В этот раз трапезничали в столовой второго этажа, и Дорд искренне надеялся на соседство преобразившегося в Таргеля магистра. Однако тот скромно устроился возле Бранта с противоположного конца удлинённого овального стола на двенадцать персон, а рядом с секретарём Азарил снова усадил Милли.
Принцесса, предсказуемо оказавшаяся возле Эртрайта, просто светилась от удовольствия. Все эмоции на её бесхитростном личике читались ясно, как в книге, безо всякой помощи эмпата. И хотя лжегерцог и секретарь невероятно устали и переволновались за этот день, её сияющие глаза не могли не оказать на них целительного действия.
Особенно на Райта. Уже через пять минут он с удовольствием смеялся над произношением Галирии, вовсю шутил сам и вообще был в ударе.
Дорд, поглядывая на него, тоже не мог сдержать улыбки: счастливый кузен всегда вызывал в нем почти отеческое умиление. И было как-то совестно одёргивать это веселье напоминанием о резких словах леди Тренны, гвоздём засевших в мозгу Дорда. А ещё тревожила какая-то двусмысленность… нескладность в её поведении. Почему леди одновременно просит приютить Галирию и пригласить на обед Аглессу?
Какая роль во всём этом у Милли? Почему она так спокойно относится к флирту герцога с подопечной принцессой, ведь наверняка травницу подсунули северянам вовсе не ради жалованья простой переводчицы?!
Эта мысль озадачила герцога, и он, оторвавшись от поглощения сочного куска жаркого, решительно повернулся к соседке, намереваясь посмотреть, как она воспринимает внезапную дружбу герцога и Галирии? И тотчас озадаченно замер, обнаружив совершенно неожиданное зрелище. Брат принцессы, склонившись к уху Милли, тихонько рассказывал ей нечто весёлое, а девушка, мило раскрасневшись, одобрительно улыбалась собеседнику и вообще выглядела очень довольной.
У Дорда резко начало портиться настроение, теперь он уже совершенно ничего не понимал. Не может же быть, чтобы цель многоходовой и запутанной интриги леди Тренны сводилась к знакомству ученицы с могучим северянином? Это можно было устроить и не засылая Риселлу в спальню к герцогу. Выходит, Милли проворачивает сейчас какое-то собственное дельце, и ещё неизвестно, насколько оно понравится её наставнице. Но как бы ни отнеслась Катренна к флирту травницы, дразнить Бранта девчонке всё же не стоило. Сидящий напротив них капитан поглядывал на веселящуюся парочку с самым мрачным видом, Дорданду даже стало его жаль.
– Представляешь, Кайд, – повернулся в этот момент к секретарю оживлённый лжегерцог, – Галирия призналась мне, что ей очень понравились грибы, и она собирается попробовать все блюда, которые из них готовят.
– Боюсь, столько мы тут не проживём, – хмуро пробормотал лже-Таргель и, заметив направленные на него недоумённые взгляды, объяснил сотрапезникам свои слова: – Из грибов готовится неисчислимое множество блюд.
– Ну, хотя бы самые распространённые, – поддержал понявшего намёк и немного сникшего брата герцог, – давайте скажем повару, пусть приготовит завтра полностью грибной стол.
– Нет, нет, я против! – По мнению Дорда, Милли чересчур поторопилась с возражениями. – Нельзя так жестоко поступать с братьями Галирии, они-то вовсе не в восторге от паша.
– Но если все поддержат эту идею, мы не будем спорить. – Азарил примирительно улыбнулся. – Нужно же иногда пробовать еду лентяев.
– К сожалению, я тоже против, – серьёзно объявил лже-Таргель. – Поскольку ваш лекарь слёг надолго, а мне одному трудно уследить… В грибные блюда проще всего добавить яд.
– А чем болен метр? – осторожно поинтересовалась переводчица, и Дорд только теперь сообразил, что она не в курсе произошедших событий, ведь с тех пор, как узнала о пропаже мужа, леди Тренна с ученицей не встречалась.
– Он сильно пострадал от магической ловушки, – поторопился сообщить Брант, кидая на своего мага предупреждающий взгляд. – Появился вечером прямо на дорожке… охранники были новые, вот и бросили ловушку.
– Так нужно было сразу снять… – похоже, Даннак был в курсе магических тонкостей, и все сидящие за столом сразу же отметили это про себя.
