу не развалишь. На совесть построено, сразу видно. И не вчера сие строение возводили, это тоже заметно.
– Саш, мне чего-то страшно стало, – сообщила мне Жанна, озираясь. – Не понимаю, почему ты такой спокойный?
А чего психовать? Я уже тут, обратного хода с этого широченного двора мне по своей воли нет, это предельно ясно. Кое-какие мелочи из числа тех, которые сойдут за оружие, при мне остались, это верно, но пускать их в ход сейчас совершенно не имеет смысла, тем более что ребята, приглядывающие за мной, явно знают, что делают. Это тебе не подручные младшего Арвена или обдолбанные парижские вудуисты, таких запросто не нейтрализуешь. Одного – да. Двух – может быть. Ну а потом меня в сито превратят или отделают так, что долго лечиться придется. Вот и стоит ли нервы палить? Проще пойти и выслушать того, кто их послал. Тем более что я теперь точно знаю, о ком именно идет речь.
Такси, на котором мы сюда прибыли, развернулось и, весело подмигнув мне красным огоньками, выехало со двора, а следом за тем массивные створки ворот беззвучно сомкнулись, отрезая мне путь на волю.
– Прошу следовать за мной, – проходя мимо меня, коротко велел старший. – Вас ожидают.
Можно было бы ответить ему что-то вроде «отрадно слышать» или «это всегда приятно, когда тебя кто-то где-то ждет», но я решил воздержаться от подобных реплик. Не то время, не то место. Это вам не Ряжская, тут за лишнюю шутку, похоже, можно удар в печень получить.
Внутри дом оказался не менее добротно сделанным, чем снаружи. Причем во всех отношениях. Тут все было… Даже не знаю… Массивное, что ли. Мебель, двери, лестницы, даже картины на стенах. Я даже вспомнил персонажа из «Мертвых душ» по фамилии Собакевич, Гоголь в описании имения этого помещика упоминает вот такие же кресла и стол.
Надеюсь, меня здесь так же, как Чичикова, потчевать не станут. Что они там дегустировали тогда? Гуся, что ли? Или барана? Не помню уже. Да что бы ни было, мне не надо, поскольку здорово в ресторане наелся, дополнительную еду пихать просто некуда. А вот попить не отказался бы, после острых крылышек во рту пожар.
Пока мы мерили ногами лестницы и коридоры, все эти бесполезные, по сути, мысли, одна за другой, промчались у меня в голове, как птица-тройка, и я сам не заметил, как мы остановились у ничем не примечательной двери, расположенной на третьем этаже. Старший поправил галстук, тихонько кашлянул в кулак и негромко в нее постучал.
– Да-да, – басовито ответил тот, кто за ней находился. – Заходи, я не сплю.
Старший шагнул за порог первым, я было хотел пропустить следом за ним остальных охранников, вот только один из них ненавязчиво, но ощутимо тут же подтолкнул меня в спину. Я не стал кочевряжиться и сделал то, что от меня хотели.
Даже не знаю, как верно охарактеризовать то помещение, в которое я попал. С одной стороны, это вроде как рабочий кабинет. Вон и стол письменный, и шкафы с книгами, и несколько кресел. С другой – откуда бы в рабочем кабинете взяться здоровенной кровати со всей сопутствующей атрибутикой вроде торшеров, дающих неяркий свет? Тем более что хозяин этого всего на вышеуказанной кровати и лежал, прикрытый тонким пледом.
– Саш, может, сразу этому старому хрену обозначишь, что ты не по этой части? – немного нервно спросила у меня Жанна. – А то он вон на тебя как вытаращился! Того гляди слюни пустит. И ведь уже разлегся, собака сутулая. Мол, давай, прыгай сюда, побалуемся. Был у меня один козел, вот этому ровесник, все время так поступал.
Здесь моя спутница, конечно, палку немного перегнула. Не имелось в глазах владельца всего окружающего меня имущественного великолепия ни похотливости, ни вожделения, и ничего такого прочего. Любопытство – да, пожалуй. Но не более того. Усталость еще, пожалуй. То ли от дня минувшего, то ли от боли и невеселых перспектив. Да и откуда им, позитивным, взяться с серой змеюкой на шее? Не такой здоровой, как у Бэллы, нет. Но изрядной.
