-15-

Олеся

Сказать, что разговор с Алисой тяжело мне дался, – не сказать ничего. Я плохо помню обмен репликами, который произошёл на моих глазах между Денисом и Игорем (а ведь они должны были разговаривать о чём-то важном, и прислушаться мне бы точно не помешало), путь по путаным коридорам, хромированный лифт, дежурную улыбку страха на пропускном пункте и подземную парковку. Всё это будто прошло мимо моего сознания, нигде не закрепившись.

Я помню лишь сильное мужское тело рядом, тепло его осторожных и бережных прикосновений, сердце, которое стучало в унисон с моим, когда мы стояли так близко друг к другу в лифте, и лёгкий, ненавязчивый аромат туалетной воды со свежими морскими нотками. Мне кажется, что он будет теперь всегда преследовать меня по ночам.

– Отвези меня к ней, – тихо попросила я, когда мы сели в машину и пристегнули ремни.

– К кому? – Разин убрал руки от замка зажигания и внимательно взглянул на меня.

– К маме. Я хочу с ней пообщаться.

Говорить всё ещё было тяжело, голос из-за непролитых слёз казался скрипучим и совсем чужим. Мне будто на шею повесили огромный камень, который всё сильнее тянул на самое дно, туда, где оживали старые, давно забытые кошмары.

– Не уверен, что это хорошая идея, – с сомнением покачал головой мужчина.

– Я должна с ней поговорить. Понимаешь? Должна.

– Понимаю. Но ты забываешь, что находишься не на курорте. И слова Алисы только подтверждают грозящую опасность. Олеся, на тебя открыли охоту.

Быть чьей-то дичью – ощущение не из приятных. И Разин был абсолютно прав, но я также понимала, что с мамой необходимо поговорить, и как можно скорее. Слишком много вопросов осталось без ответа. А тайны иной раз порождают проблемы, последствия которых могут быть катастрофическими.

– Она моя мама. Пусть не родная, но мама. Она никогда меня не предаст и не сдаст.

По крайней мере, мне хотелось в это верить.

– За ней следят, Лисёнок. Мы не можем просто так явиться к вам домой и поговорить. Пройдёт всего пять минут, и начнётся заварушка, в которой, вероятнее всего, пострадают твои родители. Тебя я еще смогу защитить, но не их. Готова ли ты рискнуть их жизнями ради обычного разговора?

Нет, не готова.

– А сфера, – не унималась я. – У тебя же есть сфера. Разве с помощью неё нельзя незамеченными перенестись ко мне домой?

– Можно, – кивнул колдун. – Если знать точные координаты, суметь сломать защиту во время переноса и…

Он выразительно замолчал, и по идее это молчание должно было отбить всякую охоту настаивать. Но только не у меня.

– И? – не менее выразительно протянула я.

– И нас не поймают за незаконное проникновение. Рыжик, это в сказках и фильмах про отчаянных магов за перенесение с помощью сферы в чужой дом без санкции Совета им только пальчиком погрозят и отпустят домой. В реальной жизни всё не так. А мне совершенно не хочется давать кому бы то ни было повод посадить меня за решётку.

– В курсе, – вздохнула я, вспоминая о том, что видела по телевизору и о чём иногда переговаривались между собой Белль, Настя и Денис, и кисло добавила: – Совет, спасение мира…

– В твоих устах это звучит не очень благородно и совершенно не героически, – немного обиженно протянул мужчина. – Олесь.

Я по глазам видела, что Разину всё это не нравится. Уж слишком далеко зашел этот разговор. Очень сильно не нравится. И Денис просто подбирал слова для того, чтобы максимально корректно (ведь у меня же нестабильная психика, расшатанная после встречи с сестрой, которая неоднократно пыталась меня убить) сообщить своей подопечной, что выполнить просьбу он не сможет.

– Ты говорил, что моя интуиция – это не просто так, – быстро произнесла я, не давая колдуну и слова вставить. – Что это способности оракула просыпаются, обходя блокировку или что-то еще. Так вот, сейчас я уверена, что нам надо поговорить с мамой. И как можно скорее. Разве не логичным будет последовать совету интуиции? Она ведь столько раз меня спасала, – выпалила я на одном дыхании и уже тише добавила, добивая мужчину невинным взглядом и просящим тоном: – Пожалуйста. Для меня это очень важно и необходимо.

– Вот Тьма, – пробормотал Денис, явно сдавая позиции. – Ладно, поехали.

– Куда? – настороженно поинтересовалась я, с трудом веря, что всего лишь одна моя фраза и взгляд могли заставить его пойти на такой риск.

Как-то всё слишком быстро произошло.

– Туда, где нам помогут.

Это была дорога не домой и не на его работу, где некроманта ждала хищная секретарша Лидочка, мы ехали за город. Я не стала приставать к нему с расспросами: куда, чего и как? Ведь самое главное, что у меня есть шанс, призрачный, но шанс поговорить с мамой. И упускать его совершенно не хотелось.

Воздух стал чище. Вдоль скоростного шоссе появились вековые деревья и вернулось утерянное было спокойствие. Я морально была готова к новым событиям. По крайне мере, мне так показалось.

Свернув направо на узкую асфальтированную дорогу, мы проехали мимо дорожного указателя. Название посёлка я рассмотреть не успела, да и неважно это было. Дома здесь были более чем элитными, участки большие, и большинство огорожено высокими заборами. Место явно не для простых смертных. Но красивое. Я бы смогла здесь жить.

«Кто бы тебе дал», – ехидно отозвалось сознание.

Пять минут, и мы остановились у высокого забора из красного кирпича. Он был так похож на особняк Юсупова, за которым прятали Светку, что я невольно напряглась, но почти сразу успокоилась. Интуиция или способности оракула шептали, что опасаться здесь мне нечего. Там, за стеной, были друзья.

– Где мы? – спросила, когда вышли из машины и направились к металлической двери.

– У Насти, – ответил Разин, нажимая на звонок, который был встроен в стену. – Можно было и перенестись сразу в дом, но её сейчас лучше не волновать. А взлом охранки – это волнение.