– Мы приехали позднее… – Вынужденный объяснять, как едва не угробил магистра, Брант едва ли не скрипел зубами. – И мне сообщили только ночью. А Таргель к тому времени вымотался… я очень сожалею, но в тот момент разбудить его не решился.
– Прекрати, Брант, – внезапно рассердился Эртрайт, – я запрещаю тебе считать себя виноватым в этом недоразумении. И уверен, что через несколько дней Гизелиус будет совершенно здоров.
– Действительно, Брант, – неожиданно поддержал его сидевший под личиной Гизелиус, – я не особо силён в целительстве, но леди Тренна – известная знахарка, и она согласилась мне помочь, поэтому не стоит терять надежду на лучшее.
– Интересно, какой награды она потребовала… за излечение? – внезапно тихо хмыкнув, спросил Азарил, и его мимолётное замечание открыло Дорду глаза на некоторые тревожившие его мелочи.
– С его светлости всего лишь приглашение на обед, – так же небрежно бросил он, – для своей подопечной.
– И когда? – внезапно напряглась Милли, и Дорд заметил, как её изящные пальчики нервно стиснули вилку.
– Завтра. – Эртрайт на секунду скривился. – Но я надеюсь… принцесса Галирия не бросит меня в трудный час и примет моё приглашение?
– Я? Да, хочет. – Северянка мило заулыбалась, но Азарил решительно перебил её, пообещав что они обдумают это приглашение и дадут ответ утром.
После этого известия Райт как-то приуныл, да и принцесса заметно опечалилась. Но братья не дали ей долго грустить: едва девушка доела десерт, вежливо попросили их извинить, но они очень устали и желают отдохнуть.
Едва за северянами закрылась дверь, поднялся со своего стула Брант и, сославшись на необходимость проверить посты, торопливо покинул столовую. Сразу вслед за ним ушёл лже-Таргель, и его уход показался Дорду самым обоснованным из всех.
– Извините, я схожу проведаю своего питомца, – через несколько минут уныло сообщил Райт, от расстройства утративший всякий интерес к любимому десерту.
Кроме того, он и в самом деле внезапно припомнил, как перед ужином Монрат с укоризной сообщил ему, что без хозяина животное беспрестанно скулит, и потому он поставил корзинку со щенком в герцогской спальне.
– Я была не права… – только услышав голос Милли, герцог обнаружил, что остался в столовой не один, – и хочу извиниться.
– Не стоит, я тоже был невежлив, – отмахнулся Дорд, не выносивший долгих извинений. – Лучше расскажите, почему метр оказался вечером в парке один? Ведь вы сбежали вместе?
– Увы, сами мы сбежать не сумели бы, даже и пытаться бы не стали, – вздохнула Милли, – а про всё остальное вам придётся спрашивать у него, когда он выздоровеет. Я ничего не знаю, да если и знала, никогда бы не стала открывать чужие тайны.
– А свои? – поймал её герцог. – Зачем вам так нужно было попасть в переводчицы именно к Галирии?
– Но это тоже не моя тайна, – тихо произнесла Милли, и её личико на мгновенье исказилось подлинным огорчением. – Но поверьте, ни один из моих поступков не имеет целью хоть как-то навредить вашему хозяину. Больше я ничего не могу сказать… я и так сказала слишком много.
– Боюсь, ему нельзя навредить больше, чем уже постарался родной дядюшка, – мрачно фыркнул Дорд, не перестававший думать о предавшем его родственнике.
И самое главное, предал король не только его, но и отца, оставившего брату в подарок целое государство. Хотя, как Дорданд давно уже заподозрил и теперь имеет возможность убедиться, не такой уж это приятный и безобидный подарок… как думают некоторые простаки.
– Да при чём тут его дядя? – искренне изумилась Милли. – А-а, вы имеете в виду, что он не стал прятать герцога в какой-нибудь крепости или в том же Анриме? Боюсь, вы не в курсе, но это было бы совершенно бесполезно. Королева Аннигелл, вернее, её советники уже настолько крепко держат Багранта за горло своими провокациями, что малейшее сопротивление вызвало бы начало войны. Отлично обученные легионы ночных охотников и королевских егерей уже полгода стоят у всех важнейших дорог и мостов в Эквитанию. Король, конечно, выставил со своей стороны всех, кого мог, и потихоньку увеличивает армию, но у него намного меньше шансов защитить свои границы, чем у Аннигелл их захватить.
