В тот момент, когда его увидела, я даже забыла, что надо разозлиться. Ведь по факту получается, что Саид преследовал меня. Но в первые секунды я об этом не думала. Даже на его злое, перекошенное от гнева лицо было совершенно наплевать.
Самое главное, что Саид здесь. Он всё решит. А еще немаловажный факт — в его присутствии сущность не будет творить подобного рода пакости. И пусть тварюшка старательно изображала голодный обморок, я ей больше не доверяла.
Так приятно иногда почувствовать себя слабой и беззащитной.
— Жива? — глухо поинтересовался Оборотень, окидывая меня внимательным взглядом.
— Д-да, — от холода (а вода была просто ледяная) у меня посинели губы и все тело сотрясала крупная дрожь.
— Держи, — он протянул свой пиджак.
И я тут же за него схватилась и накинула на плечи. Не успела оглянуться, как Оборотень произнёс согревающее заклинание, которое окутало меня, словно теплое облако. Все его действия заняли не более минуты, но результат был налицо — я согрелась и даже перестала дрожать.
— Спасибо, — прошептала я одними губами, зарываясь носом в мягкую ткань и вдыхая сладкий аромат его туалетной воды.
— Выходи.
Не дожидаясь ответа, взял меня за руку и, полностью игнорируя Мака, который еще толком не пришёл в себя, вывел из кабинки. Вода противно хлюпала в туфлях и под ногами.
Шлёп-шлёп-шлёп.
Почувствуй себя лягушкой.
— Эй, секундочку! Стоп! Что всё это значит? — произнёс Иллюзионист, хватая за свободную руку. — Куда вы её ведёте?
Саид повернулся, но ответить не успел.
— Вот чёрт! — вскричал менеджер, вбегая в туалет и рассеяно осматриваясь. — Что здесь произошло?
— Всплеск активности водной Ведьмы, — равнодушно ответил Оборотень, высвобождая меня из захвата Мака и привлекая к себе еще ближе. — Сильные эмоции, которые не возможно было удержать. Счёт за причиненные убытки пришлите мне. Вот моя визитка.
И протянул карточку растерянному парню.
— Шериф Эль Дин, — прочитал тот и тяжело сглотнул. — Не переживайте, всё будет в лучшем виде. Мисс желает еще что-нибудь?
«Пожалуйста, разрушьте здесь еще что-нибудь», — слышалось в его голосе.
Докатились.
— Не желает, — буркнула я в ответ и отвернулась, позволяя себя увести.
Оказалось, что у Саида здесь был отдельный личный номер люкс. Небольшая комната на втором этаже с мягким уголком, баром и огромной стеклянной стеной, которая выходила прямо на танцпол. Несмотря на это, здесь было очень тихо. Скорее всего, из-за специального заклинания.
Пока мы поднимались вверх, я, наконец, смогла включить мозг и осмыслить всё произошедшее. И что я сразу же сделала? Нашла козла отпущения. Это ведь он виноват в том, что сущность взбесилась.
Села на диван, осмотрелась и поняла, что молчать больше не могу.
— Ненавижу, — прошептала я, обхватывая себя руками и раскачиваясь из стороны в сторону. — Как же сильно я тебя ненавижу.
— За что на этот раз? — Саид налил в стакан виски и сделал глоток.
В звенящей тишине стук льда о стакан показался громким.
Моё заявление не вызвало у него никаких эмоций и стало обидно вдвойне. Мало того, что не отреагировал как надо, так еще и издевается. Но выход нашёлся почти сразу.
— Ты за мной следишь! — тут же накинулась на него с обвинениями.
— А может, я просто люблю тут отдыхать, — мужчина сел напротив меня, вальяжно закинув ногу на ногу, и глотнул спиртное.
Я бы тоже не отказалась. Весь алкоголь, который я приняла до этого, уже выветрился, но просить не стала.
— Надо же, какое совпадение, — съязвила в ответ. — И как же ты узнал, что я тут?
— Случайно увидел, — всё так же спокойно ответил он.
