Глава 10. Это судьба

Ариадна Элаи

Каждый раз я с невероятным удовольствием засыпала, надеясь во сне вновь встретиться с ним. Многие заметили, что теперь я стала выглядеть иначе: расцвела, глаза горят.

Я наслаждалась каждым мигом общения со своей половинкой, который давал понять, что нужна, что кто-то ждет меня и счастлив быть со мной. Я доверчиво тянулась к нему душой, радуясь каждому доброму слову и ласке. Он так много рассказывал о себе и о том, где побывал. А я жадно впитывала все, что он говорил, его жесты и даже меняющийся из-за магии тембр голоса, пытаясь уловить хоть что-то знакомое.

Пока еще неизвестный, но уже такой родной, он интересовался моей жизнью, переживал. Никто и никогда в моей жизни не вел себя так со мной. Я жила, наслаждаясь этими эмоциями, но подспудно боялась, что в один прекрасный день все прекратится: моя половинка догадается, кто я, и тогда, скорее всего, мое происхождение поставит крест на наших отношениях.

Я не единственный вариант для него, он может продолжить поиск. Для некоторых лучше быть одиноким, чем вступать в такой мезальянс.

Конечно, у меня есть некоторые достижения в академии, но сейчас их недостаточно, а еще… Все это время я мечтала, истово желала, чтобы я была нужна кому-то такая, какая есть, а не по расчету или в угоду судьбе. Не потому, что я чей-то последний шанс на счастье.

Но случилось именно то, что должно было случиться.

В один из вечеров моя половинка был особенно задумчивым, много молчал или отвечал невпопад на совсем простые, казалось бы, вопросы. И когда я заснула в следующий раз, то уже догадывалась, что произойдет.

Мы сидели в той же комнате, где и всегда, и он снова молчал. Я чувствовала в нем какое-то напряжение, будто он спорил сам с собой и все никак не мог принять тяжелое решение. Наконец он заговорил:

– Я должен тебе признаться в том, что мы не можем быть парой.

Искаженный магией мужской голос резанул по натянутым нервам словно тупым ножом, заставив вздрогнуть.

Я предполагала, что будет больно, об этом многие говорили, предупреждая. Но не думала, что настолько. Создателя очень трудно убить. Врут! Легко! Внутри меня разливалась такая боль, что мне сложно было дышать. Я задыхалась от чего-то, разрывающего меня на части, но продолжила сидеть не шелохнувшись, прилагая невероятные усилия, чтобы протолкнуть хоть глоток воздуха в легкие.

Боль, обида и чувство предательства, как ядовитые змеи, расползались по моему телу и душе, выжигая все живое своим ядом.

А рефреном моим страданиям звучали слова мужчины, требующие пояснений и с моей, и с его стороны.

– Я должен был сказать об этом раньше, такое поведение в отношении тебя нечестно. Ты извини, но я правда не могу пересилить себя. Во мне…

– Не надо!

Едва я смогла оправиться от шока и говорить, я поднялась с кресла и отвернулась от мужчины, хотя он меня и не видел из-за дымки.

– Не нужно объяснений, прошу.

По моим щекам текли слезы, и я не могла их остановить, но старалась, чтобы на голосе это не сильно отразилось: нужно сохранить хотя бы гордость и достоинство. Для кого-то это просто слова, но только не для меня. Я и так все знала, для чего эти унизительные объяснения?

Горло снова свело. Я негромко кашлянула, а потом спокойно – чего мне только стоило это спокойствие! – добавила:

– Не нужно рассказывать. Я предполагала, что так случится.

Краем глаза я заметила, что моя бывшая половинка встал, явно взволнованный.

– Прости, если ты поняла…

– Нет. Ты не виноват, просто…

Все складывалось слишком хорошо, со мной такого не бывает.

– Просто знай, я не осуждаю твоего решения. И спасибо, что предупредил, я это ценю. Думаю, смысла видеться больше нет?

Я ощущала его колебания, его боль из-за того, что он говорит мне такое. Он чудесный человек, слишком хороший для меня. Идеальный! Правда, уже не для меня.

– Не уверен, что стоит…

Он не договорил, а я боялась утереть слезы: заметит движение. Хотя он и так догадывается, каково мне.

– Не переживай, я не знаю твоего имени. И если мы встретимся, то и не замечу.

