Боль сначала возникла внизу поясницы, в том самом месте, где находился копчик, потом быстро распространилась вниз живота, там она и достигла своего апогея.
Стиснув зубы, я опиралась руками о подоконник и пыталась дышать через нос. При этом надо было постараться не заорать. Кричать нельзя. Так Таня сказала. Сестра уверяла, что так будет только хуже — я сорву голос, перестану нормально дышать и перекрою доступ кислорода малышу. А это был сейчас самый главный довод для меня.
Дыши, Лиза, дыши.
Холодный пот насквозь промочил тонкую рубашку, ноги и руки тряслись от усталости, а боль опять накатывала новой волной, не давая ни малейшего повода передохнуть.
Не кричать.
Слабо простонав, зажмурилась и быстро-быстро задышала.
Таня и кто-то из служащих заходили всего пару минут назад. Они и сказали, что раскрытие еще не полное, но мы движемся к финалу. Осталось всего пару часов. Сестра отреагировала на это с таким оптимизмом, что я чуть её не убила. Как будто так легко и просто выдержать еще два-три часа этой жуткой боли? То, что она сама через всё проходила всего два года назад, я благополучно забыла.
Несколько раз забегали храмовники. Они всё пытались дать мне травки, отвары, зажечь ароматные палочки и еще какую-то ерунду, за что были весьма невежливо отправлены куда подальше. Меня и так мутило от боли, а они собрались устроить тут ароматический взрыв.
Но их тоже можно было понять. Впервые у них в Храме собрались рожать.
Вновь открылась дверь.
— Лиза, тебе надо лечь, — произнёс храмовник.
— Нет, — процедила я, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Тебе надо выпить настой.
— Нет. Оставьте меня.
Схватка, и я вновь зажмурилась, закусывая губу.
Больно… больно-больно.
… Снова боль.
Не знаю, каких сил мне стоило устоять на месте. Таня говорила, что надо ходить. Так раскрытие будет происходить быстрее. Но я едва стояла, о какой ходьбе вообще могла идти речь? Мне бы на кроватку лечь. Но я не могла, лёжа крики было сдержать намного сложнее. А так стоя, цепляясь за подоконник и раскачиваясь вперёд-назад, я более-менее справлялась.
Дыхательная гимнастика уже давно не помогала. Как и массаж. Была мысль позвонить Саиду и заставить его прийти сюда, но, боюсь, это могло плохо кончиться. Сейчас я вообще никого не хотела видеть. Еще немного, и буду проклинать его и сыпать ругательства.
— Лиза, еще немного, — пробормотала Таня, подходя ближе и стирая пот со лба.
— Уйди.
Но разве она когда-нибудь слушалась?
— Скоро всё закончится. Поверь, взяв своего ребёнка на руки, ты забудешь о боли.
Верилось с трудом.
Терпи, Лиз, терпи…
Лаура… Хизер… И еще десятка два Ведьм…
Послезавтра должен был состояться Совет, который вынесет обвинения в незаконных опытах. Это был громкий процесс, который шёл уже полгода и освещался во всех СМИ.
Мой жучок не сработал, Лили умерла раньше, чем смогла его активировать и запустить в сеть. Поэтому Сергею и остальным пришлось идти более длинным путём и собирать доказательства иными способами. Может, только поэтому удалось доказать причастность к преступной деятельности только одного Клана, остальные же затаились.
Можно было подумать, что моё внедрение ничем себя не оправдало и было совершенно бесполезным. Но это не так. Я указала на тех, за кем надо было пристально следить и на ком точно проводили эксперименты. Так что мне тоже было чем гордиться.
Так что это ещё не конец и работы предстоит много. Да, Седой теперь станет осторожнее, но начало положено, а это большой плюс.
Так что они уж точно не будут претендовать на моего ребёнка. Но ещё оставалась Марианна. Эта своего точно не упустит.
— Нет, — прорычала я, стряхивая со лба, мокрые от пота волосы. — Не отдам!
Всё это время я не знала, чего боюсь больше: что малыш родится с магией или, наоборот, будет человеком. И то и другое было страшно, ужасно и прекрасно одновременно.
Скрипнула дверь.
