Все, что имеет начало, имеет и конец. Хотя некоторые могут возразить, мол, зачастую именно конец и есть начало чего-то нового. Другой истории, которую мы не узнаем. Может быть, все очень может быть.
Ворота донжона распахнулись и внутрь почти вбежал Балор. Новые Инструкторские доспехи сидели на нем, как влитые. Мне даже завидно стало. Свою броню я не носил. Не нравилась она.
– Седьмой, пляши, – задорно поднял Брат руку с пергаментом.
– Я думал, что с Агонететом принято разговаривать немного по-другому, – хмуро отозвался я.
– Какой ты скучный стал после инициации, – глаза Балора лучились радостью.
– Зато ты очень веселый.
– Агонетет прав, – подал голос Драйк, – обычному Вратарю стоит общаться более подобающе с Вратарем Вратарей.
Нет, решительно все смешалось в замке Седьмого. Добряк, вопреки своему прозвищу, стал ворчать, точно в его матрицу вселился дух прошлого правителя Ядра. Балор напротив, повеселел до невозможности, его даже приходилось немного осаживать, а то чего доброго откроет тут клуб Stand Up на добровольных началах. Что и говорить, иномирцы очень сильно изменили всех нас.
– Брат, поздно учить старую собаку новым трюкам, – примирительно сказал я. – Все ведь знают, что к Седьмому можно зайти просто так, без всяких регалий. А если тебе что-то не нравится, Драйк, то это не мои проблемы. Сам отказался от агонететства, теперь страдай. Но Балор, ты правда, хоть делай вид, что пытаешься соблюдать субординацию. И давай свою писульку.
Я мельком пробежался по пергаменту и удовлетворенно кивнул. С последней битвы за Вселенную прошло достаточно времени, чтобы делать какие-то выводы. По отчету Балора выходило, что те твари, которые остались в Атрайне, ослабели. Более сильные начали пожирать себе подобных, остальные просто гибли. Что не смогли сделать Вратари, сделало время. Как я и говорил, не всегда силу можно победить силой. Иногда достаточно просто немного подумать.
– Хорошо, но дозорных не снимать, – сказал я. – Мы должны быть полностью уверены в том, что у нас не осталось там ни одной твари.
Не успел я договорить, как в донжон ворвался Старший. Ну что за день такой? Колокольчик к вратам прицепить что ли? Нет, тогда это станет похоже на какую-то дешевую лавку.
Если Драйк был моим ближайшим помощником, так сказать, правой (и вновь отрощенной) рукой, то Ферукс работал «в поле». И, надо отметить, мне его деятельность в высшей степени нравилась. Был он той степени дотошности, которая порой необходима на руководящих постах. Все-таки прошлая жизнь оказывала на каждого из нас очень сильный отпечаток.
Ферукс спокойно прошествовал до трона, склонил одно колено и опустил голову. Просто образцовый Вратарь, что и говорить.
– Учись Балор, можешь даже зарисовать, в какой последовательности и что надо делать, – заметил я.
– Ага, ты потом сам же все и отменишь. Скажешь, что не выносишь официоза.
Я отмахнулся от него, хотя понимал, он прав. Ужасно спорить с существом, знающим тебя, как облупленного. Вот и приближай после этого Вратарей.
– Что там случилось, Брат? – спросил я Ферукса.
– Случилось? – деланно удивился он.
В последнее время среди Вратарей пошла мода на демонстративное иллюстрирование своих эмоций. Иногда даже тогда, когда этого особо не требовалось. Я, конечно, понимал, где собака порылась. Наверное, большинство Братьев пыталась брать пример с меня. И не у всех это выходило безукоризненно.
– Ничего не случилось, – продолжал Ферукс. – Просто все Вратари собрались, как ты и приказывал.
– Все? – переспросил я.
– Все, – ответил Брат, поняв, о чем его спрашивают.
– Пойдемте, друзья, а то у меня матрица скоро свихнется от этого склепа.
