Глава 12

Утро началось с негромкого бабушкиного вскрика на кухне.

Спи Таня менее чутко, она бы и проспала, но… гавкнул Гном, мявкнула кошка – и девушка даже не поняла, как оказалась рядом с бабушкой.

– Бабусь, что случилось?

– Беда, Танечка.

С утра Людмила вставала и готовила завтрак. Обычно варила кашу на всю семью. Ей несложно, а девочке лишних десять минут поспать. Ну и новости она включала потихоньку. Интересно же, что в мире произошло.

И вот сейчас…

Катастрофа. Другого слова и не подберешь.

Крушение поезда…

Это в любом случае не подарок, а уж когда оно происходит в тайге…

Это – страшно.

Нет, не так. Это смертельно страшно. Потому что складываются вместе несколько факторов.

На аханье примчались обе девушки. Обе – заспанные, растрепанные, и с ужасом слушали сообщения.

Пока, по предварительным данным, по рельсам ехал поезд. И ему навстречу выкатились четыре цистерны с нефтепродуктами.

Что они там делали?

Стояли!

То ли их какая-то зараза не закрепила, то ли они от предыдущего поезда отцепились – пока не ясно. Катастрофа произошла всего пару часов назад.

По счастью, у людей сейчас есть мобильники, все могут позвонить, попросить о помощи… не везде берет сеть, но кому-то повезло прорваться. И даже фотографии скинуть.

Удар получился такой силы, что несколько вагонов просто слетели с насыпи, лежат рядом, вот, в отдалении чье-то тело…

А еще…

Не забывайте про нефтепродукты.

Начался пожар.

Пока он еще не захватил несчастный поезд. Но этого тоже долго ждать не придется. На своих двоих от лесного пожара не убежишь, реки рядом нет, опять же, кто ранен, кто с детьми, а самолеты и спасатели…

Пожар.

Все упирается в проклятый пожар.

Или?..

Таня поглядела на Лею.

Салея поглядела на названую сестру.

– Мы поможем.

– Заодно и легализуетесь, – усмехнулась Таня. – Частично. Скажете – племя, кочевое, по тайге шли, случайно наткнулись, решили помочь…

Салея только рукой взмахнула.

– Потом решим, что сказать. Сейчас я оденусь, и пойдем.

Таня рысью метнулась в свою комнату, к шкафу.

– Медикаменты!

– Бери, но они не понадобятся, – отмахнулась Лея. – Поспеши.

Людмила Владимировна прижала руки к груди.

– Девочки, осторожнее там!

Сколько же ей хотелось сказать! И про риск, и про опасность, и вообще не пустить девочек… а они потом ей простят?

Она потом себе простит?

То-то и оно. Детей при себе до старости не удержишь, это не жизнь будет, а банка со спиртом. Кунсткамера. И плавает в банке грустный человечек….

Она закрыла рот и не произнесла ни слова. Вместо этого пошла и проверила пауэрбанк. Сунула Тане. Заряжен. Мало ли что…

Салея, конечно, сила Леса… подзаряжать сотовые они пока не научились. А так хоть шанс будет позвонить.

Мало ли что?

Мало ли сколько они там пробудут? Потом такси вызвала. До леса еще доехать надо. Сунула Салее свою ветровку, так, на всякий случай. Поправила на Тане рюкзак. И кроссовки надень старые, нечего новые гробить. Наверняка там и грязь будет, и кровь…

Девушки вышли за дверь дома. Такси уже ожидало в полной боевой готовности.

Салея положила руку на запястье водителя.

– Нам срочно. В лес, туда, где ближе.

– Зачем?

– Вези, не спрашивай, – рыкнула Таня, доставая из кармана деньги (примерно вчетверо больше, чем нужно за такую поездку) и протягивая их таксисту. – Побыстрее.

– Было бы упло́чено, – философски кивнул водитель – и старенькая «лада» сорвалась с места.

Десять минут – доехать до леса. До места, где клин леса вдавался в город.

Девушки выпрыгнули из машины чуть не на ходу, помчались в лес. И показалось на секунду водителю, что мелькнула за кустами тень громадного медведя… да что вы! Это только показалось!

Бред какой-то… куда девчонки делись?

Да какая ему разница! Главное, что деньги никуда не делись. И точка.

Витя знал, что помощь не успеет.

Вот просто так – знал, и все. Не дурак же. Понятно, что они тут, в тайге. На перегоне длиной черт знает во сколько километров. Пока до них доберутся…

Да, кто-то уже вышел.

Кто-то уже помчался на аэродромы и железнодорожные станции.

Кто-то может сесть в машину и рвануть по лесным дорогам.

Увы – они тут. И пожар разгорается все сильнее. А реки рядом нет… она есть, но до нее километров пятьдесят.

Можешь бежать, можешь не бежать… кто-то решил уйти – их право. Витя даже не ругался. Даже вслед этим умникам не плевал – к чему? Человек ты или нет – выбор каждый делает сам для себя. Понятно же.

Ему точно не уйти. Кровопотеря большая, и голова до сих пор кружится… еще повезло. Он был в одном из первых вагонов и помнил, как выскочил в коридор и что-то заорал машинист… что-то непонятное, то ли «бегите», то ли «прыгайте»…

А потом – жуть.

Именно это слово хорошо описывало происходящее. Когда именно что жуть. Когда сходят с рельсов и переворачиваются вагоны, когда ты теряешь всякую ориентацию в пространстве, когда дико кричат люди – и их крики заглушаются лязгом искореженного металла.

Витя так головой треснулся, что все звезды одновременно увидел. А то и еще пару галактик. Сам себе, по юношескому опыту, он уверенно поставил сотрясение мозга. Плюс рваная рана на голове – сейчас замотана полотенцем, ну хоть так. У других и того нет.

А Вите надо.

Лежать? Лежать бы ему тоже надо, но некогда. И нельзя. Есть люди, которые больше его нуждаются в помощи. Вот кричит бедолага, которому зажало ногу, словно в тисках. А ведь если его не вытащить…

От гангрены он умереть не успеет. Но задохнуться или погибнуть от пожара – вполне.

Витя нашел подходящую железяку и попробовал применить знания физики на практике. Законы рычага…

Ага, видимо, учебники писались в более спокойной обстановке. Потому что рычаг не действовал.

Мужчина молчал. Потерял сознание – оно и к лучшему. Витя попробовал еще раз – безрезультатно. Да что ж такое… сил не хватает, и голова кружится…

Витя отвернулся от лежащего, и его стошнило. Пришлось присесть подождать, пока перестанет кружиться голова, а потом снова попробовать. Сдохнет он здесь. Но человеком сдохнет.

Пытаясь помочь другим.

Организовать кого-то?

Смешно. Это в газетах гладко пишут: вот, после катастрофы некто Н. или там М. организовал людей, они пошли, сделали…

Поди докричись. До ошалевшего, полубезумного стада, в котором каждый сам за себя. Может, кто другой бы и смог, а у Вити таких способностей просто нет. Не дано.

Поэтому Витя махнул рукой и делал то, что мог. Нашел воду, еду, помог устроиться десятку людей, вот сейчас пробовал вытащить еще одного пострадавшего.

