Принцесса Аглесса прибыла проведать герцога после полудня, так хитро подгадав со временем, чтобы у него не оставалось ни малейшей возможности не пригласить её высочество отобедать.
– Мне кажется, она не сама до такого додумалась, – насмешливо хмыкнул Гизелиус в ответ на сердитое бурчание Райта.
Лжегерцог довольно быстро примирился с доводами брата и уже чувствовал себя почти женихом. Разговор с Галирией он, по совету учителя, отложил на вечер: магистр собирался показать невесте товар лицом, не годится начинать жизнь с обмана. Однако сил на такое действо у метра пока недоставало, вот и пришлось отложить демонстрацию на более позднее время. Хотя Азарилу все-таки намекнули, что зря он так волнуется, не придётся его сестре всю жизнь мести взглядом дорогу.
– Я тоже думаю, это та дама постаралась – то ли компаньонка, то ли надзирательница, – хмуро согласился Дорд. – Надеюсь, леди Тренна подскажет нам, правы мы или нет.
– Я тоже надеюсь… – проворчал Гиз. – Идёмте поскорее, неудобно заставлять дам столько времени ждать хозяев.
– С каких это пор метра стало так интересовать удобство гостей? – задумчиво поинтересовался Райт с самым невинным видом, но голос на всякий случай понизил.
И за спину брата словно ненароком отступил: понятно уже, когда речь идёт о леди Тренне, давно насквозь изученные манеры учителя становятся совершенно непредсказуемыми.
– Ну, так ведь я могу и не торопиться. – Маг всё прекрасно расслышал и мгновенно среагировал. – Тренна и сама дорогу к умирающему супругу найдёт. А вот Галирия, которую братцы ради сохранения имени уже не один час пасут в приёмном зале, наверняка переволнуется. У принцессы Аглессы на редкость подозрительный и мстительный характер… кстати, Тренна предупредила.
– Вот не мог ты, Гиз, сразу это сказать? – рванув к двери, возмущённо возопил лжегерцог. – И вообще, чего ты там говорил про вечер? Может, леди Тренну попросишь и прямо сейчас…
– Забудь.
– Но… Гиз?! – Райт даже остановился, и герцог едва не наступил ему на ногу.
– Нет. И это не я упрямый или вредный, нисколько. Просто сейчас вокруг творится что-то непонятное и тревожное, и лучше иметь запас сил… на всякий случай. Для тебя и твоей принцессы лучше… иначе я не смогу вас прикрыть.
– Он уже понял, – дружески обхватив Райта за плечи, герцог повлёк его к лестнице, – и сделает самую мирную мордашку, какую сумеет изобразить на этом благородном лице. А потом будет весь обед мило ухаживать за Аглессой. А Галирии или её переводчице я сам шепну пару слов, чтоб не волновались и виду не показывали.
– Только будь поосторожнее, когда станешь это говорить, лучше уведи Милли подальше – все люди Аглессы обвешаны амулетами, – строго предупредил маг. – И ещё… не хочется вас пугать, но боюсь, Тренна принесёт не лучшие новости, иначе она не задержалась бы, а приехала вместе с принцессой или даже раньше.
– Куда уж хуже, – хмуро вздохнул герцог, – думаю, хуже некуда. Обложили, как зверя в берлоге.
– Людям всегда кажется, будто всё у них плохо, до тех пор, пока не стрясётся что-нибудь совсем отвратительное, – философски заметил магистр, задержавшись у дверей в приёмный зал. – А теперь улыбнитесь… Монрат, объявляй!
Однако не успел мажордом распахнуть перед лжегерцогом двери, как друзей остановил взволнованный голос Бранта.
– Ваша светлость… одну минутку.
– В чем дело?
– Там прибыла эта принцесса… Церцилия. Требует впустить, иначе устроит скандал. – Капитан смотрел слегка виновато, словно это он недосмотрел за настырной Церцилией, в результате чего она прибыла так скоро.
– Впустите, – утомлённо произнёс знакомый женский голос, и леди Тренна возникла из ниоткуда, словно привидение, – я сама за ней присмотрю…
Все так и застыли, Райт так даже рот от потрясения закрыть забыл, только Гизелиус нежно улыбнулся жене, мгновенно приобнял за талию и привлёк к себе, чтобы запечатлеть на её виске по-хозяйски уверенный поцелуй. Словно клеймо поставил – моя женщина.
– Привет, дорогая.
Побледневший Брант бросил на невозмутимого магистра странный взгляд, смесь изумления и восхищения, и чуть ли не бегом ринулся к двери. А леди только довольно прищурилась в ответ на такой приём мужа.
– Мы можем где-нибудь поговорить… минут пять, не больше, – поймав нетерпеливый взгляд Райта, попросила Тренна. – У меня для вас новость… очень неприятная. Послезавтра в Дивноводск приезжает королева Аннигелл.
– Идите сюда, – мгновенно приняв решение, позвал магистр и направился в ведущий на кухню коридор.