Впрочем, крепость, похоже, еще не покинула окончательно тело этого немолодого человека, не было в его внешности той ломкости, которая предшествует скорому концу. Более всего к тому, кто сейчас глядел на меня, подходило словосочетание «мощный старикан». Именно так. За шестьдесят ему было точно, но зрелая сила из мышц пока никуда не делась.
А еще в этом человеке сразу чувствовались воля и разум. Причем воля железная, а разум острый и живой. Не могу сказать, отчего ко мне пришло понимание этого, просто чую – и все.
– Добрый вечер, Илья Николаевич, – негромко поприветствовал я хозяина дома. – Рад стать гостем вашего дома, пусть я даже попал в него таким необычным способом.
– Не стоит начинать наше общение со лжи, Александр Дмитриевич, – доброжелательно сообщил мне тот, кто лежал на кровати. – Не думаю, что вы сильно рады. Да и не спешили вы посетить меня, хотя я передавал приглашение через Пашу Ряжского. Вот пришлось немного ускорить события. Время – единственный невосполнимый ресурс, я это осознал еще в достаточно юном возрасте и с тех пор дорожу каждым днем. Именно потому у меня нет ни желания, ни возможности ждать того, пока вы наконец соизволите свести со мной знакомство.
– Я поняла, кто это! – взвизгнула Жанна, уже усевшаяся в одно из кресел. – Это тот богатенький мужичок, про которого старая овца Ряжская тебе говорила, да? Ну, которого и она, и ее дятел боятся?
Вот не любит моя подружка Ольгу свет Михайловну, причем чем дальше, тем сильнее.
– Непосредственно приглашение мне передано не было, – сообщил хозяину дома я. – Прозвучала просьба помочь некоему влиятельному человеку, у которого имеются кое-какие проблемы со здоровьем. Но я не врач, потому не очень понимаю, чем могу быть вам полезен.
– Не врач, – подтвердил Илья Николаевич, беря с пледа, которым он был накрыт, какую-то папку. – Но, согласитесь, не редкость случаи, когда людям помогают выздороветь те, кто врачами никогда и не являлись. И наоборот, иногда врачи не в состоянии вылечить своих пациентов, несмотря на диплом, регалии и звания. Все относительно.
– С последним трудно не согласиться.
– Итак, – хозяин дома открыл папку и перелистнул несколько страниц. – Скромничаете вы, Александр Дмитриевич. Вот, например, милейшая Яна Феликсовна Вагнер, которая понесла после знакомства с вами, даром что все, кто мог, включая швейцарцев, твердили о невозможности подобного.
– У нас точно с ней ничего не было, – заверил я его. – Госпожа Вагнер не в моем вкусе и весовой категории.
– Так себе острота, – заметил Илья Николаевич. – Далее мелочи. А, вот. Мадрид, полтора года назад. Вы буквально с того света вытащили семилетнюю девчушку, которую сбила машина. Там уже и смерть зафиксировали.
Ага, а после в одном из питейных заведений, находящемся в Ла Латина, сбивчиво пытался объяснить своей Хозяйке, что вот такой я дурак. Ну не обрастает у меня сердце шерстью, как ни стараюсь. Получилось так себе, но она мне вроде поверила.
– Вена, – прошелестел еще один листок. – Тут у нас балерина вдруг на сцену вернулась, хоть до того без тросточки ходить не могла.
Тоже правда. Жозефине та балерина родственницей приходилась, по крайней мере она мне так сказала. Я же ей тогда еще верил, вот и помог девчонке немного. Там делов-то было на пять минут. Кстати, она еще и девственницей оказалась. Не Жозефина, разумеется, а балерина. Н-да. Никогда бы не подумал, что в Европе эдакое диво можно встретить. Славная девчушка эта Бертина, мы до сих пор иногда в ватсапе переписываемся, она мне фотки с гастролей шлет.
– Снова Вена. Стокгольм. Нант, – пальцы Ильи Николаевича переворачивали страницы дела. – Бремен. Амстердам. Будапешт. Слушайте, вы изрядно поколесили по миру.
– Предпочитаю смотреть на историческое наследие человечества сам, а не глазами телепутешественников, – пояснил я. – Благо имелась такая возможность.
– Скорее – необходимость, – поправил меня старик. – До истинных деталей произошедшего с вами два года назад мои люди докопаться не смогли, и полную картину случившегося восстановить не удалось, но ясно одно: вы не просто так покинули Москву.
– Поверьте, причиной все же была элементарная охота к перемене мест.
