Ей приснилась крыса. У нее была ярко-красная мокрая шерсть, словно зверушка выкупалась в свежей крови. И белесые, мутные, подслеповатые глазки. Животное тыкалось носом в ладонь девушки, выпрашивая хлебные крошки. И вдруг, разозлившись, вцепилось зубами в мизинец.
Каве вскрикнула от боли и проснулась.
Рядом с ней на постели сидела Тай. Он уже переоделась в турнирную форму: черную куртку с длинными рукавами и широкие штаны. Опершись ладонями о кровать, чара болтала туда-сюда босыми ногами. Со стороны выглядело так, будто она бежит невидимый кросс.
– Я не могла спать, – призналась Тай в ответ на удивленно-сонный взгляд Каве. – Сижу возле тебя два часа… Или три.
– Тогда надо вставать, – зевая, решила та.
На всякий случай она оглядела укушенный во сне палец. Не найдя и следа крысиных зубов, девушка расслабилась и поплелась умываться.
Скоро Каве и сама облачилась в похожий наряд: куртка сидела хорошо, а вот штаны оказались коротковаты.
Она причесалась, что-то съела, повторила некоторые заклинания, но ее мысли все равно возвращались к вчерашнему: Алексей с девушкой, чары полудуха, потом этот странный кот и Лешкино презрительное лицо…
В проемах окон одновременно показались две головы: драконороги, фырча и пуская белые кольца дыма, выжидающе уставились на своих турнирных подруг.
– Надеюсь, вы уже готовы? – Пан Седрик внимательно оглядел девушек. – Финал вот-вот начнется.
– Мы готовы, – сообщила им Тай. – Поехали, победа будет за нами! Пан Чах довольно ухнул и повернулся спиной, запуская в комнату свой увитый синими костяными гребешками хвост, чтобы девушка могла по нему взобраться. Пан Седрик ничего не сказал и тоже подставил «костяную» дорогу.
Над турнирным полем пылали тысячи зеркальных солнц. Пан Седрик приземлился в положенном секторе, к ним тут же подбежал слуга, проверяющий списки финалистов. Пока драконорог степенно отвечал на его вопросы, Каве разглядывала остальных участников, надеясь отыскать взглядом ненавистную Кристу Соболь. Но уже в следующую секунду ей пришлось протереть глаза: казалось, образы из недавнего прошлого всплыли из ее памяти и расселись по спинам самых разночешуйчатых драконорогов.
Словами не передать, что она почувствовала, когда убедилась, что картина реальна. Среди финальных пар Каве увидела не только Кристу Соболь, уже взобравшуюся на своего громадного уродца-драконорога, но и Алексу! На синем, как небесная лазурь, стихийнике, явно принадлежавшему к водным драконорогам. А рядом с ней – Марка, лютогоровского сынка… И его брата Левия… Оба восседали на одинаковых черных драконорогах – небольшого размера, но таких же злобных, как и хозяева.
Внезапно ослабев, Каве чуть не свалилась в траву:
– Лешка…
Услыхав имя, Тай вскинулась, ее глаза так и заходили по лицам стоящих в круге.
– А он-то почему здесь? – нервно произнесла она. – Кто это с ним? Ну и наглая рожа! Рот от уха до уха. Смотри, машет нам рукой… Вот кого хочется вызвать на смертельный бой.
Каве и сама видела, что Шелл приветствует их. Веселый поляк, как всегда, был в отличном расположении духа, чем резко контрастировал со своим товарищем Вордаком. Карпатский Князь, оседлавший белого драконорога, был мрачен и даже не смотрел в их сторону.
– Похоже, сегодня будет жарко.
Пан Седрик осматривал финалистов с не меньшим интересом.
– Рик Стригой задумал кровавую игру? – задумчиво продолжил он. – Даже тебя решил не щадить… А может, надеется, что мы защитим.
– Почему ты так думаешь?
Тай услышала это и, соскочив с пана Чаха, подбежала к ним.
– Пан Седрик прав, – сказала она, обращаясь к Каве. – Ты посмотри на них: рыжая красотка не сводит с тебя злобного взгляда. В первом финальном круге она так себя не вела… Эти два парня, похожие друг на друга, как листья одного дерева, тоже хмуро поглядывают в твою сторону.