Тренну он даже не подумал отпустить, и в душе у Дорда внезапно ожили давно забытые ощущения. Только теперь герцог ясно понял, почему вид этой парочки всё время навевал на него такие чувства: странную смесь тоски, тепла и зависти. Перед глазами, как живые, встали родители: отец точно так же, когда вокруг не было чужих, ни на миг не отпускал от себя жену. Они были на редкость гармоничной парой: спокойный, уверенный отец, с насмешливым прищуром темных глаз, и добрая, невероятно застенчивая мать, точно так же, как Райт, невероятно огорчавшаяся, случайно выяснив цену подаренных мужем украшений.
Узкую и неприметную дверь в похожую на заброшенный чулан тёмную комнату маг открывал с непринуждённой уверенностью, и ни у кого не появилось и тени сомнения, что проделывал он это далеко не первый раз.
Помещение озарилось магическим светильником, но у братьев не возникло никакого желания выяснять, кто из магов сотворил такое чудо. На полках и сундуках вокруг них лежали и висели намного более интересные вещи. Пахнущие какими-то травами ковры и составленные в высокие пирамиды стулья, упакованные в большие корзины сервизы и вазы, аккуратно завёрнутые в чехлы гербы, флаги и прочая атрибутика торжественных приёмов.
– Ты собиралась сообщить нам про королеву? – поторопил жену магистр, обнаружив, с каким живым интересом она разглядывает содержимое кладовой.
– Как я уже сказала, она приезжает… Вернее, приплывает, и это знак самых серьёзных намерений Аннигелл. Да и решение королевы отправиться не сухопутным путём, а морским говорит о многом. У её величества морская болезнь, и обычно она даже на острова без сопровождения кучи лекарей не отправляется. И ещё… время. Чтобы добраться сюда на королевском фрегате, нужно было отправиться в путь едва ли не в один день с нами. Но в тот момент, когда Аннигелл нас напутствовала, никаких планов насчёт путешествия на воды, насколько я помню, у неё не было.
– Значит, появились, – понимающе хмыкнул Дорд. – А вот чем она собирается помочь дочери, пока неясно.
– Поживём – увидим. – Лже-Таргель пожал плечами и скомандовал, глядя на Райта: – Сейчас вы идите к гостям, ваша светлость, и не забывайте, отныне нужно вести себя очень осмотрительно, особых знаков внимания девицам не рассыпать… Теперь вы идёте по гиблому болоту, и каждый ваш шаг может для кого-то обернуться бедой. И не забудьте, леди Тренну вы сегодня ещё не видели!
Райт озабоченно кивнул и послушно вышел из кладовой, пытаясь понять, как же он должен себя вести, если Галирии улыбаться нельзя, а Аглессе не хочется? Да ещё и эта… сумасшедшая, сейчас заявится.
Герцог шёл следом, сердито раздувая ноздри – выставил, как мальчишек. Можно подумать, кто-то из них поверит, будто он просто соскучился, наверняка собирается вытащить из жены какие-то дополнительные сведения. Вот только своих тайн почему-то упорно ей не открывает: не доверяет или что-то иное?
– Не слишком ли ты с ним строг? – Тренна, закрыв глаза, прильнула к мужу, всей душой наслаждаясь коротким мигом невинной близости. – Герцог ведь… и уже не мальчишка.
– Не слишком… – Гизелиус, снявший ментальные щиты, чтобы контролировать прислугу и гостей, чувствовал её эмоции и глотал их жадно, как усталый путник воду чистого ключа. – Знаешь, о чём я всё время забываю тебе сказать?
– У?
– Когда эта история с Имгантом закончится… я увезу тебя в одно тихое местечко… почти глухомань… там не водятся короли и герцоги, зато зимуют гуси и ловятся огромные лини.
– Там есть дом?
– Угу. Небольшой, но стоит на холме, а ниже на склоне роща… берёзы и липы. А недалеко от заднего крылечка огромная старая сосна… и на ней живёт семья белок.
– Уже хочу… – печально призналась Тренна, и у мага что-то перевернулось в душе. – А чем мы там будем заниматься?
– Зря ты задала этот вопрос… сейчас… – хрипловато шепнул маг и крепче прижал к себе жену.
– Зря, – с искренним сожалением согласилась она, – мне уже пора идти. Я хотела тебя предупредить… корабли королевской эскадры не ходят по Лагейскому морю в одиночку… и каждый может доставить почти пять сотен воинов. У тебя есть какие-нибудь запасные пути ухода или мне приготовить?
– Как ты думаешь… – шепнул ей на ушко магистр, – я просто так привёл вас именно сюда? Видишь вон в том углу огромный сундук? Если нажать рычаг, он поднимется. Это на случай… если уводить герцога будешь ты.
– Я боевой маг, – строптиво напомнила Тренна и тотчас виновато улыбнулась, – ну не сердись. Думаю, это не понадобится. У меня безупречная репутация… больше двух десятков лет работы в Лижском женском монастыре и почти пять лет знахаркой королевы… не смотри так, первые годы я лечила её величество неофициально. Она приезжала в монастырь. Однако мне пора, нужно ещё добежать до калитки, там ждёт коляска. Зелик, я зарядила твои браслеты, вот один. Второй отдам позже… отличная вещица. Кто делал?
– Если скажу – сам, ты же не поверишь?
– Нет… извини. Ты, конечно, маг огня, но такое тебе не под силу.
