Некоторое время магистр бежал, не разбирая дороги, ведомый лишь чувством обиды на подлое предательство, и ничуть не удивился, выскочив к освещённому фонарями пространству. Посредине мощённой брусчаткой площадки в выложенной из камня высокой чаше мирно бормотал вечную песенку светлый пузыристый родничок. Самый любимый Гизелиусом изо всех здешних источников и потому посещаемый им чаще всего. Видимо, ноги привычно принесли его сюда, когда пылающая от раздирающих её мыслей голова перестала выдавать телу разумные указания.
Почти безотчётно магистр достал из кармана медную монетку и принял из рук запоздалой торговки завёрнутую в чистую салфетку кружечку. Шагнул к источнику, подставил кружку под струйку и через несколько мгновений уже пил остро покалывающую горло солоноватую воду. Выпив одну кружку, подставил посудину ещё раз и ещё.
– Господин… сразу много нельзя, – деликатно предостерегла торговка, собирая непроданные кружки в корзинку и с интересом поглядывая на позднего покупателя. – Небось даже не успел переодеться, сразу побежал пить из источника молодости.
Эх! Старым-то быть никому неохота, это уж точно.
– Забери кружку, мне все равно некуда её девать, – расслышав жалость в её чувствах, хмуро буркнул магистр, не хватало ещё, чтобы его жалели вот такие торговки! Дожил!
Он оставил посудину на скамье и решительно зашагал в сторону королевской резиденции, прикидывая, успеет или нет попасть во дворец до прибытия герцогского обоза.
По всему выходило – успеет, и Гизелиус прибавил шагу – дворец находился в западной части города и напротив главного въезда. И хотя лошади передвигаются намного быстрее, чем люди, им нужна достаточно широкая дорога, пробитая по склону в объезд густо застроенного центра. Зато человек может свободно пройти между домами по лесенкам и проулочкам, известным только местным жителям и частым гостям города.
Замок на садовой калиточке, через которую разносчики приносили по утрам молоко и зелень, магистр открыл тем же заклинанием, что и дверь в дом Тренны, и горько усмехнулся совпадению. Второй раз за день он уверенно входит в дом, считая, будто его тут ждут, и второй раз не знает, чем это закончится. Можно даже не сомневаться, как сильно будет рассержен его поступком герцог. Впрочем, метр знал это ещё на баркасе, когда продумывал, как увести девушек от неожиданно свалившейся на них толпы поклонников. Ведь ясно было, что Тренну вовсе не обрадует толпа гвардейцев, явившихся к её дому вслед за ученицами.
Вот же проклятье, снова он думает об этой женщине, решает её проблемы, а она даже не попыталась ничего объяснить…
И тут вдруг сквозь горькие мысли магистра пробился только сейчас дошедший до него смысл выкрика жены… и её эмоции, отчаянные, истовые. «Зелик, умоляю!»
«Дурак, ну какой же я дурак!» – костерил себя маг, вот куда он так бежал?! Почему не постоял, не успокоился, представив себе голубое небо и лёгкие облака, почему не начал их считать, как сам всегда советует импульсивному Райту?
Он повернул было назад, но в этот момент обнаружил, что почти дошёл до стены здания, и, секунду посомневавшись, направился вдоль неё. Ведь можно значительно сократить путь, если выйти на подъездную аллею и добраться по ней до центральных ворот. В том, что ему легко удастся ненадолго отвлечь внимание скучающих охранников, магистр не сомневался ни на секунду.
– …должны приехать сегодня или завтра. Король отправил за ними свою верную ищейку, Дрезорта, – тихий шёпот, раздавшийся откуда-то сверху, заставил магистра замереть и защёлкнуть на запястье почти разряженный браслет невидимости.
– Сразу дай знать… обычным способом не получится, у Бранта сильный маг. Воспользуйся мусорным баком, ты знаешь, как. Мне пора, будь осторожен.
Створка окна над головой невидимого шпиона тихо стукнула, и он торопливо зашагал по еле заметной тропке парка, подтверждая подозрения мага, что вовсе не является тут случайным человеком. Проверять его сознание после неудачи с Фирой маг не решился, поэтому последовал за шпионом, желая рассмотреть получше, когда тот выйдет на освещённую аллею. Задерживать же негодяя и вовсе не имело смысла, ясно уже – это просто курьер, и пока во дворце остаётся сообщник, а возможно, и не один, лучше их не трогать, чтобы потом взять сразу всех.