– Взлом охранки? – переспросила я, недоверчиво глядя на него.

– У меня нет паролей. Никогда не было, – невозмутимо пожал мужчина плечами. – Забываю или теряю их. Они уже привыкли. Я, знаешь ли, люблю сюрпризы.

Ничего себе сюрприз.

– А зачем нам к Насте? – поинтересовалась я.

– Они с Димой нам помогут, – в это время на калитке щелкнул замок, и она медленно открылась, разрешая войти. – Пошли. Да и встретиться вам не помешает.

– Мы уже встречались. И не раз, – напомнила я ему, входя в ухоженный двор с мощеными каменными дорожками и низкими кустами, плодовыми деревьями, большими качелями под широким тентом и множеством розовых кустов самых разных оттенков.

Мама тоже любила цветы. Жаль, розы нельзя было посадить у нас на балконе.

– Но тогда Настя не знала о том, кто ты, – заметил Денис, ведя меня к двухэтажному уютному светлому домику с большими вытянутыми окошками.

– А это важно? – обходя валявшийся на дорожке голубой самокат с роботом на подножке, спросила у Разина.

– Ты даже себе не представляешь, насколько, – ответил тот, еще больше нагоняя тумана и заставляя меня нервно оглядеться.

– Не понимаю. Поподробнее рассказать не хочешь?

Ответить тот не успел. До дома оставалось дойти буквально десяток шагов, когда дверь распахнулась, гулко стукнувшись о соседнюю стенку, и по ступенькам пулей слетела светловолосая девчушка. Прыжок – и она повисла на Денисе, обхватывая мужчину руками и ногами.

– Дени! Ты пришёл! – громкий счастливый вопль едва не оглушил меня, что говорить о колдуне, который замер, виновато глянул на меня и похлопал девчушку по спине, пытаясь призвать её к порядку.

– Машка, пусти, задушишь, – простонал он.

– Ты здесь! – не унималась она, едва не пища от счастья.

Сдаётся мне, Мария испытывала к некроманту далеко не дружеские чувства. Сложно было определить возраст этой девочки, видя только её спину, но около двенадцати. Отличный возраст для первой неразделённой любви к мужчине, который намного старше её.

– Мама где? – пытаясь высвободиться из захвата, пробормотал Разин.

– Ей со вчерашнего дня нездоровится. На работу не поехала, осталась дома. Папа тоже тут, – Мария слезла с Разина и только после этого повернулась в мою сторону, и поведение её кардинальным образом поменялось. – Ты?!

Надо сказать, за все эти дни, после знакомства с магами, даже с кровожадной Лидочкой, ни один из них не внушал мне такого ужаса, как взгляд это худенькой щупленькой девочки, на пальцах которой в одно мгновение возникли языки пламени и тут же погасли.

Я даже на шаг отступила, лихорадочно пытаясь придумать пути побега. Но поворачиваться спиной к мелкой ведьме было страшно, запустит проклятьем и не поморщится. И пусть оно будет слабеньким, но испытывать судьбу не хотелось.

– Машка! – Денис в одно мгновение оказался между нами и вскинул руку, от которой исходило серебристое свечение. – Остынь!

– Это она! – разъярённо вскрикнула девочка и оскалилась.

Маленький монстр с бантиком на макушке.

– Па-ап! – на пороге возник темноволосый мальчуган. Он быстро осмотрел нас и крикнул, обернувшись назад: – А Машка опять файерболы собирается запускать.

Я едва сдержала нервный смешок. Младший брат сдаёт сестру. И делает это с колоссальным удовольствием. Как это знакомо.

– Маруська! – на крыльце появилось новое действующее лицо: светловолосый мужчина неопределённого возраста и красивой внешности. – Денис, что здесь происходит?

– Он… он ЭТУ сюда привёл! – Мария ткнула в мою сторону пальцем, который тут же вспыхнул алым пламенем.

Красиво и жутко одновременно.

– Машка, – процедил Денис. – Заблокирую к чёртовой матери. Успокойся.

– Но она пыталась тебя убить! – в голосе девочки проскользнула обида, а голубые глаза наполнились слезами. – Она враг, а ты…

– Не лезь не в своё дело, – жёстко произнёс Разин.

Пожалуй, слишком жёстко. Мне даже стало жалко эту влюблённую девочку, искренний порыв которой объект обожания не оценил.

– Пап, – прошептала она, шмыгнула носом и беспомощно опустила руки. – Папочка.

Мужчина быстро оказался рядом и прижал девочку к себе. Одно движение рассказало многое об их отношениях. Взгляд, которым он одарил Дениса, ничего хорошего не сулил.

«Я же предупреждал тебя!»

Девочка на мгновение застыла в его объятьях, потом неожиданно вырвалась и убежала вглубь сада, едва сдерживая рыдания.

– Насте ни слова, – предупредил блондин, проводив дочь взглядом, и после посмотрел на меня. – Дмитрий Соколов. А вы, наверное, Олеся Стрельцова?

– Да, – пробормотала я, невольно напрягаясь от этого взгляда.

Такое ощущение, что мы виделись когда-то, и колдун теперь высматривал во мне изменения, которые неумолимо произошли за годы. Но ведь мы не встречались, я это точно знала.

– И что привело вас сюда?

– Мне нужна твоя помощь, а Олесе необходимо поговорить с Настей, – ответил Денис.

– Не уверен, что это хорошая идея.

– Может, стоит спросить у неё? – невозмутимо откликнулся Разин, будто не замечая предупреждающего взгляда и прохладного тона, которым его одарил Соколов. Или не желая замечать. А может, и то, и другое.

– Разин…

– Соколов.

– Мама проснулась и зовёт вас в дом, – доложил паренёк, про которого мы все дружно забыли.

Дмитрий тихо выругался (явно не желая, чтобы сын услышал сказанное) и тяжело вздохнул.

– Пошли. Расскажешь, чего тебе от меня нужно. Антон, проводи гостью к маме.

– Хорошо.

