Вернулись князь с гостями. Влад пригласил всех к столу, провел меня и усадил по левую руку от себя. Слева от меня сел Радомир, а возле Влада Харольд. Люди заняли места с моей стороны, а гроги со стороны Владислава. Лада устроилась рядом с Владленом, а Лиса – с отцом. Наполнили чаши.
Князь встал и сказал речь:
– Я благодарен гостям за то, что они почтили нас своим присутствием. В этот особенный день хочу поздравить мою гостью с днем рождения. Пусть родилась она в другом мире, но в нашу жизнь она принесла свет, мир и радость. Я благодарен богам, которые привели ее к нам. За Кристину!
Все встали и дружно выпили. А я была тронута словами Влада. Началось застолье. Люди сначала чувствовали себя скованно, но, выпив и поев, расслабились, и потекли беседы.
Все это мне что-то напоминало, и лишь поняв, что именно, я не сдержала улыбки.
– Что тебя так веселит? – тихо спросил Влад, наклонившись ко мне.
– Похоже на свадьбу, – пояснила я. – Гости со стороны невесты, гости со стороны жениха. Харольд с Радомиром как свидетели, а мы как молодые. Не хватает только криков «горько!» для полноты картины.
– Будем считать это репетицией, – сказал князь. – Хотел бы я надеть на этот пальчик кольцо.
Он накрыл мою руку своей. Меня опалило таким жгучим смущением, что всю веселость как ветром сдуло. Чувствовала, как загорелись щеки, а потом шея и уши, но ничего не могла с этим поделать. Я проклинала себя за то, что вообще заговорила на эту тему.
Спас меня Радомир, обратившись с вопросом о предстоящей поездке в город. Мы стали обсуждать, какого и сколько товара лучше взять с собой, и мое сердце начало постепенно успокаиваться. Рука князя все еще лежала на моей, и я ее не убирала.
– Если все пойдет хорошо, то в леса наверняка хлынут торговцы из города, – сказала я Радомиру. – Вам бы заключить с князем договор о монополии на продажу, пока вас не опередили.
Он крепко задумался, а потом воскликнул:
– А ведь ты права!
– Как вы смотрите на это? – спросила я Влада.
– Мы можем обговорить условия после обеда, – ответил он Радомиру и посмотрел на меня с непередаваемым блеском в глазах.
– Вы не должны говорить в городе, что в лесу безопасно, иначе сюда набежит всякий сброд в надежде чем-то поживиться. Объявите всем, что гроги не рады незваным гостям и будут жестоко с ними расправляться, – предупредила я Радомира и спросила у Владислава: – Вы не против?
– Нет, все верно. Сюда столько лет никто не заходил, что я как-то и не подумал о защите своих владений, – сказал он, пряча улыбку, и тихонько спросил: – А что в твоем понимании жестоко? Должен же я знать, как действовать с нарушителями. Посадить на кол и для устрашения выставить у леса?
– Конечно, нет! Нечего портить пейзаж, – фыркнула я на его ерничанье и предложила: – Каждого чужого, кто забредет сюда без разрешения с целью наживы, – раздеть догола, лишив всего, и выставить из леса. Пусть люди лучше смеются, чем ужасаются.
Владислав громко расхохотался. Гости потрясенно замолчали, гроги тоже были удивлены. А он смеялся и не мог остановиться. Успокоившись, бросил на меня такой полный восхищения и любви взгляд, что у меня замерло сердце.
Праздник продолжался. Начали возникать беседы между людьми и грогами. Радомир с князем удалились в кабинет. Лада и Лиса с любопытством спросили меня, чем я так рассмешила Влада. Когда я рассказала им, то они хохотали не меньше. Это был самый необычный день рождения в моей жизни.
Когда вернулись Владислав и Радомир, то было видно, что они достигли соглашения, и в их глазах светилось взаимное мужское уважение.
Мы вышли на улицу, и князь удивил меня, подарив еще один подарок – потрясающую белоснежную кобылу Луну. Она была такая грациозная, что у меня навернулись слезы.
– Лошадь резвая, но с добрым нравом, – сказал он мне. – Я буду спокоен, когда ты будешь на ней.
Мужчины стали обсуждать стать и достоинства кобылы. Я заметила, что Радомир хочет поговорить со мной, и, улучив момент, подошла к нему.
– Вы довольны соглашением? – спросила я его.
– Более чем. – Радомир скупо улыбнулся и огорошил меня вопросом: – Когда ваша свадьба?
– У нас еще не такие отношения, чтобы говорить об этом, – засмущалась я.
