— Чуть не забыла. — Это вернулась Верея, причем я даже не заметил, как она снова подошла ко мне. — Если все случится так, как и должно случиться, то будь любезен, выполни еще одну мою просьбу.
— Какую? — мне очень хотелось пошутить на тему «пусть все будет, так как ты захочешь», но я не стал этого делать. И настроения нет, да и ситуация немного не та. Да что там, даже не немного.
— У Истомы на затылке есть небольшая седая прядка волос. — Ладонь ворожеи легла на мою голову. — Вот тут. Срежь ее для меня. У нас, наследниц берегинь, с Жизнью и Смертью свои отношения, особые. И традиции тоже свои, на все случаи, что в жизни бывают. Он все же мой сын… Ты же понимаешь, о чем я?
— Не уверен, но это не столь и важно. Хорошо, если все случится так, как вам хотелось бы, я выполню вашу просьбу.
Был уверен в том, что сейчас она произнесет нечто вроде «когда случится», очень эта фраза в нашу беседу вписывалась, просто напрашивалась, но нет. Ворожея печально и обезоруживающе улыбнулась, развернулась и направилась прочь от меня.
— Верея, — окликнул я ее.
— Что? — остановилась женщина, но разворачиваться ко мне не стала.
— Не знаю, что у вас там за отношения с Жизнью, может, они и в самом деле какие-то другие, чем у остальных. Но насчет остального — не беритесь судить о том, о чем не знаете.
— А ты знаешь? — все так же не поворачиваясь, спросила Верея. — Не так ли?
— Я? Чуть-чуть больше, чем вы, но это позволяет мне давать подобные советы.
Верея развернулась ко мне, и я отметил, что лицо ее изменилось, ушел из него мягкий свет. Черты стали резче, под глазами легли черноватые тени.
— А если я когда-нибудь попрошу рассказать мне о том, что я не знаю, ты сделаешь это?
— Нет, — качнул головой я. — У каждого свой путь. Вы рассказываете людям о том, как хороша жизнь в единении с природой и насколько мир стал бы лучше, если бы все отринули блага цивилизации, я… Скажем так, тоже занимаюсь тем, что лежит где-то на грани правды и здравого смысла. Вот и давайте дальше каждый будет заниматься своим делом, так больше шансов на то, что и вы, и я проживем подольше. Вы славная женщина, Верея. Мне бы не хотелось, чтобы ваше любопытство завело вас на тот путь, который выбрал ваш сын. Вы мне понравились.
Верея положила правую ладонь на грудь, туда, где бьется сердце, и чуть склонилась в поклоне, причем в этом жесте не было ни тени комизма или чего-то подобного, что заставило бабку с первого этажа, которая, торча в окне, не таясь слушала наш разговор, приоткрыть рот.
— Я умею ценить искренность и добрую волю, ведьмак. И умею быть за подобное благодарной. До встречи. Уверена — скорой.
На этот раз я ее останавливать не стал. Вроде все сказано, чего еще-то?
— Смолин, а Смолин, — задумчиво протянула Жанна. — Скажи, а что с тобой не так?
— А? — повернулся я к ней.
— Саш, тебя с непреодолимой силой в последнее время тянет к теткам сильно за сорок, — с неподдельной тревогой в голосе сообщила мне она. — В твоем случае это ненормально.
— Чего? — выпучил глаза от удивления я.
— Того, — Жанна всплеснула руками. — Нет, если бы ты был мамсиком или там не сильно симпотным, короче, таким, на которых охотно клюют леди «последний шанс», то понятно, вопросов нет. Но ты-то в порядке, я же знаю. Вот и выходит, что это у тебя либо свежеприобретенный комплекс, либо давняя, возможно детская, психологическая травма, которая прорезалась только сейчас. В любом случае тебе надо к психологу идти. Когда молодой и симпатичный парень доброй волей реагирует исключительно на женщин за сорок, то надо что-то с ним делать.
— Надо, — кивнул я. — Надо было тебя тогда в Италии в подземелье оставить лет на десять, чтобы дурью не маялась и мозги мне не делала. Тьфу!