Внутри дома было уютно и как-то по-домашнему. Сразу видно, что здесь жила большая и дружная семья. Добротная и самая обычная, без лишних изысков, мебель, много цветков в горшках, пёстрое покрывало, бежевый ковёр у дивана и масса фотографий.

– Олеся?

Я резко обернулась.

Анастасия Соколова, бледная, с обычным, немного неряшливым пучком на голове, в домашнем платье стояла на нижней ступеньке лестницы и смотрела на меня со странной, немного нервной улыбкой на лице.

– Здравствуйте, Анастасия.

– Мам, я привёл, – доложил Антон.

– Спасибо, дорогой. Иди в свою комнату, – произнесла ведьма, не сводя с меня пристального взгляда. – Я рада, что ты здесь, Олеся.

– Надеюсь, вам лучше. Денис разговаривает с вашим мужем, а я вот… в гости зашла.

– Я рада, что ты пришла, – она так сильно вцепилась в перила, что пальцы побелели от напряжения. – Правда рада. Нам столько надо обсудить.

– Наверное.

– Денис ведь не сказал тебе… – шаг ко мне, и женщина застыла, продолжая странно и маниакально меня рассматривать.

– Не сказал что?

– Что это я лишила тебя магии.

Признание будто повисло между нами в воздухе, усиливая и без того неловкую атмосферу чуть ли не до предела. А мне ведь надо было как-то отреагировать. Это же не простая фраза, от которой можно отделаться дружелюбной, ничего не значащей улыбкой.

Это была своего рода сенсация в моей неожиданно бурной жизни, подобная лишь взрыву бомбы. И по глазам Соколовой было видно, что женщина ждёт моей реакции. Жадно вглядывается в черты застывшего лица и терпеливо ждёт.

Вот только никакой реакции не было. Нет, я услышала ведьму, поняла, осознала, но сердце не ёкнуло, эмоции не хлынули.

Прикусив губу, вновь попыталась понять, что чувствую в ответ на такое признание. Ничего.

– О-о-о, – соизволила протянуть я, глубокомысленно кашлянула и тихо добавила: – Понятно.

И ведь не солгала. Мне действительно всё было ясно и понятно. Анастасия Соколова – некромант, учитель Дениса Разина, его наставник. Понятное дело, что если кто и мог экспериментировать надо мной семнадцать лет назад, то именно она. Всё логично, и я даже почти не удивилась такому стечению обстоятельств и череде совпадений. Если подумать, то моя жизнь в последнее время вообще представляет собой цепочку совпадений и их последствий.

Но ведьма видимо решила интерпретировать моё молчание по-своему.

– Ты меня ненавидишь? – понимающе прошептала Анастасия.

Даже не спросила, а утвердительно произнесла, будто подтверждая свои подозрения.

Но вот на этот вопрос у меня точно был ответ. Для этого не надо было лгать, притворяться и копаться в себе.

– Нет, – ответила ей и покачала головой. – Не ненавижу.

– Я сломала тебе жизнь.

А вот с этим я бы сейчас поспорила.

– Не думаю, – вновь покачала головой и скрестила руки на груди, не зная, куда деться от этого пытливого взгляда тёмно-карих глаз. – Вы дали мне шанс стать другой. Самой собой.

При одной только мысли, что я, как та же Лидочка, могла продавать свою невинность на торгах, бегать от мужика к мужику, подпитываясь, как вампирша, и мечтать заполучить для контракта колдуна повкусней, при этом считая всё это в порядке вещей, меня слегка замутило. Нет, спасибо, уж лучше быть человеком.

«Разве не это предстоит тебе, если у Разина всё получится?»

Предстоит. Но я при любом раскладе буду знать, что правильно, а что нет. Подзаряжаться можно и с помощью артефактов, или имея одного постоянного партнёра. Я знала. Я читала. И мне очень хотелось верить в подобное.

А еще внутри, несмотря ни на что, жила надежда, что всё это неправда или у Дениса ничего не выйдет. Может быть, разговор с мамой всё решит.

После беседы с Алисой я почти смирилась с тем, что именно Разину предстоит стать моим первым мужчиной. Рисковать с обычным человеком я бы точно не стала. Мне абсолютно не хотелось, чтобы девственность стала причиной смерти совершенно чужого человека, которому просто не повезло оказаться не в том месте и с не той компанией.

Был, конечно, шанс остаться на всю жизнь старой девой, но мне его рассматривать не хотелось. Я хотела жить полноценной жизнью.

– Давай присядем, – прервала мои размышления Соколова, и я кивнула, направляясь в гостиную.

Мы сели друг напротив друга – она на диван, убрав с подушек забытую кем-то из детей книгу, которую женщина положила рядом с собой, я на краешек кресла – и уставились друг на друга.

– Наверное, для тебя это было большим потрясением, – пробормотала ведьма, теребя тонкий золотой браслет на запястье.

– Да, тяжело разом пересмотреть и переосмыслить восемнадцать прожитых лет. Принять, что мне лгали всю мою жизнь… самые дорогие и родные люди, – я проглотила подступающий к горлу ком и неуверенно улыбнулась. – Вы зря волнуетесь. Я не испытываю к вам ненависти или неприязни. И не виню ни в чём. Даже благодарна.

– Благодарна? – Анастасия склонила голову на бок, продолжая меня рассматривать. – Я ведь лишила тебе положения, магии и силы.

И вот как мне объяснить? Что для них зло – для меня счастье.

– Но дали мне свободу. Ту свободу, которой никогда не было у вас. Независимость от Закона. Шанс стать другой. Я никогда не гналась за властью, деньгами, никогда не завидовала магам и не мечтала стать ведьмой. Это были идеи и желания Алисы, – я грустно усмехнулась, вспоминая сестру. – Она всегда рвалась стать кем-то другим, даже в детстве.

Но Соколову это не убедило.

– Ты просто не знаешь, чего лишилась по моей вине. Ты оракул.