– Весьма мучительное свойство, немногих добровольный крест, – закончил пушкинскую фразу Илья Николаевич. – Кстати, Александр Дмитриевич, а вы носите крест?
– Нет, – немного удивился вопросу я. – А это вы к чему спросили?
– Просто любопытно. – Хозяин дома закрыл папку и отложил ее в сторону. – Да и в самом деле это не столь важно. Ну так что, Александр Дмитриевич? Мы договоримся?
– Хорошая у вас служба безопасности, – я кивком указал на папку. – Кое-кому следовало бы у них поучиться. И сегодня они меня приняли прямо безукоризненно.
– Невелика сложность, – улыбнулся мне винирами Илья Николаевич. – Особенно если точно знать, где и когда вы будете встречаться с друзьями.
– Сашка, они твой телефон слушают! – сообщила мне Жанна, причем отчего-то шепотом. – Точно тебе говорю!
А то я после такой ремарки без нее бы не дотумкал до очевидного факта. Ну что за жизнь, что за времена? Никакой приватности не стало, все, что можно, переходит в общественное пользование. А самое главное, что меняй симку и аппарат, не меняй, теперь ничего уже не изменится. Я под колпаком.
– Саша, вон тот ваш тезка, предлагал мне привезти вас до мероприятия, но я решил, что это лишнее, потому и происходит наша встреча в столь поздний час, – продолжил старик. – Впрочем, я почти не сплю по ночам. Мысли покоя не дают. Не хочется умирать, Александр Дмитриевич. Очень не хочется. Потому повторю вопрос: мы поладим?
И вот что ему ответить? Да? Наверное, это было бы разумнее всего, потому что отказ с огромной вероятностью приведет к непоправимым повреждениям моего организма. Но с другой стороны, что если я ему помочь не смогу? Лихоманки, к помощи которых придется прибегать, – бабы капризные до ужаса. Ну да, Пухея не Трясуница, но кто ее знает? Опять же, с ней расплачиваться придется. И самое главное, гарантий тут ноль. Может, этот старый хрен еще лет десять небо коптить будет, а может, через пару недель загнется. Первое вероятнее, и намного, но с моим везением ручаться ни за что нельзя.
– Александр Дмитриевич, давайте не будем забавляться киношными играми из серии «ты сделаешь так, как я хочу», – расценил мое молчание по-своему Илья Николаевич. – Мне подобные методы даже в девяностых не нравились. Впрочем, если желаете соблюсти традиции – извольте. Миша!
Стоявший слева от меня мужчина достал из наплечной кобуры пистолет и наставил его на мою ногу.
– Для начала он прострелит тебе правую коленную чашечку, – сухо и буднично сообщил мне тот охранник, что сидел на переднем сиденье такси и кого хозяин дома назвал Сашей. – Это больно, но не смертельно, плюс данная мера никак не повлияет на твои способности. Потом – вторую. Если ты герой и это не сработает, тобой займусь я, применив кое-какие свои навыки, а в это время несколько моих подчиненных отправятся в Теплый Стан. Какова их цель, думаю, ты понимаешь.
– Последнее лишнее, – глянул на него. – Это плохая идея и плохие слова. За них придется ответить, даю слово.
– Я всегда готов отвечать за то, что говорю, – равнодушно произнес Саша и уставился на наручные часы. – У тебя осталось двадцать пять секунд на принятие решения.
– Ну да, шаблонные методы, примитивные, но почти всегда действуют, – миролюбиво заметил Илья Николаевич. – Таковы законы бытия: сложное ломается, когда простое продолжает работать. Но вы человек, как мне кажется, более чем разумный, потому предлагаю закончить этот…
– Да вы охренели совсем? – взвилась из кресла застывшая было в нем Жанна. – Я вам дам сейчас коленную чашечку!
Она сияющей молнией скользнула по комнате, по дороге опрокинув вазу, стоящую на полу, и сковырнув с полок десяток книг в глухих дореволюционных переплетах.
Старик на кровати подпрыгнул, когда ваза с грохотом разлетелась на осколки, охранники вздрогнули, а Саша подобрался, словно волк.
– Ты у меня сейчас сам себе чего-нибудь отстрелишь! – зло бросил Жанна, синева которой сменилась серебряным сиянием. – Яйца, например! Или мозги себе вышибешь, если они у тебя есть!