— Лиза, — в комнату вернулась Таня и подошла ближе. — Я понимаю твоё желание сейчас оставаться одной, но схватки стали всё чаще. Скоро твой малыш появится на свет.
Меня накрыло волной паники и страха.
— Не отдавай его им, — прошептала я и схватила её за руку. — Обещай мне.
— Лиза.
— Тань, пообещай. Если со мной что-то случится, ты не отдашь им моего ребёнка. Я не хочу, чтобы он или она стали такими же… Ай!
И согнулась пополам от нового приступа боли. Самого сильного и длительного из всех.
— Лиза, тебе надо лечь, — сестра помогла мне удержаться на ногах.
— Я не могу, больно.
— Надо. Ты же не собираешься рожать стоя?
Она подвела меня к кровати и помогла лечь. Таня была права, схватки стали практически бесконечными. Я металась по постели, кусала губы, зажимала между зубами кусок простыни и глухо стонала.
— Скоро милая, скоро… открытие должно быть полное, и малыш опустится. Ты сама скоро это всё почувствуешь, — бормотала Таня, и её голос едва был различим сквозь призму боли.
— Пообещай, — шептала я в короткие промежутки между схватками. — Пообещай мне.
— Лиза, прекрати, — прикрикнула она. — Никто не отнимет у тебя ребёнка. Мы же специально приехали в Храм. Здесь мы в безопасности.
Да, Храм. Всего неделю назад закончились восстановительные работы, а я уже тут. Здесь Маги его не достанут и не заберут.
— Саид…
— Пытается напиться. Сергей рядом с ним. Поверь, ему сейчас тоже очень нелегко. Мы все за вас переживаем.
Характер боли поменялся и полностью сместился на копчик. Я даже выгнулась.
— Та-а-а-ань.
— Что?
— Кажется, я рожаю, — со страхом прошептала я.
— Вот и умница.
Она нажала кнопку, и в комнату сразу забежали храмовники, целители, которые принесли с собой суету и шум.
Дальше всё было как в тумане. Сил почти не оставалось. Меня поддерживали за спину, заставили развести ноги в стороны и требовали дышать и тужиться по команде.
А я хотела уснуть. Просто закрыть глаза и уснуть.
— Давай, Лиза, давай! — кричала Таня, стоя совсем рядом и сжимая мою руку.
Не могу, как она не понимает, что я больше так не могу. Но снова взыграло упрямство. Наверное, я всё-таки кричала или рычала, а еще тужилась из последних сил.
А потом всё вдруг закончилось.
Мне позволили упасть на спину и закрыть глаза.
…Крик… жалобный плач… самая счастливая музыка для моего сердца.
Живой…
— Ну-ка, смотри! — неожиданно строго произнёс голос Карла надо мной. Я послушно открыла глаза. — Кто у тебя?
— Мальчик, — прошептала в ответ, со слезами на глазах рассматривая красное в белых разводах крохотное тельце своего малыша.
— Вот и умница. Сын у тебя, Лиза, — продолжил Целитель.
Самый красивый малыш на свете, с умными глазками и чёрными волосиками. Как мне хотелось его подержать на руках, прижать к себе и самолично посчитать пальчики. Но его почти сразу унесли в угол комнаты. Со своего места я только могла слышать его плач.
— Какой красивый.
— Самый красивый, — согласилась Таня, стирая слёзы с моих щек. — И ещё, Лизи, он Колдун. Тритон.
Значит, всё-таки Маг.
— Главное, чтобы он был здоровым, — ответила ей. — Надо сказать Саиду.
— Сейчас мы приведём вас с малышом в порядок и разрешим счастливому папе на вас взглянуть.
— Спасибо.
Саида пустили к нам примерно через час.
Но я не заметила этого. Время сейчас для меня остановилось. Полностью сосредоточившись на крохотном свертке, который лежал под боком, я поочерёдно осторожно касалась нежных щечек, маленького носика и длинных пальчиков.
Никогда не думала, что могу так любить.
И это были совершенно новые чувства, так отличные от других. Я любила свою семью, любила Саида, но сына… Нет слов, чтобы описать все те эмоции, которые сейчас бушевали внутри моего сердца. Мне хотелось смеяться и плакать одновременно. А ещё танцевать. Правда, я не была уверена, что смогу даже встать.