Ложь о том, что мне не больно и все несерьезно, легко сорвалась с моих губ. А вот стоять неподвижно, чувствовать, как крупные слезы, будто градины, скатываясь по щекам, падают вниз, на подол платья, оказалось сложнее.

– И не стану себя мучить и приходить во сне, да только обоих связь заставит. Но я попробую позаботиться об этом, – прошептала я и стала выходить из сна, последний раз окинув родную фигуру прощальным взглядом.

Привычная комната оказалась будто чужой, темной и неуютной. Я же просто лежала, свернувшись калачиком, и плакала. Подушка быстро промокла насквозь, но я все равно обнимала ее, выплакивая одиночество и очередное разочарование в жизни и в близком человеке. Сколько прошло времени, мне сложно было сказать, но утром я малодушно пожелала, чтобы новой жертвой убийцы стала я.

Правда, чуть позже одернула себя: у меня остались честь рода и обязательства. Переживала же я до этого унижение и одиночество – ничего, и в этот раз переживу.

Я ощущала себя дряхлой старухой, разбитой и раздавленной. И в этот раз приводила себя в порядок с особым тщанием уже по другой причине и не ради мужчины. Сегодня – исключительно для себя, ведь я – Элаи и должна держать голову высоко!

С окружающими я была общительна и старалась вести себя как обычно, только глаза в отражении зеркала были мертвые. И даже «нарисованная» на лице улыбка не отражалась в них ни капли.

В обеденный перерыв я отправилась в библиотеку: мне было необходимо срочно решить проблему с моими снами. У меня была цель, ведь я пообещала не столько ему, сколько себе, а значит, пора прекратить наши встречи. Хранилище знаний встретило привычными запахами.

– Добрый день, госпожа Траса. Я могу взять книгу об обычаях и ритуалах?

– Да.

– Спасибо.

Направляясь вдоль стеллажей, я чувствовала спиной удивленный взгляд библиотекаря, ведь сегодня я впервые не спросила ее о том, о чем спрашивала долгие годы. А мне пора было взрослеть. Взяв нужный мне фолиант в руки, я нашла искомую информацию и аккуратно выписала ее на листочек.

После чего, так и не пообедав, отучилась до конца занятий и отправилась к ректору, желая отпроситься на завтра. Когда я вошла в приемную, испытала эффект дежавю: секретарь была бледна, а из-за двери кабинета слышались звуки скандала. Только на этот раз голос принадлежал не моему отцу, а Диану Графту.

Пока я решала, стоит ли ждать, дверь с грохотом распахнулась и декан контролеров буквально вылетел мне навстречу, яростно крича:

– Идиот!

Едва Графт увидел меня, его лицо перекосило и он в бешенстве выплюнул:

– Прочь!

Отбежав в сторону, я озадаченно посмотрела ему вслед.

– Господину Фаранару доложить о вас? – поинтересовалась секретарь.

– Нет-нет, я лучше позже зайду, – испуганно выдохнула я, небезосновательно предполагая, что ректор сейчас не в духе заниматься моими проблемами.

Вернувшись в свою комнату, я несколько минут просто сидела на кровати и смотрела в пустоту. Решалась! Хотя все уже было решено за меня, оставалось только поставить последний штрих.

Я тряхнула головой, сбрасывая оцепенение, и начала подготовку к ритуалу. Времени потребовалось довольно много. Солнце уже зашло, когда можно было приступить к его проведению.

Я с трудом дождалась, когда наберется достаточное количество воды. Раздевшись, захватила с собой нужные предметы и, передернувшись, легла в ванну с ледяной водой.

Дыхание перехватило, тело била крупная дрожь, а я продолжала действовать. Руки тряслись и от холода, и от мысли, что я сейчас сделаю, – даже пару раз уронила вещи в воду. Но какая-то сумасшедшая решимость помогла не отступить, а собраться и довести начатое до конца.

Я четко и внятно произнесла необходимые заклинания и быстро зажала в зубах деревяшку, чтобы не завопить. Когда ритуальный кинжал зажегся синим огнем, я, сделав пару резких вздохов, с силой всадила кинжал в сердце.

– А-а-а-а…

Связь обрушилась, а сердечную рану прижег артефакт. Если связь сильная, то она, конечно, восстановится, но не думаю, что мне стоит об этом беспокоиться. Он и не узнает, если смог так легко меня бросить. Теперь я уже ничего не почувствую…

Видимо, для полукровок во вселенных нет крепких связей.