— Среди тысячи других. Какое у тебя отличное зрение.
— Скорее нюх, — парировал тот.
Меня даже в жар бросило от слов и от тона, каким он произнёс эту фразу. Спокойно, мягко и так провокационно, что словами не передать.
— Саид, — сглотнув, произнесла я. — Пошёл бы ты, знаешь куда?
— Я уже давно там. С тех пор как ты сбежала три года назад.
— Ух ты, какие заявления. Я, оказывается, сбежала.
Ведь правда сбежала, но записку оставила, так что не считается.
— А как это еще назвать? Я вернулся, от тебя ни следа, даже записки нет. Могла бы спасибо сказать, я не стал подавать на тебя в суд за нарушение условий нашего договора. Ты должна была оставаться со мной еще минимум неделю.
От такой наглости у меня даже слова кончились.
Ну, а когда вернулись:
— Что? Я нарушила? Я?! Да как ты смеешь!! Как тебе не стыдно врать? Я сама лично оставила записку на столе! И еще, разве это я развлекалась с твоей любовницей в кабинете?!
Ведь не зря Таня столько раз говорила — сначала хорошенько подумай, а потом говори. И я ведь всегда помнила это наставление и следовала ему. Ровно до того момента, как в моей жизни не появился этот кошак и у меня, в который раз, снесло крышу. Ведь не хотела выплескивать боль и обнажать эту старую рану и не сдержалась. Высказалась и ждала… Чего? Наверное, виноватого взгляда или толики раскаяния, или чего-нибудь другого, что бы могло облегчить душу.
Но и тут моим желаниям не суждено было сбыться. Саид как сидел, так и остался сидеть и бесстрастное выражение на лице никуда не делось.
Мужчина сделал очередной глоток и только после этого холодно поинтересовался:
— Ты там случайно не ударилась в кабинке головой? Или переохлаждение плохо влияет на мозг?
Сколько в голове было слов, характеризующих моё к нему отношение. Но произнесла только одно.
— Ну ты и урод! — я вскочила, швырнула в него пиджак, оставшись в платье, которое еще не успело до конца высохнуть, и уже собиралась гордо удалиться, но Оборотень успел меня удержать.
Схватил, потянул на себя, так что я упала ему прямо на колени, больно стукнувшись ногой о столик. Громко звякнул стакан, который стоял на столешнице.
— Пусти! Пусти меня немедленно!!! — взвилась я, но хватка у него была слишком крепкая.
Как же плохо остаться без сил. А физически мне с ним точно не справиться.
— И не подумаю. Пока ты не объяснишь, что именно имела в виду, когда заявила, что я изменил тебе, нарушая условия соглашения.
— То, что слышал! — пыхтя от натуги, откликнулась я. — Я видела тебя! Точнее слышала! Перенеслась домой после нашей ссоры, хотела поговорить. Наивная дура! А ты там в кабинете развлекался.
— С чего ты взяла, что это был я? — его голос раздался у самого уха, вызывая дрожь во всем теле.
— Слуга сказал и этот любимый твой зам… Пусти! — я вновь завертелась, пытаясь слезть с колен и задела самую чувствительную часть тела.
Саид зашипел, но рук не разнял, наоборот, теснее прижал к себе. Его плоть весьма недвусмысленно прижалась к моему бедру. Вот они наши отношения во всей красе — ненависть и страсть.
— Не пущу, — рыкнул он. — Да посиди ты спокойно и послушай, что я скажу! Значит, они сказали тебе, что это был я? Очень интересно. Но дело в том, Лиз, что после нашей ссоры я отправился в специализированный парк, где в облике тигра спускал пар целые сутки.
— Я тебе не верю, — прошептала я, сразу забыв, что надо вырываться и сопротивляться.
— Врать мне незачем. Ты отлично знаешь, что это можно проверить. Каждый, кто приходит в парк, проходит обязательную регистрацию. Можно поднять документы, если ты хочешь.
Не хотела. Я сейчас ничего не хотела. Как и верить в то, что ошиблась тогда.