– Дьявол… я действительно не имел представления… но ведь никаких слухов и никакой тревоги…
– Об этом позаботился ваш друг Брант. Его люди мотаются по всем городам, затыкая слишком дырявые рты. Багрант ещё надеется на мирное решение проблемы. Потому и герцога выслал сюда… подальше от себя, хотя до последнего времени королева надеялась, что смотрины пройдут в столице, как оно и положено.
И только выслушав это объяснение, герцог внезапно припомнил, что действительно, в последние приезды в столицу он встречал чересчур много озабоченно снующих по дворцу людей в мундирах. Однако, слишком подавленный собственным горем и навалившимися хозяйственными делами, как-то не придавал всему этому значения. Да и Брант каждый раз, будто случайно попадавшийся на пути, сразу увлекал друга в пучину столичных развлечений, не оставляя ни минуты на раздумья и наблюдения. Впрочем, зачем винить капитана? У него, как теперь понятно, был вполне определённый приказ, а вот почему, сам Дорд не задумался… Очень досадно.
– Милли, а вы-то откуда всё это знаете? – подозрительно осведомился герцог, расстроенный собственной невнимательностью.
– Леди Тренна… – виновато вздохнула Милли. – Как вы понимаете, придворная знахарка постоянно в центре всех новостей и сплетен, а с нами, как с ученицами, она всегда делилась этими сведениями. Девушкам необходимо знать, чего ждать от завтрашнего дня.
– Да и не девушкам тоже, – хмуро усмехнулся в ответ на свои мысли Дорд. – И как по-вашему, какая судьба ждёт герцога, если он женится на Аглессе?
– Ну, если он захочет жениться… – Милли замялась, не зная, как ответить, но ничего придумать не успела.
Внезапно дверь в столовую распахнулась, и на пороге возник Райт, тащивший за загривок свой подарок. Лицо лжегерцога было сердитым и решительным.
– Кайд! Возьми этого… – тут он заметил Милли и поперхнулся, – прелестного щенка, иначе… – Райт на миг смолк, подыскивая слово, потом, видимо, вспомнив, что он теперь герцог и не обязан ничего объяснять, коротко закончил: – В общем… забери.
– Как пожелаете, – развеселился Дорд, представив, чем мог похожий из-за раздувшегося как шар животика на меховой мячик с бусинками глаз питомец так рассердить обожавшего зверюшек кузена, и с ласковой ехидцей позвал: – Райти, Райти!
Заслышав знакомый голос и получив наконец-то свободу, щенок ринулся к секретарю со всех лап.
– Как ты его назвал? – медленно поворачиваясь от двери, приторно-сладким голосом протянул Райт.
– Мне казалось, вам должно понравиться… – не моргнув и глазом, кротко сообщил Дорд, – в честь вашего любезного кузена.
– Тогда назвал бы Дордик, в честь меня самого, – сердито съязвил Эртрайт и, раздумав уходить, направился к столу, – чего уж мелочиться.
– Думаю, такое имя не понравится вашей невесте… хотя если подарить ей щенка, то, пожалуй, она будет рада. На нём можно будет тренироваться в произнесении брачной клятвы, – мрачновато пошутил Дорд, и кузен сразу притих.
– Пожалуй, я съем ещё кусочек этого торта, – со вздохом сообщил он. – Эта скотина сожрала все мои… запасы.
– Так вот отчего он такой толстый, – сообразил Дорд, – ну тогда понятно, зачем ты отдал его мне. Мои запасы пока ещё целы.
– И вовсе не поэтому, – не желая признаваться, отрёкся Эртрайт, – просто он не хочет спать в корзине и скулит возле кровати, а тебя почему-то слушается.
Дверь распахнулась резко, как от ураганного порыва, друзья от неожиданности вскочили со своих мест, хватаясь за оружие, а герцог инстинктивно качнулся в сторону Милли – заслонить девушку от опасности.
– Ваша светлость… – Лже-Таргель с облегчением выдохнул и обессиленно облокотился на ближайший стул, – вы ещё тут… как хорошо.
– Он уже тут, – сразу насторожился Дорд, – а в чем дело? Герцог минуту назад вернулся из своей спальни… Таргель! Отчего ты на него так смотришь?