* * *

Ниркор Фаранар

Я набрался смелости и рассказал своей половинке горькую правду, что не смогу продолжить слияние. Оставаться с ней, когда я чувствую, что люблю другую, – это бесчестно и неправильно.

Как было больно – словами не передать! Я как-то едва не погиб во время сражения с бездной, но после разрыва отношений с моей половинкой мне было намного хуже.

Я причинил ей боль – я чувствовал, знал это! Но поступить иначе было еще более преступно.

Как я пережил момент, когда она попрощалась и ушла из сна, не знаю. А вот Диан сразу понял, что я сделал, и впервые за очень многие годы мы поругались всерьез.

Правда, вечером друг пришел извиняться. Присев за стол, он немного помолчал, наблюдая за тем, как я невидящим взглядом смотрю в окно. Сейчас я был в своем истинном облике, но ощущал себя уставшим стариком больше, чем обычно.

– Извини, я не должен вмешиваться в твою личную…

– Нет. Ты прав, а я нет.

– Если ты понимаешь, то зачем?..

– Я поступил жестоко, но не сделай я этого, было бы еще хуже. Более того – подло!

– Кто знал, что все так обернется? – с горечью произнес друг.

– Уверен, плетельщица знала, – не сомневаясь, заметил я, отворачиваясь от окна.

Неожиданно только что ноющее от тоски сердце пронзила резкая, чудовищная боль.

Я, закричав, опустился на колени, а потом и вовсе упал, схватившись за грудь. Сомнений не было: моя половинка разрубила связь, физически разрушила ее. Потеря была настолько велика, что я заплакал от невыносимой утраты, одной рукой держась за сердце, а второй хватаясь за ковер.

Друг склонился ко мне и, разделяя мою печаль, заметил:

– Что же ты наделал, Ниркор?!

* * *

Ариадна Элаи

Вечером я успокоила соседку, услышавшую крики в моей комнате, а утром с радостной улыбкой отправилась на пары. Внутри все словно онемело от боли, которую я испытала накануне.

Но жизнь продолжалась, как бы тяжело мне не было, а значит, пора вплотную заняться учебой и вернуться к первоначальным планам. Выше головы не прыгнешь.

Принимать правильные решения просто, но вот следовать им гораздо сложнее. Я отсидела все занятия, не уставая заверять Шара, что со мной все хорошо, а потом отправилась с командой развивать свой мир.

Магус продолжал рыться в справочниках и выискивать способы различных проверок и усовершенствования по контролю, Леон чертил схемы возможного разрушения, подробно так и не объяснив их. А Мирана с Катой уселись рядом, стараясь помочь мне настроиться на нужную волну.

Сегодня мне предстояло оживить планету, придав ей магию и подарив собственное астральное поле. Все это необходимо завязать на главных и самых развитых созданиях на этой планете. Ведь именно они впоследствии станут главными проводниками прогресса.

Только как все сделать правильно и не ошибиться?

Одна из близнецов, Мирана, наставительно бубнила рядом:

– Ариадна, вспомни, закрой глаза и, как на занятии, попробуй выйти из своего тела. Ну?

Сказала бы я ей, что мне видится, едва прикрою веки… Сны-свидания больше не приходили ко мне по ночам, не терзали мою душу. Но образовавшуюся недавно пустоту заполнило желание к другому мужчине и мучило мое тело.

Однако, если я прямо здесь и сейчас заявлю, что желаю своего ректора, будет скандал.

Поэтому нерешительно замявшись, я все-таки закрыла глаза и попробовала сосредоточиться на главной задаче, невольно прислушиваясь к словам уже Каты:

– Теперь представь, что покидаешь свое тело и получаешь доступ к пустоте, из которой родилось начало. И лишь ниточка связывает тебя с телом и твоим сознанием. Остались лишь душа и твои эмоции.

У меня получилось. Все происходило так, как рассказывают профессора на лекциях, только вместо позитива из меня вырвался коктейль эмоций, испытанных мной за последние дни: любовь, желание, ужас, счастье, смирение… И многое, многое другое.

Чтобы планета жила, ее нужно наделить магией. В одном случае она пропитывает все, что находится на поверхности, – так рождаются магические миры. В другом – просто скрыта в недрах.

А я сейчас направляла свое детище по обоим путям развития, делая расы и животных сильными и выносливыми, а мир – красивым. Я выплеснула все чувства, которые скопились у меня за последние дни, все эмоции, которые переполняли меня. Я осушила себя до дна, и силы созидания были практически на нуле, когда меня окликнули.