— Нет… не может быть, — Саид меня больше не держал, поэтому я встала с его колен и направилась к дивану, в угол которого сразу же забилась. — Мне сказали…
Саид взял стакан и быстро допил спиртное, после чего с громким стуком поставил его на место.
— Надо же, как всё оказалось просто и эффективно, — оскалившись, пробормотал он, рассматривая пустой стакан. — А я всё гадал, откуда у тебя такая ненависть ко мне. Ведь знали, что я не побегу за тобой, слишком гордый. Да и воспитание не позволит.
Неужели, это всё правда?
— За что? — ахнула я и вновь повторила. — За что? Ведь срок соглашения уже подходил к концу.
— Абан не зря считается одним из самых мудрых Колдунов. Он сразу понял, какое место ты занимаешь в моей жизни и какое влияние можешь оказать. Мою кандидатуру как раз собирались предложить в Совет. Он не мог допустить отвода. И поэтому от тебя решили избавиться.
— И выбрали для этого самый отличный способ. Поиграли на чувствах глупой девчонки… как бы это ни было, сейчас уже не имеет значения. Всё уже в прошлом, — устало закончила я, потирая виски.
— Не согласен. Теперь, когда мы всё выяснили, то можем начать всё сначала, — неожиданно заявил Оборотень и пересел ко мне на диван, хватая за руку.
Таким образом отрезая мне пути к отступлению, но и сдаваться я не собиралась.
— Зачем? — криво усмехнулась я и тряхнула головой.
Волосы больно ударили по щекам, но сердцу сейчас было больнее.
— Что значит зачем, Лиз? Ты о чём сейчас говоришь?
— Всё кончено, Саид. Неважно, как и каким образом, но всё кончено. Практика показала, что мы просто не можем ужиться вместе. Назад пути нет.
Но Саид совершенно отказывался понимать простые и логичные вещи.
— Ты просто устала, Лиз. Я думаю…
— Ты?! Ты думаешь? Саид, ты вообще себя слышишь? — вырывая руку, ответила ему. — Одно сплошное «Я» и опять наплевать на моё мнение. Всё, как всегда.
— Передёргиваешь, Лиз, — процедил мужчина, буравя неприятным взглядом.
Но я давно перестала его бояться.
— Констатирую факты. Ты совершенно и абсолютно отказываешься меня слушать, думая только о себе. А что будет со мной потом, ты подумал?
Опять никакой реакции.
— Надеюсь, ты не станешь убеждать, что секс со мной тебе противен, — пафосно заявил Оборотень, и я взорвалась.
Слишком много всего навалилось за последние часы.
— А кроме этого ты можешь о чём-нибудь другом думать?! — вскочив, я принялась жестикулировать. — Секс и только секс!
— Лиз, найди оправдание получше.
Это стало последней каплей.
— Ах, оправдание, — издевательски улыбнулась я. — Хорошо. Хочешь знать, почему я не хочу с тобой спать? Потому что не хочу умирать от голода. От сущности, которая беснуется и сжирает меня изнутри, требуя только один вид еды. Не хочу вновь лежать в постели, скрючившись и едва дыша от боли. Надеюсь, это нормальное оправдание?
Мне всё-таки удалось пробиться через его панцирь. Мужчина побелел и потрясенно пробормотал:
— Лиз… я не знал…
— Конечно, не знал, — меня уже было не остановить. — Ты же тёмный. Хотел знать, в чём особенность светлых Ведьм? Вот тебе и ответ. Если мы влюбляемся в инициировавшего нас Колдуна, то сущность признает только его в качестве пищи, отказываясь пользоваться другими средствами для подзарядки, — я сглотнула, пытаясь восстановить дыхание. — Мне понадобилось больше двух недель, чтобы усмирить её. То ли чувства к тебе были не такие сильные, то ли сущность попалась трусливая, но мне удалось выстоять. Погибать она не захотела, поэтому и согласилась пользоваться артефактами, а потом и на Колдунов переключилась.
И вздрогнула, вспомнив, как пыталась выбить клин клином. Пришла и приворожила Димку, считая, что чувства к нему могут перебить страсть к Саиду. Не вышло.