А из цистерн вылилось горючее.

И оно постепенно горит… а когда начнется лесной пожар – им не уйти. Пока еще пламя только подбирается к лесу, но когда полыхнет – не уйти никому. Вообще.

Витя это понимал, а остальным объяснять – бессмысленно. Даже то, что он делает… какая разница, когда этим людям умирать? Сейчас?

Через полчаса?

Но ничего не делать он не может. Потому что слишком это страшно – бездействие. Потому ползет до последнего раненое животное, потому кидается на врага загнанный в угол зверь, потому… потому что до последнего хочется – жить.

Жить любой ценой.

Жить…

Витя скрипнул зубами и снова поднял палку. Должен ведь сработать когда-то закон рычага?

Обязан!

Держись, Витек. Хоть как-то, но справимся…

Когда Салея успела позвать Хранителя?

Таня так и не поняла. Но мелькнуло за кустами мощное тело, рыкнула морда, от которой у любого охотника родимчик бы приключился, блеснули на миг клыки, а потом Таня поняла, что она сидит на медвежьем загривке. Салея рядом, а зверь плавно движется через лес.

– Куда мы?

– Я послала весточку даэрте. Они ждут, но коридор буду пробивать для них я, – коротко ответила Салея.

Таня застонала.

Она уже понимала, что происходит. Отлично понимала… Салея снова будет жертвовать своей кровью и силой, чтобы открыть дорогу даэрте. Если идти пешком… этот перегон слишком далеко. Даже на вертолете туда часа три-четыре. Это – тайга, расстояния здесь соответствующие.

Даэрте быстро не дойдут или добегут, но измотанные и уставшие.

А там еще пожар.

Там еще люди, которые нуждаются в помощи… вроде как есть погибшие, есть раненые…

Салея может открыть проход через Лес своей волей. Отдать свою кровь, свою силу, упасть потом без чувств… и проклятая Дубовая корона возьмет еще больше власти над ней. Но они сэкономят время. Может, час, может, еще больше…

Страшный выбор.

Между жизнью сестры и жизнью десятков людей.

Салея крепко сжала Танино запястье.

– Ты обещала мне, что не оставишь даэрте. Ты моя сестра.

– Возьми мою кровь? – предложила Таня. – И силы?

– Не получится. Ты просто выгоришь, у тебя еще каналы не прокачаны.

– Но…

– Я буду брать силу напрямую, и от Хранителя, и от Леса. Твоих сил мне не хватит, а если попробуешь пропустить через себя больше – просто выгоришь.

– Я – бесполезна?

Салея качнула головой:

– Нет. Соберись, сестренка, нам сейчас предстоит много работы. И командовать придется тебе.

– М-мне?

– А кому? Мне будет плохо, даэрте пока не общались с людьми – так кому еще распоряжаться? Только ты. Своя для обеих сторон.

Таня лишь застонала.

Да лучше б она пластом лежала. Но выбора не было…

Жар стоял адский.

Пожар еще не слишком разгорелся, но пассажиры отлично понимали, что это ненадолго. Час, может, два…

Спасти их не успеют.

Аня прижимала к себе дочку, пыталась кое-как успокоить…

Как все случилось, она помнила очень смутно. Им еще повезло, они были в пятом вагоне. Он тоже, конечно, сошел с рельсов, но на него хотя бы такого сильного удара не пришлось.

Хотя что это меняет в их судьбе?

Она, кажется, сломала ногу, во всяком случае, та на глазах опухает, и наступать на нее сложно. У дочки рана на голове. Кровотечение остановить удалось, но малышке явно плохо. Сотрясение мозга – это уж точно. Сильно их тряхнуло…

Куда они уйдут?

Она бы на четвереньках поползла, но отчетливо понимает, что все бесполезно, все…

От удара перевернулись цистерны с нефтепродуктами, все вылилось, начался пожар… и это еще – счастье.

Да-да, просто пожар. Не взрыв. А могло быть и так.

И второе счастье – все вытекло под склон, и ветер в ту сторону. Пока огонь медленно продвигается по лесу.

Но это – пока.

Стоит чуть поменяться ветру, стоит огню распространиться посильнее….

Они не уйдут.

Не смогут.

Почему так, поодиночке – люди, а вместе – стадо? Вот стадо и металось сейчас по насыпи… кто-то уже удрал.

Самые ответственные пытались приподнять вагоны, вытащить людей, оказать хоть кому-то помощь… один из мужчин сунул Ане бутылку с водой, которую выдрал из автомата. Хотя это все бесполезно.

Час, может, полтора. Дольше им не выдержать. Когда разгорится всерьез, они тут и изжарятся.

Аня поглядела на дочку.

Ксюша снова потеряла сознание. Плохой признак.

Или наоборот? Пусть дочка не почувствует… если повезет, они задохнутся в дыму. Говорят, это быстро. И уж точно легче, чем сгореть заживо.

Кто-то кричал, кто-то бился в истерике.

Аня молча сидела и ждала своей судьбы. Куда уж тут уйти от нее, со сломанной ногой?

Некуда… а МЧС и прочие…

Они прилетят. Наверняка. Но вряд ли успеют вовремя.

Как больно.

Как страшно…

Когда рычаг хрустнул и сломался, Витя едва зубами не заскрипел.

Идти, искать…

Ыыыыыыы…

Сил не было. Ни на что. Но…

– Айс. Арео…

Чего?

Что происходит?

Сильные руки надавили на плечи, заставили опуститься на землю. Рядом что-то говорили… что?

Нет, не понять.

Но не так важно, что говорят! Важно, что делают!

Витя обвел взглядом место катастрофы.

Да что тут происходит?! Ведь только-только… никого же не было! И вдруг…

Момент появления людей он откровенно пропустил. Вот их не было – и вот все место катастрофы кишмя кишит людьми, словно муравьями. Только какими-то странными. Это явно не МЧС, не спасатели. Они какие-то невысокие, смуглые, все в чем-то зеленоватом.

Но… что они будут делать?

И как тут появились?

И – пожар никуда не делся.

Тут будет еще больше жертв? Витя схватил за рукав ближайшего мужчину, показывая на огонь.

– Надо уходить. Будет плохо…

На большее его просто не хватило. Но мужчина понял. Покачал головой, протянул флягу. Мол, выпей. Все будет хорошо.

Витя послушно отхлебнул. По телу пронеслась волна бодрости, в голове прояснилось. Но не спиртное, что-то травяное. Что это?

И кто это?

И что делают две девчонки? Зачем они идут к огню?

Витя попробовал встать, что-то сказать, но один из «зеленых» начал разматывать с его головы полотенце, и мужчина застонал от боли.

Присохло.

Ладно… пусть делают что захотят. У него точно сил не осталось, а эти вроде как знают, что делают?

Пусть…

Володя работал в МЧС два года.

Навидался он за это время всякого. И по лесу людей разыскивал, и из-под завалов спасал, и на воде поработал….

Количество идиотов, которые мечтают самоубиться, в стране превышало все разумные пределы. И неразумные – тоже.