В бытии Агонетета определенно были свои плюсы. К примеру, мне даже слова никто не сказал за оскорбление чувств Вратарей, для которых донжон был вроде определенной святыни. К тому же, раньше правители Ядра обязательно надевали белоснежные доспехи. Но мне они не нравились. Тяжелые, слишком яркие, да к тому же я чувствовал, будто те с чужого плеча. Собственно, так и было. Поэтому теперь Агонетет ходил попросту в свободных одеждах и все равно по стати выделялся среди прочих Вратарей. И знаете что? Ничего. Никто даже не пикнул. Я решил, так тому и быть. Сейчас, например, сказал слово, все приняли его, как должное и вышли наружу. Вот что значит авторитет. Хотя, с другой стороны, сейчас все равно не совсем подобающее время для высказывания различным претензий. Нам предстояло ответственное мероприятие. Можно сказать, начало новой жизни.
Здесь были все Вратари. Да, нас осталось мало, крайне мало, но при всем при этом гораздо больше, чем могло бы быть.
– Братья! – начал я, но осекся, увидев Свет. Пришлось исправиться, – и сестры. Меня зовут Седьмой, если кто не знает. И я ваш Агонетет.
Веселый смех был мне ответом. Не эманации веселья, а обычный человеческий смех. Именно он ободрил меня, и я продолжил.
– Запомните сегодняшний день. Старые Вратари остались в прошлом, чтобы Ядро обрело Вратарей новых. Более мы не будем молчаливыми свидетелями чужого горя. Мы не будем функцией, молчаливыми истуканами, служащими обычными проводниками между миров. Мы не станем жертвовать собственными жизнями ради бесполезной защиты алтарей. Если вам угрожает опасность, уходите. В этом нет ничего постыдного.
– Ура Седьмому! – крикнул Троуг, но его быстро отпихали локтями назад, мол, не порть момент. И Брат осекся.
Остальные молчали. Несомненно, боялись, потому что привычный им мир рушился, однако решительно не возражали. И, конечно, я знал причину. Все дело заключалась в лидере. Во мне. Вратаре, которого обожали все жители Ядра. Да не сочтут меня хвастливым, но Седьмого боготворили. Кто знает, может, именно по этой причине Добряк и Ферукс, не сговариваясь, выдвинули мою кандидатуру на трон.
Сейчас в моих руках оказалась слишком большая власть. Судьба многих миров зависела от воли одного существа. И избранная мною политика могла определить развитие Вселенной на ближайшие годы.
Я все это осознавал. И понимал, что только решительность лидера, которому безоговорочно подчиняются все, может что-то изменить. Важно лишь, чтобы этот лидер действительно желал перемен и руководствоваться благими намерениями.
И именно таким был я. Скромный парень по кличке Седьмой, с головокружительной карьерной лестницей, ступени на которой казались на первый взгляд неприступными. И даже править вечно я не буду. Один, максимум два агонететстких срока. У меня же нет зависимости от власти. Об этом все знают.
При этом я не собирался строить Братьев и, как теперь выяснилось, Сестер. Любой Вратарь волен сам был выбирать, кем ему быть. В моем Ядре место найдется каждому.
– Именно сегодня мы продемонстрируем всему миру то, кем стали новые Вратари. Вы знаете, что грядет. Ну, – я обвел всех взглядом и еще раз улыбнулся, – если нет больше вопросов. В общем, цели озвучены, задачи поставлены, смертные ждут.
Я хлопнул в ладоши, и все Вратари переместились. Ну ладно, почти все. Перед замком остался лишь один из Братьев, которому в последнее время пришлось довольно сильно напрячься. С другой стороны, и миссия у него была особенная.
– Седьмой, я по поводу Сердец. Мне нужно еще два для новых кристаллов. Драйк критически относится к моим планам, но если…
– Бери то, что тебе необходимо. Твою роль в становлении Вратарей трудно переоценить. А если кто-то снова начнет вставлять палки в колеса, – взглянул я на Добряка, – то придется тебя повысить до Старшего. Поэтому не беспокойся, иди, занимайся спокойно своими делами, Тер.
– Спасибо, Седьмой!
Брат зачем-то поклонился, видимо, подглядел у тех же Старших, и побежал к замку. Вот уж действительно кому параллельно до проблем Вселенной. Все-таки увлеченные существа мне всегда нравились.
– Седьмой, – возмущенно начал Добряк.
