Его сиятельство тихонько то ли фыркнул, то ли хохотнул и ответил:
— Конечно. Меня вы почему-то не позвали. Это нечестно.
— Ну, вы взрослый. Солидный и ответственный лорд. Начальник целого отдела. Мы же не могли брать вас на дело — грабить кухню.
— На вилле дель Солейль это вам не мешало.
— На вилле... — Меня повело в сторону, пришлось обнять обеими руками свою живую опору, как столб. Бутылка перекочевала вперед и тут же была изъята из моих пальцев. А я продолжила: — На вилле у нас была важная миссия. Мы изгоняли курятник и останавливали вторжение невест. А вчера мы с Лексом просто...
— Беспринципно воровали пирожные, которые были испечены к завтраку.
— Мы немножко, — ничуть не смутилась я. — К тому же завтрака я сегодня вообще не получила. Хорошо хоть вчера успела их попробовать.
— У вас язык заплетается, Эрика.
— Это всё от голода, — кивнула я. Ну, не совсем кивнула, но мой лоб проехался по спине маркиза вниз-вверх. — Слабая я стала. Со-о-овсем слабая.
Лорд Риккардо рассмеялся, поставил бутылку на стол и велел:
— Повернитесь, помогу вам надеть халат.
— А вы закройте глаза сначала. Не́чего на неодетых девушек смотреть.
— Я эту неодетую девушку видел таковой не единожды, когда лечил. Так что прекрасно знаю, как выглядит ее ночная сорочка.
— Всё равно, — насупилась я и крепче обняла его, чтобы не вздумал обернуться.
Он резко рвано выдохнул и сдавленно согласился:
— Всё, зажмурился.
Я проверила: точно зажмурился и не подглядывал. Надела я обратно вычищенный и избавленный от красного пятна халат, туго завязала пояс и проскользнула к столу, за которым обычно перекусывали на кухне слуги.
— Вы обещали меня покормить.
— Сидите и не шевелитесь, — последовало мне указание.
Да как скажете. Я и сидела. И не шевелилась всё то время, пока хозяин особняка шуршал и вытаскивал разную снедь. Причем он не только для меня ее натаскал, но и для себя. Поставил две тарелки, положил приборы, и мы вдвоем накинулись на еду.
— Ну, я-то понятно, а почему вы такой голодный?
— Потому что мой очень личный ассистент сегодня не позаботилась о нашем с Анри обеде. Более того, она вообще собралась меня бросить. И это совершенно недопустимо, — замерла его рука с вилкой над куском холодного мяса утки с румяной поджаренной корочкой.
Я тут же наткнула этот кусочек на свою вилку, нагло утащила и хитро улыбнулась.
Его сиятельство не рассердился, усмехнулся и отпил наливки из всё той же бутылки. Стаканы он почему-то нам не поставил.
— Эри, почему вам нужно уехать? Что не так? Вам не нравится здесь? — отложив приборы, откинулся мой ночной сотрапезник на спинку стула.
— Нравится. Просто... так надо. Марика, она...
— Вы сказали, что наш договор под угрозой. Который из двух?
— Оба, — поразмыслив, ответила я. — Скажите, как вы думаете, что будет, если мы придем к Касселю и попросим его, как прямого участника тех давних событий, расторгнуть старинный договор? Мы с вами представители двух родов. Он его инициатор. От него магия. От нас с вами кровь. Получится?
— Вы так не хотите за меня замуж? — нахмурился лорд Риккардо.
— Так вы ведь тоже не хотите жениться на мне, — хлопнула я ресницами. — Мы же поэтому и заключили контракт, по которому я теперь ваш ассистент. Ведь не хотите?
— Зачем вам ехать к кузине? — не ответил он.
— Я... не могу пока объяснить. Но это действительно важно. У нас с ней общие проблемы и... Ваше сиятельство, мне действительно надо туда, домой, к сестре.
— А она может приехать сюда?
— Боюсь, что нет. Вы ведь знаете, это далеко. У нее нет денег на охрану. Всё, что у нас было, мы потратили на наём тех, кто доставил сюда меня. И то, как видите, никто из них не выжил. Так что только я могу вернуться.
— Правильно ли я понимаю: вы собираетесь бросить меня и Лексинталя и отправиться в дальний путь, даже зная, как это рискованно? Невзирая на то, что и сюда вы приехали живой лишь чудом. И поедете в Приграничье?
Я помолчала. Задумчиво откусила кусочек огурца. Похрустела им в тишине, проглотила.
