Четыре дня я просидела дома.
А куда мне было ходить? И главное – зачем?
Модистка приехала на дом, платье мы обсудили, куафер тоже обещал приехать на дом. Украшения мне Храмов подарил, шикарные сапфиры в золоте, а еще супруг мне достал то, что ценнее всяких побрякушек.
Книги!
Да, вот это у меня и раньше было. Мужчины мне никогда не дарили драгоценности, понимая, что счастливого визга не будет. А вот справочники могли его вызвать, равно как и прилив благодарности. И не надо думать про дешевых девушек! Вы знаете, сколько может стоить качественный справочник? Ей-ей, иные золотые побрякушки по весу дешевле выйдут!
Так что я сидела и читала про магию земли. С огромным удовольствием. Разбиралась в основных принципах построения заклинаний. Что самое смешное, больше всего учебник по магии земли был похож на смесь трех наук.
Агрохимия, ботаника и геометрия.
Откуда последняя?
А вот оттуда. Заклинание надо не просто произнести, его надо составить, рассчитать, начертить схему – видимо, это одна из причин, по которой женщин считают неспособными к магии. Кто ж дамам высшую математику преподает?
А для меня, изучавшей в школе и геометрию, и тригонометрию, и даже интегралы поймавшей за хвост, все эти «сложные» формулы были детскими игрушками.
Арина с ужасом смотрела на учебники, но даже прикоснуться лишний раз не решалась.
Я задумалась об изобретении транспортира. А еще логарифмической линейки. Это очень полезное приспособление, кто пользовался, тот помнит. И я решила посоветоваться с Храмовым.
Сергей Никодимович заинтересовался.
Как оказалось, своего Маннгейма здесь не родилось, а если и появлялся кто-то, то быстро сливался. Другой мир, другое мышление. Деламейн и Биссакер были, и даже что-то запатентовали, но широкого распространения их линейки не получили.[6] А моя…
Тот, кто считал с ее помощью логарифмы, никогда не забудет ни вид линейки, ни какие там деления. Это не калькулятор, где ты в кнопочки тыкаешь, и черт его знает, что в электронных мозгах происходит. Мы за подобную «технику» мигом вылетали из класса и получали двойку в журнал. Математичка у нас была… брр!
С другой стороны, сколько лет после школы прошло, а линейку я помню от и до. И основные формулы интегралов напишу, и производные, и логарифмы…
Еще и посчитаю.
Вопрос у меня к Храмову возник уже на второй день, мужчина подумал – и вызвал ко мне сначала ювелира, чтобы тот воплотил мои мечты в реальность, а потом и специалиста из патентного бюро.
Описание, обоснование, несколько примеров…
Остальное?
Остальное сделают деньги. Патент будет оформлен на имя Марии Ивановны Храмовой и будет приносить мне доход. Большой?
Да кто ж его знает!
Сколько у нас тех линеек продавалось до изобретения калькуляторов! А ручка с таблицей умножения? А идея-то примитивная, а как полезно?
А еще штангенциркуль. И обязательно – с нониусом.
На большее я замахиваться не стала, а вот эти три вещи подробно нарисовала ювелиру. Уж не знаю, сколько ему заплатил Храмов, но все было у меня в день бала. Почти такое же, как дома, только сделано из серебра. Ну да ладно, в массовое производство все равно из других материалов пойдет, а мне можно и такие.
Не так уж часто я ими пользоваться буду.
Кстати – кто додумается, неплохо заработает. Можно ведь и элитные штангенциркули делать, с инкрустациями, и логарифмические линейки с брюликами… Все можно.
Это я и изложила Храмову.
Сергей Никодимович пообещал позаботиться о хорошей идее.
– Вы очень выгодная супруга, Машенька.
– Надеюсь. А… пока не забыла! Отец отдал приданое?
– Меньше, чем стоило бы, но отдал, – кивнул Храмов. – Вот, возьмите.
Банковская книжка, номер счета, сумма на счете.
– Что это?
– Я не оформлял вдовью долю юридически, я просто положил ваше приданое в банк, а доступ будет только у вас.
Я кивнула.
В чем-то это и правильно.
Портили жизнь только две вещи. До конца не смывшаяся краска с волос – и постоянные букеты от цесаревича.
Свин коронованный, ты что, на другую бабу запасть не мог? Вот и еще один букет с утра. Роскошные розовые розы, громадная корзина. Ёжь твою рожь!
– Вынеси в гостиную, – попросила я Арину.
– Маша, тут не только букет.
– А что еще?
– Вот, смотри.
Перед моим носом покачнулся бархатный мешочек.
– И что там? Ты посмотрела?
– Ага…
– И?
Особого интереса я не испытывала. Что бы ни было – мне ничего не нужно.
– Вот!
Вот – оказался браслет. Красивый…
Изящные чеканные звенья из золота, тонкая работа, гравировка в виде роз…
– Отдай Сергею Никодимовичу, пусть отправит обратно, – распорядилась я.
– А ты не хочешь его себе оставить?
– Зачем?
– Ну… я бы оставила.
Я посмотрела на сестричку.
– Арина, а ничего, что за него потом благодарность потребуют?
– От бабы не убудет.
У меня слов не нашлось.
– Арина. Отнеси. Это. Сергею Никодимовичу.
– Сама не хочешь, мне оставь. В приданое.
– Приданое я тебе и так дам, не обижу. Ариш, не стоит принимать подарки абы от кого, ты за них потом втрое заплатишь!
– Тебе легко говорить, у тебя и так все есть.
Я демонстративно оглядела себя.
– Что у меня есть? Что есть такого, чего нет у тебя? Реквизит?
– Рек… чего?
– Мне надо одеваться и выглядеть определенным образом. И то я не слишком стараюсь. Сама видишь.
Арина выразительно скривилась.