– Высшая степень среди Видящих, – кивнула я, давая понять, что очень даже знаю, и вздохнула. – Вы прожили с сущностью столько лет и не представляете своё существование без неё. А я не могу представить жизнь с ней, – меня даже слегка передёрнуло от такой возможности, которая уже маячила на горизонте. – И не уверена, что хочу узнавать.

И снова тишина, которую надо было чем-то заполнить, а слов не хватало.

– Мы хотели тебя удочерить, – неожиданно заметила Анастасия и неуверенно улыбнулась.

Чего-чего, а вот этого я точно не ожидала.

– Простите? – перепросила у неё, уверенная, что ослышалась.

– Твоя мать, родная мать, была моей подругой. Мы состояли в одном клане. После того что с тобой случилось, мне больше года пришлось скрываться под другим именем, изменить лицо, – она отвела взгляд, не в силах смотреть мне в глаза. – А когда всё наконец нормализовалось и я смогла вернуться в Москву, мы с Димой подали документы на твоё удочерение.

– Зачем?

– Я просто не могла поступить иначе.

– Чувствовали вину?

Наверное, стоило задать вопрос иначе, мягче, но я не смогла сдержаться.

– И вину тоже, – не стала отрицать женщина, убрав с лица непослушный локон, который выбился из пучка на голове. – Ты часто снилась мне, крохотный тёплый комочек с огромными глазами. Но когда мы пришли с бумагами, то нам сообщили, что тебя уже удочерила человеческая пара.

Я огляделась, по-новому осматривая домик, гостиную и ведьму, которую при других обстоятельствах могла называть мамой. Интересно, каково мне было бы, живя я здесь?

Обычная человечка в семье могущественных магов. Денис Разин, Изабелл, Туманов – я бы знала их с рождения, общалась и, возможно, ненавидела. Это бы была уже не я. Вполне вероятно, что во мне, как и в Алисе, проснулась бы зависть, злость и ненависть за то, что я другая – слабая, ничтожная и чужая в этом мире. А интуиция шептала, что так всё и было бы. В той, другой жизни, которая так и не произошла. К счастью.

– Вы знаете, чем дольше я обо всём этом думаю, тем больше понимаю, что всё к лучшему. Для всех, – вновь переводя взгляд на ведьму, ответила я.

Несколько секунд тишины, которую нарушало лишь наше дыхание и пение птиц за окном.

– Ты не хочешь спросить о матери, бабке? Ты очень похожа на неё.

– На… мать? – на этом слове я всё-таки споткнулась.

– Нет, – она не смотрела на меня, но я видела, как женщине тяжело даётся этот разговор. Даже тяжелее, чем мне. Потому что я воспринимаю эту информацию как о ком-то другом, не о себе. А Анастасия будто вновь переживала всё. Раз за разом. – На бабку. Её зовут Миронова Виолетта, твою мать – Светлана Миронова.

– А я?

Вопрос сорвался с губ сам собой.

– Ты, – уголки губ чуть-чуть приподнялись, – Кассандра. Кассандра Миронова

– Кассандра, – пробормотала и кивнула, пытаясь применить это имя к себе.

Не Олеся, а Кассандра. Ничего себе скачок. Я не знала и не могла представить себя со столь экзотическим именем, как ни старалась. Чужая это жизнь, не моя.

– Что с ней стало?

– С кем?

Назвать эту ведьму, которую ни разу в глаза не видела, мамой, я чисто физически не могла. У меня была мама, и иной я себе не представляла и не хотела. Разве так важно, кто родил?

– Светлана Миронова. Что с ней стало после того, как она отказалась от меня? Когда клан отказался от меня и сдал в приют для детей.

Да, я знала, как это было после того, как Соколова лишила меня сущности, но боли всё равно не испытывала. Меня будто заморозило.

– Ей отказали в прошении. Света хотела заключить новый контракт, ведь ты уже за ведьму не считалась. Но Совет отклонил ходатайство, – Анастасия замолчала, стеклянным взглядом рассматривая что-то за моей спиной. – Сейчас она частично лишена магии, то, что осталось, заблокировано, и отбывает наказание в одной из тюрем Стражей.

– За что?

Не очень приятно, что моей прародительницей является не только ведьма, но и преступница. Дети, конечно, не несут ответственности за своих родителей, но всё-таки.

– За покушение на убийство. Света пыталась убить меня.

Ответить мне было нечего. Я просто откинулась на спинку кресла и замерла, кусая губы.

– Напоминает сериал, – в конце концов пробормотала я. – Все друг друга знают, любят, ненавидят, спят или мечтают убить.

А Анастасия внезапно рассмеялась. И то напряжение, что витало в воздухе, растаяло как дым.

– Есть хочешь? – отсмеявшись, спросила она.

– Нет, спасибо, – тут же отказалась в ответ, а желудок предательски заурчал, напоминая, что утром я так и не позавтракала и даже кофе не пила. – Извините.

– Понимаю, что последние события начисто отбили у тебя аппетит, но поесть надо. Не составишь мне компанию? – спросила ведьма, поднимаясь с кресла и выжидательно на меня смотря. – Я тоже еще не завтракала.

– Не уверена, что… – пробормотала я, пытаясь лихорадочно придумать повод для того, чтобы отказаться, но желудок заурчал еще громче и болезненно сжался.

– Заодно расскажешь, что на этот раз придумал Дэни, – мягко, но довольно настойчиво перебила меня женщина.

И отказаться не получилось, да и выглядело это по меньшей мере странно. Не отравят же меня тут, в конце концов.

Через полчаса мы сидели на уютной светлой кухне за столом и пили ромашковый чай с мятой. Причём для Насти (она попросила меня называть её именно так) это была уже вторая кружка.

– Только он меня в последнее время и спасает, – вдыхая ароматный дымок, пробормотала она, и лицо из бледно-зелёного стало приобретать нормальный оттенок. – Никогда не думала, что будет так плохо. Первые две беременности я пережила нормально. С Машкой вообще все легко было, а тут… будто ребёнок пытается отыграться за прошлые разы.

– Она меня ненавидит, – заметила я, откусывая кусочек круглого песочного печенья.