– И слушать ничего не хочу, – отрезал я. – Пойдемте, нас уже все ждут.
Скудная на жизнь каменная пустошь Уллума сейчас кишела смертными. Нагруженные поклажей двулапые гурлы нетерпеливо трясли мордами, несколько разумных разлеглись на баулах, остальные стояли и обмахивали себя, чем могли. Да, день сегодня и вправду выдался жарким. Поэтому пассивность зверолюдов легко объяснялась. Только один из «котов» деловито сновал вдоль смертных, что-то проверяя и подсказывая. Его речь была быстрой, серьезной, без намека на заикание.
– Уже скоро, Арта, потерпи… Рек, напои животных, не видишь, как они высунули языки. Мира…
Что должна была сделать Мира осталось тайной, потому что в этот момент Лиций увидел меня. Множество эманаций окатили меня, словно холодная вода из ведра – испуг, трепет, уважение. На мгновение он замер, будто оробев, но вскоре взял себя в руки и поклонился.
Постепенно и все остальные зверолюды перестали переговариваться. Если при появлении Вратарей табор напротив оживился, ожидая скорейшего перехода, то увидев громадного Агонетета замолчал. Потому что сейчас все и должно было произойти.
– Свободные жители Уллума, приветствую вас, – обратился я по мыслеформе. Не из-за необходимости, а скорее для усиления эффекта. – Я говорю свободные, потому что так и есть. Вы долго жили, как животные. С вами обращались, как с отребьем. Но никто не вправе делать из вас рабов. Тем более ваши соплеменники. Именно Вратари в том числе стали причиной этого. Мы поселили вас в мир, скудный на природные ресурсы, где в достатке лишь песок и камень. И наступило время искупить свою ошибку.
Там, куда мы отправимся, плодородные земли уходят далеко за горизонт. Воды столько, что никто не умрет от жажды. Но хочу предупредить, в этом мире живет разумный народ, который готов принять зверолюдов. И вам, каждому из вас, придется найти с ними общий язык. В противном случае, виновные будут депортирован обратно. Я это сделаю лично, клянусь Системой!
Вспышка света озарила меня. Клятва была благосклонна принята. Я обвел глазами толпу и увидел лишь торопливые кивки. Собственно, их эманации говорили сами за себя. Здесь не было тех, кто искал выгоды и желал развернуться в новом мире. Лишь отчаявшиеся существа в поисках нормальной жизни. Продавцы собственных тел, погонщики гурлов, чернорабочие, существовавшие на грани выживания. Те, кто больше всего нуждался в спасении.
Хлопок в ладоши возвестил о исходе рабов из их мира, так и не ставшего родным. Думаю, это начало конца нынешнего Уллума, обители рабовладельчества, похоти и страдания. Мир между Ноглом и Кирдом. В том виде, в котором он существовал прежде. И я был этому несказанно рад.
Эртес встретил нас мелким косым дождем, рябью на сотне глубоких озер и буйной растительностью. Обычная хмарь, так характерная для этих мест. Но зверолюды вспыхнули восторженными эманациями, точно сухая солома в жаркий день. Эртес пришелся им по душе.
Больше того, нас встречала целая делегация. «Лягушата» выстроились в несколько рядов, заранее натащив в качестве даров разной рыбы – самого важного богатства, которого здесь хватало в изобилии. Конечно, мы бы не занялись переселением зверолюдов без одобрения аборигенов. Но именно его оказалось получить гораздо проще, чем я думал. «Лягушата» рассматривали активное заселение мира разнообразными расами, как своеобразное улучшение инвестиционного климата. Они всей своей душой хотели, чтобы Эртес стал интересен Ищущим, чтобы Вратари вновь открыли обители. Ведь тогда снова оживет торговля. И, надо отметить, в логике им нельзя было отказать. Потому что алтарь уже заполняли пылью. Вскоре подле него окажется могучий Брат или Сестра (никак не привыкну к новым реалиям), и жизнь в Эртесе получит свое второе дыхание.