Все верно. Простое домашнее платье, никаких украшений. Только сережки в ушах и обручальное кольцо на пальце. У Арины тоже серьги в ушах есть, кстати. Простые, золотые, без камней. Но тут закон строг.
Крестьяне, мещане, чины до восьмого класса не имеют права носить никакие камни. Покупать – могут, продавать могут, в конце концов, это всегда выгодное вложение денег. А вот носить – нельзя.
Начиная с восьмого класса можно носить полудрагоценные камни.
Потомственные дворяне имеют право носить драгоценности, на здоровье. Любые, с любыми камнями. Исключение лишь одно – красный алмаз. Вот его можно носить только правителям, но учитывая, как их мало в мире (и королей, и алмазов, последних даже и меньше)…
Браслет был без камней. Но тонкость работы, изящество, аккуратность звеньев и гравировки… нет, это не стандартный ширпотреб.
– А может, оставим?
– Арина, мне долго упрашивать?
Сестра скривилась, но украшение отнесла. Вот и ладно.
Не нужно мне такого счастья, ни от кого. Дорогие подарки я могу принять от мужа, а все остальные идут лесом.
На бал я ехала крайне недовольная.
Да, куафер помог чем мог. И волосы мои уложили так, что цвет особо в глаза не бросался, и украсили богато, и цветами, и лентами, и кожу напудрили – опознать во мне Лейлу было нельзя. Но цесаревич Василий…
Эх, не умею я с такими кадрами работать. Еще в том мире терялась.
Давать каждому – простите, до костей сотрется. Да и просто противно. Обламывать жестко – напакостят в ответ. Не раз случалось. А то как же!
Он же такой, ну просто чумовой, из грязи вылез в князи, корона на голове уже не умещается, аж на задницу съехала, и тут самому Ему отказывает какая-то коза!
Да за такое…
Вот мне и прилетало. И за такое, и за сякое, и за всякое. Везет некоторым женщинам, они как-то умеют отказывать так, чтобы никого не обидеть. А я…
Увы.
И еще раз – увы.
А потому на бал я ехала как на каторгу. Храмов подбадривал меня, но действовало плохо. Ладно, мне просто сыграть поаккуратнее. А там…
Можно залечь дома еще на пару дней, а потом уезжать с чистой совестью.
Пару раз заезжал Романов. Уточнял насчет Милонега, но я мало что могла сказать. Дневник отдала, остальное же…
Дура была. В упор козлиной сущности под мундиром не видела.
Романов понял, покивал и отвязался. В целом, я подтвердила его теорию о бабах-дурах, так что человек не напрягался. Не стоит думать, что он такой уж узколобый. Но вот принято так.
Как во времена плантаторского Юга.
Женщина – нежное и хрупкое существо. Мужчина ее опекает. А мысль о том, что на хрупкой даме можно поля пахать и огороды окучивать… даже если она ему приходит в голову, человек все равно молчит. Ведь не поверит никто. Или того хуже – поверит.
Бледно-голубое платье, в тон сапфирам, изящно ниспадало складками.
– Машенька, соберитесь. Если все пройдет хорошо, уедем уже через три дня.
Лучшего стимула мне и не надо было. Я расправила плечи и принялась подниматься по лестнице, опираясь на руку супруга.
Первый бал, второй бал… я человек не тусовочный. И здесь я поняла это со всей определенностью.
Шумно, в глазах рябит, в носу чешется… Дома с книжкой куда как лучше.
Да простят меня те, для кого тусовка – это профессия. Они идут «торговать мордой», и даже успешно. Для них это работа, для них это образ жизни. А у меня нет такой нужды.
Для меня это адова каторга. Точка.
Но приходится улыбаться и кланяться, а потом кланяться и улыбаться. Получается неплохо.
Кстати, в статусе я не сильно потеряла, став из княжны Горской – госпожой Храмовой. Интересно, почему так?
Разъяснил муж.
Сильная семья, сильный юрт, незапятнанная фамилия, а разница в возрасте… что такого? Наоборот, меня будут рассматривать как умную и предприимчивую особу. Была молодая жена, стала молодая вдова, привилегий больше, ответственности меньше…
Прагматизм!
Понимать надо!
В этот раз цесаревич Василий ждать себя не заставил. Явился с небольшой свитой, раскланялся направо и налево, протанцевал пару танцев с симпатичными девушками и соизволил заметить нас с Храмовым.
– Сергей Никодимович, рад вас видеть.
– Ваше высочество…
Супруг склонился в поклоне. Я сделала то же самое. Улыбнулась.
– Мария Ивановна, вы просто очаровательны сегодня.
– Благодарю вас, ваше высочество…
Улыбки, комплименты…
– …надеюсь, вы останетесь в столице? Сезон только начался…
Ну да.
Сезон начинается два раза в год. Если не ошибаюсь, в том мире это весна и осень. На лето было принято уезжать из столиц…
Здесь примерно так же. Конец лета – и начало весны, с поправкой на местные реалии. На новогодние праздники, на летний выезд на воды…
Как по мне – хуже жизни и не придумаешь. Таскаться с бала на бал, с вечеринки на прием, но кто меня спрашивать будет?
– …танец?
– Да, разумеется, ваше высочество.
Ёжь твою рожь!
Пока я была в задумчивости, меня тут уже ангажировать успели. На танец. И хорошо, если один.
Плохо.
Вальс.
Ладно, хорошо, что не полонез или мазурка, там бы я точно озверела, а вальс танцевать легче всего. Особо сложных фигур тут нет, слушай музыку и старайся не отдавить ноги партнеру. Если б еще этот партнер молчал!
Так нет же!
– Мария, вам нравится в столице?
– Москва всегда великолепна, ваше высочество.
– Так жаль, что вы живете в провинции…
Тебе, может, и жаль. А мне – нет.
– Провинция замечательно подходит, чтобы рожать и воспитывать детей, ваше высочество.