Причём изо всех сил старалась сделать это как можно быстрее и незаметнее. Именно вкус этого печенья вызвал у сидящей рядом женщины приступ легкой тошноты и головокружения.

– У неё переходный возраст, – вздохнула Настя, грея ладони о стенки кружки и не глядя на меня. – И влияние Димки. Он всегда их балует, особенно Машку. Принцесса, его огненная птичка. Два феникса на мою больную голову. Оба слишком темпераментные, резкие и вспыхивающие, как спички, – фыркнула она, но было видно, как сильно Соколова любит свою семью. – Ты не переживай, Машка остынет и придёт. Надолго её злости не хватает.

– Не уверена, – пробормотала, стряхивая едва заметные крошки с пальцев на бумажную салфетку, которую расстелила перед собой на столе.

После чего перевела взгляд на часы, которые висели на противоположной стене, и тяжело вздохнула.

– Волнуешься? – сделав глоток, спросила Настя, проницательно меня рассматривая.

Я кивнула, не видя причин скрывать своё состояние.

– Денис ничего не сказал мне. Просто отправил сюда и ушел.

– Он же пообещал, что устроит тебе встречу с матерью?

– Да.

– Значит, Дэни это сделает. Поверь мне, Олеся, Разин единственный известный мне колдун, который в лепёшку расшибётся, но выполнит своё обещание, каким бы сложным и невероятным оно ни было.

– Но не все обещания можно выполнить, – покачала головой я, а сердце в груди заныло от какого-то нового томящего чувства. Тепло и нежность вперемешку с непонятной щемящей тоской.

– Денис не даёт обещаний, которые не может выполнить.

– Но это и не обещание было, – попыталась возразить я. – Просто разговор.

– Как скажешь, – улыбнулась Настя и снова отпила чай, а в глубине карих глаз сияла хитринка, от которой у меня запылали щеки.

Глупости. Разве может она знать… Или может?

– Погода на улице хорошая. Настоящее лето, – неловко пробормотала я, поворачиваясь к окну, после чего поднесла кружку к лицу, вдыхая аромат ромашки и терпкой мяты.

– Давно я не видела Дэни таким заинтересованным, – вдруг произнесла Соколова, будто ни к кому конкретно не обращаясь.

При этом совершенно игнорируя мою жалкую попытку перевести разговор в другое русло.

– В последний год, чем ближе к Совету высших, тем больше он замыкался в себе, никого не подпускал. Большую часть времени проводил в своей лаборатории, даже меня не пускал. Ещё эти покушения… Его загоняют, будто зверя. Так больно наблюдать за этим и не иметь возможности хотя бы как-то помочь. Денис же всё взял на себя, меня полностью отстранил… Последний рыцарь.

Я промолчала, продолжая наблюдать, как ветер мягко колыхал кружевные занавески, принося на кухню запах цветов и солнца.

Рыцарь? Да, наверное.

– Денис сказал тебе, что лишь он сможет инициировать тебя, не уничтожив сущность? – неожиданно перескочила Настя на другую тему.

– Да.

– Но давить не стал?

– Я сама поняла, а он лишь подтвердил мои подозрения, – осторожно ставя кружку перед собой, ответила ей. – Но проблема еще в том, что по факту никто это, кроме него, сделать и не сможет.

– Не понимаю.

– Или сможет, но расстанется с жизнью. Алиса во время своей инициация два года назад… она выпила парня. Максим Данилов, может, вы слышали?

– Слышала, – пробормотала Настя и задумчиво забарабанила ноготками по столу. – Надо же, как получается. Неожиданный поворот. Хотя и предсказуемый. Голодная сущность, замороженная на восемнадцать лет… Тогда действительно выхода у тебя почти нет. Кроме одного.

– И какого? – грустно усмехнулась я, рассматривая рисунок на кружке с остывшим чаем.

– Оставить всё как есть, – пожала плечами женщина. – С инициацией тебя точно никто торопить не будет. Никто из нас.

Не будет. Но проблема была в другом.

– Всю жизнь скрываться и прятаться. На меня уже объявили охоту. Вопрос времени, когда найдут. Даже находясь здесь, я подвергаю опасности вас и вашу семью.

Испуганной Соколова не выглядела.

– Олеся, я уже больше двадцати лет живу как на пороховой бочке. С тех пор, как погиб Анатолий Разин, отец Дениса. Так что этим ты меня не запугаешь. Я просто хочу сказать, что выбор за тобой, – Настя наклонилась и положила свою ладонь мне на руку, осторожно её сжимая. – Что бы кто ни говорил, какие бы доводы ни приводил, выбор ты должна сделать сама. Потому что это твоя жизнь и только твоя. Можешь спросить совета у меня, Дениса, у кого угодно, но выбор будет твой и только твой.

– Это и страшно, – прошептала в ответ, неуверенно улыбнувшись. – Отвечать за выбор. А если я ошибусь?

– Не ошибешься. Споткнуться можешь, но не упадёшь. Поверь, я точно это знаю.

– Откуда?

– Потому что с тобой рядом будет Денис.

Надо же, как в него тут все верят.

– Он колдун.

– Он светлый, – выпрямляясь, ответила женщина.

Теперь пришла моя очередь хмурить брови и говорить:

– Не понимаю.

– Он не сказал тебе, – понимающе кивнула Настя. – Что ж, его можно понять. Ты ведь слышала, что собирается Совет для того, чтобы обсудить внесение поправок в закон?

– Да, конечно. Весь мир уже год обсуждает это.

– Но причины никто не озвучивает. Точнее, озвучивают, но этих гипотез так много, что уже не поймёшь, где правда, а где просто игра воображения. Не так ли?

– Наверное. До недавнего времени я мало об этом думала и размышляла, – тихо призналась ей, теребя в руках салфетку.

– Всё дело в Разиных. Сорок с лишним лет назад, спасая новорождённую дочь от проклятья высшего порядка, Анатолий Разин случайно обнаружил свойство сущности. Если разбудить её у ребёнка до достижения им трёх лет, то она меняется и становится светлой. Не в цвете дело, а в составляющих. Мы становимся другими: умеем любить, чувствовать, переживать, можем вступать в брак, не боясь лишиться дара. Мы становимся на шаг ближе к людям.