– Угадала. Их делал известный мастер… и… тебе действительно пора. Я даже отсюда чувствую поток возмущения и злости. Эта Церцилия совершенно неуправляемая девица.
– Придержи её до моего прихода, – Тренна подарила мужу на прощанье горячий поцелуй и исчезла.
Но только с глаз, чувствами магистр ещё несколько минут с сожалением провожал быстро удаляющийся тёплый комок эмоций, в котором с каждым шагом тревоги и заботы вытесняли нежность и любовный жар.
– Её светлость графиня Церцилия Аннелла-Гарион Маркатская, – чётко и бесстрастно произнёс Монрат, распахивая двери перед незваной гостьей, и отступил в сторону.
Позванивающий многочисленными украшениями вихрь из алого шелка и золотистой парчи ворвался в зал, пронёсся несколько шагов по направлению к герцогу и вдруг резко остановился.
– Как ты сказал? – возмущённый голос Церцилии взвился чуть не до визга, – какая графиня? Я принцесса!
– В хрониках записано – графиня, – с невозмутимым спокойствием произнёс мажордом. – Про принцесс там ничего не сказано.
– Выкинь свои хроники и впредь называй меня принцессой! – Церцилия сердито притопнула ножкой. – И не спорь, мой дядя – король!
– Мы в курсе, – спокойно сказал незаметно вошедший следом магистр, – что Зенбарг Третий является королём Марката, однако, пока он официально не объявит о вашем удочерении, называться принцессой вы не имеете права. И не нужно спорить с чужими слугами, это недостойно вашей светлости.
– А кто ты такой, – холодно осведомился спутник Церцилии, в котором все успели разглядеть любителя шипастых перчаток, – чтобы делать замечание знатным дамам?!
В этот раз придворный повеса был одет по последней имгантской моде, и даже пахло от него чёрной настурцией – именно её аромат считался в этом сезоне верным признаком первого щёголя.
– Отрядный знахарь Таргель, – скромно представился Гизелиус, – бросив на спутника принцессы полный скрытой иронии взгляд, и снова повернулся к назойливой гостье.
Но леди уже потеряла к нему всякий интерес, неожиданно обнаружив на стене огромное бронзовое панно, изображающее карту материка. Невероятно точная копия, включившая в себя каждую деревеньку, была исполнена королевскими ювелирами и чеканщиками с непревзойдённым мастерством. Речки и озёра мастера выложили лазуритом, леса – малахитом различных оттенков. На месте городов сияли драгоценные камни различного цвета и размера, а границы были изображены в виде крошечных серебряных заборчиков.
– Это… что такое?! – потрясённо пробормотала графиня, хватаясь за горло. – Это вы назло?!
– Выражайтесь точнее, чем мы вас обидели? – с холодной насмешкой осведомился Гизелиус, сразу сообразивший, в чем дело.
Ни для кого из просвещённых жителей срединных королевств не являлось секретом, что король Марката являлся очень своеобразной личностью. Зенбарг был невероятно хитёр и пройдошлив в вопросах торговли, но до тупости непробиваем во всём, касавшемся точных наук. Так, король, например, совершенно не признавал географию и однажды, вернувшись из поездки по собственным владениям, громогласно объявил землемеров и картографов жуликами и пригрозил их повесить. Его королевство значительно больше на самом деле, чем начертано на сделанных ими картах.
Он лично в этом убедился.
Уже на другой день на стенах тронного зала Маркатского королевского дворца висела новая карта, откорректированная в полном соответствии с пожеланиями Зенбарга. И вытянутый силуэт Маркатского полуострова не уступал по размерам на этом изображении всему остальному материку.
За спиной короля все придворные тайком, как могли, потешались над этой причудой, но ни один не осмелился даже слова сказать ему в глаза. Зенбарг в дополнение ко всем своим странностям обладал достаточно жёстким характером, чтобы наглый шутник навсегда разучился смеяться. Да и при дворах соседних правителей острили на эту тему очень осмотрительно, Маркат снабжал все соседние страны как дешевой рыбой, так и дорогими деликатесными дарами моря.
– Назло мне повесили тут такое… оскорбительное изображение! – Церцилия, наконец, нашла подходящее случаю слово.
Её спутник слегка скривился, но промолчал. Помалкивали и все остальные, желающих вступать в бесполезный спор со скандалисткой не оказалось. Притихла даже Аглесса, едва успевшая сказать лжегерцогу несколько банальных фраз насчёт погоды и здоровья.
– Простите, ваша светлость, но тут вышло какое-то недоразумение, – скорбно сообщил магистр, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, таким искренним возмущением пылала Церцилия. – Могу дать вам честное слово мага, это… «изображение» именно в таком виде висит тут уже больше ста лет. А вам, насколько я могу судить, нет ещё и двадцати пяти?! Следовательно, его никак не могли сделать назло вам.
– Мне только двадцать! – тотчас взвилась незваная гостья. – Неужели не видно?!
– Нет, – с тем же скорбным выражением лица продолжал измываться магистр, – не видно. Но я вам охотно верю. Не думаю, чтобы у вашей светлости были причины лгать.
Последние слова он произнёс кротко и доверительно, и Церцилия снова нахмурилась, подозревая насмешку. Она собралась было выяснить, на какие это причины намекает нахальный маг, но её спутник очень настойчиво подхватил кузину под руку и повёл к устроившейся у очага компании, что-то сердито шепча ей на ухо.