Она вцепилась в руку Миши и, как мне показалось, без особых усилий развернула ее так, что теперь пистолет был направлен не на меня, а на него самого.
– Какой интересный поворот, – отметил старик на кровати. – Ну-ну!
– Заканчивай! – мигом велел мне Саша, в руке которого тоже появилось оружие. – Буду стрелять!
– Чего заканчивай? – Я оперся спиной о стену и показал ему конечности. – Ручки-то вот они. Ну, хочет парень себе пулю в рот пустить – его право. У нас свободная страна. Куда хуже, если бы он надумал своего принципала пристрелить, лишив его последнего времени, коим тот так дорожит. Вот это да. Вот тут беда.
– Ясно, – мигом сообразила, куда я гну, Жанна. – Так даже лучше. Мне этот старпер сразу не понравился!
И несчастный Миша, на лице которого застыло непонимание, в тот же миг перевел ствол пистолета на своего работодателя.
Тут оживился и третий охранник, направивший свое оружие на коллегу и, несомненно, готовый нажать курок сразу после команды начальника.
– Впечатляет, – признался Илья Николаевич. – Очень здорово. Я видел экстрасенсов, хороших, настоящих, но тут, конечно, совсем другое дело. Не соврали мне те, кто вас рекомендовал.
– Стрелять? – уточнила Жанна. – Или как? Я долго его не удержу.
– Если не прекратишь, то я тебя убью, – снова вступил в беседу Саша. – Даю…
– Двадцать пять секунд, – перебил его я. – Слушай, ты, наверное, на самом деле хороший специалист, и, поверь, это все понимают. Но тут сложилась такая ситуация, с которой ты никогда не сталкивался. Нет зазорного в том, что ты не понимаешь, как действовать. Да и нельзя тебе меня убивать, шеф не велел. Верно же?
– Верно, – подтвердил Илья Николаевич.
– Вот. – Я зевнул, прикрыв рот ладонью. – К тому же если ты меня на самом деле убьешь, то в этом доме утром живых вообще не найдут. Ни одного. Вы все умрете, и это не шутка. Плохо умрете. Страшно.
– Смерть – это только начало, – произнес Илья Николаевич. – Так ты, кажется, говорил Ряжскому?
– Что-то в этом роде, – подтвердил я.
– И как же быть? – уточнил он. – Будем умирать или договариваться?
– Присоединяюсь к вопросу, – подала голос Жанна.
– О, легок на помине, – глянув на экран зажужжавшего виброзвонком смартфона, сообщил мне хозяин дома. – Паша. Что-то поздно, обычно он себе такого не позволяет. Прошу прощения, поговорю, а после мы продолжим. Да, слушаю.
Разговор был недолгим, но, что меня немного смутило, Илья Николаевич при этом пару раз глянул на меня с каким-то странным выражением.
– Печально, печально, – произнес он в трубку. – Но ты держись, Паша. Держись.
Нажав «отбой», он на секунду задумался, а после рассмеялся. Смех, к слову, у него оказался довольно неприятным, не очень подходящим к его богатырскому сложению. Сухим каким-то, дробным.
– Н-да, ночь сюрпризов, – сообщил он мне. – Все, друзья мои, отомрите. Ситуация изменилась, причем коренным образом. Теперь, Александр Дмитриевич, не вы мне нужны, а я вам.
– По причине? – насторожился я.
– Ольга Ряжская мертва, – придав лицу печальное выражение, сообщил мне старик. – Павел звонил мне затем, чтобы сказать, что он снимает с себя полномочия посредника в общении между мной и вами, и на то есть веская причина. Он собирается вас прикончить, причем в самое ближайшее время.
– О-фи-геть! – выдала Жанна, отпуская руку Миши. – Вот же!
– Ага, – согласился с ней я, даже не подумав, что это слышат люди, находившиеся рядом.
– Чего-то такого от Паши в данной ситуации и следовало ожидать, – пояснил Илья Николаевич. – Нет-нет, никакой лебединой верности, тут другое. Ольгу он никогда не любил, как и кого-то другого, впрочем, тоже. Он всегда обожал только себя самое, с юности таким был, с той поры, когда я его вчерашним выпускником Плехановского подобрал и к бизнесу приставил. Не скажу, что это большой грех или отрицательная черта, просто он вот такой. А еще он терпеть не может, когда у него кто-то что-то забирает. Неважно что – карандаш, контракт, тендер, жену. Его – это только его, и больше ничье. Пунктик такой. А тут прямо совпало!