– Когда мужчина смотрит на женщину таким взглядом, как он на тебя, то поверь, он мечтает сделать ее своей не на день или два, а до конца жизни. Тебе повезло завоевать любовь двух сильных и не похожих мужчин. Каждому из них выпало немало горестей, каждый по-своему одинок, и ты смогла согреть их души. Мне просто жаль, что одному из них ты разобьешь сердце. Боюсь, я даже знаю кому.
– Я не хотела попасть в такую ситуацию и не желаю никому причинять боль.
– Тут нет твоей вины. Запомни одно – здесь ты на своем месте. Все изменения, что произошли на наших землях, стали возможны лишь благодаря твоему появлению.
Он пристально посмотрел на меня.
– За короткое время, что мы знакомы, ты стала мне как дочь. Не думай, что я когда-нибудь забуду о том, что Лада осталась жива лишь благодаря тебе. Ты спасла ее и вернула нашей семье. Уверен, во всем произошедшем есть рука судьбы, – проговорил он, имея в виду, что из-за поступка Лады мы оказались в лесу.
Радомир взял мою руку, рассматривая браслет, подаренный князем, но почувствовал под рукавом еще один и приподнял его.
– Такие разные, – сказал он задумчиво, рассматривая украшения, но имея в виду совсем не их. – Какой тебе наиболее дорог?
– Я не могу их сравнивать. Первый мне преподнесли со своей любовью, второй лишь подарок на день рождения. А еще князь привез мне кофе!
– Я помню, как любишь ты этот напиток, – улыбнулся в бороду Радомир. – Значит, вот куда он так торопился вчера… Береги себя и Владислава, ваша связь много значит для наших народов.
Меня взволновал и заставил задуматься разговор с Радомиром. Я не ожидала такой откровенности от этого сдержанного человека.
Я нашла своих подружек, и мы отвели отца Лисы на могилу Чаруши, захватив с собой пирог и кувшин медовухи. Старик упал на колени у холмика, огороженного камнями, и заплакал. Мы с девчонками переглянулись. У Лисы и Лады после пережитого слез не было, но они сочувствовали его горю. Лиса поставила на могилку поминальное угощение. Немного погодя Гектор успокоился и просто молчал, держа за руку дочь, стоящую с ним рядом. Когда он посмотрел на меня, то я ожидала увидеть злость, но в его глазах было лишь смирение.
– Спасибо за Лису, – сказал он мне.
Начинало темнеть, мужчины из селения стали собираться домой. Я попрощалась с подругами, договорившись почаще видеться. Мне хотелось верить, что сегодняшняя встреча зародит добрые отношения между людьми и грогами.
Мы с князем провели гостей до ворот. Смотря им вслед, он произнес:
– Когда я был молод и подбирал украшения для своей будущей жены, мне даже в голову не могло прийти, что она кофе будет любить больше драгоценностей.
Меня опалило смущением, я поняла, что он слышал наш разговор с Радомиром.
– Тогда бы вы не тратили время зря и стали кофейным магнатом? Вы и так неплохо наверстали упущенное время, – с улыбкой намекнула я на то, что он скупил весь кофе в городе.
Он улыбнулся в ответ и взял меня за руку.
Начали разжигать костры, празднование переместилось во двор. Поставили и накрыли столы, выкатили бочонки с крепкими напитками. Начали собираться гроги из лесных жилищ. Как оказалось, я со многими успела познакомиться, когда подбирала товар в город. Я здоровалась, принимала подарки, благодарила. Играла музыка, было шумно и весело. К концу вечера я почувствовала, что полностью выбилась из сил, и мы с князем незаметно удалились.
Он провел меня до моей комнаты, и мы договорились, что я возьму вещи и приду в ванную. Я зашла в комнату и села в кресло перевести дух. Закрыла глаза, вспоминая этот невероятный день, и не заметила, как заснула.
Проснувшись утром, обнаружила, что лежу на кровати, заботливо укрытая пледом. Я умылась, переоделась и спустилась на кухню. Поздоровавшись со всеми, с надеждой посмотрела на Гендельсона. Он, посмеиваясь, достал уже перемолотые зерна и поставил на плиту ковшик с водой.
– Спасибо за прекрасный праздник, – поблагодарила я грогов.
– Нам это было в удовольствие, – ответил Гендельсон. – Давно в этом доме не было так весело.
Он приготовил мне кофе, и я, чуть ли не мурлыча от удовольствия, попивала его.
– А где князь? – Мне было неудобно, что я ему даже не сказала «спасибо» за все, что он сделал.
