После произошедших событий жизнь вошла в привычную колею.
Я заканчивала восьмой курс и очень рассчитывала, что подобное – убийства, скандалы, расследования – больше не повторится. Этот год, с одной стороны, был самым трудным для меня. С другой – он подарил мне Ниркора, и это делало меня счастливой, несмотря ни на что.
Семья супруга пока не повторила приглашения: наказание преступников и завершение всей этой неприятной ситуации с убийцей доставили много хлопот главе клана, следящего за равновесием и справедливостью.
А впереди маячили каникулы, и прежде чем я решила, что проведу их в академии, рядом с мужем, мне пришло письмо.
Я знала, что оно должно быть – правила приличия предписывают, – и все равно удивилась, когда получила его. Вечером, когда Ниркор пришел в наши покои, я, встретившись с ним взглядом, быстро опустила глаза.
Ниркор скинул сюртук, освежился и, усевшись в кресло, привычно посадил меня к себе на колени, уткнувшись в волосы. Я, тая от удовольствия, свернулась калачиком, прижавшись к суженому, и блаженно закрыла глаза, вдыхая родной аромат…
– Ничего не хочешь мне рассказать?
После этих слов я тяжело вздохнула – и все-то он замечает.
– Моя семья приглашает нас в гости.
– Ты этому не рада?
– Не то чтобы не рада… Просто у меня никогда не было с ними душевных отношений, и я не могу предсказать, как они воспримут тебя.
– А разве это имеет значение? Ты с ними одной крови, и они всегда будут твоими родными… Но теперь я забрал тебя у них. Больше ты не часть их рода, не подчиняешься его главе. Теперь ты моя супруга, входишь в мой род и со временем встанешь вместе со мной во главе его.
– Ох…
– Я уверен, ты достойно будешь нести честь, которую на тебя возложат, – погладил меня по голове Ниркор. – Сейчас меня волнует лишь их отношение к тебе, а не ко мне. И ты еще мою семью не видела. Она… специфическая.
– Думаешь, они рады, что ты соединил со мной свою судьбу?
– Конечно. Я счастлив с тобой, и для них это главное. К тому же я урвал у другого рода такую жемчужину. Не думай, будто я не знаю, что ты пришлась по душе пустоте и теперь ее любимица.
– Все-то тебе рассказывают, – улыбнулась я.
– А то! Я же ректор, ты что, забыла? – поцеловал мою макушку супруг и потащил собираться. Мол, нечего откладывать визит, если зовут, только лишнее переживание мне.
Буквально на следующее утро мы стояли у порога особняка главы рода Элаи.
Посмотрев на мнущуюся меня, Ниркор решительно постучал в дверь. И тут началось именно то, чего я боялась.
Слуга чинно открыл нам дверь и сразу проводил в покои, отведенные для нас. К нам, как я и думала, никто не вышел. Мы с Ниркором в молчании освежились, переоделись. Через полчаса нас пригласили к главе рода.
Тот, как и ожидалось, находился в своем кабинете и, увидев нас, встал, приветствуя.
– Добрый день, отец, – склонила я голову. – Это мой супруг, позволь мне войти в его род.
Соединив свои судьбы, мы с Ниркором не спросили на это дозволения своих семей, как это было принято. И я решила исправить это упущение сейчас. Если уж мой союз будет сильно неприятен моей семье, пусть скажут об этом сразу согласно традиции, и мы не будем мучить друг друга дальше.
Несколько секунд молчания, пока отец сверлил глазами Фаранара, показались мне чуть ли не вечностью, а потом он ответил:
– Позволяю.
И я тихо, с облегчением выдохнула, супруг же оставался вежливо невозмутимым и надежным, как твердыня Илааса.
Глаза отца немного потемнели, он жестом указал нам на кресла перед его столом:
– Прошу садиться, расскажите мне о своих дальнейших планах.
Расположившись, я нерешительно посмотрела на Ниркора, и тот, поняв меня без слов, начал рассказывать.
– Мы решили создать себе дом, место и вид жилья выберет Ариадна.
– Вы будете продолжать работать в академии? – напряженно смотрел на моего супруга отец.