— Ты меня любила? — медленно переспросил Саид.
— Любила, — фыркнув, горько повторила я. — Видел сегодня потоп в туалете? Это сущность отказалась подзаряжаться от Мака. Весело, правда? Я вновь прохожу через этот ад. Одно радует — наши отношения не зашли так далеко, как было раньше, и у меня есть шанс успокоить её… в противном случае, еще раз этот кошмар я просто не переживу. Надеюсь, этого довода будет достаточно, чтобы ты оставил меня в покое? Или тебе плевать на мою жизнь?
Я выпалила это буквально на одном дыхании и в который раз замерла, ожидая ответа. Но Саид вновь не спешил. Смотрел на меня и молчал.
Когда тишина стала сводить с ума, и я уже была готова не выдержать, он, наконец, произнёс:
— Откровенность за откровенность, Лиз?
— Что? — растерялась я на мгновение.
— Раз ты высказалась, то думаю, будет честно, если это сделаю и я.
— То есть мои вопросы ты опять мило проигнорировал, — язвительно прокомментировала я в ответ и демонстративно скрестила руки на груди.
— Сядь, пожалуйста. Ничего я не игнорировал. Я отвечу на все твои вопросы, когда ты выслушаешь меня. Договорились?
— Если я скажу «нет», это что-нибудь изменит? — на всякий случай уточнила я.
Ответ был категоричным и прозрачным, как детская слеза:
— Нет.
— Отлично, — я обошла его по дуге и села в кресло, предпочитая увеличить расстояние между нами для собственного успокоения. — Я тебя слушаю.
— Ты ошибаешься, Лиз, — весьма неоригинально начал мужчина.
— И в чём же состоит моя ошибка?
— В том, что я не знаю, что такое голодная сущность и зверь, который хочет только одно. А точнее одну. Да, я — тёмный и не могу испытывать того, что чувствуешь ты. Но я могу тебя понять, — Саид замолчал на мгновение.
Мужчина глянул на меня и внезапно отвёл взгляд, словно ему было больно смотреть.
— Я — Оборотень. Мой отец был Оборотнем, но я родился сильнее. Может, благодаря крови матери. Говорят, она была сильной Ведьмой. Не знаю точно, у меня никогда не было мысли искать её и делать запрос. Я помню, в какой семье выросла ты — мама, папа, сестра и брат. Но я воспитывался по-другому. Так как положено настоящему Колдуну и мужчине… Первый раз я обернулся в тигра в одиннадцать лет. Это очень ранний возраст. Обычно Оборотни до конца принимают внутреннего зверя только после Консервации. Но у меня всё произошло раньше. С одной стороны, это хорошо, а с другой…
Снова непонятное молчание и пустой взгляд, обращенный внутрь себя. Саид был сейчас не со мной, а в своих воспоминаниях. А я молчала, даже дыхание задержала, боясь спугнуть это мгновение откровения. Ведь, по сути, я ничего о нём не знала кроме того, что было на виду у всех.
— Если обращение наступает раньше Консервации, то Мага отвозят в специализированный парк, там есть закуток для таких несчастных, и отпускают. Ребёнок должен сам выпутаться из этого и обуздать зверя. Если не получится, то он в прямом смысле дичает и спустя месяц становится полноправным хищником, утратив все человеческие качества. Но мне было всего одиннадцать, — мужчина сжал кулаки, вздохнул и снова успокоился. — Никто ничего толком не объяснил. Меня просто как котёнка схватили за шиворот, бросили в клетку, а потом выпустили в диких лесах. Последнее, что я видел, были злые полные разочарования глаза отца.
Теперь мне пришлось сжимать руки в кулаки, чтобы не закричать. Как так можно? Ведь он же был совсем ребёнок!