– Опоздали! – ворвался в столовую Брант. – Там ни одного кусочка, и герцога нет…
Постепенно он говорил всё тише и тише, подозрительно всматриваясь в Эртрайта.
– Как… нет?! – Магистр уставился на ученика, как на привидение, и медленно двинулся к столу.
Эртрайт, напуганный и настороженный одновременно, немедленно отступил к окну.
– Стойте спокойно… ваша светлость… – упрямо наступал на него магистр, – ничего плохого я вам не сделаю.
– Объясните, наконец, толком, в чём дело?! – Едва успевший сесть на своё место герцог снова вскочил, с грохотом роняя стул, и, метнувшись к брату, встал между ним и магом. – Чего именно там нет и почему это так плохо?
– Придержи лучше его светлость, – сурово приказал ему лже-Таргель, – иначе будет беда. Полчаса назад Берн приготовил для милорда рулетики на случай, если ему захочется ночью перекусить, и послал лакея отнести на третий этаж. Но дежурный гвардеец вдруг засомневался – точно такое блюдо с рулетиками незадолго до этого наверх пронёс другой лакей.
– Их не схватили? – сразу уловил суть происшествия герцог.
– Нет, повара успели уехать в вечерней повозке. Но первый лакей был из тех, кого мы привезли… – Гизелиус осторожно вслушивался в эмоции Райта и ничего, кроме испуга и возмущения там не находил. – И он не утерпел, съел по пути парочку рулетиков.
– Всё ясно, успокойтесь и спасайте щенка, – облегчённо выдохнул герцог, – это он сожрал всё остальное, прежде чем его светлость успел дойти до спальни.
– А лакей? С ним всё в порядке? – встревожилась Милли, приготовившись бежать на помощь Таргелю.
– Сидит в чулане и громко ругает бессердечных стражников, не желающих отпустить его к прекрасной Аглессе, – зло выдохнул Брант, рухнув на свой стул.
– Да, направленный приворот. – Севший рядом с ним магистр налил себе полный кубок холодного сока и торопливо сделал несколько глотков. – Нужно поставить ещё одного охранника возле лестницы на нижнюю кухню. Судя по тому, с какой скоростью шпион находит лазейки в нашей защите, у него за плечами немалый опыт.
– Уже стоит, – угрюмо сообщил Брант и обернулся к застывшей в сомненьях травнице. – Госпожа Милли, если вы желаете отправиться в свою спальню, то я намерен проводить вас… во избежание, так сказать.
– А спасать щенка никто не собирается? – немного успокоившийся Райт уже вернулся на место и теперь подозрительно ковырялся в пироге.
– Так не от чего его спасать… – устало обронил магистр, – на собак человеческое приворотное не действует. Госпожа Милли, если вы не совсем доверяете капитану, то я сам провожу вас до спальни и гарантирую, никто и близко не подойдёт.
– Вообще-то я надеялась… – Милли робко оглянулась на герцога, – что лорд Кайд…
– Извините… – Секретарь немедленно поднялся со стула, на который едва успел опуститься. – Меня просто потрясла наглость, с которой действуют люди королевы. Прошу.
Дорд не стал особо задумываться, по какой причине при словах Милли во взгляде капитана проскользнула тень откровенной досады. Сделанный травницей выбор сопровождающего заставлял герцога поглядывать на друзей с лёгким превосходством и приятно согревал его мужское самолюбие. А воспоминание о дежуривших на первом этаже гвардейцах и вовсе заставило в предвкушении заухмыляться. Да и как можно не развеселиться, представив, какое разочарование появится на лицах нахальных ухажёров при виде неприступной травницы, идущей к своей спальне в сопровождении мужчины!
– Я всё же пойду вместе с вами, – устало поднялся со стула магистр, – моя спальня в той же стороне, поэтому нам по пути. А вы, ваша светлость, кушайте свой пирог спокойно – всё стоящее на этом столе я уже проверил.
Гвардейцы, стоявшие на постах возле лестницы и в коридоре, разумеется, прекрасно всё разглядели. И как мило беседует недотрога-пассажирка с секретарём герцога, и как уныло плетётся сзади них отрядный маг.