– Один из них наверняка вызовет Алексея Вордака, – добавил пан Седрик. – Думаю, на поединок со смертельным исходом.
– Нет! – горестно вырвалось у Каве.
Все три головы, рыжая и драконорожьи, повернулись к ней.
– Я сама вызову его на поединок, – решительно сказала им Каве. – И тогда не оставлю другим шанса разделаться с ним… Ну или со мной.
– Все решит жребий, – произнес пан Чах.
– Что? – Каве тут же обернулась в его сторону. – Какой жребий? Словно в подтверждение его слов, к ним подошел мальчик-слуга. В руках он держал черную шляпу-цилиндр с белым ободом-лентой, похожую на те, которые бывают у фокусников.
– Прошу участников финала выбрать номера, – вежливо попросил он.
Каве и Тай одновременно засунули руки в шляпу.
– У меня второй, – сообщила Каве, рассматривая выуженную из нутра цилиндра увесистую двойку. Судя по всему, цифра была из чистого золота.
– Третий! – радостно воскликнула Тай. – Жаль, что не первый, и все же…
– Плохо. – Пан Седрик расстроенно пахнул дымом. – Но куда лучше, чем находиться в конце списка. Если повезет, вы сможете сами выбрать соперников для поединка.
Между тем мальчишка побежал к остальным участникам турнира.
Затаив дыхание, Каве смотрела, как Лешка достает из шляпы номер. Интересно, не ему ли выпал первый? Тогда он сможет вызвать любого, и тот не посмеет отказаться.
– Кого ты вызовешь? – быстро обернулась к ней Тай.
– Алексея Вордака, – не раздумывая, ответила девушка.
– Этого Карпатского Князя? – вновь взволновалась рыжая чара. – Но зачем?!
– Если я этого не сделаю, его вызовет Марк или его несносный брат Левий.
– Но он может победить тебя! Парень уверенно держится на драконороге. Смотри, у него каменный стихийник! По виду чешуя похожа на белый агат. А может, и белый нефрит.
– Да, это весьма уважаемый драконорог родом из Скалистой пущи, – вмешался пан Седрик. – Пан Вашек Камнепятый. Серьезный соперник. И брат нашего короля. Кстати, это наводит на мысльи, что именно Чародольский Князь подсобил ему в выборе… Остается один вопрос: с какой целью он разрешил Карпатскому Князю участвовать в финале? Скорее всего, просто заставил…
– Вот именно – серьезный противник! – не унималась Тай. – Я не доверяю этому Вордаку. А если он тоже хочет убить тебя?!
– Тем лучше! – холодно процедила Каве. – Я уже приняла решение и не собираюсь менять его.
– Но ты ведь можешь проиграть!
– Есть вещи поважнее выигрыша.
Каве не стала говорить чаре, что участвует в турнире ради того, чтобы защитить Алексея Вордака от Лютогора и его сыновей. И, похоже, сейчас ей представится такой шанс.
Тай сердито хмыкнула и, круто отвернувшись, убежала к своему Чаху.
Ровно через пять минут раздался сигнальный свисток, и драконорог в розовой кварцевой чешуе объявил о начале финальных поединков.
– Приветствую всех участников финала! – послышался голос Чародольского Князя. – Первым делом хочу донести до вашего сведения, что у нас разыгрывается нешуточная интрига: чуть ли не первый раз за всю историю Чаклуна почти все места в финале были выкуплены. Возможно, мы станем свидетелями невиданного действа… Интересно, будет ли использовано право смертельного боя? Пока неизвестно… Поэтому позвольте объявить об участнике под первым номером – Кристина Соболь!
Каве видела, как быстро обернулась к ней Тай. Почувствовала, как почти незаметно переступил с лапы на лапу и рассерженно дохнул дымом пан Седрик. Ощутила далекий тревожный взгляд Лешки. Впрочем, в данную минуту на нее смотрели почти все участники. Даже сын Чарлина, зеленоволосый Эгос, поддался всеобщей заинтересованности и тоже пялился в ее сторону.