После я раскланялся со старушкой, которая неотрывно смотрела на меня, как должное принял ее жест, связанный с покручиванием пальца у виска, и пошел домой. Вот тоже, кстати, метка моего нравственного перерождения. Раньше бы, наверное, расстроился, поскольку уже к вечеру все пожилое народонаселение нашего и соседних подъездов будет знать, что я допился до белой горячки и разговариваю с пустым местом, а теперь как-то пофиг стало. Ушло от меня это врожденное опасение «а что другие подумают», как и не было его. С другой стороны, оно и хорошо. Вон про Маринку с того времени, как у нее сиськи вылезли, говорят, что она шалава, а ей и горя нет. Впрочем, в данном случае это не слух, а чистая правда, так что вроде как и обижаться не на что.
— Хрен этот Носову мозги полоскает только в путь, — как пулемет тараторила Жанна, как видно понявшая, что перегнула палку. — Мол, я вину осознал, сам вас поломал, сам починю. Смолин что, он так, фигня, а не специалист, больше говорит, чем делает, а я настоящий, могу, если надо, и чудо сотворить. Руки только освободите и пообещайте, что потом отпустите на волю.
— А Носов? — хмуро спросил я.
— Пока ничего. Но слушает внимательно и точно думает на эту тему. Вчера с помощником своим, ну, светленьким, долго разговаривал про обещания ворожея.
— И что помощник?
— Толян сказал, что он молодец, правильную позицию выбрал. Говорит: «Лучше синица в руках, чем журавль в небе». Не верит он, короче, этому демону. Тебе, похоже, тоже, но меньше. Вернее, больше. Ну, ты понял.
Александр в самом деле молодец, из двух зол выбирает меньшее, то есть меня. Разумный подход. Или, как вариант, он каким-то образом навел справки об Истоме, выяснив, что он за птица. Всю правду, разумеется, ему не узнать, но и обрывков хватит, чтобы понять, кто именно у него в подвале сидит.
— Вот только Носову на его доводы вот такой вот положить, — продолжала верещать Жанна. — У него здоровье чем дальше, тем хуже становится, и он сейчас готов душу дьяволу продать, только бы снова на ноги встать. Тебя нет, а эта псина рядом и очень убедительно обещает, что с его помощью все снова станет, как раньше. Дайте свободу, и завтра марафон сможете пробежать, причем получить на финише красную майку лидера, а прямо оттуда домой поехать и сразу трех девок в койку затащить. Мол, на каждую и вместе, и по отдельности сил хватит.
Хорошая аргументация. Веская.
— Говорю тебе — еще день-другой, и все, — обеспокоенно завершила свой рассказ девушка. — Он его выпустит. Ясно, что лечить Носова этот гад не станет, скорее убьет, но нам-то от этого не легче.
— Я тебе уже говорил, кто бы из них кого ни завалил, нам так и так хорошо. Что один, что другой мне не друзья и не союзники, у каждого из них есть повод меня убить, правда, в случае Носова растянутый во времени. Но он и меньшее из зол, к тому же более полезное. Потому — да, мне Носов в живом виде куда нужнее, чем наш неугомонный приятель из подвала. Вывод: будем его спасать. Но завтра.
— А почему не сегодня?
— Потому что у меня более важные дела есть. Забыла, какой сегодня день? Вернее, ночь?
— Точно. — Жанна глянула на Родьку, который в данный момент нагружал мой рюкзак разным хламом. — Забыла. У вас же сегодня корпоративная вечеринка, на которой девочкам не место.
— Вот-вот. Ну а ты давай дуй обратно в особняк Носова и контролируй ситуацию. Если все же наш приятель из подвала смоется, садитесь ему на хвост, но так, чтобы он вас не чуял. Пусть у него появятся сомнения в том, что он все еще под вашим присмотром. Умом он будет понимать, что это не так, но людское в нем тоже есть. А человек такое существо, что он против любой логики пойдет, лишь бы убедить себя в том, что у него на самом деле все очень-очень хорошо, и испытать секундное счастье от того, какой он везучий. Так уж мы устроены.
— А нашему другу-олигарху, если что, на помощь приходить? — осведомилась девушка. — Ну, мало ли, вдруг будет такой шанс? Сам же говоришь — он тебе нужнее живой.
— Нет, — подумав, ответил я. — Это будет его выбор, пусть он сам за него и отвечает. Если что, я дома часов до шести вечера. Или около того.