Однако вымуштрованные дежурствами в королевском дворце воины сумели сделать совершенно бесстрастные физиономии, не позволив Дорду насладиться своим триумфом сполна. Герцог сдержал разочарованный вздох и, вполуха слушая рассказ Милли о тонкостях применения приворотных зелий, пытался сообразить, по какому из трёх путей пройдёт прощание с травницей возле дверей её спальни.
Первый, самый заманчивый и волнующий, он отмёл сразу, как абсолютно невероятный. Нужно быть слишком самоуверенным болваном, чтобы надеяться на приглашение неприступной девицы пройти в комнату… хотя бы просто из вежливости. И, стало быть, не стоит рассчитывать на прощальный нежный поцелуй, хотя бы в щечку. Ведь не позволит она подобное при всех?! Следовательно, его ждут лишь вежливое «спасибо» и традиционное пожелание спокойной ночи.
Дорд тайком вздохнул, сердясь на себя за такие мысли. С чего бы это ему вздумалось мечтать о поцелуе этой настырной девицы? На ум приходило только одно объяснение – слишком давно он не встречался с менее строгими прелестницами, но сейчас об этом не стоило даже думать. Наверняка в этом городе даже на вечерок не удастся сбежать вместе с Брантом и кузеном в одно из тех тайных местечек, которые так хорошо умеет находить капитан.
Герцог подавил ещё один несчастный вздох и вежливо поддакнул Милли, объясняющей принцип самого простого метода снятия приворота. Всего-то и требовалось резко опустить насильно влюблённого в ледяную воду, лучше в полынью. Страх так сильно завладевает всеми помыслами пациента, что нить заклятья мгновенно прерывается. И больше не возникает: восстанавливаться само оно не может, кастующие привороты знахарки ради незаметности используют очень слабую магию.
– Надеюсь… нам не придётся этим воспользоваться, – учтиво ответил герцог, всем своим видом показывая, как он увлечён объяснениями травницы.
– Вот мы и пришли… – Возле двери в спальню Милли как-то растерялась, и самые смелые надежды вмиг возродились в сердце герцога.
– Поблагодарите лорда Кайда за любезность, – непререкаемым тоном приказал магистр, распахивая дверь и подталкивая девушку внутрь, – и пусть идёт отдыхать, а мне нужно задать вам несколько вопросов наедине… по очень важному делу.
Милли успела только растерянно пискнуть: «Спасибо», как дверь захлопнулась, оставив возмущённо пыхтящего Дорда в полном одиночестве.
Хотя… это он только сначала так думал, что в одиночестве.
Короткий смешок донёсся из полутёмной глубины коридора, и почти сразу к нему присоединился второй. А через минуту вслед торопливо шагающему к лестнице секретарю нёсся издевательский хохот нескольких здоровых гвардейских глоток, заставляя до боли сжимать кулаки.
В свою комнату Дорд влетел как выпущенный из пращи снаряд и едва не растянулся, поскользнувшись на лужице, сделанной щенком возле самой двери. Взбешённо рыкнув, успел ухватиться за столбик кровати и с размаху плюхнулся на неё, яростно саданув кулаком по покрывалу.
– А-аа! – вопль боли, вырвавшийся из чьей-то груди, отрезвил разъярённого герцога ничуть не хуже, чем опускание в полынью.
В два прыжка он оказался возле оружейной стойки и выхватил самый огромный и тяжёлый меч. Сегодня Дорд не намерен был никого щадить, и наглый лазутчик, забравшийся в его комнату и постель, может только помолиться – это его последняя проделка и последний час жизни.
Желание отыграться хоть на ком-то было так сильно, что герцог уже занёс руку с мечом и ожидал лишь, пока шпион выпутается из одеял. Некрасиво убивать человека, не посмотрев в его подлые глаза.
– Ну вот почему ты лупишь, не глядя?! – едва не плача, простонала увенчанная спутанным золотом вьющихся волос голова Райта, высовываясь из покрывала. – Ведь так и убить можно!
– Ты кто? – не повёлся на жалобный тон лазутчика герцог, точно знавший, как выглядит сейчас Райт. Совершенно не так, как этот негодяй.
И хотя знакомое лицо брата вызывало массу эмоций и воспоминаний, герцог одной рукой придавил шпиона к постели остриём меча, а другой торопливо нашарил на груди выданный Гизелиусом именно на такой случай амулет.