– Пока Ариадна не закончит обучение.
– А потом?
– Потом она будет заниматься чем пожелает и частично выполнять обязанности второй женщины рода, чтобы в свое время принять их у моей матери. Я же начну готовиться к смене отца.
– В этом есть острая необходимость?
– Нет. Но кто знает, что будет завтра…
Взглянув на меня, родитель неожиданно горячо добавил:
– Не забывай свою семью.
– Конечно, – уважительно склонила голову я, растерявшись от столь непривычной демонстрации чувств.
Но отец быстро взял под контроль свои эмоции и произнес со знакомыми твердыми нотками в голосе:
– Надеюсь, вы погостите подольше. Ужин как обычно.
Поняв намек, мы откланялись.
Оказавшись в коридоре, я настороженно посмотрела на Ниркора, ожидая его реакции. Как он оценит порядки в моей семье?
– Я знаю, что ты хочешь услышать, но не могу подобрать слов, чтобы выразить свои впечатления.
Взяв за руку, супруг повел меня в сад, который виднелся из открытых дверей на веранду. По пути мы встретили моих сестер, брата с его теперь уже женой. Все смотрели с любопытством, кивали, но ждали ужина и официального знакомства.
Когда мы подошли к одной из лавочек, супруг всплеснул руками:
– Когда я отправлял тебя домой на каникулы, то хотел, чтобы ты расслабилась в семейном кругу, напиталась теплом. И сейчас мне сложно понять то, что я вижу.
– Ты не прав. Когда я поступала в академию, признаюсь, была обижена на свою семью, но случившиеся с того времени события заставили меня пересмотреть свое отношение. Мои родные такие, какие они есть. И когда в моей жизни случились трудности, меня подозревали в убийствах и я носила красное платье, семья и род поддержали меня. В трудной ситуации они встали стеной. Я ценю это. Да и мачеха обладает честью и достоинством. Она могла для меня ничего не делать, я всего лишь бастард, но она воспитала меня наравне со своими детьми. Да, может, я не получила тепла или материнской заботы, но зато мне было дано все необходимое для жизни. Это тоже нужно ценить.
– Прости. – Ниркор поднес мою руку к своим губам и быстро поцеловал каждый палец. – Мне сложно понять такие отношения, но если ты их любишь, уважаешь, принимаешь… Мне-то еще проще их принять.
Приподнявшись на цыпочки, я поцеловала супруга сладко-сладко.
– Мне не нужно от них многого, все для меня – это ты, – шепнула я, и он сжал меня в крепких объятиях.
Вечером, сменив наряды на более официальные, мы спустились к ужину. В честь нашего приезда дом неброско и элегантно украсили, в столовой все было готово для праздничного ужина, и я терялась в догадках: неужели это ради меня решили так расщедриться? Семья ждала в гостиной, где Ниркора официально представили, мы мило поболтали, потом поужинали, и все спокойненько разошлись по своим комнатам. Даже мачеха отправилась пораньше спать: она ждала очередного ребенка.
Супруг был в растерянности от быта моей семьи, но, как мог, старался привыкнуть, и я была благодарна ему за это. Ниркору было непросто, но куда деваться?
Выйдя из-за стола, он оглядел пустующую столовую и с легкой усмешкой заметил:
– Теперь я понимаю, откуда в тебе эта способность даже в критических ситуациях оставаться спокойной, сохранять выдержку. Порой гипертрофированное следование приличиям и правилам, невероятное уважение этикета…
Я не выдержала и хихикнула:
– Как видишь, меня правильно воспитали.
Но особенно мужа взволновало то, что отец, после того как все разошлись, вызвал меня к себе в кабинет. Я растерялась от такого необычного поступка отца.
Присев на краешек кресла, я в нерешительности смотрела на родителя, который остался стоять. Он явно хотел мне что-то сказать, но или не мог, или не решался. Это было очень странно, робость не присуща отцу.
– Думаю, настало время, когда нам необходимо поговорить.
Я лишь пожала плечами, не зная, что ответить на это.