Ладно еще, ты профессиональный биолог. Спелеолог! Ученый! И в пещеру лезешь, как положено, с картой со страховкой, с веревкой… да много всего придумано! Для страховки, для спасения, для удобства и безопасности. Только не ленись использовать!

А когда ты паршивый экстремал, которому хочется побывать в пещере…

Володя вот уже год мечтал написать на сайт президенту. И попросить возродить в кодексе телесные наказания.

К примеру, за кретинизм!

За попытку слазить в пещеру без страховки, за сплавы по реке пьяной компанией! За попытку прокатиться на поезде, как на трамвае – прицепом, и спрыгнуть потом, за гонки на предельной скорости…

За идиотские «адреналиновые падения». Это когда ты хоть и привязан, но… к примеру, прыгаешь с девятиэтажки спиной вперед[42].

Сработает страховка – ты жив.

Нет?

Ты клиент морга. Но иногда – МЧС.

Вот брать бы таких идиотов – и пороть! Ремнем, на главной площади, а потом еще фото с голым задом выставлять во всех соцсетях! То-то бы адреналина получили уроды! У них бы каждая вылазка из дома была как на войну!

Володя мечтал, но подозревал, что президент не ответит. А жаль. Каждый раз ему было так жаль… времени, сил, других людей, которые гибнут из-за паршивых экстремалов! Ууууу… сам бы порол! По всем законам садо-мазо!

Но есть и другие случаи. Вот как сейчас.

Катастрофа – и без МЧС никуда. Только вот иногда и МЧС бессильно. К своему ужасу и боли. К отчаянию и горю…

Володя прекрасно знал о таежных расстояниях. И о том, как быстро распространяется пламя.

Они не успеют. Они никого не спасут.

И это знание ложилось бетонной плитой на плечи парня. Ей-ей, мог бы – что угодно бы сделал! Хоть сам бы с крыши без страховки прыгнул! Только б очутиться ТАМ, только б помочь!

Не бывает такого в жизни. Маргарите удалось заключить сделку с дьяволом, а скольким – нет?

Хотя много кто пошел бы на такую сделку. Душу, жизнь… Да что угодно бери, только помоги моим близким!

Нет?

Ну и где эти черти шляются, когда они нужны?

Володя сидел в кабине вертолета и думал, что все очень, ну ОЧЕНЬ плохо. И примерно подозревал, ЧТО они увидят на месте катастрофы. Но выбора у него все равно нет… работа такая. Не романтическая, грязная, кровавая, на выгорание и выжигание себя. И кто-то ее должен делать.

Хоть бы кого спасти удалось!

Когда Аниного плеча коснулась легкая рука, она дернулась, охнула от боли в ноге…

Не завизжала только от удивления – дыхание перехватило.

В какой момент все изменилось? Она и сама не поняла. Но…

Рядом с ней стояла девушка. Невысокая, с темными волосами, отливающими зеленью, одетая во что-то непонятное… балахон какой-то?

Кто это?

Откуда?

Выглядела она так, словно только-только вышла из дома. Легкая, свежая, она – улыбается? Аня даже головой помотала. Точно, шок – и галлюцинации.

Бред. Откуда тут кому-то взяться?

Но бред покачал головой, глядя на Аню, и опустился рядом с ней на колени.

– Шаэ? Алаашш…

Половину звуков Аня просто не разобрала. Мягко говоря – шум вокруг. И пламя, и люди, и лес шумит. Но как-то поняла, о чем ее спрашивают. О травмах.

И показала на голову дочки, на свою ногу…

Девушка протянула ей флягу. Сначала сама сделала глоток, потом поднесла к ее губам, а после принялась доставать из своей одежды какие-то ветки, листья, корни…

Аня махнула на все рукой и послушно отпила. Вкус был ей незнаком. Что-то травяное, горьковатое. Но спустя минуту перестало шуметь в ушах, потом прошла боль в ноге, и Аня с удивлением смотрела, как девушка ловко перевязывает ее, накладывает лубки, затем просит показать Ксюшу и начинает перевязывать ей голову.

Как-то странно: не бинтами, а чем-то зеленым, и листья накладывает. А вреда от этого не будет?

Но как тут спросишь?

Аня на секунду отвлеклась от дочки, посмотрела – и рот раскрыла.

Людей в зеленом было много. Очень много – наверное, сотня или даже больше… Они были везде.

Кто-то отвел в сторону от поезда усталых и измотанных мужчин, кто-то помогал женщинам, вот несколько человек поднатужились… они что – вагоны переворачивают?!

Но КАК?!

Это же не в человеческих силах!!!

Только ни спросить, ни сказать что-то Аня не успела. Потому что тут две женские фигурки уверенно направились в сторону огня.

Женщина ахнула, схватила за рукав девушку, которая как раз закончила бинтовать Ксении голову, потянула…

На ее запястье легла теплая сухая ладонь. Смуглая кожа, зеленоватые ниточки вен…

– Чшшшшш. Ла вайс араэ…

И Аня точно поняла, что ей сказали.

Не беспокойся.

Эти двое отлично знают, что делают.

Всех даэрте Салея с собой не потащила. Сказала, что сотни хватит за глаза. Элран, конечно, оказался в числе первых.

Если бы кто-то смог увидеть в тайге эту процессию!

Медведь, рядом с которым пещерные – котята. Две девушки на его спине, одна поддерживает другую. Салея шаталась, как одинокое деревце под ветром, едва не падая с медвежьей спины, и Таня вцепилась в нее клещом. Было тяжело, но Элрана Хранитель на спину допускать отказался. Клыки показал, а у такого мишки это аргумент.

За медведем ровным шагом идут сто даэрте. Парни и девушки, все в зеленом, все серьезные и сосредоточенные, все готовы помогать.

Пусть они пока не знают русского языка. Это не важно!

Все еще впереди, научатся. Главное сейчас не язык, а руки. Рабочие, сильные, готовые помогать… Лес послушно раздвигался перед ними и снова смыкался. И даже примятая трава не показывала, что здесь прошли даэрте.

Только Лес.

Таня едва за голову не схватилась, увидев место катастрофы.

Это в кино выглядит эффектно. А по-настоящему – как?

А вот так. Страшно…

Перевернутые вагоны, мертвые и раненые люди, кто-то сидит, кто-то лежит, несколько человек пытаются помочь другим, но их мало. Очень мало.

А ведь поезд огромный.

– Человек пятьдесят ушли. Туда, – махнула рукой Салея.

– Надеются, что до них огонь не доберется? – поняла Таня.

Друидесса поглядела на небо. Подумала.

– Доберется. Примерно через три часа. Быстро они идти не смогут… настолько быстро. Догонит.

Таня вздрогнула.

Три часа жизни для тех, кто успел уйти. И… час? Два? Для тех, кто идти не может…

– Часа полтора, – кивнула Лея. – Скоро ветер поменяется.

– Но мы же не допустим?

Салея даже плечами пожала.

– Конечно. Пойдем?

– Я тоже?