— Мне сказали, что я гулял неделю. Они уже почти смирились, что у них появился новый тигр, и я не выбрался. Ведь Маги и более старшего возраста дичали. Куда уж мне было справиться… Так что, когда на восьмые сутки из чащи вышел грязный обнаженный мальчишка, это стало большим шоком для всех, — его губы изогнулись в жесткой усмешке. Но на меня он всё еще не смотрел, рассматривая предметы интерьера или стены. — Меня спрашивали, просили рассказать про свои чувства, эмоции, но я сказал, что ничего не помню. Что очнулся голый в лесу и пошёл искать людей… Я солгал, Лиз!
И только сейчас он на меня посмотрел.
Глаза чёрные, как ночь, и полные такой боли, что мне стало трудно дышать.
— Я всё помнил и помню сейчас. Как зверь бился внутри, как он пытался полностью завладеть моим сознанием, вытеснив меня. Что такое быть в плену и не иметь возможности управлять своим телом? Я злился, царапался, кусался и ничего не мог сделать… Мне было всего одиннадцать. Ребёнок, которого бросили на произвол судьбы сражаться с собственным «я»… Знаешь, что мне помогло тогда?
— Нет, — прохрипела в ответ, чувствуя, как слезинка медленно стекает по щеке.
— Спокойствие и холодный расчёт. Я говорил, что моя мать была Сиреной?
— Н-нет, — вот теперь я совсем растерялась, совершенно не ожидая такого поворота событий.
— Видишь, какие совпадения нам иногда преподносит судьба. Холодная Сирена, водная Ведьма… оказалось, что мне очень многое досталось от неё — трезвость принимаемых решений, спокойствие, уравновешенность и характер. Кстати, у тебя с этим небольшие проблемы. Наверное, в роду был кто-то огненный.
— Дед по материнской линии, — автоматом ответила я. — Мама была такой же — взрывной и импульсивной.
— Огонь и лёд, — медленно проговорил Саид, мягко улыбнувшись. — Я же говорил, что у нас очень много общего, Лиз. Но сейчас не об этом. Я усмирил зверя, сделал то, что считалось невозможным и снискал славу самого хладнокровного Оборотня… пока в моей жизни не появилась ты.
— Хочешь свалить вину за случившееся на меня? — невесело усмехнулась я.
— Зачем же? Тот, кто виноват, уже понёс заслуженное наказание, — твёрдо и жёстко заявил Саид, и глаза вспыхнули опасным огнём. Я сразу вспомнила прикованного к постели Максима Леонидовича. — Я не прошу тебя понять, прошу лишь выслушать. Ты же знаешь, что такое «Греховный дьявол» и как он влияет на Оборотней?
— Да, — кивнула я.
За эти годы я столько литературы прочитала об этом афродизиаке, который сводил с ума Оборотней, полностью лишая их рассудка и привязывая к определённому объекту.
— Так вот Лиз, в тот момент я чувствовал себя также, как во время пробуждения зверя. Те же самые непередаваемые и неконтролируемые инстинкты и сладкий сводящий с ума запах Ведьмы. Твой запах. Он был везде, Лиз. Весь мир им пропитался, и я сам, — грустная усмешка на губах и взгляд шоколадных глаз, которые заглядывали в самые потайные уголки моей души. — Еще вчера у меня под ногами был весь мир, а тут всё затмила ты.
— Я не хотела, — зачем-то пробормотала я.
— Я тоже. Тоже не хотел такой жизни. Не хотел сутками корчиться у себя в кровати, пытаясь не сойти с ума от огненного желания, когда каждая клетка собственного тела боролась против меня. Но не буду утомлять тебя долгими подробностями. Это ни к чему. Мне удалось справиться с этим наваждением… Правда, ровно до того момента, как я тебя увидел в том белом коротком сарафане со смешными косичками и улыбкой на губах, — помолчал и продолжил дальше. — Знаешь, Лиз, я искренне думал, что, переспав с тобой, я сведу на нет эту болезненную жажду. Что зверь насытится, я успокоюсь, и всё будет как прежде. Но нет. Ты была такая яркая, искренняя и живая… Ни капли фальши, все чувства и эмоции открыты и оголены. Ты не жеманничала, не лгала и не притворялась.