– Вообще, это надо было сделать еще на пятом курсе, но мне непросто было решиться, – криво усмехнулся родитель, усаживаясь напротив меня. – Сейчас же медлить больше нельзя. Для начала, несмотря на щекотливость вопроса, должен сказать, что ты родилась в результате моего недостойного поступка. Думаю, ты и сама понимаешь, что это была неправильная связь, которая произошла по ряду причин. Но я должен тебе рассказать: мы с твоей матерью не любили друг друга. И за наши неверные решения и стечение обстоятельств расплачиваться пришлось тебе.
Я сидела ни жива ни мертва. Отец первый раз говорит со мной столь эмоционально, и я не знала, как на это реагировать.
– Через некоторое время после твоего рождения твоя мать погибла, и я взял тебя к себе. Все специалисты и лекари, которые тебя осматривали, сообщили, что в тебе нет магии создателя. Может, откроется дар, так они сказали. Но когда тебе исполнилось три года, то сила в тебе проснулась настолько мощная, что ты не могла ею управлять. Нужно было тебя приучать к дисциплине. Может, зря я в свое время послушался того совета, кто теперь знает. Но когда пришло время решать твою судьбу, я оттягивал до последнего. И пришлось действовать только после того случая на балу.
– Ты хотел выдать меня замуж…
– Это была единственная альтернатива обучению. Если бы ты не справилась с силой, то и этого была бы лишена: никто из создателей не взял бы тебя в супруги. Для девушки твоего положения и дарования это ужасно унизительно. Однако не мне это было решать. Я посчитал тебя достаточно взрослой, чтобы ты сама выбрала путь. И ты рискнула.
– И не пожалела, – твердо заметила я.
– Что ж, я рад. Но я пригласил тебя, чтобы не только рассказать, как все было на самом деле, но и сказать, что я люблю тебя не меньше остальных своих детей.
– Знаю, отец, – улыбнулась я.
Теперь уже знаю.
Мы погостили у моих родителей около недели. Нас особо не трогали и никто своим вниманием не отягощал. Ниркор даже привык и был рад тому, что может столько времени проводить со мной наедине. Мы отдыхали, наслаждаясь обществом друг друга.
И наслаждение это имело разные оттенки.
Шагов сзади я не услышала. Знакомые руки легли на талию, осторожно двинулись вверх и переместились мне на грудь.
Меня захлестнула волна нежности и предвкушения. Продолжая познавать радости супружества, мы с Ниркором открывали для себя все новые грани единения и близости.
Его губы прикоснулись к моим волосам на затылке, пальцы нежно погладили шею. Каждый раз я таяла от таких чутких и нежных ласк. Шея была моим слабым местом, и муж прекрасно знал об этом, постоянно пользуясь ситуацией, чтобы разжечь во мне пламя страсти.
Склонившись, Ниркор начал целовать чувствительные места на шее, сорвав с моих губ первый сладкий стон. Руки вновь переместились на грудь, лаская и заставляя выгнуться.
– Я очень тебя люблю, – послышалось тихое признание.
Повернувшись в кольце надежных рук, я легонько поцеловала моего мужчину в губы и ответила:
– Нет, это я тебя люблю.
Наша игра.
– Значит, борьба. – Он жарко и крепко прижал меня к груди.
Любимый подхватил меня на руки и перенес на постель, где, продолжив ласки, снова начал сводить меня с ума. Я не менее жарко отвечала на поцелуи, поглаживания и прикосновения, зная уже, что супругу нравится, и намереваясь и дальше исследовать его тело. Мы открыли для себя наш мир, только на двоих. Мир единения двух суженых.
Когда Ниркор проник в меня, я прикусила губу, чтобы не застонать, и ощутила во рту легкий привкус крови, который практически сразу исчез. И пока супруг двигался во мне размеренным ровным ритмом, я уже не могла сдерживать стоны и вскрики.
Я каждый раз отдавалась Ниркору со всей страстью, без оглядки, разделяя с ним удовольствие и душой и телом. Супруг и сейчас понял это, усиливая натиск. Не в силах более себя сдерживать и продлевать удовольствие, я вскрикнула, и меня поглотила волна наслаждения, следом ко мне присоединился и Ниркор. После мы с ним еще долго лежали, переплетя пальцы, и были едины даже в дыхании счастья.