– Вы еще так молоды, Машенька, вам еще рано думать о детях…
– Увы, ваше высочество, женская и мужская молодость суть вещи разные. Если вы можете оставаться молодыми до седых волос, нам, женщинам, намного раньше приходится и устраивать свою судьбу, и заканчивать свой женский век.
Цесаревич хмыкнул.
– Вы не хотели бы остаться в столице на этот сезон?
– Я сделаю так, как повелит мой супруг, – похлопала я ресницами.
– Сергей Никодимович просто не понимает, что вы молоды, вам хочется развлекаться, веселиться…
Хочется.
В Березовский. К своему огороду, на свободу, и вообще…
Я же понимаю, что мы разговариваем об одном, а подтекст совсем другой.
Так вот, ваше высочество, – не хочу. О чем и намекаю в ответ. Я замужем, я себя прекрасно чувствую, собираюсь родить мужу наследника и изменять ему не стану. Неинтересно мне ваше предложение. Никак. Цесаревич это понимает, но кому ж понравится, когда рыбка с крючка срывается? Вот и кружат меня по залу.
Не просто так, нет…
А с умыслом. Когда заканчивается музыка, мы оказываемся рядом с небольшим альковом. Туда меня и впихивают, кстати с большой ловкостью, свидетельствующей о немалом жизненном опыте подобного рода.
– Мария…
Интересно, зачем оборудуют подобного рода комнатки? В которых из мебели только кровать размером три на три и зеркало напротив? Чулки поправить?
М-да. Здесь в обморок падать не стоит, а то на кровати и разложат. Так что…
– Ваше высочество, подобное поведение недопустимо.
Не знаю, на что рассчитывал цесаревич, но только не на подобное заявление, высказанное тоном семидесятилетней училки в хроническом климаксе.
– А…
– Чего вы добиваетесь, ваше высочество?
Да понятно чего, но прямо-то не скажешь? Поэтому цесаревич (хорошо ж его дрессировали) мигом нашел дипломатический ответ:
– Мария, я всего лишь мечтаю о минуте вашего внимания.
– Вы ее получили, ваше высочество. Что дальше?
– Если бы вы знали, насколько вы очаровательны сейчас, Машенька…
Мне осталось только закатить глаза. И тем же занудным тоном начать разъяснять:
– Ваше высочество, вот представьте. Сделали вы мне определенного рода предложение, чтобы не терять время. Взяла я и согласилась. Что дальше?
Взгляд был ошарашенным, но ненадолго. Что делать дальше, парень хорошо представлял. А вот последствия – не очень.
– Дальше – получаем мы несколько минут удовольствия на двоих. И быстро расходимся. Только вот вы – с ощущением одержанной победы, а я – чувствуя себя дешевкой и продажной девкой. Вы считаете, что это равноценный обмен?
Округлившиеся глаза цесаревича явно говорили, что он вообще о чем-то таком не думал. Оно и понятно, откуда ж такие мысли возьмутся? Он не дурак, нет. Просто дамы, которые его окружают, готовы на все. В том числе и сами о последствиях позаботятся.
– Машенька, не надо так говорить…
– Есть, ваше высочество, второй вариант. Наша интрижка затягивается, вы оставляете моего супруга в Москве, ну и меня при нем – для своего удовольствия. В этом случае я опять становлюсь продажной девкой, мой муж посмешищем, а для вас опять же никаких последствий. Хотя… вряд ли ваш отец одобрит нечто подобное в преддверии вашей свадьбы.
– Никакой свадьбы не будет, Машенька.
– Почему? – искренне удивилась я. – Не с ее высочеством Александрой, так с другой, найдут кого-нибудь, род продолжать нужно. Ах да, забыла. Вы же мне еще бастарда сделать можете, чем опозорите окончательно. Это в Европе подобное допустимо, а у нас-то не принято гнилую капусту за розы выдавать.
– А если свадьбы не будет, Машенька?
– Как вы меня успокоили, ваше высочество! Значит, и долго мучиться мне не придется. Либо отравят, либо зарежут, чего тут непонятного? Романов и постарается, с благословения его величества.
– Машенька, доверьтесь мне. Я смогу вас защитить.
Я прищурилась.
На дебила цесаревич не был похож. Вообще.
В мою душу закралось страшное подозрение. Романов, мне нужен Романов! Или – не нужен?
За такое и зарыть могут. Не дождавшись ничего… ох, ёжь твою рожь! Но не самой же лезть? Я же маг земли, это некромантия, а мне нужна магия разума.
Андрей Васильевич рассказывал – что?
Маги воды способны к управлению человеческим разумом. Только вот ближайший маг, которого я знаю, – его императорское величество.
Диалог мне представился просто потрясающий.
Смешно?
А мне вот не смешно.
Хорошо хоть, думает человек куда как быстрее, чем пишет, и мысли эти у меня заняли доли секунды. А потом я встряхнулась.
– Простите, ваше высочество. Но я другому отдана и буду век ему верна. Не надо лишать меня последнего, что мне осталось, – моей чести.
Пушкин подействовал. Вот она, великая сила классики!
– Машенька…
Пальцы на моей руке разжались. Я смотрела холодно и спокойно.
– Ваше высочество, я не стану предавать моего супруга. Это подло. Не делайте из меня – мразь.
Интересно, сколько человек за нами следили?
Из алькова я выскользнула и кое-как удрала на балкон. Туда было ближе, чем искать Храмова.
Пронесло?
Ох, вряд ли. Надо побеседовать с Романовым, обязательно. Или – не надо? Если этот приворот, или что там закрепилось, может пропасть только с моей смертью?
Ох, что-то как-то кисло стало. И тошно. И… Уезжать надо. Быстро!
– Госпожа Храмова…
Голос был явно издевательским. А еще – дамским. И незнакомым. Хотя сколько у меня тех знакомств?