Но, как видно, никаких сюрпризов Носов моей помощнице не подкинул, потому что до указанного часа она так и не появилась. Зато позвонил Слава Раз и предложил составить ему и напарнику компанию не только по доставке меня домой с Круга, но и по дороге туда, на что я с радостью согласился. Прямо к подъезду, конечно, он подъезжать не собирался, мы находились на разных концах города, зато договорились о том, что они меня подхватят на МКАДе, на заправке «Роснефти» близ Строгино.
Вот что мне нравится в этих ребятах — они никогда не опаздывают. Будь на их месте Олег — все, труба. Я бы и кофе уже в заправочной кафешке напился, и газету какую-нибудь прочел бы, и пирожков натрескался, а его бы все не было. По Славам же можно часы сверять, ровно в семь вечера их потрепанная «тойота» тормознула рядом со мной, стоявшим близ входа в магазинчик.
— Привет, — Слава Раз вылез из машины, и мы обнялись. — Давай бросай вещи назад. Я сейчас водички возьму — и поедем. Дороги пустые, должны быстро добраться.
Я скинул рюкзак, в котором громыхнул Родькин хлам, с плеча, открыл багажник и уставился на двух мохнатых существ, которые сидели там, расположившись на килограммовых мешках с азотными удобрениями, и трескали пирожки. Это, надо полагать, были слуги Слав. Ну а кто же еще?
— Здрасте, — пискнул один из них, с шерстью светло-пшеничного цвета и челкой, которая почти закрывала его левый глаз. Надо же, какой интересный колер. Нет, я их на прошлом Круге видел, но тогда особо не вглядывался, мне не до того было. — А мы тут ужинаем.
— Приятного аппетита, — чуть удивленно произнес я.
— Может, угоститесь? — предложил второй, мех которого был потемнее, скажем так, оттенка кофе с молоком. — Не побрезгуйте! Только сегодня испек, на дорожку!
И он протянул мне приличных размеров пирожок, который пах ванилью, домом и еще чем-то особенным, из детства.
— Благодарствую, — я взял предложенное и примостил рюкзак в углу. — С яблоками?
— Ага, — кивнул слуга одного из Слав. — Прошлогоднего урожая. У меня пара ведерок на балконе осталась, вот дорасходую. Скоро уж новые пойдут.
— Сей год яблочный должон быть, — отправив в рот остатки снеди, со знанием дела заявил светлый мохнатик. — Так хозяин сказал, а он знает.
— Здорово, близнюки! — расстегнув молнию изнутри, в багажник выбрался Родька. — Чего трескаете? Пирожки? А поделиться?
— Нету больше! — переглянувшись, в один голос сказали слуги Слав, причем тот, что меня угостил, ловким движением спрятал кулек с печевом за себя. — Кончились! Последний твоему хозяину отдали.
— Правильно, — одобрил я действия дружной парочки. — На него еды не напасешься. И еще раз спасибо за угощение.
— Всегда пожалуйста, — опять же синхронно ответила парочка, причем тот, который был потемнее, встал и со мной раскланялся.
Вот все же в некоторых моментах мне повезло больше, чем остальным, а в некоторых меньше. Специальность, к примеру, выпала хорошая, эксклюзивная, пусть даже и связанная с повышенным риском. А слуга достался такой, каких, может, больше ни у кого нет, ленивый и жадноватый. Может, мне его на Афоню сменять? Тот в людях уже пожил, знает, что в гостях хорошо, но свой дом есть свой дом. Уверен, что в отделе его не обижают, но он-то под другое заточен. Его судьба служить одному хозяину, а не коллективу.
Впрочем, это я уже по привычке про себя ворчу. Ни на кого я Родьку не сменяю, каким бы лодырем он ни был. Что уж досталось, то и досталось. Как Верея нынче сказала — судьба решила.
— Дэн звонил, — сообщил мне Слава Два, сидевший впереди. — Просил перед старшими извиниться за отсутствие, обещал к зиме вернуться. Рассказал о какой-то особенно злобной, старой и мудрой кобре, которая его умудрилась укусить, а потом долго выражала свое недовольство и удивление, глядя на то, как он не желает умирать. Говорит, что обещала его навести на какие-то особо ценные сокровища, спрятанные в джунглях. Спрашивал, нет ли у кого-то желания составить ему компанию.