– Не отвлекайся на всяких слуг, – отлично расслышал его слова Гизелиус, специально надевший амулет волчьего слуха. – Вот станешь герцогиней, тогда и возьмёшься за их выучку.
Церцилии такое предложение, судя по всему, чрезвычайно понравилось, она даже неприметно оглянулась, словно оправляя юбку, желая повнимательнее рассмотреть осмелившегося спорить мага. И запомнить его наглую физиономию на будущее. Гиз состроил ей в ответ такую умильную рожицу, что потрясённая этим видом графиня тут же споткнулась.
– Ох, боги, ты не ушиблась, Цили?! – приторно-ласковым голоском осведомилась Аглесса, очевидно, решив наконец показать, кто здесь хозяйка. – Или у тебя кружится голова? Ты, наверное, заболела в дороге… говорят, в верховьях Желтой дожди.
– Аглес? – По шокированному выдоху Церцилии всем стало предельно ясно, что графиня отлично знакома с принцессой, но явно не ожидала её тут встретить. – А ты тут зачем?
– Отдыхаю… моя знахарка посоветовала мне здешние воды, от бессонницы. – Аглесса кротко вздохнула и картинно хлопнула ресницами, чтобы всем было понятно: никакой бессонницы у неё на самом деле и близко нет, и вообще она совершенно здорова, хоть сейчас в храм плодородия.
– Какая ещё знахарка? – расстроенно буркнула Церцилия, сразу подрастерявшая боевой настрой и забывшая, зачем она вообще сюда явилась. – Ты же никогда не болеешь…
– А вот это не тебе судить, Цили, – в мягком женском голосе, прозвучавшем от двери, проскользнула стальная нотка, вонзившаяся в спину маркатской претендентки на место невесты как клинок убийцы.
– Леди Тренна? – Церцилия с ужасом оглянулась. – О, нет, не может быть!
– О да! Как раз-таки может. – Знахарка прошла мимо мужчины, которого целовала всего несколько минут назад, с таким независимым видом, словно никогда раньше его не встречала. – И постарайся в следующий раз сначала получить приглашение, а потом уже приезжать к обеду.
– Ну, дядя… – злобно прошипела графиня, покорно шагая следом за Тренной, – попадёшься ты мне… Это называется – никого не будет?!
– Рашильда-Зинатра-Галирия, ненаследная принцесса Лурдении, – объявил мажордом, и через широкие застеклённые двери, ведущие на открытую террасу в сторону сада, в зал прошествовала северянка в сопровождении братьев и Милли.
– О-о-о, – тихий стон сорвался с губ незваной гостьи при виде этой компании, и она обессиленно опустилась на ближайший диван, – только её и не хватало.
Дорданд, внимательно следивший за этой сценой, мог бы поклясться: вовсе не вид Галирии и её мощных братцев так потряс бойкую графиню. А скромно топавшая сзади всех переводчица в простеньком тёмном платьице.
– Устраивайтесь поближе к огню, ваше высочество… – разулыбался Эртрайт, едва завидев Галирию. – На улице сегодня сыро… наверняка вы озябли.
– Её высочество благодарит вашу светлость за заботу и от всей души надеется, что сегодня вы чувствуете себя лучше, – оттарабанила Милли вежливый ответ, едва дождавшись, пока северянка скажет несколько слов на родном языке, – а также выражает своё почтение принцессе Аглессе и графине Церцилии.
Незваная гостья кисло сморщила носик, вновь услышав ненавистный титул, но спорить с Милли не решилась, подтвердив подозрения герцога.
– Благодарю, я чувствую себя совершенно здоровым. – При упоминании о мнимой болезни у Райта, как обычно, испортилось настроение, и он резко переменил тему. – Надеюсь, вам понравился вид на город из парковых беседок?
Милли сухо подтвердила: да, вид принцессе понравился, и несколько минут все увлечённо обсуждали преимущества расположения королевского дворца, не обращая никакого внимания на Церцилию. За это время Аглесса умудрилась ловко заполучить обещание Райта показать ей эти самые беседки, а кузен Церцилии, представившийся графом Шертансом Данжероном, исподтишка изучил присутствующих девушек и словно невзначай очень ловко переместился поближе к принцессам.
– Кстати, ваша светлость! – Это перемещение не укрылось от внимания Райта, и он решительно повернулся к графине. – Мы жаждем услышать ваш рассказ, для чего вы так стремились меня увидеть? И даже решились угрожать страже?
– Но я… – Церцилия оскорблённо вспыхнула и до крови прикусила губку. – Я думала… вы захотите…
– Выслушать ваши извинения за возмутительное поведение на тохане?! – язвительно осведомился Райт. – Хорошо… мы готовы их услышать, но у нас есть одно уточнение. Мы выяснили значение некоторых слов, которые ваша светлость нашли уместным в тот раз произнести. И должны с прискорбием сообщить, что не считаем их допустимыми для девушки вашего положения.
– О-о… – только и смогла выдавить Церцилия под ядовитыми взглядами соперниц, – но дядя…
– Вы хотите сказать, это его величество Зенбарг Третий рекомендовал вам так обращаться с незнакомыми молодыми лордами? – Когда Райта всерьёз задевали за живое, он становился необычайно злопамятной язвой.