Я обернулась.
На балконе стояла девушка примерно моего возраста. Выше меня на голову, блондинка, с большими голубыми глазами. Типаж – этакая Янни Хусси лет в шестнадцать.[7]
– Мы знакомы?..
Девушка подняла брови. Видимо, нечасто ее в лицо не узнавали.
– В вашем захолустье меня могут и не знать.
– И не знают, – подтвердила я. Как же забавно выглядят такие шестнадцатилетние р-роковые девушки с позиций моего опыта и возраста. Словно садовая ящерка изображает динозавра.
– Анастасия Матвеева! Дочь графа Матвеева!
Я улыбнулась уголками губ.
– Рада знакомству, виконтесса. Меня вы уже знаете, так что вам угодно?
– Оставь в покое цесаревича! Он мой!
Наверное, я дура. Даже точно – дура. Потому как не удержалась. И чего я с ней спорю?
– А его высочество об этом знает?
– Достаточно того, что ты, деревенщина, знать будешь!
– Sapienti sat,[8] – согласилась я. И решила не развивать конфликт. – Можете не переживать, Настенька. У меня есть муж, я собираюсь родить ему наследника, и другие мужчины в этот план не вписываются.
Искренности в моем голосе было столько, что девчонка явно поверила. И даже на миг расслабилась. На миг.
Потом опять зашипела коброй.
– Вы… вы уединялись…
Я сделала шаг к свету.
– Смотрите, Анастасия.
– К-куда?
– На меня. На мое лицо, губы прическу… похоже, что я целовалась? Или что-то еще?
– Н-нет…
– Вот видите. Вам ничего не угрожает.
– Уж точно не с вашей стороны.
– Нет. Не с моей.
Матвеева окончательно расслабилась. А я решила, что настало время претворять в жизнь вторую страничку нашего плана.
Сделала шаг вперед. Еще один…
– Помогите, мне плохо!
И осела у ног девушки, цепляясь за ее юбку. А чего? Сама пришла, сама и виновата. Пусть с тебя хоть польза будет, дуреха ревнивая, сопливая.
Анастасия взвизгнула – и рванула с балкона на третьей скорости.
Долго ждать народ не пришлось. Почти сразу же заявились человек десять, меня подняли, сунули под нос какую-то вонючую гадость, и меня немедленно замутило.
– Уберите, меня тошнит…
Придворные переглянулись.
Дальше было по нашему плану.
Лекарь. То есть лейб-медик.
Осмотр. Конечно же, магический. И улыбка, адресованная Храмову.
– Мои поздравления, ваше высокопревосходительство.
Храмов расцвел.
Я изображала бледную немочь, лежа на софе, хорошо хоть, с балкона перетащили. Ничего не имею против свежего воздуха, но там пол мраморный, холодный, а мне еще рожать. Нечего на камне вылеживать!
Лекарь поцеловал мне руку и тоже поздравил. В глазах мужчин читалось… да целая фраза там читалась, типа: «А дед-то еще о-го-го».
Дамы делились на две группы. Первая радовалась, что одной конкуренткой будет меньше, вторая радовалась за меня.
Цесаревич тоже подошел поздравить. Хотя глаза у него были тоскливые…
Вот и ладно, вот и замечательно, вот и проваливайте все на фиг! Я понимаю, что для кого-то возможность лечь под цесаревича – это все. Деньги, связи, продвижение кого-то близкого по службе, а для меня-то что?
Все, что мне нужно, я и сама прекрасно возьму, сделаю, найду…
Фаворитка – это круто? Э, нет, господа. Это вы романов начитались. А в жизни все намного гаже и грязнее. Конкуренция, сплетни, слухи, склоки… а если дело дойдет до беременности…
Окститесь, господа!
Это мадам де Монтеспан могла от венценосного любовника рожать крольчихой! И то… если почитать мемуары ее современников, там такое найдется…
Черная месса – это так, это подстраховка. Сатана, он как? Может, и отзовется, а может – абонент занят. Поэтому в ход идут намного более земные средства.
Кинжал, яд, слово, дело…
Чтобы лезть в этот гадючник, надо ума лишиться. А я пока еще головным мозгом пользуюсь, и он ясно шепчет – домой, домой, пора домой…
В карете Храмов поцеловал мне руку.
– Машенька, вы были великолепны.
– Благодарю вас, – с достоинством ответила я.
– Вы расскажете, о чем с вами говорил цесаревич?
Скрывать я смысла не видела. И поделилась честно. И что говорил, и что делал, и о своих подозрениях… Храмов выслушал меня, а потом покачал головой.
– Нет, Машенька. Вы неправы.
Я выдохнула, словно вынырнувший с километровой глубины кит.
– Да?!
– Уверен.
– Почему?
– Потому что его величество – маг воды. Думаете, он не заметил бы подобное воздействие на сына?
Я хмыкнула.
– А он на сына ежедневно и регулярно смотрит? Смотрит, следит, проверяет… кроме того, оно может быть скрытым и активизироваться, когда мы оказываемся рядом. О таких случаях я тоже где-то читала.
Ага, где-то.
В родном мире и читала. Своего рода «спящий резидент». Пока рядом нет никого, способного дать команду, он и не отсвечивает. А когда окажется…
Да, я читала немного не о том. Были случаи гипноза. Человеку в подсознание закладывалась установка. Например, если рядом с тобой три раза свистнут, ты встаешь на одну ногу и начинаешь пять минут без продыху орать «кукареку». Или интереснее – берешь нож и идешь резать всех, на кого взгляд упадет.
Там – гипноз. Здесь – магия. Может такое быть? Да запросто!
Храмов еще подумал – и помрачнел.
– Такое могут и пропустить. Вот что, Машенька, с Романовым надо поговорить, но по-умному.
– Это как? – подозрительно уточнила я.