— Точно пас, — отказался я. — Я Гоа не люблю, там влажность высокая. И джунгли мне не нравятся, там насекомых и разных гадов ползучих, вроде той кобры, море. Да и сокровища тема такая, скользкая. Сначала вроде радостно, а потом выясняется, что проку от них никакого нет, одни неприятности.
— Полностью согласен, — кивнул собрат. — Мы как-то со Славкой чугунок с монетами выкопали на одном поле. Абсолютно случайно, в мыслях ничего такого не было. В результате той же ночью сцепились с какими-то кладоискателями, которые подумали, что мы на их добычу посягнули. Серьезные такие ребята, с пистолетами.
— Ну и чем дело кончилось?
— Пришлось убить, — вздохнул Слава Два. — Хоть и не хотелось. Только они вообще к диалогу были неспособны, а к убийству, наоборот, сильно расположены. Но оно и хорошо, мы потом из их тел замечательную жертву полю соорудили, по всем правилам. И тела сожгли с нужными словами, и пепел развеяли по ветру. Там пять лет урожаи ржи такие собирают — с ума сойти можно. Сам-двадцать!
— И не жалко их было? — спросил я после небольшой паузы.
— Да шучу я! — расхохотался Слава. — Ты за кого нас считаешь? Договорились мы с ними полюбовно, отдали этот чугунок, себе только по монете оставили на память. Мы ж не Олег! Вот этот точно воевал бы до победного конца. Даже не из-за клада, он ему на фиг не нужен. Из принципа. А мы ведьмаки мирные, нам кровь лить из-за такой дури ни к чему. Хотя поле на самом деле родить потом стало на загляденье. Может, из-за того, что мы это золото с него убрали, может, еще почему.
— Держи, — в машину забрался Слава Раз и протянул приятелю стаканчик с кофе. — Как ты просил, три сахара. Ну что, погнали?
И не дожидаясь ответа на этот риторический вопрос, он тронулся с места.
Дорога действительно была почти пуста, что, собственно, меня лично не удивляло. Все дачники проехали еще вчера, туристы тоже, так что, кроме странных путников, вроде нас, направлявшихся невесть куда и невесть зачем, да дальнобойщиков, тут никого быть и не могло.
А еще это путешествие отчего-то на меня начало нагонять грусть-печаль. Может, потому что я знал, что меня там ждет неприятный разговор, может, потому что мои спутники обсуждали друг с другом предыдущие сборища, вспоминали какие-то забавные случаи, и я заранее начал ощущать себя немного лишним на предстоящем мероприятии. Они все давно часть единого целого, носящего название «Ведьмачий Круг», они плоть от плоти его, а я… Не факт. Опять же, когда я направлялся туда в прошлый раз, все было проще, меня манила неизвестность. Сейчас некоторая ясность имелась, но она ни разу не радовала.
Ну да, я со многими знаком, кое с кем, как, например, со Славами, даже побывал в разных переделках, но это все не то. Это не один за всех. Да и мои спутники мне не так давно дали ясно понять, что против старейшин ради меня не пойдут. Вот и выходит, что я хоть и буду среди своих, но мне особо ничего это не даст. А ведь я их как семью воспринимать потихоньку начал.
Хотя, может, я себя и накручиваю, может, все пройдет хорошо и ближе к утру я снова испытаю то пьянящее чувство единения как с пусть не кровной, но родней, так и с давно ушедшим временем, которое намертво отпечаталось у меня в памяти. Вроде бы чужой, но все же — моей. Все ведьмаки, что жили до меня, — это я. И когда меня не станет, я продолжусь в том, кто заберет мою силу. По крайней мере, я очень на это надеюсь. И нет, я не спешу, если надо, то еще лет сто, а лучше больше, могу сам этой силой пораспоряжаться.
— Саш, никак заснул? — повернулся ко мне Слава Два. — Нет?
— Бодрствую, — ответил я. — Так, думаю о разном всяком.
— Если о том, что на тебя наши старинушки сегодня навалятся, — не бери в голову, — только глянув на мое лицо, сразу же сказал Слава Раз. — Они всегда всем недовольны, так уж повелось с давних пор. И мы такими станем когда-то, если доживем. Забей. Побубнят, побубнят да и отстанут.