– В музыкальной комнате. Сходила бы ты к нему, – помрачнел Гендельсон.
– А что случилось? – встревожилась я.
– Сама все увидишь. Я даже не знал, что он умеет играть, – пробормотал он.
Заинтригованная, я вышла из кухни и услышала музыку, легкую, манящую, которая влекла к себе. Постепенно мелодия начала меняться, превращаясь в противоборство страстей, и умолкла под разрывающие душу аккорды.
Я открыла дверь комнаты и увидела Владислава, сидящего спиной ко мне за роялем. После музыки в комнате застыла давящая тишина. Я подошла к князю и встала у него за спиной, не зная, что сказать.
– Мы всегда любили эти места, – нарушил он тишину, – и часто приезжали сюда семьей на лето. Этот дом помнит много праздников, радости и смеха. Ядвига, тогда еще девчонка, носилась по коридорам, а мама выговаривала ей: «Не беги! Княгини не бегают». Я облазил каждый закоулок замка и окрестностей. Мне казалось, что нет лучшего места на земле. Я помню вечера с отцом в библиотеке и наши неспешные беседы. У нас была хорошая, любящая семья.
Он замолчал на мгновение, а потом продолжил:
– Я хотел жить здесь постоянно. Мечтал иметь семью, детей. Чтобы они выросли в окружении прекрасной природы. Даже представить не мог, что стану князем, да еще при таких обстоятельствах. Ушли отец с братом, на моих глазах стала угасать и умерла мать, а я был не в силах ничего поделать. Осталась Ядвига, но когда я начал меняться, то видел в ее глазах страх и отвращение. Да я и сам себе был противен, но не мог контролировать изменения.
Я обняла Влада за напряженные плечи и притянула к себе.
– Я помню отца, когда они уезжали с братом, и его последние слова: «Береги мать и сестру!» Они все ушли, их нет давно, и ничего не осталось. Подумать только, я общаюсь с потомком Ядвиги!
Он вздохнул, а потом стал рассказывать дальше:
– Когда я стал князем, мне понравилась девушка Мелисента, и мы договорились с ее родителями о свадьбе. Она клялась мне в любви и говорила, что ей нужен только я. Вскоре я начал замечать в себе изменения, а со временем это уже стало невозможно скрывать от окружающих. Люди стали сторониться и бояться меня. Я отдал власть Ядвиге и уехал сюда. Наивный, я еще надеялся, что мы поженимся с Мелисентой и будем жить в замке, но от нее пришло письмо. В нем говорилось о разрыве нашего соглашения о свадьбе, а в конце имелась приписка, что такому чудовищу лучше оставаться в лесу и на люди не показываться. Ядвига свела на нет наше с ней общение. Мои любимые земли стали моей тюрьмой, а дом погрузился в тишину, забыв о веселье.
Владислав замолчал, а его печаль давила на меня. Я обошла стул и села князю на колени, склонив голову к его плечу.
– У меня тоже была очень дружная семья. Папа просто обожал маму, и наш дом был полон любви и смеха. Братьев у меня не имелось, зато подруга Валерия была мне как сестра. Мы выросли вместе и часто пропадали в гостях друг у друга. Когда мне исполнилось двадцать, родители попали в автомобильную аварию. В них врезался пьяный водитель. Он жив-здоров, а их не стало.
Я тяжело вздохнула и продолжила:
– Я осталась совершенно одна. Близких родственников у нас не было, а друзья родителей постепенно исчезли. Если бы не Лера, я б с ума сошла от одиночества и горя. Это она заставляла меня двигаться дальше и жить. Говорила, что у меня есть наша дружба, а со временем я влюблюсь и у меня появятся муж и дети. Я всегда хотела создать семью, как наша, только детей хотела много. Шло время, и я примирилась с потерей. Остались вещи родителей, альбомы с фотографиями, которые я любила пересматривать. Однажды у меня завязались отношения с одним молодым человеком. Он долго и красиво за мной ухаживал, и я влюбилась. Через год мы заговорили о свадьбе. Единственное, что отравляло мою радость, – он не нравился Лере. Они просто терпеть друг друга не могли и только ради меня сохраняли видимость вежливости при общении.
По работе он часто ездил в командировки. Как-то я решила сделать ему сюрприз. И в день, когда он должен был вернуться, приехала к нему, желая приготовить ужин при свечах. Только когда я зашла в квартиру – увидела, что он уже дома… в постели с другой женщиной. Он совершенно не чувствовал своей вины. Говорил, что у меня нет темперамента и я холодна как лед. Если бы не квартира моих родителей, то я бы была ему совершенно неинтересна.