Как там говорил магистр: оторвать нижнюю бусинку и раздавить? Или раскусить, но будет щекотно во рту.
Неважно, пусть щекочет, отвлекаться на то, чтобы найти на полу подходящее место, и аккуратно класть туда бусинку, все равно нет возможности. Шпион может за это время попытаться устроить какую-нибудь гадость. Хотя успеет он немногое, меч Дорда ему не позволит, но магистр потом будет просто в ярости.
– Дорд, это я, Райт! Пошёл перед сном умыться и снял серьгу… волосы в ней все время путаются. А когда вылез из ванны и глянул в зеркало… даже удивился сначала… чего-то не хватает, – торопливо бормотал пленник, мученически поглядывая на остриё меча, прижавшего к груди ночную рубаху, – а потом сообразил, в покрывало с головой замотался и побежал к тебе… а тебя нет, вот и спрятался… нельзя же попадаться слугам на глаза.
– Хорошо, если ты Райт, скажи, где болванчик госпожи Ненкис? – На миг задумавшись, герцог сообразил, как может проверить заявление шпиона.
Вовремя припомнилась одна из самых страшных их совместных детских тайн – фарфоровый болванчик, в пузо которого были встроены песочные часы.
Госпожа Ненкис некоторое время учила юных лордов чистописанию и манерам, после того как старый герцог обнаружил, что невозможно без помощи Гизелиуса прочесть записку сына.
Учительница отмеряла время на выполнение задания по своим собственным часам и уходила на веранду – читать очередной толстенный и ужасающе занудный роман. Однажды болванчику не повезло: идя на урок, Дорд припас полные карманы сладостей, и пока друзья пытались оттереть липкие руки, время закончилось. Недолго думая, Райт потянулся перевернуть болванчика, но, как оказалось, такая же мысль посетила и темноволосую голову его старшего брата. В итоге болванчик покатился со стола и разбился.
Всего несколько секунд парнишки ошеломлённо сидели над обломками, потом Дорд решительно озвучил план, и работа закипела. Обломки были распиханы по карманам, песок частично смешан с золой, частично ссыпан в щели между рассохшихся паркетных досок.
Пришедшая в классную комнату учительница очень удивлялась, не найдя своего болванчика, но в тот день друзьям удалось убедить Ненкис, что она просто забыла принести часы.
– Под левым задним углом дальней беседки, только не болванчик… а осколки, – обиженно прошептал Эртрайт, и герцог нехотя убрал меч, пытаясь припомнить объяснения магистра про запрещённые амулеты чёрных шаманов, с помощью которых можно просмотреть у человека любые воспоминания.
– Ну, и стоило из-за этого гонять больного учителя… – Едва войдя, магистр укоризненно уставился на мрачного герцога, сжимающего в руках меч, и тут его взгляд упал на виноватую мордочку Райта, выглядывающую из кучи одеял. – О-о-о, нет! Как ты умудрился!
– А ты уверен… что это он? – ещё неуступчиво буркнул Дорд, но меч от груди шпиона всё же убрал.
Теперь, когда в комнате сильный маг, лазутчику не уйти.
– Уверен, – решительно запирая за собой дверь, тяжело вздохнул магистр, – убери на место оружие и извини, я думал, ты от обиды меня так быстро вызвал.
Гизелиус шагнул в сторону кровати, поскользнулся в той же луже и, сердито зашипев, машинально щёлкнул пальцами. Лужица мгновенно исчезла, а магистр разозлился ещё больше. Энергии и так нет… а тут ещё всякие питомцы.
– Где это… животное?
– Зачем он тебе? – сразу насторожился Райт, и герцог разочарованно поплёлся ставить меч в стойку.
Это всё-таки настоящий Райт, поддельный не стал бы волноваться за какого-то щенка. Лишь его братишка всегда готов был защищать всех птичек, козявок и букашек.
– Чтобы случайно не наступить. – Невольно смягчаясь, Гизелиус усмехнулся, ну вот как на такого ругаться?
– Тут, – его ученик осторожно извлёк откуда-то из-за себя пузатый, сладко посапывающий шарик, – на полу он скулил. А Дорд нас чуть не убил…
Райт, морщась, потёр ещё помнившее прикосновение смертельного металла плечо и уставился на брата укоризненным взглядом.