— Обидно то, что я им повода для бубнежа не давал, — отозвался я. — Правил никаких не нарушал, чести ведьмачей не ронял. Взносы разве что не платил, так их вроде у нас не собирают.
— Официально нет, — фыркнул Слава Раз. — А по факту — разное бывает. Ну, мы тебе рассказывали, помнишь?
Ну да, у них есть какой-то ушлый старичок, который проходит по ведомостям как руководитель и имеет с этого свой процент. Разумеется, ничего при этом не делая.
— Саш, ты помни главное — не лезь на прямой конфликт, — попросил меня Слава Два. — Особенно с Евдокимом. Остальные хоть и ворчуны, но деды нормальные, живут по правде, смотрят не на слова, а на дела. Да, могут иногда перегнуть палку, но больше положенного ни на кого никогда не нагрузят. А этот… В семье не без урода. И наша семья не исключение.
Хотел я сказать, что постараюсь последовать их совету, но при этом если все же на меня начнут вешать всех собак, то могу и перестать молчать, только не успел. Смартфон в кармане задергался.
— Саша, привет, — нервозно-дергано произнесла в трубку Ряжская. — Ты можешь сейчас приехать в клинику?
— Нет.
— Саша, это важно! Это очень важно!
— Все равно не могу, — невозмутимо ответил я. — Меня в городе нет и до утра не будет. Что случилось-то?
Надеюсь, что-то снова случилось с ее супругом. Но на этот раз я не буду столь добросердечен и дам ему умереть.
— Бэлле плохо, — выдохнула в трубку Ольга Михайловна. — Был приступ, его сейчас купировали, но она… Саш, не знаю, что там у тебя за дела, но очень прошу — приезжай. Мне кажется, что если ты будешь здесь, то Бэлла… Она не… Ну, ты понял.
— Не могу, — чуть помедлив, произнес я. — Сегодня никак не могу. Но завтра непременно появлюсь в клинике.
Даже не попрощавшись, Ряжская повесила трубку. Это она зря так. Понимаю растрепанность чувств, но все же надо и правила хорошего тона соблюдать. Хотя бы ради перспективы дальнейшего сотрудничества. Нет, мне оно не нужно. А ей?
Но Бэллу жалко. Кабы не Круг, я бы и правда сейчас в клинику поехал. Не факт, что смог бы помочь, конечно, но мало ли?
Вот еще вопрос — если она, не ровен час, умрет, ехать мне тогда на поиски старого мандрагыра, спрятанного оборотнем, или нет? С одной стороны, он вроде мне уже не нужен, стоит ли головой ради него рисковать? С другой — такой корень в будущем всегда пригодиться может. Раритет же.
Плюс еще есть обещание ворожеи посодействовать в изготовлении некоего целебного зелья, которое почти мертвого на ноги поставит. Тоже интересно и заманчиво. И в качестве лекарства оно всегда пригодиться может, и в качестве платежного средства в какой-то совсем пиковой ситуации его реально использовать. Да мало ли вариантов? Например, можно немножко перелить в отдельный флакончик и Вике из отдела на день рождения торжественно вручить. Уверен, такого подарка ей никто еще не делал. Правда, тут ведь одно за другое цепляется, прежде чем это чудо-снадобье ко мне в руки попадет, много чего другого должно произойти. И первое событие в цепи — смерть Максима Максимовича, он же ворожей Истома. А я еще решение на его счет как таковое не принял.
— Проблемы? — осведомился у меня Слава Раз. — Бывает.
— У нас постоянно так, — подтвердил его друг. — Как на Круг ехать, прямо с утра начинается — то заказчику мы позарез нужны, то еще кому-то от нас что-то требуется, причем прямо сейчас.
— Вот потому мы почти всегда телефоны, когда едем на Круг, отключаем. Ну, кроме тех случаев, когда договоренности о созвоне с кем-то из ребят есть, — закончил за него Слава Раз. — И тебе то же самое советуем делать.
Я подумал-подумал да и сделал так, как они сказали. Правильная ведь позиция. Разумная.