Графиня только отчаянно замотала головой: всё оказалось вовсе не так, как она себе представляла по объяснениям дяди.
– Отправляйся туда, дочка, – звучно хлопнув по столу крепкой ладонью, заявил король, – и покажи этим изнеженным провинциальным хлюпикам, что такое настоящая живая женщина! Они там, небось, со своим сюсюканьем забыли, что в девушке должен быть азарт, огонь, и… – Тут он, хмыкнув, нарисовал пальцем в воздухе крутую восьмёрку. – И всё остальное.
– Впрочем… – Райт так же быстро остывал, как и распалялся, – я принимаю ваши извинения. Аудиенция закончена.
Дорд едва не присвистнул, вот тут кузен явно перестарался. Его собственный дядя, Багрант, будет крайне недоволен, если по вине племянника останется без поддержки Зенбарга Третьего.
– Мы привезли вашей светлости письмо от короля Марката и небольшой презент, – сообразив, что их миссии грозит полнейший провал, поторопился вступить в разговор спутник Церцилии, – дары океана. Разрешите принести… они в коляске.
– Не люблю рыбу… в ней кости… – неуступчиво фыркнул Эртрайт, но сразу смолк, поймав крайне неодобрительный взгляд лже-Таргеля.
– Если её светлость привезла малосольное филе гигантской рыбы трепании, то вы будете приятно удивлены – там нет ни одной косточки, – неожиданно для присутствующих вступилась за посольство Марката леди Тренна. – А тебя, Цили, я уже предупреждала, не стоит разговаривать с лордами, как с матросами в Галтском порту. Ваша светлость… – Теперь магиня смотрела прямо в глаза Райту, и он невольно поёжился под этим, казалось бы, ласковым взглядом. – Как наставница Церцилии прошу извинения за допущенное ею неделикатное поведение и заверяю, она приложит все усилия, чтобы избежать такого в дальнейшем.
Вот оно, сообразил Дорд, – наставница!
Так. Стало быть, все эти девушки – её бывшие воспитанницы! Ну, тогда понятно, откуда они так хорошо знают друг друга. И значит, теперь нужно только попросить Гиза, чтобы хорошенько разузнал всё про…
Дальше додумать герцог не успел, Монрат снова распахнул дверь и важно объявил:
– Принцесса Тайлихон, дочь хана Дехтияра.
В этот раз степная красавица выступала собственными ножками, за ней неотступно следовал чем-то недовольный толстячок. Видимо, ему не понравилось, решил герцог, что Брант не пустил во дворец всю остальную охрану.
Последней невозмутимо шла Риселла в своём новом, монашеском облике, и это не удивило никого из присутствующих, только Церцилия обречённо вздохнула.
Принцесса Тайлихон оказалась невысока и изящна, а количество навешанных на неё массивных украшений заставляло невольно пожалеть бедняжку, вынужденную таскать такую тяжесть. И отвлечь внимание от её чёрных глаз, торопливо окинувших присутствующих цепким, оценивающим взглядом.
– Ханшалли Тайлихон приветствует хозяина дома и его высоких гостей и желает им и всем их родственникам благополучия и здоровья во все века, да услышит всеслышащий эти слова! – важно произнесла Риселла, и лжегерцог впервые благосклонно улыбнулся девушке, признательный за существенно сокращённую длинную и цветистую речь толстячка, произнесённую на ошемском.
Райт в этот раз решил не связываться с незнакомыми степными правилами приличия, Гиз мимоходом обмолвился, что у них принято умыкать как невест, так и женихов, случайно скомпрометировавших или оскорбивших девушку. Причём достаточно было просто слова потерпевшей, и чем богаче были её родители, тем весомее считалось обвинение.
Поэтому лжегерцог ограничился приветливой улыбкой и парой дежурных фраз.
Едва принцессы обменялись любезностями и приветствиями, Монрат, получивший от Таргеля в подтверждение к ранее отданным инструкциям вполне понятный знак, важно сообщил, что кушать подано.
Райт на правах хозяина радушно пригласил всех к столу, не забыв бросить короткий тревожный взгляд на брата, призывающий не оставлять его на растерзание невестам.
Дорд только ободряюще подмигнул: он заранее дал мажордому вполне определённые указания и потому не боялся оказаться за столом вдали от привычного места. И тут же незаметно приотстал от кузена, собираясь переговорить с Милли: безрадостно опущенные голубые глаза Галирии и сердито нахмуренный лоб её брата очень беспокоили герцога. Того и гляди невеста сбежит куда подальше от своего счастья, и Дорду придётся самому отвечать на приторные улыбки Аглессы.
Поймать переводчицу удалось очень просто – как и все второстепенные гости, она неспешно шла позади принцесс. Дорду потребовалось лишь немного приотстать от брата, чтобы оказаться рядом с ней.
– Не уделите мне минутку? – на миг склонившись, словно оправляя полу камзола, тихо шепнул бывшей спутнице герцог.
– Да, – так же незаметно и тихо ответила Милли, и они дружно замедлили шаг.
И вскоре оказались замыкающими череду гостей, исчезающих в широко распахнутых дверях столовой.