– Дай посмотрю… – Магистр тяжело опустился рядом с учеником и поводил над больным местом руками. – Вот и всё… синяка не будет. Но это последняя хорошая новость.
– Как это последняя? – не понял Дорд. – Что ты имеешь в виду?
– Только одно, как я уже объяснял, каждое магическое воздействие требует определённой дозы энергии. А у меня ловушка всё высосала подчистую… не только из резерва, но и из амулетов. Тренна поделилась, конечно, да и Таргель с учениками тоже не отказали, однако оставить их с пустым резервом я не мог.
– И теперь ты нам предлагаешь… – неверяще уставился на мага Дорданд. – Признаться всем в шутке?!
– Ги-из…
– Ну, я Ги-из, – передразнил Райта маг. – Неужели ты боишься показаться девушкам в собственном облике? Вот ведь как знал я, даже на час нельзя оставить вас без присмотра!
Покрывало сползло с виновато поникшей золотой макушки, и магистр, вздохнув, с привычной лаской потрепал ученика по спутанным волосам.
– Да кто бы говорил… – Герцог широко ухмыльнулся, подтаскивая массивное кресло и устраиваясь рядом. – А сам, едва увидел леди Тренну, так все обиды разом забыл!
– Тренна – это другое. Она жена… и за десять лет стала родным человеком… роднее брата и сестры, которых я иногда инкогнито проведываю, – серьёзно сообщил магистр и задумчиво добавил, внимательно изучая Райта: – Вот только одного понять не могу, как ты сюда-то попал?
– В покрывале… – посопев, признался Райт, – никто не видел.
– Вот в этом я сомневаюсь, не мог дежурный гвардеец тебя не заметить, это ты его не видел. Теперь они все сидят под прикрытием иллюзии… Таргель для них такой фокус придумал, чтобы никто тайком не подобрался.
– Но там было тихо… и я покрывало на лицо посильнее надвинул… может, не заметили?
– Заметили, не волнуйся, – зло рыкнул Дорд, вспомнив собственное бегство. – Кстати, Гиз, я как раз хотел спросить: зачем ты так нехорошо со мной пошутил?!
– Да не хотел я шутить, – в тоне мага даже близко не слышалось раскаяния. – Мне и в самом деле нужно было передать ей просьбу Тренны и раньше никак не получилось. А пустить тебя туда значило бросить тень на её репутацию.
– Выходит, если ты входишь в спальню к девушке, её репутация не страдает, а если я – то всё, можно по ней отпевание заказывать! – язвительно фыркнул герцог и оглянулся, ища вазу с миндалём.
– Дорд, я всё объясню тебе позже, а сейчас бери щенка и иди в покои Райта… вернее, в свои. – Занятый решением важной проблемы магистр и не подумал отвечать на вопрос воспитанника. – Если встретишь Бранта, а ты его наверняка встретишь, расскажи, что после лихорадки, которой герцог якобы недавно переболел, я каждый вечер снимал ему магией приступы жара и галлюцинации. А сегодня ему стало плохо… и он прибежал к тебе, так как не нашёл амулета вызова… Кстати, Райт, а где серьга?!
– Вот. – Кулак кузена разжался, и друзья увидели на покрасневшей от усердия ладошке злосчастный амулет.
– Горе с тобой, когда только научишься точно следовать моим приказам! Ложись и спи, я пока устроюсь в кресле. Думаю, Брант не успокоится, пока всё не проверит.
Маг отобрал серьгу и сунул в карман, потом ловко задёрнул занавески балдахина и с изумлением уставился на Дорда.
– Ты ещё тут?
– Но ты не ответил на мой вопрос!
– Утром, Дорд, – устало, но твёрдо ответил магистр.
– Спокойной ночи! – Убедившись, что учителя переупрямить не удастся, герцог нехотя поплёлся к выходу.
– Щенка забыл!
– Идём, Райти, никто нас не любит, из собственной комнаты среди ночи выгоняют, – засовывая спящего питомца в корзинку, мстительно пробормотал герцог и открыл дверь.
Два вздоха, донёсшиеся вслед, он предпочёл счесть за огорчение, а не облегчение и, мрачно поглядывая в полутёмные углы, потопал в сторону спальни, которая раньше была его собственной.