— К чему ты ведёшь Саид? — перебила его я, не в силах больше выносить этот разговор и чувства, которые он вызывал во мне.
— К тому, что я Колдун, Лиз. Тёмный Колдун, который никогда не верил в любовь и поэтому предпочёл поверить в приворот, чем в собственные чувства.
— Опять приворот? Я же сказала…
— Его следы обнаружили на мне сразу после твоего исчезновения, — резко перебил меня мужчина.
— Что? — я округлила глаза, недоверчиво смотря на мужчину. — Но… Я не использовала флёр!
— Теперь я это знаю. А тогда это выглядело очень однозначно — ты бесследно исчезла, не оставив и записки, когда околдовать меня не получилось… Я дважды был под воздействием, дважды мою волю пытались подавить. Сначала зверь, потом «дьявол». Абан отлично знал, что есть только одна вещь, которую я никогда и никому не прощу — попытка лишить меня свободы… Только в одном он просчитался.
— И в чём же? — сглотнув, спросила у него.
— Что чувства окажутся сильней.
— Ты поверил им, — горько прошептала в ответ.
— Да, поверил. А знаешь, почему? Потому что легче было свалить вину на тебя, чем признаться в собственных чувствах.
— Ты так спокойно об этом говоришь? — ответила я, застигнутая врасплох этим откровением.
— Мы же договорились, Лиз, никакого обмана.
— Понятно. Это всё, конечно, отлично, но что будет, если меня вновь оболгут?
Я всеми силами старалась, чтобы голос не дрожал. Его признание подействовало на меня невероятным образом — сущность внутри прыгала и скакала от счастья, услышав этот толстый намёк на тонкие обстоятельства. А я боялась. Так боялась, как никогда в жизни. Поверить и вновь обмануться. Раскрыть душу и сгореть дотла. И ведь предъявить претензии будет не кому, кроме самой себе. Как же это было трудно, почти невозможно.
— Не веришь, — понимающе кивнул Оборотень.
Обиды в голосе не было. Он чувствовал меня лучше всех.
— А должна?
— Нет. Не должна.
— Ты три года искал виновника приворота, а теперь…
— Шесть месяцев, — вновь перебил меня мужчина, откидываясь на спинку дивана. Его литые мышцы напряглись, натягивая тонкую ткань рубашки.
— Что шесть месяцев? — переводя взгляд на его лицо, переспросила я.
— Через полгода я нашел того, кто пытался навести на меня флёр и свалить всё на тебя.
Вот в это я готова была поверить. Оставался другой вопрос.
— А остальные два с половиной года чем занимался? Пытался собраться с мыслями или искал меня и никак не мог найти?
— Ошибаешься, Лиз, я всегда знал, где ты и с кем ты.
Закрыла глаза на мгновение и тихо переспросила:
— Ты следил за мной?
— Да.
— Три года?
— Совершенно верно.
— Маньяк-извращенец?
Саид тихо рассмеялся низким грудным смехом и покачал головой.
— Ты не хотела меня видеть, ненавидела.
— Я и сейчас видеть тебя не хотела, однако это тебя не остановило. Так что довод не засчитывается.
— Еще шел процесс по моему вступлению в Совет. Всего месяц назад я окончательно принял должность, поэтому и откладывал встречу до последнего. Ты же знаешь, что такое работа, ради которой иногда приходится отказаться от самого главного. Я должен был стать Советником и я им стал.
Вновь тишина. Мы продолжали сидеть друг напротив друга и смотреть, ожидая реакции.
— И что теперь, господин Советник? — первой не выдержала я и горько усмехнулась. — Мне надо броситься в твои объятья с криком: «Милый, наконец, ты про меня вспомнил»?
— Я тебя никогда не забывал, Лиз. Как и ты меня, — его голос завораживал, но я не хотела верить.
— Слова, слова, одни слова. Ты же знаешь, чем мне грозят отношения с тобой — мучительной агонией. Или для тебя это пустой звук?
— С чего ты взяла, что я оставлю тебя?