– Ты моя сестра. Смотри и учись, – даже слегка удивилась Салея. – Прошлый раз я делала, но ты ничего не видела. Сейчас я буду делать, а ты смотреть. Если будет третий раз, делать будешь ты.

– А если я не смогу?

– Сможешь, – уверенно заявила Лея. – Еще как сможешь.

– Мне страшно.

– Мне тоже. Идем?

– Идем….

Салея не любила лесные пожары. Что тут удивительного? Даэрте живут в лесу, и прежде чем они научились с этим бороться, не одна сотня тысяч погибла от пожаров. Удар молнии, случайное возгорание – иногда хватает двух веток, которые терлись друг о друга, и вот!

Вспыхивает пожар, и ты никуда от него не денешься. И тлеют торфяники, что еще опаснее.

Или – огонь перелетает с дерева на дерево, по верхам, и снова не спрятаться, не скрыться.

Гибнет Лес. Гибнут даэрте.

Так было. Было до того, как появилась первая королева даэрте.

Истинное дитя Леса, его сила и воля, его спасение и продолжение. За все приходится платить, но Салея справится. Сейчас придется чуточку сложнее, ей надо показать сестре, как и что делается, но Таня умная и талантливая. Она тоже справится и все поймет.

Салея взяла кровную сестру за руку и потянула за собой.

Шаг, еще один – ближе не надо.

Огонь.

Едкий и вонючий, жестокий и неукротимый, пожирающий все на своем пути. До дождя. До сильного дождя, ливня…

Нефтепродукты?

Да, они будут гореть даже под дождем. Но в воле королевы многое. В том числе и земля, и воздух. Только вот заплатить придется.

Салея готова.

Девушка крепче стиснула Танину руку – и сосредоточилась.

Таня не поняла, в какой момент дрогнул и растаял окружающий мир. И осталось только хаотичное переплетение нитей.

Синие, зеленые, алые, белые…

Леи.

Линии силы. Силы жизни, силы огня, воздуха… и Салея что-то делает с ними. Ага… вот она воздействует на землю. Вот на воздух.

А что происходит в реальном мире?

Потом Таня поймет. Сейчас она просто запоминает. Салея ведь не дергает за веревочки, она едва касается, подправляет траекторию, чуточку смещает одну нить, вторую…

Почему-то стало холодно.

Ничего, дискомфорт – ерунда. Надо сейчас запоминать, что и как делает Лея. Она и силы-то своей почти не тратит, вот, поднялась одна черная ниточка с земли, вторая… остро запахло перегноем.

Вот переплелись с прозрачными, искристыми нитями воздуха.

А вода? Чуть позднее?

Таня внимательно смотрела и училась. Салея работала.

Витя глазам своим не верил.

Ладно, невесть откуда появившихся людей он еще кое-как мог понять и принять. Мало ли что?

Может, мимо проходили?

В тайге?

Из ниоткуда в никуда?

Да запросто! Это – тайга! Тем, кто не был, и объяснять-то сложно! Это как слепому про красный или синий цвета толковать – можно, но долго, муторно и неудобно.

Тайга – это миллионы и миллионы квадратных километров. И что на них можно найти?

Что угодно.

Вот в озере Лох-Несс живет чудовище, и в него верят все лохи. И нессы, наверное, тоже верят. Хотя дураку ясно, что это нереально. Нужна популяция особей, кормовая база, пространство… и за столько лет ни разу никого не выловили? Даже дохлого?

Там что – дырка в озере? В четвертое измерение?

Ха!

Даже если добавить сообщение с морем, все равно не прокатывает. За столько лет уж что-то могли бы и выловить.

А вот в тайге может и сотня тысяч таких лох-нессов ползать. И их даже не заметят. Их даже со спутника не разглядишь – нереально. Это тайга.

И будет эта сотня тысяч ползать без малейшей гарантии выползания к людям. Кто-то не доползет, кто-то не в ту сторону поползет, а кого-то сожрут по пути. Очень даже запросто.

Просто в Шотландии есть люди, которые хотят кушать. А в тайге… там тоже есть люди. Но сравните сами? Площадь Шотландии – семьдесят восемь тысяч квадратных километров. Если округлить. Площадь тайги – пятнадцать миллионов тех же квадратов!

Сколько тут Шотландий потерять можно? То-то и оно.

Может на территории тайги найтись какое-то новое племя? Какие-то аборигены?

Да запросто! И найтись, и к людям выйти, и именно сейчас – увидели пожар, к примеру. Решили пойти, посмотреть, увидели людей, помогли.

За уши притянуто, но бывает. А вот что сейчас происходит…

Перед полосой огня стояли две девушки. Держались за руки. Одна просто стояла, вторая водила перед собой свободной рукой, словно рисуя в воздухе. И начиналось что-то такое…

Поднялся ветер.

Но вместо того чтобы погнать огонь, он начал поднимать – землю?

Витя, онемев, смотрел, как порывы ветра поднимают с земли настоящие пылевые буранчики, как эта земля попросту засыпает огонь, как забивает его…

Все верно. Тушить нефтепродукты водой – дурость. Они просто будут гореть на воде, разве что растекутся по большой площади. И справиться с бедой будет еще сложнее. Их надо песком забрасывать, землей засыпать, доступ к воздуху перекрывать…. Вот это сейчас и происходило. И перекрывали, и засыпали. Сначала медленно, а потом все сильнее и сильнее, жестче и интенсивнее, вот уже целые пласты дерна летят в костер, сбивают пламя, прижимают его к земле, отрезают от деревьев… девушки так и стоят.

Минута?

Час? Витя потерял счет времени, глядя, как гаснет их погибель. Как засыпается землей самое страшное – горящая нефть. Сама засыпается! Ветром, без помощи лопат, без людского труда. Просто природа так решила. А потом, когда основное было сделано, – девушка повела рукой. И ветер взвыл освобожденно и го́лодно, уже выше, в кронах деревьев.

Плеча Вити коснулась теплая рука. Кто-то накинул на него плащ, Витя повернулся – и даже головой помотал.

Нет, ну как так-то?!

Так и в американских фильмах не бывает! Бред это и чудеса! Уж сколько сценаристы врут, но подобное и им не снилось – навес. Готовый навес из веток и листьев. И сразу видно – плотный, такой никаким дождем не прошибешь. И закрытый с трех сторон… да чтобы его соорудить, наверное, сутки нужны. Или двое. Но вот же он! Готов, стоит, глаз радует. И даже что-то вроде травяных ковриков в нем есть. И часть людей уже там, а остальных провожают эти… в зеленой одежде. Видно, что первую помощь уже всем оказали, что люди перевязаны, накормлены и напоены и могут спокойно дождаться МЧС, или кто там прибудет первым. Вот пожилая пара – сидят, крепко обнялись. У нее сломана рука, теперь локоть поддерживает нечто плетеное, зеленое, вроде корзинки из ивовых ветвей.

У него серьезная рана, была… Витя сам его вытаскивал, там ожог был во всю спину. А сейчас сидит – и ничего? Даже улыбается?