Гвардейцев действительно нигде не было видно, хотя должно дежурить не менее двух, у разных входов. Второй выход вёл на широкий угловой балкон, с которого был протянут трос до специальной беседки, стоявшей в глубине раскинувшегося на склоне сада. По этому тросу можно было почти мгновенно спуститься туда в подвесной кабинке. А возвращалась она с помощью хитроумного устройства, работающего на магических кристаллах.
– Ничего не случилось?!
Брант возник из ниоткуда, не столько напугав, сколько разозлив и так сердитого герцога.
– Пароль! – рявкнул он мстительно, прижимая к животу капитана молниеносно выхваченный кинжал.
– Четыреста семнадцать… – недовольно проворчал Брант. – Отчего ты такой пугливый-то?
– Не пугливый, а бдительный, – с назидательной серьёзностью сообщил Дорд. – Вообще скажи спасибо за мою полезную привычку сначала спрашивать и только потом убивать.
– Ну, убить меня тебе не удастся… – самоуверенно начал офицер и вдруг смолк, вспомнив урок леди Тренны.
– Вот именно, не зарекайся. – Герцог усмехнулся и дёрнул дверь в спальню брата. – Войдёшь или прощаемся до утра?
Разумеется, он и секунды не сомневался, что друг не откажется от порции бесплатной информации, просто прикидывается простаком. И не ошибся, Дрезорт немедленно шагнул следом.
– Войду… а почему ты ночуешь тут?
– Сейчас, только найду… где-то у него было… я сам приносил… – Бутылка оказалась именно в том месте, где Райт всегда прятал свои запасы вина и сладостей. – Я не любитель крепких вин, но изредка… позволяю себе бокал. Будешь?
– Не откажусь. – Капитан уверенно подставил второе кресло к столику у прогоревшего очага, и принёс с горки блюдо с рулетиками.
Теми самыми, которые готовил сам Берн.
Дорд добавил к бутылке пару кубков, графин с водой и вазу с орешками и сел, кивком указав капитану на бутылку.
– Наливай.
Это был высший знак доверия – разрешить гостю самому разливать вино и выбирать бокал, и Брант это оценил. Серьёзно и аккуратно проделал весь положенный ритуал, ополоснул кубки водой, потом сплеснул из бутылки верхние капли и ловко наполнил бокалы до половины.
Герцог следил за ним с удовольствием, подальше загнав мысль, как будет объясняться со старым другом, когда придёт время раскрывать обман. А оно придёт… независимо от желаний и надежд, нельзя всю жизнь прожить в чужой шкуре.
– Удачи. – Герцог приподнял свой бокал и, отпив пару глотков, сочувствующе усмехнулся. – Тебе сегодня досталось. Особенно эта Риселла… никак я не ожидал увидеть её так скоро.
– Кайд… – Офицер держал бокал возле губ точно столько же времени, сколько и секретарь, но Дорд был уверен, вина в кубке капитана почти не убавилось. – Вот про неё не нужно. Ты, наверное, думаешь, будто я, как мои парни, решил просто ухлестнуть за хорошенькой пассажиркой? Нет, это не так. Я просто пытался попросить прощения. Мы уже встречались… год назад, и я повёл себя… в общем, если бы этот день можно было вернуть… я всё сделал бы по-другому. Как говорила когда-то моя бабушка, если б знала, что будет засуха, не сажала бы огород.
– Не расскажешь? – Едва заслышав заветные слова «год назад», герцог насторожился, словно охотничья собака, почуявшая дичь.
– Не сегодня… – отрицательно качнув головой, капитан залпом допил вино. – Извини. А что случилось с Дордом?
Уныло излагая Дрезорту придуманную учителем версию происшедшего, герцог чувствовал себя препаршиво. Капитан и так считает себя ответственным за произошедшее с магистром, а теперь ещё начнёт винить в болезни друга. Но помочь ему пока ничем не мог, – Гизелиус особо потребовал не говорить ничего Дрезорту.
– Не расстраивайся, Таргель пообещал, что через несколько дней метр придёт в норму…
Помрачневший Брант плеснул себе ещё полкубка, торопливо выпил, встал и, прихватив пару рулетиков, направился к двери.
– Мне пора, ложись спать.
– Куда мне деваться, лягу, конечно… – Глядя ему вслед, герцог вздохнул и в задумчивости сунул в рот любимое лакомство брата. А на вкус вообще-то ничего… даже очень. И почему он столько лет смотрел на это блюдо свысока?