Как и в прошлый раз, до места назначения мы добрались уже совсем в сумерках. На машины, стоявшие в разных концах поляны, опускалась роса, и над ними выводили последние вечерние трели лесные птицы.
— Станция «Вылезай», — сообщил нашим слугам Слава Два, открывая багажник. — Так! Не намусорили мне тут?
— О, Антоха! — Слава Раз тем временем направился к высоченному мужчине с рыжей бородой, который вылез из забрызганной грязью «Нивы». — Появился наконец. Мы уж думал, что тебя и в живых нет, грешили на особо свирепого медведя, взявшего верх над самым крепким парнем из нашей компании. Здорово!
— Здорово, — бородач подошел к нам. — Как сам?
— Нормально, — ладонь Славы Раз буквально утонула в здоровенной ручище его собеседника. — Где пропадал?
— Да в горах застрял, — ухмыльнулся тот. — Полез трех идиотов выручать, которые сунули свой нос не туда, куда следует, как результат — сам к Хозяйке в почетные гости угодил. А у нее ведь гость все одно что пленник. Четыре года под землей куковал, насилу выбрался.
— А Хозяйка — это кто? — спросил я. — Извиняюсь, конечно, что в разговор без спроса лезу, но очень интересно.
— Антон Мезин, — протянул мне свою лапищу бородач. — А ты, видать, из недавних будешь? Да? Я тебя точно на своем последнем Круге не видал.
— Саша Смолин, — ответил я на рукопожатие. — Так и есть.
— Захар нас покинул, — пояснил Слава Раз. — Силу вот ему передал.
— Хороший был дед, — чуть помрачнел Мезин. — Правильный. И говорил всегда, что думал, не то что некоторые. Земля ему пухом.
— О, Антоха, — подошел к нам Слава Два. — Рад видеть. Ну что, пошли? Похоже, мы вообще последние приехали, больше никого не будет. Эй, хорош под ногами вертеться! Ступайте вперед.
Мохнатики, компания которых увеличилась еще на одну единицу, представлявшую собой слугу Антохи, мигом перестали галдеть, играя в чехарду, и вприпрыжку побежали по еле заметной в сумерках тропинке, ведущей прямиком в лес, причем Родька в руках держал увесистый узелок.
— Все же что за Хозяйка такая? — от поставленной цели я решил не отступать. Просто вдруг у нас с ним одинаковая повелительница? Ну да, говорили, что таких, как я, почти нет, но ведь речь о столице шла. А этот крепыш явно из провинции прибыл.
— Так Медной горы, — охотно ответил мне Антоха, закидывая на плечо зеленый рюкзак, из которого пахло чем-то мясным и копченым. — Ага. На самом деле и горы Медной никакой нет, и она никакая не Хозяйка, но так ей это имя понравилось в свое время, что по-другому ее никто давно не называет. Не хотят связываться. Мстительная она очень, понимаешь?
— Не сильно, — признался я, пристраиваясь за Славами, которые зашагали следом за нашими слугами.
— Я, Санька, на Урале живу, — степенно начал объяснять мне Мезин, топая рядом со мной. — У нас там много разного всякого водится, куда больше, чем у вас, и не меньше, чем в Сибири. В столице, видишь ты, нечисти да нежити по-разному обитается, кто место себе нашел в новой жизни, а кто и нет. Вот эти последние к нам перебираются, смекаешь?
— Ага.
— У нас и потише, и народ попамятливее, такой, который не только знает, что на свете чего только не бывает, но и верит в это. А раз верит, то понапрасну на свою голову беду искать не станет, словами пустыми разбрасываться не будет и творить не пойми чего тоже.
— И Хозяйка, значит, тоже от нас к вам перебралась?
— Нет, она как раз с давних пор в наших краях обитает. Кто она на самом деле — не скажу, не знаю. Слышал разное, что из этого правда — понятия не имею. Но про то, что в горах живет девка, которая может любого человека извести, истории ходят с тех пор, как люди в наших краях появились. И звали ее в разное время по-разному. Каменной девой, Гроза-девицей, но чаще всего за последние лет двести ее кликали девкой-Азовкой. Мол, обитает она в Азов-горе, там у нее внутри дворец, малахитом отделанный, и трон, из аметиста выточенный.