— Маленький мой, — прошептала я и вновь провела пальцем по нежной щечке.
Он смешно закряхтел, причмокивая губками, сморщился и снова уснул.
— Привет, — раздалось тихое.
Я вскинула голову и взглянула на дверь— там в проёме стоял Саид. Опираясь плечом о косяк и засунув руки в карманы, мужчина смотрел на меня. А в глазах… Мы снова понимали друг друга с полувзгляда-полувздоха. Один такой взгляд был дороже тысячи слов. Его невозможно было охарактеризовать, а только почувствовать.
— Привет, — улыбнулась в ответ и приподнялась на локте.
Кроха завозился и засопел.
Вроде неслышно, но этого оказалось достаточным, чтобы всё внимание Оборотня сосредоточилось на нём. Мне оставалось только молча наблюдать за тем, как отец знакомится со своим сыном.
Саид медленно подошёл и опустился перед кроватью на колени, не сводя внимательного взгляда с малыша, который был так на него похож.
— Какой маленький, — сипло пробормотал он и приподнял руку, словно хотел коснуться, но не смог. Или, может, просто боялся спугнуть это ощущение счастья? Или это был страх, что стоит коснуться — и всё исчезнет, как дым? Я не знала.
— Маленький, — подтвердила я и всеми силами старалась не разреветься от нахлынувших чувств.
— Ты знаешь, — неуверенно продолжил он, и в голосе проскользнуло искреннее удивление, — кажется, он похож на меня.
Сказал так, словно сам не верил этому.
— Похож.
Саид вновь взглянул на меня, а в глазах был такой восторг, что я не сдержала смешка.
— Как же иначе. Это твой сын, и он похож на своего отца, — ответила ему, улыбаясь.
— Сын, — медленно повторил мужчина и вновь взглянул на малыша. — У меня есть сын… У нас есть! Лиз?
— М-м-м?
— Я говорил, что люблю тебя?
Я улыбнулась еще шире.
— Говорил.
— И его люблю. Никогда не думал, что это будет так… Один взгляд и… Разве так бывает? Чтобы сразу…?
Саид запнулся и замолчал, но слова были лишние, я понимала его, потому что сама испытывала то же самое.
— Что будет дальше? — осторожно поинтересовалась у него, понимая, что время уходит, и мы все находимся в подвешенном состоянии.
— Ты сама знаешь, — вздохнул Оборотень, продолжая любоваться сыном. — У нас только один выход.
— Брак.
Его лицо слегка скривилось, будто он наелся лимонов.
— Ты же знаешь, как это опасно для тебя.
— Для нас обоих, — поправила его. — Ты рискуешь потерей магии.
— А ты жизнью.
— Но на другой стороне весов наш сын. Твои уже знают?
— Ещё нет. Но это дело времени. Стражи не могут не сообщить о рождении у Советника сына и наследника.
— Я не отдам им его. Лучше смерть, — твёрдо произнесла я.
Вздрогнул, словно слова причинили ему боль.
— А ты представляешь, что будет со мной, если с тобой что-то случится? — буквально через силу выдавил он из себя, глядя мне прямо в глаза.
— Ничего не случится, — я схватила его за руку и сжала. — Мы уже не раз обсуждали это, Саид. Выход у нас только один.
Он знал, но легче от этого не становилось никому из нас.
— Не сегодня и не сейчас. Ты слишком слаба.
— Завтра. Скажи Сергею, пусть готовится.
— Лиз…
— Или ты передумал?
— Если ты пытаешься взять меня на «слабо», то зря стараешься, — устало ответил Саид и поцеловал мою руку. — Я просто не могу потерять тебя.
— Ты и не потеряешь.
— Мы ведь так и не выбрали ему имя, — неожиданно произнёс Оборотень и вновь взглянул на сына.
— Выберем… Завтра.
— Завтра?
— Да. Вместе.
От взгляда тёмно-карих глаз кожа покрылась мурашками.
— Ты пообещала, Лиз.