— Хотя бы с того, что ты так и не ответил на мой вопрос, — я перевела дыхание. Разговор давался нелегко. — Что будет, если меня опять попытаются оболгать? Твой дорогой советник придумает очередную пакость и принесёт её на тебе на блюдечке с голубой каёмочкой.
Но пробить его уверенность и невозмутимость мне так и не удалось. У него на всё был заготовленный ответ.
— Мы с тобой взрослые люди, Лиз, и учимся на ошибках.
— Нам бы еще научиться за эти ошибки отвечать, — невесело хмыкнула я. — Ты еще скажи, что готов вступить в Брак ради меня?
Запретные слова были произнесены. И от его ответа зависело так многое, если не сказать всё.
Саид это тоже понимал, поэтому и не ответил сразу. Некоторое время смотрел, словно раздумывая, что сказать, пока, наконец, не произнёс:
— Я не исключаю этой возможности для нас.
— Что? — мне показалось, что я ослышалась. — Что ты сейчас сказал? Ты готов отказаться от силы, положения, лишиться части магии ради какой-то Ведьмы? И ты думаешь, я тебе поверю?
— Положения я не лишусь. И Советником останусь. В этом весь смысл, Лиза. Я должен был добиться этого положения, а потом уже встречаться с тобой. И вообще, ты уже определись, какой ответ хочешь от меня услышать, хорошо? — устало заметил он. — Скажи я «нет» — ты бы хлопнула дверью и ушла, я сказал — «да» и ты мне не веришь.
Как бы обидно это ни звучало, но он был прав. Но и сдаваться я была не намерена. Сейчас на кону стояла моя жизнь и просто так я отдать её оборотню не могла. Один раз я уже совершила эту ошибку.
— Потому что я хочу услышать от тебя правду, а не то, что полагается в данный момент. Ты опять играешь на моих чувствах.
— А я и сказал правду. Я думал о Браке и пришёл к выводу, что это не такая страшная вещь, Феникс выжил и даже остался в силе… почти.
Я вскочила с дивана, чувствуя, что еще немного и у меня начнётся клаустрофобия. На меня давили стены, потолок и… мужчина, сидящий напротив.
— Нет! Ты сам не понимаешь, что говоришь. Я не хочу, чтобы ты потом всю жизнь попрекал меня этим и вообще…
— Сложно, да, Лиз? — насмешливо поинтересовался Саид, вновь выводя меня из равновесия.
— Что сложно?
— Поверить.
И сколько смысла было в этом простом слове. Поверить… как и он когда-то поверил в свои чувства…
Я отшатнулась и попятилась к двери.
— Я не могу так… мне надо подумать… разобраться… понять, — и замерла, глядя, как он медленно поднимается и направляется в мою сторону.
— Нет.
— Ты не можешь на меня давить, ты обещал, — я продолжала стоять, чувствуя спиной закрытую дверь.
— А я не собираюсь на тебя давить. Я просто не позволю тебе сесть в уголке и надумать неизвестно чего. Я слишком хорошо знаю тебя, Лиз. Ты способна и из мухи сделать слона, и возвести его в разряд трагедии, — Оборотень остановился всего в полуметре от меня и ласково провёл ладонью по щеке. — Я хочу, чтобы ты перестала думать и начала чувствовать.
— И что я должна почувствовать? — сглотнув, прохрипела я.
— Что я люблю тебя, — произнёс мужчина и притянул меня к себе, не давая ни малейшего шанса вырваться.
Нежность никогда не была для Саида в приоритете. Вот и сейчас, обнимая и сладко целуя, мужчина сразу дал понять — моя и никуда ты не денешься.
Это как печать — на губах, коже… на душе. Каждое прикосновение, каждый жест всё больше убеждал в этом и не давал ни единого шанса сбежать. Но у меня даже в мыслях не было сделать это. Прав был Саид, я не забывала его никогда и хотела быть с ним, несмотря ни на что.
Окружающий мир заискрил и засверкал, стоило нам только соприкоснуться и потеряться в собственном водовороте безумных чувств и желаний.