Супруг принялся объяснять. Я слушала и проникалась уважением. Ей-ей…
– Сергей Никодимович, иногда мне жалко, что я не постарше лет на двадцать. Я бы точно в вас влюбилась.
– Мне тоже иногда жалко, Машенька. Но такие молодые девушки, уж простите, не в моем вкусе, – поддержал шутку супруг.
Обидно было до слез.
Второй хороший человек на моем пути. И его я тоже потеряю. Земля – не панацея… Кстати!
А женьшень?
Знают здесь о нем – или не знают? А то вдруг…
Увы. Как оказалось – знали. И использовали. И даже магически проапгрейдили. Не тот случай. Не поможет.
Эх, жизнь.
Романов появился на следующий день, ближе к вечеру.
– Здравствуйте, Мария Ивановна.
– Игорь Никодимович, мое почтение.
– Как ваше самочувствие?
– Замечательно, спасибо.
В глазах Романова плясали веселые искорки.
– Вот-вот, и я тоже удивился. Маг земли, и вдруг…
Я ухмыльнулась.
– Не вдруг. А после интересного разговора с Анастасией Матвеевой.
– А подробнее можно? – заинтересовался Романов.
Я как можно ближе к тексту пересказала разговор. Разве что чуток сместила акценты. Получалось, Анастасия полностью уверена, что будет избранницей цесаревича. На чем это основано?
Да кто ж ее знает?
Вы сами подумайте, что может быть такого, что она знает, или сделает, или… а ментальная магия вообще существует? Привороты, отвороты?
Вот заворот кишок – точно есть, может, и все остальное не сказки?
Романов озадачился. Это хорошо.
– Его императорское величество тоже рад, что вы уезжаете.
– Его императорскому величеству есть до нас с мужем какое-то дело? – искренне удивилась я.
Масштаб, уж простите. Где император, а где мы…
– После того, как цесаревич предложил перевести вашего мужа в столицу…
– Надеюсь, его императорское величество не согласился?
– Нет. И настоятельно порекомендовал вам уезжать. Побыстрее…
Я кивнула. И заговорила про Милонега.
Что, как, зачем…
Нет известий? Ну и черт с ним, что от меня зависело, я сделала, глубже не полезу. У меня другая задача.
В книге по магии земли я нашла и несколько рецептов из некромантии. И хотела бы опробовать один из них. Пока ребенок в виде зародыша, там пара клеток, особых проблем быть не должно. Да и в принципе, Нита ведь обещала, что их не будет.
И уехать мы еще не успели, если что, можно будет снова встретиться с… м-да, а имени-то я и не знаю.
Вот как в жизни бывает, а? Ведь приличная замужняя женщина, и муж в курсе, а такой финт ушами! И не спросишь…
Ладно! Лицо я запомнила, остальное приложится.
Или лучше не рисковать? Подождать до следующего приезда в Москву? Да, наверное, так будет лучше…
В следующие два дня у нас перебывало множество гостей. Рада я была только одному – юристу из патентного бюро, который оформлял патент на мои «изобретения». В том числе и международный.
Ладно – двоим.
Еще Романову. Все гарантия безопасности.
Все остальные…
Папаша смотрел кисло. Вдова с ребенком – это уже совсем другой коленкор. Я перехожу в ведомство Матвеевского юрта, а его планы могут тромбоном накрыться.
Сестрички злились. Ладно, может, лет через десять, когда поумнеют, и удастся наладить отношения? Я поинтересовалась, не собирается ли папенька еще раз жениться, но тот махнул рукой. Детей хватает, три брака было, куда еще – солить?
Побывали у нас и Храмовы.
Причем – сразу с медиком. Очень настойчиво просили, чтобы тот меня обследовал, мало ли, может, лейб-медик что-то да упустил…
Сергей Никодимович, который еще раз приглашал лейб-медика на дом, ехидно порадовал братца, что с ребенком все в порядке. Равно как и с его матерью.
Более того, есть заключение, что это – его ребенок. В нем течет кровь Сергея Храмова.
Вот бумага, ознакомьтесь.
Ознакомились, скисли, как трехнедельное молоко, и удалились, обжигая взглядами. Так-то вас! Перебьетесь, стервятники!
Не знаю, как бы там сложилось с нашим отъездом, но – повезло.
Мы гуляли с Нилом по саду, потом вернулись в мои покои, я решила переодеть малыша, но стоило мне зайти в спальню, как мелкий захныкал.
– Что случилось? Солнышко, зайка мой…
Я принялась успокаивать ребенка, но – бесполезно. Сначала он хныкал, потом принялся откровенно орать в голос.
Я вышла на балкон.
Нил чуть-чуть успокоился. Но все равно похрюкивал, как бы намекая, что повторить – несложно. У меня зародились подозрения…
– Арина!!!
Сестра не отозвалась. Я махнула рукой и вызвала служанку.
– Дуня. – Имена прислуги я запоминала специально. Вежливость – самое главное в нашей жизни. – Помогите мне, пожалуйста…
– Да, госпожа?
– Я почему-то плохо себя чувствую в этой комнате.
– Госпожа?
Служанка не поняла. А вот как объяснить…
– Я подозреваю, мне что-то подкинули. Что-то, чего здесь быть не должно.
На лице девушки проявилось понимание.
– Ох, госпожа! Так это ж где угодно быть может…
– Не может.
Пока я ждала служанку, я успела провести краш-тест. Мы с Нилом прошлись по всем моим комнатам.
Бяка была только в спальне. Даже в уборной малыш успокаивался. Но стоило вернуться в спальню, и он начинал сопеть, кряхтеть, ворчать, всячески показывая, что сейчас грянет буря.
Про Нила я служанке не сказала, но что плохо только в спальне – уточнила.
Девушка все равно сомневалась, я видела это по глазам.
– Дуняша, я – маг земли. И могу чувствовать то, что другие не заметят.