Вот мама и дочка. Девочка прижалась к матери, спит. А во сне сжимает ручкой что-то вроде игрушки, искусно сплетенной из веток и листьев. Забавная такая куколка – мишка. Мама прижимает малышку к себе, а сама завернулась в длинный темно-зеленый плащ. И ребенка укрыла полой, и сама согрелась, и успокоилась. Отпивает что-то из фляжки знакомого вида, смотрит по сторонам уже без страха, с любопытством.

Те, кто здесь остался, – спаслись. Это явно. А те, кто ушел? Вдоль рельсов, к людям? Надеясь обогнать огонь?

Витя потер лоб, потом попробовал изобразить целое, отделил от него часть, показал направление. Показал на остаток, обвел рукой тех, кто сидел под навесом.

Поймут ли его?

Молодой парень смотрел внимательно. Потом кивнул, соглашаясь. И изобразил вопрос. Мол, и что? Мы-то тут при чем?

Витя еще раз показал в ту сторону.

Люди же!

Надо идти, спасти…

Элран, а это был именно он, только качнул головой. Нет. Не надо.

С его точки зрения, это были НЕ люди. И спасать их ни к чему.

Даэрте мало. Но все даэрте – один народ, среди них нет предателей, нет перебежчиков, мнение одного даэрте – это мнение всех даэрте. Практически всегда.

Да, это именно симбиоз. Леса и даэрте. Что хорошо для Леса – хорошо и для них. Что решит королева, то и станет волей народа. И преотлично с этим все уживаются. А тут…

Даже не будь Элран даэрте, он бы все равно побрезговал этими ушедшими. Это – дрянь.

Они вместе со всеми потерпели крушение. Явно пострадали меньше других, раз уж у них хватило сил уйти. И вместо того чтобы помогать – ушли. Бросили своих.

Бросили тех, кто нуждался в их помощи.

И не надо рассказывать, что здесь все были обречены, а там – нет.

Вот за навесом лежат тридцать два человеческих тела. Те, кому смертельно не повезло находиться в первых вагонах. Вот несколько человек в форме. Явно вели этот по-езд. Смешное название.

Вот еще погибшие. Основной удар пришелся на первые вагоны. По счастью, они оказались купейными, с дорогими билетами, и народа там было не так много.

Кто-то погиб от огня. Кто-то получил травмы, когда вагоны ударились, сошли с насыпи… мужчины, женщины, даже двое детей есть. Жалко.

Эти погибли сразу.

Те, кто остался рядом с поездом, – умерли бы через час-полтора, когда переменился бы ветер. И погнал огонь на беспомощных людей, погнал по деревьям…

Те, кто ушел… ну, было бы у них на час больше. Они – дураки? Не понимали таких вещей?

Там есть шанс, а здесь – нет? Ошибка в условии. Не было шансов ни у кого. Ни там, ни здесь. Но те, кто остался, вот как этот мужчина с забавным птичьим именем Вить, пытались помочь. Что-то делали, невзирая на свои травмы и раны. И остались людьми. Почти даэрте.

А те, кто ушел…

Пусть сами выбираются как хотят. Авось их кто и найдет.

И Витя это понял.

Два мира соприкоснулись – и слились.

Витя не знал даэрте, Элран ни слова не понимал по-русски. Но отношение к беглецам у них было одинаковое. И мужчины отлично понимали друг друга. Те, кто знает не понаслышке о чести, порядочности, о совести. О том, что мужчина – это не только возможность оплодотворить несколько миллионов женщин и буква «М» на двери туалета. О том, что мужчина еще и обязан помогать слабым. Защищать, поддерживать…

Витя не ушел бы.

И Элран признавал его равным себе. Он ведь тоже не сдавался. И не ушел бы с Дараэ. Он и сейчас мечтал вернуться и как следует настучать ша-эмо. Но это пока неосуществимо. Ну, хоть помечтать.

Пока. А потом и правда – вернуться.

Пока мужчины мерились взглядами, Лея наконец-то сделала последние движения.

И по деревьям застучал дождь.

По деревьям, по траве, по оставшимся искоркам огня… и в этом дожде начали потихоньку растворяться даэрте. Они уйдут, практически все. Останутся два десятка, не больше. Этого будет достаточно до прихода помощи. И Салея сможет говорить за всех.

Сможет начать… легализацию. Надо только немного подождать… уффф! Все же она тоже устала. Салея почти упала Тане на руки.

– Все, можно отдыхать.

Рядом тут же оказался Элран, поддержал, помог встать.

– Ваше величество.

– Проводи меня к людям. И оставайся с нами. Так будет лучше.

– Да, королева.

Кстати, как такового титула королевы у Салеи и не было. Было «дараэсса». Старшая на Дараэ, дитя Дараэ, свет и солнце Дараэ. А величие?

При чем тут величие?

Смешно…

Садясь в вертолет, Володя уже знал, что они увидят на месте катастрофы.

Уже готовился к неизбежному. Да все знали, что уж там! Работая в МЧС, и не к такому привыкаешь! Ей-ей, воля б Володи, он бы всех экстремальщиков сюда в обязательном порядке определял. Чтобы посмотрели, гады!

А потом еще заставлял тела по моргам развозить и работать там в обязательном порядке.

Чтобы тоже полюбовались…[43]

Тот, кто знает, кто видел, кто понимает, кто хоть раз вытаскивал из обломков человеческие тела – обгорелые, раздавленные, и хорошо, если человек умер сразу…

Володя заранее готовился к сильнейшему стрессу. И он таки случился.

– Слушай, что там такое? Дождь?

– Похоже…

Володя приободрился.

Судя по тем обрывкам, которые они узнали, на месте происшествия начался пожар. И… это еще страшнее. Даже косточек может не остаться. И достать их не получится…

А если дождь?

Да, нефть может гореть и на воде. Но… но верхового-то пожара уже не случится? И дым к земле прибьет? И по тайге пал не пойдет? То есть кто-то да уцелеет?

Как же это замечательно!

Вплотную вертолеты подлететь не смогли. То есть смогли бы – пилотов в МЧС готовят строго. И опыт полетов «под шторкой» у них громадный[44].

Смогли бы и подлететь вплотную, и сесть попытаться, но… уже видели, что пожара – нет. Что есть дождь. И зачем под него лезть? Проще подобрать подходящие поляны неподалеку, сесть, а уж до места происшествия дойти ножками. Потом уже и вертолетчикам легче будет, когда потребуется грузить пострадавших. Но сначала все равно будет сортировка, первая помощь, много чего. Уж очень место неудачное выбрал поезд, чтобы кувыркнуться! Хуже не придумаешь!

Вертолет и то нормально не посадишь, максимум – один, а их-то больше!

Так что Володе и остальным спасателям пришлось пройти по тайге порядка шести километров. Для тренированного человека, даже с рюкзаком на плечах, – ерунда. Полтора-два часа при везении. Кто-то может сказать: средняя скорость человека как раз шесть километров в час. Ну так это по ровной прямой. По асфальтированной дорожке, по стадиону…

Там – да. Даже и восемь километров в час, если напрячься и идти быстро.