Моя… и резким рывком он поднял меня над полом, давая возможность обхватить его ногами за талию, и вновь вдавил в дверь.
Моя… и от сумасшедших быстрых поцелуев у меня сбилось дыхание и всё замелькало перед глазами.
Моя… я прижималась спиной к двери и выгибалась, цепляясь за мощные плечи, как держится за соломинку утопающий.
Я думала, что опять всё будет быстро, вот так же стоя у двери. И, если честно, то мне было совершенно всё равно. Изголодавшая сущность хватала искры и требовала еще и еще, и я с ней не спорила. Я вообще мало что замечала, сосредоточившись лишь на мужчине и собственных ощущениях, дрожащими пальцами расстёгивая пуговицы на его рубашке.
— Лиз… Лиз, — его голос срывался, когда он шептал моё имя в перерывах между поцелуями, а я лишь слабо постанывала в ответ, прижимая его к себе так сильно, как только могла.
Круговорот и мы уже на диване.
Я неожиданно оказалась сверху. Опираясь на мягкую спинку, заняла более удобное положение, смотря глаза в глаза.
От собственных эмоций и обжигающего взгляда золотистых глаз закружилась голова.
— Смена дислокации? — облизав пересохшие губы, спросила я, бедром чувствуя его горячую твёрдую плоть под собой.
Но и этого мне было мало. Я провела подушечками пальцев по его обнаженной груди, касаясь бронзовой от загара кожи.
— Ты же всегда хотела вести, Лиз, — тихо ответил Саид и одним ловким движением разорвал моё единственное бельё.
— О, — только и смогла пробормотать я.
— Новое куплю, — ответил мужчина и стянул платье вниз, обнажая чувствительную грудь с набухшими сосками.
От его голодного взгляда у меня за пару секунд пересохло во рту.
Горячее дыхание, от которого всё тело покрылось мурашками, и в следующее мгновение губы сомкнулись на чувствительной вершинке.
— Ах… — выдохнула я, запуская пальцы в его шевелюру и рефлекторно сжимая бёдра, не в силах бороться с огнём, который всё сильнее разгорался внизу живота.
Пока его губы ласкали и терзали грудь, рука пробралась между нашими телами и принялась требовательно тереть влажные складки.
— Са-а-ид… — простонала я, выгибаясь всем телом от первой огненной волны.
— Да-а-а, — ласково проурчал он, проделывая горячую дорожку из поцелуев на чувствительной коже от ключицы к шее.
— Хочу тебя.
— И я, — шепнул Оборотень напоследок, прежде чем приподнять меня и опустить прямо на вздыбленную плоть.
Сразу и до самого упора.
— О-ох, — тело дернулось от невероятного сочетания боли и наслаждения.
— Давай, Лиз… давай, — провокационно пробормотал он, обхватив обнажённые бёдра и задавая ритм.
— Как прикажете, — шепнула в ответ и приняла правила чувственной опасной игры.
… смотреть в расплавленное золото его глаз и двигаться.
… дышать одним кислородом на двоих и снова двигаться.
… ловить его дыхание и… продолжать этот безумный ритм.
Мы были одним целым, единым организмом, клубком обнаженных, натянутых до предела нервов.
Стоны… всхлипы… тяжелое дыхание и скрип дивана…
Поцелуи с каждым мгновением становились всё более жесткими и болезненными, как и наша страсть, что бурлила в крови, подобно вулкану.
«Еще… сильнее… быстрее… чётче…», — стучала кровь в голове, и я уже не сдерживала слабых гортанных вскриков.
Я чувствовала, что финал близко, что еще немного, совсем чуть-чуть и старалась всеми силами к нему приблизиться и не могла, утопая в водовороте чувственного наслаждения.
Его руки вновь были на моих бёдрах.
Именно Саид помог закончить этот танец страсти, именно он довёл нас обоих до высшей точки и не дал скатиться в пропасть, бережно обнимая и баюкая в своих руках.
Там внутри сущность довольно мурлыкала, наполняя резерв. А здесь были лишь мы и наша любовь.