Обещала…
Эти слова еще долго не давали мне собраться с мыслями и уснуть. И на следующее утро тоже не отпускали.
Даже когда, оставив нашего кроху с Таней, мы шли в зал, где должна была решиться наша судьба, я всё время повторяла про себя: «Обещала, обещала… обещала».
Вопреки ожиданиям, сестра не стала плакать, отговаривать меня от такого поступка. Просто крепко обняла, сжала и поцеловала на прощание.
— Всё будет хорошо.
Она сама мать и понимала, ради чего я рисковала всем сейчас. И эта молчаливая поддержка значила для меня намного больше, чем все слова на свете.
— Береги его, — шепнула в ответ, поцеловала сына в лобик и ушла, стараясь не оглядываться.
Обещала…
В зале не было никого, кроме старого храмовника, что задумчиво изучал древнюю книгу. Сергей, который шёл за нами, почтительно поздоровался с ним, а я не могла вымолвить ни слова.
Обещала…
Камень, на который я села, был твёрдым и таким холодным, что я невольно вздрогнула. Или, может, быть дело было в другом?
Сергей, прежде чем уйти и оставить нас, защелкнул наручники. Его взгляд вызвал новую дрожь по телу. Он словно прощался со мной.
Но нет, я же живая!
— Не передумали? — поинтересовался храмовник, когда дверь за Стражем закрылась.
— Нет, — ответили мы хором. Каждый на своём алтаре.
Брак для Магов не просто красивый росчерк на официальном документе и не штамп в паспорте, хотя эти данные в обязательном порядке заносятся в метрику каждого. Брак — это поворот к свету и ломание тёмной сущности.
Для Саида, но не для меня. Если бы я осталась Ведьмой, то было бы намного проще. Да, было бы больно, но Настя и Таня рассказывали, что это терпимо. Гораздо страшнее смотреть, как мучается в агонии твой любимый. Сергею в этом плане повезло. Будучи Стражем, он уже являлся не таким, как другие Колдуны, и перенёс это действо относительно легко.
Дима Соколов такой удачливостью не обладал и, хотя магии Феникс не лишился, но часть силы потерял. Хотя, глядя на его довольную физиономию, я сомневалась, что подобные вещи Соколова хоть как-то волновали. Он до безумия любил свою миниатюрную жену и точно не жалел о содеянном.
Но всё это в прошлом и недостижимо для меня сейчас. Будучи теперь человеком, я рисковала намного большим — собственной жизнью. Брачный Союз на алтаре должен был привязать меня к Колдуну и выжечь на душе своеобразную метку, как печать принадлежности. А вот смогу ли я выдержать это, большой вопрос.
Обещала…
Крепко зажмурившись, я старалась глубоко и ровно дышать и не поддаваться панике. Теперь у меня есть сын. Ради него можно было выдержать всё что угодно и вернуться.
Боль пришла не сразу.
Сначала я чувствовала лишь холод камня, на котором лежала, и боль в мышцах от неудобного положения. Храмовник уже начал читать свои молитвы, и его голос эхом отражался от пустых стен зала.
Прошла пара минут, и я почувствовала, как начало мелко вибрировать тело. Еще не больно, но непонятно и странно. А ещё страшно. Вибрация усилилась, переходя в мелкую дрожь.
Потом пришла и боль. Сначала едва уловимая, ненавязчивая, она появилась сразу и во всём теле, в каждой его клеточке.
И усиливалась… с каждой секундой, с каждым произнесённым старцем словом, пока не достигла своего апогея.
Я думала, что больно мне было вчера, но те ощущения, те муки, что испытывала сейчас, не могли сравниться ни с чем. Весь мир превратился в одну сплошную боль. Ей не было ни конца, ни края.
Обещала…
Не могу, не могу так больше. Не хочу… Хватит… сил нет.
Я забыла обо всем и мечтала умереть, сгореть дотла, была согласна на что угодно, лишь бы это прекратилось.
В самое последнее мгновение, когда конец был так близко, я внезапно почувствовала, что не одна. В самом дальнем уголке собственного сознания мелькнула крохотная, но такая родная искорка…
Еще не веря в то, что чувствую, потянулась к ней всем существом и провалилась во тьму небытия.