– Ой! А женщина ж…
– Колдовать я не могу. Но чувствовать-то могу!
Может, и не стоило тратить время на объяснения. Но мне нужно было, чтобы служанка поработала с полной отдачей, а не «на отвяжись». Я бы пакость прятала – я бы ее получше спрятала. Чтобы сразу не нашли…
А что там может быть?
Да что угодно! От дохлой мыши до пробирки с ртутью. К примеру.
Знаю случай, у знакомых в квартире был паркет. Развелись. Муж остался в квартире, жена ушла. Года не прошло, муж свалился. Таскали по всем больницам, лечили… загнулся б, если б ему грамотный врач не попался. И отравление ртутью поставил, и мужику мозги вправил…
Подняли паркет, нашли ртуть. Она ее в гостиной под паркетину неподалеку от батареи вывалила, сразу и не проявилось. А уж потом, когда отопительный сезон начался…
Правда, жене ничего не было. Доказать-то никак…
Год прошел, если кто и помнил, как она градусники покупала, так давно забыл. Да и не преступление у нас градусники купить…
Недоказуемо.[9]
Дуня прониклась и позвала на помощь еще двух служанок. Я наблюдала за поисками с балкона, входить в комнату просто не рисковала. Нил начинал закатываться, стоило мне сделать в том направлении хоть шаг.
Арину где-то носило.
Два часа поисков, перевернутая кверху дном комната, но дурой я себя не почувствовала. Нет.
Потому что в подушке нашлось интересное дополнение. Маленький мешочек из черного шелка, набитый чем-то сыпучим. Дуня и нашла, за что получила рубль. И по полтинничку двум другим девушкам. Заслужили.
Стоило вынести мешочек из спальни, как я смогла туда спокойно зайти. Нил молчал.
Открывать я его не стала. Аккуратно подцепила на листок бумаги и отправилась к Храмову. Где и положила находочку на стол.
Долго ждать не пришлось, супруг вызвал Романова. Тот осмотрел мешочек, даже не прикасаясь, и вызвал местных экспертов.
В мешочке оказалась кладбищенская земля, наговоренная на смерть. Интересно, кто меня так не любит?
Для Храмова оказался интереснее другой вопрос. Кто подсунул сию прелесть. Расследование развернулось по всем правилам.
Слуг трясли как груши. Проверяли со всеми возможными клятвами.
И – ничего.
В мою голову закралось страшное подозрение. Но…
Доверять его Храмову? Или Романову?
Нет, этого я не сделаю.
– Арина!
Сестра по-прежнему не отзывалась. Не было ее и в комнате. Подозрение медленно перерастало в уверенность.
– Ваня!
Долго звать братца не пришлось. Ваня мигом примчался вместе с младшим и вопросительно поглядел на меня.
– Маша, что случилось?
– Аринка где?
– Не знаю… здесь где-то…
– Срочно! Найди ее!
– Маша, ты…
–
Ваня и Петя сорвались с места. Я подхватила Нила и зашагала по комнате. Я – дура? Да, похоже, что так… Или нет?
Что лучше, доверять и разочароваться – или не доверять никому?
Но глупо как-то со стороны Арины…
Ребята вернулись где-то через час. Сестры не было ни в ее комнате, ни в доме. Нигде.
Что ж, оставалось только идти к Храмову и каяться.
Романов еще не ушел из нашего дома. Меня внимательно выслушали и приняли к сведению. А потом начали опрашивать слуг уже о другом. То есть – что делала Арина, с кем она встречалась, куда уходила…
Я ведь не сидела с ней все время и дома постоянно не была. Нил тоже почти все время при мне.
Сестра осталась без присмотра. И…
Почему подкатили к ней? Да все просто. Ваня уже взрослый и не дурак, нахлебался. Петя еще мелкий, может что-то да ляпнуть старшей сестре или брату. А вот Арина… Мечтающая о лучшей жизни и легко поддающаяся на провокации… Идеальный клиент врага.
Результаты расспросов не обрадовали.
– Она сестре завидовала, – сообщила одна из горничных. – Ходила и нудела, почему одним все, а другим ничего. Ее прямо перекашивало, когда портниха приезжала, куафер, а когда господа на бал отправились, вообще пеной изошла. И то ей не так, и се не этак…
– Кажется, за ней кто-то ухаживал, – сообщила другая горничная. – Я у нее браслетик симпатичный видела…
– Какой?
– Золотой такой…
Я присутствовала при допросах. И задумалась.
– Золотой, пластинки с гравировкой в виде роз?
– Да…
– Сергей Никодимович? Арина вам не приносила такой браслет?
– Нет. А должна была?
Пришлось пересказать историю с букетом и браслетом. И уточнить, можно ли наложить заклинание на предмет.
Романов задумался.
– А там точно драгоценных камней не было?
– Вроде нет… я не приглядывалась, – растерялась я. – А что?
– Заклинание наложить можно, но на металле плохо держится. Слетает почти мгновенно. Если только на камни…
Я покачала головой.
– Я не приглядывалась.
– И даже в руки не брали?
Я погладила Нила по круглой головенке.
– У меня маленький был на руках. Он весь извертелся, куда уж тут побрякушки разглядывать? Да мне и неинтересно было. Отдать мужу и забыть. Арина говорила, что можно бы оставить браслет, но я распорядилась…
Давно я себя так глупо не чувствовала.
– И не проверили, отнесла она его – или нет?
– Зачем?
Романов посмотрел с сочувствием.
– Мария Ивановна, Арина вам сильно завидовала. И кто-то сумел этим воспользоваться.
– Может, все-таки магия?
Мне жутко не хотелось верить в худшее. Мало ли что… бывает же? Разве нет?
Романов покачал головой.
– Ментальная магия, Мария Ивановна, сложное и опасное дело. Поверьте, есть боевые артефакты, но ментальных… их просто нет. Эти заклинания не держатся. И… это очень специфическая отрасль знаний.