С трудом открыв глаза, я увидела, что все члены команды собрались около меня и с восхищением смотрели на шар, на котором, если присмотреться, начала развиваться жизнь.

Планету опоясывали линии силы: флора и фауна полностью заселили планету и радовали глаз, везде кипела жизнь, в каждой клеточке и песчинке. А ведущая раса, несомненно, сделает прорыв как в технике, так и в магии.

Прекрасная и удивительная планета, невероятное и уникальное создание, моя гордость.

– Она прекрасна! – выдохнул восхищенно Леон.

– Да, совершенно потрясающая и единственная в своем роде. Тебе удалось создать шедевр, – улыбнулся Магус.

И только девочки смотрели на меня грустно и понимающе. Стерев с моего лица текущие слезы, которые я не заметила, Мирана тихо сказала:

– Но какой ценой…

Я лишь грустно улыбнулась в ответ.

* * *

Оставшись одна, с обожженным сердцем, я не испытывала угрызений совести, что непреодолимо, безумно и бездумно желаю своего преподавателя. В то же время меня беспокоила мысль, что в силу своего возраста он не должен был меня волновать.

Наверное, со мной что-то не в порядке, думала я. В этом все дело. Может, наследственность, а может, отклонение.

Но сейчас я не хотела об этом думать, я подумаю об этом завтра… или послезавтра. Единственное, с чем я должна была срочно разобраться, так это со своим сексуальным желанием, пока я не начала бросаться на объект страсти.

Вот тогда будет совсем нехорошо.

У создателей не принято заниматься любовью, пока они не найдут свою половинку, это считается низко и недостойно. Но напряжение необходимо сбрасывать, и для этого существуют специальные комнаты в зале медитации. Они позволяют погружаться в астрал и реализовывать свои желания в подсознании, позволяя испытывать весь спектр ощущений. Правда, те, кто соединился со своей половинкой, говорят, что ощущения в астрале даже сравнить нельзя с теми, что испытываешь наяву.

Но мне сейчас это было не важно. В последнее время я находилась словно в аду, и желание снедало меня постоянно, а по вечерам так и вовсе становилось невыносимым.

Стиснув руки, я быстро направлялась на медитацию, постукивая каблучками по каменному полу. Подол платья шуршал в такт шагам, а я смущенно смотрела по сторонам. Казалось, что каждый догадывается, куда и с какой целью я иду.

И скорее всего, именно поэтому издалека заметила Фаранара. Тот, хмурый и погруженный в свои мысли, быстро шагал в том же направлении, что и я.

Жар опалил мои щеки, едва я представила, с какой целью направляется туда ректор, тем более того же хотела и сама. Но в следующее мгновение я постаралась взять себя в руки. В конце концов, это общественное место, и все мы создатели. И без пары!

Просто раньше я не думала, что в его возрасте он еще…

Тряхнув головой, я отогнала от себя ненужные мысли и решила не мешать главе академии, но и сама менять планы была не намерена. Замедлив шаг, я дождалась, когда ректор скроется из виду, и направилась следом.

Зал медитации представлял собой светлое длинное помещение с кабинками вдоль стены. Чуть приоткрыв дверь, я увидела, что ректор уже забил программу и вошел в первую попавшуюся кабинку.

Я прошмыгнула в помещение и, зная, чего хочу, тоже быстро выбрала программу, по инерции заняв соседнюю кабинку. Раздевшись и сев на мягкие подушки в позе лотоса, я приготовилась медитировать.

Как назло, мысли путались, и в голову лезли всякие глупости. И все-таки, может, ректор выбрал облегченную программу?

Вздохнув, я прикрыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь сосредоточиться на ощущениях, когда рядом раздался протяжный стон.

Мои глаза широко распахнулись, а ухом я непроизвольно потянулась в сторону стенки.

Фаранар что, забыл включить защиту?

– А-а-ах… – раздалось вновь.

Приложив руки к пылающим щекам, я выдохнула, слушая стоны. Это ж просто… невыносимо!

Проверив собственную защиту, я убедилась, что та работает нормально, но при этом я продолжала слышать звуки удовольствия, издаваемые мужчиной, который являлся моим преподавателем и к которому к тому же у меня было неоднозначное отношение.

Как в таких условиях получить удовлетворение самой?!

С приглушенным стоном я упала на подушки, зарывшись в них лицом. Когда же черная полоса на холсте моей судьбы закончится?