А в лесу такие номера не прокатят. Даже шагая рядом с насыпью, сильно не поторопишься. Тут тебе и деревья, и камешки под ногами скользят, и трава, и нога на глине поехала…

А ведь надо не просто дойти и упасть! Нужно, придя, оказывать первую помощь, помогать людям, работать. Так что получилось около двух часов. Но зато потом…

Увиденное настолько порадовало Володю, что он бы и сорок километров по тайге намотал! Без перерыва на сон и еду! И сто сорок!

Это ж СЧАСТЬЕ!

Вот так, даром и для всех спасателей.

Сидят пострадавшие под навесом, смотрят себе по сторонам, переговариваются, что-то едят, пьют, и первая помощь им явно уже оказана – кровь ни у кого не течет, никто без сознания не лежит.

Володя так был рад, что даже не сразу обратил внимание на людей, которые сидели не под навесом, а рядом. Странных таких людей…

Все невысокие, зеленоглазые, все спокойные, словно подобное каждый день происходит… все в чем-то зеленоватом, и волосы у всех зеленью отливают. Красиво. Но… кто это такие?

– Добрый день. Наконец-то…

Все внимание спасателей обратилось на симпатичную девушку лет семнадцати. А та шагнула вперед.

– Разрешите представиться. Углова Татьяна Михайловна. Случайно оказались рядом, не смогли оставить людей без помощи. Тех, кому срочно нужно в больницу, – двенадцать человек. Вот там, в левом углу под навесом. Пара часов у них в запасе еще есть, но лучше поторопиться. Остальных можно эвакуировать постепенно, в течение суток. Погибшие… есть. Тела сложены за навесом. Есть те, кто ушел вдоль рельсов, надеются выйти к людям. Не знаю, сколько их, мы догонять не стали.

– Вы – это кто? – прищурился подполковник Черный, которого поставили руководить операцией.

– Я сама по себе. А рядом со мной, – Таня широким жестом указала на Салею, которая встала рядом, на остальных даэрте, подтянувшихся поближе, – народ даэрте.

– Да… чего?

– Одно из кочевых племен. Как те же долганы, нганасаны, саамы, дауры…

– Так… а вы к ним каким боком? Не похожи.

Пока подполковник расспрашивал Таню, остальные спасатели уже зашли под навес, началась привычная работа, в этот раз приятная: помогать живым – хорошо.

– А я и не даэрте. Разве что как принятая в племя, – развела руками Таня. Ну да, джинсы и свитер на фоне даэрте, которые были одеты во все зеленоватое, сплетенное из травы… сразу ясно, кто и откуда. Да и внешность у нее подкачала. – Моя бабушка работала геологом, вот и установила контакт. И дружить стала. Я тут была в гостях, неподалеку, попросила их прийти, помочь…

Подполковник понимающе кивнул.

Ладно, ситуация нестандартная, но… она не противоречит логике жизни и здравому смыслу. Далеко не все племена желают общаться с людьми, креститься, получать паспорта, интегрироваться в общество. Кому-то жизнь в тайге милее жизни в городе. Так и живут, как предки завещали. И найти их в тайге… да нереально это! Просто произнесите сами. Пятнадцать миллионов квадратных километров. Сто Англий разместить можно, и еще на сдачу штук двадцать останется. Не захотят – и ты их век не найдешь.

Спутниковая съемка? Ага, расскажите, посмеемся вместе. Попробуйте полетать над лесом хотя бы на вертолете, посмотрим, сколько вы там увидите грибников. Если они сами не захотят показаться, конечно.

Что с кем-то эти племена все же торгуют, общаются… ну, тоже неудивительно. Случается.

Что решили помочь? Так ведь люди!

– Я могу поговорить… кто у них главный в племени?

– Можете. Со мной, – сделала шаг вперед Салея. – Я главная среди даэрте. Салея Дараэ.

Она уже более-менее пришла в себя. Даже чуточку помогла оставшимся даэрте. Сразу писать по-русски они не смогут. Но разговаривать – вполне. А остальное сами освоят. И письмо, и чтение…

– Вы? – не поверил подполковник.

– Я. Раньше были мои родители, но они погибли. Это сложно объяснить, у нас есть свои традиции. Впрочем, Таня тоже может говорить за нас. Она – друг. Она своя.

– Товарищ подполковник, – подошел Володя. – Разрешите доложить…

Выслушав доклад, подполковник искренне обрадовался. Хорошо же! Считай, приехали на готовенькое. Всегда бы так!

Нет, не в смысле отсутствия работы. А просто – хорошо, когда людям помогли. Даже ДО тебя.

Вертолеты скоро прилетят, погрузить людей не так сложно, а там и поезд прибудет… вообще отлично! Осталось разобраться с этими… даэрте?

Пусть будут даэрте. И как ее там?

– Скажите, гражданка Дараэ, а что вы собираетесь делать дальше? Спасенные ведь молчать не будут.

Салея сделала вид, что задумалась. Ненадолго.

– Мои родители были против общения с миром. Но мне кажется, что надо… начинать. Если вы возьмете на себя труд… немного помочь нам? Допустим, рассказать о нашем народе…

Подполковник кивнул. И про себя порадовался.

Разве плохо?

С его точки зрения – замечательно! Люди спасены, к сожалению, не все, но многие. Больше, чем успели бы спасти они. Людям оказана первая помощь, и оказана хорошо, качественно. До больниц дотянут все, кто живы.

Пожара больше нет.

Есть племя, которое жило в тайге, и оно желает общаться с людьми?

Да и отлично! Шума будет много, но вроде как народ мирный, адекватный…

– Вы хорошо говорите по-русски.

– Среди нас таких не очень много, но мы быстро обучаемся. И мы… готовы дружить. Соблюдать законы и вливаться в общество. Я не хочу, чтобы мой народ выродился.

А вот это тоже понятно.

Беда малочисленных народов – отсутствие свежей крови. Все друг другу родня, и, судя по лицам… да, родня, точно. Вон как похожи. Красивые, конечно, но генетику не обманешь. Близкородственные скрещивания ведут к вырождению. Это сейчас каждому известно.

Подполковник довольно улыбнулся.

Что ж. Это будет интересно. И поучаствует он с удовольствием.

Говорите, даэрте? Журналисты взвоют! Такая тема…

– Да, Танюша?

Чувствовала сейчас себя Людмила Владимировна на двадцать лет моложе. И просьбу выгулять Гнома восприняла спокойно. Ничего не болит, можно и с собакой погулять.

– Бабусь, мы сегодня, наверное, поздно придем. Тут такое…

– Я уже новости видела. Неизвестное племя, говорите?

– Ага. Бусь, ну такой случай! Надо пользоваться моментом!

– Пользуйтесь, – великодушно разрешила Людмила Владимировна. – Турбазу я забронировала на все лето. Деньги мне с утра перевели, вы уже уехали, а я сделала.

– Отлично.

– И планшеты заказала. И книги.

– Бусь, ты – чудо!

– Знаю. Удачи, детка.

– Целую – пока, – протараторила Таня по телефону. И отключилась. Людмила Владимировна положила сотовый на стол и поглядела на кошек, которые лежали там же. Негигиенично?