Обмен дарами прошел в дружеской обстановке. Лиций отдал геронту (тому самому старейшине) мясо и шкуры гурлов, тот ответил рыбным ассорти. Стороны пожали руки, радостно обнялись и всем своим видом демонстрировали, что крайне рады друг другу. Я понимал, что мир не будет вечен. Сменятся правители, заключившие союзы, заселится планета, все столкнутся с проблемами роста. Кто и как из них выберется – вопрос интересный. Но, думаю, Вратари будут рядом и помогут тем, кто будет в этой помощи нуждаться. И мы постараемся сделать так не только в Эртесе.
Я повернулся, чувствуя пристальный взгляд, и улыбнулся Драйку.
– Что еще, Брат?
– Мы сделали так, как ты хотел. И я жду дальнейших указаний по деятельности Вратарей.
– Брат, почему ты портишь такой день? Ведь это начало новой жизни.
– Начиная новую жизнь, мы должны думать о старой.
– Хорошо, открывай по две обители в каждом из миров, больше пока мы не потянем. Присмотрись к центральным. Если правители начнут бузить, пригрози полным закрытием алтарей. Вряд ли им понравится, если из Мейра Ищущие будут попадать сразу в Гриммар, обходя Юшки.
– Это влетит нам в пыль.
– Иногда чем-то приходится жертвовать. И еще, проведи инструктаж с каждым Вратарем. В случае малейшей опасности необходимо отступать в Ядро, где его будет ждать дежурный летучий отряд. Больше ни один Вратарь не должен пострадать.
– Хорошо. Седьмой, и все-таки, что насчет Тера?
– Давай ему все, что он потребует!
– Но Брат использует Сердца.
– Значит, пока так тому и быть. Нам нужны Вратари, а толку с пустых Сердец никакого. Тер благоразумен и не станет требовать больше, чем необходимо. Не забывай, именно он восстановил извлечение матрицы Ищущих. Более того, начал не с обычных миров, а с другой Вселенной, потом уже переключившись на Атрайн. Вот кто настоящий герой.
Драйк был явно иного мнения, однако промолчал. Он оглядел зверолюдов, «лягушат» и Вратарей, что стояли вокруг. После чего спросил.
– А какие приказы по Послушникам?
– Пока никаких. Пусть они сегодня отдыхают. Завтра, думаю, начнутся уже полноценные тренировки. Инструктор Охотник готов?
– Конечно. Более того, он разработал какую-то новую методику для скорейший Инициации.
– Даже не сомневаюсь. Хорошо, Брат, иди.
Сам я вновь оглядел Братьев… и Сестер, и остановился на невысоком Вратаре, оболочка которой еще напоминала женское человеческое тело. Она почувствовала мой взгляд, обернулась и наградила меня улыбкой. Мне не оставалось ничего, кроме как подойти.
– Как тебе этот день?
– Спасибо, Агонетет, очень необычно. Раньше я не выбиралась никуда дальше Ядра.
– Зови меня просто Седьмой. Ну, или Сергей. Можно даже, Сережа.
– Хорошо, Сережа. А можно вопрос? Что это такое? Ничего подобного не видела ни у одного Вратаря.
Она ткнула мне в область пояса, точнее чуть ниже. Свободные одежды не могли скрыть определенного отростка, которого были лишены прочие Вратари.
– Да так, решил поэксперементировать. Один смертный, – я поглядел на коренастого Послушника, – говорил, что без этого невозможно существовать. Хочу проверить.
Я вложил ее руку в свою. Эманации, которая Послушница еще не умела скрывать, дали мне понять, что она стесняется. И вместе с тем ей было необычайно приятно.
– Еще я не могу вспомнить свое имя, а никто его не говорит, – пожаловалась она.
– Может, хотят, чтобы ты сама вспомнила?
– Может, – легко согласилась Послушница. – Седьмой, в смысле, Сергей, скажи, а мы раньше не были знакомы?
– Мне кажется, что мы были знакомы всегда.
Караван зверолюдов двинулся в путь по перешейкам вдоль знаменитых озер Эртеса. Лиций, изменившийся за все это время, шел впереди, прокладывая своим существам дорогу в новом мире. Мы же стояли у алтаря, глядя вслед уходящим зверолюдам. Но и их, и нас объединяло одно. Мы все начинали новую жизнь. И я был более чем уверен, даже если она будет невероятно трудна, то все равно сложится интересно.