— Да.
— Ладно, — вдруг заявил он. — После бала.
— Правда? — Я удивилась. — Вы отпускаете меня?
— Нет. Я сказал — ладно. Вы поедете в Приграничье к своей сестре, раз это так важно.
— А что тогда «нет»?
— Нет, я не отпускаю вас. Я отправлюсь с вами.
— Зачем? — опешила я.
— Действительно, зачем? — с непередаваемым сарказмом произнес он и ответил невпопад. — А потому что!
Он отхлебнул наливки. Посмаковал. Сделал пару больших глотков и протянул бутылку мне.
— Ну, если «потому что», то тогда ладно, — задумчиво пробормотала я и приняла напиток.
Больше мы не обсуждали тему грядущей поездки и вынудивших меня к этому причин. И я была благодарна, что его сиятельство не выпытывает и не заставляет меня рассказывать то, что я не могу поведать.
Насытившись, мы вяло доедали ночной ужин. Так и передавали друг другу бутылку и отпивали из горлышка. И говорили обо всём и ни о чем. Темы моего активизировавшегося дара вестницы смерти коснулись лишь раз, когда мой визави спросил, не болит ли у меня голова и не режет ли глаза. Магистр Дукан оставил капли и для того, и для другого.
Окончательно объевшись, осоловев и захмелев, я спросила:
— А как нам завтра на работу?
— Не нам, а мне. У вас постельный режим.
— А Лекс?
— А Лекс большой мальчик и справится денек и без вас.
— Ваше сиятельство, — помялась я. — А вы точно собираетесь ехать со мной? А как же ваша работа? Обязанности? Сын? Может, я...
— Ой, вот не начинайте! — зыркнул он на меня. — Никуда я вас не собираюсь отпускать. И это даже не обсуждается.
— Ну, вообще-то, придется... — едва слышно пробормотала я, но была услышана.
— И не мечтайте. И вообще. Идите-ка вы, Эрика, спать!
— Я выспалась, — надулась я. Но послушно встала из-за стола. И меня тут же повело. — Ой...
— Вот именно — ой! — беззлобно рассмеялся лорд и, быстро встав, подхватил меня на руки. — Ну и куда вы без меня?
— А куда я без вас? — Обняв мужчину за шею для удобства, я заглянула ему в глаза.
— Да, похоже, уже никуда... — глухо ответил он и начал наклоняться.
— Это что еще тут такое?! — раздался возмущенный голос кухарки. — Ой! Простите, ваше сиятельство. Ой, и леди! А вы тут? А это... как же? И моя наливка! Всю?! — Она уперла руки в боки, уставившись на наш пиршественный стол.
Мы с маркизом сконфуженно переглянулись.
— Там на донышке осталось. Простите, — сдавленно ответила я и расхохоталась, уткнувшись лицом в шею и плечо хозяина дома, державшего меня на руках.
— Очень вкусная наливка, Загри́са, — сдерживая смех, сделал комплимент маркиз. — Честное слово. А почему ты мне такую никогда не давала?
— Так вы же... Вина столетней выдержки... И арманья́к[1] дорогой.
— А наливка вкусная. А вишневую ты умеешь делать?
— Так есть и вишневая, — совершенно растерялась та. — В погребе. Но...
— Ой, вот это вы зря сказали, Загриса, — подняла я лицо. — Считайте, нет уже у вас вишневой наливки. Быстро перепрячьте.
— Эрика, не учите мою кухарку плохому. Она добрая женщина и не станет лишать своего господина вишневой наливки. Загриса, а там ее много?
— Ну не так чтобы...
— Загриса, срочно прячьте! — шепотом посоветовала я. — Иначе ее не останется совсем.
— Загриса, не слушай эту девушку, — посмеиваясь, встряхнул меня маркиз. — Она говорит глупости спросонья.
— Не бултыхайте меня, — просипела я и вцепилась в шею лорда крепче.
— Шли бы вы, господа хорошие, — фыркнула с улыбкой кухарка и сложила руки на груди. — Леди Эрика, вас чем на завтрак порадовать? Что вкусненького хотите?
— А почему меня не спрашивают? Я тоже хочу вкусненького! — возмутился маркиз, но двинулся к выходу, унося меня с кухни.
— Да что ж вас спрашивать-то? Уж будто мы за столько-то лет не знаем, что вы любите, — добродушно проворчала кухарка. — Несите лучше молодую госпожу спать. Покушала девочка наша, и хватит колобродить ночами. Ступайте. Ступайте. — Она сделала руками жест, будто птиц отгоняет.