– Самое досадное, что я тут вообще ни при чем.
– Уверен в этом, – покивал хозяин дома. – Но Ряжский считает по-другому, и его не переубедить. Да и не стану я этого делать. Зачем? Мы же не договорились.
– Проверь, – поймав взгляд Жанны, шевельнул губами я.
– Ага, – мигом смекнула та, оценивающе глянула на охранников, опустивших оружие, и через секунду исчезла из вида, сообщив на прощание: – Я быстро!
Э, нет, Илья Николаевич, таким, как ты, на слово верить нельзя. Если все так, как сказано, буду думать и торговаться. А если нет… Что-то с тобой решать.
Хотя, ради правды, сотрудничать именно с этим человеком было бы куда выгоднее, чем с той же Ряжской. Возможности у него другие, куда большие. Вон даже про мое заграничное турне его парни кое-какие детали раскопали, а это не так и просто. А уж про оставшуюся шестерку кладбищенских беглецов они мне вообще все, что можно, на тарелочке принесут. Все подробности выведают, от рождения до смерти.
Но Ряжская… Если сказанное правда, то мне в любом случае надо будет выяснить все до мельчайших деталей. В совпадения я не верю, в случайности тоже, а умирать еще несколько часов назад она точно не собиралась, и мне это известно лучше, чем кому-то другому. В автокатастрофу, пожар или в неправильно приготовленную рыбу фугу поверю. В то, что она дома легла в кровать и умерла, – нет. Ни при каких условиях.
Кто-то ей помог, и мне надо знать, кто именно. Не для того, чтобы отомстить. Чтобы разобраться, кто это так меня не любит. Били-то не по ней, а по мне, тут без вариантов.
Хотя и отомстить, наверное, тоже хочется. Да, Ряжская была хитрая и расчетливая, но мы худо-бедно ладили.
– Скажу очередную банальность, но, пока за вашей спиной буду стоять я, Пашу можно не опасаться, – доброжелательно произнес Илья Николаевич. – Он не пойдет против меня. Он хорошо знает мое правило платить за подобное подобным. Рекомендую и вам взять его на вооружение, это идеальное средство разрешения ситуаций, в которых присутствует выбор. Разумеется, речь идет не о незнакомцах, речь идет о личном окружении, ближнем и дальнем. Не знаешь, как поступить с тем или иным человеком, так вспомни, чего он для тебя сделал больше – добра или зла. И все, решение, вот оно.
Умный человек. И богатый. Значит, опасный. Эти три понятия всегда рядом ходят независимо от части света и национальности того, о ком идет речь.
– Не желаете ли перекусить, Александр Дмитриевич? – предложил мне хозяин дома. – А за трапезой мы обсудим сложившуюся ситуацию и придем к тому конечному решению, которое устроит всех. Уверен, оно есть.
Конечно, есть. Я его отлично знаю. Ты собираешься убрать меня после того, как добьешься своей цели. Хотя, если честно, что тогда, что сейчас меня немного удивляет эта нелогичность. Раньше или позже годы и болезнь свое возьмут, а меня уже не будет.
Ох, чую Ряжский и тут накрутил хвостом!
– Есть не хочу, – признался я. – А вот чайку бы выпил. Много. Жажда, знаете ли, мучит. Нет-нет, господин самый главный охранник, не из-за вас и ваших лихих молодцев. Просто пищу острую ел.
– Распорядись, – велел Илья Николаевич одному из телохранителей. – Ну а вы, Александр Дмитриевич… Скажите, может, я вас просто Сашей стану называть? Разница в возрасте нам это позволяет делать.
– Бога ради, – разрешил я. – Как вам удобнее.
Чаю я и в самом деле выпил много, литра полтора. И вопросов мне было задано немало, причем каждый второй из них был с подковыркой и вел к тому, чтобы я ответил «да» этому старому и умному человеку. Иногда мне казалось, что он так дожимает меня на согласие, чтобы после сразу сказать: «Покон тому свидетель». Но я выкручивался и ждал возвращения Жанны. Мне надо было понять, какова ситуация на самом деле.
Она появилась где-то часа через два, и по ее лицу я понял: не соврал мне Илья Николаевич. Не видать мне теперь офиса в Москва-Сити, на который я было нацелился.
Почему?
Потому что Ольга Ряжская на самом деле мертва.