Однако жизнь зачастую оказывается намного коварнее, чем предполагают люди, и магистр в этом вскоре наглядно убедился. Человек, шедший впереди, свернул на освещённую аллею, мелькнула зелёная ливрея королевского лакея, и не успел Гизелиус подобраться к шпиону поближе, как тот слился с толпой одетых точно так же слуг. Почти тотчас послышался цокот копыт, подкатила открытая повозка, и все лакеи торопливо в неё загрузились. Магистр скрипнул от досады зубами: только последние события могли заставить его забыть о давней традиции – увозить дневных слуг в город. Это правило было заведено ещё старым королём после того, как на одну из горничных напала толпа богатых бездельников, приезжавших в Дивноводск вовсе не затем, чтобы пить бесплатную воду.
Повозка уже скрылась из виду, и стражники заперли за ней ворота, а магистр всё стоял посреди подъездной аллеи, раздираемый сомнениями. Больше всего ему хотелось бежать к Тренне, слушать её объяснения и это ласково-интимное прозвище – Зелик, каким его называла лишь она. А долг повелевал дождаться приезда Дорда и предостеречь его. И это было значительно важнее личных проблем… хотя вполне могло и немного подождать.
Магистр вздохнул и, решившись на сделку с долгом, поплёлся к воротам, всё ускоряя шаг. В конце концов, он вполне может успеть и туда, и сюда.
На догонявшие его шаги Гизелиус не обратил никакого внимания, уверенный, что не виден никому, кроме самого себя. И почувствовал тревогу, лишь рассмотрев напряжённые лица стоящих у ворот парней. Маг почти успел оглянуться и даже заметил летящую на его голову дубину, но тут сработали его магические щиты, резко отшвырнувшие напавшего назад. А в следующий миг один из сторожей сорвал с атакующего амулета защитную пломбу и швырнул его в мага. Знакомое плетение собственноручно изготовленной Гизелиусом вещицы плотно впаялось в его защитный контур и связало магистра прочнее, чем волосяной аркан степняка, высасывая для подпитки его же собственную энергию. Маг в отчаянии попытался активировать одно из заклятий, сжигающих боевые чары, но только зря потратил магию. Плетение сжалось сильнее, отнимая последнюю энергию, а вместе с ней и жизненные силы, увлекая Гизелиуса в тёмный омут беспамятства.
– Готов лазутчик, – довольно пробормотал сразивший мага охранник, глядя, как падает на камни невесть откуда взявшийся старичок, – добить, что ли?
– Не нужно! – качнул головой старший. – Просто оттащи его в подвал, Лакс, утром придёт командир и сам решит, как с ним поступить.
– Больше всего бесит, что он нам даже словечка не сказал, – уже в который раз обиженно помянул Райт поступок учителя, задевший его до глубины души. – Ну разумеется, нужно было скрыть от Бранта… Он непременно приставил бы проследить за протеже Гиза кого-то из своих ищеек, ведь девушки сильно зацепили его гвардейцев. Но ведь мы-то метру друзья!
– Ваша светлость, – заслышав за дверями звонкое постукивание гвардейских подковок, герцог поспешил одёрнуть друга, не перестававшего на разные лады честить своего наставника, – вы уже решили, где будете ужинать? В своей комнате или спуститесь в столовую?
Произнося эти слова преувеличенно почтительным тоном, секретарь выразительно показывал Райту глазами на слегка приоткрытую дверь.
– Нет, только не сегодня… – правильно поняв его знаки, чуть более капризно, чем это сказал бы он сам, заявил Дорду кузен. – Я устал, хочу принять ванну, немного перекусить и лечь отдыхать.
– Ванной уже занимается ваш камердинер, а я пойду распоряжусь насчёт ужина, – произнося эти слова, герцог сделал несколько шагов к двери с таким расчётом, чтобы непременно оказаться на пути входящего.
– Дорд, дружище, ну не расстраивайся ты так, отыщем мы твоего лекаря, – едва шагнув в дверь, поспешил успокоить лжегерцога сиявший дружеской улыбкой Брант. – Не откажись посидеть с нами вечерок. Завтра набегут гости, и нельзя будет слова попросту сказать, а сегодня ещё никто не знает о твоём приезде.
– Ну да, весь город разом оглох и ослеп, и никто не заметил ни нашего обоза, ни твоих красавцев. Или тут каждый день такие караваны в королевский дворец въезжают?! Тем более не поверю, что никто из моих невест не догадался организовать наблюдение, – неожиданно завредничал Райт, наслышанный от брата о шумных пирушках гвардейцев и побаивающийся разоблачения. – Извини, Брант, но сейчас неуместный момент для праздника. Когда все вокруг смотрят на меня как на дичь, хочется иметь ясную голову, чтобы сразу не влететь в капкан.
Дорд, намеренно замешкавшийся в дверях, едва не присвистнул от изумления, услышав эту отповедь: кузен взрослеет просто на глазах.