— Загриса, медовых коври́жек сделаете? — выглянула я из-за плеча лорда.
— Хорошо, — усмехнулась она и покачала головой. — Будут вам коврижки.
— И пирогов с мясом его сиятельству с собой корзину соберите. А то они там без меня на работе голодают.
На этом маркиз вышел с кухни и понес меня на второй этаж. Дотащил до спальни, сгрузил на постель.
— Спа-а-сибо, — неожиданно зевнула я, едва успев прикрыть рот ладошкой. Накатила сонливость.
— Закрывайте глаза. Я полечу немного вашу ауру. А вы спите.
Я смежила веки, и мне на виски легли горячие пальцы. Уже позднее сквозь дрему я почувствовала, как прогибается рядом матрас. Кажется, его сиятельство опять не дошел до своей спальни и заснул у меня под боком. Снова с утра Мона, когда придет меня будить, начнет хихикать, обнаружив поверх моего одеяла спящего прямо в одежде маркиза.
Этот день для меня прошел совершенно бесполезно. Я принимала капли для глаз и от головной боли. Магистр Дукан не зря их оставил. Мало того что голова раскалывалась из-за вчерашнего выплеска сил, так еще и ночная неожиданная попойка на кухне... Добавилось банальное похмелье.
Ну и глаза... Да.
Что происходило с моим зрением, неясно, но иногда у меня возникало ощущение, будто я вижу легкий светящийся ореол вокруг слуг. Я ж не усидела в своей комнате. Вышла и передвигалась по дому. Но осторожно, чтобы не шмякнуться где-нибудь в обморок. Голова изредка сильно кружилась, но и лежать весь день в постели — невыносимо.
К вечеру я оклемалась, и ужинали мы втроем с Лексом и лордом Риккардо в столовой за одним столом.
— Эрика, ну что? Ты завтра со мной? — спросил немного взвинченный Лекс.
— А что у нас завтра? — нахмурилась я.
— Лицей. Ты забыла?
— Нет, я помню. Погоди, а разве завтра? Я думала, у нас еще день в запасе.
— Тот, что в запасе, ты проспала. А в лицее завтра всё начинается: заселение, речь руководства, получение формы и учебников.
— Я тебя отвезу, конечно.
— А я? Мне с тобой поехать? — спросил маркиз. — Всё же я твой отец, наверное нужно что-нибудь и от меня.
— Нет, — помотал головой мальчишка. — Тебе не надо. Эрика как твой представитель и ответственное за меня лицо уже всё сделала. Просто я хочу, чтобы она завтра... — Тут его лицо неожиданно зарумянилось, и он уткнулся в тарелку.
— Чтобы она что? — мягко подтолкнул его отец.
— Ну... Она такая красивая, и вообще. Я хотел, чтобы парни ее увидели.
— То есть ты собрался ею похвастаться перед лицеистами, чтобы они позавидовали? — взлетели брови у его сиятельства, а я прикусила уголок салфетки, чтобы не засмеяться.
Лексинталь побагровел от смущения. Но взял себя в руки, выпрямил спину, вскинул голову и ответил:
— Да! И что? Я горжусь ею, она самая лучшая. И да, пусть завидуют, что у нас она есть.
— Нет-нет, я ничего... — сдавленно попытался ответить маркиз.
— Ой, отец, вот не надо! — прозвенел голос парнишки, понявшего, что над ним посмеиваются. — А то я не знаю, как ты сам ею хвастаешься перед коллегами и как дразнишь герцога Антиона, что не отдашь ему Эрику.
— Я не... — пришла очередь отца смущаться.
А я не выдержала и прыснула от смеха.
— Эрика! Эри! — воскликнули оба потомка ди Кассано.
— Я к вам обоим тоже очень привязалась, — сквозь выступившие от смеха слезы выдавила я. Отпила воды, чтобы успокоиться, и спросила: — Лекс, есть какие-нибудь пожелания к моему внешнему виду?
— Красивый наряд, чтобы — ух! Драгоценности. Прическа. Пусть обзавидуются, — предвкушающе улыбнулся он.
Утром следующего дня я была хороша до невозможности. Эдакая прелестная воительница с высокой прической, на которой крепилась шляпными булавками[2] маленькая изящная шляпка с вуалью. Волосы мои, конечно же, оставались седыми. Я давно смирилась с невозможностью покрасить их, но благодаря регулярному ополаскиванию и процедурам в салоне госпожи Дедалии они были словно белый искристый снег. Блестящие, гладкие и шелковистые. Так сразу и не сообразишь, что это седина.