Я скрипнула зубами.
– Просто золото?
– Золото, мужчины… Мария Ивановна, не стоит так переживать.
– Неужели? – почти прошипела я.
– Если за Арину Петровну взялись всерьез, она просто не имела шанса устоять. И покрепче нее люди ломались.
– Почему она не могла мне сказать?
– Версий много. Деньги, любовь, возможность остаться в столице, к примеру… вспомните Милонега? Вы – и то поддались, уж на что вы рассудительная особа.
Я покраснела.
Романов сейчас ткнул меня носом в дневничок Марии Горской. Но ведь и правда – девочка поддалась, а по сути она – это я.
Плохо…
Я подумала еще пару минут.
– Есть ли у нас шанс найти Арину живой?
Мужчины переглянулись. И этот жест лучше всяких слов рассказал мне неприятную правду.
– Вы думаете, что она уже мертва. Правильно?
– Да, – вздохнул Романов. – Это было бы логичнее всего.
– Но искать ее надо!
– Будем искать. Обязательно.
– Не верю я, что она знала…
Романов закатил глаза.
– Мария Ивановна, тут сложно не знать. Смотрите, это – кладбищенская земля. Это явно ноготь мертвеца.
– Фу.
– Гробовой бархат и тесьма, вот монеты еще, которые на глаза покойникам кладут… извести вас хотели. Что непонятного?
– Я же маг земли.
– Это не магия, это ведьмовство, если хотите. Порча – она и на магов действует. Вы бы и ребенка, и здоровье потеряли, а там и жизнь.
– В чем разница между магией и ведьмовством?
– Магия взывает к силам стихий. Воздух, земля, вода, огонь. Ведьмовство же… бывает такое. Маг одарен силой от Бога. Но если Бог сил не дал, человек может прикупить их в другом месте. У…
– Не поминайте к ночи, – остановил Храмов.
– Мне об этом не рассказывали, – честно призналась я.
– А о таком и стараются не говорить. Хорошего там мало… сила-то есть в любом существе. Вот ее и можно вытянуть. Небось собаку в жертву принесли, а то и корову…
– А отследить это нельзя?
– А как?
– Ну…
– То-то и оно, Мария Ивановна. То-то и оно. Пока гром не грянет, эту пакость не почуешь. Тем и опасно.
Я промолчала.
Вот в церковных вопросах я до сих пор ориентируюсь достаточно плохо. А в магических – и того хуже. Нет в свободном доступе литературы по этой теме, вот и «плаваю».
– Но ведь находят где-то…
– Да, Мария Ивановна. И находят, и вляпываются… кто хочет – тот всегда найдет.
Мне осталось только вздохнуть.
Ох, Аришка, Аришка, как же я тебя не уберегла?
Ваня воспринял новость плохо.
– Маш, она не могла.
– Я тоже в это не верю!
– Ее могли запугать, могли обмануть…
– Наверняка, Ванечка. Наверняка.
Ваня чуть успокоился. Петя – тот просто ревел в голос.
Потом пришел Романов и взял у обоих кровь. Для поиска.
Некромантия? Ну и что, главное – действует!
Хоть бы не опоздать! Хоть бы…
Увы – что бы ни случилось с Ариной, поиски оказались бесполезны. Ее так и не нашли.
– Что это значит? – поинтересовалась я у Романова. Напрямую, без экивоков, благо искали ее прямо в нашем особняке. Магу было все равно, где проводить ритуал поиска.
– Что она мертва более суток – первое. Настолько мертвая кровь не ответит.
– Но есть и другие возможности?
– Да, только они куда как хуже. Если она жива, ее кто-то прячет. Это плохо. Это значит, что ей могут воспользоваться в дальнейшем. По родной крови многое можно сделать…
Я пожала плечами.
– Но ведь не мне! Я-то Горская…
– Но вы их всех любите, – припечатал Романов. – И братьев, и сестру, и мать…
Я отвела глаза.
Все верно, за мальчишек я тоже кинусь не хуже кобры. Равно как и за Аришку. Ёж, ну куда эту дуру занесло?! Чего ей на месте не сиделось?!
Хотя ответ я и так знала. Была у меня еще в той жизни подруга, которая всем завидовала. И вопрос «Почему?» был у нее главным в лексиконе. Почему у Таньки ноги длиннее, почему у Маньки муж богаче, почему Иринке должность, а ей шиш, почему, почему, почему…
Да потому что!
Не надо сидеть на попе и ныть! Возьми себя за шкирку, повышай квалификацию, займись спортом, сходи в салон к хорошему парикмахеру, прекрати бесконтрольно жрать плюшки – и мигом избавишься от половины проблем. Но ныть-то проще!
Только вот чему завидовала Арина?
Хотя было чему, ладно уж…
Образование, воспитание, происхождение, все те шансы, которые волей судьбы достались мне – и не достались ей! Но тут-то я не виновата!
А, ладно. Чего над пролитым молоком плакать…
Романов обещал искать и искать, жаль, найти он пообещать не мог. Я сейчас тоже ничего не могла сделать. Допустим, я изобрету что-то интересное. Какой-нибудь ритуал поиска. Но применить-то его я не смогу! Да и обнародовать тоже, лучше промолчать.
Оставаться в столице? Напрашиваться на новые покушения?
Увольте.
Ровно через четыре дня мы садились в поезд. И кто бы знал, как я радовалась возвращению в Березовский!
От цесаревича, кстати, не было ни букетов, ни приветов. Да и не надо! Перебьюсь!
То ли император ему мозги вправил, то ли Романов что придумал… главное в этом деле не процесс, а результат.
Результат меня устроил.
Свободна, беременна, еду в Березовский…
Где ты, Аришка?
Узнаю, кто все это затеял, – вырву печенку и сожрать заставлю. На моих глазах!