– Понимаю, прости на назойливость, – голос офицера сразу стал сух и почтителен, – разреши откланяться.
– Брант! – испугавшись, что невольно обидел чужого друга, торопливо окликнул офицера Райт, – надеюсь, ты не сердишься на меня за правду?! Ты ведь должен понимать… насколько у меня сейчас неподходящее настроение. А вы не стесняйтесь, ужинайте, подними там за меня бокал твоего любимого гарвайского.
– Я не сержусь, – смягчился Брант, – просто хотел тебя немного развлечь… ну, может, в следующий раз.
– Вот в следующий – непременно, – с радостью поддакнул Эртрайт и, дождавшись, пока за гостем закроется дверь, с удовольствием стянул сапоги.
Тут он снова вспомнил шутку, которую сыграл с ними учитель, и невольно прыснул со смеху, вспомнив, с какими роскошными букетами ждали выхода девушек из кареты пройдошливые гвардейцы. А он-то ещё всё гадал при въезде в город: куда мог исчезнуть высланный Брантом на разведку передовой дозор?
Дорда поступок мага возмутил значительно меньше, чем брата, и только в первый момент. Немного остыв и обдумав всё как следует, герцог признал, что магистр поступил правильно. Если бы его жена могла сама забрать девушек из Кархина, то наверняка уже проделала бы это. А раз ей зачем-то понадобилось или даже пришлось действовать таким сложным способом, значит, на это есть какие-то серьёзные основания. И в таком случае тем более не стоит торопиться с выводами, пока не станут известны истинные причины.
А за магистра он не волновался: отец частенько посылал Гизелиуса с разнообразными поручениями, и всегда тот возвращался живым и невредимым. Хотя… как-то обмолвился… уже после гибели отца, что иногда ноет плечо, пострадавшее в зимней заварушке под Ромелем, но далеко не сразу Дорд связал эти слова с известным неудавшимся покушением на дядю Багранта.
Герцог собственноручно наполнил едой корзину, никого и близко к ней не подпустив, даже жаркое из жаровни извлёк сам. Завтра с утра приступит к своим обязанностям Берн, не выносивший присутствия на кухне чужих людей и успевающий проследить за каждой мелочью. А сегодня нужно быть осторожным и отсутствие магистра возмещать собственной бдительностью.
После ужина он пошептался с Монратом, выдавая указания насчёт ночных дежурств. Хотя гвардейцы уже успели поставить пост у входа и у лестницы, ведущей на второй этаж, позаботиться о дополнительной защите никогда не помешает. Тем более и нужно-то всего лишь посадить охранника возле двери на запасную лестницу, ведущую вниз.
Этот дворец строил прадед Дорданда, и именно он ввёл тут невиданное до этого момента новшество – хозяйские покои разместил на самом верхнем, третьем этаже и рядом с ними несколько спален для самых верных слуг. На втором располагались гостиные, зал, кабинет, библиотека и столовая. А ещё тут находилась «верхняя» кухня, где готовили для самого короля и его домочадцев. И никому из слуг или охраны, кроме проверенных поваров, входить в неё не разрешалось.
Почти половину первого этажа занимал приёмный зал, во второй половине разместились парадная столовая, «нижняя» кухня и несколько гостевых спален. Однако они зачастую пустовали: по принятым на водах негласным правилам гости обязаны были по окончании приёма покинуть дворец – прадед Дорда ценил свой покой и не выносил, когда ему мешали отдыхать.
И теперь герцог как никогда ранее был благодарен прадеду за такую предусмотрительность: когда ожидаешь длительной осады, приятно сознавать, что у тебя имеется удобная и надёжная крепость.
– Жаль, что его светлость не захотел с нами выпить, такой замечательный грог он нигде не попробует, – с сожалением заявил ординарец капитана Курис, доливая свой бокал.
– Ничего, вот выберет себе принцессу, тогда непременно уговорим выпить за её здоровье! – Капитан Дрезорт отсалютовал друзьям кубком и поднёс его к губам, делая маленький глоточек.
Официальную версию прибытия Дорда в Дивноводск он не считал нужным скрывать от преданных соратников, тем более что в ближайшие дни об этом будет знать и говорить весь город, от знатных шпионов до торговок кружками.
Зато про неофициальные сведения и свои догадки никогда не заикался и даже думать старался пореже, слишком хорошо зная, куда пропадали те, кто не умел держать язык за зубами. И прекрасно знал меру выпивке и свои возможности, а если и казался иногда перебравшим любимого вина, то это была лишь очень хорошая игра.