– Туда. – Пока Дорд размышлял, где бы поговорить, Милли уже показала глазами в сторону ближайшего окна, и он признал это лучшим решением. Всех видно, и никто не подберётся незаметно.
– О чём вы хотели сказать? – кротко спросила переводчица, не поднимая глаз, и Дорд с досадой нахмурился.
Похоже, она так и не простила ему тех слов… хоть и говорила обратное.
– Передайте северянке – ей не нужно ни о чём переживать, всё будет хорошо, – говорить напрямую герцог пока не мог, Гизелиус запретил, да он и сам отлично понимал, как много интриг сейчас сплелось в этом дворце.
– Но… – Милли недоверчиво подняла на Дорда взор, ища на его лице усмешку или намёк на нечто неприемлемое, и герцог вдруг почувствовал, как тонет в ведьминской зелени её глаз.
– Всё объяснится вечером, просто успокой её… Я пока ничего не могу больше сказать, – он торопливо бормотал заранее приготовленные слова, с ужасом ощущая, как начинает гореть лицо.
Почему-то больше всего в этот миг Дорда заботило, что переводчица как-то не так поймёт его румянец… или, что ещё ужаснее, поймёт верно. Но об этом он и сам пока не желает даже думать, хотя… и не думать тоже уже не получается.
– Не волнуйтесь, я ей скажу, – кивнула Милли и торопливо побежала в столовую, сделав напоследок незаметный жест в сторону секретаря.
Разумеется, герцогу повезло с секретарём, сразу видно, как он искренне переживает за хозяина. Однако всё-таки лучше убрать с лица лорда следы волнения, не нужны ей ни чужие домыслы, ни собственные надежды.
Не столько из конспирации, сколько ради возможности немного прийти в себя и собраться с мыслями герцог не стал входить следом за Милли в центральную дверь. Пробежав через холл, проскользнул кухонным коридором и уверенно шагнул в столовую вслед за поварёнком, нёсшим супницу. Проходя к своему месту, бдительно, как полководец поле боя, окинул взглядом стол и остался доволен.
Гости, слегка ошарашенные введённым им правилом, с военной точностью исполненным Монратом и кучей лакеев, среди которых широкими плечами и недовольными рожами выделялись несколько подчинённых Дрезорта, чинно сидели напротив расставленных по столу довольно крупных табличек с именами и титулами.
Как Дорд и ожидал, самыми хмурыми оказались лица Церцилии и её спутника, надеявшихся устроиться поближе к принцессам и Райту.
Но уж их-то недовольство он как-нибудь переживёт. Как и осуждающие разговоры придворных во всех королевских дворцах континента, сделавших умение занимать места за столом своеобразным показателем ума и ловкости.
На самом деле ставить карточки с титулами первым придумал ещё король Теорид, но ему не хватило времени и настойчивости переупрямить придворную знать, считавшую, будто её ущемляют в праве сидеть там, где хочется. Деда называли за глаза тираном и самодуром и приводили в пример короля Вольдера, у которого любой попавший во дворец мог оказаться за столом рядом с королевским креслом.
И с такой же лёгкостью любая из дам могла оказаться в его спальне, причём все они были отлично осведомлены – на следующее утро Вольдер будет с самым искренним видом целовать руки королеве и сетовать, что совершенно не помнит, чем закончился вчерашний пир.
Место для Дорда было отмечено табличкой – граф Кайдинир эр Майтард, личный секретарь – и находилось между принцессой Аглессой и ханшалли Тайлихон. Дорд сам решил посадить Райта между Галирией и имгантской принцессой, а на себя взять самую трудную миссию – отвлекать Аглессу от промахов кузена. Не учёл только одного: рядом с Галирией сидели братья, а между ними переводчица, очутившаяся почти напротив него.
Оказалось, это чрезвычайно трудно – внимательно следить за общим разговором, поддерживать шутки и смеяться в нужных местах. И в то же время краем глаза непроизвольно следить за тем, как она ест, смотрит, улыбается. Ни на миг не забывая отводить взгляд, если она случайно поворачивается в его сторону.
К концу обеда Дорданд настолько устал и издёргался, что был просто счастлив, когда повара, наконец, подали торт и стало можно, подобно большинству мужчин, встать из-за стола.
– Лорд Кайдинир, можно вас на минутку… – Дорд даже вздрогнул, услыхав у себя за плечом знакомый голос. Как сидевший за другим концом стола Дрезорт оказался рядом так стремительно и незаметно, секретарь уследить не сумел.
– Разумеется, друг мой, – учтиво улыбнулся он и последовал за капитаном, отметив про себя кривую усмешку, мелькнувшую на губах Бранта.
Похоже, Дрезорт, наконец, докопался до чего-то и собирается припереть его к стенке. А быстренько он сработал, наверняка имеет магическую связь с дядиными секретарями. Разумеется, у Дорда тоже есть амулет связи, но заряжать его долго, а сообщать королю пока нечего. Вернее, хороших новостей нет, а плохими пусть его снабжает Дрезорт, ему по должности положено.
– Сюда. – Капитан вежливо открыл перед секретарём дверь в собственную комнату, а едва тот вошёл, молниеносно запер дверь и выхватил из ножен клинок. – Признавайся… кто ты такой?!