Дни летели в приятной неге, но время отдыха было ограничено, и впереди уже начал маячить следующий курс. Поэтому, сколько бы я ни оттягивала этот момент, нам все-таки пришлось навестить родителей Ниркора.
Мы перенеслись в резиденцию рода Фаранар – два высоких замка из темного и белого кирпича, соединенных между собой каменным мостом. Замки, как пояснил супруг, олицетворяли весы равенства, символ моего нового рода.
Под мостом журчала неширокая речка, по ее берегам росла густая зелень. Повсюду сияли магические шары для освещения, что добавляло сказочности этому месту. А над шпилями башен сегодня застыло сумрачное северное небо.
Мы подошли к главному входу белого замка, Ниркор приложил ладонь к большим двустворчатым дверям – и они гостеприимно распахнулись, словно лично приглашая войти в теплый дом.
Осмотревшись, я, ведомая супругом, вошла внутрь, дрожа как осиновый лист на ветру. Я видела его папеньку на защите проекта, и сейчас мне было сильно не по себе от того, как меня здесь примут.
– Ариадна, все будет прекрасно. Ты, главное, ничему не удивляйся и ко всему относись… спокойно.
– Очень утешил, – пробурчала я себе под нос, а любимый лишь тихо рассмеялся.
– Возможно, при встрече мой отец показался тебе суровым и безразличным, – догадался о моих метаниях супруг. – Но это маска. Мы – род, хранящий равновесие, и придерживаемся нейтралитета, а значит, нам нельзя отдавать кому-то предпочтение не только действиями, но и мимикой. Со временем это вошло в привычку.
В вестибюле нас, как и ожидалось, встретил слуга и проводил не в отведенные нам покои, чтобы мы привели себя в порядок, а в гостиную. Там я испытала шок при виде всей семьи Ниркора, которая смотрела на меня с жадным любопытством.
Я не успела рассмотреть каждого в деталях, навстречу нам выступила главная чета рода. Оба широко и приветливо улыбались, заставив меня растеряться еще больше, – я к такому не привыкла.
– Мы рады, что вы с сыном наконец смогли к нам выбраться, – заметил Фаранар-старший, лукаво мне улыбнувшись.
Дома его лицо совершенно преобразилось, выдавая приятного и прямого человека, абсолютно счастливого и довольного жизнью.
– Я Фелисия Фаранар, – представилась мама Ниркора, перестав обнимать сына и сдавив в объятиях меня. – Ты именно такая, как и рассказывал муж. Какая удачная мысль была подослать его к тебе на защиту.
– Мама… – простонал супруг.
– Не переживай, – махнула рукой эта жизнерадостная миловидная пухлая женщина. – Ариадна к нам привыкнет.
Когда родители Ниркора отошли в сторону, это словно послужило сигналом всей семье наброситься на меня, и как бы муж ни старался меня хоть немного отвоевать у них, ничего не получалось.
После обнимашек меня рассматривали с жадным любопытством, ведь я была той самой девушкой, которую Фаранар ждал столько лет в академии. Родственникам уже очень давно было интересно, кто же его суженая.
Потом меня взяли в плен дети, просившие сотворения простеньких созданий, живых и магических. Видимо, эта ветвь таланта в семье Ниркора ослаблена, так как, когда я исполнила их пожелание и мои творения понеслись по дому, дети с визгом бросились следом.
А потом нас ненадолго отпустили освежиться перед обедом.
Вся семья собралась за столом, смеясь и что-то обсуждая. Любимый сидел рядом и поглаживал мою руку.
– Видишь, все же хорошо, – шепнул он.
– Ну да… – неуверенно ответила я. – Они всегда такие?
– Моя семья очень эксцентрична. Мы все разные, и когда собираемся вместе, то производим странное впечатление… первое время. Ты привыкнешь.
Может, это когда-нибудь и случится, но явно не в ближайшее время, потому что стоило мне выдохнуть, как за столом началось обсуждение того, как один глава рода поругался с сыном, который не желал учиться, а создательница преклонного возраста хотела составить себе новую пару или завести любовника.