Погода еще позволяла обойтись без теплых плащей, но и в одном платье было бы зябко. Поэтому я выбрала в качестве наряда пышную шелковую юбку с вышивкой по подолу, облегающую кружевную блузу и поверх короткий бархатный долома́н[3], расшитый золотой каните́лью[4] и с маленькими эполе́тами[5], с которых свисала бахрома.
Вид у меня получился одновременно изящный и лихой. Тончайшие тугие перчатки и короткие ботиночки на каблуках завершили образ.
— Какая же вы красавица! — умилилась Мона, рассматривая плоды трудов своих. Это ведь она делала мне прическу и помогала одеваться. — Лицеисты-старшекурсники шеи посворачивают.
— А так им и надо, — хихикнула я.
О мальчишках-старшекурсниках у меня сохранилось не самое хорошее впечатление.
— О-о-о... — застонал от восторга Лексинталь, когда я спустилась в холл.
Мы успели позавтракать ранее и отправились переодеваться перед отбытием.
— Волнуешься? — спросила я его.
— Уже нет, — помотал он головой. — Теперь я в предвкушении.
— Думается, мне тоже стоит поехать с вами, — мрачно промолвил маркиз, которого я сначала не заметила, так как он стоял в тени колонны.
— Зачем? Я справлюсь, ваше сиятельство.
— Не сомневаюсь, только... — Его взгляд обежал меня с ног до головы.
— Отец, езжай на работу, — с нажимом сказал его отпрыск. — А Эрику я забираю.
— Вот никакого почтения к родителю. А может, я переживаю, — шагнул к нам этот самый «родитель».
— Да ничего с ней не случится, — непонятно ответил Лекс. — Похвастаюсь чуток и верну в целости и сохранности.
— Лексинталь? — склонила я голову набок и выразительно изогнула бровь.
— Папа боится, что тебя уведут, — громким шепотом поведало мне наглое дитя.
— И ничего я не... — повелся на провокацию лорд Риккардо.
И это — гроза ментальных преступников? Глава отдела тяжких правонарушений?
Я улыбнулась.
— Ну ладно, да, боюсь, — рассмеялся тот и развел руками. — Леди Эрика восхитительно хороша. Лекс, мальчик мой, тебе удачи. Ты сильный и со всем справишься. И помни, здесь твой дом, а мы с Эрикой тебя любим.
— Я знаю, пап, — подошел к нему парнишка и неловко обнял. — Спасибо. Ты... В общем... Береги себя и ее. Я буду приезжать к вам в выходные дни.
Ди Кассано попрощались, и мы с юным лицеистом отправились к экипажу. Нас как обычно сопровождал Гайрас. А маркиз лично помог мне подняться по ступенькам и усесться. Наклонился и поправил подол юбки.
— Эрика, в отдел сегодня не приезжайте. Заканчивайте приготовления к балу. А меня не ждите, мне нужно многое успеть сделать, так что я или приеду совсем поздно, или заночую там.
— Хорошо, — кивнула я, поняв, о чем он. Если собирается сопровождать меня в Приграничье, то необходимо перед отъездом уладить множество рабочих вопросов. — Но вы лучше всё же приезжайте поспать нормально дома. Я хоть и выклянчила для вас в приемную диванчик, но он неудобный для сна. Анри жаловался.
[1] Арманья́к — крепкий спиртной напиток, производимый путем дистилляции белого виноградного вина.
[2] Шляпные булавки — традиционно женский аксессуар, булавка с декоративной головкой, служащая для крепления шляпки к волосам или декоративных элементов (лент, цветов) к шляпке. Длинный (10-20 см) заостренный негнущийся стержень с декоративным навершием пронзал прическу и выходил с другой стороны тульи шляпки. На заостренный конец булавки надевался предохранитель.
[3]Долома́н (долман, венг. dolmány) — короткая (до талии) однобортная куртка со стоячим воротником и шнурами. Была частью гусарского мундира.
[4] Каните́ль — тонкая металлическая (обычно золотая или серебряная) нить, употребляемая для вышивания.
[5] Эполе́т — (фр. épaulettes. букв. «плечики» от épaule «плечо»), наплечник, наплечье — наплечные знаки различия военных чинов и воинского звания на военной форме.