Между тем Криста грациозно прошла к трибуне, где заседало жюри финала: сам Рик Стригой, госпожа Чакла по правую руку от него и крупный черный кот с крыльями – по левую. Каве видела, как ей предложили на выбор красный или черный платок. Рыжая ведьма выбрала черный и легко подбросила его в воздух, выкрикнув:
– Каве Лизард!
Черный платок словно птица пролетел через все поле и опустился перед той, кого только что вызвали на смертельный поединок.
И все запечатляющие зеркала, летающие вокруг турнирного поля, после оглашения имени разом нацелились на Каве.
– Хоть это и неспортивно, – сообщила ей снизу голова пана Седрика, – но ты еще можешь отказаться.
– Нет, – одними губами прошептала Каве.
– На нет и суда нет, – легко согласился пан Седрик. – К тому же давно пора покончить с этой беспределыциной.
– Первый поединок, участники которого согласны сражаться до смертельного исхода, – раздался спокойный голос Чародольского Князя, – пройдет в центральной нише. История показывает, что сие действие вызывает у зрителей самый острый интерес.
Несмотря на столь напряженный момент, сердце Каве кольнула иголочка грусти. Ты смотри, как Рик Стригой легко объявляет об ее смертельном бое. Для него самым важным всегда будет Золотой Ключ. И дело, ради которого он столько времени шатался по Карпатским горам… Его месть, его жуткий план.
«Он не хочет, чтобы ты выиграла, Каве».
Это пан Седрик переключился на мысленную связь.
«Он не хочет делиться с тобой тайной Злато града».
«Значит, он специально подстроил этот бой с Кристой?»
«Не думаю… Наоборот, он ввел в соревнования младшего Вордака, чтобы тот защитил тебя. Скорей всего, просто так распорядилась судьба, выдав Кристе Соболь роковой первый номер… Ты должна сражаться со всей силой и умением, на которые способна, Каве. От исхода этого боя зависит не только твоя жизнь, но и существование твоего родного мира».
Словно во сне, Каве слушала, как объявили следующую пару состязаний: Тай выбрала Алексу.
Четвертый номер достался Марку, и он тут же определил своим врагом Алексея Вордака, которому достался всего лишь пятый. Шелл, хозяин шестого номера, указал на Левия, добавив неприличный жест в его сторону. Эрис и Эгосу ничего не оставалось, кроме как встать друг против друга.
Послышался тревожный перезвон второго сигнального колокольчика. Пан Седрик важно прошел на всех лапах в центр поля. Вскоре и черно-желтый драконорог занял место напротив.
Раздался короткий перезвон третьего, последнего колокольчика, отозвавшегося в ушах Каве церковным набатом.
– Слезай! – вдруг пронзительно выкрикнула Криста. – Будем драться на земле!
– Даже не думай, – тут же обратился к своей напарнице пан Седрик. – Если в воздухе я смогу тебя защитить, то…
– Давай вниз, если не трусишь! – И, не дав ей шанса выбрать, Криста скользнула по желто-черной чешуе драконорога вниз.
Каве сидела, не шелохнувшись. С одной стороны, рыжая сама сошла с драконорога, разбив финальную пару, и этим подарила противникам преимущество. Но все равно этот бой – смертельный. Им так или иначе придется драться друг против друга. И чем раньше это произойдет, тем лучше.
Будто почувствовав неладное, пан Седрик взмахнул крыльями, норовя взмыть в небеса, но Каве оказалась проворней: она съехала по его боку, пересчитав спиной жесткие каменные чешуйки, и спрыгнула на траву до того, как он взлетел.
Криста уже вышла в центр круга.
И Каве пошла навстречу.
– Не делай глупостей! – прорычал пан Седрик, тяжело топая лапами. – Вернись немедленно!
Над центральным полем развернулся полупрозрачный, словно стеклянная крышка, купол, отсекая противников от остального мира. За ним метались тени – наверняка остальные участники уже начали бой.
Не дойдя друг до друга метров десять, ведьмы остановились.
Криста усмехнулась. В ее руке появился градовой нож. Каве, не мешкая, достала свой, быстро припоминая то, чему учил ее Мольфар на тренировках в лесу.