– Никогда, – обозлившись на такой подлый приём, герцог выхватил своё оружие.
Брант хищно ухмыльнулся и провёл любимый ложный выпад, после которого обычно легко выбивал оружие из рук противника. Не вышло. Дорд, отлично знавший все хитрости друга, даже не пошевелился. Капитан огорчённо скривился и, размахивая клинком, как жонглёр, ринулся на противника, желая ошеломить того и зажать в угол. Герцог легко отклонил эту атаку, не забыв мысленно послать Бранту низкий поклон за хорошую науку.
Дрезорт нападал снова и снова, а его противник всё так же легко парировал удары, словно наперёд знал, когда и куда ударит воин. Несколько минут, отведённых Брантом лорду Кайду для оправдания, уже прошли, и капитан занервничал. Он вовсе не собирался убивать или ранить неизвестно откуда взявшегося секретаря, просто хотел убедиться, что это не затаившийся враг. Однако лорд вёл себя очень уверенно, а его стиль боя оказался странно похожим на манеру самого Дрезорта, и капитана начали одолевать странные сомнения.
– Меня волнует одно… – отпрыгивая в сторону от очередного коронного удара капитана, равнодушно сообщил Дорд, – как ты будешь оправдываться, если сейчас сюда прибегут магистры?
– Кто… магистры? – По ошарашенному лицу офицера было видно, с какой сумасшедшей скоростью заработали его мозги, ломая уже сложенную систему и укладывая кусочки по-новому.
И картина, получавшаяся в результате этого действия, была настолько очевидной и неожиданной, что Дрезорт на миг отвлёкся и подпустил врага слишком близко.
– Брось оружие, – прижав клинок к горлу капитана, серьёзно предложил Дорд, – да не ломай… такого кинжала старых зигурийских мастеров потом не найти. А его, как я знаю, тебе дед завещал и велел никогда не дарить и не продавать.
– Кто ты?! – ошеломлённо пробормотал Брант, точно знавший, что рассказывал эту историю лишь троим или четверым самым проверенным друзьям.
– Вообще-то я думал, ты давно догадался, – разочарованно хмыкнул герцог. – Ну, вот тебе мой кинжал, рассмотри его повнимательнее.
С этими словами Дорданд хладнокровно всучил противнику своё оружие и, спокойно пройдя к окну, устроился на подоконнике в любимой позе. Нужно немного отдышаться да возвращаться к гостям, иначе Райт станет обижаться. И будет совершенно прав.
– Допустим, оружие тебе мог дать герцог… – ещё строптиво пытался настоять на своём капитан, а память уже услужливо подсовывала мелкие оговорки, несоответствия и неправильности в поведении герцога, замеченные Брантом ещё на судне и старательно оправданные потрясением от навалившихся проблем.
Чётко, как наяву, вспомнились осторожные подсказки секретаря, его внезапные вопросы, уводящие Бранта с тропы общих воспоминаний… много чего припомнилось капитану в эти мгновения, и он доблестно признал все свои ошибки. И сделал из них единственно возможный для себя вывод.
– Здорово вы меня провели. И кто же там улыбается вместо тебя принцессам? Неужели… твой кузен?
– А как ты думаешь, кому ещё я мог доверить свою внешность, герцогскую печать и саму жизнь?
– Всё верно… вот только я не оправдал доверия короля. Ну, надеюсь, новый командир гвардейцев будет сообразительнее, – с горечью бормотал капитан, расстёгивая ворот и доставая висевший на груди воинский медальон.
– Брант, не зли. Если бы я не понял, что ты почти разобрался во всём сам, я бы не стал тебе открываться. Артефакт, которым проверяли сознание Гиза, – очень страшная штука, магистр, по его словам, еле выдержал. Поэтому, пока ты не был в курсе этой тайны, я мог за тебя не переживать. Кроме меня и Райта, об этом знают только два человека: Гиз и Монрат. Правда, камердинер догадался сам, ну так он знает меня с детства и изучил каждое движение. А вот леди Тренна не в курсе, и не из-за недоверия магистра. Гиз её просто бережёт.
– Ты не понимаешь, я профессиональный сыщик. И должен был догадаться…
– Брант, прекрати! – всерьёз рассердился герцог, мало ему проблем с невестами и Райтом, ещё и гвардейца утешать приходится. – Гизелиус тоже профессионал и сделал всё, чтобы ты не догадался. И не столько ты, сколько тот опасный незнакомец, который подчинил себе твоего воина и заставил его встать на путь предательства. Поэтому тебе не в чем себя упрекать, никто не справится с твоей работой лучше тебя.
Дрезорт ещё сердито сопел, упрямо глядя в сторону, но уже и сам понимал, как прав Дорданд. Только не знал, как ему об этом сказать. Спас капитана осторожный стук в дверь.
Оказалось, это Монрат, обеспокоенный долгим отсутствием хозяина, решил проверить, в чём дело.
– Входи, Монрат, – завидев мажордома, позвал герцог, – у меня для тебя радостная новость. Теперь Брант тоже в курсе… нашей маленькой шутки, можешь рассчитывать на его поддержку.