Я порвала с ним. А на следующий день, когда вернулась с работы, увидела, что мой дом ограбили. Вынесли все, даже альбомы с семейными фотографиями. Мне было ясно, кто это мог сделать, но доказать так ничего и не смогли.
Я вздохнула, вспоминая то время, а потом закончила:
– Мне помогло то, что я съездила на могилу к родителям. Там я поняла, что вещи не важны. Главное, что я помню о них и их любовь осталась в моем сердце, а ее оттуда никто не украдет.
Мы с Владом сидели в молчании, обнявшись, а капли дождя стучали по стеклу. Было невероятное чувство близости.
– На улице дождь! – объявил Харольд, заходя в комнату. – Как вы это сделали?
Мы с князем переглянулись, а потом осознали, что действительно слышим шум дождя. Я вскочила и подбежала к окну.
– Но мы просто разговаривали! – растерянно воскликнула я.
Харольд хмыкнул.
– Пойдемте обедать, – позвал он нас и вышел.
Владислав усмехнулся.
– Если бы в тебе было хоть на каплю больше темперамента, то это бы меня убило, – прошептал он.
Потянулись неспешные дни. Мы много общались с Владиславом, совершали конные прогулки, разговаривали. Хитрюга Серый часто составлял нам компанию, когда мы играли или во время верховой езды по лесу. Я решила изучить замок и осматривала все комнаты. Мне подарили столько подарков на день рождения, что надо было придумать, куда все расставить. Однажды я забрела с Харольдом в оружейную. С интересом разглядывая оружие, я обратила внимание на щит с изображением волка. Проводя пальцем по рисунку, я спросила:
– А чей он?
– Это щит Влада, – ответил Харольд.
– «Она придет в год зверя князя», – процитировала я слова пророчества.
Харольд внимательно на меня посмотрел.
– Сейчас год Волка, – произнес он. – Мы не могли понять смысл этих слов в пророчестве, а все оказалось так просто.
Я уже в сопровождении князя возобновила свои выезды за товаром в лесные жилища грогов. По сути, мы везде появлялись вместе. В назначенный день встретились с Радомиром на поляне, передали товары, списки необходимых покупок и пожелали удачного пути.
Я ждала их возвращения из города, но того волнения, как в прошлый раз, уже не было.
Мы медленно, но неумолимо сближались с князем. Даже когда сидели в молчании над шахматной доской, я чувствовала его притяжение. Но он пообещал дать мне время и держал слово.
Я получила жуткое напоминание о том, кем был Владислав, забредя случайно к глубокой мусорной яме, в которой среди прочего увидела множество человеческих черепов и костей. Меня, задохнувшуюся от ужаса, нашел Харольд и схватил за руку, желая увести в дом, но я вырвалась и убежала в зимний сад. Стояла и смотрела на буйство зелени, пытаясь прогнать из памяти страшные картины. Неслышно ко мне подошел князь.
– Мне нечего сказать в свое оправдание, – глухо произнес он.
Я постаралась взять себя в руки.
– Я не имею права судить вас за то, что было. Мне важно, чтобы этого не происходило в будущем.
– Ты не судишь меня, но опять вместо «ты» говоришь «вы», – с горечью сказал Влад.
– Прости меня. – Я чувствовала правоту его слов. После увиденного мне действительно на мгновение захотелось отстраниться.
– Это я должен просить прощения. Долгие годы пытался доказать себе, что уже не являюсь человеком, а и есть то чудовище, каким меня все видели. Я изгонял из сердца и души все человеческое, меня уже не тянуло к обществу людей. Когда приехал посланник Ядвиги и сообщил, что мое общение с ней нежелательно, – для меня это был удар. А он еще стал насмехаться надо мной, говоря, что брат княгини, ставший грогом, – позор семьи и лучше мне тут тихо умереть. И это он говорил мне – своему князю, чьи приказы бросался мгновенно выполнять и чьи пятки лизал, когда гроги заключили с нами мир и прошли в леса стороной от поселений. Также посланник высокомерно сообщил, что сестра приняла решение прекратить поставку провизии в замок, грогу ни к чему хлеб, и никто не расстроится, если я сдохну от голода. Я не выдержал и, в ярости сказав, что он умрет первым, отправил его на кухню. Пробуя его на ужин, я в полной мере ощутил себя монстром, каким меня все и считали.
Влад развернулся и ушел, а я осталась стоять, оглушенная его словами.