— Малахитом, значит, — улыбнулся я. — Ну да, ну да.
— Именно. Бажов именно о ней истории слышал от стариков, которые на Гумёшевском руднике при царе работали. С нее и Хозяйку Медной горы писал. Только, как положено писателю, услышанное где приукрасил немного, а где изменил. Характер у Азовки куда хуже, чем у его героини, малахита или какого другого добра от нее ввек не допросишься, а те, кто к ней в руки попал, так просто, как Степан, на волю не выберутся. И любовь тут точно никому не поможет, не верит Азовка в нее. А уж если кто попробует один из ее кладов забрать, то сразу можно пойти и повеситься, жизни тебе ввек больше не видать. Везде достанет.
— Кладов? — удивился я.
— Ну да. Лихих людей на Урале всегда хватало, а традиция закапывать награбленное в землю не вчера появилась. И Азовка каждую такую поклажу сразу своей считать начинает. Вот про это Бажов ни слова не написал. Но все равно получилось у него здорово, а эта милаха с тех пор, как про сказы узнала, велела себя иначе как Хозяйкой Медной горы не называть. А через какое-то время начала всех убеждать в том, что так ее с начала времен величают.
— Весело. А ты-то как к ней в гости угодил?
— Так говорю же — из-за туристов, мать их так, — сплюнул под ноги Антоха. — Эту компанию, понимаешь ли, понесло Аракульские Шиханы смотреть, есть у нас такие. Нет чтобы по каким-то более спокойным местам побродить.
— А что такое шиханы? — спросил Слава Раз, который наш разговор, похоже, с интересом слушал.
— Шиханы? Они как дольмены, только шиханы. Ящики каменные, короче. Здоровенные, из валунов сделаны, стоят с не пойми каких времен. Кто их ставил, зачем — неизвестно. Но место скверное, недоброе, лучше туда не ходить. А им совсем не повезло, они с бабкой Шиханкой там встретились.
— Это-то кто такая? — вырвалось у меня.
— Разное говорят, — снова сплюнул Мезин. — Кто ее старым рудничным духом считает, который людям не простил то, что его шахту, выработав, бросили, кто хранителем, создателями шиханов приставленным к своим творениям. Но одно точно, коли встретил ее — добра не жди. Либо заблудишься, либо заболеешь, либо еще какая пакость случится. А этих она с собой в гору увела. Там же совсем сопляки были, их тайной помани — они и побегут. Ну а как в гору попали — все, считай пропали, там за них Хозяйка взялась. Она любит с людьми поиграться, прежде чем их в камень обратить.
— А ты-то чего за них вписался? Ладно судные дьяки, это их работа. Но тебе-то что за интерес?
— Один из них был сыном моей сестры, — вздохнул Антоха. — Племяш, значит. Родная кровь. Кабы не это, не полез бы в гору их выручать. Земля у нас большая, дураков хватает, каждого из них выручать из беды.
— Освободил в результате?
— Ну да. Вот только сам там на четыре года застрял, разменял свою свободу на их. На меньший срок Хозяйка не соглашалась. Вот и ишачил на нее все это время. Я, видишь ли, драгоценные камни слышу. Они же почти как мы, почти живые — говорят друг с другом, все понимают. Ну и руды кое-какие тоже слышу, но не все. Хозяйка про это знает, она давно меня к себе заманивала, но я не соглашался. А тут вот как вышло, переиграла она меня. Я иногда даже думаю, что один из приятелей племяша специально их в шиханы завел. И бабка там не просто так появилась. Все было так и задумано.
— Жесть, — проникся я. — Бывает же!
— Зато за четыре года чего и кого только не повидал, — уже другим тоном произнес Антоха. — И индрика-зверя, и Комариху с золотой ногой, и каменных людей, что в заброшенных штольнях живут. Великого Полоза и того повидал.
— Полоза? — насторожился я.
— Так у нас, считай, его вотчина, — ответил мне Мезин. — Ага. Как старые боги ушли, он как раз на Урал и подался. Кстати, Азовка только для людей да нежити горной Хозяйка, а для Великого Полоза она служанка. Что он скажет, то она и сделает. О, гляди, никак пришли? Елки-палки, такое ощущение, что дуб еще маленько за эти годы подрос!