Брант ничуть не лукавил, отвечая герцогу, что не обиделся за отказ поучаствовать в пирушке, – у всех бывают моменты, когда хочется побыть наедине с собой.
Намного больше капитана тревожила странная перемена, произошедшая с Дордом за последние пару недель. Когда они последний раз виделись в Гортвальде, герцог был ему понятен и вполне предсказуем. Не отказывался от невинных развлечений, смеялся над воспоминаниями о прежних похождениях, с удовольствием обсуждал качества нового меча и преимущества принятого королём закона о наследовании.
А теперь ведёт себя как-то настороженно, над общими шутками смеётся с запозданием и вообще выглядит рассеянным и слегка испуганным. Конечно, выбор невесты – довольно ответственный шаг, ну так для того король и отправил с ним Бранта – проследить, чтобы никто не начал нечестной игры и не попытался воздействовать на выбор племянника магией или приворотными зельями. Именно поэтому и сам Брант тщательно отбирал для поездки сюда самых надёжных гвардейцев и прихватил с собой сильного мага, сведущего не только в защитных заклинаниях, но и в алхимии. И всё же что-то настораживало его своей неправильностью, заставляло постоянно держаться настороже и следить за каждым шагом Дорданда и особенно его нового секретаря.
Разумеется, капитан допускал, что так странно герцог ведёт себя из-за ссоры с кузеном, о котором всегда отзывался очень тепло и никогда не забывал прихватить ему из столицы модную обновку. Брант даже заподозрил сначала в этих отношениях нечто неприличное, но после того, как сводил герцога в пару закрытых весёлых местечек, куда можно попасть только по дружеской протекции, твёрдо убедился в лживости злых языков.
Пожалуй, именно совпадение этих двух событий – нежеланной свадьбы и ссоры с другом, – обрушившихся на герцога почти одновременно, так подействовало на Дорда, постановил наконец капитан. И желая убедиться в своих выводах, решил попытаться вызвать на откровенный разговор его секретаря: судя по осмотрительности этого хитреца, наверняка он в курсе хозяйских секретов. А вот откуда его светлость выкопал самого Кайдинира, Брант надеялся узнать от собственных осведомителей. Запрос он послал в первую же ночь, когда получил очередные указания короля с магической почтой.
– А кстати, – внезапно припомнил Курис, – когда мы сменяли стражу, их старшой доложил, что они поймали вечером в магические путы лазутчика и бросили в подвал. Нужно допросить?
– Нет, – обдумав эту новость, решил Брант, – Таргель сказал, что устал, а без него нам сеть не снять. Утром допросим, ничего с ним не случится.
Утро принесло Эртрайту новое разочарование. На этот раз оно явилось в виде его дорогого братца, пожаловавшего спозаранку с кувшином холодной воды.
– Я знаю, Райт, ты готов убить каждого, кто брызнет на тебя утром холодной водичкой, – закрыв на всякий случай поплотнее дверь, сурово сообщил герцог, остановившись возле постели, – но очень надеюсь, что у тебя хватит рассудительности не ввязываться в драку со мной. Ты же помнишь, кто из нас всегда побеждает в рукопашных схватках?
– Доод… – натягивая на голову одеяло, назвал кузен герцога как в те времена, когда магистр ещё не исправил ему дикцию, – мне хотелось бы, чтобы ты остался в моей памяти добрым и заботливым.
– А сейчас я, значит, недобрый?! – скептично ухмыльнулся герцог. – И что значит «остался»? Если я вежливо попрошу тебя вылезти из-под одеяла и прошествовать в умывальню, то сразу исчезну из твоей памяти?!
– Если ты попросишь вежливо, – сонно пробурчало одеяло, – я и не подумаю вставать. А если ты меня обрызгаешь, то твой светлый образ в моей памяти сразу потемнеет… у него отрастут рога и хвост.
– Предпочитаю, чтобы у меня рога и хвост отросли в твоей памяти, а не на самом деле, – решительно сделал выбор герцог, – поэтому вставай по-хорошему. Ты и так уже насторожил своей «забывчивостью» Бранта, а если не будешь вставать пораньше, то ввергнешь в недоумение всех слуг. И переставай есть за общим столом рулетики – я попрошу Монрата, чтоб он приносил их в мой кабинет, вроде это я распробовал неземной вкус ветчины с солёными огурцами и грибным паштетом.
– Если бы мне сразу объяснили… – Одеяло обиженно завозилось. – Что собираются отнять все радости жизни, я бы никогда не согласился. Обманули… пообещали океан женской любви и внимания, а о том, что нужно вставать ни свет ни заря, есть мерзкую молочную кашу и носить чёрные камзолы, почему-то предупредить забыли.