– Приятно слышать, – несколько ворчливо сообщил преданный слуга, – а то его парни уже замучили своим любопытством и подозрительностью. В каждую миску, какую я несу, по три раза заглядывают. Да и тебя, я недавно случайно услышал, хотят поймать и припугнуть… видели пару раз, как ты разговаривал со знахаркой. А почему твой кинжал на столе валяется? Вы чем тут занимались?
– Не волнуйся, Мон, ничего страшного, это Брант решил показать мне новый приём обороны, на всякий случай. Сам понимаешь, больше негде. – Дорд успокаивающе похлопал камердинера по плечу и вложил оружие в ножны. – Так я пошёл, Брант. Ты слышал насчёт парней?
– Всё я понял, и… спасибо.
– Да за что?
– За то вино… теперь я сообразил, что ты хотел этим сказать.
– Только одно, надеюсь, это был не последний раз…
В столовой уже никого не было, все перебрались в зал, где на маленьких столиках были расставлены напитки, сладости и лёгкая закуска, в основном сыры и крошечные тарталетки. Шли последние минуты перед тем, как гости начнут откланиваться, и все оживлённо обменивались новостями, любезностями и приглашениями.
– Кстати, завтра прибывает королева, – кокетливо объявила Аглесса Райту, героически улыбавшемуся ей во время обеда. – Она желает назначить дату свадьбы… если у вас нет возражений.
– Но это… – Райт побледнел и смятенно оглянулся, ища взглядом Дорда. – Невозможно…
– Так ведь свадьба будет не сейчас! – капризно надула губки принцесса, упорно не желающая понимать, что её отвергли. – Вы успеете выздороветь.
– Поздравляль… – горестно пробормотала Галирия и резко поднялась с диванчика, – желаль… – Внезапно она сморщилась и оглянулась: – Что такой?
– Всякие свадьбы отменяются! – Маленький толстячок, сопровождавший степную принцессу, с холодной издёвкой смотрел на оторопевших сотрапезников и казался много выше ростом и внушительнее, чем раньше. – Не для того я собирал сюда принцесс, чтобы отдать сопливому мальчишке! Ко мне, красавицы мои!
Дорд оторопело смотрел, как Галирия и Аглесса покорно направляются в сторону степняка, и не верил своим глазам. Да о чём они думают, неужели они не понимают, куда идут?!
А потом взглянул на брата, разглядел боль, исказившую его побелевшее лицо, и рванулся к северянке – остановить, не пустить…
Тщетно.
Тело не слушалось, ноги, как приклеенные, даже на волосок не удалось оторвать от пола. В голове стало тяжело, звуки и мысли казались медленными черепахами, беспорядочно ползавшими по пустому террариуму.
Вокруг толстяка заполоскалось переливающееся радужное марево, и девушки, одна за другой, исчезали в его сполохах. Внезапно ринулся к пологу Райт, запоздало вспомнивший про свои способности, но его сил хватило ненадолго. В нескольких шагах от странного полога ноги кузена словно завязли в смоле, и он стал передвигаться всё медленнее.
Словно издалека кричал какие-то непонятные слова магистр, и алые искры жалящими осами вились вокруг созданного толстяком барьера. Милли застыла возле Гизелиуса, положив пальчики на плечо магистра, и тревожно оглядывающийся в поисках девушки Дорд вдруг сообразил: это травница отдаёт магистру свою энергию. Леди Тренна тоже не дремала: подняв в воздух рой вилок и ножей, направила их к потолку, а оттуда ожившие приборы стремительно, как беркут на мышь, ринулись прямо в центр вражеской защиты.
И, по-видимому, достигли цели – дикий визг ворвался в уши, а вслед за ним из полога вылетел плотный клок непроницаемо-чёрного дыма. Ударился о высокие своды потолка, растёкся по ним мягкой пеленой и сполз на стены, отрезая зал от всего мира чёрной душной завесой.
Радужный полог потемнел и растаял, напоследок донеся до оставшихся в зале злорадный хохот, в котором ясно слышался отзвук невыносимой боли.
– Зелик, у тебя есть портал? – В сгущающейся темноте можно было разобрать, как Тренна торопливо плетёт что-то пальцами. – Нам всех не укрыть…
– Он рассчитан на троих… до острова Битар.
– Ничего, дойдут, – безапелляционно отрезала магиня, – если жить хотят.
– Все ко мне, – властно рыкнул маг, и не подумав спорить с женой.
Дорд оглянулся и с удручающей ясностью осознал – Тренна сказала правду… те, кто останется тут, погибнут.
Не задумываясь ни на миг, герцог ринулся к застывшему безжизненной статуей Райту и, обхватив его за торс, поволок к учителю. Спорить и что-либо доказывать просто не было времени.
Второй рукой он так же цепко подхватил покачнувшуюся Милли – и в тот же миг перед ним вспыхнуло туманное облачко портала. Очень дорогой, энергоёмкий и ненадёжный способ передвижения, но сейчас он был для них единственным. Кто-то вцепился в пояс Дорданда сзади, кто-то возмущённо кричал, что не пойдёт…
Туманный смерч скрутил тела и звуки в один клубок, выворачивая внутренности и стягивая тугой болью мозг. А в следующий миг уже стремительно тащил своих жертв по магическим путям.
Прямо в неизвестность.