– Но разве такое возможно?

– Возможно. Мы как новая ступень эволюции, которая стоит поперёк горла как у людей, так и у магов. Нас ненавидят и боятся все.

– И вы живёте в постоянном страхе? Всю жизнь? Между двух огней?

– Разве любовь не стоит этого? – задала она в ответ вопрос, а я не знала, что сказать. – Мы умеем любить, и когда это случается, то один раз и навсегда. Как для мужчин, так и для женщин. Для ведьм это даже своего рода приговор.

– То есть как приговор?

Она молчала несколько секунд, мысленно подбирая слова и в то же время пытаясь меня успокоить.

– Сущность ведьмы запоминает энергию и страсть того, кто её инициирует. И если ей нравится вкус, то забыть его уже будет невозможно. Не всегда, конечно. Но в большинстве случаев практика показывает именно это. Меня инициировал Соколов. Я семь лет скрывалась и бегала от него и себя, но так и не сбежала. Старшую сестру Дениса, Татьяну, инициировал Сергей Туманов. Тогда стоял вопрос жизни и смерти, она, как и ты, могла убить любого, кто к ней прикасался, и лишь Стражу удалось уничтожить проклятье. Они уже много лет счастливы и воспитывают сыновей близнецов. Его вторая сестра Лиза вышла замуж за Саида. У них своя история, полная ссор, расставаний и противоречий. Но и они не смогли жить друг без друга.

– Зачем вы мне всё это рассказываете?

– Просто хочу, чтобы ты знала всё. Ты имеешь право.

– Вы пытаетесь меня переубедить? – недоверчиво уточнила у Насти.

А та рассмеялась, громко и искренне.

– Я? Переубедить? Нет. Ты не стала мне дочерью, Олеся. Мы так мало общались, но… не знаю, как сказать. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. А для этого ты должна знать правду. Недосказанность еще никому не помогала стать счастливее.

– То есть, если Денис меня инициирует, то я могу… то есть я в него.

– Не знаю, – призналась женщина. – Тут еще привязка. Я, конечно, устранила последствия, и Дэни не касался твоей души, когда возвращал тебя к жизни, но… Слишком много «но» в ваших взаимоотношениях.

Соколова замолчала, нервно кусая губы.

– Это странно. Но вас будто бросает друг к другу. Одно накладывается на другое.

– Проклятье? – судорожно сглотнув, спросила у неё.

Настя усмехнулась и покачала головой:

– Судьба, Олеся.

Я открыла рот и закрыла, не зная, что ответить. Но, наверное, ответа и не требовалось, потому что чувствовала: ведьма права. Алиса, Щип, та вечеринка, кабинет, проклятье, моё покушение, смерть, привязка, новая жизнь и его дом. Даже Светка с Борисом еще больше укрепили эту хрупкую связь между нами.

– И что теперь?

– Не знаю, – совершенно искренне ответила Настя. Улыбки на её лице больше не было, а в глазах застыло какое-то непонятное выражение. – Теперь всё зависит только от тебя.

– А, вот вы где! – быстро входя на кухню, произнёс мужчина.

Я знала, что Настя не солгала мне сейчас, рассказывая о светлых магах и их особенностях. Такими вещами ведьмы не шутят. Не потому что не умеют врать. Еще как умеют и делают это с потрясающим удовольствием. Сколько примеров я видела из жизни.

Помню, как год назад наш сосед со второго этажа, симпатичный старшекурсник, отличник, стал объектом спора между двумя ведьмами. Как они заманивали его в свои сети, как уговаривали и совращали. А когда добились своего, бросили разбитого, ничтожного, уже подсевшего на них, как на наркотик.

Это была ложь. Всего лишь жалкая ложь. Сломали жизнь парню, но выиграли спор.

А сейчас был другой случай. Просто если врать, то о чём-то крупном и важном. Выдумывать такую легенду просто не было смысла. Если только не попытаться перетянуть меня на свою сторону. Уж слишком фантастически это выглядело. И возникала опасность другого порядка, что я не поверю, ведь доказательств у них не было.

Но не в этом дело. Я ведь окончательно поверила ей лишь сейчас.

Только любящий мужчина может так бережно касаться жены, обеспокоенно заглядывать в глаза, наклоняться ближе, будто стараясь защитить и облегчить её ношу, и ласково целовать в уголок губ.

Мягкая улыбка, полуприкрытые веки и тихий вздох.

Смотреть на это материальное проявление любви и чувств было даже немного неловко. Надо бы отвести взгляд, но я не могла. Их тянуло друг к другу магнитом, и не заметить это мог лишь слепой.

– Ты как? – шепнул феникс, невесомо касаясь губами её виска.

– Уже лучше. Чай пью, – едва слышно ответила Настя, вдыхая аромат его тела.

– Может, к целителям? Ты слишком бледная.

– Всё хорошо, – ответила женщина, отодвигаясь в сторону и вновь улыбаясь. – Вы всё решили с Денисом?

– Иногда мне хочется его убить. Разинское упрямство во всём своём великолепии, – выпрямляясь, проворчал Соколов и взглянул на меня. – Готова?

– Да, – я даже не стала спрашивать, к чему и почему, просто отодвинула кружку от себя и быстро встала. – Готова.

– Ничего не хочешь мне рассказать? Поделиться подробностями? – немного напряженно поинтересовалась Настя, провожая мужа цепким взглядом, когда он подошёл ко мне.

– Хочу, – обаятельно улыбнулся тот. – Ты великолепно выглядишь. И я тебя люблю.

– Ты же только что сказал, что я бледная, – уцепилась за фразу ведьма, смерив супруга проницательным взглядом.

– И волноваться тебе тоже не стоит, – усмехнулся колдун и подмигнул мне, беря за руку, после чего добавил: – Если только совсем чуть-чуть.

– Дима!