– Райт, ты зря тратишь время, ровно в семь часов я обычно начинаю тренировку. А семь наступит всего через пятнадцать минут.
– Какая ещё тренировка? – Взъерошенная голова Эртрайта высунулась из-под одеяла и возмущённо уставилась на брата, неумолимо, как судья, взирающего сверху. – Забыл, что ли, я совершенно не умею так прыгать с мечом, как ты!
– Никто и не собирается заставлять тебя прыгать, как я! – невозмутимо помотал головой герцог, заготовивший ответы на все вопросы. – Запомни, с мечом – это боевая тренировка, а по утрам я делаю разминочную. Пробежишь пару кругов по парку вокруг дворца и немного помахаешь руками… вот и все.
– Дорд… ты издеваешься? – Райт, наконец, понял, что брат от него не отвяжется, и сел в постели. – Я же терпеть не могу росу и холод! Как я буду там бегать, если везде сыро?!
– Точно так же, как я всегда бегаю, наденешь сапоги из крокодильей кожи. Вот как мне тренироваться, чтобы не привлечь внимание Бранта, я ума не приложу. Придётся запирать дверь, открывать окно и бегать на месте, – уныло вздохнул герцог.
– А что в этом плохого? Давай лучше я буду бегать на месте, – воодушевился кузен, сразу сообразивший, насколько приятнее бегать по ковру, чем по росистой траве.
– Ты герцог! И потому тебе нельзя распускаться и поддаваться лени, – строго объявил Дорд, подражая интонации магистра, и тяжело вздохнул.
Если бы тут сейчас был Гизелиус, он решил бы эту проблему быстро и ловко, придумав что-нибудь на ходу. Может, просто наложил на герцога иллюзию его самого, и он бы в своё удовольствие бегал по парку, а не изображал из себя строгую няньку.
– Доброе утро, – поздоровался Таргель, входя в небольшую столовую для слуг, примыкающую к нижней кухне, – замечательный тут воздух. Я отлично отдохнул. Уже решил, как мы разместимся? Хотелось бы поработать с охранными плетениями.
Вечером маг был так вымотан поисками хоть малейших следов Гизелиуса и его учениц, что завалился спать прямо на одном из диванов приёмного зала.
– Как обычно. Мы с тобой в гостевых спальнях тут, на первом этаже, а мои парни в казарме, она в нижней части парка, возле северной стены, – пояснил Брант, на миг оторвавшись от тарелки, – но сначала у меня есть для тебя особое дельце. Завтракай да пойдём, сходим в подвал, охрана вчера поймала ловчей сетью шпиона. Хочу допросить.
– Нужно было с вечера сходить. – недовольно нахмурился маг. – Если шпион имеет хоть малейшие способности к магии, то сейчас выжат, как семена под прессом. Сеть сосёт энергию из пленника.
– Нужно было рассказать мне это раньше – так же недовольно отозвался капитан. – Сам знаешь, я предпочитаю допрашивать пленников горяченькими, пока они не успели придумать кучу доводов в своё оправдание.
– Откуда я знал… – примирительно буркнул маг, приступая к еде, и на несколько минут в кухне воцарилось молчание.
Все остальные слуги и гвардейцы уже позавтракали и разошлись по своим делам. Дежурные стояли на постах и обходили дозорами парк, те, кто караулил ночью, отсыпались, остальные приводили в порядок казарму и размещались. Брант решил не оставлять в казарме местных охранников и выставил прочь, выдав им квартирные. Он терпеть не мог разборок, неизменно возникавших между постоянной охраной и приезжими воинами. Вот как будто и причин нет, делают общее дело, а обязательно перессорятся из-за какой-нибудь мелочи вроде очереди в мыльню.
– Я готов, где твой пленник? – допив бодрящий утренний чай, поднялся из-за стола Таргель.
– Пока не мой, постоянная охрана поймала, – для порядка уточнил капитан, направляясь к выходу.
Дворец, стоявший на склоне, имел одну свойственную таким строениям особенность: подвал располагался только под фасадной частью здания. С этой стороны на первый этаж нужно было подниматься по довольно высокой лестница, зато в тыльной части замка застеклённые двери зала для приёмов выходили прямо в парк.
Капитан с магом неторопливо спустились по парадной лестнице, завернули за угол и заметили убегающую вдаль мужскую фигуру.
– Стой! – Капитан схватил Таргеля за поднятую руку. – Это герцог, он всегда встаёт рано и так разминается.
– А на баркасе я за ним ничего такого не замечал, – пожал плечами маг.
– Он вообще сам не свой последнее время, – подавив вздох, сказал офицер. – Мало этих смотрин, так ещё и с кузеном поссорился. Да и где было бегать на нашем баркасе – десять шагов вдоль борта и назад? Пришли, вот этот подвал, я в нём всегда дебоширов запираю.