– Сегодня ты умрешь! – первой нарушила молчание рыжая. Ее карие глаза сверкали гневом и торжеством.
Каве не ответила. Она вдруг вспомнила вечер знакомства с Кристой и ее сообществом. Могла ли она тогда подумать, что дойдет до смертельного боя с этой ведьмой?
– За что ты меня так ненавидишь? – неожиданно спросила Каве, не очень-то надеясь на ответ.
Но Криста вскинула голову. Ее лицо вдруг стало белым от злости.
– Только за одно… – медленно начала она и вдруг выпалила: – За то, что Марьяна выбрала тебя! Это я! Я! Я должна быть на твоем месте!
Каве так изумилась, что даже нож невольно опустила. Впрочем, тут же исправилась – лезвие вновь обернулось острием к рыжей ведьме.
– Да ты просто рехнулась! – попыталась Каве урезонить противницу. – Врагу не пожелаешь пережить то, что случилось со мной за эти три года…
Криста внезапно успокоилась.
– Даже сейчас ты ничего не знаешь, – злорадно произнесла она. – Из всех учениц Несамовитого ковена Хранительницей Венца выбрали меня. Это мне был предназначен браслет. Серебряная ящерка с изумрудными глазами… Но он не принял меня!
Ее лицо перекосило ужасной гримасой бешенства, – у Каве закралась мысль, уж не сошла ли Криста с ума.
Но рыжая продолжила более спокойным тоном:
– Ящерка обожгла мне руку, оставив страшный синий ожог на всю жизнь! Поэтому я никогда не снимаю свой браслет – скрываю позорное клеймо… Так тебе весело, да? – в ответ на ироническую усмешку Каве вновь озлобилась рыжая. – А знаешь, кто пожертвовал своей жизнью ради него? Кто превратился в серебряную изумрудноокую ящерку? Старая подруга нашей Марьяны Несамовитой… Мать Чародольского Князя – госпожа Мендейра!
Каве замерла, не веря услышанному. Да этого просто не может быть.
– Какая невероятная тайна, да? – торжествующе продолжила Криста. – Конечно, Рик Стригой знает обо всем… Вот почему он так заботился о тебе все это время.
– Ты врешь, как всегда, – наконец выдавила Каве.
– Нет. – Голос Кристы прозвучал на удивление ровно. Судя по всему, больше всего на свете она сейчас желала выговориться, выплеснуть то, что терзало ее долгое время. – Марьяна отдала браслет тебе – своей правнучке, родной кровинушке, которая ничего не знала о магическом мире. Думаю, она была уверена, что ты не захочешь воспользоваться его могуществом, а главное – особым предназначением. Та, что будет носить его, станет великой ведьмой, сможет править другими… Что, не веришь, Каве? Я вижу недоумение на твоем лице. Зря… Когда ведьма добровольно жертвует своей жизнью ради магической вещи, добровольно отдает душу холодному неживому металлу, в благодарность магический предмет делится будущим… Предсказывает наиболее точно… Мы все знали об этом, все ученицы Марьяны Несамовитой. Все ждали и надеялись, хотя были уверены, что только я смогу надеть этот браслет. И как же они все злорадствовали, когда ничего не получилось!
Криста, тяжело дыша, перевела дух. Но вскоре вновь продолжила:
– Никто не верил в осуществление задуманного, даже моя тетка Ружена. Все они смеялись, когда наставница сообщила, что хочет передать серебряный браслет простой девушке из немагического мира… Говорили, что первый колдун, встретившийся тебе на пути, отберет фамильное украшеньице. Но Марьяна не поддалась на уговоры. А браслет вдруг выбрал твою руку, покорился… О да, многим из нас стало не до смеха… Кто бы мог подумать – простушка, не-ведьма, подчинила себе вещь удивительной мощи. Вещь, наделенную великим будущим. Вот почему я ненавижу тебя, Каве. Я долго раздумывала, как же от тебя избавиться. Помешать, забрать твое предназначение… Многое мне удалось. – Она издала короткий смешок, и Каве тут же вспыхнула, крепче сжав в руке нож. – Но младший Вордак – не моя цель. Он упал и больше не поднимется… Ему осталось жить считанные минуты.