Но мы уже переносились. В глазах привычно резануло от яркого света, а в ушах зашумело. Завтрак, он же обед, подскочил к горлу, но удержался в желудке. Забыв об условностях, я прижалась к Соколову и судорожно вздохнула.

– Сейчас отпустит, – мягко произнёс он, гладя меня по спине, пока я, прижимаясь лбом к его груди, пыталась восстановить дыхание и не грохнуться в обморок.

– Угу.

– Ничего, потом привыкнешь.

Привыкать не хотелось. Вот совсем.

– Голова кружится? Тошнит? Слабость? Звёздочки перед глазами?

– Да.

– Что «да»? – я по голосу слышала, что феникс ухмылялся.

– Всё да, – едва слышно огрызнулась в ответ, не в силах прийти в себя.

Слишком много переносов для обычной человечки. И кто бы что ни говорил, сейчас я фактически была именно человечком – не больше и не меньше.

– Дыши через нос, выдыхай через рот, – посоветовал Соколов, продолжая заботливо гладить по спине. – Сосредоточься на дыхании и выбрось все мысли из головы.

Никакого эротического подтекста, никаких мурашек, хотя я не могла не признать, что мужчина был невероятно хорош собой и выглядел гораздо младше своего возраста. Но сейчас он воспринимался как… отец? Нет, как старший друг и советчик.

Вот тебе и выбросила ненужные мысли из головы.

От мужчины вкусно пахло: пряные нотки чая и едва уловимая свежесть средства после бритья. А еще почему-то вспомнилась ромашка с мятой, которую мы пили с Настей на кухне. Видимо, Фениксу пришлось сменить туалетную воду ради благополучия в семье. Наверное, это очень неприятно, когда любимую жену от тебя тошнит.

– Всё хорошо, – пробормотала я, выпрямляясь и открывая глаза.

Чтобы хоть что-то разглядеть сквозь пелену, пришлось немного потереть их пальцами и пару раз поморгать. Слёзы выступили от усилий, но дымка спала.

Парк. Стриженые газоны, яркий калейдоскоп цветов, низкие кусты, деревья и узорчатые лавки с металлическими ножками и деревянными сиденьями.

– Что мы тут делаем? – быстро оглядевшись, спросила я.

Мы стояли на специальном постаменте, который ставили во всех крупных парках для переноса таких вот магов со сферами. Обычный человек не мог войти сюда без сопровождения. Специальные амулеты, расположенные по углам, окружали невидимым силовым полем.

– Нужно было малолюдное место с максимально большим обзором и быстро. Лучше городского парка мы придумать не могли.

Наверное, именно так и чувствуют себя шпионы, отправляясь на встречу со связным, или кто там у них.

– А где мама?

– Идём. Я тебя провожу, – Соколов протянул мне руку и помог спуститься со ступенек на твёрдую землю. Поле пропустило без проблем, лишь щекоткой прошлось по телу и пропало. – И улыбайся, Олеся.

– Что? – я позволила себе положить свою руку ему на локоть.

– Улыбайся, Рыжик. Здесь не так много народу, но не стоит показывать им своё состояние. Мы ведь не хотим привлекать к себе лишнее внимание?

– В каком смысле? – едва не спотыкаясь о неровную плитку, сквозь которую пробивались тонкие зелёные травинки, спросила у него.

– Я колдун, ты человек. Тащу среди бела дня куда-то в кусты, и вид у тебя при этом самый похоронный.

– А зачем вы тащите меня в кусты? – ошарашенно спросила, вскидывая голову и утопая в синих омутах его глаз.

Колдун тяжело вздохнул, сокрушенно покачал головой, похлопав меня по руке, и горестно выдал:

– Ребёнок. Расслабься. Это была шутка.

– А-а-а, – протянула я, всё ещё прибывая в некой прострации.

– Старею. Раньше красивые девушки совершенно иначе реагировали на мои шутки.

– Простите, – пробормотала в ответ и постаралась улыбнуться.

Соколов был прав, на нас действительно подозрительно косились, особенно бдительные старушки на лавочках.

– Надо же, такая молодая, а уже по кривой дорожке пошла, – сокрушенно произнесла одна из них, даже не удосужившись снизить голос.

Я снова едва не споткнулась, чувствуя, как от обиды и злости горят щеки.

– Не обращай внимания. Она тебе просто завидует. Была бы помоложе лет на десять или двадцать, то сама бы на меня начала охоту. Правда-правда. Поверь, чего я только в жизни не видел.

Я фыркнула и покачала головой, не в силах поверить в подобное. Такая бабушка, божий одуванчик с кудряшками на голове и изъеденным морщинами лицом, на котором ярко выделялась розовая помада.

– Мы почти пришли, – произнёс колдун, сворачивая направо к небольшому летнему кафе под ярким навесом, откуда слышалась приятная живая музыка.

Я увидела их издалека. Дениса, который стоял, скрестив руки на груди, опираясь бедром о невысокий заборчик, окружающий по периметру плетёные столики. И маму, которая сидела за одним из них в широкополой соломенной шляпке, огромных, на пол-лица, солнцезащитных очках и с совершенно прямой спиной, вцепившись пальцами в крохотную сумочку, стоящую у неё на коленях.

– Мама, – прошептала я, порываясь преодолеть эти сто метров бегом, чувствуя, как заходится от счастья сердце в груди, но колдун не дал.

Вовремя схватил меня за руку и покачал головой.

– Не так быстро. Олеся, помни, что у вас всего десять минут.

– Да-да.

– Лишь десять минут, не больше, – жестко повторил Дмитрий. – И веди себя естественно. Нельзя привлекать лишнее внимание.

– Да, я поняла, спасибо, – не отрывая взгляда от мамы, ответила ему, почти не слыша и с трудом разбирая слова.

Всё ближе и ближе.

Я точно отследила момент, когда мама нас увидела. Как дрогнули её губы, как разжались пальцы, и она выпрямилась еще сильнее, не сводя с меня взгляда.

«Мама, мамочка, как же мне тебя не хватало… Тебя и отца».