– Именно запираешь?!
Таргель многозначительно поднял бровь, указывая Бранту на замок. Капитан присмотрелся повнимательнее и, рыча себе под нос что-то яростно нецензурное, тигром ринулся к двери.
Замок, издали смотревшийся совершенно невредимым, оказался вскрыт. Кто-то неведомый, но очень мощный просто перекусил дужку, а потом аккуратно приделал замок назад, повернув так, чтобы издали ничего не было заметно.
– Стало быть, у шпиона есть сообщники, – хмуро констатировал маг. – Брант, отойди, я сниму его магией, там могут быть ловушки.
Однако никаких ловушек на двери не оказалось, и маг только разочарованно вздохнул. Магическая ловушка – такой же след, как отпечаток копыта в подсыхающей грязи, даже ещё лучше. Можно записать силу и порядок наложения плетения и послать в ковен – магистры довольно точно определяют, чей ученик лазил в королевский подвал.
Убедившись в собственном невезении, маг разрешил капитану распахнуть дверь, и они нетерпеливо уставились в полумрак подвала, разбавленный лишь тусклым утренним светом, падающим из двери и крохотного зарешеченного оконца. Увы, чуда не произошло. На ничем не прикрытых, почерневших досках топчана никто не лежал и не сидел. И в отгороженном досками отхожем месте тоже было пусто. Ничего даже не напоминало о пленнике, брошенном сюда вечером.
Впрочем, маг, смотревший не только обычным, но и магическим зрением, внезапно наклонился и пошарил рукой под топчаном. А распрямившись и разжав ладонь, с изумлением уставился на маленький фиал зелёного стекла, который явно где-то до этого видел. Причём недавно.
– Это же флакон Гизелиуса, – опередил его капитан, – пошли.
Через полчаса спешно извлечённые из постелей постоянные охранники, дежурившие возле ворот перед приездом обоза, сбивчиво и испуганно рассказывали сидящей перед ними четвёрке хмурых мужчин во главе с мрачным, как туча, герцогом про свой вечерний подвиг.
– …и тут, значит, гляжу, а он появляется. Сначала я думал… привидение, аж сердце захолонуло, через него же фонарь видно было, а потом потемнел и стал совсем как живой, и Фамм его тоже увидел, он сзади шёл, дубинку отстегнул и как замахнётся…
– Дальше… – сквозь стиснутые зубы рыкнул Райт.
– Так не ударил он. Блеснуло что-то – и Фамм вместе с дубинкой в кусты улетел… он потом ещё полчаса матюгался, весь мундир в грязи.
– А шпион этот куда делся? – не выдержал Брант.
– Так тут я и бросил… эту штуку, всё, как положено, сделал… пробочку оторвал и сразу кинул, как нас королевский маг учил. А оно его и спеленало… нет, видно ничего не было, но руки прижаты к груди, словно верёвками.
– Опиши его внешность, – холодно осадил разболтавшегося охранника Дорд, и капитан слегка изумлённо скосил на него взгляд – не слишком ли много на себя берёт этот новоиспечённый секретарь?!
– Да что там описывать, никакой внешности! – пренебрежительно ответил, пожав плечами страж. – Обычный старикашка, щуплый, седой, в простом чёрном костюме.
Райт не сдержал короткий отчаянный стон, все остальные ошеломлённо замерли.
В этот миг Брант яростно проклинал и себя за желание посидеть вечерок с кубком вина в компании друзей, и Куриса, плеснувшего в грог больше, чем обычно, крепкой сливянки, и сторожей, не сказавших ему про пленника сразу, едва он въехал во двор.
– Дорданд… я виноват… но поверь, сделаю всё возможное, чтобы его найти. Мои ребята уже прочёсывают город, у них есть опыт… И местный гарнизон я мобилизовал в помощь… – За последний час капитан словно постарел на несколько лет, лицо осунулось, голос был горек, как дым пепелища.
– Спасибо, Брант, – сухо отозвался Райт и отвернулся к окну.
Офицер крепче стиснул зубы, поклонился и стремительно вышел из комнаты.
– Ну вот зачем ты с ним так?! – воскликнул, осуждающе посмотрев на брата, герцог. – Он же ни при чём. Сам помнишь, какая тут вечером была суета. Любой бы на его месте отложил допрос на утро. Тем более Таргель действительно просто валился с ног после поиска. Я помню… Гиз говорил, что такие заклинания берут много энергии.