А ты попробуй сгони этих мохнатых со стола! Не уйдут. Есть только одна возможность – им должно надоесть. Тогда они сами на стол лазить перестанут.

– Дети вырастают?

– Мяу, – высказалась Муська. И боднула головой оказавшуюся рядом руку. Кошечек надо гладить! Ясно же! Мяу!

И хорошо, что дети вырастают. Тогда кошечек можно гладить уже в четыре руки.

Людмила Владимировна послушалась. Заодно и новости по телевизору посмотрела.

Катастрофа на железнодорожном переезде!

Тридцать погибших, есть раненые!

Все доставлены в больницу, жизни людей ничего не угрожает!

Открыта новая, доселе неизвестная народность! Даэрте!

Таежные люди!

Новый народ! Сенсация!!!

Надолго журналистов не хватит. Такие новости примерно раз в год появляются. То там, то здесь… то в лесках Амазонки, то где-то в горах, на островах – да много их где находят! И везде что-то новенькое, свое…

И что?

Покричат недельку, а потом все утрясется и успокоится. И можно будет общаться уже с чиновниками. Получать паспорта, участвовать в переписи населения, построить хоть какую деревню… так, для видимости! Нужно же даэрте где-то прописываться? Платить налоги, участвовать в жизни общества… они будут.

Люди не вызывают у них отвращения.

Может, при других обстоятельствах и показались бы люди глупыми, грязными, излишне замороченными техникой. Но после ша-эмо?

Уживутся. Даэрте нужен Лес, тайге нужны те, кто станет за ней присматривать, а что будет дальше? Посмотрим!

К вечеру и Таня, и Салея едва ноги передвигали.

Понятно, что их потащили по всем кругам ада. Для начала – полиция. Салея послушно оставила свои отпечатки пальцев, их пробили по базе и убедились, что раньше она туда не попадала. Затем начали опрашивать, составили протокол…

Потом девушки пойдут за документами в паспортный стол.

Конечно, Даниил Русланович поможет и поддержит. Однако зачем усложнять жизнь хорошему человеку? Можно бы и фальшивые документы сделать, но – зачем? Нарушать закон, идти на подсудное дело… нет, ни к чему.

Потом в полицию прорвались репортеры – и начался кошмар. Таня молчала.

Она упорно, усердно и целеустремленно молчала, покрепче сжимая зубы. Понимала: если она сейчас откроет рот, то так репортеров в три этажа обложит, что о хороших статьях навек забыть придется.

А вот Салея преотлично справлялась. Видимо, генетика. Даэрте не знают, что такое журналистика и дипломатия, но вела себя Салея как настоящая принцесса.

– Расскажите о своем племени?

– Полагаю, нас правильнее называть не племенем, а народностью.

– В чем разница?

– Сначала племя, потом народность. Я считаю, что, пока мы жили отдельно, мы были племенем. Когда мы решили эволюционировать дальше, пусть даже в ущерб нашей культуре и самобытности, мы стали народностью, – вежливо разъяснила Салея.

Не соврала. Действительно, даэрте не племя. Они – народ. Нацией их называть все же неправильно, но биологически они отличаются от людей. Этнос? Группа?

Таня запуталась в тонкостях этнографии и этнологии и махнула рукой. Авось как-то да определятся.

Что радует – никто не задумывается об иномирном происхождении даэрте. На Земле живут люди – и точка. Смуглые? И что?

Уши странной формы? А это спасибо Толкину, кстати говоря. Вот написал человек, что у эльфов уши острые, – и все! Они обязаны быть острыми! Видел ли писатель хоть одного эльфа?

Да кто ж его знает! Но у даэрте уши в форме скорее дубового листа. Выглядит странно, но вполне симпатично. А главное – не как в голливудских фильмах.

Значит, не эльфы. Точка.

Внешность? А она тоже недоумения не вызвала. Что похожи, так понятно. Близкородственное скрещивание. А что лица непривычные… и что?

Негры есть, китайцы есть, эскимосы есть – и у всех свои характерные особенности внешности. У кого губы вывернутые, у кого складочка на веке, у кого еще что… люди?

Люди! И сомнений не возникает.

– Вы собираетесь переселяться в города?

– Не сразу. Может, сначала в деревни. И нам будет легче, и хватает брошенных деревень, которые мы с радостью заселим, если власти дадут на то официальное разрешение.

Тоже не в бровь, а в глаз.

Полно таких. Брошенных, умирающих деревень. И вопят власти: надо реанимировать деревни!

Ага!

А вы для начала там инфраструктуру создайте! Дорогу проложите, школу откройте, медпункт, специалистов найдите в эти полезные заведения. А то как в анекдоте.

При царе в селе были церковь и кабак.

При Советском Союзе – школа, больница, клуб, библиотека.

При демократии – снова церковь и кабак.

А с сердечным приступом ты в храм не пойдешь, нет… тебе помощь потребуется. И в кабак с этим не пойдешь. Вообще не выживешь при таком раскладе.

Вот и получается, что брошенные деревни идеальны для даэрте. Которым даром те дороги не нужны. И все остальное тоже: они у Леса любую помощь получат.

Правда, церкви и кабаки им тоже без надобности. Но это уже неинтересные подробности.

– Вы верите в Бога?

– Мы не сомневаемся в его существовании.

– Вы не носите кресты?

– А что – крест обязателен для веры? Написано же: не сотвори себе кумира.

С Библией у журналиста явно были проблемы – он заткнулся и отстал. И атаковали другие.

– А у вас есть деньги?

– Безусловно. В тайге можно найти много интересного.

– Вы будете документировать находки?

– И платить налоги, и вести добропорядочный образ жизни, и соблюдать законы, – даже не задумалась Салея. – Если мы живем на территории России, мы принимаем на себя все обязанности. В том числе гарантируем полную лояльность к существующей здесь власти.

– Вы могли бы жить в Китае?

– Там лучше, чем в России? Я слышала, там есть ограничения рождаемости. И свалки жуткие. И казни есть?

– Эм-м, – замялась журналистка. Но тут же нашлась: – Вас может принять любая другая страна.

– Вам не нравится эта страна? Тогда почему вы в ней живете?

– Ну…

– Я считаю, что если ты живешь на территории страны, ты обязан уважать ее обычаи. Защищать ее и не давать никому в обиду, – сверкнула глазами Салея. – Родина, как и мать, может быть только одна. Не нравится? Откажись от обеих и уезжай. Но хаять – не смей!

– Закрывать глаза на все недостатки?

– Нет. Исправлять то, что от тебя зависит. Вы давно подметали у своего дома?

– Эм-м?

– Грязно? Помой подъезд, подмети двор, поставь урну. Для начала. Не жди, что за тебя это лично президент сделает, у правительства другая функция, – разъяснила Салея.

– Какая же? – занесло на повороте журналистку.

– Внешняя и внутренняя политика. А не личная уборка за каждой свиньей, – отрезала Салея. – И вы не ответили на мой вопрос. Полагаю, вам и в голову не приходит начать уборку со своего двора?