Не знаю, когда Соколов отпустил меня, позволяя самой дойти до её столика, не помню, как я преодолела эти злосчастные метры.

– Леся, – выдохнула она, стоило мне опуститься на стул и положить на стол руку, за которую мама сразу же уцепилась и сжала, словно боялась, что я сейчас просто исчезну.

– Мама, – всхлипнув, прошептала я.

Как мне хотелось вскочить, броситься в её такие крепкие и надёжные объятья. Снова почувствовать себя маленькой девочкой, которую дразнили в садике за рыжий цвет волос.

– Господи, Лесенька, ты здесь. Я до конца не верила, что этот колдун не соврал. Мы же неделями штурмовали Стражей, пытались добиться встречи с тобой, а теперь и с Алисой... Но сейчас всё будет по-другому. Обещаю.

– Мам, это я попросила о встрече.

– Умница. Какая ты у меня умница, – её голос дрожал от непролитых слёз, и я едва сдерживала свои.

– У нас совсем мало времени. Всего десять минут, а столько надо обсудить, – прохрипела в ответ, стараясь улыбнуться.

Именно в этот момент к нам подошёл официант.

– Готовы сделать заказ?

– Два кофе с сахаром, – быстро ответила мама, даже не повернувшись в его сторону.

– И всё? – взгляд парня стал совсем кислым.

– Всё.

Я проводила его взглядом и подалась вперёд, чувствуя, как упирается в живот стол.

– Мам, почему ты мне не сказала о том, кто я?

– Ты моя дочь.

С этим я спорить не стала. Ничего и никогда не изменит это. И неважно, кто произвёл меня на этот свет.

– Я перегоревшая ведьма.

– Ты человек, – упрямо поджала губы она. – И наша дочь. Эти всё-таки узнали и рассказали, а мне обещали, что все документы уничтожены. Сначала Рома, теперь взялись за тебя и Алису.

– Алиса пыталась меня убить.

– Ерунда, – отмахнулась она, продолжая сжимать мою руку. – Это всё ложь. Как ты можешь верить этим чудовищам? Они же специально настраивают вас друг против друга. Вы же сёстры.

Я понимала, почему мама отказывалась признать, что одна её дочь пыталась убить другую, поэтому внимание не стала акцентировать. Времени не было.

В голове у меня словно сидели часы, которые громко тикали, напоминая, что совсем скоро мы вновь расстанемся.

– Я сама с ней разговаривала. Всего пару часов назад. Ошибки нет.

Но и это не смогло её убедить.

– Это всё маги. Они запудрили ей голову, сбили с пути. Алиса хорошая девочка. Наша девочка.

– Мам, почему ты не рассказала мне два года назад о том… – я бросила настороженный взгляд в сторону бара, но на нас никто не обращал внимания, – о том, что случилось с Алисой?

Она сразу поняла, что именно я имею в виду.

– Мы с отцом оберегали тебя.

– А если бы я тоже кого-то убила? Влюбилась в парня, переспала с ним и убила.

– Нет, – улыбнулась она, снимая очки. – Нет, ты не такая, как Алиса, ты бы не убила.

– Мам, – простонала я, не зная, как донести до неё правду. Возникало странное ощущение, что она меня будто не слышала вовсе. – Я такая же. И должна была знать.

– Нет, – в её глазах промелькнул опасный огонёк. – Не такая. Я знаю.

Такая маниакальная уверенность не могла быть безосновательной.

– Что знаешь?

– Когда Алиса… когда с ней случилось такое несчастье, мы с отцом продали машину и пошли к пифии. Нам необходимо было знать, что произошло, как, почему, что будет с тобой. И она нам всё рассказала. Всю правду.

Пифиями назывались ведьмы из рода Видящих. Очень сильные ведьмы, которые видели прошлое, настоящее и частично будущее. И если родители отдали за один сеанс такие деньги, то пифия была профессионалом своего дела.

– Она сказала, что Алиса не перегорела, что дар все эти годы сидел внутри. Замороженный, исковерканный некромантом. Что тёмная сущность давила на неё, сжирала и уничтожала всё светлое, что в ней было. И несмотря на все наши старания и любовь, изменить это было невозможно. Но ты иная.

– Мам…

– Мы отнесли ей твой локон, и она рассказала о тебе всё-всё, о друзьях, знакомых, институте, что у тебя очень сильно развита интуиция и... Ты очистилась от сущности.

Неужели? Разве такое возможно? Значит, никакой инициации, силы, просто интуиция. И охоты тоже нет?

Я не знала, смеяться мне или плакать, но в то же время червячок сомнения грыз внутри, говоря, что всё не так просто, как кажется.

– Разве это не прекрасно? Что хотя бы тебя нам удалось спасти от этой скверны.

– Да, – рассеянно отозвалась я, пытаясь поймать за хвост ускользающую мысль.

«Пифии и оракулы относятся к Видящим, только оракулы на ступень выше», – раздался в голове голос Дениса.

Я вздрогнула и обернулась. Некромант стоял на том же месте, рядом с Соколовым, и пристально смотрел на нас.

Значит, несмотря на расстояние, он всё слышал. Что ж, я совсем не удивлена. Может, это и к лучшему.

– Я спасу тебя от них, – прошептала мама, вновь привлекая к себе внимание.

– Мам, пифия ошиблась, – поворачиваясь к ней, прошептала я.

– Что ты такое говоришь? Пифия не могла ошибиться. Она сильнейшая в Москве.

– Могла, когда дело касается оракула. Оракулы сильнее и выше, и их будущее недоступно для иных… Я оракул.

– Нет, – прохрипела она, хватаясь за горло и смотря на меня огромными от ужаса глазами. – Нет, этого не может быть!

– Мам…

– Это уже не имеет значения. Всё уже сделано.

– Что? – нахмурилась я и тут же зажала уши руками, наклоняясь к столику. Одна за другой раздались десятки вспышек активированных сфер.

«Они уже здесь», – прочитала я по маминым губам и слетела со стула, когда на меня кто-то навалился сбоку, увлекая на землю.