– Дорд, я не на него сержусь, а на себя… – виновато вздохнул Райт и, отвернувшись, глухо пробормотал: – Ведь у меня действительно есть какие-то способности… учитель ничего не придумал. Но когда мы начали заниматься… я первым делом выяснил: чтобы научиться колдовать по-настоящему, нужно много тренироваться, и чем слабее способности, тем больше должен трудиться ученик. Вот я и отлынивал как мог, никогда не было во мне этого упорства… меня просто тошнить начинает, когда нужно сто раз повторять одно движение, одновременно представляя, как перемещается в этот миг поток энергии. А ведь если бы я не был так ленив, мог бы сейчас его почувствовать. У учителей с учениками всегда образуется магическая связь: чем дольше они общаются, тем прочнее. Но только не в моем случае… я магистра дальше десяти шагов никогда не ощущал.
– Не казнись, этим ты никому не поможешь. – При виде несчастно-покаянного выражения на собственном лице, напяленном на Райта, герцогу хотелось одновременно сочувственно вздыхать и смеяться, и он постарался перевести разговор на другую тему: – Лучше постарайся вспомнить, что там метр говорил про наши иллюзии? Сколько времени они продержатся, если его не будет рядом? А я попробую придумать, как будем оправдываться, если иллюзии внезапно слетят.
– Нет, внезапно они не слетят, – уверенно ответил Райт, – это я знаю точно, выучил. Будем изменяться постепенно, причём я – медленнее. Магии во мне немного, но она не даст быстро исчезнуть наложенному заклинанию.
– Спасибо, ты меня очень утешил. – Дорд попытался усмехнуться саркастически, но получилось как-то кривовато. – Значит, скоро мы сможем испытывать по две принцессы сразу.
– Чего мы будем с ними делать?! – На лице лжегерцога, на миг забывшего гложущую его тревогу, появилось заинтересованное выражение.
– Ничего такого, о чём ты сейчас подумал, – с укоризной покачав головой, ответил Дорд. – Мы ведь для того и менялись ролями, чтобы устроить принцессам испытание… на искренность, доброту… ну не могу я словами объяснить, какие ещё добродетели должны быть в невесте. Во всяком случае, пока принцессы будут осаждать тебя, я должен как следует рассмотреть их со стороны… и если раньше я надеялся на подсказки Гиза, то теперь даже не представляю, как буду обходиться без его помощи.
– Я тоже… – уныло поддакнул Райт, – особенно после того, как метр рассказал про свою жену. Я и раньше никогда не понимал, чего на самом деле нужно этим девушкам… Вот! Давно хотел рассказать тебе один случай, да к слову не пришлось. Однажды прибежали из деревни – сын мельника повесился, но они вовремя заметили, сняли дурака. Тебя как раз вызывал дядя, и я от скуки навязался Гизу в спутники.
– Я слышал краем уха, но не знал, что ты ходил, – кивнул герцог, – так как это случи– лось?
– Он обиделся на девушку, которую любил. Она вроде отвечала взаимностью и в тот день передала с оказией приглашение на вечеринку, а ему как раз отец дал какую-то работу… срочный заказ от подгорского пекаря на гречневую муку, что ли, неважно. И разрешил оплату за работу взять себе на карманные расходы. Ну, парень работал как сумасшедший, все сделал, даже в лавку забежать успел, купил подружке какое-то украшение и сладости… но припоздал. Когда прибежал на вечеринку, девица уже отплясывала в обнимку с другим, причём так ласково тому улыбалась. В общем, парень бросил ей в лицо те конфеты и рванул вешаться. Но самое интересное не это… когда его сняли, вся деревня набежала, и она тоже рыдала так, что больно было слушать. А ведь его вполне могли и не успеть снять. Нет, мне никогда не понять, как эти девушки рассуждают… я вот всё вспоминаю про Риселлу… В её плане пробраться в твою спальню было столько неоправданного риска… я, наверное, никогда бы на такое не пошёл.
– А она решилась, и, как ни странно, все получилось, – задумчиво сказал Дорд, про себя удивляясь совпадению направления их мыслей, он ведь тоже в этот момент вспоминал случайных попутчиц. – Иногда жизнь… или случай играет людям на руку. А что касается девиц, я тоже их абсолютно не понимаю. Особенно тех, кто почему-то страстно хочет стать моей женой. Ведь большинство даже никогда меня не видели и не знают ни характера, ни достоинств или недостатков… но, тем не менее, уверены, что именно они должны надеть мой фамильный свадебный браслет.
– Вот потому я в тот раз и говорил, – хихикнул Райт, – что неплохо бы ввести закон о многожёнстве. Наделать несколько браслетов и жениться сразу на всех, кто так к этому стремится. А потом уже свободно выбирать… и сначала запретить своим жёнам носить амулеты свежести.