Причем все эти разговоры были об очень известных создателях и ввергли меня в смятение.
– Твой отец столько знает, – заметила я.
– Ты имеешь в виду тайны других? – усмехнулся Ниркор. – Отец владеет такой информацией в силу специфики занятий нашего рода.
– Но разумно ли разглашать ее при посторонних? – поразилась я.
– Как только мы прошли соединение, ты вошла в род и теперь связана клятвой о неразглашении. Даже если и захочешь – ничего не расскажешь. Зато это очень оживляет семейные трапезы. Такое, бывает, услышишь…
О да! Чувствую, скоро в моей жизни грядет много интересного.
День пролетел совершенно незаметно и в постоянном общении, и я была рада улучить минутку и побыть с Ниркором наедине хотя бы вечером. Прогуливаясь по парку, мы держались за руки и молчали.
Если бы год назад мне сказали, что со мной случится столько событий и я обрету любовь и спутника жизни, то ни за что бы не поверила. А сейчас я смотрела в теплые, счастливые глаза своей половинки, чьи чувства были созвучны моим.
А большего мне и не надо.
Спустя неделю, практически перед самым началом занятий, мы вернулись в академию, в наши общие покои, и я с улыбкой принялась распаковывать вещи.
Моя семейная жизнь постепенно налаживалась, многие страхи исчезли, и теперь начинался новый этап. Осталось доучиться в академии два года и попасть на высшую строчку в рейтинге.
Да, теперь мне было это необязательно, не жизненно необходимо, но я хотела, чтобы муж мною гордился. И только друга, который бы порадовался вместе со мной достижениям, не хватало.
Мои мысли прервал жуткий грохот.
Сорвавшись с места, я в страхе кинулась на звук и узрела удивительную картину. В гостиной по воздуху летал крокодил, а рядом стоял супруг и, уперев руки в бока, недовольно смотрел на него.
– Что случилось?
– Кто это? – поинтересовался Ниркор, прожигая взглядом визитера. – И почему заявляет, что теперь будет помогать и заботиться о тебе?
У меня сразу отлегло от сердца, едва я поняла, что ничего плохого не случилось. Обняв супруга за талию, я улыбнулась.
– Ты тоже ее знаешь. Это пустота.
– Но разве это не энергия?..
– Вот поэтому, бесчувственный сухарь, я в свое время и отказалась с тобой дружить. Несносный и беспардонный, – сказал крокодил.
– Сложно точно определить, что именно она такое, думаю, это пока выше нашего понимания, но из нее мы создаем свои творения, и она разумная.
– Немыслимо, – пробормотал Ниркор и снова завозмущался: – Но почему она сейчас обитает у нас дома и, по всей видимости, не хочет уходить? Только не говори, что из-за того, что ты стала ее любимицей, она теперь будет жить с нами.
– Если я стану цветочком, ты перестанешь возражать? – почти невинно хлопнул глазками крокодильчик.
– Стану, – не пошел на уступки супруг.
А мне открылась новая грань его натуры – собственническая.
– Предлагаю нам сесть и поговорить. Уж к какому-нибудь компромиссу придем.
И обняв любимого мужчину, я заглянула ему в глаза. Я чувствовала, он начал догадываться, что крокодильчатый цветочек будет периодически появляться у нас дома.
Догадывался, но пока не смирился. А я, улыбнувшись, сладко поцеловала супруга.
Не успела я оглянуться, как начался первый день учебы. И он ничем не отличался от остальных, за исключением того, что теперь я была не похожа на себя прежнюю.
Во мне прибавилось уверенности, потому что я знала, что мне есть на кого опереться. Во мне прибавилось смелости, так как теперь я была не одна. К тому же в моей жизни стало намного больше счастья, ведь я люблю и любима, и ничто, ничто в мириадах вселенных не может сравниться с этим ощущением.
А после занятий я приду в кабинет своего ректора, обниму его сильно-сильно и поцелую так сладко, как только смогу. И наши души соприкоснутся, отогреваясь в тепле друг друга, и мой суженый скажет, что любит меня.
А мне в жизни больше ничего и не нужно, только разве что сказать в ответ:
– А я тебя больше.