Моя семья – неприкосновенна. И любой уяснит это на конкретных примерах. Богом клянусь!
Бордель мадам Рошуар пользовался большим успехом у знатных господ. У дам тоже, но – тсс!
Мало ли кому хочется весело провести время вместе?
На то и стены, чтоб молчать. А мадам в чем-то была молчаливее стены. Но вот такого поворота событий она не предусмотрела.
– Ваше сиятельство…
– Я хотел бы выкупить одну из ваших девушек.
– Конечно, ваше сиятельство.
К этому гостю мадам относилась с симпатией. А почему нет?
Богатый, щедрый, без извращений, девушкам чаевые оставит, ей доплатит… за такого держаться надо. Она и держалась.
Просто Храмов ей в свое время сильно помог. Денег дал… было, было… Они тогда оба друг другу помогли. Сергей дурил и пил, она металась, не зная, куда податься, то есть зная куда, но не имея денег…
Так-то она не мадам Рошуар, так-то она Сонька Рожкова, но слишком уж простонародно звучит, правда? Софи Рошуар куда как интереснее…
– Лейла.
Оппс!
Вот этого поворота София не предусмотрела. Выкупить? Лейлу? Оно бы и неплохо, но…
– Ваше сиятельство…
– Что-то не так?
– Я не могу исполнить вашу просьбу, ваше сиятельство. – Крутить мадам не собиралась. Чревато.
– Почему?
– Лейла ушла к другому клиенту, – призналась мадам. И даже не сильно соврала.
Мужчина задумался.
– Имя вы мне не назовете, я понимаю…
Мадам развела руками.
Все понимаю, все одобряю, но и вы меня поймите. Не пользовался бы мой бордель таким успехом, болтай я направо и налево!
– Возможно, вы передадите ей мою записку?
– Это – возможно, ваше сиятельство.
– И ответ от нее?
– Если он будет, ваше сиятельство.
Мужчина вырвал листок из записной книжки, набросал пару слов. Свернул, запечатал. Приложил приятного цвета ассигнацию.
– Прошу вас.
Мадам кивнула, пряча бумажки на объемистой груди.
– Обещаю.
Сроки она не оговаривала, правда. Вот, приедет дама в следующий раз в Москву, тогда и… а что такого?
Ситуация достаточно деликатная, кто б не понимал!
– Возможно, сегодня вам будет интересна девушка того же типа?
Мужчина подумал немного, а потом кивнул.
– Давайте.
Утром он ушел. Мадам допросила девушку и выяснила, что клиент остался…
Недоволен?
Нет, не то.
Обслужили его по полной программе, и чаевые он оставил, и вроде все было хорошо. Только вот девушка и сама признавалась, что не она была нужна.
Не она…
Такие вещи женщины чувствуют.
Мадам вздохнула – и решила написать Храмову. Честно рассказать, посоветоваться… это и его касается. Его жена – его проблемы.
Игорь Никодимович Романов стоял навытяжку перед сюзереном.
И трепетал.
Насчет кракена Мария была права. И насчет ментальной магии – тоже.
Его императорское величество и владел, и пользовался, просто не афишировал. Нет-нет, не стоит верить в сказки о телепатии. Мыслей император не читал. И не внушал.
Но надавить – мог.
Описаешься от страха – сам все выложишь.
– Мой сын? И внушение?
– Я предположил приворот. И проверил. Вот, ваше…
– Государь.
– Государь.
Романов выложил на стол две куколки, словно вырезанные ребенком из причудливых корешков, и три шелковых мешочка с неизвестной начинкой. Император взял одну из них, брезгливо повертел в пальцах.
– Обезврежена?
– Да, государь.
– И – кто?
– Пока неизвестно, государь. Мы работаем над этим…
– Кто – неизвестно, но приворот вы предположили? Подробнее, Игорь!
Романов опустил глаза.
– Государь, я побеседовал с княжной Горской. То есть с госпожой Храмовой. И она отмечала не вполне адекватные реакции наследника…
– Это – как?
– Подозреваю, что привороты перекрылись, государь. Вот это – вообще не наше, – палец Романова уперся в одну из куколок. – Явно английская штучка, у меня с собой заключение специалиста…
– Аликс?
– Вполне возможно, государь.
Иван Четырнадцатый скрипнул зубами.
– Головы поотрываю.
Романов промолчал. А что тут скажешь?
– Я подозреваю, государь, что за покушениями стоят либо эти – либо те.
Палец Романова коснулся двух написанных на листке бумаги фамилий. Его императорское величество хмыкнул.
– А точнее?
– Я собираю данные, государь. Пока эти двое в равной мере…
– Ладно. Ищи.
– И мне кажется, что куколки тоже из того источника, ваше императорское величество.
– Где их нашли?
Романов опустил глаза.
– Государь, к моему стыду…
– Не мнись! Не в покоях же наследника, верно?
– Верно, государь. Зная, что покои проверяют, или не имея возможности туда попасть, заговорщики поступили умнее. Вот это было в карете. Вот это в библиотеке, которую навещает его высочество, вот это в стойле его любимого жеребца…
Его величество хмыкнул.
А и верно.
Даже краткосрочный контакт, но был ведь! Потому и эффект своеобразный, потому и действует не в полной мере, и перекрылось…
– Что с княжной?
– Она в тягости. Уехала вместе с супругом в Березовский.
– Вот и отлично. Пусть пока там и остается.
Романов поклонился. Он напишет Храмову. Но и так… это отвечает желаниям четы Храмовых. Оставаться в Березовском? Да с превеликим удовольствием!
А вот что ему делать?
Приезд княжны Горской кое-что прояснил, а кое-что еще больше запутал. Ладно, ему не привыкать. Разберется. И ниточки расплетет, и заговорщиков… на ниточки распустит. Дайте только время.