– Боюсь, если я запрещу эти амулеты, выбирать сразу станет не из кого… – Герцог ядовито фыркнул, сегодня он был совершенно не настроен на шутливые разговоры. – А если поселю несколько жён в своём замке, мне останется только одно – сбежать подальше, сломав предварительно опускающую мост лебёдку.
Райт поступил бы немного иначе, однако вяло кивнул, не решаясь спорить с братом. Некоторое время они сидели молча, тоскливо разглядывая почти нетронутый завтрак. На лакея, пришедшего спросить, можно ли убирать со стола, друзья глянули так свирепо, что он исчез и больше не появлялся.
Герцог понимал, что оба они в глубине души надеялись на чудо. Вот откроется дверь – и словно ниоткуда появится магистр, шустро пробежит к столу и, потирая руки, спросит как ни в чём не бывало: «Надеюсь, мой омлет никто ещё не слопал?»
Дорд даже почувствовал невольное разочарование, когда в дверь гостиной вежливо постучали и после отрывистого: «Да!», брошенного Райтом, невозмутимо вошёл Монрат с подносом в руках.
– Ваша светлость, утренняя почта.
– Спасибо, – по привычке поблагодарил герцог и, дождавшись, пока камердинер выйдет, язвительно кивнул брату на ворох изящных конвертов. – А вот и охотницы проснулись.
– И что… всем им нужно отвечать? – огорчённо скривился Райт.
– Непременно. Герцог не может позволить себе невежливости. Хотя есть один нюанс… обычно письма пишет секретарь, а герцог только подписывает. Однако в нашем случае всё наоборот, мой почерк слишком знаком некоторым заинтересованным особам, вернее, их секретарям и советникам. Поэтому принцессам я напишу сам. А всем остальным напишешь ты и не переживай: есть довольно стандартный набор фраз, в которых достаточно только слегка варьировать обращения.
Время до обеда тянулось томительно долго, несмотря на гору дел, которые успели переделать друзья. Прочитать ворох писем оказалось значительно легче, чем казалось Райту. Сначала герцог умело разделил их на три части: «самые важные», «так себе» и «незначительные». Потом каждую поделил на две, в первую входили поздравления с приездом и деловые предложения, во вторую приглашения на обеды или ужины. В результате беглого просмотра самих посланий кучек стало не шесть, как ожидал Райт, а всего четыре. В категории «важных» все письма в конце концов оказались приглашениями, причём некоторые корреспондентки были настолько настойчивыми, что сразу проставили дату и праздничного ужина и обеда. А в трёх письмах от принцесс Имганта, Харильского эмирата и Лурдении было прямиком заявлено, что Дорда ждут на обед уже сегодня.
На эти письма ответили в первую очередь и, разумеется, вежливым отказом. Правда, без особой надежды, что его захотят принять или хотя бы правильно понять. Оба отлично знали, что осторожное сообщение о лёгком недомогании из-за полученной во время путешествия простуды все предпочтут расценить как приглашение к решительным действиям. И, скорее всего, явятся «проведать больного» сегодня же к обеду.
Во второй кучке приглашений была почти половина, и все от особ, почти равных Дорду по знатности или положению. Хотя некоторые приглашающие явно переоценивали свою значимость. Зато последняя кучка была от местной знати и градоначальника, а также от богатых торговцев, предлагающих свои услуги, и никто из них не осмелился приглашать герцога. С этими письмами герцог обошёлся просто: вызвал Монрата и предложил тому изучить предложения вместе с Брантом. Самому встречаться сейчас со столичным другом ему почему-то совершенно не хотелось.
Затем друзья написали ответы на самые важные письма, здраво рассудив, что остальные должны войти в положение уставшего от путешествия герцога и немного обождать, всего дня два-три, не более.
После писем пришёл черед составления плана действий, вернее, согласования ответов на те вопросы, которые непременно попытаются задать назойливые гостьи.
Приготовления к первому бою закончились обсуждением костюмов и размещением за столом. Оказаться снова в одиночестве перед лицом алчущих девиц Райт не желал категорически. Впрочем, Дорд и сам не намерен был оставить друга беззащитным, поэтому Монрату, которого герцог срочно произвёл в мажордомы, было приказано строго следить за размещением гостей.
– Мне, конечно, приятно такое повышение по службе, – рассудительно заметил преданный слуга, – но мажордом тут уже есть, и он занимает эту должность лет пятнадцать, не меньше.
– Он королевский служащий, а я желаю на время своего присутствия в этом дворце видеть вокруг только своих людей, – категорически отказался менять своё решение Дорд. – Скажи, что он получает отпуск… за верную службу, и выдай премию.