Она перевела дух и, видя, что Каве согласна слушать дальше, продолжила:
– Я придумала другой план. И как никогда близка к победе… Лютогор дал мне одно заклятие, очень сильное… Да, Каве, Лютогор, нынешний Карпатский Князь, который вскоре станет Единым… Он сказал, что это заклятие убьет тебя, даже если я буду ранена. Жутко интересно, правда? Я выиграю Чаклун и стану княгиней Чародола. Буду править и без Марьяниного браслета. Стану великой ведьмой. А ты – умрешь.
И Криста ударила.
Несмотря на сильное душевное волнение, Каве была готова к выпаду врага и молниеносно защитилась круговым движением: ножом она провернула вокруг себя линию и ударила сама – одним косым ударом.
Криста взревела, разозленная неудачей, и вновь налетела, бешено орудуя ножом направо и налево. Каве отразила первую серию ударов, после чего плюнула на все и упала ничком на землю, как учил Мольфар, чтобы земля защитила от страшного ножа.
Начало их боя послужило сигналом для драконорогов: над ними, заслоняя собой солнце, заметались яростные тени бьющихся насмерть стихийников – черно-желтая и черно-сиреневая молнии.
Перекатившись, Каве вновь встала на ноги, но тут же упала. Удар, нацеленный в спину, не достиг цели – ведьму защитила земля. Но пришлось подняться, чтобы самой ударить градовым ножом. Только она перевернулась набок, как увидела, что рыжая, отбросив градовой нож в сторону, вытащила из-за пазухи другой – простой кинжал, тонкий и длинный, похожий на иглу.
– Умри!!! – вскричала ведьма и прыгнула на Каве.
Но та изловчилась и пнула соперницу в грудь ногой. Криста не ожидала этого и отлетела на пару шагов, впрочем, вновь ринулась в атаку.
Каве действовала так быстро, словно это не она, а сам нож вел ее руку: взмыв в прыжке, девушка полоснула косым ударом наотмашь – грудь рыжей ведьмы перечеркнула яркая красная линия.
Кинжал выпал из руки Кристы Соболь, мягко воткнувшись лезвием в травянистую землю. Ведьма упала на колени, растерянно прижимая руку к груди, – ее пальцы окрасились в алый цвет.
Лютый взгляд девушки вдруг сменился болью, разочарованием и – изумлением. Неожиданно вокруг нее проявились тени призраков: молочно-белые и угольно-черные, похожие на людские силуэты.
Каве опустила нож, с ужасом взирая на поверженного врага и хоровод черно-белых силуэтов, взявших рыжую ведьму в плотное кольцо. Казалось, призраки дурачатся: танцуют, кривляются, корчат рожи…
Вдруг что-то кольнуло Каве в грудь: будто иголка вошла под кожу. Охнув, она схватилась за сердце. Следующая игла заставила упасть на колени.
«Ты убила человека, Каве».
Девушка в страхе оглянулась. Но этот голос, казалось, шел из самого ее сердца.
«Она напала на меня… Хотела моей смерти!»
«Но убила ее ты… – не отставал вкрадчивый голос. – Ты, Каве!»
«Я защищалась!»
«Все равно…»
Мир вокруг нее стремительно угасал, теряя краски и смыслы… Каве видела перед собой только застывшее навсегда лицо Кристы, ее открытые стеклянные глаза с яркой радужкой цвета охры, глаза, в последний раз обращенные к небу… Рыжие змейки волос, разметавшиеся по траве, такой ярко-зеленой… И сиренево-черную тень, промелькнувшую вдали… Чьи-то встревоженные голоса, бессвязные мысли, вскрики. И собственный голос, но какой-то чужой, будто со стороны.
«Ты убила, Каве. – Голос стал жестким, сухим и равнодушным. – Она была жива, а стала мертва. Плохой был человек… Но кто сейчас виноват? Каве…»
«Нет!»
В следующий миг призраки разорвали кольцо над Кристой и, завывая на разные голоса, – жутко, хрипло, остервенело, – метнулись к ней. Каве хотела закричать, но не смогла, проваливаясь в черноту все дальше, все глубже… Пока не потеряла сознание.