Явно не приходило. Журналистка скромно отошла в сторонку, пока не последовали и другие неприятные вопросы. К примеру, а кому ты помогла? Пожилой соседке продукты принесла? Бродячую кошку приютила или хотя бы накормила? Пошла, купила сорок маек да и отвезла в детский дом?

Нет? Только власть ругать? Ну вот, с вами начинает что-то проясняться…

– Вы замужем?

– Нет. Я вообще скоро умру, поэтому должна сделать для своего народа все возможное.

– Умрете?

– У меня неизлечимая болезнь. Такое бывает, к сожалению. Но ни одна болезнь не освободит меня от ответственности за свой народ.

Теперь журналисты вцепились в эту тему. Как же!

Такая трагедия!

Такие жареные новости! Аж слюнки текут! Это так красиво можно расписать! Обреченная на гибель выводит свой народ к людям…

– Что означает название вашего народа?

– Даэрте? Дети Леса.

– Но в паспорте у вас будет написано – русские?

– Полагаю, что да. Как решат чиновники.

– Вы готовы утратить свою самобытность?

– Что это за самобытность, которую можно уничтожить одним словом?

– И свое право на самоопределение?

– Как наше определение пострадает от одного слова?

– Как же! Вот в Америке, к примеру, афроамериканцы. А вы…

– Лесорусские? Таежнорусские? Даэртесские? Или еще чего поглупее придумаем?

Журналисты зафыркали. Действительно, как-то не срасталось.

– Но ваши гражданские права…

– Ничуть не пострадают. Равно как и наши обязанности. Что, про обязанности не принято говорить? Но они есть! Я считаю, что сделала наилучший выбор для своих людей, – отрезала Салея. – Те русские, которых я знаю, не считались ни с чем. Они помогали мне и поддерживали, не рассчитывали на какие-то выгоды или доходы. И я начала уважать их.

– Не все такие.

– Вы будете судить о человеке по его глистам?

Вопросы, вопросы…

Журналисты атакуют, Салея отбивается.

А в кабинетах чиновников идут разговоры. В частности, к губернатору на прием явились господин Петров и господин Чжао.

Губернаторы далеко не всегда любят бизнесменов. Но в данном случае в кабинете царили мир и дружба. Петров был не то чтобы другом губернатора. Он был правильным и удобным бизнесменом. Который лишний раз не лез в аферы, не стремился урвать копейку вот здесь и сейчас, а там хоть трава не расти, не мошенничал больше необходимого, а главное, понимал, что работать можно долго и успешно, только если делиться вовремя.

Де-лить-ся.

Не хапать все в одно рыло, но и не угодничать, не пресмыкаться… такое нормальное отношение. Я работаю, ты работаешь, вместе мы заработаем больше. Хороший правильный подход.

Не как некоторые, которым лишь бы денег из федерального бюджета загрести под очередной тендер, а что с ним потом делать, они и рядом не подумают! Главное ж сейчас рвануть! А потом хоть ты травой порасти!

Таких не любит никто. Но Петров просто работал, не забывая вовремя благодарить. Нет-нет, речь не о взятках. Взятка дается ДО какого-то дела. А благодарность заносится ПОСЛЕ. Первое – обязательно, второе исключительно на усмотрение самого человека.

Петров был благодарен – в меру. И губернатор это ценил.

Чжао Гофэн?

Да, китайца он тоже знал. Видел раз или два, так, больше слышал. Да, партнер. Из Поднебесной. И что? Хоть откуда, если с ним работается нормально, пусть гонит свои комплектующие для станков. Жалко, что ли?

Китай, как известно, тоже разный. Есть ширпотреб – барахло, которым и помойку засорять жалко. А есть качественный и фабричный, который сделан на совесть. Вот, у Чжао был именно такой, и губернатор относился к нему вполне адекватно. А что их сегодня сюда привело?

Оказалось… даэрте.

Губернатор даже опешил.

– Ну, допустим. Что в этом такого страшного? Перепишем, паспорта выдадим, детей будем в школы принимать… все как с малыми народностями. Что в этом такого?

Мужчины переглянулись.

– Дело в том, что даэрте занимаются траволечением, – аккуратно разъяснил Петров. – И достигли в этом больших успехов. Мы хотим построить лечебницу, в которой будут работать исключительно даэрте. Может, санаторий, курорт, а потом реклама…

– Точно работает? – Губернатор потер то место, где была печень, которая регулярно побаливала. Особенно после принятого на грудь бокала коньяка или двух.

Да, есть даже такая профессиональная болезнь чиновников – цирроз печени.

Мужчины переглянулись.

– Госпожа Салея сегодня должна приехать к моему другу Даниилу, – поддержал Чжао. – Если вы, господин Никольский, захотите с ней побеседовать, это будет очень удобно…

Губернатор подумал.

Печень болела. И если это возможно…

Глотать таблетки? Ходить по врачам, даже самым дорогим?

В том-то и беда, что они – лечат. Не вылечивают. Просто лечат. Ходи, глотай препараты, подсаживай все остальные органы, носи денежку – и лечись. Упорно и долго.

А вылечить? А зачем? Кто ж дойную корову-то вылечивает?

– Я буду не против. Во сколько можно приехать?

– Я сейчас позвоню и уточню. Полагаю, часов в восемь. Вечера.

Даниил набрал Танин номер, задал пару вопросов, получил ответы – и кивнул.

– Да. В восемь вечера будет вполне удобно. Девушки как раз успеют отдохнуть. Они уже дома, но репортеры их замучили. К восьми они успеют отдохнуть и приедут.

Губернатор хохотнул.

Есть такое у журналистов. Самое забавное, не сравнивают их ни с котиками, ни с цыплятами. Кто-то слышал выражение «акулы пера»? Шакалы пера?

Но ведь не котята пера. Не голубки пера… нет! Исключительно хищники, и не самые приятные. Немцы вообще приложили: рептильная пресса. Явно не от большого уважения и любви.

– Эти могут. Неужели даэрте так рано отбились?

– Эти могут, – вернул выражение Петров. – Я скорее удивлен, что Салея потратила на журналистов столько времени.

Губернатор безразлично пожал плечами. Подумаешь.

– Как ваша жена, Даниил Русланович?

– Благодарю. Полностью здорова.

– ЧТО?!

Губернатор тоже был в курсе ее диагноза. А вот новости об излечении до него дойти еще не успели. Слишком мало времени прошло.

– Вы не ослышались, Олег Михайлович. Алеся здорова. Полностью.

– Но…

– Только благодаря даэрте. Никто другой не брался за ее излечение.

Печень заныла еще сильнее. Ну и пусть ее… Губернатор лихорадочно обдумывал информацию. Если… если – ТАКОЕ?!

– Это… можно поставить на поток?

– Нет. Это скорее разовый случай. Но на поток можно поставить многое другое, – не стал врать Даниил Русланович.

Губернатор прижал болевшее место ладонью.

– Хорошо. Я приеду.

Если бы высокие договаривающиеся стороны видели сейчас Салею…

Не состоялись бы никакие переговоры. И договоры тоже. Потому что Салея сейчас убивала человека. Хотя выбора у нее не было. Пришлось убить.