Пришла в себя я уже на следующий день.
— Ты справилась, — Таня вновь оказалась рядом.
Она погладила меня по руке и дала воды.
— Саид? — прохрипела я, с трудом шевеля губами.
— В соседней палате, рвётся к тебе, но ему пока нельзя.
— Он?
Закончить вопрос было страшно. Но сестра вновь всё поняла без лишних слов.
— Не сгорел. Часть силы потерял, но совсем незначительную. Мы даже не ожидали, что он окажется таким стойким и выносливым.
Как и тогда в детстве, когда его бросили одного разбираться с пробужденным тигром. Он и здесь смог покорить свою сущность и инстинкты.
— Малыш?
— Кушает и спит. С ним всё хорошо. Он теперь только ваш.
— А где он?
Мне срочно надо было увидеть сына, коснуться, почувствовать, что он мой и с ним всё хорошо. А еще надо было выбрать ему имя.
— Сейчас схожу за ним. Мы не стали приносить его к тебе, давая возможность отдохнуть и прийти в себя.
— Спасибо. И еще… Тань, а Дэн где?
— Здесь, а в чём дело?
— Ты не могла бы его позвать? Мне надо с ним поговорить. Наедине.
Если она и удивилась, то виду не подала.
Дениска пришёл через десять минут. Высокий, худощавый парень, на тощем теле которого болтались широкие джинсы с потёртостями и рваная чёрная майка с огненной черепушкой. Увидев её, я невольно фыркнула. Вот так, наверное, и должен одеваться настоящий Некромант.
— Привет, — он сел на стул и приветливо улыбнулся.
Мой братик, которому уже семнадцать. Когда он успел так вырасти?
— Привет.
— Фигово выглядишь.
Я с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза.
— Дэн, никогда не говори девушке, что она плохо выглядит. Если, кончено, хочешь жить.
Парень фыркнул и быстро ответил:
— Ты не девушка, а сестра. Тебе можно. Таня сказала, что ты хочешь меня видеть.
— Да, — я тяжело сглотнула. — Просканируй меня.
— Не понял.
— Это, наверное, глупо звучит… и невозможно… Дэн, во время Брака я её почувствовала.
— Кого?
— Сущность, — быстро произнесла я и закусила губу.
Расслабленное выражение слетело с его лица. Денис как-то сразу весь подобрался и уставился на меня серьёзными серыми глазами.
— Ты уверена?
— Да… то есть нет… я не знаю, — вздохнув, призналась ему. — Это длилось всего мгновение, и она была такой крохотной.
— Я посмотрю, — перебил меня братишка, и я не узнавала его. Дэн словно стал взрослее на несколько лет. В уголках глаз появились мелкие морщинки, а складки губ опустились. Только сейчас я осознала, насколько ему, оказывается, тяжело быть таким. — Больно не будет. Просто немного неприятно. Может заложить уши, участиться дыхание, возникнуть головная боль.
— Ничего.
— Я постараюсь быстро.
— Нет, — я схватила его за руку и замотала головой. — Не надо быстро. Проверь всё. И проверь хорошо.
— Ладно.
Всё было, как сказал братишка — головная боль, заложенные уши, чёрные мушки перед глазами и горечь во рту.
Ему понадобилась всего пара минут для сканирования.
Судорожно вздохнув, он отпустил мои руки и отвёл взгляд.
— Ну что? — просипела я, сжимая руки в кулаки.
— Лиза… Прости, но я ничего не нашёл.
Крохотная надежда растаяла, как дым, и пришлось вернуться в реальность. Чуда не произошло. Сущности нет, а то, что я почувствовала, было лишь мечтой, в которую так хотелось верить.
— Ничего, — я ободряюще улыбнулась. — Значит, мне просто показалось.
— Прости.
— Ты не виноват. Я понимаю.
Дэн встал и внезапно крепко меня обнял. Мой маленький братишка, который слишком быстро стал взрослым.
— Если бы я только мог, — прошептал он едва слышно.
— Я знаю.
Сила и магия — это не главное. Давно уже пора научиться жить по-новому. Ведь теперь у меня есть сын и муж.